Шорская легенда

Стремительно вылетаем из-за холма с криками и свистом. Округа наполняется конским топотом, лязгом, лаем собак. За пряслом мечутся фигурки. Ударяет колокол, мычит корова, кричат люди... Наш вождь, крутя кривой саблей над головой, несётся впереди отряда.

Направляю коня на дорогу, мчимся к деревенским воротам.

Над деревенькой свистят стрелы. На всём ходу Сокол падает на колени, дорога взлетает вверх, а круп лошади описывает дугу вместе со мной. Заранее отбросив стремена, вылетаю из седла кувырком, падая чуть впереди скакуна. Оба замираем в дорожной грязи, пропуская отряд. Испуганно хрипя, проносится конь, волоча всадника. Тонкое ржание, вскрики, фырканье... Грязь забилась в нос и немилосердно хочется чихнуть, но треклятый квадракоптер висит прямо над нами.

Наконец-то разносится долгожданный лай мегафона:

- Снято! Спасибо. Всем на исходную.

Сокол недоверчиво поднимает голову, косится на меня, ожидая команды.

- Встаём, - похлопываю коня по шее.

Вороной вскакивает и тычет мордой в ладонь, ожидая лакомства. Даю ему кусочек сахара. Невольно думаю, что, если погонят ещё на один дубль, не пойду. Пусть сам падает, чёрт пузатый, мордой в грязь. Наша каскадёрская группа "Скифы" эту деревню раз семь атаковала сегодня. Первый день съёмок на новом месте и всё что-то не так, как у плохого танцора. То ястреб сбил квадрокоптер; то внезапно вырубилась камера старшего оператора; то мы с Соколом упали раньше, чем планировалось; то неожиданно деревню затянуло туманом; а в последний раз вся съёмка оказалась мутной. Ну и распекал же Исаич операторов! Те только недоумённо просматривали записи и пожимали плечами, осторожно ссылаясь на электромагнитные помехи. Исаич злился и спрашивал, откуда помехам в глухой тайге взяться?

Подходим к группе, Олег говорит:

- Молодцы. Удачно прошли. Исаич доволен. Теперь идём к тому лесу. Позиция номер четыре. Он хочет снимать прыжки через заборы. Все готовы?

Отвечаем вразнобой:

- Да, конечно.

Олег смотрит на меня:

- Серёг, прямо перед камерой на прясло падаешь, потом, - он поворачивается к Даниле, - ты делаешь подсечку через него. Всё нормально? Кони в порядке?

- Да.

- Тогда выдвигаемся.

Через пятнадцать минут рассеиваемся по лесу, выстраиваясь на заранее выбранных позициях. Всё уже отрепетировано и рассчитано. За пихтами деревеньку не видать, съёмочную группу - тоже. Два метра от опушки отошёл, и только деревья вокруг. Тайга, одним словом.

Конь чуть заметно нервничает, прядает ушами, вздыхает. Ощущаю его нетерпение, и тоже слегка нервничаю, будто первый раз трюк делаем. Но перед камерой всегда так. "Мандраж", как Олег говорит. Впереди - двенадцать секунд, за которые мы должны пролететь по косогору с максимальной скоростью и красотой, работая слаженно, как одно существо.

Слышу громкий хлопок справа. Что это? Пиротехники? Не успеваю понять, как звучит команда: "Начали!"

Перекрестившись, посылаю коня в галоп. Вылетаем из леса. И тут понимаю, что придётся идти на второй дубль, причём сразу. Справа от меня должен скакать Олег, изображающий вождя, а его нет. Группа несётся к деревеньке, первые уже перепрыгивают через жерди... Где же Олег?! Сначала он должен перелететь через забор, а затем - моё бесславное падение.

Сливаюсь с конём, ощущая его ритм, сильные, стремительные удары копыт по земле, мерное дыхание. Мы - волна с пенным гребнем и могучим хребтом, стремительно летящая по косогору. Момент напряжения перед прыжком пропустить нельзя - иначе, кувыркаясь с коня, сломаю ему спину. Сейчас ничто не важно, главное - трюк.

Прясло со стоящими в стороне оператором и помощником неумолимо приближается. Квадракоптер летит рядом, снимая крупный план. Готовлюсь к падению, незаметно освободив ноги из стремян. Сокол прыгает, уходя вперёд, а я откидываюсь назад, кувыркаясь через круп лошади на забор. Слышу треск разлетевшейся жерди, резкая боль пересекает спину... Над головой мелькают подкованные копыта и... Данил летит кувырком вместе с конём, падая на меня.

- Спасибо! Снято!

Встаём. Отряхиваемся. Потираю спину. Стёганая одежда не спасла: синяк будет знатный. На высотных трюках, где я раньше работал, хоть надувные маты подстилали... Данил озабоченно смотрит:

- Рёбра целы?

- Да вроде.

Оператор выглядывает из-за стедика, показывает палец кверху:

- С первого дубля. Шик! Молодцы.

Тихо спрашиваю Данила:

- А где Олег?

- Понятия не имею... Но на второй дубль не погнали, так что всё нормально, Серёг.

Пересиливая боль, ковыляю к Соколу. Он, воспользовавшись передышкой, жуёт траву в стороне. Затишье. Массовка расселась на холме, коптеры вернулись к пилотам. Рабочие обливают бутафорские домики бензином. Сейчас будем пожар снимать. Данил у нас - горящий всадник. Группа поддержки уже всё приготовила для трюка, ждём Олега.

Исаич торопит съёмки, всё время говорит, что мы выбились из графика. Ездим с места на место. Снимаем по несколько эпизодов в день. Все вымотаны: актёры, дублёры, массовка, рабочие. Операторы рады, что Исаич вместо кранов и "долли" использует коптеры: не надо оборудование с собой таскать.

Погода в Горной Шории не лучшая: с утра - туман, с обеда - дождь. Окно для хороших сцен маленькое. Вот они - недостатки натурных съёмок! Но Исаич упрямо гоняет нас по росистой тайге, говоря, что красоты родной природы никакой компьютер не заменит. Да и ставить хромакей за несущимся во весь опор отрядом, мягко говоря, несподручно. Вот и приходится по тайге скакать, с гор скатываться...

Сажусь в стороне. В эпизоде с горящей деревней падать не надо, только проскакать среди огня. Оба с конём устали. Подсечка - не самый лёгкий трюк, а мы сегодня без счёту переворачивались через голову, утыкаясь мордами в землю.

Шорская тайга стоит зелёным войском. Пологие холмы тянутся до самого горизонта, покрытые зубчиками-вершинами. Деревенька на удивленье хорошо вписывается в ландшафт, даже жалко, что её спалят. Далеко над синими горами плывёт коптер. Я равнодушно провожаю его взглядом, потом соображаю, что на таком расстоянии этот дрон должен быть размером с микроавтобус. Что?! Глаза сами метнулись к исчезающему в туманной дымке аппарату. Допадался. Ничего там нет, показалось.

Данил подходит, садится рядом. На холме хорошо: ветерок обдувает, принося медовый запах трав. Доносится свист птиц из леса. Не то, что возле речки: сыро и от комаров спасу нет. Сидим, отдыхаем. Над холмами разносится:

- Олег Быстров, явитесь на место съёмки!

Переглядываемся с Даней.

- Олег до сих пор не приехал? Что он там, в лесу, делает?

Не сговариваясь встаём и, подозвав коней, вскакиваем в сёдла. Исаич орёт:

- "Скифы", черт бы вас побрал! Найдите своего руководителя.

