|
|
||
Посвящается 500-летию Великой Октябрьской Революции.
Распутин, председатель совета министров до 17 октября 1917 года.
Керенский, председатель совета министров после 17 октября 1917 года.
Надежда Константиновна, жена Керенского.
Каменев и Зиновьев, соратники Керенского.
Бухарин и Троицкий, соратники Керенского.
Иосиф, камердинер Керенского.
Феликс, кум Иосифа.
Максимов, революционный писатель.
Блок, революционный поэт.
Октябрина, подруга Блока.
Тихон Смирнов, мастеровой.
Катерина, жена Тихона.
Комната Смирновых. Катерина возится у печи. Входит Тихон.
Катерина. Явился... Где шлялся? Опять на митинге?
Тихон. Виноват... Заслушался, Сам Керенский Петр Ильич выступал. Всё, говорит, у богатых отобрать и бедным раздать!
Катерина. Так они тебе и отдали. У богатых - сила.
Тихон. У богатых - сила, а у Ильича - силища. Всё у них отберет, дай только срок.
Катерина. Отобрать-то, может, и отберет, да тебе-дураку ничего не даст, акромя срока.
Тихон. Не болтай, баба, пустое. Ильич - за народ.
Катерина. Распутин тоже за народ был. Все они - антисоветчики, пока самих в Совет не приняли. А в Совет приняли - сразу: потерпите, товарищи, родина-мать зовет, вот врага разобьем - тогда и рак на горе свистнет, и всяк мужик буржуем заделается.
Тихон. Никогда Ильич не пойдет в совет нечистивых.
Газетчик (за окном). Покупайте "Правду"! Экстренный выпуск "Правды"! Царский манифест! Покупайте, покупайте!
(Тихон выбегает на улицу, возвращается с газетой).
Тихон (читает). Мы, Божей милостью Николай 2-ой освобождаем товарища Распутина Г.В. от должности председателя совета министров в связи с уходом на пенсию. Назначаем на эту должность товарища Керенского П.И.... Тут еще биография Керенского. (Читает). Вождь великой русской революции товарищ Керенский родился в городе Ульяновске 22 апреля... Год затерся... Отец его был крупный педагог, директор гимназии и смотритель народных училищ. П.И. Керенский блестяще закончил юридический факультет университета в городе Петербурге (ныне Казань). Работал помощником присяжного поверенного. В 1912 году провел независимое расследование Ленского расстрела, чем заслужил любовь и признательность народа, ласково прозвавшего его Ленин.
Катерина. Всё - говорильня. Хоть бы кто народ-то накормил...
Кабинет Керенского в Кремле. Керенский диктует Иосифу.
Керенский. Пиши, Иосиф: декрет о мире. Для защиты мира во всем мире образовать рабоче-крестьянскую Красную армию...
Иосиф. Ай да Петр Ильич! Ай да умница!
Керенский. Дальше пиши: декрет о земле. Вся земля есть неотъемлемая собственность колхозов и совхозов.
Иосиф. Ай да Петр Ильич! Ай да умница!
Керенский. Секретарям обкомов и райкомов, всем прочим помещикам и приказчикам строжайше воспрещается вмешиваться во внутренние дела колхозов и совхозов.
Иосиф. Ай да Петр Ильич! Ай да умница!
Керенский. Временно, впредь до победы мировой революции, выход из колхозов и совхозов строжайше воспрещается и карается по всей строгости революционного закона.
Иосиф. Ай да Петр Ильич! Ай да умница!..
Митинг на площади. На трибуне Распутин с красивой бородой, в красной рубахе и смазных сапогах.
Распутин. Товарищи! Знаете ли вы, какая настоящая фамилия Керенского?
Толпа. Ульяновский... Ленский...
Распутин. Нет, товарищи. Нам стало доподлинно известно: его настоящая фамилия - Керия. Да, товарищи, это объясняет всё. Он - инородец, армянин. И хочет сделать Россию колонией Армении...
Толпа. Не дадим! Не дадим!..
Распутин. Он - агент германской и британской разведки, и уже продал им Россию. У инородцев нет отечества!
