Михеев Михаил Александрович. Путь домой

Я возьму с собою этот большой мир

Каждый день, каждый его час!

Если что-то я забуду

Вряд ли звезды примут нас...

(Из х/ф "Москва-Кассиопея")

Крейсер опускался на планету по баллистической траектории. Правильнее было бы сказать, не опускался, а падал - ни один двигатель корабля уже не работал, системы управления тоже вышли из строя. В многочисленных коридорах и каютах еще горели неверным красным светом аварийные лампы, но освещать им, по большому счету, было уже и нечего, и не для кого - корабль умирал.

Силовые поля, которые, теоретически, должны были защищать его при входе в атмосферу, потухли еще во время боя. Изувеченная вражескими снарядами обшивка раскалилась от трения о воздух и сейчас отлетала пылающими лохмотьями. Больше всего крейсер напоминал болид, однако сгорать в атмосфере он не собирался - слишком велик был запас прочности, заложенный в него конструкторами, слишком тугоплавкой была его броня. У немногочисленных выживших членов экипажа, зажатых в недрах спасательных капсул, еще оставался шанс, что крейсер выдержит до момента, когда войдет в плотные слои атмосферы и капсулы можно будет безбоязненно отстрелить. Правильнее всего было сделать это еще на орбите, но вражеский линкор, точным залпом ссадивший с нее крейсер, несомненно, добил бы их. А внизу взрыв, который должен был произойти при падении корабля, надежно замаскировал бы капсулы от нежелательного внимания. Увы, надеждам людей не суждено было оправдаться.

Со страшным грохотом корпус корабля раскололся - очевидно, во время боя какой-то шальной снаряд повредил каркас. Сразу же изменилась аэродинамика, и воздух ударил по остаткам конструкций, как молотком, разрывая крейсер на куски. До поверхности планеты долетели лишь пылающие обломки.

Впрочем, надо отдать должное автоматике корабля - она среагировала вовремя, постаравшись отстрелить спасательные капсулы и спасти хоть кого-нибудь, однако отстрелилась только одна - остальные были затянуты в круговорот падающих обломков и вместе с ними рухнули на планету. Все это раскаленное месиво обрушилось на склон горы, вызвав гигантскую лавину, которая тут же погребла их под многометровым слоем снега. Уцелевшая же капсула перемахнула через горы и упала с другой стороны - ее двигатели так и не запустились, но запас прочности конструкторы заложили колоссальный. К счастью, здесь не было снега, поэтому капсула просто съехала вниз, сбив по дороге несколько десятков валунов и вызвав небольшой обвал. Внизу, у подножия горы, она лежала несколько часов, прежде чем окончательно остыла, и лишь потом откинулся покореженный, но, к счастью, не заклинивший люк, и из него с трудом, цепляясь трясущимися руками за оплавленную обшивку, вылез последний уцелевший член экипажа крейсера "Меркатор".

Его звали Петр. Петр Виноградов, курсант, военная академия военно-космических сил Земной федерации, третий курс, факультет навигации. В числе сорока таких же, как он, желторотых курсантов он находился на борту учебного корабля в учебном же полете. И вот - нарвались...

Вообще, курсант Виноградов никогда не хотел быть военным - он хотел быть обычным мирным, гражданским штурманом. А что, плохо, что ли? Сидишь себе в рубке, покуриваешь травку да вносишь координаты в компьютер, который сам за тебя работу делает. Деньги капают, все девчонки в порту твои - ну чем не жизнь? Это тебе не механиком на старой шаланде - у них хоть деньги и хорошие, но от постоянного контакта с реактором годам к тридцати волос нет, и не стоит. И не суперкарго, который одно название, что космонавт, а по сути - дипломированный грузчик.

Здоровье, конечно, космонавту требовалось хорошее, но генная инженерия вкупе с хорошей фармацевтикой делали если и не чудеса, то что-то близкое к этому. За здоровьем своих граждан служба здравоохранения следила очень серьезно.

Правда, чтобы стать штурманом, надо иметь еще и хорошие способности к математике, но как раз с этим у Виноградова проблем не было. По математике он как раз всю жизнь учился хорошо, писал, правда, безграмотно, да и читать не любил, а вот точные науки ему всегда давались легко. Отец-профессор все пророчил ему большое будущее в науке, но парню совсем не улыбалось, подобно отцу, сначала угробить молодые годы на диссертации, а потом до конца жизни учить бездарей и лоботрясов в провинциальном ВУЗе за грошовую зарплату, из всех благ наживая только язву. Так что пошел он, и подал заявление в училище коммерческого космофлота. Экзамены сдал легко, и вскоре уже учился в обществе таких же, как он, продуманных и циничных, и в то же время в меру романтичных малолетних ботаников. Будущее казалось если не безоблачным, то вполне радужным. Но, к сожалению, счастье длилось так недолго...

В училище он проучился ровно неделю, а потом началась война. В принципе, ничего удивительного в этом не было - люди постоянно с кем-нибудь воевали. Драчливая раса, что тут сделаешь. Наверное, поэтому они и стали самыми процветающими в обозримой части галактики.

Так вот, началась война с таргами. Нормальная, давно предсказанная война - все аналитики еще удивлялись, почему она не началась раньше. Лет десять все висело на волоске - две цивилизации, примерно равные по ресурсам и технологическому уровню, бряцали оружием, скалили зубы, но при этом отчаянно пытались оттянуть начало конфликта. Так пытались, что даже выступили в союзе во время еще одной войны, с цивилизацией, заметно превосходившей и таргов, и людей по уровню развития. А так как оба случайных союзника стремились произвести впечатление друг на друга и внушить, что они необыкновенно круты, то вложились в ту войну с таким энтузиазмом, что неожиданно для всех ее выиграли. На этом фоне обыватели с обеих сторон даже нервничать перестали - угроза, существующая слишком долго, становится угрозой привычной, а привычная угроза перестает восприниматься как угроза вообще. Даже туризм и взаимный культурный обмен развивался. Гастроли классического балета, например, у таргов пользовались стабильной популярностью.

Однако всему на свете приходит конец - и ожидаемый Апокалипсис разразился. Только вот Апокалипсис был какой-то неправильный - вместо того, чтобы все его участники сгорели в очищающем огне (ядерное и термоядерное оружие оставалось лишь на складах длительного хранения, но кварковое, мезонное и прочие современные виды вооружения, будучи намного мощнее, выдавали вполне схожие спецэффекты), корабли конкурирующих цивилизаций начали активные пограничные стычки, не вторгаясь при этом на территорию противника. Похоже, они все-таки напугали друг друга до мокрых подгузников, и теперь, с одной стороны, не хотели воевать, а с другой, еще больше опасались демонстрировать коричневый цвет задниц. Вот и долбали друг друга эскадры боевых кораблей в глубоком космосе, пугая, в первую очередь жителей нейтральных планет. Масштабы, надо сказать, были впечатляющими - со стороны Земной федерации в боях участвовало около четырехсот кораблей от эсминца до авианосца включительно, не считая всякой шушеры вроде штурмботов и прочих авизо. Тарги оперировали схожими силами, их кораблей было чуть больше, но зато они чуть-чуть уступали кораблям людей в классе. Ну а потери... За первый год войны люди потеряли семь кораблей классом не выше крейсера и около двухсот человек. По таргам сказать было сложнее, но, похоже, их потери были сравнимы.

Так или иначе, но уже на второй день войны была объявлена всеобщая мобилизация, и первыми, как это и ожидалось, под раздачу попали те, чьи профессии были связаны с космосом. И вот, десятого сентября офигевший от неожиданно свалившихся на него перемен Виноградов уже примерял новенькие погоны курсанта начального училища военно-космической разведки и тупо старался понять, как его угораздило во все это вляпаться.

Для него, равно как и для его однокашников, сразу наступила мучительная переоценка ценностей. Оказалось, что есть не только необременительные занятия, тусовки и травка - вместо добрых и все понимающих преподавателей перед ними оказались строгие дядьки в мундирах, отправляющие на "губу" за малейшую провинность, а в общаге, которую почему-то обозвали кубриком, суровые сержанты, способные головой разбивать кирпичи, учили одеваться за сорок пять секунд. Свободное время куда-то вдруг исчезло - его место заняли бесконечные кроссы, тренажеры и занятия по стрельбе и рукопашному бою. А потом им объявили, что, в связи с военным временем, сроки обучения сокращены с пяти до трех лет, и не стало хватать времени даже на сон.

Вот тут-то все они и взвыли, но поздно. Некоторые, правда, решили схитрить и написали заявление на отчисление. Как ни удивительно, их и впрямь отчислили... Прямиком в армию, в десант - там смертников всегда не хватало. Остальные сделали выводы и начали тянуть лямку с удвоенным рвением.

Как ни удивительно, но всего полгода спустя Виноградов обнаружил, что ему это начинает нравиться. Все-таки привычка - великое дело. Постоянная боль в мышцах вначале притупилась, а потом и вовсе исчезла, жирок сменился мускулами, а через голову прошло столько информации, сколько в обычном коммерческом училище в нее не вбили бы и за два года. К тому же, когда он приехал домой на каникулы, оказалось, что девчонки к подтянутому и мускулистому курсанту проявляют не в пример больше внимания, чем к рыхловатому штатскому мозгляку. Жаль только, что вместо трех месяцев отпустили только на неделю, ну да и хрен с ним - война же рано или поздно кончится. Петр ничуть не сомневался, что повоевать он даже и не успеет и попадет, в конце концов, в самую обычную пассажирскую или транспортную компанию, а навыки военного штурмана лишними не будут. Тем более что к этому все и шло - война текла вяло, без огонька, и становилась уже привычным неудобством, не более. Постреляют-постреляют, да и помирятся. Еще год, ну два - и все кончится...

После второго курса они уже умели не только прокладывать курс, но и самостоятельно пилотировать малотоннажные корабли, сносно стреляли, могли без проблем настучать по морде противнику вдвое крупнее себя - учили их на совесть. Каждый мог при нужде справиться с любым механизмом корабля или грамотно работать с корабельными орудиями - пусть и хуже, чем тот, кто занимался этим специально, но вполне сносно. На военном флоте был принят универсализм - кто знает, в какой ситуации ты окажешься, и кого тебе придется подменять. На войне, как известно, убивают, и единственный шанс уцелеть - убить врага раньше. После окончания курса всех опять распустили на неделю по домам, а по возвращении началось то, чего все ожидали и все без исключения чуть-чуть боялись. Начался третий курс.

Третий курс, по программе, это практика, практика и практика. На училище выделяются три корабля - старые лоханки, по недоразумению называющиеся вспомогательными крейсерами. Экипажи формируются из курсантов, только офицеры кадровые, и идут эти корабли по раз и навсегда утвержденному маршруту, пролегающему по изумительно спокойному маршруту. Это первый рейс, призванный обкатать молодежь. А второй рейс - то же самое, но корабли идут уже поодиночке, по районам, сложным для навигации. Там молодежи учиться самое то - и штурмана на проводке тренируются, и артиллеристы практику отстрела метеоров-астероидов получают, и механики... Ну, механики, это вообще отдельная тема. Почему учебные корабли такие развалины, а их ремонтом никто всерьез не занимается? Да потому, что чем больше неполадок - тем больше практики механикам. Главное, чтобы проблемы не были фатальными, а так - научатся устранять и течи в реакторе, и течи в канализации. Вперед, ребята - учиться, учиться и учиться, как завещал великий Ленин! Кто такой Ленин, правда, никто не знал - говорили, что какой-то легендарный герой древности, но фраза у мужика все равно хорошая получилась, этого было не отнять.

Ну и ушли они в рейд - по полсотни желторотых курсантов и десятку офицеров на крейсер в первый рейс и те же офицеры и сорок курсантов во второй. Десять человек отсеялись - практически столько же, как и в другие годы. Стандартный процент - к космосу приспособлены далеко не все и те, что годны для полетов в планетарной системе, не всегда справляются с нагрузками в дальних рейдах. Психика у людей разная, что поделаешь, и предсказать, кто есть кто, заранее невозможно. Кто-то может выдержать несколько месяцев в бронированном гробу вдали от солнца, кто-то нет. Не зря из десяти офицеров крейсера трое были медиками, а среди лекарств был огромный запас всякой успокоительной дряни. Комната с мягкими стенками тоже в наличии имелась - и, надо сказать, во время первого рейса редкий полет она пустовала, равно как и анабиозная камера.

Вот во время второго рейса все и произошло. Крейсер как раз вышел на орбиту ничем не примечательной планеты, расположенной в стороне от сфер влияния всех сколь-либо замешанных в конфликте сторон. Там его и зажал линкор таргов с труднопроизносимым названием, неожиданно выскочивший непонятно откуда и отсалютовавший земному крейсеру бортовым залпом в упор. Словом, мало не показалось.

"Меркатор" с самого начала не имел никаких шансов. Старая калоша с экипажем из салабонов - и линкор-рейдер последнего поколения, один из лучших кораблей флота таргов. Удивительным было уже то, что тарги не ссадили крейсер с орбиты первым же залпом, но тут курсантам просто повезло. Силовые поля их корабля соответствовали, скорее, кораблю классом выше - тяжелому крейсеру или даже линкору не из самых новых. Дополнительная страховка - никому ведь не охота потерять корабль из-за того, что какой-нибудь шальной метеор проскочит мимо раззявы-курсанта, контролирующего системы активной защиты. Вот и ставили генераторы помощнее, и сейчас это очень пригодилось. Во всяком случае, первый удар крейсер выдержал - противник явно экономил ресурс своих батарей и бил на пониженной мощности. Для обычного крейсера этого должно было хватить, для "Меркатора" - нет.

К чести курсантов, они даже и помыслить не могли о том, чтобы сдаться. Вместо этого они бросились по местам и даже успели отработать по корпусу неосмотрительно приблизившегося и столь же неосмотрительно ослабившему защиту вражескому кораблю. Добились даже двух попаданий, из которых одно, хотя и было ослаблено защитным полем, привело к пробитию брони. Тарги этого не ожидали.

Вообще, эта псевдогуманоидная цивилизация славилась не только решительностью и почти человеческой драчливостью, но и тем, что когда что-то шло не так, не умели держать удар, моментально впадая в панику. На этом их уже не раз подлавливали в прошлых войнах и люди, и многие другие цивилизации. Ну, не умели тарги достойно держать удар, что тут поделаешь. Сейчас это подарило экипажу крейсера лишние секунды жизни и призрачный шанс ускользнуть, однако тарги опомнились чуть раньше, чем "Меркатор" успел нырнуть за спасительную планету. На сей раз посланный ему вслед полновесный залп погасил защитное поле и точнехонько поразил двигатели крейсера. Потом линкор приблизился и вскрыл его броню, как консервную банку. А потом потерявший управление корабль вошел в атмосферу и устремился в свой последний полет - прямо на высящиеся под ним пики скал. Словом, это был конец.

Зажатый противоперегрузочным креслом спасательной капсулы курсант Виноградов ничего этого не знал - так уж получилось, что командир крейсера был достаточно опытным офицером с немалым боевым опытом. Капитана второго ранга Амбарцумяна не любили в училище, считая его говнистым и не слишком честным человеком. Насколько верны были эти представления сказать было сложно, но в бою командир крейсера повел себя достаточно храбро и грамотно. Он слишком хорошо знал, что сделают с крейсером орудия линкора - как-никак, ветеран трех войн, было дело, горел уже. И он прекрасно понимал, что уйти его кораблю не удастся ни при каких обстоятельствах, поэтому первый и единственный приказ, который получили курсанты, был убираться в спасательные капсулы.

Одни курсанты не услышали приказ, другие проигнорировали его и остались на боевых постах вместе с офицерами и доблестно сгорели, когда крейсер получил таки свое, а Виноградов, вместе с еще несколькими не столь доблестными сокурсниками, успел прыгнуть в спасательную капсулу. А потом корабль начало трясти, потом был удар - и сознание вылетело из курсанта, как дятел из дупла.

Когда Виноградов пришел в себя, его окружала полная, просто поразительная тишина. Лишь спустя несколько секунд, а может, и минут, определиться со временем было сложно, он сообразил, что по-прежнему находится в спасательной капсуле, только почему-то вверх ногами. Кое-как отцепил страховочные ремни - и тут же сверзилился на пол, точнее, на потолок, оказавшийся вдруг внизу. Приложился так, что зашипел от боли, не все-таки сумел встать и начал искать клавишу включения аварийного освещения. Это заняло довольно много времени, потому что в перевернутой капсуле оказалось непривычно ориентироваться, однако курсант справился с заданием и все-таки сумел включить сет. Увиденное его порадовало.

За исключением того, что капсула перевернулась, ничего с ней не случилось. Вообще, запас прочности у этих капсул был колоссален. Этакая бронированная спасательная шлюпка, позволяющая без особых удобств доставить человека от аварийного корабля к ближайшей планете. Простенький одноразовый гиперпривод, маломощный двигатель и набор выживания. Хотя были в этом и плюсы. Минимум удобств - это еще и минимум того, что может оторваться и начать летать по кабине, разнося все, во что попадет. Сейчас, несмотря на падение, в капсуле ничего не было сломано, ни один предмет не сорвался с креплений. Можно сказать, повезло - какая-нибудь железка, прилети она в голову потерявшему сознание космонавту, могла привести к тому, что это сознание уже никогда не вернется, и поставить точку в его недолгой истории. Подобные случаи бывал не раз.

Кое-как сориентировавшись в перевернутом интерьере, Петр неловко дотянулся до пульта и, путаясь в клавишах, запустил энергосистему капсулы. Запищал сигнал, замигали, медленно разгораясь, экраны, и спустя пару минут он уже получал информацию о состоянии своего временного пристанища. То, что было снаружи, не могло не впечатлить, хотя, если честно, век бы всю эту экзотику не видеть.

Капсула лежала у самого подножия горы, на склоне, и борозда, которую она пропахала, съезжая по нему вниз, сделала бы честь любому плугу. Почва вокруг капсулы слегка дымилась, или, скорее, исходила паром - верный признак того, что броня все еще была раскалена. К счастью, гореть вокруг было нечему, да и внутри капсулы сохранялась комфортная температура - изоляция в ней была что надо.

Из трех люков два были ниже уровня грунта, но один, аварийный, оказался сверху. Это было просто замечательно - конечно, выкопался бы Петр в любом случае, но все же куда лучше, если можно просто выйти, а не махать перед этим до полного отупения БСЛ, сиречь большой совковой лопатой. С учетом того, что лопаты не было, копать бы пришлось подручными приспособлениями вроде шлема от скафандра. Удовольствие, надо сказать, ниже среднего. К счастью, сия печальная участь Петра на этот раз миновала, хоть в чем-то повезло. Правда, открываться люк решительно отказывался, но это говорило всего лишь о том, что сработала тепловая защита. Ее можно было, конечно, отключить, но зачем? Капсула остынет - и люк откроется сам, так что стоило просто подождать.

Этому нехитрому занятию курсант и предался, и сам не заметил, как заснул - глубоко, без сновидений. Корпус капсулы тихо потрескивал, остывая, но сквозь покрытую окалиной броню и многочисленные слои изоляции внутрь не проникали ни звука. Сну его не мешал ни жесткий пол, ранее служивший потолком, ни осознание того, что он, возможно, оказался один на незнакомой планете. Скорее, это была как раз реакция на стресс, и молодой, здоровый организм таким образом защитил психику хозяина - нормальная, в общем-то, ситуация. Два часа глубокого сна, после которого Виноградов проснулся здоровым и бодрым.

На сей раз люк открылся безо всяких проблем, но вот вылезти из него оказалось не так-то просто. Если кабина при посадке, больше похожей на падение, не пострадала, то в узком тамбуре аварийного люка сорвалось и сместилось все, что могло сорваться и сместиться. Курсант потратил больше часа, чтобы, скорчившись в неудобной позе, разгрести образовавшиеся завалы. Когда он уже подумал о том, что проще было бы разгрести пару кубометров земли, чтобы вылезти из основного люка, щель между обломками оборудования, наконец, расширилась достаточно для того, чтобы можно было вылезти. И Виноградов, с трудом извернувшись, вылез наружу и в изнеможении уселся на оплавленную броню своей капсулы.

М-дя, лихо. По склону капсулу несло километра три, если не больше. Сейчас она лежала, почти полностью зарывшись в грунт, и выкопать ее не было никакой возможности. Хотя, если вдуматься, зачем? Гипердвигатель запускается только в открытом космосе, за пределами звездных систем, когда гравитационные возмущения переставали влиять на его работу, а собственные маневровые движки поднять капсулу с поверхности были неспособны в принципе. Их задача - сориентировать капсулу в пространстве, черепашьим шагом доплестись до системы и обеспечить маневрирование при посадке. Взлет - уже за пределами их возможностей.

Петр задумался. С одной стороны, надо было подняться наверх и посмотреть, что случилось с крейсером. Информация шла на компьютер капсулы до самого момента отделения ее от корабля, и поэтому курсант точно знал, что "Меркатор" упал совсем рядом, с другой - солнце, точнее, желтая звезда, его заменяющая, уже готова была опуститься за горизонт. Подумав немного, он решил подождать утра, и залез в капсулу, аккуратно задраив за собой люк - во избежание, так сказать.

Спать, правда, совершенно не хотелось. Полночи Петр потратил на то, чтобы аккуратно выкрутить терминал компьютера и поменять режим экрана, дабы без проблем пользоваться оборудованием в перевернутой капсуле, а потом старательно изучал все, что нашлось в нем по этой планете. Нельзя сказать, что это было интересно, но курсант Виноградов прекрасно понимал простую истину - его дальнейшая жизнь вполне может зависеть от того, что он будет знать о творящемся вокруг. Увы, информации было прискорбно мало, и была она несколько однобокая.

Атмосфера была вполне годная для дыхания. Ну, это Петр и сам уже знал, в принципе, это было первое, что он узнал о планете, еще до того, как выбрался из капсулы, благо анализ проводился автоматически. Чуть больше кислорода и инертных газов, чуть меньше азота, словом, ничего особенного. Болезнетворных микроорганизмов не выявлено... Да и были бы - ничего страшного. У всех, кто работал в космосе, в обязательном порядке прививалась биоблокада, подавляющая девяносто процентов бактерий и практически всех вирусов, вдобавок, подхлестывающая иммунитет, что позволяло чувствовать себя комфортно на любой планете, не боясь сдохнуть или подхватить какую-нибудь гадость. Единственный минус - биоблокаду требовалось обновлять не реже, чем раз в два года, но это уж были сущие пустяки.

Кроме атмосферы... Сила тяжести ноль девяносто восемь от стандартной, период обращения вокруг звезды - полтора стандартных, читай земных, года. Ну, чуть больше, но это уже совсем непринципиально. В сутках двадцать три с половиной часа, очень удобно, и часы наручные перенастроить несложно, благо такой режим в них предусмотрен. Ось наклона почти земная. Два больших материка и куча островов размерами от нескольких десятков квадратных метров до Гренландии. Океаны соленые, практически как на Земле. Спутника у планеты нет - значит, нет ни приливов, ни отливов. Климат мягче земного, хотя все положенные климатические зоны присутствуют.

А теперь главное. Планета исследована около пятидесяти земных лет назад. Никакого интереса не представляет ни в плане ресурсов, ни с точки зрения стратегического положения. Единственный плюс, заселена людьми, очевидно, потомки первой волны колонизации, случившейся более восьмисот лет назад, до Большой Усобицы. После нее люди почти двести лет не летали к звездам, поэтому колонии, оставшиеся без связи с материнской планетой, частью деградировали, а частью и вовсе погибли. На данной конкретной планете реализован первый вариант, причем деградация очень значительная, до уровня средневековья, примерно. Язык аборигенов - архаичный русский с примесями других языков, что, впрочем, неважно. Все равно человеческая цивилизация после Большой Усобицы использовала языки победителей - русский и немецкий, остальные канули в лету и теперь встречаются лишь в старых книгах.

Исследовавшая планету экспедиция действовала согласно инструкции - провела съемку с орбиты, составила карту местности и вступила в краткий контакт с аборигенами для определения уровня цивилизации. Три недели на все про все, а потом - дальше, оставив, как и положено, аварийную базу. И вот это как раз было самым главным, потому что на такой базе была станция аварийной связи, позволяющая передать сигнал бедствия. То, что надо - в капсуле гиперпередатчика не могло быть принципиально, он был слишком большим.

Так что, в случае, если не удастся найти крейсер, следовало отправляться на поиски базы. С этой мыслью Петр и уснул.

Утром, позавтракав сухпаем и запив его паршивым кофе из неприкосновенного запаса, Петр натянул оказавшуюся в комплекте капсулы полевую десантную форму, безразмерный комбез и куртку, и повесил на пояс найденные в том же аварийном комплекте бластер и тяжелый десантный же нож. Пожалел, что нет зеркала - как раз его в капсуле предусмотрено не было, но решил, что выглядит, случись встреча с аборигенами (хотя вряд ли они тут были, но всегда оставался шанс нарваться на кого-нибудь излишне любопытного), достаточно грозно. Что же касается опасных представителей местной фауны, то их курсант не боялся совершенно - стрелять его учили на совесть. Тот же факт, что выстрелить он может и не успеть, в голову ему как-то не приходил - юношеский максимализм не оставлял места мысли, что кто-то может быть круче его, космического первопроходимца, пусть и невольного. Впрочем, отчасти он был прав - крушение корабля вызвало столько шума, что все зверье на много километров в округе предпочло разбежаться. К тому же, далеко не всякий зверь способен причинить вред человеку, одетому в десантный комбез - наноткань не только не мнется и не рвется, отводит тепло и пот, защищает от дождя и жары, при этом позволяя телу дышать, но и распределяет энергию удара по всей площади тела. Очередь из крупнокалиберного пулемета в упор, конечно, не выдержит, но пистолетную или автоматную пулю, да и выстрел из бластера если вскользь да издали, останавливает уверенно. Словом, по всем статьям незаменимая вещь.

По склону он поднялся быстро - не такой уж он был и крутой, этот склон. Правда, были места труднодоступные, но основы альпинистской подготовки входили в обязательный курс подготовки военного училища, и даже с учетом сокращенной программы кое-чему курсантов обучить успели. Так что спустя пару часов слегка запыхавшийся Виноградов уже стоял на гребне скалы и с тоской смотрел на засыпанное снегом плато. Прямо в центре была внушительная, затянутая полупрозрачным льдом воронка - там, похоже, все еще остывали обломки звездолета. Тяжело вздохнув, Петр перекрестился и начал осторожный спуск вниз.

Весь остаток дня он, рискуя провалиться в глубокий снег с головой, ползал над обломками корабля со сканером. Результаты не обнадеживали - корпус корабля, расколовшийся еще в воздухе, от удара разнесло вообще в клочья. Вообще удивительно, как не взорвался реактор, но радиационный фон был заметно повышен, хорошо хоть, комбинезон защищал еще и от этой дряни. Как бы то ни было, выжить на месте катастрофы не мог никто.

К капсуле Виноградов вернулся уже в темноте. Как не переломал ноги на склоне - вообще неясно, только чудом и объяснить можно. Залез в люк, кое-как протиснулся в каюту, не включая свет, нашарил в неприкосновенном запасе фляжку с коньяком, высосал ее до дна и вновь провалился в сон.

Утром болела голова. Ничего удивительного - за упокой пил, а настроение всегда влияет на результат. Разжевал таблетку от похмелья и кое-как вылез из капсулы, постоял на подрагивающих от нахлынувшей вдруг усталости ногах... На душе было мерзко - только сейчас до Виноградова дошло, что он остался один, на незнакомой планете. Не то, чтобы так уж он был близок с товарищами - по жизни одиночкой был, но все же... Не один год вместе проучились. Да и выбираться одному как-то тяжко. Курсант, звездолетчик-недоучка, волкодав комнатный. Не такой уж и недоучка, правда, третий курс - это, с учетом ускоренной программы, последний, но все равно ничего хорошего. Опыта нет совершенно, теоретик...

Словом, накручивал он себя, накручивал, и постепенно как-то дошел до простой мысли, что сидеть здесь вроде бы и бесперспективно. Надо прорываться к базе, иначе состаришься да помрешь, и ни одна жаба по тебе не квакнет.

Ну что же, до базы было не так и далеко. Крейсер рухнул на одном из крупных островов (повезло, мог и в океан плюхнуться), причем, если верить старым картам, остров этот был населен достаточно густо. Даже пара городов имелась, и один из них был портовым. Во всяком случае, расположен он был на берегу, а стало быть, ориентирован был на море и морскую торговлю - иначе зачем бы его там было строить?

Для того же, чтобы добраться до базы, надо было, всего-навсего, пересечь сравнительно небольшое море, ну а потом пройти около тысячи километров вглубь континента. Немало, конечно, но и ничего запредельного. Море, конечно, просто так не переплывешь, надо озаботиться транспортом, но раз есть порт - есть и корабли или, хотя бы, рыбачьи лодки. Стало быть, пункт первый - добраться до города, пункт второй - сесть на корабль, а дальше - куда кривая выведет. И не останавливаться, не раскисать, иначе проще сразу повеситься, потому что от безысходности и упадка духа людей в космосе погибло больше, чем от вражеских пуль.

Еще сутки Виноградов отлеживался и собирался, а затем, собрав то, что, по его мнению, могло пригодиться в дороге, задраил капсулу и отправился в город, логично рассудив, что "раньше сядешь - раньше выйдешь", а сидя на месте с планеты рискуешь и вовсе никогда не выбраться. "Меркатор", конечно, будут искать, но вряд ли очень серьезно, особенно с учетом войны. К тому же, точный курс корабля был никому неизвестен. А раз так, то оставалось надеяться только на самого себя.

Вначале идти было легко - сказывались тренировки и бесконечные марш-броски, за которые курсанты ненавидели инструкторов. А оно видишь - пригодилось. К тому же, катастрофа произошла на самом краю горной цепи, фактически, километром ниже начиналась вполне сносная для передвижения местность, без снега и с невысокой, не мешающей движению растительностью. Единственное, что нервировало курсанта, так это то, что пасущиеся то тут, то там животные, похожие на коз, во всяком случае, тоже четвероногие и рогатые, при его приближении тут же убегали - похоже, они уже встречались с человеком, и удовольствия им знакомство не принесло. Петр периодически чисто рефлекторно поглаживал бластер - хороший такой бластер, десантный. Пять режимов огня, на максимальной интенсивности заряд, по слухам, пробивал слона от башки до задницы. Интересно, правда, кто им слона на опыты выдал? Батарея, соответственно, в зависимости от режима позволяет сделать от двухсот до тысячи выстрелов, плюс две запасные в комплекте. Ну и подзарядить можно от солнечного света - какие-то хитрые солнечные батареи в оружие встроены. Правда, подзарядка не слишком эффективна, но все лучше, чем ничего. Плюс второй бластер в вещмешке лежит, и тоже с запасными обоймами. Жить можно.

А вещмешок-то давит, давит - килограммов пятьдесят на собственном горбу тащить приходится, не меньше. Ничего, зря, что ли, два года усиленных тренировок прошли? Мышцы - они ведь не для красоты нужны, а для силы. Нет, конечно, и красота нужна - девушкам нравится, проверено, но все же сила и выносливость - главное.

В общем, за день курсант отмахал километров пятьдесят. По пересеченной местности, да с грузом за плечами - очень неплохой результат. Но вечером, на берегу чистейшей горной речки, Виноградов буквально рухнул на землю и с трудом сумел заставить себя разбить палатку. Расставил вокруг датчики сигнализации, чтобы никакой зверь незамеченным не подобрался, залез в эту самую палатку - и просто выключился.

Утро было мрачным. Отвыкшие от перегрузки мускулы ныли, а глаза упорно не хотели открываться, тем более что через плотную ткань палатки солнечный свет пробиться не мог. Хорошо еще, что вчера курсант догадался надеть солнечные очки - часть пути пришлось пройти по заснеженному склону, а снег под ярким местным светилом бликовал со страшной силой. Без очков можно было и зрение потерять.

Усилием воли заставив себя разогнуться, Петр вылез из палатки и посмотрел на окружающий мир мрачным взглядом. Вокруг, конечно, было красиво, да и плеск реки был приятным и умиротворяющим, но как-то все равно не так...

Да, места живописнейшие. Горы, река, яркое... ну, пусть будет солнце на зеленовато-голубом небе. Словом, идиллия. Однако курсант Виноградов никогда не был ценителем прекрасного, и романтиком он тоже не был. Он был циником с юношескими комплексами, прекрасно это осознавал и сейчас хотел одного - выжить и вернуться домой. Именно так и никак иначе, а романтику, природу и прочие красоты можно оставить на потом, когда все образуется.

Однако хандрить после не такой уж и запредельной нагрузки не следовало. Сбросив комбинезон, курсант заставил себя размяться, выполнив несколько упражнений из обычного десантного комплекса, потом сполоснулся в реке. Вода была кристально чистой и прозрачной настолько, что на дне был виден каждый камушек. А ведь глубина, похоже, была вполне приличной - судя по показаниям эхолота метра три, не меньше.

Холодной вода была настолько, что аж зубы заломило. Только хорошенько напившись, Петр сообразил, какую глупость сделал. Бегом вернулся к рюкзаку, схватил портативный анализатор, сунул в воду... Вода, самая обычная вода, без никаких вредных примесей. Ну, в принципе, можно было предположить, с ледников течет, но все равно на незнакомой планете следовало быть осторожнее.

Закончив с гигиеной, Виноградов быстро поджог горючую таблетку, вскипятил воду и запарил себе концентрата из сухпайка. Наследник легендарного доширака не подвел - вкус был приемлемым, а калорий и микроэлементов более чем достаточно. Конечно, это не полноценный домашний завтрак и не меню из дорогого ресторана, но все же после приема пищи и водных процедур жизнь стала казаться намного более привлекательной. Во всяком случае, лечь и не шевелиться больше не хотелось. Идти, правда, тоже не хотелось.

Позавтракав, Петр сложил палатку и, вновь взвалив на плечи рюкзак, бодро зашагал по берегу реки, благо текла она пока что в нужном направлении, да и карта в планшете курсанта подтверждала, что выведет она как раз туда, куда нужно. Город располагался в устье реки, так что теперь надо было только идти и не на что не отвлекаться.

Увы, идти сегодня было тяжелее - сказывалась вчерашняя усталость. Да и берега изобиловали камнями, которые не слишком располагали к быстрой и легкой ходьбе. В общем, пройдя километров тридцать, Виноградов решил, что на сегодня с него хватит, и, хотя было еще светло, снова поставил палатку и с удовольствием расположился на ночлег.

В аварийном комплекте капсулы было много чего, в том числе и складной спиннинг. Когда Петр собирал рюкзак он, отлично понимая, что каждый грамм ему придется тащить на спине, долго раздумывал - брать его или не брать. Однако, во-первых, рыбалку он любил, а во-вторых, неизвестно было, как будет в дороге с продуктами. Так что спиннинг занял свое законное место в рюкзаке и теперь курсант решил, что пришло время его опробовать.

Конечно, результат рыбалки в незнакомом месте и на незнакомую рыбу был весьма сомнителен, однако то ли Петру повезло, то ли рыба здесь была непуганая, и было ее море, но уже на шестом забросе он почувствовал рывок и после недолгой борьбы выволок на камни некрупную рыбину с серовато-коричневой спиной и блестящим брюхом. Рыба, на первый взгляд, ничем не отличалась от земных, да и на второй тоже. Экспресс-анализ (слава богу, многофункциональный анализатор был под рукой) показал, что рыба вполне съедобная, так что ужин был куда разнообразнее завтрака. И куда вкуснее. Только костей, на редкость мелких и острых, было в той рыбе просто до безобразия много, но все равно свежезажаренная, с дымком рыба пошла на ура. Главное было ее по недостатку опыта не спалить - костер вышел хорошим, местная древесина горела очень неплохо, да этой самой древесины, причем вполне сухой, набрать удалось немало.

Следующий день прошел почти так же, разве что пройти удалось больше, да идти было легче. Похоже, Петр постепенно втягивался в режим движения, хотя ноги вечером изрядно болели - почти полгода без серьезных нагрузок давали о себе знать. Все-таки относительный комфорт звездолета - палка о двух концах, никакие тренажеры не заменят таких вот марш-бросков. Однако организм человека - штука гибкая, и прошлые навыки вспоминаются довольно легко, поэтому не приходилось сомневаться, что скоро ноги окончательно войдут в норму. Это, кстати, было хорошо - идти до города оставалось, конечно, не слишком далеко, но расстояние по карте и расстояние, пройденное своими ногами - две большие разницы, как говорили в легендарном городе Одессе. Вот тоже смешно - этот город был полностью, со всем населением уничтожен уже несколько столетий тому назад, а его все еще помнят. Воистину, коллективная память человечества непредсказуема и выкидывает, порой, совершенно неожиданные фортели.

