Аннотация: Про месть. Антураж - космические кораблики.
Немезида
Я помню движение губ,
Прикосновенье руками...
Я слышал, что время стирает все.
Ты слышишь стук сердца?
Это коса нашла на камень!
/Б. Гребенщиков/
Ветер нес лепестки вишни и бережно опускал их в прозрачные до дна лужи, оставленные прошедшим дождем. Желтые от пыльцы берега и белая вишневая чешуя поздней весны - таким запомнился Курту отпуск. Последний его отпуск на Макее, пять месяцев назад.
Стояла обычная для того времени жара, в городском парке Хайберна было безлюдно и тихо. Вязкий воздух лениво шевелил волосы Хельмы, и Курт, так же лениво, подумал, что ревновать к ветру - смешно.
Хельма держала его за руку, как ребенка, и щебетала о чем-то несущественном... ну, разве сейчас вспомнишь? Да и не важно. О чем бы она не говорила, он готов был слушать вечно. Его Хельма, маленькая черноволосая бесовка, вечно куда-то бегущая... Они собирались пожениться, как только Курт вернется.
Ну что за черт, все как в дурном романе: планы, которым не суждено осуществиться, мечты о будущем, которое не сбудется никогда...
Курт приоткрыл глаза и сквозь ресницы посмотрел на экран визора. Пусто. Можно было и не смотреть - встреча в фазе прыжка почти невероятна. К тому же на появление любого нового объекта компьютер заверещит, как придавленный хомяк - специально настроили сигнализацию так, чтобы будила заснувшего пилота. В режиме нормального пространства это даже однажды пригодилось - у Галактики на рогах, где черт дернул их сунуться в освоенную систему и выпрыгнуть прямо перед носом у здоровенного корыта, подозрительно смахивающего на тяжелый атрийский крейсер. Когда же это было? Ну, да, около месяца назад.
Малый корабль дальней разведки "Немезида", где пилотом служил Курт Вайнер, выполнял исследовательскую миссию в четвертом секторе. Пять месяцев, как они покинули Макею. Вернулись согласно графику, с задержкой всего на шесть часов. Почти уговорили капитана выпить за возвращение (весь экипаж знал, что сухой закон не мешает капитану Майеру держать в каюте спиртное для "торжественных случаев"), но тот отказался. "Сначала надо доложить о прибытии" - сказал он, - "Вот доложим, тогда и отметим как положено".
Первым заметил неладное Вальтер, штурман-механик, а заодно и связист "Немезиды". Не получив стандартного запроса от постов контроля, он недоуменно выгнул брови и процедил: "Ну и дела...". А через пару минут, побледнев, доложил: "Капитан, в эфире пусто".
Все пятеро членов экипажа замерли, как замирает у коммуникатора мать после вежливого "Здравствуйте, говорит майор такой-то" вместо долгожданного голоса сына.
Капитан очнулся раньше других и бросил хрипло: "Первая тревога, режим вражеской территории".
Затем рявкнул: "по местам!", как будто кто-нибудь был не на месте.
Дальняя разведка. Кто-то считал их элитой, а кто-то называл отребьем, но дело свое они знали получше индюков в начищенных погонах. Парни в неброской серо-голубой форме, которая носилась подчеркнуто небрежно. Они рыскали по окраинным системам в поисках пригодных для колонизации планет, они же висели вблизи атрийских баз, прикрытые от огня патрульных кораблей только маскировочным полем, а потом удирали, петляя по пространству, словно зайцы, чтобы доставить в центр разведданные.
С изобретением гиперпрыжка человечество словно вернулось в век каравелл, когда единственным средством дальней связи был парус. Радиоволны, используемые внутри системы, слишком медлительны на межзвездных расстояниях, и ничего лучшего, чем курьерская почта, найти пока не удавалось. Покидая базу, каждый корабль уходил в неизвестность и к неизвестному же возвращался.
