Михайлов Павел Иванович : другие произведения.

Неуловимый дождь

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

Неуловимый дождь

   Сцена 1
   День третий.
   Дождливый октябрьский вечер. На автобусной остановке сидит молодой человек. Его зовут Володя. Ему около 25 лет. Он одет в чёрные туфли, синие расклешенные джинсы и тёмно-синюю вельветовую куртку. Он сидит под козырьком ларька, нога на ногу. Дождь идёт стеной. Его нога высовывается из-под козырька (вид сверху). Но дождь огибает ногу юноши, не задевая и не попадая на неё. Около одиннадцати часов. На улице никого нет, машины не ходят. Мигает окно на восьмом этаже дома напротив -- кто-то балуется. Дождь, дождь, дождь...
  
   Сцена 2
   День первый, за два дня до этого.
   Зал двухкомнатной квартиры. Длинный стол, за которым сидят гости. Отмечается свадьба. Во главе стола сидят молодожёны: Владимир и Лена. Слышны поздравления с новосельем, раздаются крики "Горько!".
  
   Сцена 3
   День второй.
   Тот же зал, утро. Пьяные гости ещё не разошлись. Кто-то спит за столом, кто-то беседует на вечные темы... Молодожёны куда-то отлучились.
  
   Сцена 4
   Вечер того же дня. Автобусная остановка на улице. Володя и Лена провожают своих друзей. Все пьяные, допивают пиво, докуривают. Общаются.
  
   Сцена 5
   Та же автобусная остановка. Володя смотрит на светофор. Вот загорается зелёный, а машинам -- красный. Зажигается жёлтый. Друзья прощаются. Компания разворачивается и идёт через дорогу, оставляя молодожёнов на остановке. После жёлтого света загорается красный для пешеходов, а машинам зелёный. Но машины стоят. Компания идёт на красный свет, машины стоят. Володя начинает смеяться.
   -- Вот! Допился! -- говорит он жене. -- Ничего не вижу!
   -- Что? -- спрашивает Лена.
   -- Да, так, ничего, мерещится, -- отвечает Володя и целует жену.
  
   Сцена 6
   Ночь второго дня.
   Квартира молодожёнов. Спальня. Они одни. Бурная первая брачная ночь начинается с половины восьмого и кончается на следующий день к обеду.
  
   Сцена 7
   День третий.
   Квартира молодожёнов, 2:30 дня
   Спальня. Взъерошенная постель. Лена спит, Володя просыпается. На стене часы. Часы и диван -- это пока что всё, что есть в спальне. Так же и в зале есть только стол со стульями. Квартиру им подарили родители Елены ко дню свадьбы. Володя встаёт, одевается. Идет на кухню, смотрит кофе. Нет. Голова немного болит. Он одевается в прихожей, чтобы сходить за кофе.
   -- Ты куда? -- останавливает его голос Елены из спальни.
   -- Пойду, кофе куплю.
   -- Купи сока.
   -- Хорошо.
   -- Я тебя люблю.
   -- И я тебя люблю.
  
   Сцена 8
   Улица.
   Володя быстро сбегает на первый этаж и выходит на улицу.
   Погода прекрасная. Луж нет, будто лето. Володя снимает тёплую куртку. Подъезд выходит во двор. Володя проходит арку, выходит к остановке, делает несколько шагов и замирает. Оглядывается. Вроде бы, всё, как всегда, только... "Что только?" -- мучительно спрашивает себя Володя. Ах, да! Люди, как и вчера, идут через дорогу на красный, так же и машины едут на красный свет. Машины! "Они едут задом наперёд!" -- восклицает про себя Володя. Он ищет глазами человека, у которого можно было бы спросить...
  
   Сцена 9
   -- Скажите, пожалуйста, извините, -- спрашивает он у мужчины, одетого в летние шорты, просторную футболку и кроссовки, -- какой сегодня день?
   Мужчина, закрыв чёрный зонт, которым он создавал себе тень на свою лысую голову, с жаром и доверчивой доверенностью выпаливает:
   -- Сегодня воскресенье!
   Володя отшатнулся:
   -- Спасибо, не ожидал, что вы так ответите, -- ответил он, увидя вопрос в глазах мужчины, -- извините.
   Он хочет идти, но мужчина останавливает его:
   -- Что Вы, что Вы! Вы мне ничуть не помешали! -- опять выпалил он. -- Меня зовут Никита Олегович, и я думал о госпоже Подделочной, только и всего! -- мужчина как бы нарочно не сказал второй буквы "д" в фамилии этой весьма и весьма подделочной женщины и, открыв свой зонт, пошёл дальше, не проронив больше ни слова и не оборачиваясь на Владимира.
   Володя увидел тут, как шестилетний ребёнок бежит через дорогу на красный свет, а прямо на него несётся джип.
   -- Стой! Стой! Остановите его! -- закричал Володя и побежал.
  
   Сцена 10
   Он подбегает к ребёнку, хватает его, когда тот уже одной ногой был на дороге. Ребёнок заплакал, Володя сделал ему больно. Джип останавливается, из него вылезает какой-то бомж и набрасывается на Володю:
   -- Ты что делаешь?! Хочешь ребёнка убить?! Степан, не плачь! Зачем ты его остановил, ему ведь к матери надо! Хочешь, чтоб он на зелёный свет бежал? Да?! -- заключил бомж.
   Пешеходы и любопытные обступили Володю. Мальчик, вырвавшись из рук, перебежал улицу. Бомж залез в машину и уехал. Понемногу и пешеходы, ничего не говоря, лишь смотря на Володю с таким каким-то "Ишь!", тоже стали расходиться. Они разворачивались и шли, будто не видели ничего или как будто ничего не случилось. Володя остался один. Он подошёл к ларьку.
  
   Сцена 11
   Ларёк.
   -- Дайте, пожалуйста, кофе, минералку, бутылочку пива и соку апельсинового, -- попросил Володя у мужчины-продавца.
   -- Как вас зовут? -- спросил продавец.
   -- Владимир.
   -- А отчество?
   -- Викторович. Владимир Викторович Константинов. Скажите, пожалуйста, вы видели, что сейчас произошло?
   -- Да, вы зашли ко мне в магазин.
   -- Нет, в смысле, на улице... А на улице?
   -- Нет, я не смотрю на улицу. Вот ваши продукты, Владимир Викторович, -- продавец подал Володе пакет. -- Меня зовут Пётр Иванович, -- добавил он.
   Володя в это время, открывая кошелёк, спросил:
   -- Сколько с меня? -- и отпрянул от кошелька.
   -- 25 денег, -- ответил Пётр Иванович.
   В кошельке лежали какие-то непонятные купюры. Володя отсчитал "без сдачи".
   -- Спасибо, -- ответил продавец.
   -- И вам спасибо, -- ответил Володя.
   Продавец чему-то удивился и сказал, когда Володя уже почти вышел от него с пакетом:
   -- Передайте Лене привет! -- сказал так, будто знал её чуть ли не с пелёнок.
   -- Передам! -- отвечал Володя.
  
   Сцена 12
   На улице перед ларьком.
   Он решил ничему не удивляться. Выйдя на улицу, он посчитал купюры в кошельке. Это были белые бумажки, на каждой из которых было написано "Одна деньга". Всего у него оставалось 16 каких-то денег. "Это сон", -- так он успокоил себя. Он вообще хотел поскорее прийти домой и всё рассказать Елене. "Нет, не успею дойти, как проснусь", -- подумал он и решил, что купит сейчас цветы жене.
  
   Сцена 13
   Цветочный ларёк.
   Володя купил три красных розы. Продавец цветов, который тоже спросил у него имя и отчество, а сам представился как Евгений Евгеньевич, очень удивился его покупке, а так же его имени.
   -- Как же так, -- удивлённо спросил Евгений Евгеньевич, -- Сергей Сергеич, где же вы такое смешное имя придумали? Такого имени-то и на свете нет! Как Вы сказали, Владимир? Интересно! Вот так шутка! Ну, вы шутник-юморист!
   -- Меня зовут Вова! Что вы все, сбесились что ли?! Отвалите от меня! -- и Володя вышел, хлопнув дверью и зажав в руке розы, которые он выхватил у запаковывающего их Евгения Евгеньевича.
  
   Сцена 14
   Володя зашёл в подъезд. Лифт уже работал, но Володя решил идти пешком. Точнее, он просто взлетел на восьмой этаж. Открыл дверь. Лена спала.
   -- Слава Богу, я дома, -- тихо пробормотал Сергей.
  
   Сцена 15
   Кухня.
   Володя поставил цветы в банку из-под огурцов, а банку на центр кухонного стола, вскипятил чайник и налил две чашки кофе, достал из холодильника рулет и убрал в холодильник минералку и пиво. Он делал это и заставлял себя не смотреть в окно. "Это сон! -- кричал он про себя. -- Сейчас я должен проснуться!"
   А из окна открывался великолепный пейзаж: два белых солнца на жёлто-коричневом небе освещали город, деревья с коричнево-чёрной листвой и зелёными стволами, транспорт, ехавший задом наперёд на красный свет, пешеходов, открывших свои черные зонты, дома из синего кирпича (ни одного панельного дома!); весело заглядывали в окно к Сергею. Тот сел на табуретку и с испуганным лицом озирал всю эту картину. Он опустил голову.
  
  
  
  
   Сцена 16
   Та же кухня.
   -- Господи, Сергей, что случилось?! -- зашла Лена на кухню, проснувшись, и увидев цветы, как бы всё поняла. -- Когда это случилось? -- тихо спросила она.
   Володя встал и обнял её:
   -- Вот, буквально полчаса назад.
   -- Мне очень жаль, Сергей, -- сказала Лена чуть не плача, -- твоя мать всегда была честной, правдивой. Приношу свои соболезнования.
   Сергей ошарашено отлетел от жены и сел на стол.
   -- Прости, -- сказал жена, -- я не то говорю...
   -- Вот именно, что ты говоришь?! -- заорал Сергей. -- Я Володя, а не Сергей! Никто у меня не умирал! Эти цветы я тебе принёс! Оглянись кругом, Лена! (Пауза.) Господи, когда я проснусь-то уже!
   Володя подошёл к умывальнику и открыл холодную воду.
   -- А! -- вскрикнул он. -- Какая горячая! -- он готов был поклясться всем, что, когда он набирал воду для цветов и в чайник, всё было как всегда!
   -- Так ты открывай холодную, а не горячую, -- с наворачивающимися на глаза слезами, сказала Елена.
   -- Ну, ты же видишь, что кран с синей точкой -- это холодная вода, а с красной -- горячая!
   -- Не переводи темы! -- крикнула Елена. -- Прекрасно знаешь, что чушь городишь. С чего ты взял, что холодная -- это синяя, а горячая -- красная, если всегда было наоборот?! Да это не важно. Я тебя про цветы хочу спросить! Ты меня хоронишь что ли, Сергей?
   Володя опустился на табуретку. И резко вскочил:
   -- Нет, я не могу так это запросто оставить! Что это такое?! Шутка?! Вы все надо мной издеваетесь?! Что с миром стало?! Что вокруг происходит?! Очнись, Лена! Я тебе розы принёс. Три розы -- знак любви! Не мог же я тебе четыре гвоздики принести! Если бы я тебе их принёс, тогда -- да... Ты куда? -- Лена выбежала из кухни.
  
   Сцена 17
   Володя не побежал за ней. "Всё, -- подумал он, -- шутка кончилась". Но зеркало, висевшее на стенке напротив окна, говорило всё же обратное.
  
   Сцена18
   Вбежала Елена.
   -- Вот! Вот! Вот! Смотри! -- она протянула ему четыре гвоздики. -- А это что? Розы что ли?!
   -- Кто тебе их подарил?
   -- Ты, в прошлое воскресенье, до сих пор стоят! Ты, сам! -- и Лена отбросила их в раковину под бившую струю горячей воды.
   Володя замолчал. Сел за стол, взял ложку, положил себе сахар в чашку и стал размешивать. Лена вытащила розы из банки и бросила их к гвоздикам. Выключила воду. Села за стол и тоже принялась за кофе.
   -- Скажи ещё, что всегда и кофе без молока и без сахара пила, -- скептически заметил Володя.
   -- Да, Сергей! Да будет тебе известно!
   -- Да меня Вовой зовут! Володей!
   -- Не кричи, что с тобой? Паспорт достань, если не веришь.
   -- Принеси!
   Лена принесла паспорт.
   -- Вот, читай: Сергей Сергеевич Лучших.
   -- Чудеса, -- только и смог ответить Володя.
   -- Ну, ты и имя выдумал: Володя. Придёт же на ум. (Пауза.) Ну? Успокоился, дорогой? Хватит меня разыгрывать. Шутки у тебя... не смешные. Зачем ты три розы-то купил? Умер кто?
   -- Всё, выпил, -- стукнув чашкой по столу, сказал Володя и даже подивился этой быстроте, -- выпил, и даже теперь не проснулся. За окном два солнца, это нормально по-твоему?
   -- А сколько же их должно быть? -- усмехнулась Лена. -- Три, пять, одно?
   -- Да! Одно! И деревья должны быть зелёными и небо голубым! -- Володя задрожал. -- Лена! -- он встал, поднял её и затряс за плечи. -- Лена! Объясни мне, что случилось! Я ничего не понимаю! Всё вдруг переменилось! Всё стало наоборот, шиворот-навыворот!
   -- Да нет! -- схватила Лена его, передразнивая, за плечи и затрясла. -- Это ты изменился, ты! Ты дурной совсем какой-то стал! Что, на тебя так смерть матери подействовала или свадьба?
   -- Никто у меня не умирал!
   -- Если свадьба, так лучше бы и не женился вовсе!
   -- Не надо вот этого! Это уж точно -- лишнее!
   -- А что мне говорить? Приносишь розы, кричишь, что всё не так! У тебя, случайно, не белая горячка ли? Где ты этого набрался? Что с тобой? Мы тут уже с тобой который час сидим, а ты всё за своё!
   -- Во сколько я ушёл?
   -- В половину третьего.
   -- А сейчас сколько?
   -- Не знаю, пойдем, посмотрим.
  