Гоним к позиции номер четыре, откуда прыгали через прясла. Смотрю, ещё наши ребята туда же скачут. Встречаемся у края тайги. Все удивлены, недоумевают. Быстро спрашиваем друг у друга, выясняем, что никто не видел Олега после прыжков. Растягиваемся в линию и въезжаем в лес. Мы точно знаем, кто и где из нас стоял, так как всё отрепетировано. Подъезжаю к стартовой позиции Олега. Это небольшая полянка, окружённая молодыми пихтами. В центре - пенёк берёзовый. Вокруг - примятая трава, словно неуправляемый конь топтался. Странно. Подъезжает Данил. Спешиваемся, разглядываем траву. Даня замечает, что притоптанный след уходит с полянки между пихтами в глубину леса. Там уже лучше пешком. Оставляю Сокола на попечении друга, иду в лес. Влажная трава - выше колен, продираюсь через неё, ориентируясь по глубоким тёмным вмятинам.

Зачем Олег поехал в лес? Да и верхом тут проблематично ехать. Пешком - и то ветки мешают. На позиции номер четыре нам пришлось просекать сучья. А тут почти нехоженая тайга. Бреду по травостою, по петлящему между стволов следу. Тишина. Ни птиц, ни насекомых. Безветрие. В запах хвои примешиваются маслянистые нотки целебных трав и резкий горьковатый привкус полыни. Тянет грибным духом и влажной землёй. Кое-где лучи света играют брызгами росы, дробясь на влажной траве.

Что же в этом обманчиво спокойном лесу произошло? Куда мог деться Олег посреди белого дня?

Упрямо бреду дальше, раздвигая пихтовые лапы, мокрые от росы. Много поломанных сучьев, резко пахнущих свежей смолой. Олег мчал тут во весь опор и сносил ветки. Странно. Огибаю плотно растущие пихты и обнаруживаю за ними любимца Олега - гнедого пятилетку Гектора. Жеребец стоит, забившись в кустарник, прижав уши. Косит на меня испуганными глазами, фыркает. Запутался поводьями в ветках, не может двигаться. Напуган. Приговаривая ласковые слова и окликая животное по имени, осторожно подхожу к нему. Он тычется в моё плечо, опускает голову и пытается затолкнуть морду под мышку. Словно желая спрятаться от чего-то. Глажу по атласной шее, уговариваю. И тут вижу четыре чудовищные царапины, распоровшие кожу седла. Рука замирает на гриве Гектора. Сглатываю внезапно появившийся в горле комок и нервно оглядываюсь. "Олег... где же Олег?!" - мысли запрыгали, глаза мечутся с дерево на дерево, в поисках твари, оставившей такие царапины.

Гектор поднял голову, смотрит с надеждой. Привык, что люди могут решить все проблемы. Увы, скотинка, такую проблему я решить не могу. Распутываю повод. Беру коня под уздцы и осторожно вывожу из кустов. Осматриваю. С Гектором всё в порядке. Ран нет. Надо выбраться из леса, и организовать широкий поиск. Немедленно. Тяну коня за собой, он упёрся, и предупреждающе фыркает. Пятится назад. Что за...

Глухой далёкий хлопок. Ржание.

Гектор приседает на задние ноги, с трудом удерживаю его. Обхватываю храп рукой и зажимаю ноздри лошади ладонью.

- Тихо, спокойно... Спокойно, Гектор.

Он ощущает только мой запах, горячо дышит в ладонь. Вздыхает по-человечески и успокаивается. Слышу перестук копыт по мягкой земле. Из-за пихт вылетает ошалевший Сокол. Окликаю, кидаюсь к нему, захватываю поводья. Он вздымается, ржёт. Гектор отвечает. Сейчас оба кинутся в глубину леса...

- Стоять!! - рву поводья вниз, осаживая Сокола.

Жеребцы храпят. Косятся на что-то там, за пихтами. Нервная дрожь пробегает по лоснящимся спинам. Я и так встревожен, а теперь не знаю, что думать. Главное - не показать лошадям моего волнения. Они остро чувствуют страх человека.

Сокол толкает меня мордой, намекая, что надо убираться отсюда. Наступает, вынуждая пятиться. С трудом останавливаю его. И спокойным голосом ободряю животных. Успокаиваю. Ладно, нечего тут торчать. Выяснить бы, что там с Данилом. Тяну Сокола и Гектора назад к полянке: ни в какую. Сокол протестующе ржёт, топает. Словно хочет сказать: "Ты спятил, хозяин". Ладно, уговорили.

Вывожу лошадей из леса в обход злополучной поляны, сделав крюк метров в сто. Завидев нас, съёмочная группа бросается навстречу. Посыпались вопросы. Кое-как объясняю, что случилось. Вижу: конь Данила носится по косогору, его пытаются поймать трое каскадёров.

- А где Даня? - спрашиваю у ребят, те разводят руками, тревожно переглядываются... Смотрят на темнеющий у края деревеньки лес. Волнуются.

Подходит начальник нашей медслужбы и по совместительству руководитель спасателей. На съёмках боевиков всегда присутствуют медики и спасатели. Осматривает распоротое седло, качает головой. Молчит. А вокруг уже строят всякие предположения, но в лес никто не идёт.

- Так, я пошёл на ту полянку, вдруг Даня там, - отпускаю Сокола, хлопаю по спине, - я сейчас.

- Нет! - подошедший Исаич смотрит холодно, - никакой самодеятельности. Я уже известил полицию и егерей. Скоро прибудут профессионалы. Предположительно, в лесу орудует медведь.

- Летом? - вырывается у меня. - На людей нападает?

- Всяко бывает, - тихо отзывается наш медик-спасатель. - Нас предупреждали ещё в Таштаголе.

По группе "Скифов" проходит говорок. Исаич неохотно поясняет:

- Нас отговаривали тут снимать. Говорили, странные вещи творятся, и советовали идти к Шерегешу...

Вспоминаю старого шорца, пришедшего на ночь глядя к нашему бивуаку. Спрашивал, кто старший. Говорил что-то про шайтана. Отправили мы его к Исаичу... Эх, жалко, сами не расспросили.

Дерзко спрашиваю:

- А почему не пошли к Шерегешу?

- Слишком людно, - Исаич отводит взгляд, - раскрутили этот курорт, от туристов не протолкнёшься. Так что давайте, ребята, отходим от леса и ждём профи.

Все стоят молча, смотрят друг на друга и на разорванное седло, никто не двигается с места. Ребята бросают хмурые взгляды в сторону тёмной тайги и не менее хмурые - на Исаича.

Наконец кто-то из операторов роняет:

- Это йети. Снежный человек с Алтая.

Раздаются презрительные смешки и фразы: "Байка для туристов".

- Больше на Росомаху похоже из людей Икс.

- У того три когтя, - хором отзываются знатоки.

Нашли время шутить, ничего не скажешь!

- Нет, это инопланетяне Олега похитили. Тут, говорят, какие-то аномалии бывают. И НЛО видят.

Ребята загудели, я вспоминаю своё недавнее видение. Точно НЛО! Но кто-то встревает:

- Не. Это злой дух. В этих местах много всякого... Старики сказывали...

- Ага, Чельбеген с Луны спустился и начал каскадёров есть, - неудачно шутит всё тот же оператор.

На него шикают. Ещё чего, поминать всякую нечисть, когда двое пропали. Легенд-то мы ещё в поезде наслушались и знали, что Чельбеген - злой людоед, от которого Луна спасла людей, затащив его на небо.