Толпа. Продали! Продали армяшки Россию!..
Распутин. А настоящая фамилия Троицкого - Бронштейн!
Толпа. Жид! Армяшка!..
Распутин. А настоящая фамилия Бухарина - Аль-Бухари.
Толпа. Чучмек! Чурка! Армяшка! Жид!!!
Распутин. А настоящая фамилия Молотова - Коганович!
Толпа. Жид! Жид!..
Распутин. А настоящая фамилия Парусова - Гельфанд!
Толпа. Жид! Жид...
Распутин. Да, товарищи, все они - инородцы, и это объясняет всё. (На трибуну выскакивает человек с горящими глазами).
Человек с горящими глазами. Товарищи! Уважаемый Григорий Валентинович немного ошибся: Керенский - не армянин. Он - горный еврей! Это - сионистский заговор!!!
Заседание совета министров в Кремле. За столом - Керенский, Троицкий, Бухарин, Зиновьев, Каменев, Надежда Константиновна. За маленьким столиком - Иосиф, пишущий протокол.
Керенский. Мы должны дать народу простой и понятный лозунг. Такой же простой и понятный, как распутинский "Бей жидов, спасай Россию"...
Троицкий. Распутин украл наш лозунг.
Бухарин. Мы тоже кое-что у него позаимствуем.
Троицкий. Что именно?
Бухарин. Мы доведем до конца Распутинскую Реформу. Распутин разрешил выходить из колхозов с землей,: мы разрешим выходить из колхозов без выкупа.
Зиновьев. Да это же - оппортунизм!
Каменев. Оппортунизм, махровый оппортунизм.
Зиновьев. Мы призваны осчастливить Россию, осчастливить человечество. А он рассуждает о каких-то реформах.
Бухарин. Но мы же должны бросить народу какую-нибудь кость. Все революции с этого начинают.
Каменев. Светлое будущее нельзя построить на костях!
Зиновьев. Все кости мира не удовлетворят волчий аппетит народа.
Керенский. Ну что вы. Наш народ смирный. Надо только дать ему простой и понятный лозунг...
(Вбегает Максимов).
Максимов. О горько мне, горько...
Надежда Константиновна. Что с вами, Владимир Алексеич?
Максимов. О горько мне, горько... Вот послушайте. (Достает газету, читает). Казань, от нашего корреспондента, по телеграфу. Вчера, 25 октября несколько матросов с катера "Аврора" разгромили винный погреб купца Морозова, а затем ворвались в "Эрмитаж" и учинили там дебош. (всхлипывает). Пьяные матросы носились по "Эрмитажу" с криками: "Где Керенский? А ну, слазь, кончилось твое время!" Они убивали и насиловали сотрудниц "Эрмитажа", искали среди них переодетого председателя совета министров товарища Керенского. При этом пострадало несколько десятков картин... (плачет).
Керенский. Успокойтесь, Владимир Алексеич.
Каменев. Неприятная история... Сегодня - в Казани, завтра - в Москве.
Троицкий. Не пугайтесь, мы полностью контролируем положение в столице.
Зиновьев. Мы не за себя боимся, а за народ. Надо что-то предпринять.
Каменев. Но что?
Зиновьев. Петр Ильич, скажите же что-нибудь.
Керенский. Пиши, Иосиф: образовать комиссариат государственной безопасности и временно, впредь до победы мировой революции, предоставить ему неограниченные и чрезвычайные полномочия.
Максимов. Гениально!
Каменев и Зиновьев. Гениально!
Троицкий. А начкомом назначим Бурицкого.
Каменев и Зиновьев. Нет, нет, мы протестуем.
Зиновьев. Лучше Удёного.
Бухарин и Троицкий. Нет, нет, мы протестуем, только Бурицкого.
Каменев и Зиновьев. Удёного, только Удёного.
(Иосиф подходит к Керенскому и что-то ему шепчет).
Керенский (Иосифу). Кто такой Ежов?
Иосиф. Да Феликс, кум мой. Матрос Балтийского флота! надежный товарищ.
