Жанна тщательно водила кистью по холсту. Кончик кисти, специально укороченный, упирался во впадину между большим и указательным пальцами, а основная часть её приходилась между указательным и средним, что давало Жанне большую свободу действий и позволяло лучше ощущать, как работает рука. Это была её любимая техника рисования, разученная ещё в детстве при помощи карандаша и листа бумаги. Картина уже казалась практически законченной, и сейчас Жанна занималась лишь добавлением различных штрихов и устранением "неисправностей": мелкой корректировкой теней и света, проверкой ракурсов и правильности линий. Тема - излюбленная - "Ветер в ивах", с чётким передним планом и размытым горизонтом, с одиночными листьями и целыми массивами зелёной поросли. Когда и ветер, и ивы, и берег оказались под стать теме, Жанна решила, что вполне довольна проделанной работой и отложила кисть в сторону. Аккуратно подписав картину, художница поставила её к другим.
Её картины никогда не пользовались успехом сразу по двум причинам. Во-первых, она всегда рисовала их только для себя. Во-вторых (и что греха таить - в-основных), она рисовала их совсем не так, как этому учат в основах классического изобразительного искусства. Дело в том, что Жанна не использовала краски. И мелки, а равно и прочие предметы обихода, она не использовала тоже. В результате для всякого стороннего наблюдателя любая её картина являла собой лишь белый холст. Жанне не нужны были цвета, чтобы видеть написанную картину. Каждую из них она хранила в памяти, и каждый холст для неё был полон жизни. Многие часы она провела за работой, и каждое движение руки, каждый изгиб и линия оставляли на холсте свой отпечаток, видимый, увы, одному лишь автору.
С первыми картинами в своё время было хуже всего, когда каждый второй норовил узреть в белом полотне чуть ли не протест против бездушного общества, а каждый третий вовсеуслышанне объявлял о ненормальности художницы. Со временем она привыкла. Со временем они привыкли. Хотя Жанна и не устраивала выставок, нашлись и поклонники - люди, которые слушали её долгие комментарии по каждой картине, которые пытались восстановить оные в своём воображении так, как это было угодно создателю. Жанна с радостью делилась подробностями, вновь и вновь переживая моменты, когда кисть выводила незримые более никому образы, предметы приобретали очертания и становились почти реальными, и люди выглядели чуть-чуть живыми. И когда очередные поклонники, разочарованные или довольные, уходили прочь, Жанна запирала студию и часами сидела перед развешенными картинами, всматривалась в них, отмечала в памяти детали. Она была хорошим художником. Просто окружающим людям требовалось немного больше воображения, чтобы понять её картины.
Вот и получается, что всё, что отделяет белое полотно перед нами от полноценной картины - это лишь немного воображения...