Моё клиническое пробуждение.
Рассказ не описывает события, происходившие с автором в реальности, не претендует на истинность всего высказанного здесь и, ни в коем случае, его целью не является уязвление или уничижение чьих-либо убеждений. Напротив, автор хотел бы показать, что, не противореча этим самым убеждениям, мир может быть устроен гораздо сложнее, чем мы представляем. И я заранее приношу свои искренние извинения всем (в том числе работникам правоохранительных органов), кто-то после прочтения вдруг посчитает себя оскорбленным или почувствует обиду.
По коридору Республиканской больницы города Улан-Удэ с шумом несется каталка. На каталке лежит окровавленное тело. Рядом бегут врачи, они что-то кричат: отдают распоряжения, сообщают о состоянии пострадавшего... Сцена словно из больничных сериалов, которых я перевидел великое множество. Но на этот раз окровавленное тело - это я. И это не кино. На мое обезображенное лицо без ужаса нельзя смотреть, но я совершенно спокоен. Потому что я без сознания.
День как-то не задался.
Первое что я услышал, когда очнулся -- это писк. Противный громкий писк на всю палату. Кажется, что я и проснулся от него. Я открываю глаза и смотрю вверх, пытаясь сообразить, где я. По потолку это сложно понять, поэтому я сажусь на койке и только сейчас понимаю, что я в больнице. Странно, как я сюда попал? Ведь я чувствую себя прекрасно.
Я еще раз оглядываюсь по сторонам - вокруг медицинские приборы и еще одна пустая койка. В углу сидит какой-то человек не то завернутый в простыню, не то - в просторной пижаме. Он неторопливо, вдумчиво собирает кубик Рубика и не обращает внимания ни на меня, ни на писк.
Писк! Этот писк очень скоро начинает меня раздражать! Я соскакиваю с койки, и в этот момент в палату вбегает медсестра. Она приближается к моей кровати, смотрит на человека с перебинтованной головой, лежащего на ней, и тут же стремительно переводит взгляд на монитор рядом. Затем она убегает, а я остаюсь в раздумье: почему нас вдвоем положили на одну кровать? Ведь здесь же есть пустая койка. Да и как им удалось положить двух человек... Лицо больного перебинтовано, так что его невозможно разглядеть. Кое-где на бинтах проступила кровь.
В палату вбегает врач и медсестра. Проскочив сквозь меня, врач склоняется над моим "соседом". Они не замечают меня, а я недоумеваю: что это было? Я точно видел, что врач проскочил сквозь меня! Не толкнул, не проскользнул мимо... Врач выпрямляется, делает шаг назад, и мы снова пересекаемся телами. Я инстинктивно отскакиваю, и только тут до меня доходит, что я бестелесен. Но как это возможно?
- Пульса нет, - говорит кто-то из врачей, и только тут до меня доходит, что на койке лежу я, и я УМЕР!!!
В палату вбегает еще один медработник, и я отступаю назад, как будто могу ему помешать. Он тоже не видит меня, и так же начинает суетиться вокруг той безжизненной туши, что развалилась на простыне, а меня - настоящего меня - захватывает буря эмоций, я ничего не понимаю! Я отхожу назад еще дальше и оглядываюсь в угол, в котором видел человека с кубиком. Человек так и сидит, но он уже не занимается головоломкой, он спокойно смотрит на суету врачей, а затем переводит взгляд на меня. Нет не на то рабочее сырье для патологоанатома, а на меня, который стоит, думает, смотрит. Он видит меня, и мне он кажется очень знакомым. Впрочем, это не удивительно: у родителей моей жены много знакомых врачей, поэтому многих из них я знаю.
Заметив мой взгляд, человек встает со стула и направляется ко мне. На нем действительно простыня, но он завернут в нее как-то изящно, в ней он похож на древнего римлянина или грека, и пока я рассматриваю складки на его одеянии, человек подходит ко мне и останавливается в шаге. Я смотрю ему в лицо и узнаю его: это тоже я!
Я в молчаливом оцепенении, а тот - Другой Я - просто и открыто глядит на меня, ожидая, когда я с ним заговорю. Легкость его взгляда придает некоторую уверенность, но я все равно стою как истукан, ничего не предпринимая. Тогда Другой берет меня за руку.
- Тебе нужно вернуться, - говорит он и указывает взглядом на труп.
- Где я? - спрашиваю я.
- В реанимации. В Республиканской больнице.
- Что со мной случилось?
- Ты попал в аварию. - Голос Другого в точности похож на мой, и он спокоен и плавен, как тихие воды неспешной реки.
Точно! Мерзкий день! Самый ужасный день в моей жизни! И таким он стал с самого утра. Мало того, что я сильно опоздал в прокуратуру Железнодорожного района, где я работаю следователем, так еще и нарвался на Прокурора, когда спешно входил в здание. Прокурор мне ничего не сказал, но он меня видел...
Опоздал я, кстати, потому что в очередной раз с женой у меня вышел скандал, опять из-за моей работы. Последнее время мы часто скандалим. Потом еще долго не заводился автомобиль, надо в сервис отогнать, да все некогда...
И еще это дело, которым я занимаюсь! В прошлом месяце к нам поступило дело о серьезных финансовых махинациях, в которых, между прочим, замешана местная телезвезда. "Звезду" поместили в СИЗО, а журналисты тут же подхватили эту новость и, за неимением никаких других ярких событий, почти месяц муссировали эту тему на разные лады. Естественно, что следователя, занимавшимся этим делом, помимо журналистов ежедневно терзали и сам Прокурор, и из Правительства Республики. И вот, по истечении трех недель рассмотрения дела, следователь... попадает в больницу. Ждать его уже нет смысла: защитники "звезды" и так уже сравнивают это дело чуть ли не со Сталинскими репрессиями. Припомнили даже что он - "звезда" - выступал в поддержку одного из политических кандидатов, дескать, теперь власти мстят ему. Дело передали мне, дав распоряжение разобраться с ним в кратчайшие сроки.
Поначалу я даже образовался: на таком громком деле можно неплохо "засветиться" и, кто знает, может быть даже продвинуться по службе. Я схватился за него обеими руками, начал задерживаться на работе до девяти вечера, но уже пары дней оказалось достаточным, чтобы понять, что доказательная база обвинения не слишком убедительна, толковому адвокату есть где разгуляться. Будь это обычное дело, его нужно было бы направить на доследование, но сейчас, когда уже прошло столько времени, и вокруг поднялась такая шумиха... Не понимаю, зачем управление экономической безопасностью1 так торопилось?! И почему предыдущий следователь так долго тянул?! А теперь я в тупике: сейчас возврат дела ляжет пятном даже не на меня - на Прокуратуру, на всю правоохранительную систему, начиная с управления. Но, с другой стороны, если дать делу ход, то в суде оно может просто развалится, и это будет уже настоящий скандал, который, чего доброго, дойдет до Москвы. Журналисты начнут трубить, что Прокуратура бездоказательно держала за решеткой любимца публики, а внутри Прокуратуры все будет выглядеть так, будто я запорол дело целого коллектива! Я уже подумываю, будто меня специально подготовили на "заклание", что прежний следователь попал в больницу не просто так, а спихнул дело с себя...
Но если бы мои неприятности ограничивались только этим! Настоящая беда случилась ближе к вечеру. Около 18 часов мне позвонили из Скорой помощи и сообщили, что моего сына доставили в тяжелом состоянии!
Максимка!
Максим - студент. Веселый шустрый парень, такой же подвижный как я, только много лучше. Он учится на технолога. Хорошо учится, поступил в университет на "бюджет" и первый курс закончил на пятерки. Сейчас - летом - он устроился в бригаду строить дачи. Молодец! И вот мне сообщают, что его доставили в Республиканскую больницу с большой потерей крови. Его сбила машина. Сбила и скрылась.
Я как ошпаренный соскакиваю со своего места и уже через полминуты оказываюсь у своего автомобиля. Слава богу, автомобиль завелся сразу!
Мой путь пролегает по проспекту 50-летия Октября, спускающемуся вниз к развязке. Этот участок - самый сложный на всем моем пути: в это время здесь всегда пробка, но на этот раз пробка просто чудовищная - видимо, где-то внизу авария. Конечно, с московскими она не сравнится, но, тем не менее, до ближайшего перекрестка - участок менее полутора километров - я ползу без малого двадцать минут!
Звоню жене Вике, чтобы сообщить ей об аварии. Она уже рыдает - ей успели сообщить. Вика спрашивает у меня подробностей, а я сам ничего не знаю, я стою в пробке!
Я весь на взводе! Наш ряд ползет как черепаха, а автомобили слева едут, как ни в чем не бывало. Понимая, что это бессмысленно, я все же решаюсь перестроиться и жду, когда между машинами слева появится промежуток, но они все едут и едут. Наконец, появляется возможность, и тут меня опережает черный Лексус. Мысленно чертыхаюсь, но пропускаю его и еще один автомобиль и только после них встраиваюсь в ряд, причем делаю это так грубо, что почти подрезаю следующую тойоту. Тойота дает короткий возмущенный гудок. Весь этот маневр я совершаю вынужденно: я слишком взволнован, чтобы просто стоять и ждать, я должен что-то делать. Мы проезжаем несколько метров и... останавливаемся - светофор на перекрестке впереди загорелся красным. Долгие томительные секунды. Наконец загорелся зеленый, наша полоса трогается, но продвинувшись на несколько метров, останавливается как вкопанная. А наши соседи справа едут вперед, будто зеленый свет только для них. С досады бью ладонями по рулю и проклинаю свою глупость и тот Лексус, как будто бы именно он виновен в заторе!