Керенский (всем). А начкомом назначим товарища Ежова. Все согласны?
Каменев и Зиновьев. Согласны.
Бухарин и Троицкий. Согласны.
Митинг на площади. На трибуне Блок в цилиндре и фраке.
Блок (декламирует).
Царь испугался, издал манифест:
мертвым - свобода, живых - под арест!
Встань, пролетарий, ты был мертвец,
рухнули склепы-цеха, наконец!
С нами Бог и царь, и герой!
Мертвый, воскресни! Подохни, живой!
С нами в венчике белом Христос
и офицер Ворошилов,
с нами Феликс - балтийский матрос -
буржуям выпустим жилы!
Феликс, железной челюстью жуй!
День твой последний приходит, буржуй!
(На трибуну поднимается Керенский).
Толпа. Да здравствует Ленин! Да здравствует Лёня!..
Керенский (поднимает руку). Что такое советская власть? Советская власть - это социализм плюс полная электрификация всей страны! Мы построим сто тысяч электростанций. Электричество будет крутить машины, машины будут работать, а мы с вами, товарищи, наконец-то заживем по-человечески. Но будьте бдительны, не допускайте эксплуатации человека человеком. Да здравствует народ!
Толпа. Да здравствует Ленин! Да здравствует Лёня!..
Керенский. Вся власть - совету министров! Нам не нужны цари.
Толпа. Вся власть - Совету! Вся власть - Совету!..
(На трибуну выходят Каменев и Зиновьев. Керенский садится на ступеньки читать записки.)
Зиновьев. Товарищи! Будьте бдительны, следите друг за другом, враг не дремлет!
Каменев. Все - на борьбу с Распутиным!
Зиновьев. Наше дело правое, мы победим!
Толпа. Ура!!!
(На трибуну выходят Бухарин и Троицкий).
Троицкий. Да здравствует революция, сделавшая нас свободными людьми! Отныне мы руководствуемся не привычкой, не общественным мнением, не приказом царя, мы руководствуемся собственным разумом. И смело шагаем к намеченной цели.
Бухарин. Смело шагаем к намеченной цели! Цель оправдывает средства! Средства со временем становятся целями, эти цели оправдывают новые средства, и мы смело шагаем от цели к цели!
(В толпе нарастает гул, слышны возгласы: "Всё - говорильня!")
Керенский (Каменеву и Зиновьеву). Да, Бухарчик - любимец совета министров, но совсем не знает диалектики.
Троицкий. Да здравствует Ильич!!!
Толпа. Да здравствует Ленин! Да здравствует Лёня!..
Троицкий. Вся власть - совету министров!
Толпа. Вся власть - Совету! Вся власть - Совету!..
(К трибуне приближается оркестр со сверкающими медными трубами. На трибуну взбегает солистка в декольте и с микрофоном. Оркестр играет.)
Солистка (танцует и поет).
Рождена, чтоб сказку сделать былью,
ты, страна голодных и рабов.
Я другой такой страны не знаю,
мне другие страны не нужны.
Толпа (подпевает).
Эх, раз, еще раз,
кто не с нами - тот за нас.
Мы весь мир разрушим,
нет предела русским,
эх, раз, еще раз,
мы весь мир разрушим!
Солистка.
Бронепоезд наш летит как птица,
как стальная птица в облаках.
Расступайтесь перед ней скорее
все народы и народности!
Толпа. Эх, раз, еще раз... (и т.д.)
Солистка.
От морей британских и испанских
до тайги и северных морей
мы научим всех любить свободу,
мы раздуем мировой пожар!
Толпа. Эх, раз, еще раз... (и т.д.)
Солистка.
На мечи перекуем орала
и на пушки - все колокола,
и проложим мы себе дорогу
в царство будущего светлого...
Прихожая перед кабинетом Керенского. На тюфяке лежит Иосиф и курит трубку. Входит Керенский.
Иосиф (вскакивая с тюфяка и пряча трубку за спину). Чего прикажете?
