Аннотация: "По мере спуска в долину я встречал людей, пасущих своих овец - люди здоровались и расспрашивали меня о неизвестных мне событиях, а овцы - провожали мою удаляющуюся спину бессмысленным взглядом жующей отары (кто видел хоть раз - не забудет)."
Горы, горы...
Все хотят в горы -
Никто не хочет спуститься в долину
Чтобы услышать свое сердце...
/японский поэт/
По дороге
По мере спуска в долину я встречал людей, пасущих своих овец - люди здоровались и расспрашивали о неизвестных мне событиях, а овцы - провожали мою удаляющуюся спину бессмысленным взглядом жующей отары (кто видел хоть раз - не забудет).
Я мало что мог рассказать им - ведь на вершине нет ничего, кроме ветра и снега - и просто передавал истории, услышанные ранее. Впрочем, все были довольны - и овцы, и пастухи. Последние угощали меня сыром и водой, а затем отпускали с пожеланием твердой тропы, сразу и навсегда забывая о нашей случайной встрече. Путники не редкость в здешних краях: один-два раза в неделю, а то и чаще, кто-нибудь да и пройдет по истоптанным камням. Кто-то, подобно мне, передаст от одной отары к другой весть о рождении сына или смене власти - и, так же, как и я, будет забыт - как забывают о почтовом конверте после прочтения письма.
Но вовсе не о свойствах пастушеской памяти хотелось мне поведать вам сейчас - они люди милые, хоть и простые не в меру - да и не настолько я самовлюблен, чтобы тщиться надеждой вписать свой образ в мысли каждого встречного. Мне хотелось рассказать о мудрецах, счастье столкнуться с которыми выпало на мою долю к исходу восьмого дня пути.
Как раз вечерело. Быстрые сумерки разбавили палитру закатного солнца, и все вокруг начало сереть, стремительно теряя цвет. Очень скоро мне пришлось остановиться, чтобы не продолжать движение в полной темноте - да и усталость накопилась за день преизрядная.
Подняв глаза, я с удивлением обнаружил впереди, примерно в двух сотнях шагов - оранжевое пятно костра, мерцающее в окрестной тьме. Рискуя переломать себе все кости, я направился к огню, недоумевая об источнике топлива: невысокие корявые деревца уже изредка встречались вдоль тропы, но более-менее сносный лес должен был начаться примерно в двух днях пути ниже.
Добравшись, наконец, до костра, я обнаружил около него четверых человек, оживленно обсуждающих что-то несомненно интересное (пятый спал рядом, завернувшись в шерстяное одеяло). Три осла, стоявшие невдалеке, объясняли происхождение дров, но загадочной оставалась причина, толкнувшая этих огнепоклонников на путешествие...
Один из сидящих, старый человек с редкой седой бородой и блестящей в свете костра лысиной, заметил мое приближение и помахал рукой, приглашая присаживаться рядом.
- Поздний гость - радость в дом - поприветствовал он меня так, что можно было принять слова за шутку:
- Отведаете чаю? - и в его руке появилась дымящаяся пиала.
Трое других тем временем прервали разговор и поздоровались со мной. Я ответил им тем же и, приняв пиалу из рук старика, уселся возле него.
- Вот я и говорю: как овцы мы! - резко взмахнув рукой бросил сидящий напротив меня юноша (вероятно, продолжая прерванную моим появлением речь).
Он был невысокого роста и худощавого (даже, пожалуй, тощего) телосложения, но глаза... глаза пылали не хуже горящего костра, испуская во тьму огонь убеждения (а то и веры).
Все слушали его внимательно...
- Овцы и есть! Нас скрещивают, размножают, прививки делают, растят (ждут, пока созреем) и пожирают - вот и все наше предназначение. У каждого свой вкус - услада гурману или обыденность общественного питания - вот он, "смысл существования"! - молодой человек скривился и сплюнул в костер - огонь зашипел, будто обидевшись.
"Куда это меня занесло?" - подумалось мне: "Уж не новая ли революция затевается здесь, на этом холодном плоскогорье? Очень способный оратор, недовольный устройством общества - ему только дай материал, как костру - топлива..."
- Думаю, все-таки, что вы не правы - возразил юноше голос откуда-то сбоку, и я вспомнил, что там кто-то лежал. Голос был явно женским:
- Что-то не верится мне, что этот прекрасный мир является обычным курятником, а все его обитатели - бройлерами (или кормом для бройлеров). Ваша идея заманчива: тело как раковина души, а душа - как пища для бога (или богов), но, давайте послушаем другие мнения. Кто будет следующим? - спросила она, породив таким образом тишину, наполненную лишь потрескиванием костра.
"Так вот они о чем" - мысленно улыбнулся я: "Что-то мне в последнее время везде мерещится музыка революции..."
- Давайте, я попробую - хрипло произнес сидящий слева от меня полный мужчина лет пятидесяти и подбросил короткое полено в огонь.
Костер выдохнул облачко искр и, вскоре, разгорелся ярче.
- Мне видится такая вот штука - продолжил мужчина, - Мы сейчас вроде как в раю... (раздался нервный смешок - то подавился чаем юноша, говоривший первым)... Да, многим тут не нравится - говорящий посмотрел в сторону насмешника, - Но, в сущности, это ж наше дело, радоваться или злиться. Я думаю, что там, снаружи мира, жуткая толкучка в очереди на воплощение. И локтями, и зубами, и обманом лезут сюда души - а мы еще недовольны: "ах, как нам тяжко!" - представляю себе, как тяжко там, откуда мы пришли.