Делать нечего, стоим больше полминуты, которые мне кажутся, как полчаса. Пока стоим, я вспоминаю о Максимке. Хваткий парень, в его годы меня еле на учебу хватало, а он вон, прямо с первого курса умудрился подработку себе найти. И ведь все, чтобы семье помочь. На мгновение забывая, что он в больнице, я улыбаюсь. Недавно у нас с женой родился еще один сын Антон, и мы решили расширить жилплощадь. Взяли кредит, купили квартиру, и, как назло, посыпались неприятности одна за другой: то холодильник сгорел, то соседей затопили, то на работе премии лишили. Еще у тещи с тестем на даче крыша потекла, тоже пришлось помочь перекрыть... Одним словом, с каждым месяцем кредит отдается все сложнее и сложнее. Начались просрочки, пока небольшие, но только позволь им появиться! Напряжение в семье постепенно нарастало и вот теперь стало выливаться в семейные конфликты.
Думаете, наступила "черная полоса"? Ничуть! Эта черная полоса тянется практически всю мою жизнь. Мне хронически не везет! Не то, чтобы абсолютно ни в чем, но просто удача улыбается мне во всяких незначительных мелочах, а вот что касается вещей, которые действительно для меня важны, то в них везения мне нет категорически!
За этими воспоминаниями подъезжаю к первому перекрестку. Светофор преодолеваю быстро, но за ним пробка продолжается. И снова тянутся минуты.
Мы медленно проползаем мимо трамвайной остановки. Здесь наш путь пересекается с трамвайной линией. Пересекается по диагонали: если до этого она шла вдоль дороги справа, то после рельсы продолжают свой путь слева от нас. Я вижу отходящий от остановки трамвай и понимаю, что если я не успею проехать трамвайные пути до него, то буду ждать, пока трамвай, вклиниваясь между автомобилями, как ледокол во льдах Арктики, не пересечет всю образовавшуюся здесь кутерьму и не освободит мне путь. Пытаюсь проскочить линию, и тут меня снова подрезает тот самый Лексус! Как он оказался позади меня?! Словно дразня, его черный кузов блестит в лучах еще высокого летнего солнца.
Я вынужден пропустить его, но трамвай пережидать не хочу и поэтому встаю прямо на трамвайной линии. Вожатая трамвая, возмущенная моим поступком, дает бесконечно длинный и бесконечно противный звонок, а я стою поперек трамвайного пути и жду, когда смогу тронутся с места. Жду, слыша этот протяжный противный звонок! Эта валькирия в оранжевом жилете выводит меня из себя!
Кажется, проходит бесконечность, прежде чем я трогаюсь с места и продолжаю свой путь вниз к развязке из трех мостов, под которыми мне предстоит проехать. Перед мостами еще один перекресток, но это последнее, слава богу, препятствие.
Пока спускаюсь, почему-то вспоминается блеск кузова Лексуса, и это сочетание черного и сверкающего вытаскивает из памяти образ газона, мимо которого я регулярно прохожу. Газон не очень большой, круглый и оформлен в виде символа "Инь-Ян", где темная часть засажена травой, а светлая - засыпана ослепительно белым сверкающим кварцем. Первый год газон был в порядке, он радовал глаз и поражал своей необычностью. Прорастающие на белой его части одуванчики регулярно пропалывали, но вот бороться с пыреем было практически невозможно. Какое-то время его еще пытались контролировать, убирая камушки и выкапывая под ними негустые корни травы, но это помогало ненадолго. Трава лезла все настырнее и настырнее и вскоре на газон махнули рукой. За три года, "темная Инь" захватила практически всю клумбу, оставив от светлой "энергии Ян" лишь тонкий полумесяц.
Я ухмыляюсь: как это похоже на мою жизнь: шаг за шагом все, что когда-то доставляло мне радость, начинает доставлять проблемы и печали: жена, новая квартира, хобби, работа, автомобиль, теперь сын. Темная сторона медленно и упорно вытесняет все светлое, что еще оставалось в моей жизни и никакими усилиями этому невозможно противостоять.
Вдруг раздается звонок, достаю телефон - незнакомый номер. Пока размышляю отвечать или нет, на трамвайную линию впереди меня выскакивает тот самый Лексус. Пользуясь тем, что линия пустая, он мчит по ней вперед, к эстакаде. Этот Лексус действует на меня, как красная тряпка на быка! Мысли мои вертятся в голове, как снежинки во время вьюги. Все происходит так стремительно, что я уже не контролирую ситуацию, меня словно одну из этих беспомощных снежинок несет ветер сиюминутных мыслей, желаний, эмоций. Я забываю про телефон и, не осознавая до конца, что происходит, следую примеру Лексуса. Теперь мне не нужно ждать зеленого цвета: я могу проскочить перекресток на полном ходу.
Телефон перестает звонить, но через несколько секунд снова звонок с этого же номера. Подношу телефон к уху. Голос из телефона сообщает, что звонит из больницы, и я весь переключаюсь на голос говорящего! Все происходит стремительно! Когда я поднимаю глаза, то успеваю увидеть перед собой лишь желто-черную раскраску опоры второго моста...
Я даже не успеваю испугаться... Хлопок подушки безопасности - последнее, что я помню. Однако я забыл пристегнуться, и подушка мне не особенно помогла.
Снова оглядываю палату, как будто теперь ситуация для меня стала яснее. Но она ничуть не яснее!
- Кто вы? - спрашиваю я Другого.
- Тебе надо вернуться, - вместо ответа повторяет тот. - И как можно скорее.
- Да ведь Максим же здесь! - вдруг осознаю я и снова машинально обшариваю углы взглядом.
- Его здесь нет. Он в морге, - спокойно отвечает Другой.
Эта новость колоколом звучит в моей голове, но в то же время теперь она почему-то не кажется мне такой ужасной. Меня охватывает холод, но и это скорее прижизненная привычка (потому что так надо), чем эмоциональная реакция.
- Он умер?
- У него были серьезные внутренние травмы, и он потерял много крови.
С этими словами за спиной Другого появляется темное пятно, оно медленно расползается в стороны, поглощая стены.
- Он шел к автобусной остановке, и тут его сзади сбил автомобиль, - немного печально, но все же спокойно отвечает Другой. - Водителя случайно занесло на обочину, немного, лишь одним колесом. Максим шел слишком близко к трассе...
- Почему он шел к остановке!? Почему он не уехал со всей бригадой? У них же есть грузовик и минивэн.
- Так получилось.
Я на мгновение закрываю руками лицо и тут же резко опускаю их.
- Водителя арестовали?
- Нет, он скрылся. Твой сын упал с насыпи. С дороги он был не виден, так что его обнаружили только спустя полчаса дачники, которые тоже шли на остановку. Пока позвонили в скорую, пока приехали...
Я не знаю, краснеет ли лицо у умерших духов, но думаю, что у меня оно в этот момент стало пунцовым от гнева!
- Гад! - только и могу прошипеть я сквозь зубы. Пятно за спиной Другого резко растягивается, захватывая почти половину комнаты.
Другой озабоченно смотрит вокруг, на черноту окутывающую комнату, и пытается снова поймать меня за руку.
- Тебе нужно вернуться, через несколько минут кислородное голодание убьет твой мозг и тогда возвращение будет невозможно.
- Плевать! - отвечаю я. Смерть, оказывается, не такая страшная штука, напротив, мне кажется это отличным способом избавиться от всех проблем разом. Моя смерть станет благом для всех: выплаты по страховке покроют ипотечный кредит, жена сможет быстро по нему рассчитаться и избавится от такого раздражающего фактора, как я (я вспоминаю утреннюю ссору). Старший сын уже мертв, а младший - он слишком мал, чтобы понять, что произошло.
Врач за моей спиной напоминает:
- ... пульс отсутствует.
На меня это действует как сигнал: здесь мне больше делать нечего. Я обхожу Другого и вхожу в тьму. Пятно тут же замыкается за моей спиной, и вокруг нас оказывается темный коридор. Коридор, подвал, подземелье, которое не имеет конца. Я еще слышу разговоры врачей, но с каждым моим шагом они становятся все тише и тише.
- Твое время еще не пришло, - строго говорит Другой за моей спиной.
- Значит сейчас придет, - сухо отвечаю я и иду вперед по коридору. Я хочу уйти из этого мира, полного неудач, бедствий, проблем. Куда я иду - я не знаю и не хочу знать. С каждым шагом, укрепляя мое намерение, в голове всплывают различные неприятности, произошедшие со мной за жизнь и принесшие мне столько скверных моментов. Сейчас я с легкостью вспоминаю даже школьные события, о которых давным-давно забыл! Меня начинает ужасать тот мир, в котором я жил, и как сильно контрастирует с ним мое нынешнее состояние без боли.
- Стой! Вернись! - окликает меня Другой, но я даже не оборачиваюсь. Вокруг тьма, однако, это не мешает мне видеть ровные стены коридора и проход, теряющийся впереди.
- Зачем? Что там меня ждет? Ничего хорошего!
- Ты не справедлив к миру! Он удивительно тонко устроен!
- Да ты что! - саркастически отвечаю я. - Что там может быть такого тонкого?
- Всё!
- Что всё?
- Все устройство мира удивительно приспособлено для возможности жизни. Взять хотя бы воду. Ты не задумывался, почему вода, которой так много в природе, является таким замечательным растворителем солей, необходимый для жизни?
- Потому что так устроена, - небрежно отвечаю.
- А почему она так удачно устроена? Почему она легко испаряется? Ведь она могла быть не летучей и тогда невозможны были бы дожди, а на суше не было бы жизни!
- Да какое мне дело? - отвечаю я, но тот как будто меня не слышит:
- Почему только вода при замерзании расширяется и становится менее плотной? Ведь больше в природе ни с одним другим веществом такое не проходит! А ведь иначе бы льды погружались вниз, и даже океаны промерзали бы до самого дна.
Другой идет за мной. Он искренне удивлен моей безразличностью к мироустройству, и продолжает перечислять:
- Почему есть гравитация, которая позволяет существовать и звездам, и планетам? Гравитация - свойство частиц, но ведь частицы могли бы возникнуть и без нее.
