Мальчик лет восьми пристально смотрел вдаль, щурясь и прикрывая глаза от солнца. Худой, маленький, в потрепанной одежде, с выгоревшими за лето русыми волосами, покрытый веснушками под слоем летней, теплой дорожной пыли. Он стоял у обочины.

Этот никак не размеченный островок считался остановкой. В 7.05 и 15.20 здесь забирал и высаживал пассажиров автобус: утром он шел от самой дальней из деревень в Город, днем - наоборот. Иногда тут тормозил и огромный современный пароход на колесах, что курсировал между городами. Это случалось между 22 и 23 часами, да еще и не каждый день. Мама приезжала на нем не более двух-трех раз за все время, что мальчик себя помнил. За исключением этих случаев, она всегда возвращалась обычным рейсом, в 15.20. Она работала в Городе, в 80 км от их поселка, до обеда - с 8 до 13.30.

Мама уходила из дома ранним утром - мальчик еще, как правило, крепко спал. Особенно летом, как сейчас. Но днем он всегда встречал ее с работы. Это был их собственный семейный ритуал. Мальчик соблюдал его добровольно и с радостью. У него всегда находилось, что рассказать о своих приключениях, и он с предвкушением ждал момента. К тому же, мама иногда привозила из Города интересные или вкусные вещи.

Вот и сегодня мама обещала его чем-то порадовать. Вспомнив об этом, мальчик с еще большим трепетом вглядывался в дорогу. Он повернулся влево, встал лицом к движению. Но одышливая, уставшая от бремени лет и тяжелой работы, неповоротливая туша древнего замарашки - "ПАЗика" пока не слышна и не видна.

В ожидании, мальчик повторял про себя, чтобы ничего не забыть, главные новости дня, которыми хотел поделиться. Главная, пожалуй, была в том, что братья - "Стрельцы" наконец-то приехали из деревни, распилили и увезли с собой на маленьком грузовике останки старой яблони. Она упала, не выдержав атаку минувшего циклона, сломала сарай во дворе и погубила двух из пяти кур. И с тех пор так и лежала, напоминая о доставленных неприятностях. После того, как братья уехали, мальчик опять попробовал рубить дрова. Но проклятый топор по-прежнему весил слишком много. И он отбросил затею, чтобы не покалечиться, как в прошлый раз. Это было очень больно, да и мама сильно расстроилась.

А еще сегодня он снова играл с лягушкой - но стоит ли говорить об этом? Мальчик нашел ее в траве, недалеко от пересыхающего, остро пахнущего затхлостью и тиной пруда, по пути на речку, где собирался искупаться и немного порыбачить. Скользкая на ощупь, вибрирующая горлом от дыхания, лягушка сначала порывалась убежать. А потом начала сохнуть под палящими лучами солнца. Мальчик полил ее водой и попытался напоить. Но она совсем плохо запахла и размякла. Умерла. Как и прежняя, которую он из какого-то нездорового любопытства зачем-то накормил камнями. В тот раз он похоронил свою жертву, как положено. Закопал в сухой земле, а сверху поставил крест из связанных травой веточек. Получилось, почти как на старых могилах, которые он видел на кладбище у Деревни. Там интересно, но мальчик ходит туда нечасто. Мама почему-то всякий раз сильно ругается, говорит, что это не место для игр. Ну, а в этот раз он просто бросил лягушку в пруд. Он спешил: на сегодня были другие планы.

Вернувшись с речки, мальчик дрессировал дворовую собаку. Показывал горбушку черствого хлеба и командовал: "Ко мне!". Черный Дым смотрел умным и добрым взглядом, повиливал хвостом, но с места не сдвинулся. Мальчик немного поругался на него вслух, повторяя любимые мамины выражения, а потом зашел внутрь посмотреть на часы.

Они вдвоем ютились в маленьком ветхом домике: кухня да комната. Ну, еще чердак, который мама использовала в качестве кладовки, и условный погреб. С тех пор, как очень давно - наверное, целых года два назад - его затопило, с ним случилось что-то не то, и мама больше его не открывала. Говорила, надо ремонтировать, но это когда-нибудь потом. Теперь она вспоминала об этом только, когда выпивала. В деревне пили многие, но мама не из их числа. Она это делала очень редко, и никогда - в праздники. В "пьяные" дни мама уходила на посиделки в деревню, а потом возвращалась с запасной бутылкой. Сначала она бывала доброй и хорошей, но потом становилась очень плохой. Мальчик боялся таких моментов.

