Голуби (февраль-май 2008 г.) В этой системе нет жалости... Надо бы (16 июля 2008 г.) Каждому ангелу - по вере... Сегодня (05 августа 2008 г.) Темно, как ночью. Дождь без остановки... ... (05 августа 2008 г.) А пустота - как воронье... ... (26 августа 2008 г.) Небо жмется... ... (29 августа 2008 г.) Нечестно все на белом свете... ... (11 сентября 2008 г.) И хочется пропасть за Родину и Веру... Пары Истиной Любви (ноябрь 2008 г.) "Больше стихов не будет..." Инки и половинки (ноябрь 2008 г.) Слова упали хрусталем на камни... ... (22 марта 2009 г.) Между тем, как я хочу, чтоб было... Апрельский моветон (24 апреля 2009 г.) С неба - белая падает чепуха... ... (24 апреля 2009 г.) Бронзовокрылая птица... ... (26 апреля 2009 г. - 17 сентября 2010 г.) Реки песка текут... ... (1 июня 2009 г. - 17 сентября 2010 г.) Как тяжко быть живым среди людей... ... (15 июня 2009) В тех краях... ... (2010 г.) Нет листьев, которые стать бы хотели моими руками... Нарисованный очаг (5 мая 2010 г.) Тянется от строки к строке... Аммонит (17 мая 2010 г.) Хорош человек, себя не жалеющий... ... (2010 г.) Утепляйте платки лебяжьим пухом... Бесы (19 ноября 2011 г.) На костях моих танцует бес жалости... Возвращение мертвых богов (12 апреля 2012 г., полночь) Мы пришли как один накормить это небо кровью своих голосов... Полковник (20 мая 2012 г.) Полковнику пишут, но письма горят... Издалека (памяти Лорки) (22-24 июня 2012) Двенадцатикрылые мухи... Новая Гражданская (28 июня 2012 г.) Вытерев пота градины... ... (25 марта 2013 г.) Я слишком долго жил за пределом... Заказной стишок "под тенденцию" (02 апреля 2013 г.) Она не искала принца: туфелек не теряла, не похищалась драконом... Душа народная (музыка тоже народная) (03 апреля 2013 г.) Нас учили опытом - обучали оптом... Самогекатомба (03 апреля 2013 г.) Быдло просит кнута... ... (06 мая 2013 г.) Жизнь моя - бессмысленна и пуста... ... (02 августа 2013 г.) Не этот дом погружен во тьму... ... (13 января 2014 г.) Телевизор занялся делом... Биржевые сводки (13 января 2014 г.) Я вижу trend... Мотылек (12 февраля - 19 апреля 2014 г.) Шрапнель с шинелью рифмовать опасно... Вера (19 апреля 2014 г.) Люди, не знающие весла... Надя (22 апреля 2014 г.) Пустила в себя любовь... Люба (22 апреля 2014 г.) Все говорят: куда поставить? Этого вы хотели? (08 июля 2014 г.) Гигроскопичность войны... ... (21 августа 2014 г.) Зернистость его мышления... Немецкая патриотическая (14 августа 2014 г.)Господин Рахмон Цюрюк... ... (07 декабря 2014 г.) Стрекоза, лето мое пропевшая... Гречка (20 декабря 2014 г.) В ухо наклали пчелы - заложено воском... ... (18 марта 2015 г.) Не надо пытаться все объяснять...
Тексты
Голуби
(февраль-май 2008 г.)
"Там, в улице, стоял какой-то дом..."
(А.Блок)
В этой системе нет жалости.
Что, спросите, стало с тем
мальчиком из большого города,
из народа пустых глазниц?
Кто знает, в которой улице
дом стоит и в небо жмурится.
Лестница без перил сутулится,
голуби пачкают карниз...
В парке поэт с гопотой целуется
(сытый не страшен волк).
Полк построился, взвыл: "Веди!"