Но как привычно, тревожась за улетевших, забывать оставшихся! Незыблемо надежным кажутся порт, трава, что пробивается сквозь плиты летного поля, город вдалеке... Всегда должно быть, куда вернуться, всегда! Но вот ты возвращаешься, а эфир пуст. Так же медленно приближается бело-голубой диск планеты, так же, как и полгода назад, маячат над ней желтоватая Сфена и пепельный Гратос. Все как всегда. Но на орбите нет ни одного спутника, а ведь сверкающее кольцо Большого колеса обычно виднеется издалека, еще на подлете приветствуя экипажи веселым блеском.
В режиме дрейфа, ничем не выдавая своего присутствия, приближалась "Немезида" к планете.
- Может это не Макея? - задал идиотский вопрос Ганс, механик по двигателям.
Капитан бросил на него хмурый взгляд и, ничего не ответив, отвернулся к визору.
- Приборы фиксируют десятикратное превышение температуры поверхности по инфракрасной шкале - голос Вальтера как всегда сух. "Ну, может быть чуть суше обычного", подметил про себя Курт.
- Аномальная тектоническая активность. Двухсоткратное превышение по содержанию пыли в стратосфере. Пятисоткратное по количеству водяного пара - продолжал Вальтер, как будто речь шла об исследовании очередной планеты, - Активность атмосферы близка к критической ("Он имеет в виду критической для жизни", как-то вяло пояснил себе Курт). Прошу разрешения на запуск зонда.
Не отрывая взгляда от визора капитан кивнул.
Матово-черная сфера исследовательского зонда отделилась от "Немезиды" и начала снижение. Вскоре стали поступать данные, важнейшие из которых Вальтер привычно озвучивал:
- Пыль в стратосфере имеет высокую радиоактивность. В тропосфере грозы. Ветер около трехсот метров в секунду. Температура в нижних слоях... - Вальтер присвистнул, - пятьдесят два по Цельсию, и это в средних широтах...
Несколько минут прошли в молчании.
- Все, сел - сообщил Вальтер, - Ветер около тридцати метров в секунду. Температура поверхности плюс восемьдесят три с небольшим, радиоактивность... - Вальтер снова присвистнул, - Радиоактивность превышает норму примерно в двадцать тысяч раз. Сейчас он снимет чехлы с оптики, и пойдет картинка.
Еще минута напряженного ожидания, и экраны потемнели. Затем зонд перенастроил фильтры и включил подсветку. На трех камерах не было видно ничего, кроме стены дождя, врезающегося в поверхность под значительным углом. Четвертая камера показала фрагмент поверхности, укрытый от ветра за корпусом зонда.
- По виду напоминает шлак, да, Шульц? - спросил Вальтер у геолога (малочисленность экипажа заставляла каждого совмещать несколько специальностей. Так, помимо биологии, химии и океанологии Шульц заведовал геологией и тектоникой, и еще черт знает чем).
Шульц не ответил. Последние полчаса он провел в полной неподвижности, уставившись на фотографию двух девочек, скотчем приклеенную над приборной доской. "Кажется, их зовут Барбара и Мария", - подумал Курт, удивляясь своему спокойствию. "Звали" - мысленно поправился он и перевел взгляд на маленькую карточку Хельмы. Она улыбалась ему также, как всегда. "Она мертва", - мысли Курта текли медленно, - "Все они мертвы. Площадная бомбардировка, кто бы мог подумать?".
Меж тем Ганс подскочил к застывшему геологу и начал того трясти, схватив за плечи:
- Шульц, эй, Шульц, очнись! - кричал Ганс Шпеер, но ответа не было. Голова Шульца моталась взад-вперед в такт движениям Ганса, глаза оставались открытыми и пустыми.
- Три кубика гипертона и оставьте его в покое, - услышал Курт собственный голос, - Это все нервы.
Кто-то вколол успокоительное, кто-то отнес геолога в каюту, кто-то громко стучал пальцами по пластику... "Надоел этот звук", - Курт вышел из оцепенения и понял, что сам барабанит по панели.
