Аннотация: Закончено. Получилось немного не то,что задумывалось вначале, но что есть, то есть. В наличии главный герой, героиня и куча обстоятельств. Примерно так...
Никита сделал один шаг вперед, почувствовал как напряглись мышцы спины, шеи, пальцы сжались в кулак, сделал еще один шаг и ... противник побежал. Убегая, он оборачивался и кричал что-то обидное, но никто его не слушал. Никита передернул плечами, снимая напряжение, и обернулся к ребятам, стоявшим позади него.
Пока стояли жаркие деньки, они с друзьями все выходные безвылазно проводили на карьере. Купались, загорали, общались. Издавна, еще со школы, у них сложилась своя тесная компания, в которую никого со стороны не пускали, да к ним никто особо и не лез, зная, во что это может вылиться. Когда-то они жили в одном дворе, который назвали "Диким", и славились на всю округу. То было веселое время. Только-только началась перестройка, в воздухе витала доселе неведомая свобода, и они, подростки, пользовались ею на полную. Конечно, сейчас многое изменилось. Кто-то, так же как и Никита переехал, кто-то женился, но память о тех временах осталась, и они по - прежнему часто встречались.
Вчера к ним прибился какой-то паренек с новостроек. Было видно, что ему очень хотелось произвести на них впечатление, а так как он был еще молодой да зеленый, то прогонять его не стали и разрешили один вечер потешить свое детское самолюбие. Сегодня он пришел снова, а вот это уже было совсем ни к чему. С новостроевскими они все-таки старались не связываться, поэтому и пришлось парнишку немного припугнуть, чтобы навсегда отбить желание появляться в их районе.
Никита еще немного постоял с ребятами, но вскоре засобирался домой. Завтра предстоял тяжелый рабочий день, а так как на работу он ездил в Питер, то приходилось вставать очень рано. Поначалу, как только Никита устроился на завод, он пытался добираться до города на автомобиле, но потолкавшись несколько дней в пробках, вскоре понял, что попросту теряет время и перешел на общественный транспорт. Теперь до города он доезжал за сорок минут, но зато зависел от расписания электричек. Как говорится, не бывает в жизни полного счастья, не бывает...
В летнюю пору, все кто приезжал на карьер на машинах, оставляли их чуть дальше обычного, в тени заброшенных гаражей и поэтому до своей любимой "ласточки" Никите пришлось топать еще добрых пятьсот метров. Три года назад, как только пришел с армии, он купил себе по дешевке разбитую девятку, и с тех по все свободное время занимался ее ремонтом, постепенно доводя до ума. Никита щелкнул сигнализацией, забрался в душный салон, завел мотор, несколько секунд послушал, как гудит двигатель, а затем рванул с места на дорогу. Городок у них был небольшой, поэтому ехать предстояло недалеко. Никита жил в старом районе, а ближе к шоссе красовались высотки. Жить там считалось лучше и престижнее, но Никита не любил там бывать. В одинаковых домах и дворах не было души, а в старом городе была. Он открыл окна и включил музыку на полную. "Любовь, детка, любовь", - доносилось из динамиков, а он смотрел на проходящих мимо девушек и улыбался. В жару никто ничего не прятал, и любоваться на женские прелести можно было до бесконечности. Он завернул за угол, въехал во двор и чуть не врезался в стоящий там грузовик. Никита выругался и ударил по тормозам. Люди, которыми командовала растрепанная женщина лет сорока, затаскивали в подъезд мебель и прочую дребедень, а у обочины, на мешках с вещами, сидела девушка и читала книжку. Оценив масштабы переезда, Никита понял, что еще как минимум час или два, его родное место для парковки будет занято, вздохнул и стал разворачиваться. Он заехал в соседний двор, и бросив машину у Степкиного подъезда, пешком направился к дому. Родные пенаты встретили его тишиной. Все грузчики куда-то подевались, даже водителя грузовика не было в кабине, и только девушка в гордом одиночестве, сторожила вещи. Никита пригляделся к ней повнимательнее и решил, что она наверное еще школьница. Вообще с малолетками Никита старался особо не связываться, так как один раз уже совершил такую ошибку, и этого раза ему хватило на всю жизнь. Ему не давали прохода месяца четыре, караулили под окнами, часами торчали во дворе, и когда это безумие наконец-таки закончилось, он дал себе зарок впредь быть умнее и держаться подальше от шестнадцатилетних дурочек. Оставалось надеяться, что эта такой дурочкой не окажется.
-Привет, - сказал он, подходя ближе.
Девушка подняла голову, встретилась с ним глазами и отчаянно покраснела.
-Привет.
-Когда закончите?- спросил он, кивая головой в сторону грузовика.
-Не знаю...- Она провела рукой по гладким длинным волосам. - Мы только приехали.
-Понятно.
- Из Кургана, - добавила она.
-Ага.
Никита махнул ей на прощание рукой и направился к подъезду. Он поднялся на второй этаж и достал ключи. Дверь в квартире напротив была распахнута настежь. Оттуда доносились скрип сдвигаемой мебели и отборная ругань. Грузчики работали. Никита невольно улыбнулся, открыл дверь, и на ходу скидывая кроссовки, направился в кухню.
-Мам, есть что пожрать? - крикнул он, заглядывая в холодильник.
-Борщ на плите. Если хочешь, свари пельмени. Они в морозилке, - донеслось до него из ее комнаты.
"Если не вышла его встречать, значит смотрит телик".- Никита решил, что борщ все-таки лучше, - "Наверняка "Санта -Барбару". И как ей не надоедает?"- потому что пельмени нужно варить, а было лень.
-Видела новых соседей?- крикнул он опять.
-Да! Там сын бабы Дуси с семьей приехал, помнишь, которая в прошлом году умерла?
Никита достал маленькую кастрюлю, перелил туда пять половников борща и поставил на огонь.
-А чего им в Кургане не сиделось?- спросил он, заходя к маме в комнату. Как он и думал, она лежала на диване и смотрела телевизор. Никита глянул на экран. Точно, "Санта-Барбара".
-А ты откуда знаешь?
-Да так.
-У них дочка в одиннадцатый класс перешла, вот и хотят ее на следующий год пропихнуть в какой-нибудь институт в городе.
-Из-за дочки переехали? Ничего себе.
Никита был поражен до глубины души.
-Не знаю точно... - рассеяно ответила мама. Она была вся в диалоге между Иден и Крузом. - Толик вроде бы обратно возвращается, а Ира, вернее Ирина Николаевна, -поправилась она, зная, что за Никитой не застоится при встрече назвать ее по имени, - остается с девочкой, поможет ей с поступлением. Потом наверное тоже уедет.
-А... -сказал Никита и пошел снимать кастрюлю с огня.
Есть хотелось зверски, спать тоже. А тут еще этих переселенцев ждать, потому что знал ведь, что не уснет, пока не перегонит машину под родные окна.
Новые соседи привнесли в жизнь Никиты неожиданное разнообразие. Каждый вечер они устраивали, как выражалась мама "концерт по заявкам", чем несказанно веселили жителей их подъезда. Так как мама запрещала Никите курить в квартире, то он выходил курить на лестничную площадку и довольно часто становился свидетелем ссор между супругами из пятой квартиры. Похоже, что они основательно готовились к разводу, и переезд был только поводом к окончательному расставанию. Их дочь была девушкой тихой, в споры родителей не встревала, хотя Никита и догадывался, что живется ей в такой обстановке не сладко. В маленькой однушке и так особо негде уединиться, а когда у тебя над ухом еще и орут со всей мочи, причем постоянно, то такое и вправду тяжело вынести. Поэтому он совсем не удивился, когда однажды вечером увидел, как его соседка в самый разгар криков и взаимных родительских обвинений, тихонько выскальзывает из квартиры. Заметив Никиту, который стоял на один пролет ниже нее, у самого окна, она сначала растерялась, но потоптавшись с минуту на одном месте, и наконец-таки сообразив, что выглядит крайне глупо, все-таки набралась храбрости и как была в домашнем спортивном костюме и тапочках, бегом спустилась по лестнице. Когда внизу хлопнула входная дверь, Никита выглянул в окно, чтобы посмотреть, куда она пойдет. Было еще не сильно поздно, но из-за дождя стемнело чуть раньше обычного, поэтому детвора разбежалась по домам, и двор был пуст. Соседка засунула руки в карманы и направилась к скамейкам, стоявшим в самом центре двора. Она выбрала самую дальнюю, смахнула с нее капли дождя и села, упершись локтями в колени. Докурив, Никита потушил сигарету и отправился домой, но уже через десять минут вышел снова. Соседка все еще сидела на скамейке и мокла под дождем, а из ее квартиры все так же доносились крики и ругань. Потом вдруг наступила тишина, в двери щелкнул замок, и на площадку вышла Ирина Николаевна. Увидев Никиту, она обрадовалась.