Я удивлен, что он придает значение каким-то банальным, малозначимым вещам. Видит чудо на голом месте.
- Тебя это удивляет? - спрашиваю я.
- А тебя нет? Тебя разве не удивляет, что на основе углерода можно создать столько соединений с СОВЕРШЕННО различными свойствами?! - произнося это, Другой делает особенный упор на слове "совершенно". - Алмаз, уголь, белки, древесина, пластик... Любое вещество с любыми свойствами! А разве не здорово, что в жирах и углеводах сохраняется так много энергии, что один крестьянин может прокормить сотни людей? Это позволяет каждому человеку иметь собственное занятие, а не искать пропитание круглые сутки. Разве не удивительная "мелочь", что есть термоядерная реакция, которая позволяет светить Солнцу? Да даже то, что атомы состоят из протонов и нейтронов - разве это не удивительное явление? Ты можешь мне объяснить, почему существуют нейтроны? Объясни, почему при возникновении Вселенной их появление было неизбежно?
- Да какая разница! - отвечаю я равнодушно.
- Если бы не нейтроны, протоны бы не смогли "ужиться" в одном ядре. Они бы растолкали друг друга своими плюсовыми зарядами. Не было бы ни железа, ни кремния, да даже того же кислорода не было бы! "Какая разница!"
Другой входит раж:
- Или хотя бы вот. Кислород отличается от углерода тем, что в нем всего на два протона меньше, а, тем не менее, у него совершенно другие свойства, и эти свойства ему придает не масса, а именно электрический заряд ядра! Понимаешь?! Только из-за того, что увеличился заряд ядра, прозрачный газ-окислитель кислород превращается в черный уголь - топливо для этого самого кислорода.
Он перечисляет примеры с таким упоением, словно читает сонеты Шекспира, и я вынужден остановиться, чтобы заткнуть его.
- Ну и что?! Протоны, электроны... Ну не было бы их - не было бы и нас! Все просто. И еще неизвестно, что было бы лучше.
Другой кажется слегка ошарашенным:
- Ты живешь в этом мире, здоровый, сытый, у тебя хорошо оплачиваемая работа, дом, жена, дети...
- ...Одного из которых сегодня сбила какая-то мразь и даже не помогла ему!
- Ты считаешь, что судьба к тебе несправедлива? Тебя угоняли в рабство? Ты болел чумой? Ты пережил блокаду в Ленинграде?
- Господи, вот только не начинай! - раздраженно машу я рукой: сколько раз мне это говорили! - Машина, дом... Ну да, все это правда, это у меня есть. Но это не вся жизнь, это лишь вершина айсберга. Это знаешь как... Как про парализованного сказать, что он ест, пьет, ни ему работы, ни домашних забот. Он целыми днями лежит в постели, смотрит телевизор, окруженный заботой и молодыми медсестрами. И это тоже будет правда, но только ни дай бог кому такой судьбы!
Другой смотрит на меня молча. В его взгляде чувствуется сожаление. Может это сожаление ко мне, может - сожаление, что приходится связываться со мной. Меня несколько смущает этот взгляд, и он - единственное, что удерживает меня от того, чтобы развернуться и идти дальше. Почему-то мне важно узнать, что он думает, и я стою и ожидаю ответа.
- Что бы ты ни имел, ты никогда не будешь счастлив, пока не научишься ценить то, что у тебя есть, - негромко говорит Другой. - Что ты хочешь? Дом у озера, шикарный автомобиль, много денег?
Откуда он знает? Большой дом на берегу Телецкого озера на Алтае, да еще так, чтобы из окон было видно и водную гладь и горы - это прямо моя идея фикс. Когда-то в юношестве я увидел фотографию этого озера и просто влюбился в него. Денег на это у меня нет, но в мечтах я часто переношусь в мою маленькую сибирскую Швейцарию. Вот почему-то берег Байкала я для осуществления своей мечты не представляю. Только Алтай. Автомобиль представительского класса - другая моя мечта, она более осуществимая и я планирую... планировал взять его в кредит, когда разберусь с ипотекой.
- Представь, что это у тебя уже есть и даже более того, - продолжает Другой. - Думаешь, что если ты не дорожишь имеющимся, ты будешь ценить и это новое? Не будешь.
- Откуда ты знаешь? - раздраженно спрашиваю я: меня бесит, когда всякие начинают заявлять, будто знают, что для меня лучше.
- Потому что счастлив тот, кто радуется тому, что есть у него, и несчастен тот, кто постоянно думает о том, чего у него нет. Ты подчинился животному инстинкту и страдаешь от этого.
- Какому там еще инстинкту?
- Животному, - повторяет Другой. - Ты перевел все свое внимание, все свои силы на то, чего тебе не хватает. Это поведение свойственно всем животным, ведь если в природе зверьку не хватает, скажем, воды, он не может быть спокойным, он не имеет такого права. Он забывает про еду, тепло, и все свои силы бросает на поиск воды. Он начинает бредить водой, иначе он умрет. Но это в природе, там подобные стремления - это вопрос выживания. Но чего ты хочешь? Разве твое выживание зависит от этого? Неужели если ты не получишь этих излишеств, это вызовет цепь событий, которая закончиться смертью твоих близких? Конечно же, нет! Современному человеку нужно гораздо меньше усилий, чтобы обеспечить себя необходимым. Но, тем не менее, ты все свои силы бросил на борьбу за то, что не сделает тебя счастливым. Ты хочешь провести так всю свою жизнь? Серьезно? Сто лет назад даже короли не могли позволить себе всех тех удобств, которые для тебя как в порядке вещей! Миллионы людей сейчас имеют меньше тебя, но даже они умудряются получать от жизни удовольствие. Даже в бедных трущобах можно найти таких. Их мечты тоже не все реализованы, но это не мешает им жить. В чем дело? Что не так с тобой? Или может что-то не так с ними?
Эти слова выводят меня из себя, но вместо ответа я разворачиваюсь и иду дальше. Только сейчас замечаю, что стены этого темного подземелья покрылись выступами, и по ним ползают огромные пауки. Может быть обстановка изменилась, пока мы стояли? Может быть, действительно, время работает против меня и дальше будет только хуже. Впервые задумываюсь: не повернуть ли назад?
А Другой продолжает мне капать на нервы:
- Ты думаешь, что твое счастье зависит от вещей и удобств? Ты перепутал "средства" с "целями". Человек хочет быть не богатым, знаменитым, здоровым или свободным. Человек хочет быть счастливым - вот его основное желание. И именно для того, чтобы быть больше счастливым и поменьше несчастным, именно для этого ему нужно имущество, здоровье, семья, свобода, уважение. Все это необходимо, безусловно, но излишества не привнесут изменений в твоей душе, а, значит, не сделают тебя счастливым. Счастье не материально, и в этом-то вся проблема: ты не можешь понять, где его можно получить, как оно приходит, как уходит, сколько его у тебя. Ты просто знаешь, что счастье есть где-то, ты даже знаешь людей, которые счастливы (или, по крайней мере, кажутся такими), но ты не можешь им заглянуть в душу, ты не можешь сравнить их душу со своей. С материальными вещами проще: их можно увидеть, их можно пощупать, измерить, объективно понять, что они есть, или их нет, уменьшается их количество или увеличивается. Ты однозначно скажешь, где можно достать эти вещи, какие действия приводят к их обретению, а какие - к потери. Со счастьем не так. Так получилось, что ты его потерял и не знаешь, как вернуть. Ты читаешь книги, смотришь телевизор, социальные сети и отовсюду ты видишь улыбки и невольно думаешь: вот они-то по-настоящему счастливы, вот бы и мне так! И тогда ты сравниваешь себя с ними. Но ты можешь сравнить только осязаемые вещи, условия, окружение, что они могут позволить, как они себя ведут, что говорят, но ты даже не можешь узнать "закулисную" жизнь этих людей. И тогда на основе увиденного и услышанного за всю жизнь, ты придумываешь сценарий своего счастья: "Я буду счастлив, если у меня будет это и то. Квартира такой-то площадью, желательно в таком-то районе. Жена, столько-то детей, одежда, бытовые приборы, такой-то автомобиль. Я буду выглядеть вот так. У меня будут такие знакомые, а вот таких знакомых у меня не будет. И все будут относиться ко мне вот таким образом. И пока я этого не достигну, я не буду счастливым!" И вот ты отвернулся от жизни и ждешь момент, когда тебя будут окружать вещи люди, события, соответствующие твоим стандартам, да и сам ты вдруг станешь подобием Джеймса Бонда. И получается, что из всего множества удивительных проявлений жизни, ты выбрал лишь крохотную лубочную картинку с большим домом на берегу озера и представительской машиной.
Он замолкает, очевидно, ожидая моей реакции, но я игнорирую его. Тогда Другой продолжает:
- По сути, в твоей жизни было ничтожное количество ситуаций, в которых ты не мог бы быть счастлив. Ты не болен, ни твоим близким, ни тебе ничто не угрожает, а ты, все равно отвернулся от жизни и бросил все свои силы на то, чтобы она полностью походила на эту картинку. Придумал правила для окружающего мира, для людей. Даже для себя! Правила как должно быть, чтобы ты мог принять этот мир. А эти правила не срабатывают. Не срабатывают, потому что не учитывают всего многообразия мира, они - из твоих фантазий. И ты боишься, что все пойдет не по твоим правилам, нервничаешь, когда именно так и происходит, хочешь на это повлиять, впихнуть все обратно в твою же придуманную систему. А не выходит! Все это расползается. И ты начинаешь расстраиваться еще сильнее, впадаешь в депрессию, "мир меня не устраивает"! А всегда ли плохо то, что события произойдут не так, как ты намечал? Если человек будет вести себя не так, как ты хочешь? Если у тебя самого что-то не получится? К каким фатальным последствиям это приведет?