- Что будем делать, капитан? - спросил наконец Вальтер.
Капитан с видимым трудом отвернулся от визора и произнес совершенно бесцветным голосом: "Да делайте что хотите", после чего быстрым шагом пересек рубку и скрылся из виду.
Через пару минут вернулся Ганс (оказалось, это он устраивал Шульца в каюте). Губы механика побелели, руки дрожали так, что он едва не промахнулся, пытаясь опереться о стену.
- Там... - пробормотал он и всхлипнул, - Там капитан... он в своей каюте... он застрелился!
Почти выкрикнув последнее слово, Ганс осел на пол и обхватил руками голову.
Курт внимательно посмотрел на распахнутую дверь рубки и, неожиданно для себя, захохотал. С трудом остановившись, он ответил на недоуменные взгляды обоих механиков:
- Хорошая звукоизоляция! - и снова не мог сдержать смех. Немного успокоившись, уточнил у Ганса, - Ты уверен в смерти капитана?
Ганс испуганно кивнул.
- Тогда, согласно уставу, я принимаю командование, - резко произнес Курт, - Поздравляю себя с повышением. Полагаю, что теперь я старший чин на всем нашем флоте.
Ганс поднял брови:
- Но, Курт, флота же больше нет!
- Зато устав есть - отрезал Курт.
Вальтер улыбнулся.
- Тогда повторяю вопрос - сказал он, - Что будем делать, новый капитан?
Ганс смотрел на них, как на сумасшедших.
- Во-первых найти коньяк и выпить три четверти бутылки - скомандовал Курт, - Коньяк в каюте капитана, принеси его, Вальтер.
Вальтер, кивнув, удалился. Прошла минута, за ней другая.
- Курт, почему три четверти? - едва слышно спросил Ганс.
- Когда все летит к чертям, нужна определенность, сержант! - отчеканил новый командир, - Кстати, в связи со сложившейся обстановкой повышаю тебя... вас обоих - добавил он, заметив в дверях Вальтера с бутылкой и стаканами, - повышаю до лейтенантов. Приказываю налить и выпить, а потом слова налить и снова выпить. Остальные инструкции получите позже.
Вальтер поставил стаканы на стол и разлил в них коричневую жидкость из граненой бутылки. "А у этого руки не трясутся" - искренне позавидовал механику Курт.
- Я принес сушеные фрукты и шоколад, капитан - пародируя строевой смотр Вальтер стоял навытяжку, усмехаясь только уголками глаз, - Разрешите использовать в качестве закуски?
- Приступим - кивнул Курт.
Коньяк немного согрел и добавил живости глазам Ганса. Пили молча и сосредоточенно. На втором стакане Вальтер закашлялся:
- Никогда не любил эту дрянь, - проворчал он, - Отвратительный запах.
- Это хороший коньяк - серьезно не согласился Ганс, - Капитан держал его для себя, и не зря.
Он почмокал губами и закатил глаза, изображая удовольствие.
Когда бутылка опустела, Курт поймал на себе выжидательные взгляды механиков. Он медленно встал и прошелся по рубке, скрестив руки за спиной. Затем повернулся лицом к экипажу.
- На поверхности жизни нет, это очевидно - Курт говорил отрывисто, делая большие паузы между фразами, - Возможно, кто-то выжил на лунах или других планетах системы. Насколько мне известно, научные станции были на Эросе и Яго. Кроме того, помимо нас могут появиться другие опоздавшие к празднику.
- Мы совершим облет системы и подвесим имеющиеся у нас зонды. Неделю подождем в дрейфе, может быть кто-то появится или что-нибудь обнаружится. Дальше будем действовать в соответствии с обстановкой. Вопросы есть? - Курт отвел глаза от стены между головами механиков и посмотрел на Ганса.
Тот отрицательно потряс головой.