Однако, действительно втягивался - прошел почти столько же, сколько в первый день, но хватило сил на рыбалку и даже на купание. Последнее, конечно, было не слишком разумным, все-таки вода из горных ледников не слишком комфортна по температуре, но все равно хотелось, а охота, как известно, пуще неволи. Так что помылся, точнее, окунулся и, с трудом сдерживая неподобающий мужчине визг, выскочил на берег, постирался, а потом уже покидал блесну, опять же быстро зацепив пару некрупных рыбин, таких же, как в прошлый раз, или очень похожих - в местной ихтиофауне Петр не разбирался совершенно, да и откуда? Уж меньше всего единственная добравшаяся до этих мест за сотни лет экспедиция ставила себе целью классифицировать обитателей водоемов заштатной планеты.

Хотелось, конечно, половить еще, но Петр подавил непрошенный азарт. Зачем губить больше того, что хочешь, а главное, можешь съесть? Тем более что с едой проблем не было - запас сухпайка был достаточно велик, хотя курсант, за исключением самого первого дня пути, почти и не притрагивался к нему. Неизвестно, что будет дальше, а запас карман не тянет. Только кофе с чаем пил, но и их расходовал предельно экономно.

А вот утро выдалось, как бы это поточнее сказать, хлопотным. Вначале противно запиликала сигнализация, а когда курсант вылез из палатки (хорошо хоть, мгновенно просыпаться по тревоге в них вбили на уровне рефлекса), то обнаружилась и причина этого писка в лице двух аборигенов. Последние, одетые в какое-то рванье и вонючие, как бомжи (был такой культ, служители которого, подражая легендарным древним жрецам, не мылись никогда), деловито возились возле рюкзака, пытаясь его вскрыть. Аж два раза, убогие, десантный рюкзак - он не каждому свое содержимое показывает, да и распороть его ножом не получится. Но почему они так воняют-то? Река же рядом, помыться, да и постираться, можно вполне.

- Эй, уважаемые! Ну-ка, отвалили от чужого имущества, а то ноги повыдергиваю... Я кому сказал, валите отсюда, уроды!

Ага, щаз-з... Местные бомжи, не обращавшие до того на Петра никакого внимания, как по команде обернулись и поднялись на ноги. У одного в руке материализовалось копье, на которое курсант до того не обратил внимания, второй поигрывал здоровенным топором и нехорошо щерился, сверкая всеми четырьмя кариозными зубами.

Хорошая привычка спать в комбезе. Во всяком случае, удар копья, пришедшийся в живот, курсант практически не почувствовал. Ну, вернее, почувствовал, но как легкий толчок. А ведь не ожидал, даже в мыслях не допускал, что сейчас его убивать будут. Умом-то знал, что на диких планетах может всякое случиться, но вот не осознавал всерьез, за что едва не поплатился - как ни крути, а не такой уж и опасный (хотя и вполне неплохо поставленный, надо признать) удар он пропустил и, не будь на нем непроницаемой брони, тут бы и помер. Но раз уж пошли такие разговоры, то грешно не ответить - иначе уважать не будут, у примитивных культур с этим строго. Ну, раз пошла такая пьянка, то, пока длится секундное замешательство и наглый копейщик в недоумении смотрит на свое оружие, надо его бить. Именно этим Петр незамедлительно и занялся, ловко отведя копье в сторону левой рукой и зарядив аборигену с ноги в грудину, да так, что того приподняло над землей и отбросило на пару метров. Все, этот мешать больше точно не будет - после такого удара иные и не встают. Хотя, может, и встанет - бил-то босой пяткой, а не подкованным ботинком, хотя все равно получилось впечатляюще.

Второй выпучил глаза и, заорав что-то нечленораздельное, но явно матерное, очертя голову бросился в атаку, размахивая своей неподъемной секирой. Совершенно зря, кстати - мало того, что получалось это хоть и грозно, но совершенно неэффективно, так еще и силы впустую тратил да равновесие с трудом удерживал. Петр положил руку на бластер, но тут же передумал, шагнул вперед и вбок, пропуская удар и, когда нападающий, увлеченный собственным богатырским размахом, нырнул вперед, приложил его локтем по хребту. Рассчитывал не убивать - пленный позарез был нужен, чтобы сориентироваться в окружающей реальности. Увы, по неопытности не рассчитал. То, что с мерзким хрустом сломался позвоночник, было запланировано, а то, что абориген, падая, раскроил себе голову о камень, совсем даже наоборот.

Жаль, жаль, Петр подбежал к первому... Тоже мертвый. Ребра не выдержали удара и распороли все внутренности. Вот и лежит теперь, изо рта тонкая струйка крови течет, запеклась уже почти, глаза закатил. Словом, труп.

Говорят, когда в первый раз убиваешь - переживаешь, не спишь потом, тошнит тебя, или еще что... Ни фига подобного, ничего курсант Виноградов не почувствовал. На него напали - он оборонялся, не он - так его бы убили и оставили здесь лежать. Тяжелое копье со скверной ковки наконечником было тому отличным доказательством. Единственным чувством, которое сейчас испытывал Петр, было легкое сожаление о том, что допрашивать некого. Возьми он хотя бы одного живым - тот бы у него не то что разговаривал, а пел бы, как соловей. Курс проведения допросов в полевых условиях был в училище факультативным, но Виноградов посещал его регулярно - мало ли, что в жизни пригодится. В конце-концов, вдруг надоест профессия пилота, и решит он пойти работать, скажем, следователем?

По-хорошему, надо было бы обыскать трупы, но брезгливость Петр преодолеть так и не смог - уж больно от них воняло. Подхватишь еще каких-нибудь насекомых... Используя копье как рычаг, курсант скатил трупы к реке и отправил их плыть вниз по течению, справедливо рассудив, что там их или рыбы съедят, или просто изобьет о камни до полной неузнаваемости. Во всяком случае, с курсантом Виноградовым их ассоциировать уже никто не сможет. Трупы кантовать было тяжело - мужики были хоть и бедно одетые, но крупные и достаточно упитанные. Явно не голодали... Ну и хрен с ними. Петр зашвырнул вслед за ними в реку и орудия их производства, в смысле, оружие, а не гениталии их папаш, и решительно вернулся к палатке - впереди был долгий день, и надо было позавтракать.

К городу он вышел три дня спустя, когда тело уже окончательно привыкло к новому режиму, а жареная рыба успела изрядно надоесть. Город был... Ну, так себе городишко, прямо скажем. Несколько десятков одно- и двухэтажных домиков, жмущихся друг к другу и окруженных с трех сторон не слишком высокой крепостной стеной из грязно-белого камня. Четвертой стороной город упирался в море, с холма хорошо были видны невзрачные причалы, к которым уныло жались такие же невзрачные рыбачьи лодки и пара каких-то небольших суденышек, похожих то ли на небольшие галеры, то ли на баркасы-переростки. Вокруг крепостной стены тянулись давным-давно оплывшие от времени полузасыпанные остатки рва, перед воротами из потемневшего от времени, окованного грубыми железными полосами дерева, был заметен намертво вросший в землю подъемный мост. Словом, полный отстой, как любил говорить его однокурсник Фриц. Бывший однокурсник - Фриц погиб во время крушения "Меркатора", до конца не покинув пост управления огнем...

Это был последний день, когда Виноградов ночевал в палатке - он решил пойти в город с утра, а то, попав туда под вечер, без денег, не зная местных реалий, можно было влезть в неприятности. Конечно, с парой бластеров можно было спалить этот набор антиквариата, по недоразумению называющийся городом, дотла раньше, чем его жители сказали бы "мяу", но зачем впадать в крайности? Курсанту хотелось попасть домой, а не завоевывать этот несчастный остров. Раз так, стоило договориться, а не начинать стрельбу с двух рук, тем более что как раз этим экзотическим искусством Петр владел из рук вон плохо.

К воротам он подошел слишком рано - утренний туман еще не рассеялся, и ворота были закрыты. Можно было, конечно, перелезть через стену, даже с грузом в "лице" рюкзака это было несложно, но зачем? Петр был здесь чужой и не без основания считал, что лучше сначала попробовать по-хорошему, поэтому он просто присел на здоровенный валун, который, в числе десятка других, валялся неподалеку от ворот явно в качестве скамейки для таких же, как он, бедолаг, и стал ждать, когда ворота, наконец, откроют. Заднице на камне сидеть было, конечно, холодно, но, как известно, лучше идти, чем бежать, лучше стоять, чем идти, лучше сидеть, чем стоять, лучше лежать, чем сидеть. Руководствуясь этим нехитрым принципом, курсант расположился со всем возможным комфортом.

Его терпение было вознаграждено достаточно быстро - не прошло и получаса, как створка ворот со скрипом открылась, а минутой позже открылась и вторая. В воротах обнаружился хмурый пожилой мужик в кожаной куртке, долженствующей, видимо, изображать доспех, с коротким и широким прямым мечом на бедре, и копьем. Копье, правда, стояло чуть в стороне, прислоненное к стене. Мужик без интереса посмотрел на Петра и небрежно кивнул ему, мол, проходи, не мозоль глаза. Вот так, просто и буднично, безо всяких пошлин, денег на которые у него все равно не было, курсант Виноградов вошел в город.

Впечатление о городе можно было описать двумя словами: бедно, но чистенько. Когда-то город явно знавал лучшие времена, но было это давно. Мощеная в незапамятные времена камнем улица была в кое-как заделанных выбоинах, каменные же стены домов изрядно обшарпаны. Однако за порядком следили - Петр читал, что на улицах средневековых городов царили грязь и вонь, помои могли вылить прямо в окно, а здесь этого не было и в помине. Действительно, чистенько.

Петр прошелся по городу из конца в конец, внимательно глядя и слушая. Это только неумеха не сможет извлечь информацию из досужей болтовни, а имеющий уши и некоторые навыки анализа и услышит, и отделит зерна от плевел, и выводы сделает. К счастью, проблемы языкового барьера не стояло - язык и впрямь был русским, архаичным, разбавленным кучей незнакомых слов, но вполне понятным. На необычного покроя камуфляжную одежду Петра особого внимания тоже никто не обращал. Причина нашлась быстро - в одной из лавок, торгующих тканями, обнаружилась ткань камуфляжной окраски. Более грубая на вид и несколько иного вида, чем у Виноградова, но вполне обычная на вид камуфляжка. Так что наверняка подобная одежда была у многих. Чуть позже он убедился в правоте своего предположения - как и на старушке Земле всевозможные охранники и прочие околосиловые структуры здесь любили камуфляж. Очевидно, считали, что в нем они выглядят, как что-то серьезное, вроде спецназа. Чаще это, конечно, выглядело смешно и нелепо, но местных, очевидно, такое положение вещей устраивало, а раз так - их проблемы, пускай себе балуются. Петру было как-то наплевать на местный менталитет и прочие изыски - ему требовалось здесь совсем другое.

К обеду он уже имел некоторое представление о том, что творится в городе и что, собственно, это за город. Назывался он Новгород-Заморский, основан был лет триста назад и служил перевалочной базой на бойком торговом маршруте. Город достаточно быстро вырос из провинциальной деревушки до нынешних размеров, после чего стабилизировался и существовал достаточно неплохо, не сказать, что богато, но зажиточно. В порт заходили корабли, пополняли запасы воды и провизии, экипажи отдыхали в местных тавернах... А потом изменилась политическая ситуация, изменились и торговые пути, и город стремительно пришел в упадок. Теперь корабли в его порту были редкими гостями, даже пираты обходили его стороной - не на кого им было тут охотиться. Так что население города быстро сократилось, и теперь они прозябали в бедности и безвестности.

Правда, в порту стояло два корабля, но это была редкая удача для города. Осенний (а сейчас была, оказывается, ранняя осень) шторм заставил их отклониться от привычного маршрута и принес сюда. Один из них, кстати, уходил в море на следующий день, и шел как раз на континент. Увы, пассажиров его капитан, возможно, и взял бы, но денег у Петра не было, а значит, надо было срочно их раздобыть, если он не хотел застрять тут на неопределенный срок, скорее всего, надолго.

Так что было два варианта - или добывать деньги, непонятно, правда, как, или... Ну, о втором варианте думать не слишком хотелось. Петр ничуть не сомневался, что сможет захватить корабль вместе с экипажем, но вот то, что он сумеет контролировать этот самый экипаж все время рейса, как раз вызывало большие сомнения. Человеку надо есть пить, спать и справлять прочие естественные потребности организма. Сутки, ну двое без сна продержаться можно, Виноградов, как подготовленный звездолетчик, продержался бы суток пять, ну плюс стимуляторы... Сколько продлится плавание через океан на этих скорлупках? Месяц? Два? Нет, нереально, надо искать деньги.

Прежде всего следовало выяснить, какие здесь деньги, какова их стоимость и где их достать. Информация - вот что требовалось, кто владеет информацией, тот владеет миром. А значит... Значит, в портовом квартале, ближе к вечеру, перебравший пива грузчик получил по голове, был аккуратно транспортирован в заранее присмотренное укромное местечко и быстро и жестко допрошен. После этого, правда, возник вопрос, что с ним делать дальше. С одной стороны, труп спрятать проще, с другой - вроде как и жалко, ни в чем ведь не виноват мужик. Впрочем, не так уж и сложно решалась проблема. Один укол - и мужик забылся сладким сном. Дня три проспит, а потом... Потом уже неважно.

Все как у людей - банк брать надо. И банк в городе был, принадлежал семье Шмальсонов. Правда, какой город - такой и банк, но для целей Виноградова этого должно было хватить. Оставалось только дождаться темноты и спокойно заняться делом. Нехорошо, конечно, но если не можешь победить честно - просто победи. В данном случае главный приз победителю - возвращение домой, а такими кубками не разбрасываются.

Расположен банк, служивший, одновременно, и жильем семье хозяина, был не слишком удобно - в одном из домов, зажатом между другими такими же, только помельче да победнее. Ну, что делать - единственный на улице трехэтажный дом. Наверняка еще и подвал есть, так что сейф может быть где угодно, искать придется долго. Мощная стена, на окнах первого этажа решетки, внутри, за закрытой дверью, наверняка охрана. Но разве это - препятствие для нуждающегося в деньгах космонавта?

Опыта в ограблении банков у Петра не было совершенно, и импровизировать приходилось на ходу. Опять же было два пути - легкий и тихий. Легкий - это сначала выстрел из бластера в дверь (ну, или вышибной заряд), потом войти внутрь, несколько хорошо прожаренных трупов и мешок денег в финале. Минус - можно перебудить весь город, хотя бластер - оружие тихое, можно сказать, деликатное.

Однако Петр, немного подумав, решил выбрать путь тихий, благо альпинистская подготовка никуда не делась. Просто залез не крышу соседнего дома, аккуратно добрался по ней до банка, перепрыгнул разделяющие их метра три и снова полез по стене, на сей раз до верхнего окна. Напрасно, ох напрасно Шмальсоны чувствовали себя в безопасности.

Видно было плохо, луны здесь не было в принципе и ночи были темными, однако эта проблема решалась как раз легко. Очки ночного видения, легкие и компактные, сделавшие лицо Виноградова похожим на изуродованную чьим-то кулаком стрекозиную морду, позволяли различить на камне каждую щель, а при необходимости посмотреть и сквозь него, поэтому проблем со зрением курсант не испытывал.

На окнах третьего этажа решеток не было. А вот стекло было, причем довольно толстое и отменной прозрачности. Поглядев сквозь него, Петр убедился, что в комнате никого нет, и приступил к преодолению препятствия в лице собственно стекла. Извлечь его, к счастью, не составляло никакого труда, и минуту спустя курсант уже бесшумно скользнул в дом. Правда, от окна до пола было довольно высоко, мода у местных была, что ли, делать окна под самым потолком? Впрочем, ерунда, Петр мягко спрыгнул и так же мягко, несмотря на тяжелые ботинки, приземлился.

Огляделся вокруг. Помещение было небольшим, практически не обставленным. Для чего оно использовалось, Петр не понял, да и, честно говоря, не собирался понимать. Вместо этого он аккуратно подошел к двери, осторожно ее приоткрыл...

За дверью, незапертой и легко повернувшейся на отлично смазанных петлях, был коридор - узкий, тускло освещенный, с мягким красным ковром на полу. По сторонам коридора были добротные деревянные двери, подобные той, которую Петр только что открыл, из-за одной из них доносился богатырский храп. Стало быть, Петр угадал, третий этаж жилой. Оставалось определиться с тем, где могут быть так необходимые ему деньги. Баксы, дублоны, пиастры... Какая разница - главное, они были средством, позволяющим курсанту Виноградову вернуться домой, а стало быть, их надлежало добыть, не смотря ни на что.

Итак, где могут храниться деньги? Петр призадумался на несколько секунд. Третий этаж жилой, наверняка что-нибудь, самое ценное, хозяин держит под рукой, однако искать тут нельзя - чревато. Кто-нибудь проснется, попытается закричать, и тогда придется глушить всех, а к массовой резне Петр еще не был готов.

Первый этаж рабочий. Там принимают посетителей, скорее всего, не самых важных. Возможно, там что-нибудь и есть, но наверняка немного. И еще там наверняка есть охранник и его придется глушить наверняка, что чревато осложнениями. Вообще, неизвестно еще, что этот охранник может и умеет. Тех двоих у реки Петр положил не напрягаясь, но они были явным сбродом, а банк наверняка охраняет человек, как минимум, сведущий в военном деле. Поединок с таким противником может быть опасен, а значит, нежелателен, поэтому этот вариант следовало отложить на крайний случай.

Остаются второй этаж и подвал. Наверняка в подвале что-нибудь найдется, но туда придется идти мимо охранника, что чревато. Нет, конечно, если прижмет, придется его все-таки вырубать, но хотелось бы обойтись без лишнего шума, а вот второй этаж следовало прошерстить. Наверняка рабочий кабинет хозяина располагался именно там, а раз так, должны там были быть и деньги, какая-то сумма, хотя бы на текущие расходы и на неотложные нужды. Исходя из этих соображений, Петр и решил начать именно со второго этажа и, воровато оглянувшись, вышел в коридор и тихонько закрыл за собой дверь.

В конце коридора, за углом, обнаружилась лестница, по которой Петр и спустился на второй этаж. Насчет кабинета он угадал, и нашел его легко. Ничего сложного - самая большая, самая дорогая на вид и, вдобавок, запертая дверь. Открыть ее было несложно, замки были примитивные, и уже минуту спустя Петр оглядывал хозяйский кабинет. Было, правда, темно, но ноктовизоры еще никто не отменял, так что рассмотреть обстановку удалось неплохо.

Да, это он удачно зашел - обстановочка в кабинете была что надо. Рабочий кабинет явно предназначался еще и для встречи ВИП-клиентов, поэтому провинциальная роскошь прямо кричала о себе. Массивная полированная мебель, огромный стол, покрытый сукном, шкафы с документами... Отрегулировав ноктовизор на режим рентгена, Петр моментально определил, что половина из них пустует, а значит, стояли они тут больше для вида. Хотя в ближайшем к хозяйскому столу шкафу обнаружился неплохой бар с целой кучей бутылок. На одной из стен обнаружилась целая коллекция холодного оружия, подобранного не столько по функциональности, сколько по красоте. Хозяин банка, похоже, умел пустить пыль в глаза и без зазрения совести этим пользовался.

Обнаружился и сейф, точнее, несгораемый шкаф, стоящий в углу и расположенный так, что, с одной стороны, из-за мебели его не было видно случайному посетителю, с другой, доступ к нему хозяину был максимально облегчен. Неглупый, совсем неглупый человек проектировал местный интерьер, ну да не все ли равно - курсанту было наплевать на его мозги, ему нужны были деньги.

Это очень хорошо, что несгораемый шкаф, а не полноценный сейф. Разумеется, никакими кодовыми, дактилоскопическими и биометрическими замками тут не пахло, обычный замок, закрывающийся ключом, но возиться с отмычками не было времени, да и курс разведки, который читали в училище, был ну очень уж факультативным. Отмычек, если честно, тоже не было. Был, правда, карманный лазерный резак, который Петр запасливо прихватил с собой из ремкомплекта капсулы, но использовать его не хотелось - емкость аккумулятора не беспредельна и, в отличие от бластера, от солнца его не подзарядишь. Корабельная сеть, от которой обычно заряжались подобные инструменты, в пределах видимости отсутствовала, а ближайшим местом, где можно было осуществить эту операцию, осталась десантная капсула. Тем не менее, сейф резать пришлось бы именно им, а вот с несгораемым шкафом, тем более небольшим и намертво вмурованным в пол, можно было обойтись куда грубее.

Был такой прием, который использовался доморощенными медвежатниками еще во времена легендарной великой империи, называвшейся почему-то Советский Союз. Тогда профессиональных уголовников было мало, да и те боялись лишний раз пукнуть, но зато бойкая молодежь, порой, изобретала приемы, которые профессионалам и в голову прийти не могли. Берется железка, конец ее вставляется между дверью шкафа и его корпусом, после чего угол двери просто выгибался наружу, оставляя замок в целости и сохранности. С полноценным сейфом такой фокус, разумеется, не проходил, но ведь и сейчас был не сейф, да и металл был так себе. А железок на стене висело более чем достаточно.

Выбрав меч покрепче, курсант, используя его в качестве рычага, в два счета справился с дверью и получил в качестве бонуса пару мешочков с золотыми монетами, небольшую шкатулку непонятно с чем, запертую на ключ, и целую кучу бумаг, как оказалось, долговых расписок. Деньги и шкатулка перекочевали в карманы. Шкатулка, правда, влезла с трудом, но карманы на десантной куртке были достаточно вместительными. Долговые расписки, надо сказать, были Петру совершенно не нужны, но им-то как раз применение нашлось моментально. Расписки полетели на пол, а на них сверху упал пиропатрон. Через пару часов он сработает, расписки загорятся, вместе с ними загорится все остальное... Даже если пожар потушат, подумают на кого-нибудь из местных, из должников, значит, который решил таким образом поправить свое финансовое положение. Ну, во всяком случае, есть такая вероятность, а значит, ей не стоит пренебрегать.

Оставалось только уйти тем же путем, что и пришел, но перед этим курсант задержался. Все-таки он был молод, ему не было ее и двадцати и, как всем мальчишкам, ему нравились красивые железки... В общем, не устоял он - прихватил из коллекции бездарно ржавеющего на стене холодняка узкий палаш с красивой витой гардой. Ножен, правда, не было - пришлось сорвать со стены какую-то тряпку, непонятно что драпирующую... Как оказалось, дырку на обоях... Так вот, клинок, которым он даже не умел владеть, Петр хорошенько завернул его и укрепил на спине, чтобы не мешал двигаться, и уже после этого покинул кабинет.

Обратный путь был еще проще - знакомая дорога, как-никак. Стекло, правда, на место установить было довольно тяжело, но и с этим курсант кое-как справился, а особо усердствовать с заметанием следов не было смысла. Во-первых, окно было высоко, даже если и полезут проверять, что вряд ли, то далеко не сразу, а много времени новоявленному домушнику и не требовалось - не далее чем завтра он планировал покинуть остров вообще и этот город в частности. А во-вторых, все равно скоро разгорится пожар, а значит, всем будет не до окна.

Оставшееся до утра время Петр посвятил тому, чтобы, удобно расположившись под полусгнившей лодкой, вытащенной на берег, да так кверху килем и брошенной, оценить свой улов. Как оказалось, улов был неплох - полсотни золотых монет, которые в этих местах, если верить тому пьянчужке, ценились очень высоко, штук двадцать серебряных, и шкатулка. Когда Петр, ловко действуя широким десантным ножом, сумел разворотить замок, то в свете карманного фонаря перед ним заблестела горка ограненных камней, на вид явно драгоценных. Геммолог из курсанта был, конечно, никакой, но камни подозрительно напоминали рубины, сапфиры, и парочка еще каких-то, похожих на бриллианты, затесалась. Это было уже намного серьезнее и требовало внимательного и вдумчивого осмысления, но позже, а сейчас надо было хоть немного отдохнуть и двигать покупать место на корабле, денег должно было хватить с избытком.

Утром в городе был бардак. Народ собрался в центре, посмотреть на бодро горящий банк, правда, тушить никто не спешил. Хлеба и зрелищ... Ну, за неимением хлеба, хотя бы просто зрелищ. Дома вокруг каменные, а значит, не загорятся, так почему бы не понаблюдать? Когда еще увидишь, как недавние хозяева города на глазах превращаются в нищих...

Погорельцы торчали рядом. Жалкое было зрелище, хотя и немного комичное. Для кого как, разумеется, но местным, похоже, не было их особо жаль, а подошедшему поглазеть на дело рук своих Виноградову тем более. Ему, честно говоря, вообще было на них плевать - его сейчас занимали исключительно собственные проблемы. Не слишком красиво, конечно, но от чужих проблем стоило максимально абстрагироваться - иначе стремительно возрастал риск не решить свою собственную. А свои проблемы всегда остаются своими, стало быть, необходимо было ими и заниматься.

Убедившись, что никто не кидается на него с криками "вор" и "поджигатель", курсант направился в порт и уже двадцать минут спустя поднялся на борт лоханки, носящей, как ни странно, титул шхуны и гордое имя "Королева Вегаса". Вегасом, кстати, называли порт, из которого был родом капитан - Петр не поленился и по дороге в порт заскочил в лавку картографа, обзаведясь отличной, очень подробной картой. Не то чтобы она была ему очень нужна, на планшете все было, но вот сделать привязку информации к местным названиям, разумеется, стоило.

Вообще, местные были храбрыми людьми. Выходить в океан на этих, с позволения сказать, кораблях... Увы, сейчас Виноградов был вынужден присоединиться к славной когорте смельчаков-смертников, покорителей местных морей.

Капитан Крунин, по совместительству еще и хозяин корабля, был высоким, кряжистым мужиком с русыми волосами и темной, слегка тронутой сединой бородой. На прямой вопрос не возьмет ли он пассажира, капитан только буркнул "двадцать желтяков" и отвернулся в полной уверенности, что разговор окончен - цена была запредельной. Когда он услышал ответное "идет", он повернулся и посмотрел на Петра уже с куда большим интересом, но переиграть не пытался. Честно получил деньги и честно выделил Виноградову каюту, грандиозным размерам которой не позавидовала бы и собачья конура.

К полудню, когда остров уже растаял на горизонте (шхуна была хоть и убогой, но шла ходко, да и ветер был попутным), курсант Виноградов познал все прелести морской болезни. Уж он то был уверен, что ему, человеку космической закалки, привыкшему к невесомости, эта проблема не грозит. Ага, щаз-з. Он ходил бледно-зеленый и, перегнувшись через фальшборт, с чувством кормил Ихтиандра под насмешливыми взглядами команды и сочувствующими - других пассажиров, которых набралось на удивление немало. Правда, несколько ближе с ними он познакомился лишь на третий день, когда привык-таки к качке и немного пришел в себя. Во всяком случае, перестал отдавать морю все, что успел съесть, хотя к этому времени уже и сбросил несколько килограммов веса. Впрочем, философски рассудил он, если сбросились - значит, были лишние, и нечего их жалеть.

Попутчиков было трое, что для такой небольшой посудины, как "Королева Вегаса", было немало. Высокий пузатый купец, хмурый и неразговорчивый, имя которого Петр забыл тут же, сопровождал свой груз. Собственно, его груз и занимал практически полностью трюмы корабля, и мрачное настроение купца объяснялось как раз тем, что из-за шторма и связанной с ним непредвиденной задержки он мог просто не успеть к большому торгу, который во все том же Вегасе и намечался, а значит, не только изрядно потерять в прибыли, но и вовсе оказаться в убытках. Что за товары были у купца, Петр не интересовался - ему было все равно.

Вторым попутчиком был седой, как лунь, граф Вольдемар Косецкий, немолодой, но крепкий телом, быстрый и точный в движениях, что выдавало в нем опытного воина. Граф возвращался на родину из какого-то дальнего вояжа. Куда и зачем он ездил, граф не распространялся, а Петр не стал интересоваться - во-первых, не видел смысла, а во-вторых, это было бы, на его взгляд, не слишком вежливо. Захочет - скажет сам, а на нет - и суда нет. Меньше знаешь - крепче спишь и дольше живешь.

Третий попутчик, или, точнее, попутчица - жена того самого графа, Валентина Павловна, почтенная матрона из тех, что и коня на скаку растопчет, и горящую избу плечом на бревнышки шутя раскатает. В этой даме было килограммов полтораста живого веса, но двигалась она, не смотря на него, очень легко, совершенно не стеснялась своей фигуры и обладала поистине неунывающим характером. С первого дня она решительно взяла шефство над Петром, и он совершенно не был против - и не так скучно, и массу ценных сведений о мире узнать можно.

Еще у этой семейной четы было двое детей, сыновей-близнецов лет десяти, но их Петр даже считать не стал, потому как мальчишки целыми днями только тем и занимались, что носились по всему кораблю, ползали по вантам, задавали всем подряд кучу вопросов и были, похоже, любимцами экипажа. Родители, как ни удивительно, смотрели на это с явным одобрением - уж кем-кем, а снобами они явно не были.

Сам Петр назвался собственным именем, благо, оно сколь либо необычным здесь не было, и представился сыном князя с одного из дальних островов, специально выбрав тот, который находился в самом дальнем конце архипелага и почти не посещался кораблями. Типа, выбрался из захолустья мир посмотреть и себя показать. Идеальная легенда - во все времена и в любой стране находились такие вот никому не известные шебутные провинциалы, лезущие во все щели и ничего не знающие об окружающем мире. Над ними подшучивают, посмеиваются, но никогда не принимают всерьез и потому не опасаются. А раз так, то под такой личиной можно спокойно путешествовать, не боясь привлечь к себе лишнее внимание. Да и странноватый говор, и куча глупых вопросов человека неосведомленного, почти что варвара, выглядят вполне логично. Главным было не выходить из роли и поменьше распространяться о себе, но это было не так и сложно.

Как он и предполагал, история удивления не вызвала. Вежливые улыбки и покровительственное отношение - да, разумеется, но никак не удивление. Ну что же, этого он и добивался, тем более что и выглядел вполне по варварски, во всяком случае, так, как их представляют другие. Высокий по местным меркам, хотя и по земным метр девяносто совсем немало, широкий в плечах, черноволосый и мускулистый, плюс одет необычно. А потому Петр воспользовался моментом и начал со всей возможной скоростью восполнять недостаток информации о мире.

В общем-то, познавательное двухнедельное плавание получилось, хоть при том и скучное донельзя. Жаль только, что не прямиком на континент, а через северный архипелаг, но тут уж никуда не деться - так шли морские течения, и кружной путь получался быстрее прямого. Ну а раз уж все равно надо идти через архипелаг, то грешно не пополнить запасы провизии и воды. Сутки в порту - возможность размять ноги и поесть по человечески, а то стряпней местного кока можно было тараканов травить, поэтому никто не был против небольшой задержки.

Вот тут-то их и подловили. Пути, по которым ходили торговые корабли, были известны не только их капитанам, но и пиратам, в чем не было ничего удивительного. Один такой и появился из-за небольшого острова на самой границе архипелага и, хотя "Королева Вегаса" была хорошим кораблем и капитан, рискуя, случись внезапный шквал, налететь на камни, приказал поставить все паруса, шансов у торговца не было. С каждым часом пиратский корабль, узкий и хищный, как акула, становился все ближе, а лицо капитана - все мрачнее.

Петр не слишком волновался. Конечно, не хотелось светиться, но раз уж пошла такая пьянка... Становиться участником рукопашной схватки в составе сборной торговца против пиратского экипажа хотелось еще меньше. Пиратов, как он успел увидеть (все-таки великая вещь бинокль, куда удобнее, чем используемые местными подзорные трубы), было человек шестьдесят. С учетом того, что их корабль был ненамного больше убегающей шхуны, набились они на него, как сельди в бочке. Будь на "Королеве" пушки, одним хорошим залпом картечью можно было бы изрядно проредить эту толпу, но, увы, секрет изготовления пороха в этом мире был утрачен, равно как и многие другие достижения цивилизации. Здесь и сейчас исход боя должна была решить рукопашная, а боги, как известно, на стороне больших батальонов.

Словом, когда пиратский корабль приблизился на оптимальную для стрельбы дистанцию, курсант решительно прошел на корму и сказал, чтобы все оттуда валили, а пассажиры и вовсе сидели в каютах и не высовывались. Капитан его послал - и тут же узнал о себе столько нового и интересного, что решил больше не спорить и, зло посмотрев на придурошного пассажира, ушел на нос. Видимо, решил, что хуже не будет. Остался только рулевой, которому Петр приказал держать корабль на курсе, и не дай бог он будет рыскать - тогда и до абордажа не доживет.

Как на тренировке. Все как на тренировке. Бластер на максимальную мощность. Режим конуса чтобы увеличить площадь поражения. Пластиковая кобура присоединяется в качестве приклада и удобно упирается в плечо. Прицелиться... Выстрел!

Курсант никогда не стрелял по живым мишеням - только на полигоне, по пластиковым щитам. Такого эффекта он не ожидал совершенно. Заряд из бластера ударил точно в нос пиратского корабля и прошил его насквозь, буквально вышибив корму, а в следующий момент корабль вспыхнул ярким, почти бездымным пламенем. С треском рухнули мачты, корпус начал рассыпаться, а над океаном разнесся ужасающий вой сгорающих заживо людей. Меньше чем через минуту лишь обугленные обломки говорили о том, что там только что было красивое и грозное по местным меркам судно.

Больше всех в шоке был капитан - остальные не сразу поняли, что произошло. Однако капитан - на то и капитан, первый после бога, и справиться с собой он тоже смог первым. Подошел к Виноградову, аккуратно убирающему бластер в кобуру, внимательно посмотрел на него и внезапно опустился на одно колено:

- Благодарю вас, князь. Если бы не вы...

- Капитан, - устало вздохнул Петр. - Бросьте. Я защищал не только вас, но и себя, поэтому благодарности здесь неуместны. Самое большее, что вы для меня можете сделать - это забыть о происшествии и никому ничего не говорить. Матросы и так не в курсе, как я это сделал поэтому, думаю, выполнить мою просьбу реально. А так... Ну, могли они налететь на рифы, правда?

- А ты мне нравишься, парень, - внезапно расхохотался капитан, вставая. - Но уж хорошую выпивку мы тебе точно должны. И не волнуйся - мои ребята язык за зубами держать умеют.

Позже Петр узнал, что, по местным обычаям, он мог претендовать на то, чтобы и корабль, и экипаж перешли в его собственность. Долг крови - вот как это называлось. Однако это было уже потом, а вечером, когда шхуна вошла в порт, его действительно напоили до изумления. Так напоили, что уже к середине вечера он ничего не помнил и очнулся только утром, на втором этаже трактира, в компании головной боли и двух немного потасканных, но симпатичных девиц. Машинально схватился за сваленную у кровати одежду - все, включая бластер, было на месте. Капитан оказался честным и благодарным человеком, а он, курсант Виноградов, глупым мальчишкой! И вел себя, как идиот! Его сто раз могли убить и ограбить, хотя бы из-за этого самого бластера...

Быстро одевшись (девицы так и не проснулись) и, кривясь от головной боли и сушняка, он спустился в зал. Там, в гордом одиночестве сидел капитан и цедил пиво - здоровье поправлял. Перед ним стояла целая батарея здоровенных глиняных кружек, частью полные, частью уже пустые. Поднял на Петра красные с перепою глаза и фыркнул:

- Ну ты, Петруха, даешь.

- Что?

- Что? Не помнишь ничего? На вот, выпей, - он кинул в рот горсточку мелкорубленых сушеных кальмаров и, размеренно двигая челюстями, протянул курсанту одну из кружек. Петр благодарно кивнул и в два глотка высосал живительную влагу. Пиво здесь, кстати, было вполне приличное - темное, крепкое. - Ты же вчера нажрался в хлам и пообещал набить морду компании портовых грузчиков, которые за соседним столом пили.

- И что? - с интересом спросил Петр.

- Набил, - не прекращая жевать, спокойно ответил капитан. - Причем так, будто для тебя это плевое дело. Не то, чтобы не вспотел - даже не напрягался. Слушай, где тебя так драться научили?

- Дома, где еще.

- Ну да, конечно. Только где этот твой дом? Можешь мне не говорить насчет острова - я бывал во многих уголках мира, и нигде не видел такого оружия, как у тебя. Да и чтобы так дрались - тоже не видел, если честно. Так откуда ты, парень?

- Честно? Знаешь, кэп, тебе лучше не знать. Честное слово, толку в том знании немного, а проблем можно нажить.

- Ну и ладно, - неожиданно легко согласился капитан. - Так будешь слушать, что было дальше?

- Чего спрашиваешь? Рассказывай.

- А чего там рассказывать? Сначала набил им морды, потом поставил всем выпивку, потом опять подрался.

- С ними?

- Нет, тут местное ворье пило - так ты их из зала на улицу повыкидывал. Летали они, как птички, любо-дорого смотреть было, все четверо. Один тебя ножом ткнул - так даже куртку твою пробить не смог. Интересная у тебя, кстати, курточка...

- Ты не отвлекайся, ты рассказывай давай.

- А потом они вернулись с подкреплением, и тут мы всем экипажем встали и приняли участие в общем веселье. Словом, отдохнули, как положено. Ну а потом ты прихватил девок и свалил. Ну и мы тоже, благо ты ухитрился снять на сутки весь трактир и соседний бордель в придачу. Кстати, за бордель от ребят отдельное спасибо.