Он как будто ждет от меня ответа, но я только ускоряю шаг. Однако голос Другого не отстает от меня ни на шаг.
--
Но не в этом даже самое большое разочарование. Ты надеешься избавиться от проблем, но на деле эти реализованные мечты принесут новые проблемы и сложности, а порой в этой сусальной картинке нет ничего радостного, если твое сердце не горит этим делом, если ты не готов заниматься этой работой не получая за это ничего. Ты достигаешь цели и понимаешь, что за большими деньгами стоят большие риски, на высокую должность сваливаются большие проблемы... Ты окружаешь свою жизнь тем, о чем мечтал, покупаешь дом, ликуешь пять минут, но вскоре осознаешь, что просто обменял одни неприятности на другие, а счастья как не было, так и нет! И все это потому, что ты концентрируешь внимание не на ценностях, а на трудностях. Тогда ты придумываешь новую цель и говоришь: "теперь для счастья мне нужно еще и это". И все начинается по новому кругу. Если не получаешь желаемое, страдаешь, получаешь - разочаровываешься. "Дайте человеку необходимое и он захочет удобств. Обеспечьте его удобствами -- он будет стремиться к роскоши... Одарите его всем, что он пожелает -- он будет жаловаться, что его обманули и что он получил совсем не то, что хотел"2. А в это время, жизнь проходит, потому что жизнь - это машины, яхты, виллы. Жизнь - это как раз и есть то, что происходит с тобой каждую минуту.
На какое-то время он замолкает.
- Помнишь, как ты был ребенком? - вдруг с необычной мягкостью спрашивает он. - Разве тогда тебя только новая игрушка делала счастливым? Разве мир для тебя не был полон радостей? Разве год жизни не тянулся как нечто невероятно долгое и удивительное?
- Сравнил, - хмыкаю я. - Какие проблемы у ребенка?
- А в детстве у тебя не было проблем? Они были "копеечные", но ведь ты переживал всем сердцем из-за порванных брюк, потерянной варежки, разбитой коленки. Разве взрослые не заставляли делать то, что тебе не хотелось, разве родители тебя не наказывали? И, тем не менее, эти проблемы не отравляли тебе жизнь.
- В детстве у меня была уверенность, я мог положиться на взрослых, а сейчас - только на себя!
- Это не проблемы, это - страхи, - удрученно произносит Другой. - Ты всю жизнь боишься событий, которые так никогда и не случаются. А даже если и случатся, сколько из них приводят к беде? К реальной беде! Или ты думаешь, что одними переживаниями сможешь избежать неприятностей?
- Избежать может и не смогу, но смогу предусмотреть и подготовиться, - говорю я, перескакивая через огромный корень, пересекающий мой путь.
- Получается, что ты всю жизнь проводишь в проблемах только потому, что боишься этих самых проблем. Только какая тебе от этого польза? Как часто твои опасения в точности совпадали с тем, что происходило? Вот чего ты боишься на своей работе? То, что все пойдет не так как ты планировал? То, что "завалишь" дело и человека оправдают? Нет, ты не этого боишься. Ты боишься гнева начальника, ты боишься недовольства твоих коллег, подпорченной карьеры. Ты даже не так боишься потерять работу, как этих неприятностей! А подумай, что ужасного произойдет, если все пойдет не совсем так, как ты запланировал? Ну, вот что фатального в том, что Прокурор вызовет тебя "на ковер"? Ты думаешь, он сам хочет скандала в суде? Нет. Он поручил тебе это дело не для того, чтобы ты непременно посадил обвиняемого. Что будет, если ты откажешься передавать дело в суд? Он казнит тебя? Нет. Уволит? Тоже нет. А даже и уволит, неужели ты думаешь, что ты не найдешь работу, и твоя семья умрет с голода? Нет, тебя не так тревожит смерть от голода, как то, что у тебя не будет домика у озера, дорогой машины и новой должности. Скольких людей погубили не реальные беды, а именно страхи! Думаешь, что своим "серьезным" отношением к жизни ты держишь ситуацию под контролем? Никто не может этим похвастаться, никто не может повлиять даже на сотую долю процента тех факторов, которые влияют на его жизнь. Президент обладает максимальными полномочиями, но даже он не всегда может изменить ситуацию, как хочет. Мы не можем повлиять ни на мировую экономику, ни на климат, ни на других людей, да что говорить, большинство даже на себя не могут повлиять. Думаешь, постоянный страх и озабоченное лицо помогут тебе? Отнюдь. Осенний лист, летящий по ветру, имеет такие же основания считать, что "держит ситуацию под контролем".
- Если я буду беспечным, то наживу множество проблем, - возражаю я. - Как там Конфуций говорил? Кто... кто не думает о далеких неприятностях...
- "Того, кто не задумывается о далеких трудностях, непременно поджидают близкие неприятности" - поправляет меня Другой. - Только я не предлагаю быть беспечным. Твоя роль - быть кормчим на лодке твоей жизни. Ты спускаешься по реке, но ты не в силах управлять ее течением, ты не сможешь изменить пороги на ней. Все что тебе остается, это плыть по выбранной реке, какой она есть, следить за водами, подправлять веслом свой курс, избегать мелей и причаливать к берегам, к которым тебя принесет река. Это все, что тебе под силу. И для этого совсем не нужно озабоченное лицо и постоянный страх перед порогами, которые может быть там внизу и есть.
- Всё пустить на самотек? - раздраженно спрашиваю я.
- Позволь жизни вести тебя куда надо. Твои мысли о будущем занимают слишком много места. Когда надо, жизнь сама предоставит тебе возможности, даже подтолкнет. Не тревожься о завтрашнем дне; завтрашний день сам побеспокоится о себе. Для каждого дня достаточно своих тревог3. Иди по жизни уверенно: то, что для тебя действительно важно - найдет к тебе дорогу; того, что не предназначено тебе, ты не достигнешь ни при каких усилиях. Вспомни хотя бы дерево у дороги, вспомни про знакомство с женой.
Я понимаю, о чем он. Мне даже не надо объяснять.
"Вспомни про знакомство с женой". Еще, будучи студентом, как-то однажды, возвращаясь домой (а мой путь проходил через железную дорогу), я заметил пьяного веселого человека, который, еле переступая через рельсы, пытался пересечь Транссибирскую магистраль. Была зима, время было темное, народу никого. Если бы этот человек упал на рельсы, что было весьма вероятно, то следующий же поезд разделил бы его на части. Я подошел к мужчине и осторожно спросил, нужна ли ему помощь. Мужчина оказался разговорчивым и вместо того, чтобы ответить на мой вопрос, начал извиняться и говорить, что вообще он совсем не пьет. Чтобы не было беды, я решил перевести его через рельсы. Делом это оказалось не таким простым: мужчина постоянно останавливался, запинался об рельсы, заваливался и все рассказывал, рассказывал, рассказывал. Когда мы, наконец, миновали железнодорожные пути, я уже много что о нем знал: например, узнал, что он врач и возвращается с банкета по случаю юбилея и вручения ему государственной награды. Также он рассказал, где он живет, а поскольку это было недалеко, то я решил довести его до дома, чтобы он не упал и не замерз.
Путь до дома дался нам намного проще: под ногами мужчины уже не путались рельсы, и теперь он шел бодро, навалившись на меня всем своим весом. Всю дорогу мой попутчик без умолку болтал, так что к концу я уже знал всю его биографию.
Дверь нам открыла его дочь. Она была очень встревожена и, увидав отца, взволнованно закричала на него. Как я понял, отец во время банкета решил освежиться, оделся и вышел на улицу. Пробыв там некоторое время, он забыл про мероприятие, и, взглянув на часы, решил, что пора идти домой. В то время как мы с ним пересекали железную дорогу, все участники юбилея обыскивали округу в поисках виновника торжества (мобильные телефоны тогда еще не были широко распространены).
Пока девушка звонила в банкетный зал, я попрощался и ушел.
Так произошло наше первое знакомство с Викой. На ту пору у меня уже были отношения с однокурсницей, поэтому тогда я даже не поинтересовался ее именем. Хотя, признаюсь, девушка мне очень понравилась.
Прошло много лет, произошло много событий: я окончил университет, расстался со своей девушкой, Пангея4 раскололась на материки...
Как-то раз один из моих бывших однокурсников решил жениться и пригласил меня на свою свадьбу. Мероприятие прошло весело, и вот когда уже все стали расходиться, у выхода меня поймал распорядитель на свадьбе - еще один мой приятель - и попросил доставить до дома одну из гостей. Я узнал ее сразу, а вот она меня - нет. В тот вечер она была чем-то расстроена. Это я уже после узнал, что когда она расстроена, ее лицо приобретает немного надменное и даже какое-то брезгливое выражение, но тогда я по этому выражению лица заключил о ее высокомерии.
Мы вышли на улицу, я вызвал такси. Не имея намерения знакомиться с Викторией ближе, а единственно из приличия, чтобы скоротать время, я решил с ней заговорить. Но о чем можно было говорить с незнакомым человеком? О прошедшей свадьбе и о погоде! А погода стояла прекрасная: легкий ветер дул в наши лица летними прохладными струями, в чистом небе сияли звезды, и стояла такая умиротворяющая тишина, что ехать никуда не хотелось. Однако разговор не пошел, девушка все также была расстроена, а в моих глазах - неразговорчивой, неприступной и надменной. Тогда я напомнил ей про нашу первую встречу. Мимолетно, не рассчитывая, да и не желая заводить с ней разговор. Но на мое удивление Вика была этим поражена и неожиданно преобразилась. Оказалось, она очень хорошо помнит этот вечер. Сразу же она наговорила мне благодарностей и поставила мне в вину, что тогда я так быстро ушел, даже не попив чаю.
Слово за слово, мы разговорились, и она сама предложила пройтись до дома пешком. Идти было далеко, но мы об этом даже не задумывались. Нам оказалось интересным быть друг с другом, и чем больше мы говорили, тем больше нам это нравилось, и тем медленнее мы шли. К ее дому мы подошли, когда на востоке небо уже стало светлеть.