В это время дня дорога, как обычно, пустынна. Пролетел, рыча, рогатый черный "Краун". Прошуршал серый неприметный "Фит". Проскрежетал, медленно спеша по своим делам, трудяга-грузовик "Бонго". Постоянно стоя у обочины, мальчик выучил десятки автомобильных моделей, и очень этим гордился.

Иногда машины останавливались рядом с ним, на свободном удобном "пятаке". Некоторые водители выходили и отправлялись в кусты, полностью игнорируя мальчика. Другие, видя его, уезжали - стеснялись. Третьи заговаривали. Конечно, мама запрещала вести беседы с чужими, но тут он бы с удовольствием ослушался. Это было слишком интересно. Однако природная застенчивость одерживала верх над любопытством. Мальчик не мог вымолвить ни слова в ответ - на том разговоры и обрывались.

Ждать легко и приятно. Солнце нежит и расслабляет. Хорошо, что в этом году так мало мошки. Хотя мама говорила, что ее знакомые из города жаловались на обратное.

И вот, наконец, издалека послышалось привычное механическое ворчание - и почти сразу же стал виден его источник. Автобус с печальным скрежетом затормозил на остановке. Для него она звалась "Поселок", хотя в глубине леса и пряталось всего несколько домов, большая часть которых, к тому же, пустовала. Там жили всего три семьи.

Мама приехала! Мальчик испытал привычную радость. Спускаясь по ступенькам, она простилась с кем-то из деревенских и, повернувшись, улыбнулась сыну. Полная, искусственно-кудрявая, с блестящим от пота лицом. В руках - два пакета. Мальчик сразу же выхватил один из них. Конечно, он не был против помочь. Однако больше всего его разбирало желание посмотреть, что там внутри. Но нельзя: нужно подождать до дома, иначе мама начнет ругаться.

Он взахлеб рассказывал о событиях дня, пока они удалялись по почти незаметной с трассы, скрывающейся в лесу узкой грунтовой дороге. Казалось, она вела в самую гущу бескрайнего леса.

***

Мальчик встречал маму и завтра, и послезавтра. Различались только его рассказы, как обычно, наполненные всевозможными событиями - он находки улитки до нападения колючей травы. А потом у мамы был выходной - досадный и злой день.

Мальчик так долго его ждал: мама обещала, что они отправятся в Город и пойдут гулять на красивую белую площадь, смотреть на фонтаны. Но, как назло, с самого утра с неба хлынул сильнейший затяжной дождь. Такой мощный и частый, что из окна с трудом просматривался двор. Такой, что пока добежишь до уличного туалета - вымокнешь до нитки, так, что потом оставляешь после себя лужи на полу. Мама предложила мальчику пользоваться горшком - старой фаянсовой супницей. Еще один повод для расстройства. Какое унижение! Как будто он совсем маленький. И, вдобавок ко всему, снова отключилось электричество.

Но вскоре тучи на личном небосклоне мальчика рассеялись. Мама победила небольшой дизельный генератор - щедрый подарок от прежнего дяди, и в их домишко вернулся тусклый свет. Потом она напекла овсяного печенья, которое очень нравилось мальчику, и стала разбирать вещи на чердаке. Вообще-то это было необходимостью: он прохудился настолько, что местами дождь шел прямо в доме, и на пол пришлось поставить тазы. Но мама не ворчала, а шутила и смеялась. И они поиграли в театр со старыми вещами и игрушками.

Ну, а на следующий день она снова ушла на работу. Мальчик проснулся поздно, ближе к полудню. Поел хлеба с молоком, да два вареных яйца, что оставила мама. Потом пошел на реку, хотя что это за рыбалка такая - в обед? Но на свою самодельную удочку он все-таки поймал две мелких рыбешки, а еще несколько совсем маленьких ухватил прямо голыми руками, зайдя по колено в воду. Вот глупая любопытная мелочь, так и норовит посмотреть - что там на берегу?

