Раскина Елена, Кожемякин Михаил : другие произведения.

Черногория. Исторический путеводитель

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
  • Аннотация:
    Написано в соавторстве с Еленой Юрьевной Раскиной. Авторские стихотворения в тексте и обращения к читателю от первого лица принадлежат ей. Издано: Москва, "Вече", 2013. Вторая редакция текста, обработанная и дополненная.

  Написано в соавторстве с Еленой Юрьевной Раскиной. Авторские стихотворения в тексте и обращения к читателю от первого лица принадлежат ей.
  Издано: Москва, "Вече", 2013.
  Вторая редакция текста, обработанная и дополненная.
  
  ИСТОРИЧЕСКИЕ ПУТИ СТРАНЫ ЧЕРНЫХ ГОР.
  (Михаил Кожемякин)
   ...Ненастным днем одного из забытых средневековыми хронистами лет XIII в. некий венецианский путешественник, направлявшийся ко двору могучего сербского короля Стефана Уроша II Милутина, карабкался со своими провожатыми через перевалы Динарского нагорья, в самом сердце нынешней Черногории. Перед взором потрясенного сына солнечной Италии вырастали суровые и величественные очертания горных вершин, каменистых и поросших густым приземистым лесом. Они завораживали и подавляли своими исполинскими размерами. В туманной мгле горы казались черными, словно грозовые тучи. Холодный пронизывающий ветер завывал между ними, бросал в лицо мелкие капли холодного осеннего дождя, бесконечного, как этот пустынный край. Венецианец продрог до костей. Он зябко кутался в свой подбитый мехом плащ и с нетерпением мечтал о ночлеге у жаркого очага в каменной хижине какого-нибудь здешнего пастуха-горца. Но его проводники, рослые и вооруженные до зубов молодцы в накинутых на плечи косматых шкурах, казалось, не чувствовали усталости. Они скользили по узким тропинкам неслышными упругими шагами, словно духи этих мест, и при этом белозубо посмеивались над неловкостью гостя и его слуги-земляка, которые, единственные из всего отряда, сгорбившись от холода, ехали на низкорослых лошадках из здешних табунов.
   Тогда, не выдержав титанического однообразия горного пейзажа, долгого пути и едких насмешек проводников, один из итальянцев, господин или слуга, (мы, наверное, так никогда и не узнаем его имени), возмущенно воскликнул:
   - О Мадонна, что это за страна?! Это же сплошные черные горы, monte negro!!!
   - Monte Negro? Црна Гора по-нашему? - с интересом переспросил вожак проводников, понимавший по-итальянски, а потом со смехом обернулся к своим товарищам:
   - А что, братья, неплохое ведь название для нашего края придумал сеньор венецианец - Черногория?
   Прошло некоторое время, и меткие слова итальянского гостя распространились при дворе короля Милутина. Сначала - в виде остроумной шутки, а потом, все чаще, - как имя этого удела. И вот, наконец, оно прозвучало в политике и дипломатии. Первым известным истории документом, в котором Черногория упоминается под ее нынешним названием, стало 'писание' Стефана Уроша II Милутина в православную епархию на острове Враньина (Скадарское озеро). Текст этого послания цитируется в летописи монастыря Св.Николая, располагавшегося там же, и содержит точное географическое пояснение: Монте Негро, Черная Гора, Черногория - это край, лежащий вокруг знаменитой горы Ловчен (район будущей многовековой столицы страны - Цетинья).
   'Черный' на сербском языке - не просто цвет. В сложившемся еще в пору раннего средневековья красочном наборе эпитетов и характеристик народного эпоса 'черный' означает одновременно и 'отчаянный', и 'несчастливый', 'бесталанный', и 'непреклонный' - все со смешанным оттенком трагизма и уважения. Порой кажется, что случайно оброненное итальянским путешественником слово запрограммировало непростую и драматическую историю этой страны на много веков вперед...
  
   Глава 1. Древняя и раннесредневековая Черногория. Государство Дукля.
  
   Рассказ об истории Черногории, который мы поведем ниже, невозможен без четкого определения для читателя важнейшего факта: в своих нынешних территориальных границах эта страна окончательно сложилась в несколько сложных этапов только к концу XIX - ХХ вв., . Историческое имя Черногория носили именно внутренние, горные районы страны, покрытые труднопроходимыми горами и лесами. Они предоставляли жителям отличное убежище от врагов, но в то же время серьезно ограничивали хозяйственные возможности. Относительно крупные общественные и государственные образования могли сложиться там только под влиянием внешней угрозы или, проще говоря, нашествия врагов, загнавших туда не собиравшихся сдаваться храбрецов. Выражаясь эффектным языком политологов сегодняшнего дня, гордая горная Черногория всегда была краем 'нонконформистов' - то есть тех, кто не желал жить ни по чьей чужой воле, а только по собственным законам и традициям. К Черным Горам исторически тяготела Зетско-Белопавличская равнина, плодородное пространство к северо-западу от обширного Скадарского озера, пересеченное многими реками и речушками (Зета, Морача, Рибница и др.). Именно с этой равнины и уносили в горы свои пылающие страстью к свободе сердца основатели будущей черногорской государственности. А вот лазурное побережье Адриатического моря, усеянное, словно низкой драгоценных жемчужин, древними городами и городками (Котор, Будва, Пераст, Улцинь, Герцег-Нови и др.), окончательно отнеслось к государственному ареолу Черногории только в новое и новейшее время. Побережье нынешней Черногории принадлежало сначала Риму и Византии, затем - Венецианской республике, Австрийской империи, временами - Оттоманской Порте и Франции. Черногорцы бывали там частыми гостями (званными ли - с торговлей и дружбой, или незваными - с войной), и не раз отважные жители гор дерзко бросали вызов могучим державам, правившим Приморьем... Но овладеть приморскими городами надолго черногорцы не могли вплоть до конца XIX - начала ХХ вв. В приморских городах веками существовала самостоятельная культурная и социальная среда, которая сама влияла на черногорцев и манила их к себе. В Приморье сложился типичный для портовых городов конгломерат национальностей и религий. Там жили хорваты, черногорцы и сербы, итальянцы и албанцы, греки и евреи, православные и католики, мусульмане и иудеи...
   Территория нынешней Черногории была обитаема с доисторических времен. Местные археологи полагают, что первые люди появились на территории страны во времена древнего каменного века (палеолита). Археологический комплекс Красная Стена, расположенный недалеко от города Никшич, датируется периодом от 60 до 35 тысяч лет до н.э. Там обнаружено 32 культурно-исторических слоя, свидетельствующих о непрекращающейся деятельности человека на протяжении нескольких десятков тысячелетий.
   На побережье следов древнего человека значительно больше, особенно в районе Боки Которской. В черногорском Приморье учеными обнаружены археологические памятники, относящиеся к раннему и позднему неолиту (новому каменному веку), бронзовому веку и медному векам. Самые известные среди них - фрагменты керамики третьего или четвертого тысячелетия до н.э., древнее погребение близ Тивата (примерно 1900 - 1800 гг. до н.э.), наскальные изображения в пещере Липцы около Рисана (1500 - 1200 гг. до н.э.) и ряд других. Они свидетельствуют, что родоплеменные общины древних охотников, собирателей и примитивных земледельцев облюбовали этот край еще в эпоху 'затяжной юности человечества'.
   В третьем и втором тысячелетиях до н.э., когда волны так называемого 'первого великого переселения народов' привели в движение обитавшие в Евразии индоевропейские племена, население нынешней Черногории приобрело более отчетливые черты. Древние народы, имена которых дошли до наших дней благодаря античным авторам, активно осваивали Средиземноморское и Адриатическое побережья. Балканский полуостров был заселен иллирийцам, большой группой родственных племен, потомками которых в наши дни считают албанцев. На черногорской территории расселились племена доклеатов, энхелейцев, лабеатов, ардиеев, плереев, находившиеся на стадии родового строя и имевшие сложившиеся навыки скотоводства и земледелия. Иллирийцы, которых одни древнегреческие историки считали потомками финикийского царя Кадма и богини согласия Гармонии, а другие выводили их род мифического циклопа Полифема, были храбрыми воинами. Одним из их постоянных занятий на Адриатическом побережье стало пиратство. Иллирийцы начали возводить вокруг своих поселений на земле современной Черногории первые примитивные укрепления. Доказательствами торговых связей иллирийцев с Древней Грецией и другими племенами Балканского полуострова служат найденные в раскопках фрагменты оружия и предметов утвари, привезенных из самых различных районов Средиземноморья.
   В начале III в. до н.э. прибрежная часть сегодняшней Черногории, благодаря своему удобному рельефу всегда привлекавшая мореплавателей, впервые вошла в состав государственного образования. Вождь храбрых ардиев Агрон, знаменитый воитель, сумел объединить в союз соседние иллирийские племена между устьями рек Крка и Дрина, покорить весь берег Адриатики от Эпира до Истрии и создать царство с центром в Рисане. Корсары царя Агрона бороздили Адриатическое море, дерзко нападая на греческие корабли и колонии. Они смело бросали вызов могуществу Рима. Однако Рим уже заявил свои права на гегемонию в регионе. Столкновение двух хищников было неизбежно. Вскоре черногорское побережье стало ареной первой в своей бурной истории войны, события которой зафиксированы на скрижалях истории. В самом начале римско-иллирийского противостояния, в 230 г. до н.э., царь Агрон неожиданно скончался. Если верить римскому историку Полибию, от 'невоздержанности на пиру' после одной из побед. Хотя, как известно, римляне никогда не брезговали ядами в борьбе против своих врагов.
   Фактической наследницей Агрона стала его жена царица Теута (другое прочтение - Тевта), правительница при его малолетнем сыне от первого брака. Располагавшие пятью тысячами воинов и сотней кораблей иллирийцы упорно сопротивлялись экспансии Рима. Гаванью, из которой стремительные галеры царицы Теуты уходили в набеги против римлян и их греческих союзников, была черногорская Бока Которская, с тех пор повидавшая морские флаги множества великих и малых держав мира. Однако в 228 г. до н.э. Рим сумел нанести гордой царице роковой удар. Против нее был брошен флот из двухсот кораблей с двадцатитысячным десантом на борту. Побежденная и покинутая своими подданными, Теута была вынуждена принять все условия безжалостного Рима и отказаться от власти. Древняя легенда гласит, что, когда римские корабли вошли в опустевший после разгрома иллирийского флота Бока-Которский залив, царица не вынесла позора и бросилась в море с крепостной стены...
   Признав верховную власть Рима, иллирийские племена, тем не менее, не оставляли надежд вернуть себе свободу. Они неоднократно поднимались на восстания против захватчиков, да и приверженности к пиратству не оставляли. Все это переполнило чашу терпения 'сената и римского народа', и величайшая сверхдержава Древнего мира вынесла иллирийцам приговор. В 168 г. до н.э. римляне жестоко уничтожили остатки иллирийской государственности. Со следующего года их земли перешли под прямую власть Рима. Началась депортация мятежных племен вглубь Балканского полуострова. Именно к этому периоду относится первое известное заселение горных районов Черногории смельчаками, не признававшими римской власти. Возможно, в кипучей крови черногорцев, заслуженно гордящихся поколениями отважных предков, найдется и капля древней иллирийской крови...
   Покоренные Римом племена Балкан входили в состав имперской провинции Иллирик, в названии сохранившей память о прежних хозяевах этих земель. Римляне, разумные завоеватели, уважали самобытный уклад жизни, традиции и вероисповедание местных жителей. Взамен покоренные народы несли налоговое бремя перед империей. В том числе платился и 'налог кровью' - молодые местные уроженцы регулярно пополняли железные ряды римских легионов, где муштровка и круговая порука быстро превращали тех, кто выживал, в настоящих римлян. Впрочем, был и другой путь в римляне: племенная аристократия со временем могла получать римское гражданство и участвовать в управлении государством. Многие римские сановники, полководцы и даже несколько императоров происходили из Иллирийской провинции, в том числе - с нынешних черногорских земель. К слову, черногорцы очень гордятся тем, что многие их соотечественники во все времена нередко достигали высокого положения на службе иным державам. Они с удовольствием перечислят вам десятки имен, начиная со знаменитого римского императора-реформатора Диоклетиана и заканчивая опальным лидером боснийских сербов Радованом Караджичем...
   В 10 г. новой эры, после очередного народного восстания, Иллирик был поделен на две провинции: Паннонию и Далмацию. Территория современной Черногории вошла в состав Далмации. Период римского управления характеризовался для ее прибрежных и равнинных областей сильной романизацией жителей, появлением многочисленных городов и поселений, а также интенсивным хозяйственным развитием. Древний город Доклеа, развалины которого можно увидеть в районе современной Подгорицы благодаря многолетним стараниям археологов, представлял собой самый значительный античный городской центр на черногорской земле. Он был расположен на перекрестке важных торговых путей и являлся важным административным и торговым форпостом Рима. Город был обнесен мощными крепостными стенами, имел две главные улицы, и, подобно другим типичным поселениям империи - форум, амфитеатр, храмы богов, знаменитый римский водопровод и т.п.
   Другой известный нам город этого времени, имевший статус римского муниципия, то есть подчиненного административного субъекта, находился недалеко от современной Плевли, на севере Черногории. В отличие от Доклеи, время основания которой точно не известно, этот населенный пункт был построен во второй половине II века для охраны торговых путей. Кроме того, целый ряд черногорских городов гордится своим местоположением на местах римских военных лагерей - например, второй по величине город страны Никшич. Процветали при римлянах и приморские города, как существовавшие ранее (например, основанные в V веке до н.э. финикийская Будуа - нынешняя Будва и греческий Колхиниум - Улцинь), так и возведенные в период римского владычества (например, Аскривиум - Котор).
   После окончательно оформившегося в 395 г. раздела Римской империи на Западную и Восточную, территории Далмации, в том числе - современной Черногории, вошли в состав Восточной империи (впоследствии - Византии) под названием провинции Превалитана (Превалис). Поистине огромная роль, которую в Византии того времени играла христианская церковь, отразилась и в облике будущих черногорских земель. В 451 г. в актах Каледонского церковного собора встречается первое упоминание о существовании там христианской епархии, носившей название Дуклянской (от названия города Доклея, иначе - Дукля).
   Неизменными центрами городов и поселений стали церкви, а принадлежность к христианской вере превратилась в важнейший элемент самоидентификации подданного Византии. Все эти черты в дальнейшем унаследовало и черногорское общество. Археологическими находками из византийского периода в Черногории являются фрагменты напольных мозаик латифундий близ Тивата и Петровца, развалины раннехристианских церквей на побережье около Котора, а также в равнинных районах страны.
   В VI - VII вв., когда Европа содрогалась от потрясений нового великого переселения народов, этническая и общественная картина Балканского полуострова разительно преобразилась. На земли Византийской империи, переправляясь через реки Саву и Дунай, начали неудержимым потоком переселяться многочисленные племена древних славян. То были прародители нынешних народов, имена которых стали синонимами Балкан - сербов и хорватов, черногорцев, болгар, словенцев...
   Среди историков бытует мнение, что прародиной южных славян является Полабье, край к востоку от Карпат, возле Днепра и Днестра. Пришельцы, разительно отличавшиеся от смуглых в большинстве своем подданных Византии светлым цветом глаз и волос, были сильны своей огромной численностью. Они находились еще на стадии родового строя. Их 'народоправство' рождало у образованных византийских авторов ассоциации с золотым веком античности - древнегреческой демократией. Придерживаясь языческой религии, славяне в основном обожествляли явления природы (Перун - бог грома, Даждьбог - бог солнца и т.д.), или мифических покровителей отраслей хозяйства ('скотий бог' Велес), или общественные явления (Лада - богиня любви и брака).
   Славяне были трудолюбивыми оседлыми земледельцами и полукочевыми скотоводами, а также искусными ремесленниками. Однако они не гнушались находить себе пропитание и с помощью военных набегов на соседей. Основываясь на 'военной необходимости', славянские родовые вожди, опиравшиеся на свои дружины, начинали укреплять власть над массой рядовых общинников, закладывая основы для будущего неравенства. Именно этих славянских 'архонтов' соблазняли золотом, имперской роскошью, а при возможности запугивали несокрушимой силой легионов ловкие византийские дипломаты, чтобы превратить славянские племена в подданных или федератов (военных союзников) империи.
   Славяне легко освоили земли византийской провинции Превалис, в том числе и нынешнюю равнинную и приморскую территорию Черногории. Ведущий современный черногорский историк Живко Андрияшевич полагает, что уже на ранней стадии переселения славян на Балканы можно выделить племена, которые в будущем послужили фундаментом для формирования черногорского народа. По его мнению, славяне, осевшие в районе города Дукли, иначе - Диоклиции или Диоклии (так трансформировалось название римской Доклеи), стали непосредственными предками черногорцев.
   Действительно, один из выдающихся византийских императоров того времени, Константин Багрянородный (905-959), автор нескольких литературных трудов по теории и практике византийской власти, в трактате 'Об управлении империей' называет эту группу славянских родов 'дуклянами', или 'диоклицианами'. При этом венценосный писатель уже упоминает сербов как отдельную народность, но о принадлежности дуклян к этой общности не пишет ничего.
   Конечно, говорить о непосредственной этнической преемственности дуклян и черногорцев было бы слишком смело: в эпоху раннего средневековья образующими народ факторами считались только подданство конкретному монарху, религия и язык. Однако, раз население Дукли с течением веков оставалось на том же месте, почему бы не предположить, что в жилах черногорского крестьянина, в наши дни вспахивающего на тракторе землю в окрестностях Подгорицы, не течет доля крови славянского земледельца, в византийские времена бороздившего ту же землю деревянным ралом?
   Вообще о раннем периоде истории дуклян и Дукли мы знаем очень мало. Реконструкция раннеславянской государственности на черногорских землях ведется историками на основании отрывочных данных у византийских авторов и материалов археологических раскопок. Основным славянским источником о раннесредневековой государственности в Дукле считается летописный трактат, созданный, вероятнее всего, во второй половине XII в. и позднее переведенный на латинский язык безымянным священником из города Бар - так называемая 'Летопись попа дуклянина'.
   На его основании можно предположить, что примерно в начале IX в. славяне из района Дукли образовали собственное княжество, получившее название по своему главному городу и сочетавшее черты родового строя и раннефеодальной монархии. Оно признавало над собой власть Византии. Территория этого государства ограничивалась на юге рекой Бояна и Боко-Которским заливом, и простиралась от устья рек Зеты и Морачи до истока рек Пивы и Тары на севере. Западная граница проходила от Рисана через Грахово до Никшича, а восточная - через горный массив Проклетие до устья Бояны.
   Таким образом, можно говорить о некоторой территориальной идентичности Дукли и позднейшей Черногории. Первым известным истории дуклянским князем был Петр, от которого до наших дней сохранилась только оловянная печать с надписью: 'Петр - архонт Диоклеи'.
   В период царствования в Константинополе императора Василия I (867-886) дуклянские славяне приняли христианскую веру, которая сочеталась у них со многими прежними традициями и обрядами.
   В Х в., после того, как стареющая Византийская империя потерпела несколько тяжелых поражений от молодой агрессивной силы на Балканском полуострове - Болгарского царства (объединившего в себе славян и тюркских кочевников), Дукля получила фактическую или, как утверждает ряд черногорских историков, даже полную независимость от Константинополя. Однако это привело ее в конце века к открытому военному столкновению с Болгарией, обратившей свои завоевательные амбиции на запад.
   Правивший в то время в Дукле князь Йован Владимир пытался в 990 г. образовать против болгарской угрозы коалицию с византийцами, однако потерпел неудачу. В 997 г. он оказался один на один с вторгшимся в дуклянские земли болгарским царем Самуилом. В сражении на реке Бояна стремительная болгарская конница буквально смела с поля дуклянские ополчение, князь Йован Владимир попал в плен, а его княжество оказалось под властью Самуила. Однако последний был заинтересован в подчинении Дукли, а не в ее уничтожении. Приняв пленного дуклянского князя Владимира как почетного гостя, болгарский монарх, согласно 'Летописи попа дуклянина', женил его на своей дочери Теодоре Косаре и вскоре отпустил 'в страну и удел его отцов' как вассального правителя.
   Легенда свидетельствует, что в установлении этой династической унии немалую роль сыграла вспыхнувшая между Владимиром и Косарой страстная любовь, смягчившая суровое сердце царя Самуила. Йован Владимир же, в свою очередь, в благодарность за столь благородное отношение, сохранил лояльность Самуилу вплоть до смерти последнего в 1014 г. Однако впоследствии он повел рискованную политическую игру для выхода Дукли из-под болгарской опеки. Очередной болгарский царь Иван Владислав сумел переиграть дуклянина, в 1016 г. обманом заманил Владимира в свою резиденцию Преспу (Македония) и приказал убить. Предание гласит, что овдовевшая княгиня Косара ушла в монастырь и до конца своих дней оплакивала любимого мужа. Впоследствии несчастливый князь Йован Владимир был прославлен как святой.
   Болгарские войска вновь вторглись в Дуклю, чтобы привести ее к повиновению, однако оправившаяся Византийская империя имела на эту область собственные виды. В упорной войне с империей Болгария потерпела тяжелое поражение, убийца князя Владимира Иван Владислав погиб в одной из битв, а вскоре пало и само Болгарское царство. Над Дуклей вновь простерлась сень порфиры византийских императоров.
   Наследником князя Йована Владимира на дуклянском престоле стал его двоюродный брат (по другим данным - племянник) Стефан Воислав, хитрый политик и талантливый полководец, а также родоначальник первой в истории этого раннесредневекового государства династии Воиславлевичей. На словах признавая власть византийских императоров-басилевсов, Воислав исподволь готовил народное восстание против них. Восстание полыхнуло в 30-х гг. XI в., и князь тотчас возглавил его. В 1035 или 1036 г. военная удача изменила славянам, власть византийцев над Дуклей была восстановлена, а Воислав попал в плен и был в оковах отвезен в Константинополь.
   Однако в 1039 г. дуклянский князь сумел вновь вырваться на свободу, опровергнув аксиому своего времени о том, что 'из подземных тюрем Царьграда не бегут'. Вернувшись в Дуклю, он снова поднял своих поданных на борьбу. В 1040 г. в битве при Црмине он наголову разбил византийские войска и вскоре даже захватил перевозившуюся морем казну басилевсов. После этой победы князь Воислав не только утвердил независимость Дукли, но и существенно расширил ее территорию от реки Бояны до Неретвы.
   Тем не менее, Византийская империя, подобно всем великим державам прошлого и будущего, не смирилась с поражением. В 1042 г. для наказания непокорного владетеля Дукли была собрана огромная по масштабам того времени армия - византийский хронист Иоанн Скилица определяет ее численность в 60 тысяч солдат. Византийцы вступили на территорию княжества, предавая все на своем пути огню и мечу. Решающее сражение произошло в октябре того же года в горных теснинах близ города Бар. Дуклянское ополчение, во главе которого стояли князь Воислав и пятеро его сыновей, уступало войску могучей империи по численности и боевой выучке в несколько раз.
   Однако, призвав на помощь славянскую смекалку и отличное знание родных гор (часто выручавшие и в последующие века черногорских воителей), дукляне умело маневрировали, внезапно атаковали врага с разных сторон и засыпали его градом стрел и камней. Византийские стратеги запаниковали и сочли себя окруженными неисчислимым врагом. Армия мировой державы в беспорядке и с огромными потерями отступила перед защищавшими свой край земледельцами, пастухами и рыбаками.
   К сожалению, князь Воислав недолго упивался славой: около 1043 г. он умер. Подобно многим сильным правителям, единственной его слабостью оказалась любовь к семье. Княжество Дукля, разделенное им на уделы между пятью сыновьями без очевидного наследника, погрузилось в пучину интриг и борьбы за власть. Примерно в 1046 г. победителем из 'семейной разборки' Воиславлевичей вышел младший сын покойного князя Михайло, отобравший уделы у братьев.
   Михайло стал одним из наиболее известных монархов Дукли, добившимся даже королевского титула. Он провел внутренние реформы в государстве, упорядочил управление по образцу византийского, но подтвердил внутреннюю самостоятельность свободолюбивых горских племен, на своих территориях располагавших большой самостоятельностью. В будущем именно они составили основу черногорского общества. Свою резиденцию Михайло временно перенес в богатый город Котор на побережье и оттуда всячески поощрял развитие морской торговли. Князь Михайло умело пользовался состоянием дел в Византии, то заключая с ней союз, то, наоборот, поддерживая освободительное движение в соседней Македонии, перешедшей под власть византийцев после завоевания ими Болгарского царства.
   Дуклянскому монарху удалось на время поставить царем мятежных македонцев своего юного сына Бодина, однако вскоре империя нанесла ответный удар. Восставшие были разгромлены византийской армией, а храбрец Бодин, сражавшийся в их рядах, угодил в плен и стал вторым представителем дуклянской династии в застенках Константинополя. Впрочем, в 1078 г. знатного пленника удалось вызволить тайным агентам князя Михайло: побеги из византийского плена дуклянам традиционно удавались!
   Но мировую известность Михайло Воиславлевичу принесли дипломатические отношения с папой римским в свете произошедшего в 1054 г. раскола христианской церкви на восточно-греческую православную и западную римско-католическую. Дукля входила в сферу интересов католической церкви. В борьбу за церковную власть в княжестве включились признавшие верховенство Рима епископы Сплита, Дубровника и Бара. В этот спор вмешался князь Михайло, разумными аргументами добившись от папы Григория VII признания церковной самостоятельности Дукли.
   С тех пор сложилась традиционная для черногорских земель религиозная картина: внутренние области страны твердо придерживались православия, в то время, как в приморских городах были сильны позиции католиков. Именно в письме папы Григория к Михайло Воиславлевичу от января 1078 г. дуклянский владетель впервые поименован 'rex Sclavorum', то есть 'король славян'. Впрочем, как утверждает черногорский историк Живко Андрияшевич, это не дает оснований считать, что королевский титул был дарован дуклянскому властителю главой католической церкви. Скорее всего, Михайло, достаточно уверенный в своих силах и авторитете в регионе, сам возложил на себя корону.
   Король Дукли Михайло скончался, по мнению историков, примерно в 1082 г. Как некогда ему самому, его сыну и наследнику Бодину пришлось отвоевывать престол у многочисленной и влиятельной родни: порядок наследования престола в Дукле явно не был отлажен! Укрепившись на троне, Бодин, с юных лет ведший жизнь воина, зарекомендовал себя как самый воинственный и агрессивный из дуклянских монархов. Он вел успешные войны с сербскими раннесредневековыми государствами в Рашке (юго-запад Сербии) и в Боснии, отвоевал у Византии богатый приморский город Бар и увеличил территорию своего государства до наибольших в его истории пределов. Однако, ввергнув Дуклю в череду постоянных военных столкновений, король Бодин не укрепил, а ослабил ее. Располагавшая ограниченным военным потенциалом страна, оказавшись под властью менее энергичного и талантливого военачальника, неизбежно должна была начать проигрывать...
   После смерти Бодина в 1108 г. для Дукли наступил примерно восьмидесятилетний период упадка и династических войн. В результате это королевство все больше попадало в зависимость от набирающего силу северо-восточного соседа - сербского государства Рашка. После того, как дуклянский вельможа Кочопар, боровшийся против короля Доброслава (сводного брата Бодина), призвал на помощь войска жупана Рашки Вукана I, жадный до новых земель сосед вцепился Дукле в горло мертвой хваткой. Разгромив на реке Мораче дезорганизованное разногласиями вождей дуклянское ополчение, сербский властитель посадил на трон Дукли своего ставленника. Им стал внук короля Михайло - Владимир, женатый на дочери жупана Вукана. Таким образом сербская сторона создала законные с точки зрения средневековья династические основания для последующего занятия престола Дукли.
   С тех пор Дукля все больше слабела, теряла территории, а Рашка укрепляла свое положение. Последний дуклянский правитель Радослав, носивший, в отличие от своих предшественников, титул князя, а не короля, правил только ограниченными территориями в районе современного Котора, Бара (самим городом снова завладела Византия) и Скадрского озера.
   В 1185 году великий жупан Рашки Стефан I Неманя, основатель средневековой сербской династии Неманичей и знаменитый собиратель сербских земель (напомним, что в жилах жителей Дукли текла родственная сербам кровь), решил, что плод под названием 'Дукля' созрел и готов упасть к нему в руки. Сербское войско вторглось в сопредельное государство и быстро покорило его. Деморализованные внутренним кризисом дукляне, ранее не страшившиеся и более грозных захватчиков, не смогли оказать серьезного сопротивления. Тем не менее, Стефан Неманя безжалостно разорил многие города, в том числе отнятые им у византийцев 'в довесок' к Дукле приморские Будву и Бар.
   Первоначально новые хозяева пытались сохранять прежний status quo дуклянских земель. Стефан Неманя поставил 'королем Дукли' своего сына Вукана II, и в течение нескольких поколений этим уделом на правах определенной автономии правили высокородные представители династии Неманичей. Однако вскоре их королевский титул был заменен на княжеский, а в правление сербского короля Стефана I Уроша (1243-1276) особое положение Дукли в рамках Сербии было полностью отменено. Само название 'Дукля', как память о государственной независимости, стало с середины XIII в. заменяться на новое - Зета. Некоторые историки видят происхождение этого имени в старославянском прочтение слова 'жатва'. Однако представляется сомнительным, чтобы практичные и грубые люди средневековья использовали столь сложные образы при наименовании географических областей. Зета, скорее всего, происходит от названия одноименной реки, протекающей по территории Черногории, а уже реке имя дали зерновые поля на ее берегах, которые жали славянские крестьяне...
   Так черногорские земли надолго попали в ареол сербской государственности и культуры, влияние которых на становление Черногории несомненно.
  
   Глава 2. В ареоле сербской государственности. Начало турецких завоеваний.
  