Фраза "дерево у дороги" тоже понятна мне сразу. Когда родился Максим, вздумалось мне вырастить дерево. Нет не из-за банальной мужской триады "дом-дерево-сын", а просто мне казалась отличной идея, что Максим и дерево будут расти вместе, и что когда они оба будут большими, Максим будет знать, что это дерево посадил его отец. И быть может когда-нибудь он придет к этому дереву со своими детьми и скажет: это дерево посадил ваш дедушка.
Растение было решено высадить у тещи на даче, но поскольку участок у нее уже весь был распланирован, то выбор места пал за пределы садоводства, по пути к автобусной остановке, в низине, тем более что там раскинулась степь, и каждое дерево было видно издалека. С посадочным материалом тоже никаких проблем не было: на соседнем заброшенном участке росла старая яблонька-дичка, от которой постоянно появлялись молодые поросли.
В первый год я выкопал самый большой отросток и перетащил его поближе к автобусной остановке. Но полива только в выходные в сухом климате Бурятии оказалось недостаточно, и вскоре палящее сибирское солнце убило мое деревце. Я высадил новое, но и его постигла та же участь. На следующий год я посадил росток поменьше и пораньше, в тени большого многолетнего сорняка, в надежде, что оно успеет укорениться раньше, чем придет тридцатиградусная жара. Света деревцу теперь выпадало меньше, но зато трава защищала его от прямых солнечных лучей. Это действительно немного помогло: деревце хоть и страдало от засухи, но дожило до осени. А вот пережить зиму у него не получилось.
Я не отступал! Я снова высадил растение на том же месте, но теперь замульчировал землю прошлогодней травой. Благодаря этому, вкупе с более дождливым летом, деревце укоренилось и хоть росло не быстро, все же не погибало. Через год, с началом дачного сезона, мы с уже подросшим Максимом проведали моего подопечного. По всем признакам было видно, что деревце пережило зиму и вскоре будет готово выпустить свои листочки. Но этому было не суждено случиться: пал прошлогодней травы, устроенный кем-то за пределами садоводства, сжег мое деревце до корня. Сухие ветви рослого сорняка и мульча, призванные спасать деревце от палящего солнца, стали топливом для огня.
Осенью по очередному ростку проехал грузовик.
Следующее растение целый год просидело в своей лунке, не увеличиваясь в размерах, но и не погибая. Оно перезимовало, но нашествия лугового мотылька не перенесло.
Попытки продолжались, я пробовал высаживать другие деревья, надеясь, что с более неприхотливыми видами мне повезет больше, устанавливал пластиковые бутылки для капельного орошения, но все тщетно. Теперь Максим уже бежал рядом со мной, когда я тащил ведро воды и переживал за деревце, как будто это была и его затея. А деревья у папы все не росли и не росли.
Крест на этой затее поставил следующий случай: годом ранее для целей высадки я выкопал в городе тополек, который на новом месте прижился и пусть за лето не сильно вырос в высоту, но дал сразу пять боковых ветвей, благодаря чему стал выглядеть коренастым и крепким. Все лето я его регулярно поливал, а в августе наша семья отправилась к морю. Я был уверен, что деревце переживет эту недолгую разлуку, и после возвращения, первым делом, мы с Максимом отправились к своему зеленому питомцу (теперь мы уже приезжали на дачу не на автобусе, а на автомобиле). По пути мы спорили, по какую часть ноги деревце должно было вырасти, но то, что мы увидели, потрясло нас до глубины души! Вместо маленького тополька над нашими головами возвышался огромный ярко зеленый... рекламный щит, с которого красивая молодая девушка с широкой красивой улыбкой предлагала покупать товары в местной торговой сети. Щит был вкопан прямо в том месте, где сидел мой тополь, ни дальше, ни ближе. Ровно там, где находилась наша лунка, как будто бы тополь был условным знаком для установки рекламных щитов. Теперь я понимаю, что рабочие выбирали место для фундамента баннера, исходя из той же логики, из какой я выбирал место для дерева: недалеко от остановки; не слишком близко к дороге и, в то же время, не слишком далеко тот нее; возле тропинки, но на таком удалении, чтобы это не мешало прохожим. Но тогда для меня это стало чуть ли не знаком свыше.
- Представь себе ребенка, которого родитель ведет по какому-то важному делу, - продолжает Другой. - И вдруг ребенок увидел парк развлечений и начинает проситься, капризничать. Родитель крепко держит его за руку, и тогда ребенок начинает вырываться изо всех сил, падает на землю, кричит во весь голос - ведь, чтобы получить желаемое, нужно очень хорошо постараться! В конце концов, родитель сдается и отпускает своё чадо в парк развлечений. Ребенок рад: он взял все в свои руки и упорством изменил свою жизнь, хотя бы на день, но пойдет ли этот день ему на пользу? Вряд ли, ведь родитель вел его по важному делу, и это дело все равно стоит решать, только позже. И дай бог, чтобы из-за этой задержки не наступили тяжелые последствия или дитя не упало с качелей и не сломало себе ногу. Люди часто похожи на этого ребенка: они видят желаемую цель и пытаются ее достичь. Кому-то это дается сравнительно легко, а кому-то, чтобы получить чуть-чуть, нужно приложить чудовищные усилия. Но это считается нормальным! Более того, настойчивость вторых становится образцом: чтобы получить желаемое нужно стараться, жертвовать, повторять попытки снова и снова... И многие добиваются своего! Но стоит ли этот результат затраченных усилий? Кто-то ради карьеры теряет семью, лишается возможности завести детей. Кто-то теряет здоровье, другие - друзей. Это еще последствия в масштабах одной жизни. В масштабах же всего существования, человек не воспользовался удобным случаем, не прошел свой путь, а, возможно, даже ухудшил свое Наследие. Ничто не дается просто так, но то, что дается тебе с чрезмерными усилиями - не твое. Подумай, стоит ли цель затраченных сил, упущенных возможностей? Может быть, есть другой путь? Другая достойная цель, даже если о ней не пишут с восхищением таблоиды, не мечтают блогеры с миллионами подписчиков.
- Какой тогда смысл в существовании, если ты как бревно плывешь по течению?!
- Чтобы ты ни делал, ты совершаешь определенный путь. Учишься, развиваешь навыки. Но то, чего ты достигаешь в этой жизни в ней и останется. Однако жизнь непрерывна. Смерть на земле не означает прекращение существования. - Он в очередной раз пытается взять мою руку, чтобы успокоить меня, но я отдергиваю ее.
- У всего есть свой смысл, - продолжает Другой. - Но судить о смысле происходящего, только по нынешней жизни, все равно, что судить обо всей картинке лишь по одному паззлу.
'Опять' - думаю я, раздражаясь его наивным оптимизмом во время чумы, его примитивным взглядом на жизнь. Пусть он выглядит как я, и голоса наши похожи, но это совершенно другой человек. Я не могу даже примерить его образ как свое 'Альтер эго': он чужд мне! Его спокойные рассуждения всего лишь из-за того, что он не знает жизни. Его примитивные принципы ему просто удобны. О моих же переживаниях, похоже, он и понятия не имеет. Диванный моралист! Его попытки убедить меня, что моя жизнь на самом деле прекрасна, выводят меня из себя! Нет, я, конечно, не считаю, что моя судьба, действительно, сравнима с судьбой сильно больного человека, ленинградца-блокадника или даже просто жителя бедной страны. В моей жизни не было больших страданий, но и радости в ней тоже не было! Особенно последнее время. Я даже не помню, когда я смеялся последний раз. Вот так от души!
Длинная череда ударов, разочарований, неоправданных надежд, длящаяся уже не одно десятилетие, укрепила меня в мысли, что жизнь - это бесконечная вереница проблем и неприятностей. Конечно же, у меня были и светлые дни, но всё очень скоро возвращалось на круги своя, и, шаг за шагом, эта череда проблем и разочарований делала меня непроницаемым для радости и чрезмерно чувствительным ко всем даже незначительным неприятностям, ведь, как известно, любое небрежное прикосновение к воспаленным участкам кожи вызывает острую боль. Я даже боюсь представить, какой бы стала для меня жизнь после смерти Максима. Но теперь я свободен! И не важно, что меня ждет там, в конце коридора!
Продолжаю путь, но сейчас я иду не так уверенно и быстро: чем дальше мы уходим, тем более угрожающим становится подземелье: выступы превратились в корни, и теперь они разрывают стены и свисают почти до самой земли. Пауков и сколопендр тоже становится все больше. И только Другой настырно продолжает идти за мной:
- ... Ты думаешь только о "сейчас", но ты понятия не имеешь о своих прошлых жизнях и о своем будущем. Это, как если бы ты помнил только сегодняшний день, но не имел бы понятия о своем "вчера" и не мог бы предположить о своем "завтра". Тебя бы тогда тоже приводила в уныние работа, в то время, как кто-то отдыхал и предавался радостям. Не понимал бы, почему у тебя сегодня болит нога, когда на самом деле ты вчера ее повредил, и должно пройти какое-то время, чтобы она зажила. В день зарплаты радовался бы перечислению денег, как выигрышу в лотерею, даже не догадываясь, что эти деньги - всего лишь последствие твоих предыдущих дней...
Я не даю ему закончить, резко останавливаюсь и перебиваю его.
- Скажи, его арестуют?
Вопрос касается судьбы убийцы моего сына. Теперь чтобы увидеть Другого, мне приходится раздвигать густые заросли корней руками.
- Нет, его не найдут... - немного виновато отвечает Другой. - Свидетелей нет, следов не останется. Но он все равно от этого пострадает, не от того, что сбил -- это получилось случайно - а оттого, что бросил твоего сына умирать.
- Когда?
- Что когда?
- Когда он пострадает?
- Когда возникнут подходящие условия.