   Сцена 19
   Спальня. Они зашли в неё и посмотрели на время. Володя чуть не упал: часы шли чуть ли не в четыре раза быстрее, минутная стрелка шла как секундная! На часах было уже половина девятого.
   -- Ну?
   -- Лена, мне надо на улицу, я скоро приду...
   -- Как хочешь, а я буду прибирать после дня рождения, -- Володя онемел и перевёл глаза на Лену, -- шучу, -- засмеялась она, -- после свадьбы, конечно. Тебе надо на улицу, но я, кажется, начинаю тебя понимать. Когда придёшь, мы поговорим с тобой. Ты постараешься мне всё рассказать. Давай, уже половина десятого.
   Володя оделся, поцеловал жену и вышел, не говоря ни слова, только улыбнувшись и кивнув в знак согласия. Слова Лены ободрили его.
   -- Вот, чёрт, зонт забыл, -- проговорил он, выйдя на лестничную площадку. На улице шёл дождь, и синие тучи постепенно закрывали уже ночное жёлтое небо.
  
   Сцена 20 (Сцена 1)
   День третий.
   Дождливый октябрьский вечер. На автобусной остановке по улице Бухарестской сидит молодой человек. Его зовут Сергей. Ему около 25 лет. Он одет в чёрные туфли, синие расклешенные джинсы и тёмно-синюю вельветовую куртку. Он сидит под козырьком ларька, нога на ногу. Дождь идёт стеной. Его нога высовывается из-под козырька (вид сверху). Но дождь огибает ногу юноши, не задевая и не попадая на неё. Около одиннадцати часов. На улице никого нет, машины не ходят. Мигает окно на восьмом этаже дома напротив...
   -- Да, Лен, уже иду, -- говорит Сергей, -- вижу, что уже половина третьего ночи. Да, Лен, я иду. Разберёмся.
   Он встаёт и идёт к подъезду. Дождь так и идёт, но огибает Сергея, и он зашёл в подъезд совсем сухим.
  
  
  
  
   Сцена 21
   День четвёртый. Утро.
   Квартира молодожёнов. Прихожая.
   Сергей заходит. Его встречает жена.
   -- Ну, наконец-то, -- поцеловала Елена Сергея.
  
   Сцена 22
   Они зашли на кухню. Там за столом сидели сестра Лены, Валентина, лучший друг Сергея, Константин, а также мать и отец Сергея, Людмила Ивановна и Сергей Алексеевич, с собакой -- большой салатовой колли. Их всех собрала сейчас Лена, вызвонила, упросила, чтоб приехали.
   Володя сел за стол, поздоровался со всеми, положил перед собой лист бумаги и ручку, которые он захватил из прихожей, и шепнул на ухо Лене, когда та наливала ему чай:
   -- Лен, я их вижу всех в первый раз.
   -- Всех?
   -- Да, и собаку тоже. Что делать? Я боюсь.
   Лена закончила разливать чай и села за стол.
   -- Итак, -- начала она, -- сейчас Серг... гм... Володя подробно изложит своё дело. Расскажет всю свою жизнь, обо всём и подробно, о вчерашнем приключении и вообще. Ему есть, что сказать. Только предупреждаю вас, всё, что он скажет -- правда. И правда то, что его зовут Владимир.
   Людмила Ивановна, откинувшись на спинку стула, вопросительно смотрела на Володю.
   -- Ну, давайте, голубки, разыграйте нас, -- сказал Сергей Алексеич как бы за жену.
   -- Да, -- улыбнулся Костя, -- в фантазии тебе не занимать. Ты чего придумал, Серёга? Лена, как рехнулась -- звонит, вызывает нас в такую рань. Да ладно нас, а то ведь за родителями твоими попросила заехать...
   -- Зачем? В чём причина? -- перебила его Валя. -- У меня пациенты без присмотра сидят, -- она была явно раздражена, -- говори скорей, не тяни, и я побежала.
   -- Конечно, только, прошу вас, отнеситесь к этому серьёзно, -- ответил Володя как-то сбивчиво, чем подтвердил догадку Кости о какой-то придумке, -- от этого зависит вся моя жизнь.
   -- Вон даже как, -- подмигнул всем Костя.
   -- Ну, -- подтолкнула Лена Володю.
   -- Не сбивай. Итак, мне идёт двадцать шестой год. Зовут меня Владимир. Владимир Викторович Константинов. Прошу вас, не перебивайте. Вас я не знаю, и увидел вас сегодня впервые. Здесь родился, прожил до двадцати пяти лет. До свадьбы жил у родителей в доме напротив. Сейчас там, вот только что ходил, проверял, живут совсем другие люди. Позавчера расписался с Леной...
   -- Ага, -- опять перебила мать, -- её помнишь, а нас нет?
   -- Да. И не знаю почему. Наверно, потому, что люблю. Я её со второго класса люблю, её к нам во втором перевели из другой школы. И буду любить. Вот, женился, сыграли свадьбу. Вчера первая брачная ночь была. А где твои родители, Лен?
   -- Не смогут приехать, сегодня они в ночь работают.
   -- Хорошо. Ну, короче...
   -- Надеюсь, -- перебил Костя, -- Серёга, мы будем в конце очень сильно смеяться. Потому что если нет, то эта вся выходка твоя совсем неоправданна!
   -- Не беспокойся, -- усмехнулся Володя, -- посмеётесь. Итак, провожаем мы с Леной позавчера своих друзей, среди которых вас... Вообщем, провожаем. И вот я тогда смотрю: они идут на красный и машины после них тоже едут на красный свет, хотя всего лишь мгновение назад всё было наоборот! Но я тогда подумал, что это от водки, ведь Лена ничего такого не заметила, она ведь не пьёт. А вчера выхожу на улицу -- трава коричневая, земля зелёная! Люди с зонтами на солнце, небо жёлтое, два белых солнца!
   -- Так всегда было, -- сказала Валя.
   Отец молчал.
   -- Я это ему уже говорила, -- ответила ей Лена, -- не слушает.
   -- Нет! -- вскричал Володя. -- Вот именно, листья должны быть зелёными, небо голубым, оранжевое солнце -- одно! -- должен человек после дождя быть мокрым...
   -- Но ведь это всё наоборот! -- Костя смотрел на Сергея уже как на больного.
   -- Да! Именно! Минутная стрелка не должна идти как секундная. Ведь сколько уже? Видите, я на листике писал ручкой цифры. Это наши, в моём мире, секунды. У меня вышло всего восемь минут. Мы сели в три, сколько сейчас? -- так громко спросил он, будто все находились в другой комнате.
   -- Семь утра, -- ответила Лена.
   -- Вот видите? А в моём мире всего лишь десять минут четвёртого!
   -- Значит так, -- сказал, наконец, отец, -- прощай, сын. Я понял, Людмила Ивановна, что Ваш дорогой сынок просто отказывается от нас и знать больше не захочет. Я ухожу.
   Родители встали и ушли.
   -- Валь, ты говорила про оставшихся без присмотра пациентов? -- спросил Костя. -- Вот, возьми ещё одного, ему точно сиделка нужна.
   Он и Валентина тоже ушли.
   -- Но вы не дослушали! -- кричал им вслед Володя.
  
   Сцена 23
   Спальня, после ухода друзей.
   Володя и Лена лежат на диване. Смотрят оба в потолок.
   -- Скажи, Володя, а изменение только внешнее? (Я пью, кстати.) Что изменилось с душой, по-твоему? (Пиво твоё, как ты ушёл, выпила.) Что поменялось в отношениях, в поведении?
   -- Все такие любезные были на улице. (Ладно, ничего.) Представь, бомж из джипа вылез! (Я на тебя не сержусь.) А новые русские, наверно, в москвичах рассекают. (Я понимаю, раз уж и мир поменялся, так и ты тоже не могла не измениться.) Ха-ха! Представь, забивают стрелу в таком-то месте, и туда штук десять москвичей и инвалидок приезжают! Ха-ха! И оттуда такие крутые выходят, в цепях! Ха-ха!
   Мне кажется, что что-то с понятиями добра и зла уж точно поменялось. Только как, ещё не увидел. Вроде бы, и зло есть, осталось, и добра столько же. Но что-то не так. У меня такое предчувствие, что я скоро во всём разберусь.
   А вообще, любовь-то наша осталась. Значит, и мы остались. Значит и брак наш точно не разрушится, -- и, увидев, что Лена вопросительно посмотрела на него, добавил, -- ну, значит, мы вместе будем, не расстанемся.
   Лена помолчала, помолчала, да и не выдержала:
   -- Володя, сейчас сюда врачи приедут. Они тебя в психушку заберут. Я знаю: твои друзья и родители так решили ещё до того, как ты пришёл. Они все вчетвером хотели сразу же вызвать, но я их упросила подождать. Сейчас они уже зайдут.
   Володя сел на кровати, свесил ноги.
   -- Так нельзя... Как мне сбежать отсюда?
   -- Никак, ты не сможешь.
   -- Почему?
   -- Я же буду тебя держать!
   -- Я выпрыгну в окно.
   -- Разобьёшься, восьмой этаж. Или у тебя там это можно было делать, -- Лена испуганно, поняв, что она проболталась, замерла.
   Он понял.
   -- У меня есть выход! -- крикнул он на неё, вставая. -- А ты, зная его, молчишь! Лена!
   Она открыла ему окно.
   -- Прыгай, Володя, но знай, что в нашем мире всем до всего есть дело!
   Он поцеловал её. В двери позвонили.
   -- Иду! -- крикнула она. И добавила шепотом, -- не бойся, ты будешь падать как берёзовый листок, очень медленно и тихо... Давай, я тебя люблю.
   В дверь позвонили опять.
   -- Иду! Ну, давай же!
   Володя не решался. Он смотрел на землю и высота пугала его. Тут дверь стали выламывать и Елена, разбежавшись, толкнула Володю и вывалилась вместе с ним из окна. В одну секунду они очутились на земле.
  
   Сцена 24
   Психиатрическая Палата, столовая
   Володю поймали сразу же, и отвезли его на Невский проспект, где находилось сине-кирпичное здание, которое носило название Психиатрическая Палата. Ему выдали одежду, показали ему комнату, а так как было уже одиннадцать часов, то его повели на ужин. Просторная светла столовая. Несколько рядов столов, за которыми сидело множество больных. Через каждые десять минут заходят ещё несколько человек, а некоторые поднимаются и выходят. Настроение в воздухе очень дружелюбное. Больные одеты в тапочки, шапочку, рубашку и брюки. Вся одежда однотонная и в цветочек. На Володиной спине нарисован красный мак, он зашёл только что. Он идёт за подносом, но один мужчина, у которого на спине был нарисован тюльпан, указывает ему на стол. Володя не понимает.
   -- Здравствуйте, меня зовут Друг, -- говорит мужчина, -- вы новенький?
   -- Да, здравствуйте.
   -- Ваша еда стоит вон на том столике, -- мужчина показал на третий ряд (там так и было написано на флажке, стоявшем на столе).
   -- Спасибо, -- ответил Володя, -- меня зовут Владимир.
   -- Очень приятно; кстати моя еда стоит там же.
   Они сели. Странное дело, заметил Володя, что люди здесь, когда садились, сразу замолкали, точно все исполняли пословицу "Когда я ем -- я глух и нем". Друг его онемел на всё время еды. Он только поглядывал на Володю с выпученными глазами и улыбался. Володя не стал ничего не спрашивать и также молчал, с отвращением поглощая рис чёрного цвета с зелёным мясом. Вкус напоминал яичницу и как будто запиваемую лимонадом. Скорее так оно и было. Володя сходил с ума. Но он понимал, что надо выждать. Этот мужчина рядом, видимо, может что-то сказать. Володя решил пристать к нему. Они поели. Оба вместе вышли.
  
   Сцена 25
   Коридор.
   -- Ты чего чай не пил? -- спросил его Друг, когда они поднимались по лестнице на свой этаж.
   -- Ты видел, какого он цвета?
   -- А что такое?
   -- Ничего, я просто физически не могу пить то, что похоже на блевотину, да ещё с характерным запахом сыра!
   -- А мне ничего, нормальный чай, как всегда. Надо же, ты мне три каких-то незнакомых слова сказал: "Владимир", "блевотину" и "сыра". Ну, Владимир, -- это, я понимаю, прозвище... Ты в какой палате? -- вдруг спросил он, потому что они уже шли по коридору шестого этажа.
   -- У меня 17.
   -- Ох, ты, как отлично! У меня тоже, ну, пойдём. Так, значит, одно это прозвище. А "блевотину" что такое?
   -- Не блевотину, а блевотина, -- засмеялся Володя, -- спрягать надо. Это когда... Засунь два пальца в рот...
  
  
  
   Сцена 26
   Двухместная палата.
   Они зашли в большую комнату, сели на кровати, поставленные параллельно друг другу и перпендикулярно стенке.
   -- Зачем два пальца в рот?
   -- Ну, узнаешь, что такое "блевотина".
   Бедный Друг вывел из себя весь свой ужин на пол под ноги Владимиру. Тот минут пять хохотал, сбил всю постель. Друг не мог ничего понять, но отчего-то стал доверять Владимиру ещё больше.
   -- Так это же "мёд" называется, мёд! -- тоже уже смеясь, сказал Друг, вызывая дежурную.
  
   Сцена 27
   Там же.
   Дежурная пришла незамедлительно, прибрала на полу, дала Другу таблетку и вышла.
  