- Нормально. И сколько это стоило?

- Два желтяка. Я хотел заплатить, но ты гордо отказался и заплатил сам.

- Понятненько. И какие у нас дальнейшие планы?

- Да никаких, в общем-то. Пополняем запасы и выходим в море. Сейчас ребята подтянутся - и займемся, а ты отдыхай, пока время есть.

- Хорошо, кэп, спасибо. Слушай, а где здесь ножны заказать можно?

- Для меча? Тут, по соседству, неплохая мастерская. Проходить будем - покажу. Сделают быстро и качественно, если, конечно, у них заготовки имеются. Меч с собой или на шхуне оставил?

- С собой. И еще просьба. Ты фехтовать умеешь?

- Немного, а что?

- Научи, а? А то я как раз в этом полный профан.

Вот теперь ему, похоже, удалось удивить капитана по-настоящему. Внимательно посмотрев на Петра, тот пожал плечами:

- Что знаю - покажу, и ребята покажут, что умеют, но лучше попроси графа. Я слыхал, боец он отменный, к тебе хорошо относится. Думаю, не откажет, хотя за месяц вряд ли ты многому научишься.

- Месяц?

- Ну да, нам до дому еще месяц добираться, а может, и дольше. Как с ветром повезет. Ты что, не знал?

Петр действительно не знал - как-то не озаботился спросить. Привык к скоростям родного мира, вот и не мог никак адаптироваться. Впрочем, здесь он изменить ничего не мог, а значит, не стоило и переживать. Поэтому он позавтракал и в сопровождении капитана и повылезавшей из своих комнат команды вышел на улицу.

Четыре часа спустя Петр шел по городу с палашом на новенькой перевязи. Мастер и впрямь оказался редкостным профессионалом и, хотя и ворчал, что за такое время даже пуговицу не пришьешь, тем не менее, расстарался. Главное ведь что? Главное - правильно простимулировать процесс. В качестве стимула выступила золотая монета, хотя Петр и подумал, что следовало бы начать немного экономить - все-таки их запас был не беспредельным. Это тебе не дома, на Земле, где золото - обычный, в изобилии встречающийся на многих астероидах металл, далеко не самый ценный и используемый лишь при производстве некоторых видов электрооборудования. Здесь золото имело цену, немалую цену, что интересно, и являлось, вдобавок, основным платежным средством.

Так вот, получив обещание столь щедрой платы, мастер расстарался и сделал простые, но добротные ножны точно в срок. Удобные ножны, надо сказать - клинок сидел в них, как влитой, и совершенно не мешал идти, хотя непривычная тяжесть на бедре все же слегка раздражала. Впрочем, если вспомнить, бластер тоже вначале раздражал - и ничего, привык. И к палашу привыкнет, дайте только срок, а деваться некуда, меч здесь - обязательный атрибут дворянина.

До отхода корабля времени оставалось совсем немного, все, что ему требовалось, курсант уже закупил и отнес в свою каюту и теперь просто шлялся по городу, набираясь новых впечатлений. Город, носящий громкое имя Новая Пермь, как и Новгород-Заморский, изысками архитектуры не страдал, но был очень чистым, только раз в пять больше и ощутимо богаче. Вообще, в отличие от средневековых земных городов, здесь очень следили за порядком и чистотой, водопровод был повсюду, а система канализации крайне эффективной. Все-таки русские, а именно они, судя по всему, составили в свое время костяк переселенцев, народ, склонный к чистоте. Даже скатившись в техническом и, к сожалению, культурном уровне на много веков назад, кое-какие вещи они продолжали сохранять и даже преумножать, во всяком случае, гигиена была более чем приемлемой.

Ближе к центру города Петр обратил внимание, что движение не таких уж и многочисленных жителей стало заметно плотнее и приобрело достаточно четкую направленность. Казалось, у всех появилось какое-то общее дело. Это было уже интересно, и курсант, ловко сцапав за плечо шустро лавирующего между взрослыми людьми пацана, спросил:

- Это куда все прутся?

Мальчишка, подтвердив избитую истину о том, что дети всегда в курсе всего, что происходит, удивленно посмотрел на Петра, моментально определил в нем чужеземца и весело ответил:

- Так на площадь же, ведьму жечь!

После чего ловко вывернулся из рук Виноградова и моментально затерялся в толпе. Надо же, а тренеры в училище утверждали, что из такого захвата освободиться довольно сложно.

А похоже, зря он так восхищался соотечественники. Потеряли они намного больше, чем думал Виноградов, во всяком случае, в моральном плане точно. Что-то не помнил курсант, чтобы в истории древней Руси была охота на ведьм - ее, похоже, позаимствовали из просвещенной Европы, чья хваленая культура была в точности скопирована с какой-нибудь зачуханной обезьяны. Впрочем, в местном диалекте попадались слова не совсем понятного происхождения - то ли английского, то ли французского, то ли еще какого-то. С кем поведешься, как говорится...

Не хотелось, если честно, но на площадь он все-таки пришел - пробиваться против движения на глазах уплотняющейся толпы себе дороже. Правда, на площади, довольно приличных, кстати, размеров он притормозился, оставшись в задних рядах - оттуда потом можно будет спокойно, не привлекая внимания и не прикладывающего лишних усилий, слинять. Однако пока что приходилось терпеть, наблюдая не слишком аппетитное зрелище, разыгрывающееся на площади.

Ведьма, похоже, была не одна - костров планировалось целых три штуки. Хорошие такие костры - дрова, аккуратно сложенные и обильно политые водой, и столбы посреди них. Все правильно - к столбу приковывается ведьма (собственно, к двум уже прикованы), а дрова сырые - это чтобы жертва не умерла быстро, а медленно и мучительно зажаривалась. Со знанием дела все организовано, явно старались профессионалы, не в первый раз занимающиеся подобными шоу. Между поленницами, по оставшемуся свободном пространству, лениво прогуливался какой-то хмырь в одежде, напоминающей облачение то ли католических монахов, то ли вообще протестантских священников. Ну точно - господствующая религия здесь явно не православие. Ничего удивительного, конечно - православие без государственной поддержки во все времена было не слишком жизнеспособно, так что если нашелся ушлый святоша из конкурирующей конторы, шанс у него наверняка был. Судя по происходящему, шансом он воспользоваться сумел и теперь пользовался плодами собственных трудов, что, в принципе, вполне логично.

Между тем, к третьему столбу тоже начали кого-то приковывать. Курсант присмотрелся, благо на зрение никогда не жаловался. К левому столбу прикрутили старуху, по виду - классическую ведьму, точно такую, как изображали на иллюстрациях к приключенческим книгам. Рыхлая, расплывшаяся, крючковатый нос... Словом, вечером увидишь - до утра спать не будешь.

У среднего столба повис на цепях мужчина лет сорока - невысокий, худощавый, с изрядно заплывшим от побоев лицом. Похоже, признания здесь выбивали по тому же методу, что и в средневековой Европе. Одет, правда, в отличие от старухи, довольно богато, можно сказать, щегольски - салатового цвета рубаха, дорогие на вид штаны... Вот сапог не было, но оно и понятно - кто будет портить огнем хорошую вещь, которая вполне может кому-нибудь пригодиться? Одежда, правда, была грязная и драная, ну да в этом тоже ничего особенного не было - палач, видимо, не был любителем прекрасного, а мертвому шмотки тем более ни к чему.

К третьему столбу сейчас приковывали девушку. Ее то за что? Похоже, опять же по примеру Европы - не дала кому надо, вот и объявили виновной во всех смертных грехах. Внешность разглядеть было довольно сложно - к Петру она была спиной, да и расстояние все-таки приличное... Хотя, опять же, если с земным средневековьем параллели проводить, должна быть красивой - европейцы, как и положено варварам, почему-то самых красивых и жгли. Ну и хрен с ней, все равно она обречена. Бросалась в глаза только некоторая замедленность ее движений - то ли опоили чем-то, чтоб не дергалась, то ли еще что-то сделали. А может, просто били до тех пор, пока смерть не стала казаться ей желанным избавлением от пыток. Во всяком случае, девчонка не визжала и не брыкалась, равно как и ее товарищи по несчастью.

Оставалось только досмотреть спектакль до момента, когда будут подожжены дрова и все внимание толпы будет приковано к происходящему, а потом тихо и незаметно слинять. А то еще найдется какой-нибудь юродивый, заорет, что вон тот чужеземец - тоже колдун, раз смотреть не хочет, и у кого-то обязательно появится желание разложить четвертый костер. Толпу легко зажечь, а вот успокоить куда сложнее. Курсант не сомневался, что уж он-то выберется, в крайнем случае, достанет бластер и в два счета сам зажарит всех здесь собравшихся, еще и половину города разнесет на кирпичики, но капитана подставлять не хотелось - ему еще не раз придется заходить в этот порт и дурная слава может сослужить ему плохую службу. Как его примут после этого, догадаться было несложно.

Вот тут-то судьба и подбросила Петру очередную шутку, неясно, правда, хорошую или плохую. Был ведь, был в средневековье обычай, о котором Петр слыхал, и который, как оказалось, присутствовал и здесь. Короче, вышел какой-то жлоб в рясе и проорал нечто вроде "Кто считает, что приговор вынесен неправильно, может выйти на божий суд за любого из приговоренных". Естественно, никто не вышел - дураков нема с церковью проблемы наживать, тем более что церковь представлял монах, без оружия, но с движениями опытного бойца. Видимо, здесь божий суд вершился голыми руками, без пролития крови, так сказать. Вроде, в средневековье так было принято. Так вот, местные промолчали, а Петр влез. Сдуру, наверное, приключенческих книг в детстве перечитал. И естественно, за девушку. Ну что тут сказать - рефлексы впереди мозга сработали, а может, гормоны взыграли, как-никак, несколько месяцев воздержания - не шутка.

Толпа радостно взвыла в предвкушении еще одного бесплатного зрелища, на сей раз неожиданного и потому еще более интересного. Перед Виноградовым мгновенно расступились, давая дорогу, и он, мысленно проклиная собственную глупость, зашагал к центру площади, уже почти равнодушно слушая вопли монаха о том, что в случае проигрыша его имущество переходит в собственность церкви, а сам он признается еретиком и колдуном.

- Благородный господин желает биться на мечах? - с издевательской вежливостью осведомился один из трех монахов, которым, похоже, предстояло судить встречу. Создавалось впечатление, что в победу курсанта он ни на миг не поверил.

- Благодарю, - не менее издевательски отозвался Петр. - Я как-то не привык на безоружного с мечом.

- О, не волнуйтесь, в этом случае брат Федор тоже вооружится. Какое оружие вы предпочитаете?

- А как же "без пролития крови"? Или я неправ и здесь этот постулат не действует?

- Так это же не казнь, а божий суд.

- И все же, раз при нем нет оружия, то не будем терять время - я, знаете ли, тороплюсь. Приступим?

В глазах монаха, с которым Виноградову предстояло драться, мелькнуло нечто, похожее на одобрение. Одним движением он скинул рясу, под которой, как оказалось, скрывался могучий, без капли жира торс, и решительно вошел в обозначенный простой веревкой круг. Петр, не долго думая, снял перевязь с мечом, скинул куртку, благо десантный комбез его остался на корабле, рубашку, сапоги и пояс с ножом и бластером. Последнего, наверное, делать не стоило, все-таки совсем уж безоружным оставаться было чревато, ну да уж раз пошла такая пьянка...

Правила оказались до безумия простыми, человеческий мозг вообще ориентирован на стереотипы. Двое противников в одних штанах могли избивать друг друга как угодно. Запрещенным считался только намеренный удар в пах, хотя опытный боец наверняка мог провести его так, что никто бы и не понял, что это - не случайность. А дальше - бой до смерти или до невозможности продолжать сопротивление, смотря что наступит раньше. Выход из круга - поражение.

Монах и курсант стояли друг напротив друга. Оба на фоне довольно худосочных горожан выглядели внушительно - высокие, мощные, явно сильные мужчины. Монах чуть заметно улыбнулся и вежливо поклонился. Что-то этот поклон Петру напомнил, но вспоминать, что именно, времени не было. Он чисто механически ответил тем же и тут же отступил назад, уклоняясь от молниеносного удара ногой в голову. Потом от второго, третьего... Ну и все, в голове как будто щелкнуло - банальное каратэ с легким налетом местного колорита. Опасно, конечно, но не то чтобы очень - в училище им преподавали куда более жесткий и эффективный армейский рукопашный бой. Не столь красивый и эффектный, конечно, зато позволяющий расправиться с врагом быстро и навсегда. Правда, на стороне его противника наверняка был немалый опыт реальных схваток, а на стороне курсанта - лишь тренировки в спортзале, но зато он не пытался драться. Ну, не учили его драться - его учили убивать, в крайнем случае, калечить, и результат был соответствующий. Уклонившись от очередного удара, что было не так уж и сложно - реакция у него была намного лучше и движения противника казались немного замедленными - он пробил своему противнику в печень и поймал его на бросок. С трудом удержавшись от того, чтобы сломать монаху локтевой сустав, он перенаправил движение и просто вышвырнул его за пределы круга.

Вокруг все замолчали - такого финала никто не ожидал. Пожалуй, только монах понял, что случилось и чем для него должен был кончиться бой. Он спокойно встал, подвигал рукой и с удивлением посмотрел на Петра. Потом так же спокойно вновь поклонился ему и, подобрав с земли рясу, пошел прочь. Толпа расступилась перед ним - похоже, монах был местным чемпионом, и потому его поражение было сенсацией малого масштаба. Остальные монахи, те, что только что изображали судий, замерли в классической театральной немой сцене, не зная, что делать.

- Освободите ее, - спокойно сказал Виноградов, затягивая шнурки на ботинках.

- Кого? - как будто очнулся тот монах, что озвучивал условия поединка. Очевидно, случившееся стало для него шоком.

- Девушку, кого же еще. Да бегом, а не то в следующий раз никто вам просто не поверит.

Довод подействовал. Девушку на удивление быстро, курсант едва успел одеться, отвязали от столба и толкнули к Петру. Тот еле успел ее поймать - цепи с нее не сняли, хорошо хоть, изначально скованы были только руки. Правда, на ногах она почти не стояла - все-таки хорошо ее опоили. Петр одним движением забросил почти невесомое тело на плечо и сделал страшную рожу. Монахи отшатнулись, а толпа на площади моментально расступилась, давая Виноградову дорогу. В полной тишине он вышел с площади и моментально, за первым же поворотом, припустил бегом и через пару кварталов свернул в первый попавшийся переулок.

Воровато оглянувшись, он осторожно сгрузил свою вялую ношу, прислонил ее к стене и повернулся, собираясь уходить.

- Не советую, молодой человек.

Виноградов обернулся. С противоположной стороны переулка к нему неторопливо приближался тот самый боевой монах. Шел он совершенно бесшумно, и даже плотная ряса не могла скрыть кошачью плавность его движений. Подойдя к девушке, монах присел перед ней на корточки, приподнял ей веко, посмотрел, пощупал пульс на шее, зачем-то помассировал виски и тяжело вздохнул:

- Она придет в себя через пару часов и будет совершенно беспомощна, но к тому времени ее уже найдут и снова отправят на костер.

- И что? С меня, думаю, довольно того, что я ее с костра вытащил.

- Дурак ты, парень. Знаешь, в монастырской библиотеке порой встречаются очень старые книги. В одной из них мне попалась фраза: "мы в ответе за тех, кого приручаем". Имел смелость взвалить на себя эту ношу - так имей мужество нести ее до конца, иначе что же ты за мужчина?

- Так, стоп. На себя посмотри.

- А мне на себя смотреть нечего, у меня выбора нет и героя я из себя не строил. Почему - не твое дело, но помочь ей я не могу, а ты не местный, значит, сядешь на корабль и уплывешь отсюда. Забери девочку, сейчас у нее там, на площади, гибнет семья, и если она останется, то погибнет в любом случае, а так... Даже если ты просто увезешь ее на соседний остров, у нее будет шанс, а здесь она просто погибнет.

Вздохнув, Петр подошел, вновь поднял девушку на руки. Не тяжело, конечно, но долго с таким грузом все равно не побегаешь. И висит, как тряпка, что тоже изрядно мешает. Монах внимательно посмотрел на него и скомандовал:

- Иди за мной...

Какими переулками они шли, Петр так и не понял, но до порта добрались на удивление быстро. Здесь монах кивнул курсанту и, повернувшись, хотел уходить, но Петр остановил его.

- Скажи, зачем ты это делаешь?

- Зачем? Да оскотиниться совсем уж не хочу, вот и все. И потом, ты ведь меня там, на площади, тоже калечить не стал, хотя и мог. Убить, наверное, тоже мог, причем куда быстрее. Так почему не убил?

- Да потому же, наверное, - после секундной заминки ответил курсант, стараясь не выдать себя голосом. - Не хочу окончательно становиться сволочью. Ладно, удачи тебе.

- Тебе удачи.

Монах повернулся и будто растворился среди домов. Вот он стоял - и вот он исчез. Хороший человек... Петр поймал себя на мысли, что даже не узнал его имени. Хотя нет, узнал, этот на площади, назвал его отцом Федором. Интересно, настоящее это имя, или принятое при постриге? И еще, он ведь обманул монаха - не убил он его не потому, что имел на этот счет какое-то моральное табу, а всего лишь потому, что не был уверен, что после такого удастся уйти с площади без боя... А самое паршивое, что монах, похоже, это понял.

На корабле его уже ждали. Капитан стоял на палубе, курил и хмуро наблюдал, как Петр быстрым шагом приближается к "Королеве Вегаса", потом демонстративно посмотрел на часы и проворчал:

- Тебя бы только за смертью посылать... И что ты такое притащил?

- Пассажирку я тебе притащил. Кэп, Семен Павлович, сколько с меня за нее? В смысле, за проезд?

- Откуда ты взял это пугало?

- С костра вытащил.

- С костра?

Капитан резко посерьезнел, потом обернулся к матросам и прорычал команду. Секунду спустя по кораблю пронесся топот ног, матросы разбежались по местам, и корабль в рекордно короткое время отвалил от пристани.

- Вот что, парень, - со странной интонацией сказал капитан. - Тащи ее в свою каюту и запри там. А лучше сам запрись вместе с ней, сиди там и не высовывайся. Бегом!

Петр счел за лучшее подчиниться - капитан явно знал, что делал. Однако перед самой каютой его перехватила Валентина Павловна и, испуганно закудахтав, потащила к себе. Петр снова подчинился - каюта графской четы была куда больше, чем у него. Увы, его выставили из каюты моментально, сразу же после того, как он сгрузил свою ношу. Оставалось только вздохнуть и пойти назад, к капитану. Тот покосился на Виноградова, но ничего не сказал, а полчаса спустя шхуна уже вышла из гавани. Вот тогда капитан и выдал Петру несколько неприятных слов, кратко, но чрезвычайно образно характеризовавших его умственные способности, а также умственные способности его родителей, дедушек, бабушек, ну и до кучи тот противоестественный способ, при помощи которого Петр появился на свет. Приходилось терпеть и слушать.

Наконец, получив финальное "уйди с глаз моих, и чтоб я больше тебя не видел", Петр отправился к себе в каюту и рухнул на койку - вымотал его сегодняшний день страшно. Однако и тут отдохнуть ему не дали - на сей раз явился граф и без обиняков начал:

- Петя, я хотел бы с тобой поговорить.

- Слушаю вас внимательно, - Петр сел и изобразил на лице внимание, хотя больше всего ему хотелось, чтобы его оставили в покое.

- Кто ты?

- Не понял.

- Да все ты понял. То, что ты не сын провинциального князя, ясно.

- Ну, точно так же ясно, что вы, граф, занимаетесь шпионажем.

Петр ткнул наугад, но точно попал в цель. Граф, ничуть не обидевшись, сел, закинул ногу на ногу и ответил:

- Ну да, внешняя разведка княжества Новомосковского. Как догадался?

- Угадал.

- Ну что же, значит, ты умный и наблюдательный человек. Но все же, не уводи разговор от темы. Кто ты? Погоди, я поясню. Ты богат, хорошо обучен драться, но совершенно не умеешь фехтовать, что для дворянина совершенно ненормально. Не знаешь элементарных вещей, а когда пытаешься их узнать - строишь из себя простака и переигрываешь. Твой язык не сильно, но для опытного уха вполне заметно, отличается от того, которым пользуемся мы. Твое оружие... Ладно, эту тему мы замнем, все равно вряд ли ты им поделишься, - Петр машинально кивнул, - да я и не настаиваю. Наконец, сегодня ты сделал то, что ни один нормальный человек просто не сделает. Вступиться за ведьму - это же уму непостижимо!

- Граф, я не буду опровергать ваши слова. Утром я сказал капитану, что от многих знаний много горя. Теперь я повторю это для вас. Прошу поверить, что я не собираюсь причинять вреда ни вам лично, ни вашей стране. Ну, если меня первыми не тронут, конечно.

- Хотелось бы надеяться, - фыркнул граф. - Впрочем, ладно - все равно я вряд ли с тобой справлюсь, наслышан я, что ты в трактире вытворял. Придется поверить на слово.

- Да уж, пожалуйста, - язвительно ответил Петр. - Альтернативой будет вышвырнуть меня за борт, а как раз это сделать я никому не позволю. И, кстати, кроме меня моим оружием тоже никто воспользоваться не сможет, можете мне поверить.

Граф рассмеялся и хлопнул Виноградова по плечу:

- Живи уж... чудо в перьях. Знаешь, почему я тебе верю? Да потому, что ты девочку спас. Для профессионала такой непозволительный, а главное, бесполезный риск просто невозможен. А с завтрашнего дня, так и быть, буду учить тебя фехтовать. Только вряд ли успею научить многому, подобным вещам надо учиться с детства.

- Ну, это мы еще посмотрим...

Граф снова рассмеялся и вышел из каюты, а Петр наконец смог лечь и хоть немного отдохнуть. Правда, вначале, по вбитой еще с училища привычке он провел анализ своих действий. Увы, результат не радовал - действия такие подошли бы скорее романтичному молокососу, чем космонавту, исследующему неизвестную планету. "Все-таки перечитал в детстве романов", успел подумать Петр засыпая.

Проспал он весь остаток дня и всю ночь - сказалась усталость, да и последствия алкогольного отравления тоже даром не прошли. А с утра начались суровые будни - граф сдержал слово и начал учить Виноградова фехтовать. Учителем он, надо сказать, был хорошим и фехтовальщиком отличным, хотя и впрямь считал, что показать сумеет лишь самые азы. Только вот здесь он ошибся со страшной силой - что делать, графу никогда еще не приходилось сталкиваться с курсантом выпускного курса военной космошколы, поэтому уже к концу первого дня тренировок глаза его от удивления висели, казалось, на стебельках, как у рака, а пот лил ручьями. Не ожидал граф встретить здесь ТАКОГО ученика.

Все ведь было просто. Как, спрашивается, в той же космошколе за два года усваивают объем информации многократно больший, чем в прошлом за десятилетия? Да все банально - в десятки раз повышается скорость усвоения этой самой информации, улучшается не только память, но и моторика, позволяя обойтись без многократного повторения, усваивая все с первого-второго, ну максимум третьего раза. В результате человек читает учебник или пилотирует корабль или, в конце-концов, отрабатывает приемы рукопашного боя, а преподавателю-инструктору-тренеру остается всего лишь направлять процесс обучения. Руководить, проще говоря.

Естественно, просто так это не достигается, но к чему тогда медицина? Подстегнуть процесс не так уж и сложно, одна инъекция препарата - и неделя ускоренного восприятия мира в твоем распоряжении. Ну, плюс-минус день в зависимости от организма. Еще неделю действие препарата продолжается, хотя эффективность его сходит постепенно на ноль, ну а потом можно и повторить. Конечно, для организма это все бесследно не проходит, препарат обладает пусть слабым, но однозначно наркотическим эффектом, однако что поделаешь - издержки военного времени, главное не злоупотреблять. В аптечке же, помимо всего прочего, было и это волшебное зелье, так что оставалось только употребить его по назначению и начать удивлять окружающих своими талантами.

Матросы, которые, во главе с капитаном собрались посмотреть на интересный процесс обучения новичка, уже в скором времени разошлись задумчивые, а на Виноградова начали посматривать с опаской. Впрочем, уже на второй день к тренирующимся подошел капитан и попросил графа, раз уж он все равно занимается с Петром, потренировать и его самого - в море, знаете ли, всякое происходит, и абордажные схватки в этом мире были отнюдь не редкостью. Вскоре к ним присоединились и несколько матросов. Вообще, как заметил Петр, в этом мире сословные разграничения, конечно, были, но особого снобизма дворян по отношению к простым людям не замечалось, хотя, возможно, все дело было в том, что данная конкретная группа людей уже давно находилась в море, а в любом тесном коллективе многие условности сглаживаются. Да и граф, которому было откровенно скучно, тоже не против был лишний раз подвигаться и помахать железом. В результате, к концу недели тренировались уже практически все свободные от вахты члены экипажа, размахивая самым разным оружием - от изящной дворянской шпаги графа до абордажных топоров. Месяц, в общем, выдался нескучным и весьма познавательным - клинком Петр, во всяком случае, владеть научился пусть не на уровне мастера, но вполне сносно. К тому же, граф, на пару с женой, дали ему несколько уроков этикета, а заодно и местных реалий, так что теперь Петр мог изображать провинциального дворянина вполне достоверно.

Единственное, что портило настроение, были еда (кок все так же ухитрялся приготовить из не самой лучшей солонины нечто малосъедобное) и то, что спасенная Петром девушка, похоже, его тихо ненавидела. Во всяком случае, разговаривать с ним она не хотела категорически и, при его появлении, тут же отворачивалась, как будто уже сам его вид был ей неприятен. Вначале Петр списывал это на последствия шока, но через некоторое время ему это надоело, и он спросил графиню, в чем, собственно, дело.

Ответ его несколько удивил. Точнее, удивила его наглость спасенной им девицы - оказывается, она считала Петра виновным в том, что он ее вытащил, но даже не попытался спасти ее бабку и отца. Услышав это, Петр даже на мгновение потерял дар речи, а потом разразился длинной тирадой на тему того, что он вообще-то и девку эту (звали ее, кстати, Виктория) вытащил мало того, что случайно, так еще и с риском для жизни, что попытайся он вытащить остальных, ему вообще бы ничего не светило, а если вдуматься, делать это он был абсолютно не обязан. Графиня покивала головой, соглашаясь, и выдала что-то насчет женской логики (сама она, кстати, дамой была весьма рациональной и истериками не страдала), но смысл ее речи сводился к тому, что "разбирайся-ка ты, молодой человек, со своей проблемой сам - незачем кого попало спасать, да еще и на корабль за собой тащить". Оставалось плюнуть и пойти тренироваться дальше. Обидно... И ведь девчонка-то симпатичная - невысокая, худощавая, русые волосы заплетены в толстую косу. И лицо безо всякой косметики красивое. Впрочем, что сделано - то сделано, и нет смысла пытаться переиграть.

А вцелом плавание протекало вполне неплохо, хотя, кроме ежедневных тренировок, разнообразило его лишь периодическое появление в зоне прямой видимости каких-то крупных морских животных. Местного аналога китов, надо полагать. Штормов не было, ветра дули устойчивые и все попутные - как объяснил Петру капитан, это было сезонное явление, и большинство капитанов стараются подгадать так, чтобы проходить этот участок маршрута именно в это время. Если честно, они немного запоздали, но не настолько, чтобы это создало какие-либо неудобства. Вон, только купчина кривится да из каюты не вылезает, но это он зря - успеют они в назначенное время, если не случится ничего, чай, не в первый раз здесь ходят.

И впрямь, успели. Корабль пришвартовался у причала Вегаса за день до ежегодной ярмарки или, как ее здесь называли, большого торга. Точнее, за ночь - время было далеко за полдень, а мероприятие начиналось с утра. Почти сразу, прямо как по волшебству, материализовался какой-то мелкий таможенный чиновник, получил плату за стоянку, оформил бумаги и, скорее традиционно, чем всерьез, осмотрел корабль на предмет возможной контрабанды. Капитана здесь знали и, похоже, доверяли ему, так что, наскоро заглянув в трюм, чиновник выпил на пару с капитаном по рюмочке, взял пару серебряных монет (как понял Петр, это даже взяткой не считалось - так, почти официальный заработок) и убыл восвояси. Купец, радостный до неприличия, тут же организовал разгрузку судна и через пару часов уже исчез из поля зрения вместе со своим товаром. Граф с супругой, прихватив детей, уехали еще раньше - их прямо там, в порту ждала карета. То ли граф каким-то образом ухитрился передать весть о своем прибытии, то ли она каждый день тут стояла - непростой граф, честное слово не простой. Видать, и вправду шпион. А что граф... Ну и что? Шпионаж - занятие для дворянина вполне благородное. Да и кто знает, граф ли он вообще.

Петр уходил последним, у него оставалось еще небольшое дело к капитану, а тот был постоянно занят - руководил разгрузкой. Да еще Виктория никак не уходила - сидела на палубе возле кают, так, чтобы не мешать матросам, и непрерывно следила за Петром глазами. Зачем - непонятно, да и какая разница? Однако капитан, когда разгрузка закончилась и он обратил на Петра внимание, моментально все объяснил:

- Она ведь теперь твоя собственность, парень, по законам любого государства. Так что повесил ты себе якорь на шею... - и захохотал, довольный своей немудреной шуткой.

- И что мне с ней теперь делать? - мрачно спросил Петр.

- Да что хочешь - то и делай. Хочешь - продай, хочешь - подари, хочешь - еще как используй.

- Да пускай идет на все четыре стороны!

- А вот это не получится, - посерьезнел капитан. - Пропадет она. Ну, ты сам посуди - ни денег, ни документов, ни даже знакомых в этом городе... Крепостная сбежавшая, не иначе. Любой обидеть может, и ведь обидит. Или ты очень хорошего мнения о людях?

О людях Петр был самого что ни на есть поганого мнения. Да и в словах капитана насчет документов был резон. Для себя-то Петр документы справил запросто - просто посмотрел мельком на документы графа, а уж подделать этот примитив, без фотографий и нормальных печатей, было несложно, ни один местный умник не отличит. А вот для девушки сделать - как-то не подумал. Да и вообще ни о чем не подумал. Надо было с графом поговорить-посоветоваться, глядишь, помог бы или хоть посоветовал что, он, вроде, неплохой человек, да где же теперь его искать? С деньгами было проще - их у Петра пока что хватало, мог бы и поделиться. Однако он сделал еще одну попытку избавиться от неожиданной обузы:

- Семен Павлович, может вы ее куда пристроите?

- Нет уж, избави Бог, - замахал руками капитан. - Примета уж больно дурная, а в море, сам знаешь...

Да уж, в море атеистов не бывает. Особенно здесь, где корабль в несчастную тысячу тонн водоизмещением считается супермегалайнером. Пришлось беспомощно пожать плечами и смириться с тем, что какое-то время надо будет терпеть возле себя это надутое создание. Однако был у Петра к капитану еще один вопрос, деловой. Ведь кто знает, как повернутся дела дальше - возможно, база давно разрушена, или передатчик неисправен, или еще чего... Следовало обеспечить себе на такой вот аварийный случай источник доходов и, соответственно, возможность нормального безбедного существования в этом мире.

- Капитан, вопрос на засыпку...

- Считай, засыпался. Говори.

- Скажите, насколько прибыльно быть судовладельцем?

- Не очень, - после недолгой паузы честно ответил капитан. - Хватает на жизнь, на ремонт судна, немного можно скопить, но и только. Многие капитаны, подобные мне, заканчивают свою жизнь нищими.

- Тогда почему вы этим занимаетесь?

- А я больше ничего и не умею, да и не представляю я себя в другой роли. Мои отец и дед были моряками, отец был боцманом, дед парусным мастером, я вот дорос до капитана.

- А что надо, чтобы сделать это занятие прибыльным?

- Хотя бы еще пару кораблей, желательно побольше "Королевы". Тогда можно было бы...

- Стоп. Избавьте меня от подробностей. Как вы смотрите на то, чтобы я вступил с вами в долю?

- Как и на каких условиях? - тут же подобрался капитан.

Вместо ответа Петр выудил из кармана оба бриллианта и несколько сапфиров, цену которых он сейчас уже приблизительно представлял. Капитан внимательно посмотрел на него и изменился в лице.

- На это можно купить не меньше пяти шхун...

- А вот технической частью сами займетесь, не надо засорять мне мозги. Я в этом все равно не разбираюсь, мой вклад - деньги.

- Пошли, - капитан решительно схватил Петра за плечо и потащил его за собой, в свою каюту. Опасался, видать, что внезапный приступ острого безумия пройдет и Виноградов откажется от этой затеи. - Артур! Тащи сюда стряпчего!

Словом, спустя час Петр вышел из капитанской каюты уже совладельцем корпорации "Крунин, Виноградов и К^о". Компания - это весь экипаж "Королевы Вегаса", который должен был стать костяком экипажей остальных кораблей корпорации. Ну а чтобы люди были надежными, они должны быть в доле, поэтому пришлось идти на эти, не такие уж и большие расходы. Верность стоит дорого, не надо на ней экономить.

Обмывали в трактире, не портовом, но и не в центре города - золотая середина и по комфорту, и по стоимости. Да и места, как ни удивительно, нашлись, хотя ярмарка была на носу и в город понаехала толпа народу, и потому посидели хорошо. В свою комнату Петр уползал уже под утро, честно перепив большую часть команды и спасовав только перед самим капитаном. Ну да тому по должности положено! Капитан на корабле - первый после бога, и первый во всем, включая выпивку.

Утро было даже не мрачным, как в прошлый раз - оно было просто страшным. Голова раскалывалась так, что, казалось, сейчас лопнет. Петр пошевелился - и голова отозвалась новым всплеском боли... Кошмар! Это сколько же он вчера опять выпил?

На стуле в углу обнаружилась Виктория. Ну да, все правильно, вчера, когда комнаты снимали, Петр о ней банально забыл, вот она и поплелась в его собственную комнатушку, деваться-то ей некуда, а теперь, значит, сидит с видом гордым и независимым, этакая невинность оскорбленная, и плевать ей, что тут человек с похмелья помирает. Даже воды не подаст, зараза! Нет, теперь понятно, за что ее сжечь хотели. Все, если он сегодня выживет, то завтра обязательно продаст кому-нибудь.

С трудом дотянувшись до своих вещей, Петр вытащил малую армейскую аптечку со стандартным набором - противошоковое там, обезболивающее и прочее в том же духе. Сейчас его интересовал универсальный антидот, который курсант и вколол себе, с трудом попав вену. Получилось. А потом тело мгновенно покрылось мерзким липким потом и страшно захотелось в туалет - организм стремительно очищался от той дряни, которую местные называют вином. Вино, ага! Сивуха самого мерзкого пошиба. Ну и хрен с ней - главное, что в себя смог прийти. Хотя, как говорил один древний писатель, "Качество всегда можно перебить количеством" или что-то в этом духе, а значит, упиться можно чем угодно. Хорошо хоть, не до смерти. Зато голова прошла, а значит, стоило полежать еще пару минут и вставать - сегодня предстоял тяжелый день, и терять зря время было нерационально.

Встав и с наслаждением потянувшись, Петр первым делом подошел к столу, взял кувшин с водой и высосал его в несколько больших глотков. Потом высунулся в коридор, благо время было часов десять и можно было не опасаться ни перебудить людей, ни того, что вся прислуга будет в разгоне и просто не сможет выполнить заказ, и проорать, что нужен завтрак в номер на одного (девчонке, которая даже воды болящему не подала, заказывать не стал - перетопчется) и бадью с горячей водой. Увы, с бадьей была проблема - единственная бадья, предназначенная для купания, имеющаяся в хозяйстве, только вчера треснула, не выдержав соприкосновения со лбом какого-то посетителя в пьяной драке. Посетитель встал и пошел, а бадья теперь пропускала воду. Пришлось ограничиться тем, что, прихватив свежее белье, спустился к колодцу на заднем дворе, где какой-то мальчишка из прислуги хорошенько окатил Петра холодной водой. После этого, отдав прачке в стирку грязную одежду (хорошо хоть, десантная экипировка пыле-грязе-водоотталкивающая), курсант оделся и вернулся в номер.

М-дя, вот и позавтракал. Зашел, а там - картина маслом. "Завтрак аристократа" называется. Сидит тетя Вика, яичницу уплетает. Его, Петра, яичницу!

Оставалось только плюнуть мысленно, повернуться и пойти обедать в общий зал. Именно обедать - завтрак уже давно кончился, вставали здесь рано и завтракали, соответственно, тоже, так что, получалось, ранний обед было получить намного проще.

Впрочем, поел он неплохо. Что называется, вкусно, сытно и недорого, совсем как в какой-нибудь непрестижной забегаловке родного города. Там тоже так - продукты все равно одинаковыми автоматами синтезируются, стулья, что обычные пластиковые, что престижные деревянные предназначены, в первую очередь, чтобы на них сидеть, а разница в ценах, выходит, только за громкое имя ресторана. Здесь, похоже, царствовал тот же принцип накрутки цены в зависимости от престижности бренда. С учетом того, что престиж этот самому Петру был, в общем-то, по барабану, условия этого заведения и местная кухня были для него вполне приемлемыми.