Керенский (щупая тюфяк). Совсем сырой. Ты же можешь простудиться! Не бережешь себя... Иосиф, голубчик, где мое завещание? Везде обыскался.
Иосиф. Зачем завещание? Да вы, Петр Ильич, всех нас переживете. Вы же живее всех живых!
Керенский. Ну ладно, после поищешь. А сейчас, дружок, поиграй на скрипке, очень тебя прошу.
Иосиф. Чего прикажете сыграть?
Керенский. Апассионату, голубчик, апассионату.
(Иосиф достает скрипку и принимается пиликать. Вбегает Максимов).
Максимов. О горько мне, горько!..
Керенский. Что с вами, Владимир Алексеич?
Максимов. О горько мне, горько!.. (Всхлипывает). "Правду" закрыли... Толстого из дому выгоняют... У Блока библиотеку сожгли...
Керенский. Ну почему, Владимир Алексеич, вы всегда замечаете только плохое? Сколько вокруг великих починов! Светлое будущее - на горизонте! Пишите лучше об этом.
Максимов. О горько мне, горько... (Плачет).
Керенский. Успокойтесь, Владимир Алексеич. Такова уж диалектика всех революций: хочешь как лучше, а получается хуже.
Максимов (плача). Зачем тогда было и затевать.
Керенский. Да поймите же: революция - не заговор, и мы - не заговорщики. Гнев народа вышел из берегов! А мы только направляем его в нужное русло.
Максимов. Десять тысяч томов... И все дотла...
Керенский. Всякая революция обязана защищаться. Можем ли мы терпеть, если кто-то хранит в своем доме взрывчатку? И хочет взорвать советскую власть? А книга - это опасней взрывчатки. Десять тысяч взрывчаток! Мы были вынуждены защищаться.
Максимов. А Толстой? Это же - цвет нашей культуры!
Керенский. Барин, юродствующий во Христе... Мы создадим новую культуру, лучше прежней.
Иосиф. Гораздо лучше.
Максимов. Но и из старой культуры мы должны взять всё ценное.
Керенский. Возьмем, непременно возьмем. Но сперва надо накормить народ.
Максимов. Но мы же не можем отдать Толстого нашим врагам!
Керенский. Да, эта глыбища стала бы опасным оружием в их руках. Такой матерый человечище!
Максимов. И зеркало русской революции!
Керенский. Э, нет, батенька: зеркало русской революции - это его сын.
Иосиф. Так точно: Алексей Львович - наш человек. Сотрудник Феликса. Недавно по нашему заданию написал роман "Петр 1-ый". Про вас, Петр Ильич.
Керенский. Ну, это уж лишнее: вы этим приучаете народ к раболепию.
Максимов. Совсем не лишнее. Народ должен знать своих вождей.
Иосиф. Петр Ильич скромен как девушка.
Максимов. Петр Ильич - наш бог. Но "Правду"-то зачем закрыли?
Керенский. Товарищ Ежов перестарался. Ему всюду мерещатся враги. "Правду" откроем.
Иосиф. Петр Ильич, Феликсу не мерещится. Вы окружены врагами. Они хотят вас предать! Они хотят вас убить! (Подходит к Керенскому и что-то шепчет ему на ухо).
Керенский. Ну что ты! Бухарчик не предаст, Бухарчик - за народ. И Тройчик - за народ...
(Входят Бухарин и Троицкий, веселые и возбужденные).
Троицкий. Товарищ Ленин, докладываю: рабочий контроль над производством установлен!
Бухарин. Отдельные саботажники, правда, еще продолжают работать...
Троицкий. Их добьет КГБ. (Подзывает Иосифа и что-то ему шепчет. Иосиф уходит.)
Максимов. До чего же, Петр Ильич, ваш камердинер хорошо разбирается в политике.
Керенский. Да, это - главное завоевание революции: простой лакей участвует в управлении государством! И на скрипке я его отдал учиться. Люблю, знаете ли, послушать музыку на досуге. Мы его направили в консерваторию. Директор не хотел брать: они там, изволите видеть, только буржуйских сынков принимают. Ну да вызвали в КГБ, пригрозили расстрелять - взял, как миленький. Вот они - ростки новой культуры! Светлое будущее - на горизонте!