Понимаю, что ничего путного сейчас никто не скажет. В лес бы на розыски... Каскадёры - одна семья. Трюк в одиночку не делается: команда всё подготавливает и страхует исполнителя. От слаженности и взаимопонимания группы зависит жизнь каждого из нас... И, конечно, мы не оставляем друзей в беде. Но привычка подчиняться режиссёру пока держит ребят на месте. И меня тоже.

Ничего не делать - нельзя. Иду к нашим проводникам. Два старых охотника, местные. Пусть-ка расскажут, куда завели. Помню, как никто не хотел вести нас к тайге на восток от Таштагола. Отговаривались охотники. Отнекивались. Вот двоих сыскали, и те с неохотой привели в нетронутые человеком места.

Старики смотрят на меня. Молча курят. Кивают на траву: садись, мол. Наконец Васил говорит:

- Нехорошее тут место. Кто шёл на охоту - не возвращался. Обязательно заблудится и сгинет в тайге.

- Давно началось?

- Всегда было. Дед ещё зарекал сюда ходить. А ему - его дед. Тут дичи много, да Шалыга тут хозяин. Его заповедник здесь.

- Что за Шалыга?

- Злой дух, родившийся от удара Эльрика по наковальне. Эльрик - это злой брат Ульгеня - творца всего.

Не запомнил ни одного имени. Но продолжаю спрашивать:

- А какой он, этот хозяин тайги?

- Шалыга-то? Да он не хозяин. У тайги другой хозяин. Шалыга только тут кусок земли выторговал. Ловушек поставил много. На людей, значит, чтобы его зверей не трогали. Попадёт человек в такую ловушку и ходит потом по тайге кругами. Не до зверей уже такому охотнику. Медведи, барсуки, кабаны - это всё любимцы Эльрика и Шалыги. И даже кроты. Роют норы, в которые лошади проваливаются и ноги ломают. А Шалыге - потеха.

- А где наковальня этого, главного злодея? В небе?

- Эльрик на земле наковальню построил. Когда ударил по ней, горы задрожали, жар по всей земле пошёл. Камни плавиться начали. Тайга загорелась.

- Гм. И появился засранец Шалыга?

- Да. И он появился. Прямо из-под молота выскочил, как искра. Когда-то сильно шутковал. На коров и лошадей нападал, людям житья от него не было. Но потом отдал ему Ульген тайгу глухую, где людей нет. И Шалыга теперь только тех морочит, кто заветную черту переступит. А мы её вчера прошли. Когда я сказал, что лучше у реки встать. Но ваш режиссёр увидел горы с пролысинами в бинокль, и сказал сюда идти. На полдня пути мы вторглись во владения Шалыги.

- Хм... Скажите, а как Шалыга выглядит?

- Он ходит на задних ногах. У него зелёные горящие глаза. Медные ноги, железные когти на руках...

- Как у медведя?

- Нет. Он нечистый, потому всего четыре когтя у него на руках, а не пять.

Вздрагиваю, вспоминая четыре глубоких царапины на седле. Шалыга? Что за зверь на самом деле? А Васил рассказывает дальше:

- Ноги без когтей, на них - копыта. Тройные. Ну знаешь, как у коровы - двойное копыто, а у Шалыги так же, но тройное.

- Хм... Васил, а ты сам видел Шалыгу?

Охотник поперхнулся табаком и закашлялся, вытирая набежавшие слёзы. Отчаянно замахал на меня рукой, выдавил через кашель:

- Нет, упаси Боже...

Я поблагодарил охотников и начал лихорадочно думать.

Все утренние происшествия с камерами, галлюцинация с коптером. Странно это. Шалыга - без сомнения зверь какой-то. Возможно, крупный медведь с обломанным когтем. Но что-то ещё аномальное здесь есть. Витает в воздухе. Легенда мало что объясняет. Видения и электропомехи - вообще никак. И когда только полицейские с егерями до нас доберутся? А Олег с Даней где-то там... в лесу. Ну не медведь же их серьёзно задрал? Полно дичи и рыбы, грибов-ягод, а он людей жрать надумал?

Незаметно отправляюсь в сторону леса, обходя палатки съёмочной группы. Сокол, завидев, куда иду, бросил пастись и, заржав, бежит ко мне. Вот ведь умная бестия! Нагоняет у кромки леса, перегораживает дорогу и стоит, роя копытом землю.

- Я всё равно туда пойду. Не дури, Сокол.

В ответ - недовольное фырканье и тихое, протестующее ржание. Подныриваю под шею коня, уходя в тень леса. Сокол хватает зубами за куртку, тянет назад. Собака! Пришлось брать под уздцы и вести с собой. Конь без сопротивления пошёл. Неужто надеется защитить в случае чего? Да кто ж знает, что у лошади на уме. Но Сокол не раз и не два выручал меня. Потому на съёмки беру только его. Хотя есть ещё пара запасных лошадей.

Вдоль кромки леса добираемся до загадочной поляны. Всё, как я помню: берёзовый пенёк, примятая трава, полукольцо молодых пихточек. Осматриваюсь. Лес как лес. Трава как трава. Пень как пень. Подхожу к пеньку ближе. И меня словно ожигает мысль: пень-то берёзовый! Это что ж получается? На многие километры ни одной берёзы, а тут на тебе. Торчит пенёк с трутовиком на боку.

Протягиваю руку и касаюсь влажного, беловатого гриба. Тайга разрывается зелёной вспышкой, ржёт Сокол, уши закладывает от громкого хлопка... Качусь по траве с косогора, падаю в какой-то овраг.

Лежу. Тишина. Кто-то тычет в спину чем-то мягким. Переворачиваюсь. Надо мной - большие розовые ноздри.

- Сокол, отойди.

- Хрррр.

Морда поднимается. Встаю. Осматриваюсь. Мы где-то в тайге.

Где-то... В тайге.

Выбираемся из оврага. Вековые кедры в три-четыре обхвата стоят вокруг, как колонны исполинского храма. Со ствола ближайшего дерева смотрит любопытный бурундук. Чёрные глазки поблёскивают лукаво, будто зверёк знает что-то такое, чего я не знаю. Сокол подталкивает меня мордой в спину, приглашая идти вперёд. Делаю несколько шагов и вижу... берёзовый пенёк!

Мысли заметались, ища объяснение. Медленно выдыхаю. Сажусь. Думаю. Пенёк не трогаю. Смотрю на кедры и пытаюсь сообразить, в какую сторону меня забросило эхм... пеньком. Есть старичок-боровичок, а тут пенёк-телепорт. Внезапно смеюсь. Сокол смотрит внимательно, изучающе, как психиатр.

Бурундук свистнул и удрал с дерева. Испугался смеха. Ни одного живого существа вокруг. У кого спросить дорогу? Кто объяснит, что произошло? Я даже не знаю, в какую сторону идти. А если... попробовать снова активировать пень? Не перенесёт ли он меня назад к месту съёмок? Смотрю на Сокола и думаю: "Вот почему он тут вместе со мной, а Данил и Олег без коней телепортировались?"

Ответа не нахожу.

Обхожу вокруг пенька, замечаю: на лесной хвойной подстилке следы практически не остаются. Хвоя пружинит, как матрац. Если Олег и Данил пошли куда-то в этом кедраче, я их не найду. Не следопыт. Издалека доносится глухой шум воды - рядом река с порогами. Надо ехать к ней. В лесу всегда так: иди к реке, и она приведёт к людям. Пытаюсь понять, в какой стороне шумит река, прислушиваюсь. Кажется, определил!