   Со второй половины XII и до середины XIV вв. одной из ведущих сил на Балканском полуострове в политическом, религиозном и культурном отношении стало сербское государство, имевшее в разное время статус княжества, королевства и, наконец, под властью династии Неманичей - Сербского царства. Во времена государя Стефана Уроша IV Душана Сильного (ок. 1308 - 1355), носившего титул 'царя сербов и греков', это была, по мнению историков, самая мощная держава в регионе. Черногорские земли, находившиеся в тот период под властью сербской короны, несмотря на ограничение национальной независимости, сделали большой шаг вперед в своем развитии. Тогда же произошло сближение жителей нынешних черногорских земель (за исключением прибрежных городов, где население было многонациональным) с сербами по языку, обычаям и самосознанию. Не лишним будет вспомнить, что веками сербские деятели стремились представить черногорцев как 'таких же сербов', сами же черногорцы объясняли свою идентичность в первую очередь историческими и географическими причинами, а не этническими или языковыми различиями с сербами.
   В составе сербского средневекового государства область Зета, как территория с 'анамнезом' независимости, всегда являлась предметом особого внимания центральной власти. В том числе Сербская православная церковь, будучи близким союзником сербских владетелей в строительстве государства, не оставляла этот удел своими заботами. Важным аргументом здесь являлось противостояние распространению католичества, поскольку в начале XIII в. единственной церковной административной единицей в Зете была Дуклянско-Барская епархия католиков. В 1219 г. первый архиепископ Сербской православной церкви Савва Неманич (младший сын Стефана Намани, впоследствии прославленный в Сербии как святой) основал на территории Зеты одноименную православную епархию. Он также создал на полуострове Превлака (близ современного Тивата) мужской монастырь Св.Архангела Михаила, ставший резиденцией епископа. Таким образом, было положено начало зарождению Черногорской митрополии, ведущей свою историю от Зетской епархии. Немало сделала для укрепления православия на этих землях и другая сербская святая, жена Стефана I Уроша королева Елена Анжуйская.
   Эта утонченная европейская аристократка, одна из наиболее благочестивых и милосердных правительниц своей эпохи, получила Зету в удел после смерти своего мужа, в конце XIII в. Черногорские исследователи полагают, что среди приближенных Елены Анжуйской, прибывших с нею в Зету, были представители семейства, с именем которого тесно переплелась история черногорских земель в период феодальной раздробленности в Сербии. Это - знатный род Балшичей, согласно одной из версий, происходивший от французской аристократической фамилии Де Бо (De Baux), принявшей православие и породнившейся с местной знатью.
   Правители Зеты, которые зачастую являлись сербскими престолонаследниками, могли реально влиять на судьбы короны своей страны. Восхождение легендарного 'царя сербов и греков' Стефана Уроша IV Душана Сильного к неограниченной власти также началось с правления Зетой. С помощью зетской аристократии он сверг с престола своего отца Стефана Уроша III Дечанского (ок.1276-1331) и воцарился в Сербии. Щедро награждая знатные рода Зеты, этот 'железный король', тем не менее, жестко подавлял там все попытки неподчинения, и Зета в целом сохраняла к нему лояльность. В то же время города на зетском Приморье - Котор, Будва, Бар, Ульцинь, получили в сербском государстве традиционное для средневековых городских общин самоуправление. Они, в особенности Котор и Бар, пользовались особым покровительством Неманичей. В Которе Душан Сильный построил один из своих дворцов, а местным купцам даровал привилегиею беспошлинно торговать по всей Сербии и самостоятельно поддерживать торговые связи с другими странами Средиземноморья. Последнее было особенно полезно для процветания города. Котор с XII в. стал обладателем одного из крупнейших торговых флотов на Адриатике.
   Бар был важным и самостоятельным религиозным центром, так как тамошней епархии подчинялась вся паства римско-католической церкви Сербии и Зеты. Город славился и как центр торговли и ремесла, в частности - производства оливкового масла, имевшего в средневековье не только продовольственное, но и техническое значение.
   Правление царя Душана Сильного стало не только пиком могущества сербского государства, но и пределом его сил. При последующих правителях средневековая Сербия клонилась к закату и переживала период феодальной раздробленности. В отличие от Западной Европы, где королевства дробились на все уменьшающиеся в иерархическом порядке герцогства, графства и баронии, на Балканах это явление проявилось в росте сепаратизма местных удельных владетелей. Периода царствования сына Душана Сильного - Стефана Уроша V (1336-1371), получившего у современников малопочетное прозвище 'Несильного', оказалось достаточно, чтобы сербское государство перестало существовать как единое целое. Одними из первых заявили о своих амбициях править самостоятельно гордые и своенравные, как истинные потомки французских рыцарей, Балшичи в Зете, чьи обширные угодья лежали в окрестностях Будвы и Бара. Основатель рода Балша I и трое его сыновей-соправителей, Страцимир, Джюраджь (Георгий) I и Балша II, c середины XIV в. стали властвовать в Зете как полноправные хозяева.
   Впрочем, говорить о юридической независимости этого края было рано, во всяком случае до смерти Стефана Уроша Несильного. К примеру, еще в 1360 г. вышеупомянутый сербский царь был уверен в номинальном вассалитете зетских правителей настолько, что мог гарантировать купцам из Дубровника безопасность '...и в Зете у Балшичей'. Впрочем, в данном случае иерархию можно было соблюсти, т.к. совпадали интересы и центральной, и местной власти: торговлю поощряли и те, и другие.
   Среди первого поколения Балшичей (из которых самостоятельно поправить, вероятно, не успел только скончавшийся в 1372 г. Страцимир) наиболее успешным правителем считается Джюраджь I (1372 - 1378), принявший титул 'господаря' Зеты. Он вел достаточно успешные войны с сопредельными государствами - такими же осколками Сербского царства - и распространил границы Зеты от горы Ловчен в сердце черногорских гор до Дубровника на Адриатическом побережье и Призрена в Косово. Его воле покорились приморские города Будва, Бар, Улцинь. Однако попытка покорить Котор обернулась для господаря Джюраджя столкновением с новым сильным игроком на балканской арене - Венгерским королевством, с 1371 г. установившим над городом свой протекторат.
   Завоевание Котора стало для первого поколения Балшичей своего рода делом всей жизни, и они не останавливались не перед чем на пути к вожделенной цели. Братья даже перешли в католическую веру и заключили военный союз с Дубровницкой республикой - основной соперницей Котора в средиземноморской торговле. Однако все попытки захватить город неизменно разбивались о непреклонное упрямство горожан, подкрепленное мощью латной венгерской кавалерии. Горечь поражений на полях сражений под Котором Балшичи, как истые потомки французских дворян, компенсировали победами в любви и в политических интригах. Младший брат Джюраджя Балша бескровно расширил границы Зеты на юге, женившись на красавице-дочери правившего в албанских землях деспота Йована и получив в приданое города Берат и Валона.
   После смерти Джюраджя I в Зете стал править младший из братьев Блашичей - Балша II (1378-1385), взявший себе престижный европейский титул герцога. Он увековечен в народных преданиях как своего рода 'рыцарь без страха и упрека': храбрец, красавец, поэт и любимец женщин, не обладавший, тем не менее, прозорливостью государственного мужа. Его правление было отмечено постоянными войнами с соседями, в которых Балше II не всегда сопутствовал успех. Сербо-боснийский король Твртко сумел отнять у Зеты обширные территории на севере. Но куда более страшный противник угрожал Зете с востока. Могущественные турки-османы в середине XIV в. вторглись на Балканский полуостров из Малой Азии, захватили Восточную Фракию, сделали Адрианополь (Эдирне) столицей своего султаната и стали совершать набеги на Болгарию, Сербию, Боснию и Македонию. Для тогдашних разрозненных балканских государств новые захватчики оказались практически непобедимым врагом. Превосходная турецкая армия была сильна не только своей численностью, но четкой иерархией подчинения и строгой дисциплиной. Ничем подобным феодальные или наемные войска балканских владетелей похвастаться не могли и, несмотря на всю свою храбрость, терпели поражение за поражением. В середине сентября 1385 г. турецкая армия осадила албанский город Берат, доставшийся Балше II в приданое от горячо любимой супруги.
   Сочтя защиту столь дорогого его сердцу владения делом чести, рыцарственный герцог не стал дожидаться, пока прибудут со своими отрядами созванные им под знамена вассалы. Он безрассудно устремился на выручку осажденной крепости с небольшой личной дружиной. На Саурском поле близ Берата произошла роковая битва, в которой правитель Зеты и почти все его воины героически, но бесполезно погибли, 'сражаясь один против десятерых', как гласит старинная черногорская песня. По легенде, отрубленную голову Балши II турки насадили на пику и показали защитникам Берата, призывая их сдаться на милость победителя, ибо того, кому они присягали, уже нет в живых. Но храбрые горожане поклялись этой голове в верности и продолжали сражаться. Берат выдержал осаду, но вскоре отложился от Зеты и перешел под власть одного из албанских вельмож...
   Престол потрясенной Зеты достался племяннику погибшего Балши, Джюраджю II (1385-1403), сыну старшего из братьев Балшичей Страцимира. Ему выпало нелегкое и тревожное царствование: Зете постоянно угрожали османы, территория государства сокращалась под натиском соседей, а к власти упрямо рвались внутренние конкуренты - влиятельный род Црноевичей. Не рассчитывая больше на собственные силы, Джюраджь II сделал ставку на поиск сильных иностранных союзников и дипломатические маневры. В 1386 г. он женился на дочери сербского царя Лазаря Елене. Однако после того, как в 1389 г. Лазарь проиграл туркам печально знаменитую битву на Косовом поле и погиб, Джюраджь вынужден был уступить султану Баязиду I Скадар (Шкодер) и еще ряд городов, а также стать его данником.
   В 1395 г., когда Османский султанат увяз в упорной войне с венграми, правитель Зеты сверг власть турок, вернул потерянные города и передал их еще одному сильному противнику турок - Венецианской республике. Взамен он рассчитывал получить защиту и финансовую помощь. Но венецианцы, стремившиеся к экономической и политической гегемонии на Адриатике, не оправдали надежд Джюраджя II и своими финансовыми мерами на новых территориях поставили всю внешнюю торговлю Зеты под угрозу краха.
   Утешения от дипломатических поражений Джюраджь II искал в любимом приморском городе Улцинь, куда он перенес свой двор и где вел активное строительство крепостных стен, церквей и дворцов. Там же этот хитроумный, но несчастливый правитель Зеты и нашел вечное успокоение в 1403 г.
   Наследовавшие за ним власть его вдова Елена (дочь сербского царя) и сын Балша III ориентировались исключительно на сближение с Сербией. После того, как в 1421 г. Балша III скончался в Белграде от болезни, Зету, согласно последней воле умершего, получил его дядя - сербский деспот Стефан Лазаревич. На короткое время Зета снова вошла в состав сербской монархии.
   Новый период самостоятельности страны, в котором она впервые официально выступила под названием Черногория, связан с еще одной правящей династией - Црноевичами. Эта богатая и сильная семья владела обширным уделом в горных районах страны, вокруг горы Ловчен. Воинственные и свободолюбивые племена местных горцев добровольно признавали власть Црноевичей, считая их 'своими'. Владения Црноевичей простирались до Скадарского озера, где им принадлежало несколько сел. Их область, называвшаяся также Горной Зетой, с середины XIV в. получила общепринятое наименование Черногория. Кстати, в дословном переводе на русский язык фамилия Црноевичи будет звучать как 'Черноевичи'. Показательно, что древний герб рода Црноевичей - двуглавый византийский орел, вписанный золотым и белым цветами в красное поле, стал государственным символом Черногории с той дальней поры до сего дня.
   В отличие от европеизированных утонченных Балшичей, Црноевичи охотно позиционировали себя как 'народная аристократия'. Они с подчеркнутым уважением относились к православной вере, традициям и обычаям простолюдинов. Не раз возглавляя ополчения Зеты во времена правления Блашичей, они получили из рук предыдущей династии титул 'великих воевод', под которым впоследствии и правили Черногорией. Лишь в переписке с европейскими державами, для простоты понимания, изредка представляясь как герцоги. Когда во второй половине XIV в. воевода Радич Црноевич женился на дочери Джюраджя I Балшича, эти два семейства породнились, но ожесточенной борьбы за власть между ними это не прекратило.
   Воспользовавшись прекращением правления Балшичей и военными столкновениями сербского деспота Стефана Лазаревича с венецианцами, ослабившими его власть в Зете, около 1426 г. великий воевода Стефан Црноевич захватил власть в государстве. С этого момента оно стало фигурировать в европейских источниках преимущественно как Черногория. Резиденцией правителя стал город Жабляк в горном массиве Дурмитор. Это было дополнительным подтверждением факта, что новая династия рассматривала в качестве своей опоры горские родовые кланы (сами черногорцы предпочитают употреблять для их названия более архаичный термин: 'племена') и крестьян континентальной части страны, а не торговое и ремесленное Адриатическое побережье.
   Кстати, примерно в этот период, в 1423 г., проживавшее на побережье сильное черногорское племя Паштровичей, единственное из всех своих соотечественников, перешло в безусловное подданство Венецианской республики. С тех пор Паштровичи преданно служили Венеции вплоть до конца XVIII в., сыграв большую роль в войнах с турками. Однако и связей с Черногорией они не теряли, нередко становясь проводниками ее интересов в Приморье.
   Стефан Црноевич, в свою очередь, заключил военный союз с Венецианской республикой и вождем Албании Георгом Кастриоти Скандербегом (на сестре которого он был женат), непримиримым врагом турок. Черногорский владетель пытался создать эффективную коалицию для борьбы с турками-османами, сокрушившими Византию и превратившимися в мировую империю. Для воплощения своей цели, как полагают некоторые историки, великий воевода Стефан даже признал главенство в этом союзе Венеции (по договору, заключенному в 1455 г. на острове Враньина), однако с соблюдением незыблемости прав православной церкви и своей внутренней власти. Но венецианцы снова обманули ожидания черногорского правителя. Когда в 1456-1459 гг. турецкие войска начали завоевательные экспедиции в земли Црноевичей, буквально 'отгрызая' от них по куску, Венецианская республика оказалась глуха к отчаянным просьбам о помощи. В 1465 г. Стефан Црноевич скончался, оставив в наследство своему сыну Ивану балансирующее на грани потери независимости государство.
   Ивану Црноевичу (1465-1490) было суждено навсегда потерять то, что некогда называлось Дуклей и Зетой, и воздвигнуть на их обломках фундамент Черногории - той Черногории, которая потом гордо и свободно прошествовала через века в свое настоящее. Судьба этого человека, считающегося национальным героем современной Черногории, изобиловала опасными приключениями, которые вполне могли бы послужить сюжетом для масштабного исторического романа или фильма. Командуя в юности войсками своего отца, он много и отважно воевал и даже провел несколько лет в плену у соседей-боснийцев. Первым браком Иван Црноевич был женат на албанской принцессе, ведшей свое генеалогическое древо от византийской императорской династии Комнинов.
   Не без оснований обвинив коварных венецианцев в том, что они предали его отца, пылкий и мстительный Иван начал свое правление с серии внезапных разгромов венецианских гарнизонов на побережье, в районе Котора. Войско Црноевича, основу которого составляли теперь ополчения воинственных горских кланов, впервые продемонстрировали Европе тот дерзкий и жесткий боевой стиль, который впоследствии принес черногорцам немало побед. Оскорбленный дож Венеции в ответ заочно осудил Ивана Црноевича на смерть и пообещал за его голову награду в 10 тысяч дукатов. Легенда гласит, что, посмеявшись над этим приговором, смелый владетель Черногории с тех пор каждый раз, пируя со своими приближенными, велел подавать на стол пустое блюдо 'для головы Црноевича'.
   Однако общая для Черногории и для Венеции угроза со стороны Османской империи, которой правил грозный покоритель Константинополя Мехмед II Завоеватель, вскоре примирила обе стороны. В 1466 г. венецианцы признали воеводский титул Ивана Црноевича и пообещали ему помощь. Обещания, впрочем, снова остались на бумаге. Получив несколько ударов от Османской империи, в 1471 г. черногорский владетель вынужден был принять вассалитет от султана и согласиться на ежегодную выплату Оттоманской Порте весьма символической дани - всего 700 дукатов. Приближение пределов Османской империи к богатым приморским городам Адриатики, находившимся под властью Венецианской республики, теперь наконец заставило дожа поддержать не смирившегося с поражением Ивана Црноевича реальными действиями.
   В феврале 1473 г. Венеция подарила балканскому правителю наследственное дворянство и ежегодную выплату 600 дукатов на оборонные нужды, а также направила ему своих военных специалистов - инженеров и артиллеристов. Разорвав вассальные отношения с султаном Мехмедом II, в 1474 г. выступил на стороне Венецианской республики в развернувшейся борьбе за албанский город Скадар (Шкодер). На поля сражений Иван Црноевич на сей раз вышел в республиканском звании 'капитана (командующего войсками, согласно военной терминологии того времени) Верхней Зеты'.
   Контролировавшийся Венецией Скадар был осажден сильным турецким войском. Иван Црноевич выступил ему на помощь с восьмитысячным черногорским ополчением. Отвлекая высланный против черногорцев двенадцатитысячный корпус турок демонстративными действиями в горных областях, новопроизведенный 'капитан республики' сумел переправить часть своих сил на помощь защитникам города по Скадарскому озеру на рыбачьих лодках. Вступившие же в горные теснины турецкие отряды попадали в мастерски организованные засады, причем черногорцы успешно применяли в боях несколько полученных от Венеции пушек. Отлично знавшие родные горы воины Ивана Црноевича обрушили на головы захватчиков даже целые обвалы камней. Понеся большие потери, турецкие войска отступили. Осада Скадара была снята, и над ним вплоть до 1479 г. продолжало развиваться венецианское знамя с изображением геральдического льва Св. Марка.
   Закрепив результаты военных удач, Иван Црноевич принял энергичные меры по установлению границы с турецкими владениями по реке Морача. В 1475 г. он начал строительство на Подгорицкой равнине новой укрепленной резиденции Риека Црноевича, словно бросавшей вызов своей турецкой 'визави' - крепости в Подгорице. Туда с конца 1470-х гг. и перенес из Жабляка свой престол Иван Црноевич, принявший титул 'великого воеводы и господаря черногорского'.
   Однако силы были неравными, и вскоре черногорскому государству пришлось испытать сокрушительную силу султанского гнева. В 1477 г. Мехмед II вновь обратил взор на Балканы. Его армия опять повела борьбу с Венецией за обладание Албанией. Турецкие экспедиционные отряды начали прощупывать и оборону Ивана Црноевича. Неожиданно им сопутствовал успех - недооценившие силы врага черногорцы в 1477-1478 гг. потерпели несколько поражений. Без серьезного сопротивления был сдан даже престольный Жабляк. В 1479 г., истощив силы в борьбе с османами, Венецианская республика была вынуждена уступить им по мирному договору так долго и доблестно защищавшийся Скадар в обмен на сохранение приморских городов. Освободившаяся османская армия обрушилась на Черногорию. Деморализованные огромной численностью врага жители страны массами бежали в горы. После того, как турками была захвачена столица Риека Црноевича, Иван Црноевич убедился в бессмысленности дальнейшего сопротивления. В сопровождении отряда вернейших сподвижников он бежал на венецианскую территорию.
   С размахом проживая отпущенное ему венецианцами содержание и забавляя итальянских вельмож эпическими рассказами о битвах с турками, этот неукротимый человек, тем не менее, не оставлял надежды на освобождение своей родины. В 1481 г. скончался султан Мехмед II и Османская империя погрузилась в смуту борьбы за власть между его сыновьями. Для Ивана Црноевича это означало наступление реванша. С небольшими силами он вернулся на родину, где был встречен народом как освободитель. Черногорцы поднялись на борьбу, и разрозненные турецкие гарнизоны, находившиеся в стране, были изгнаны. Впрочем, на решающее сражение с захватчиками у маленькой, обескровленной постоянными войнами страны просто не было сил. Иван Црноевич, с годами обретший державную мудрость, понимал это. Ради сохранения Черногории он признал вассальную зависимость от нового османского султана Баязида II и согласился на восстановление дани в прежнем необременительном размере. В качестве заложника преданности нового вассала ко двору Оттоманской Порты направился младший сын черногорского владетеля - четырнадцатилетний Станиша. Вскоре юный черногорский заложник принял ислам и впоследствии сделал карьеру на турецкой службе.
   В последние годы жизни Иван Црноевич спешил как можно надежнее устроить управление своим сократившимся до нескольких горных областей государством. Он перенес столицу в хорошо защищенную горную долину у подножия легендарной горы Ловчен - на Цетинье, где с 1450 г. стола лишь одинокая церковь да несколько пастушьих усадеб. В 1482 г. там был построен укрепленный дворец, а в 1485 г. Иван Црноевич заложил и вековой центр черногорского православия - Цетинский монастырь Пресвятой Богородицы. Было издано немало законов и указов, ставших основой государственной власти и правовой системы страны. Ими de facto закреплялось самоуправление горских племен (родовых кланов), каждое из которых, связанное кровными узами, становилось полномочным носителем государственности в миниатюре. Перед такой надежной 'степенью защиты' черногорской державы даже османская мощь оказались бессильна!
   Впрочем, все привилегии и почетные звания Венецианской республики 'Иван-бег', как турки уважительно называли черногорского правителя, тоже сохранил... Перед самой смертью, женив старшего сына и наследника Джюраджя на знатной венецианской аристократке, он как бы поклялся Европе в верности совместной борьбе против Османской империи. В июне 1490 г. жизнь героя и владетеля Черногории Ивана Црноевича угасла в чертогах его Цетинского дворца.
   Наследник великого воина Ивана Джюраджь Црноевич (1490 - 1496) оставил в истории Черногории иной след: он прославился как покровитель культуры, просвещения и православной церкви. При нем в Цетинье была открыта первая в южнославянских землях типография, где кириллическим алфавитом были отпечатаны известные богослужебные книги: 'Четвероевангелие', 'Псалтырь', 'Требник', 'Октоих первогласник', 'Октоих пятигласник'...
   Впрочем, на ниве большой политики этот правитель Черногории потерпел катастрофу. Вынужденно признавая власть султана, Джюраджь Црноевич, тем не менее, хранил в душе отцовский завет об освобождении страны. Когда в 1496 г. ему стало известно о планах коалиции европейских сил во главе с королем Франции Карлом VIII Валуа поднять восстание против Османской империи в Албании, он вступил с французами в тайные сношения. Агентам султана стало известно об этом, и Баязид II вызвал неверного вассала 'на ковер' в Константинополь. Кара Оттоманской Потры, не желавшей возмущения своих славянских подданных, оказалась неожиданно мягкой. Черногорского правителя всего лишь заставили официально отказаться от своих наследных прав на престол и отправили в ссылку. Вероятнее всего в 1514 г. Джюраджь Црноевич печально закончил свои дни в подаренном ему султаном анатолийском поместье.
   До последнего часа он не оставлял надежды вернуться на родину, то верным наместником султана, то гордым освободителем в союзе с Венецией, к сенату которой тайно писал из ссылки письма, обещая 'сжечь турецкую землю'. Баязид II испытывал к этому несчастному человеку необъяснимую симпатию и великодушно прощал своему пленнику все.
   Черногория в 1496 г. фактически потеряла статус вассального государства и была поставлена под надзор правителя вновь образованного Скадарского санджака Фериз-бега. Состоявший при нем младший брат Джюраджя - Стефан, верный слуга турок, возможно, приложивший руку к разоблачению заговора старшего брата, не имел никакой реальной власти и послушно исполнял волю захватчиков. Но в 1499 г. турецкие власти отправили в принудительную эмиграцию даже эту 'декоративную фигуру' и окончательно присоединили Черногорию к Скадарскому санджаку. Для Черногории начался тяжкий и унизительный период османского владычества...
  
   Глава 3. Между Османской империей и Венецианской республикой.
  
   Для Оттоманской Порты Черногория имела особый статус из-за своего важного стратегического положения. Буквально нависая над принадлежащими Венецианской республике городами Адриатического побережья - Котором, Баром, Ульцинем, Герцег-Нови, эта небольшая горная страна становилась незаменимым плацдармом в борьбе с венецианцами. А воевали турки с этой средиземноморской торговой республикой с XVI по начало XVIII вв. шесть раз, отдав этим жестоким войнам в общей сложности более пятидесяти лет и огромное количество сил и средств. В столкновении между двумя сражавшимися за главенство в регионе державами участвовали и черногорцы, преследовавшие при этом свои национальные интересы: освобождение из-под власти османов.
   Нельзя сказать, что османское владычество в черногорских землях всегда было жестоким. Турецкие султаны стремились завоевать лояльность новых своенравных и непокорных подданных, прибегая к дорогостоящим военным экспедициям лишь в крайних случаях. Оттоманская Порта охотно шла черногорцам на уступки, не обременяла их чрезмерными повинностями и ограничивала произвол своих местных чиновников. Черногорские историки полагают, что их соотечественники были наиболее привилегированными христианскими подданными Истамбула-Константинополя.
   В 1513 г. султан Баязид II узаконил особый налоговый статус черногорцев. В отличие от других поданных, плативших десятину с доходов, подушную подать и личный налог, жители Черногории были объявлены 'свободными пастухами' (филуриджии), облагавшимися только налогом на недвижимость. Он составлял по 55 турецких акче с дома в год. Насколько это было необременительно, можно судить по следующим статистическим выкладкам. Согласно проведенной в 1523 г. переписи, в Черногории было зарегистрировано 3 151 домовладение, суммарный налог с которых в султанскую казну в год равнялся... годовому содержанию всего 150 янычаров. Кроме того, 53 знатные черногорские семьи, записанные как князья, были освобождены от налогов вовсе. Впрочем, им вменялось собирать налоги с соплеменников, 'провозглашать им волю султана' и организовывать работы черногорцев на соляных копях в Грабле. Это означало, что турки управляли Черногорией руками самих же черногорцев.
   Черногорцы - люди гордые и своевольные, и, чего греха таить, небогатые. Они не горели желанием платить в османскую казну даже столь небольшой налог. Для наведения порядка в стране в 1513 г. Баязид II принял решение сделать ее управителем человека, который был бы 'своим' и для Оттоманской Порты, и для Черногории. Выбор пал на перешедшего в ислам и поступившего на турецкую службу младшего сына легендарного Ивана Црноевича. Прибыв в Константинополь в 1485 г. в качестве заложника, он принял мусульманское имя Скандер-бег и зарекомендовал себя как старательный и верный слуга султана.
   Черногория была провозглашена самостоятельным Черногорским санджаком, а ее губернатор получил высокий административный чин санджак-бега. Но отношения со своими бывшими земляками у Скандер-бега Црноевича не сложились с самого начала. Выбрав бескомпромиссный и жестокий стиль правления, он за несколько лет так озлобил против себя местное население, что в 1519 г. в Черногории вспыхнуло народное восстание против ненавистного правителя. За короткое время повстанцы взяли контроль над всей страной, окружив Скандер-бега в его укрепленной резиденции в селе Бушате. Окрестным турецким правителям пришлось спешно приходить 'коллеге' на помощь. Для подавления сопротивления черногорцев туркам потребовался карательный корпус численностью в 10 или 15 тысяч солдат, свидетельствуют современники. Даже после того, как страна была приведена к повиновению, османские власти не осмелились наказать рядовых участников восстания, ограничившись выборочными репрессиями в отношении вожаков.
   Скандер-бег Црноевич после этого правил до 1530 г., столь же конфликтно и неудачно. После его смерти султанское правительство вернуло территорию Черногории в состав Скадарского санджака и поспешило 'утихомирить' мятежных горцев рядом существенных уступок. Налоги, сохраненные в прежнем размере, черногорцы отныне платили непосредственно султану через единого посредника - так называемого черногорского спахию, назначавшегося из христиан. Вступление на черногорскую территорию турецких войск или гражданских властей могло произойти исключительно по личному разрешению султана и с предварительным уведомлением. Только султан, а не местные чиновники, имел право и призвать черногорское ополчение под знамена в случае войны. Внутреннее управление Черногорией, в том числе судебная власть, были отданы в руки ее жителей.
   В эпоху османского владычества окончательно сложились демократические и патриархальные одновременно правящие институты черногорского общества. Верховным органом являлось подобие всенародного парламента - Собрание, или Скупщина. Первое упоминание об этом органе, в котором имел право голоса каждый совершеннолетний мужчина, относятся к 1455 г. Тогда оно существовало как совет при Стефане Црноевиче, а после краха государства Црноевичей Собрание приобрело компетенцию самостоятельно решать все важные вопросы. Для удобства его работы всенародное присутствие вскоре заменили на выборных представителей от всех родовых кланов (племен). Заседания 'в расширенном составе' происходили, как правило, раз в год, на праздник Рождества Пресвятой Богородицы, а 'в обычном составе' - по мере необходимости. Собрание утверждало кандидатуру главы черногорской православной церкви - цетинского митрополита. Авторитет этого духовного лидера в Черногории был невероятно высок, при чем, как в религиозных, так и в державных вопросах. Современники свидетельствуют, что к голосу 'владыки'-митрополита в благоговейном молчании прислушивалось всегда шумное и буйное Собрание. Цетиньская митрополия, c конца XV по середину XVIII вв. то пользовавшаяся правами автокефалии, то формально входившая в состав Печской патриархии, также играла важнейшую организующую роль в жизни черногорского общества. В частности, священники стремились выступать миротворцами при столкновениях между родами и препятствовать кровной мести.
   Во время венецианско-турецких войн 1499-1503, 1537-1540 и 1570-1573 гг., в ходе которых Осмаская империя сумела вытеснить Венецию из Герцег-Нови, Рисана, Бара и Улциня, турецкие султаны несколько раз мобилизовали черногорцев для выполнения вспомогательных задач. Турецкие войска многократно проходили через черногорскую территорию, вызывая недовольство жителей. Под влиянием этого в Черногории крепла 'венецианская партия' - часть населения, делавшая ставку на союз с христианской Европой для изгнания турок. Черногорские добровольцы охотно поступали на службу к венецианцам, чтобы сражаться против захватчиков. Однако тайные обращения черногорских представителей к Венецианской республике и ряду европейских дворов с просьбами о помощи повисали в воздухе - Европа в те годы не имела сил для эффективного противостояния Османской империи.
   В результате во время последовавшего в 1603 г. открытого столкновения с турецкими провинциальными войсками черногорцы оказались с врагом один на один. И победили! В конце XVI - начале XVII вв. центральная власть в Оттоманской Порте начала слабеть под влиянием перманентной борьбы за власть, экономического кризиса и непрекращающихся войн. Турецкие губернаторы на местах все меньше оглядывались на Стамбул-Константинополь и правили своими областями как полновластные хозяева. Часто это сопровождалось злоупотреблениями, притеснением местного населения и оскорблениями его религиозных чувств. Правитель Скадарского санджака Али-бег Мемибегович начал облагать черногорцев дополнительными податями, угрожая 'взыскать долги силой'. Черногорское Собрание приняло решение ответить на силу силой. 'Мы охотнее расстанемся с жизнью, чем разрешим тебе войти в нашу страну', - писали гордые жители Черных Гор Али-бегу. После этого войска Скадарского санджака вторглись в Черногорию. Решающий бой произошел в местечке с говорящим названием Лешкополе, что в переводе с сербского языка значит 'поле трупов'. Потеряв около 80 человек, карательный отряд поспешно отступил: турецкие командиры не ожидали, что у черногорцев будет такое количество ружей, и что они будут вести такой меткий огонь. 'В этом краю горы стреляют', - заметил после поражения один из османских воинов.
   Черногорцы подкрепили военную победу дипломатическими мерами: к престолу султана отправились делегаты, раскрывшие 'неправды' Али-бега. Им удалось убедить турецкое правительство, что их возмущение носило характер борьбы за свои права, а не мятежа против Османской империи. Вскоре скадарский санджак-бег был отстранен султаном от должности. Однако его последователи правили столь же жесткими методами, и у Оттоманской Порты больше не хватало власти обуздать их. В 1610 г. черногорцы вновь поднялись на восстание. Боснийскому паше пришлось двинуть в Черногорию всю свою армию, чтобы усмирить непокорный край. В 1612 г. вожди черногорских родов вынуждены были запросить мира, однако большая часть повстанцев все же смогла укрыться в неприступных горах.
   С тех пор вооруженные выступления против османского владычества происходили с четкой периодичностью. В 1610-х гг. их было три, в 1620-х - одно, в 1630-х - три, в 1640-х - четыре. Наиболее мощно полыхнуло в Черных Горах пламя борьбы за свободу во второй половине 1640-х гг., когда войны между Османской империей и Венецианской республикой начали раскручивать новый виток. К этому времени черногорцы уже несколько лет отказывались платить Оттоманской порте налоги, а в 1645 г. нанесли новое поражение организованной по этому поводу карательной экспедиции из Санджакского вилайета. В 1848 г., когда Венеция и Османская империя вновь оказались в состоянии войны, черногорское Собрание вместе с митрополитом Виссарионом обратилось к Сенату республики с просьбой принять Черногорию под свою власть при условии предоставления ей самостоятельного статуса. Показательно, что к этой просьбе присоединился даже турецкий представитель в стране - черногорский спахия Мартин. Венецианские войска в это время начали наступление в черногорском Приморье, и помощь отчаянных горцев оказалась венецианцам весьма кстати. Черногорские отряды были с благодарностью приняты под знаменами со львом Св.Марка и присоединились к движению на Бар. В 1649 г., чтобы обезопасить от мести турок Черногорию, пославшую своих лучших храбрецов в Приморье, новый цетиньский митрополит Мардарий просил о присылке на Цетинье венецианского гарнизона. В августе того же года суровые стены черногорской столицы стали свидетелями красочного шествия. Под диковинный для местных жителей ритмичный барабанный бой барабанов и свист флейт в Цетинье вступил венецианский отряд численностью 800 человек - для горного театра войны сила немалая. Впрочем, шагавшие мимо Цетинского монастыря с аркебузами и пиками на плечах нарядные пехотинцы были близкой родней черногорцам - далматинскими хорватами на службе Венеции, как и их капитан - герцеговинец Воин Туйкович. Во всем отряде едва набралось бы несколько итальянцев, включая официального представителя Венецианской республики - которского провидура (губернатора) Филиппо Болду.
   Две сотни солдат провидур Болду оставил на Цетинье, а остальных отправил под началом капитана Туйковича очистить от турецких застав долину реки Морача. К сожалению, черногорцы могли поддержать этот маневр только небольшим отрядом - своих лучших юнаков (молодцов, воинов) они отправили в поход в Приморье, и, к тому же, не все племена прислали своих людей. После первоначальных успехов венецианско-черногорский отряд натолкнулся на крупные турецкие силы в Лешкополе и потерпел поражение. В бою погибла пятая часть солдат. Кроме того, капитан Туйкович и молодой которский вельможа Трифон Драго, неосторожно отъехавшие от главных сил на рекогносцировку, угодили в турецкий плен. Храбрые долматинские пехотинцы отступили на Цетинье в полном порядке, и черногорскую столицу еще можно было защищать. Но провидур Болду проявил малодушие и счел все потерянным. Венецианцы поспешно оставили Цетинье. Этого черногорцы не смогли простить республике. Союз распался, черногорские отряды вернулись в родные горы, и страна возвратилась к предвоенному положению - номинальной зависимости от Оттоманской Порты.
   Когда в 1657 г. Османская империя возобновила боевые действия и планировала наступление против последнего оплота Венеции на черногорском Приморье - Котора, Черногория снова понадобилась ей в качестве тыловой базы. На Цетинье для переговоров прибыл посол от скадарского паши. Черногорцы, желавшие мести предавшей их ожидания республике, согласились принять турецкие войска. Но двухтысячного корпуса провинциальных турецких войск не хватило, чтобы сломить упорное сопротивление гарнизона и жителей Котора. Турецкое командование приняло решение насильно мобилизовать на помощь черногорцев. За исключением нескольких вольных ватаг любителей приключений и военной добычи, жители Черногории проигнорировали этот призыв, а их отношения с турками оказались вновь испорченными. Простояв под Котором два месяца, османские войска отступили с большими потерями и поспешили очистить черногорскую территорию.
   Мужественное поведение венецианцев при обороне Котора восстановило у части черногорцев симпатии к ним. Вообще, несмотря на горячую кровь и воинственный нрав, на протяжении всей своей истории этот небольшой народ не раз демонстрировал наивную веру в благородство своих иностранных союзников и способность быстро прощать им даже самые неприглядные поступки. Возможно, искренние и открытые черногорцы просто приписывали собственные черты характера тем, с кем стояли плечом к плечу. Когда в 1684 г. разразилась новая венецианско-турецкая война, в черногорском Собрании зазвучали настойчивые голоса о том, чтобы 'выступить с христианами против турок'. Осторожный митрополит Рувим до поры сдерживал горячие головы, напоминая о вероломстве венецианских дожей. Однако после того, как в августе 1684 г. венецианский флот провел успешную операцию против турок в Герцег-Нови, пылких черногорцев было не удержать. Большая часть племен перешла на сторону Венеции.
   В ответ скадарский санджак-бег Сулейман-паша вторгся в Черногорию со своими войсками. Чтобы поддержать черногорцев, венецианское командование отправило самый подходящий для этой задачи контингент: черногорских добровольцев, служивших в армии республики, во главе с прославленным вожаком гайдуков (гайдуки - балканские народные повстанцы, ведшие против турок партизанскую войну) герцеговинцем Байо Пивлянином. В рядах этого отряда на помощь горным соплеменникам пришли испытанные в боях ополченцы приморского племени Паштровичей, по сравнению с вольными юнаками с Черных Гор выглядевшие регулярными солдатами. С учетом этой существенной подмоги, под знамена с двуглавым орлом на красном поле встали 1 200 бойцов. В начале мая 1685 г. на горе Вртелица близ Цетинья черногорское ополчение дало бой силам Сулейман-паши. Эта битва, вдохновившая впоследствии немало народных песен и легенд, считается одной из самых 'несчастных' в истории Черногории. Численно превосходившие турецкие войска, которым тоже было не занимать ни храбрости, ни упорства, в скоротечном, но жестоком сражении разгромили черногорцев. Были убиты храбрый воевода Байо Пивлянин и многие 'родовитые и славные' юнаки. Точного числа погибших на Вртелице защитников Черногории история не сохранила. В преданиях поименно упоминаются лишь 23 павших Паштровича, в том числе их командир Бошкович, носивший венецианское звание 'суперинтенданта'. Среди отступивших с поля боя и рассеявшихся в родных горах воинов был пятнадцатилетний юноша Данило Негош, впоследствии - черногорский митрополит и выдающийся государственный деятель, который навсегда сохранил память об этом трагическом событии.
   После этого Сулейман-паша захватил Цетинье и заставил черногорцев покориться воле султана. С них была взыскана контрибуция, а также взяты заложники из числа знатных родов в качестве гарантии лояльности Оттоманской Порте.
   Но свободолюбивый дух черногорцев не был сломлен. В 1687 г., когда венецианские силы опять перешли в наступление, черногорцы снова встали на сторону Венеции. В захвате у турок крепости Герцег-Нови приняли участие триста отборных юнаков, в то время как главные силы черногорцев воспрепятствовали карательному походу скадарского паши. При этом они избегали опасного генерального сражения и умело вели партизанские действия. На Собрании в 1688 г. единодушно было принято решении о свержении османского господства и переходе под покровительство Венецианской республики. Около четырех лет черногорцам удавалось успешно отражать все попытки турецких войск проникнуть на их территорию. Страна была фактически свободной. На Цетинье вновь вернулся венецианский гарнизон, включавший даже артиллерию, во главе с губернатором Джованни Антонио Болица. Однако переменчивое военное счастье отвернулось от защитников Черных Гор в сентябре 1692 г. Давний враг черногорцев Сулейман-паша, победитель при Вртелице, собрал большую армию и повел ее в наступление. Выдерживая партизанские нападения, он прорвался к столице Черногории и осадил ее. Оборонявшие Цетинье черногорцы и венецианцы оборонялись до 28 сентября, но удержаться в относительно небольших укреплениях долго они не могли. Джованни Антонио Болице пришлось согласиться на почетную капитуляцию, по условиям которой защитникам черногорской столицы был разрешен свободный проход на венецианскую территорию. Уходившие вместе с солдатами монахи Цетинского монастыря бережно уносили с собой его святыни, чтобы спасти их от поругания. Напоследок венецианцы взорвали запасы пороха, сложенные в подвалах монастыря, и его стены, стоявшие с 1484 г., разлетелись в огненном смерче... Турки, обозленные тем, что при взрыве побило немало их солдат, довершили разрушение, фактически стерев символ черногорской свободы с лица земли.
   Черногорцы, прирожденные воины, понимали военную необходимость не оставлять врагу запасов пороха. До сего дня они не упрекают венецианских артиллеристов, поджегших фитили 28 сентября 1692 г. Однако по молчаливому согласию всего народа разрушение древней святыни стало пределом в их союзе с Венецией. С этого времени Черногория искала в борьбе за свободу иных союзников, и взоры ее наиболее прозорливых мужей обратились на Восток - к далекой России.
   Вытеснив из Черногории венецианцев, Сулейман-паша не имел сил закрепиться там. На территории соседней Герцеговины полыхало восстание сербов и хорватов, Венеция вела активные действия против Османской империи на море и на суше, и турецкий полководец принял решение оставить непокорный край. В конце XVII - начале XVIII вв. в Черногории сложилось парадоксальное положение: страна была фактически свободной и самоуправляемой, но Оттоманская Порта продолжала декларативно считать ее своим владением. Должность черногорского спахии, как представителя турецких властей, перестала существовать. Выплаты дани практически прекратились, а попытки скадарского паши взимать ее с черногорских кланов больше напоминали разбойничьи набеги. Черногорские гайдуки, в свою очередь, также устраивали походы на турецкую территорию за добычей, и османским властям пришлось отгораживаться от Черногории цепью пограничных крепостей.
   Давая определение этому моменту, историк Живко Андрияшевич пишет: 'Любой черногорец, который бы в конце XVII в. сказал: 'Я не живу Османской империи', был бы прав. Правда, если бы он считал таковой статус исключительно заслугой черногорцев..., тут бы он ошибался'.
  
