Я - трубочист. Из каменного плена
меня спасти не властно никому.
Я так привык - в потемках и дыму
хранить свой мир - таинственный и бренный,
неясный даже Небу самому!...

Сгребая страсть в закрытую тюрьму,
печная сажа тянется по венам.
И я - чумазый, злой, обыкновенный -
углем рисую профиль королевы.

Стыжусь. Кричу. И падаю во тьму.

Я - трубочист. Мои ночные страхи
звучат в пробелах каждого окна.
А что она? Наверно, влюблена...
Ей дышат все отступники-монахи,
пираты, принцы... 

Наши имена
сожгла в трубе неполная Луна
своим обрывком шелковой рубахи.
Я так привык - в пыли, обломках, крахе -
пить горький яд, подобно жалкой птахе,

и пить легко - от края и сполна.

Я - трубочист. Нескладный, незаметный,
без веры и восторженных интриг.
По смете друга - многого достиг,
умел прощать и боль пускать по ветру...

Кто это был? Неужто мой двойник
в подлунный мир, отчаянный, проник
и за меня, смеясь, гулял по свету?
Авось, он мэр, и с ней танцует где-то,
вопит: "Чудак! карету мне, карету!"...

Схожу с ума...
Не страшно.
Я привык.