"Кто это?" "Что впереди?" Жди.
Будет штыку - шелк.
Жги и коли, болезный.
Злоба в груди - откипела.
"Черная злоба, святая злоба"
(с красною пеной из зоба).
Выкипела за сто лет.
Оставила: след, свет...
бред, ничего не оставила
(нужное подчеркнуть и толкнуть
на углу сборщику местоимений -
там опрос общественных мнений,
сдайте - получите шоколадку).
Голос его - сладкий.
Может быть, это он?
По лестнице шаткой не он ли сбегал,
перепуганный глянцем вечерних стекол?
Не он ли стоял, завороженный, там,
на краю бетона, следя за напором льдин?
О, Алладин... Мальчик мой безголовый...
Снова один из многих. Снова один -
как прокаженный среди отражений,
крысой среди витрин - беги.
Это забег от времени. Аквамарин
оконных небес распадается, не оглянись!
Стрелой в переулок, за' угол, в темноту.
Тут перевес в секунду, и здесь - на миг.
Вниз!
Вот уже и спасен Алладин-старик:
падает за черту, распадаясь прахом.
Странно, что голуби повсеместны?
Голуби вечны. Сменив горгулий,
гарпий, валькирий, драконов, фей,
они завоевывают пространство.
Скоро склюют его насовсем.
Честно сказать... да наплевать.
Пресно и сыто.
Мясо вселенной колоть и рвать
способен лишь вечно голодный.
Трусы подбрасывают им проса
(хлеба, еше чо-нить),
чтобы отвлечь их от времени.
Чтоб отклонить.
Звук.
Дом.
Пустота.
Паутина.
И в каждом узле картины -
голубь, клюющий нить.
Надо бы
(16 июля 2008 г.)
Каждому ангелу - по вере.
Геракл принадлежит Гере.
Право господства над горизонтом
поэты оспаривают с богами -
вынесут их вперед ногами
(и тех, и этих) -
на белом свете
не хватит места всем.
Чем бы ни тешилось дитятя -
учится цапать, жевать и рвать их -
бедные боги, о, поэты...
Памятник нерукотворный, где ты?
Между небом и твердой магмой
все поглощает пыль. Надо бы
перетереть ее до глины,
и каплю воды - в ладонь...
Надо бы вылепить все заново.
Надо бы да. Да только странно вот -
распадаются пальцы в бусины -
бусины падают в песок.
Ветер катает его по плоскости,
перетирает (в силу жесткости).
И остается одно "надо бы".
Пыль, пыль, пыль.
Сегодня
(5 августа 2008 г.)
Темно, как ночью. Дождь без остановки
смывает негорящие мосты.
Простыли ветки, вымокли циновки.
Ты тоже, коли без зонта - прости,
но умывайся. Лето показалось.
Оно мерещилось, и мнилось, но теперь
задержано для дачи показаний.
Отпустят осенью. В календаре отмерь
и предъяви синоптикам к оплате
железность капель в серой стекловате -
к оплате воскрешений в октябре.
...
(5 августа 2008 г.)
А пустота - как воронье,
но лишь проворней и быстрее -
тем оглушительней и злее,
чем глубже прячешься в нее.
...
(26 августа 2008 г.)
Небо жмется
и рожи корчит.
Хочу умереть.
Умереть молча.
Я не
расстроен
и не
обижен.
И не
объясню ничего ниже.
...
(29 августа 2008 г.)
Нечестно все на белом свете:
здесь умирают маленькие дети,
а взрослые сражаются за власть,
как будто всласть им леденец отбитый.
И возвращаются старухи до корыта,
где, распахнув свою беззубо пасть,
пытают шилом золотую рыбку.
А рыбка - дохлая, и хвост ее - облез.
Под образами оплывают свечи:
старуха молится, но Время не залечит
ее морщин, и времени - в обрез.