Сажусь верхом на Сокола, едем среди деревьев-колонн. Пахнет кедровой смолой, хвоей. Над головой стрекочет сорока. Почва ровная, мягкая, можно быстро проскакать по лесу: ни пней, ни коряг. В воздухе разлит покой... Ложный, обманчивый покой, за которым таится что-то опасное с четырьмя когтями.

Чем дальше едем, тем глуше рокочет река. Ошибся в направлении. Останавливаю коня, прислушиваюсь. Вдруг Сокол тихо фыркает. Учуял что-то. Замираем на месте. Странный, мерный то ли всхлип, то ли храп приближается к нам. Шииух-шухрр... шиуух-шухрр... Вглядываюсь в лесной сумрак, ничего не вижу, но звук нарастает, стремительно, накрывая нас сипящей волной. В полумраке мелькает яркий зелёный свет, солнечный зайчик скачет по чему-то блестящему... Сокол срывается с места, резко разворачивается и несёт карьером в глубину леса, не разбирая дороги. Я чудом удерживаюсь в седле, инстинктивно прижимаюсь к чёрной гриве, искоса поглядываю назад, ничего не понимаю. Мельтешение света и тени, в котором вспыхивают и гаснут два огромных зелёных глаза. И быстрое шах-лык, шах-лык настигает нас.

Шалыга! Оно есть! Оно существует! Оно дышит мне в спину, догоняет, сопит, хрипит. Освещает лес зелёным огнём огромных глаз.

Припадаю к гриве. Сокол тонко ржёт, вытягивается в струну, прижав уши. Он спасает нас двоих, не только себя. Прибавляет хода, ощущая мой страх, стремится вынести нас в безопасность. Деревья сливаются размазанными тенями, земля волнами откатывается назад. Помню: впереди пенёк с оврагом. Направляю Сокола чуть в сторону. Он чувствует повод, обходит пень, над которым сверкает что-то длинное и острое... Как веер из сабель...

Перелетаем через овраг. Кедрач редеет. Впереди просвет. Вырываемся на плоскую скалу, ещё скачок и Сокол прыгает вниз с обрыва в широкую реку. Отбрасываю стремена и взлетаю над седлом, распрямляясь параллельно конской спине. Трюк давно отрепетирован, не впервой сигать со скалы. Падаем в реку. Цепляюсь в последний момент за луку седла, холодная вода обжигает. Выныриваем, отфыркиваясь среди пенных бурунов. Слава Богу! Никто нас не преследует.

Конь плывёт, неся меня к берегу, гребу свободной рукой, помогая ему. Вода уже не кажется такой холодной, но нас относит течением всё ниже. На излучине прибивает к отмели. Выбираемся на тёплую каменистую отмель. Сокол отряхивается, окутавшись облаком брызг. Я сажусь на плоских камнях и стягиваю сапоги, выливая воду. Посматриваю на противоположный берег. Ничего. Стена леса отражается в речной глади. Тишина... лишь вода журчит.

Что я видел? Два зелёных глаза, какой-то сипящий звук... Что там в лесу? В стремительном мельтешении, которое гналось за нами, что-то сверкало, мне даже показалось, я видел четыре длинючих острых когтя. Угу.

Прокручиваю в голове историю нашего побега. Мы скакали назад к пеньку. Неужели Олег и Даня также попали в этот лес, также убегали от Шалыги? Но их кони не обошли пенёк, а перепрыгнули через него, и чудо-пень активировался. Шалыга сбил всадника в момент телепортации. Поэтому назад вернулись только лошади. И это объясняет распоротое седло Олега. Всё логично. Одно не понятно: что такое Шалыга, и с каких пор берёзовые пеньки выступают в роли телепортов.

Надеваю сапоги, стягиваю промокшую куртку и рубаху. Выжимаю. Поглядываю на небо, которое затягивают плотные серые тучи. Зная местную погоду, усмехаюсь. Можно было не отжимать куртку: всё равно промокать.

Сокол стоит, понурившись. Подхожу к нему, снимаю седло. Всё мокрое. И высушить негде. Когда мы прыгали с обрыва, мне показалось, видел столб дыма над лесом. Надо рискнуть! От утёса, который остался выше по течению, по прямой до дыма - с километр. Ободряю коня, он в очередной раз спас меня от опасности. А мне даже отблагодарить нечем. Сахар в кармане растаял. Беру за повод, и мы входим в густую тайгу. Она смыкается за нами, отрезая от всех известных мне ориентиров и солнечного света.

Косые струи дождя стучат в оконце избушки. Под навесом, укрытый выторгованным у хозяина старым одеялом, стоит мой Сокол. Рядом с ним - тихая рыжая кобылка хозяина. В избушке над печкой сушится одежда. Пахнет мёдом и сухим зверобоем. Пью горячий чай из трав и рассказываю старику-хозяину - бывшему геологу, отрекомендовавшемуся дядей Витей, - о каскадёрской группе "Скифы" и съёмках фильма. О нашем мистическом приключении и умнейшем коне Соколе. Геолог внимательно слушает, кивает. А я рад благодарному слушателю, и с подробностями рассказываю, как тренируем лошадей и трюки готовим.

Дядя Витя встретил нас в лесу, словно поджидал. Он даже не удивился, увидев меня с экзотическим реквизитом. Интересно, как часто сюда забредают каскадёры, одетые кочевниками? Странно это.

Из нашего разговора выходит, что до места съёмок километров семьдесят - восемьдесят напрямик. Хорошо меня пенёк переместил... Почти к Ортону.

- Ну а Шалыга-то? Ты реально его видел? - переводит геолог разговор на волнующую тему.

- Нет, не видел. Так, мельтешение одно. И зелёный свет. А вы, дядь Витя, видели? Столько лет тут живёте?

- Зелёные огни не раз вдалеке видел. Слышал вот это самое: "шах-лык", будто у него внутри что-то лязгает. Однажды Шалыга прошёл ночью мимо избушки, сопя и освещая всё зелёным светом. Не стыдно сказать, что струхнул я. Хотя ради этого Шалыги и поселился в сторожке.

- Ради него? Поймать хотели?

- Ты знаешь, что тут возле Ортона есть?

- Интернет звенел прошлым летом, - дую на чай, отхлёбываю горьковато-пряный напиток, - мегалиты тут вроде нашли. Типа древней крепости, как у инков в Перу.

- Нынче все это знают, - геолог недовольно смотрит в сторону, - мы в далёких семидесятых вернулись из разведки с отчётом о найденных образованиях невыясненного происхождения и запросили средства на продолжение исследований. И вот, сверху, - дядь Витя кивает на потолок и выдерживает паузу, - нам приказали дело закрыть. Не разглашать и впредь к Ортону не ходить. Раз не нашли ни руды, ни угля, нечего тут делать. А мы ж не только циклопические сооружения, мы ещё и следы обнаружили. Полуметровые, трехкопытные, вдавленные в мох. Совсем свежие. И тоже в отчёте написали. И о магнитной аномалии, что стрелки компасов отклоняла. И о радиопомехах, мешающих нам связываться между партиями. Всё прикрыли.

- Да почему? Это ж было бы интересно выяснить. Что вот, в Советском Союзе есть нечто...

- Пойми, дорогой. В Советском Союзе не могло быть ничего, что не объясняется рамками материализма.