(Иосиф возвращается, неся на подносе бутылку и рюмки).
Троицкий. Давайте, товарищи, - за светлое будущее! За мировую революцию! (пьет).
Максимов. За КГБ! За новую Россию! (Пьет).
Бухарин. За наш народ! И лично за Ильича! (Пьет).
Керенский. Давайте лучше споем нашу любимую. Три-четыре.
Керенский, Троицкий, Бухарин и Максимов (поют).
Вставай, проклятьем заклейменная,
страна голодных и рабов,
вскипает ярость возмущенная -
будь готов, будь готов, будь готов...
Иосиф (подпевает).
Эх, яблочко, куды котишься,
в КГБ попадешь - не воротишься.
Трактир. Блок и Октябрина сидят за столиком. цыгане поют "Ай да канавэла".
Блок. Мятеж... Какое прекрасное слово... А рифма к нему - метель... Смерч... Реки выходят из берегов и смывают с них весь мусор, накопившийся за столетия... А слыхала новость: Распутин бежал в Омск и готовит поход на Москву. Да только ничего у него не получится. Свой шанс он уже упустил. История никому не дает двух шансов.
Октябрина. А мне его жаль. Такой красивый мужчина. И ведь тоже был за народ. Помнишь: приехал из Сибири, лечил всех гипнозом. И государя, говорят, вылечил. Потом стал романы писать. А потом в политику ударился зачем-то. А романы сильные! Я от одного плакала даже. "Жизнь и память", кажется, называется. Помнишь?
Блок. Ерундовый романчик.
Октябрина. Не говори. Даже Ленин, на что сухарь, а и тот сказал: "Эта штука посильней, чем "Фауст" Гете!".
Блок. Это он про Максимова сказал. С Распутиным они всегда были враги.
Октябрина. Да, то Распутин был большевик, а Керенский - меньшевик. А как Распутин стал председателем Совета - всё наоборот повернулось почему-то.
Блок. Большинство всегда за антисоветчиков. Наш народ не любит царей. Теперь скоро и Керенский в меньшевиках окажется, помяни мое слово...
Октябрина. Да все они одним миром мазаны. Всё химичат, химичат, а жить всё хуже и хуже.
Блок. Так создан мир: хочешь как лучше, а выходит хуже...
(Вбегает Максимов).
Максимов. О горько мне, горько!..
Октябрина. Давайте к нам, Владимир Алексеич.
Максимов (садясь за столик). О горько мне, горько.
Блок. Выпей, Володя, - полегчает.
Максимов. Я сейчас от Толстого. Не понимает старик революционного гуманизма. Я ему: если враг не сдается - его уничтожают. А он всё своё: никогда в этом мире ненависть не прекращается ненавистью. А Зиновьев злится. Хочет его в Астахово сослать.
Блок. Толстой - человек старой России. Россия раскололась, и ее не склеить... Не склеить новое со старым, как ни жаль...
Максимов. Но Толстой - гений!
Блок. Толстой - человек старой России. Старая Россия рушится под тяжестью своих преступлений, и ее не спасти. Выпьем, Володя, за помин души старой России...
Кабинет Керенского в Кремле. Керенский диктует Иосифу.
Керенский. Эксплуатация человека человеком строжайше воспрещается. Труд возможен только по указанию и под контролем советской власти. Всякая самодеятельность в этом важном деле недопустима и карается по всей строгости революционного закона... (Звонит телефон.)
Иосиф (поднимает трубку). Секретариат слушает... Немедленно расстрелять. (Кладет трубку).
Керенский. Кого это ты расстреливаешь?
Иосиф. Да Николашку.
Керенский. Какого такого Николашку?
Иосиф. Да царя.
Керенский. Ай-ай-ай, Иосиф, как же тебе не стыдно.
Иосиф. Да не берите в голову. Вам нельзя волноваться из-за мелочей.