На пиво, которое ему поставили за счет заведения, Петр посмотрел, как правоверный мусульманин на иудейские святыни. Кстати, интересно, кто они такие - иудеи? Мусульмане-то остались - одна из многих незначительных религий, таких, как христианство или буддизм, осколки разнообразнейших течений, царивших на Земле перед началом космической экспансии и межпланетных войн, а вот от иудеев, как и от китайцев, прибалтов и многих других народов остались только поговорки и анекдоты с их участием. Ну что же, тоже, своего рода память...

Угостив пивом какого-то местного безденежного завсегдатая (тот сидел в углу и жадно смотрел на эту кружку, а когда Петр благосклонно кивнул, моментально схватил ее, выхлебал почти литр в три глотка, только кадык дернулся, и впал в нирвану), курсант вернулся в комнату. Там практически ничего не изменилось - Виктория все так же сидела у стола и не издала ни звука при его проявлении. Впрочем, в лишних звуках Петр и не нуждался - просто достал кошель, выудил из него пять золотых, добавил серебра и толкнул получившуюся кучку к девушке. Для него сейчас это было немного - он вчера, воспользовавшись случаем, узнал у стряпчего, где можно продать камешки и намерен был обменять пару рубинов на звонкую монету. Все-таки в дороге обычные деньги предпочтительнее.

- Что это?

Надо же, а ведь она в первый раз с ним заговорила. До того, конечно, он тоже не раз слышал ее голос, но каждый раз, даже обращаясь к нему, она ухитрялась сделать это так, что разговор шел как бы через кого-то. Через графиню, например.

- Это тебе. Забирай и уматывай. На первое время тебе хватит, а дальше сама разберешься. Я тебе не нянька.

Фыркнула, встала и вышла, хлопнув дверью так, что, казалось, косяк вылетит. Однако же деньги взяла, Петр даже не понял, как - одним легким, практически незаметным движением просто смахнула их в карман, и все. Ну и замечательно - одной проблемой меньше.

Петр намерен был убраться из города как можно скорее. Хотелось бы уже сегодня, но надо было продать камень, прикупить снаряжение, запасы, лошадь... С учетом того, что он позорно проспал, сегодня курсант выехать не успевал уже точно. Однако, завтра утром - крайний срок. Петр не слишком хотел привлекать внимание, но, увы... Куча народу видела, как он стрелял из бластера по пиратам. Капитан промолчит, потому что умный, граф промолчит по той же причине, да и сам он мутный тип, так что язык без крайней нужды не распустит. Купец... Ну, купец просто побоится - внушение ему Петр сделал лично и напугал, похоже, до трясущихся поджилок. А вот матросы по пьяни как пить дать проболтаются. Конечно, им никто не поверит, но слухи пойдут, а где слухи - там и до спецслужб недалеко. Так что лучше сваливать по быстрому. Даже, возможно, вечером, если получится.

Однако для начала стоило провериться, не началась ли слежка уже сейчас. Для этого Петр вначале прошелся по городу, старательно вспоминая и претворяя в жизнь то, чему его учили. Вроде бы никого не засек, хотя, конечно, с его дилетантским опытом только в шпионов играть. Заодно зашел к цирюльнику, укоротил отросшие волосы до приемлемой длины. Цирюльник все сокрушался, что такую красоту портить приходится... Ну, оно понятно - у местных в моде волосы длинные, почти до плеч, а попробуй, повозись с такими в скафандре - живо налысо обреешься... Словом, некомфортно было курсанту, вот он и настоял на том, чтобы их обрезали.

К ювелиру Виноградов зашел уже после цирюльника. Тот, как и положено, попытался купить задешево - мол, и цвет не чистый, и огранка не та... А вот хрен вам, товарищ начальник. Виноградов торговался долго, азартно, ювелир - тоже, явно получая от этого удовольствие. В результате нашли компромисс и расстались, довольные друг другом.

Вот после ювелира Петр и понял, что за ним идут. Все правильно - зачем тащиться за человеком по городу, если точно знаешь, куда он придет? Ну, стряпчий, ну, скотина... При случае надо будет отплатить. Петр представил, как аккуратно сворачивает шею жирному уродцу, и на душе потеплело. Да, он это сделает, но не сейчас, когда любой сможет понять, кто и за что это сделал, а чуть попозже, когда снова вернется в этот город. Если вернется, конечно, но тут уж всякое может быть.

Зажали его в переулке, как он и рассчитывал. Собственно, он специально туда свернул, чтобы спровоцировать своих преследователей на решительные действия и решить эту проблему раз и навсегда. Ну и, в принципе, правильно рассчитал - стоило оказаться в достаточно укромном месте, как перед Петром выросли три столба мелкоуголовного вида, сзади материализовался четвертый, после чего Петру было достаточно вежливо предложено поделиться с сирыми и убогими. Причем дележ предлагался честный - вы нам всю наличность, меч, шмотки, а мы вам - жизнь. Петр вздохнул и честно ответил, что сейчас всех убьет, после чего, пока его собеседники весело зубоскалили, по ковбойски выхватил бластер и выстрелил ровно четыре раза. Бластер, поставленный на минимальную мощность и узкий луч, оставил у всех четверых во лбах по маленькой дырочке с аккуратно припеченными краями, после чего курсанту оставалось только перешагнуть через бездыханные тела и спокойно пойти своей дорогой.

Остаток дня он потратил на то, чтобы закупить припасы в дорогу и средства передвижения. Ну, с припасами все было более-менее просто - Петру совершенно не хотелось заниматься подтверждением давным-давно сданного экзамена по выживанию. Он, конечно, мог бы продолжать идти, доедая концентраты, а потом перейти на подножный корм, но зачем? Проще закупить продовольствие в запас и не терять потом время и силы на всякие глупости вроде охоты.

С лошадьми было хуже - Петр в них не разбирался совершенно. К тому же, насколько он мог понять, местные породы сильно отличались от своих земных предков. Ничего удивительного - столько лет, изолированная популяция, окружающая среда иной планеты и прочая-прочая-прочая... Да и человек приложил к селекции свою тяжелую и не всегда умелую руку, поэтому местные лошади имели с земными не так уж и много общего и были способны поставить в тупик любого знатока.

Пришлось выкручиваться, призвав на помощь богатую фантазию. Петр походил вокруг загонов, понаблюдал, поговорил... В результате он стал счастливым обладателем трех лошадей, одной из которых, по идее, предстояло нести его, а двум другим - припасы. Выбрал, что называется, по большой цене - местные лишь цокали языками и завистливо смотрели вслед. По соседству приобрел также седло сбрую и еще кучу необходимых вещей, о которых раньше не имел представления. Судя по хитрым ухмылкам продавцов, впарили ему много лишнего, но это сейчас курсанта не очень волновало - решил, что разберется по ходу пьесы. Все равно лошадей по-первости предстояло вести в поводу - ездить Петр не умел совершенно. Вот если бы это был крейсер, орбитальный челнок или, на худой конец, штурмбот... Ладно, не боги горшки обжигают, и вряд ли лошадь сложнее.

Правда, была идея купить телегу но, по здравому размышлению, Петр от нее отказался. Неизвестно было, где придется ехать - он знал местоположение базы, но никак не карту дорог, а верховые и вьючные лошади в любом случае обладают лучшей проходимостью, чем телега с грузом. Так что придется трястись верхом... Впрочем, с этим Петр давно смирился - лучше плохо ехать, чем хорошо бежать.

Ну и случилась на рынке одна интересная встреча. Сторговав первую лошадь, Петр сунул в карман деньги и почти сразу же ощутил в нем чьи-то шаловливые пальчики. Ловко перехватил руку, вывернул...

- Ай-ай-ай! Дяденька, отпусти!

М-дя... Пацан лет десяти, мелкокостный, худощавый. Петр улыбнулся.

- Не боись, малек. Сейчас тебя страже сдам - в приют тебя пристроят...

- Отпусти, хуже будет!

А вот голос у мелкого стал уверенным, злым. Петр обернулся и моментально определил, почему - к ним бодро, раздвигая плечами толпу, целеустремленно двигались аж пятеро. Внушительные парняги, придется попотеть, так что мальчишка будет обузой. Придется работать жестко.

- Отпусти ребенка, козел!

- За козла ответишь, - Петр резко встряхнул рукой. Дикий вопль - правильно, это больно, когда ломаются пальцы. Теперь этот сопляк уже никогда и никому своей клешней в карман не полезет - моторика пальцев восстанавливается плохо, не факт, что он сможет когда-нибудь сам себе шнурки завязывать, зато и на виселицу за кражу не попадет. Курсант оглянулся - окружающие не обращали внимания на происходящее или, точнее, грамотно делали вид, что не обращают, видать, к таким разборкам привычные. Ну, тем лучше - не будут ни мешать, ни звать стражу и привлекать к Петру внимания. В руках подбегающих бандюганов блеснули ножи. Отлично! В эту игру Петра играть учили неплохо, и инструкторы были хороши. В отличие от висящего на поясе палаша, нож сидел в руке курсанта, как влитой, и создавал чувство уверенности.

А вот дальнейшее было абсолютно неожиданным. Как только Петр выхватил свой нож, бандиты затормозили настолько резко, что чуть не попадали. Их взгляды оказались как будто прикованы к его ножу, а потом один, видимо, главный, поднял пустые руки - когда и куда он спрятал нож, Петр так и не понял.

- Командир, прости... Нам не нужны неприятности...

- Брысь! - Петр не понял, что произошло, но решил воспользоваться моментом. Как оказалось, поступил он абсолютно правильно - вся лихая пятерка мгновенно растворилась в толпе. Пацан, правда, тоже успел ретироваться, но об этом курсант не жалел совершенно. А вот на нож свой он посмотрел внимательно и удивленно. Странно, вроде обычный десантный нож, практически точная копия старинного американского ка-бара. Такие ножи с минимальными вариациями земные десантники используют уже не первое столетие и даже тысячелетие. А чего менять? Удачный нож, даже очень, так что не стоит лишний раз изобретать велосипед.

Уже намного позже, совершенно случайно он узнал, что такими вот ножами имеют право вооружаться только воины местных элитных подразделений. Такая вот дань прошлому, похоже. Откуда пошел этот обычай никто, разумеется, не помнит, а ритуалы, с ним связанные, остались. И схватись эта шпана с таким вот воином, шансов выжить и, тем более, уйти на своих ногах у нее было бы не больше, чем в схватке с самим Виноградовым.

Выбраться из города в тот же день он уже не успел - ночь здесь опускалась рано и темнело очень быстро. Это Петра ничуть не огорчило - в конце концов, такой вариант он считал основным. Переночевал там же, где и накануне, естественно, без грамма спиртного - память о вчерашней пьянке была все еще свежа. Хорошо хоть, на сей раз не пришлось делить комнату с нежданной попутчицей. Вчера он ее, правда, не звал, но раз уж так получилось - не гнать же на улицу... Зато сегодня он наслаждался одиночеством, а то ведь при даме ни чихнуть, не пукнуть. Даже если пьяный. Тем более если пьяный - и так уже заработал репутацию последней скотины.

На следующий день курсант проснулся рано утром - солнце еще только начало окрашивать нежным розовым цветом горизонт, и в комнате царил таинственный полумрак. Петру было, правда, не до эстетики - он быстро оделся, ополоснулся под примитивным умывальником и вполне бодро спустился в зал, где уже сидело несколько таких же, как он, ранних пташек, и заспанный половой, спотыкаясь, разносил завтрак. Ну и ладно - все равно Петр успел до наплыва основной части посетителей, а стало быть, получил пищу довольно быстро. Удобно все же, если можешь проснуться, когда захочешь. Все-таки их хорошо учили.

Еще более заспанный, чем половой, конюх, тем не менее, быстро и ловко подготовил лошадей и разместил на них вещи курсанта. Сам Петр при этом стоял рядом и наблюдал, производя вид придирчивого клиента, следящего за каждым движением работника. На самом деле он просто запоминал, что делает конюх - в следующий раз все это ему предстояло делать самому. В результате перенервничавший (наверняка хотел что-нибудь спереть, сволочь) конюх получил заслуженный медяк и ушел, опасливо оглядываясь на мрачно скалящегося клиента.

Час спустя Петр уже выезжал из города, точнее, выходил, ведя лошадей в поводу. Охрана здесь была поставлена намного серьезнее, чем в Новгороде-Заморском, что подтверждалось наличием пары трезвых и хмурых стражников на воротах. Проще говоря, пришлось платить - за себя, за лошадей за груз и так далее. Словом, искусство взяток было здесь поставлено очень неплохо, а альтернативой был досмотр и, в самом лучшем случае, пара часов потерянного времени. Времени было жалко, позволять кому попало копаться грязными лапами в своих вещах хотелось еще меньше, поэтому пришлось раскошелиться. Цены, впрочем, были вполне божескими, и, облегчив карманы на пару серебрушек, Петр спокойно проследовал дальше.

Как назло, в обе стороны тек не слишком интенсивный, но непрерывный ручеек крестьянских телег, карет, всадников, пешеходов... Люди шли на ярмарку, а некоторые уже и с ярмарки, поэтому Петру пришлось топать ножками, дабы не светить свое неумение садиться на лошадь и ездить на ней. Конечно, ему было плевать на мнение встречных людей, которых он больше никогда в жизни не увидит, но такая пантомима наверняка будет бросаться в глаза и запомнится многим. А раз запомнится - значит, пойдут сплетни, слухи, кто-нибудь заинтересуется. Нестрашно, конечно, но мало ли - зачем лишние осложнения? Лучше потерпеть и дойти до более-менее безлюдных мест и там уже ставить эксперименты.

К тому же город за стеной не заканчивался - вокруг, уже за пределами стен, раскинулись многочисленные дома, по виду беднее, чем внутри стен, зато и расположенные куда вольготнее. Если внутри стен дома теснились, буквально налезая друг на друга, то снаружи даже у какой-нибудь обшарпанной халупы могло быть широкое подворье. Однако и уязвимость этих домов перед нашествием врага была видна невооруженным взглядом, в том же, что враги были, сомневаться не приходилось - просто так стены не строятся, да и армия в городе была - Петр несколько раз замечал людей в форме.

Ну а когда кончились дома, начались поля - широкие, заросшие какими-то колосящимися злаками. Возможно, это была пшеница, возможно, рожь или овес, а возможно, и какой-то местный злак - Петр в этом не разбирался совершенно. Он даже не мог сказать, засеяны поля чем-то одним, или на разных полях разные растения. Если честно, он и не приглядывался - не видел смысла забивать голову ненужной информацией.

Дорога шла через поля километров пять, после чего начался лес. Нормальный такой лес, хвойный. Деревья были явно неземные, но от сосен и елей отличались разве что невероятно длинной, куда там кедру, мягкой хвоей. Даже кора была как на земных деревьях - уж в этом-то выросший в небольшом северном городке Виноградов разбирался. Ничего удивительного в этом не было - на планетах земного типа жизнь развивалась по схожему сценарию, и если ее формы и отличались друг от друга, то в деталях, принципы же были общими, отсюда и схожесть внешнего вида.

Впрочем, лес курсант рассматривал, уже сидя на крестьянской телеге. Какой-то обгонявший его селянин предложил благородному господину не побрезговать и проехаться с ним. Ну, Петр и согласился, и теперь наслаждался приятным путешествием на тряской деревянной конструкции и болтовней возницы в качестве довеска. А уж поболтать он был мастером, да таким, что заболтал бы, наверное, кого угодно.

Петр, однако, был хорошим слушателем - умел, что называется, слушать и не слышать, думая о своем и пропуская мимо ушей информацию о ценах на рожь, достоинствах бойцовых петухов и прочей мути. Главное было только кивать в нужных местах и вставлять ничего не значащие междометия, создавая иллюзию разговора. Ну а дальше болтун делал все сам, молотя языком с удвоенной энергией и получая удовольствие от процесса.

Лошади курсанта бодро шли позади телеги и тоже выглядели довольными происходящим, так что начало путешествия можно было считать приятным. За весь день они остановились только раз, чтобы напоить лошадей и перекусить оказавшимся у возницы с собой салом и хлебом, а к вечеру добрались до деревни, в которой случайный попутчик Петра, в общем-то, и жил. Постоялый двор в деревне был, но, по словам крестьянина, заведение это комфортом не блистало. После этого прозвучало вполне прогнозируемое предложение заночевать у этого самого крестьянина, и намного дешевле, чем на постоялом дворе, и намного удобнее, и со всеми возможными удобствами, которое было принято вполне благосклонно. Судя по заблестевшим глазам крестьянина, он намерен был банально разжиться лишней монетой, что для селян вполне нормальное явление. Петр был совершенно не против - каждый зарабатывает, как может, а денег пока что было более чем достаточно.

Дом, у которого остановилась телега, был самым обычным - не богатым, но и не лачугой, так, золотая середина. Крепкий, двухэтажный, рубленый из толстых, в обхват, бревен, причем рубленый совсем недавно - стены еще не везде успели потемнеть. Впрочем, как пояснил словоохотливый хозяин, эта порода дерева вообще темнела довольно медленно, так что первое впечатление о возрасте строения могло быть обманчивым. Окружающее дом внушительное подворье и чистый, без единой лишней щепки двор говорило о том, что хозяин всего этого, несмотря на не закрывающийся рот, хозяин справный и не ленивый, а прочные, открытые сейчас ворота и высокий забор - о его осторожности. Такой забор запросто не перелезешь, а лениво брехающие собаки, которых, очевидно, на ночь спускали с цепи, и вовсе сделали бы жизнь вздумавшего покуситься на хозяйское добро воришки если не исчезающе короткой, то, во всяком случае, тяжелой. Конечно, все это годилось против мелкой шпаны, серьезные люди преодолели бы подобные препятствия не напрягаясь, но какие в деревушке серьезные люди, и что бы они стали красть у средней руки крестьянина? Правильно, им здесь и красть-то было нечего.

Пока курсант рассматривал дом, из него выскочила женщина лет сорока, очевидно, жена хозяина. Невысокая, классических крестьянских габаритов сто двадцать на сто двадцать и на сто двадцать. Несмотря на эти самые габариты, навстречу мужу она устремилась на удивление шустро. Позади нее поспешали две девицы на выданье, очевидно, дочери - во всяком случае, они были излишне полненькими и в будущем обещали стать такими же тумбочками, как хозяйка, да и на лицо наблюдалось определенное сходство.

Принимали Петра более чем радушно. Ну, ничего удивительного - пара серебряных монет для крестьян деньги если и не огромные, то очень большие. Стол, правда, был богат не столько разнообразием, сколько количеством пищи, а главное, выпивки, а что касается простоты крестьянской кухни, так после концентратов, которые месяцами приходилось жрать в полете, трудно быть привередливым. Конечно, завтра по деревне будут со смехом рассказывать, как здесь развели на деньги богатого заезжего придурка, но ему-то что с того? С большой долей вероятности можно предположить, что в этой деревне Петр оказался первый и последний раз в жизни, а раз так, то и переживать по этому поводу смысла нет.

Кстати, настоящим шоком для привыкшего к безостановочной болтовне хозяина всего это великолепия Петра стало то, что молчал он, как рыба. Вместо него говорила хозяйка, и вот тут-то курсант понял, что такое болтливая баба. В кратчайший срок он узнал все и обо всех, кто жил в этой деревне, причем не только сам не успевал вставить слово - ее муж, похоже, испытывал те же проблемы, несмотря на опыт и куда более серьезные природные данные. В конце концов, курсант уже ждал окончания ужина, как манны небесной, и даже отказался от предложенной ему кровати с мягкой даже на вид периной, предпочтя спать на сеновале. Ночи были пока что теплые, здесь вообще был очень мягкий климат, поэтому замерзнуть он не боялся. Да и приучали их терпеть и холод, и жару, так что, в любом случае, даже без спального мешка он мог чувствовать себя достаточно комфортно.

Как оказалось, Петр не прогадал, хотя спать ему пришлось намного меньше, чем он рассчитывал. Ночью на сеновал заявилась одна из хозяйских дочерей, кажется, та, что помладше, хотя Петр не был уверен - как-то не обращал он на них внимания и уж тем более не запоминал, кто из них кто. Похоже, девочка искала приключений на свои нижние... Ну, пока еще сто. Петр, правда, тоже против не был - длительное воздержание давало о себе знать, на клапан ощутимо давило, а монахом курсант никогда не был и становиться не собирался. Ночь получилась вполне неплохой, во всяком случае, скучать не пришлось точно, мерзнуть - тем более, и под утром они расстались, вполне довольные жизнью и друг другом, после чего Петр все-таки смог немного поспать.

Утром он отправился дальше, предварительно расспросив у хозяина, как и куда идут дороги. Если общий курс можно было удерживать с помощью планшета, а карты, приобретенные в самом начале пути и дополненные в Вегасе, позволяли ориентироваться по населенным пунктам, то сколь либо серьезных карт, на которых подробно указывались бы дороги, здесь было не достать в принципе. К счастью, крестьянин довольно прилично ориентировался в окрестностях, да и дорог было немного - основной тракт, представляющий из себя неплохо утоптанную лесную дорогу с глубокой грязной колеей, и немногочисленные ответвления. На одно из них, по сути, полузаросшую лесную тропу, Петр и свернул.

Крестьянин не соврал - после получасового пути Петр вышел к озеру, небольшому и очень чистому. Рыбы в нем, если верить тому же крестьянину, было немного, поэтому люди здесь бывали редко. А вот берег был, напротив, широкий и ровный, что для целей курсанта подходило как нельзя кстати. Да и песочек - не так больно будет падать...

Стреножив заводных коней, Петр подошел к тому, которого взял в качестве средства передвижения, и сказал:

- Ну все, Вулкан, будем на тебя садиться.

Конь промолчал, но посмотрел, как показалось Петру, насмешливо и многообещающе. Однако когда курсант его покупал, его заверили, что конь объезжен, а значит, справиться с ним можно. Как ездят на лошадях, Петр видел не раз, поэтому считал, что задача будет выполнимой. К сожалению, теория и практика - вещи разные...

Для начала надо было забраться в седло. Петр вставил ногу в стремя, оттолкнулся от земли - и седло просто съехало на бок. Похоже, подпругу надо было затянуть сильнее...

Затянул. Снова вставил ногу, снова оттолкнулся... Конь мягко переступил копытами, отходя в сторону, и курсант, потеряв равновесие, с громкой нецензурной бранью рухнул на плотный песок. Встал, отряхнулся и внимательно посмотрел на хитрую скотину. Конь стоял спокойно, старательно делая вид, что он тут ни при чем. Ну ладно.

В третий раз Петр просто ухватился двумя руками за луку седла и, не теряя времени, оттолкнулся от земли и взлетел на спину коня, как птичка - сказались хорошая спортивная подготовка и координация движений. Конь пошатнулся, посмотрел на утвердившегося в седле курсанта удивленно, но остался стоять на месте. Так, теперь надо было попробовать поехать. Петр толкнул коня ногами...

В течение следующих двух часов он трижды оказывался на земле, зато научился уверенно ездить шагом и галопом - поймал, что называется, ритм. А вот с рысью было потяжелее, она у этого коня была очень тряская - ну и фиг с ней, будет еще время научиться.

Петр залез в озеро, выкупался сам, искупал коня - тому понравилось. Потом снова тренировался, до самого вечера, изрядно отбив пятую точку, но результат был. На берегу озера Петр и заночевал, благо хищников, как ему сказали, здесь почти не было, да и лихие люди в этих местах не промышляли - начальник местной полиции хлеб свой ел не зря.

В дорогу он двинулся утром, и сразу ощутил, что скорость движения ощутимо выросла. Все-таки, если есть возможность пересесть со своих двух ног на четыре лошадиные, это прогресс. Только тот курсант понял, каким толчком для человеческой цивилизации стало приручение лошадей, как сократились расстояния и как легче стало жить. Да и сам процесс ему, в общем-то, понравился - все равно чувствовать под собой мощно перекатывающиеся лошадиные мышцы создают с непривычки чувство легкой эйфории, совсем непохожее на ощущения от управления автомобилем и даже воздушным или космическим судном. Ни то, ни другое - а совсем иное.

Хорошо еще, что Петр чуть-чуть не рассчитал время и ночь наступила, когда до ближайшей деревни было километров двадцать. Точнее, не ночь - просто стало быстро темнеть, и ехать стало проблематично. Неопытный наездник, незнакомая местность... Лошади подслеповаты, в темноте они почти не видят, и в сумме все это значило, что стоит остановиться на ночлег. По счастью, рядом с дорогой попалась подходящая поляна, и курсант, заехав на нее, слез с лошади.

Он ведь хотел быть максимально незаметным, но, если бы местные увидели его, он бы точно привлек их внимание. Для человека, живущего в это время и в этой местности, день в седле не был чем-то особенным. Петр не был столь привычен к конным прогулкам, но не сообразил этого сразу. В результате он просто не устоял на ногах, натруженных в поездке и практически не слушающихся. Вдобавок, как выяснилось уже утром, несмотря на свой чудо-комбинезон, он стер внутреннюю часть бедер и задницу, и ходить теперь мог только в раскорячку... Душераздирающее зрелище!

Аптечка помогла на какое-то время прийти в норму - слоновья доза обезболивающего хотя и сделала Петра несколько заторможенным, но позволила ему хотя бы добраться до деревни, где он и остановился на несколько дней, сказавшись больным. Собственно, так оно и было, главное - не афишировать причину болезни. Отлежался, подлечился традиционными русскими методами, включающими баню и умеренные дозы спиртного, а заодно быстрозаживляющей мазью из аптечки. Все-таки великое дело - хорошая фармацевтика. Местные оказались людьми достаточно радушными, а цены - вполне приемлемыми, так что Петр решил рассматривать вынужденную задержку как неожиданный отпуск. Неплохо отлежался, надо сказать, отъелся и выспался. Однако всему на свете приходит конец, и пять дней спустя курсант двинулся в дальнейший путь.

Теперь он двигался значительно осторожнее, давая себе отдых и увеличивая длительность переходов постепенно. С учетом этого примерно неделю путешествие было довольно приятным. Единственным разнообразием было нападение каких-то хищников, похожих на волков, но почему-то с шестью лапами, черного окраса, крупных и чертовски быстрых. Местные, кстати, их волками и называли. Они появились с наступлением сумерек, когда Петр в очередной раз не успел доехать до деревни и остановился, чтобы заночевать в лесу. К счастью, какие-то зачатки интеллекта у них тоже присутствовали, поэтому, когда первые два зверя осыпались на дорогу кучами обугленных костей, остальные моментально скрылись за деревьями. Миг - и вся стая исчезла, сканирование местности дало лишь слабые засветки на пределе дальности, а без очков-ноктовизоров и вовсе никого не было видно. Быстро бегают, гады!

Стычка закончилась в пользу Петра, но обольщаться не стоило. Обжитые места постепенно заканчивались, леса становились все более глухими, а значит, стоило удвоить осторожность. Интересная, кстати, особенность была у местных лесов - очень они были похожи на многие земные. Если хвойный лес был практически прозрачным и деревья стояли довольно редко, то сейчас, когда местность стала более низкой и влажной, лес пошел смешанный. Вместо псевдососен появились деревья с мелкой, мельче, чем у елок, хвоей, а вперемешку с ними росли многочисленные лиственные растения. Последние отличались разнообразием, но Петр не слишком ими интересовался - ему не интересны были растения, стезю ученого-биолога он никогда на себя не примерял. Отметил он только, что листва на всех деревьях была очень густой и очень темной, хотя и оставалась зеленой. Все это очень затрудняло обзор и делало лес очень мрачным на вид, но, по сути, ничего принципиально не меняло - лес как лес.

Теперь он останавливался только в деревнях, на постоялых дворах, благо их было пока что достаточно и расположены они были в дневном переходе друг от друга. Два раза его пытались ограбить, оба раза бездарно - в первый раз перед одиноким всадником вышли на дорогу трое крепких, одетых в добротную и вполне опрятную одежду мужиков с увесистыми дубинами в руках, и предложили слезать с лошади. Что же, танку плевать, в каком камуфляже зебра. Петр спокойно пристрелил их и поехал дальше. Если кто и сидел еще в засаде, то благоразумно решил не высовываться. И правильно - против бластера в кустах не спрячешься, а как курсант стреляет, он уже продемонстрировал.

Второй раз в него выстрелили из арбалета, в спину. Ну и что? Десантная куртка сделала удар совершенно нечувствительным. В ответ Петр дал очередь по кустам, откуда прилетела стрела. Потом, аккуратно затаптывая занявшиеся было ветки (А как иначе? Подожжешь лес - сам сгоришь, от пожара убежать сложно) он нашел пробитый двумя импульсами труп, а чуть в стороне - второй, с разряженным арбалетом. Отбегались, разбойнички, сами виноваты - если человек едет через лес один, да еще не слишком торопясь, значит, чувствует себя достаточно сильным, чтобы справиться с любой опасностью. Не поняли, не сработал инстинкт самосохранения - получите в лоб тяжелым предметом. Естественный отбор, так сказать.

Примерно через неделю места вновь стали более обжитыми, а еще через два дня Петр выехал к Нововладимиру - крупному городу, стоящему на высоком берегу, в месте впадения широкой и полноводной реки в еще более широкую и полноводную. Судя по всему, тот, кто закладывал этот город, рассчитывал, что он позволит контролировать идущие по рекам транспортные потоки, и угадал. Город, похоже, процветал - он был ничуть не меньше, а может быть, и больше Вегаса, окружен двумя рядами стен, внешней, деревянной, и защищающей центр внутренней, каменной. Плюс было, похоже, нечто вроде кремля, последней линии обороны, хотя с холма, на котором остановил своего коня Петр, видно было плохо - расстояние приличное, да и ракурс неудобный. А вот то, что в городе было много церквей, и церквей богатых, с позолоченными куполами и высокими звонницами, Петр разглядел хорошо, и увиденное ему категорически не понравилось.

Так уж получилось, что одной из причин случившегося в давно забытые уже времена краха Российской Империи, следствием которой явилась чудовищная технологическая деградация и вынужденная изоляция многих планет, в частности, и этой, были религиозные противоречия, вылившиеся в беспощадные междоусобные войны. Население Земли тогда сократилось более чем на треть, а некоторые колонии вовсе вымерли, на много лет оказались невозможны полеты в дальний космос... Тогда, в конечном итоге, к власти пришли технократы, которые решили вопрос с религией очень просто - расстреляли наиболее агрессивных деятелей всех вер и течений (в ряде случаев это закончилось тотальным истреблением целых народов) и в течение сотен лет создавали для всех церквей условия, при которых они вообще не могли влиять ни на что. Простейший пример - человек, замеченный в церкви, молельном доме или просто за совершением любого религиозного обряда более двух раз не мог рассчитывать ни на какую интеллектуальную работу, их уделом становился низкоквалифицированный труд и минимальная зарплата. Вполне естественно, что хотя наиболее мощные религии и сохранились, они утратили всяческое влияние, и количество верующих официально не превышало одного процента населения федерации - люди существа меркантильные и редко идут за слабыми и никчемными, тем более что ту нишу, которые в прошлом занимали священники, давно и с успехом оккупировали психоаналитики. Естественно, что Виноградов с настороженностью относился к явной популярности религии на этой планете и не испытывал желания контачить с местными святыми отцами. Хотя нежелание - это одно, а боязнь - совсем другое. Курсант не боялся - как показала практика, при появлении не предусмотренной проектом дырки в организме одинаково хорошо умирают люди любого вероисповедания, и священники исключением не являются, а бластер - идеальный перфоратор, хоть стены дырявь, хоть человека, пока энергия есть, ему без разницы. Главное, режим правильно выбрать да целиться поточнее.

Однако и выбора большого не было - может, он и проехал бы мимо, но близился вечер. Пришлось толкнуть коня каблуками (а ведь научился за это время ездить, может, не блестяще, но вполне сносно) и направить свои стопы к парому, который как раз готовился отвалить от берега.

Уже собиравшийся отчаливать паромщик недовольно скривился, видя поспешающего к переправе всадника, но все же чуть задержался - по виду, опаздывающий был непонятно кем, одежда пятнистая, камуфляжная, такую и дружинник может носить, и егерь, и князь на охоте надеть не побрезгует. Но вот длинный клинок на бедре и отличные лошади, которые далеко не всякому дворянину по карману, говорил о том, что этот хмырь однозначно из благородных, да и поспешает он не слишком быстро - явно достоинства старается не потерять. Дворяне же - народ говнистый и мелких неприятностей могут устроить кучу. Проще подождать, тем более палкой никто не гонит, а две минуты погоды не делают. Впрочем, дворянин оказался с понятием - целую серебрушку дал и сдачи не спросил, хотя цена переправы медяк с человека и два за лошадь. Тоже, видать, понимает, что не подожди его паромщик - ночевать бы ему на этом берегу, а берег низкий и потому здесь ночью и сыро, и холодно, и земля влажная...

Петр успел. Ночевать на сырой земле не хотелось, отъезжать назад, на холмы - тоже, и потому пришлось пустить лошадей в неспешный галоп. Слишком быстро ехать он пока опасался, и потому чуть не опоздал, но паромщик чуть придержал свою баржу, и Петр в благодарность простимулировал его монетой. Недовольное морщинистое лицо мужика разгладилось, и он бодро погнал паром через реку, к невысокой пристани, уже затягиваемой туманом.

Река была широкая, ветра не было, и вода была гладкая, как зеркало. Над ней тучами вились какие-то местные аналоги комаров - внешне похожие, и такие же злые. Хорошо хоть, репеллент их немного отпугивал, но приятного все равно было мало - кусались, сволочи, поменьше, но лезли в нос и глаза, что очень раздражало. Играла рыба - совсем как на Земле, над головами пролетела какая-то местная птица и метко нагадила на лысину высокому, дородному купцу, вызвав приятное оживление среди собравшихся. Купец изобретательно матерился и отмывал голову речной водой, а остальные пассажиры числом пятеро сдержанно хихикали у него за спиной. Идиллия...

Кстати, попутчики оказались настоящим кладезем информации - от них Петр узнал и о том, что в городе сейчас затишье и никаких ярмарок не предвидится, и о том, что правит городом и одноименным княжеством великий князь Ярослав, и о традиционно сильных позициях церкви. Было и еще много всякой мелкой информации в виде сплетен, слухов и просто разговоров ни о чем - паром шел через реку почти полчаса, и паромщика несколько раз заменял его помощник, крепкий парень с широченными плечами и немного придурковатым лицом. Для Петра, правда, главной была информация о приличных трактирах неподалеку, и три названия, равно как и дорогу к ним, он запомнил. Однако всему приходит конец, и паром, наконец, мягко уперся в пристань. Народ сразу же зашевелился - всем хотелось пораньше оказаться на берегу, хотя никто вроде никуда и не торопился. Стадный инстинкт, что поделать. Ну и соперничество даже в такой малости - кто первый тот и доминантный самец...

Если на паром лошади всходили неохотно, то на берег, точнее, на пристань, их вообще пришлось тащить за узду, преодолевая нешуточное сопротивление. Петр их прекрасно понимал - доски пристани были изрядно тронуты гнилью и опасно прогибались, он и сам-то ступал на них с опаской. Однако высадка прошла без происшествий, и Петр, выйдя, наконец, на берег, бодро зашагал в сторону внешнего города.

Первый же трактир, который ему порекомендовали случайные попутчики, показался курсанту подходящим - добротное здание, первый этаж каменный, второй - из не слишком толстых бревен. В большом зале чисто, народу немного... Словом, Петр решил здесь и остановиться, и не прогадал - цены были, по сравнению с Вегасом, умеренные, а небольшая комната, в которой он бросил вещи, вполне чистой. Вдобавок, была истоплена баня, несмотря на позднее время, работала прачка, и час спустя Петр, красный и распаренный, приняв для аппетита стопочку ядреной местной наливки, уже ел очень приличный борщ с пампушками. Народу было немного - не сезон, поэтому хозяин был рад каждому посетителю, чем Петр без зазрения совести и воспользовался.

Ночью, правда, его попытались ограбить - воришка тонким ножом поддел оконную щеколду и бесшумно проник в комнату. Пожалуй, если бы не установленные с вечера датчики охранной системы, Петр бы и не проснулся, но с вечера, превозмогая лень, он все-таки потратил несколько минут на их установку и теперь мог только вознести хвалу себе любимому за предусмотрительность.

Вор, склонившийся над одним из дорожных тюков, приобретенных еще в Вегасе, ничего не почувствовал - просто потерял сознание, когда бесшумно подкравшийся курсант ткнул его тонкой иголкой в нервный узел. На теле человека много точек, ткнув или ударив в которые можно человека убить, парализовать или, вот как сейчас, заставить потерять сознание. Очнулся вор уже сидя на стуле, со стянутыми руками и ногами, привязанными к ножкам. Тело тоже было аккуратно примотано к стулу - во избежание, так сказать. Во рту наблюдался кляп из его собственных портянок - жестоко, конечно, но такова селява, незачем было лезть, куда не просят. А раз уж залез - не попадайся, а попался - не хнычь, твоя судьба - твои проблемы. Работа с риском предполагает и такой конец.