-Здравствуй, Никита.
- Здравствуйте.
Никита глубоко затянулся.
Оказывается Ирина Николаевна помнила его еще с тех пор, когда он ходил в садик, а она первый и единственный раз приехала к ним в городок, знакомиться с будущей свекровью. Ей тогда было ужасно тоскливо, а Никита, которого часто приводили к бабушке, в квартире которой они сейчас с мамой жили, по ее словам воспылал к ней большой детской любовью, постоянно угощая то конфетами, то пирожками. " Вы конечно помните?"- кокетливо спрашивала она его мать. - "Это было так мило, так мило... И вырос он в такого замечательного и красивого мальчика". Ну-ну. Никита не любил такие комплименты от женщин, потому что если слово "замечательный" еще могло как-то польстить, то "красивый" к чему-то обязывало.
- Никитушка, - она оперлась рукой о перила, - ты случайно Настю не видел?
Так...значит он теперь Никитушка, а ту девчонку зовут Настя.
-Видел.
-Правда? - обрадовалась Ирина Николаевна.- Не знаешь, куда она пошла?
-Нет.
-Вот негодница! - тон ее стразу же изменился. - И где теперь ее искать?!
Никита задумчиво посмотрел на Ирину Николаевну и лицо ее ему совсем не понравилось. Никита сделал вид, что смотрит в окно.
- Подождите,- сказал он, - кажется вон она идет. - Никита ткнул пальцем в темноту. - Хотите, я пойду встречу вашу Настю? На улице дождь идет, вы намокнете, а мне все равно выходить, машину проверять.
- Ох, Никитушка, это так... - Ирина Николаевна улыбнулась.
- Да мне не сложно, Ирина Николаевна, - сказал Никита, которому уже стал более - менее понятен хотя бы один повод для конфликтов в семье Дроновых.
Ирина Николаевна чуть поморщилась услышав его обращение по имени отчеству, но осталась стоять на месте, с прежней улыбкой глядя на Никиту. Она ждала, Никита ждал тоже. Наконец, когда их молчание затянулось и стало понятно, что Никита не собирается его нарушать, Ирина Николаевна едва заметно нахмурившись, передернула плечами и процедив "спасибо", наконец-таки зашла в квартиру.
-До свидания, - сказал Никита ей в спину и оправился за Настей .
Выйдя на улицу он невольно поежился. Было и вправду прохладно. Мокнуть под дождем Никите не хотелось, поэтому не входя из под козырька, он и громко крикнул в сторону скамеек:
-Эй, иди домой, тебя уже ищут!
Не прошло и пары-тройки секунд,как пред ним уже стояла мокрая, продрогшая и явно смущеная Настя . Никита придержал ей дверь и второй раз за вечер услышав тихое "спасибо" , хотел сказать "пожалуйста", но сдержался. Подождав пока стихнут ее шаги, Никита щелкнул пальцами, отправляя окурок в темноту, и пошел спать.
Наступила осень, и на работе неумолимо надвигался очередной аврал. В октябре ожидалась какая-то проверка из Москвы, а так как летом все предпочитали отдыхать, а не работать, то вскоре выяснилось такое катастрофическое отставание от графика, что начальство начало впадать в тихую панику, а когда начальство впадает в панику, то подчиненным ничего хорошего ждать не приходится. В итоге Никите пришлось брать переработки, и вкалывать по полной. Времени катастрофически ни на что не хватало, к тому же из-за сварки постоянно болели глаза, поэтому после работы у него доставало сил только на то, чтобы добрести до родной кровати.
А потом в октябре мама неожиданно засобиралась в отпуск. Вернее неожиданно для Никиты, у которого из-за сдачи объекта напрочь все вылетело из головы, и он с трудом вспомнил, что и вправду, несколько недель назад мама рассказывала ему про свою поездку в Турцию. Теперь Никите в срочном порядке нужно было отпрашиваться с работы, чтобы проводить ее в аэропорт, и он уже в красках представлял себе, что услышит в свой адрес, когда будет писать заявление, но тут ему несказанно повезло. Буквально за несколько дней до маминого отъезда столичная комиссия, вопреки всем прогнозам, благополучно отчалила, а Никита получил долгожданную неделю отгулов. Первые два дня он просто отсыпался, а потом, посадив - таки маму на самолет и оставшись в одиночестве, впервые за долгое время договорился встретиться с друзьями.
В холодное время года мест для встреч у них было не так много - местный кабак или чья-то квартира. На этот раз они выбрали кабак. В их районе он был единственным приличным заведением, в котором можно было спокойно посидеть, не нарываясь на неприятности. Правда в прошлом году еще открылся ночной клуб "Престиж", но он располагался ближе к станции, и там они почти никогда не бывали, так как легче было съездить в город, где всегда можно оторваться по настоящему, чем зависать на дискотеке местного пошиба. В дружной и тесной компании вечер пролетел незаметно и домой Никита вернулся глубоко за полночь. Лампочка в их подъезде была давно выбита и теперь в кромешной темноте, ему пришлось искать замок в двери. Провозившись пару минут, Никита уже собрался достать зажигалку, как внезапно позади него кто-то открыл дверь и на площадку упали лучи света.
-Здравствуйте,- раздалось за его спиной.
Никита обернулся. Настя стояла перед ним в тапочках и халате, из-под полы которого выглядывала ночная рубашка в мелкий цветочек.
-И тебе привет.
Он наконец-таки вставил ключ в замок и повернул на два оборота.
-Можно у вас спросить?
- Ну спрашивай.
Никита сразу понял, что соседка ждала именно его и вышла на площадку, когда услышала, как он возится с дверью. Ему стало любопытно, но одно он мог сказать точно - судя по ее наряду, соблазнить его она явно не пыталась.
-Я хотела у вас попросить, - начала она. - Понимаете... У меня мама устроилась на посменную работу, папа уехал и я часто бываю совсем одна. Толком здесь никого не знаю, - Настя покраснела и добавила, - кроме вас и ...
"Неужели ошибся?"
- Телевизор у нас ловит плохо, что-то там с антенной, - продолжила Настя, - но зато есть видик, а вот кассет нет. Забыли.
"Нет, не ошибся".
-Ты хочешь кассеты попросить?
- Ну да.
Строить из себя сурового дядьку Никите сегодня не хотелось.
-Хорошо, заходи как-нибудь на выходных, выберешь что захочешь.
-Спасибо, спасибо!
Настя чуть не подпрыгнула от радости. Никита невольно улыбнулся.
-Да пожалуйста.
Двери они закрыли почти одновременно, и он подумал, что в подъездном общении даже что-то есть.
В гости к нему Настя пришла в длинном летнем сарафане и босоножках. Никиту это очень повеселило, так как на дворе заканчивался октябрь, но шутить по этому поводу он не стал. Было заметно, что соседка сильно волнуется и ему не хотелось лишний раз вгонять ее в краску. Никита давно определил, что Настя относится к этакому скромно - домашнему типу девушек, которые тяжело заводят новых друзей, и он бы ничуть не удивился, если бы узнал, что он первый мужчина, к которому она пришла в гости одна. Ирина Николаевна не давала дочери и шагу ступить без своего ведома, намеренно ограждая ее от общения с посторонними, поэтому Насте приходилось вести очень замкнутый образ жизни. Естественно, что с такими взглядами на воспитание Ирина Николаевна почти никогда не работала, но теперь, когда ее отношения с мужем были на грани развода, и он отказывался содержать их с дочерью в одиночку, ей пришлось устроиться вахтером в общежитие, так как другого приличного места найти пока не удавалось. Все это Никита знал от мамы, которая по старой памяти иногда общалась с мамой Насти,а потом пересказывала ему все местные сплетни.