   Глава 4. В борьбе за черногорское государство и союз с Россией
  
   В конце XVII - начале XVIII в. Черногория была фактически очищена от турецкого присутствия. В этих условиях стало возможным официальное провозглашение перед лицом всего тогдашнего мирового сообщества главной внешнеполитической задачи черногорцев: построения независимого государства. Этот важнейший этап в истории страны связан с яркой и самобытной личностью - митрополитом цетинским Данилой I Петровичем Негошем. В отличие от тринадцати предшествовавших ему митрополитов, он объединил в своих руках и духовную, и светскую власть в Черногории, дав тем самым традиционному церковному величанию митрополитов: 'владыка' новое значение: владетель черногорского государства.
   Выходец из старинного рода Петровичей, уделом которого было горное местечко Негуши, Данило с юных лет активно участвовал в борьбе против турок. Он рано выделялся среди соплеменников не только юнацкими доблестями, но также державным умом и серьезностью нрава. В 1697 г. черногорское собрание избрало 27-летнего Данилу новым митрополитом Цетинским. Придя к власти, он решительно взял в свои руки бразды правления. В 1701 г. Данило восстановил разрушенный Цетинский монастырь на новом месте. При строительстве были использованы элементы старой постройки как символ преемственности культурных и религиозных традиций. Для утверждения своей власти новый митрополит не останавливался ни перед отлучением своих противников от церкви, ни перед репрессиями против них. Его первыми мерами стало прекращение в Черногории практики кровной мести и изгнание из страны большинства 'потурченцев' - т.е. черногорцев, принявших ислам. Владыка Данила легко менял облачение церковного иерарха на красочный костюм гайдуцкого воеводы и не раз возглавлял ополчение, успешно отражая частые набеги войск скадарского паши.
   Важной заслугой Данилы Петровича Негоша стала смена основных ориентиров внешней политики Черногории. Первоочередные задачи эволюционировали с отказа от дани турецким султанам на достижение официальной государственной независимости, и с поиска покровительства Венецианской республики на союз с могущественным православным государством - Российской империей. Немало способствовало зарождению российско-черногорских связей и стремление 'северного титана' Петра Великого распространить российское влияние не только на север, к Балтийскому морю, но и на юг - вплоть до Балканского полуострова.
   Строя грандиозные планы похода Российской армии в Молдавию и Валахию, царь Петр сделал ставку на союз в борьбе против Оттоманской Порты со славянскими народами Балкан. В 1711 г. двое российских офицеров балканского происхождения - герцеговинский серб полковник Михайло Милорадович и черногорец капитан Иван Лукачевич - были направлены на Балканы с собственноручными письмами Петра Великого и тайной миссией поднять восстание черногорцев, герцеговинцев и жителей Адриатического приморья. В июне 1711 г. Михайло Милорадович с небольшой воинской командой высадился на побережье Адриатики и вскоре прибыл на Цетинье. Сербский историк Глигор Станоевич пишет: 'впервые в течение мучительного многовекового рабства в Черногорию пришли свои люди от имени великого и могучего царя, который предлагает помощь и защиту... Не было необходимо много усилий, чтобы храбрые черногорцы взялись за оружие'.
   Черногорское ополчение в июле 1711 г. перешло границу и напало на турецкие крепости Грахово, Никшич, Спуж и Гацко. Несмотря на то, что успеха эти нападения не имели (штурмовать укрепления черногорцы умели гораздо хуже, чем защищать горные перевалы), присутствие в войске Милорадовича и еще нескольких людей в российских мундирах вызвало в Оттоманской Порте панические слухи о высадке в Черногории 'московитов'. Против черногорцев была брошена 20-тысячная армия боснийского визиря Ахмет-паши Шапшатлии. К сожалению, Прутский поход Петра Великого окончился поражением, и в тяжелом для России мирном договоре с Османской империей, который увенчал это несчастное предприятие, о балканских славянах в целом и черногорцах в частности не было сказано ни слова. Весной 1712 г. российская военная миссия была вынуждена отбыть из Черногории, оставляя эту маленькую страну один на один с огромной враждебной империей.
   В июле 1712 г. армия Ахмет-паши вторглась в Черногорию. Паша имел строгий приказ султана: привести черногорцев к повиновению и захватить живым виновника восстания владыку Данило I. Воинственный митрополит встретил захватчиков у местечка Царев Лаз во главе восьмитысячного ополчения черногорцев - самых крупных сил, встававших под красные знамена с двуглавым орлом со времен Ивана Црноевича. Впрочем, достигнуть такой численности удалось благодаря тому, что за многими бойцами шли их подростки-сыновья или жены, в бою перезаряжавшие им ружья, а, если надо, и сами бросавшиеся в битву. Жестокое сражение, многократно воспетое впоследствии в черногорских народных преданиях, закончилось крупным успехом защитников Черной Горы и отступлением турецких войск. В черногорских легендах говорится о почти поголовном истреблении врага и захвате 86 турецких знамен, но на самом деле результаты были куда более скромными: армия Ахмет-паши сохранила боеспособность. Черногорцев у Царева Лаза полегло около трехсот, но самым печальным обстоятельством оказалось то, что сам Данила I Петрович Негош получил тяжелое ранение в грудь и временно упустил контроль над своим войском. Сочтя дело сделанным, многие племенные ополчения разошлись по домам. В то же время Ахмет-паша быстро привел в порядок свои растрепанные войска. В августе того же года он внезапным ударом вклинился в самое сердце Черногории и взял Цетинье. Растерявшиеся вожди многих племен и родовых кланов изъявили ему покорность и выплатили дань, а владыка Данило I с отрядом из 500 верных юнаков был принужден искать убежища на венецианской территории в Приморье.
   В сентябре 1714 г. на Черногорию обрушилось новое турецкое вторжение, вероятно, одно из самых страшных за всю историю. Новый боснийский визирь Мехмед Нуман-паша Чуприлич с 30 тысячами солдат и вспомогательных войск вторгся в страну с твердым намерением привести ее к окончательной покорности Оттоманской Порте. Жестокость этого карательного похода вошла в Черногории в пословицу. Турки разрушили только что восстановленный Цетиньский монастырь, сожгли много сел у подножия горы Ловчен и предали смерти более 500 черногорцев. Число уведенных в рабство составило от двух до пяти тысяч, и это при том, что все население страны в те годы насчитывало несколько десятков тысяч человек. Множество черногорцев в поисках спасения бежали в Приморье, под защиту венецианцев. Также находившийся в венецианском Приморье Данило I пытался ободрить своих деморализованных подданных обещаниями помощи от русского царя, 'преданность которому была главной причиной их страданий'. В 1715 г. владыка и митрополит Данила I Петрович Негош отбыл в Санкт-Петербург с первым в истории Черногории официальным визитом. Он просил у Петра Великого объявления официального протектората России над Черногорией. Однако результаты поездки оказались гораздо скромнее: словесные обещания помощи и 10 тысяч рублей. Тогда разочарованный черногорский владетель обратился к поискам не столь отдаленных географически покровителей. Возвращаясь из России, он встретился в Вене со знаменитым австрийским полководцем принцем Евгением Савойским и просил помощи у него. Но, несмотря на возникшую между этими двумя выдающимися воителями личную дружбу, принц Евгений не смог убедить правительство Австрийской империи в целесообразности союза с маленьким горным народом...
   В 1715 г. разразилась очередная, последняя война между Венецианской республикой и Османской империей. Одним из поводов к ней стал, кстати, отказ венецианцев выдать 'палачу Черногории' Нуман-паше Чуприличу черногорских беженцев. Данило I Петрович Негош принял предложенный Венецией союз и возглавил освободительную борьбу черногорцев в обмен на признание своих прав черногорского владетеля. В 1718 г. Сенат республики гарантировал духовную власть митрополита Данило I 'над всем православным народом и клиром в Монте Негро и Боке Которской'. Для защиты своих прав в Черногрии венецианцами был учрежден пост официального представителя в стране - 'гувернадура'. Он назначался из преданных Венеции черногорцев.
   В результате последней венецианско-турецкой войны (1715-1718) черногорцам удалось очистить свою разоренную и обескровленную страну от турецких войск. Владыка Данило I вернулся в свою резиденцию на Цетинье. В период своего относительно мирного правления, вплоть до своей смерти в 1735 г., он занялся укреплением институтов центральной власти в стране, в частности - единой судебной системы. Данило I Петрович Негош первым заявил о преемственности государственной традиции между цетинскими митрополитами и последней черногорской династией Црноевичей и утвердил двуглавого орла на красном фоне в качестве геральдического символа страны. Им же был основан порядок наследования митрополичьего престола в Цетинье, передававшегося отныне по завещанию владыки его ближайшему родственнику, как правило - племяннику. Это означало создание династии владетелей Черногории.
   Новым митрополитом стал двоюродный брат Данилы I Савва Петрович Негош (1735-1782). В отличие от своего энергичного предшественника, митрополит Савва был человеком спокойного и миролюбивого склада, набожным священнослужителем и хорошим церковным администратором, но явно не государственным мужем. Его политика сводилась к поддержанию мира с Османской империей и дружественных отношений с Венецианской республикой. Заботился Савва и о сохранении связей с Россией, для чего в 1743-1744 гг. находился с официальным визитом в Санкт-Петербурге. Черногорский владыка был сердечно принят при дворе императрицы Елизаветы Петровны, а также духовенством Русской Православной церкви. Черногория получила всю невыплаченную во времена Петра I финансовую помощь. Денежные вливания из России, кстати, были очень важным подспорьем в хозяйстве маленькой горной страны. Основой черногорской племенной экономики было скотоводство и, насколько позволяли земли на склонах гор, виноградарство и огородничество. Посевных земель, годившихся под злаковые культуры, в Черногории было немного, да и с тех нередко собирал урожай вторгшийся враг. Большую часть хлеба черногорцы покупали в Приморье, в том числе - и на российские деньги. Постоянной статьей доходов черногорских племен оставалось также гайдучество, т.е. разбойничьи походы к соседям за контрибуцией или добычей.
   Во время отсутствия Саввы, местоблюстителем митрополичьего престола в Черногории был племянник покойного владыки Данилы Василий Петрович Негош, человек талантливый, амбициозный и деятельный. Пользуясь временным прекращением связи с уехавшим владыкой, он в 1744 г. сумел убедить Собрание передать в его руки 'духовное управление церковью и народом'. Возвратившийся из России Савва вынужден был смириться с подобным положением и отдалился от политической жизни.
   Владыка Василий твердо выступал за независимую государственность Черногории под покровительством одного из европейских монархов. При этом общественный строй своей страны он видел республиканским. В 1751 г. Василий писал австрийской императрице Марии-Терезии: 'Черногория никому не подчиняется, а существует... как чистая девица, как отдельная республика'. Не найдя, однако, поддержки у австрийцев, Василий Петрович Негош продолжил курс своих предшественников на сближение с Российской империей. Он трижды посещал Санкт-Петербург и сделал многое для привлечения симпатий российского общества к Черногории. В 1754 г. он издал в России книгу под названием 'История Черногории', вызвавшую большой интерес и ставшую первой напечатанной историей черногорского народа и государства. Василий вел переговоры о переселении в Россию беднейших черногорских семей, что способствовало поступлению многих черногорцев на русскую службу. Однако получить официальных гарантий покровительства от дома Романовых ему вновь не удалось. Прибывший в Черногорию российский дипломат С.Ю.Пучков отправил о стране в целом негативные отзывы, и Российская империя вновь ограничилась финансовой помощью, хоть и весьма существенной: 15 тысяч рублей золотом и тысяча цехинов.
   Тем не менее, в 1756 г. владыке Василию удалось убедить черногорское Собрание в том, что российская поддержка - уже решенное дело. Черногорцы в вызывающих выражениях отказались платить дань султану. Результатом стала новая серия карательных походов турецких войск. Оттоманская Порта готова была смириться с не поступлением денег из Черногории de facto, но, получив публичную отповедь, должна была поддержать свой международный престиж. В 1756 г. отчаянное сопротивление черногорцев и приближение зимы заставили 20-тысячный турецкий корпус убраться восвояси, но, понимая неравенство сил, Собранию пришлось просить мира и заявить о готовности погасить все задолженности по налогам. В Стамбуле на сей раз не поверили обещаниям черногорцев и к следующему вторжению подготовились более основательно...
   Впрочем, самого масштабного (в отношении численности захватчиков к населению страны) и, кстати, самого бескровного из всех турецких нашествий митрополит Василий уже не застал. В 1766 г. он скончался от тяжелой болезни в Санкт-Петербурге и нашел вечное успокоение в Благовещенском соборе.
   Следующим правителем Черногории стал один из самых парадоксальных людей на этом посту - светский человек, смелый узурпатор, самозванец, автор удачных государственных реформ и жестокий диктатор. Воспользовавшись циркулировавшими слухами о 'чудесном спасении' свергнутого и убитого в результате государственного переворота российского императора Петра III, в 1766 г. некто Шчепан (Стефан) Малый объявился в Которе и назвался его именем. Созданная митрополитом Василием в Черногории обстановка преклонения перед православной матушкой-Россией сыграла ему на руку. Умело интригуя, Стефан быстро снискал почет и уважение черногорской родовой знати и в конце 1767 г. был провозглашен на Собрании 'русским царем и господарем Черногории'.
   Стефан проявил себя жестким, но рациональным правителем. Сформировав из безраздельно преданных ему юнаков личную гвардию, он беспощадно преследовал своих противников, но активно боролся и с преступностью. Стефану удалось практически полностью уничтожить кровную месть, пресечь в стране разбойничество и воровство. Созданный им государственный суд из 12 знатных старейшин эффективно функционировал и сурово карал виновных. Существует легенда, что на горных дорогах Черногории в период его правления стало настолько безопасно, что 15 золотых монет, оставленных Стефаном 'для проверки', никто не осмелился присвоить себе.
   Вести о появлении самозваного 'императора Петра' в Черногории обеспокоили заинтересованные державы. Российская императрица Екатерина II в письмах черногорскому духовенству разоблачила Стефана Малого и в 1769 г. направила в Черногорию генерала князя Ю.В.Долгорукова с воинской командой, чтобы арестовать самозванца. Разобравшись на месте, российский эмиссар, напротив, счел 'лжецаря' полезным, освободил его из-под стражи и поддержал его власть.
   В 1768 г. в Черногорию хлынула 50-тысячная османская армия. Это был 'последний довод' султана для подчинения страны и ответ на появление 'российского самозванца'. Огромному войску, численность которого превышала все черногорское население, противостоять было невозможно. Некоторые кланы покорились туркам, другие - засели в глухую оборону в труднодоступных горах. Хитроумному Стефану Малому удалось ускользнуть от турок, и он сохранил за собой титул правителя Черногории. Начавшаяся в том же году русско-турецкая война, принесшая Оттоманской Порте тяжелые поражения, заставила ее внезапно вывести войска из Черногории. И горный край обнаружил себя освобожденным так же внезапно, как ранее - завоеванным. После этих событий популярность Стефана среди черногорцев пошла на спад. В 1773 г. постаревший, ослепший и обездвиженный правитель был зарезан собственным слугой, подкупленным скадарским пашой. После его смерти черногорцы долгое время не могли выбрать личности, достойной престола, и страна на десятилетие погрузилась в анархию.
   В 1784 г. духовную и политическую власть взял в свои руки 36-летний представитель правящей династии Петр I Петрович Негош. Этот человек, с 17 лет ставший на путь священнического служения и получивший образование в России, сочетал крайнюю набожность и благочестие (впоследствии он был прославлен как Святой с именем Петра Цетинского) с твердым, но справедливым стилем государственного управления. Внешнеполитическим союзником Черногории для него была однозначно Российская империя. После рукоположения в 1784 г. у сербского патриарха Моисея Путника, митрополит отправился ко двору императрицы Екатерины II чтобы наладить охладевшие отношения. Однако всемогущий князь Потемкин разочаровался в перспективах поддержки 'далеких диких горцев' и выслал черногорскую делегацию из Санкт-Петербурга. Пророссийской ориентации владыки Петра I это не поменяло. Покидая негостеприимную Россию, он нашел в себе силы заявить: 'Я стерплю злую обиду, ибо тот, кто против России, тот против всех славян'.
   Вернувшись на родину, владыка Петр I застал разоренную очередным жестоким захватчиком страну. Его отсутствием в июне 1785 г. воспользовался скадарский Махмуд-паша Бушатлия. Из-за разногласий черногорских племенных вождей, паше удалось разбить их наспех собранные отряды и пройти с войском всю страну, сжигая села, угоняя скот и захватывая в плен жителей. Во время этого набега был в последний раз за бурную историю страны разрушен Цетинский монастырь. Больше туркам никогда не удавалось достичь столицы Черногории.
   Хозяйство страны, подорванное грабительским набегом, пришло в совершенный упадок. Зима 1785-1786 гг. стала для Черногории страшной - около 700 человек умерли от голода. Чтобы спасти людей, митрополиту Петру I пришлось отдать приказ перелить в слитки часть золотой церковной утвари и купить в Приморье хлеба.
   При конце XVIII в Черногория охватывала территорию от Ловчена до Скадарского озера. В стране исторически оформились две области: собственно Черные Горы и Брда (предгорья, от сербского слова 'брдо' - холм). Связи между черногорскими и брдскими племенами до этого времени были крайне нерегулярными, что ослабляло экономику и обороноспособность страны. Митрополит Петр I прилагал огромные усилия для их сплочения. Примиряя враждовавших вождей, он угрожал ослушникам своей воли церковным проклятием, что оказывало на набожных черногорцев надлежащее влияние. Для эффективности управления страна была разделена на четыре нахии (турецкий термин, обозначавший область, район). Одной из важнейших заслуг Петра I Петровича Негоша стало то, что страна при нем оформилась как единая географическая и административная общность.
   С началом в 1787 г. очередной войны между Российской и Австрийской империями с одной стороны и Оттоманской Портой - с другой, черногорцы выступили на стороне союзников. Главная опасность для страны исходила в тот период не от регулярной османской армии, а от давнего врага - скадарского правителя Махмут-паши Бушатлии. Этот смелый авантюрист фактически отделился от империи и вынашивал планы создания в Албании собственного государства. Черногорские земли он рассчитывал присоединить к своим владениям. В 1796 г., мобилизовав 23-тысячное войско, Махмут-паша вторгся в Черногорию. Владыка Петр I мог противопоставить вторжению только четыре тысячи бойцов и 2-3 тысячи помогавших воинам подростков и женщин. После ожесточенной борьбы и первой победы черногорцев 11 июля в бою при Мартиничах, генеральное сражение произошло 22 сентября близ деревни Круси. Петр I Петрович Негош, руководивший своими ополчениями, вдохновлял их словами: 'Вы защищаете свою веру, свои очаги, свою честь перед всем миром; вы... - свободные люди, вам не нужна другая награда... кроме вашей вольности!'. Согласно народным преданиям, битва продолжалась от зари до глубокой ночи. Войска скадарского паши упорно атаковали, и когда у черногорцев закончились порох и пули, они отбивались камнями и холодным оружием. В кульминационный момент битвы Махмут-паша был зарублен в единоборстве молодым черногорцем Богданом Вуковичем. Турецко-албанские солдаты, потеряв вождя, пали духом и отступили. Историческое значение этой победы, по мнению черногорских авторов, в том, что больше ни один из региональных правителей Османской империи не предъявлял претензий на территорию Черногории.
   Мирный период правления Петр I Петрович Негош посвятил укреплению государственной власти и законности в стране. Им был издан первый надплеменной свод законов. 'Законник Петра I' состоял из семнадцати статей. Им, в частности, была введена обязательная уплата всеми черногорцами налогов своему государству. Предусматривались суровые наказания за кровную месть, убийство, разбойничество и прелюбодеяние. Владыка сформировал также единый орган государственной и судебной власти из 50 выборных представителей, получивший название 'Правительствующий суд черногорский и брдский'. Эти нововведения были утверждены народной Скупщиной в октябре 1798 г.
   Большими успехами увенчалась и черногорская дипломатия. Направленная к российскому императору Павлу I делегация добилась воплощения давней мечты черногорцев. Особым указом Павла I в январе 1799 г. было зафиксировано обещание России всегда защищать интересы Черногории перед Османской и Австрийской империями. Российским дипломатическим представителям в Стамбуле, Вене, Дубровнике и Неаполе были даны соответствующие распоряжения. Помимо щедрой помощи России Цетинскому монастырю, официальный статус получила ежегодная денежная дотация для Черногории в размере тысячи дукатов.
   В Черногории под мудрым правлением владыки Петра I наступил период процветания, которое позволило стране вскоре сказать свое веское слово в региональной политике. И слово это было сказано в поддержку Российской империи.
  
   Глава 5. От союзника России в Наполеоновских войнах к светскому княжеству.
  