Мальчик принес свой улов домой, угостил кота - пушистого серого гиганта, ветерана уличных драк, в которых он однажды едва не лишился глаза. Китайский будильник, стоявший на рассохшемся шкафу, когда-то бывшем частью советской стенки, оповестил, что время близилось к половине третьего. Пора собираться в путь - встречать маму. Нужно еще дойти. А это, если очень спешить - буквально бежать вприпрыжку - занимает минут 15. Если же не торопиться, то и все 40.

День был жаркий и влажный. Духота от прошедшего дождя облепляла, сжимала ребра. Прямо как в бане. Обливаясь потом, мальчик шел в среднем темпе. Он почему-то вспоминал о школе. Она находилась в Деревне, идти до которой было довольно долго, и при этом - всегда почти одним и тем же путем. И потому уже к концу осени, когда окончательно ложился снег и воцарялись морозы, мальчик совсем уставал от учебной скуки и однообразия ежедневных прогулок. Он начинал отлынивать от этой своей обязанности. Впрочем, в его хитростях не было особой нужды: зимой школа и так подолгу не работала. А график посещения на протяжении всего года оставался довольно свободным. Никакой дисциплины.

Мальчик не слишком любил учиться и снова на уроки не спешил. Да и по одноклассникам особо не скучал. Единственный ребенок в Поселке, он привык обходиться без компании. Но сейчас вдруг задумался о своих школьных товарищах. А если совсем честно, то об их замечательных вещах.

В классе, вместе с ним, было семь учеников. Три девочки и четыре мальчика. Один из них приносил в школу телефон - свой собственный, настоящий и, похоже, очень сложный. Уж, наверное, даже посложнее, чем мамин допотопный компьютер с ламповым монитором-пузырем! Тот был вредным и капризным, прямо как живой. Иногда он позволял несколько часов подряд раскладывать на себе пасьянс "Косынка", злясь, что он никак не сходится. Или играть в "Маджонг". А в другие дни - отключался через каждые пять минут, показывая синий экран.

Так вот, телефон подарил тому мальчику кто-то из городских родственников. Да как подарил - отдал свой ненужный. Новый владелец очень гордился своим сокровищем, никому не давал в руки, да и сам прикасался бережно. И редко. Во-первых, чтобы не сломать. Во-вторых, а что с ним делать? Позвонить-то с этого телефона невозможно. В нем нет сим-карты. Да и некому: все знакомые и так всегда под рукой. Мальчик завидовал и тоже попросил у мамы телефон. Но, скорее, "для галочки". Он и так знал ответ:

- Сын, у нас нет денег. Да тебе это и не нужно.

А еще вспомнилась девочка с длинной русой косой и волшебной розовой ручкой. Одна часть ее "тела" была прозрачной, и внутри, в геле, плавали маленькие разноцветные шары. Чем-то они напоминали пузырьки воздуха. Вот бы добыть эту ручку и разобрать! Но девочка станет плакать. А учительница - крепкая женщина с жестким, морщинистым и обветренным лицом с густым, красным, не сходившим даже к зиме загаром - ругаться.

Так, погрузившись в мысли, мальчик незаметно для себя достиг остановки и занял неизменный наблюдательный пост.

***

Автобуса пока не слышно. Можно спокойно оглядеться в поисках любопытного. В траве блестела монета. Она лежала "решкой", но похоже, это 5 рублей. Мальчик сделал шаг в ее сторону, и услышал шелест затормозившей машины. Он настолько задумался, что не отследил ее приближение.

Серая "Хонда Фит". Кажется, он уже видел ее пару дней назад. В тот раз она заехала на "пятачок", и водитель - мальчик обратил на него внимание - довольно молодой, светловолосый, стриженный "ежиком", в темных очках - внимательно посмотрел на него, но выходить не стал. Видимо, он был из тех, кто стеснялся.

Сегодня молодой человек снова смотрел на мальчика и улыбался. Наверное, ехал куда-то из Города и заблудился - так тоже бывает. Хотя он ведь здесь уже проезжал?

- Привет. Я уже видел тебя на днях. Ты что, постоянно здесь гуляешь?