Керенский. Это не мелочь. Или это такая мелочь, которая может приобрести решающее значение. Пойми, Иосиф, нам простят море крови, которую придется пролить ради светлого будущего. Но этой капли гнилой крови нам не простят. Ты, Иосиф, - любитель острых блюд!
Иосиф. Да полно вам, Петр Ильич. Давайте лучше выпьем за помин души почившего императора. Мне тут из Гори прислали отличного винца...
Комната Смирновых. Катерина возится у печи. Входит Тихон с газетой.
Тихон. Вот! Наконец-то заживем по-человечески. Товарищ Ежов издал приказ: всех врагов народа арестовать и расстрелять. Всех богатых, всех умных, всех жидов.
Катерина. Может, хоть теперь порядок будет. И народ накормят. А то всё: свобода, культура, а в лавках - как было пусто, так и есть. И чем дальше, тем дороже.
Тихон. Нет, ты сперва народ накорми, а потом уж свободу с культурой давай.
Катерина. Только я уже никому не верю. Все они одним миром мазаны, только для себя стараются. И этот обманет.
Тихон. Не болтай, баба, пустое. Феликс не обманет, Феликс - за народ!
Катерина. А если за народ - пусть прикажет всё за такую цену продавать, чтоб рабочий человек мог всего вдоволь накупить.
Тихон. Всем-то вдоволь, поди, не хватит.
Катерина. Хватит. У них у гадов всё есть, надо только пошарить как следует.
Прихожая перед кабинетом Керенского. Иосиф и Феликс за столом, уставленным бутылками. Входят ходоки в лаптях, с котомками за спиной, с седыми бородами.
Ходоки. Здравствуйте, господа товарищи. Как бы нам к товарищу Ленину пройти?
Иосиф. Занят товарищ Ленин, государственными делами занят.
Один из ходоков. А что, очень он строгий, Ленин ентот?
Феликс. Да, любит порядок.
Ходоки. Только на товарища Ленина уповаем. Помещик наш лютует, совсем работать не позволяет, только в колхозе. Даже по праздникам.
Феликс. Да он же - враг народа настоящий!
Ходоки. А как напьется пьяненький - ходит по избам, просит взаймы, в фонд революции, говорит. А не дашь - вовсе со свету сживет.
Иосиф. Заем - дело сугубо добровольное.
Ходоки. Командувает как хочет. Парней всех в солдаты забрил. И девок всех перепортил.
Феликс. Да его за это в Сибирь надо сослать!
Ходоки. Уж ты подсоби нам, батюшка, упеки его, а мы век будем Богу за тебя молиться. (Достают из котомок бутылки и пару сапог). Мы тут гостинец товарищу Ленину привезли. Вы уж нам подсобите.
Иосиф. Мы о вас позаботимся.
Ходоки. Спасибо, батюшка, спасибо, благодетель.
Иосиф. Мы о всем народе заботимся, ночей не спим. Народ кормим, за мир боремся, врагов ликвидируем. А ваше дело - первая заповедь: весной пахать, вторая заповедь: летом сеять, третья заповедь: осенью косить, четвертая заповедь: зимой молотить. Понятно?
Ходоки. Спасибо, господа товарищи, спасибо. (Уходят).
Иосиф. Ну-ка, посмотрим, что они нам принесли. (Пьет). Из свеклы гонят, недобитки. (Допив, надевает сапоги). Ничего, впору.
Феликс. Но каков вредитель - помещик ихний!
Иосиф. Расстреляй его. Да и этих шустриков тоже, пока далеко не ушли.
(Входит Надежда Константиновна).
Надежда Константиновна. Петр Ильич у себя?
Иосиф. Не велено никого пускать.
Надежда Константиновна. Как это - не велено? Да я - его самый верный друг и соратник.
Иосиф. Это я - его самый верный друг и соратник. Спать с вождем не значит понимать вождя.
Надежда Константиновна. Да как ты смеешь! Я буду жаловаться! (Выбегает).
Феликс. Серьезная дамочка.
Иосиф. Ха-ха. Да я с ней... Бывало, Лёнька - в Шушенское на охоту, а мы с Надюхой...
