Над облаками сверкает дерзко
последняя льдинка Кая.
Ух ты, какая!
Выпала - дзынь! - и покатилась...
Ни подобрать, ни отвернуться.
Рехнуться:
цок-цок...
Когда вытаивает лед,
то пустота дает надежду
на наполнение.
Надежда врет:
в пространстве между -
который год без изменений.
Промываешь себя в лотке:
что-то застряло, что-то вынесло,
а зажатое в кулаке -
вымысел.
"Льдинка Кая" - это название крепости.
Стоит лет тысяч двести,
ни обойти, ни объехать.
Ворота ее нараспашку,
гуляет ветер.
Я вхожу - а ты передай другому.
Глубже колодца нет на свете
чем колодец, где света нет:
эхо оставило без ответа.
Недозаполненность слов выводит:
кого из себя, кого - наружу;
и я, возможно, не обнаружу
здесь ни единого бойца.
Но ноту стоит брать неточно
(для распознания льстеца)
и бить навылет без замаха.
Последняя льдинка Кая:
"Я -
твоя изумрудная змея,
твоя мечта о закате в окнах,
замшелый мост и ручей под ним..."
Далекий голос.
Мороз и дым.
Не надо понимать слова - они подобны пулям,
и не к добру словить одну-другую
себе на ужин.
Куда приятнее в тепле, пока простужен,
рассматривать цветастые пилюли,
пить чай с лимоном и халвой, и думать
о той поре, когда растает лед.
То сакура цветет!
На розовой бумаге -
белой пеной
я напишу:
"..."