   В 1797 г. французские войска под командованием нового европейского 'бога войны' Наполеона Бонапарта свергли Венецианскую республику. Ее богатое наследство на Адриатическом побережье стало предметом дележа между Францией и Австрией. Черногория попыталась сказать свое слово в этом споре, заняв город Будва, где было сильно влияние приморских Паштровичей. Однако, следуя условия международного договора, владыка Петр I через два месяца вынужден был сдать город австрийским войскам, занимавшим черногорское Приморье. В 1805 г., после поражения под Аустерлицем, Австрия, в свою очередь, отдала этот цветущий край Франции. Российский император Александр I, оставшийся в Европе главным противником Наполеона, не мог смириться с этим, и в российско-французской войне открылся новый фронт - на черногорском приморье. Опираясь на ранее захваченные знаменитым российским флотоводцем Ф.Ф.Ушаковым греческие Ионические острова, российская эскадра адмирала Д.Н.Сенявина в составе 10 линейных кораблей, 4 фрегатов и почти 30 легких кораблей в феврале 1806 г. развернула боевые действия против французов в Бока-Которском заливе. Военные силы России в регионе достигали 13 тысяч пехоты, моряков, греческих и албанских добровольцев.
   Жители Котора, Будвы, Герцег-Нови и ряда других приморских населенных пунктов, как православные, так и католики, не испытывали иллюзий относительно высокомерного колониального правления французов. Городские общины Приморья заключили союз с Черногорией. 17 февраля 1806 г. депутаты приморцев вместе с черногорцами на Скупщине (Собрании) в Цетинье приняли решение об объединении в одно государство и переходе под покровительство России. Для оказания помощи российскому десанту в Приморье выступил сам владыка Петр I во главе тысячного отряда 'лучших юнаков'. Города Боки Которской встретили русских и черногорцев как освободителей и под предводительством митрополита Петра I обратились к российскому императору с просьбой 'о защите и даже подданстве'. Постепенно военные силы Черногории в регионе достигли 5-6 тыс. человек. Важную роль во вступлении Черногории в войну сыграла направленная ко двору владыки дипломатическая миссия С.А.Санковского, которого, как и адмирала Сенявина, связала в эти годы с черногорским правителем искренняя дружба. На сторону России с оружием в руках встали также несколько тысяч жителей черногорского Приморья, у которых была собственная военная сила - существовавшая со времен средневековья 'Бокельская морская гвардия', род городского ополчения. На море действия эскадры Сенявина поддерживали десятки малых корсарских кораблей 'бокезцев', как на итальянский манер называли российские офицеры население Боки Которской. В свою очередь, российская военная администрация соблюдала все права и привилегии местных городских общин, установленные еще при венецианцах.
   Совместные силы России, Черногории и приморских городов в 1806 г. сумели нанести находившимся в Далмации французским войскам и их союзникам из Дубровника ряд чувствительных поражений. Российские военные высоко оценивали заслуги своих союзников. 'Черногорцы и бокезцы бросались вместе с русскими на пушки и произвели впоследствии такой страх во французах, что они всякий раз при виде их предавались бегству', - писал участник российской дипломатической миссии П.Свиньин. Он же сообщал о привычке отчаянных горцев 'не просить и не давать пощады'. Черногорцы безжалостно расправлялись с пленными, но и сами, оказавшись в руках врага, 'лишали себя жизни, разбивая головы о камни или уморив себя голодом, чтобы не терпеть позора'.
   Тем не менее, взять Дубровник осадой русским и черногорцам не удалось. Провалом окончилась и попытка похода в Герцеговину с целью поднять там восстание славян против союзника Франции - Османской империи. По условиям Тильзитского мира 1807 г. Россия признавала право Наполеона на все города Адриатического побережья и выводила из региона свои военные силы. Черногорцы фигурировали в тексте договора как 'подданные Османской империи'. Они были принуждены отвести свои войска обратно в горы. С ними из Боки Которской бежали сотни сторонников России и Черногории, опасавшихся мести французов. Митрополиту и владыке Петру I Петровичу Негошу второй раз в жизни пришлось пережить унижение от союзника, в которого он свято верил, и второй раз ему хватило мудрости не порвать с Россией.
   Под властью императора Наполеона черногорское Приморье вошло в состав образованных в 1808 Иллирийских провинций, управлявшихся генерал-губернатором маршалом Мармоном. Французское правление было весьма неоднозначным. Многое было сделано для хозяйственного и культурного развития региона, но, в то же время, оккупационные власти, презиравшие местных жителей и навязывавшие им французские законы, проявляли большую жестокость. Тысячи участников антифранцузского движения подвергались тюремному заключению, многие, особенно в Которе, были казнены.
   Черногория, продолжавшая открыто заявлять о преданности Российской империи и поддерживавшая все возмущения против французов в Приморье, была для Наполеона постоянным раздражающим фактором. В июле 1811 г. он приказал маршалу Мармону провести против непокорных горцев карательную экспедицию силами 16 батальонов при 12 орудиях и 'уничтожить влияние черногорского владыки'. Именно эти события вдохновили впоследствии А.С.Пушкина на написание стихотворения 'Бонапарт и черногорцы'. Тем не менее, захватническим планам императора Франции на Балканах не суждено было сбыться из-за начала вторжения его "Великой армии" в Россию. Ослабленные французские власти в Иллирийских провинциях после нескольких неудачных стычек сочли за благо подписать в 1812 г. с владыкой Петром I и черногорскими старейшинами соглашение об урегулировании 'недоразумений'.
   Гибель "Великой армии" в России и создание новой антинаполеоновской коалиции европейских держав в 1813 г. положили конец французскому господству на Адриатическом побережье. Австрийская армия генерала Гиллера начала наступление на Иллирийские провинции, а в конце сентября владыка Петр I и его 'гувернадур' Вуко Радонич с семитысячным черногорским войском стремительно хлынули с гор в Приморье. Действия черногорцев поддерживала крейсировавшая у побережья британская эскадра. Местные жители повсеместно восстали, изгоняя или разоружая слабые французские гарнизоны. Через месяц почти все города Приморья (в Которе французы продержались до января 1814 г.) находились в руках черногорцев. Заручившись предварительным согласием британского эмиссара полковника Данзена, владыка Петр I собрал 29 октября 1813 г. в Доброте Скупщину черногорцев и приморцев, принявшую решение об объединении 'земель Паштровичей, Боки Которской и Будвы' с Черногорией. Объединение было проведено в отменных демократических традициях: с созданием парламента (Вече) и правительства (Центральной комиссии) при равном представительстве сторон. Митрополит Петр I, как глава союзного государства, получил скромный титул 'председателя'. Таким образом, Черногория стала для Приморья источником государственности, а традиции самоуправления, существовавшие в приморских городах, обусловили ее республиканский характер.
   Однако 'светлой республике', с которой поздравляли друг друга счастливые черногорцы и приморцы, было суждено просуществовать всего несколько месяцев. По условиям Парижского мирного договора монархи Европы отписали черногорское Приморье Австрии. Воля 'каких-то балканцев' не принималась в расчет венценосными победителями Наполеона. В июне 1814 г. австрийские войска при поддержке флота внезапно вторглись на территорию Приморья. Бокельская морская гвардия и черногорские отряды вступил в бой... Однако уже 10 июня назначенный владыкой комендант Котора офицер русской службы П.Н.Никич сдал город австрийцам, а вскоре, под давлением российской дипломатии, Петр I Петрович Негош был вынужден отказаться от борьбы и вывести из городов Адриатического Приморья свои войска. Следом за черногорцами в изгнание вновь отправились их сторонники со своими семьями. Так объединение Черногории и Приморья осталось для их народов кратким счастливым сном, за которым наступило горькое пробуждение: великие державы не собирались считать их равноправными игроками на международной арене.
   Возвратившись на Цетинье, владыка Петр I продолжал мудро и твердо править страной до глубокой старости. В последние годы он активно искал себе достойного преемника, однако правильная кандидатура была выбрана только с третьего раза - после ранней смерти одного и поступления на российскую службу другого из кандидатов. В октябре 1830 г., после кончины митрополита Петр I Петровича Негоша, по его завещанию следующим владыкой Собрание утвердило его 17-летнего племянника Радивое, образованного и подающего большие надежды молодого человека. Новый правитель по традиции сразу принял монашеский чин с именем Петра.
   Первые месяца правления молодого владыки оказались нелегкими. Влиятельный соратник его покойного дяди 'гувернадур' Вуко Радонич при поддержке австрийской дипломатии составил заговор и пытался провозгласить себя светским главой Черногории. Однако Собрание поддержало 'юношу на престоле', и в ноябре 1830 г. отменила доставшийся в наследство от союза с Венецией чин 'гувернадура'. Сам Радонич вскоре был с позором изгнан из страны, а его дом - сожжен.
   26 апреля 1831 г. юный владыка был рукоположен в архимандриты под именем Петра II Петровича Негоша. Продолжая политику своего державного дяди, новый правитель Черногории начал активно заниматься организацией институтов государственной власти. 2 октября 1831 г. черногорское Собрание провозгласило создание Сената, который состоял из двенадцати наиболее авторитетных в стране старейшин и наделялся законодательными, судебными и исполнительными компетенциями. Тогда же были заложены основы регулярных силовых структур Черногории. Указом Петра II была создана 'народная стража', или гвардия, выполнявшая преимущественно полицейские функции. Численность ее увеличилась с одной четы (роты) из 156 человек в 1831 г. до двух чет (388 человек) в 1834 г. Гвардейцы были распределены по нахиям (административным единицам) и подчинены новым окружным начальникам - 'капетанам', сочетавшим права военной, гражданской и судебной власти. В 1837 г. в была сформирована дружина 'перяников' - телохранителей владыки. В нее набирались юноши из наиболее уважаемых семей Черногории и 'лучшие юнаки' - прославленные храбрецы. Первоначально их численность составляла всего 8 человек, но вскоре была увеличена до трех десятков.
   В 1833 г. владыка подготовил новые 'Законы Отечества', весьма либеральные для своего времени, однако они так и не вошли в употребление. Судить в Черногории еще долго продолжали по законам 1798 г.
   Была упорядочена система налогообложения, составлявшего по одному талеру в год за 'хозяйство'. С 1837 г. функционировали государственный казначей и кассир митрополита, ведавшие денежными вопросами маленького государства. Было подсчитано, что более двух третей годового дохода страны - 40 тыс. австрийских флоринов - составляет иностранная денежная помощь (в основном - из России), а третью часть расходов - 12 тыс. флоринов - жалованье гвардейцам. Черногорская экономика продолжала основываться в основном на натуральном хозяйстве и приносила мало прибыли, а финансы оставались 'благотворительным проектом' Российской империи.
   Очевидно, что Петр II очень дорожил отношениями с основным покровителем своего народа. В 1833 г. он стал первым черногорским митрополитом, рукоположенным в Санкт-Петербурге в присутствии императора Николая I и высших сановников империи. Тесные отношения связывали Черногорию и с другим православным славянским государством, возникшем на Балканах в 1817 г. - княжеством Сербия. Единство языка и веры обусловило сближение двух стран, хотя сербское правительство неизменно рассчитывало включить братскую Черногорию в сферу своего влияния. С этой целью Белград начал также выделять черногорцам денежную помощь и засылать к ним своих эмиссаров. Не оставляла попыток восстановить свой суверенитет над Черногорией и Оттоманская Порта, однако в этот период - дипломатическими методами. Владыка Петр II разумно лавировал между великими державами, сохраняя самостоятельность в выборе внешнеполитического курса.
   Значительное внимание этот просвещенный правитель уделял развитию культуры и образования. При Петре II в стране были открыты первые средние школы - в Цетинье и в Добрском Селе. Была обновлена типография, печатались богослужебные и светские книги, начала издаваться первая черногорская газета 'Горлица'. Сам владыка известен как талантливый литератор и философ. Его эпические произведения 'Горный венец' и 'Ложный царь Стефан Малый', посвященные драматическим страницам черногорской истории, а также фантастическая поэма 'Луч микрокосма' получили широкую известность далеко за пределами Черногории.
   За время правления Петра II Петровича Негоша Черногория могла насладиться редким в ее истории относительным миром. Однако на границах то и дело вспыхивали военные конфликты с соседями, вызванные в основном отсутствием четкой демаркации территорий, а также разбойничьими набегами. В 1830-40-х гг. регулярно происходили ожесточенные столкновения с переменным успехом на границах с Герцеговиной и Албанией. Там черногорцам приходилось иметь дело не только с вооруженными отрядами албанских племен и турецких поселенцев, но и с войсками местных османских правителей. В 1836 г. в одном из таких боев пал младший брат владыки Петра II. В 1838 г. Черногория оказалась на грани войны с оккупировавшими район Боко-Которского залива австрийцами. Нападение черногорцев на поставленное на спорной территории австрийское укрепление в местечке Космач вызвало ответное вторжение на черногорскую территорию четырехтысячного отряда австрийских войск. Однако местное черногорское ополчение, поддержанное добровольцами из Цетинья, применило против наступавших сомкнутым строем австрийцев свою излюбленную тактику: ураганный огонь укрывшихся в горах стрелков. Австрийцы понесли большие потери, и, когда черногорцы бросились в рукопашную, солдаты дома Габсбургов поспешно отступили. Урегулировать ситуацию помогло интенсивное вмешательство внешнеполитического ведомства Российской империи. Результатом всех приграничных столкновений стало разграничение большинства спорных территорий. Черногория фактически обрела международно признанные границы.
   Владыка Петр II Петрович Негош скончался после тяжелой легочной болезни 19 октября 1851 г. Согласно своей последней воле, этот выдающийся правитель был погребен на вершине горы Ловчен, откуда открывается панорамный вид на живописные просторы его возлюбленной Черногории.
   Митрополит и владыка Петр II провозгласил наследником одного из своих племянников - Данило Станкова Петровича, которому было 25 лет. Современники описывают этого получившего хорошее образование в Австрии светского молодого человека с европейскими манерами и приятной внешностью как обладателя железной воли и непреклонного характера, безжалостного к врагам.
   Согласно воле владыки Петра II, его брат председатель Сената Перо Томов, богатейший и влиятельнейший человек, должен был стать правой рукой молодого правителя и 'наставлять' его в государственных делах. Однако Перо, не возражавший против возведения Данилы в духовный сан митрополита, желал сконцентрировать всю полноту политической власти в своих руках. Несмотря на молодость, преемник Петра II продемонстрировал в борьбе за престол 'бульдожью хватку'. Пламенной патриотической риторикой и щедрой раздачей своих денег на народные нужды он привлек к себе симпатии простых черногорцев, а затем и старейшин. Данило также заручился поддержкой при российском дворе. Решающим шагом стало внезапное появление Данилы в доме своего соперника во главе толпы вооруженных до зубов друзей. Перо Томов, испугавшись расправы, отказался от своих претензий. Оппозиция была жестко подавлена, и в январе 1852 г. Собрание провозгласило Данилу I Петровича Негоша 'господарем' Черногории.
   Новый правитель немедленно начал 'показывать характер'. Намереваясь сочетаться браком со своей возлюбленной, образованной красавицей Даринкой Квекич из итальянизированной сербской семьи, Данило не пожелал становиться духовным лицом. Оказав мощное давление на Сенат, он добился провозглашения себя 7 марта 1852 г. 'князем Черногории и Брда'. Затем он отправился в Санкт-Петербург и столь же напористо добился одобрения российским императором Николаем I 'права черногорского народа самостоятельно выбирать себе форму правления'. Таким образом Черногория перестала быть вторым после Ватикана теократическим государством Европы и обрела более привычную для европейского сообщества того времени форму монархии. Князь получил титулование 'Данилой Первым', так как прежний правитель Черногории, носивший это имя, был духовным лицом.
   Европеец по воспитанию и менталитету, но черногорец душой, князь Данило I жестоко искоренял 'варварские и нецивилизованные обычаи' черногорских племен (похищение невест, содержание невольников и т.д.) и железной рукой насаждал централизацию власти. Особенно сурово князь боролся с неуплатой родовыми кланами налогов в государственную казну. Вспыхнувшие в связи с этим восстания в племени Куча были потоплены в крови карательными отрядами брата князя воеводы Мирко Петровича по прозвищу 'Вампир'. Число убитых исчислялось сотнями, включая множество женщин, стариков и детей.
   С первых шагов светского государства началась также реформа военной организации Черногории. На смену концепции 'вооруженного народа' приходила система всеобщей воинской обязанности и создания командных кадров. Управлявшие округами 'капетаны' и воеводы создавали мобилизационные списки по племенам и родовым кланам, а также заранее назначали из числа самых опытных воинов 'стотинашей' (сотников) и 'десечаров' (десятников) для будущего ополчения. Численность дружины перяников была увеличена до 100 человек, из которых 32 лучших бойца несли постоянную охрану резиденции и особы князя. Кроме того, были созданы еще 10 чет (рот) княжеской гвардии, созывавшиеся, впрочем, только в военное время.
   Становление сильной светской государственности в Черногории оказало на Османскую империю, по-прежнему считавшую страну номинальной частью своих владений, эффект разорвавшейся бомбы. В совокупности с традиционной поддержкой черногорцами освободительных восстаний в соседней Герцеговине, это переполнило чашу терпения решительного и энергичного султана Абдул-Меджада. 14 декабря 1852 г. он отдал приказ решить черногорскую проблему военным путем.
   29 декабря 1852 г. 33-тысячная турецкая армия под командой Омер-паши Латаса, переформированная по европейскому образцу и располагавшая сильной артиллерией и конницей, с четырех стратегических направлений вторглась в Черногорию. Страшными вехами на пути их наступления стали пылающие села, оскверненные храмы и расправы над мирными жителями. Князь Данило I и его воеводы предприняли отчаянные усилия по организации обороны страны. Силы черногорцев, проводившие мобилизацию уже в ходе войны, ограничивались 10-15 тысячами бойцов. Практически не было пушек, стрелковое оружие частично устарело, а боеприпасов катастрофически не хватало. Даже свинцовые типографские формы в те тревожные дни были перелиты в пули.
   К концу января 1853 г., несмотря на ожесточенное сопротивление черногорского ополчения, туркам удалось глубоко продвинуться на черногорскую территорию и создать угрозу Цетинью. В то же время черногорцы твердо верили, что им удастся удержать ослабленные потерями и перебоями в снабжении турецкие войска на рубежах перед столицей. Судьба войны еще не была решена, когда решительное дипломатическое вмешательство Российской и Австрийской империй, не желавших превращения Оттоманской Порты в единственную силу в регионе, положило конец боевым действиям. В середине феврале 1853 г. Омер-паша и князь Данило I с соблюдением всех ледяных формул европейской вежливости подписали перемирие, и турецкие войска покинули Черногорию. Военные и гражданские потери страны в войне составили до двух тысяч человек, урон турецких войск различные источники определяют от пяти до 10,5 тысяч убитых и раненых. Эта незавершенная и кровопролитная война дала князю Даниле твердую уверенность в отсутствии альтернатив созданию регулярной армии, а Черногории подарила ее первые собственные боевые награды: орден князя Данило, или проще - 'Данилов крест' с красноречивым девизом 'За независимость Черногории', золотые и серебряные медали за храбрость. Ими были отмечены подвиги 210 черногорских юнаков и одного российского подданного - дипломатического представителя в стране полковника Е.П.Ковалевского.
   В послевоенные годы князь Данило I направил свою бурную энергию на внутренние реформы. Он придал Сенату более эффективную структуру и заодно пополнил его преданными людьми. В 1855 г. был утвержден давно необходимый стране свод законов, который некоторые черногорские исследователи сравнивают с конституцией. 'Законник Данилы I, господаря Черногории и Брда' состоял из 95 статей, определявших положения князя как 'верховного господаря' страны, права и обязанности граждан, уголовное и имущественное право, налоговый кодекс и т.д. Иностранные специалисты высоко оценили этот документ, утверждая, что 'он чужд каким бы то ни было юридическим утопиям'.
   Смелый до амбициозности внешнеполитический курс Данилы I был направлен на международное признание независимости Черногории и достижение территориальной целостности страны в границах 'державы Иван-бега Црноевича'. Однако в 1856 г. на конгрессе великих держав в Париже черногорская дипломатия не имела успеха. Тогда молодой князь, отлично владевший французским, немецким и русским языками и сопровождаемый своей очаровательной супругой, пустил в ход личное обаяние, чтобы войти в европейскую 'семью монархов'. В 1857 г. он встречался с императором Франции Наполеоном III и сумел завоевать его симпатию, однако желанной поддержки снова не получил. Несколько большую защиту предоставляла Черногории официальная Вена, обеспокоенная присутствием турецких военных сил в вечно бушевавшей восстаниями соседней Герцеговине.
   Князь Данило I не пренебрегал и военными методами в достижении своих целей. С 1857 г. Черногория активно поддерживала освободительное движение славян Герцеговины, направив туда четырехтысячный корпус добровольцев. Раздраженная этим вмешательством, Оттоманская Порта в 1858 г. принудила Черногорию отозвать с театра войны своих граждан и направила князю Даниле I ультиматум с требованием признания вассалитета султану. Но дерзкий черногорский правитель был теперь уверен в своих силах и сделал все, чтобы последовавшие переговоры в Мостаре закончились провалом. Султан Абдул-Меджид поддался на провокацию и отдал приказ командовавшему войсками в Герцеговине Хусейн-паше провести демонстрацию силы на черногорской территории, заняв Граховац. Однако, вовлеченный в ожесточенную партизанскую войну, турецкий командующий смог выделить для этой операции, по разным данным, от 7 до 13 тысяч солдат. В то же время князь Данило I направил в район конфликта шесть тысяч отборных бойцов во главе со своими братом Мирко 'Вампиром', имевшим устрашающую репутацию. Соединившись с полутора тысячами местных ополченцев, черногорцы заняли оборону. С 28 апреля по 1 мая 1858 г. продолжались тяжелые бои, завершившиеся решающим наступлением черногорцев, впервые в истории двинувшихся в бой регулярным строем. Турки потеряли до шести тысяч человек, включая одного генерала (пашу), а оставшиеся в живых обратились в бегство. Трофеями победителей стали 15 орудий, множество стрелкового оружия и воинского снаряжения. За блестящую победу черногорцы заплатили дорогую цену: почти две тысячи погибших и раненых. Давшая всем пример доблести княжеская гвардия лишилась своего командира и почти половины личного состава. По строгому настоянию князя Данилы I, заботившегося о международном резонансе, турецкие раненые и пленные получили милосердное обращение - опять же впервые в практике черногорских войн.
   На масштабную войну против победоносной Черногории у Османской империи не хватило сил, и конфликт урегулировался вмешательством великих держав. На состоявшейся в конце 1858 г. в Стамбуле-Константинополе международной конференции была установлена признанная мировым сообществом черногорско-турецкая граница. Считается, что этим Европа de facto признала равноправный статус двух стран на мировой арене.
   1 августа 1860 г. князь Данило I нелепо погиб на взлете своей славы и надежд. В принадлежавшем австрийцам Которе черногорский эмигрант Тодор Кадич, мстивший за гибель своих родственников при подавлении князем восстаний, убил мирно прогуливавшегося монарха. Эпоха правления этого неоднозначного, но мощного человека по праву называется черногорцами 'ослепительной и страшной'.
  
   Глава 6. Международное признание Черногории и решающие победы над турками.
  
   Будучи светским правителем, князь Данило обладал правом передать власть по прямой линии, однако он не имел детей. Согласно черногорской традиции престолонаследия трон перешел к его 19-летнему племяннику Николе, сыну брата покойного князя Мирко Петровича 'Вампира', по совместительству лучшего полководца и карателя Черногории. Жестокий и бескомпромиссный Мирко силовыми методами обеспечил быструю передачу трона своему сыну 3 августа 1860 г. Князь Никола I Петрович Негош стал первым и последним королем Черногории, а также одним из ее самых долговечных и успешных правителей (он правил почти 59 лет). Современники вспоминают его как спокойного и умеренного во всем человека, искренне стремившегося к благу своих подданных и любившего называть себя 'слугой народа'. Получив превосходное военное образование во Франции, Никола I обладал незаурядными способностями военачальника, дипломата и политика.
   Первым испытанием 'на прочность' для молодого князя стали события 1861-1862 гг. Голодная зима сопровождалась участившимися набегами черногорцев 'за пропитанием' на сопредельные территории, в первую очередь - турецкие. В то же время в Боснии и Герцеговине отец князя воевода Мирко 'Вампир', воин до мозга костей, с отрядами черногорских добровольцев и местных повстанцев развернул борьбу против османского владычества. Великие европейские державы в данном случае поддерживали Оттоманскую Порту, обвиняя черногорцев в агрессии.
   Вдохновленный поддержкой Европы, новый турецкий султан Абдул-Азиз в начале 1862 г. объявил Черногории войну. В апреле 1862 г. огромная 50-ти тысячная армия опытного Омера-паши Латаса перешла границу. На этот раз черногорский князь успел провести мобилизацию. На оборонительных рубежах захватчиков встретила 20-тысячная черногорская армия, поначалу отбивавшая все атаки. Прорвать оборону защитников Черных Гор туркам удалось только в августе, ценой огромных потерь. В двадцати километрах от столицы черногорцы под личным командованием своего молодого монарха героическими усилиями вновь задержали врага, однако их положение было очень тяжелым. И вновь, как и в 1852 г., боевые действия были прекращены дипломатическими демаршами великих держав, посчитавших, что 'Черногория уже получила урок'. Однако налицо было подавляющее военное превосходство Османской империи, и Осман-паша в Риеке Црноевича продиктовал князю суровые условия мира. Черногория обязалась предоставить турецкой стороне право строительства экстерриториальной дороги и укреплений на своей земле, прекратить нападения на границе и поддержку славянских восстаний в Герцеговине, а также выслать из страны 'главного виновника войны' воеводу Мирко 'Вампира'. Тем не менее, впоследствии, заручившись поддержкой России, Австрии и Франции, князь Никола не выполнил ни одного из этих пунктов, кроме отстранения от дел своего отца. Отставной воевода Мирко Петрович провел остаток своей жизни, сочиняя песни о подвигах черногорцев, впоследствии изданные в печати, а также активно занимаясь предпринимательством - им был основан первый в стране сберегательный банк.
   Краткий мирный период Никола I посвятил устройству своего государства. В 1866 г. на Белопавлической равнине был заложен новый город, в память о князе Даниле I получивший имя: Даниловград. В 1869 г. в Цетинье открылась Богословская школа - первое высшее учебное заведение в Черногории. Будучи твердым поборником просвещения, Никола I позаботился и о женском образовании. Под покровительством российской императрицы Марии Александровны, супруги Александра II, был создан Женский институт с программой, аналогичной знаменитому Смольному институту в Санкт-Петербурге. В 1870 г. с помощью России была проложена телеграфная линия между Котором и Цетинье, строились дороги и мосты. В 1874 г. в составе Сената были сформированы Управления внутренних дел, финансов, военных дел, а также Канцелярия иностранных дел - фактически первые черногорские министерства.
   Неизменной заботой князя Николы I было создание регулярной армии. Он начал отправку черногорских юношей в военные училища России, Франции, Австрии и Италии, заложив основу офицерского корпуса страны. В 1866 г. был заключен договор о военном сотрудничестве с Сербией, по которому это родственное государство начало систематические поставки черногорцам стрелкового и артиллерийского вооружения, а также направило военных инструкторов. На основании закона от 1 января 1871 г. армия Черногории приобрела регулярную структуру: 23 батальона линейного войска, 6 батальонов гвардии и 7 артиллерийских батарей. В военное время предусматривалось создание шести-семи бригад - каждая в составе 3-4 линейных батальонов, гвардейского батальона и батареи орудий.
   Развивались международные связи крепнущего государства. Даже с Османской империей удавалось в течение нескольких лет поддерживать добрососедские отношения, в Скадаре было открыто черногорское консульство. Однако в 1874 г. в турецкой Подгорице произошло жестокое убийство 17 безоружных черногорцев, положившее начало новому витку напряженности между двумя странами и ставшее одной из точек отсчета в развитии так называемого 'Восточного кризиса' 1870-х годов. Вскоре ситуация стала неумолимо скатываться в пропасть новой войны: в Османской империи заполыхали отчаянные восстания герцеговинцев и болгар, жестоко подавлявшиеся властями.
   Сербия и Черногория, движимые славянской солидарностью и политической необходимостью, в начале июня 1876 г. подписали тайный договор о военном союзе против Османской империи. Белградом черногорской стороне была выделена денежная помощь для организации армии, закупки оружия и боеприпасов. 18 июня 1876 г. Сербия и Черногория, 'не желая взирать со стороны на резню своих братьев в Болгарии и Герцеговине', объявили Оттоманской Порте войну. На черногорско-турецком театре боевых действий обновленная черногорская армия энергично повела бои в Герцеговине под командованием князя Николы I и на албанской границе под началом воеводы Божидара Петровича. В период с июня по октябрь 1876 г. черногорцам удалось нанести туркам ряд тяжелых поражений, особенно знаменательными из которых оказались битвы при Вучьем Доле 28 июля и при Фундине в начале августа. Потери султанской армии составили 35 тысяч убитых и раненых и 1 150 пленных. Черногорцы потеряли менее двух тысяч бойцов.
   Сербская армия действовала гораздо менее удачно, и в октябре 1876 г. была разгромлена турками у Дьюниша. Сербию спас только грозный ультиматум Российской империи Оттоманской Порте. После этого турецкая сторона была вынуждена пойти на подписание перемирия, продолжавшегося в отношении Черногории с декабря 1876 до апреля 1877 гг.
   В апреле 1877 г. военные действия против Османской империи на балканском театре открыли Российская Империя и союзная ей Румыния. Российские войска начали освобождение Болгарии. Черногория, верная историческому союзу с Россией, вновь вступила в войну. На этом этапе войны крупные турецкие силы, освободившиеся после разгрома Сербии, поначалу заставили черногорцев отступить к Белопавличам и перейти к обороне. Однако славные победы Российской императорской армии в Болгарии окончательно смешали военные планы турок, и в июле черногорцы вновь перехватили инициативу. Черногорские войска осадой взяли Никшич, а в начале 1877 г. ворвались в Приморье и захватили города Бар и Ульцинь. Победный марш на Подгорицу был остановлен началом мирных переговоров между Российской империей и Оттоманской Портой.
   В марте 1878 г. было заключено Сан-Стефанское мирное соглашение, предусматривавшее создание болгарского государства и признание независимости Черногории и Сербии. Однако эти крайне выгодные для балканских славян условия были решительно оспорены великими европейскими державами, не желавшими окончательного ослабления Османской империи. Летом 1787 г. был созван международный Берлинский конгресс, пересмотревший условия мира. Впрочем, на этом конгрессе, существенно ограничившим завоевания Сан-Стефано, для Черногории события развивались в целом благоприятно. 'Черногорию признают независимым государством Высокая Порта и все высокие договаривающиеся стороны', - гласил Берлинский трактат от 13 июля 1878 г. Вековая мечта черногорского народа и его фактическое положение получили, таким образом, международное признание. Черногорское княжество приобрело города Никшич, Подгорицу, Жабляк, Бар, Улцинь и некоторые другие территории. Таким образом, страна обрела выход к морю. Правда, по настоянию Австро-Венгрии, ей запрещалось иметь военный флот и крепости на побережье, а австрийская сторона получала право осуществлять там санитарный и военный контроль. Война 1876-1878 г. ознаменовалась для Черногории и ее князя большим успехом.
   После признания независимости Черногории начался этап ее бурного государственного и экономического развития. В марте 1879 г. по инициативе князя Николы I архаичный Сенат был отменен. Вместо него были созданы Государственный совет, правительство в составе шести министерств (иностранных дел, внутренних дел и строительства, просвещения, правосудия, финансов, а также военное) и Верховный суд. На народном Собрании (скупщине) в апреле 1879 г. депутаты сформулировали основные задачи обновленного государства: реформа государственного управления, строительство дорог и совершенствование народного образования. Госсовет наделялся функциями законодательной власти. Черногория получила новое административное деление. С учетом присоединенных территорий было создано 10 нахий. В 1878-1905 гг. была существенно модернизирована черногорская правовая система. Важнейшей вехой стало создание профессором Одесского университета Балтазаром Богишичем 'Общего имущественного кодекса законов', определившего гражданские и личные права черногорских граждан на основании общемировой практики и черногорских традиций.
   Быстрыми темпами шел и экономический рост. Этому способствовало фактическое удвоение территории страны. Велось интенсивное дорожное строительство. В 1902 г. в Черногоррии заработала первая железная дорога между городами Бар и Вирпазар. Укреплялась банковская и финансовая система. В 1909 г. была введена национальная валюта - черногорский перпер. Сельское хозяйство Черногории впервые стало удовлетворять потребности населения. Для подготовки квалифицированных кадров в сельскохозяйственной отрасли в Даниловграде и Подгорице были созданы специальные учебные заведения. Существовавшая в Цетинье Духовная семинария в 1887 г. приобрела светское педагогическое отделение. В Никшиче и Подгорицы были открыты военные училища для подготовки 'подофицеров' - младшего комсостава. К 1889 г. в Черногории работало более ста образовательных учреждений, в которых обучалось свыше пяти тысяч человек. В стране издавалось несколько газет и журналов различной направленности. Официальными органами считались газета 'Голос черногорца' (с 1873 г.) и календарь 'Горлица'.
   Логическим шагом на пути модернизации стал переход страны к конституционной форме правления. 19 декабря 1905 г. князь Никола I провозгласил первую черногорскую Конституцию, согласно которой государство объявлялось 'наследной конституционной монархией с народным представительством'. Черногорское народное Собрание, таким образом, окончательно приобрело форму демократического парламента (Народной Скупщины), обладавшего законодательной властью. Инициатива созыва и роспуска Скупщины принадлежала князю, через его утверждение обязательно проходили и все принятые законы. Несмотря на просвещенный характер своей власти, Никола I не желал выпускать из рук управление страной.
   Парламентаризм пришелся по сердцу черногорцам с их природным свободолюбием и стремлением к народоправству. Политическая жизнь в стране сразу приняла крайне активные формы. В 1907 г. началось оформление первых политических партий: Народной, стоявшей на позициях демократического реформизма, и Подлинной народной, придерживавшейся монархических и традиционалистских идей. Бурные дискуссии о путях и судьбах страны, политические клубы, официозная и оппозиционная пресса становились частью повседневной жизни черногорцев. Не избежала страна и влияния столь популярных в Европе и России в начале ХХ в. радикальных социалистических и анархистских течений. В результате в 1907 и 1909 г. возникли подпольные организации революционеров-заговорщиков, планировавших убийство князя Николы и захват власти. Полиции удалось быстро вычислить и обезвредить террористов, и в Черногории появились первые политические заключенные.
   Черногория упорно стремилась к выходу на европейскую арену. В 1906 г. в Цетинье существовали посольства одиннадцати иностранных государств. За рубежом создавались черногорские дипломатические представительства. Князь Никола I не пренебрегал и династическими методами завоевания 'места под европейским солнцем'. Выдав дочерей за великих князей из дома Романовых и наследника итальянского престола, породнившись с германской аристократией, черногорский князь вошел в 'клуб' европейских монархов и заслужил там красноречивое прозвище 'кум Европы'. Пожалуй, наиболее острой проблемой внешней политики Черногории стало в тот период резкое ухудшение отношений с Сербией. Сербские политические круги стремились к утверждению своего влияния на родственную по языку, крови и религии страну, упуская из вида самосознание черногорцев как отдельного народа с собственной традицией государственности. Все это приводило к резким противоречиям. Черногорский историк Живко Андрияшевич отмечает, что 'проблемы, относившиеся к общему врагу Сербии и Черногории - Турции, сближали их, однако все то, что касалось каждой из сторон в отдельности - их разъединяло'.
   Случались в дипломатической практике маленького балканского королевства и парадоксальные моменты на грани курьеза. Например, узнав о начале русско-японской войны 1904-05 гг., король Никола I выразил свою поддержку Российской империи, объявив войну Японии. Несколько черногорских добровольцев отправились сражаться на Дальний Восток. Широкую известность в российской печати приобрел, например, капитан Лексо Сайчич, сражавшийся в русском Амурской драгунском полку и победивший в сабельном поединке японского офицера-самурая. Впрочем, черногорцы на иностранной службе в конце XIX - начале ХХ вв. были обычным явлением. Они участвовали в англо-бурской войне 1899-1902 гг., охраняли православных паломников на Ближнем Востоке. Даже у абиссинского негуса имелась группа черногорцев-наемников.
   15 августа 1910 г., в ознаменование 50-летия правления князя Николы I, Народная Скупщина в обстановке всенародного ликования провозгласила Черногорию королевством. В новом качестве стране предстояло принять участие в драматических событиях, кардинально перекроивших карту Балканского полуострова - Балканских войнах 1912-1913 гг.
   После Берлинского конгресса, не оправдавшего чаяний балканцев, молодые государства этого региона не оставляли планов сокрушить владычество Османской империи в Европе и присоединить подконтрольные ей территории, на которых проживало родственное им христианское население. К 1912 г. после заключения двусторонних соглашений между Сербией и Болгарией, Болгарией и Грецией, а также Болгарией и Черногорией, сложился военно-политический Балканский союз четырех государств, направленный против Османской империи. С началом осени 1912 г. противоборствующие силы начали мобилизацию и развертывание своих армий, и война стала неизбежна.
   Черногория, охваченная всенародным патриотическим подъемом, первой открыла боевые действия против турок 8 октября 1912 г. Остальные участники альянса вступили в бой девятью днями позднее. Под черногорские знамена в Балканских войнах встало практически все мужское население страны в возрасте от 18 до 62 лет, что составило до 45 тысяч бойцов - более четверти населения маленького королевства. На поля сражения черногорская армия вышла в составе четырех дивизий (54 регулярных и 11 ополченческих батальонов), располагая кадровым офицерским и унтер-офицерским корпусом, артиллерийским парком из 150 орудий, современными пулеметными, инженерными, телеграфными и военно-медицинскими подразделениями. Черногорская армия развернула наступление по трем направлениям. Главный удар наносился на стратегически важный город Скадар, второй по значимости отряд действовал в Санджаке - на турецкой территории, разделявшей Черногорию и Сербию, и, наконец, третий был отправлен в помощь союзникам-сербам в Косово и Метохию. Король Никола I лично присутствовал на театре боевых действий, вдохновляя своих воинов, а одним из соединений командовал престолонаследник князь Данило.
   В первые дни войны черногорцам удалось легко сбить противостоявшие им турецкие отряды, овладеть обширными территориями и загнать основные силы противника в хорошо укрепленный город Скадар. Однако затем военная удача отвернулась от них. Турецкие защитники Скадара, насчитывавшие почти 20 тысяч человек, засевшие на мощных оборонительных позициях с сильной артиллерией, неизменно отражали все атаки черногорцев. Войска Черногории, отлично воевавшие в горах и неудержимые в полевых сражениях, плохо умели брать крепости. Их отчаянная храбрость при штурмах Скадара оборачивалась лишь катастрофическими потерями. В первой Балканской войне погибло около трех тысяч черногорских воинов, до 6,5 тысяч было ранено, подавляющее большинство из них - у бастионов Скадара. Крепость сдалась черногорцам только по условиям общего перемирия в апреле 1913 г.
   Первая Балканская война, приведшая Османскую империю к сокрушительному поражению, завершилась 30 мая 1913 г. подписанием Лондонского мирного договора. По условиям мира договора Черногория получила обширные территории на севере (около 5 тысяч кв. км.) и приобрела границу с Сербией. Однако Скадар, за который было пролито столько крови, по ультимативному требованию Австро-Венгрии, поддержанному и Россией, пришлось отдать. Город вошел в состав ставшей независимой Албании.
   Дележ завоеванных европейских владений Османской империи на Лондонской конференции обострил противоречия между участниками Балканского союза. Болгария, самая сильная в военном отношении из четырех стран, и одержавшая, к тому же, наиболее впечатляющие победы над турками, решила реализовать свои претензии на Македонию силой. 29 июня 1913 г. части болгарской армии атаковали сербские и греческие войска на македонском фронте. Однако уже 2 июля греки и сербы перешли в контрнаступление. 10 июля против Болгарии выступила Румыния, а 12 июля - Турция, желавшие, воспользовавшись удобным случаем, реализовать свои территориальные претензии. Болгарская армия яростно оборонялась, но устоять против столь многочисленных врагов не смогла. После месяца кровопролитных сражений Болгария сдалась и подписала крайне невыгодный для себя Бухарестский мирный договор. Черногория, верная союзническим обязательствам перед Сербией, направила на эту братоубийственную войну одну дивизию. 5 июля 1913 г. она потерпела серьезное поражение от болгар у реки Брегалница, и потери Черногории пополнились еще 900 убитыми и ранеными.
   Несмотря на существенные территориальные приобретения, Черногория оказалась обескровлена Балканскими войнами. Пребывавший в то время в Цетинье корреспондент французского издания 'Le Petit Journal' даже высказывал сомнение, сумеет ли маленькая страна оправиться от таких человеческих потерь.
  