- Ну да, - отставляю чашку, думаю. - Но это же всё легко объясняется. Тут кругом железные руды, могла быть же быть намагниченность у них? Вот вам и отклонение компаса и радиопомехи...

- Серёжа, нет в тех мегалитах железной руды. Неетуу. Гранит, диабаз, базальт. Они не отклоняют стрелки компасов. И вот ещё странность: радиация камней в мегалитах понижена. Такого больше нигде не видел. Обычно, гранит фонит чуть сильнее, чем окружающая среда, а тут - наоборот.

- И что получается? В этих развалинах до сих пор живёт некто... кто их построил? Миллион лет назад?

- Не миллион, конечно. Постройкам несколько тысяч лет. Уже никто не помнит, кто их построил. Но вот Шалыга точно появился позднее.

- Думаете, шорская легенда о Шалыге не такая уж древняя?

- Именно! Просто ты её не так понял.

- А что там понимать? Ну, был древний город, в нём видимо, кузнечное дело процветало.... Недаром же шорцев кузнецкими людьми русские поселенцы назвали. Ну вот и легенда про наковальню и молот. Эдакий кузнецкий эпос...

- Нет, нет. Сергей, ты же умный парень, хоть и каскадёр...

"Ну, дед, сделаю вид, что не слышал", - мелькает мысль, я сдерживаю улыбку, а дядь Витя продолжает:

- ... ты же должен понимать, что молот и наковальня, породившие Шалыгу, не простые должны быть?

Догадываюсь, куда клонит геолог, но молчу. Тот, пройдясь по избушке, останавливается и тихо говорит:

- Поехали завтра к мегалитам? Возможно, твои друзья там. Шалыга должен их туда принести.

- С чего бы?

- Там его логово. Любой зверь добычу тащит в логово.

Я невольно поёжился. Добычу? Идея найти друзей в виде "добычи" меня не радовала. Я всё-таки надеялся, что они живы. Не зря же каскадёры!

Дядя Витя пристально смотрит:

- А другие твои друзья могут сюда заявиться?

- Легко! Если до пенька дотронуться. Увидят, что меня и Сокола нет, и ломанут в лес. Нас искать.

Дядь Витя мрачнеет, я успокаиваю:

- Не переживайте. Весь чай не выпьем. Лучше скажите, есть ли брод через реку?

- У меня лодка есть.

- Замечательно. Едем на ту сторону. Вдруг кто-то из ребят прибыл. И заодно Даню с Олегом поищем.

Геолог кивает и снимает ружьё со стены. Осматривает, а я думаю, что Шалыгу дробью не возьмёшь. Тут что-то посерьёзнее нужно.

Исследуем кедрач на другом берегу реки. Пенёк исчез бесследно, будто его никогда не было. Геолог подшучивает надо мной, говорит, что я просто сбился с пути. Но как? Скала и овраг - на месте. Нет только пенька. Следов Олега или Данила мы тоже не находим, видимо, ребята в кедрач всё-таки не попадали. Другие каскадёры, судя по всему, не появлялись. Может быть потому, что пенька на месте нет. Моя тревога за товарищей разрастается всё сильнее и сильнее. Я готов прочёсывать лес всю ночь, лишь бы найти хоть что-то. Дядь Витя рассудительно меня отговаривает.

В избушку возвращаемся ночью. Уставшие, голодные и разочарованные. Никаких следов Шалыги, пеньков и моих друзей. Словно мне всё приснилось. Если б не факт моей телепортации, можно всё происшедшее списать на фантазии. У меня вариантов поиска больше нет, и я соглашаюсь идти к мегалитам.

От избушки дяди Вити до первых останцев оказалось не больше десяти километров. Циклопические гранитные скалы, названные геологом "Стена Ортонии" видны издалека. Сторожевые башни, возвышающиеся над тайгой. Я много видел гор и причудливых скал, но, когда увидел Стену Ортонии, невольно закралась мысль: "Не природа это сотворила, другое что-то".

Останавливаемся у подножия башни, сложенной из гранитных блоков. Взбираюсь наверх, чтобы оглядеться. Ещё вчера понял: у дяди Вити есть какая-то гипотеза о том, зачем Шалыга напал на Олега и Данила, но со мной не делится, держит при себе.

Вскарабкался на вершину. Ветер бьёт в лицо, солнце слепит. Невольно жмурюсь, прикрывая рукой глаза. Осматриваюсь. Во все стороны тянутся покрытые тайгой горы, исчезающие в туманной дымке. Эх, где-то там, на юге, наша съёмочная группа. Опираюсь рукой на могучий камень, шершавый, жёсткий, нагретый солнцем. Мягкие пятна мха и ржавая накипь лишайников покрывают его, избегая удивительно прямых трещин. Провожу пальцем по округлым оплавленным граням, остекленевшим от древнего жара... Какая сила могла это сделать? Опалить скалу с одной стороны?

Взгляд оббегает полукольцо мегалитов. Будто круглая крепостная стена, опоясывающая город, разрушилась с одного края. На дальней дуге видна странная скала с ровной круглой выемкой не хилых размеров, похожей на след от гигантского снаряда, который пробил скалу насквозь и упал в центре полукольца.

И везде: растрескавшийся под прямыми углами гранит, оплавленный с одной стороны, обточенный по щелям ветром, морозами и дождями. Трудно сказать: природа или человек это сотворили. Старое всё. Мхом покрытое. Вспомнился спор, виденный в интернете, как люди, глядя на фото, пытались доказать: что собственно они видят. Чтоб понять, надо приехать сюда, посмотреть. Странное место. Ощущаю себя заблудившимся в веках путником, стоящим у края неведомого.

Далеко над горами пролетает коптер... Или это не коптер? Напрягаю глаза, но всё исчезает, обернувшись неясным миражом. Вчера видел этот же дрон, сомнений быть не может. Наваждение преследует меня? Но почему в виде коптера? Лучше бы уж в виде Шалыги, чтоб я понял, где его искать.

Спускаюсь к дяде Вите. Геолог сидит на плоском гранитном блоке, спокойно курит. Смотрит на меня с прищуром:

- Ну как?

- Впечатлился. Видел какое-то НЛО. Вчера видел, и вот сейчас - над холмами...

- Ты веришь в НЛО?

- Дядь Витя, странный вопрос. Ей-богу. Верить можно в то, что не видишь. А я - видел. Нечто неопознанное. Ну, по всему - НЛО.

- Из вчерашней беседы мне показалось, что ты в Бога веришь.

- У нас все каскадёры верующие. Может оно и неправильно, но, когда надо прыгнуть вниз с тридцати метров, невольно сначала крестишься, потом сигаешь. Сколько раз было: Бога не вспомнил - всё, валяешься с переломами в больнице. А то и похуже...

- И как твоя вера в Бога сочетается с верой в НЛО?

- А как они могут помешать друг другу?

- Хех, - дядь Витя смеётся, - какой ты странный парень. Те, кто верят в Бога, отрицают существование инопланетян. Ибо от лукавого это и идёт вразрез с догмами религии.

Старый геолог смотрит, хитро улыбаясь, ждёт ответа. Думает, что поймал меня.

- Дядь Витя, ну послушайте себя и этих... у кого догмы не сходятся. Кто запретит Творцу, создавшему такой удивительный мир, - указываю на камни перед нами, - сотворить ещё миллион других миров? И населить их другими удивительными существами? Утверждать обратное, значит отказать Создателю в творческой фантазии. Он же - творец! Художник. Скульптор. Ну я не знаю... И что? Какой художник создаёт всего одну картину за жизнь?