- То есть, может быть даже не в этой жизни?
- Не в этой.
- Прекрасно! - возмущенно восклицаю я. - То есть сейчас он будет радоваться, что убил моего сына и избежал тюрьмы, может еще кого собьет, раз такое дело, а зато в следующей жизни, будет лежать с переломанным позвоночником и искренне не понимать, за что ему такое наказание! Так не делается! Понимаешь, так не делается! Единственное, что может остановить преступление, это наказание! Неотвратимое наказание с пониманием "за что"! А в следующей жизни он не будет этого понимать!
-- Это Наследие, оно никого не наказывает. Оно как маятник: куда ты его ни толкнул, оттуда он и возвращается.
- Какое к черту "Наследие"?! Что это?
- Результат твоих действий.
- Погоди, это карма что ли?
- Да, можно и так назвать. По сути это что-то вроде заряда, который ты создаешь своими намерениями и своими действиями. И каждый такой заряд рано или поздно должен будет разрядиться. Наследие никого не наказывает, это просто закон возвращения, закон природы. Вот камень, ты его подбросил, и он упал. Он же своим падением не думает тебя "наказать". Ему все равно, его притягивает земля. Но ему что-то может помешать, например, он может упасть на крышу и остаться там надолго: пока ветер не сдует, дождь, или трубочист случайно ногой не толкнет. Но даже если всего этого не произойдет, это не значит, что он остается там навечно: в конце концов, стены здания рухнут, и камень снова окажется на земле.
- Все равно, это не правильно! - с гневом возражаю я. - Представляешь, что было бы, если бы мы обещали преступников посадить в следующей жизни? Какая вакханалия бы началась! Преступление должно быть наказано неотвратимо и сразу: украл - отсохла рука, убил - получил инсульт! Чтобы рефлекс, как у собаки Павлова. Вот тогда мир и правда станет совершенным!
- У этого вопроса нет решения, которое устроило бы всех. Думаешь, так было бы лучше?
- Конечно!
Другой выживает небольшую паузу, как будто собираясь с мыслями, и, глядя мимо меня, говорит:
- Знаешь, в Коране сказано, что человек приходит в этот мир, чтобы делать выбор. Когда перед тобой четко работающий закон, следовать ему - самое простое и естественное. Ты ведь не будешь восхищаться крысой, которая нажимает на педаль, дающей ей корм, вместо педали, бьющей током. Это было бы глупо с ее стороны. Так и в мире, в котором только хороших преследует только добро, а плохих - зло, было бы естественно быть хорошим и глупо - быть плохим. Но, в реальности, мир выглядит неоднозначно: и хороших, и плохих людей преследуют неудачи, и плохие и хорошие достигают успеха. Без разбора. И что теперь делать? Как нужно поступать, чтобы избежать неудач и достигнуть успеха наверняка? Непонятно. Но именно от этого приобретает свое значение выбор каждого человека. А теперь представь, что отныне за каждый добрый поступок, ты будешь получать по сто рублей, а за каждый плохой - у тебя тут же исчезнет 500, как бы изменилась твоя жизнь? Она бы превратилась в бухгалтерию. Все твои оценки поступков сводились бы только к подсчету, сколько ты получишь и сколько потеряешь. Да, это был бы самый справедливый мир, но в нем не было бы ни отношений, ни сострадания, ни самопожертвования - ничего личного, только бизнес.
- Ну и что в этом плохого?! По-моему, очень правильно!
- "Думающий атеист, живущий по совести, сам не понимает, насколько он близок к Богу. Потому что он творит добро, не ожидая награды"5. Конечно, можно выдрессировать каждого, но не для этого человек рождается, не для этого ему дан разум. Если бы именно это было самым важным в жизни, тогда бы человек рождался прямо в раю и жил вечно. Но в действительности то, что происходит в жизни вторично. Оно очень важно, но все же вторично. Человек рождается, и играет свою роль, и здесь важнее всего не сюжет спектакля или декорации, важнее всего, как он играет, важны те изменения, которые протекают в его душе. Твое сознание блуждает между мирами, от жизни к жизни, и оно нигде не может быть абсолютно счастливо. Даже мир небожителей не лишен страданий...
- Мир небожителей? Что за "мир небожителей"? Это Рай? - сразу интересуюсь я.
- В каком-то смысле да, но не в полном. Это один из высших миров.
- "Один из..."? Так этих миров несколько?
- Несколько и, кстати, мир людей тоже один из этих миров.
- Нет, вот про это не надо. А насчет мира небожителей поподробнее... В него как-то можно попасть? Что для этого нужно?
Другой ухмыляется.
- Переродиться можно, но для этого нужно иметь прекрасное Наследие. Ты, кстати, там уже был несколько раз. Вот только почти все высшие миры - не самое лучшее место для рождения.
- Почти? А какие тогда хорошие?
- Мир людей.
- Да ну! И чем остальные плохи?
- На самом деле там хорошо, там нет болезней, там все преисполнено красотой и удовольствиями, жизнь там намного длиннее, чем у человека и страданий почти нет. "Почти" - потому что они, так же как и люди и животные, обитают в "сфере чувств", а значит, так же как и люди, подвержены этим чувствам, эмоциям, страстям, желаниям. Есть миры выше мира небожителей: "сфера форм", "сфера без форм", там страдания отсутствую полностью. Вот только прожив в этих мирах тысячи лет, ты лишь расходуешь свое Наследие. Причем расходуешь настолько, что в следующих жизнях будешь долго рождаться в низших мирах...
- Низшие миры - это какие? - спрашиваю я.
- Мир животных, мир духов, ады.
- Ады?! То есть их тоже несколько?
- Да, и они очень различаются. Впрочем, пребывание там тоже не вечное. Но, конечно, лучше всего родиться человеком. Человек может думать и влиять на свою судьбу. Человек - это, пожалуй, лучшая форма жизни и не воспользоваться этой удачей, избегать этой жизни - все равно, что выбросить золото в море.
- Выходит, все упирается в Наследие?
--
Мы являемся наследниками наших собственных действий6, - говорит Другой, и тут же уточняет: - Но все же Наследие - это лишь один из факторов, которые воздействуют на нашу жизнь. Ведь на нашу судьбу так же влияют и внешняя природа, и воля других людей, и твои собственные поступки. Наследие это как морской ветер: если дует попутный ветер, то он облегчает ход лодки, если встречный или боковой - мешает ей и меняет курс. Но курс лодки зависит не только от ветра, он зависит и от морских течений (внешняя природа) и от гребцов (твои собственные действия). Все они влияют на движение судна, но какая из этих сил окажется главнее, зависит от обстоятельств. Причем Наследие тоже многогранно: одними действиями ты можешь копить одно Наследие и в то же время другими поступками формировать противоположное. Каждый из этих элементов существует независимо друг от друга, и каждый проявятся в свое время. Может даже так получиться, что оба эти Наследия проявятся в один момент и начнут "бороться" друг с другом.
- Ладно, - говорю я на выдохе и ощупываю корни дальше по коридору: они почти не гнущиеся и свисают непролазной стеной. Пауки встречаются реже, но из-за близости они теперь выскакивают вдруг перед самым лицом и, как бы, между прочим, решают пробежаться по моим плечам или голове. Я не страдаю арахнофобией, но это уж как-то слишком фамильярно.
- Куда этот путь ведет?
- Не знаю, - непринужденно отвечает Другой.
- Я думал, ты знаешь все.
- Все, что ты видишь сейчас - результат работы твоего ума. Ты еще не совсем умер, твой мозг продолжает создавать образы.
- То есть эта пещера из моей головы? - удивляюсь я.
- Да.
- И ты?
- То, как ты меня видишь.
- Как же ты тогда выглядишь на самом деле?
- На самом деле у меня нет никакого зрительного образа. Как, впрочем, и у тебя.
- Нет, - ухмыляюсь я, - у меня-то как раз есть зрительный образ.
В подтверждение своих слов я похлопываю себя по ногам. Любопытно, но касаться себя у меня получается.
- Если ты не вернешься назад, ты потеряешь и его, - отвечает Другой. - Твое тело на самом деле не твое, и пока ты в нем, ты тоже в полной мере не принадлежишь самому себе.
- Как это так, не "мое тело"?
- Твой образ, твои черты, темперамент полностью зависят от генов твоих родителей. Твои идеи ты почерпнул из твоего окружения и СМИ, и они совсем не такие, что были у тебя в прошлых жизнях. Если бы ты родился женщиной или в другой культуре, твой образ мышления, твое поведение, твои желания и склонности сильно бы отличались от тебя теперешнего. Твои чувства, твои страхи, твои эмоции, твое поведение -- все это управляется огромным количеством веществ, которые вырабатывает твой организм: гормоны, пептиды, нейромедиаторы... Тысячи разных веществ, которые управляют тобой. При жизни ты боялся смерти, потому что ее боялось твое тело, ведь оно должно оставить потомство. Когда ты был голоден, ты страдал, потому что только так твой организм мог заставить тебя искать пищу. У паука не сводит желудок от голода, потому что это никак не поможет ему выжить. Тебе нравилось есть вкусную еду, потому что так твой организм стимулировал тебя на добычу качественной пищи. Твои радости, твои страдания - они обусловлены телом. Биологическим организмом.
- Так это только базовые инстинкты...
- "Думаешь, в остальном поведении ты свободен? - продолжает Другой. - Всякий раз, когда ты говоришь: "всем людям свойственно так делать", или "женщины это делают лучше мужчин", или "мужчины так не поступают", в эти моменты ты говоришь не о личных чертах людей, а о неосознанной биологической реакции человека. Женщина больше склонна к ласке и заботе, чем мужчина, потому что ей нужно заботиться о детях. Она так устроена. Мужчина более груб и сильнее, потому что именно ему природой отведена роль бойца. У мужчин и более высокий болевой порог, чем у женщин, но в то же время боль у них вызывает больший стресс, потому что страх боли - лучший способ заставить человека действовать с осторожностью.