   Сцена 28
   Там же.
   Друг спросил:
   -- А что такое сыр?
   Володя уже хотел, было, пошутить: попросить засунуть палец ещё кое-куда, но удержался:
   -- Молодец, уже спрягаешь. Сыр -- это такая еда. Он жёлтый, с дырками, делается из творога, кажется. Я его терпеть не могу.
   -- Слушай, откуда ты это набрал. Это же придумать надо. Я бы так никогда не смог. Тебя, что ли, за это и посадили?
   -- Да, -- Владимир поправлял кровать.
   -- А зачем ты это всё придумал? Ведь наверняка есть какая-то цель?
   -- Нет, -- Володя, наконец, лёг на кровать и вытянул ноги, -- да я и не специально это всё выдумал, всё как-то само собой вышло...
   -- Ну, чего ты замолчал? Расскажи мне!
   -- Хорошо, но только ты потом тоже ответишь мне на некоторые вопросы?
   -- Конечно же!
   -- Ну, слушай.
   Я был везде, и я был нигде. Я был только миг, но я был и вечно. Я жил в небе и на земле, в океане и в деревьях, питался ветром и волнами, спал на листьях и камнях, гонялся за тенью и отражением. И вот однажды я решил стать человеком, потому что уже очень долго наблюдал за людьми. Я стал мужчиной. У меня была жена. Но, став одной ногой между людьми, другой ногой я всегда был в своём мире, из которого вышел. Я не забывал его по ночам. Ровно с двух до пяти, ночью, я, возвратившись к себе, бродил по скалам, гладил летящих птиц, рассуждал о жизни с рыбами. И вот однажды я очень сильно поссорился с богом своего мира. Он сказал, что людей нет, и никогда не было. А я ему говорю, что, как же нет, ведь я весь день с ними. Он решил проверить. Но Бог -- не я. Став человеком, а он стал женщиной, он не смог вернуться обратно. Когда я приходил ночью от людей к себе, то на меня наваливался весь труд, вся его работа, которую он раньше исполнял. Днём у людей я рассказывал ему о делах, он давал мне указания, а ночью я удерживал в нашем с ним мире порядок. Но Бог ссоры нашей не забыл. И даже после того, как увидел людей и стал одним из них, ещё больше обозлился на меня из-за своей промашки. К тому же его задевало то, что я -- мужчина, а он -- женщина. И вот он однажды дал мне такое указание, будто бы как решение одного дела, которое и у нас никак не получалось решить. Дело было такое. Его брат, Аллах Буддович, начал притязать на его место. Раньше мы сдерживали его угрозами, а теперь, когда Бога не стало и, пока меня не было, он там хозяйничал. Я приходил и все три часа разгребал то, что он успевал натворить. И вот Бог сказал мне:
   -- Встань на пик Мужества и спрыгни с него. Но только ровно в четыре часа утра. Пролети минут пять вниз, потом обернись вороном, потом превратись в летучую мышь и только тогда схвати красную бабочку. Смотри, когда будешь вороном, даже не смотри на неё. Когда съешь её в виде летучей мыши, тогда сам поймёшь, что делать.
   Я, возбуждённый и радостный, сделал всё, как он велел. Но когда я проглотил эту бабочку, то во всём мире случился кризис. Этот злой дядька, этот Бог, решил убить двух зайцев одним выстрелом! Он полностью уничтожил наш мир, а вместе с ним и Аллаха Буддовича, и меня, и себя. Утром моя жена, ревновавшая меня к Богу как к женщине, нашла наши тела рядом. Нам обоим врачи дали диагноз: "инфаркт"... Вот так...
   -- Как же ты теперь здесь? -- с ужасом и со слезами на глазах спросил Друг.
   -- Я ж не Бог, я воскрес.
   Они молчали около десяти минут. На Друга рассказ оказал очень сильное впечатление, потряс его, потому что он никогда не слышал подобного и даже не предполагал, что можно так красиво говорить. Владимиру от рассказа стало как-то не по себе. Он начал весело, с задором, желая развеселить своего соседа, но чем дальше воображение уводило его по своим лабиринтам, тем больше он становился серьёзным. Он вспоминал свой старый мир. Картинки его прежней жизни мелькали перед его глазами, будто он находился при смерти. Он даже не понимал, что он бормочет. Он так сильно забылся, что очнулся только на слово "инфаркт".
   -- Но ты обещал ответить на мои вопросы, -- сказал он, помолчав.
   -- Да, конечно! Задавай! -- с испугом и восторженно ответил Друг. Он уже изрядно хотел спать. Рассказ Владимира вроде бы и отвлёк его ото сна, но, в то же самое время, как бы больше заставлял его закрыть глаза. Но он так сильно успел полюбить этого новичка, что, поборов дремоту, стал отвечать.
   -- Во-первых, что это за место, куда меня привели?
   -- Это Большая Психиатрическая Палата (извини, я не могу так художественно говорить, как ты, поэтому буду передавать лишь голые факты). Она является центральным учреждением законодательной, исполнительной и судебной власти в нашей Стране, да и по всей Планете.
   -- Как называется планета?
   -- Планета.
   -- Просто "Планета"? А страна?
   -- Так ты же и называешь имя! Как можно назвать название?
   -- Хорошо, значит, этот город так и называется, Город?
   -- Ну, да, да!
   -- А деревни?
   -- Есть дачи, если ты имеешь в виду то, что я думаю. Дачи -- это деревянные дома, связывающие скопления сине-кирпичных зданий.
   -- А есть ли милиция?
   -- Нет.
   -- Пожарная, скорая помощь, неотложка, Госдума, президент, суды, школы?..
   -- Да, да, школы есть! А всё до этого -- ничего нет.
   -- А Вузы?
   -- Что это такое?
   -- Это те же школы, только ступенью выше?
   -- Нет.
   -- Нет, значит, и детских садов нет?
   -- Точно, нет.
   -- Очень хорошо, получается на весь Город одна Большая Психиатрическая Палата?
   -- Да, но по всей Стране очень много скоплений сине-кирпичных зданий, то есть, Городов, и в каждом из них своя, но Маленькая Психиатрическая Палата. А где мы сейчас находимся -- самая главная.
   -- Хорошо, а есть ли у вас понятие добра?
   -- Есть.
   -- Что такое добро? Что значит "делать добро"?
   -- Что значит "делать добро" я не знаю, а вот про добро слыхал. Добро -- это несбывшаяся мечта маленького принца из известной сказки Льва Толстого "Лебединое озеро". Я говорю "слыхал", потому что нам в школе её читали...
   Владимир захохотал:
   -- Как ты сказал? Из известной сказки Льва Толстого "Лебединое озеро"? Ха-ха-ха! А ты знаешь, кто такой Толстой?
   -- Конечно, он композитор.
   -- А Чайковский?
   -- Драматург.
   -- А Пушкин?!
   -- Он был выдающимся экономистом!
   -- Да, друзья, -- проговорил Владимир, справившись с очередным приступом смеха, -- видно вас ты изрядно подёргало. Вот вы бедные какие! Сами того не знаете! Ну, хорошо, а как тогда ты обзовёшь такую картину. Вот представь, несёт старушка тяжёлые сумки с продуктами, а я подойду к ней и помогу ей их донести до дома, и ничего с неё не потребую за услугу?
   -- Это зависть. Это ты завистливое дело сделаешь.
   -- Да? А я думал, это у вас это злом называться будет.
   -- Нет, зло -- когда ты деньги за месяц на работе получаешь.
   Владимир опять засмеялся.
   -- Хорошо, -- отдышался он, -- а почему в вашей Стране валюта -- деньги? И сколько вообще Стран на этой Планете?
   -- Почему валюта такая не знаю. А какой ещё быть? А Стран очень много, всех не перечислишь.
   -- Господи, я умру со смеху!
   -- А кто такой Господи? -- осмелился, наконец, спросить Друг.
   -- Это из Библии. Он сотворил мир за семь дней.
   -- А, это тот, кто потом от инфаркта умер?
   -- Ну, да. Можно и так сказать, теперь не важно... Послушай, а что за Процесс меня ожидает?
   Друг сразу погрустнел:
   -- Да не только тебя, он всех ожидает, -- и замолчал.
   Володя встревожился:
   -- Ну-ка, объясни-ка мне, что это такое, когда будет и как он проходит?
   -- Мой процесс будет через месяц, пока соберут все причины. А твой, я слышал, будет уже через неделю, значит, у тебя либо очень серьёзные причины...
   -- Что такое "причины"?
   -- Ну, это твоё преступание жизни, когда ты что-то очень неправильно сделал или ведёшь себя не так, как надо.
   -- И что же ты такого неправильного сделал?
   -- Я жену свою убил.
   -- Эге, так, значит, у тебя всего-навсего одна причина?
   -- Нет, это не причина, это следствие причины, а причин было много. И вот они их-то сейчас разыскивают.
   Володя опять улыбнулся:
   -- А как ты жену убил?
   -- Я на машине ехал, выпивши. А тут впереди меня авария. Все автомобили по тормозам, а я резко руль вправо и в светофор врезался. Жена на заднем сиденье сидела, так её сразу, намертво, а я выпрыгнуть успел...
   -- Понятно, -- сказал Владимир. Сердце его как-то ёкнуло от слов "выпрыгнуть успел". Ему показалось, что этот Друг специально свою жену укокошил, -- "Какие же причины..." -- начал было думать он, но сразу же остановил себя: "Так, путь эти причины ищут те, кому их искать положено".
   -- Слушай, -- сказал он вслух, -- не важно, почему ты её убил. Скажи мне, ну, вот находят они все нужные причины и -- что дальше?
   -- Процесс происходит так. В главном зале Психиатрической Палаты, который представляет собой огромную комнату, где ряды для присутствующих расположены как в амфитеатре, собирается очень много человек -- журналисты, экономисты, композиторы (до двух тысяч!) -- потом приходит комиссия, которая твои причины собирала. Вводят тебя...
   -- Понятно, на наш суд похоже.
   -- Наверное. Тебя выводят на середину круга, читают всем твои причины и уводят.
   -- Куда?
   -- В одну комнату, где тебе делают завистливое дело, записывая при этом твои ощущения и слова, которые ты сперепугу болтаешь...
   -- Ты мне можешь сказать или нет, что они делают со мной в этой комнате?!
   -- Я же сказал! Они лишают тебя жизни. Ты зайдёшь в комнату. В ней с потолка свисает петля, ты просовываешь голову в неё, руки твои завязывают сзади и выходят. Ты стоишь один в комнате на полу с верёвкой на шее. Говорят, некоторые до часу простаивают. Потом они нажимают кнопку, и пол с потолком одновременно начинают раздвигаться друг от друга, знаешь, как магниты, когда отталкиваются. Потом тебя снимают и хоронят...
   Хотевший, видимо, ещё что-то сказать, Друг своего намерения сделать не успел, так как на него всем телом стал давить Владимир, схватив его горло руками и пытаясь задушить.
   -- Что с тобой? Что с тобой? -- хрипел Друг. -- Это ничего не изменит. И меня и тебя уже нет живых. Ты проживёшь неделю, я месяц...
   Владимир уже не нажимал, а Друг всё ещё извивался под ним, давя сам своими руками на руки Владимира. Тот вырвал у него свои руки и сел на свою кровать. Друга распирало:
   -- Ну, убей меня! Убей! В аду гореть будешь! Скажи спасибо, что я дежурную не вызвал, а то тебя сразу же повесили бы! Сволочь! Убийца! Ишь ты, доброе дело захотел сделать -- убить раньше времени! А может у меня эта неделя самой счастливо будет?! О, как у меня на тебя зла не хватает! Видишь, даже с кулаками на тебя не лезу! Сдачи дать не могу, потому что брезгаю! Господи, и чего только в жизни не видел, но такого -- никогда! Чего ты обрадовался?! Заткни свою пасть, собака! Я отсюда выйду -- я тебя из-под земли достану, будешь у меня сапоги лизать! В суд подам! Только прежде ментов тебя моя братва загребёт! Помяни моё слово!
   И Друг вдруг, мгновенно успокоившись, повалился на кровать и захрапел. Владимир, сначала ничего не понимавший, вдруг увидел, что его соседа охватил непомерный страх и ужас за свою жизнь. И вот именно в этом приступе страха этот человек стал человеком Володиного мира! Видимо страх открывал какой-то клапан в голове, перекидывал мостик между этим миром и миром Владимира! Вот почему комиссия так старательно записывает все действия и слова умирающего в той комнате! Вот почему приглашаются вся элита страны! Они ищут, они записывают, они изучают! Вова подошёл к соседу и разбудил его. Когда тот немного пришёл в себя, Володя спросил у него:
   -- Слушай, ты помнишь что-нибудь из того, говорил сейчас?
   -- Нет, я, значит, уснул, не дорассказав тебе всего? Извини, я сейчас, сейчас...
   -- Нет, не надо, -- счастливо улыбаясь, ответил Володя, -- спи, давай спать... Или нет! Мы сейчас сбежим отсюда!
   -- Что сделаем?!
   -- Сделаем очень завистливое дело для самих себя -- убежим! Убежим из этой палаты!
   -- Нас что, перевели в другую пока я спал?
   -- Нет, вообще убежим, на улицу!
   -- Но это же не положено! И как мы это сделаем?
   -- Как, как -- из окна выпрыгнем. Забора вокруг этого здания нет, собак тоже нет, охраны нет. Я удивляюсь, как вы сами не бежите, а самовольно умираете!
   -- Но ведь так должно! Создал причину -- умри!
   -- Бежим. Я уже оделся. Одевайся и ты.
   -- Нет, я останусь!
   -- Точно?
   -- Естественно!
   -- Ну, как знаешь, -- Владимир открыл окно, встал на подоконник и, увидев, что Друг тянется к кнопке вызова, рассмеялся и попросил, -- можешь сделать для меня завистливое дело?
   -- Да! -- с щенячьей нежностью сказал Друг.
   -- Я вот сейчас прыгну, а ты досчитай до тысячи и только тогда вызови дежурную, ладно?
   -- Конечно, хорошо, -- залился краской стыда Друг.
   -- Ну, будь здоров!
  
   Сцена 29
   День пятый, утро.
   Улица.
   Володя выпрыгнул и, очутившись на земле в одно мгновение, побежал домой. Не успел он пробежать и пятнадцати шагов, как вся Палата была уже на ногах, -- "быстро же он считает", -- подумал Володя. Он бежал по большому проспекту. Надо по памяти находить дорогу до дома. Слава Богу, что его прежняя одежда даже не забиралась у него из рук! Он понял, что надо. Он накинул капюшон на голову и встал в очередь на автобусной остановке. Володя принял вид, походку и манеры окружающих и слился с толпой. Благо, уже было утро, шёл дождь, поэтому с зонтом никого не было, и он легко замешался в народ. Рядом пробегали его преследователи, проехала их машина. Деньги у него тоже не отбирали, поэтому он нормально и незамеченный доехал сначала городским транспортом, а потом пешком, до своего квартала. Он хотел зайти к одному давнему приятелю, и... Он знал, что он с ним сделает! Он до смерти напугает его! Под вечер, решил он, зайду к Лене, сейчас к ней идти очень опасно.
  