   Глава 7. Через горнило Первой мировой - к объединенному Югославскому королевству.
  
   Развитие международной обстановки не оставило Черногории времени, чтобы залечить раны Балканских войн. Когда роковым летом 1914 г. в Сараево сербскими заговорщиками был застрелен австрийский престолонаследник Франц Фердинанд и Австро-Венгрия выдвинула Сербии ультиматум, король Никола I предложил Белграду союзническую помощь. Это было продиктовано скорее соображениями чести, чем выгоды: Австро-Венгрия предлагала Черногории, в случае ее нейтралитета, существенные территориальные уступки. Тем не менее, маленькое горное королевство снова призвало под знамена своих поредевших сынов и 6 августа 1914 г. вступило в войну на стороне Антанты. Исчерпав мобилизационные ресурсы, черногорская армия вывела на поля сражений семь дивизий (до 40 тысяч бойцов), правда, с хроническим недостатком личного состава и тяжелого вооружения.
   Король Никола I возлагал большие надежды на содействие сербского командования в организации обороны, а также на помощь французского флота при операциях в Приморье. Действительно, в августе 1914 г. черногорцам удалось опрокинуть австрийские части на Адриатическом побережье и захватить Будву, Грбаль, Паштровичи, Петровац. Жители Боки Которской вновь, как и во времена наполеоновских войн, поднялись на борьбу плечом к плечу с черногорцами, сформировав добровольческие батальоны. Черногорские войска поначалу теснили противника в Герцеговине и на Скадарском направлении. Однако поддержка Антанты оказалась недостаточной, сербские генералы использовали черногорцев для обеспечения боевых задач собственной армии, а численное превосходство австрийцев было слишком велико. Защитникам Черногории пришлось перейти к обороне. После установления морской блокады черногорских портов флотом Австро-Венгрии, снабжение от союзников могло поступать только кружным путем, через территорию Албании. Нехватка важнейших боевых материалов стала катастрофической.
   В 1915 г. в войну на стороне Германии и Австро-Венгрии вступила Болгария, жаждавшая реванша за унижение 1913 г. Буквально вломившись в Сербию, болгарские войска сокрушили ее оборону. В октябре 1915 г. под натиском австрийцев и болгар пали Белград и Ниш. Деморализованные сербские части вместе с многотысячными колоннами беженцев вынуждены были начать тяжелый марш через заснеженные албанские горы к побережью Адриатического моря, откуда их должен был эвакуировать флот западных союзников. Армия Черногории, которую пополняли уже 16-17-летние юноши и 65-летние старцы, сохранила способность драться. До января 1916 г. она благородно прикрывала отступление сербов, сдерживая втрое превосходившего противника на 500-километровом фронте от Герцеговины до Албании. В битве при Мойковаце 6-7 января 1916 г. черногорские части генерала Янко Вукотича сумели не только остановить австрийцев, но и перейти в контрнаступление. Однако это стало, по выражению современников, 'предсмертным триумфом Черногории'. На ослабленном Ловченском фронте австро-венгерские войска прорвали оборону черногорцев и 13 января захватили Цетинье. Желая спасти страну, черногорское правительство запросило у Вены перемирия, но враг настаивал на безоговорочной капитуляции. 19 января 1916 г. 65-летний король Никола I впервые в жизни проявил малодушие и оставил страну, назначив главнокомандующим генерала Янко Вукотича. Исчерпав все возможности для сопротивления, генерал 25 января приказал остаткам черногорской армии сложить оружие. Около 15 тысяч солдат и офицеров оказались в австрийских лагерях для военнопленных, остальные рассеялись, спасаясь от плена. Однако это была капитуляция не государства, а только его обескровленных вооруженных сил.
   Австро-Венгрия ввела на территории захваченной Черногории военное положение. На население были наложены тяжелые контрибуции, среди сельских жителей начался голод. Свободолюбивые черногорцы не смирились с оккупацией: по всей стране готовились восстания, действовали партизанские отряды. Жестокие репрессии только усиливали готовность 'комитов', как называли в народе борцов сопротивления, драться до конца. Австрийцы были вынуждены держать в Черногории до 45 тысяч солдат.
   Черногорский король и правительство в эмиграции нашли убежище во Франции. Но, несмотря на заверения Николы I в верности делу Антанты, Лондон и Париж больше не рассматривали его как союзника. Они делали ставку на более перспективную 'сербскую карту', предчувствуя, что послевоенная судьба югославянских земель будет связана с гегемонией амбициозной сербской династии Карагеоргиевичей. Черногорский король был исключен Антантой из определения послевоенного статуса своей страны. Этот выдающийся монарх умер в эмиграции в 1921 г., проведя печальный остаток жизни в тщетных попытках оправдаться перед подданными и союзниками.
   В 1918 г., после прорыва армиями Антанты Салоникского фронта, Черногория была освобождена от австро-венгерской оккупации черногорскими повстанцами и наступающими сербскими войсками. Силы западных союзников вступили в страну уже после этого. В октябре-ноябре того же года, согласно решению военного командования Сербии, все черногорские отряды были разоружены и демобилизованы. Жертвы Черногории в Первой мировой войне составили более 20 тысяч солдат и мирных людей, то есть до 10% всего населения.
   Идея создания единого государства южных славян неоднократно озвучивалась различными политическими деятелями с XIX века. В годы Первой мировой войны ее подняли на щит сербские правящие круги во главе с премьер-министром Николой Пашичем и престолонаследником Александром I Карагеоргиевичем. 20 июля 1917 г. на острове Корфу была подписана декларация, предусматривавшая послевоенное объединение Сербии и югославянских земель Австро-Венгрии в Королевство Сербов, Хорватов и Словенцев (Королевство СХС) под скипетром сербских Карагеоргиевичей. Упомянуть черногорцев в названии королевства его архитекторы не сочли нужным. После падения в 1918 г. Австро-Венгерской и Османской империй были сняты препятствия для воплощения этого грандиозного замысла.
   В октябре 1918 г. в Загребе Вече народов будущего королевства объявило о создании нового государства. А 26 ноября 1918 г. черногорское Народное собрание, в котором лидировали сторонники объединения, свергло с престола династию Петровичей Негошей и выразило готовность объединиться с Сербией. 1 декабря 1918 г. в Белграде было официально провозглашено Королевство СХС.
   Тем не менее, черногорские противники присоединения к Сербии, получившие название 'зеленашей' - по цвету их агитационных материалов, организовали ряд политических и вооруженных выступлений против сложившегося положения. Самым крупным из них стало так называемое 'Рождественское восстание' в декабре 1918 г., когда около четырех тысяч вооруженных поборников пересмотра статуса Черногории попытались захватить Цетинье, Никшич и ряд других городов. Сербские войска и их союзники из черногорцев при поддержке командующего контингентом сил Антанты разгромили мятежников, в столкновениях с обеих сторон погибли десятки людей. Партизанская борьба за независимость Черногории продолжалась еще в течение нескольких лет, а в Италии в 1919-1921 гг. даже формировались воинские части сепаратистов. Однако отсутствие международной поддержки и жестокие репрессии властей Королевства СХС свели все эти усилия на нет.
   В Королевстве СХС (с 1929 г. - Королевство Югославия) Черногория была частью Зетской бановины (области), столица которой находилась в Цетинье. С экономической точки зрения эта область была одной из наименее развитых в Европе. Отсутствие должного финансирования и промышленности крайне негативно сказывалось на уровне жизни ее населения, подавляющее большинство которого занималось низкоприбыльным сельским хозяйством. Официальный Белград не спешил развивать также культуру и образование: свыше двух третей населения Черногории было неграмотным. Черногорцы, желавшие получить высшее образование, были вынуждены уезжать в другие регионы или за границу.
   Однако, несмотря на стойкие тенденции к авторитаризму и диктатуре, проявлявшиеся югославским королем Александром I, а также вопреки засилью во властных структурах великосербских националистов, основные институты демократии поначалу работали. Политическая активность черногорцев в борьбе за свои права была довольно высока. Среди основных политических партий, получивших представительство в парламенте Королевства, была и созданная в 1923 г. Черногорская Федералистская партия, которую возглавил бывший министр финансов довоенной Черногории Секула Дрлевич. Основным пунктом ее программы стало участие Черногории в союзе югославских народов на равноправной федеративной основе, присутствовал и набиравший с годами силу черногорский национализм. Наиболее радикальной из деклараций федералистов являлось позиционирование черногорского народа как 'самых лучших сербов' и утверждение, что именно он заслуживает положения титульной нации в королевстве. В 1920-30-х гг. широкую популярность среди свободолюбивых и приверженных идеям социальной справедливости черногорцев получила также Коммунистическая партия Югославии. Несмотря на то, что с 1921 г. королевское правительство запретило ее, коммунисты продолжали активно работать в подполье. Одним из самых известных черногорских коммунистических вожаков был молодой талантливый литератор и непреклонный революционер Милан Джилас. На ряде этапов в Черногории коммунисты блокировались с федералистами, особенно после того, как король Александр I установил в 1929 г. диктаторский режим и все национальные партии были запрещены.
   В 1934 г. король Александр I был убит в Марселе македонскими и хорватскими праворадикалами. Политический режим в Югославии несколько смягчился, и стало возможным проведение публичных манифестаций за права и свободы граждан. 26 июня 1936 г. федералисты и коммунисты организовали в Цетинье получившую широкую огласку демонстрацию. Югославская полиция без всякого повода начала стрелять в людей, шестеро демонстрантов были убиты и около 30 ранены. Это способствовало резкому росту и радикализации антимонархических и сепаратистских настроений в стране.
  
   Глава 8. 'Сердец и гор самосожженье'. Черногория во Второй мировой войне.
  
   В начале Второй мировой войны правивший Югославией при малолетней короле Петер II регент князь Павле колебался между нейтралитетом и союзом с нацистской Германией и фашистской Италией. 25 марта 1941 г. он сделал выбор в пользу последнего, и королевство присоединилось к Тройственному пакту. Группа офицеров-антифашистов во главе с генералом ВВС Душаном Симовичем ответила на это военным переворотом, который нашел широкую поддержку у населения Сербии и Черногории. Заговорщики искали союза с СССР, однако ответный удар Гитлера и Муссолини последовал немедленно. 6 апреля германские и итальянские войска вторглись в Югославию, к ним присоединились также венгерские и болгарские части. Переживавшая глубочайший политический и межнациональный кризис страна оказалась неспособна оказать агрессорам эффективное сопротивление. Через 11 дней деморализованная и разваливающаяся югославская армия капитулировала. Над страной сгустилась черная тень оккупации.
   Черногория оказалась в зоне итальянской оккупации. 17 апреля 1941 г. ее начали занимать войска и административные органы Муссолини. Для управления страной захватчики создали Высший гражданский комиссариат во главе с графом Серафимо Мазолини. Следует отметить, что оккупационный режим в Черногории на первых порах был довольно мягким и пытался заигрывать с местным населением.
   Воспользовавшись падением Югославии, сторонники черногорской независимости попытались восстановить свое государство. Лидер федералистов Секула Дрлевич и его сторонники создали в Цетинье Временный административный комитет Черногории как прообраз будущего правительства. Однако итальянский комиссар Мазолини уже 18 мая переформировал его в Черногорский консультационный совет, марионеточный орган при своей администрации. Муссолини, впрочем, не возражал против создания 'полунезависимого' Королевства Черногория, и 12 июля ряд черногорских политиков приняли декларацию о восстановлении суверенитета страны. Однако никто из претендентов на черногорский престол, ни Петровичи Негоши, ни Романовы, не согласились сотрудничать с фашистами. К тому же 'независимая' Черногория вернулась к средневековым границам: Адриатическое побережье контролировала Италия, а часть земель на юге заняла проитальянская Албания.
   В подобных условиях у большинства черногорцев, многие из которых после апрельской катастрофы югославской армии вернулись домой с оружием и нереализованной готовностью драться, не было иллюзий относительно будущего своей оккупированной родины. Население страны, как и много раз в своей драматической истории, единодушно поднялось на борьбу с захватчиками. Первой из политических сил, организовавших сопротивление, стала Коммунистическая партия Югославии (КПЮ). В Черногорский региональный комитет КПЮ прибыл из Белграда член Политбюро Милован Джилас с директивой поднять всенародное восстание. С мая 1941 г. борцы-антифашисты приступили к созданию подпольных вооруженных групп, и за считанные месяцы к бою были готовы 290 отрядов из шести тысяч решительных бойцов. Мощным толчком к активизации сопротивления традиционно русофильски настроенных черногорцев стало известие о нападении гитлеровской Германии на Советский Союз. Подпольщики начали активно уходить в горы, соединялись там с не признавшими капитуляцию группами югославских военнослужащих и создавали партизанские отряды.
   13 июля 1941 г., в день годовщины провозглашения исторической независимости Черногории на Берлинском конгрессе 1877 г., партизаны и подпольщики по всей Черногории вступили в борьбу с итальянскими оккупантами. Очень скоро к повстанцам присоединились около 30 тысяч человек, и на Балканском полуострове зажглось пламя первого в истории Второй мировой антифашистского восстания. Итальянские оккупационные власти были застигнуты врасплох и поддались панике. Повстанцы захватывали город за городом, однако старались 'не пугать' гражданское население и гуманно относились к пленным и раненым итальянским солдатам. 18 июля повстанцами было создано Верховное командование Черногории, которое возглавили писатель-коммунист Милован Джилас и профессиональный военный Арсо Йованович. К 25 июля черногорцы освободили практически всю территорию своей страны, лишь в Подгорице, Цетинье, Плевле и Никшиче продолжали держаться сильные итальянские гарнизоны. Потери оккупантов составили 735 человек убитыми, 1 120 ранеными и 2 070 пленными.
   Однако триумф черногорских партизан был недолог. Муссолини отдал приказ подавить восстание. В Черногорию было брошено пять итальянских дивизий при поддержке авиации и бронетехники, а также отряды албанских коллаборационистов. Используя подавляющее преимущество в вооружении, итальянцы к 14 августа сумели восстановить контроль над населенными пунктами страны и установили режим военной оккупации. Марионеточное правительство Черногории перестало быть нужным захватчикам, и было распущено. Секула Дрлевич отправился под арест в Италию. Партизаны, понесшие в августовских боях большие потери, отступили в горы, веками предоставлявшие укрытие защитникам Черногории. 20 октября 1941 г. их отряды были подчинены организованному КПЮ Главному штабу народно-освободительного движения в Черногории и Боке. В качестве общего знака отличия была принята красная пятиконечная звездочка, ставшая символом югославских партизан.
   Как отмечают югославские историки, Вторая мировая война на территории Югославии носила также характер гражданской войны и социалистической революции. Соответственно, она имела особенно безжалостный и бескомпромиссный характер. Гитлеровские офицеры сравнивали ее по уровню ожесточения с боевыми действиями на Восточном фронте, а сами югославские партизаны - с борьбой Красной армии, мужеством которой они восхищались как равные.
   Коммунистические партизаны, в ходе войны выросшие до масштабов 800-тысячной Народно-освободительной армии Югославии (НОАЮ), под руководством лидера КПЮ Иосипа Броз Тито боролись не только с оккупантами и открытыми коллаборационистами, но и со своими политическими противниками. В Сербии и Черногории таковые были представлены в первую очередь четниками - партизанами-монархистами, выступавшими за восстановление 'великой Югославии и в ней - великой Сербии' под властью находившегося в эмиграции короля Петра II. Четники были ярыми сербскими националистами. Их движение возглавляли бывшие югославские офицеры, а командующим стал харизматичный полковник (потом генерал) Драголюб 'Дража' Михайлович. Первоначально четники вели бои с захватчиками, однако уже в конце 1942 г. определили в качестве своего основного врага партизан-коммунистов. Вскоре это привело их к фактическому союзу с германским и итальянским командованием и, несмотря на формальное подчинение эмигрантскому югославскому правительству, они стали по сути коллаборационистской силой. В Черногории развернули действия также отряды радикальных сторонников черногорской независимости - так называемых 'зеленашей', возглавленные героем Первой мировой и одним из вождей 'Рождественского восстания' 1918 г. Крсто Поповичем.
   Зимой 1941-42 гг. командование Народно-освободительного движения приняло решение перенести центр борьбы против нацистов и их приспешников в Боснию, где полыхало сербское восстание против геноцида сербов, развернутого владевшим этой территорией режимом хорватских фашистов-усташей (так называемое Независимое государство Хорватия, союзное Гитлеру и Муссолини). Из Черногории через заснеженные перевалы туда направились лучшие силы черногорских партизан - четыре отборных 'Пролетарских бригады'. Оставшимся в стране отрядам предстоял период тяжелой борьбы: с началом 1942 г. Черногорию выбрали в качестве своей базы четники. Заключив соглашение с итальянскими оккупационными властями, их командование развернуло в стране до 20 тысяч бойцов, а в июне туда перебрался и Дража Михайлович со своим штабом. В Черногории четники отметились жестокими расправами над сторонниками коммунистов и мусульманами.
   Ситуация изменилась весной 1943 г., когда партизанская армия (НОАЮ) Иосипа Броз Тито нанесла немецко-итальянским войскам и их союзникам серьезное поражение в битве на Неретве. От понесенного там урона четники оправиться уже не смогли, и в Черногории с новой силой вспыхнула партизанская война.
   В сентябре 1943 г., после того, как в Италии был свергнут режим Муссолини и новое правительство страны перешло на сторону Союзников, Черногорию попытались взять под свой контроль войска нацистской Германии. Однако стремительные действия партизанских бригад и отрядов НОАЮ, освобождавших район за районом и самоотверженно сражавшихся с немцами на перевалах, позволили гитлеровцам захватить лишь Адриатическое побережье. До двух третей территории страны были освобождены. Там начали функционировать новые органы власти, в которых руководящее положение принадлежало коммунистам. После того, как импровизированный парламент партизанской Югославии - Антифашистское народное вече - принял решение о послевоенном демократическом федеративном устройстве страны, для Черногории возникла возможность обновить свою государственность на уровне автономии. При соблюдении провозглашавшегося коммунистами Тито принципа равенства прав всех народов и народностей Югославии, эта возможность была принята прогрессивными силами Черногории. В июле 1944 г. Черногорская антифашистская скупщина народного освобождения в городе Колашин приняла решение о вхождении Черногории в состав новой Югославии в качестве союзной республики. Современный черногорский историк Шербо Растодер характеризует этот акт как 'восстановление черногорского государства в составе федеративной Югославии'. Большая часть черногорских автономистов-'зеленашей' сочли свою программу выполненной и влились в ряды партизан. Их вожак Крсто Попович не принял этого, и был впоследствии 'ликвидирован как изменник'.
   Тем временем на территории страны продолжались беспощадные сражения и кровавые расправы над пленными и мирным населением, которые практиковали все воюющие стороны. Осенью 1944 г. партизанам НОАЮ удалось окончательно переломить ход боевых действий в свою сторону и перейти в наступление. Немецкие войска и коллаборационисты с упорными боями отступали в Албанию-Грецию на юге и в Хорватию-Словению на севере. В условиях политического и военного хаоса последних месяцев войны, лидер черногорских федералистов Секула Дрлевич сумел под покровительством усташеского режима 'Независимого государства Хорватия' создать Государственный совет Черногории в изгнании. 22 марта 1945 г. у этого 'правительства без государства' появилась собственная армия: под его командование перешел большой отряд отступивших из Черногории четников подполковника Павле Джуришича. Однако отчаянное сопротивление коллаборационистов уже не могло изменить хода истории. Джуришич вскоре был убит усташами, а Дрлевич - собственными охранниками. Конец войны Черногория встретила полностью освобожденной от оккупантов и их пособников силами НОАЮ, с собственным органом власти в рамках федеративного устройства будущей социалистической Югославии - Народной скупщиной Черногории.
   В годы Второй мировой войны черногорцы зарекомендовали себя как самые отважные и упорные воины национально-освободительного движения. Историки подсчитали, что 36% высших командиров коммунистической партизанской армии Тито были по происхождению черногорцами. 14 500 сынов и дочерей Черногории отдали свои жизни, сражаясь в рядах НОАЮ. Однако немало черногорцев воевало и в формированиях четников и 'зеленашей', где они тоже заслужили репутацию отличных бойцов. Общие человеческие потери Черногории во Второй мировой войне составили, согласно последним исследованиям, 40 446 человек, то есть около 10% ее населения.
  
   Глава 9. Черногория социалистическая и Черногория европейская.
  
   Благодаря героическому участию черногорцев в антифашистском Сопротивлении в Югославии и их мощной воле к собственной государственности, в состав послевоенной Федеративной Народной Республики Югославия (ФНРЮ) Черногория вошла как равноправная народная республика с соответствующим представительством на федеральном уровне. Черногорцы были признаны самостоятельной национальной общностью в рамках провозглашенного вождем нового государства Иосипом Броз Тито 'братства и единства всех народов и народностей Югославии'. С 1946 г. столицей республики была провозглашена Подгорица, в духе времени переименованная в Титоград (носила это название до 1992 г.). Очевидно, что практически единственной политической силой в стране с 1945 г. стали коммунисты. С октября 1948 г. Коммунистическая партия Черногории имела формально самостоятельный статус наряду с коммунистическими партиями других югославских республик.
   После четырех лет жестокой войны все отрасли хозяйства Черногории лежали в руинах. Засуха и неурожай 1945 г. вызвали в ряде регионов голод.
   Правительство страны предпринимало лихорадочные усилия для восстановления экономической системы и налаживания мирной жизни. Однако вчерашним партизанским командирам часто не хватало компетентности. Результаты пятилетнего плана развития народного хозяйства в 1947-1951 гг. оказались удручающими: финансовых вложений из центра поступало недостаточно, провозглашенная с высоких трибун индустриализация шла низкими темпами. Едва ли не единственным реальным достижением первых послевоенных лет стало принятие 31 декабря 1946 г. новой конституции, весьма демократичной, несмотря на присутствие трескучей коммунистической фразеологии.
   В 1948 г. последовал идеологический конфликт между вождем югославских коммунистов Тито и советским руководителем И.В. Сталиным. Многие черногорские коммунисты, для которых авторитет Сталина был традиционно высок, оказались в оппозиции к югославскому лидеру. Тито ответил жестокими чистками партийных рядов от 'просоветских элементов'. Были арестованы свыше пяти тысяч черногорцев (самый высокий показатель по Югославии), многим из которых суждено было пройти через многолетнее тюремное заключение. Несмотря на разрыв с СССР, зловещие титовские лагеря были созданы в худших традициях сталинского ГУЛАГа и проглотили немало жизней видных черногорских деятелей.
   Примирение Югославии с СССР последовало лишь в середине 1950-х гг. Период репрессий подорвал у значительной части югославской интеллигенции веру в демократический характер режима Тито и поспособствовал зарождению в стране диссидентского движения. Одной из наиболее ярких фигур оппозиции стал видный черногорский литератор и герой войны Милован Джилас, резко критиковавший диктатуру Тито и тоталитарные методы правления в странах социализма в целом. В 1954 г. он вышел из коммунистической партии, впоследствии неоднократно подвергался тюремному заключению, но так и не был сломлен.
   Несмотря на режим личной власти Иосипа Броз Тито, в период его правления Югославия достигла существенных успехов в экономическом, социальном и культурном развитии. Черногория, в частности, избавилась от позорного статуса 'одного из наиболее отсталых регионов Югославии'. Население республики с 1945 до 1991 гг. увеличилось более чем на 60%. Неуклонно росли валовой внутренний продукт страны (ежегодный прирост 4,2%) и уровень инвестиций в ее экономику, в 1950-60-хх гг. превышавший средний югославский уровень почти в 2,5 раза. В Черногории были введены в строй предприятия машиностроения (Котор), черной и цветной металлургии (Никшич, Подгорица), легкой и пищевой промышленности, электроэнергетики. Активно велось дорожное строительство, развивалась транспортная инфраструктура страны. Заработали современные аэропорты в Подгорице и в Тивате. Приморский Котор стал важными морскими воротами Югославии и базой ведущего торгового пароходства 'Югоокеания'. С середины 1960-х гг. активно развивался туризм, Черногория была одним из излюбленных место отдыха граждан Югославии и стран социалистического содружества. Создание новых рабочих мест в промышленности вызвало в Черногории бурный рост городов. В 1991 г. в них проживало уже 58,2% населения страны.
   Социальная сфера находилась в Югославии на традиционно высоком уровне. Медицинское обслуживание и народное образование в Черногории сделали за годы социалистического строительства огромный шаг вперед. В стране появился ряд высших учебных заведений, а в 1974 г. в Подгорице, ставшей новой черногорской столицей, был открыт университет. В начале 1950-х гг. в Подгорице выходцем из России В.И.Щучкиным был основан Черногорский народный театр, а в 1956 г. в Будве начала работу киностудия 'Зета-фильм'. С 1976 г. существовала Черногорская академия наук и искусств.
   Высшая точка экономического развития социалистической Черногории пришлась на 1986 год. Драматический распад Социалистической Федеративной Республики Югославии (СФРЮ), начавшийся в июне 1991 г. с отделения Словении и вылившийся в кровавую братоубийственную войну югославских народов, нанес по Черногории тяжелый удар. После 'парада суверенитетов' Словении, Хорватии, Македонии, Боснии и Герцеговины Белград попытался воссоздать Югославию в составе двух оставшихся республик - Сербии и Черногории. Некоторые черногорские политические силы на данном этапе также высказались за восстановление полной независимости. Однако на референдуме 1 марта 1992 г. большинство граждан страны высказались за вхождение совместно с Сербией в состав Союзной Республики Югославии (СРЮ). 27 апреля 1992 г. новое государственное образование провозгласило себя правопреемником 'унесенной ветром' СФРЮ, а в мае в 'новой Югославии' прошли парламентские выборы. В Черногории победу одержали местные коммунисты, которые, согласно духу времени, были переформированы в Демократическую партию социалистов. В октябре 1992 г. черногорская скупщина приняла новую конституцию, провозгласившую Черногорию 'демократическим, социальным и экологическим государством'. Первым демократически избранным президентом страны стал Момир Булатович.
   Судьба хранила Черногорию от разрушительного вихря гражданской войны, бушевавшей в соседних республиках бывшей Югославии, однако ледяное дыхание смерти республика все же ощутила. На ее территорию хлынул поток беженцев. Тысячи молодых черногорцев, будучи мобилизованы в Югославскую народную армию (ЮНА) или в качестве добровольцев, приняли участие в боевых действиях. До осени 1992 г., пока ЮНА официально участвовала в конфликте, погибли 165 и были ранены 236 военнослужащих-черногорцев. Число сложивших свои головы в 1991-1999 гг. черногорских добровольцев до сих пор точно не установлено. Очевидно одно: даже в бессмысленной бойне вчерашних соседей и друзей юнаки с Черных Гор поддержали свою славу храбрых бойцов.
   С мая 1992 года СРЮ была подвергнута экономическим и политическим санкциями международного сообщества. Они предусматривали полное торговое эмбарго, прекращение финансовых операций, авиаперевозок, научно-технического и культурного сотрудничества, и даже запрет на участие югославских спортсменов в международных соревнованиях. Санкции серьезно подорвали и без того расшатанную развалом Югославии экономику Черногории. В отношении этой страны запретительные меры были отменены в 1995 году, но их последствия ощущаются по сей день.
   Черногорское правительство было вынуждено идти на рискованные экономические меры, чтобы улучшить положение действительно бедствовавшей страны. В 1996 г. в Черногории был принят закон о создании оффшорных зон, что за шесть лет их существования принесло в казну страны 135 млн. долларов налогов с 500 открывшихся банков. Активно поддерживалось развитие международного туризма. Однако общее положение оставалось довольно скверным. В особенности это отразилось на катастрофически падавшем уровне жизни простых черногорцев.
   С середины 1990-х гг. в Черногории начало обретать политические и идеологические формы недовольство преимущественно сербским руководством СРЮ. Люди обвиняли тогдашнего белградского руководителя Слободана Милошевича в неспособности найти выход из затяжного конфликта 'со всем миром', от которого страдало население страны. На волне подобных настроений октябре 1997 г. на президентских выборах в Черногории победил лидер оппозиционного Белграду крыла ДПС Мило Джуканович. Он выступал за максимальную самостоятельность Черногории и за ее примирение с Западом. В ответ сторонники 'новой Югославии' во главе с Момиром Булатовичем вышла из ДПС и образовали собственную Социалистическую народную партию (СНП).
   В 1999 Черногория оказалась вовлечена в военный конфликт между СРЮ и НАТО вокруг Косово. В Югославии было объявлено военное положение, армия СРЮ перекрыла границы Черногории и использовала военные объекты на ее территории для противостояния начавшимся 24 марта авиаударам западной коалиции. Несмотря на антивоенные декларации черногорского правительства, страна подверглась бомбардировкам, в результате которых был нанесен существенный ущерб ряду военных и гражданских объектов. Погибли шестеро гражданских лиц, включая троих детей, а также несколько военнослужащих.
   Тяготы войны и последовавшая капитуляция СРЮ 10 июня 1999 г. вызвали среди черногорцев еще большее разочарование перспективами союза с Сербией. Руководство страны начало предпринимать все более откровенные шаги по дистанцированию от Белграда и сближению с Западом. В 1999 г. в Черногории было официально введено хождение германской марки, а с введением в странах Евросоюза единой европейской валюты на евро перешла и Черногория. В июле 2000 г., после конфликта по поводу принятия поправок к конституции СРЮ, президент Черногории фактически перестал участвовать в работе властных структур федерации. В черногорском обществе быстрыми темпами набирала популярность идея восстановления государственного суверенитета. В конце 2001-2002 гг., после падения режима Слободана Милошевича, при посредничестве Евросоюза состоялись сербско-черногорские переговоры, закончившиеся подписанием декларации 'о пересмотре отношений Сербии и Черногории'. Документ стал началом многоступенчатого перехода к новой форме союза двух стран - провозглашенному 4 февраля 2003 г. Государственному сообществу Сербии и Черногории. Впрочем, оно оказалось недолговечно. Ведущие черногорские политические и общественные силы все теснее увязывали перспективы развития страны с общеевропейскими процессами.
   В ноябре 2003 г. состоялась перепись населения Черногории. Общая его численность составила 620 тысяч человек. Из них 43 % позиционировали себя как черногорцы, 32 % - как сербы, 4 % - как мусульмане, 7,7 % - как босняки, 5 % - как албанцы, и т.д. Межнациональные отношения в республике были вполне толерантными, в политическом истеблишменте страны имели должное представительство все национальные меньшинства.
   1 марта 2006 г. скупщина Черногории подавляющим большинством голосов приняла разработанный при участии экспертов Евросоюза закон о референдуме о государственно-правовом статусе страны. Из 484 718 человек, включенных в списки для голосования, 21 мая 2006 г. свою волю относительно будущего Черногории выразили 86,49 %. Сторонники независимости набрали 55,5% голосов, что было всего лишь на полпроцента больше необходимого для победы уровня. Тем не менее, черногорское общество практически бесконфликтно приняло восстановление полного государственного суверенитета страны. 3 июня 2006 г. скупщина Черногории провозгласила республику независимой.
   Через месяц после референдума Черногория была принята в состав Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ), а 28 июня 2006 г. стала 192-м членом ООН.
  