Вот рыбка умерла, исполнив три впустую,
и дед, поди, нашел себе другую,
а может, сдох под ивовым кустом -
старухе это дело безразлично,
она пытает Время.
...
(11 сентября 2008 г.)
И хочется пропасть за Родину и Веру
без эпатажа.
Ведь все равно, за что пропасть, когда
жизнь обратилась не в химеру
даже
а в отпечаток сапога.
Пары Истиной Любви
(ноябрь 2008 г.)
"Больше стихов не будет", -
так говорю Иуде.
"Чудовищно полигамен", -
киваю своей Моргане.
"Сердце, подлец, разбито!" -
вскрикнула Аэлита.
"Мало тебя пороли?.." -
шепчут другие роли.
Мало мне или много?
Переспросите бога.
Каждой дрожащей твари -
по паре стволов, по паре.
Из пары стволов дуплетом в лоб -
верность с любовью парить.
Инки и половинки
(ноябрь 2008 г.)
Слова упали хрусталем на камни
и стали талыми и ломкими, как льдинки:
пока летели и дробились в половинки -
устали.
Едва ли будет еще сказать мне
хоть пару слов, безумно-белых,
пушистых, стылых, постылых, смелых...
(Чем только их не травили инки -
о, люди, не ведавшие колеса,
но знавшие слово "колесованье"! -
чем только инки их не пытали...).
Не нужно стали,
чтобы разрезать
и сделать бумажную снежинку -
сложи газетки или салфетки,
фигурно вскрой и повесь на стену.
В такую тему я вскрою вену
и снег перекрашу в цвета поближе
чем нежно-белый, чем то, что нежели,
чем мы не жили,
что глаз человеческий приспособить
под чуть открывшуюся диафрагму
едва ль способен.
...
(22 марта 2009 г.)
Меж тем, как я хочу, чтоб было,
и тем, что есть, как не хочу -
столбы с натянутыми проводами,
следами электронных бурь в стакане
ржавеющей воды.
Сотри свои следы.
Пойди - сотри свои следы
с песка, который смыт волною.
Сотри из писем, сожженных рукой,
когда-то накрывающей твою
(все так же накрывающей, все так же,
но... Не сейчас, а больше никогда).
Такое время, знаете ли, длится
годами за секунду. А потом
перед тобой положат белый лист страницы
и выдадут гусиное перо.
Наполненное.
Скажут: "Распишись, что нету прошлого,
и тут же будет счастье,
все разом в одночасье, прямо щаз".
Дай пистолет с одним патроном - распишу.
Апрельский моветон
(24 апреля 2009 г.)
С неба - белая падает чепуха.
Втоптанные в черноту дороги
следы ведут на вокзал.
Это - труха:
времени; cлов; расстояний -
лишь бы несли ноги.
И ноги приносят.
Ноги выносят за -
шаг за шагом отдаляя от места
в котором нет места владельцу их.
Стрекоза,
полгода назад отпевшая, -
ближе к сердцу
чем муравей дерзаний.
О чем же ты?
Как заместить остывающую в луже
мутную тень Луны?
Что же подать на ужин:
бабочку с белыми крыльями
или ее сны?
...
(24 апреля 2009 г.)
"Любовь моя, цвет зеленый..."
(Г.Лорка, пер.с исп. А.Гелескула)
Бронзовокрылая птица
поселилась в моей прихожей;
мысли ее - зеркальны,
сердце ее - омут.
Раньше на стенах жили
тени моей любимой;
стены свое отжили -
больше ее не помнят.
Птица ликом пригожа,
ликом она - ангел.
Очи сверкают бликом
(мысли ее - зеркальны).
Раньше - платьем зеленым,
нынче - бронзовым телом
полночь мелькает в спальне
(сердце ее - омут).
Сердце ее отлетело.
...
(26 апреля 2009 г. - 17 сентября 2010 г.)
Реки песка текут,
вьются неторопливо.