- Ну что, чучело, кто ты, что ты, откуда здесь взялся, и вообще, зачем пришел? - почти ласково спросил Петр, дав вору, оказавшемуся совсем молодым, щуплым и невзрачным, пару минут на то, чтобы прийти в себя и осознать незавидность своего положения. - Каждое твое слово может облегчить твою участь и подарить тебе легкую смерть или обеспечить веселую ночь. Ты говори, говори... Ах да, прости, забыл.

Курсант вытащил изо рта пленного кляп. Тот посмотрел на Петра ненавидящими глазами и прохрипел:

- Тебе не жить! Старшие тебя на лоскуты порежут...

- Товарищ не понимает, - вздохнул Петр, запихивая кляп на место. - А жаль. Ну ничего, сам виноват...

Можно было, конечно, вколоть допрашиваемому сыворотку правды, но ее было мало, и тратить ценный препарат не хотелось. Вместо этого Петр вспомнил уроки экстренного потрошения, которые преподавал им старый, седой десантник, потерявший руку во время какой-то спецоперации. Руку отрастили новую, но от службы прапорщика Ковальчука отвратило начисто, и, когда появилась вакансия в училище, он пошел туда не раздумывая. Учил, правда, хорошо, и теперь Петр без зазрения совести использовал его уроки на практике, не сильно задумываясь над моральной стороной вопроса и беспокоясь исключительно об эффективности процесса. Ну и практика тоже - без нее, как известно, любые навыки атрофируются.

Час спустя трясущееся желе, в которое превратился вор, выложило все. Мог и без того выложить - ничего особенного все равно не знал. Один из попутчиков на пароме был наводчиком местного криминального сообщества. Углядел человека с деньгами, проследил, ну а ночью потрошить заезжего лоха послали шестерку, которой, по сути, и являлся пленный. Ну а дальше все просто - узнать у ничего не подозревающего хозяина, где остановился его якобы знакомый и ночью залезть по стене труда не составило. Петру оставалось теперь лишь аккуратно добить пленного, спустить его во двор (и почему на ночь собак не спускают, гады?) на веревке и осторожно, чтоб никто не видел, утопить в нужнике.

Утром отлично выспавшийся, несмотря на это небольшое происшествие, курсант был бодр и свеж. Спустился вниз, в общий зал, позавтракал, узнал от трактирщика, что им интересовался старый знакомый, пожал плечами безразлично, мол, кому надо - тот найдет. Со скучающим видом посидел расслабленно, а потом пошел пройтись по городу - прикупить кое-чего. Мести здешних криминальных авторитетов он не слишком боялся - не того пошиба пешку к нему послали, чтобы мстить за такого. Да и потом, выбравшие рискованную профессию не должны обижаться на подобное, только молодые идеалисты верят, что в профессии вора есть место романтике - напротив, в ней только жесткий прагматизм, и силу бандиты всегда уважают. Ну а если Петр все же ошибался... Что же, бластер по-прежнему висел на бедре, нож и палаш - тоже, а стесняться применять оружие в отсталом мире, подобном этому было, по меньшей мере, смешно. Здесь слишком часто царило правило "убей, или убьют тебя самого", и Петра такое положение вещей совершенно не коробило.

В дорогу действительно надо было кое-что прикупить - Петр немного поиздержался. Кое-что из одежды, кое-что из еды... Мелочи, вроде, а потихоньку набегает. Да и задержаться в этом городе на денек стоило - просто отдохнуть, отлежаться в относительно цивилизованных условиях. Петр ведь был обычным космонавтом, штурманом, а не космическим разведчиком, и, не смотря на всю свою подготовку, от путешествия уже изрядно устал.

И все-таки он ошибся. Прогуливаясь по рынку и прицениваясь то к одному, то к другому (не то, чтобы его очень уж заботили деньги, но так вело себя подавляющее большинство находившихся здесь покупателей и не стоило выделяться), Петр очень быстро обнаружил слежку. Абсолютно непрофессиональную - даже со своими, в основном, теоретическими навыками он быстро вычислил двух топтунов, а спустя несколько минут и третьего. Однако, интересно - не то чтобы Петр опасался чего-либо, но сам факт был весьма примечателен. Стоило разобраться с проблемой и, желательно, срочно, а то здесь не тронут - так в дороге перехватят. Лишние проблемы были не нужны.

Играть в прятки явно не стоило - города Петр не знал, оторваться, обрубить хвосты явно не получится. Оставалось воспользоваться тем же приемом, что удачно прошел в Вегасе, естественно чуть видоизменив его. Конечно, можно было придумать и что-либо пооригинальнее, но зачем изобретать велосипед? Сработало раз - сработает и второй, велика честь для местных лишний раз напрягаться, и потом, лучшее - враг хорошего, а простые схемы - самые надежные.

Свернуть в переулок, чуть подождать... Ох ты, топтунов аж пятеро... Нет, уже один - хорошо все-таки, что бластер на минимуме мощности стреляет бесшумно. Так, теперь подойти к еще ничего не понимающему молокососу, вряд ли старше того, который заявился прошлой ночью, выбить из руки испуганно стиснутый кинжал, пару раз приложить по морде, чтобы напугать, а потом аккуратно придавить тонкую шею, чтобы чувствовал: дернется - умрет сразу. Ну вот, а теперь можно и поговорить.

- Ну что, человече, рассказывай, как ты дошел до жизни такой? Подробности можешь опустить, а вот кто и зачем тебя за мной следить послал ты уж, будь любезен, расскажи, - и несильный удар в промежность, не страшно, но очень болезненно.

И раскололся сопляк сразу, как сосновое полено. Что называется, пароли-отзывы-явки... Хотя какие там пароли-отзывы? Город-то велик только по местным меркам, а так - все друг друга пусть в лицо, но знают, это надежнее любых паролей. Был в городе свой криминалитет, ходили все под крылышком некоего отца Валентина, из расстриженных монахов, фамилию его никто не знал. Экс-монашек оказался человеком умным, решительным, не только сумел подчинить себе буйную криминальную вольницу, но и заставил считаться с собой власти, не в последнюю очередь потому, что каждый знал: тронешь блатного - умрешь. Вот и в данном конкретном случае четверка мстителей должна была выбрать удобный момент, а дальше - нож под ребро, удавка на шею или еще что, на их усмотрение. Просто, дешево, сердито, плюс молодняк себя в деле проявит и кровью будет повязан до кучи. Молодцы, ничего не скажешь, вот только не на того напали. Однако же, надо было с этим что-то делать - наверняка после того, как сопляков найдут мертвыми, на дело выйдут спецы посерьезнее. Жаль, но, похоже, надо было сваливать из города, однако бежать что-то не хотелось. Гордость не позволяла, что ли... Стало быть, оставался резервный вариант.

Час спустя они подошли к ничем не примечательному дому на пустынной улице, с тенистым садиком в небольшом дворе. Они - это Петр и его пленник, которого курсант бережно придерживал под локоть. Ну, значит, чтоб тому какие дурные мысли в голову не пришли, вроде побега там или еще чего. Дом был чистенький, аккуратный, у входа, правда, болтались двое верзил с лицами, не отмеченными печатью интеллекта. Петр широко улыбнулся, ловко дернул своего невольного проводника, дробя ему кость (легко отделался, жить будет, да и рука, если попадет к толковому костоправу, будет действовать, полежит немного без сознания, правда, но это уже издержки профессии) и походя свернул обоим шеи. Пристроив их на ступеньках так, чтобы они выглядели сомлевшими от жары, и подтащив к ним своего проводника, он деликатно постучал в дверь.

- И кто там прет? Совсем обнаглели...

Голос был старый, бесцветный, походка шаркающая - очевидно, старый вор, заканчивающий жизнь привратником местного мафиози. Тем лучше - такой вряд ли окажет серьезное сопротивление. Как, впрочем, и двое охранников, которых Петр так легко убил лишь потому, что застал врасплох. Успей они среагировать - и пришлось бы повозиться, Петра хоть и учили всерьез рукопашному бою, и был он на полголовы выше обоих уголовничков, но все же и эти быки явно не пальцем деланные, иначе бы их генштаб местной мафии охранять не поставили. Но - расслабились от спокойной жизни, инструкторы в свое время не раз говорили, что привыкшие к безнаказанности преступники часто даже не могут себе представить, что с ними не будут разговаривать, а будут просто убивать, на чем и теряют драгоценные секунды. Примеров в истории масса. Собственно, это сейчас и произошло - никто и мяу сказать не успел.

Оставалось дождаться, когда откроется дверь - она и открылась, даже по поводу личности стучавшего лишний раз не поинтересовались, а до концепции дверного глазка пока что не додумались. Видать, свято уверены были, что никто чужой, а тем более опасный, да еще и средь бела дня сюда прийти попросту не посмеет. Ну да, они здесь вроде как хозяева и даже представить себе не могут, как ошибаются. Провинция...

Здесь, правда, оказалась первая преграда - на двери изнутри была тонкая, но прочная стальная цепочка призванная не остановить, а задержать того, кто попытается вломиться, давая неосторожно открывшему дверь лишние секунды на организацию отпора. Однако Петр заметил цепочку лишь после того, как дверь распахнулась от удара ногой. Собственно, он хотел, чтобы распахнувшаяся дверь сбила с ног привратника. Она и сбила, да так качественно, что тот потерял сознание. А цепочка, кстати, уцелела - вылетели гвозди, которыми она была закреплена.

Дальше было просто - проведению зачисток их учили на совесть. Не торопясь, но и не мешкая, Петр прошел по всем комнатам, стреляя по всему, что движется. Хорошо хоть, собаки на пути, ни во дворе, ни в доме не попались - их было бы жаль, а огромный рыжий котяра успел молний метнуться на шкаф, что дало ему полсекунды, за которые курсант успел удержаться от выстрела.

Отца Валентина Петр тоже нашел, узнал по точному описанию, выбитому из пленного. Тот не испугался - тоже, очевидно, не понял, что его сейчас будут убивать, даже из кресла не встал. Улыбнулся еще, гад, и вальяжно указал на стул - видать, поговорить решил, оказать, честь. Обнаглела, похоже, местная мафия от безнаказанности... Петр улыбнулся ему и спросил:

- Вот скажи мне, придурок, зачем ты на меня пасть открыл?

Вопрос был риторическим, Петр и не ждал на него ответа. Мафиози только начал открывать рот, а Петр уже выстрелил и, спокойно перешагнув через труп, пошел продолжать зачистку.

Уже уходя, курсант посмотрел на лежавшего у двери языка. Тот все еще не пришел в себя. Сейчас бы добить, но вот как-то рука не поднялась. Перешагнув через тело, курсант зашагал прочь, подумав, что такая мягкосердечность может плохо кончиться, но вот не смог себя пересилить. Хотя, наверное, уцелевшим бандитам (а в доме наверняка были далеко не все) будет сейчас не до него - у них ведь дележ власти намечается. Оставалось только аккуратно поджечь дом и спокойно уйти.

Уже вечером, зайдя по дороге на рынок и купив все-таки то, что хотел, Петр сидел в комнате, наслаждаясь сытостью. Переел он, конечно, здорово - готовили в этом заведении хорошо. Еще больше радовало то, что с финансами теперь проблем не намечалось вообще - в разоренном притоне (хотя, если честно, как-то рука не поднималась обозвать тот домик притоном, уж больно он был чистеньким и аккуратным) курсант позаимствовал в качестве трофеев найденные деньги и опять-таки камешки. Улов был куда интереснее, чем в небогатом банке нищего городка, пожалуй, если верить местным сплетникам, теперь у Петра была сумма, на которую можно купить неплохой замок. Ну и пусть - запас карман не тянет, к тому же натуральные, а не выращенные искусственно камни ценились и на Земле, так что домой курсант рассчитывал вернуться не с пустыми руками.

А утром его ждал неприятный сюрприз. Когда Петр завтракал, с аппетитом приканчивая омлет с ветчиной и шумно (Ура! Пусть сдохнут хорошие манеры!) хлебая отменный местный кофе, рядом с ним на скамейку присела женщина. Петр не обратил на нее внимания, тем более что мешковатая дорожная одежда скрывала его фигуру, и продолжал бодро жевать. Когда женщина заговорила, он едва не подавился.

- Ну, здравствуй.

- И тебе... кхе-кхе... не болеть, Виктория.

- Приятно, что помнишь мое имя. Чем обязан?

- Да вот, - девушка небрежно откинулась назад, облокотившись на стену. - Хочу записаться к тебе в попутчики. Ты ведь идешь на восток?

- Я иду один, свободных мест не предусмотрено. Кстати, как ты меня нашла?

- Да, в общем-то, просто. Куда ты поехал, я знала - ты и не скрывал. Я купила лошадь и припасы, денег ты дал не слишком много, но мне хватило, и поехала следом дня чрез три. Кстати, путешествуешь ты довольно медленно. А здесь я поняла, что ты не уехал, когда услыхала о том, какую бойню ты устроил. Надо сказать, трупы за собой ты оставлять не боишься.

- Да, не вижу в этом ничего особенного. Ни на кого не нападаю первым, но и хамства в свой адрес не потерплю.

- Твое право. Придется иметь это в виду.

- А зачем? Я иду сам по себе, ты - сама по себе. Прости, но я и так сделал для тебя больше, чем достаточно, - фыркнул курсант отворачиваясь.

- Ошибаешься, космонавт.

Петр медленно, всем корпусом развернулся, одновременно кладя руку на нож. От девушки это не укрылось - она чуть побледнела и потянулась к своему кинжалу, висевшему в ножнах на поясе. Однако оба они понимали, что если Виноградов захочет убить ее, он сделает это быстрее, чем она успеет пошевелиться. Однако курсант не стал никого убивать. Во всяком случае, пока, хотя очень хотелось.

- Кто ты? Откуда знаешь, кто я? В чем я ошибаюсь?

- По пунктам. Я - Виктория Александрова. Мы шли на туристической яхте "Байкал" и были перехвачены рейдером таргов - во всяком случае, так сказал мой отец... Которого сожгли по твоей вине. Знаю, потому что у тебя десантная форма и бластер на поясе, которым ты, на мой не слишком искушенный взгляд, неплохо владеешь. Ошибаешься в том, что сделал достаточно. Еще вопросы?

- Что и почему я сделал недостаточно? Мне всегда казалось, что и так сделал больше, чем нужно. Совершенно бесплатно, заметь.

- Потому что, как любой военный, ты обязан сделать все, чтобы спасти жизнь граждан федерации. Ты обязан был вытащить моих родных с костра. Но раз ты этого не сделал, что простительно, я поняла потом, что ты просто не знал, кто это, то хотя бы обязан доставить меня на Землю.

- Типично женская логика, - безразлично пожал плечами курсант. - Я не приносил присяги, так что не являюсь военнослужащим и ничем тебе не обязан. И отца твоего спасать был не обязан, и, прости, тебя. Вообще, мне проще и безопаснее было пройти мимо, поверь. И уж тем более я не обязан тащить тебя куда бы то ни было. Особенно на Землю - да и как, скажи, я это сделаю? Я - курсант, был на практике, до присяги, кстати, оставалось всего ничего, наш корабль точно так же завалил рейдер таргов, подозреваю, что тот же самый, что расколотил вашу яхту. Вряд ли здесь было два таких корабля. Поэтому извиняй, девушка, бананьев нема.

Конечно, он немного соврал - присягу он приносил в тот самый день, когда их училище преобразовали из коммерческого в военное. Но какая разница? Главное, чтобы засунула свои претензии куда подальше и, желательно, вообще оставила его в покое.

Плечи девушки разом поникли, да и сама она как будто уменьшилась в размерах. Ну да, эта сопля, которой, судя по всему, не больше шестнадцати-восемнадцати лет, уверилась, что ее доставят домой, и ее проблемы уже закончены. Ага, щщас.

- Мне не нужна лишняя обуза и попутчица, которой придется вытирать сопли и следить, чтобы она не путалась под ногами, - припечатал Петр. - Я, конечно, понимаю, что ни одно доброе дело не остается безнаказанным, но чужие проблемы на себя взваливать не намерен, мне самому выживать надо. При том, что сам частенько в неприятности влипаю... И еще. Я тебе не верю. Не знаю, кто ты и что ты, но шансы, что мы встретимся на том острове, были убегающе малы. Так что не надо ля-ля, не верю я в совпадения. Иди своей дорогой, родная.

- Да как ты...

- Смею, смею, - Петр зацепил из стоящей на столе миски зубчик ядреного местного чеснока, ловко очистил, кинул в рот и с наслаждением разжевал. Дохнул на собеседницу непередаваемым ароматом. - На будущее. Никогда и никому не говори, что этот кто-то тебе что-то должен. Я, например, ни у кого ничего не занимал. Кстати в твоей истории и без того хватает нестыковок. Например, как ты проехала через лес - одна, да еще быстрее меня? Ну, может, на лошади ты сидеть умела и до того, но поездка была опасной для одинокой женщины. Даже хорошее оружие не гарантирует безопасность. Стрелять мне там, кстати пришлось.

- Ну да, ты стреляешь, не задумываясь. Тебе бластер со шпагой, похоже, заменили и мозги, и образование.

- Не заменили, а явились убедительными доказательствами моей правоты в любом споре. Кстати, достать бластер порой намного выгоднее, чем спорить - ты не поверишь, сколько вопросов решаются сами собой. Но ты разговор-то от темы не уводи. Так как ты через лес проехала?

- Нашла попутчиков.

- Вот с ними и езжай дальше. Сейчас по этой дороге ездят только купеческие караваны, а они ползут, как черепахи. Не могла ты меня догнать, научись врать сначала.

- Там ехал какой-то дворянин с семьей. Они передвигались намного быстрее. Вот и догнала... Часть пути еще и в карете проехала. С удобствами, развлекаемая галантным кавалером.

- Молодец, девочка, возьми с полки пирожок. Их там два, тот, что с мясом, в центре. На вот, - Петр положил на стол мешочек с двумя десятками золотых. - От сердца отрываю. И, кстати, на то, что я тебе оставил, ты бы хорошую лошадь, да еще одежду и припасы, не купила. Так что нестыковок у тебя... Ладно, прощай, я поехал.

- Куда?

- По своим делам. Мне, знаешь ли, на этой планете еще жить, так что надо устраиваться поудобнее...

- Послушай, не оставляй меня, а?

Ну, а дальше были слезы и сопли, и курсант, абсолютно не умеющий сопротивляться такому воздействию, вынужден был стать для несносной девицы опекуном, защитником и снабженцем в одном лице. Слезы, кстати, высохли моментально - женщины коварны, и курсант только что испытал это на себе. Его хорошо научили прокладывать курс, сворачивать челюсти и стрелять с двух рук, но как защититься от такой атаки, он просто не представлял. Воистину, женщина - это слабое, беззащитное существо, от которого нет спасения.

Весь следующий день он проклинал себя за то, что позволил себя уговорить. Мало того, что пришлось волочить за собой эту девицу, так еще и задержались с выездом из-за нее больше чем на сутки. Сначала ей отдохнуть требовалось ("ну хоть один денек, ну пожалуйста...") потом она спать изволила до тех пор, пока Петр буквально не вытряхнул ее из кровати, потом собиралась долго и мучительно потом... Словом, к тому моменту, как они покинули город, на языке Петра вертелись уже только и исключительно многоэтажные словесно-нецензурные конструкции вроде тех, которые к нему самому применял боцман на крейсере, и если он пока сдерживался, то только потому, что еще отец вбил в него правило никогда не ругаться при женщинах. Хотя, конечно, порой очень хотелось...

Правда, неженкой Виктория, надо признать, не являлась - не стонала, что не успела отдохнуть и выспаться, не упрашивала чуток задержаться и пообедать в человеческих условиях, хотя, как злорадно подметил курсант, на лошадь она забиралась с осторожностью. Задница, видать, болела после той дороги - ну правильно, это он никуда особо не торопился, а ей пришлось его догонять. Ездить она, конечно, умела намного лучше Петра, видимо, и впрямь дома занималась чем-то подобным, но уметь прокатиться с ветерком и держаться в седле несколько дней, с перерывами на сон и естественные потребности организма - две большие разницы.

Кстати, попутно выяснилось, кто ей помог и с лошадью, и с попутчиками. Граф, зараза старая! Правда, тут Виктории повезло - встретила в городе его жену, ну а через нее вышла на графа и не нашла ничего лучше, как во всем признаться. Повезло еще, что граф был серьезным человеком и служил в серьезной по местным меркам конторе. В ней сохранились обрывки памяти о предках, прилетевших со звезд, и граф, подумав, решил девушке поверить. Ей это облегчило маршрут, а Петру добавило поводов почаще крутить головой. Граф, конечно, мужик хороший, но бластеры пришельца, да и его голова, набитая передовыми по местным меркам знаниями - серьезный соблазн этого самого пришельца отловить.

В тот день уехали они не слишком далеко - выехали поздно, да и ехали аккуратно. Петр мог бы проехать и дольше но, если верить карте, до следующей деревни они в любом случае до темноты не успевали. Сам он без проблем переночевал бы в лесу - чай, не впервой, однако теперь с ним была дама... Чтоб ее налево и пополам! К тому же эта самая дама хоть и молчала, и пыталась изобразить, что на все ей плевать с высокой орбиты, но, как только она забывалась хоть на миг, на лице ее появлялась гримаса боли. Стертая задница - не шутка, как бы смешно это не звучало, и Петр, совсем недавно прошедший через это, понимал девушку очень хорошо. Понимал, но сочувствовать не собирался.

Словом, когда въехали в деревню и остановились перед постоялым двором, он соскочил с лошади, аккуратно помог девушке слезть (точнее, поймал ее, когда она чуть не упала) и осторожно препроводил ее в снятую для нее комнату. К счастью, комнат было более чем достаточно - проезжающих мало, что называется, не сезон, поэтому две комнаты снять удалось без проблем. Выдал Виктории обезболивающую и заживляющую мазь, приказал лежать и самолично притащил ужин прямо в комнату. Вот ведь, не было печали - купила бабка порося...

Жалко только, что не получилось продолжить путь по реке. Увы, не получалось - река текла почти точно с севера на юг, а его путь лежал на восток, поэтому пришлось смириться с многодневной, а может быть, и многомесячной конной прогулкой. Впрочем, как говорил наставник по тактике, если не можешь победить - старайся минимизировать потери, а раз так, надо было искать плюсы в сложившейся ситуации, рассматривая ее, как экстремальный туризм. Тем более чистый воздух, вкусная вода, свежие, выращенные на грядках, а не синтезированные овощи. Мясо, опять же, свежайшее, рыбалка когда хочешь, и рыбалка успешная - реки здесь рыбой прямо кишели... Ну а вдвоем теперь хоть будет возможность языком потрепать, а то Петр в последнее время заметил, что начал уже разговаривать сам с собой. Нехороший симптом, однако.

Отнеся привязавшемуся ходячему несчастью, лежащему на пузе и еле сдерживающему оханье, еду, Петр спустился обратно, в общую залу. Какой-то пьянчуга, сидевший за столом, скарабезно улыбнулся ему и подмигнул. Петр состроил зверскую рожу, положенную ему по роли. Теперь, когда приходилось путешествовать вдвоем, потребовалась новая легенда. Молодая дворянка, отправившаяся посмотреть мир, и ее охранник - варвар с далеких островов, тоже дворянин, хотя и бедный. Легенду он озвучил еще когда набирал для "госпожи" полный поднос еды (надо же, маленькая, худая, а жрет, как кашалот). Естественно, пока он ходил, народ уже обсудил новость, пришел к выводу, что охранник охраняет не только днем, но и ночью, и не только охраняет, но и выполняет еще кое-какие функции. Словом, пища для сплетен надолго. Ну и отлично - теперь никто из-за дубов не увидит леса, а болтают... Да пусть себе болтают, Петру от этого было не тепло и не холодно. Завтра утром он просто забудет об этих людях.

Увы, он в очередной раз ошибся. Если в обычной ситуации девушка в сопровождении звероватого хама-охранника с пудовыми кулачищами, который не только охраняет, но и согревает - нормальное явление, то в стране с большой ролью церкви это может вызвать нежелательные последствия. Как раз сейчас был именно такой случай и если нормальные люди вели себя адекватно, то сидевшие в углу и наливающиеся вином личности, когда градус перешел границу осторожности, решили, что ситуация требует исправления. Хотя ошибка курсанта была простительна. Ну откуда Петр мог знать, что наткнется здесь на священников? И уж тем более он даже предположить не мог, что они к нему привяжутся.

В общем, когда Петр приканчивал вторую кружку отличного местного пива, к нему за столик даже не сел, а плюхнулся мужик огромного роста и необъятной талии, одетый в богато украшенную рясу. Курсант даже засмотрелся - человека, в брюхо которого можно было без усилий залить бочонок пива, добавив сверху еще кувшин вина и зарихтовав сверху бутылочкой самогона, невозможно не уважать. А вот когда тот заговорил, эффект пропал - слишком уж наставительно зазвучали его слова. На фоне запаха смеси перегара и свежака это смотрелось неприятно.

- Молодой человек, когда вы в последний раз были в церкви?..

Петр слушал и охреневал. Речь священника лилась широкой, полноводной струей, как бывает у многих алканавтов, и смысл этой речи можно было свести к одной короткой мысли. Оказывается, Петру даже не рекомендовалось, а настоятельно указывалось мчаться в церковь, покаяться во всех грехах, а особенно в прелюбодействе, внести богатое пожертвование... И так далее, и в том же духе. Виктории, кстати, тоже, ну да ей святой отец обещал отпустить грехи лично, причем он может сделать это прямо сейчас. Ну, в смысле подняться в комнату и исповедовать ее. Самое интересно, что никому из собравшихся здесь людей смешно не было - слушали разглагольствования они со всем возможным вниманием и почтением. А вот Петр слушать не желал, не было у него привычки уважать кого бы то ни было, не доказавшего такое право делом. И уж тем более не собирался он выслушивать бредни пьяного адепта умирающей религии.

Будь Виноградов постарше, поопытнее и посдержаннее, он бы, наверное, сумел перевести разговор в обмен ничего не значащими фразами, а потом и вовсе аккуратно его свернуть. Увы, он так просто не умел, да и церковь в любых ее проявлениях презирал, поэтому дальнейшие его действия были одной сплошной ошибкой. Все действия, начиная с самой первой фразы.

Петр резко хлопнул в ладоши перед носом священника, привлекая его внимание. Тот от неожиданности замолчал, дав, наконец, курсанту вставить слово. Зло ухмыльнувшись, Петр сказал:

- Падре, а не пойти ли тебе проспаться?

- Чего-о?

- Того-о. Вали отсюда. И подбери холодец.

- Какой холодец?

- Который у тебя над поясом свисает. А то растрясешь еще, вони потом не оберешься...

Хотя священник был и очень пьян, до него сразу дошло, что его только что оскорбили. Глухо заворчав наподобие медведя, он начал подниматься из-за стола - медленно и внушительно, рассчитывая, очевидно, напугать обидчика. Петр тоже встал, оказавшись на полголовы ниже. Все остальные посетители моментально рассосались по стеночкам, с испугом наблюдая за происходящим. Похоже, здесь еще никто не вел таких разговоров со служителями культа. Что же, подумал Петр, я буду первый...

Священник левой рукой схватил Петра за грудки, а правой размахнулся и ударил. Так бьют деревенщины, привыкшие хвастаться необоримой силой удара и не имеющие понятия о великом искусстве рукопашного боя. Надо признать, это был бы крепкий удар, вот только стоять и ждать, когда кулак священника обеспечит ему сотрясение мозга, Петр не собирался. Умело поставленный блок не остановивший, а отклонивший кулак противника, плюс позволить рывку священника подтянуть себя ближе. Тот, на мгновение потеряв равновесие, качнулся навстречу, и Петр с удовольствием врезал пьянице лбом в переносицу.

Не издав ни звука, его противник рухнул назад, перевернув скамью. Курсант ухмыльнулся: не убил, конечно, но сотрясение мозга обеспечил. Пускай полежит - может, чуток поумнеет...

Увы, священник пил не один. Из-за стола, от которого он пришел, вскочили еще двое, в рясах попроще, и бросились на помощь своему то ли товарищу, то ли шефу. Не теряя времени, Петр перемахнул через стол, благо все, что на нем было, уже валялось на полу. Мягко сместился вправо, заставив одного из противников невольно загородить его от второго, поставил блок и в два удара, в печень и в челюсть, разобравшись с ним. Перешагнул через скорчившееся тело, он с ноги врезал второму в пах, добавил сцепленными руками по спине и с чувством врезал уже падающему священнику по почкам. Окинул взглядом поле боя, поверженные тела, лежащие в художественном беспорядке, и довольно выдохнул:

- Ну что, имбициллы, кого еще научить смирению? Только дернитесь мне - я из вас такой паззл нарежу, что ни один хирург не соберет!

- Остановись, сын мой! - из-за стола поднялся четвертый член той компании. На вид он был старше остальных, богаче одет и, по виду, абсолютно трезв. - За что ты избил моих братьев?

- Отвали, дядя, отец у меня и так есть, и на тебя он не похож. А твоих братьев во Христе, если они еще раз мяукнут, я вообще по стенам размажу.

- Не богохульствуй! Брат Петр пытался наставить тебя на путь истинный, он был в своем праве, а ты...

- А я был в своем. Греби отсюда, пока ласты не оторвал.

- Да что ты себе позволяешь, сопляк!

- Что хочу - то и позволяю. Ишь, моду взяли - наставлять... Как-нибудь переживу своим умом, - фыркнул Петр остывая. Надо же - избил своего тезку. Это его не то чтобы рассмешило, скорее, сняло напряжение. - Я вас не трогаю, а вы ко мне не подходите - целее будете.

- Уважение к смиренным служителям Господа нашего проявлять должно, - наставительно поднял палец священник. - Именем его несем мы истину...

- Бумажку покажи.

- Чего?

- Бумажку на право говорить от имени Господа.

- Святая церковь...

- Харэ ерунду пороть. Есть доверенность от Бога на ведение дел от его имени, с подписью и нотариально заверенная? Нету? Вот и греби отсюда. Принесешь такую бумагу - поговорим, а нет - ты никто и звать тебя никак.

- Еретик!

- От еретика слышу. Сиди и пей свой компот. Хозяин, пива мне. Бегом!

Что там священник бухтел дальше, Петр не слушал. Пиво ему доставили моментально и смотрели испуганно, однако постепенно атмосфера в зале нормализовалась, хотя количество посетителей заметно уменьшилось. Все правильно - наиболее осторожные предпочли отойти подальше от места столь опасных разговоров. До Петра тоже дошло, что он погорячился и стоило промолчать, однако знание это пришло поздно, и надо было теперь делать хорошую мину при плохой игре, то есть всячески демонстрировать окружающие, что ему на все и на всех наплевать, а страх - это вообще чувство, ему не свойственное. А под ложечкой-то сосало...

В самом деле, церковь в жизни местных занимала очень большое место. Не вера, а именно церковь. Сейчас Петр ухитрился рассориться с ней, а значит, подставился под удар мощнейшей из существующих в этих местах структур. Надо было двигать отсюда как можно быстрее, но то ли гордость, то ли мальчишеское упрямство, то ли просто гонор заставляли его сидеть, пить ставшее вдруг противным пиво и делать вид, что ему безразлично все и все. Возможно, он все таки, допив кружку, ушел бы, а потом, подняв Викторию, сбежал отсюда куда подальше, но все испортил трактирщик. Самолично поднеся курсанту кружку "за счет заведения", он шепотом попросил его немедленно убираться. Вот тут Петр и встал на дыбы и популярно объяснил трактирщику, что у него за комнаты уже уплачено, и он собирается воспользоваться оплаченными услугами по полной программе. А трактирщику стоило бы завести нормального вышибалу, чтобы драки предупреждал и не давал мешать клиентам спокойно ужинать. А если трактирщик хочет неприятностей - он их сейчас устроит, и пусть только кто-нибудь еще посмеет его тронуть - он эту халупу раскатает по бревнышку и за ущерб платить не будет. Сказав это, курсант зачерпнул из стоящей на столе плошки соленых сухариков, кинул их в рот и отправился к себе, матерно ругаясь на всех присутствующих. Правда, мысленно - не хотелось совсем уж обострять. В принципе, он бы сейчас с удовольствием убрался куда-нибудь подальше, но на улице могло оказаться опаснее - здесь можно было хотя бы не опасаться удара в спину, забаррикадировавшись в комнате. Ну а лоб в лоб Петр никого здесь не боялся.

У себя в комнате Петр, правда, задержался ровно на то время, которое ему потребовалось чтобы подхватить свои так и не разобранные вещи, после чего он переместился в комнату Виктории. Та уже засыпала и испуганно вытаращилась на него, натянув одеяло до подбородка.

- Оденься, я не смотрю, - коротко бросил Петр. - И давай быстренько, не тяни кота за... хвост.

- Что случилось?

- Буду ночевать у тебя. С неплохой вероятностью нас сегодня будут убивать, так что готовься, если что сматываться.

- Что случилось-то?

- Я же предупреждал, что не самый лучший попутчик, - криво усмехнулся курсант и повернулся к ней спиной. - Повздорил с местными авторитетами. Если они испугались - считай, повезло, ну а если нет... Ладно, отобьемся.

- Рассказывай, - Виктория выскользнула из кровати и начала стремительно одеваться. Когда Петр закончил рассказ, она выдала свой вердикт: - Дурак! Промолчать не мог?

- Мог. Не захотел. Будет мне еще всякая обезьяна о святом писании трындеть. Я и так знаю, что вначале было слово, и слово это было матерное.

- Ты понимаешь, чем это для нас может кончиться?

- А ничем, - Петр нервничал, но старался этого не показывать. Вместо этого он достал бластер, демонстративно выщелкнул батарею, проверил заряд и вставил ее обратно. - У меня тут два ствола, и зарядов хватит на небольшую войну. По местным меркам, кстати, даже и на большую. Ну, постреляю, освежу навыки...

- И тебе их не жаль?

- Не-а. Мне вообще жалко только себя. Тебя вон один раз пожалел, дурак - теперь вот мучаюсь... И вообще, запомни: насилие решило больше проблем, чем ум, честь, совесть, логика и деликатность вместе взятые. И вообще, ничего еще не началось - может быть, и не начнется.

- Начнется. Я чувствую.

- Чем чувствуешь? Задницей?

- А хотя бы и задницей, тебе-то какое дело? И вообще, дай мне один бластер, а то у меня из оружия только нож.

- Ты стрелять умеешь?

- Да, отец учил.

- Из чего?

- У него целая коллекция охотничьего оружия дома.

- Ясно. Охотничий бластер предназначен для охоты. Максимально упрощенная модель, и весит килограмма три максимум. Чтоб ты была в курсе, десантный бластер весит шесть с лишним килограммов без батареи, в некоторых режимах обладает большой отдачей и требует определенных навыков, которых у тебя нет. Так что, извини, оружия я тебе не дам - ты с ним не справишься, а получить в спину заряд из-за того, что у тебя не хватает сил нормально целиться или когда ты режим перепутаешь... Нет уж, извини, мне моя шкура дорога.

- Не может быть! Я сама видела, ты с ним легко одной рукой справлялся.

- А я и посильнее тебя буду, и лучше обучен. Ладно, все. Спать сегодня будешь, не раздеваясь. Я тоже у тебя в комнате переночую. Если что...

Что если что он договорить не успел - из коридора донеслись крики и громкая ругань, то же самое раздалось и во дворе. Петр криво усмехнулся, проверил, легко ли выходит палаш из ножен и перевел бластер в режим огнемета.

- Спорим на бурную ночь любви, что я всех их за пять минут завалю?

- Не смешно.

- Смешно. Просто ты не понимаешь моего юмора. Он для тебя слишком тонкий и, вдобавок, тяжелый, как мой бластер. Не для средних умов, так сказать.

- Хам!

- Спасибо, я знаю, - Петр на миг прекратил пикировку и высунулся в окно. Тут же о косяк ударился средних размеров камень, и улетел обратно во тьму. - Там их всего-то человек двадцать с дрекольем и факелами. Орут про "смерть еретикам" и "выжечь скверну". И командует, кажись, тот монах, которого я побил - видать, так возжелал твоей грешной плоти, что даже о сотрясении мозга забыл.

- Хам!

- Ты повторяешься. Эх, жалко, гранат нет, положил бы их всех и разом... Но, тем не менее, имей в виду - живой тебе к ним лучше не попадать. Это для меня колья и огонь, а для тебя они наверняка припасли кое-что поинтереснее. Впрочем, если что, я всегда смогу уйти - этот сброд воевать никто не учил, а лес здесь рядом, не догонят.

- А я?

- А ты их отвлечешь. Займешь, хе-хе, чем-нибудь.

- Дурак!

- Возможно. Ладно, хорош дураками жить.

