Утром я открыла глаза раньше Ричарда, что было жутко подозрительно. Обычно мужчина просыпался еще до рассвета, и я не могла насладиться его объятиями. Сейчас же Экзор спокойно спал, улыбаясь во сне, будто ему ящик новых носков достался в подарок. Ну или получил наконец-то свое зелье, запирающее любовь в сердце. Будто я не знаю, что он его ищет. Почерк в лабораторных тетрадях у Ричарда просто кошмарный, но отец еще хуже писал, а мы с мамой и его иероглифы разбирали. Когда впервые увидела формулы для нового зелья, думала, что вырву листы и сожгу, а потом заменю состав от кобелистости на простую воду с травками для потенции. Обидно до глубины души, но... все-таки я поняла, что лучше ничего такого не делать. Заметки на полях "девочка не выдержит побочных эффектов", "слишком краткосрочное действие - ей со мной еще пять лет мучиться", "влюбить в кого-то другого? - фигу!" убедили в том, что мужчина не для себя старается.
Порыв ветра ударил в окно, ставни на которых мы так и забыли закрыть. Зачем? Мне и так было тепло. Чтобы утром не будить меня, выпутываясь из моих же объятий, Ричард теперь сам меня согревал своим теплом, обнимал, осторожно обхватывая талию, и шевеля дыханием волосы на макушке. Вот только сегодня я умудрилась перевернуться во сне к нему лицом.
Осторожно, чтобы не разбудить мужчину, я сняла с его шеи амулет с носочком, который Ричард продолжал носить.
- Доброе утро, - прошептала я, не отказывая себе в том, чтобы любоваться искрами света на чистой коже мужчины. Пока спящий мужчина мало что соображал, стянула с него одеяло. Я ведь так и не рассмотрела, что же у меня вышло. А у меня действительно все вышло! Ни осталось и следа уродливых отметин, ни тоненькой ниточки шрама, а уж тем более не было красных рубцов. Ровная кожа, даже чуть смуглая от природы.
Ричард чуть заворочался во сне и перевернулся на спину, потянулся всем телом и закинул руку за голову, продолжая смотреть радостные сны.
Теперь солнечные блики укрыли весь торс, а мне захотелось схватиться за карандаш, а потом и за кисть. Но я лишь чуть приподнялась на согнутой руке и положила свободную ладонь на горячую кожу мужской груди. Сердце Ричарда билось куда быстрее обычного человеческого, и эти удары так приятно было ощущать! Провести по коротким волоскам чуть ниже, там, где ощущались еще и мышцы пресса, рождалось дыхание и ... Интересно, Ричард боится щекотки? Гладкая кожа мужских боков, по которой так приятно провести тыльной стороной ладони, ребра, еще выше к подмышкам, которые так и хочется пощекотать или опять таки погладить. Плечи у Ричарда не стали шире, но вот в мышцы определенно стали четче выделяться, особенно это заметно на руках, где по-прежнему виден был разительный контраст с тонкими запястьями и длинными пальцами.
Лицо...теперь его обрамляли волосы более темного оттенка, что я не рассмотрела в полутьме спальни, пока мазала мужчину мазью. Теперь же совершенно прямые, отросшие волосы топорщились в разные стороны, как у одуванчика, чуть потрепанного весенним ветерком. Нос определенно стал тоньше, скулы чуть выше, а брови лукаво изогнулись, рот...а вот губы не изменились, как и подбородок с ямочкой. Кажется, на щеке был глубокий рубец?
Магия носка-артефакта ворвалась в на диво приятный сон, где Ричард с Элли заставляли Пушку мерить мои самые уродливые носки, а Карела пытались затянуть с кожаный корсет. Кто-то снял с него морок и, судя по сбившемуся легкому дыханию рядом, Элли снова пошаливает. Вытянувшись на кровати и освободив руки, Экзор решил подождать, что же девочка начудит еще. Через пару минут он уже жалел, что не проснулся сразу и радовался, что не позволил себе открыть глаза. Маленькая ладошка легла на грудь, опустилась ниже, и мужчина еле удержал мышцы живота, которым явно понравилась ласка нежных пальчиков. Только бы штаны не спустила! С нее станется...
Осторожные прикосновения к бокам - и горло уже щекочет смех, но губы лишь сильнее растягиваются в улыбке удовольствия. Ричард еле удержал руки, которым тоже хотелось приласкать девочку в ответ. Не любил мужчина оставаться в долгу. А пальчики тем временем добрались до его лица, убрали со лба непослушные волосы, которые он забывал подрезать, легонько коснулись кончика носа, согрели губы, и очертили скулы, чуть задев мочку уха.
И все-таки Ричард порядочный мазохист. Терпеть ласки, как муки, сдерживая собственное тело и ...душу? Но по-другому он не мог. Пока, не мог. Впереди слишком длинная жизнь, чтобы спешить.
В коридоре послышались шаги, а магические нити принесли образ горничной с ключами. Пришли убираться? Что ж...пора им с Элли зарабатывать плохую репутацию.
Открыв глаза и перехватив руку девушки у своей шеи, мужчина уложил Элли на себя и поцеловал, придерживая малышку за тонкую шейку, чтобы не вырвалась. Объяснять времени не было.
Нет, демон побери, девичья спина в дурацкой пижаме совершенно не эротично, а вот если перевернуться и прижать девичье тело к кровати, раздвинув ноги и заслонив спиной розовых мишек на бежевой ткани - очень даже развратно получается. Только бы не увлечься всем этим спектаклем. Шаги все приближались, девочка же получала все больше удовольствия, сильнее стиснув бедрами талию мужчины и вцепившись в голую спину ноготками.
Хлопнула дверь, и Ричарду пришлось со стоном оторвался от сладких губ Эллисон.
- ВОН! - хриплый голос получился уж очень злым, зато горничная впечатлилась. Негодование так быстро переросло в страх и поспешное бегство, что Экзор пожалел о своей несдержанности. Отвлекающий от искушения фактор самоустранился, а девичье тело осталось. И как ей теперь объяснить, что все это работа на плохую репутацию приезжих, которая маленьком городке разлетится на раз? Главное, как себя теперь убедить?!