"Вьются реки песка..."
красиво.
...
(1 июня 2009 г. - 17 сентября 2010 г.)
"Как тяжко мертвецу среди людей..."
(А.Блок)
Как тяжко быть живым среди людей:
бездушною пластмассой притворяться;
но надо, надо в общество втираться
и сердце прятать в стук имплантов и костей.
...
(15 июня 2009 г.)
В тех краях,
откуда я родом -
дефицит кислорода.
...
(2010 г.)
Нет листьев, которые стать бы хотели моими руками.
Нет в облаке зноя и ветра, нет в облаке пыли и жара,
нет в облаке боли, опоры и веса: они закружили,
заныли и взвыли шестью голосами: 'нет в облаке нашем
ни капли тяжелой, ни легкого пара.
Ни снега, ни града, ни града, ни снега, ни молнии яркой.
Кому же молиться?!' - воскликнули и замолчали.
Нет с дерева веткам ухода. Нет сердца. Нет птиц, и ночами
не всходит Луна. Над полями туман и разносится тихо
серебряный вереск.
Серебряный вереск печали.
То каплет на землю жемчужное слово росы.
Нарисованный очаг
(5 мая 2010 г.)
Тянется от строки к строке
паутина сомнений:
из кулака сожалений,
из трещины в потолке
чувств, где побелка осыпалась,
"обнажая в улыбке зубы":
серый и ноздреватый бетон,
оскал облетевших листьев,
бабочек соль -
скальную суть вещей,
скажем,
"пульсирующий висок"
или "высокий свод небес"...
Все это - лишь потолок.
Декораций настенных срез,
за которыми нет ничего:
ни огня, ни пыли.
И уж конечно же ни угла
для точившего нос Буратино.
Аммонит
(17 мая 2010 г.)
Хорош человек, себя не жалеющий.
Себя до конца тебе посвящающий.
Хорош человек беззаветный и преданный
(в сюжете, обычно, плохо кончающий).
Утепляйте платки лебяжьим пухом.
Будет зима.
Будет свистеть в полях
и надувать в ухо.
Испытание:
"Духом слабые - слазь!"
Прыгай в морозный сугроб
и поминай как звали.
А вместе с тем, ордена, медали... -
все полетит в грязь
или, вернее, в снег.
О, человек,
маленький шаг вбок -
а сколько шагов в пропасть...
Туда, где Эйнштейн согласен с Ньютоном
в относительности движенья
тела, брошенного под откос,
и точки отсчета - стука колес
уходящего вдаль состава.
Во льду остаются: синий нос,
белый, припудренный инеем глаз,
и зуб золотой, советский,
на солнце блестящий
и видимый издалека
назло сгинувшему в веках
Рейху.
Бесы
(19 ноября 2011 г.)
На костях моих танцует бес жалости -
к тебе, к себе, к идее социализма,
к станции, в свой безнадежный,
новый раз не долетевшей до Фобоса,
к бабочкам, смешанным с листьями,
к тяжкой броне антарктических льдов.
Снова искать слова и вновь
разочарованно вскрикнуть: "Эврика!"
посереди коровьего поля слез,
брошенных тапочек, порванных писем,
прочих пустых вещей.
Никчемная дань времени, впрочем,
принимаемая всегда.
В рифму на всплеск течет вода,
в рифму ко времени. Так,
оставляя кратеры и сметая дни
сводит концы с концами бес паники.
Сводит с начала счет
(как выводят татуировку)
и выставляет пречистый лист
макулатурной бумаги.
Сладкий кусок углерода.
Чтобы бес страха ночного,
бес одиночества, бес страсти,
просто - Бес (то ли антоним,
то ли синоним бога) смог
отпечатать след копыта
и породить в старом омуте новый мир:
новую танцплощадку.
Возвращение мертвых богов
(12 апреля 2012 г., полночь)
Мы пришли как один накормить это небо кровью своих голосов.