Может, ты думаешь, что был волен в выборе супруги? Не обольщайся. Каждый человек склонен выбирать партнеров только определенного типа. Ты очень падок на женскую красоту и тебе нравятся веселые активные женщины - так настроен твой организм. Для мужчин вообще внешний вид партнера значит больше, чем для женщин. А все потому, что красота - это показатель хороших генов и хорошего здоровья. За самок самцы бьются, ухаживают, приносят добычу, словом, демонстрируют свои гены на практике, но как самцу узнать, что его партнерша может принести здоровое, сильное потомство? Только основываясь на внешних показателях. Мужская красота - это тоже здорово, но женщины на нее ведутся в меньшей степени.
Подобные примеры я могу приводить бесконечно. Всему этому ты подчиняешься, не осознавая, не чувствуя всех процессов, которые влияют на твое решение, а поэтому думаешь, что твои решения самостоятельны, независимы. А на самом деле они зависят даже от таких обстоятельств, как ярко светит солнце, холодно или тепло, голоден ты или сыт, какой цвет видишь. Да, впрочем, даже твои мысли - это всего лишь результат деятельности нейронной сети и тоже зависят от этого тела. Если бы ты родился с олигофренией, или если бы ты получил травму мозга, ты бы, возможно, не смог бы даже разговаривать, - он смотрит на меня с легкой иронией, выдерживает небольшую паузу и завершает тираду цитатой из Екклесиаста: - "Сказал я в сердце своём о сынах человеческих, чтобы испытал их Бог, и чтобы они видели, что они сами по себе животные; потому что участь одна, и одно дыхание у всех, и нет у человека преимущества перед скотом, потому что все - суета!"7"
- Хочешь сказать, что у меня нет своей воли?
- Хороший вопрос. А что в твоем понимании есть воля? Да, всякий раз твой выбор основывается на трех китах: биология, жизненный опыт и внешняя среда. Ты полностью от них зависишь, и ты не можешь их изменить сиюминутно, потому что это данность. Но если посмотреть с другой стороны, разве ты хочешь стать генератором случайных чисел, который вдруг выдает что-то абсурдное, противоречащее действительности? Ты - биологический организм. Сложный биологический организм, очень сложный организм, но все же ты действуешь по тем же правилам, что и другие организмы. Ты предсказуем, как каждое живое существо. Предсказуем даже когда хочешь быть непредсказуемым. То, что ты считаешь собой - твой временный дом. Все, что ты возьмешь из этой жизни - это Наследие и тот импульс, который ворвется в новое тело подобно стреле и задаст в нем вектор движения внутреннего мира.
- "Импульс" - это душа? - уточняю я.
- Ну, это не совсем душа, не "эго", потому что эти слова представляют ЭТО, как что-то такое, что обособленно от мира. А это не так, эта частица слита с миром. Это можно назвать "сознанием", но это тоже не совсем правильное слово, потому что под сознанием, мы подразумеваем как раз работу мозга, а то, о чем я говорю, намного тоньше грубой работы сети нейронов.
Другой замолкает. Какое-то время я пытаюсь переварить и сопоставить сказанное со своей точкой зрения. Это все не вяжется, все идет в разрез с тем, что я считал верным. Мне хочется оспорить его слова, но я не знаю как, и вместо доводов все, что я выдаю, это отрицательно мотаю головой. Другой делает шаг ко мне и кладет на мой лоб свою руку.
- Смотри, - говорит он. Я невольно закрываю глаза и проваливаюсь в темноту.
В моей памяти, неожиданно, возникают воспоминания, о которых я не могу помнить! Я оказываюсь на улочках немецкого города, и я - женщина! Да! Я помню это так отчетливо, как не мог бы вспомнить даже вчерашний день. Я действительно помню эту женщину, вернее нет - я ощущаю себя этой женщиной. Я чувствую, что чувствует она, я думаю, как она. Это и есть я! И насколько внутренний мир этого человека не похож на меня нынешнего! Меня зовут Берта Фрахенбауэр, мне 40 лет. Сейчас 26 марта 1937 года. Вокруг красные знамена со свастикой и портреты фюрера. Я могу подробно описать свою биографию, вспомнить все от момента рождения. Я помню своих родителей, помню школу, помню своего парня - Матиаса Петера Шварца. Помню, как на танцах он мне говорил, что, когда мы поженимся, он откроет фабрику сладостей и будет каждый день заваливать меня ими. Я слышу его слова и понимаю немецкую речь как родную!
Помню, как началась Первая мировая война, как Матиас Петер уходил на фронт, как я плакала, прощаясь с ним. Помню, как он меня успокаивал, говорил, что после победы он разбогатеет, и мы будем жить счастливо. Но он не разбогател. Он вернулся без руки, потеряв ее в "Верденской мясорубке"8. Я очень хорошо помню, как я переживала, когда узнала это известие, как все равно хотела выйти за него замуж. Но мама меня отговорила, сказала, что муж без руки будет мне в тягость.
После фронта Матиас не поднимал вопрос о свадьбе, он понимал, что прежде, чем завести семью, ему нужно крепко стать на ноги. Но работу он нигде не мог найти, хоть мужчин и не хватало. С трудом он устроился на почту сортировщиком писем, но после войны Германия погрузилась в глубокую экономическую депрессию, и он потерял даже эту работу.
Помню, как мы расставались. Он собирался в Берлин, но для меня это не было горьким расставанием. Матиас говорил, что по-прежнему любит меня, что как только устроится в столице, сразу заберет меня отсюда, но я уже понимала, что у нас ничего не выйдет. Больше мы с ним не виделись, я даже не знаю, как сложилась его судьба.
Когда он еще был в городе, я была к нему холодна. Я не отталкивала его, но, если он заводил разговоры о нас с ним, я опускала глаза. Он чувствовал это, стал более зажатым, но, похоже, все еще верил в наше совместное будущее. Когда я узнала, что он уезжает, я даже почувствовала облегчение, но когда он уехал... В ту ночь я рыдала так, как не рыдала никогда больше! Слезы из моих глаз текли так, что подушка была мокрая с обеих сторон.
Замуж я так и не вышла.
Когда к власти пришел Гитлер, я ему поверила, уж очень убедителен он был. Я поверила, что во всех моих бедах были виноваты евреи и коммунисты. Я даже поверила, что именно из-за них Матиас Петер потерял руку, не напрямую, конечно, но косвенно. Однако я не ненавидела их, моя неприязнь к евреям была сродни неприязни садовода к вредителям или домохозяйки к пыли. Вот и сейчас, конец марта, а я иду в местное отделение гестапо, чтобы донести на свою кузину Эрику.
После окончания Первой мировой войны, она вышла замуж за еврея. Он завоевал ее сердце не богатством, которого у него не было, а своим чувством юмора. У них родились дети: девочка и мальчик. Вскоре после прихода Гитлера к власти они пропали, и долгое время о них не было слышно ничего. Я уже думала, что они попали в концентрационный лагерь, но вот на прошлой неделе узнаю, что они вернулись в город. Приехали ночью, неизвестно на чем, неизвестно откуда. Муж Эрики и дети не выходили из дома, да и сама кузина старалась реже показываться на глазах. По всей видимости, они собирались перебраться в Швейцарию или во Францию. Во время нашей случайной встречи Эрика была взволнована, а когда я ее поприветствовала и спросила, когда они приехали - побледнела и поспешила уйти.
Я посчитала своим долгом сообщить об этом в гестапо. Я не ощущаю в своих действиях зависти, злости, обиды, ненависти, я просто исполняю долг, который должен исполнить всякий, кто любит Германию. Не считаю себя героиней, но думаю, что фюрер мог бы мной гордиться!
Я шокирован этим новым, вернее давно забытым событиям и переживаниям.
Мне хочется отследить жизнь Берты до конца, но я снова погружаюсь во тьму. В памяти начинают поочередно всплывать мои прежние жизни в обратном порядке. Это животные, целый зоопарк животных! Я не вижу свой облик, но часто могу догадаться по разным признакам, что вот я волк, вот - куропатка... Про каждое из них я тоже могу с уверенностью сказать, что это я! Все они проносятся стремительно, так что я не всегда могу понять, где я, кто? Мне хочется подробнее вспомнить эти жизни, эти судьбы, но они пролистываются, словно неважные страницы в книге.
- У нас мало времени, - поясняет Другой, видимо догадываясь о моей досаде.
Наконец, я снова человек. На этот раз парижанин Базиль Бланкар. Я занимаюсь тем, что развожу в своей повозке разные грузы из столицы по окрестностям города и обратно. Нетрудно догадаться, что я беден. Хотя, с другой стороны у меня есть жена - Пенелоп Бланкар - и пятеро детей: два мальчика - Луи и Алэр - и три дочери - Дени, Нинон и пухленькая, розовенькая Ноелла, родившаяся в прошлое Рождество.
1572 год, 25 августа. Поздний вечер. Мы с двумя друзьями направляемся к знакомому лавочнику родом из Ла-Рошеля. Идем, чтобы убить его, потому что он гугенот и еретик. Помимо этого, я задолжал ему 4 ливра, но сейчас это ничего не значит. Мы тихо подходим к каменному дому, легко выламываем дверь и врываемся внутрь. Хозяин еще не спит, он сидит одетый возле стола, на котором стоит свеча и письменный прибор, и скрипит пером по листу бумаги. Я вижу, как он пугается при виде нас. Еще бы! Вчера был день святого Варфоломея, и он не мог не знать, что случилось с его единоверцами, и что в скором времени его может постигнуть та же участь!