С этими словами Петр, секунду подумав, перевел бластер на стрельбу плазменными сгустками и решительно открыл дверь, в которую уже молотили, подбадривая себя пьяными матерками, чем-то тяжелым. Наверно, чьей-нибудь головой. Сразу двое, потеряв равновесие, влетели в комнату. Один устоял-таки на ногах, но лишь для того, чтобы получить короткий удар в челюсть и улететь обратно, а второй упал, и курсант тут же наступил на него тяжелым ботинком, ломая шею. После этого, не теряя времени, он выстрелил в коридор и тут же захлопнул дверь, навалившись на нее всем телом.

Рвануло так что дверь едва не снесло вместе с курсантом - таково уж свойство плазменных сгустков, взрываются они шикарно. Петр помотал головой, избавляясь от неприятного звона в ушах, распахнул дверь, выглянул - ну да, ничего живого, лишь какие-то поджаренные лохмотья на стенах висят да воняют гадостно, да тихо потрескивает занимающаяся пламенем стена. Схватив таз с водой, предназначенной для умывания, Петр выскочил в коридор и в два счета эту стену погасил - не хватало еще пожар устроить да запечься, как курицы гриль. Вернулся, захлопнул дверь, задвинул щеколду. Все действо заняло меньше минуты. Осторожно, чтоб опять ничем не бросили, высунулся в окно...

Ну, там все стояли молча, разинув рты и глядя вверх. Еще бы - они-то здесь были для массовки и чтоб никто через окно не сбежал, и вдруг грохот, треск, огня сверканье, в тучах снова замыканье... А главное, никто ничего не видел. Вот и не поняли пока, что сваливать надо. Ну, как говорится, умный поймет, а проблемы дураков - только их проблемы.

Хорошая штука бластер - очередями стрелять умеет и отдача при этом невелика. Р-раз - и во дворе только куча трупов. Нет людей - нет проблемы, как говорится.

Повернувшись к Виктории, Петр сразу же обратил внимание на ее позеленевшее лицо и зло выругался:

- Не здесь, едрит твою, не здесь!

Схватил за шкирку, подтащил к окну. Вовремя - все съеденное девушкой полетело на улицу. Полюбовавшись на неаппетитное зрелище, подошел ко все еще валяющемуся на полу трупу и выволок его за дверь. Снова подошел к Виктории, закончившей свое грязное дело, и сейчас сидящей у окна и соперничающей лицом со стеной. Подхватил по дороге кувшин с водой и, глухо матерясь, вымыл ей лицо. Не подействовало, а жаль, пришлось надавать по щекам...

- Ну что, пришла в себя?

Девушка слабо кивнула, но взгляд ее стал, наконец, осмысленным.

- Да, спасибо...

- Навязалась на мою голову. Оставайся здесь, закройся.

- А ты?

- А мне тут еще кое с кем потолковать надо.

- Не уходи...

- Молчать, дура! Не будь тебя, я бы сюда и не заехал. Будешь вопить - вообще оставлю и поеду дальше сам.

Подействовало. Во всяком случае, не мешала Петру. А курсант без помех спустился по почти не пострадавшей лестнице и отловил трактирщика, спрятавшегося в небольшой комнате позади кухни. После короткой доверительной беседы, прошедшей в теплой, дружественной обстановке и стоившей трактирщику всего-то двух пальцев на левой руке и одного уха, Петр спокойно пристрелил его и отправился искать тех святых отцов, которые случайно уцелели после экспресс-выяснения, кто же из них круче.

Дом местного священника (оказывается, именно он начал конфликт и теперь валялся во дворе хладным трупом) стоял на другом конце деревни (а немаленькая был деревня, дворов в двести) и отличался добротностью постройки и ухоженностью. Ничего удивительного - строили наверняка всем миром. Хорошо здесь святые отцы устроились, надо будет учесть на будущее.

Окна в домах не горели, но Петр, благодаря ноктовизору, отлично видел, как задергиваются занавески и шарахаются подальше любопытные. Его всегда удивляло, как в деревнях разносятся новости. Вроде никого и не было, никто не видел, а знают все и сразу. Особенности сельского менталитета, блин. Вот и сейчас, похоже, о результатах изгнания дьявола знали все поголовно. То, что дьявол идет изгонять священника тоже, наверное, никого не удивляло. Ну и хрен с ними, не палить же деревню - только заряды впустую тратить...

В доме оказался только один человек - тот самый, который был трезв этим вечером и пытался полемизировать. В два счета скрутив его (тот и не пытался сопротивляться - потерял дар речи от изумлений), Петр прикрутил бесчувственное тело к стулу, привел в себя несколькими полновесными оплеухами, и только после этого поздоровался. А дальше, не теряя времени зря, вколол ему сыворотку правды и начал задавать вопросы.

В трактир Петр вернулся лишь через час, поднялся по печально поскрипывающей лестнице и вошел в комнату, благо Виктория открыла сразу, узнав по голосу. Прошел, устало плюхнулся на кровать и замедленными движениями развязал шнурки на ботинках. Стянув тяжелую обувку, курсант с наслаждением пошевелил пальцами и только после этого обратил внимание на стоящую и не отрывающую от него взгляда Викторию.

- Что так смотришь? Али в морду хошь?

- Не смешно.

- Как знаешь. В общем, сейчас дрыхнем, а рано утром сваливаем. Эти святые отцы - те еще уроды. Я как-то в городе не озаботился уточнить, а здесь вот поговорили по душам... Словом, они и есть настоящие хозяева в этом городе и окрестностях, князь - так, фикция. То-то они пальцы гнут, словно у них вторая жизнь в запасе... Вернее, эти уже не гнут, ну да нам от этого не легче. К счастью, граница недалеко, уберемся без проблем, а крестьяне нас ловить не рискнут.

- А сами эти... ну... святоши?

- Пока до города дойдет весть, пока оттуда придет помощь... Время есть, немного, но есть. Да и то сказать, организовать здесь погоню будет некому, да и гнаться, собственно, тоже.

- Ты их...

- Ну да. Один во дворе, двое в коридоре. Они, кстати, охраняли четвертого - он какой-то среднеразмерный член местного святого синода, задержался здесь проездом.

- А сам он?

- Да я его удавил. Быстро и почти безболезненно, кстати. Буду еще оставлять за спиной живых врагов. Это, знаешь ли, не самый лучший способ дожить до старости.

- Чудовище!

- Ага. Сволочь он и чудовище. Был. А еще - дурак, что со мной связался. Жалко только, когда отстреливался, я много зарядов потратил. Меня наш инструктор за такое убил бы и на переподготовку отправил. Кстати, хочешь хохму? Тот мафиози, который в городе командовал, тоже их ставленник. Умные люди - объединили власть духовную, светскую и криминальную. Пес с ними, Вик, ты как хочешь, а я буду спать.

- Это ты - чудовище! Как можно спать после всего...

- Крепко, - перебил ее Петр. - Крепко и спокойно. До утра нас никто не рискнет трогать, а день будет долгим. Все, ложись давай, я на полу лягу. Кстати, а почему я чудовище? Я вот думаю, что наоборот, тут все козлы, один я д'Артаньян.

- Да потому, что убиваешь...

- Так, девочка, - Петр встал, резко взял Викторию за плечи и встряхнул. - Я убиваю, когда мне угрожают, и намерен поступать так и дальше. Не нравится - пошла вон. А теперь спать!

Девушка даже не почувствовала, как ее шеи коснулся инъектор. Только что она готова была психовать, орать, скандалить (понятное дело - стресс и все такое) - и вот она уже спит. Четыре часа сна искусственного, который перейдет в сон здоровый. Жаль, конечно, что за это время вся одежда пропитается витающими здесь неприятными запахами... Впрочем, она уже пропиталась. Аккуратно уложив Викторию, стянув с нее сапоги и прикрыв одеялом Петр, подумав, решил на полу не спать - жестко все-таки, да и натоптано уже изрядно. Вместо этого он разворотил тонкую дощатую стенку между комнатами и соединил их вместе, после чего настроил сигнализацию, завалился на собственную, застеленную чистыми простынями кровать и благополучно проспал до утра.

Утром они выехали, когда еще только начало светать. Виктория была непривычно молчалива - очевидно, вчерашние переживания сказывались. Петр с трудом заставил ее съесть несколько кусков холодного мяса - видно было, что она еле сдерживает рвотные позывы. А вот пила она, напротив, много и жадно. Хорошо хоть, протестовать не пыталась, только спросила у Петра:

- Скажи, а тебе самому не противно вот так вот, убивать всех подряд?

- Противно, конечно, чуть подумав и проанализировав свои ощущения, ответил Петр. - Но, если честно, я стараюсь обо всем этом просто не думать, иначе можно сойти с ума. Домой вот вернусь - тогда да, там я порефлексирую с чувством, и в унитаз поблюю, и на курсы психологической реабилитации схожу, а сейчас - извини, пусть лучше сдохнут те, кто оказался на моем пути, чем я, любимый.

- Значит, все-таки есть шанс вернуться домой?

- Ну да, - ответил Петр, мысленно выругав себя за то, что проговорился. - Здесь есть аварийная база с передатчиком. Свяжусь, вызову помощь. Только извини уж, но тебя я пристрою в каком-нибудь городе по дороге, со мной ты не пойдешь.

- Это еще почему?

- Ну, во-первых, я тебя предупреждал, что не слишком тебе верю. Во-вторых, извини уж, но с тобой я просто не дойду. Ты у меня на ногах будешь висеть, как гиря. Поэтому оставлю тебя в городе, у меня одного больше шансов. Если дойду - прилечу за тобой, там, на базе, должен быть планетарный бот, это стандартное оснащение. Ну а не дойду - хотя бы жива останешься.

- А...

- Никаких "а". В одиночку я намного мобильнее. Оставлю тебе денег, их у меня пока хватает, и пойду дальше. Заодно уведу за собой погоню - искать-то нас будут обязательно, пусть даже и негласно. А ты затеряешься - главное, найти город побольше и купить там домик, такой, чтоб не выделялся. Ну и тебе придется осторожность проявлять. Девка ты видная, внимание обращать все равно будут, но, будем надеяться, сумеешь слиться с толпой.

- Но...

- Вопрос закрыт. И потом, я не хочу видеть рядом шпиона, пусть графа и уважаю.

- Откуда ты знаешь? - теперь на ее лице был испуг.

- А я и не знал - я предполагал. Потому что сам предпочел бы наблюдать за ситуацией и быть в курсе дела, а Косецкий - мужик умный и осторожный. Поэтому, думаю, граф тебя банально завербовал, и не факт, что ты сама на него вышла - скорее, это он тебя перехватил. Впрочем, как раз это и неважно, главное - ты сама только что подтвердила мои предположения, поэтому сиди и молчи в тряпочку.

Судя по лицу Виктории, она осталась при своем мнении, но вот именно сейчас перечить не рисковала. Очевидно, на нее произвело впечатление то, с какой легкостью курсант расправлялся со своими врагами, и потому она побаивалась спорить с маньяком, которым теперь, безусловно, его считала. Ну и ладненько, больше боится - меньше проблем.

В дороге, правда, она потихоньку пришла в себя, повеселела даже, к обеду и вовсе выглядела, как обычно. Петр давно заметил, что многие люди, заходя в лес, как будто оставляют снаружи свои проблемы и заботы, собственно, он и сам был таким, а лесов здесь было даже в избытке. Похоже, и на девушку диковато-красивая местная природа произвела благоприятное впечатление. Ну, вот и славно.

Часам к четырем пополудни они пересекли границу княжества, о чем Петр тут же сообщил Виктории. Та моментально повеселела и тут же сникла, узнав, что местные границы - это, скорее, черточки на карте и преследование, разумеется, продолжится. А так как они едут быстро, но рекордов не ставят, то завтра к полудню их, скорее всего, нагонят.

- Тогда зачем нам это все?

- Как это зачем? Если бы я убил их там, то это был бы бой с правительственными войсками, а здесь мы на равных. Нападение на нас, с формальной точки зрения, будет обычным разбоем, а раз так, то, когда я их убью, официального преследования местных властей можно не опасаться. Кругом выгода.

- Ты их что, опять убивать собрался?

- Ну разумеется. Зачем мне навязчивые поклонники? Я же не педик какой, чтобы чувствовать удовольствие от того, что за мной бежит толпа здоровых мужиков.

Виктория снова надулась, но промолчала. Молодец, девочка, похоже, до нее начало доходить, что ее голос здесь не только не главный, но и вообще, если вдуматься, не голос. Так, писк. Да и аналогия с гомосексуалистами была оригинальная - на большинстве планет федерации за подобные извращения вешали. Ну, не было сейчас такого понятия, как политкорректность - оно устарело несколько сотен лет назад, и теперь его смысл мог объяснить разве что какой-нибудь историк.

Ночевали вновь на придорожном постоялом дворе. На сей раз деревни в окрестностях не наблюдалось - хозяин жил здесь с многочисленной семьей, точно рассчитав место дневного перехода. По его словам, раньше именно здесь, на удобной поляне, останавливались караваны, а потом его дед построил это заведение, и стоянка приобрела более-менее цивилизованный вид. Нельзя сказать, чтобы Петра такое положение дел не устраивало - кормят вкусно, постели мягкие, клопов нет. К тому же комнат хватало - для караванов был не сезон. Цены, правда, были кусачие, но денег у Петра хватало, и ночь путешественники провели с относительным комфортом.

Утром двинулись дальше, но, проехав часа два, Петр скомандовал сворачивать в лес. Отъехав подальше и привязав к мордам лошадей торбы с овсом, чтобы не заржали ненароком, курсант приказал спутнице ждать его, а сам вернулся к дороге, где замаскировался и стал ждать. Конечно, он не был профессиональным снайпером, но ведь и его сейчас вряд ли преследовали спецы из группы антитеррора или егеря из планетарного десанта, натасканные для высадки на планеты с агрессивной биосферой, а местных лопухов он не слишком боялся.

Осторожность не подвела его - буквально через полчаса, то есть заметно раньше, чем он рассчитывал, на дороге показался отряд. Полтора десятка латников под предводительством какого-то хмыря в сутане рысью продвигались в ту же сторону, в которую ехал Петр. Правила хорошего тона требовали дать им шанс... Логика подсказывала, что не стоят они того. Как всегда, логика победила и Петр спокойно, как в тире, расстрелял преследователей из бластера. Большинство даже не поняли, что случилось, лишь двое попытались удрать, но эта умная и здравая мысль пришла к ним с явным запозданием. Курсант снял их прежде, чем они успели удалиться на безопасное расстояние.

- Ты их убил, - даже не спросила, а констатировала Виктория, когда он вернулся. Прозвучало обвиняюще, и Петр, который только что развлекался, оттаскивая с дороги и маскируя трупы, просто послал ее. Весь остаток дня они не разговаривали, да и в следующие пару дней ограничивались минимально необходимыми в быту фразами. А затем они приехали в город Новолипецк, вольготно раскинувшийся посреди густой тайги и ничуть не напоминающий местные города, которые они видели раньше.

- Это нам повезло, - усмехнулся Петр. Очки-ноктовизор могли работать и в режиме электронного бинокля, позволяя рассмотреть город во всех подробностях. Огромный по местным меркам город был, тысяч на пятьдесят народу, примерно. Дома аж в четыре этажа редкостью не были. И понятное дело, почему не было стен - во-первых, попробуй окружи такой город стеной, а во-вторых, проведи армию по узким лесным дорогам. По рассказам встреченных на постоялых дворах людей, город был центром сильного княжества, войско в княжестве было немаленькое, поэтому и жили мирно - самим хватало уже имеющихся земель, не обделенных ресурсами, а чужаки нападать не рисковали. Вот столица и обходилась без стен, только в центре, на холме, был кремль. Самое то, в общем.

- Ну что, поехали? Скоро стемнеет, а я хочу переночевать в нормальной постели, а не в лесу.

- Нет, Вик, дальше наши пути расходятся. Вот деньги, - Петр протянул ей увесистый мешочек с большей частью наличности. - Купишь домик - и затаись. Лучше, если я не буду знать, что и где ты купишь - так и сказать никому не смогу, даже под пытками. Ну а когда... если я вернусь, ты услышишь, планетарный бот - штука громкая. Адьюс.

С этими словами, Петр пришпорил коня и галопом, не оглядываясь, понесся прочь.

Следующую неделю он ехал не скрываясь. Более того, он специально оставлял за собой ясно видимый след в виде сплетен в придорожных трактирах - обещание надо было выполнить и угрозу от случайной, в общем-то, попутчицы отвести. В том же, что сам он справится с преследователями, Петр не слишком сомневался - многие навыки, которые он приобрел в училище, в этом мире были, похоже, давно и безнадежно утеряны. Нет, наверняка были какие-то спецслужбы, сохранившие, а то и преумножившие наследие предков, но местная церковь, полностью разложившаяся и превратившаяся в довольно мерзкую пародию на саму себя, к таким хранителям явно не относилась. Похоже, и так не слишком удачная религия вышла здесь на новый виток падения, а падающих Петр не боялся никогда. Весь его невеликий жизненный опыт говорил, что надо просто держаться от них подальше, ну а если лезут - бить первым, поэтому он просто старался увести церковников подальше. При нужде можно было поубивать их, что было наиболее просто и рационально, инсценировать собственную гибель, или еще что - главное, не здесь. Все-таки курсант не был уверен, что сможет вернуться, а значит, в этом случае Виктории придется жить здесь, возможно, всю жизнь, и лишние конфликты ей ни к чему. У нее-то ведь не было ни его подготовки, ни бластеров, которые являлись решающим козырем в любом разговоре, ни готовности убивать, чтобы остаться в списке живых. Домашняя девочка, угодившая в хреновую ситуацию и так и не сумевшая понять, что сопли ей подтирать никто не обязан.

Как и предполагал курсант, в одиночку ехать было намного быстрее. Все-таки если Петр и уступал Виктории по части конной подготовки, то за прошедшее время наловчился ехать совсем неплохо. При этом он был намного выносливее девушки и ехал на куда лучшем коне. Пожадничал, похоже, граф, хотя, возможно, и наоборот - дал ей конька неприметного, не привлекающего чужих взглядов. Это у Петра даже заводные кони были куда как хороши - но они и стоили соответственно, и пялились на них все, кому не лень. Как бы то ни было, Петр за день проезжал в полтора раза больше, чем когда ехал в компании. Правда, и ночевать частенько приходилось в лесу, но это Петра совершенно не тяготило. Куда хуже была скука - едешь и едешь, не с кем даже словом перемолвиться. Хорошо хоть, с питанием проблем не было. Рыбалка все же была замечательная - рыба брала едва ли не на голый крючок. Дичь была не то чтобы непуганая, но ее было много, и пришибить камнем из самодельной пращи пару птичек или зверька, похожего на зайца, только, как и все местные зверюги, шестилапого, на еду не составляло труда. Хотя, конечно, не всякую птичку стоило пришибать - несколько раз над землей проносились внушительные темные существа, более всего напоминающие крупных птеродактилей, да и не земле попадались следы зверей вроде тех же приснопамятных волков. Были следы и покрупнее, поэтому курсант старался держать руку поближе к бластеру - он хорошо помнил слова инструктора о том, что если ты увидел в лесу хищника - значит, он давно уже тебя видит, слышит и обоняет. А момент атаки, например, земного медведя уловить очень сложно. Для собственного блага следовало считать местных зверюг не только не менее, но и более опасными - целее будешь.

Куда хуже была скука. Едешь и едешь весь день, новизна впечатлений давно притупилась, и словом не с кем перекинуться. Только стараешься не заблудиться в местном пересечении дорог и нагромождении деревенек, да прикидываешь, сколько осталось ехать. По всему выходило, что долго - базы подобные той, к которой стремился Петр, положено устраивать в максимально глухих местах, чтобы аборигены не залезли. А то разумная жизнь во всех мирах, вне зависимости от происхождения и расовой принадлежности, отличается нездоровым любопытством и изобретательностью, когда стремится это любопытство удовлетворить. Возможно, это одно из условий развития разума, но геморрою от него...

Пару раз курсант обгонял купеческие обозы, а один раз даже поконфликтовал с купцами. Устроился, понимаешь, отдохнуть на симпатичной полянке, переночевать там, покушать, только костер разложил, палатку поставил - и вдруг являются эти умники, объявляют, что уже не в первый раз здесь ночуют и намерены ночевать и сегодня. Петр плечами пожал и честно сказал, что ему, в общем-то, плевать, хотят ночевать - пускай ночуют. Главное, пускай громко не храпят. Почему купец вдруг пошел красными пятнами и начал на него орать, чтоб убирался, да слюной брызгать, он так и не понял, но послал купчину на великом и могучем в такие далека, что даже их преподаватель словесности, наверное, остался бы доволен и, возможно, даже поаплодировал талантливому ученику.

Купец почему-то в указанное Петром место не пошел. Вместо этого он пошел, точнее, побежал к каравану и минуты через две вернулся с каким-то пожилым усатым хмырем в доспехах, как оказалось, начальником охраны каравана. Тот не стал разговоры разговаривать, а сразу зарядил Петру в ухо. Настоящий мужик! Своей решительностью и немногословностью он Виноградову и понравился.

В ухо он, кстати, так и не попал - не для того тренировали космолетчиков, чтобы их какой-нибудь провинциальный супермен вот так запросто нокаутировать мог. Петр ловко перекатился через плечо, ушел от удара, а потом встал и тут же сломал незадачливому вояке челюсть и два ребра. Как говорил их наставник по рукопашному бою: "Если ты начал драться - ты уже проиграл. Оптимальным способом нейтрализовать противника является убить его. Если по каким-либо причинам сделать это нельзя - надо его покалечить. Он к тебе рукой - ты руку ломай, второй рукой - вторую руку, ногой - ногу... А на последней ноге он с тобой не то что драться - убежать не сможет". Вот примерно так курсант и поступил, моментально лишив противника всякого желания продолжать бой.

Правда, на вопли купца поспешили остальные охранники. Петр моментально развернулся к ним, подхватывая палаш и одним движением стряхивая с него ножны, а левой рукой выхватывая нож. О-па! Все сразу же остановились, одного, молодого и неопытного, а потому не в меру ретивого, даже отдернули назад, схватив за пояс. Бедняга, ноги которого еще продолжали бежать, потерял равновесие и с размаху сел на задницу. Ну что же, это было ожидаемо - Петр прекрасно знал уже, У КОГО на этой планете бывают ТАКИЕ ножи. Единственный минус был в том, что оставалась еще вероятность нарваться на местного "законного" обладателя подобного сувенира, но Виноградов ни на миг не сомневался, что, случись нужда, нарежет его на ломтики.

Надо же, оказывается, люди умеют быть вежливыми. Извинились и рассосались моментально, даже убивать никого не потребовалось. Расположился обоз после этого в самом уголке полянки, и было такое чувство, что на Петра они не то чтобы чихнуть - лишний раз посмотреть боятся. Его это, в принципе, полностью устраивало, тем более что по соседству с такой толпой ночевать было безопаснее - ни один зверь близко не подойдет.

Утром купцы отправились прочь ни свет, ни заря - явно торопились оказаться подальше от этого места. Ну и славно - Петр спокойно позавтракал и так же спокойно поехал своей дорогой, хотя его и начал мучить вопрос, насколько же в действительности хороши обладатели таких ножей, если одна лишь принадлежность к их когорте незамедлительно ввергает в состояние, близкое к паническому, группу далеко не худших воинов. По всему выходило, что силы свои он переоценил, и встречаться с ними курсанту вдруг как-то резко расхотелось.

Ну а спустя два дня он вляпался в новое приключение, о чем потом ни разу не пожалел. Правда, скорее не вляпался, а влез, обнаружив на дороге батальную сцену, достойную приключенческого романа. Если конкретно, дорогу перегораживало здоровенное бревно, посреди дороги лежала на боку карета, к которой прижались две женщины, а их прикрывали трое мужчин с узкими мечами в руках, отчаянно обороняющиеся против десятка разномастно, но добротно вооруженных и одетых в хорошие доспехи воинов. Однако, как понял, чуть присмотревшись, Петр, нападающие не слишком стремились поразить обороняющихся. Скорее, они удерживали их на месте, не давая прорваться и отступить, что было вполне оправдано - позади них, в кустах, сидели двое арбалетчиков. Об эффективности их действий говорил тот простой факт, что на земле уже лежало семь трупов людей и несколько лошадиных, пораженных пробивающими любые доспехи арбалетными болтами. Легкие кольчуги обороняющихся на этом фоне смотрелись несерьезно.

Проще, наверное, было пройти мимо, обогнув место боя лесом, но вот что поделаешь - люди всегда сочувствуют слабейшим. Оставив лошадей, Петр быстро и бесшумно зашел в тыл арбалетчикам и аккуратно снял обоих ножом. Бластер он решил не использовать, подумав, что не стоит лишний раз светиться, поэтому основным оружием должны были стать нож и палаш. Заодно уж и навыки фехтования стоило освежить.

Выбрав момент, когда один из арбалетчиков уже зарядил свое оружие, Петр прыгнул ему на спину, полоснул ножом по горлу и тут же ударил второго, целясь точно в незащищенную шею. Тот, успев увидеть пятнистое нечто, метнувшееся к ним, уже открывал рот, чтобы закричать, но крик захлебнулся, не начавшись, и Петр вышел победителем, вот только кровью чужой весь измазался. Что поделаешь - он в первый раз брал человека вот так, в нож. Конечно, учили, но на манекенах или в виртуальной реальности, и потому ощущения сейчас были... новые и непередаваемые. Про бластер, с помощью которого Петр уже положил не один десяток человек, и говорить нечего - там и вовсе виделся лишь конечный результат, причем, как правило, довольно чистый. Все-таки у оружия, действующего издали, масса преимуществ. Пришлось Петру гасить рвотные позывы - не то чтобы его мутило от запаха крови, но вот ощущение горячего и липкого на руках оказалось на удивление противным. Хорошо хоть, он отвлекся, срочно занимаясь зарядкой второго арбалета, тоже, кстати, изрядно испачканного кровью.

Хмырь, который командовал атакующими, повернулся к тому месту, где сидели арбалетчики, и недовольно скривил рот. Сидят, сволочи, и не торопятся стрелять... Потом глаза его удивленно расширились. С этим выражением удивления он и умер, когда арбалетный болт вошел ему точно между глаз.

Еще один из нападающих умер от выстрела в спину, на такой дистанции от кольчуги толку мало, арбалетный болт прошивает ее навылет. Остальные еще разворачивались, а курсант уже одним броском преодолел разделяющее их расстояние, одним движением смахнув по дороге голову самому невезучему. Еще один заблокировал палаш курсанта алебардой, но его подвел открытый шлем - будь там забрало, кулак Петра, защищенный только тонкой перчаткой, не причинил бы ему вреда, а так... В общем, если правильно ударить, хрящи носа ломаются и входят в мозг, разрезая его, как масло. Петра неплохо учили, и ударил он правильно.

Диспозиция поменялась резко и радикально - с трое против двенадцати на четверо против шести. Тоже, конечно, не слишком приятно, но уже не так фатально. А главное, что обороняющиеся смогли моментально сориентироваться и в свою очередь, атаковали, зажав своих противников с двух сторон. Правда, Петру пришлось изрядно попотеть - на него насели сразу трое, и он уже не помышлял о том, чтобы кого-нибудь убить - продержаться бы. Счастье еще, что на "Королеве Вегаса" много времени на тренировках уделяли именно свалке "один против всех" - специфика абордажного боя, ничего не поделаешь. В результате курсант получил несколько колющих и рубящих ударов, не причинивших ему вреда - спасла десантная броня, только один раз кончик меча чиркнул Петра по лбу, распоров кожу. Неприятно, глаза заливает, но боли в горячке боя курсант даже не почувствовал, только головой постоянно встряхивал, чтобы окончательно не ослепнуть. Зато их противники остались лежать на дороге в живописных позах и без признаков жизни. Последнее не могло не радовать, хороший враг - мертвый враг. Из троих обороняющихся тоже лишь один остался на ногах, но остальные были живы - только ранены довольно серьезно.

- Благодарю вас, - хрипло выдавил оставшийся относительно целым мужчина. Правда, ключевым в его состоянии было слово "относительно". Он тоже был ранен, причем не один раз, правда, несерьезно - это были, скорее, обильно кровоточащие глубокие царапины, чем раны. Однако крови он все равно сколько-то потерял, да и устал изрядно.

- Потом, все потом, - хрипло выдохнул Петр, пытаясь отдышаться. Адреналин схлынул, оставив неожиданно острую усталость. Хотелось лечь, полежать... Первый его настоящий бой на средневековом оружии со всеми вытекающими. - Сначала надо помочь вашим товарищам...

Мужик кивнул, и они склонились над ранеными. Ранения особо серьезными не были - распоротые мышцы, внутренние органы ни у одного не задеты, только крови - море. Вытащив фляжку, Петр щедро плеснул в нее воды, выудил из аптечки таблетку сильнодействующего антисептика. Эта гадость входила в аптечку, скорее, по традиции - биоблокада защищала человека намного лучше лекарств, однако, раз уж она есть, грешно не воспользоваться. Таблетка с шипением растворилась, оставив после себя несильный запах аммиака, после чего Петр смог обеззаразить раны лежащих, в двух словах объяснив, что он делает. Его невольный помощник оказался не чужд медицины - что такое антисептик уяснил моментально, протестовать не пытался и умело перевязал раненых.

Между тем женщины, которых защищала эта троица, очевидно, оправились от испуга и приблизились. Одной, как навскидку определил мельком взглянувший на них Петр, было лет сорок пять, второй - двадцать пять или чуть больше. Мордально похожи - наверное, мать и дочь или тетка и племянница. Хорошо хоть истерик не закатывали и под руку не лезли, стояли неподалеку и глазели. Петру было, в общем-то, все равно - не до них сейчас было, имелись дела поважнее.

Закончив с ранеными, Петр быстро перевязал оставшегося на ногах мужика, а тот, в свою очередь, обмотал ему какой-то тряпкой голову, остановив кровотечение. Непривычно, конечно, но вцелом не мешало, жаль только, берет придется стирать - в крови весь изгваздался. Умылся водой из фляжки, а то лицо все в крови было, протянул ее товарищу. Тот принял с благодарностью, аккуратно ополоснулся.

Уладив вопрос с неприятными, но необходимыми процедурами, Петр внимательно посмотрел на спасенных и спросил:

- Ну что, может, кто-нибудь объяснит мне, кто вы такие и что это был за хор мальчиков-туберкулезников?

Невольный соратник посмотрел на Петра чуть удивленно, но суть вопроса уловил моментально - все-таки не такой уж и отсталый здесь был народ, да и вообще, русским во все времена смекалки хватало. Кивнув, он представился:

- Сергей Величко, дружинник боярина Тихомирова. Везли из гостей жену боярина и ее мать, нарвались на засаду. Кто нападал - не знаю, у боярина много врагов.

Ну да, все становится на свои места, интриги нет и в помине. Женщина помоложе, очевидно, жена боярина, постарше, соответственно - его теща. Кто нападал, в принципе, не так уж и важно - похоже, нападающие замаскировались под обычную разбойничью шайку, а раз так, то и мстить за них никто не будет. Признаться в связях с разбойниками во все времена было, как минимум, не комильфо, так что будут сидеть и молчать в тряпочку. Жалко, конечно, что не догадался кого-нибудь взять живым, но, с другой стороны, не до того как-то было. Тут шкуру целой еле сохранил, и то не вполне, и думать о "языках" в такой момент не слишком удобно. Да и то сказать, пусть кому надо - тот и берет.

- Петр Виноградов, - представился, в свою очередь, курсант. - Князь... Точнее, княжич, младший, ненаследный, с острова Белужий. Это в архипелаге Дальнем, в западной части Закатного океана.

Старая, один раз уже опробованная легенда, но все равно действенная. Путешествующих по делу и без дела дворян куча, а такого, как Петр, никто и всерьез-то не воспримет. Подумаешь, полудикий дворянчик из дальнего далека, уроженец государства, которое и не на каждой карте-то есть в силу своей ненужности и неинтересности. Конечно, граф Косецкий в свое время взломал ее в два счета, однако вряд ли здесь, в глуши, попадется второй такой же профессионал, да и бластер свой Петр в этот раз благополучно не светил. Потому и не светил, что ни во что он не вписывался.

Сработало. Дружинник особого интереса не проявил, только кивнул, что понял, мол, и принял к сведению. Гораздо больше его сейчас интересовали другие, более приземленные проблемы, а именно, как доставить ценный груз и раненых к месту назначения.

Средства передвижения имелись. Карета, одна штука, лежит на боку. Оглобля сломана, но это не смертельно - Сергей подтвердил, что новую, пусть и временную, оглоблю сделает в два счета. Хуже было то, что карету надо было как-то поставить на колеса, а это было, мягко говоря, затруднительно - во всяком случае, со слов Семена, вдвоем, да еще раненым, ее никак не перевернуть. Здоровья не хватит.

Еще были лошади в количестве восьми голов, не считая тех, что были у Петра. Не так и плохо, можно было еще, до кучи, поискать лошадей убитых разбойников - наверняка тоже недалеко. Проблема была в том, что раненых надо было как-то транспортировать, и лошади для этого не слишком годились, повозка была какая-то нужна, желательно, подрессоренная. Да и женщины на лошадях в своих платьях чувствовали себя не слишком хорошо - все-таки дамских седел под рукой не было.

Кстати о женщинах. Молодцы - не скулят, не ноют, под руку стараются не лезть. Все-таки средневековье накладывает определенный отпечаток - до анемичных леди, падающих в обморок при виде мышки, здесь еще лет пятьсот, как минимум. Можно сказать, век нормальных, психически здоровых и морально устойчивых людей.

Тяжело вздохнув, Петр скомандовал, чтобы Сергей его малость подстраховал, а именно, когда он сейчас этот тарантас на колеса поставит, посмотрел, чтоб тот не перевернулся в противоположную сторону. Уж больно конструкция была высокая, а значит - неустойчивая. Собственно, поэтому карета и перевернулась - испуганные падением дерева, которое грохнулось на дорогу прямо перед носом, лошади рванули вбок, резко развернув ее. Как никого из пассажирок не покалечили - вообще неясно, не иначе как чудом.

Сергей посмотрел на курсанта удивленно, но вслух сомнений в его умственной деятельности не высказал и пальцем у виска не покрутил. Зато надо было видеть его физиономию потом, когда Петр карету на колеса все-таки поставил. Для него это оказалось не столь и сложным - все-таки вопросам физической подготовки в училище уделяли максимум внимания. Офицер военно-космического флота должен быть силен и вынослив, это - аксиома. Пришлось поддержать честь мундира, хотя вначале Петр снял с кареты все тюки и баулы, которые сами не разлетелись при падении. Вещей, конечно, была куча, ну да какая женщина без вещей, тем более если их двое? Эта парочка исключением не была. Больше всего курсант опасался сорвать спину - все-таки здесь не спортзал, а лесная дорога, однако же ничего, справился, и несколько секунд спустя неуклюжий рыдван, по недоразумению называющийся каретой, уже стоял, плавно покачиваясь на своих удивительно мягких рессорах.

Карета почти не пострадала, обратная сторона веса - большая прочность. Покорежило отделку - ну так отделкой карета и не блистала. Несколько спиц на правом переднем колесе вылетело - вот это уже хуже, однако тоже не смертельно, до поместья боярина Тихомирова, если верить Сергею, было не слишком далеко и колесо должно было выдержать.

Вот с перегораживающим дорогу деревом было куда хуже. Петр внимательно осмотрел его и пришел к выводу, что в одиночку даже ему такую здоровую дуру не сдвинуть. И не распилить ее, заразу, чтоб по частям убрать, за неимением пила. Топором же это дерево можно было тюкать хоть до посинения - толстый ствол и исключительно прочная древесина делали это мероприятие достаточно безнадежным делом. С учетом того, что в любой момент могли появиться подельники тех разбойников, которых здесь положили, так что требовалось спешить. Хорошо хоть, правило рычага на этой планете еще никто не отменял и, пока Сергей правил временную оглоблю, Петр, вооружившись наскоро срубленным и очищенным от веток нетолстым стволом какого-то местного дерева, внешним видом и упругостью напоминающего березу, аккуратно, буквально по миллиметру, отодвинул мешающую проезду преграду достаточно, чтобы карета пусть с трудом, но протиснулась. Оставалось только погрузить своих раненых и убитых, столкнуть в канаву предварительно обобранные тела убитых врагов, и можно было продолжать движение.

- Ну все, можете ехать, - Петр оттер испачканные руки влажным зеленым мхом, в изобилии растущим по обочинам дороги. Сергей коротко поблагодарил его и полез на облучок - молодец, парень, никаких лишних сантиментов. Есть у него задача доставить ценный груз, и он ее будет выполнять. Даже на трофеи не позарился и, если бы Петр не закинул в багажный ящик кареты совершенно не нужный ему металлолом, оставив себе лишь деньги, доспехи и оружие убитых разбойников так и остались бы ржаветь рядом с гниющими телами. А ведь доспех - штука недешевая, равно как и хороший меч.

- Вы с нами? - ну, это уже боярская теща. Кстати, молодец - возилась с ранеными, пытаясь устроить их поудобнее, не боясь испачкать рук. Да и дочь ее тоже, похоже, излишним снобизмом не страдала. Сейчас обе высунулись из окна и с интересом (железные нервы были у местных барышень, что выгодно отличало их от той же Виктории, да и многих других детей века спокойствия и высоких технологий) смотрели на курсанта.