И смеялись дожди, умываясь огнем, потешалась вода в облаках.
На руках моих - соль, на губах - лебеда, а из пор - тростниковый сок.
До сих пор пламенеет река кумача высочайших гор поперек.
Поперек полоснув, не минует плеть - окровавит восходом плечи.
Неизменно стоять не дано никому, их прилечь заневолит ветер:
истирает породу в прах он; целуя, куски вырывает с мясом,
но не даст упокоиться - пыль глинозема погонит самумом красным.
До небес вознеся, мы свои голоса как один принесли на плаху.
И со страху валилось за горы солнце, надрубленное размахом
горизонта. А нам, обреченным на, убежавшим вперед ногами,
неизбежно придется сойти с ума и наречься опять богами.
Полковник
(20 мая 2012 г.)
"Черный вечер.
Белый снег.
Ветер, ветер!
На ногах не стоит человек.
Ветер, ветер -
На всем божьем свете!
(А.Блок, "Двенадцать")
Полковнику пишут,
но письма горят,
пролетая ад:
все, кто был рядом,
все, у кого война
жгла в именах
дырочки под награды -
выгорели дотла.
Машут ряды орлят
огненными крылами.
Нынче у них парад.
Станут, видать, орлами -
лягут на курсы и полетят...
"Давайте, полковник, с нами!
Берем в отряд!"
Так и лежат рядами,
там, где цветущей пеной
белеет сад,
вымытыми костями - в ряд,
в ряд.
Полковнику пишут,
письма уносит ветер.
"Светлая память..." -
клочьями ржавый снег.
Метеорологи шутят:
"На божьем свете
теперь только снег да ветер -
дома сиди, человек."
Но тот не сидит,
в сугробах
выписывает зигзаги:
принял - и из последних сил,
и до последних дней...
Но не хранит чернил
белых степей бумага -
ни лисьих цепочек
не прочитать по ней
ни злого прицела взгляда,
ни скошенных им цепей.
Давно как стволы берез
из пулеметных точек
выросли и всенощно
стреляют, трещат в мороз.
Ладони снежинок влипают в стекла:
таят послания от небес -
не тают, но линий не разобрать -
что толку гадать, ангел иль бес
в окна дышит и переходит на крик:
"Эй, старик! Полковник! Мосты горят!"
Но в письменной речи крик не слышен.
Полковнику пишут зря - он позабыл язык.
Издалека
(памяти Лорки)
(22-24 июня 2012)
Двенадцатикрылые мухи
на розовой коже клена
поют о моей разлуке
с полями травы зеленой.
Алеют ступени лестниц...
Из омутов горизонта,
заброшенный солнцем, месяц
поднимет луну Архонта.
Закаты горят глазами
неведомых инквизиций,
и не облака над нами -
жрецов багровеют лица.
Агаты и турмалины -
тюремные грани четки -
архаты и нефилимы
заключены в их четки.
Жрецы небеса вскрывали
отточенными ножами,
но звезды с небес бежали
пылающими ежами.
Распахнута плоть берилла,
и нить грозового фронта
во тьме набухает силой,
надеждой пленить Архонта.
Моя голубая бездна...
Зеленые травы дола...
Нелепа и бесполезна
луна поднялась над молом:
не выдержат ваши руки,
и лучше бы вы молчали,
чем петь о моей разлуке,
молиться моей печали!
Новая гражданская
(28 июня 2012 г.)
Вытерев пота градины,
с тонущего (не крысы ли?)
авианосца "Родина"
на самолетах лысые
бегут в иностранье мальчики,
запасшиеся ксивами...
А между окнами - бабочка,
глупая и красивая.
...
(25 марта 2013 г.)
Я слишком долго жил за пределом,
и жилы мои сгорели.
Среди метели - на выдохе марта -
в самом начале недели
я оставляю заметку в бложике,
я сообщаю: "господи-боже, как
хочется, чтобы осталось что-нибудь
кроме прыжка во мрак..."