Настя была очень красивой девушкой, но совершенно не осознавала своей красоты, вернее, как Никита подозревал, ей намерено не давали ее осознать, поэтому и совершенно не умела ею пользоваться, что впрочем ей нисколько не вредило. Она напоминала Никите изящную фарфоровую статуэтку, лишенную какой-либо вычурности, и ему, уставшему от броских нарядов, начесов и ярких помад, которыми пользовались его подруги, очень нравилась эта ее естественность.
Поначалу Настя сильно стеснялась и не хотела проходить дальше прихожей, но так как Никита не привык держать своих гостей на пороге, то пришлось ему включить всю силу своего обаяния, чтобы уговорить ее зайти хотя бы на минуту. В итоге Настя все-таки сдалась и прошла вслед за Никитой в его комнату. Комната у него была небольшая, но уютная. В самом углу у окна стояла двуспальная кровать, рядом с ней примостился небольшой комод, напротив шкаф, письменный стол, в углу валялось несколько гантелей, а к стене был прислонен небольшой мольберт, завернутый в чехол. Пара стульев довершала картину. Настя с интересом огляделась, и Никите, наблюдавшему за ней, показалось, что она что-то ищет и никак не может найти. Закончив осмотр, Настя озадаченно покосилась на него, и он понял, что она так и не увидела того, что хотела. Ему стало интересно.
-Что тебя смущает?- прямо спросил он, откатывая стул на колесиках и предлагая ей присесть.
- Ну ... - она секунду помедлила, но садиться не стала.- Вы что, совсем не читаете? У вас тут нет ни одной книжки!
"Ага, вот оказывается в чем дело".
Никита с трудом сдержал улыбку. У него и вправду в комнате не было полок, и обычно книги, которые он читал, валялись прямо на полу. Но так как последний месяц выдался тяжелым в плане работы и ему было, мягко говоря совсем не до чтения, то мама, добрая душа, после очередной уборки, наверняка затолкала их в какой-нибудь ящик, чтобы не мешались под ногами. "Вот она сила воспитания", - подумал Никита. - " Наверняка ее учили, что "знание - это сила", и те у кого нет за спиной института сплошь глупцы и недоучки, и поэтому и относится к ним нужно как к среднему роду, то есть никак". Ну что ж... Ему захотелось проверить, так ли все на самом деле.
- Книги? Они в зале. Если тебе интересно, пойдем, я тебе покажу, что у нас есть, - предложил он.
-Конечно хочу!
Никита всегда много читал. К тому же он неплохо учился в школе, когда-то серьезно увлекался рисованием, но так как еще с подростковых времен привык вращаться в таких кругах, в которых все это было не в почете, то быстро научился признавать достоинства людей, независимо от всей этой внешней мишуры. Никита совершенно комфортно чувствовал как в музее или театре, так и себя среди работяг и местных бандитов, и Настины амбиции его искренне веселили.
-Ух ты, - в восхищении сказала Настя, оглядывая книжные полки, которые занимали почти всю стену. - Сколько их тут.
Она подошла к стеллажам и принялась рассматривать корешки книг.
- Вам хоть что-то нравится из всего этого?
-Что-то нравится, - уклончиво ответил Никита.
- И что?
-Разное. Это так важно?
-Конечно, - авторитетно заявила Настя.
-Ну а мне нет,- с улыбкой ответил Никита.
Настя резко обернулась к нему, посмотрела в глаза и вдруг начала краснеть. Это было и вправду забавно. Никита уже давно понял, что нравится Насте, и сейчас,когда он так ее разочаровал, ему стало интересно, как она будет справляться со своим влечением к нему, и будет ли справляться вообще.
-Ты ведь кассеты хотела посмотреть? - сменил он тему.
-И вправду, - тихо ответила Настя и заторопилась к нему в комнату.
Выдвинув нижний ящик комода, в котором лежали кассеты, Никита предложил соседке выбрать все, что душа пожелает, а сам сел на кровать и стал за ней наблюдать. Она опустилась на пол, и перекинув косу через плечо, стала разбирать фильмы, складывая их в аккуратные стопки. Настя казалась такой чистой и невинной, что Никита, вспомнив себя в ее годы, невольно поразился этой ее детскости, от которой у него в таком возрасте уже не осталось ни следа.
Когда Никите было двенадцать, от рака скончался его отец и после его смерти прежняя жизнь резко пошла под откос. Мама тогда начала пить, а Никита... Никита ушел в себя. Он был зол на всех и вся, а когда тебе двенадцать, то этих " всех и вся" найти оказывается очень просто. Четыре года Никита, можно сказать, ходил по самому краю, пока чуть было не загремел в колонию, и только это немного отрезвило его. Он как раз заканчивал восьмой класс, и нужно было решать, чем он хочет заниматься дальше. Не смотря на то, что мама уже завязала с выпивкой, в то же время тянуть одной их маленькую семью, ей было трудно, и поэтому Никита решил оставить школу, поступить в техникум, благо оценки позволяли зачисление автоматом, и побыстрее пойти работать. Хотя с детства, как и у всех, у него была мечта - он хотел стать художником и даже в самые лихие времена не бросал занятия в художественной школе, но обстоятельства не давали ему возможности воплотить ее в действительность. Никита пошел туда, где его брали точно - в архитектурный. Через пару месяцев после поступления знакомые отца помогли ему устроиться на завод, и хотя из-за возраста ничего стоящего предложить не могли, но и подсобным рабочим он зарабатывал неплохо и был в состоянии хоть немного помогать маме.
Проучившись два года в техникуме и окончательно уверившись, что все это не его, Никита втихаря решил сдать экзамены в Академию художеств. Конечно, изначально затея была глупая, но тогда ему так не казалось. Год он усиленно готовился, но экзамены естественно провалил. Следующим летом Никита попытался снова, теперь уже в Мухинское, и опять его постигла неудача. У него опустились руки. Он плюнул на все, закончил архитектурный с красным дипломом, и пошел в армию. Оттрубив в артиллерии положенные два года, Никита вернулся домой и всерьез задумался над тем, чем хочет заняться по жизни дальше. Ничего путного в голову не приходило, и тут снова всплыли старые связи и ему предложили вернуться на "Электросилу", но уже сварщиком. Деньги обещали неплохие и неожиданно для себя Никита согласился. Он пошел на ускоренные курсы, переоформил трудовую, и уже через пол года приступил к работе. Первое время ему казалось, что все это ненадолго, что он лишь перекантуется на заводе какое-то время, и скоро найдет себе занятие по душе, но время шло, а ничего не менялось, и теперь Никита уже и не знал к лучшему или к худшему. Да, жизнь у него не сложилась, вернее сложилась не так, как он того хотел, но что есть, то и есть.
А вот Насте такие терзания похоже были совсем не знакомы. Она жила в своем маленьком уютном мирке, созданном исключительно по родительской указке, никак не связанным с житейской мудростью или жизненным опытом, и Никита понимал, что вздумай он рассказать Насте о своей жизни, то вряд ли дождется от нее хотя бы толики понимания, и не потому что она не захочет этого сделать, а потому что просто-напросто не сможет. Между такими как он, и такими как она лежала громадная пропасть и это было правильно.
Никите стало грустно, а вот это уже было совсем ни к чему. Жалеть себя он не любил, да и другим не позволял. Настя все еще копошилась с кассетами и это раздражало. Никита с хрустом потянулся,встал с дивана и стал ее поторапливать, делая вид, что ему нужно срочно куда-то идти.
Когда Настя пришла к нему через два дня, чтобы вернуть кассеты,которые уже посмотрела, Никита встретил ее очень холодно. Он даже не предложил ей зайти. Как только Настя поняла, что общаться с ней больше не желают, это настолько сильно поразило и ранило ее ,что скрыть свою боль она не смогла,как ни старалась. Никита вдруг увидел с ее стороны такое тихое отчаяние, что от неожиданности растерялся и невольно пошел на попятную. Само собой в его жизни случались разрывы и расставания, и он нередко обижал девушек своим безразличием или грубостью, кому как везло, однако специально обижать Настю ему не хотелось. К тому же она выглядела такой расстроенной... В итоге Никита, вместо того, чтобы захлопнуть перед ее носом дверь,пригласил ее на чай.