- Пока да, а там видно будет, - кивнул Петр, одним прыжком взлетая на коня. Привык, однако, за время странствия к седлу. Вулкан аж чуть присел на задние ноги, когда почти шестипудовая груда крепких костей и мускулов с размаху опустилась ему на спину. - Далеко еще до вашего дома?

- До поместья боярина пол дня езды.

- Спасибо, Сергей. Ладно, поехали - незачем здесь лясы точить.

Толкнув коня каблуками, Петр поехал первым. Позади со скрипом, медленно и аккуратно, тронулась карета - Сергей предпочел ехать поаккуратнее, все-таки опасность доломать поврежденное колесо была нешуточная, да и состояние дороги к быстрой езде не располагало. Увы, плохие дороги были бичом, преследовавшим Россию на протяжении почти всей истории. Разве что демидовские дороги не Урале были когда-то исключением. Похоже, несмотря на то, что планета была другой, история решительно повторялась - в местной грязи местами можно было просто утонуть, и если Петр со своими конями мог позволить себе ехать по сухой и довольно плотной обочине, то неуклюжая карета была такой возможности лишена. Хорошо хоть, на дороге не было валунов, коряг и прочего мусора, способного легко и непринужденно доломать колеса. Только грязь - по сути, глина, хорошо сдобренная водой.

Так они и ехали следующие два часа - Петр чуть впереди, стараясь смотреть одновременно на триста шестьдесят градусов (получалось плохо) и держа руку у бластера, карета, соответственно, сзади. Ну а через два часа дорога делала развилку.

- Вам куда?

- Прямо.

- Ясно, - Петр сверился с картой. - Счастливой дороги, мне - направо.

- Как, вы нас покидаете?

А это опять боярская теща. Интересно, как она называется? Боярыня? Да нет, Петр уже успел узнать, что та хоть и была дворянского роду, но в местном табеле о рангах стояла на пару ступенек ниже. В титулах же курсант не разбирался совершенно, тем более что они рознились от княжества к княжеству. Приходилось просто вежливо обращаться на "вы" и называть женщину по имени-отчеству - Марфа Васильевна. Ее это устраивало, Петра, в общем-то, тоже. К тому же, здесь среди дворян обращение по имени-отчеству, без титулов, считалось вполне допустимым и вполне вежливым.

- Да, Марфа Васильевна. Здесь наши дороги расходятся.

- Петр Иванович, а разве вы не проводите нас до поместья?

- Увы, нет - спешу. Я и так потерял довольно много времени.

- Петр Иванович, я настаиваю, чтобы вы нас сопроводили. Дорога небезопасна, и оставлять женщин одних, без защиты...

Шикарно сказала. А главное, тон был такой, словно она и впрямь свято уверена в том, что ее ОБЯЗАНЫ защитить. Наверное, принято здесь так, а может быть, просто высокое положение зятя мозги немного замутило. А Петр, если честно, то ли от юношеского максимализма, то ли еще почему, терпеть не мог уверенных в собственной исключительности старух. Ну что же, придется разочаровать бабульку.

- Извиняйте, Марфа Васильевна, проблемы женщин - это проблемы женщин. Тем более, чужих женщин. Я вам помог раз - дальше уж сами как-нибудь, а насчет без защиты - так Сергей вон воин не хуже меня.

Похоже, тещу боярина резкий отлуп оскорбил - во всяком случае, она покраснела, как помидор, и приготовилась выдать что-то резкое. Жаль, а первое впечатление о ней было как о вполне адекватной особе. Похоже, Петр ошибся, в чем сам себе с грустью и признался - психолог он был неважный. Да что там неважный - никакой!

Обстановку неожиданно разрядил Сергей. Очевидно, сообразив, что сейчас будет не очень приятная сцена, он с интересом посмотрел на Петра и спросил:

- А в чем причина вашего отказа? Честно говоря, я бы и сам предпочел не ехать один - дороги, сами видите...

- Банально. У меня действительно нет желания терять даром время. Если я потороплюсь. То успею до темноты добраться до постоялого двора и переночевать в человеческих условиях. Если же я потеряю несколько часов на то, чтобы вас провожать, то ночевать потом буду в лесу. Оно мне надо? Я предпочитаю разбираться со своими проблемами сам, чего и другим желаю.

- Ну, я думаю, вы вполне сможете переночевать в поместье...

К словам этого человека Петр отнесся с чуть большим уважением - как-никак только что сражался с ним плечом к плечу... Словом, уговорили его. Минут пять еще поуговаривали - и уговорили. Да и то сказать, до темноты Петр сейчас все равно вряд ли успевал, а дорога и впрямь была опасной. Теоретически, потому что реальной угрозы на всем дальнейшем пути им так и не встретилось.

К поместью их небольшой караван подъехал где-то за час до заката. Неплохо, надо сказать, устроился боярин Тихомиров - деревенька... Какая, на фиг, деревенька, практически городок дворов примерно на триста, в центре, на холме - усадьба, кремль в миниатюре, окруженная стеной в два человеческих роста. Стена, правда, деревянная, но, как объяснил Сергей, дерево это было очень прочным, тяжелым и горело неохотно, поэтому с сугубо утилитарной точки зрения особой разницы между такой стеной и каменной не было. Лихой налет небольшой банды выдержит без проблем, а против серьезной осады и каменные стены не помогут. Словом, богато жил боярин.

Встречать приезжающих высыпала толпа народу и, когда сообразили, что случилось, сразу же заголосили. В основном, конечно, женщины, как понял Петр, все дружинники были местные, у всех остались семьи... Прискакал галопом на неоседланном жеребце сам боярин, спрыгнул с коня, бегом подскочил к карете, заглянул... Не выматерился, хотя Петр видел, что ему хочется многое сказать. Однако сдержался, не стал ронять авторитет перед своими людьми, распорядился править в усадьбу. Сергея моментально сменил на облучке какой-то мужик, а сам он пересел на лошадь и поехал рядом с боярином, быстро и, похоже, очень четко посвящая его в происшедшее.

Петр поискал было глазами постоялый двор, но его коня тут же взяли под уздцы и повели в сторону все той же усадьбы. Что же, пускай - на постоялый двор курсант в любом случае не опоздал бы.

Однако на постоялый двор ехать не пришлось - в усадьбе Петра, не задавая лишних вопросов, тут же разместили в чистой и просторной комнате, вполне прилично обставленной и с огромной кроватью. Баня, как оказалось, тоже была истоплена - их ждали и, хотя рассчитано все было на помывку конвоя боярыни, помыться удалось без проблем. И вообще, какие могут быть проблемы, если готовят баню на десятерых, а моешься один?

Когда курсант, чистый и распаренный, вышел из бани, оказалось, что его одежду уже постирали и развесили сушиться, а вместо нее выдали широченную рубаху и такие же портки. Одевшись, Петр стал отличаться от местных разве что ростом (хотя, если честно, попадались ему здесь люди и повыше), да оружием, с которым он в первый момент даже не знал, что делать. Никто здесь оружия, кроме ножей, не носил, однако Петр, подумав, плюнул и на местные обычаи, и на то, что в таком виде будет выглядеть глупо, перепоясался ремнем с бластером, поудобнее утвердил на бедре палаш и прошлепал босиком к себе в комнату.

Там его уже ждал ужин, на столе в огромном подсвечнике горело штук двадцать свечей - за окном уже темнело. Ужин был не то чтобы изысканным - Петр уже заметил, что особым разнообразием местная кухня не отличалась - но обильным и вкусным. Умяв огромную тарелку жареной картошки с мясом и слопав непривычного вида и непривычного же вкуса салат из местных овощей, Петр сыто рыгнул и, откинувшись на спинку кресла, поискал глазами что-нибудь покрепче воды. Увы, такового в пределах видимости не наблюдалось, и курсант было загрустил, но, как оказалось, преждевременно.

Дверь открылась без стука, и на пороге обнаружился хозяин всего этого великолепия. В смысле, поместья вообще и дома в частности. Боярин, короче. Петр на его появление внешне никак не отреагировал - как сидел, так сидеть и остался, но внутренне приготовился к любому развитию событий, а пока что принялся боярина внимательно изучать.

А ничего мужик боярин - лет тридцати, высокий, пожалуй, самую малость пониже самого Петра, крепкий в кости, с короткой черной бородой. Девкам нравиться должен. Лицо умное, холеное, а вот руки крепкие, в мозолях... Ну правильно, воин - меч, топор и все остальное. Это ведь только со стороны кажется, что воин кроме как оружия ничего знать не должен. Должен, еще как должен. И топор плотницкий, и молоток сапожный, и банальную швейную иглу, не говоря уж о весле или там штурвале корабля. Пусть не так, как те, кто этим всю жизнь занимается, но владеть всем этим нехитрым набором воин должен. В походе может случиться всякое. Никогда неизвестно, что тебе потребуется не для победы даже, а для того, чтобы просто выжить.

Боярин между тем столь же беззастенчиво разглядывал Петра. Одет он, кстати, тоже был по домашнему, оружия не было - да и зачем оно ему? Такие воины сами по себе оружие, а у себя дома ему и вовсе нечего было бояться. Наконец, видимо, удовлетворившись увиденным, он решительно подошел к столу, придвинул стул и уселся. Ловко достал из принесенной с собой корзины бутылку вина, со сноровкой, выдававшей немалый опыт, извлек пробку, набулькал по кубкам.

- Ну, будь здрав!

- И тебе не болеть, боярин.

Вино оказалось неплохим. Не блеск, конечно, но для провинциального княжества - очень и очень. Да и то сказать, большим ценителем Петр не был, тем более, местных вин. Может, это было здесь самым писком... Выпили, с аппетитом закусили.

- Итак, Петр Иванович, я так полагаю, мне надо поблагодарить вас? Хотя Марфа Васильевна вами сильно недовольна.

- Насильно мил не будешь.

- Да ладно, я даже рад, что ее кто-то хоть немного осадил. Была женщина как женщина, а в последнюю пару лет будто подменили.

- Маразм в голову ударил.

- Скорее, власть почувствовала. Ладно, хрен с ней. Сейчас нам надо о вас поговорить.

- А что обо мне говорить? - Петр чуть пригнулся и внимательно посмотрел в глаза собеседнику. - Хотите, я скажу, о чем вы думаете после разговора с выжившими дружинниками?

- Ну, попробуйте, - боярин посмотрел на Петра с неподдельным интересом.

- Да легко. Только скажите, у вас много врагов?

- Ну... Хватает.

- Итак, у вас куча врагов. Подобраться к вам так вот запросто они вряд ли могут - если вы не дурак... а впечатления дурака вы не производите, то контрразведка у вас есть, людей вокруг немного и чужаков вы не привечаете. А сейчас обнаруживается человек, который, просто проходя мимо, оказал вам услугу. Вы его, то есть меня, принять должны с распростертыми объятиями... Словом, вы подозреваете, что нападение было инсценировкой и меня к вам банально внедряют. Я прав?

- Ну, без деталей, конечно, но... Да.

- Ну так не волнуйтесь зря, на фиг вы мне не нужны. Вообще, зря меня уговорили сопроводить ваших женщин. Завтра я планирую убраться отсюда как можно дальше.

- Ясно, - боярин в задумчивости потер подбородок - похоже, бороду он отпустил недавно и не избавился еще от этой привычки. - А куда, если не секрет, вы идете?

- Не секрет. На восток.

- Понятно. Вы знаете, что в двух днях пути горы, а осенью там не жарко?

- Естественно.

- Карта есть?

Петр кивнул, вытащил из сумки карту, уже изрядно засаленную, потрепанную и начавшую ломаться на сгибах. Разложил на кровати - все-таки карта была большой и не слишком удобной. Боярин посмотрел, кивнул уважительно:

- Хорошая карта, подробная. Чтобы добраться до гор, вам надо было...

- Я знаю. Повернуть на развилке.

- Именно. Два дня пути. Через горы ведут два прохода, здесь и здесь, оба достаточно удобны...

- Здесь указаны три.

- Третий... В общем, этой дорогой не пользуются уже с незапамятных времен. Пожалуй, почти с того самого времени, как наши предки прилетели сюда, или, может, немного меньше.

Ар-ригинально. Какой-то провинциальный боярин знает, откуда на планете появились люди. Похоже, стоит быть осторожнее.

- Почему не пользуются?

- Она ведет через мертвый город. Это был первый город на нашей планете... Если верить слухам, конечно.

- А почему он мертвый?

- Не знаю, но люди оттуда ушли, и никто туда не ходит. Проклятое место, а что?

- Да у меня на хвосте, подозреваю, висит погоня, а горы - идеальное место, чтобы оторваться.

- Что за погоня? - взгляд боярина стал острым и холодным настолько, что им можно было замораживать снег.

- Да тут, по соседству, в Нововладимире со святошами поцапался.

- А, - облегченно и деланно-небрежно махнул рукой боярин. - Я-то думал, что серьезное. Не волнуйся, вояки они так себе, а в горах работать не умеют вообще. Мы с ними воевали пять раз, и каждый раз били, тварей.

М-дя... Уважение к священнослужителям здесь отсутствовало, похоже, напрочь. Да и то сказать, в поместье церкви не было. Ни одной! А почему? Именно это Петр и спросил.

- Князь, - покровительственно улыбнулся Тихомиров. - Ну, вы из диких мест, вам простительно... Наши предки прилетели на эту планету из других миров. Многие... Большинство про это забыло, но мы-то, потомки солдат Российской Империи, которые сопровождали мирных людей, обязаны про это помнить! Я не знаю, что произошло, и почему мы остались здесь одни, без связи, почему утратили то, что знали и умели, но хотя бы то, что сохранили, обязаны сберечь. Так вот, князь, наши предки прошли сотни миров, и нигде не встречали богов, хотя сами были сильнее их. Неужели, зная это, мы сможем без смеха наблюдать за потугами наших доморощенных попиков? Это - для тупых крестьян, не для нас. Да и вы, кстати, не все забыли, я же вижу. Почему скрываете это?

Так, все вставало на свои места - и дисциплинированность местных, и их поведение. А вот как боярин раскусил, что курсант - не обычный человек? Впрочем, тот увидел замешательство курсанта и пояснил:

- У вас бластер на поясе. В нашем арсенале есть несколько подобных. Правда, не действующих - давно кончился заряд.

- Наследство предков, - стараясь быть невозмутимым, отмахнулся Петр. - На стене висел много лет - мы ведь ни с кем не воевали.

- А, - сразу потерял интерес боярин. - Понятно. Ладно, я умею быть благодарным. Вы, князь, получите теплую одежду, припасы и подробную карту перевалов. Когда отправляетесь?

- Завтра утром.

- Хорошо, я дам провожатых.

- Не стоит, я привык двигаться один.

- Как знаете. Ладно, спокойной ночи.

С этими словами он покинул Виноградова, который следующие пол ночи раздумывал над тем, что не все так однозначно с этой планетой, как было написано в отчете исследователей, а вторую половину бессовестно продрых, решив, что ему-то до этих непоняток дела, в общем, и нет.

Боярин не обманул, хотя Петр и опасался, что у того соблазн завладеть ценной вещью, сиречь бластером, может перевесить порядочность. Обошлось - утром в комнату принесли завтрак, чистую и выглаженную одежду, и вскоре Петр уже выезжал за ворота. Вышел Тихомиров с женой, пожелали счастливого пути, Сергей тоже попрощался, передал благодарности от лежащих сейчас в местном госпитале друзей. Даже боярская теща вышла - и извинилась. Видать, нормальная все же женщина была, просто нервы вчера сдали...

До развилки его все же проводили, ну а дальше он поехал уже сам, понукая коней и стараясь хоть немного нагнать упущенное время. Ему совсем не хотелось вновь сталкиваться со священниками. Не то чтобы курсанту претило убийство - при нужде он бы положил, не задумываясь, и вдесятеро больше народу. Просто наверняка после предыдущей неудачи за ним послали спецов посильнее, должно же в Нововладимире найтись хоть какое-то число бывалых солдат. Не факт, что удастся поймать их в засаду, да и неизвестно, когда они догонят - то ли через неделю, то ли уже через час, поэтому стоило просто отрываться, след, уводящий от Виктории, он протоптал изрядный, и пора было озаботиться собственной безопасностью.

Петр не знал, что на следующий день после его отъезда кавалькада из полусотни всадников влетела в поместье боярина Тихомирова, и потребовала, чтобы им указали, куда отправился некий преступник... Увы, священники всегда отличались болезненной уверенностью в собственной исключительности и в том, что им все вокруг чем-то обязаны. Когда их визгливые вопли стихли, обиженный до глубины души боярин решил сделать доброе дело и помочь человеку, который помог ему самому и не потребовал ничего взамен. В две сотни арбалетов расстрелять церковную гвардию было проще, чем отнять конфетку у младенца. Хе-хе, вы попробуйте отнять конфетку - ору будет... А тут и не пискнул никто - не успели.

А курсант об этом не знал, он торопился и через два дня, выехав из скрывающего все вокруг леса, увидел, наконец, горы...

Красивые были горы. Не слишком высокие и с не самыми крутыми склонами, но уже несущие снежные шапки. Первый снег, который Петр видел на этой довольно теплой планете. Судя по карте, горная цепь была и длинной, и довольно широкой, и перевалы закрывались только на зиму. Петр рассчитывал успеть миновать их намного раньше.

Растительность вблизи гор сильно изменилась. Теперь это были обычные земные сосны, ели и лиственницы, уверенно теснившие эндемичную флору. Судя по всему, климат здесь был им весьма благоприятен.

А климат был, честно говоря, мерзкий - мало того, что вблизи гор оказалось намного холоднее, так еще и непрерывно лил мелкий, противный дождик. Сыро, промозгло, да еще и с лошади надо слезать с повышенной осторожностью. Один раз Петр, торопливо слезая по нужде, этим пренебрег - и угодил ногой прямо в центр небольшой, но на диво глубокой и грязной лужи. Изгваздался весь, да еще в ботинок воды набрал, хорошо хоть на ногах удержался - а то бы пришлось ехать дальше с мокрым задом.

Здесь, у подножия гор, был расположен последний постоялый двор - следующий ожидался только с другой стороны. Вокруг расположился то ли маленький поселок, то ли большая фактория, в которой можно было купить все необходимое для путешествия через горы по абсолютно грабительским ценам. Курсанту было проще - у него почти все, что требовалось, было с собой, а вот кому-то явно пришлось хуже - на его глазах несколько мужчин, отчаянно матерясь, вышли из дома с вывеской, говорящей о том, что в доме этом торгуют мехами, и, разбрызгивая воду сапогами, зашагали в сторону постоялого двора. Судя по выражению их лиц, "обули" незадачливых путешественников в этом магазине знатно.

Ну, Петру было проще - купить ему надо было разве что продукты, поэтому он направил свои стопы непосредственно на все тот же постоялый двор, не отвлекаясь на магазины. Там, сняв за бешеные деньги комнату на ночь и заказав сомнительных вкусовых достоинств ужин, цена которого сделала бы честь самому дорогому ресторану в недешевом Вегасе, Петр засел с этим самым ужином и кружкой пива в углу зала. Дороговизна его не смущала, поскольку денег пока хватало, а задерживаться в этом клоповнике он не собирался, так что настроение было вполне приличным.

Народу было немного - не сезон, видать. А может, просто отпугивала людей дороговизна. У стойки цедили пиво явно местные - и одеты похоже на прыгающего за стойкой хозяина заведения, и не платили они, как обратил внимание Петр, ни копейки. В углу засели, злобно цедя пиво, те самые мужики, что совсем недавно потрясли Петра шедеврами изящной словесности, ну и еще один стол был занят шестеркой каких-то типажей бандитской наружности - то ли грабители караванов, то ли охранники, то ли то и другое вместе, в зависимости от ситуации. Крепкие мужики, мышцы прямо выпирают, одеты разномастно и не слишком опрятно, но оружие, как успел заметить Петр, у всех в полном порядке и весьма добротное. Пожалуй, любой из них мог бы поспорить за титул "самый полный ходячий арсенал года", возникни у кого-нибудь мысль провести столь дурацкий конкурс, столько на них было навешено железок не всегда понятного, но явно убийственного назначения.

К сожалению, спокойно посидеть и отдохнуть перед дальней дорогой у курсанта не получилось, и виноваты в этом оказались те самые увешанные оружием недоумки. Ну и скверный характер самого Петра, разумеется, хотя как раз он-то в последнюю очередь, ибо вначале курсант сидел тихо-мирно и никого не трогал. Однако, в отличие от остальных посетителей, на которых останавливались мутные взгляды уже изрядно подвыпивших бугаев, вел он себя абсолютно нестандартно. Если все нормальные люди старались сразу стать как можно менее заметными и, пускай и заработав пару-тройку презрительных взглядов, избежать неприятностей, то курсанту было на окружающих плевать с высокой колокольни. Я вас не трогаю - вы меня не трогайте, а до ваших мыслей и чувств мне, как до ближайшей военной базы. Парсеков сто... К сожалению, подобное безразличие нравилось не всем, а затуманивающий мозги алкоголь сильно притупил чувство самосохранения некоторых морально неустойчивых личностей.

- Т-ты, благородный! Что ты тут делаешь?

- Сижу, а что? - спросил Петр, внимательно рассматривая склонившегося над столом верзилу. Выглядел тот устрашающе, но от курсанта не укрылась и некоторая скованность движений, и то, что меч явно был непривычен здоровяку. Да и, судя по тому, как он вел себя в компании товарищей, говорило о том, что в их иерархии его место шестое - в прямом и переносном смысле. Похоже, деревенский увалень, для которого этот поход как бы и не первый, вот и не обтерся еще. Интересно, сам решил задраться, свою удаль показать, или остальные подговорили? Они-то, кстати, как раз смотрят с легкой настороженностью - дворянин, при оружии, да еще и практически трезвый... Да что там практически - вполне трезвый, мужчине кружка пива не доза. В случае схватки может оказаться довольно неприятным противником, вот и послали молодого прощупать почву. Кулаки-то чешутся...

- В-вали отсюда!

- С чего бы? - Петр откинулся на стену и начал с интересом рассматривать хамящего индивида. Так рассматривают таракана - и мерзко вроде, и в то же время интересно, лапками перебирает, усиками шевелит. Очевидно, тот почувствовал исходящее от курсанта презрение, поскольку продолжать разговор не стал, а решил перейти сразу к делу и врезал курсанту по морде. Точнее, попытался это сделать.

Ему, наверное, казалось, что ударил он сильно, быстро и умело. Насчет сильно - это да, вопросов нет, а вот насчет всего остального... Петр видел движение его кулака, как в замедленной съемке и мог сделать с этим деревенским увальнем все, что угодно, однако предпочел просто убрать голову с траектории движения утяжеленного зажатой свинчаткой кулака и позволить тому врезаться в стену. Толстое бревно, в которое этот кулак ввинтился со всего размаху, казалось, даже прогнулось, а стена как будто вздрогнула.

- А-ва-ва-ва... - выдохнул здоровяк, глядя на раздробленные костяшки пальцев. Петр презрительно усмехнулся и резко ударил его по ушам, прерывая импровизированный концерт. Спокойно понаблюдал, как бесчувственное тело стекло на пол и так же спокойно вернулся к пиву, сочтя инцидент исчерпанным.

Однако товарищи покалечившегося, очевидно, считали иначе. Недовольно ворча, они начали подниматься из-за стола, напоминая разъяренных медведей - такие же неуклюжие и медлительные на вид и столь же стремительные и непредсказуемо опасные, когда дойдет до реальной схватки. Петр оценил их плавные, точные движения, моментально сообразил, что с ворочающимся на полу потерявшим ориентацию неумехой они имеют мало общего, и тоже поднялся. Небрежно бросил руку на эфес палаша (привык к нему за время странствий так, что без ощущения тяжести клинка на бедре уже чувствовал себя голым) и скорчил неприятную рожу. Ровно настолько неприятную, чтобы все поняли, что связываться с ним не стоит. Увы, стоящие перед ним, очевидно, "всеми" себя не считали.

- Ты, урод! - ткнул один из них в Петра грязным пальцем. - Ты нашего товарища посмел ударить...

- А хочешь, я тебе уши отрежу? - выдав максимально презрительную улыбку, на которую только был способен, поинтересовался курсант. Он считал, что еще имеет шанс решить дело миром, а для этого надо было всячески демонстрировать уверенность в собственных силах. Чуть дашь слабину - набросятся сразу, тут главное не перегнуть палку. Вот и выдал он всплывшую в памяти фразу из старой книги, творчески ее переработав и несколько сгладив резкость. К сожалению, его собеседник уже принял на грудь слишком много, и потому адекватностью не отличался. Глухо зарычав, он протянул к курсанту руку, явно намереваясь сграбастать его за грудки и вытащить из-за стола. Правда, это привело лишь к тому, что, наклонившись, он предоставил Петру великолепную возможность приложить себя кулаком по лицу. Петр этой возможностью незамедлительно воспользовался, и незадачливый герой отправился в красивый полет через половину зала, роняя по дороге зубы.

- Ах ты!.. - остальные шарахнулись, ибо Петр рывком перемахнул через стол и замер перед ними с обнаженным палашом.

- Мальчики, я вас порублю и отвечать не буду. Заберите своих и ползите обратно, за свой стол!

- Ну да, дворянчики в своем репертуаре, - тут же отозвался один, на вид самый трезвый. Он, похоже, и был в этой компании за главного, во всяком случае, держался намного увереннее других. - Помахать железом, зная, что за это ничего не будет, закон защитит, а вот если кто другой саблю против вас достанет, то сразу виновен, это вы завсегда. А вот один на один как - слабо?

Знал психологию дворян, стервец! С одной стороны, поединок с неблагородным - невместно, а с другой, после обвинения в трусости - не отмоешься. То есть или драться, тем самым снимая с противника ответственность за применение оружия против дворянина, или потом иметь проблемы. Для Петра это все было пустым звуком, но надо было соответствовать роли, поэтому он, презрительно улыбнувшись, бросил:

- Хочешь попробовать? Ну, давай, выбирай оружие.

- А чего выбирать? - осклабился здоровяк. - Ножи, конечно!

Ну да, и это предсказуемо. Местных дворян клинком учат владеть с детства, мечи и прочее длинномерное оружие им настолько привычно, что кажется продолжением собственной руки. А вот ножам, как оружию простолюдинов, уделяют далеко не так много внимания. На мечах даже молодой дворянин - опасный противник, а с ножом, напротив, добыча. Хе-хе, но ведь Петр-то не местный золотой мальчик, и подготовка у него совсем другая...

- Ну, ножи так ножи.

В центре зала моментально освободили место, сделав это с такой сноровкой, что у Петра создалось стойкое ощущение хорошей отрепетированности происходящего. А что, очень даже может быть, что подобные поединки - любимое местное развлечение, а этот придурок - главный герой шоу. Что же, придется преподать кое-кому урок.

Петр ступил в образованный сдвинутыми столами квадрат совершенно спокойно. Его противник вошел следом, хищно улыбнулся и... Извлек нож, весьма и весьма напоминающий клинок самого Петра. Похоже, дальше по сценарию дворянчику полагалось сделать в штанишки и молить о пощаде - с мастером встретился, как-никак, со спецназом местным...

С интересом посмотрев на доморощенного шоумена, Петр, внутренне усмехаясь, решил внести разнообразие в классические расклады. Конечно, оставался шанс, что школа ножевого боя на этой планете шагнула далеко вперед, но куда более вероятным казалось обратное. Р-раз! Его клинок рыбкой выскочил из ножен - и наступила тишина.

- Ну что же ты? - Петр улыбнулся своему противнику. - Ты хотел поединка? Начинай.

Тот смотрел на клинок курсанта удивленными глазами. Не испуганными, а именно удивленными - не ожидал, видать, встретить здесь равного. Однако шоу должно продолжаться, и противники двинулись друг навстречу другу.

Бой начался и почти сразу закончился. Конечно, противник Виноградова имел куда больший, чем у курсанта, опыт реальных боев, вот только техника у него была куда беднее. Три секунды - и он уже отшатывается назад, лихорадочно пытаясь зажать распоротую бедренную артерию. Петр усмехнулся, отсалютовал ему и отправился доедать ужин. Кстати, взамен остывшего ему принесли горячую порцию и еще кружку пива. За счет заведения...

Выспаться удалось вполне прилично - насекомых в матрасе не наблюдалось, и беспокоить Петра тоже никто не рискнул. Видимо, быстрый и жестокий урок, преподанный курсантом местной гопоте, всеми был воспринят адекватно. Их главарь лежал сейчас с большой потерей крови, еще один мог есть теперь только кашу, третий не факт, что когда-нибудь сможет взять в руку меч... Жестоко, но они сами нарвались на это.

Утро было сырым и мерзким - в воздухе прямо ощущалась разлитая влага, туман был густым и липким, ограничивал видимость и заставлял одежду мгновенно отсыревать. Покидая факторию, Петр ежился от мерзкого ощущения сырости, однако ждать, пока поднимется солнце и разгонит эту мерзость, не хотел и не мог - он не знал о незавидной судьбе отряда церковников и потому торопился уйти в горы, что автоматически подразумевало невозможность засиживаться на одном месте сверх необходимого. Да и вообще, кто ходит в горы по утрам - тот поступает мудро!

В сторону гор от фактории шла только одна дорога, развилка, если верить карте, была уже в предгорье. Две дороги там вначале шли почти параллельно друг другу, разделяемые лишь относительно небольшими скалами, однако потом расходились и выходили на той стороне почти в двадцати километрах друг от друга. Третья проходила намного севернее, но отворотка на нее начиналась на той же развилке. Собственно, третья дорога и интересовала курсанта, решившего, что уж там-то его искать не станут, да и вообще... Интересно же! Покинутая столица русской колонии, причем того периода, когда человеческая цивилизация достигла наивысшего расцвета! Того уровня, который был перед большой войной, вошедшей в историю как Большая Усобица, человечество, по расчетам аналитиков, должно было вновь достигнуть лет через двести, в лучшем случае, через сто пятьдесят. Даже сложно предположить, какие сокровища могли оказаться в покинутом городе... Если, конечно, он не превратился в пыль под грузом минувшего тысячелетия.

Карта не то, чтобы врала - скорее, она не указывала всех подробностей пути. Хотя бы того, например, что место, где начиналась развилка, было достаточно высоко, и это были не просто предгорья, а, скорее, плоскогорье в полутысяче метров выше того места, на котором располагалась фактория. К счастью, дорога туда была не слишком крутой, что и неудивительно, ведь она предназначалась для караванов, а не для путников-одиночек. Зато дорога эта была длинной, и Петр успел немного понервничать, опасаясь, что сбился в тумане с пути. К счастью, опасения эти были напрасными, зато туман, зараза, и не думал рассеиваться. Однако, когда курсант выбрался таки на плоскогорье, он исчез, как ножом срезанный, и перед путником открылся такой вид, что просто дух захватывало.

Здесь, хотя было вроде и не слишком высоко, воздух отличался невероятной прозрачностью. Ярко освещенные снежные шапки ярко искрились. Пожалуй, это было похоже на то, что Петр видел на острове, с которого началась его одиссея, только красивее. Однако курсант не был тонким ценителем прекрасного. Постоял, полюбовался пару минут и бодро двинулся дальше.

Необходимую развилку Петр нашел без труда. Дорога была, кстати, вполне наезженная, что объяснялось довольно просто - местные пастухи облюбовали находящийся неподалеку луг для выпаса своих баранов. Хорошо хоть, сейчас их не было - очевидно, сезон заканчивался и стада угнали в более теплые места. А вот дальше было хуже - бетонные, точнее, пластибетонные плиты, которыми была выложена дорога, давным-давно превратились в труху. Широкая первоначально, постепенно дорога сузилась, заваленная всевозможными обломками, и ее статус сократился до статуса тропы. Петр опасался, что она вообще исчезнет, но этого не произошло - хотя и став узкой и почти неприметной, тропа все равно сохранилась и упорно вела его вперед. Да и проложили ее со знанием дела, по самому, наверное, безопасному и удобному в этих местах маршруту.

Вот по этой тропе курсант и шел, точнее, ехал почти пять дней. Нельзя сказать, что это была легкая прогулка, но и особым экстримом путь не отличался. Разве что на второй день, когда его попытались съесть, но Петра разбудили внезапно заволновавшиеся кони, почуявшие опасность куда раньше хваленой сигнализации. Ну а дальше - дело техники. Короткая вспышка бластера, разорвавшего тьму и на мгновение осветившая распластавшееся в рекордном прыжке длинное, гибкое тело - и оставалось только дождаться утра, чтобы взглянуть на результат.

Утром Петр в очередной раз мысленно поблагодарил своих инструкторов, намертво вбивших в него не только умение метко стрелять на звук, но и простую и надежную истину: если что-то зашевелилось - сначала стреляй, а потом уже смотри, кого ты убил. Это людоедское правило, так критикуемое всевозможными пацифистами, защитниками природы и прочими далекими от реальной жизни людьми, сослужило курсанту добрую службу. Конечно, тело напавшего (а вдруг не напавшего, а просто решившего познакомиться, как наверняка завизжали бы "зеленые") зверя разнесло буквально в брызги, но голова его сохранилась почти неповрежденной. Зубы, более всего напоминавшие крокодильи, но заметно большего размера, внушали немалое уважение, и у Петра моментально исчезли любые зачатки желания поближе познакомиться с этой кисой. Его, в смысле, желания, и так не было, а тут отношение курсанта к местной фауне, ранее бывшее настороженным, скатилось ниже подошв его ботинок и трансформировалось в желание вытащить второй бластер из рюкзака и подвесить его на другой бок. Подумав немного, Петр делать этого все же не стал, зато кобуру теперь держал постоянно расстегнутой, остро жалея, что у него нет при себе десантной силовой кобуры, самостоятельно буквально вбрасывающей оружие в руку владельца. Это, конечно, требовало определенных навыков, но у Петра они были в полной мере - его и не такому учили. Однако чего нет - того нет, пришлось довольствоваться малым.

Впрочем, больше хищники на него не нападали. Возможно, их вокруг было великое множество, но Петр их не видел. Ничего удивительного - искусство мимикрии у таких зверей просто обязано быть на высоте. Зато в изобилии попадались другие животные, явно травоядные и напоминающие земных горных козлов, только шестиногих. Эти, естественно, нападать не пытались, только провожали курсанта на удивление умными взглядами или, если тот проезжал слишком близко, уносились прочь длинными, грациозными прыжками.

Так или иначе, но к исходу пятого дня Петр добрался до мертвого города, который вольготно раскинулся в котловине среди скал, и смог, наконец, перевести дух, рассматривая открывшееся ему не столько грандиозное, сколь внушительное зрелище.

Да уж, умели строить предки. Если бы не их бесспорный инженерный талант, хрен бы что продержалось столько веков и не рассыпалось в пыль, а так... Словом, город выглядел вполне пристойно, хотя и запущенно донельзя.

Его можно было разделить на две части. Или, правильнее, строения можно было разделить на две группы - те, которые построили из местных материалов и те, которые устояли под напором времени. Каменные здания давным-давно пришли в негодность, от многих остались одни фундаменты, накрытые грудами мусора, другие стояли пустыми, готовыми в любой момент обрушиться коробками, зияющими мертвыми провалами окон. Все это покрывал толстый слой пыли и птичьих экскрементов - на глазах курсанта с верхнего этажа одного из сохранившихся более-менее целыми домов взлетела огромная стая птиц, похожих на ворон и даже звуки издающих похожие. Сделав круг над городом, стая развернулась на север и быстро скрылась из виду между горными пиками. Очевидно, здесь, как и на Земле, и на многих других планетах всякая живность обожала заселять покинутые человеком строения.

Другая группа строений была практически целой. Во всяком случае, сколько курсант не всматривался, никаких видимых разрушений он обнаружить на них не мог. Еще бы - происхождение всего этого было совсем другим, поэтому прочность была на порядок выше... Правда, с эстетической точки зрения строения эти были даже не уродливы, а убоги - голая рациональность, никакой архитектуры. Стены не из камня даже, а из металла, который шел обычно на корпуса звездолетов.

Убоги-то убоги, а вот сохранились. Что поделаешь, эти здания когда-то были блоками корпуса корабля-колонизатора, опустившегося на эту несчастную планету. Возможно, кстати, что и не одного, а нескольких кораблей - уж больно их было много. Стандартная тактика колонизации, применяемая в то время людьми - корабли, приземляясь, служат основой для строительства города. Только у других было принято разбирать их на металл или использовать в качестве гигантских общежитий, а русские сразу разработали конструкции кораблей, которые позволяли быстро растаскивать корабли на отдельные блоки-отсеки стандартных размеров, из которых потом, как из кубиков, можно было собирать хоть дома, хоть ангары, хоть энергостанции, благо кварк-реакторы были компактными и безопасными. Гигантский детский конструктор, иначе и не назовешь.