- Есть предложение, капитан - Вальтер поднял руку, как будто на занятиях в летной школе, - Даже два. Даже три. Первое - похоронить капитана Майера. Второе - вылечить Шульца. Третье - между рудниками Весты и заводом на Сфене было регулярное и оживленное сообщение. Атрийцы конечно же накрыли и завод, и рудники, но кто-то из транспортников мог спрятаться и уцелеть.
- А с чего ты взял, что это были атрийцы? - нахмурился Ганс.
- А кто по-твоему? - спросил в ответ Вальтер, - Два года назад Макея вступила в союз с Федерацией. Атрийцам это никак не могло понравиться, но они терпели, пока не началась война.
- Сброс на планету тысяч водородных зарядов нельзя назвать миром - вступил Курт, - Сомневаюсь, что Федерация посмотрела бы на такое сквозь пальцы. Да, Вальтер прав. Вероятно во всем секторе война.
- Но какого дьявола им уничтожать Макею?! - вскричал Ганс, - Для такой бомбардировки им пришлось бы стянуть сюда полфлота!
- У них не так уж мало кораблей, как ты думаешь, - не согласился Вальтер, - А Макея... думаю, Макея уничтожена в назидание прочим неприсоединившимся, чтобы не совали своего носа в Федерацию. А еще лучше - летели бы с поклоном в Спарту, к атрийцам.
Вальтер замолчал, и некоторое время все молчали. Нарушил тишину Ганс.
- Будь они прокляты... - прошептал он, закрыв глаза, - Чтобы все их звезды взорвались к чертовой матери! Чтобы их дерьмовая Спарта блевала собственной кровью! Чтобы... - он закашлялся от удара по спине. Курт стоял рядом и смотрел на него.
- Побереги свой пыл, механик - сказал он, - У нас нет ни торпед, ни кораблей. Даже если мы сумеем проскользнуть к Спарте, нам нечего предложить ей, кроме своих голых задниц. Думаю, это зрелище напугает их, но все же не до смерти.
Курт зевнул.
- Теперь, экипаж, слушай команду. Ганс! проверить Шульца. Вальтер! проверить коньяк. Наверняка в каюте капитана есть еще парочка бутылок. Через пять минут всем собраться в рубке, принять по полстакана и спать. Завтра хороним капитана, - Курт невесело усмехнулся, - Я хотел сказать, бывшего капитана. И попытаемся поднять Шульца. Выполнять!
Вскоре все собрались в рубке. Вальтер нес очередную бутылку.
- Шульц спит, капитан, - доложил Ганс.
- Ну и славно, пусть проспится, - принял доклад Курт, - И нам того же.
Зазвенели стаканы, взлетели руки к воображаемым шлемам, и остатки военно-космического флота Макеи разбрелись по каютам.
***
Когда Курт проснулся и пришел в рубку, Вальтер уже ждал его там. Вид у механика был озадаченный.
- С Шульцем что-то не так, капитан, - сказал он сразу, как увидел Курта, - Он не проснулся. Анализатор показывает, что Шульц жив, но активность мозга существенно ниже нормы. Пульс почти не прощупывается.
- Черт, - Курт нервно заходил по рубке. Потом остановился, покосившись на недопитую бутылку, и отвернулся, - Значит сегодня он на ноги не встанет?
- Думаю, нет
Вальтер внимательно посмотрел на капитана, но тот молчал.
- Я отволок его в мед.отсек и положил в коматозную камеру. Ты же знаешь, я ничего не смыслю в медицине, этим занимался Шульц.
Дверь рубки отворилась, и в проеме возник Ганс. Выглядел он неважно: глаза ввалились, и тонкий длинный нос не стал от этого короче.
- Шульц в коме, - сообщил ему Курт и без перерыва продолжил, - Пошли за капитаном.
Короткий коридор быстро привел их к святая святых любого корабля - капитанской каюте. В щелку приоткрытой двери виднелся угол стола и какие-то бумаги на нем.