Настя оказалась довольно-таки интересным собеседником. Как и ожидалось, она была очень нежной и отзывчивой девушкой, которая плохо разбиралась в людях, но зато хорошо в литературе и поэзии. С первого взгляда было видно, как ей хочется произвести на Никиту хорошее впечатление, а желание побыть с ним подольше в итоге пересилило ее прродную робость. Поэтому когда весь чай был уже выпит, и пора было собираться домой,она смущаясь, предложила вместе посмотреть какой-нибудь фильм. Никита согласился и в итоге,когда проводил ее наконец до квартиры, за окном уже стояла глубокая ночь. Пока они смотрели фильм, Никита видел, как Настя, которая сидела с ним рядом, волнуется от их близости и чуть ли не физически ощущал, как ее к нему тянет. Он - то конечно понимал, чем в конечном итоге могут закончиться такие совместные посиделки наедине, но вот Настя похоже совсем об этом не думала. Вернее думала, но наверняка в своей наивной манере, а вот у Никиты мысли были далеки от невинности. В душе у него уже разгорелся нездоровый азарт и всякие ненужные мысли так и лезли в голову. Умом Никита конечно осознавал, что лучше для него, да и для нее тоже, будет остановиться где-нибудь в середине пути и что не стоит их общение доводить до чего-то серьезного, но в таких делах разум был обычно плохим помощником, поэтому теперь вся надежда была на время, вернее на его отсутствие. Уже через неделю должна была вернуться из поездки мама, а так как Настя могла приходить к нему только в отсутствие Ирины Николаевны, то есть раз в три дня, то их встречи можно было свести до минимума.
Именно поэтому в тот день, когда Настя намеревалась прийти к нему снова, Никита сразу же после работы, отправился в гости к своему другу Степе. Со Степой они дружили с самого детства, и Никита очень ценил их дружбу. Он жил один, девушки у него не было, и приходить к нему можно было в любое время дня и ночи. По пути к другу Никита зашел в ларек и основательно затарился пивом и закуской. Нагруженный пакетами, он взбежал на третий этаж и забарабанил ногой в Степину дверь. Тот открыл почти сразу, и увидев Никиту очень обрадовался.
- Ты чего посреди недели заявился?- спросил он, забирая пакеты.
- Да так...- ничего не стал объяснять Никита, - выпить захотелось, вот и пришел.
Не рассказывать же в самом деле, что сбежал от какой-то малолетки, сразу же засмеет и надо сказать будет прав.
Вечер прошел хорошо, душевно. За разговором они засиделись допоздна, еще пару раз сбегали в магазин, и угомонились только в три ночи. А вот утро встретило Никиту неприветливо. Злой, невыспавшийся, он с трудом заставил себя встать по будильнику, который каким-то чудом все-таки прозвонил, долго собирался, а затем под проливным дождем, опаздывая, бежал на электричку. И в это утро мысли о Насте у него были не самые добрые.
Никита еле-еле дождался окончания рабочего дня, и когда добрел - таки до родного дома, и со стоном упал на кровать, то понял, что больше ни от кого больше бегать не намерен. Пусть Настя сама думает своей головой как можно себя вести себя со взрослым мужчиной и как нельзя, он свое уже отдумал, а то что у нее детство в одном месте играет, то это не его забота.
Никита совсем не удивился,когда ранним субботним утром, увидел Настю на пороге своей квартиры.
- У вас ничего не случилось?- первым делом спросила она.
- Нет. А что?
- Да так..., - смутилась она.
"Значит приходила".
Сегодня Настя выглядела на удивление хорошо. Она распустила волосы, немного накрасила губы, и это утром. Про вечер думать не хотелось. "Пригласить, не пригласить?" - вертелось у него в голове. Никита провел рукой по волосам и вздохнул.
-Хочешь, проходи, - сказал он.
- Можно вечером, если вы не заняты?- она немного покраснела. - Просто у меня еще куча уроков, - "это уже оправдание", - а мама завтра проверять будет,- "грустное уточнение", - к тому же тесто на пирожки поставила, - "и конечно, пирожки это важно".
-Можно и вечером, - ответил Никита и вздохнул еще раз.
"Может к Дашке уйти?" - мелькнула у него мысль, - "А то ведь не выдержу". Была у него давняя подруга, с которой его связывали такие же давние отношения без обязательств. Вернее Даша, наверное, все-таки на что-то надеялась, раз не рвала с ним, а вот Никита никаких надежд не питал. Нет, никуда идти ему не хотелось. Ему хотелось Настю, и это было плохо, очень плохо. Никита еще раз оглядел ее с ног до головы и добавил:
-Хорошо,вечером я не занят.
Вечером Настя пришла к нему с пирожками. Никита взял у нее из рук тарелку, и пока она включала видеомагнитофон, отнес на кухню. Когда он вернулся в комнату, Настя уже выбрала фильм, с ногами забралась на диван, и ждала его. Никита выключил свет, нажал на пульте "пуск" и скромно устроился подальше от нее, на самом краю дивана. Когда на экране пошли титры он почувствовал, как Настина рука коснулась его руки. Никита сделал вид, что ничего не заметил, но руку не убрал. Настя пододвинулась к нему еще ближе, а потом положила голову ему на плечо. Повернувшись к ней, он увидел, как она подставляет ему лицо для поцелуя, и на него вдруг накатила такая злость, какой он не испытывал уже очень давно. Злость на Настю, на ее глупую игру с ним, на то, что она совсем не понимает во что это для нее может вылиться, а он понимает, и от этого не легче. Никита до боли сжал руку в кулак, а потом наклонился и поцеловал ее. Жестоко, но ей понравилось. А дальше... Дальше он уже не смог остановиться, хотя она и просила. Вернее мог, но не захотел, уж больно сладкая девочка ему досталась, и в итоге она сдалась.
-Что ты натворил? - спросила Настя, когда все закончилось.
Никита ничего не ответил. Что сделано, то сделано, а за объяснениями и оправданиями это не к нему. Он сразу решил, что легче будет разрубить все одним махом. Никита отвернулся от Насти и посмотрел на экран. В телевизоре стреляли, главный герой за кем-то бежал, потом бежали за ним, фильм подходил к концу. Настя все ждала ответа, и не дождавшись, стала одеваться.
Провожать ее Никита не пошел, а когда за ней захлопнулась входная дверь, он встал с дивана, натянул спортивки и направился на кухню. На столе стояла тарелка с пирожками, на плите чайник. Никита включил газ и сел за стол. Он взял один пирожок и откусил. Вкусно. "Совесть лучше всего заедается пирожками" -подумал он, -"а лучше двумя. Так надежнее".
На следующее утро Никита проснулся в поганом настроении. То, что вчера он совершил крупную ошибку, было понятно сразу, но с утра все казалось гораздо хуже, чем вечером. Настя была его соседкой, и жить бок о бок друг с другом им предстояло еще очень долго, а после вчерашнего, мирное и спокойное сосуществование Никита представлял с большим трудом. Сегодня в подъезде его могло ждать все что угодно, начиная с разрисованных стен с надписями о том, какой он урод и придурок и заканчивая зареванной Настей сидящей на ступеньках. И самое главное, что уйти от всего этого у него вряд ли получится. Ко всему прочему Никита все-таки не был подонком, нет, вернее подонком-то он конечно был, просто не законченным, и совесть в наличии у него имелась, поэтому он прекрасно понимал, как Насте сейчас плохо и от этого понимания настроение у него не улучшалось. Конечно, будь Настя немного постарше, то пережить такое унижение ей было бы легче, но в шестнадцать... В шестнадцать все кажется гораздо серьезнее, чем есть на самом деле.