В царствие божием - все не так.
И это кармическое послание
в дебрях космической пустоты
едва ли нарвется на понимание.
Слышь меня, бородатый? Ты!
Сваливай с моего облака!
Заказной стишок "под тенденцию"
(02 апреля 2013 г.)
Она не искала принца: туфелек не теряла, не похищалась драконом
и не таскалась с мимозами на Арбат - двигалась по закону
притяжения тел к земле, училась мудрости быта - закончив школу,
замуж пошла, нарожала детей, покупала им чипсы и кока-колу,
жарила, парила, шила, варила, стирала, читала Донцову
и не понимала тех дураков, кто хотел бы родиться снова.
Если бы ей предложили построить воздушный замок на облаках,
Если бы дали...
Душа народная (музыка тоже народная)
(03 апреля 2013 г.)
Нас учили опытом - обучали оптом
за спиной у барина говорить шепотом.
Нас учили розгами уважать старшего
и вправляли мо'зги нам по утрам маршами.
Мы заплаты ладили на локтях с коленями -
все такие ладные, одного племени.
Но рвалася заново на штанах материя -
от поклонов лопалась пи-о-нэ-ри-я.
Гниды чернорясые, вши краснознаменные,
ой, цари-вы-батюшки золотопогонные -
все бы на горбинушку громоздиться чреслами,
все бы вам кровинушку хлебывать честную.
Видно, позабыли вы, видно, не запомнили,
как моря в заутренней багровеют волнами,
видно, не научены, как народец страшен и
чем бывают к празднику фонари украшены.
Самогекатомба
(09 апреля 2013 г.)
Быдло просит кнута,
но это не просто так -
быдло сильно стадом -
стадо сильно уставом.
Если порядок есть,
стадо не могут съесть
волки из темного леса -
только пастух местный
будет взимать налоги
шкурами и рогами -
за то, что закон им рёк,
и этим народ сберег...
И жертвенный сей оброк
роднит пастуха с богами.
...
(06 мая 2013 г.)
Жизнь моя - бессмысленна и пуста.
Запись о ней не стоила и листа.
...
(02 августа 2013 г.)
Не этот дом погружен во тьму -
во тьму погружен я.
Из вечера в вечер тянется жизнь -
не верится, что моя.
Из вечера в вечер тянется дым
от скомканного листа -
не то, что б оставленного пустым -
исписанного не так.
Природа в забвении - ночь глуха,
но прежде, чем в землю лечь,
листок неудавшегося стиха
пожалуй бы, лучше сжечь.
...
(31 января 2014 г.)
Телевизор маялся делом:
две недели хоронил Манделу.
Телевизор ушел в оборону:
третий день хоронит Шарона...
Биржевые сводки
(13 января 2014 г.)
Я вижу trend -
тенденцию к тому,
что, нет, не "быть мне одному",
но вообще - не быть.
Мотылек
(13 января 2014 г.)
"За окном всю ночь
в неполотом саду шумит тяжелый
азийский ливень. ..."
(И.Бродский)
Шрапнель с шинелью рифмовать опасно -
железный мотылек стремится к сердцу
и, проходя навылет, оставляет
распахнутую розу. Ненадолго.
За окнами шумит июльский ливень.
Вода, обрушенная с неба, размывает
пласты суглинка. Тоже не надолго -
надолго остаются только шрамы...
Зелеными цветущими холмами
встречает утро из-за занавески
несмело выпорхнувший взгляд. Пожалуй,
не стоило ему так торопиться.
Но что поделать, коли не сидится
внутри уютного и пыльного бутона:
среди гардин, дубового паркета,
среди картин с изображеньем лета...
И мотылек пикирует в окно.
Навстречу перепуганным ресницам,
в чернеющие омуты зрачков.