Мясник Даниель первым подскакивает к столу и всаживает еретику в грудь свой огромный нож. Лавочник хватает его руку и, беззвучно раскрыв рот, медленно падает на колени. Даниель отпускает нож, и убитый с хрипом заваливается на бок. На шум спускается его жена, она в ночной рубашке. И тут приходит моя очередь, я бью ее своим ножом и она, выпучив на меня глаза, с криком падает на пол. Мы с друзьями без зазрения совести обыскиваем их квартиру: все, что принадлежит Дьяволу должно перейти честным католикам, на служение Господу!
Вскоре в комнату выходит их кудрявый шестилетний сын: крик и шум, видимо, разбудили и его. Он не напуган, он не плачет, он просто пришел посмотреть, что происходит. Отродье еретиков должно быть искоренено полностью, и я убиваю его с такой же легкостью, как и его мать. Вот так. Двумя годами ранее, я вытащил из Сены тонущего мальчишку, а сегодня убил другого. Что я при этом чувствую? Ненависть? Нет. Ярость? Тоже нет. В моей душе смешались радости от того, что таким нехитрым способом улучшу свое благосостояние, и от слов священника из сегодняшней проповеди о том, что мерзким гугенотам не место под Солнцем! Я исполняю волю Господа! Я приготовил себе место на Небесах! Господь мной гордится.
И снова темнота. Я лишь на секунду успеваю задуматься, как это все странно, и снова оказываюсь в таком знакомом, но давно забытом теле: теперь я Мерген - глава одного из родов меркитов, живущих севернее Монголии.
Лето. Мы объединенными силами расположились на поле боя, выступив против выскочки Тэмуджина и его союзников - Джамухи и Тоорил-хана. Нас привел правитель меркитов - Тохтоа-беки. Когда-то у его младшего брата монгол Есугей похитил невесту. Но, несмотря на то, что уже прошло много лет, и у этой невесты родился и вырос Тэмуджин, и уже давно умер сам Есугей, мы не забыли оскорбление, нанесенное нашему народу. Несколько месяцев назад мы напали на становище наших обидчиков, но в тот раз Тэмуджину удалось сбежать, и нам пришлось довольствоваться только тем, что мы разграбили его стан и взяли в плен его жену. И вот Тэмуджин сам идет к нам, теперь он не сможет избежать возмездия!
Мы расположились на берегу Селенги. Тэмуджин пойдет здесь: дальше от берега путь ему будут преграждать горы, а вдоль берега нет ни гор, ни густой тайги. Мой отряд расположился на большом острове чуть выше по течению. Когда битва начнется, мы на конях переберемся на берег и ударим монголов сзади! А пока мы сидим на земле, укрывшись за невысоким холмом на этом острове, и ждем, когда Тэмуджин попадется в нашу ловушку.
Наконец, наш дозорный сообщает, что появились монголы. Мои воины вскакивают в седла, а я осторожно поднимаюсь на холм и присоединяюсь к дозорному. Наконец, мы слышим боевой клич сотен воинов -- битва началась, но враг бросается в бой не всеми силами, а частями. Если мы сейчас бросимся в бой, то монголы слишком рано заметят нас и разобьют еще на переправе! Я жду, пусть враг увязнет битве. Мои нетерпеливые воины требуют, чтобы я отдал приказ, но я медлю, я жду еще несколько минут.
Всё! Больше ждать нельзя! Я вытаскиваю саблю из ножен и высоко поднимаю над своей головой. Мы начинаем переправляться не берег, все также тихо: пусть наше появление стянет сюрпризом для наших врагов. Однако Тэмуджин уже теснит наших союзников. Мы с ходу бросаемся в бой, но уже слишком поздно. Слишком большие силы у монголов, слишком быстро им удалось сокрушить мощь меркитов. Наши основные силы разбиты, смяты, и монголы со всем остервенением бросаются на нас. Теперь все что мы можем сделать для Тохтоа-беки -- это отвлечь на себя врага и дать ему отступить. Но нам самим приходится очень туго: скоро конница монголов разбивает наш строй и мой отряд оказывается рассеянным. Мои войны бегут. Кто-то отступает к реке, кто-то скачет во весь опор по степи на юг, преследуемый стрелами и гикающими монголами. Враг преследует наши силы до самой ночи, убивая всех отставших.
Только через три дня с жалкими остатками сил мне удается добраться до своего стойбища, но вместо него предо мной раскинулась выжженная солнцем степь, покрытая обрывками порушенных жилищ, телами убитых женщин, детей, стариков - монголы добрались до моего рода и вырезали его полностью.
Это зрелище разрывает мое сердце! Я взбешен! Я ношусь между обрывками шкур, словно раненный тигр. Попадись мне в руки хотя бы один из монголов... О, сколь ужасной и мучительной была бы его смерть! Мое положение отягощается еще и тем, что многие из моих воинов считают, что в поражении меркитов виноват именно я, что я слишком долго медлил с атакой! Знать это невыносимо! Думать об этом - хуже любой пытки!
Дабы отомстить за свой род и избавить свое имя от позора, я решаюсь с остатками армии проникнуть в лагерь Тэмуджина и убить его!
У меня уходит несколько недель на сборы разрозненных сил меркитов. После этого я провожу грандиозный обряд подношения духам, и на следующее утро, с рассветом, мы двигаемся в путь. Но нам все никак не удается напасть на след монголов: прошло слишком много времени. Все на что мы натыкаемся, это спешно оставленные или смердящие падалью стойбища меркитов с убитыми жителями. Только по чистой случайности нам в руки попадает раненный монгольский дезертир. Он так напуган, что нам даже не приходится прибегать к пыткам, он сам начинает говорить. Он говорит, что Тоорил-хан покинул своих союзников и вернулся назад, да и сам Тэмуджин, скорее всего, двинулся домой. Это приятные известия! И пусть наших сил слишком мало, мы отомстим за наш род! На радостях я милую пленного, и мы бросаем его в степи - пускай с ним расправятся волки и палящее солнце, а мы берем путь на юг.
Найти стойбище монголов оказалось не трудно. Под покровом ночи мы нападаем на него, однако Тэмуджина снова нет: он еще не вернулся, его юрта пуста! Из юрт выбегают в основном женщины. Мы рубим их с остервенением, которое тем сильнее, чем очевидней становится наша ошибка.
Наконец, я вижу нескольких вооруженных мужчин, бегущих к нам. Это не тот враг, на которого я рассчитывал, но все же, это более достойный противник для меркита. Я бросаюсь на них с ревом и безудержно бью саблей направо и налево... Внезапно я чувствую удар в основании шеи, и тут же горячая жидкость растекается по моему плечу и проникает глубоко под мои доспехи. Мое время подходит к концу, а мне не удалось еще убить ни одного монгольского воина, и от этого я еще яростнее рублю. Я не чувствую боли, но чувствую, как кровь спускается под доспехами до пояса, и как стремительно я слабею с каждым ударом.
Очередной удар приходится мне в живот, и я падаю на землю. В этот момент все мое существо негодует от ненависти и досады...
Я остаюсь в окрестностях становища. Наконец, Тэмуджин возвращается в родную степь, но мне это уже не может помочь. Меня выводят из себя его вид, его самодовольное выражение лица, но теперь я не могу ничего сделать, потому что я - призрак. Я как безумный блуждаю по окрестностям, мой разум, если он есть, полностью заполнен идеей мести, но эта идея рождает во мне только страдания, и это хуже жажды и голода: когда Тэмуджин отсутствует все мое существо желает его найти, но, когда я вижу его, мои мучения возрастают многократно, поскольку я не могу ничего ему сделать!
Потом я теряю становище из вида - наверняка, это результат обряда шамана! Еще триста лет я продолжаю блуждать по степям в поисках Тэмуджина, но встретиться с ним мне уже не суждено. Я так и не узнал, как были разбиты и рассеяны по миру оставшиеся меркиты, как Тэмуджин объединил десятки племен, как стал именоваться Чингисханом, как покорил земли от Китая до Каспийского моря. Впрочем, думаю, в этом почти безумном состоянии я бы не смог понять всего этого. Единственная мысль, которая могла бы меня тогда хоть немного утешить, это то, что я спас свою честь и честь меркитов. Тохтоа-беки мог бы мной гордиться!
Как странно: ровно через 800 лет после этой битвы я снова родился в этих краях, только сто километров севернее9.
И снова я переношусь во времени и пространстве.
Ночь. Я - башмачник из Самарканда, самый счастливый человек на свете! Меня зовут Мухаббат, я сижу перед светильником и чиню обувь одному очень хорошему господину - торговцу маслом Азизу. Моя жена Лейла в этот поздний час тоже не спит: она у постели нашей дочери Фархунды. Фархунда родилась очень болезненной, и в этот раз разболелась животом. Как я хочу, чтобы мой сорванец поскорее выздоровела и, наконец, снова вбежала ко мне, когда я за работой и повисла на моей шее. Ради этого я готов идти за деньгами хоть в Багдад! Но пока я хожу по домам и спрашиваю обувь на починку. И мне повезло, что в нашем городе живут замечательные люди! Вчера я зашел в один богатый дом и мне вынесли старые разорванные туфли. Я знаю, такие уважаемые люди никогда не будут их носить, но они поняли, как мне нужна работа, и сегодня за ремонт этих туфлей заплатили как за новые! Да наградит их Аллах за эту щедрость!
Ко мне подходит Лейла и оставляет возле меня лепешку. Я прерываю работу, смотрю на свою жену и нежно провожу своей исколотой рукой по ее щеке. О, Аллах, за что Вы наградили меня этой женщиной?! Она уставшая (болезнь дочери ее выматывает), но она никогда не унывает, вот и сейчас она улыбается мне и спешно уходит. Как я люблю эту улыбку! Разве могут сравниться с красотой моей Лейлы все богатства Хорезма?! Разве может хлопок быть таким же мягким как ее характер?! Разве может белизна облаков уподобиться чистоте ее помыслов?! Нет, она намного лучше меня! Она - Ангел, она - светильник, посланный Всевышним, дабы освещать этот мир. О, Аллах, за что Вы наградили меня этой женщиной?!
|