Из квартиры Никита вышел с большой опаской, но оказалось, что все его тревоги были напрасны. Подъезд встретил его утренней тишиной, и чистыми стенами. Никита с облегчением вздохнул и отправился на работу. День прошел спокойно, но вечером идти домой все равно не хотелось, поэтому прямо с электрички Никита снова отправился к Степе, да так и остался у него ночевать, а на следующий день приехала мама, и жизнь Никиты снова вошла в прежнюю колею. Никто его не беспокоил, не давил на совесть и не трепал нервы, но на душе у него все равно было муторно. В голову постоянно лезли какие-то воспоминания, оправдания перед самим собой и прочая дребедень, которая мешала спокойно жить. Промучившись так несколько дней Никита решил, что нужно что-то с этим делать и причем срочно. К решению вопроса он подошел кардинально. Перед началом смены Никита заглянул в кабинет главного мастера, и попросил у него две недели отпуска по личным обстоятельствам. Посмотрев на Никиту, мастер по - видимому понял, что в этот раз простым обещанием не отделается и немного пошумев для проформы, свое согласие все-таки дал. Никита обрадовался, и еле-еле дождавшись выходных ушел в загул. Теперь дома он практически не появлялся, а если и появлялся, то очень поздно. Мама конечно была не довольна, но пока молчала, а Никита тоже не спешил с объяснениями. Под конец отпуска он привел домой Дашу, ночевать. Раньше, в присутствии мамы, Никита никогда себе такого не позволял, а сейчас позволил, и это стало для нее последней каплей. Она вспылила, завела его к себе в комнату и стала шепотом выговаривать все то, что накопилось у нее за прошедшие дни. Никита слушал молча, не перебивая, и когда она неожиданно осеклась, с удивлением поднял глаза и посмотрел на нее. Мама, подперев голову рукой, внимательно его разглядывала.
-Ты чего? - спросил Никита.
-Ничего, - неожиданно сдалась она. - Иди уже к своей Даше, - она махнула рукой в сторону двери, - но чтобы такое было в первый и последний раз. Договорились?
- Договорились, - обрадовался Никита.
Что такого мама в нем углядела он так и не понял. Ну молчит он, не оправдывается, не нападает, неужели это так удивительно? Рассердиться на маму у него не получалось, потому что как ни крути, она была права,но и у него были свои причины.В задумчивости он вернулся в свою комнату. Даша ждала его счастливая и взволнованная от знакомства с его мамой, и Никите даже стало немного стыдно за то, что по сути, он ее обманывает и позволяет надеяться на большее.
Утром, когда они вместе выходили из квартиры, у самой двери Никита заметил пакет. Он заглянул внутрь и увидел там свои кассеты, которые когда-то давал Насте. Сердце у него екнуло.
-Что это?- спросила Даша.
- Да вот... Фильмы вернули. Подожди минутку...
Никита взял пакет и отнес его в комнату. Настроение окончательно сошло на нет. За все это время он видел Настю всего лишь один раз, вчера. Когда они случайно столкнулись во дворе, Никита как раз направлялся к машине, а она выходила из-за угла. Заметив Настю, Никита отвернулся, и она молча прошла мимо. Подойдя к машине, он отключил сигнализацию, и усевшись на сиденье, посмотрел в зеркало заднего вида. Настя как раз подходила к подъезду. "Если посмотрит, значит еще на что-то надеется" - подумал Никита. Схватившись за ручку двери, Настя на секунду задержалась и посмотрела в его сторону. Сердце его пропустило один удар. Настино лицо напомнило ему безжизненную маску, за которой ничего нельзя было прочесть, и в этот момент Никита сильно пожалел, что находится далеко и не может разглядеть выражение ее глаз. Что там? Тоска, печаль, злость, обида? Все казалось лучше, чем это показное безразличие. Именно тогда в голову Никиты пришла идея пригласить в гости Дашу. Он прекрасно представлял, что за этим последует, так как скрываться не собирался, и надеялся что Дашин приход окончательно расставил все точки над "i" в их отношениях с соседкой. Как обычно, Никита своего добился, и Настя, похоже, поняла все правильно. Это должно было его радовать, но радоваться не хотелось. Никита бережно положил кассеты на диван и пошел провожать Дашу домой с твердым намерением больше никогда не приводить девушек к себе домой, потому что в конечном итоге ничего хорошего из этого не выходит.
Отпуск закончился, а вместе с ним загул, и Никита вновь остался один на один с самим собой. Настроения не было никакого, в душе поселилось уныние и просто - таки вселенская грусть. С ним такого давненько не случалось.
Когда ему было плохо, его всегда неудержимо тянуло рисовать, так случилось и в этот раз. После своего провала с поступлениями, Никита дал себе обещание никогда больше не прикасаться к краскам, и до сегодняшнего дня обещание свое держал, однако нынешние настроения сильно выбивали его из колеи, и промучившись пару дней, он наконец решил плюнуть на все и делать так,как ему хочется здесь и сейчас, а не оглядываться на прошлое. Конечно,еще с месяц назад, Никита, отмахнувшись от таких мыслей, просто пошел бы с ребятами в кабак, после которого и думать бы забыл про свою тоску, но то месяц назад. Чувствовать себя последней сволочью, не особенно приятно и алкоголь ничего тут исправить не может, проверял. Конечно, и до случая с Настей в жизни Никиты случалось всякое, но почему-то именно он запал в душу и заставил впервые за много лет посмотреть на себя со стороны и то, что он увидел не особо-то ему и понравилось.
В итоге, в один из особенно тоскливых вечеров, после непродолжительной борьбы с самим собой, Никита вытащил из загашника набор карандашей, пачку чистых листов и сходу набросал небольшой эскиз. Руки с непривычки слушались плохо, перспектива где-то терялась, а фон не желал быть фоном. Никита скептически оглядел рисунок, потом отложил его в сторону и принялся за следующий. Когда он поднял голову и посмотрел на часы, стрелки показывали пол первого ночи, а на столе лежала целая кипа набросков. Никита встал, с удовольствием до хруста потянулся, и подумал, что жизнь начинает потихоньку налаживаться.
В выходные Никита решил съездить на натуру. Натура нашлась в соседнем лесочке в виде заснеженного поля, трех березок и воображаемой белки на пеньке, от которой он потом благополучно избавился. Вся эта "мышиная возня" с рисованием, как он называл это про себя, доставляла ему настоящее удовольствие. Она создавала некую иллюзию деятельности, и ко всему прочему здорово отвлекала от ненужных мыслей. Неожиданно для себя Никита снова окунулся в прежнюю жизнь, полную мечтаний и сомнений, однако было во всем этом и одно "но", которое портило всю картину. Этюды выходили у Никиты один хуже другого, рисовать как раньше у него не получалось и восстанавливать прежнюю форму ему предстояло по-видимому еще очень и очень долго. Никита никогда не халтурил в работе и если уж брался за какое-то дело, то делал его на совесть, поэтому собственные неудачи его одновременно смешили и раздражали. После нескольких попыток справиться самостоятельно, Никита в конечном итоге понял, что без посторонней поддержки ему просто не обойтись, порылся в своей записной книжке и набрал давно забытый номер. После десяти гудков, когда Никита уже собирался положить трубку, ему ответили.
-Слушаю, - раздался старческий голос.
-Николай Сергеевич, здравствуйте. Это я, Никита Колосов.
-Никита? - бывший преподаватель по художественной школе явно обрадовался. - Сколько лет, сколько зим. Давно тебя не слышал. Ты как?
-Да потихоньку. А вы-то как? Все еще преподаете?
- Куда уж там. Пятый год как на пенсии.
-Понятно. - Никита не стал скрывать своего разочарования.- Я хотел вас о помощи попросить, но раз такое дело...
- Погоди, - остановил его учитель. - Ты что снова начал заниматься рисунком?
-Есть такое.
- Вот ведь как. Наконец-то за ум взялся.
- Ага. Извините, что отвлек вас, - Никита собрался попрощаться и навсегда забыть об этом разговоре.
-Погоди минутку... - Николай Сергеевич немного помолчал, по-видимому о чем-то раздумывая. - Ты завтра вечером свободен?
-Вроде да.
-Вот и приходи ко мне в гости. Обсудим все подробно.
Никита немного опешил от такого напора, но отказать учителю у него духу не хватило.
-Хорошо, диктуйте адрес.