Мальчик, как обычно, застеснялся. Он глупо улыбнулся и сделал шаг в сторону. Но, на самом-то деле, хотелось поступить совсем по-другому. Поздороваться, поддержать разговор.

- Ты куда-то едешь? Могу подвезти.

Мальчик переступил с ноги на ногу и посмотрел на землю, на пустынный клочок под ногами. Проклятая застенчивость. Мужчина засмеялся.

- А, знаю. Твоя мама. Она, конечно, запрещает разговаривать с незнакомыми.

Это прозвучало многозначительно. Он знает маму? Конечно, он наверняка один из ее городских знакомых. И любопытство открыло рот прежде, чем мальчик смог обдумать свое предположение.

- Вы знаете маму?

- Не уверен точно. Тебя-то я раньше не видел. Но все может быть. А где она? Уехала?

Мальчик кивнул. Он разглядывал неприметную маленькую машину. Одна из очень распространенных. Он делил их разновидности между собой, но "классы" в его голове оставались безымянными. Если же мальчик смог бы подобрать определение, то довольно точно охарактеризовал бы этот автомобиль, как "бюджетный городской".

- Так ты ее ждешь?

Мальчик снова кивнул.

- С работы?

Теперь они кивнули одновременно: водитель тоже что-то про себя подтвердил.

- Так ты ее каждый день тут встречаешь? Ну тогда, похоже, я ее знаю. Скажи-ка, как тебя зовут?

Мальчик ответил, но тихо и невнятно. Водителю пришлось переспросить. Между тем, на горизонте уже появились привычные грязно-бордово-белые бока, послышалось знакомое стрекотание.

- Ну, ладно. Мне пора. Может, еще увидимся как-нибудь.

Тут водитель на миг откинул темные очки, обнажив ясные голубые глаза со светлыми ресницами. И подмигнул. А потом резко сорвался с места, сильно опередив автобус.

- Мама, а он тебя знает! - ликуя, сообщил мальчик, и начал, тараторя, рассказывать о встрече.

Но сегодня мама выглядела расстроенной и какой-то обмякшей. Лицо у нее посерело и казалось отекшим. Похоже, она слушала вполуха.

- Какой дядя? Дядя Витя, что ли, снова заходил, пока меня не было? На машине? Кто-то снова бегал при тебе в кусты?

Словом, мама была отстраненной. А потом и вовсе перебила, и сказала, что завтра у нее выходной. И послезавтра тоже. Мальчик сразу забыл о придорожной встрече:

- Мы поедем в Город? - спросил он с надеждой.

- Нет. Будем повторять таблицу умножения.

***

Это были не лучшие дни. Мама явно находилась не в духе, но отказывалась делиться.

- Тебе показалось, - лаконично обрубала она все вопросы.

При этом она постоянно злилась и ругала мальчика за разную ерунду. Порвал почти новую футболку. Разбил чашку. Зачем-то снова пытался открыть запертое отделение ее шкафа. Забыл покормить кур. Не помнит ничего из того, что проходили в школе. Сломал вешалку.

Хотелось убежать. Но стоило только сделать шаг со двора, как мама, как будто видя сквозь стены, сразу же окликивала:

- Куда это ты? А ну, вернись. Мне надо с тобой поговорить.

Было тяжело и обидно. Пару раз мальчик даже расплакался, как маленький. Сначала - когда мама его отшлепала из-за съеденных (ну ладно, надкусанных) соленых огурцов. А потом - когда она слишком оскорбительно его обзывала и грозила оставить в лесу.

Но мальчик не отличался злопамятностью. И потому, когда мама снова ушла (оставив записку - "я на работе", она так часто делала, как будто он и без того не знал, где она) он, как всегда, пошел ее встречать.

Глядя вдаль, он вспомнил о недавней встрече, и безотчетно понадеялся, что серая "Хонда" приедет вновь. А может быть, это папа? Мальчик никогда не видел его и ничего о нем не знал. На все вопросы мама отвечала одно:

- Вот вырастешь, тогда все и расскажу.

Но замужем она никогда не была, он знал точно - добрые деревенские тетушки не раз рассказывали об этом. Тоже самое подтверждали и дети.