- Ты точно каскадёр? - дядь Витя перестаёт улыбаться, - или ты ещё и философ по совместительству?

- А кто запрещает каскадёру быть философом? Уж не тот ли, кто запрещает Богу быть творцом? Вот, например, Олег у нас ещё и бард. Довольно известный в своём городе. И что теперь? Нельзя каскадёру песни сочинять? И вообще... - я набрал воздуха, и задержал дыхание, чтоб успокоиться, - вообще, дядь Витя, давайте искать ребят. Раз у вас есть какие-то мысли на этот счёт. Не будем спорить, кто может быть философом, а кто - нет. Лучше скажите, где Шалыга мог устроить своё логово.

- Вон, посмотри туда, - дядь Витя указывает сигаретой между двух каменных плит, валяющихся в стороне.

Иду к камням и вижу на зелёном мхе чёткий отпечаток тройного копыта, сантиметров пятьдесят длиной. Спрыгиваю ниже - второй отпечаток. Оба свежие. Глубокие.

- Дядя Витя, идёмте! Он тут был недавно.

Геолог докуривает, тушит окурок о камень и поднимается, стаскивая с плеча ружьё. Не торопится. Спокойно спускается ко мне:

- Ну и какие мысли будут?

- Идём по следам. Какие ещё мысли?

Сокол, оставленный с лошадью геолога, пронзительно ржёт. Срываюсь с места и прыгаю по блокам вниз. Шалыга - мельтешащее нечто - движется на лошадей от кромки леса. Сокол носится по кругу, ржанием предупреждая меня об опасности. Я никогда его не привязываю, как это обычно делают.

Скатываюсь с горы и подбегаю к кобылке геолога, быстро развязываю повод. Ударяю по крупу, она скачет прочь, но не очень охотно. Отбегает метров пять и останавливается, спокойно смотря на мельтешение. Сокол вскидывается на дыбы, угрожающе встав между мной и Шалыгой.

- Сокол, назад!

Бросаюсь к жеребцу, ловлю повод, похлопываю по шее, успокаивая. Сокол ярится, косит глазом, храпит.

- Усмири коня, Сергей, а то пристрелю!

Резко оглядываюсь. Геолог стоит, направив ружьё на нас, в глазах - отрешённое спокойствие. Тихо говорит:

- Отведи коня от Шалыги. Пока не случилось чего.

Вот зачем он ружьё взял! А я-то думал, меня от Шалыги защищать. Непроизвольно вырывается:

- Только посмей застрелить коня... Убью.

Становлюсь так, чтобы прикрыть грудь Сокола, напряжённо смотрю на геолога. Ружьё в его руках дрожит. А мне только это и надо. Прыжком подскакиваю, перехватываю ружьё и, крутанув, выдёргиваю из рук, слегка толкнув плечом геолога. Не велика победа. Дядь Витя от неожиданности падает на обросший мхом камень и тут же встаёт. Хотя не очень резво. Несколько секунд смотрим друг на друга. Размахнувшись, закидываю ружьё на плоскую скалу. Недружелюбно спрашиваю:

- Ну, теперь поговорим, как люди? Где Олег и Данил?

Шиухх...хррр.

Бросаю взгляд назад, и, не раздумывая, сбиваю дядю Витю с ног, обхватив рукой. Падаем оба, выкатываясь из-под сверкнувших когтей. Над нами навис трёхметровый робот, покрытый зелёными пластинами. В нос ударяет резкий незнакомый запах. Продолговатая голова, качнувшись, замирает, словно разглядывает. На правой руке - четыре когтя-лезвия... Точно Росомаха.

Видал я похожих роботов, когда с "Голливудом" работали. Неустойчивые, собранные кое-как на пару эпизодов. Оцениваю: ноги двухколенчатые, опираются на пальцы-цилиндры. Если ударить во второй сустав... Прыгаю с земли на бестию, удар ногами, сальто, откатываюсь по мху в сторону от рухнувшего на колено робота. Трюк с первого дубля!

Сокол храпит, подбегает ко мне, обнюхивает. Вскакиваю, отвожу коня за себя:

- Стоять.

Он замирает, взведённый как пружина. Готов броситься на обидчика в любую секунду.

Дядь Витя кричит:

- Сергей, остановись! Он не опасен!

Не отвечаю. Напряжённо смотрю, как робот поднимается, не торопясь убирает когти. Садится на задние ноги столбиком. Сопит... Где же спрятался управляющий оператор? Что происходит?!

Робот поворачивает голову в мою сторону. Глаз нет, но я ощущаю пристальный взгляд и удивление. Необъяснимо, но я чувствую эмоции робота! Секунда, и приходит понимание, что это не робот. Живое существо! Протягиваю руку и тихо говорю:

- Извини...

Шалыга касается моих пальцев открытой ладонью. Она неожиданно тёплая, мягкая, слегка влажная. Существо склоняет голову и тут же поднимает. Я догадываюсь, что извинения приняты. В голове крутиться: "Чума! Да это, реально, инопланетянин!"

Дядя Витя смотрит на него как на дитя малое. Подходит вплотную, и они молча стоят. Телепаты, что ли?

Наконец геолог поворачивается ко мне:

- Он просит передать, что... в общем, восхищён твоим поступком. Ты же думал, что спасаешь меня от опасности.

Надо было сразу догадаться, что это пришелец. Всё сходится: полукруг-кратер, пробитая чем-то скала, оплавленные камни. И легенда с молотом-наковальней теперь обретает совсем иной смысл. Перед глазами встала картина крушения инопланетного корабля: огненный молот опускается с неба на гранитные скалы. Грохот, огонь. Всё плавится... Тайга горит.... А чуть погодя, когда пожар утих, из кольца-кратера выходит странное существо - Шалыга, рождённый от удара молота по наковальне. В каждой легенде, наверное, кроется какая-то непонятая правда.

Быстро спрашиваю:

- И давно он потерпел крушение?

- Чуть больше пятисот лет назад. Нам очень трудно общаться с ним. Я три года пытался войти в контакт. Наконец-то получилось. Ему нужна помощь. Он сам не может справиться кое с чем. Он показал мне, что нужно. Я..., - дядя Витя отводит взгляд и замолкает, затем тихо добавляет, - я не готов был умереть ради инопланетянина.

- Хм... Он не опасен, но просит умереть ради него? Отлично. А теперь скажите, где Олег и Данил.

- Они живы. И, Сергей, ты всё неправильно понял.

- Хорошо. Тогда объясните, чтобы я правильно понял.

Шалыга недовольно пыхтит, склонив голову на бок. Дядь Витя говорит ему:

- Да, да... я был не прав! - затем поясняет, - Видишь, Сергей? Ругает меня Шалыга. Дело в том, что это была моя идея. Я ездил в Таштагол, видел вашу съёмочную группу. И у меня возникла мысль одного из каскадёров эээ... поймать и заставить...

- А почему не попросить? Без угроз и ловушек? Вы же человек, ёлки-палки! Вот, даже этому существу понятно, что нужно просто попросить!

При этих словах Шалыга кивает головой часто-часто, видимо показать хочет, что согласен. А дядя Витя упорствует:

- Я знал, что все откажутся. Твои друзья тоже отказались. Хорошо, что ты за ними пришёл, я уже хотел принудить их.

- Это что же такое сделать надо, что все отказываются?