Курт вошел первым, неловко отворив дверь плечом. За ним втиснулся Вальтер, Ганс остался в коридоре.
- Взяли - скомандовал Курт и подхватил тело капитана Майера под плечи.
Вальтер взялся за ноги, и они вынесли мертвеца в коридор, мимо посторонившегося Ганса.
- В грузовой, там просторнее, - сказал Курт, поворачивая к грузовому шлюзу.
Индикатор на двери вспыхнул зеленым, и тяжелая дверь отошла в сторону. Майера положили на пол. Затем одели скафандры и пристегнулись к корпусу корабля. Нажатие на тумблер, и внешний люк распахнулся. Как будто сняли крышку с колодца в сверкающий звездный омут. Истыканная блестками чернота, бездонная и необъятная. Манящая человека к себе - из пещер и башен, из-под пластика и стали космических кораблей - распахнуть руки и броситься в нее.
Несколько минут экипаж стоял молча. Потом Курт произнес:
- Вы были хорошим капитаном, Герман Майер. За два года, что я хожу с "Немезидой", мне нечего поставить вам в упрек. Возможно, вы сделали правильный выбор, выбив из себя дух. Я даже завидую вам, мой капитан, но наша жизнь должна продлиться еще немного. Пока не знаю, как, но "Немезида" покажет свое лицо Спарте, и атрийцы содрогнутся. Клянусь вам в этом!
Курт оглянулся.
- Клянемся! - эхом повторил Ганс, а за ним и Вальтер.
- И пусть тот, кто нарушит клятву, умрет на месте - Курт сжал правую руку в кулак, - Лети с миром, капитан. Ты любил Макею живым, так охраняй ее покой мертвым
Он нагнулся и положил на грудь покойнику небольшую пластиковую табличку (из тех, что использовались для маркировки образцов). Надпись на ней гласила: "Герман Майер, капитан Немезиды", и дата смерти.
Трое, по давней флотской традиции, опустились на колено, затем встали. Каждый прикоснулся к мертвому телу, после чего Курт вытолкнул его за борт.
Капитан Майер, неестественно-белый при свете звезд, отправился в свой вечный путь по орбите Макеи. Шлюз закрылся, экипаж снял скафандры и молча прошествовал в рубку, чтобы помянуть бывшего командира его же коньяком.
Через полчаса "Немезида" покинула орбиту и направилась в рейд по системе, оставляя зонды слежения во всех местах, где была хоть какая-то надежда обнаружить уцелевших.
Как и предполагал Вальтер, рудники на Весте оказались уничтоженными. Многокилометровые воронки, как от ударов астероидов - так выглядят следы бомбардировки полугигатонными зарядами на поверхности безвоздушной планеты, и такими они останутся здесь навечно.
За четверо суток "Немезида" облетела всю систему. Атрийцы поработали тщательно, нанося удар по любому объекту, мало-мальски похожему на искусственное сооружение. Единственной находкой, попавшейся на пути "Немезиды", был чудом уцелевший транспортник. Зарывшись носом в снежный бугор, лежал он в конце длинной борозды на одном из ледяных спутников Оримуса, шестой планеты системы Макеи.
Строго говоря, слово "уцелевший" не совсем подходило к этой груде металла. Носовая часть сплющена, тормозные дюзы оторваны, и только грузовой отсек оказался относительно целым. В ста пятидесяти километрах от транспортника обнаружилась спасательная капсула, а рядом с ней - тела трех членов экипажа.
Энергетическая установка капсулы продержалась положенный месяц и сдохла. Обреченные задохнуться, эти люди вышли и легли на снег, выбрав сомнительное удовольствие умереть под звездами.
Среди личных вещей обнаружился вахтенный журнал, традиционно ведущийся от руки на тонком пористом пластике.
После возвращения на корабль Курт сунул журнал в руки Вальтеру. Вальтер начал читать, озвучивая наиболее интересные места.