После того, как модули снимались, от корабля оставались двигатели и центральный блок, тонкий и длинный, как позвоночник человека. Эту самую основу экипаж отгонял на базу, чтобы там загрузить новой порцией модулей и новыми колонистами, и отогнать потом вновь на осваиваемую планету, может быть, на ту же самую. Дешево и сердито. Кстати, именно поэтому в те времена Российская Империя могла себе позволить перевозить людей в относительно комфортных условиях, а не погружать их в криокамеры, после которых не все выживали, а многие выжившие капитально подрывали себе здоровье. Такие корабли с мороженым мясом, заслужившие прозвища "рефрижераторов" и "скотовозов", широко использовались многими другими странами, спасающимися от перенаселения и стремящимися вытолкнуть часть своих ставших лишними граждан подальше в космос. Впрочем, у русских и причина экспансии была совсем другой, нежели у соседей, во всяком случае, от перенаселения они не страдали, скорее, наоборот, поэтому они предпочитали на людях не экономить, что, кстати, привело к процветанию их колоний и резкому усилению самой империи.

Собственно, русские в свое время рванули в космос от безысходности. Так уж получилось, что огромная страна, населенная талантливым, но безалаберным и непрактичным народом, проигрывала соседям - ну, не везло русским с правителями. Хотя, конечно, каждый народ заслуживает своего правителя, это правило еще никто не отменял, но все равно было обидно, тем более что в открытом бою их так никто ни разу и не победил. Просто-напросто откусывали по кусочку, то подкупая чиновников, то устраивая очередную религиозную или национальную заварушку, то провоцируя появление вала наркотиков. В этот момент и пришел к власти генерал, объявивший себя императором и сумевший дать народу новую национальную идею. Проще говоря, провозгласил приоритетом освоение космоса.

И тут сложились два фактора - энтузиазм, подкрепленный щедрыми финансовыми вливаниями, и изобретение первого, примитивного и небезопасного, но действующего гипердвигателя. Русские, уже потерявшие к тому времени почти треть территории, рванули в космос, подобно взбесившейся торпеде - и, прежде чем кто-то сумел отреагировать, оказались обладателями наиболее мощного флота в Солнечной системе, в два счета взяли под контроль орбиту Земли и в жесткой форме потребовали оставить их в покое. Орбитальная бомбардировка соседей весьма быстро убедила последних в том, что вот как раз сейчас стоит отступить и еще раз подумать, стоит ли связываться с сумасшедшими. Радиоактивные руины Парижа, стеклянные озера на месте Токио и Пекина, воронка, заполненная морской водой там, где еще недавно был Лондон... Русские не собирались церемониться, и остальные, поняв это, смирились с тем, что их и впрямь лучше оставить в покое. До лучших времен.

Однако восстановить статус-кво уже не получилось. Русские отнюдь не собирались отказываться от амбициозных планов космической экспансии - понравилось им это дело, да и первые результаты были весьма вдохновляющими. Остальные тоже решили не отставать, благо долго удержать секрет гипердвигателя в информационном обществе было невозможно, и в результате человечество полезло в космос, как пена из деревенского сортира, в который чья-то шаловливая ручка накидала дрожжей. Ближайшие звездные системы заселялись прямо рекордными темпами, что на столетия разрядило обстановку на Земле, да и полезных ископаемых в космосе оказалось в избытке. Словом, вовремя изобрели двигатель, очень вовремя.

Во время этих событий русские и развернулись во всей своей красе, захватив и освоив больше звездных систем, чем все остальные, вместе взятые. Надо сказать, осваивали они фронтир не так как остальные, более примитивно, что ли, бессистемно, но все равно это сделало их сильнейшими. Правда, такое положение вещей привело к тому, что они же первыми начали контактировать с иными расами и первыми вступили с ними в конфликт, ибо делиться звездным пирогом никто не хотел. В тот момент у человечества оказалось немало соседей, сравнимых с ним по силам и готовых подраться. Люди, впрочем, моментально смогли объединиться и по очереди разбить практически всех - уж против кого-то воинственная раса хомо сапиенс (хотя насчет сапиенс можно и поспорить) дружить умела всегда. Да и технической смекалкой люди всегда отличались. Словом, одних разбили, других запугали до полусмерти (некоторых, кстати, и до смерти, чтоб другие еще сильнее боялись) - и вот на этой минорной ноте, к сожалению, сотрудничество кончилось, и вновь началась конкуренция, которая и привела в конечном итоге к Большой Усобице и отбросила человеческую цивилизацию на столетия назад.

Петр тряхнул головой, отгоняя почерпнутые из книг воспоминания, и еще раз оглядел город, решая одновременно несложную дилемму - спускаться в город прямо сейчас или переночевать здесь, а исследование города начать с рассветом. Осторожность победила - лезть на ночь глядя в мертвый город, который, вдобавок, неизвестно от чего вымер, и в котором, помимо готовых в любой момент рухнуть зданий и призраков прошлого, могло найтись что угодно, от поселившихся там местных хищников до сохранившихся и не да конца исчерпавших заряд (что такое для имперской техники тысяча лет - плюнуть да растереть) боевых роботов-охранников, было бы не самым мудрым решением. Так что разбил курсант палатку и привычно стал устраиваться на ночлег на свежем воздухе.

Ночь прошла вполне спокойно. Правда, выл кто-то неподалеку, но такие рулады местное зверье устраивало каждую ночь, Петр к этому уже привык и внимания не обращал. Там более, сигнализация настроена, лошади тоже опасность, если что, почувствуют, бластер под боком, а ткань палатки никакому зверю на раз не прокусить. Великое дело современные полимеры, хоть какую-то защиту от всякой гадости обеспечивают, а не только от дождя кое-как спасают.

Ну а утром уже, оставив лошадей на месте стоянки, двинулся курсант в город, посмотреть на быт предков, как говорится, повнимательней, ну и пошарить на предмет всяких полезностей, в хозяйстве невредных. Заодно и выяснить, почему местные так долго в этот город заходить не рискуют - человек все же существо смелое и меркантильное, ради выгоды готовое полезть хоть к лешему на рога, хоть к черту в зубы.

Впечатление, надо сказать, при ближайшем рассмотрении город производил удручающее. Тишина - прямо могильная, только какой-то мусор под ногами хрустит. Оставалось только ждать, чтобы, как в старом фильме ужасов, из подвалов зомби полезли. Петр даже чисто рефлекторным движением передвинул поудобнее кобуру и начал поглаживать пальцами рубчатую рукоятку бластера - уж больно давило на нервы.

Однако, кроме этой тишины, ничего особо страшного не наблюдалось. Только птицы... Крупные, мерзкие, вонючие - но держались они высоко, на землю не спускались, словно боялись чего-то. Интересно, чего - не одинокого курсанта же. Дома скалились пустыми дверными проемами - двери, закрывавшие их когда-то, давно превратились в прах. Лучшего места для засады хищнику не придумать, но - не было засады. Включив очки на максимальное сканирование, Петр обшаривал пространство по всем диапазонам, однако вокруг не наблюдалось ничего живого. Похоже, мертвый город не зря так назвали, и страх он внушал нешуточный не только людям, но и практически всей живности. Хотя, возможно, хищникам просто не на кого было здесь охотиться - во всяком случае, следов каких-либо животных тоже не наблюдалось, даже местного аналога мышей. Впрочем, их Петр мог и не заметить - не такой уж он был великий следопыт. А вот то, что и птицы на землю не садились, настораживало.

Первый скелет, который он увидел, лежал метрах в пятидесяти от условной границы города, которую курсант мысленно для себя отметил. Обычный такой скелет, прямо как на уроках анатомии, только не стоит, а лежит. Кости белые, хрупкие до того, что когда Петр осторожно дотронулся до них затянутым в перчатку пальцем, тут же надломились, хотя и не рассыпались совсем. Чудо, что не рассыпались раньше... А еще большее чудо, что скелет был абсолютно целым, никаких следов от зубов местных падальщиков. Одежды, естественно, не было - ткань может выдержать тысячу лет в закрытом саркофаге или сухом песке, как было с египетскими мумиями, но на открытом воздухе, пускай здесь и был, похоже, весьма и весьма сухой и ровный климат (похоже, именно поэтому здесь и разместили город)... Словом, это даже не смешно, и рассчитывать на иной вариант было бы наивно. Правда, валялись рядом не тронутые временем пластиковые пуговицы, проржавевшая насквозь железка, в которой, при некоторой фантазии, можно было опознать бластер, да просвечивала сквозь ребра пряжка из какого-то желтоватого, с зелеными пятнами окислов металла - то ли латуни, то ли бронзы. Осторожно, стараясь не тревожить больше древние кости, Петр извлек ее, тщательно протер - ну да, так и есть, меч на фоне пламени, древняя эмблема имперского космофлота, пережившая века. У Петра на оставшейся на сгоревшем корабле парадной форме была почти такая же.

Осторожно положив пряжку на место, Петр выпрямился и отдал честь. Кто бы ни был этот человек, но он умер, как солдат, на боевом посту. И он принадлежал к той же стране, что и сам Петр - ведь Земная федерация, по сути, выросла из Российской Империи и, в меньшей степени, Германии, стран, победивших в той войне... Точнее, выживших в ней.

Дальше скелеты начали попадаться все чаще и чаще. Поодиночке и группами, в основном лежащие... Ну да, все правильно - скелеты тех людей, которые умерли сидя, рассыпались под собственным весом, вон, лежит у стен кучка праха, увенчанная чудом сохранившимся черепом... А лежащие уцелели, хотя бы частично, производя жутковатое впечатление взглядами пустых глазниц и скалясь в немой ухмылке на осмелившегося потревожить их покой пришельца.

Петр выдержал в городе часа три, пройдя всего лишь несколько кварталов, а потом почти бегом вернулся к месту стоянки. Смешно, он считал себя человеком с нервами даже не из железа, а, по меньшей мере, из титана, но обстановка руин подействовала на него столь угнетающе, что в тот день он никуда больше не ходил, а ночью с трудом уснул, проворочавшись почти до рассвета, несмотря на выпитые таблетки. Да и кошмары мучили - снилось, как из всех щелей лезут скелеты, чтобы отомстить за нарушенный покой... В общем, проснулся рано, злой и совершенно разбитый.

Однако расслабляться не стоило. Заставив себя встать, умыться и облиться ледяной водой из протекающего неподалеку ручейка, Петр быстро развел костер, и вскоре плотный горячий завтрак и крепчайший кофе несколько примирили его с ситуацией. Ну, мертвый город, ну, куча скелетов... Так ведь мертвые не кусаются! А раз так, стоило прогуляться по городу еще раз, чтобы хотя бы дойти до его центра - как раз туда, где здания были из корабельной брони и уцелели. К тому же, стоило заняться тем, чем любой уважающий себя разведчик должен был озаботиться с самого начала - определить причину столь массовой гибели людей. Ведь они просто умерли - не было боя, никто, походе, не стрелял и не дрался. Вот просто взяли и умерли, а ведь, судя по скелетам и найденной при них мелочевке, там были и женщины, и дети, и военные, читай, здоровые, крепкие мужики. Чтоб вот так, сразу... Да еще и потом никто не пришел, чтобы забрать хотя бы оружие, а ведь бластер на полудикой (да какое там полу-, совсем дикой) планете - это лишний шанс не только выжить, но и занять определенное положение в обществе. Словом, сплошные загадки, а курсант повел себя, как дилетант. Впрочем, Петр признавал, что, по большому счету, он и был пока что дилетантом, ведь профессионалом человека делают не подготовка (кстати, ускоренная и незаконченная), а опыт и соответствующий склад характера. Самого себя не стоило обманывать - на нынешнем этапе Виноградов был посредственным боевиком, не более.

Правда, была у него одна мысль по этому поводу, но очень неприятная мысль. Честно говоря, он предпочел бы ошибиться, даже с риском не раскрыть эту тайну вообще, но тут уж, как ни крути, стоило проверить, поэтому следующие пара часов были потрачены на совмещение планшета и анализатора. Теоретически они должны были при нужде начинать работать сразу после того, как шнур анализатора втыкался в разъем планшета, образуя единый комплекс, но по факту их предпочитали использовать по отдельности, благо возможность такая была. А все почему? Да потому, что разработчики всего этого так и не выловили все баги. В результате совместить устройства было сложно, и Петр, не будучи компьютерным гением, потратил на это массу времени. Хорошо еще, для задуманного им очки подключать не потребовалось, а то бы точно до вечера провозился.

Так или иначе, но ближе к полудню он, вновь изрядно подкрепившись и приняв на грудь сто граммов для храбрости, вновь был в городе, неся перед собой анализатор на манер легендарного лазерного меча. По слухам, были такие в древние времена, даже пара отрывков из фильмов сохранилась о спецназе, им владевшем, но вот воссоздать технологию никто так и не смог. Некоторые даже утверждали, что подобного оружия никогда и не было и что все это - дезинформация, но большинство экспертов сходились на том, что не стали бы предки подкладывать потомкам такую свинью. Да и зачем? Чтоб время и ресурсы лишний раз потратили на исследования? Да не может того быть! А что фильм, от которого и сохранилось-то буквально несколько минут, явно художественный - так ничего удивительного, во все времена про спецназ патриотическое кино снимали... Было такое оружие, не могло не быть, вещали они, просто нынешние обленившиеся ученые ни на что не способны, вот и не получается его повторить. А жаль, кстати, было бы небесполезное оружие. Впрочем, чего жалеть о несбыточном? Надо использовать то, что есть.

В воздухе ничего не было. В земле тоже. Ни следов газов, ни бактерий, ни какой-либо другой пакости. Исследования нескольких скелетов тоже ничего не дали - выбеленные временем кости просто не сохранили биологического материала, с которым мог бы работать анализатор. Все-таки это была грубая, довольно примитивная модель, рассчитанная на быстрое тестирование потенциально опасных объектов, а не полевая лаборатория, позволяющая по мельчайшим следам воссоздать историю предмета и проследить все его метаморфозы. Выбора не было - надо было поискать что-либо чуть более сохранившееся, и Петр пошел к центру города.

Да уж, там все сохранилось, просто входи и живи. Во всяком случае, внешне все так и выглядело, хотя, когда курсант зашел в полуоткрытую дверь (та, правда, попыталась сопротивляться, но мощного рывка не выдержала и повернулась на тысячу лет не смазанных петлях с омерзительным протестующим скрипом) одного из домов, оказалось, что внутри все пришло в негодность. Ну правильно, пластик со временем стареет и рассыпается, изоляция с проводов тоже сползает, дерево гниет... Короче, то же самое, что и снаружи, разве что не боишься, что на голову что-то упадет. И скелеты точно такие же.

Лишь часа через полтора упорных поисков Петр обнаружил нечто вроде ангара, сдвижная дверь которого закрывалась если и не герметично, то близко к этому. После безуспешных попыток открыть ее, Петр вооружился лазерным резаком (вот и пригодилась сохраненная батарея) и вырезал в двери небольшое отверстие. Металл поддавался с трудом, все-таки тугоплавкие сплавы имперского производства были очень хороши - их до сих пор использовали, стараясь правильно копировать, а не изобретать новое. Все равно превзойти древних металлургов практически никогда не получалось. Стены Петр даже резать не стал - там был тот же самый металл, но наверняка более толстый, а вот дверь резаку оказалась вполне по зубам, хотя к концу операции индикатор заряда на нем уже тревожно мигал, сообщая хозяину, мол, еще немного - и ищи себе другой инструмент.

Так или иначе, неровный круг с оплавленными краями после молодецкого удара ноги с грохотом влетел внутрь помещения, а следом, подсвечивая себе фонариком, полез и виновник всего этого безобразия. Встал, проморгался, привыкая к резкому изменению освещенности, осмотрелся вокруг, водя лучом фонаря по стенам и многочисленным стеллажам, и присвистнул - это он удачно зашел!

Здесь, похоже, было нечто вроде мастерской или ремонтного цеха. А может, склад какой - трудно сказать. Во всяком случае, сохранилось все неплохо, даже какой-то колесный агрегат с наполовину разобранным двигателем в углу стоял. Выглядел этот пепелац на колесиках, конечно, архаично, однако, зная, как умели строить подобную технику предки, можно было не сомневаться - вполне эффективная и надежная машина, как бы еще и не боевая. Ну да, точно, вон и ствол пулемета торчит из нелепо скошенной башенки. Калибр двенадцать и семь мэмэ - хорошая игрушка, несколько столетий такие выпускали почти без изменений, настолько удачной оказалась конструкция. Даже в эпоху лучеметов и космических кораблей их все еще использовали, правда, в основном в гарнизонах, но и десантники, по слухам, от такого оружия нос не воротили. Впрочем, и сейчас не воротят, хотя, надо сказать, экзотика вроде пулевого оружия уже почти не используется - лучеметы удобнее. Конечно, все тоже было пыльным и обветшавшим, но это уже было непринципиально, принципиальным же было одно: если курсанту удастся добраться до базы, вызвать спасателей, а потом привести их сюда, то и его, и спасателей до конца жизни можно считать обеспеченными людьми. Даже не обеспеченными - богатыми, потому что раритеты имперской эпохи стоили баснословно дорого, а тут этих раритетов было - хоть задницей ешь! Нет, это было просто замечательно! Единственно, во всем этом было на одно "если" больше, чем надо, но в том, что он дойдет до места, курсант не слишком сомневался.

Внимательно, насколько позволял фонарь, Петр осмотрел помещение и был вновь вознагражден - в углу валялся не скелет даже, а что-то вроде мумии. Все же здесь, в закрытом помещении, было все как в консервной банке, поэтому и процессы разложения протекали иначе. Даже какие-то остатки комбинезона сохранились. Однако гораздо важнее было то, что после первого же тычка анализатором курсант получил достаточно информации, чтобы понять причину несчастья, свалившегося на город. Шустрая все же машинка, удобная...

Все, в принципе, было, как он и предполагал - эпидемия, причем не эпидемия местной болезни, а удар боевого вируса. Даже номер штамма нашелся в базе данных, хорошо хоть, что этот вирус быстро вырождался и погибал, а то можно было вытащить эту дрянь на себе. Курсанту с его биоблокадой вирус, естественно, не причинил бы вреда, а вот местных мог бы запросто уморить, но - поздно, время жизни этого вируса истекло много веков назад, остались только следы его воздействия. Этот вирус быстро убивал, его инкубационный период составлял всего несколько часов, но и сам он был рассчитан на короткую жизнь - идеальное оружие для завоевания территории, которое в те времена разрабатывали многие страны.

И все сразу же вставало на свои места. Похоже, эта планета была одной из первых, на которую обрушился удар в начале Большой Усобицы. Тогда британский космический флот начал войну с атаки русских колоний бактериологическим оружием - похоже, бритты не рассчитывали на войну, все, чего они хотели, это нанести под шумок максимум вреда русским и незаметно свалить. Если бы у них получилось, Россия потеряла бы несколько колоний или, как минимум, немало народу, и никто не докопался бы до истины, однако, если верить сохранившимся историческим документам, одна из английских эскадр нарвалась на случайно оказавшийся в районе операции русский линкор. Его, конечно, задавили, смяли числом, но время было упущено, с планеты успели сообщить о происходящем и поднять тревогу, так что уже к концу суток от Британии остались лишь пара строчек в учебнике истории. Русские, не мудрствуя лукаво, врезали по планетам Британского Содружества из мезонных излучателей, а земные владения Великобритании попросту захватили, благо на материнской планете соотношение сил было несравнимым. С этого, в принципе, и началась всеобщая война, разрушившая земную цивилизацию...

Здесь, похоже, ударили по столице, и те, кто находился вдали от нее, остались живы, но от возможности использования технологий оказались на какое-то время отрезаны. Возможно, просто побоялись потом войти в город, ждали помощи... А помощь не пришла - в космосе разворачивались такие битвы, что до выживших обитателей дальней колонии особого дела никому не было. Как обычно, некие безответственные личности разбудили русского медведя, а потом все человечество со страхом смотрело на результаты этого эксперимента и считало дни, оставшиеся им для жизни. Проще сказать, что тогда погибла половина населения Российской Империи, семьдесят процентов населения поддержавших ее Германии, Испании и еще нескольких небольших стран - и девяносто девять процентов населения их противников. Война шла на уничтожение, удара в спину русские не простили и тех, кто посмел прийти на помощь британцам, вырезали безжалостно. А потом было уже не до колоний - самим бы выжить. Корабли к другим звездным системам не стартовали больше ста лет, и каждый выживал, как мог.

Выбравшись из ангара, Петр сел на землю, помотал головой с омерзением - ну надо же, сколько лет прошло, а та война все еще дает о себе знать... Хотя бы даже тем, что население планеты, будучи малочисленным и разбросанным, утратило большую часть знаний предков и скатилось в средневековье. Больше того, даже свою столицу считали проклятым местом и вполне, кстати, заслуженно - неизвестно, сколько времени буйствовал здесь вирус. Ну да что теперь поделать - прошлого не изменить, машины времени еще никому создать не удалось. Оставалось хотя бы сохранить то, что найдено здесь.

Кое-как установив на место вырезанный кусок металла, курсант на последних каплях энергии резака приварил его не место. Точнее, прихватил в нескольких точках, но этого было достаточно - сам не вывалится, а скоро он вернется сюда. После этого, сунув бесполезный теперь резак за пояс, он отправился по городу дальше - стоило посмотреть, что здесь есть еще. Увы, ничего интересного Петр не нашел и, лишь миновав город и взобравшись на невысокую скалу за ним, он увидел вторую котловину, чуть поменьше первой, а там...

- Ни фига себе... - только и смог сказать потрясенный курсант, глядя на открывшееся ему фантастическое зрелище.

А посмотреть было на что. Совсем рядом с городом располагался вполне полноценный и прекрасно сохранившийся космодром, на котором, судя по его размерам, могла базироваться небольшая эскадра. Здание диспетчерской, собранное из все тех же колонизационных блоков, на первый взгляд выглядело совершенно непострадавшим, хотя стоящая чуть поодаль башня, увенчанная антеннами, явно вышла из строя - невооруженным глазом было видно, что уцелела только собственно башня, а антенны превратились в проржавевший насквозь металлолом, непонятно как держащийся пока еще на месте. Впрочем, не весь держался - судя по количеству металлических обломков у подножия башни, кое-что разрушилось и рухнуло, причем уже достаточно давно.

Еще были какие-то ангары, но они, похоже, были сработаны из местных материалов. Иначе как объяснить, что на их месте остались только руины? Из бестолкового нагромождения камней в одном месте, кстати, торчала башня какого-то намертво погребенного под руинами танка, то ли "Медведя", то ли "Маршала Сталина" - любили предки давать своей бронетехнике красивые и грозные имена. Точнее определить курсант не мог - в танках той эпохи он разбирался еще хуже, чем в кораблях, однако знал, что эти машины были наиболее распространенными моделями, соответственно, вероятность ошибиться была невелика. Хотя какая теперь разница? Все равно для того, чтобы разгрести завал и извлечь этот самоходный кошмар, нужна была куча строительной техники, а вот как раз ее в пределах видимости почему-то не наблюдалось.

При ближайшем рассмотрении (великая вещь десантные очки!) оказалось, что и в диспетчерской ловить нечего. Дверь открыта - значит, здание негерметично. С вероятностью девяносто девять и много-много девяток после запятой внутри все пришло в негодность точно так же, как и в аналогичных зданиях в городе. А с чего бы отличаться? Климат тот же, бактерии те же. Кстати, почему все-таки трупы не растащили падальщики? Ведь люди для местных зверей были вполне съедобны, впрочем, как и звери для людей. Или их тоже вирус выкосил? Тогда куда делись их скелеты? Ведь пока что попадались только человеческие кости... Хотя это как раз волновало сейчас курсанта в последнюю очередь, гораздо больше его интересовало то, что находилось собственно на космодроме. И вот как раз то, что на нем было, заслуживало самых энергичных и эмоциональных восклицаний, потому что на космодроме был корабль.

Это был не просто корабль. Конечно, Петр не считал себя великим знатоком древнего кораблестроения - это было, во-первых, не нужно, а во-вторых, невозможно. Не нужно потому, что шанс встретить хоть раз в жизни корабль той эпохи стремился к нулю, а на случай, если шанс, отличный от нуля на доли процента, все же сработает, в компьютере любого военного корабля имелись все необходимые справочники, с помощью которых бортовая аппаратура могла идентифицировать корабль без участия человека, причем намного быстрее и качественнее, чем любой эксперт. Ну а невозможно потому, что за тысячелетие освоения космоса люди, и русские, и американцы, и европейцы, и китайцы-японцы, и прочие папуасии, тогда понастроили очень много всякого. Многие корабли вообще строились в единственном экземпляре, а потом еще не раз перестраивались, причем, бывало, на какой-нибудь мелкой верфи с не слишком квалифицированными кадрами. Какие-то и вовсе выпускались в десятке модификаций, разительно отличающихся друг от друга, как, например, русские крейсера типа "Москва", на удачную базу которых навешивали корпуса в исполнении от ракетоносца до малой самоходной орбитальной крепости, или американские "Торнадо", оказавшиеся еще более многофункциональными, чем их русские визави. Информация о большинстве кораблей вообще дошла до потомков только в виде неполных, часто противоречащих друг другу справочников или не дошла вовсе. Словом, рай для историков - верти факты, как хочешь, и можешь не бояться высасывать недостающее из пальца - все равно никто и никогда не сможет это проверить. Историки, впрочем, умеют делать подобное и в куда худшей для них ситуации - для того, чтобы это доказать, не надо даже напрягаться, достаточно посчитать количество бессмысленных диссертаций, которые они ежегодно защищают. Впрочем, интеллигенты тоже нужны, хотя бы для того, чтобы нормальные люди на их примере могли видеть, до какого убожества может докатиться человек, искренне считающий себя светочем разума и хранителем культурных ценностей, а всех остальных так же искренне считающий быдлом. И ведь, что интересно, это убогое племя, несмотря на свое пустозвонство и зазнайство, практически неистребимо и способно процветать, паразитируя на любом обществе, как особо зловредный микроб в чашке Петри.

Так вот, знатоком металлолома курсант не был и не смог бы не задумываясь сказать, увидев перед собой груду искореженного титана, что это "крейсер типа "Великий дракон" производства КНР, третья модификация, построен в двести восьмом году космической эры, последовательно модифицирован в триста пятнадцатом, шестьсот семнадцатом и семьсот втором годах, участвовал в третьем Сирианском конфликте и приобрел свой неповторимый внешний вид после беседы "за жизнь" с эскадрой США, которые тогда смешали объединенный китайский флот с космическим мусором, переведя его в разряд исторических анекдотов". Зато отличить крейсер от линкора или эсминца он мог вполне уверенно и сейчас прекрасно понимал, как ему повезло. Ибо перед ним был линкор Российской Империи. Ну, или линейный крейсер, их порой трудно отличить. На вид совершенно целый, пугающе огромный и невероятно красивый.

Да-да, именно красивый. Красотой, которой может похвастаться лишь боевая техника, оружие, вышедшее из рук человека. Во все времена люди совершенствовали оружие - и вот сейчас перед курсантом стоял если и не венец творения разрушительной человеческой мысли, то, во всяком случае, нечто невероятно близкое к нему. Имперский линкор, чудо, рожденное гением проектировщиков и высокими технологиями прошлого.

Приплюснутый стреловидный корпус длиной в два километра и высотой метров восемьсот был утыкан орудийными башнями, как ежик иголками. Насколько мог понять Петр (а кое-что, надо признать, он действительно понимал), такой корабль мог, даже не задействуя артиллерию главного калибра, расколоть планету размером побольше Земли, как гнилой орех. Ну, или уничтожить полнокровную эскадру современных кораблей. Принцип действия большинства орудий был непонятен - дизайн вооружения заметно отличался от современных образцов, однако было ясно, что все, имеющееся на борту корабля, разрушительно и смертоносно. В общем, если бы Бог решил создать какого-нибудь ангела смерти, то ему стоило не придумывать что-то новое, а наделить душой такой вот кораблик, и результаты превзошли бы любые ожидания. Оружие, одним лишь существованием своим способное предотвратить войну - вот что это было.

Корпус был темным. Не черным, а именно темным - казалось, он поглощал свет во всем спектре, из-за чего сейчас, ясным днем, очертания корабля скрадывались, выглядели расплывчатыми. В космосе такой корабль очень сложно визуально обнаружить даже вблизи, да и для радаров он трудноразличим. Если уж современные корабли несут вполне эффективную противорадарную защиту, то что уж говорить об этом чуде. А еще Петр не сомневался, что броня корабля в разы превосходит по прочности бюджетный материал, из которого строились корабли-колонизаторы...

Очень хотелось подойти и посмотреть на корабль поближе, но Петр сдержал порыв - в горах на этой широте ночь может опуститься очень быстро, а время было далеко за полдень. Спускаться, конечно, предстояло по дороге, которая, во всяком случае, в начале, неплохо сохранилась, но что с ней случилось ниже, было не разглядеть. Идти же предстояло километров пять, не меньше. Далеко не факт, что спуск оказался бы легкой прогулкой, поэтому стоило повременить и пойти к кораблю с утра. Курсанта ожидала еще одна ночь в палатке, но он не переживал, а, напротив, был сегодня бодр и весел... Положительно, это был удачный день.

А вот следующий день был не то чтобы неудачным - он был никаким. Со стороны гор надвинулись тучи, густые и тяжелые, будто накачанные водой, и воду эту вылили как раз там, где стояла палатка курсанта. С чувством вылили, можно сказать, потоком. Хорошо еще, Петр, выбирая место для стоянки, разместил палатку под нависающим козырьком скалы, поэтому досталось ему несильно, а вот лошади, которые поначалу упорно не хотели под этот козырек заходить, предпочитая пастись рядом, на небольшом плато с негустой, но чем-то понравившейся им травой, моментально промокли до последней шерстинки. После этого, очевидно, плюнув на принципы, они тоже, активно толкаясь, полезли под этот самый козырек, а так как места было маловато, то едва не свернули палатку. Петр даже выскочил из нее, когда его коняга навалился на палатку так, что она прогнулась и, матерясь, оттолкнул зверюг чуть в сторону. К счастью, русский язык кони понимали, равно как и добрую, можно сказать, душевную интонацию хозяина, и стояли потом смирно - неохота ведь обратно, под ледяные струи.

Дождь и впрямь был очень холодным, да еще и ветер поднялся жуткий. Вот и пригодилась меховая одежда, данная в дорогу боярином - без нее Петр если и не задубел бы (ну, подготовка все-таки, да и десантный комбез имел слабенький подогрев), то, во всяком случае, его пребывание стало бы окончательно некомфортным даже в палатке. Костер-то потух моментально - дрова здесь и так горели поганенько, видать, были сыроваты, а тут еще резко повысилась влажность воздуха - и все, затухли. Да и то сказать, по склонам сразу же полноводные ручьи потекли, словом, мерзейшая погода. Весь день пошел насмарку.

Но главный шок ждал Петра следующим утром, когда он отправился в город. Из укрытия вылез - все вокруг мокрое и противное, по камням шел - чуть ноги не переломал, скользкие, заразы... Подошел к городу - сухо! То есть абсолютно! Как будто ни одна капля до земли не долетела, да и ветер, похоже, тоже до него не достал. Теперь становилась ясной и удивительная сохранность скелетов. Берегло что-то этот город.

Однако войти в город курсанту никто не мешал. Быстрым шагом миновав его, он добрался до спуска к космодрому и с удивлением отметил, что космодром тоже сухой. И дорога к нему сухая, да еще и. как оказалось, в отличном состоянии вплоть до самого низу. Вот внизу-то и начались неприятности.

Вначале Петр решил, что наблюдает то ли оптический обман, то ли последствия солнечного удара. Ничего удивительного, вчера холодно и дождь, сегодня солнце шпарит и жара, тут и миражей дождаться можно, и проблем со здоровьем. Однако осторожность все же победила, и очки, спешно извлеченные из кармана, рассеяли сомнения - никакого миража, никаких глюков, одна из малых башен линкора действительно медленно, почти незаметно для глаза поворачивалась, держа курсанта под прицелом.

К чести Виноградова, он не стал прыгать за ближайший камень, посрамляя скоростью реакции и дальностью прыжка олимпийских чемпионов, а умением прятаться за маленький камушек легендарных ниндзя. Не потому, что храбрый был, а потому, что понимал - не поможет. К тому же резкие движения могли спровоцировать вполне конкретную реакцию со стороны линкора, а конкретно, открытие огня. Поджаренным же Петр быть не хотел, ни под каким соусом, ценил он почему-то свою шкуру, поэтому, вместо акробатики, он тихонечко пошел назад. Осторожно-осторожно, а то знал он подобные автоматические системы. Никогда не знаешь, на какое действие они настроены, но если уж лопухнулся - будь уверен, получишь по первое число. Корабельные противодесантные орудия, если наводка осуществляется автоматически, способны в один миг залить окружающее пространство морем огня (свинца, плазмы, жесткого излучения, еще хрен знает какой пакости - все зависит от извращенной фантазии их создателя и требований заказчика при конструировании) и никогда не промахиваются.

Едва лишь Петр поднялся обратно на скалу, орудийная башня перестала его отслеживать и потеряла к нему всяческий интерес, как будто он пересек некую невидимую границу. Возможно, кстати, так оно и было - системы корабля могли быть настроены на автоматическое отслеживание и сопровождение любых целей, проникших внутрь охраняемой зоны. Кто эту зону установил неизвестно, да и, по сути, неважно, просто получается, что сначала нарушившего периметр держат под прицелом, а потом, когда он попытается перейти внутреннюю границу, попросту уничтожают. Быстро, дешево, надежно - Петру на практических занятиях не раз самому приходилось делать подобное, правда, в виртуальном мире. Для того, чтобы миновать вторую линию, достаточно быть опознанным корабельным компьютером либо визуально (впрочем, эта опция ненадежна и, как правило, играет роль дублирующей, аварийной функции), либо по пропуску, который может лежать в кармане или быть зажатым в руке, без разницы. В последнее время модной стала настройка систем допуска на вживленный под запястье идентификационный чип. Словом, вариантов масса, результат один - к кораблю так просто не подойти. У имперцев, кстати, насколько помнил Петр, как раз чипы и вживляли, и выходили они из строя сразу же после смерти владельца.

А хорошо, все-таки, предки корабли строили. За тысячелетие не только не пострадал - он еще и энергией, похоже, залит был под пробку. Ну, или не под пробку - какая разница? Ни один из известных Петру реакторов не проработал бы и трех сотен лет.

Следующие полчаса Петр потратил абсолютно бездарно, сначала вспоминая все известные ему ругательства, а потом азартно придумывая, что бы он сделал с мерзавцем, который в те далекие времена поставил базирующийся рядом с городом линкор в режим долговременной автоматической обороны. Увы, не так уж много ругательств он, оказывается, знал, а высокое искусство составления сложнопостроенных слов ему всегда давалось весьма посредственно. Выше третьего этажа он никогда не поднимался, что, по словам их боцмана, под хорошее настроение небрежно выдававшего и десятиэтажные загибы, было для будущего офицера космофлота изрядным недостатком. Впрочем, каждому свое, и пускай боцман был непревзойденным виртуозом матерной ругани, но все равно это великое искусство постепенно умирало, уступая место примитивизму. Хотя, как говорили более опытные товарищи, подобное происходило периодически на протяжении всей истории.

С идеями по поводу "что бы сделал" было получше - помогали успешно пройденный курс экспресс-допроса в полевых условиях, читанный когда-то "Молот ведьм" и журналы с картинками непристойного содержания, которые в сопливом детстве (тишком, под одеялом, с фонариком, чтоб родители не увидели да ремня не всыпали) рассматривал, наверное, каждый мальчишка. Оттуда, кстати, идеи были самые интересные... Главное, чтобы виновной была женщина, желательно молодая и красивая, а то, если, не дай бог, мужик, извращением попахивать будет. Впрочем, по слухам, некоторое количество женщин в армии Российской Империи в те времена служило, так что шанс оставался...

Петр тряхнул головой. Что за бред лезет в голову! Или опять гормоны взыграли? Вперед, надо выбираться с этой проклятой планеты, а не ерундой заниматься! И выбираться, чтобы стать богатым и здоровым, а не бедным и больным! Кому мы будем нужны бедные и больные? Да никому, кроме своих родителей...

Комментарии: 465, последний от 28/07/2022. © Copyright Михеев Михаил Александрович (miheev_ma@mail.ru) Размещен: 03/04/2012, изменен: 03/04/2012. 301k. Статистика. Роман: Фантастика Иллюстрации/приложения: 1 шт.		Оценка: *5.0971** Ваша оценка:
Аннотация: Окончено. Всвязи с выходом книги часть текста удалена. Земляне стремительно вышли в космос, насовали по сусалам всем окружающим, после чего столь успешно передрались между собой, что оказались солидно отброшены в развитии. И те расы чужих, которые раньше "ходили по струнке", стали представлять некоторую угрозу. Люди живут мирно, спокойно, сыто. Кажется, так будет всегда. Но началась война, молодёжь немедля "забрили", и учебный корабль столкнулся с боевым противника. С предсказуемым результатом. Выжить удалось только герою - на его счастье, избиение произошло возле планеты, населённой огрызком цивилизации, откатившимся до средневековья. И теперь надо минимум выжить и вернуться домой...

Михеев Михаил Александрович : другие произведения.

Путь домой