  ПРЕДИСЛОВИЕ.
  Черногория - это страна могучих гор и синего моря, древних церквей и монастырей, прозрачных озер и экологически чистых территорий, уникальной и богатой культуры.
  Современная Черногория - молодое независимое государство. Оно гармонично соединяет в себе православную и католическую культуру, а в районах, граничащих с Албанией, и элементы мусульманских традиций.
  Ландшафт этой страны так же разнообразен, как и ее культура: здесь и морское побережье, и высокогорные районы, и могучие леса, и серебристые озера, и тихие долины. Черногорцы удивительно гостеприимны. Они гордятся своим древним православием и многовековой близостью к России. Словом, российские туристы здесь всегда - желанные гости!
  
  Посвящение Черногории.
  (Елена Раскина)
  Милосердие Божье, как пламя,
  Что горит, не сжигая сердца.
  Оставаясь невидимо с нами,
  Будет в мире сиять до конца.
  
  Словно влагой морской омывая,
  Истомленное тело земли,
  Оно - мост, переброшенный к раю,
  Чтобы люди до рая дошли.
  
  Черногория - знойная тайна,
  Над горами взнесенный костер!
  На тебя я взглянула случайно,
  Только взгляд твой, как пламя, остер.
  
  И, глаза закрывая от зноя,
  Погружаюсь в твой царственный свет.
  Для того нужно пламя земное,
  Чтобы Божье сияло в ответ.
  
  И твои черепичные крыши,
  Словно отсвет иного огня.
  По-другому, нежнее и тише,
  Как любимый, взгляни на меня.
  
  Так порой ты глядишь на рассвете,
  В знойной дымке, светла и легка,
  Пока бисер на нитку столетий
  Богородицы нижет рука.
  
  
  ПУТЕШЕСТВИЯ ПО СТРАНЕ ЧЕРНЫХ ГОР.
  
  ПРИМОРСКИЕ ГОРОДА И ГОРНЫЕ КРЕПОСТИ.
  
  Пераст - город моряков.
  
  Которская бухта... Туристический кораблик медленно плывет вдоль зеленых, удивительно притягательных берегов. Видны не только каменные дома и шпили католических церквей, но и черные шапки гор в тонком кружеве облаков. Когда смотришь на эти горы, то невольно вспоминаешь строки Осипа Мандельштама, посвященные другим вершинам - крымским: "Воздушным стеклом обливаются сонные горы ..."
  Облака над горами действительно похожи на расплавленное, 'воздушное' стекло.
  Когда сходишь на берег, то видишь узкие средневековые улочки, уходящие вверх, к горам, роскошные пaлaццо в стиле итальянского барокко, колокольню церкви Святого Николая, а еще - множество тонких, как паутинка, ажурных и изящных, кружевных или украшенных кружевами скатертей, которые держат на вытянутых загорелых руках пожилые и молодые горожанки. Пераст издавна славился своими кружевами, их ажурным плетением. Скатерти и кружево стоят относительно недорого, и впоследствии во время семейных обедов, завтраков, ужинов и праздников они доставят вам немало приятных минут.
  В таких приморских городах, как Пераст, запирающий собой вход в Которскую бухту, издавна селились католики-итальянцы и люди многих других народностей, часто - граждане Венецианской республики, прекрасные мореходы и ловкие торговцы.
  А наверху, в горах, жили воинственные племена славян-черногорцев, которые нередко спускались в приморские долины, чтобы собрать с городов очередную дань. Иногда города воевали с горными племенами, иногда - предпочитали платить, дабы сохранить свой покой и беспрепятственную торговлю. А бывало, горцы и горожане объединялись против общего сильного врага. Словом, жили по-соседски...
  Название города происходит от иллирийского племени пирустов, обитавшего в этих местах. Город был основан иллирийцами, но люди жили здесь еще в эпоху неолита. Первые упоминания об этом славном городке встречаются в хрониках 1336 г. - тогда Пераст представлял собой маленькую рыбацкую деревушку. Находившийся у его берегов остров Святого Георгия принадлежал соседнему богатому городу Котору.
  Расцвет Пераста приходится на эпоху правления вeнeцианцев.
  Особенное значение Пераст приобрел в те времена, когда турки-османы захватили участок побережья - от Герцег-Нови до Рисана. Для того чтобы защитить город от турок, его жители построили крепость Святого Креста и десять оборонительных башен. В 1654 г. городу удалось отразить нападение турецких войск во главе с Мехмед-пашой Ризваничем и Беком Аксагичем. Венецианцы присвоили городу важную привилегию: право охранять знамя Святого Марка, символ Венецианской Албании. Это знамя стало наградой за доблесть, проявленную горожанами во время отражения турецкой осады. Гонфалон с изображением льва Святого Марка, который был символом Венеции, был торжественно погребен под алтарем главной церкви Пераста.
  Венецианские власти дали мореходам Пераста разрешение бороться с пиратами, наводнившими Адриатику. Благодаря этому разрешению город стал одним из самых богатых на побережье. Следствием этого богатства был архитектурный бум: в городе
  построили 20 роскошных пaлaццо в барочном стиле, 17 католических и два православных храма.
  В 1797 г. Наполеон Бонапарт вступил в Венецию и упразднил Венецианскую республику. Некоторое время Пераст хранил павшей республике верность, но затем горожане вынуждены были приспустить знамя Святого Марка. Пераст вместе с
  территорией Боки-Которской переходил от французов к черногорцам, повидал белопарусные корабли российской эскадры адмирала Сенявина, затем попал под власть Наполеона, а потом вошел в состав Австро-Венгрии и находился под
  крылом этой империи вплоть до ее поражения в Первой мировой войне. В 1918 г. город вошел в состав Королевства Сербов, Хорватов и Словенцев, будущей Югославии.
  Но это было далеко не последнее изменение государственного статуса: к 1941 г. город был оккупирован войсками Муссолини и стал частью итальянской
  провинции Каттаро.
  После Второй мировой войны Пераст входил в Социалистическую Федеративную Республику Югославию. А с 2006 г., после того как Черногория обрела независимость, Пераст стал одним из ее прекраснейших исторических, культурных и курортных центров.
  Пераст подарил миру целую плеяду выдающихся мореплавателей, таких как черногорский адмирал на русской службе Матия Змаевич. История свидетельствует, что Змаевич помог Петру Великому создать Балтийский флот и стал - в соответствии с заслугами - одним из самых близких друзей царя. Памятник Змаевичу можно увидеть на главной площади живописного средневекового городка Пераст. Площадь эта называется площадью Адмиралов. Название вполне объяснимое, если учесть, что с мореплаванием была связана вся жизнь города.
  Которскую бухту и Адриатическое море соединяет узкий пролив, который называется Вериге (от 'верига' - 'цепь' ). Были времена, когда этот пролив и вправду перегораживался цепями, запирая проход к городам Котор и Рисан. Древним
  хранителем входа в бухту был именно Пераст.
  В Перасте находилась прославленная навигацкая школа Марко Мартиновича. В эту школу Петр 1 присылал на учебу своих будущих моряков. И именно с нее скопировал царь российские навигацкие школы, изображенные в книгах и фильмах о российских лихих гардемаринах.
  Когда слухи о навигацкой школе Марко Мартиновича дошли до царя Петра 1, этот великий реформатор, при благосклонном посредничестве венецианского дожа, решил отправить в Пераст шестнадцать молодых русских аристократов - из самых родовитых семей, дабы они не били баклуши в своих вотчинах и дединах, а поучились морскому делу. Среди этих шестнадцати русских гардемаринов были Куракин, Репнин, Бутурлин, несколько Голицыных и некий 'Абрам Федорович, брат царицы московской' - в девичестве Евдокии Лопухиной. Бывал в навигацкой школе Пераста и другой выдающийся сподвижник Петра, хитрейший и "многоликий" граф Петр Андреевич Толстой, добывший себе дурную славу в деле несчастного царевича Алексея. В Перасте русских гостей порадовало определенное сходство языков и наличие православных церквей.
  Судьба Абрама Федоровича Лопухина, обучавшегося навигацкому делу у Марко Мартиновича, закончилась трагично. После того как его сестру-царицу, нелюбимую жену царя Петра, насильно постригли в монастырь, Абрам Лопухин потерял все
  свое влияние в Москве. Не помогла даже учеба в 'заморской' навигацкой школе. Когда подрос царевич Алексей, сын Петра и Евдокии Лопухиной, то Абрам Федорович
  вошел в кружок недовольных правлением царя, группировавшийся вокруг царевича.
  В 1716 г. царевич бежал от грозного отца в Европу, в цесарские владения. Лопухин был осведомлен о планах этого побега и сочувствовал им. В ноябре 1718 г. несчастного Алексея вернули в Россию, и началось страшное и жестокое следствие,
  которое привело Абрама Лопухина к гибели. Его обвиняли в помощи племяннику и опальной сестре-царице, суздальской инокине, в намерении извести Петра и возвести на трон Алексея.
  Сначала Лопухин ни в чем не сознался, но потом, под лютыми пытками, признался в том, что имел тайную корреспонденцию с сестрой и писал к ней о намерении государя неволей постричь царевича в монахи, знал о побеге Алексея Петровича, сочувствовал ему и желал его воцарения. Лопухина перевели в Петропавловскую крепость, где он
  отказался от своих московских показаний, но потом, под еще более страшными пытками, "повинился" в том, что хотел извести государя Петра и возвести на русский престол царевича Алексея. Подлинной виной этого несчастного человека было, скорее всего, вполне естественное с его стороны сочувствие сестре и племяннику и желание лучшей для них участи. Впрочем, эта лучшая участь могла последовать только за смертью Петра или за отстранением царя от власти. Однако никаких конкретных действий против Петра Абрам Лопухин не предпринимал - он лишь 'желал', но за это царь повелел люто пытать, судить и лишить жизни человека.
  Сенат вынес Лопухину обвинительный приговор: 'За то, что он, Авраам, по злонамерению желал смерти его царскому величеству', радовался побегу царевича, 'также имел тайную подозрительную корреспонденцию с сестрою своею, бывшею царицею, и с царевною Марьею Алексеевною, рассуждая противно власти монаршеской и делам его величества, и за другие его вины, которые всенародно публикованы манифестами, казнить смертью, а движимое и недвижимое имение его все взять на государя'.
  Бывшего гардемарина из навигацкой школы Марко Мартиновича казнили 8 декабря 1718 г. у Троицы, на въезде в Дворянскую слободу. Лопухину отрубили голову, воткнули ее на железный шест, а потом поставили на каменном столбе у Съестного рынка "за кронверком". Тело несчастного, положенное на колеса, до 21 марта 1719 г. оставалось на месте казни. Впоследствии Абрам Лопухин был похоронен в усыпальнице Лопухиных Московского Спасо-Андроникова монастыря.
  Вспоминал ли Абрам Лопухин в роковые и страшные мгновения его жизни свободное, лазурное Адриатическое море у берегов Пераста, навигацкую школу и сильные, могучие, черные горы, над которыми клубился туман? Быть может, вспоминал. Судьба
  первого российского гардемарина, увы, сложилась не так лихо и славно, как у других его товарищей. Он не прославил свое имя в морских или сухопутных сражениях и умер от руки палача.
  А Марко Мартиновича, обучавшего знатных российских гардемаринов, пригласили преподавать в Морскую академию в Венецию. Он уехал из родного Пераста, чтобы прославить свой край в столице адриатической республики.
  Самым знаменитым учеником Марко Мартиновича был Матия Змаевич - черногорский адмирал на русской службе.
  Матия Змаевич происходил из знатной семьи, которой принадлежал в Перасте роскошный пaлaццo, сохранившийся и поныне. Дворец Змаевичей (или Епископский) был построен в 1664 г. В нем находилась резиденция архиепископов Андрии и Вицко из рода Змаевичей, а также огромная библиотека - одна из самых больших в Далмации.
  Род Змаевичей первоначально был православным и происходил из селения Негуши. Когда Змаевичи переселились в Боку-Которскую, они стали католиками. Трое православных Змаевичей женились на девушках-католичках и крестили сыновей в католической вере. Змаевичи - это Змеевичи, их фамилия произошла от слова 'змей' ('змай' по-сербскохорватски). В гербе у Змаевичей тоже изображен змей.
  До появления на свет Матии семью прославили священники. Андрия Змаевич (1624-1694) был назначен папой Климентом Х архиепископом Бара и католическим примасом Сербии.
  В те времена некоторые земли Боки-Которской были под турецким господством, а архиепископ был известен как патриот, поддерживавший и вдохновлявший свой народ на борьбу с турками. Архиепископ Андрия Змаевич прославился и как собиратель местной и дубровницкой поэзии, а также как писатель, использовавший не латынь, а кириллицу. Некоторые части созданных им 'церковных хроник' были написаны кириллицей и лишь затем переведены на латынь. Католический архиепископ Змаевич никогда не забывал о своих славянских корнях и писал о великих деятелях сербской истории. В Перасте на средства Змаевича возвели церковь Божьей Матери с Четками, в которой и обрел последнее пристанище архиепископ.
  Младший брат архиепископа Крсто Змаевич (1640-1698) неоднократно избирался капитаном (мэром) Пераста и руководил подготовкой к обороне города от турок и пиратов. Он командовал флотом, потопившим немало пиратских кораблей в
  Албании, за что был награжден венецианским сенатом золотой цепью.
  У Крсто Змаевича было два сына - Вицко и Матия, будущий русский адмирал. Однажды попечению Крсто доверили красавицу - дочь одного из турецких вельмож. Из-за этой новой Елены Прекрасной и разгорелась в мирном Перасте междоусобная война.
  Другой носитель имени Вицко, Буйович, богатый и знатный горожанин, известный своим буйным нравом и заслугами флотоводца, похитил турчанку и увез ее в Дубровник.
  Из-за красавицы турчанки началась кровная вражда между семьями Буйовичей (Буйволовичей) и Змаевичей (Змеевичей). Вицко Буйович с турчанкой некоторое время укрывался в Дубровнике, но в 1709 г. его выследили и убили. В смерти Буйовича оказался замешан младший сын Крсто Змаевича - Матия, который, видимо, тоже
  был без ума от прекрасной турчанки. После убийства Буйовича, которое, по некоторым источникам, произошло на честной дуэли между Матией и Вицко,
  младший Змаевич вынужден был покинуть родину и перебраться в Константинополь, где на какое-то время попал в тюрьму.
  В юности Матия успел окончить францисканскую школу, но после таких бурных приключений по духовной линии не пошел, а выбрал мореплавание. Матия
  окончил навигацкую школу Марко Мартиновича, и в восемнадцать лет был уже капитаном венецианского флота.
  Старший сын Крсто Змаевича - Вицко (1670-1745) пошел по стопам своего дяди - архиепископа Андрии. В 1701 г. папа Климент XI назначил Вицко Змаевича архиепископом Бара и сербским католическим примасом. Также Вицко был папским
  нунцием в Албании, Македонии и Сербии. В 1713 г. его назначили архиепископом Задара, где он и был похоронен в церкви Божьей Матери.
  А как же сложилась судьба восемнадцатилетнего капитана Матии Змаевича? В Константинополе Змаевич неожиданно для себя нашел сильного покровителя. Таковым оказался русский посол в Османской империи граф П.А. Толстой, который вытащил
  лихого черногорца из зиндана принял на русскую службу. В 1712 г. Змаевич прибыл в Санкт-Петербург, где быстро оценили его моряцкие таланты. Змаевича зачислили в галерный флот капитаном 1-го ранга. В 1716 г. Петр 1, благоволивший к Змаевичу, попросил венецианского дожа отменить изгнание капитана из Пераста и вернуть ему конфискованное имущество. В России Матию Змаевича именовали Матвеем Христофоровичем.
  Дальнейшая карьера Змаевича была поистине блестящей. Капитан помогал Петру создавать Балтийский флот и отличился в морских сражениях Северной войны. Во время Гангутского сражения Змаевич командовал правым крылом российского
  флота. За воинские доблести капитан из Пераста был произведен сначала в контр-адмиралы, а затем в вице-адмиралы Российского флота. В 1721 г. он уже заведовал строительством галерной гавани в Санкт-Петербурге и состоял членом Адмиралтейств-коллегии. Именно Матия Змаевич чаще всего принимал выпускные экзамены в Морской академии.
  В 1723 г. Петр отправил Матвея Христофоровича в Воронеж, где вице-адмирал должен был подготовить корабли для возможной войны с Турцией. В 1725 г., при Екатерине 1, Змаевича наградили недавно учрежденным орденом Святого Александра Невского и назначили командующим галерным флотом и главным командиром Петербургского порта. В 1727 г. он был произведен в полные адмиралы.
  В 1728 г., уже при императоре-мальчике Петре II, адмирала несправедливо обвинили в растрате казенных денег и злоупотреблении властью, предали суду и понизили в звании до вице-адмирала. При Анне Иоанновне, весной 1733 г., Змаевича отправили губернатором в Астрахань для строительства на Дону галер и других приготовлений к новой русско-турецкой войне. Он должен был возглавить флот в будущей военной кампании, но умер незадолго до начала военных действий. Памятник Матии Змаевичу, много сделавшему для России и русского флота, поставили в его родном Перасте, на площади Адмиралов...
  Маленький Пераст владел мощным флотом из более чем ста парусных судов. Этот флот принимал участие во многих известных сражениях и славился искусными моряками. В XVII-XVIII столетиях город разбогател на мореплавании, а самые зажиточные из его жителей построили прекрасные дворцы.
  Хозяевами таких дворцов были в основном богатые судовладельцы, являвшиеся, по местной традиции, одновременно и капитанами своих кораблей. Богобоязненные капитаны вкладывали немалые деньги в строительства храмов и монастырей, чтобы служители "матери - католической церкви" исправно молились об их спасении на море.
  Еще в XV в. была построена церковь Святого Николая, а в XVII столетии к этому храму пристроили колокольню. Эта колокольня превосходила высотой все сооружения в Бока-Которской бухте, а звон ее колоколов был слышен до самого Герцег-Нови. А еще Пераст известен своими храмами Богородицы на Скале, приходской церковью и церковью Святого Георгия. Впрочем, об островных храмах Пераста, к числу которых
  относится Богородица на Скале, стоит рассказать отдельно.
  Пераст - маленький, но удивительно гармоничный городок, полный спокойствия и тайны. Он больше не растет: рост города сдерживают море и горы. Красные черепичные крыши, звон церковных колоколов, старинные дворцы местных аристократов - Буйовичей, Змаевичей, Шестокрыловичей, Баловичей, Брайковичей-Мартиновичей, Бронза, Вукашовичей-Коловичей, Лючичей-Коловичей-Матикола, Мазаровичей, Висковичей... Затейливые родовые гербы на фасадах дворцов, узкие, уходящие вверх, в горы, средневековые улочки.
  Жители города с древности и поныне - моряки. Или потомки аристократических
  фамилий, разбогатевших на морской торговле. Моряки издавна привозили в город редкие растения, редкостные предметы и... женщин. В Средние века это были красавицы турчанки, итальянки и албанки, на которых женились представители
  местной знати. Сейчас - просто красавицы, ставшие женами моряков. А поскольку морякам с их семьями уже мало места и в Перасте, и в соседнем Которе, то проживают они в живописных поселках между двумя соперничающими городами. Один из таких поселков зовут Доброта, а второй - Люта.
  Дворец Висковичей - старейший в Перасте. Он начинался с оборонительной башни, построенной в 1500 г. Затем к этой башне пристроили Старый и Новый дворцы, разбили великолепный сад. Вход во дворец украшен родовым гербом и монограммой из инициалов Висковичей.
  Дворец рода Буйовичей был построен по проекту венецианского архитектора Джованни Батиста Фонтана и на деньги Венецианской республики. Как гласит легенда, для постройки этого здания были использованы камни из разрушенной турками-османами в 1687 г. крепости Герцег-Нови. Вход во дворец украшен гербом Буйовичей. Сейчас в этом старинном палаццо расположен Музей Пераста, в котором можно увидеть коллекцию портретов знаменитых мореплавателей города, предметы быта и декоративного искусства, модели кораблей, оружие. Многие экспонаты этого музея были преподнесены ему в дар потомками древних аристократических семей города.
  Дворец славного рода Смекья строился, достраивался и перестраивался в течение 170 лет. Первый его камень был заложен в 1764 г., а последний - уже в 1930-м.
  Дворец клана Змаевичей называют Епископским, в честь архиепископов Андрии и Вицко. Дворец украшен родовым гербом и как бы 'вписан' в скалистый берег.
  Пышные барочные дворцы 10 казадов (знатных семей Пераста) и поныне представляют собой прекраснейшее украшение города. Прекраснее их - только храмы. К примеру, церковь Святого Николая, построенную в 1616 г. на месте более
  раннего храма середины XVI в., архитектор Иван Скарпа украсил 55-метровой колокольней. Средства на постройку этого храма - 55 тысяч венецианских дукатов (по современным деньгам это - 500 тысяч евро) собрали горожане, дабы увековечить память об освобождении Герцег-Нови и Рисана от турок-османов. Храм построен в романо-барочно-ренессансном стиле. Главный колокол на звоннице был отлит на средства рода Змаевичей, а часы, украшающие колокольню, изготовили в Венеции и привезли в Пераст в 1730 г. Они и поныне - символ города.
  Побродив по живописным узким улочкам Пераста или по довольно широкой площади Адмиралов с памятником Матии Змаевичу, приятно проведя время за чашечкой ароматного кофе или рюмкой ракии в местном кафе на берегу, можно сесть в лодку и
  попросить отвезти вас на знаменитый остров Госпа от Шкрпьела - Богородицы на Скале. Этот искусственный остров создавался десятилетиями - жители города отвозили и ссыпали в море у берега камни. Так возник овеянный легендами клочок
  искусственной суши, заслуживающий отдельного рассказа. ..
  
  Богородица на Скале.
  
  Лодка подплывает к маленькому искусственному островку с католическим храмом. Синева моря и неба здесь удивительная - абрис храма очерчен насыщенно-голубой линией неба.
  Голубые купола и высокая колокольня этой святыни видны издалека. Деревьев на островке мало, тени - тоже. Прохладу можно найти лишь в стенах храма, но храм этот поистине прекрасен. Он выполнен в барочном стиле и украшен картинами
  известного живописца Трипо Коколя. Всего таких картин - шестьдесят восемь.
  Трипо Коколь - один из самых талантливых мастеров стиля барокко Восточного Средиземноморья XVII в. Этот художник - уроженец Пераста, изучавший искусство живописи в Венеции. Самые известные его работы были выполнены в конце XVII в. по заказу архиепископа Барского Андрии Змаевича, о котором уже шла речь в главе о Перасте. Эти картины - украшение церкви Божьей Матери на Скале. Нижний ряд полотен изображает пророков и сивилл, над ними - Введение во храм
  Пресвятой Богородицы, Успение Богородицы и Благовещение, над аркой - Коронование Богоматери. Своды церкви разделены на 45 частей и украшены изображениями сцен из Жития Богородицы, а также образами евангелистов, Отцов церкви, ангелов. Картины были отреставрированы в 1883 г. местным художником монахом-францисканцем Йосипом Росси.
  Другие известные работы Трипо Коколя - это портреты видных горожан Вицко Буйовича и Крсто Змаевича, которые можно увидеть в городском музее Пераста. Стенные росписи дворца архиепископа Андрии Змаевича, сделанные в 1670 г., не сохранились, но известно, что они включали в себя пейзажи.
  К концу жизни Трипо Коколь переехал на остров Корчула, где и оставался до самой смерти. Последними его работами были росписи доминиканской церкви в городе Бол на острове Брач (ныне - территория Хорватии, южная ее часть, возле далматинского побережья).
  Но главным украшением храма Богородицы на Скале являются серебряные и медные ладанки в форме форштевней и ростров и множество настенных пластин из благородных металлов с изображениями кораблей, от старинных парусников до пароходов. Это - дар храму от моряков, которые удачно вернулись из опасного плавания или чудесно избежали гибели при кораблекрушении. Каждый моряк считал своим долгом принести храму скромный или богатый (в зависимости от средств) дар за свое спасение, удачу и здоровье.
  В церкви находится мраморный алтарь, построенный Антонио Капелано,
  скульптором из Генуи, в 1796 г. На алтаре - икона Богоматери с Христом, написанная известным художником Аавро Мариновым Дрбриче6ичем в середине XV столетия. Богородица в синем плаще и черной с золотой каймой накидке на голове, с золотым нимбом над челом, грустно, нежно и кротко взирает на ребенка, сидящего на ее коленях. Взгляд у мальчика - проникновенно-мудрый, персты сложены для крестного знамения. Ныне эта икона - священный символ храма, и почти каждый посетитель увозит с собой ее небольшую копию.
  В этом храме часто проходят свадьбы, и каждая невеста считает за правило оставить в дар Богородице на Скале свою фату. Эти венчальные атрибуты украшают одну из стен храма - вместе с веночками из искусственных цветов. Считается, что брак, заключенный в Богородице на Скале, будет особенно счастливым!
  На острове вам обязательно расскажут трогательную легенду о девушке из Пераста, которая двадцать пять лет ждала своего жениха-моряка, без вести пропавшего в море. Бедняжка вышивала лик Богородицы, используя собственные волосы. Когда вышивка была почти закончена, она ослепла. За своим трудом несчастная поседела. На некоторых фрагментах вышивки видны совершенно седые волосы. Те детали, которые не успела закончить вышивальщица, выполнены золотыми и серебряными нитями.
  Островок был создан жителями Пераста в 1630 г. Его возникновению сопутствует красивая легенда: в 1452 г. моряки, братья Мортешичи, нашли на крошечном рифе у берега чудотворную икону Божьей Матери. Один из братьев страдал от тяжелой болезни, но благодаря помощи чудотворной иконы исцелился. Тогда братья Мортешичи дали Богородице обет - быть на рифе храму!
  С тех пор каждый капитан проходившего мимо судна обязан был бросить на место обретения чудотворной иконы камень. Жители Пераста привозили к рифу камни и песок. Для создания "фундамента" острова было также использовано и корпуса 116 старых, отслуживших свое или поврежденных кораблей. Их миниатюрные изображения смотрят на посетителей храма из скромной деревянной рамы. Так за два столетия на месте крошечного рифа возник искусственный остров, по очертаниям напоминающий корабль, на котором и возвели прекрасный храм Богородицы на Скале.
  С тех пор каждый день 22 июля, на закате, жители Пераста привозят к островку песок и камни, тем самым укрепляя его. Эго празднество называется "Фасинада", и в тот же день также проходит регата на Кубок Фасинады.
  Если заглянуть за алтарь храма Богородицы на Скале, то можно увидеть узкий проход, позволяющий обойти алтарь сзади. Здесь легко нащупать углубление в стене. Эго тот самый риф, на котором нашли икону. Как гласит старинное поверье, нужно положить руку в углубление на камень и загадать желание.
  Рядом с храмом расположен дом смотрителя острова, в котором собрана богатая коллекция, связанная со славной морской историей Пераста. Чего тут только нет: и старинные навигационные приборы, и якоря, и картины на морские сюжеты! Здешняя коллекция была собрана моряками во время плаваний и включает самые разные вещи - от мелких украшений, средневекового фарфора и картин морских сражений до рабочего ручного двигателя для лодки.
  Остров считается священной территорией, так что посещать его нужно со всем почтением к этому месту - не в майке и шортах, а в приличествующей случаю одежде. На остров гостей возят в своих лодках многие жители Пераста, причем всего за два-три евро.
  С Богородицы на Скале виден другой крохотный островок - Святого Георгия, который называют Островом мертвых. Много столетий здесь было кладбище, и только 150 лет назад на острове прекратили хоронить знаменитых капитанов из Пераста. Кроме кладбища, на острове располагается бенедиктинское аббатство, окруженное кипарисовой рощей. Кипарисы издавна считались погребальными деревьями, символами смерти и перехода души в вечность.
  Здание бенедиктинского аббатства - старейшее на территории Боки-Которской. Оно было возведено в 1166 г., но первый камень аббатства, как считают археологи, был заложен еще в IX в. Остров Святого Георгия принадлежал соседу Пераста, богатому городу Котору. Соперничество Пераста и Котора во многом решило судьбу острова Святого Георгия, названного так в честь располагавшегося в стенах аббатства старинного храма.
  Остров Святого Георгия был для жителей Пераста знаком владычества соседнего Котора. Пераст хотел независимости от Котора, и в результате на острове Святого Георгия в 1535 г. произошло страшное и кощунственное убийство. Oт рук жителей Пераста пал священник - аббат Паскаль, назначенный городским советом Котора в храм на острове Святого Георгия. Священника забили камнями - неслыханное и позорное дело для благочестивых горожан Пераста!
  После этого жестокого убийства вспыхнуло восстание, целью которого была независимость Пераста от Котора. Восстание поддержали и монахи расположенного на острове бенедиктинского аббатства. Опять же неслыханное дело, если учесть, что жители Пераста забили камнями их аббата!
  В итоге за убийство аббата Паскаля бенедиктинское аббатство на острове Святого Георгия было отлучено от католической церкви, а сам остров считался оскверненным. На остров словно пала черная тень совершенного жителями Пераста преступления.
  Жители Пераста покаялись в своем грехе - и в знак покаяния укрепили соседний островок - Богородицу на Скале, а также расширили и украсили расположенный на островке храм.
  А остров Святого Георгия и до сих пор - словно в тени. Если смотреть
  на него с соседнего искусственного клочка суши - Богородицы на Скале, то кажется, что он подернут темной дымкой. Богородица на Скале, напротив, купается в солнечном сиянии даже вечером.
  После убийства священника острову Святого Георгия, названному Островом мертвых, увы, не везло. Жители Пераста считали это невезение карой Господней. В 1571 г. турецкий пират Карадоз сжег аббатство, а заодно и добрую часть Пераста. Восстановление города началось только в 1603 г. После Великого землетрясения 6 апреля 1667 г. от аббатства на острове Святого Георгия остались только руины. Котор сохранял свое владычество над островом вплоть до XVII в. Затем остров находился под патронатом Венеции.
  В 1812 г. остров заняли французы, которых позже изгнали жители Пераста. Французское присутствие продлилось два года - до 1814-го. К его периоду относится еще одна грустная история, случившаяся на острове в тот период, когда на нем
  разместился французский гарнизон с артиллерией. Собственно говоря, сначала французы с комфортом разместились в самом Перасте. Но в 1814 г. в городе вспыхнуло восстание против войск Наполеона Бонапарта. Жители Пераста (в недавнем
  прошлом - подданные Венецианской республики, преимущественно - славянского или итальянского происхождения) взялись за оружие и выгнали французов из города, и тогда гарнизон засел на острове Святого Георгия. На территории бенедиктинского аббатства, откуда удобно было обстреливать мятежный город, захватчики поставили свои пушки.
  Некий французский артиллерист по имени Антуан вместе с другими получил приказ стрелять из пушки по Перасту. Приказы в армии, как известно, не обсуждаются, и Антуан (невольно, конечно!) попал в дом, в котором жила его возлюбленная Катица. Дом был разрушен, а девушка погибла. Конечно, из пушек по городу стрелял не один Антуан, однако вину за роковой выстрел, уничтоживший дом любимой и убивший ее саму, он возложил именно на себя.
  Бессильные против артиллерии, жители призвали на помощь соседей-черногорцев - бесстрашных обитателей гор, к тому же отличных стрелков. Черногорцы помогли бокельцам (обитателям Боки-Которской) сломить сопротивление французов.
  Когда гарнизон сдался и Антуан попал в плен к восставшим жителям Пераста, те жестоко расплатились с французским артиллеристом за его преступление. Как гласит предание, повстанцы привели несчастного на руины дома Катицы, а потом приковали его на ночь к гробу, в котором лежало изуродованное тело его возлюбленной. Мол, смотри, что ты наделал! Бедняга наутро молил о смерти, но его отпустили, справедливо посчитав месть свершившейся. Всю оставшуюся жизнь Антуан провел в покаянии и горьких размышлениях о тщете бранной славы и ужасах войны.
  Похоронили Катицу на острове Святого Георгия. Могилу несчастной красавицы, окруженную кипарисами, и сейчас можно найти на острове. Можно - но не стоит. Посещения Острова мертвых для туристов запрещены. И понятно - энергетика на
  этом острове, скорее всего, негативная после стольких произошедших на нем трагических событий!
  Рассказывают, что после гибели Катицы Антуан стал монахом и решил навсегда поселиться на острове Святого Георгия, рядом с могилой любимой. Он принял постриг и получил новое имя - фра Франьо. Фра по-итальянски значит 'брат', так монахи называли друг друга. А 'Франьо' - это местное производное от имени Франциск, так похожего по звучанию на "француз". Фра Франьо оставался на острове до самой смерти и каялся за невольное убийство любимой.
  О французском солдате и его возлюбленной Катице я сочинила такое стихотворение - от имени несчастного Антуана, ставшего братом Франьо:
  
  Стрелять приказал император
  По дому любимой моей.
  И вот - наступила расплата
  На сотни мучительных дней.
  