Запись трехмесячной давности:
"...на орбите Макеи бой. Шестая и третья эскадры пытаются сдержать атрийцев, но шансов нет. Получили снаряд в рубку управления, теперь летим черти куда. Несмотря на удар, груз не детонировал. Если повезет, врежемся в Оримус, к которому и следовали, а если нет...
Корин, Эйс и Шмеллер решили воспользоваться капсулой. Я не вижу в этом смысла. Лучше остаться с кораблем. Передаю журнал капралу Эйсу, а вахту оставляю за собой."
Подпись неразборчива.
- А что за груз? - спросил Ганс, когда Вальтер положил журнал на стол.
Вальтер задумался.
- Судя по журналу, - ответил он наконец, - Они следовали от Сфены на какую-то из наших баз. Вероятно, на один из спутников Оримуса. Везли плутониевые снаряды и комплект термоядерных боеголовок для четвертой эскадры. Общая мощность гигатонн на восемьсот.
Курт присвистнул.
- Если это добро рванет... - начал было Ганс
- То нам крышка, - оборвал его Курт, - И этой луне тоже. Но оно не взорвется, раз спокойно лежит тут уже третий месяц.
Курт подошел к визору и уставился в него бессмысленным взором, точь-в-точь как старый капитан перед тем, как застрелиться.
- А скажи мне, Ганс, - бросил он через плечо, - Ведь несколько водородных зарядов можно подорвать одновременно?
Механик, подумав, нахмурился:
- Да, капитан. Особенно если это торпедные боеголовки категории "С", они рассчитаны на группирование.
- Сколько зарядов войдет в наш грузовой отсек? - продолжил Курт свою мысль.
- Не более шестидесяти, капитан, - ответил Ганс, - Мы же не транспортный корабль.
- Итого шестьдесят боеголовок по пятьсот мегатонн каждая, - вклинился в разговор Вальтер, - Хватит, чтобы не забыли.
Глаза Ганса лихорадочно заблестели. Он вскочил с места и, размахивая руками, заорал:
- Устроим им салют, да, Курт?! Разнесем к чертовой матери Спарту, мы же дальняя разведка! Войдем в систему на дрейфе и под маской, откроемся только при входе в атмосферу, они и кашлянуть не успеют! Ты гений, Курт, ты гений!
Лицо механика раскраснелось, и от этого круги под глазами казались черными. Он хлопнул капитана по плечу и ударил кулаком по столу. Задребезжала посуда.
Курт поглядел на Вальтера.
- Ну, тридцати гигатонн недостаточно, чтобы расколоть планету класса Макеи, разве что взорвать их в ядре, - отозвался механик, - Однако полконтинента мы им снесем. Да и остальной территории не позавидуешь.
Капитан сел в кресло перед визором и поднял руку, прося Ганса угомониться. Когда наступила тишина, он произнес тихо и твердо:
- Значит, возмездие?
- Да! - откликнулся вдруг успокоившийся Ганс, - Возмездие. Как мы и обещали капитану Майеру.
Вальтер молча кивнул.
- Тогда отдыхать, - закончил Курт, - Завтра нам предстоит повозиться с грузом.
Они выпили последнюю оставшуюся бутылку за успех операции и разошлись по каютам. Впервые за неделю их ждали светлые сны.
***
Через десять часов "Немезида" села рядом с поверженным транспортником, и экипаж с помощью роботов начал погрузку. Затем техники настроили боеголовки на режим пакетного взрыва и вывели управление взрывателем на малоприметную кнопку, ранее отвечавшую за включение носового прожектора.
Еще через час малый корабль дальней разведки "Немезида" покинул систему, направляясь к столице атрийцев - Спарте.
***
Ветер нес лепестки вишни и бережно опускал их в прозрачные до дна лужи, оставленные прошедшим дождем. Хельма показала пальцем на огромную сизую тучу, медленно наползавшую на город с востока.
- Будет гроза, Курт Вайнер. Я вымокну и стану некрасивой, - Хельма дразнила его улыбкой, и Курт поцеловал ее в губы, зажав голову между ладоней.