Феликс. Ну, ты даешь! С этакой жабой?!
Иосиф. Она тогда не такая была... Да и я - не матрос вроде тебя, мне бы хоть какую...
Феликс. Эх, Коба, теперь все бабы наши будут... Да ты угощайся, угощайся.
Иосиф. И откуда у тебя всегда такая хорошая печенка?
Феликс. Ешь, ешь. Это одной графини расстреляной. В самом соку была бабенка. Я, знаешь, печенку-то Ильичу принес. А то совсем отощал наш вождь. А он ногами затопал: неси, говорит, в детский приют, а мне - ни грамма сверх пайка. Хочу, говорит, жить, как простые рабочие живут. Чудно. Ты бы, Коба, на него повлиял. А то, не ровен час, заболеет - что мы без него будем делать.
Иосиф. Небось не пропадем. Незаменимых не бывает.
Феликс. Меня бы кто заменил... А то совсем работать не дают. Бюрократы проклятые! На каждого расстреляного оформляй им приговор. А сами вопят: почему порядка нет, куда КГБ смотрит!.. Война бы что ли началась... Тогда Ильич назначит меня адмиралом, тебя - генералом, и ай-да по коням!
Иосиф. Мелко плаваешь - генералом. Он меня генералимусом назначит.
Феликс. Кем-кем?
Иосиф. Генералимусом. Это значит - над всеми генералами верховным генералом... Вот что, Ёж: у тебя в КГБ есть надежные ребята?
Феликс (обиженно). Все как на подбор - орлы!
Иосиф. Выбери двух понадежней, пусть сходят в немецкое посольство, убьют там немецкого посла. Понял?
Феликс. Ты что? Ильич узнает - заругает. Из начкомов исключит.
Иосиф. Ты слушай, что тебе говорят. У меня в Немечии кореш есть... Да ты знаешь, видел его, из пленных австрийцев.
Феликс (смеется). Как же, сколько выпито-перевыпито вместе. Фамилию только не припомню, какая-то еврейская фамилия... А речист сукин сын. Как начнет кружкой по столу стучать: всех гадов судить пора, без суда и следствия! И всё врал, что книгу пишет: "Мой кайф", и в той книге про всё про всё написано, что профессорьё от народа скрывают... Да только при чём тут посол?
Иосиф. Да ведь ежу понятно: посла убьем - Алик сразу бучу поднимет: совсем жидам Немечию продали, посла защитить не могут! Царя тамошнего скинет, установит советскую власть и пойдет на нас войной.
Феликс. Коба, а немцы-то нас не побьют?
Иосиф. Не побьют; (усмехаясь в усы) с Аликом я всегда договорюсь.
Феликс. Да, ты у нас - голова. Прямо, гений, второй Ильич!.. Иосиф, братишка, поиграй на скрипке, очень тебя прошу.
Иосиф. Чего тебе сыграть?
Феликс. А что ты Ильичу всегда играешь?
Иосиф. Пасонату.
Феликс. Ну и сыграй басанату эту. Или Сулико.
(Иосиф достает скрипку и принимается пиликать).
Падают осенние листья. Пьяный Блок и Октябрина идут по ночной улице.
Блок (декламирует).
Листья красные кружатся над Москвою,
красные листки календаря.
Пятна крови, всюду пятна крови,
темно-красной крови октября.
(Навстречу идет священник, Блок пытается загородить ему дорогу).
Блок. Что нынче не веселый, товарищ поп?
(Октябрина тянет Блока за рукав. В это время подкатывает автомобиль, из него выходят трое в кожаных куртках, подхватывают Октябрину под руки и тащат в автомобиль.)
Блок. Я пра... пра... Я протестую!
(Один в кожаной куртке оборачивается и несколько раз бьет Блока резиновой дубинкой по цилиндру. Цилиндр сплющивается. Автомобиль уезжает.)
Прихожая перед кабинетом Керенского. Иосиф и Феликс за столом, уставленным бутылками. Входит Октябрина.
Иосиф. Три-четыре.