   Сцена 30
   Квартира молодожёнов, половина одиннадцатого утра
   Лена в чёрном халате сидит на диване в спальне. Она одна в квартире. Мы видим разбитую, замученную, уставшую женщину. Она смотрит на часы. Вдруг Лена встаёт, передвигает диван к стене, на которой висят часы. Она вспотела и сняла халат, оставшись в нижнем белье. Снимает часы. Садится на кровать, раздвигает ноги, упирается ногами в стену и ставит между ног часы. Всё это она делает с какой-то задумчивостью, с каким-то рвением, всё быстрее и быстрее продвигаясь к какой-то цели. Переворачивает часы, вытаскивает батарейки, грызёт корпус зубами, разбивает стекло. Она разбирает часы до циферблата. Задумчиво крутит минутную стрелку то против, то по часовой. Наконец отбрасывает часы к стене и ложится на подушку. Видимо, это не конечная её цель. Она приподнимает голову и смотрит на часы. Затем поднимается полностью. Опять берёт в руки циферблат и вставляет сзади батарейки. Она ведёт себя так, будто кто-то смотрит на неё, -- скрывает своё внутреннее состояние. Часы идут, она внимательно следит за минутной стрелкой, держа их двумя руками. Мизинцем правой руки она пытается замедлить её замедлить, но стрелка вырывается из-под пальца. Лена встает и ходит по квартире, настойчиво останавливая минутную стрелку правым мизинцем, которая, наконец, расцарапывает его до крови. Лена до смерти боится крови, но она удваивает усилия. Крови всё больше. Лена останавливается напротив входной двери, лицом к ней. Глубоко вздыхает, сама не понимая, почему она выбрала это место. И опять принимается за дело. Кровоточащим мизинцем ловит минутную стрелку на двадцати минутах второго. Держит. Стрелка тупо дёргается, пытаясь вырваться вперёд. Из-за боли Лена выпускает стрелку. И ловит её снова на тридцати минутах. Опять держит. Сердце сжимается от страха и боли. Отпускает и вслух считает:
   -- Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять, -- следя за минутной стрелкой. Ловит мизинцем на сорока минутах. Отпускает и опять считает, не убавляя темпа:
   -- Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять, -- следя за минутной стрелкой, но ловит её уже не на пятидесяти, а на сорока восьми минутах второго! Держит. Отпускает. Считает с тем же темпом опять до десяти и ловит минутную стрелку на 53 минутах! Опять ловит, держит, отпускает... Стрелка нехотя ползёт вперёд. Лена досчитала до десяти, а стрелка медленно, всё ещё не сдавая позиций, добралась до 55 минут. Кровь усиливала эффект -- Елена боялась. Лена опять придержала стрелку и отпустила. Стрелка не двигалась. Лена просчитала вслух от одного до шестидесяти. Как только она сказала: "Шестьдесят!", -- стрелка отсчитала 56 минуту...
   И тут в дверь позвонили. И стрелка, и Лена напряглись и прислушались.
   -- Кто там? -- спросила Лена, и ей показалась, что стрелка вопросительно посмотрела на неё и на дверь.
   -- Это мы, Валя и Костя, -- ответили из-за двери, -- открывай!
   Лена перевела взгляд с дверного зрачка на часы. Они шли с прежней скоростью. При этом они несколько раз молниеносно провернулись, догоняя убежавшее от них время. Была половина четвёртого. Лена крикнула:
   -- Сейчас! -- и вернулась в спальню. Накинула халат, накрыла одеялом осколки часов на диване, побежала на кухню. Смыла кровь с мизинца, успев по ошибки включить горячую воду вместо холодной. Достала хлеб и нож. Отрезала один кусок и надрезала следующий. Сунула мизинец в рот и побежала открывать дверь.
  
   Сцена 31
   Прихожая.
   Заходят Костя и Валя.
   -- Привет, -- встретила она, улыбаясь, своих друзей.
   -- Привет, -- ответили они, подозрительно осматриваясь, уже из прихожей пытаясь заглянуть в самый дальний угол зала или спальни.
   -- Что, перестановку сделала? -- спросил Костя, снимая ботинки, сидя на корточках.
   -- Да нет, вот -- палец порезала.
   -- Да ты что? -- вскричала уже раздевшаяся Валя, -- дай-ка посмотреть. Ого, чем ты так?
   -- Хлеб ножом резала.
  
   Сцена 32
   Кухня.
   -- Ты левой рукой его, что ли, резала? -- спросил Костя, проходя с Валей и Леной на кухню. Он и Валя искали Володю, кажется, даже под плинтусом. Но его не было, и они, постепенно успокоившись, сели за стол.
   -- Да. Чего-то вот решила попробовать. Вам чай?
   -- Да, но ты садись, -- ответила Валя, -- я сама приготовлю.
   -- Вот это всегда так, -- продолжал укорять Костя, -- начнёшь что-нибудь не так, как все делают, и сразу режешься.
   -- Нет, я чай не буду, -- обратилась Лена к Вале, хотевшей налить ей чаю.
   -- А что так?
   -- Да, -- она с отвращением посмотрела на чай, но сдержалась и спокойно закончила, -- не тянет меня чай пить.
   -- Вот это номер! То левой рукой хлеб режет, то теперь чай не хочет пить!
   Лена посмотрела Косте в глаза.
   -- Хотя, -- протянула она, -- налей-ка мне всё же, Валентина.
   Она чувствовала, как всё, что она накопила в своей душе, борясь с часами, быстро улетучивается!
   -- И что я, правда, левой рукой резать начала? Не понимаю, -- сказала она, отхлебнув чай.
   -- Во-от! Вижу теперь прежнюю Елену!
   -- Я и не изменялась, -- сказала обиженно Лена.
   -- Это хорошо, -- успокоила их Валя, -- а то мы пришли и, увидя тебя, подумали, что психическая травма Сергея так сильно повлияла на твоё состояние.
   -- Нет, что вы, -- заверила их Лена.
   -- Мы рады. Слушай, ты должна понимать, что он безвозвратно утерян. Нам очень жаль.
   -- Спасибо.
   -- Ты знаешь, что мы с Валей собираемся пожениться?
   -- Да?
   -- Да, и мы хотим, чтобы наша свадьба совпала с твоей.
   -- Знаете, я уже думала сегодня утром об этом. Мне нравится эта мысль. Я согласна. Тем более что у меня уже есть кандидат. Очень красивый мужчина, директор школы, сказочно беден и шикарная машина, "Жигули" первой модели.
   -- Это же превосходно, а мы-то уж думали, что тебя уговаривать придется.
   -- Я тоже сначала так думала... Когда ж у вас свадьба?
   -- Через три дня. Только знаешь, надо, чтобы Сергей успел подписать бумаги на развод.
   -- О, это не проблема. Я думаю, что надо поехать прямо сейчас в Психиатрическую Палату, и развестись. Я даже думаю, что он уже всё подписал. Идём!
   -- Отличная идея!
   Они втроём встали из-за стола, но тут в дверь позвонили.
  
   Сцена 33
   Лена открыла дверь. На пороге стояли родители Сергея. Они были бледны и едва дышали. У отца в руках был пакет с какими-то бумагами. Они взяли за руки молодых людей и завели их в спальню. Всё происходило молча, так как родители не могли никак отдышаться. Мать облокотилась на стену, отец сел на подоконник. Лена сидела на правой стороне кровати, лицом к отцу. Валя и Костя сидели на левой половине, лицом к матери. Посередине кровати, под одеялом, сопели часы. Начал отец:
   -- Он, как я и предсказывал, бросил нас. Наверное, он никогда больше не вернётся. Хотя они решили, что процесс всё равно будет, и он будет стоять в комнате, пока не упадёт от усталости. Они также уверены, что он даст очень ценные сведения. Но мы не Элита, поэтому не можем думать об этом...
   -- Сергей сбежал из Палаты, -- медленно вставила мать.
   -- И не будем, -- продолжал отец, -- важен сейчас развод. Я думаю, ты нашла себе нового мужа. Да это и не важно. Сейчас один вопрос: как Сергей подпишет бумаги, -- он сбежал, ничего не подписав.
   -- Сергей сбежал из Палаты, -- медленно опять вставила мать.
   -- Ушёл, ничего не оставив. Верное дело, он не любил тебя. Если б любил, то не сбежал бы. А так он, верно, думал, что его подпись нигде не нужна, и ушёл.
   -- Сергей сбежал из Палаты, -- снова медленно вставила мать и продолжала, -- он сейчас где-то ходит один, я за него боюсь. А где часы, Лена?
   -- Они сломались.
   Мать весело подмигнула Вале и Косте и знаком показала отцу, что, мол, пора. Тот всё понял и достал из пакета, в котором будто были бумаги, новенькие золотые и инкрустированные часы с боем. Лена от восторга захлопала тыльными сторонами ладоней, за ней захлопали остальные. Все встали и перешли к отцу. Лена держала в руках часы, и вдруг ей подумалось: "Такие не сломаешь", -- но это было мгновенно появившаяся и мгновенно угасшая мысль. Вокруг ей кричали:
   -- Поздравляем! Поздравляем! Какие мы молодцы! Точно знали, что подарить! И ты молодец, Лена! Поздравляем с разводом!
   Все кинулись обнимать и целовать Елену. Она встала на диван и повесила новые часы на место старых. Вокруг дивана стоят её родные и скандируют:
   -- Развод! Развод! Развод! Развод! Развод! Развод! -- аплодисменты, свист, топанье, пляски.
   Тут все смолкают. И становятся друг другу чужими и холодными. Сергей Алексеевич протягивает Елене руку:
   -- Здравствуйте, меня зовут Сергей Алексеевич Лучших.
   -- Здравствуйте, меня зовут Елена Александровна Способная, -- протягивает ему ответно руку Елена, -- что Вы делаете у меня дома?
   -- Искал со своей женой своего сына, Сергея Сергеевича Лучших, Вашего бывшего мужа.
   -- Нашли?
   -- Нет, поэтому уходим и больше не побеспокоим Вас. Кстати, разрешите представить, моя жена -- Людмила Ивановна Надеждина.
   -- Приятно познакомиться. А кто это с Вами?
   -- Это молодожёны. Это -- Константин Романович Колобков, теперь уже Лисаров, а это -- Валентина Борисовна Лисарова, теперь уже Колобкова.
   -- Приятно познакомиться.
   -- Нам тоже. Мы хотели бы извиниться за столь поздний визит. Мы тоже искали нашего знакомого, Сергея Сергеевича Лучших. Теперь мы уходим.
   -- Подождите, -- остановила их Лена. Она вытащила из-под одеяла циферблат, -- это мой вам подарок ко дню свадьбы. Живите счастливо!
   -- О, как мы рады! -- восторженно вскричали молодожёны.
   -- Молодец! -- одобрили родители.
   -- Свадьба! Свадьба! Свадьба! -- захлопала Елена. Её все подхватили и, продолжая скандировать, покинули квартиру.
  
   Сцена 34
   Лена осталась одна. Она вернулась в спальню. Подняла одну сторону дивана и зафиксировала её. Открывшийся ящик был доверху наполнен точно такими же часами, которые висели сейчас на стене. Лена немного отошла и встала в задумчивости. Она старалась охватить взглядом сразу все часы, которые шли абсолютно синхронно и которым со стены поддакивали только что подаренные.
   В таком положении Володя застал свою жену, когда вошёл в спальню, открыв дверь своими ключами.
   -- Быстро же они ушли! -- сказал он.
  
   Сцена 35
   День пятый, утро
   Володя, чтобы не привлекать к себе внимание, шёл открыто, но всё же ближе к деревьям, по аллеям, накинув капюшон. Он видел многих, кто был одет точно так же, как он, поэтому не переживал быть замеченным. И вдруг он замер. Впереди него, в шагах пятидесяти, вышел на тропинку аллеи какой-то парень с салатовой колли. Володю не беспокоило, кто этот парень. Его беспокоило, как собака отнесётся к нему. Парень, спустив колли с поводка, отошёл к своим друзьям и будто забыл о собаке. Володя пошёл дальше. Та собака, которую он увидел в квартире, будто бы узнала в нём Сергея, но в глаза не смотрела, лишь руки лизала, а когда он ловил её вкрадчивый взгляд, то она сразу ж глаза отводила и выходила из кухни. Эта собака оказалась не той. Эта весело, виляя хвостом, подбежала к Володе. Он сел перед ней на корточки. Она подала ему лапу, потом походила на задних лапах -- будто он отдавал ей команды -- легла, села, встала, умерла, дала голос и легла на бок. Володя восторженно погладил её по боку. Она вдруг молниеносно цапнула его за руку и опять весело завиляла хвостом. Он поднялся. Его било, как в лихорадке, он выругался. Кровь капала с руки. Владимир пошёл дальше. Кровь быстро остановилась, а он от всей души поблагодарил собаку. Дело в том, что ему бы никогда и в голову не пришло бы проверить, а теперь он шёл, и его распирало от гордости, что в его жилах течёт настоящая голубая кровь. Он зашёл во двор и отыскал дом друга. Поднялся на пятый этаж и позвонил в дверь, на которой была нарисована карта, король треф. В его мире у друга была нарисована дама черви, да и звонка у его друга никогда не было. Дверь не открывали. Он позвонил ещё раз и увидел, что дверь не заперта. Он вошёл в прихожую.
  
  
  
  
   Сцена 36
   Квартира друга, прихожая.
   Зайдя, Володя услышал знакомый голос из дальней комнаты:
   -- Входи, дверь открыта!
   Он включил свет, а друг крикнул:
   -- Включай свет, включатель слева на стенке.
   Он снимал ботинки под слова "раздевайся, снимай ботинки!" и прошёл в квартиру под крик:
   -- Проходи, я в левой спальне!
  
   Сцена 37
   Володя прошёл две просторные, со вкусом обставленные комнаты: гостиную и столовую. Смущало его перемена цвета, да и только. В гостиной все вещи и вся мебель была сделана из нержавеющей стали, будто в ней жил Железный Дровосек из сказки "Волшебник Изумрудного Города". Дальше, когда он прошёл через железную дверь, расположенную в центре противоположной стены, его глазам предстала столовая. В ней не было стульев и стола, а помимо одного огромного настоящего окна слева, было ещё пять искусственных окон. Одно располагалось на правой стене, четыре других были расположены справа и слева от двери, в которую вошёл Володя, и двери напротив. Все окна показывали один пейзаж. Искусственные окна были, видимо, либо огромными экранами телевизоров, либо мониторами компьютеров. Володя затруднялся точно ответить на этот вопрос, потому что он до сих пор не видел в этом мире ни одного телевизора и ни одного компьютера. Подоконники были длинными, метра в два, и широкими, сантиметров в пятьдесят. Каждый был сервирован на четыре персоны. В центре комнаты на полу стоял холодильник цилиндрической формы. Пол был с тефалевским покрытием. Володя, восторгаясь фантазией своего друга, -- хотя он чувствовал, что друга своего он не увидит и что вообще надо бы отсюда убираться, -- прошёл дальше. Он попал в совершенно пустую комнату, такую, будто строители оставили её, не успев достроить. Это была смежная комната. На противоположной стене было две двери. На правой двери висела табличка "Левая спальня", а на левой -- "Правая спальня". Володя посмеялся бы над этим, если бы не увидел на потолке верёвку с петлёй. Петля была зацеплена за крючок, а так, если её снять с крюка, то она была бы точно на уровне Володиной шеи. Он развернулся на выход, но голос его остановил:
   -- Не бойся, иди сюда. Только я уже перешёл в правую спальню.
   Володя вошёл в левую дверь с надписью "Правая спальня".
  