Серый "Фит" не приехал. Не появился он и на следующий день, и через день. Лишь шесть дней спустя мальчик снова увидел заученный городской номер. Водитель снова был в темных очках, и, как и прежде, улыбался. Зубы у него отличные, не то, что у деревенских.

- Ну, привет, герой. Снова на посту?

Мальчик улыбнулся.

- А хочешь покататься? У меня есть немного времени.

Стало грустно. Принять предложение очень хотелось, но что скажет мама, не застав "дозорного" на привычном месте? Явно расстроенный, мальчик покачал головой.

- Понимаю. Скоро приедет мама. Ну, ничего. Не судьба, значит. А мой сын, хоть и постарше тебя, до сих пор любит вот так прокатиться.

Ответом стал растерянный и скорбный взгляд. Мужчина усмехнулся и уехал.

Весь вечер мальчик был неразговорчив и раздражителен. Он накричал на маму - "Отстань!" - когда она опять начала придираться. И убежал к одинокому дереву, которое росло ровно посередине Поселка, разделяя его на две части. Но, когда мама нашла его, и вместо того, чтобы продолжать ругаться, заплакала и стала обнимать, гладя по голове и шепча ласковые слова:

- Ну прости, прости, мое солнышко, - мальчик, как обычно, тут же оттаял.

Однако на следующий день он пришел на "пост", как выразился водитель неприметной "Хонды", с большой надеждой. И зря: тот не приехал. Однако не менее напрасно мальчик отчаивался и грустил. Назавтра они встретились снова.

Увидев знакомую машину, мальчик сам побежал к ней, не дожидаясь, пока она окончательно остановится.

- Ну, привет. Часто я здесь езжу, и каждый раз вижу тебя. Как будто живешь на дороге.

- А можно мне... покататься? - осторожно гладя резинку открытого окна, неожиданно сам для себя, смело попросил мальчик.

- Да залезай, есть немного времени.

Машина, как и прежде, резко сорвалась с места. В воздухе пахло шоколадом из банки-ароматизатора, которую пригвоздили к "торпедо". Светло-бежевое кресло оказалось на редкость удобным. На салонном зеркале в такт движению колебались белые четки, увенчанные головой какого-то восточного божка. Тихо играла динамичная музыка. За окнами мелькала тайга, но мальчик был слишком взволнован, чтобы оценивать их маршрут. Они ехали целых минут десять, а потом водитель развернулся прямо на дороге, и двинулся в обратный путь.

- Строгая она, твоя мама. Ты лучше не говори ей, как мы сегодня покатались, а то совсем загнобит, - посоветовал мужчина на прощанье, высадив мальчика напротив "пятака".

Тот кивнул, даже не сказав "спасибо" за прогулку, и бегом припустил домой. Все окрестные красоты, таившие множество загадок и сюрпризов, имели полное право почувствовать себя отвергнутыми. Сегодня мальчику было не до них. Он догнал маму на подходе к Поселку.

- Что, сынок, дорогу забыл? - посмеялась она.

- Ага, - широко улыбнулся он.

Совет нового знакомого сначала казался полезным и рисковым, как будто мальчик, следуя ему, пускался в отважное приключение. В своих глазах он сейчас выглядел настоящим бойким разбойником! Но оттого, что он обманывал маму, было немного нехорошо. Особенно вечером, ближе к ночи, когда настала пора ложиться спать, на душе вдруг заскребли такие кошки, что он едва не признался.

Но у мамы было такое хорошее настроение. Она почитала ему истрепанную, пахнущую плесенью книгу про такого же, как он, мальчика - Тома Сойера. Просто удивительно, насколько интересное содержимое таили попорченные временем и водой страницы! А потом мама щекотала его так, что он смеялся до колик. Настроение улучшилось, да и ее огорчать не хотелось. Но все равно ему оставалось как-то неспокойно.

***

Солнечные лучи развеяли все сомнения. В ярком свете дня маленькое прегрешение мальчика против совести казалось совсем ничтожным. И ему не терпелось снова увидеть своего нового взрослого друга. Когда-нибудь он осмелеет настолько, что сумеет сам обратиться к этому светловолосому человеку и рассказать ему более, чем в трех словах - красочно, совсем так, как маме - о том, как его мучила совесть из-за их невинной прогулки. И они посмеются вместе.