Никита Сергеевич встретил его заварным кофе и пирожными. Никите, который ничего с собой не принес кроме собственных набросков, стало стыдно за свою оплошность, и он садиться за стол наотрез отказался. Николай Сергеевич, по-видимому поняв состояние гостя, настаивать не стал, и сразу повел его в свою комнату. Комната Никиту приятно поразила, повсюду, на стенах, на полу, на полках висели, лежали, стояли картины, за тяжелыми портерами прятался цветник, а в углу Никита заметил иконы, перед которыми горела лампадка. Он сильно удивился, так как в бытность своего обучения в художественной школе никогда не замечал за Николаем Сергеевичем особой религиозности, по-видимому он стал ходить в храм уже после его ухода. Иконы были старинными, и Никита подошел поближе, стараясь получше их рассмотреть. Спаситель был выполнен в старорусском стиле, а вот лик Богородицы наоборот больше относился к барочному направлению. Иконы были хорошо отреставрированы, оклад на Спасителе был серебряным, и местами покрыт позолотой. Никита невольно залюбовался образом, восхищаясь рукой мастера, которая сотворила такое чудо.
-Нравится?
Никита вздрогнул и ничего не ответил. Не дожидаясь приглашения, он уселся в кресло, стоявшее у самого окна, а Николай Сергеевич опустился на небольшой диванчик, положив Никитины наброски на журнальный столик. Они посмотрели друг на друга, и тут Никита понял, что сплоховал по крупному, потому что в таком положении от серьезного разговора отвертеться у него вряд ли получится. Это под чаек и кофеек еще можно попытаться порассуждать на общие темы, но когда сидишь вот так и между вами пустота, поневоле заговоришь всерьез.
- Ну что ж, рассказывай, - сказал Николай Сергеевич, перебирая листы, - чем занимался все это время.
Никита знал, что в их маленьком городке любые новости разлетаются очень быстро и поэтому не сомневался, что бывший учитель наверняка, пусть и в общих чертах, в курсе его дел, поэтому вдаваться в подробности не стал и ограничился быстрым пересказом о своих неудавшихся поступлениях, службе в армии и нынешней работе. Говорить особо не хотелось, потому что во всех этих расспросах Никита чувствовал некий подвох, но и обманывать бывшего преподавателя он считал ниже своего достоинства. Как и ожидалось, Николай Сергеевич был прекрасно осведомлен о нынешнем месте работы Никиты, да и о других его делах, а вот печальная история с поступлениями в Академию художеств и Мухинское училище его по-настоящему удивила.
-Вот как ... Значит хотел художником стать, а теперь работаешь сварщиком, глаза себе портишь?
Никита в ответ лишь пожал плечами.
- Ты мне тут плечами мне не пожимай!- вдруг рассердился Николай Сергеевич. - Если хотел, так и скажи, а коли не получилось, так разберись, чья тут вина и можно ли еще что-то исправить. Смотри-ка, разобиделся на весь свет, жизнь себе исковеркал. Хоть бы о матери подумал...
-Да какая теперь разница!- в сердцах ответил Никита. Ему захотелось сбежать куда подальше от этого разговора по душам. - Даже если и хотел заниматься живописью теперь - то что об этом говорить. Было и прошло.
- Небось на реставраторский поступал?
Никита с удивлением посмотрел на Николая Сергеевича. И как только догадался?
-Да.
- То-то... А то что не жалеешь, так ты мне не лги, вижу что врешь. Если сглупил, так и признайся честно,а не юли тут...Вот скажи-ка, почему не пришел ко мне и о помощи не попросил?
- Хотелось попробовать самому. Не получилось.
- И не могло получиться! У тебя ведь способности хорошие, но не выдающиеся. Принципы это конечно хорошо, но ни когда они во вред идут, а частенько так и происходит... Человек своими принципами сам себя в рамки загоняет и уже и шагу без них ступить не может. А если нужно отступить, совета попросить, а у тебя принцип, тогда как? Не принципами нужно жить, а совестью и обстоятельствами. Они часто сильнее нас бывают и вот перед ними нужно смириться, а не идти напролом. Вот это мудрость настоящая, а остальное гордость и гордыня.
Николай Сергеевич покосился на иконы.
- Как думаешь, прав я или нет?
"Да какая разница что и как я думаю," - хотел сказать Никита. - "Наверно рассчитываете услышать, что мол верно говорите, а я живу как скотина последняя в грехе и грязи? Так вот, не услышите. Потому что... Потому что признать себя неправым наедине с самим собой это еще пол дела, а вот сказать кому-то об этом..." Никита вообще не был уверен в том, захочется ли ему когда-нибудь говорить о своих ошибках вслух. Пока точно не хотелось.Он хлопнул ладноями по коленям и встал.
-Николай Сергеевич, вы меня извините, но мне нужно уйти. Совсем забыл, что другу одному обещал помочь.
- Уже собрался? Понятно, напугал я тебя своими наставлениями, но ты на меня не сердись.- Николай Сергеевич тоже поднялся с дивана. - Рисунки свои оставь, я их вечерком еще раз гляну, а на выходных забегай, позанимаюсь я с тобой. Глядишь, что и выгорит у нас.
- Хорошо, - не стал отказываться Никита, все-таки именно за этим он и пришел.
Он быстро оделся и выскочил на улицу, с каким-то упоением подставив разгоряченное лицо ледяному ветру. Подумал о том, что сегодня еще легко отделался, а вот в следующий раз так легко отцепиться от бывшего учителя ему вряд ли удастся. "Но у любого дела бывают издержки,"- подумал Никита, - " поэтому нужно всего - навсего набраться терпения и молчать побольше, как говорится от него не убудет."
***
После встречи с Николаем Сергеевичем жизнь Никиты круто изменилась. Он и вправду начал заниматься рисунком, причем довольно серьезно, а спустя месяц Николай Сергеевич фактически вынудил его уйти с завода.
- Талант у тебя есть? Есть. Желание тоже, а это главное, - сказал он Никите. - Подготовим мы тебя, не сомневайся. Поступишь на курсы, в мастерской поработаешь, я уже договорился. Так что придется тебе Никитушка решать, кем ты хочешь быть сварщиком или художником. Ответ скажешь завтра.
Всю ночь Никита промаялся, а утром поехал на "Электросилу" и написал заявление об уходе. Было страшновато вот так сходу все менять, но и ждать, предложения лучше, чем было сделано, было глупо. Возраст не тот. Если предлагают помощь, так почему бы ее не воспользоваться? К тому же вернуться на завод Никита всегда успеет, если что.
В итоге, всего лишь через неделю после своего увольнения, Никита уже работал на Васильевском, в рестовраторской мастерской одного из друзей Николая Сергеевича. На новой работе, Никита понятное дело был пока на должности "принеси-подай", да и оплата была соответствующая, поэтому вечерами ему приходилось таксовать, но опыта набирался и в целом был доволен. Во всяком случае мама не жаловалась, а большего ему пока и не было нужно.
Так пролетела зима, и весна потихоньку начала вступать в свои права. Природа оживала, и Никита тоже чувствовал себя так же, как - будто проснувшимся после долгой зимней спячки. Весеннее солнце легко разгоняло мрачные мысли и будило надежду в лучшее.
И если жизнь Никиты начала потихоньку налаживаться, то Настина неуклонно катилась вниз. Снова из ее квартиры можно было услышать ругань и крики, только теперь ругались не родители, а Настя с мамой. Как Никита ни старался раз и навсегда вычеркнуть соседку из своей жизни, но сделать это ему никак не удавалось. Настя обязательно всплывала то в разговоре с мамой, которая немного сдружилась с Ириной Николаевной и частенько выслушивала ее жалобы на дочь, то нередких встречах во дворе или подъезде, а иногда в невольно подслушанных ссорах, доносившихся из-за их двери. Никиту, который всегда был далек от каких- либо романтических настроений, такой интерес к Насте порядком нервировал и заставлял задумываться о причинах, но так как он был упрям и ничего выдающегося в плане чувств от себя не ждал, то и в этот раз остался верен себе, и оправдывал себя банальным любопытством, жалостью и муками совести, а не чем-то большим.
Настя же всеми доступными ей средствами добивалась свободы и самостоятельности. Она убегала из дома на вечерние дискотеки, общалась с какими-то смутными девицами ПТУшного типа, втихаря курила. Ирина Николаевна спускать такое поведение дочери не желала, и в этом Никита ее целиком поддерживал, хотя и не принимал ее методы. Слишком жесткую позицию она заняла и вместо того, чтобы попытаться договориться с Настей, изо дня в день ставила перед ней запреты и заслоны, провоцируя на еще большую агрессию. Для подростка Настя реагировала предсказуемо, и их противостояние продолжалось изо дня в день с переменным успехом.