   Сцена 38
   Это была комната средних размеров с тёмно-зелёными обоями, с люстрой, на которой горело множество настоящих свечей, на стенках горели бра, так что света было предостаточно, окон не было. Посередине лежал тёмный ковёр, на котором стояли диван и кресло, рядом с которым, слева, стоял маленький круглый столик с какими-то бумагами. На диване сидела женщина, по-индусски заложив ноги в позу лотоса. Она посмотрела на Володю и указала ему на кресло. Володя снял ботинки и ступил на ковёр, точно утонув в нём. Ворсы доставали до икр. Володя пошёл по нему, как по траве. Сам ковёр был толщиной всего сантиметров в шесть, но вот волосы его были очень длинными. Володя поспешил сесть на кресло и подогнуть ноги, так как понял, что волосы ковра действительно волосы. Человеческие волосы! Женщина внимательно смотрела на Володю. Ей было около тридцати лет, длинные волосы вились и были забраны сзади в шар, плавные линии лица выдавали в ней человека, имевшего на сердце какую-то несбывшуюся мечту. Володя понял, что он ошибся дверью.
   -- Здравствуйте, -- сказала женщина приятным мужским баритоном, -- меня зовут Алексей Фёдорович, а вас?
   -- Владимир Викторович Константинов, -- проглотил слюну Володя.
   -- Зачем Вы пришли ко мне?
   -- Вообще-то, тут вышло недоразумение, -- надо сказать, что баритон ей ужасно шёл, и Володе даже хотелось слышать его от неё, -- я шёл к своему другу, приятелю детства, которого, кстати, тоже зовут Алексей Фёдорович. И я ошибся дверью...
   -- Да, верно, великое случайное совпадение! -- с жаром подтвердила мужским голосом женщина с раскосыми глазами.
   -- Вы уж извините меня, -- Володя встал и подошёл к двери, -- я пойду. Не буду вас беспокоить.
   Женщина сощурила глаза и сказала:
   -- Как хотите! Приятно было с Вами познакомиться, до свидания! -- она, казалось, не замечала своего голоса, он был ей обычен.
   Володя надел ботинки и открыл дверь. Увидев петлю, он повернулся к уже забывшей его женщине и спросил:
   -- Извините, разрешите вопрос.
   -- Задавайте, -- пробасила женщина, не открывая глаз.
   -- Если я не ошибаюсь, эта верёвка с петлёй из Психиатрической Палаты? Зачем она здесь? Зачем она Вам?
   -- Так разве Вы не за этим пришли?! Вот же я и бланки для Вас приготовил. Проходите, заполняйте и раздевайтесь, Сергей Сергеич!
   Володя почему-то вдруг доверился этой странной женщине с мужским голосом и вернулся на кресло.
   -- Отвечайте на мои вопросы, -- сказал Алексей Фёдорович, видя, что Володя и не собирается брать в руки бланки.
   -- Хорошо.
   -- Ваш возраст?
   -- Двадцать пять лет.
   -- Полных?
   -- Худых. В смысле, да, полных, извините.
   -- Ваш вес?
   -- Восемьдесят килограмм.
   -- Рост?
   -- Метр и восемьдесят сантиметров.
   -- Цвет ногтей?
   -- О, боже! -- обратил внимание Володя и тихо ответил, -- голубой...
   -- Без отступлений, пожалуйста. О чём вы мечтаете?
   -- О разном.
   -- Конкретно.
   -- О доме.
   -- Чего Вы боитесь?
   -- Не вернуться.
   -- Не на сегодняшний момент, а вообще.
   -- Я боюсь смерти, как всякий человек. Боюсь быть безумным. Боюсь стать безумным, -- Володя помолчал и серьёзно добавил, -- оказаться безумным боюсь...
   -- Ваша полная фамилия?
   -- Константинов Владимир Викторович.
   -- Да что вы, в конце концов?! Зачем Вы виляете?! -- вспылила женщина. -- Сергей Сергеевич, я хочу Вам кое-что напомнить! Месяц назад Вы пришли ко мне записаться на приём. Я взял некоторые Ваши данные и попросил Вас прийти 28 октября в одиннадцать часов. Вы пришли, хорошо, но вместо того, чтоб заняться делом, Вы мне голову морочите!
   -- Оставим это, доктор! Это не важно. Скажи, ты входишь в состав Элиты Процесса?
   -- Да, -- резко ответил Алексей Фёдорович, -- не понимаю, зачем Вам это знать?! Вы пришли ко мне страховаться, потому что Вам нужен страховой полис для устройства на работу. Я сейчас проведу необходимые процедуры, выпишу Вам полис, и идите домой, к жене, она Вас ждёт!
   -- Извините, ради Бога, -- виновато опустил голову Володя, показав, что согласился с ней, -- давайте начнём...
   -- Значит так, -- тут же перейдя в спокойный и серьёзный тон, заговорил Алексей Фёдорович, -- Вы сказали, что боитесь смерти. Раз вы боитесь, значит, не хотите её. Но смерть неизбежна. И она придёт. Какой бы вы хотели смерти?
   -- Быстрой. Но до конца, до самой последней секунды оставаться в трезвом уме.
   -- Быть в нетрезвом уме для вас значит быть безумным?
   -- Да!
   -- Вы считаете, что вы до сих пор в трезвом уме?
   -- Да!!! Я в трезвом уме и в твёрдой памяти! Я не безумен!!!
   Видно, что эта женщина умела и знала, как надавить на самое больное.
   -- Но, говоря, что вы боитесь стать безумным, вы допускаете возможность этого?
   -- Я в неё не верю.
   -- Не хотите поверить?
   -- Нет, я в неё не верю!
   -- И вы пришли ко мне, чтобы проверить, безумны вы или нет?
   -- Да, я хочу доказать, что безумны -- Вы!
   -- И для кого? Для тех, кого здесь нет? Кто не слышит и не слушает вас? Ведь нет! Вы хотите доказать это в первую очередь для себя!
   -- Допустим.
   -- Отлично! И я вам говорю для вас: вы безумны! И полис страховой я вам не дам, забирайте вещи и уходите!
   -- Нет, подожди! Ты уже заиграла на моём нерве, подёргала!.. Я вижу! Ты сама боишься!
   -- Нет! От чего же?
   -- Да! По тому же! Вы в первый раз видите такого, как я! Вас смущает имя Владимир, которое вы никогда до этого не слышали! Вы встретили нового человека и хотите побыстрее от него избавиться!
   -- Нет, это не так, -- ледяным голосом ответила женщина. Ни тени сомнения, страха или неуверенности не было на её лице. Она сказала:
   -- Сядьте правильно, опустите ноги.
   -- У вас ковёр очень неприятен на ощупь.
   -- Да. И вам, верно, противно?
   -- Да, я бы выдрал его по волоску.
   -- Опустите ноги!
   Володя повиновался. Мороз пробежал у него по коже, ему показалось, что под ним ещё не остывшие скальпели или даже целые головы убитых людей. Она продолжала:
   -- Вы боитесь смерти. А она очень близко, прямо у ваших ног. Лягте на пол!
   Володя лёг. Он лежал на ковре из человеческих волос в одних трусах. Доктор так и сидел по-индусски. Володя крикнул:
   -- Я ненавижу этот ковёр!
   -- Ненависть -- проявление страха.
   -- Я ненавижу тебя!
   -- Ненависть -- проявление страха...
   -- Я ненавижу этот мир!
   -- Ненависть -- проявление страха!
   -- Я боюсь ненависти.
   -- Ты боишься оказаться безумным. Ты хочешь доказать, что я безумен! А я -- мир! Нельзя доказать миру, что он безумен! Только сам мир может это сделать.
   -- Нет!
   -- Ты хочешь навязать своё безумие мне! Почему ты думаешь, что я должен принимать твой мир?! Почему я должен тебе верить?! Что такого хорошего в твоём безумии, чего нет в моём?! Узнай тайну! Ты безумен потому, что мир -- это и есть безумство! Ты носитель своего мира и ты безумен по определению! Это аксиома!
   Володя катался на ковре, а Алексей Фёдорович размахивал руками, стоя в полный рост, говорил эти слова с великим удовольствием, со вкусом смакуя каждое слово. В конце тирады женщина достаёт из внутреннего кармана нож и срезает люстру со свечами. Та падает на ковёр. Володя успевает увернуться. Ковёр загорается, запахло волосами. Дым. Угар. Володя и Алексей выбегают в смежную комнату.
  
   Сцена 39
   Пустая промежуточная комната.
   Алексей указывает на дверь с табличкой "Левая спальня" и они вместе туда вбегают.
  
   Сцена 40
   Левая спальня.
   Это белоснежная холодная комната без окон, с белым линолеумом, с белой табуреткой, с белой железной кроватью и белым бельём на ней. Женщина расправляет кровать. Володя ложится. Алексей Фёдорович садится рядом на табуретку и говорит:
   -- Полежи. Согрейся, отдышись. Я сейчас затушу пожар и принесу бумагу, что бы твои слова записать. Я приду минут через десять.
   Женщина ушла.
  
   Сцена 41
   Там же.
   Володя обратил внимание, что комната была стерильная, свежая, белый матовый свет шёл от круглой лампы в центре потолка. Доктор не возвращался. Володя полежал ещё немного и встал. Подёргал дверь -- та, как он сразу и понял, была заперта. Он облокотился на неё спиной и сел на корточки. И тут же вскочил. Рядом с лампой квадратик потолка отодвинулся, и из него медленно спускалась петля. Она опустилась очень низко, до уровня Володиной груди. Он подошёл к ней. Подёргал. Он никак не хотел выказывать свои чувства, а в душе у него была буря гнева, страха, отчаяния, горечи, ненависти, злобы, разочарования, ужаса, тоски!.. Да ещё вдруг его сердце защемила любовь! Он вспомнил каждую клеточку своей Елены, её тембр голоса, её походку, её настроения, её взгляды! Любовь вдруг разом успокоила его смятение. И остались только два чувства. Два простых чувства: страх и любовь. Он надел петлю на шею. Ему захотелось крикнуть этой женщине, этой "Алексею Фёдоровичу", что она безобразная, ужасная из всех женщин, что на неё противно смотреть, что её противно слушать! Но он сдержал себя. Два простых чувства, всего два простых чувства...
   Он снял петлю, пододвинул под неё кровать, и снова надев, сел на неё.
   Володя положил ноги на табуретку. Петля вдруг поехала вверх. Она двигалась медленно, как бы вела пальцем по ей же нарисованной черте. Вот она сдавила шею и остановилась. Володя сидел на кровати. Он подтащил к себе ногами табуретку, взял её в руки и, поставив её на кровать, пересел на неё. Петля ослабла. И опять поехала вверх и, натянувшись, остановилась. Володя ещё мог нормально дышать. Он просидел ещё минут пять и только потом заметил, что верёвка не останавливалась, а только сбавила скорость до миллиметра в минуту! Он выпрямил спину, и тут верёвку дёрнуло вверх! Володя вцепился руками за петлю. Она ослабла и опять внезапно дёрнула вверх, ослабла и резко подтянула. Ослабла и резко подтянула. Ослабла и резко подтянула. Володя едва мог дышать. Он начал хрипеть, но не дёргался, боясь свалиться с табуретки.
  
  
  
  
   Сцена 42
   Там же.
   В комнату вбегает та же женщина и быстро завязывает Володины руки и ноги, несмотря на его яростное сопротивление, и резко выдергивает из-под него табуретку. Он задёргался. Она быстро подбежала к включателю и ослабила верёвку. Володя вернулся к жизни и сидел на кровати. Дышать и говорить он мог нормально, но спину приходилось держать прямо. Женщина села на табуретку напротив Володи. Взяла в руки чистую бумагу с ручкой и показала Володе язык. Молчавшего повешенного прорвало! Он, переполняясь страхом, болью и любовью, когда увидел это ненавистное ему лицо, заорал на него во весь голос! Он кричал на него минут двадцать. Докторша, взявшая было ручку, вдруг замерла, потому что ничего не могла понять! Ни одного Володиного слова! Она не знала такого языка, на котором говорил Володя. А он говорил на французском!
   Володя говорил не умолкая и, наконец, стал задыхаться и потерял сознание. Женщина быстро сняла его с петли, развязала ему руки и ноги и отнесла в предыдущую комнату.
  
   Сцена 43
   Правая спальня
   Ковёр уже сменён, работает кондиционер. Женщина положила Володю на диван, принесла стакан воды и поставила на столик перед диваном, а сама села на кресло. Прошло минуты две. Володя очнулся.
   -- Вы помните то, что говорили мне сейчас? -- спросила она своим баритоном, делая его как можно приятней, как можно дружественней и успокоительней.
   -- Нет. Но подозреваю, что что-то похожее на то, что мне говорил один человек в психушке, когда я напугал его. Тогда, кстати, я и понял, что здесь люди, когда очень сильно боятся, начинают превращаться в нормальных людей моего мира. Вы записали? Дайте послушать.
   -- Я не успел записать, а таких устройств как диктафоны, у нас нет.
   -- Не успели?! Так зачем же я приходил?! Диктофонов у них нет! Сделайте!
   -- Выпейте воды и успокойтесь. Вы очень ценный экземпляр для нас!
   -- В каком смысле?
   -- Объясняю. Когда я вам показал язык, то вы стали говорить вдруг не на нашем языке!
   -- А на каком, интересно?
   -- На русском!
   -- Вот, тоже мне... -- начал Владимир, но осёкся и серьёзно продолжил, -- а почему? Ведь я всю жизнь говорил на русском. Разве не на русском мы сейчас общаемся с вами?
   -- Нет, вы что! Мы говорим с вами на французском! А русский язык давно уже вымер! На нём не говорят уже более двух тысяч лет!
   -- Вот так-так! Как тут всё запутано! Ничего не понять! Подождите, выходит, что я в этом мире, сам того не подозревая, не ощущая и не слыша, говорю и думаю на французском?
   -- Да! Вот именно! И поэтому вы очень ценный экземпляр!
   Володя помолчал. Серьёзно и доверительно посмотрел на женщину.
   -- Так вы верите мне, что я не из вашего мира?
   -- Душою и сердцем я не верю тебе, Сергей Сергеевич, потому что ты мог просто это заучить. Но факты доказывают обратное. Ты ведь сбежал из психушки?
   -- Да.
   -- Вот, это первый факт.
   -- Ты называешь себя Владимиром, так?
   -- Да.
   -- Это второй факт. Должен сказать тебе, что я знаю это имя из исповедей других людей, убитых нами по определённым причинам. Наш мир не знает такого имени. Ты не из Элиты. Откуда, спрашивается, ты мог знать его? Это факт. Есть ещё неоспоримый факт. У тебя на правой ладони след от укуса салатовой колли?
   -- Да!
   -- Видишь ли, уже много сотен лет наш мир изучает твой мир, -- её голос постепенно становился зловещим, так что Володя весь внутренне напрягся и приготовился (интуиция его не обманула), -- в очень древней книги написано, что "если вы вдруг увидите человека со следами собачьего укуса, знайте, что перед вами человек из другого мира, так как наши собаки наших не кусают". И там ещё написано, -- Володя приготовился, он уже давно сжимал за спиной нож, оставленный этой женщиной на диване, -- что как только вы его увидите, вы должны сразу же задушить его!
   И женщина, как пантера, бросается на Володю. Он успевает подставить нож и попадает ей в грудь. Алексей Фёдорович без чувств падает на ковёр.
   Володя быстро одевается, надевает ботинки и пулей выскакивает из квартиры, пробегая смежную комнату, потом столовую, гостиную, прихожую. Захлопывая дверь, он слышит знакомый стон своего, но уже не своего друга. "Слава Богу, не убил", -- с некоторым облегчением думает он, выбегая на улицу.
  