Он приехал снова через два дня. На этот раз мальчик ждал терпеливо: почему-то он был уверен, что новая встреча состоится.

- Что, опять хочешь прокатиться? Ну, залезай.

В дороге водитель сначала молчал, а затем заговорил о том, что хочет перекусить. Не знает ли мальчик какое-нибудь кафе? Такое, где чисто и хорошо готовят? Мальчик в замешательстве пожал плечами: они с мамой никогда не посещали подобные места.

- Поищем? - спросил мужчина. Друг. И снова, во второй раз с момента знакомства - хотя мальчик до сих пор не знал его имя - снял свои очки.

Искали долго, почему-то все больше удаляясь куда-то в сторону от деревень. Мальчик заерзал. Мама совсем изведется - он опаздывал уже надолго. Она наверняка успела вернуться домой и обнаружила, что его там нет.

- Куда мы едем? - отважился робко спросить он.

- Теперь и сам уже не знаю. Похоже, мы немного заблудились. Надо было взять навигатор. Но ничего, не бойся, сейчас мы вернемся на прежнюю дорогу, - уверенно ответил мужчина.

Но вот, заехав по неприметной - еще более узкой и нехоженой, чем та, что вела к их поселку, тропинке, прямо в лес, машина остановилась. Водитель повернул ключ в замке зажигания, снял очки и бросил их на заднее сидение. Потер глаза и посмотрел на мальчика. Без улыбки.

Безотчетное леденящее чувство неотвратимости и безысходности. Даже не страх: ему требуется больше времени, чтобы оформиться. "Беги!" - что есть мочи, крикнул внутренний голос. И мальчик изо всех сил схватился за ручку двери, хотя и знал, что она не поддастся. Он еще во время первой поездки обратил внимание, что водитель сразу же блокирует замки.

***

Маленькая, скромная бедная женщина, вооруженная жутким предчувствием, способна свернуть горы. Забыв о своей врожденной болезненной гордости, мать усиленно обивала различные городские пороги. Она готова была ползать на коленях и целовать все проходившие мимо ноги, но, к счастью, до этого не дошло. Ее потеря смогла вызвать лучшее в душах - и большой отряд волонтеров отправился в глухой лес на поиски ее пропавшего мальчика.

Они ушли вслед за спасателями, но двинулись другим маршрутом, по совету местных проводников оглядывая все укромные закоулки. И мать, конечно, отправилась вместе с ними. Прошли сутки, другие, третьи. Женщина превратилась в несочетаемое - каменное, но при этом очень подвижное - изваяние.

Искать, искать. Только не думать ни о чем, никого не слушать, не позволять себе плакать, никаких эмоций. Нельзя расслабляться ни на секунду. Иначе она просто не сможет двигаться дальше. Сейчас ей нужно быть очень сильной.

Его тело на четвертые сутки нашли браконьеры.

- Уже шестой такой случай, - сказали в толпе. Кто-то из волонтеров в ужасе и отвращении вскрикнул и отвернулся.

Никто, кроме собравшихся и узкого круга их знакомых, не узнает об этом. Правоохранители убедили местные СМИ молчать о ряде таких находок. Незачем сеять панику среди населения и будоражить высокое начальство. Увы, это не бытовая поножовщина. Тут все плохо. И нет никакой уверенности в том, что "убийцу из леса" вообще возможно найти. Похоже, он не глуп и хорошо готовится к своим "выступлениям". Опять не оставил никаких нормальных улик. И, как обычно, никто ничего не видел.

Матери долго не хотели показывать тело, но она должна была увидеть своего мальчика. Ее солнышко, маленького умницу, лучик света в кромешной тьме. Только ради него она держалась и пыталась карабкаться все эти годы. И теперь просто физически чувствовала, как жизнь ее покидает.

Нет, этого не может быть! Он не умер! Это ошибка! Нет!

"Ну, дядя на серой машине! Ты его знаешь!"

Проваливаясь в вязкое небытие от укола, который ей сделали, чтобы прекратить истерику, женщина вдруг вспомнила фразу мальчика. Но могла ли она теперь что-то исправить?

Был полдень. Серая "Хонда" неспешно ехала по загородной дороге.