Никита видел, что Ирина Николаевна искренне не понимает, что случилось с ее прежде такой тихой и послушной девочкой, и поначалу беспокоился, что она, надавив на Настю, узнает правду, и тогда ему точно не поздоровится, но вскоре понял, что беспокоится напрасно. Ирина Николаевна списывала все эти внезапные изменения в поведении дочери на переезд, расставание с Настиным отцом, и пагубное влияние новых подруг, а свои первоначальные подозрения насчет несчастной любви и разбитого сердца, отбросила почти сразу же. С мальчиками Настя по-прежнему практически не общалась, даже старательно их избегала, и поэтому Ирина Николаевна считала, что самое страшное обошло их стороной, а с остальным ... С остальным она надеялась как-нибудь справиться.И если Никита прекрасно представлял ход мыслей Ирины Николаевны, то тем более понимал, что творится в душе у ее дочери, но радовало ли его это или огорчало, сказать не мог. С одной стороны было хорошо, что Настя, несмотря на поломанные надежды, все-таки сумела взять себя в руки, и впервые за свои неполные семнадцать попыталась выйти из родительской опеки, чтобы зажить своим умом, однако с другой стороны, вся эта ее показная самостоятельность, которая ничего общего не имела с самостоятельностью настоящей, могла привести к весьма печальным последствиям, и Никита прекрасно понимал к каким. Но в любом случае, в отношении Насти он давно решил для себя держаться в стороне, оставаясь сторонним наблюдателем, и заниматься исключительно своими делами, которых у него было по горло. И надо сказать это у него почти получалось. Никита научился не реагировать на их случайные встречи, внутренне улыбаться просьбам ее подруг познакомить их с "соседом-красавчиком", которые специально произносились таким громким шепотом, чтобы он их услышал, когда проходил мимо, и не замечать ее напряженного молчания. Вообще Никита успокоился и даже свыкся с мыслью о столь близком вынужденном соседстве, пока в середине апреля, прямо накануне его дня рождения, не стал свидетелем ссоры Насти с мамой, которая заставила его заново пересмотреть свои прежние решения.
Вечером, он как обычно вышел в подъезд покурить и в который раз услышал, как из Настиной квартиры раздается грандиозный скандал. Сначала довольно долго кричали, потом плакали, а затем дверь неожиданно открылась, и на лестничную площадку выскочила Настя. Она взглянула на Никиту, который как раз обернулся, покраснела, и низко опустив голову, пробежала мимо него вниз. Буквально через несколько секунд в халате и тапочках выбежала Ирина Николаевна.
- Стой! - закричала она, перегнувшись через перила, а затем, не замечая Никиту, ринулась вслед за дочерью.
Она догнала ее прямо у самой двери. Никита услышал, как они снова начали ссориться, потом до него донеслись звуки борьбы, и через пару минут на лестнице показалась Ирина Николаевна, ведущая за собой упирающуюся Настю. Она крепко держала ее за волосы, и буквально волоком тащила ее за собой наверх. Было видно,что Насте по-настоящему больно, а еще наверное очень стыдно, так как с каждым шагом, который приближал ее к Никите, глаза ее все больше и больше наполнялись слезами. Когда они поднялись на второй этаж и Ирина Николаевна, только сейчас заметившая Никиту, от растерянности остановилась прямо напротив него, и в тот момент Настя все-таки не выдержала и разревелась. Никиту аж всего передернуло. Ирина Николаевна виновато улыбнулась.
- Ты уж прости Никита, - смущенно сказал она.
Ей было явно не по себе. Никита видел, как у нее дрожит рука, и как ей очень хочется отпустить дочь и сделать вид, что у них в семье все хорошо и ничего особенного не происходит, и только страх не позволяет ей этого сделать. Ирина Николаевна удобнее перехватила руку, заставляя Настю склонить голову вбок еще сильнее и продолжила.
- Никакого сладу с ней нет. Вот и приходится...
Настя стояла перед Никитой вся зареванная, стыдясь того, что именно он увидел ее сегодняшнее унижение, и что она ничего не может с этим поделать. Никита искренне ей сочувствовал, и уже было открыл рот, чтобы сказать Ирине Николаевне что- нибудь резкое и хоть как-то вступиться, но вдруг понял, что не может этого сделать, не имеет права. Не так давно он унизил Настю гораздо хуже, чем это сделала сегодня ее мать, и теперь строить из себя защитника справедливости, было бы смешно, горько и нелепо.
Вверху хлопнула чья-то дверь, и Ирина Николаевна забеспокоилась, заторопилась, опасаясь, что их увидит кто - нибудь еще, и тогда сплетен уж точно не оберешься, а Никита, воспользовавшись ее замешательством, отпустил глаза, отвернулся, так ничего и не сказав в ответ. Через пару секунд дверь за соседками закрылась, и он вновь остался один. Рассеянно поздоровавшись с дядей Витей с четвертого этажа, Никита закурил и глубоко задумался.
Смотреть на унижения других, если ты конечно человек нормальный, а не конченный отморозок, всегда противно, и ему было жаль, по-настоящему жаль Настю, которой снова пришлось через них пройти, но важно было другое. Никита никогда не считал себя излишне жестоким или глубоко аморальным человеком, а так, всего понемногу, но на деле выходило, что даже этого хватало для того, чтобы поломать человеку жизнь, просто так, из желания себе угодить. Никита дотянулся до форточки и открыл ее, впуская прохладный вечерний воздух. Память услужливо подсовывала случаи из его жизни, за которые ему было стыдно, и в основном вспоминались почему-то девушки. Та же Даша, или например хорошая девочка Лиза, с которой года два назад он расстался на спор. Никита много чего натворил в своей жизни, то, к чему по большому счету у него душа не лежала, но что он все равно делал из мимолетной прихоти, самолюбия или даже банальной лени. Эгоистам жить легче, это он давно понял, и жил именно так, а вот если копнуть поглубже, может быть не так-то и легко...
Никите даже стало как-то не по себе. Воспоминания лежали на душе мертвым грузом, и впервые он почувствовал, что этот груз пожалуй слишком тяжел для него. Он не был бездушным человеком, и если ему вдруг случалось кого-то обидеть, поначалу всегда сильно переживал, однако дальше этого дело обычно никогда не заходило, а о том, чтобы извиниться или на крайний случай попробовать объясниться, речи вообще не шло. Только с Настей, то ли из-за близкого соседства, то ли потому что она ему по-настоящему понравилась, лгать в этом самому себе было бы глупо, у него не получилось отпустить и забыть. И если поначалу такое положение дел Никиту сильно напрягало, то сегодня наоборот помогло понять одну простую истину - иногда человеку достаточно услышать банальное "прости", чтобы двигаться дальше. Никита подумал о том, что ему наверное стоит попробовать что-то поменять в своих взглядах на жизнь, а то когда от самого себя муторно на душе становится, это и вправду хуже некуда. В итоге, выкурив пол пачки, но так ничего конкретно не решив для себя, с сильной головной болью он пошел домой и завалился спать.
Наступил май. Деревья покрылись нежной листвой, на газонах появились первые одуванчики, зацвела сирень. Все вокруг сверкало и пело. Было по- настоящему хорошо, и Никита, всегда любивший это время года, старался в этюдах и зарисовках ухватить весеннее настроение, но у него не выходило ничего путного. Куда-то ушло прежнее вдохновение, как будто и не было его никогда в его жизни, а вместо него появились опасения и страхи. Никита находился на перепутье между прежней жизнью и теперешней и совершенно не представлял, куда ему двигаться дальше. Мечты постепенно уходили, оставляя место реальности и осознанием того, а не совершил ли он большую ошибку, поддавшись своему увлечением живописью. Сейчас Никита с трудом представлял себя художником в настоящем смысле этого слова, и в своем теперешнем состоянии никак не вписывался в этот образ и боялся, что не впишется и в будущем. Но хуже всего было то, что и жить по-прежнему у него тоже не получалось. Никита встречался со старыми друзьями, зависал в кабаках, только драться теперь стал меньше, так как приходилось беречь руки, и все больше задумывался над тем, а надо ли ему все это в таком количестве и качестве. Хотелось чего-то другого. Единственный, кто радовал Никиту был Степа. Он ездил с ним по местным полям в поисках красивых видов, молча выслушивал Никитину ругань на всякие обстоятельства и вообще вел себя как истинный друг, и это грело душу.