- Мокрая ты еще прекрасней, ведьма - шепнул он Хельме на ухо, и они вскочили со скамейки и побежали навстречу грозе.
Шорох сзади прервал воспоминания и заставил Курта оглянуться. В рубку вошел Вальтер.
- Был в мед.отсеке, - сообщил он, - Шульц без изменений.
Курт кивнул.
Вальтер сел на свое место.
- Через восемь часов выныриваем, - устало сказал Курт, - Прими вахту и протестируй основные системы, а я пойду посплю.
- Да, капитан.
Курт встал и, пошатываясь, покинул рубку. Заканчивалась вторая неделя прыжка. Кроме кораблей дальней разведки никто не мог находиться вне нормального пространства так долго.
"Ганс третий день не выходит из каюты... а, нет, он же был на вахте вчера. Как странно тянется время в прыжке", - подумал Курт: "И почему я вспоминаю одно и то же? Тот последний день с Хельмой, парк, грозу... Это больно и почему-то приятно. Было и не было. И уже никогда не будет. Чертовы атрийцы!". Курт стукнул кулаком в мягкую стену коридора и, ввалившись в каюту, заснул, не раздеваясь.
Разбудил его Ганс.
- Капитан, спишь уже четырнадцать часов. Мы думали отправить тебя к Шульцу, но коматозная камера в нас одна, да и ты вроде бы не любишь спать с мужчинами.
Курт хмыкнул и встал.
В рубке ждал Вальтер. Визор ожил, несколько цветных точек двигались по экрану.
- Мы в дрейфе, капитан, - доложил Вальтер, - Час назад проскочили их внешние посты. До Спарты ползти еще дней пять.
Курт кивнул. Механик продолжил доклад.
- Я заложил маршрут. Чтобы не светиться на торможении, мы совершим гравитационный маневр вблизи солнца. Звезда изменит траекторию "Немезиды", и мы догоним Спарту почти по касательной. Думаю, мощности дюз хватит, чтобы погасить избыток скорости, а остальное сделает атмосфера.
Курт ненадолго задумался.
- Нам желательно достичь поверхности. В идеале я хотел бы сесть на центральную площадь Спарты и показать им палец, но согласен и просто приземлиться.
- "Немезида" крепкая девочка, капитан, - ответил Вальтер, - Согласно расчетам мы не развалимся в атмосфере и даже выживем при посадке. В конце концов, Курт, держи руку на кнопке и взорви нас, если поймешь, что кораблю конец.
Курт Вайнер согласно кивнул.
К исходу пятого дня голубоватый диск Спарты был различим на экране визора даже без увеличения. Экипаж готовился к посадке.
- Защита активирована, - сообщил Вальтер, - Противоперегрузочная система в норме, через три минуты входим в режим торможения.
- Ганс, когда включатся помехи? - бросил Курт.
- Через две с половиной минуты, капитан, - ответил Ганс.
Курт усмехнулся.
- Тогда, пока есть время, покажи нам кино, Ганс, дай на второй визор какой-нибудь из местных каналов, что-то страшно захотелось новостей.
Резервный визор ожил. Перещелкнув несколько каналов, механик остановился.
Голос на атрийском возбужденно рассказывал о сражении, приведшем к разгрому второго флота Федерации. В столице наступал вечер, тысячи людей бежали по улицам, размахивая светящимися флажками. Фейерверки и переливы лазерных сетей над городом, оглушительная музыка и радостные лица.
Экипаж смотрел передачу молча. Внезапно изображение пропало, и музыка сменилась низким гулом - восемь устройств радиопомех, выброшенные "Немезидой", включились одновременно с тормозными дюзами.
- Минут пять мы будем как на ладони, - заметил Вальтер, - Но вряд ли они пустят в ход торпеды, а лазеры и снаряды защита выдержит.
Спарта быстро приближалась.