- Да - добавил он, - Возможно, есть и следующий рай. Может, и не обязательно нам возвращаться в очередь, а? Хочется верить...
- Да какой тут рай, все наоборот! - вскричал третий из сидящих, так же мужчина лет под пятьдесят, но уже совсем седой, - Именно ад! Точнее - чистилище. Здесь мы страдаем за грехи наши и выбираем, склониться перед милостью Господа или сгинуть в Геенне Огненной. Никакой радости не должно быть, кроме служения Ему, служения в страдании - за то и воздастся сполна.
- А не страданиями ли ваш бог питается, если не секрет? - язвительно спросил юноша.
- Страданиями нас лечат - неожиданно мягко ответил ему седой.
- А по-моему калечат... - себе под нос пробормотал молодой сторонник пищевой сути мира, но все сделали вид, будто не услышали этого.
Неожиданно встрепенулся старик, пригласивший меня к костру. То ли слова юноши что-то напомнили ему, то ли именно этот момент он нашел наиболее подходящим для своего выступления - не знаю. Начал он так:
- Молодые люди. Ни в коей мере не хочу выказать пренебрежение вашему жизненному опыту и уму, но, все же, вынужден не согласиться с вами всеми. Вы отчего-то полагаете, будто все это существует - и бог, и душа, и разум, и цели, и смысл - а ведь это не более чем образы в вашем сознании, которое, в свою очередь, является лишь сложно построенным набором связанных рефлексов. Разумный человек в аспекте работы мозга ничем качественно не отличается от шимпанзе или, скажем, дельфина. Обезьяна, в свою очередь - от кролика, тот - от змеи, та - от лягушки, и так далее по нисходящей.
- В конце концов, подумав немного, вы признаете, что живая материя качественно ничем не отличается от неживой - так при чем же здесь "душа" и "бог"?
- Великий закон сохранения гласит: "все берется из ниоткуда и возвращается в ничто", так о чем спор? Сейчас наш набор рефлексов "думает", что думает, что он существует, а завтра (как и вчера) его не будет.
- Поймите же главное: вселенная неразумна и бессмысленна, как и наше в ней существование.
Старик замолчал, и снова стало тихо. Я подбросил дров (костер почти совсем прогорел) и огляделся: четверо сидели молча, уставившись в краснеющие угли. Высказались все, кроме женщины... но, присмотревшись, я понял, что она давно уже спит.
"Что ж, это тоже мнение" - усмехнулся я про себя. Ночь пролетела незаметно, небо начало бледнеть...
- А что скажет наш гость? - неожиданно спросил старик, и все четверо повернулись ко мне. Кажется, даже женщина шевельнулась во сне.
Мне стало не по себе. Я всегда очень волнуюсь, когда чувствую направленное на себя внимание. К тому же, обстановка располагала к мистическим страхам: ночь, нежданный костер, странные речи и акцент на моей скромной персоне перед самым рассветом...
Не найдя ничего лучшего, я пересказал им историю, которую слышал от пастухов дня два назад. История была такая:
Жил был мальчик, и никого у него не было - круглый сирота. Жил он один-одинешенек высоко-высоко в горах, людей не видел, зверей не видел, травы не видел - только снег да камни.
Однажды мальчик решил спуститься в облака и посмотреть, нет ли чего под ними? Он сошел с гор в долину и встретил там людей, животных, птиц и растения - но, мальчик не знал, что это такое (потому, что никогда не видел их раньше). Он остановился в удивлении, да так и замер.
Люди тоже увидели его - подходили, трогали, обсуждали. Один говорил, что это Дерево смерти выросло у их селения, и скоро - всему конец. Другой смеялся и называл мальчика камнем - булыжником, скатившимся с горы. Третий же вообще ничего не видел и ругался на первых двоих, призывая их заняться делом.
Только маленькая девочка принесла цветок (один из многих, растущих в округе) и села рядом. Девочка была совсем маленькая и еще не умела говорить - да и кто бы стал слушать ребенка?
Старики говорят, что они до сих пор там - мальчик с гор и девочка из долины, но только вот проверить их слова никак не получается - потому, что каждый видит свое, а присевшие рядом - исчезают.
Когда я закончил рассказ, уже совсем рассвело. Слушатели поблагодарили меня за сказку, найдя ее: кто - наивной, кто - поучительной, кто - просто банальной, и начали собираться. Им предстоял долгий путь наверх.
Я также поблагодарил их за интересное общество и за то, что они поделились со мной своей мудростью, после чего поднялся и пошел дальше по тропе, ведущей в долину.
Настолько вошло в привычку рассказывать истории, что теперь я уже не жду специального приглашения - болтлив стал на старости лет. Вот и вы ведь не просили меня ни о чем... или просили? Ах, простите, значит я просто не расслышал - глохну, да и глаза уже не те.
А морали в этой истории нет никакой, я же как пастух - что вижу, то и пою. Хорошо еще, что не наоборот.
Ох, простите, люди добрые - пора мне. Счастливого пути и вам.