  На город нацелены пушки,
  Командует 'Пли!' офицер.
  И падает дом, как игрушка.
  Зачем тогда я уцелел?!
  
  Военная слава постыла,
  Зачем я не умер от ран?!
  Лишь голос далекий и милый
  Мне шепчет во сне: 'Антуан!'
  
  Соленой волной покаянье
  Омыло души моей ад.
  Зовут меня ныне - фра Франьо,
  Я в рати Господней солдат.
  
  На острове тихом, как шепот,
  На острове горьком, как крик,
  Я моря томительный ропот,
  Как вечную книгу, постиг.
  
  Склонясь над любимой могилой,
  Где скорбный растет кипарис,
  Я думал о Катице милой
  И слышал шум ангельских риз.
  
  Спасибо, моя дорогая,
  За то, что простила меня!
  Над нами - лишь небо без края
  И столп путеводный огня.
  
  В 1814 г., после разгрома армии Наполеона Бонапарта, островом завладели австрийцы. Когда была провозглашена СФРЮ, остров стал частью социалистической федеративной Югославии, а когда возникла независимая Черногория - этого молодого европейского государства.
  В бенедиктинском аббатстве, расположенном на острове, хранятся полотна Лавро Мариновича Добричевича, знаменитого художника из Котора, о котором уже шла речь выше. Впрочем, одна из его работ, а именно - 'Богородица с младенцем' - стала украшением соседнего острова, Богородицы на Скале.
  Существует версия, что остров Святого Георгия запечатлен на картине швейцарского художника-символиста Арнольда Бёклина. Картина эта называется 'Остров мертвых'. Ее сюжет печален - похоронная ладья подвозит к острову некую фигуру в белом и гроб, покрытый белой тканью. С 1880 по 1886 г. живописец создал пять вариантов этого полотна, четыре из которых сегодня сохраняются в различных музеях мира от Нью-Йорка до Берлина, а пятый был уничтожен во время Второй мировой войны.
  На первом варианте картины, относящемся к 1880 г., чувствуется огромное пейзажное сходство с островом Святого Георгия. Ладья с фигурой в белом и перевозчиком на веслах подплывает к таинственному островку с высокими погребальными кипарисами и древними стенами монастыря. На последнем варианте пейзажное сходство с островом Святого Георгия прослеживается уже меньше, но зато возникает чувство ужаса, глубокого внутреннего потрясения. Стены монастыря (или аббатства?) на полотне как
  бы размыкаются, окаймляют остров, а внутри - могилы и кипарисы над могилами. На веслах - перевозчик Харон, а в ладье - фигура в белом, которую одни искусствоведы называли Жрецом, а другие - Одиссеем. Третьи, впрочем, считали, что фигура в белом - женщина, но никаких объективных оснований для этого нет. Полотно Бёклина полно загадок.
  Перед нами поэтическая легенда, окружающая полотно Бёклина, которое было культовой картиной эпохи модерн. 'Остров мертвых' в декадентской раме' украшал почти каждый интеллигентный дом в Европе, да и в России. 'Остров мертвых' был одной из любимейших картин европейских и русских поэтов-символистов. Поэт Арсений Тарковский, вспоминая эпоху начала ХХ в, "Серебряный век" русского искусства, спрашивал у себя и других:
  
  Где 'Остров мертвых' в декадентской раме?
  Где плюшевые красные диваны?
  Где фотографии мужчин с усами?
  Где тростниковые аэропланы?
  
  Альфред Бёклин называл "Остров мертвых" "картиной для грёз". Эти грёзы - об уединенном острове, где находят покой души умерших. Этот остров подобен кельтскому Аваллону или острову нифмы Калипсо, где несколько лет находился в сладком любовном плену Одиссей. Согласно античной мифологии, на такой остров перевозит души умерших Харон.
  Один из вариантов картины (последний!) купил самый кровавый и страшный диктатор Европы Адольф Гитлер.
  У земного прототипа изображенного Бёклином загадочного уголка - Острова мёртвых у берегов черногорского Пераста - мрачная и горькая слава. Должно быть, поэтому остров и закрыт для посещения туристами. Не стоит и пытаться попасть на это место тяжелых раздумий и печали. Лучше посетите светлый и радостный остров, соседнюю Богородицу на Скале (или Богородицу на Рифе в ином переводе)! И посмотрите оттуда на закрытый остров с мрачными кипарисами и древним аббатством.
  Однако, как пишут искусствоведы, у бёклиновского "Острова мертвых" могли быть и другие прототипы. В частности, отвесные скалы, изображенные на картине, очень напоминают ландшафты вулканических Понтинских островов и рифы Фаральони близ берегов Капри, которые Бёклин мог видеть во время путешествия в Неаполь. А еще они похожи на остров-кладбище Сан-Микеле близ Венеции, куда тела усопших переправляют в гондолах, и где высятся такие же мрачные траурные кипарисы.
  В пользу же острова Святого Георгия говорит удивительное, особенно на первом варианте картины Бёклина, сходство 'острова усопших' с его черногорским прототипом. К тому же названия совпадают - ведь остров Святого Георгия так и
  называли - 'остров мертвых'. Словом, у черногорской версии есть свои (и очень веские!) основания.
  А традиция хоронить на островах, рядом с православной церковью или католическим аббатством, в Черногории очень древняя. В старинном черногорском городе Будве, в черте древних стен, есть Ворота мертвых, откуда погибших от чумы сбрасывали прямо в море или увозили на близлежащий остров Святого Николая, где и хоронили. Крестоносцы, стоявшие в Будве лагерем, также погребали своих усопших товарищей на "Николином острове", где рядом с кладбищем была возведена церковь.
  Впрочем, история двух островов - Богородицы на Скале и Святого Георгия - это во многом история противостояния двух прославленных приморских городов, Пераста и Котора. В этой схватке Перасту удалось отстоять свою независимость, но и Котор в долгу не остался. Сейчас оба города живут в мире - их примирил ход самой истории, сблизили время и общие испытания, перенесенные в период Первой и Второй мировых войн.
  О могущественном городе Которе сложено немало легенд. Некоторые из них вы прочтете дальше.
  
  Размышления у Которских ворот.
  
  'В тот год, желая немного отдохнуть и прийти в себя после болезней, мы снова поехали в Котор, - писала Ясмина Михайлович, известная сербская писательница, литературовед и литературный критик конца ХХ в. - Я хорошо себя чувствую в этом городе, омываемом двумя водами. Я воспринимаю его как существо женского рода: спрятавшийся на берегу извилистого залива, зажатый волнообразными крепостными стенами и горами, он как бы двухутробен. Тенистый и влажный, пронизанный змеящимися подземными потоками, бесчисленными, глубоко скрытыми водоворотами, которые в дождливые дни затопляют город. Считается, что его название происходит от древнегреческого 'катарео' - богатый источниками, ибо пресные воды, приходящие с материка, с двух сторон обтекая его стены и смешиваясь, впадают в соленые, захлестывающие его с лица, и лоно города время от времени всасывает немного моря. Так которские воды постоянно преображаются, забавляясь своими играми: то подземное - надземное, то пресное - соленое'.
  Когда стоишь у крепостных стен древнего и славного города Котора, думаешь о том, как много видели эти укрепления - к слову сказать, самые мощные в Черногории. Можно посидеть за уютным столиком кафе, расположенного у стен Котора, посмотреть на корабли в синей бухте, потом на город, и представить себе, как текла или кипела здесь жизнь, богатая, торговая и в то же время полная битв и опасностей.
  И еще - попросить небесного покровителя города - святого Трифона - помочь и тебе в твоих земных делах.
  Один из символов Котора - венецианский лев (лев Святого Марка, Аппалапос). Этот геральдический зверь гордо взирает на туристов с городских стен. Лев Святого Марка - своего рода оберег. Он охраняет покой города и мирную жизнь его обитателей. Несколько столетий Котор находился под покровительством Венецианской республики, что сильно повлияло на его традиции, нравы и архитектуру. Котор - один из самых итальянских городов Черногории. Не случайно другой его символ - венецианская карнавальная маска. Такие маски - яркие, блестящие, затейливо украшенные - можно примерить или купить в одной из многочисленных лавочек Старого города.
  Во времена владычества Венецианской республики по улицам города прогуливались изящно одетые синьоры с венецианскими зонтиками в руках. Они носили затейливые ювелирные украшения, по которым можно было определить, замужем
  дама или нет. Одни из них были женами моряков или купцов, другие - представительницами старинных семей, разбогатевших на морской торговле и превратившихся в местную аристократию. Согласно городскому уставу, селиться в Которе могли только моряки, торговцы, ремесленники, священники или аристократы. К числу ремесленников относили не только ювелиров или портных, но и хозяев книгопечатных мастерских и даже поэтов. Ведь поэт - это прежде всего 'мастер', маэстро, а значит, тоже своего рода ремесленник. Средневековые цеховые уставы определяли жизненный ритм и правила поведения всех этих многочисленных мастеров - художников, скульпторов, портных, стекольщиков, поэтов, ювелиров.
  Считается, что в Которе были самые лучшие и точные зеркала - венецианские, в роскошных золотых рамах. В эти зеркала и гляделись местные красавицы, одетые на итальянский манер, в кружевных мантильях. Теперь в венецианские зеркала охотно заглядывают туристки. Так хочется представить себя знатной средневековой дамой или хотя бы женой капитана, которая дожидается мужа из плавания, а пока - прихорашивается и покупает наряды впрок...
  Знаменитые крепостные стены Котора строились и перестраивались с IX по XIX в. Они окружают Старый город и поднимаются на высокий каменистый холм. Длина этих стен составляет 4,5 км, высота достигает 20 м, а толщина - от 2 до 16 м. На вершине холма, на высоте 260 м над уровнем моря, находится форт Святого Иоанна (ит.: bastione di San Giovanni).
  В город ведут несколько ворот - Морские, XVI в., Ворота Гурдича (Южные) и Речные
  (Северные). Морские Ворота сложены из огромных каменных блоков и украшены готическим барельефом XV в., изображающим Мадонну с младенцем Христом. По обе стороны от Богородицы стоят святые Трифон и Бернард.
  Южные Ворота отделены от дороги подъемным мостом, расположенным над горловиной пещеры. В дождливые дни из пещеры вытекает пресная вода.
  Речные Ворота были возведены в память о победе жителей Котора над жестоким турецким адмиралом Хайреддином Барбароссой. Эта славная битва произошла в
  1539 г. Сохранилась надпись над Воротами, которая гласит, что турецкий адмирал осадил Котор с 70 кораблями и 3 тысячами солдат, но не смог захватить город.
  Сильный и богатый город Котор - административный, политический и торговый центр залива Бока-Которская - был главным соперником соседнего Пераста, о чем уже было рассказано ранее. До начала ХХ в. этот город мореходов и купцов называли Каттаро - на итальянский манер. Итальянское слово 'Каттаро' можно перевести и как
  'суженный', что указывает на форму Боки Которской.
  Основные занятием местных жителей всегда были и поныне остаются связаны с морем. В городе находятся морской порт, Морской музей Черногории, Институт биологии моря, морской факультет Университета Черногории (выросший из мореходной школы с трехвековой историей), Ассоциация судовладельцев Черногории и братство моряков 'Бокельска морнарица'. Старый городской центр Котора был в 1979 г. внесен в Список всемирного культурного наследия ЮНЕСКО.
  Первые жители появились на территории Боки-Которской уже в эпоху неолита. Здесь жили иллирийцы, а вслед за ними - римляне. Римляне называли это поселение Аскрувиумом, а византийцы - Декадероном. Древний Котор относился к древнеримской провинции Далмация. В I в. н.э. город упоминается у Плиния Старшего как Аскривиум (Askrivium), а во II в. - у Птолемея как Аскруйон.
  Во времена византийского правления Котор носил название 'Декадерон', 'Декатерон' или 'Декатера'. Византийский император Константин VII Багрянородный в Х в. писал в своем труде 'Об управлении царством': 'Название города Декатера на языке римлян означает "суженный и окруженный", поскольку морской залив врезается в сушу в виде языка на 15 или 20 миль, а сам город находится на его конце'.
  В 535 г., после изгнания готов, византийский император Юстиниан построил над городом сильную крепость. Второй город, называемый Нижним, возник на холмах вокруг Верхнего города в Х в.
  В 840 г. город был разграблен арабскими пиратами, которые обосновались на Сицилии и Крите и устраивали набеги на города побережья Адриатики. В 1002 г. город был оккупирован Первым Болгарским царством, но уже в следующем году болгарский царь Самуил уступил Котор Сербии. Однако горожане восстали в союзе с Дубровником, и через некоторое время власть Византии была восстановлена. В середине XI в. городом правил представитель местной славянской династии Воиславлевичей - деспотов примыкающего к Боке-Которской сербского региона Зета.
  До XI в. Котор был в основном романоязычным городом, где говорили на "далматинском" языке, ныне принадлежащем к группе "мертвых языков", как и лежавшая в его основе латынь. Византия правила Котором до 1185 г.
  С 1185 г. город опять вошел в состав Сербии, но уже как относительно автономное вассальное государство. В 1185 г. великий жупан Сербии Стефан Неманя, основатель сербской королевской династии Неманичей, в ходе кампании по присоединению Зеты к Сербии триумфально въехал в Котор. Город сдался повелителю Сербии без боя. Стефан Неманя по-хозяйски обложил Котор тяжелой данью и построил в городе еще одну крепость как символ новой власти. Жители Котора стали подданными Сербии, но сохранили самоуправление. Которцы постоянно укрепляли свою твердыню - и поныне первое, что видят гости города, это мощные стены и ряды укреплений.
  Через Котор сербские правители поддерживали связи с Европой. Здесь была резиденция католического епископа, доминиканский и францисканский монастыри. Город славился своим богатством.
  Но затем наступили черные дни - пришли монголо-татары.
  Хан Кадан, внук страшного Чингисхана, вместе со своей ордой разорил Котор. Не помогли и крепостные стены!
  Однако затем татары ушли, и Котор быстро возродился. Последующие 130 лет
  город находился под властью сербской династии Неманичей, а потом началась чехарда властителей - от короля Венгрии и Хорватии Людовика I Великого до боснийского правителя Твртко.
  В 1420 г. город перешел под опеку могущественной Венецианской республики. Венецианский период в истории Котора продлился четыре столетия - и это было воистину время расцвета!
  Переход под владычество Венеции стал для Котора исторической необходимостью. Городу угрожала Османская империя, и защиты от османов не было никакой, кроме славной и сильной Венецианской республики. Решение позвать на помощь венецианцев было принято Большим городским советом. С этого времени правителем Котора стал венецианский наместник.
  В начале XV в. под защиту Венецианской республики перешли и другие города адриатического побережья Далмации - например, Задар, Шибеник, Трогир и Сплит. Черногорские провинции Венецианской республики носили имя 'Албания Венета' - Венецианская Албания.
  Венецианцы помогали жителям Котора отражать атаки турецкого флота (адмирала Хайреддина Барбароссы в 1539 г. и адмирала Али-паши Муэдзина-заде в 1571 г.). В 1657 г. тысяча защитников города успешно противостояла армии Мехмед-паши
  Варлача, пятикратно ее превышавшей. Город стойко выдержал осаду и не был захвачен турками.
  В XVIII в. у городов Боки-Которской было около 300 кораблей. В последнем в европейской истории сражении морских галер - битве при Лепанто - союзный флот христианских государств нанес жестокое поражение турецкому флоту. Произошло это 7 октября 1751 г. В битве при Лепанто участвовала и галера из Котора - 'Святой Трифон' - с двумястами моряками под командованием капитана Иеронима Бизанти. Увы, которская галера в этом сражении погибла.
  В 1657 г., во время Кандийской войны между Венецианской республикой и Османской империей, Котор стал убежищем для многих православных христиан. Венецианская администрация города разрешила беженцам использовать для православных обрядов церковь Святого Луки. Поэтому в церкви Святого Луки два алтаря - католический и православный. Службы по обоим обрядам велись 150 лет - вплоть до оккупации Катара войсками Наполеона Бонапарта.
  В венецианский период своей истории Катар сильно пострадал и от природных катастроф, таких как эпидемии и землетрясения. 'Царица грозная Чума' посещала город в 1422-м, 1427, 1457, 1467 и 1572 гг. В 1537 и 1563 гг. случились два чудовищных землетрясения, во время которых город существенно пострадал.
  Во время Великого землетрясения 6 апреля 1667 г. Котор был почти полностью разрушен. Обратились в прах две трети всех зданий, грудой камней стали величественные колокольни собора Святого Трифона. Среди жертв землетрясения был венецианский наместник Альвизе Фоскарини со своей семьей. Однако после всех бед и катастроф Котор, как птица Феникс, восставал из пепла.
  Венецианская эпоха закончилась для Катара в 1797 г., когда по Кампо-Формийскому договору город отошел к Австрии, а через восемь лет - к Королевству Италии, которое в это время было частью Наполеоновской империи.
  Для жителей Боки-Которской французская оккупация представляла собой подлинную катастрофу. Храбрые моряки и хитрые купцы - все они жили заморской торговлей, а корсиканский завоеватель - Наполеон Бонапарт - в это время сражался с Англией, владычицей морей. Переход Катара и земель Боки-Которской под контроль Франции обозначал превращение всех которских кораблей в будущую военную добычу британского флота. Кроме того, пребывание под властью 'корсиканского чудовища' влекло за собой блокирование для которских кораблей всех портов Средиземного моря, находившихся под английским контролем, и полную невозможность морской
  торговли.
  Поэтому жители Котора не хотели оставаться под властью Наполеона. Население Боки-Которской восстало и позвало на помощь очевидных союзников в борьбе против Франции - Российскую империю и черногорского правителя (владыку) Петр I Петровича Негоша. В 1806 г. черногорские войска вместе с эскадрой русского адмирала Дмитрия Сенявина заняли Катар.
  А дальше было, как у Пушкина в 'Песнях западных славян':
  'Черногорцы! что такое? - / Бонапарте вопросил. - / Правда ль: это племя злое / Не боится наших сил?'
  Черногорцы не боялись Бонапарта и даже подумывали (вместе с русским императором Александром I) об основании нового объединенного славянского государства. Однако после заключения крайне невыгодного для России Тильзитского мира все земли Боки-Которской пришлось вернуть Франции.
  После поражения Наполеона Бонапарта под Ватерлоо снова стал вопрос о землях Боки-Которской. Черногорский владыка Петр отчаянно добивался того, чтобы Котор остался под крылом Черногории, но Венский конгресс 1814 г. постановил вернуть всю территорию Боки-Которской Австрии.
  В составе Австрийской империи Габсбургов Котор был частью вассального Далматинского королевства. Под австрийским господством город оставался с 1814 до 1918 г. И все это время жители Боки-Которской бунтовали против австрийцев. Которцам не нравились законодательные инициативы новых хозяев и твердая рука Габсбургов.
  В 1869 г. австрийцы попытались ввести обязательную военную службу для жителей Кривошья, плато на западном отроге горы Орен. Местные жители, близкая родня гордых черногорцев, ответили восстанием. Австрийский экспедиционный корпус не без труда подавил возмущение, но Австро-Венгерская империя вынуждена была отказаться от идеи обязательной воинской повинности для местных жителей.
  Обязательную воинскую повинность для подданных 'восточно-греческого исповедания и южнославянского происхождения' австрийцы снова попытались ввести в 1881 г., что привело к новому бунту среди православного населения. Бунт опять подавили,
  но австрийцы все равно не чувствовали себя на границах с Черногорией спокойно. Опасались нападения воинственных местных жителей, но еще больше - России, которую черногорцы всегда могли позвать на помощь.
  Период австрийского владычества в Боке-Которской связан с подъемом славянского национального самосознания. В Которе в XIX в. было основано немало сербских обществ и учреждений: в 1838-м - Дворец Сербского собрания с библиотекой,
  в 1848-м - Сербская народная школа под юрисдикцией православной церкви, в 1862-м - Сербская национальная стража, в 1868-м - Сербское национальное благотворительное общество 'Святой Георгий', в 1869-м - Сербская православная
  школа, в 1899-м - Кооператив сербских рабочих, в 1901-м - Сербский кредитный союз. В 1874 г. в Которе был учрежден Которско-Дубровничкий епископат Сербской Православной церкви, а в 1909 г. открыт православный храм Святого Николы - первая православная церковь в городе с 1657 г.
  Очевидно, что жители Котора больше тяготели к Черногории, чем к Австро-Венrрии, а во время Первой мировой войны отказывались идти в 'императорскую и королевскую' австро-венгерскую армию. После поражения Австро-Венгрии в Первой мировой войне Котор вошел в состав Королевства Сербов, Хорватов и Словенgев (Югославия). К 1920 г. он стал одним из центров русской эмиграции на Балканах.
  В 1941 г. Котор оккупировали итальянские войска, и он снова превратился в итальянский Каттаро как часть 'провинции Каттаро' (ит.: Provincia di Cattaro) итальянской 'губернии Далмации' (ит.: Govematorato di Dalmazia). Итальянский диктатор Муссолини аннексировал территории вокруг Котора вместе с другими городами побережья Черногории и включил их в состав Италии. В 1943 г., после падения режима Муссолини в Италии, Котор заняли немцы. Партизаны Народно-освободительной армии Югославии освободили Котор от гитлеровских войск в ноябре 1944 г. Дата освобождения Котора высечена над главными воротами Старого города.
  После 1944 г. Котор входил в состав Социалистической Федеративной Республики Югославия (СФРЮ). К частью, во время гражданской войны в Югославии военные действия на территории Катара не велись.
  Ныне эта славная морская крепость - один из важнейших экономических и морских центров молодого государства Черногория.
  Старый город, обнесенный мощными крепостными стенами, очень живописен и построен в венецианском стиле. Только красные черепичные крыши домов напоминают о том, что
  вы не в Италии, а в Черногории. А в остальном все как в славной Венецианской республике - католические соборы, узкие средневековые улочки с каменной мостовой, старинные фонтаны, дома с зелеными ставнями, ажурные балконы, гордые гербы
  и витые решетки на окнах. Только море не в самом городе, а за его стенами. В старинных домах расположены магазинчики, кафе и рестораны, а в сувенирных лавках продают трогательных ангелов - из белой ткани, стекла, фарфора и глины. Старый город очень пострадал во время очередного землетрясения 1979 г., но которцы заботливо восстановили разрушенные строения.
  Лучше всего заказать чашечку кофе или бокал вина и посидеть за маленьким столиком в кафе перед собором Святого Трифона, небесного покровителя города. Стоит прогуляться по узким, старинным улочкам Котора и обязательно зайти в католический собор Святой Клары, на отполированных временем ступенях которого дают концерты уличные музыканты. Эти мастера, часто - гости из Сербии, наигрывают старинные итальянские или балканские мелодии и приветливо улыбаются туристам. Можно присесть рядом с ними, бросить монетку в предусмотрительно подставленную вам шляпу и заказать мелодию на свой вкус.
  Или сходить из лавочки в лавочку, рассматривая затейливые сувениры, керамику, изделия из венецианского или местного стекла, ажурное кружевное плетение или карнавальные маски. Или отведать знаменитого черногорского (и сербского) рыбного супа (рыбльа чорба), который вам принесут в старинном медном котелке на чугунной треноге и торжественно нальют в фарфоровую тарелку. Словом, туристическая жизнь в Которе бьет ключом!
  Церковь Святой Клары была построена в XVIII в. Под ее сводами хранится немало старинных рукописных книг, самая древняя из которых датируется Х в. В собрании церкви есть редкостные издания, напечатанные в конце XV в. Андрией Палташичем, жителем Котора, первым южнославянским книгопечатником. Внутреннее убранство церкви, выполненное из редких сортов мрамора, также является ее достопримечательностью.
  Котор гордится и другими своими церквями - Святого Луки, Святой Марии на реке и Святого Михаила. Церковь Святого Луки - самая древняя из них. Она была построена в 1195 г. Первоначально этот храм был католическим, но в 1657 г., как мы уже рассказывали, городские власти разрешили устроить в нем два алтаря - для католических и православных обрядов. Католический и православный алтари
  сохранились в церкви Святого Луки и поныне.
  В церкви святой Марии на реке, возведенной в 1221 г., хранятся мощи городской
  святой - Осанны, до принятия пострига - Катарины Косич. Горожане называют эту церковь 'Блаженной Осанной'.
  Церковь Святого Михаила относится к XIV-XV вв. В ее дворе можно увидеть уникальное собрание каменных резных гербов знатных семейств Котора.
  В здешних местах превалирует все 'бокельское' (то есть относящееся к Боке-Которской) - и культура, и архитектура, и традиции, и пища. Бокельская кухня напоминает итальянскую, и, к слову сказать, итальянцы посещают Боку-Которскую особенно часто. Ведь именно здесь им предложат и спагетти, и равиоли, и пасту - и все это по лучшим итальянским рецептам, но по лояльным местным ценам! Для тех, кто любит старую добрую Европу и обожает вечно юную Италию, Бока-Которская покажется райским местечком. Здесь переплетаются итальянские, черногорские, хорватские и сербские традиции, рождая удивительный, неповторимый, отполированный временем сплав...
  В Которе царят Искусство и Море. Здесь ценят мастеров своего дело и охотно
  слушают рассказы о дальних краях. У городских стен мы встретили пожилого моряка Блажена Нововича, который побывал в рейсах во множестве портов мира - от Одессы до Владивостока. Сейчас Блажен работает в Будве, в баре Tropico на Будванской Ривьере. Он коллекционирует эмблемы виданных в плаваниях городов и сохранил самые добрые воспоминания о веселой и темпераментной Одессе. Таковы которцы - в старину и поныне. Они много видели, много знают, осмотрели полмира, но сочли, что нет ничего лучше, чем старинный город Котор, покой которого вечно охраняет каменный венецианский лев!
  
  Легенды, мифы и семьи старого Котора.
  