- Они празднуют победу - крикнул Ганс, пытаясь пробиться сквозь нарастающий грохот, - Они просто не заметили нас, ругаясь на срыв трансляции.
- Чиновники бледнеют, ожидая выговора - усмехнулся Курт, но в реве и тряске никто не услышал его.
Корабль входил в атмосферу. Правая рука капитана лежала на кнопке взрывателя.
Вскоре наступила тишина.
- Сели, - доложил Вальтер, - Помехи выключены.
Курт потянулся.
- Дай-ка напоследок картинку, Ганс, - попросил Курт, - Я хочу увидеть их лица.
Второй визор вновь засветился. Опять показывали торжества. Взлетали и рассыпались цветными брызгами ракеты, переливались радугой светящиеся фонтаны.
Вдруг камера выхватила из толпы ребенка. Держа отца за руку, девочка смотрела на небо и плакала. Девочка лет пяти, в блестящем платьице и разноцветная от праздничной иллюминации. Мужчина, склонившись к ней, что-то сказал на ухо, и она улыбнулась.
Ганс вскочил с кресла и подбежал к визору.
- Курт! - прошептал он, оглянувшись, - Мы не должны этого делать!
Реакции не последовало.
- Ты слышишь меня, Курт?! - закричал Ганс, - Не смей нажимать на кнопку!
Ганс бросился к капитану, между ними коротко полыхнуло, визор за спиной механика зашипел и снова стал темным. Ганс завалился на бок и замер неподвижно. Правая рука капитана по-прежнему лежала на кнопке, а в левой помаргивал зеленым индикатором ручной лучемет.
- Ганс... - Курт глубоко вздохнул и с шумом вытолкнул из себя воздух. Потом повернулся к Вальтеру и заговорил горячо и сбивчиво:
- Скажи мне, почему приходится убивать друзей?! Это война... черт, война, но разве она оправдывает нас? Но скажи тогда, Вальтер, разве двенадцать миллиардов жителей Макеи не взывают к мести?! У нас есть шанс ударить их, возможно даже принести победу Федерации, прекратить эту войну наконец! Если атрийцы захватят сектор, крови будет еще больше, они сожгут всех несогласных, и участь Макеи постигнет многие миры! Мы должны остановить их, Вальтер! - голос Курта сорвался, - Ну что ты молчишь? - закончил он чуть слышно.
Вальтер поднял взгляд и долго не сводил глаз с лица командира.
- Она похожа на мою дочь, Курт, - медленно произнес Вальтер.
Помолчав, он продолжил:
- Мы можем разорвать мир на куски, но это ничего не изменит. Люди все равно будут любить... и убивать друг друга.
Вальтер снова замолчал. Закрыл веки. Потом открыл их. В его глазах блестели слезы.
- Я так давно не видел Марту - покачал он головой.
"Это слезы?" - недоуменно подумал Курт.
- Мы поклялись, Вальтер, и мы исполним свою клятву... - не очень уверенно начал он.
- Щульц не клялся, капитан - голос механика звучал привычно сухо.
Курт отвернулся.
- Не делай этого, Курт - Вальтер смотрел ему в затылок, - Мы ничего не изменим. Уйдут одни, придут другие, но мы по крайней мере не станем такими, как те твари, что убили мою дочь.
Капитан опустил голову. Потом повернулся и бросил жестко:
- Им не следовало сжигать Макею. Всему есть предел, Вальтер, в том числе и любви. Всякий раз, закрывая глаза, я вижу Хельму, и она улыбается мне. Я хочу, чтобы каждый их тех, кто бомбил Макею, также, как я, закрывал глаза и выл!
Вальтер покачал головой и повторил тихо:
- Не надо этого делать, Курт.
Рука капитана сжалась в кулак. Невидящие глаза скользнули по лицу Вальтера, по панелям управления и остановились на фотографии Хельмы.
- Я знаю, Вальтер, я знаю - прошептал Курт и ударил кулаком по кнопке взрывателя.