   Сцена 44
   Улица.
   Владимир бежит сломя голову к себе домой, к Елене. Увидев издалека, что в подъезд зашли его так называемые родители, он остановился, пошёл пешком, изредка оглядываясь назад, и зашёл на другой подъезд. Минут через пятнадцать, родители вышли вместе с Валей и Костей, он подождал, пока они уйдут.
  
   Сцена 45
   Володя быстро зашёл в свой подъезд, поднялся на восьмой этаж, достал свой ключ и открыл двери. В квартире было тихо. Он закрыл дверь, которую уже починили, после того, как взломали её, даже замок тот же оставили. Снял куртку, заглянул на кухню -- никого, прошёл в спальню. Как только он увидел Елену в целости и невредимости, у него отлегло от сердца. Он вздохнул и сказал:
   -- Быстро же они ушли!
  
   Сцена 46
   День пятый, вечер
   Квартира молодожёнов, спальня
   -- Быстро же они ушли! -- говорит Володя.
   Лена оглядывается на него, узнаёт, но начинает визжать. Он хочет подойти. Она вытягивает руку и кричит, визжа и отступая к стене. Кричит, не переставая, хватается руками за голову и, прислонившись к стене, опускается на корточки, потом садится на пол, вытягивая ноги, продолжая орать и визжать. Начинает плакать. Володя в ужасе. Он закрывает диван. Подходит к Лене, та машет руками и визжит. Он не знает, что делать.
   -- Лена?! Лена?! -- крича, спрашивает он её.
   Лена не отвечает. Продолжает визжать. Володя садится на диван. Лена постепенно стихает, всё больше плачет и всхлипывает. Наконец, она обхватила руками колени, уткнула в них лоб и затихла, лишь изредка вздрагивая плечами. Володя встаёт с кровати и подходит к Лене. Трогает её за плечо. Она встаёт, смотрит заплаканными глазами на него и, улыбнувшись, обнимает. Некоторое время они просто стоят, обнявшись, ничего не говоря друг другу.
   -- Ты как? -- спросил, наконец, Володя.
   -- В смысле?
   -- Как чувствуешь себя?
   -- Сердце болит. Где ты был? Почему сбежал?
   -- Не хочу умирать. Был у своего друга, а попал к одному из Элиты. Короче, лучше не вспоминать. Правда, я человека ранил.
   -- В смысле?
   -- Ну, ножом в грудь. Но только в целях самообороны.
   -- Не важно, -- они всё ещё стояли, обнявшись. Лена крепче прижалась к Володе, -- знаешь, а я на развод подала.
   -- Что?! -- отпрянул Володя.
   -- Ну, да, -- извиняющимся тоном начала Лена, -- ты же сбежал, значит, сам хотел развода.
   -- Это они тебе этого наговорили?! -- разозлился Володя.
   -- Нет. То есть, да. Но ведь, послушай, если б ты меня любил, то разве бы сбежал?
   -- Да ты что?! Я сбежал только потому, что люблю тебя! Я не хочу умирать, я с тобой быть хочу!
   -- Со мной у тебя уже не получится. Завтра мы с тобой пойдём в Палату и оформим развод.
   -- Нет!
   -- Да.
   -- Нет!
   -- Да.
   -- Хорошо, но ведь только завтра, а пока что: объясни причину?!
   -- Ты сбежал, преступил жизнь! Как я могу быть женой преступника?
   -- Ты мне предлагаешь вернуться туда?
   -- Да!
   -- Нет.
   -- Да!
   -- Нет.
   -- Хорошо, ты вернёшься завтра, а пока что: объясни причину?!
   -- Я не хочу умирать.
   -- Но это же естественно: создал причину -- умри.
   -- Вот именно, что я не создавал никакой причины. Это вокруг все... Даже ты, Лена! Ведь есть же какая-то причина для этого! Почему я помню только тебя?
   -- Нет, почему ты вдруг всех забыл, кроме меня? Мать и отца родных бросил!
   -- Может, ты и права, но бросил я их в том мире, в своём. Этих я и не бросал, они чужие для меня. И не только они. Все чужие, кроме тебя.
   -- Я так не согласна. Либо все, либо вообще никто.
   -- Ты ставишь мне условия?
   -- Да, либо ты принимаешь мой мир, либо умираешь.
   -- Есть одна загогулина: даже если я сейчас соглашусь с тобой, они всё равно меня повесят.
   -- Поэтому ты должен подписать бумаги на развод.
   -- Я их не подпишу! Лучше умереть!
   -- Слушай, мы опять возвращаемся, по кругу.
   -- Да, хватит об этом.
   Они сели на диван. Лена взяла руки Володи в свои руки и сказала:
   -- Время без тебя летит очень быстро, а с тобой плавно, медленно.
   -- Мне странно сейчас, Лена, смотреть на тебя, да и вообще на нас. Забавно, я уже три дня здесь или два? Полных два. И я уже точно знаю, что я из другого мира, а ты из другого. Но мы соприкасаемся, мы не отталкиваемся. Знаешь, давай, я очень сильно тебя напугаю?
   -- Подожди, а что это за шрам?
   -- Это меня собака цапнула. А я вижу, что у тебя мизинец поцарапан. Чем это ты?
   Лена смутилась, достала обломки от часов и показала Володе, говоря:
   -- Вот, часы разбирала. Хотела время замедлить.
   -- И как?
   -- Знаешь, сначала ничего не получалось, а потом, когда кровь увидела, так испугалась, что думала, вообще ничего не выйдет. Но нет, стрелка вообще двигаться перестала. Я досчитала до 60 минут, а она только один раз шагнула.
   -- Да, моя маленькая, это так и должно быть. Потому что, когда вы боитесь, вы становитесь такими как я. Только надо очень сильно бояться.
   -- Давай бояться вместе?
   -- Мало толку. Тем более, ты меня не поймёшь.
   -- Почему?
   -- Мы с тобой говорим на французском?
   -- Да.
   -- А если бы сейчас нас слышал человек из моего мира...
   -- Опять ты о "своём мире"! -- крикнула недовольно Елена и, вырвавшись из рук пристававшего к ней Володи, отошла к окну. -- "Мой мир"! "Мой мир"! Ты совсем сдурел, помешался, Сергей! Хватит, а?! Твоя шутка уже далеко заходит. Веришь, нет -- я сердцем и душой тебе не верю! Но только факты говорят обратное!
   -- То, что я из больницы сбежал?
   -- И это тоже.
   -- То, что я имя придумал -- "Володя"?
   -- И это...
   -- То, что на руке след от зубов собаки?
   -- Ну, да, да! Но есть ещё!!! -- отчаявшись, призналась Лена, заломив себе руки.
   -- Что же? -- спокойно спросил Володя.
   -- Это любовь. Если хочешь знать, в нашем мире нет любви. То есть, она есть, но эта любовь, можно сказать, с маленькой буквы. А про Любовь, любовь с большой буквы, я знаю только из книг. Это все знают. И знают, что такого чувства нет. Нет в нашем наборе чувств. Ведь наш мир никогда не испытывал Любви с большой буквы. Это просто невозможно. Мы на это не способны! И мы с тобой, когда ты был Сергеем, тоже не знали Любви. Но представь, когда я вчера открыла глаза и увидела тебя, уходящего за кофе, то во мне всё перемешалось. Я сказала тогда "я люблю тебя" так, как никто до меня не говорил. Однако же, это прозвучало точно так же, как и твоё "я люблю тебя". Ты этим владел, и я это почувствовала и тоже это обрела. И это самый сильный факт. Я люблю тебя Любовью с большой буквы!..
   Володя подошёл к ней и обнял её сзади за плечи. Он сказал:
   -- Я верю тебе. Я тоже люблю тебя. Мне только одного жаль, что они, в конце концов, поймают меня, и мы навсегда расстанемся с тобой.
   -- Я умру вместе с тобой...
   Он сильно сжал её, развернул её к себе лицом и поцеловал...
   Вторая брачная ночь была ещё восхитительней первой.
  
   Сцена 47
   День шестой, утро
   Квартира Володи и Лены
   Оба сидят на кухне, оба в чёрных халатах, оба пьют зелёное молоко. Володя ничего не упоминает о своём мире. Просто, он хотел сказать, у него молоко белое, но сдержался. Они ждут, когда за ним придут.
   -- Значит, так, -- говорит Володя, -- ты всё поняла?
   -- Да, только ты держи меня за руку, а то я при виде этих людей становлюсь с ними заодно.
   -- Не беспокойся. Но всё же повторю план. Они приходят. Это будут врачи, сколько их придёт, я не знаю. Запускаем их в квартиру. Они спрашивают, где я. Ты отвечаешь, мол, он в зале спит. Они проходят в зал. Последнего должна ударить ты -- табуреткой. С остальными я сам разберусь.
   -- Только не убивай их.
   -- Нет, конечно, нет. Я оглушу их скалкой. Дальше, мы их свяжем и убежим.
   -- Куда?
   -- На самолёт. Слава богу, у вас здесь виз не надо. Улетим в другую Страну.
   -- Да, это отлично, я согласна. А они точно придут?
   -- Да, должны. Ну, куда они денутся?
   Раздался звонок в дверь. Потом ещё.
   -- Ну, что я говорил?
   Сцена 48
   Прихожая.
   Владимир забегает в зал, в руках скалка, и прикрывает дверь. Лена ставит в прихожую табуретку и открывает входную дверь. На пороге семь врачей. Двое прошли в квартиру, остальные остались на площадке. Они хватают Елену, закрывают ей рот и убегают вместе с ней. Володя, вставший за дверью, слышит щелчок замка, вскрик Лены и топот по ступеням. Мгновенно всё поняв, он выбегает из зала. Перед ним пустая прихожая, открытая дверь. Лены нет. Он садится на табуретку и кричит на себя:
   -- Идиот! Идиот!
   Быстро одевается, захлопывает дверь и бежит на улицу.
  
   Сцена 49
   Улица.
   Выбежав на дорогу, Володя видит вдалеке машину Психиатрической Палаты. Он тормозит какой-то джип. В нём сидит тот же бомж, которого Володя видел в первый день. Бомж выходит:
   -- Сергей Сергеич! Здравствуйте! -- и расплывается в улыбке.
   Володя наотмашь бьёт его скалкой по голове, залезает в джип. Ехать задом наперёд он не в состоянии. Он разворачивает машину и мчится за похитителями, оставив ничего не понимающего бомжа и скопившихся прохожих. Владимир догадывается, что его сейчас куда-то заманивают, но всё равно решает ехать до конца и напролом. И вот он уже догоняет фургон Палаты, таранит его. Фургон поехал быстрее. Володя не отстаёт. Так они подъезжают к стадиону, на котором идёт какой-то матч. Врачи останавливают свою машину, выбегают. С ними Елена. Она уже не сопротивляется, а бежит с ними рядом на трибуны. Следом за ними въезжает Володя. Его задерживают две синих машины, врезавшиеся в него с боков. Никто из них не влезает. Все люди, находившиеся в это время рядом, ничего не делают Володе, не останавливают его. Они только смотрят на него любопытными хорьками. Володя выбегает из машины, бежит на стадион, вбегает на трибуны.
  
   Сцена 50
   Трибуна стадиона.
   Толпа народа следит за игрой. Что они видят?! Под весело греющими двумя белыми солнцами на ковре из коричневой травы двадцать мужчин со слаборазвитыми ногами бегают на руках, катая ими железный шар. Володя застал опасный момент! Нападающий прорвал кольцо обороны противника и вышел один на один с вратарём. Тот также стоит на руках. Нападающий резко разворачивается на руках, становясь животом к воротам, и делает сильный удар лбом по шару, посылая так называемый "мяч" в дальний угол. Гол!!! Мяч, пролетев между ног у вратаря, точно вошёл в ворота и запутался в железной сетке. Та половина трибун, на которой сейчас стоял Володя, завопила, засвистела, задудела, а другая половина безмолвно молчала. Володя искал глазами Елену. Наконец он увидел, как она сама ему машет, сидя пятью рядами ниже, да ещё в самом центре, в самой гуще болельщиков.
   -- Что ты там сидишь?! Иди ко мне!
   Но Лена будто его не слышала. Она знаками показала ему, где ему пройти и указала пустое место рядом с ней. Володя сбежал по проходу и, пробравшись через людей, сел рядом с Еленой.
   -- Ты чего, дура, здесь сидишь?!
   -- Это всё уже не в моей власти.
   -- Чего?!
   -- Сидишь, сиди. И не обзывай меня больше...
   -- Пошли! -- он схватил её за руку и поднял места.
   Тут забила другая команда, и замолчала эта трибуна. В полной тишине Володя закричал:
   -- Пойдём!!! Мы должны бежать! -- он оглянулся.
   Вся трибуна, молча и удивлённо смотрела на него. Он крикнул:
   -- Чего уставились? Идиоты! Безумцы! Сумасшедшие придурки! Лена, пойдём! -- он до боли сжал ей руку. Она выдернула её и сказала:
   -- Никуда я тобой не пойду.
   -- Нет, пойдёшь!
   Но тут замолчала и другая трибуна. Игра на поле остановилась. И с верхних рядов волной начали вставать люди и спускаться вниз к Владимиру. Он потащил Лену вниз, сбегая чуть ли не по головам.
  