Алеют губы и бледнеют лица.
Он растворяется в крови - и был таков.
А кровь бурлит. А по ночам не спится.
Над горизонтом мечутся зарницы -
"предвестьем гроз и сломанных оков..."
Шрапнель с шинелью рифмовать опасно -
железный мотылек стремится к сердцу
и, проходя навылет, оставляет
распахнутую розу. Навсегда.
Вера
(19 апреля 2014 г.)
Люди, не знающие весла...
Какая ж нелегкая занесла?!
С каждым верблюжьим взмахом -
хвоста, занавески, ресниц -
отдаляюсь от Телемаха.
Миллион раскаленных спиц
вонзает в пустыню Гелиос.
Муравьи человечьих спин
несут паланкин времени.
И мой верблюд, Насреддин,
среди них - побеждает верою
и тащит мой паланкин.
Надя
(22 мая 2014 г.)
Пустила в себя любовь,
забеременела надеждой,
но веры не принимала -
случился выкидыш.
Жалкое тельце надежды
разлагается на помойке,
но жаль не ее - тебя,
в любви не нашедшая веру.
Люба
(22 мая 2014 г.)
Все говорят: куда поставить?
Зачем он нужен?
Слишком большой! В дом не войдет!
Не прокормить!
Все говорят...
А ты возьми да купи слона!
Этого вы хотели?
(08 июля 2014 г.)
Гигроскопичность войны
достаточно высока
чтобы впитать облака:
крови ли, слез - неважно -
круговорот воды в природе,
коловорот веществ в воде:
всплыть бы хоть где...
Ввинчиваются в границы
те, кто хотят смыться,
прочие - протирают штаны
в надежде, что их - минует,
что их вины - нет, а, значит,
и божий свет
будет к ним милосерден.
Мизерикорд бомбежки -
и протянули ножки
невинные и убиенные,
а ныне - в руинах тленные -
не Сталинград, не Верден:
город Какойтонафиг,
спальный район, гастроном...
Все вверх дном.
На дороге - сгоревший "Рафик" -
привет от советских времен
"угнетенному славянизму"
почуявшему Отчизну
в кормушке.
Наверное, это - норма...
Но, вместо корма - пушки
ставят народу клизму,
и заливают поля
продукты иного рода.
"Свобода! Свобода! Свобода!"
Этого вы хотели?
Этого? В самом деле?
В самом ли деле - вы?
...
(21 августа 2014 г.)
Зернистость его мышления
пытает зрение.
Всего два зерна:
черное, белое...
Траурная страна
вечной зимы.
Немецкая патриотическая
(14 августа 2014 г.)
"Пастор Шлих, куря табак..."
(Д.Хармс)
Господин Рахмон Цюрюк
ел хамоны и урюк
и среди немецких женщин
был известен как бирюк.
Фрау Ляо как-то раз
возмутилась: "Was ist das?!"
Неужели герр Цюрюк на
самом деле... не для нас?
Неужели он - аскет
и на все ответит "нет?"
"Хм!" - решила фрау Ляо
и наделала котлет.
...
(07 декабря 2014 г.)
Стрекоза,
лето мое пропевшая,
бирюза
глазок твоих фасетчатых
смотрит за
- через пространства белые,
за кордон.
Гречка
(20 декабря 2014 г.)
"Туди де бджоли в гречцi стогнуть глухо,
Де тиша набивайэтся у вуха..."
(В.Коротич)
В ухо наклали пчелы - заложено воском -
материей, от которой несет церквями и лоском.
Лоском - потому что блестят туфли, хрустит бумага -
на ладан дышат церкви универмага
в глазах стосвечевых ламп -
беззвучно и, целясь в печку,
падает с курса рубль.
Да.
Конечно.
В гречку.
...
(18 марта 2015 г.)
Не надо пытаться все объяснять -
им наплевать.
Прими и сглотни,
а лучше - запей водичкой.