- Клянусь здоровьем моей кошки, это лучший товар! - Торговец цокнул языком, маслянисто заблестели глаза.
Я с надеждой перехватил из его рук флакон. Надпись на ярлыке гласила: "Полуправда", и ниже убористым почерком: "Настояна на чистой лжи". Внутри бурлила жидкость, которая постоянно меняла цвет. Сейчас колба наливалась кроваво-красным.
- Но я же просил искренность!
От отчаяния я стукнул по прилавку кулаком. Жалобно зазвенела коллекция склянок: "Правда для обманутых жен", "Правда для сборщика податей", "Правда для умирающих"...
Сегодня к полудню Кайла, моего брата-близнеца, осудят и казнят! Эта лавка была последней надеждой, больше идти некуда.
- Ты бы еще любовь затребовал! - Хозяин принялся расставлять пузырьки на полки. - Исключительно вредные для здоровья товары, запрещены королевской лицензией, кстати! Знаешь, сколько люда из-за них сгинуло - кто сам на тот свет отправился, кому помогли?!
Я кивнул. Колдун предупредил - мол, достанешь искренность, брат выживет, ну а сам отдашься на милость Небу.
Торговец воровато зыркнул по сторонам и сунул мне в руки прозрачный пузырек. Золотой звякнул о прилавок. Я поспешно вышел из лавки, едва не опрокинув чучело кошки. Судя по довольной морде, кошка, хоть и набитая ветошью, чувствовала себя прекрасно.
***
Кайл всю жизнь ходил по скользской дорожке. Бывало я вытаскивал его, захмелевшего, из таверн, возвращал за Кайла долги лавочникам, прикрывал, когда тот бежал от очередного разъяренного рогоносца. Но брата любили, ведь он жил легко, одним днем, смеясь. Я не мог позволить себе такой роскоши - кто-то должен был сохранять здравомыслие. Тяжелая работа в гавани не давала умереть с голоду. Я даже умудрялся кое-что откладывать, мечтая когда-нибудь вырваться из захолустного городишки в столицу. И утешался тем, что не крал - ни чужих жен, ни времени, ни золотых.
Вчера Небо отвернулось от Кайла, в рыбацком квартале нашли тело гвардейца, в груди - шпага брата. Фамильная, с позолоченной гардой. На весь город лишь две похожих - моя и его... Раскаяние могло спасти жизнь брату, казнь бы заменили галерами. Но зная строптивого Кайла, глупо было уповать на такой исход...
Скрипнули петли покосившейся двери, я пригнул голову, переступая порог древнего, как сам хозяин, жилища. Колдун сидел в плетеном кресле, словно ворон в гнезде, ощупывал меня липким взглядом.
Я поспешно протянул флакон, где плескалась прозрачная искренность.
- Вот, принес! Прошу, помогите передать Кайлу в тюрьму. Вы обещали, что так спасу брата!
Колдун внезапно рассердился, выставил меня за дверь. И сколько я ни колотил, мне больше не открыли.
***
Сжимая заветный пузырек, я стоял под помостом.
Тюремщик не взял шпагу, он косо глянул на лезвие в засохших бурых подтеках и вернул оружие. Чья кровь была на моем клинке? Память упорно молчала. Что ж, подкупить стражу не удалось, встреча с братом не состоялась. Но я все еще надеялся, что смогу передать Кайлу флакон.
За спиной бушевала толпа - любопытство, что согнало людей на площадь, постепенно перерастало в ненависть. Убийца, преступник, злодей! Он должен быть наказан!
Опухший от побоев, Кайл отрешенно смотрел на зевак. Я безнадежно опоздал. Брат не отступится - раскаяния не будет.
Делать нечего. Откупорив пузырек, я выпил залпом содержимое. Будто сквозь пелену услышал, как судья зачитывает приговор и ветер разносит выкрики оголтелой толпы.
С болезненной четкостью проступило воспоминание сегодняшней ночи. Мой сундук был вывернут наизнанку, брат стащил все сбережения. Обозленный, я принялся искать Кайла по всему городу, пока не забрел в грязный рыбацкий квартал. Служанка шмыгнула в переулок, не заметив меня, задела плечом. Пьяный рыбак выругался, плюнул на мой сапог. Прошел патруль, гвардеец даже не взглянул в мою сторону. Тогда я неистово захотел, чтобы меня увидели! Я устал быть рассудительным, трезвым, серьезным. Пресным. Всю жизнь в тени брата. И пожелал на миг превратиться в Кайла. Поддел гвардейца грубоватой остротой, тот, смеясь, выхватил шпагу из ножен. Я вспомнил, как брат учил своему коронному удару в сердце, и ради игры, вполсилы сделал выпад. Я не хотел убивать, но не хватило сноровки, и лезвие прошило гвардейца иглой...
Кайл вышел навстречу веселым, с набитыми золотом кошелями. Он выиграл в кости целое состояние! А я смотрел на него невидящими глазами и никак не мог поверить: я убил человека... Теперь нам везде заказана дорога, все знали удар Кайла, но никто прежде не мог повторить в точности. Будет погоня, рано или поздно одного из нас схватят - мы слишком похожи.
Брат с трудом оттащил меня от мертвого тела, поменял шпаги, оставив в груди гвардейца свою. Потом была гонка по закоулкам, долгое ожидание Кайла у лавки с чучелом кошки, разбитый пузырек, втоптанный в пыль ярлык: "Забвение"...
В глазах помутилось. Все это время беспутный Кайл спасал своего добропорядочного брата! Прав был колдун, когда выставил меня за дверь.
- Это я убийца, осудите меня! - мой крик услышала вся площадь.
Вмиг затихла толпа. Задрожали от гнева губы судьи. Тревогой исказилось лицо брата.
Воспользовавшись замешательством, я вскочил на помост. Освободил Кайлу руки и стал рядом, почувствовав плечо брата. Что там говорил торговец - искренность и любовь - вредные товары, из-за них гибнут люди? Может, и так. Только полуправду мне пить уже поздно.
Я обнажил шпагу, отражая выпад гвардейца. Оружие стража отлетело в сторону, и Кайл перехватил на лету клинок. Спина к спине мы завертелись в вихре драки.
Сквозь лязг стали я услышал восторженные крики толпы. Кажется, я растерял всю свою добропорядочность. Что ж, все к лучшему. Вот теперь пусть нас попробуют одолеть! Если смогут.