   Сцена 51
   Поле стадиона.
   Лавина людей шла за Володей, отставая всего ряда на два. Он, выбежав на поле, выпустил Лену из рук, и та, воспользовавшись моментом, отбежала от него. Владимир стоял, смотрел на неё, а люди всё сбегали с трибун и носились между ними. Они стоят на месте, а все беспорядочно бегают по полю (вид сверху). Наконец, все люди сбежали и заполнили собою всё поле, окружив Володю и Елену кольцом. Люди стояли очень тесно, яблоку негде упасть. Стояли так, будто находились в автобусе. Елена смотрела на Володю. Володя смотрел на неё. Он сделал шаг к ней. Она отошла к толпе и слилась с ней. Володя оглянулся, осмотрелся по сторонам. Толпа суживала круг. Володя заставлял себя не бояться. Он спокойно ждал, когда круг, наконец, сомкнётся над ним. Но тут слева образовался коридор, и в круг вошли представители Элиты. Он увидел перебинтованного Алексея Фёдоровича и ещё нескольких мужчин и женщин с накинутыми на костюмы белыми халатами. За Элитой вошли два врача. Всё молча. Володя тоже решил молчать. Врачи обошли его, взяли его руки и связали их на спине, потом надели на ноги цепи. Элита пошла обратно по коридору, и врачи толкнули Володю за ней. Толпа молчала. Но тут врачи положили на спину Володи квадрат два на два метра толстой резины. Володя согнулся, но всё же продолжал идти, медленно передвигая ноги. Вот тут толпа как бы проснулась, завопила, загоготала. В Володю полетели камни, палки, куски земли, плевки, слышались ругательства и насмешки. Наконец, тяжёлый мяч окончательно сбил его с ног. Никто не помогал Володе подняться. Он нашёл в себе силы, встал и побрёл дальше. Он шёл, думая о любви, о боге. Он сравнивал себя с Христом и шептал "Отче наш"...
  
   Сцена 52
   День седьмой
   12:00 дня, Главный Зал Психиатрической Палаты, процесс
   Володю завели под конвоем в огромный зал с высокими потолками. Он очень напоминал цирк, разве что наверху был не купол, а большие квадратные окна. В центре "арены" стоял стул, на который посадили Владимира. На первых рядах сидели судьи, чуть выше располагалась Элита. Весь зал был полон народа. Сидело более двух тысяч человек -- на глаз определил Володя. Самые последние и высокие ряды постепенно пополнялись свободными зрителями. К сидевшему Володе подошёл один из врачей с чёрно-белой повязкой в руках. Одна сторона повязки была кожаной, другая, белая, шерстяной. Ею завязали Володе глаза, кожей к глазам. Его окутал мрак. Прошло ещё минут пять. Наконец, весь зал был полон. Окна на потолке открыли. Открыли двери в проходах. Все успокоились и затихли.
   -- Здравствуйте, дорогие судьи и гости нашего Процесса, -- начал приятный мужской голос где-то справа от Володи, -- мы начинаем очередной процесс! Сегодня мы рассмотрим аномальное поведение нашего друга, Сергея Сергеевича Лучших. Комиссией были собраны определённые причины, по которым он подлежит наказанию со стороны Психиатрической Палаты. Должен сразу предупредить всех глубокоуважаемых собравшихся сегодня на Процессе, что последний будет очень недолгим, так как причины Сергея Сергеича все предельно ясны и просты. Но в этом-то и есть, должен сказать, преступление Сергея, его аномальное поведение. Итак, я передаю слово своему коллеге, иначе меня понесёт и процесс будет сорван. Прошу Вас, Борис Фёдорович!
   -- Я, -- начал молодой женский голос, -- полностью согласен со словами Алексея Фёдоровича. Итак, продолжаю. Обратите внимание! Призываю всех прислушаться! Первая причина Сергея Сергеевича Лучших: толкал шестилетнего Степана Валерьевича на дорогу под несущиеся автомобили.
   Володя услышал чей-то женский вскрик, шёпот и говор. Он примерно этого и ожидал, поэтому улыбнулся и продолжал слушать.
   -- Обратите внимание! -- перебил другой женский голос. -- Призываю всех прислушаться! Вторая причина: два раза выпрыгнул из окна!
   -- Обратите внимание! -- воскликнул знакомый Володе голос Друга. -- Третья причина: сбежал из Психиатрической Палаты!
   -- Обратите внимание! Призываю прислушаться! Четвёртая причина: отказался от своих родителей!
   -- Призываю вслушаться! Пятая причина: отвернулся от друзей!
   -- Прошу вас послушать! Шестая причина: нарушил правила страхования!
   -- Обратите внимание! Седьмая причина: воткнул чужой нож в чужую грудь!
   -- Прислушайтесь! Восьмая причина: отобрал у очень известного бомжа личную машину!
   -- Заметьте слухом! Девятая причина! Сорвал матч по болфуту!
   -- Ещё раз послушайте сюда! Десятая причина! Не дал своей законной жене развода!
   -- Обратите внимание! Одиннадцатая причина! Нарушил обычай и традиции -- принёс живой жене три розы!
   -- Отлично! Закончим! -- перекрыл все крики первый мужской голос. -- От себя добавлю, что есть ещё и двенадцатая причина! Он родился! И главный лозунг Процесса: "Создал причину -- умри", -- завершает сегодняшнее обвинение. Объявляю Процесс закрытым! Да, забыл спросить. Обратите внимание! Призываю всех прислушаться! Последний вопрос обвиняемому, на который он даст свой последний ответ и скажет своё последнее слово! Итак, вопрос: согласны ли вы, Сергей Сергеевич?
   Повисла никем не ожидаемая пауза. Володя медленно поднялся и несколько раз обернулся вокруг себя, как бы смотря на всех. Все удивлённо смотрели на него.
   -- Гм, -- кашлянул он в немой тишине, -- не ожидал, что вы мне дадите последнее слово, -- начал он сухим, но грудным голосом, и продолжал:
   -- Согласен я или нет? Нет! Я не согласен... Все ваши причины высосаны из пальца! Они не обоснованы. Это просто критические факты, исковерканные и данные в неправильном виде! Что ещё сказать мне напоследок? (Мне кажется, что вы все умерли -- такая тишина!..) Я хочу сказать, что люблю Елену и что умру с её Любовью на своих устах. Всё, я решился! Да, я умру. Но знайте, что я не принял вас! Я не принял этот мир!.. Ведь вы и ваш мир -- вывернутые наизнанку штаны! Но вам не повезло! Я оказался дыркой на штанине. И пусть я будто бы пустое место! Зато я нигде -- ни здесь и ни там. Может, я и безумец, но безумство моё не относительно вашего мира и не относительно моего мира. Я безумен относительно себя, относительно времени. Я как дырка в штанах, которая безумна относительно всего воздуха на Земле. Я не согласен с вами! Это моё право! Я не согласен, нет! -- он замолчал и сел на стул.
   Володя не видел, что происходило с людьми в зале. Он ждал, что его сейчас поведут в комнату. Но тут его вдруг поцеловали в губы и сняли повязку! Дальше всё происходило как во сне. Его качали на руках, хлопали ему в ладоши, свистели, галдели, поздравляли. Все вдруг стали относиться к Володе как к предельно любимому человеку. Председатель комиссии, довольно пожилой человек, вытирал платочком слёзы, цвета малины. Плакал и объяснял ничего не понимавшей Елене, которая подошла к нему, попросив объяснения того, что вся комиссия и Элита вдруг стали превозносить Володю:
   -- Ох, Елена, прямо не знаю, как, с чего начать. Видите ли, в уставе Психиатрического Процесса, написано: "...когда обвиняемому сказаны все причины, по которым его следует убить, ему всегда должен задаваться вопрос: "Согласны ли Вы?" -- если обвиняемый говорит "да", то его ведут в комнату и вешают, а если он говорит "нет", то все причины с него снимаются. И он становится почётным членом Элиты, ему дают работу -- место председателя денежной компании, ему присваивается титул "Великого человека Страны"...", -- вот, но никто никогда не говорил "нет", все всегда говорили "да"! Мне остаётся только поздравить вас, Елена. Идите к своему мужу, поздравьте его!
   Лена подбежала к Володе, растолкав столпившихся около него людей. Людей радостных, спешивших выразить свою глубокую привязанность и уважение к Сергею. Она увидела опьянённого счастьем, со слезящимися и, казалось, по-настоящему пьяными, раскрасневшимися глазами, Володю. Он был предельно рад, безмерно счастлив. Лена обняла его, поцеловала, взяла его за руку и повела его к выходу. За ними потянулись люди.
  
   Сцена 53
   На выходе из Палаты их ждали родители и друзья. Они тоже поздравили Володю. Всё семейство село в микроавтобус. Володя оказался за рулём. На улице его провожал народ. Володя поехал. О, ужас! Он превосходно вёл машину задом наперёд! Он этого даже не заметил. Он смеялся, шутил, изображал разных людей из Палаты и всю дорогу что-то рассказывал, рассказывал, рассказывал...
  
   Сцена 54
   Квартира молодожёнов, вечер
   Приехали домой. Поднялись в квартиру. Зашли. Быстро прибрались, накрыли на стол. Всё весело, шумно, сплошная игра, импровизация. Сели за стол. Отметили повышение Сергея, поздравили со званием, с получением работы! Сергей послушно поднимал бокалы и пил, пил, пил... В три часа ночи все разошлись. В квартире остались только Лена и Володя. Третью брачную ночь Сергей был не в состоянии провести достойно. Он бухнулся на Лену, поцеловал и сразу же заснул. И для него эйфория кончилась. Лена недовольно сбросила его с себя, накрыла одеялом. И отвернулась. Полежала, полежала. Но всё же потом развернулась к Сергею, прижалась к нему, обняла его, он немного простонал во сне. Она посмотрела на его пьяное, спящее лицо и тихо сказала:
   -- Эх, Володя...
  
   Сцена 55
   Всю ночь Володе снились кошмары. Под самое утро ему приснился сон. Будто он просыпается на следующее утро и вместо того, чтобы пойти на работу, берёт Лену, сажает её в машину, и они уезжают из города. Они едут до пяти часов дня. Потом у них кончается бензин. Володя и Елена выходят из машины. Слева от дороги -- дачные домики, а справа -- огромное поле пшеницы. Оно окружёно лесом. Они бегут в центр этого поля. Лена безумно счастлива. Он тоже. Впереди какой-то деревянный домик. Из тубы валит дым. Рядом с домом сарай, колодец, баня. Володя узнаёт дом своей бабушки. Они бегут к нему. Из него выбегают дети -- мальчик и девочка. Это их дети. Володя и Лена знают это. Они обнимают их. Лена ведёт детей в дом. Володя за ней. Но дверь захлопывается перед его носом. И как только он притрагивается к ручке, сон сразу оставляет его. Владимир посыпается.
  
   Сцена 56
   День восьмой, утро
   Квартира молодожёнов, спальня.
   Владимир очнулся в холодном поту. Вообще-то, сам по себе сон был светлым, Володя даже порадовался ему. Но дверь в конце очень сильно задела его. И он тут же забыл про него. Лены не было в кровати. Она что-то готовила на кухне. Он лежал, смотря в потолок, в полудрёме. Даже задремал: увидел перед собой деревянную дверь с железной ручкой и себя, подбирающего для замка подходящий ключ из огромной связки. Он никак не мог выбрать его, хотя все ключи были одинаковыми...
  
  
   Сцена 57
   Там же.
   -- Сергей?
   -- Да, -- очнулся светловолосый мужчина.
   -- Ты на работу опоздаешь, одевайся.
   -- А во сколько мне?
   -- К двенадцати.
   -- Ого!
   Сергей встаёт, быстро одевается, ест деревянный салат и яичницу, целует жену и выбегает из квартиры.
  
   Сцена 58
   На улице прекрасное лето, тепло, солнышки. Сергей с наслаждением раскрывает чёрный бархатный зонт и идёт. Да! Он -- человек! Человек своей страны! У него есть жена, которая ждёт ребёнка, есть работа. У него всё! Он идёт к дороге. Там его уже ждёт машина. Он с размахом закрывает свой зонт, садится в машину и командует:
   -- На работу! -- и шикарные белые Жигули отъезжают от остановки.
   У Сергея замирает сердце. Он не может назвать определённые причины этого беспокойства. Но, во-первых, он не знал, как его примут его подчинённые. Он знал только, что он должен приехать к двенадцати часам на денежные плантации и обойти, по возможности, их все, осмотрев качество и быстроту работы садовников. А, во-вторых, он ехал по залитым солнцами улицам Города, и ему казалось, что он едет не там, где надо. Или не так, как надо? Он не мог объяснить этой внутренней тревоги. Скоро он перестал и думать о ней. Машина выехала за город и, проехав десять километров, свернула на дорогу, уходящую вправо. Над самым поворотом висел огромный рекламный щит, на котором было написано "Денежная плантация Сергея Сергеевича Лучших" и был нарисован он, держащий огромную корзину с урожаем. Сергей поудобнее развалился на кресле. Машина медленно подъезжала к плантации. Последняя представляет собой несколько тысяч гектаров зелёных деревьев с белыми листьями, растущих параллельными рядами, а также двухэтажный дом, в котором размещались бухгалтерия, комната цифровых технологий и кабинет директора. Рядом с этим зданием располагались ещё два: столовая и огромная раздевалка для рабочих.
  
   Сцена 59
   Плантация
   Сергея встретили великолепно. Весь состав управления вынес ему хлеб-соль, потом Сергей разбил на счастье бокал с вином, и все принялись за своё повседневное дело. Новый директор отправился смотреть сады. Он увидел людей, одетых в чёрные костюмы. Это были садовники. Они сидели на высокой лестнице и собирали руками с деревьев белые бумажки. Это были деньги, которые росли на этих деревьях вместо листьев. Каждое дерево обрабатывал один персональный человек в чёрном. Он держал в правой руке корзину, а левой складывал в неё сорванные им листья. Каждый садовник очищал одно дерево в день. За ночь на деревьях вырастали новые листья-деньги. Когда Сергей, который успел обойти всех, уезжал вечером домой, он видел, как на деревьях назрели новые почки. Он остался доволен своей работой. Его повезли домой.
  