Шалыга вздыхает. Делает рукой жест, будто подзывает кого-то. Из леса медленно выплывает тот самый дрон. Размером, действительно, с микроавтобус. Беззвучно опускается на плоский камень, открывается. Оттуда, чертыхаясь, вылезают Олег и Данил. Срываюсь с места:

- Живые, слава Богу!

Обнимаемся. Быстро расспрашиваю, выясняю, что вреда друзьям не причинили. И даже разместили с удобствами внутри летающего яйца. Данил счастливо смеётся, Олег спрашивает:

- Что, и тебя старый хрыч заарканил?

Затем замечает геолога и мрачнеет. Вижу, как у друга вертятся на языке хлёсткие словечки. Останавливаю его:

- Олег, не надо. Тут видишь, какое дело, - киваю в сторону Шалыги, - ему помощь нужна.

Олег хмурится:

- Что за робот?

- Это не робот. Пришелец. Дядь Витя, объясните уже всё по порядку.

Мы садимся на камнях, и геолог начинает обстоятельно излагать. Из его рассказа получается, что Шалыга давно пытался вступить с людьми в контакт, но получал либо страх, либо поклонение. Страх местных жителей вполне понятен. Достаточно посмотреть на когти Шалыги. Кроме того, существо охотилось на крупных животных и не понимало разницы между домашней коровой и диким лосем. Отсюда - нелюбовь и сказки о злом духе, который губит скот.

Украдкой поглядываю на пришельца, чтоб не обидеть. Он понимает наш разговор без посредника. Подбирает лапы, точь-точь как нашкодивший кот. Фары тускнеют, всё тело оседает с самым виноватым видом.

- Значит, его пеньки-телепорты - это ловушки на дичь? - спрашивает Олег, геолог подтверждает и начинает объяснять, что людей Шалыга не трогает. И согласился поймать в ограничитель моих друзей только по настоянию дяди Вити. Ценит разумность жизни. О, как!

- Теперь понятно откуда царапины на седле... Попытался каскадёрского коня сцапать, не ожидал, что тот учёный, - снова кошусь на существо. Догадываюсь, что на нём надет пластинчатый скафандр. Голова смешная без носа и рта. Чем он ест? Не хочу знать. Шалыга тем временем совсем притих, сидит забавно на лапах, опустив голову. А ведь это существо одиноко, растеряно, и относительно безвредно. Стало немного стыдно за себя и человечество в целом.

- Дядь Вить, ну вот зачем так? Вы думаете, что добрые дела только из-под палки делаются? Разумные существа на то и разумные, чтобы помогать друг другу.

- Правильно, Серёг, - Олег поднимается, - надо было вам, дядя Витя, сразу сказать, что пришелец в беду попал. А то мы подумали, какой-то глупый эксперимент или розыгрыш. Потому отказались. Ну что, ребята? Идём?

- Идём. А в чём проблема-то? - спрашиваю у ребят.

Данил усмехается:

- Там кнопку нажать надо.

- И всё?!

Под многотонными гранитными блоками, по мановению Шалыги, открывается тёмный ход. Переглядываемся с ребятами и идём за нашим инопланетным другом в дышащую сыростью темноту...

Наклонный длинный лаз заканчивается. Под ногами - ровное каменистое дно. В пещере пахнет грибами и влажным мхом, ржавеющим железом и чем-то резким, пряным, совершенно незнакомым. Каменистые своды нависают над конструкцией, поблёскивающей в свете фар Шалыги: инопланетный корабль. Размеры штуковины не могу прикинуть даже примерно. Что-то большое, теряющееся в сыром мраке. То, что над нами - нанесено за века селями, ледниками, обвалами. Своды пещеры удерживаются силовыми полями, как объяснил геолог.

Заходим внутрь корабля. Незнакомый пряный аромат усиливается. Его источник - зелёный мох, покрытый мелкими жёлтыми цветами, растущий прямо на стенах. Мягкая, похожая на миниатюрные ёлки растительность, устилает полы коридоров. Толстые узловатые корни тянутся вдоль стен. Причудливые зернистые камни и пеньки торчат хаотично повсюду. Мембраны мягких листьев расступаются перед нами. Мы словно сказочные герои, забредшие в колдовской лес. Коридор петляет среди светящихся кристаллов и цветущих коряг, уводя нас в царство зелёного полумрака. Это корабль?!

Пенёк, чуть больше виденных мной, и утыканный большими грибами-трутовиками переносит нас в энергоблок.

Отсек заполняет ровный гул. Голубой свет льётся из отверстия в центре пола.

Шалыга шагает активно жестикулируя. От каждого взмаха его рук, отсек преображается: вырастают кресла из цветущего мха, разворачивается объёмный экран, отверстие в центре пола закрывает зелёная сетка. Мы стоим, опешив, а хозяин любезно приглашает нас сесть удобнее в кресла и слушать рассказ о реакторе с пояснениями дяди Вити.

Наглядевшись на объёмный макет инопланетной "турбины", наслушавшись про клапаны, шлюзы и антигравитацию, переходим к делу: смотрим вниз в отверстие, жмурясь от яркого света. Шалыга говорил, что из-за сжатия пространства нельзя настроить телепорт, который мог бы перенести одного из нас в реактор.

А нам трудно что-либо разглядеть. Опускаемся на колени и пытаемся заглянуть внутрь. Там вращается голубой вихрь, в котором бьют поперечные молнии. То выше, то ниже... Вспышки озаряют пространство, высвечивая ряды пузырьков, несущихся по кругу...

Ещё ниже есть второй источник такого же точно вихря. Шалыга предполагает, что источник деактивировался во время удара о поверхность. Самодиагностика системы показывает, что реактор в порядке, нужно лишь перезапустить излучатель. Геолог туманно добавляет что-то о доковом оборудовании, которого нет в наличии. И соорудить не из чего. А отключать вихрь нельзя: обесточится система жизнеобеспечения. И корабль умрёт...

Переглядываемся, пожимая плечами. Есть только один способ включить источник: спуститься в реактор. Шалыга не может идти туда, его пронизанный металлом скелет - идеальная мишень для молний. Он угробил трёх роботов, спуская их вниз. Трёх специализированных роботов!

Тихо совещаемся. Олег говорит:

- Замерьте, пока периодичность вспышек, - подзывает дядю Витю, спрашивает, - верёвка есть? Или трос?

Тот обращается к Шалыге. Инопланетянин быстро кивает. А Олег о чём-то ещё толкует с геологом. Пока мы с Даней отбивали такт, считая секунды между вспышками, прибежал кузнечикообразный робот, вручил нам верёвки, больше похожие на чешуйчатые лианы, вместо динамичных креплений - шишковатые наросты. Но действуют. Мы проверили. Работаем сосредоточенно, не отвлекаясь. Просто готовим очередной трюк.

Олег спрашивает, что там с тактовой частотой у инопланетной турбины. Мы насчитали четыре яруса в которых появляются молнии. Чтобы пройти между ними, нужно задержаться между вторым и третьим ярусом на четыре секунды. Но тогда верхние молнии ударят в верёвку. Олег хмурится. Снова всё замеряем, считаем, прикидываем. Опускаем вниз верёвку с грузиком, отбивая такт. Нет, опустить вниз человека и вытащить назад - не получится. Это дорога в один конец. Туда проскочить можно. Если молнией не шибанёт. А назад не выбраться.

