Ни день, ни вечер - серое утро
Как поток надоевших рифм
Пришло и повисло: Серой сутры
Строки ветер вплетает в ритм
Падающих редко капель.
Из-за окна наружу смотрю я
И, подавляя осенний кашель,
Чувствую, как качаются деревья
Серая сутра
Клены опали. Их листья осыпались и лежат теперь неровным желтовато-коричневым слоем, прикрывая обнаженную землю от моросящего дождя. Осень как-то незаметно посерела и осунулась. Кажется, что вместе с ней поблекли сонные лица прохожих, и даже оранжевые фонари вдоль трассы светят тускло, расползаясь рыжими пятнами в мутном от измороси воздухе.
Утром фонари гаснут, и сумерки светлеют. К полудню начинает казаться, что еще немного, и появится солнце... но серость вновь густеет, растекается по дворам и переулкам. Небо темнеет, становясь грязно-желтым от уличного освещения, толпы прохожих и пассажиров растворяются в спальных районах, и по этим признакам становится ясно, что наступила ночь.
Висящая в воздухе водяная пыль медленно, но непрерывно оседает на стенах домов и на тротуары, а в ушах, на самой границе слышимости, и от того особенно навязчиво, раздается звук падения редких крупных капель, где-то в немой пустоте разбивающихся о камень.
Дождь усиливается, и призрачные капли уступают место настоящим, осязаемым, стучащим по капюшону. Их ритм непостоянен, они звучат то реже, то чаще, то громче, то тише, и через некоторое время начинает казаться, будто кто-то невидимый монотонно и чуть нараспев читает какой-то текст. Отдельные слова и даже фразы почти различимы, вот-вот прояснится их смысл, еще совсем чуть-чуть... визг тормозов, длинный, чудовищно громкий и раздраженный гудок автомобиля, и на этот раз остановившегося вовремя, вновь вырывают сознание из магического мира шорохов.
Момент упущен, дождь стихает, и слова его шепчущего и щелкающего языка по прежнему остаются неразгаданными...