   Сцена 60
   Улица.
   Ночной Санкт-Петербург был ещё красивее. Опять странное щемящее чувство неприкаянности охватило Сергеево сердце.
  
  
  
  
   Сцена 61
   Квартира Сергея и Елены
   Он зашёл домой. Лена быстро привела его в чувство. Они поели, Лена пошла в ванную, а Сергей лёг в постель дожидаться жены. Но он её не дождался. Когда Лена вышла из ванны, Сергей уже спал. Опять кошмары предваряли его последний светлый сон. И опять он проснулся, лишь коснувшись ручки у двери...
  
   Дни пролетали незаметно. Утром Сергей уезжал на работу, вечером приезжал. Спал, ел, пил, разговаривал, что-то писал, ходил в гости. И он, и Елена были счастливы. Только вот сон... Он стал мучить Сергея. Из-за него он стал просто бездарен в постели. Это отмечала Лена и обижалась. Не открывающаяся дверь из сна занозой засела в его душе, что-то постоянно бередя в ней. Так прошло около двух месяцев. Сергей заучил свой сон наизусть. Он не спал по ночам, но как только усталость валила его в постель, проклятая дверь опять не хотела открываться. И в то же время, сон всё же оказывал благотворное влияние на... Володю. Однажды, в ночь с третьего на четвёртое декабря, Сергей видел свой сон восемь раз подряд! В последний раз, дотронувшись до ручки и уже ожидая пробуждения, измученный разум Сергея услышал из глубин своего подсознания странную фразу: "Ну, Володя, иди быстрее к нам!" -- это был голос его матери?..
  
   Сцена 62
   День шестьдесят второй
   Квартира Елены и Сергея, спальня.
   Сергей проснулся. Было раннее утро. Неудовлетворённая Елена спала рядом. Сергей думал: "Опять, опять это имя! Почему? Почему такой знакомый голос? Это голос не моей матери, но почему мне кажется, что это была моя мать?" -- он тихонько встал с кровати и зашёл в ванную.
  
   Сцена 63
   Ванная комната.
   Сергей подходит к зеркалу и, обращаясь к своему отражению, будто ожидая какого-то чуда, говорит:
   -- Сергей, Сергей! Очнись! Опять тебя мучает это Володя. Ты же сам понял два месяца назад, что у тебя было искривление разума! Ты сам и исправил этот "остеохондроз"! Сергей, очнись! Неужели у тебя опять начинается психический кризис?! Помнишь, ты много раз стоял вот так же перед зеркалом и подтверждал себе, убеждая себя, что ЭТО ТЫ на несколько дней стал отчего-то вдруг безумным! И ты опять начинаешь? Всё же было хорошо за эти два месяца! Зачем тебя тянет что-то менять?! Живёшь -- живи; создал причину -- умри! Не создавая её, прошу тебя, Сергей! Не начинай всё сначала. Вот я смотрю на себя и вижу твои глаза. Смотрю и вижу себя. Себя Сергея! Никакого Володи не было! Это был плод воображения воспалённой после свадьбы фантазии. Всё это был сон, кошмарный сон! О, этот кошмарный сон, он преследует меня уже полтора месяца, раз от раза становясь всё мучительней! И всегда один и тот же. А сегодня меня ещё и окликнули из дома: "Ну, Володя, иди быстрее к нам!" -- или что-то в этом роде. Куда иду? Что это значит? Непонятно. Я, Сергей, спрашиваю тебя, Сергея: Что всё это?! Кто я?!.
   Он ждал, что отражение заговорит с ним вдруг от имени призрака-Володи. Но он всё также смотрел на себя, а зеркало отображало его взгляд. Он простоял минут десять, вглядываясь в своё худоватое лицо, пристально рассматривая черные, выщипанные в тонкую линию брови, в кривоватый нос с широкими крыльями ноздрей, в прямые углы рта, в частые морщинки и волоски. Он препарировал взглядом своё лицо, разобрал его до костей. Вздохнул. Идёт спать.
  
   Сцена 64
   Спальня
   Только он закрывает глаза, ему снятся последние три секунды сна со словами "Володя, ты идёшь или нет?" -- и они повторяются бессчетное количество раз!
  
   Так продолжается пять дней. Сергеё ходит еле живой. Лена уговаривает его лечь в Палату. Он не слушает её. Он спит. Он спит постоянно, двадцать четыре часа в сутки. Его сны изменились. Теперь ему снится вся жизнь Володи, с самого рождения до того, как он стал Сергеем. И постепенно Володя возвращается к жизни. Сейчас в одном человеке живут двое: Володя и Сергей. Причём этот человек оказывается кем-то третьим. Его безличное Я, будто плащ, одевает на себя то Володю, то Сергея. Всё кончается однажды.
  
   Сцена 65
   День шестьдесят шестой, вечер
   Володя-Сергей стоит на улице около остановки. Дождь идёт, беспечно огибая его. Также беспечно идут и прохожие, не обращая на Володю никакого внимания. Да, его зовут Володя. Володя! Он смотрит в небо. Капли дождя в полуметре от его лица будто сталкиваются с невидимым стеклянным колпаком и стекают по нему, не трогая Володю. Он вытягивает вверх руку. Мы видим его сверху. У него воспалённые глаза. Зубы сжаты, губы растянуты не то в улыбке, не то в отчаянии. Он учащённо дышит. Всё выражение его лица: смятенное, сумасшедшее, будто он хочет крикнуть в небо, заорать, но не знает что и безмолвно опускает руки. Он начинает махать руками, пытаясь поймать дождь. Бегает, беспорядочно носится, хватая руками воздух. Ничего! Ничего! Ничего не получается! В груди клокочет. Кажется, он сейчас заплачет, заплачет навзрыд, но он сдерживается. Люди не обращают на его действия никакого внимания. Володя разгорячился. Володя всё понял. Он всё вспомнил. Он уже ясно осознавал себя Володей, и больше для него не было этого мира. Для этого мира Сергей опять сошёл с ума. Володя садится на корточки. Встаёт. Заходит в лужу на тротуаре. Вода расходится под его ногами, он остаётся сухим. Он садится в лужу. Сухой. Ёрзает, катается по лужам, по улице, попадая под ноги прохожим, которые учтиво обходят его и идут дальше. Володя остаётся сухим. Наконец, он встаёт. Отдыхает, отряхивает себя. Смотрит на небо и вдруг осознаёт всю безысходность своего положения. Трус!!! Какой же он был трус! Он же хотел покончить с собою сразу же, как только всё понял, но испугался. Трус! Он опять садится на корточки. И тут на кончик его носа падает капля... Дождь! Дождь?!.. Ах, нет... Это был только пот. Володя вытерся. Он и вправду был весь мокрый и потный от своего катания. Елена ещё не пришла с гостей, куда она звала и его, но тогда Володя сказал: "Сергею сегодня плохо, он полежит" -- и Лена пошла одна. А он пошёл на улицу. Теперь он, после катание, идёт домой.
  
   Сцена 66
   Подъезд.
   Володя поднимается по ступеням. Все восемь этажей он считал с какой-то обречённостью. Идёт на эшафот.
  
   Сцена 67
   Он заходит в квартиру. Всё, всё, что его окружает, противно ему. Ему кажется, что квартира пропахла тухлым временем. Он ясно ощущает запах тухлого времени! Его бесит собственное положение, его безысходность. Он раздевается.
  
   Сцена 68
   Заходит в ванную, обращается к зеркалу:
   -- Ну, что, Володя? Или Сергей? Извини, забыл. Как тебя там? Видишь, как всё получается: был Володя, стал Сергей, был Володя, стал Сергей. Был Сергей, а стал -- Володя! Я Володя! Я это тебе говорю, грязная рожа. Эх, ты! Сдался, сдрейфил! В себе разуверился! Всё прошёл, а в медных трубах заигрался. Но теперь всё! Всё, кончено. Я не согласен со всем этим. Я говорил это тогда на Процессе. Зачем я сказал "нет"? Сейчас бы был уже мёртв и не беспокоился бы ни о чём! Но ничего, к Богу не бывает опозданий. Поэтому я ещё не опаздываю. Я успеваю вовремя! Лена! Лена! Ты всё понимаешь. Я тебя... Хотя, нет... Я не могу здесь жить. Нет... Нет... Да, я эгоист! Но, умерев, я, может быть, стану любить тебя ещё больше. А так я тебя совсем разлюблю. Уже... Мне противен этот мир! Я его ненавижу. Ненависть -- не проявление страха, это показатель бессилия. Да, у меня нет сил! У меня нет сил бороться. С этим надо было покончить в самом начале... Я один! Один! Что ты хочешь от меня? Чтобы я победил их всех? Если бы я распространял вирус своего мира!.. Они бы все заразились. А потом зарезались бы, наверно...
  
   Сцена 69
   Кухня.
   Володя выходит из ванной и идёт на кухню, продолжая рассуждать:
   -- Ты этого хотел от меня этим нескончаемым сном, господин Господи! Не могу, не хочу...
   Достаёт из шкафа подставку для ножей, в ней около десятка ножей разной величины, ставит её на стол и начинает выбирать подходящий, говоря:
   -- Я слаб! Единственное, что я могу сделать (и для себя, и для Лены, и для этого мира!), это умереть. И никто меня не остановит!
   Он выбирает тщательно, примеривая каждый нож к груди, к глазам, к шеи:
   -- Вот, вот!.. Этот... Да, я хочу жить! И я буду жить! Я окажусь в Раю! Умру и окажусь в Раю! Почему перед смертью начинаешь верить? В тебя, господин Господи? Потому что страшно. Страх и любовь -- вот два совершенных и неизменных чувства. А убить себя -- значит преодолеть страх и обрести любовь! Я приду к Тебе и всё расскажу, какие они были жестокие, злые -- поплачусь тебе в жилетку!.. А Ты ведь справедливый, Ты их всех накажешь!..
   Володя плакал:
   -- Всех... всех... А потом и объяснишь мне, наконец! -- заорал он, поднимая нож к сердцу. -- Почему так все получилось! Популярно объяснишь! Всё, все причины! О, если бы ты знал, как это мучительно! Как мозги сворачивает вкрутую от всего, что ты видишь! Ты мне всё расскажешь! Отчего всё! Отчего!..
   И он вонзает в себя нож, а потом сразу же вытаскивает его.
   -- Ох, как хорошо! -- смеётся он. -- Как хорошо продирает! Объясни причины! Ты не знаешь, как это мучительно -- не знать!..
   Он ещё раз вонзает в себя нож по самую ручку. Она напоминает ему деревянную ручку двери... Кровь пошла горлом. Он шепчет молитву:
   -- Отче наш! Ежеси на небеси! -- нож! Вытащил. -- Да святится имя Твоё! -- нож! Вытащил. -- Да прибудет царствие Твоё! -- нож! Вытащил. --Да будет Воля Твоя! -- нож! Вытащил. -- И днесь, -- нож! вытащил, -- и присно, -- нож! вытащил, -- и во веки веков!
   И он опять вытаскивает нож из своей груди. Покачивается.
  
   Сцена 70
   На кухню вбегает Елена. Вскрикивает и падает в обморок. Володя пытается улыбнуться, но выражение его лица обессмысливается. Он бормочет:
   -- Аминь! -- всаживает в себя нож в последний раз и бухается на пол...
  
   Сцена 71
   Всё вокруг Владимира погружается во мрак. Он ясно чувствует, что умер. Но в тоже время он всё ещё ощущает себя. Тело не болит, хотя он его чувствует! В глазах темно. Нет, это перед глазами темнота. Стоит на каком-то полу. Какая-то комната. Тишина. Но тишина не мёртвая, не немая. Скорее, наоборот, живая, насыщенная, полная. Постепенно Володя приходит в полное сознание. Он чувствует себя так, будто он спрыгнул с небоскрёба и уже распрощался с жизнью, как перед самой землёй его ловят, спасая ему её. И вот его поставили на землю. И он всё ещё не верит своему счастью!.. Но какое великое очищение произошло с ним, с его душой! Постепенно глаза привыкают к темноте. Он ясно различает бетонную стену слева, он трогает её рукой. Справа видит перила? Он стоит в каком-то подъезде на первом этаже какого-то дома на последней ступеньке пролёта! Это если спускаться, а если подниматься -- то на первой. Он спускается с неё. Вытянув руку, подходит к двери. Та самая дверь! Та же самая ручка! Он ужасается от мысли, что это может опять оказаться сном!.. Нет, нет -- успокаивает он себя. Отступать некуда.
   -- Раз надо, значит, надо, -- говорит он вслух.
   Он хватает левой рукой дверную ручку, -- о, сколько раз он это делал во сне! -- и поворачивает её!..
   Дверь распахивается, выпуская его наружу.
  
   Сцена 72
   Эта сцена состоит из мелькающих с очень большой скоростью картинок, на которых показывается, как другие люди открывают всевозможные двери. Сцена 72 постепенно гаснет. Когда наступает полная темнота, на экране белыми буквами обычным печатным шрифтом проявляется предложение "Осторожно, двери закрываются".
  
   (Владимир стоит на знакомой улице! Стоит перед своим домом, выйдя из свого подъезда! Он стоит в своём мире, с нормальным временем, зелёными деревьями, с одним солнцем, дышит приятным родным воздухом! Опьянённый счастьем, радостью и ликованием, он выбегает к дороге, к остановке! Всё родное, всё своё! Всё пахнет свежестью, жизнью! Он уже чётко чувствует своё перерождение. Он по-новому смотрит на вещи, и даже в прямом смысле этого слова. От него что-то исходит, какая-то энергия! Он видит идущих мимо людей -- и по-новому пристраивается к ним, по-другому обращается к ним, общается с ними! Он чувствует, что и они изменились. Не он такой один. Все люди только что открыли какую-то дверь, все только что покончили с собой в каком-то старом, ненужном никому мире, и воскресли здесь. И это ощущают все, все между собой. Людей всё больше, они наполняют весь город. Мы уже не видим Володю. Он был только примером. Он встретил свою жену, и они смешались с остальными. Люди наводнили все улицы: от самых маленьких переулков, до больших проспектов. Люди улыбаются, переговариваются, что-то кому-то рассказывая или споря. Они никуда не идут. Они стоят. Они не спешат. Они живы.)
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   2
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"