С Дашей Никита расстался еще в апреле. Пересилил себя, попросил прощения и вычеркнул из своей жизни навсегда. Потом разгреб остальные дела, отдал, как говорится, старые долги, думая, что от этого станет легче, но легче не стало, разве что чуть- чуть.
В один из особо мрачных дней Никита даже зашел в церковь. Шла служба, и на какое-то мгновение ему показалось, что он ухватил что-то важное, какое-то правильное настроение, которое поможет ему пережить все тревоги, но стоило ему выйти оттуда, как это чувство исчезло. Однако воспоминание о пережитом осталось, и Никита взял с себя обещание заглянуть в храм как-нибудь еще раз,чтобы проверить.
А вот с Настей поговорить у него никак не получилось. Поводов и возможностей было много, но ни одним из них Никита не воспользовался. Сначала сердился на себя, потом стал придумывать отговорки, пока не понял, что просто- напросто трусит. Осознавать о себе такое было мягко говоря было не приятно, потому что до сего момента трусом себя Никита никогда не считал, но и пересилить себя у него пока тоже не получалось.
Девятого мая Никите дали выходной. Проводив маму на дачу, он сначала решил провести день дома, в одиночестве, но так как погода на улице стояла на удивление хорошая, то провалявшись до обеда на диване, все-таки не выдержал и вышел во двор, покопаться в машине. Когда он наконец закрыл капот уже стоял вечер. Домой идти не хотелось, и Никита, не смотря на усталость, решил немного посидеть на скамейке. Во дворе на удивление никого не было, даже детвора не бегала как обычно, и Никита откинувшись на спинку и вытянув ноги, решил насладиться тишиной и покоем. И тут он заметил Настю, которая шла из магазина. В одной руке у нее был пакет с продуктами, в другой связка бананов. Она старательно не смотрела в его сторону, а Никита оглядев пустующий двор, подумал, что наверное вот он тот долгожданный шанс, которого он так долго ждал и боялся. Он поколебался, взвешивая все за и против, а потом все-таки решился. Никита уже намеревался встать, чтобы перехватить Настю у подъезда, как вдруг она повернула голову, и заметив, что Никита на нее смотрит, остановилась, постояла в задумчивости секунду - другую, а затем кивнув самой себе, направилась в его сторону. У Никиты даже дыхание перехватило. Неужели она идет к нему? Настя подошла к скамейке, встала напротив Никиты и чуть отвернувшись, протянула к нему бананы и спросила: "Хотите?".
- Давай, - лениво сказал Никита, хотя сердце его было готово выскочить из груди.
Это был наверное самый глупый повод, который можно было найти для того, чтобы начать разговор, но в тот момент Никита совершенно не думал об этом. А думал он о том, что Настя оказалась гораздо смелее его, и что ему наверное стоит у нее поучиться.
Настя начала отрывать от связки пару бананов, но у нее ничего не выходило. Мешался пакет, который она не догадалась поставить на землю, к тому же у нее сильно дрожали руки. Посмотрев на ее мучения, Никита молча взял у нее из рук злосчастные фрукты, оторвал несколько, положил на скамейку и вернул ей обратно. Засунув их в пакет, Настя села рядом с ним. Они несколько минут помолчали, а потом Никита спросил:
- Как у тебя дела с учебой?
-Все хорошо, спасибо.
-Куда поступать собираешься?
- В педагогический.
- Понятно.
Они снова помолчали.
- У меня мама сегодня на смене, - сказала Настя
- И? - Никита повернулся и посмотрел ей в глаза.
В тени листвы они казались ярко зелеными.
- Хотите чаю?
"Хочу", - хотел сказать Никита, - "и не только чаю".
Но в ответ произнес:
- Ну пошли, коли приглашаешь.
Он встал со скамейки, взял Настин пакет, и направился к подъезду. Настя последовала за ним. Они поднялись на второй этаж, Настя открыла дверь и завела его к себе в квартиру.
Никита был у Насти первый раз и поэтому с интересом стал осматривать обстановку. Она сразу же провела его в комнату, а сама побежала на кухню ставить чайник. Комната у них была совсем небольшая. У дальней стены стоял диван на которой по-видимому спала Ирина Николаевна, напротив этажерка с книгами, трюмо и платяной шкаф. Настин уголок находился у самой двери в небольшой нише. Узкая кровать, письменный стол, заваленный бумагами, тетрадками и еще бог знает чем, и стул. Повсюду, кроме Настиного стола царил идеальный порядок и чистота. Никита уселся на кровать и от нечего делать потянул к себе листок, торчавший из кипы бумаг. На нем были написаны стихи. Внизу, под ними, Никита разглядел вензель из двух сплетенный букв Н-Н в окружении цветов, плохо нарисованную голову лохматого брюнета, в котором после нескольких сомнений с удивлением узнал себя и загадочного вида завитушек. Все это было так по - детски, но при этом почему-то очень трогательно. Что - то такое было в Насте чистое и светлое, что напрочь отсутствовало в нем самом, но, что не могло его не восхищать. Ее чувства по-прежнему были на виду, но теперь воспользоваться ими не хотелось совершенно. Может быть, потому что у Насти была настоящая гордость, не показная, а внутренняя, но от этого еще больше достойная уважения, которую он не сразу разглядел. Никита взглянул на стих :
Ни сил, ни времени, ни слов
Одно лишь чувство скорости.
Я ухожу из мира снов,
Туда, где пахнет хворостом.
Где...
Тут он услышал Настины шаги и быстро засунул листок обратно в кипу бумаг. Настя зашла в комнату с подносом в руках, на котором стояли две чашки с чаем, сахарница, тарелка с конфетами и печеньем. Никита встал, помог ей поставить поднос на стол и снова сел.
-Угощайтесь, - сказала Настя.
Никиту неприятно резало ее обращение на "вы". Настя пододвинула к нему чашку с чаем.
-Спасибо, - сказал Никита.
Говорить было не о чем. Вернее говорить как раз таки было о чем, просто первому начинать разговор не хотелось, поэтому Никита предпочел немного помолчать.
-А вы чем занимаетесь теперь?- не выдержала Настя и прервала затянувшуюся паузу.- Мне мама говорила, что вы недавно стали учиться на художника, - чуть смущенно добавила она.
- Не учусь, а собираюсь, - поправил ее Никита, - Да и то, все под вопросом.
- Почему?
-Потому, - с улыбкой ответил Никита.
-Не хотите рассказать?- огорчилась она.
-Пока не хочу, - Никита выделил слово " пока".
Они снова замолчали. И тут на полочке у изголовья Настиной кровати Никита увидел маленькие бумажные иконы.
- Твои?- спросил он, кивая в их сторону.
Настя перехватила его взгляд.
-Теперь мои, - ответила она. - Они мне от бабушки остались.
-Ты веришь в Бога?- удивился он.
- Не знаю даже, - Настя посмотрела на Никиту, - наверное верю. Вернее конечно верю, просто делаю все неправильно и не так, как нужно. А в церковь люблю ходить, там хорошо очень. Исповедуюсь иногда...
Никита поглядел на Настю и подумал, что теперь его "прости", превращается в какое-то бесконечное "прости". Уму не постижимо, и как ему удалось так вляпаться. Тем временем Настя допила чай, поставила пустую чашку на поднос, немного подумала, а потом задала Никите вопрос, который наверняка сильно ее мучил.
- Вы верите в любовь? - спросила она, заглядывая ему в лицо.
- Ты, - поправил ее Никита.
-Хорошо. Ты, - это слово ей далось с трудом, - веришь в любовь?
-Я верю в то, что можно увидеть и потрогать.
-Так не правильно, - грустно сказала Настя.
Никита подумал, что он знает это, но ни за что ей не скажет, как не скажет того, что восхищается теми, кто может любить вопреки предательству и обиде. Он так не умеет. Никита решил больше не тянуть кота за хвост.
- Ничего у нас с тобой, Настенька, не выйдет.
-Почему?- тихо спросила она.
- Потому что я не первый день живу на свете и кое- что понимаю.