Иосиф и Феликс (поют). Мы - веселые ребята. Мы - ребята октябрята.
(Иосиф направляется к Октябрине, прижимая левую руку к сердцу, а правой протягивая ей полузавянувшую розу. Но не удержав равновесия, падает на стул. Феликс уводит Октябрину.)
Иосиф (им вслед). Ну, Феликс, погоди! Я тебе покажу, что есть директика всех революций. Всех расстреляю! Каменева и Зиновьева расстреляю... Бухарина и Троицкого расстреляю... А тебя, Феликс, не расстреляю... Я тебя на медленном огне изжарю! Я с тебя кожу своими руками сдеру!.. Только бы война поскорее...
Площадь в Омске. В углу Распутин, рядом генералы в эполетах, мимо маршируют солдаты.
Солдаты (поют).
Погон российский!
Мундир английский!
Табак японский!
Правитель омский!
Ура!.. Да здравствует омский правитель товарищ Распутин!
Распутин. Бог помочь, ребятушки. Бей жидов и октябристов!
Солдаты. Рады стараться! (поют).
Вставай, страна великая
голодных и рабов
на битву с силой дикою
масонов и жидов!
Пусть ярость возмущенная
вскипает как волна -
идет война свяченая,
народная война!..
(Уходят).
Генерал. Этим быдлам плевать на отечество. Дашь им хлеба и водки - пойдут воевать, а не дашь - не пойдут.
Распутин. Вздор, вздор! Вы не знаете народа. Народ всегда - за народ! А хлеба мы им дадим, как не дать.
Генерал. Да где ж возьмете-то? Страна разорена-с.
Распутин. А у евреев отберем. У них у гадов всё есть, надо только пошарить как следует. Разъевреиванье даст нам больше, чем дали октябристам раскрестьяниванье и раздворяниванье вместе взятые.
(На другом конце площади появляются два мужика.)
Первый мужик. Думали, Распутин хрестьянам волю даст, из колхозов отпустит. Куды там. Все они - одним миром мазаны, все народ накормить хотят. А чем они могут накормить? Только тем, что у хрестьянина отымут...
Второй мужик. Говорят, на Украйне есть человек один, батькой Махно кличут - так тот истинно за народ. Всем городским кишки выпущает, а мужичку волю дает. Ни тебе колхозов, ни тебе райкомов. К нему бы податься...
Первый мужик. Да хрен проберешься. Дорогой не Распутин так Керенский десять раз к стенке поставят.
(Уходят).
Генералы (заслышав шум за сценой). Ну, нам пора, Григорий Валентинович. (Быстро уходят в противоположном направлении).
Распутин (мечтательно). Если так дело пойдет, через три дня будем в Москве. Тогда всех жидов и октябристов - на фонари. И наконец-то заживем по-человечески. И народ накормим...
(Вбегают красноармейцы, во главе их Бухарин и Троицкий на белом коне (Троицкий - в седле, Бухарин - на крупе). Распутин бросается наутек, в него стреляют, каждый выпускает по обойме. Наконец, Распутин падает. К Бухарину и Троицкому подбегает человек в кожаной куртке.)
Человек в кожаной куртке. Разрешите доложить товарищу Ежову: задание выполнено, враг разбит, победа - за нами!
Троицкий (устало). Телеграфируйте.
Бухарин (Троицкому). Опять Феликс, всюду Феликс.
Троицкий. Феликс - цветочек, Иосиф - ягодка. Уж такова диалектика всех революций...
Распутин (стонет). Настоящее имя Феликса - Иосиф.
Троицкий. ...Ну да мы с тобой - солдаты Ильича, рассуждать - не наше дело.
Бухарин. Вот победит мировая революция - тогда порассуждаем. А пока - некогда.
Распутин (приподняв голову). У инородцев нет отечества!
(Все стреляют в Распутина).
Распутин (шепчет). У инородцев нет отчества... Безотцовщина погубила Россию...
Красноармейцы (маршируют и поют). Мы - веселые ребята, мы - ребята октябрята!..
(занавес)
1989 - 1990