Смотрю на крутящийся вихрь, пронизанный молниями. Решение приходит быстро:

- Спускаете меня до третьего яруса, задерживаете на три секунды. Я отцепляюсь и падаю вниз. Помните, Шалыга сказал, что, когда включится реактор, откроется сбросовый клапан? Я выйду через него, - смотрю на ребят, они молчат. Добавляю, - должно получиться.

- У нас только один дубль, - мрачно отвечает Олег, - второго не будет. Неизвестно, сколько падать от конца вихря до пола, там же сжатое пространство и нет расстояния.

- Елы-палы! - не выдерживает Даня, - и как помогать после этого инопланетянам?

Шалыга, напряжённо следящий за нами, подходит и решительно встаёт между мной и отверстием в полу.

Вопросительно смотрю на голову без глаз и понимаю, что существо передумало. Оно боится, что мы можем погибнуть. Дядя Витя тихо говорит:

- Он решил, что не стоит так рисковать. Раньше никогда не доходило до дела, и он не задумывался...

- Ну, правильно, разговоры ничего не сделают. Шалыга, дружище, отойди-ка, - зацепляю шишку на поясе, проверяю. При нажатии верёвка легко отстёгивается. А так держит очень крепко. Интересная штука.

Шалыга неуверенно касается меня рукой, ободряюще улыбаюсь ему:

- Всё будет хорошо, поверь мне!

Олег тихо говорит:

- Ты уверен? Давай, лучше я...

- У тебя семья... - на секунду замолкаем и не смотрим друг на друга, лишь вниз - на крутящийся вихрь. - У меня специализация высотные трюки, вообще-то. А ты у нас больше по лошадям. Если что, за Соколом моим присмотрите.

Ребята кивают. Шалыга вздыхает, отходит, чтобы не мешать. Даня, хлопает меня по спине:

- Ну, с Богом!

Ждём удара первой молнии. Раз! Крещусь и прыгаю вниз солдатиком, прижав руки, не дёргаясь. Синева вокруг обволакивает как вода, щекочет ноздри... Но дышать можно. Падаю, над головой - разряд, треск... Ребята травят верёвку, я пролетаю ниже... Два! Сполох молнии над головой. Не зацепила. Третья идёт под ноги, и ребята задерживают верёвку. Досчитываю до двух... молния всё ещё горит. Верёвка качнулась... меня спускают ниже. Что происходит? Выбрасываю себя вверх по верёвке... Три... Четыре... Молния трещит... Верёвка рывком спускается. Снова перехватываюсь выше. Да что там с ребятами? Неужто время тоже отличается?

Над головой ударил разряд первого яруса... Затем второго - в верёвку... отстёгиваюсь, рвусь всем телом в сторону и падаю дальше, пролетая мимо третьей всё ещё горящей молнии, и мелькнувшей четвёртой...

Они проходят надо мной, я погружаюсь в вязкий синий кисель. Тону в нём... Наваливается безразличие, эмоции словно смыло голубым вихрем, несущимся вокруг. Я - в эпицентре энергетического урагана. Ни страха, ни смелости. Ничего...

Пространство вокруг необъяснимо, мысли путаются, я даже не осознаю, что перестал моргать, смотря прямо перед собой на плывущие голубые пузырьки.

Зачем я тут?

Кругом мерцают звёздочки, крутятся синие полосы... Смысл происходящего ускользает, и я закрываю глаза, предоставив телу медленно опускаться на дно... если тут есть дно.

Эта мысль отрезвляет. С усилием вспоминаю, что мне надо найти некий источник. И запустить, нажав на последовательность шишек. Шалыга показывал на объёмном макете, что нужно сделать. Теперь самое главное: не потерять контроля. Эйфория никуда не делась, и мне стоит большого труда думать о чём-то сосредоточенно.

Наконец-то дно!

Ощущаю, что больше никуда не падаю. Хотя уверенности нет. Смотрю под ноги: синяя бездна. Это дно такое? Делаю шаг, получается. Второй. Третий. Упёрся в такую же синюю бездну, как под ногами. Полная дезориентация. Где верх, где низ - непонятно. Тело словно не моё. Мне приходится думать о том, чтобы сделать шаг! Нет, не буду больше никогда ремонтировать корабли пришельцев. Этот последний. И даже не просите!

Иду вдоль упругой невидимой преграды, и вдруг оказываюсь за её пределами. Ощущения возвращаются ударом, а гравитация валит с ног. Падаю на холодный металлический пол. Вверху надо мной пляшет энергетический вихрь. Слава Богу! Выбрался. Голова гудит... Встаю и отыскиваю большой шестиугольный клапан в аккурат под концом вращающего вихря. Жму на шишечки, крышка клапана поднимается с мягким шелестом и открывается. Оттуда возникает синее свечение. Отступаю на шаг, затем стремительно отбегаю к стене от разрастающегося вихря, спотыкаюсь обо что-то. Сгруппировавшись падаю. Хватаюсь рукой за выступ. Надо мной раскручивается смерч из голубых пузырьков и молний. Несётся, прижимая к полу.

"Господи, да где же этот сбросовый клапан?!"

Меня отрывает от пола и несёт кругами... вылетаю по какой-то трубе вниз... Грохот наполняет уши... Мелькает вокруг темнота, разорванная на куски. Понимаю, что не падаю, а взлетаю, кружась в голубом столбе. Пространство подо мной проясняется... Энергетический кисель внезапно отпускает, и я вижу зелёные пихты внутри синего конуса, медленно летящие ко мне.

Тело по-прежнему обездвижено. Хуже связанного, не могу ни пошевелиться, ни изменить позы, падая безвольно вниз в середине синего светового столба. Пихты всё ближе. Зелёный травостой и несущийся по лугу Сокол неимоверно медленно летят навстречу, слегка накренившись к горизонту.

Закрываю глаза и успеваю продумать: "Последний трюк, прости Господи!"

Сильный удар выбивает меня из голубого потока, падаю на траву, перевернувшись пару раз... ничего не могу понять. Цел. Открываю глаза, сажусь. Травостой примят моим падением. Чуть в стороне от мегалитов висит инопланетный корабль, опирается на синие лучи-колонны, бьющие с его дна... Один из таких столбов, горит, слегка гудя, прямо предо мной. Встаю, ноги не слушаются. Деревянные. На меня налетает что-то чёрное и радостно ржёт.

- Сокол!

Конь тычется в плечо, жуёт губами ухо. Вот кто вытолкнул меня из энергетического потока! А то пришлось бы кувыркаться в синей невесомости до скончания жизни.

Хотя нет, вон Шалыга быстро меряет длинными ногами луг, спешит ко мне. Уже телепортировался из корабля и хочет узнать, как я тут: живой или нет. И Олег с Даней вприпрыжку за ним бегут... Да что со мной сделается, когда у меня есть Сокол?

Выходим из леса на место съёмок. Деревенька - цела. Вокруг - полиция. Вертолёты. Носятся дроны над лесом. Съёмочная группа бежит к нам. Забрасывают вопросами. Олег рассказывает. Все, разинув рты, смотрят на него. Я отвожу Сокола в сторону и достаю из кармана гриб-трутовик. Только небольшие шишечки с внутренней стороны отличают его от всех прочих трутовиков. Персональный телепортер, подаренный Шалыгой на прощание. Принцип работы грибочка озарил меня, как только взял его в руки. Теперь могу перемещаться куда захочу и когда захочу. Даже на корабль Шалыги, где бы он ни был. Смотрю в голубое небо, невольно улыбаясь: "Жди каскадёров в гости, друг-пришелец.