  Которский залив (черногор.: Бока-Которска, от итал.: Bocche di Cattaro) состоит из нескольких малых бухт, соединенных между собой неширокими горловинами. Долгое время этот залив называли 'самым южным фьордом Европы'. Географы считают, что Бока-Которская представляет собой реликт существовавшего здесь некогда речного каньона. В июле 2000 г. Бока-Которская была включена в перечень двадцати пяти красивейших заливов мира - наряду со Скандинавскими странами с их прославленными фьордами.
  Небесный покровитель Котора - святой Трифон. Заступник Котора родился в христианской семье и еще в отрочестве проявил себя как целитель. Он облегчал и врачевал недуги - душевные и телесные, исцелял бесноватых. Однажды молитвой
  святого Трифона были изгнаны вредные насекомые, мешавшие жителям Кампасады выращивать урожай. Святой изгнал дьявола, которым была одержима дочь римского императора Гордиана III. Бес, засевший в несчастной девушке, сказал ее устами, что только отрок Трифон может изгнать его. Однако девушка освободилась от черного духа, сидевшего в ней, еще за три дня до прибытия Трифона в Рим. Почуяв приближение чудотворца, дух зла оставил свою жертву. Однако, по просьбе императора, Трифон заставил дьявола явиться в облике черного пса с огненными глазами. Благодаря этому чуду многие язычники, жители Рима, уверовали в Христа.
  В правление императора Деция Траяна, жестоко расправлявшегося с христианами, Трифон был схвачен и предан суду. На суде, согласно житию, святой Трифон сказал: 'В жизни я руководствуюсь свободною своею волею, служа единому только Христу. Христос - вера моя, Христос - похвала моя и венец славы моей'.
  После этой речи Трифон был предан язычниками на страшные муки. Однако он отказывался отречься от Христа и признать римских богов. Тогда его осудили на смертную казнь через усекновение главы. Перед казнью Трифон истово молился Христу, и по молитве Трифона Господь взял его душу еще до того, как палач успел привести приговор в исполнение.
  Глава святого Трифона хранится в кафедральном соборе Котора. Часть мощей святого в 1803 г. была привезена из Котора в Россию. В 1819 г. эта святыня была вложена в трех ковчежцах в икону из расположенной в Москве церкви Святого Трифона в Напрудном. Когда церковь в 1931 г. была закрыта, икона вместе с частицами мощей была перенесена в храм иконы знамения Божией Матери в Переяславской слободе. Другая икона с частицей мощей святого Трифона находится в храме иконы Божией Матери 'Нечаянная радость' в Марьиной Роще. Часть мощей мученика Трифона хранится в Свято-Троицком Китаевском монастыре в Киеве, а еще одна - в храме в честь Корсунской Иконы Божьей Матери в селе Корсунь Орловской области.
  Которский собор святого Трифона был построен в 1166 г. в романском стиле - за
  исключением колоколен. Барочные колокольни собора возведены гораздо позже - из камня, привезенного с хорватского острова Корчула. Эти колокольни соединены широкой аркой, разделяющей фасад здания по горизонтали. На верхней части фасада расположено окно-розетка. Арка образует собой портик над входом в собор. Собор святого Трифона - часть объекта Всемирного наследия 'Природный и культурно-исторический район Котора'. На фасаде собора можно увидеть мемориальную доску,
  установленную в 1925 г. здешней хорватской общиной в честь тысячелетия со дня коронования первого хорватского короля Томислава.
  Справа от основного входа в собор расположен саркофаг Андрии (Андреа) Сарацениса - благочестивого жителя Котора. В IX столетии Андрия Сараценис выкупил мощи святого Трифона у венецианских купцов, которые доставили их в Котор из Константинополя.
  Считается, что первый христианский храм был построен на этом месте еще в 809 г. Именно тогда стараниями Андрии Сарацениса сюда попали из Константинополя рака с мощами и серебряный сосуд с головой святого Трифона. Венецианские купцы, владевшие этими святынями, собирались везти их дальше, в Венецию, а Котор был просто "перевалочным пунктом". Но на море разыгрался шторм, который не прекращался несколько дней, и купцы не могли отплыть к себе на родину. Тогда которцы решили, что это - знак свыше, и реликвии должны остаться в городе. Богатый которский горожанин Андрия (Андреа) Сараценис выкупил святыни у венецианцев и на собственные средства и деньги богатых горожан построил церковь для их хранения.
  В 2009 г. в Которе прошли празднества, приуроченные к 1200-летию обретения мощей святого. Папа римский Бенедикт XVI на весь год объявил собор Святого Трифона папской базиликой.
  Среди элементов внутреннего убранства собора Святого Трифона выделяется готический четырехколонный балдахин над дарохранительницей. Четыре колонны выполнены из красного мрамора, добытого в Каменари, городке неподалеку от Котора. Каждая колонна украшена искусной резьбой со сценами из жизни святого Трифона. Эти колонны поддерживают восьмиугольную трехъярусную конструкцию, увенчанную фигурой ангела.
  На апсидах и сводах нефов были обнаружены остатки росписи в византийском стиле. Эти фрески датируются XIV в., однако не известно, кто был их создателем. В часовне, построенной в XIV в., покоятся мощи святого Трифона. Там можно увидеть большое деревянное распятие, перед которым благоговейно склоняются верующие.
  Главная площадь старого Котора - Оружейная. В непосредственной близости от нее расположены дворцы знатных горожан. Например, дворец Бизанти, одна сторона которого обращена к Оружейной площади, вторая - к переулку, ведущему на соседнюю Мучную площадь. Самым знаменитым представителем этого рода был поэт Джордже Бизанти. Он писал по-итальянски и на латыни и издавал свои произведения в Венеции.
  Род Бизанти называют епископским, потому что он подарил Котору достойнейших служителей церкви. Епископы из этого рода - Трифон, Лука и Павел Бизанти - 52 года представляли римско-католическую церковь в Которе. К дворцу Бизанти примыкает церковь Святого Николая, построенная в XIV столетии, самая почитаемая у которских мореплавателей.
  Черногория и поныне - клановая, родовая страна. Род (семья) и сейчас - сплоченный коллектив, каждый член которого горой стоит за другого. Родовая и семейная взаимовыручка в чести у современных черногорцев, как когда-то у их предков - всех этих Паштровичей, Змаевичей, Мазаровичей, Шестокрыловичей или Бизанти. Род может быть славянского или романского происхождения - не важно. Важно, что каждый его представитель ощущает за спиной могучую поддержку семейного клана.
  Вот, например, род Бескуча, разбогатевший на морской торговле. Один из его представителей, граф Жозо Бескуча, живший в XVIII в., очень печалился, что фамильное прозвание переводится как 'Бездомный' ('куча' по-сербскохорватски
  означает 'дом'). А был род Бескуча богат и славен, широко известен в Которе и за его пределами. Какая незадача, ведь любой оборванец может посмеяться, что они, сильные и могущественные Бескуча, - бездомные! И тогда граф Жоз Бескуча, владевший роскошным дворцом в Которе, решил купить себе еще 99 домов, чтобы называться 'Стокуча', то есть владельцем 100 домов. Стал он скупать дома в округе, но своего замысла не завершил: купил 66 домов - и умер. А род так и остался - Бескуча.
  Дворец Бескуча примыкает к дворцу Бизанти и расположен между Оружейной и Мучной площадями.
  Семейство Бескуча угасло в XIX столетии, так и не получив новой фамилии. Здание дворца, принадлежавшего этой семье, перешло во владение муниципалитета Котора. Австро-венгерские власти города использовали дворец как здание суда.
  Гордость Оружейной площади - Княжеский дворец, резиденция венецианских наместников. Старое здание Княжеского дворца было разрушено землетрясением 1667 г., новое возвели в XVIII в. Взглядам гостей предстает величественное здание, построенное в стиле раннего барокко. На нижнем этаже Княжеского дворца расположены всевозможные кафе и магазины.
  Свое название Оружейная площадь получила из-за того, что на ней расположен арсенал. Здание арсенала было построено в 1410 г. В арсенале хранились оружейные и пороховые запасы города.
  Рядом с арсеналом расположено по-французски изящное здание театра, датируемое временами наполеоновского вторжения в Котор. Построив театр, французские власти города, представлявшие армию Наполеона Бонапарта, пытались подольститься
  к горожанам. Но это не мешало им расстреливать и бросать в тюрьмы активистов городского движения сопротивления, поэтому неудивительно, что завоевать симпатии горожан с помощью театра не удалось.
  Недалеко от театра, рядом с крепостной стеной, находится вход в которскую цитадель. Веками цитадель защищала город от турок-османов и от прочих захватчиков, пытавшихся завладеть Котором с моря.
  На Оружейной площади расположена и уникальная Часовая башня, которую здесь называют Второй Пизанской. Она действительно немного накренилась. Не так, как знаменитая башня в Пизе, но все же заметно. Наклоняться башня стала после
  страшного землетрясения 1667 г.
  Вторая Пизанская башня была построена в начале XVII в. как наблюдательный пункт. С нее виден весь залив. В начале XIX в. французы из армии Наполеона Бонапарта, недолго владевшие городом, установили на ней часы, и с тех пор башня называется Часовой.
  А вот еще одно знатное семейство Котора - Буча (не путать с Бескуча!). Их дворец расположен на Мучной площади. Среди богатых и знатных представителей рода Буча были и предприниматели, и банкиры, и дипломаты, и священники. Один из
  Буча - Никола - стал камердинером (протовестиаром) короля Сербии Стефана Душана и немало ценных советов нашептал в ухо королю, помогая властителю облачаться в церемониальную одежду.
  Дворец Буча был построен в начале XIV в., пострадал от землетрясения 1667 г., как и все средневековые строения Котора, он часто достраивался и перестраивался. Старейшая часть дворца - фундамент и первый этаж - относятся к романско-готическому стилю. Дворец выделяется среди других зданий города и благодаря своим барочным окнам с зелеными ставнями.
  На уровне второго этажа дворца Буча можно увидеть роскошно украшенные фрагменты готического строения, в том числе бифора - окно с двумя арками. На уровне третьего этажа, достроенного позднее, виден стилизованный цветок лилии на остатках родового герба семьи Буча. Есть здесь и гербы другой семьи - Пасквали, владевшей дворцом после того, как род Буча пришел в упадок.
  В гербе семьи Буча была лилия, цветок Девы Марии и французского королевского дома, а в гербе рода Пасквали - утка.
  Интересно, что сочинитель гербовых стихов эпохи барокко Хоберг, наблюдая за нырявшими утками, написал: 'Как часто утки на воде ныряют, но снова поднимаются наверх. Подобно этому теченье жизни пытается снести благочестивых, но каждый раз, в несчастье оказавшись, они находят Господа благословенье'. Таким образом, утка в средневековой геральдике символизировала верность Господу и стойкость в жизненных испытаниях.
  Одним из самых красивых и величественных зданий Старого города считается дворец Пима, построенный после рокового для города землетрясения 1667 г. Особенно красивы фасад дворца и его большая каменная терраса из корчульского камня,
  украшенная орнаментальной резьбой. Для этого дворца характерно причудливое переплетение архитектурных стилей. Окна и верхний балкон, опирающийся на двенадцать кронштейнов, выполнены в стиле барокко, а портик и террасу относят к ренессансному стилю. Над главным входом во дворец Пима два ангела поддерживают герб этого знатного семейства.
  Средневековье и эпоха Ренессанса были для Котора периодом расцвета. Уже в конце ХШ в. в Которе существовала грамматическая школа, воспитавшая многих будущих писателей и ученых. К знатному которскому семейству Пима принадлежал выдающийся поэт Бернард Пима, сочинявший стихи на латыни. Образцом для Бернарда Пимы был язык Цицерона. Жил Бернард Пима в конце XV -начале XVI в.
  В конце XV - начале XVI в. прекрасные стихи на латыни и по-итальянски писали представители знатных и богатых семейств Котора, такие как Трифон Бизанти, братья Вицко и Доминико Буча. В качестве печатника и издателя книг был широко известен которский аристократ Иеролим (Джироламо) Загурович.
  В результате сложился такой феномен, как которская ренессансная литература. Ярчайшим представителем этой литературной школы считается Джордже Бизанти. В 1532 г. в прекрасной лазурной Венеции вышел сборник его стихотворений, написанных на латыни.
  Не менее знаменитыми которскими поэтами XVI в. были Людовик Пасквали (или, на сербский манер, Людевит Паскоевич), представитель того самого знатного рода Пасквали, в гербе которых была утка, а также - Иван Бунич-Болица (ит. Джованни Бона де Борилич). Самым известным писателем-богословом являлся епископ Лука Бизанти, управлявший которской католической церковью.
  XVI век - время расцвета искусств и ремесел в Которе. Особенно славились местные мастера по металлу и камню. Которский мастер-строитель Вита Трифунов был известен на всю Европу.
  К числу великих мастеров можно отнести и Вито Которанина, аббата небольшой церкви в Которе. Фра Вито (брат Вито) жил, правда, гораздо раньше, в XIV столетии, но именно он между 1326 и 1327 гг. руководил строительством монастыря Высокие Дечаны в Сербии.
  Также в начале XIV в. в Которе жили и работали талантливые греческие художники, такие как Никола и Манойло. Уже в XIII-XIV вв. в городе были искусные врачи, ювелиры, кузнецы-оружейники, а также аптека, монетная мастерская, библиотека, школы, коммунальные сооружения. А еще - собственные законники, свой городской устав и нотариальные книги. К числу прославленных коммерсантов средневекового Котора относятся Марин Друшко и Марко Гргурович. Последний был не только торговцем, но и знаменитым морским капитаном.
  Уроженец Котора Андрия Палташич (Андреас де Палташич) прославился как печатник, книгоиздатель и книготорговец. Однако свою книгоиздательскую деятельность этот которец вел не в родном городе, а в прекрасной лазурной Венеции с 1477 по 1493 г. Андрия Палташич печатал произведения известных древнегреческих и древнеримских авторов, таких как Цицepoн, Диодор Сицилийский, Вергилий, Теренций, Овидий, Секст Проперций, Ювенал, Тибулл, Катулл. Из книгопечатни Палташича выходили и произведения современных ему авторов - гуманистов, историографов и лексикографов. Издавал Палташич и религиозную литературу - например, Библию на итальянском языке. В балканских странах побережья Адриатического моря на данный момент сохраняется 41 книга, вышедшая из книгопечатни Палташича. Большая часть этих книг находятся в Хорватии и Черногории.
  Прославилась в Которе, точнее в его окрестностях, и своя святая - Осанна (Озана) Которская (до пострижения в монахини доминиканского ордена - Катарина Косич). Катарина родилась в 1493 г. семье православных черногорцев - Косичей - в горах близ города Котор и по крещению получила имя Катарина. Ее отец Перо Косич, как и дед Алекса Косич и прадед Джуро Косич, были православными священниками, а ее дядя Марко Косич постригся в монахи и под именем Макария стал епископом, главой Православной церкви Зеты - древней Черногории. Однако Катарина постриглась в монахини в католическом доминиканском ордене и именно в этом ордена достигла святости.
  В юности Катарина была пастушкой, и однажды увидела на траве спящего ребенка, очень красивого, как две капли воды похожего на младенца Иисуса - такого, каким его изображают на иконах. Когда Катарина подошла к ребенку, он тут же исчез.
  О своих видениях Катарина никому не рассказывала, но в двенадцать лет нанялась в служанки в богатую католическую семью Буча из Котора. В Которе в те времена был католический женский монастырь, известный по всей Черногории. В свободное время Катарина Косич изучала Священное Писание и читала религиозную литературу на латинском и итальянском языках.
  Остается непонятным, почему девушку, выросшую в православной семье, так потянуло в католический Котор. Комментаторы Жития святой Осанны Которской (Катарины Косич) обычно говорят о том, что видения Иисуса в образе младенца характерны именно для католической церкви. Едва ли это объяснение исчерпывает мотивы поведения юной Катарины Косич, дочери священника и племянницы православного епископа.
  Так или иначе, но в Которе Катарина Косич нашла себе духовника из числа католических священнослужителей и убедила его в серьезности своего желания постричься в монахини. Девушка была принята в доминиканскую обитель. После семи лет жизни в монастырской общине Катарина стала затворницей при храме, принесла обет терциарки доминиканского ордена и взяла себе имя Осанна (славянское - Озана) в честь святой из итальянского города Мантуи Осанны Андреази, с юности посвятившей себя суровому монашескому служению. К тому времени, когда Катарина Косич приняла постриг в доминиканской женской обители Котора, мантуанскую святую почитали по всей Италии и в Черногории. Юная Катарина решила пойти по смиренному и трудному пути, проложенному святой из Мантуи.
  Сначала сестра Осанна жила в келье около церкви Святого Вафоломея. После того как скромную обитель монахини уничтожило землетрясение, сестра поселилась при церкви Святого Павла и стала доминиканской терциаркой. Рядом с Осанной стала жить группа сестер, так что впоследствии был основан монастырь, настоятельницей которого и стала Катарина Косич (Осанна).
  В начале августа 1539 г. Котор переживал тяжелые времена. Турецкий пират Хайреддин Барбаросса захватил соседний город Герцег-Нови и осадил Котор. Жители были подавлены, многие впали в отчаяние. И тут на помощь пришла Осанна Которская. Она обратилась к горожанам с проникновенной речью, призвала их не падать духом и сражаться. Осанна сумела уверить которцев, что они сражаются за правое дело, и Благодать Господня пребудет с ними. Словом, Осанна стала которской Жанной д'Арк, с той только разницей, что сама не бралась за оружие вместе с горожанами, а молилась об их победе и снятии осады с города.
  Через три дня осады турецкий пират увел свои корабли из Которской бухты. Жители города праздновали свое спасение и верили, что случилось оно по молитвам Осанны. О чудесном спасении Котора от Хайреддина Барбароссы повествует надпись на
  латыни, которую можно увидеть на городских воротах.
  К Осанне Которской приходили за помощью и советом. Горожане верили, что многое в городе происходит по ее смиренным молитвам. Умерла она от тяжелой болезни, которую переносила очень стойко. Святую Осанну считают небесной покровительницей Котора, как и святого Трифона.
  Нетленные мощи блаженной Осанны хранились в церкви Святого Павла вплоть до 1807 г., пока в город не вошли войска Наполеона Бонапарта. Французские солдаты, ставшие атеистами после Французской революции, сопровождавшейся
  осквернением церквей и убийством священников, превратили церковь Святого Павла в склад. Тогда прихожане перенесли мощи святой в церковь Девы Марии.
  В 1905 г. в Которе начался процесс по беатификации Осанны. В 1928 г. папа
  Пий XI одобрил почитание ее святой. В 1934 г. она была беатифицирована.
  В современном Которе утвердилось православие, существенно потеснившее католические традиции. Так, в городе расположена ризница Сербской Православной церкви, где хранятся иконы, архивные документы, рукописные и первопечатные книги. Например, здесь хранится указ австрийского императора Франца Иосифа I от 1874 г. об учреждении Которско-Дубровницкого православного епископата. Указ был издан на трех языках (немецком, итальянском и сербском). Сербскую версию император подписал кириллицей.
  На сегодняшний день большинство православных храмов города подчиняется Черногорско-Приморской митрополии Сербской Православной церкви. Однако есть и маленький храм-часовня Святого Петра Цетинского, перешедший к автокефальной Черногорской Православной церкви.
  Основной православный собор Котора - храм Святого Николы. В 2009 г. в городе торжественно праздновалось его 100-летие: он был открыт в 1909 г. Также действует небольшая церковь Святого Луки, однако она большую часть года стоит закрытой и открывается только для торжественных событий (свадеб и крестин). Во время туристического сезона в ней проводятся экскурсии.
  Современный Котор является центром Которской католической епархии, которая охватывает весь залив, и местопребыванием католического епископа. Впервые Которская епархия упоминается в документе 530 г. В настоящее время епископ служит мессы в католическом соборе Святого Трифона. Действует и церковь Святой Клары при женском францисканском монастыре. Однако в этой церкви молятся исключительно сами монахини.
  Одна из важнейших достопримечательностей Котора - богатейший Морской музей Черногории. Его экспозиция рассказывает о развитии мореходства в Боке-Которской, о славных моряках и капитанах этого края. В Морском музее представлены портреты выдающихся мореплавателей и модели кораблей, элементы интерьера из домов богатых мореплавателей, а также коллекция трофейного оружия, захваченного которцами в морских битвах. Есть здесь и старинные карты Адриатического моря, и изображения гербов знатных морских родов города.
  Уже много веков в городе находится штаб-квартира старинного морского братства 'Бокельская морнарица' (черногор.: Вokeljska momarica), наследницы старинной "Морской гвардии", издревле охранявшей покой города от врагов. С 1859 г. 'Бокельска морнарница' действует как мемориальная организация, предназначенная
  для охраны и реконструкции традиций. Каждый год участники братства и моряки устраивают пышный и шумный праздник под названием 'Бокельская ночь' и веселятся вволю!
  Кроме Бокельской ночи, в Которе проходят еще три знаменитых фестиваля. Это Фестиваль искусств KotorART, Фестиваль детского театра и Международный летний карнавал. Эти культурные события собирают до 30 тысяч туристов в год. Активную роль в их проведении играет культурный центр 'Никола Джуркович' с расположенным при нем театром.
  В городском архиве хранятся документы по истории Котора, самые древние из которых датируются 1309 г. При архиве работает музей, а также неправительственный центр сохранения исторических документов 'Notar'.
  В городе находятся такие известные высшие учебные заведения, как Институт биологии моря, морской факультет Университета Черногории (преемник мореходной школы знаменитого капитана Марко Мартиновича, располагавшейся в Перасте), а также факультет туризма и гостиничного бизнеса Университета Черногории. Этот факультет расположен в отеле 'Вардар', находящемся в историческом центре города.
  Среди знаменитых уроженцев города Новейшего времени и современности - Светозар Марович - первый и последний президент государственного сообщества Сербии и Черногории (существовало в 2003-2006 гг.), Ранко Кривокапич - председатель Скупщины (парламента) Черногории, Драган Самарджич - вице-адмирал, начальник Генштаба Вооруженных сил Черногории, Радола Гайда - чехословацкий генерал, военачальник, а также многие другие, известные в Черногории и за ее пределами персоны.
  Завершить свой рассказ о Катаре я хочу словами классика литературы на сербскохорватском Милорада Павича. В своем 'Ящике для письменных принадлежностей' он писал: 'Когда мы приехали в Катар, стояла тихая, безветренная погода. Лодки покачивались над своими перевернутыми отражениями, и казалось, будто моря нет вовсе. По белым склонам гор скользили черные тени облаков, похожие на быстро перемещающиеся озера. Вечером здесь достаточно вытянуть руку, и ночь упадет тебе прямо в ладонь.' Приезжайте в Котор - и поймайте в ладонь горячую, наполненную запахами горных трав и моря адриатическую ночь!
  
  Будва: курортные радости Будванской Ривьеры.
  
  Из аэропорта Тиват можно отправиться на такси или на туристическом автобусе в любой город на побережье. Например, в Будву - идеальное место для семейного и индивидуального отдыха. Конечно, с шиком потратить деньги можно и здесь. Но
  можно и сэкономить - особенно если поселиться в недорогом отеле две-три звезды, которых в городе немало, или в экономичном семейном пансионе.
  Семейный пансион - это недорогая гостиница с ограниченным количеством номеров. Постояльцев здесь немного, а первый этаж дома, как правило, занимают сами хозяева. Но зато есть тенистый сад, белые скамейки в саду, терраса с уютными
  столиками, над которой вьется аромат свежесваренного кофе.
  В будванских садах растут удивительные сладкие лимоны, по вкусу напоминающие апельсины - таких удивительных лимонов мне больше нигде не приходилось есть. Будванцы едят их без сахара, под кофе, как сладости.
  Будва - один из старейших городов на Адриатике, а Будванская Ривьера - прославленный туристический объект Черногории. Основали Будву повелители морей - финикийцы, и произошло это еще в V в. н.э. Об основании Будвы повествует красивая легенда. Финикийский царевич Кадмус, сын царя Агенона, правитель Тебе, изгнанный из родных краев вместе со своей женой Гармонией, поселился на побережье Адриатики и построил новый город. Поскольку в землю иллиров Кадмус и Гармония прибыли на волах, город и был назван в честь быков - Будвой (Вous по-гречески - бык).
  После упадка финикийской цивилизации городом завладели римляне, потом - венецианцы, за ними - сербы. Венецианцы правили Будвой почти 400 лет, с 1420 по 1797 г. Город был частью Венецианской Албании. Крепкие стены защищали его в эту эпоху от турецких набегов.
  Первое упоминание об этом городе встречается в V в. до н.э. у древнегреческих авторов. Его оставил величайший драматург Софокл. Древние эллины считали Будву (Бутуа) своим оплотом на побережье Балканского полуострова, необходимым для торговли с местными иллирийскими племенами. Греки называли Будву 'городом иллиров'. В эллинский период Будва была оживленным адриатическим портом.
  После римско-иллирийских войн городом завладела тогдашняя властительница мира - Римская империя. Старший Плиний описал Будву как 'укрепленный город римских граждан'.
  Уже в римские времена Будву окружали массивные крепостные стены, а улицы были выложены керамической плиткой. В состав Римской империи Будва входила до 395 г. н.э., а затем отошла к византийцам. В эпоху византийского императора Константина
  Багрянородного, в IX в., Будву начали заселять славяне, хотя существуют сведения и о более ранней миграции славянских племен на Будванское побережье.
  В 841 г. Будву разрушили арабы (сарацины). Византийский император Василий 1 (867-886) прогнал арабов с восточного побережья Адриатики и стал восстанавливать город. В 1089 г. Будва стала резиденцией епископата с главным храмом Иоанна Крестителя.
  В 1184-1186 гг. город вошел в состав сербского государства Неманичей и пребывал под его властью до середины XIV в. В этот период был создан 'статус города Будвы' - первый муниципальный свод законов. Во второй половине XIV и начале XV в. городом правили сербские и черногорские властители - сначала Балшич, затем Радич Црноевич, Сандаль Хранич и в конце - Джюрадж Страцимирович и Джурдже Бранкович.
  Однако дольше всего в городе удержались венецианцы. Воспользовавшись вторжением турок на Балканы, Венецианская республика в 1441 г. захватила Будву и сохраняла власть над нею до 1797 г., пока не уступила город австрийцам.
  В Средние века и Новое время эту крепость на лазурной красавице Адриатике
  называли Бутхе, Будуа, Бутуа, Бутоба и Будова.
  В начале XIX в. Будву захватили войска Наполеона Бонапарта. В 1807 г. город освободился от французов, но по Тильзитскому миру (1814 г.) Будва попала под власть Австрии.
  Австро-Венгерская империя управляла адриатической крепостью в течение 100 лет. Только в 1918 г., после Первой мировой войны, Будва вошла в состав Югославского королевства. Но уже в 1941 г. город был оккупирован итальянцами.
  Освобождение Будвы пришло 22 ноября 1944 г., когда в город вступили югославские
  партизаны. С окончания войны до 2006 г. Будва вместе с Черногорией входила в состав Социалистической Федеративной республики Югославии, затем - государственного сообщества Сербии и Черногории. Сейчас Будва - один из самых известных и живописных курортов независимого государства Черногория.
  В годы венецианского правления сложился характерный для зодчества итальянских средиземноморских городов архитектурный ансамбль Старого города Будвы, с его узкими мощеными улочками, черепичными крышами домов и мощными крепостными стенами. Их пропитанные солнцем камни до сих пор хранят в себе столько воспоминаний, звуков и голосов, что порой кажется, что тени средневековых обитателей города - итальянских купцов, далматинских моряков, греческих ремесленников, воинственных черногорцев - до сих пор блуждают по извилистым переходам и тенистым дворикам.
  Впрочем, гостей у ворот возвышающейся в самом сердце Старого города мощной цитадели встречают не крепостные привидения и не угрюмые солдаты с кремневыми ружьями, а милая девушка в национальном черногорском костюме. Белая блузка,
  темная длинная юбка, красный передник. А у подножия стен шумит Адриатика - лазурная, ласковая, нежная невеста венецианских дожей. Как гласит древняя легенда, правители Венеции бросали в воду перстень, чтобы обручиться с Адриатическим морем. В наши дни можно просто бросить в воду монетку - чтобы
  еще раз вернуться сюда, на залитые солнцем и утопающие в щедрой черногорской зелени берега Будванского залива. Лучше вместе с любимым человеком...
  По одной из версий, слово 'Будва' значит - 'будьте вдвоем' ('будем два'). Существует романтическая история о любви каменотеса по имени Марко и богатой красавицы Елены. В Черногории это женское имя произносят с ударением на первом слоге и отчетливым 'Йотом' - 'Йелена'. Так вот, юные Марко и Елена полюбили друг друга, но родители были против их брака.
  Кстати, имя Марко в Будве имеет особое значение. Мастер Марко Митров был каменщиком, и таким искусным, что мог вырезать из камня крылатых львов, ангелов, рыб и птиц, которые выглядели как живые. Крылатый лев Святого тоже Марка - это, как известно, древний, начиная с XII в., символ Венецианской республики. В некоторых местах на стене Старого города до сих пор видны изображения крылатых львов, знака Святого Марка Евангелиста. Нетрудно предположить, что лев Святого Марка удавался его тезке Марко Митрову лучше всего. Марко украсил почти все богатые дома в городе, а однажды попался на глаза дочери богатых горожан Елене. Елена любовалась искусством Марко и вскоре полюбила мастера. Сначала они встречались тайно, но потом жестокие родители узнали об этом и решили разлучить влюбленных. Тогда Елена и Марко, взявшись за руки, бросились с городской стены в море. Но, наверное, златокудрая языческая богиня любви Афродита, которую все почему-то считают рыжей, сжалилась над влюбленными и превратила их в рыбок. Так они и остались вместе в лазурных глубинах веселой Адриатики. А горожане услышали
  возглас, который словно донесся из морских глубин: 'Ko jedno nek budu dva' - 'Пусть двое будут как один!'. Отсюда, согласно очередной легенде, и возникло название города.
  А в доме Марко Митрова нашли камень с высеченным на нем изображением переплетенных рыб. Этот камень и поныне находится в Старом городе и справедливо считается магическим. Мол, если влюбленные дотронутся до него, то будут долгие
  годы счастливы вместе. А любовь их будет сильной и прочной, как камень.
  Две сплетенные рыбки и поныне являются символом Будвы.
  Древнюю каменную плиту неустановленной датировки с изображением двух рыб можно увидеть на стене цитадели (крепости Старого города). Сверху, над рыбками, написано 'Budva', а снизу - 'Маrе Adriatico' ('Адриатическое море').
  Рыба - известнейший христианский символ. Изображения двух рыбок встречаются в римских катакомбах, в которых во времена преследования их веры собирались христиане. Верующие называли себя pisciculli - 'рыбки', а купель для крещения - piscina, что буквально обозначало 'пруд для рыбы или садок'.
  Первые буквы греческого слова Ichthus, обозначающего рыбу, как известно, составляют первые буквы слов Iesous Christos Theou Huios Soter, то есть - Иисус Христос, Божий Сын, Спаситель. В римских катакомбах на одной из надгробных плит высечены две рыбы, держащиеся за якорь. В данном случае якорь символизирует незыблемость веры в Христа Спасителя. Так что будванские рыбки обозначают не только великую земную любовь, но и любовь верующих к Христу.
  Древнее изображение двух рыбок увидели однажды мы с моим будущим мужем - и с тех пор не расставались. Будва соединила нас. Мы вернулись из путешествия и вскоре поженились. Так что, дорогие влюбленные, не забудьте обратить внимание на будванских рыбок, высеченных на стене цитадели. Если увидите их и окажете им должное почтение, то обязательно будете счастливы, несмотря на любые препятствия!
  Будванская цитадель - это сердце Старого города. Сюда приходят, чтобы посмотреть на море со сторожевых башен, прикоснуться к древней кладке стен и ощутить солнце, заключенное в теплых камнях. Солнца здесь столько (особенно летом), что можно за несколько минут высушить пропитавшуюся морской водой футболку. А потом - спуститься в полумрак и прохладу внутренних галерей, чтобы посмотреть на модели знаменитых кораблей XVII-XVIII вв. или на старинные книги в библиотеке.
  В музее цитадели можно увидеть коллекцию картин с морскими пейзажами, карты XVI в. и книги XVI-XX вв. на западноевропейских и славянских языках и, конечно же, на латыни, посвященные истории Балканских стран. На главной площади Старого города расположены два бесконечно любимых будванчами храма - православный и католический.
  Собор Святого Иоанна - самый большой католический храм Будвы, возведенный в XVII в. в готическом стиле. Храмовый комплекс состоит из трехнефовой церкви, колокольни, строительства которой было завершено в 1867 г., и епископского
  двора. В храме бережно сохраняется будванская святыня - чудотворная икона Девы Марии с Младенцем Иисусом, авторство которой приписывали святому Луке. Однако впоследствии ученые доказали, что эта икона датируется XIII в. Она священна
  и для католиков, и для православных, и считается защитницей Будвы.
  Среди других святынь храма святого Иоанна - венецианская икона эпохи Ренессанса с изображением святых Петра и Павла, греческие иконы разных периодов и
  изображение святого Луки кисти будванского художника Анастаса Бокарица.
  Католическая церковь Девы Марии встроена в городскую стену. Пресвятая Дева считается покровительницей цитадели. Основана была эта церковь в 840 г. бенедиктинскими монахами, приплывшими из Испании. Согласно легенде, монахи
  установили икону Девы Марии рядом с крепостной стеной, зажгли свечи и пригласили добрых христиан Будвы поклониться иконе. Поэтом горожане на месте поклонения иконе возвели церковь. На одном из камней северной стены крепости сохранилась надпись, сделанная монахами в середине IX в. и повествующая об этих событиях.
  В XIV в. церковь Девы Марии принадлежала францисканскому ордену. Храм был действующим до 1807 г., когда в Будву вошли войска Наполеона Бонапарта. Безбожники, служившие корсиканцу, устроили в церкви конюшню. Когда французы
  ушли, церковь долго и тяжело восстанавливали. Сейчас в помещении церкви Девы Марии проводятся музыкальные вечера, спектакли и концерты.
  Одну из своих стен этот католический храм делит с построенной рядом с ним православной церковью Святого Саввы, основателя Сербской православной церкви. Церковь Святого Саввы сейчас не действует, но во время правления венецианцев здесь проводились и католические мессы, и православные литургии. Католики-венецианцы отличались широтой взглядов и проявляли по отношению к православным соседям терпимость и дружелюбие. На стенах церкви Святого Саввы сохранились фрагменты фресок середины XII в.
  Как гласит предание, с того места, где сейчас стоит церковь, Святой Савва отправился в паломничество в Иерусалим.
  Святой Савва был младшим сыном великого князя Стефана Немани. Князь Стефан считается выдающимся историческим деятелем, инициатором отделения Сербии от Византии и основателем сербской государственности. В 1170 г. после долгой борьбы со своими братьями он занял сербский княжеский трон и объявил о независимости Сербии от Византии. При этом князе сформировалось сербское феодальное государство, включавшее в себя области Зета, Рашка, Хум, а также часть Адриатического приморья и на востоке - земли до Средеца (Софии).
  До принятия монашества младшего сына князя Стефана Немани звали Растко. Точная дата его рождения неизвестна - называют и 1169, и 1174, и 1175 гг. Растко появился на свет в горах Голии, возле современной столицы Черногории Подгорицы, которой, конечно, тогда еще не существовало. В юношеские годы Растко отправился на Афон, где и принял монашество и получил новое имя - Савва.
  Отец же святого Саввы, великий князь Стефан Немани, отрекся от престола в возрасте 82 лет и присоединился к своему младшему сыну, находившемуся на священной горе Афон. Старший же сын князя стал править Сербией под именем Стефана Первовенчанного. А его отец принял монашество, и вместе с монашеством и новое имя - Симеон.
  Симеон и Савва создали монастырь Хиландар на Афоне. Этот монастырь, построенный в XII в., стал центром сербской монашеской жизни на священной греческой горе. Стефан Неманя отошел в мир иной в монастыре Хиландар, а его сын, Святой Савва, оставался на Афоне до конца 1207 г. Памяти отца Святой Савва посвятил 'Житие Святого Симеона'.
  Вернуться в Сербию Святого Савву заставила разыгравшаяся в его родной стране гражданская война. Престол оспаривали старшие братья великого христианского подвижника - Стефан II Неманич и Вукан Зетский. Савве удалось прекратить междоусобную вражду, смирить братьев силой святого слова. На родине Святой
  Савва создал Сербскую Православную церковь и в 1219 г. стал ее первым архиепископом.
  Основатель Сербской Православной церкви умер и был похоронен в болгарском городе Тырнове, где он оказался на обратном пути из священного Иерусалима. Племянник Святого Саввы сербский король Владислав через год перенес его мощи из Тырнова в
  монастырь Милешева. Мощи Святого Саввы были святыней сербского народа и находились в Милешеве до тех пор, пока турецкий вельможа Синан-паша не приказал перевезти их в Белград, покоренный османами. Синан-паша приказал сжечь мощи святого Саввы в Белграде, на горе Врачар. Даже мертвый, символ сербского православия Савва был страшен Османской империи. Сожжение мощей произошло 27 апреля 1594 г.
  После освобождения Сербии от турецкого владычества на месте сожжения мощей был построен православный храм, посвященный Святому Савве. Память Святого Саввы празднуется 12 (25) января. И в Сербии, и в Черногории Святой Савва считается покровителем школ и образования.
  Но вернемся к храмам будванского Старого города. Итак, рядом с католическими храмами находится православная церковь Святой Троицы, построенная в 1804 г. в византийском стиле. Внутри церкви высятся иконостас в барочном стиле и два портала, украшенные фресками с позолотой.
  Рядом с храмом находится могила писателя, общественного и политического деятеля Стефана Митрова Любиши (1824-1878). Этот выдающийся человек был уроженцем Будвы и активно участвовал в освободительной борьбе населения Далмации (древней Черногории и Хорватии) против империи Габсбургов.
  Немного севернее цитадели в 1979 г. археологи обнаружили руины римских терм - фрагменты каменной стены. И еще - небольшой круглый колодец. Некоторые камни древнеримского периода, найденные в районе терм, стали частью улицы, которая ведет от площади к Археологическому музею Будвы.
  Коллекция этого музея - богатейшая. Здесь выставлены экспонаты, обнаруженные в окрестностях Будвы и относящиеся к греческой, римской и византийской эпохам. Большая часть экспонатов музея была обнаружена в 1937 г. во время строительства
  отеля 'Авала'. Строительство велось в 300 м к западу от одного из входов в Старый город, у горы Светиспас. Во время раскопок были найдены римский и греческий некрополи, а также около 50 могил с захоронениями, которые датируются IV в. до н.э. Всего археологи обнаружили 2500 предметов: золотые монеты и украшения, в том числе древнегреческий медальон с изображением богини Ники, стеклянную посуду и керамические вазы, некоторые из которых относятся к середине первого тысячелетия до н.э. Они и составили основу коллекции Будванского археологического музея.
  Самым редким экспонатом музея можно назвать хорошо сохранившийся иллирийский бронзовый шлем начала V в. до н.э. с длинными нащечниками, не закрытый забралом. Шлемы такого типа стали производить в Древней Греции после 'темных веков' (периода упадка в XI-IX вв. до н.э.). Сначала их делали из бронзы, выгибая лист по форме головы, а затем скрепляли заклепками. На макушке находилось продольное 'ребро'. Потом появились и кованые шлемы, но их форма осталась прежней.
  Еще одна гордость музея - древняя каменная плита неустановленной датировки с изображением двух рыб, символа Будвы и распространенного раннехристианского образа. А еще в музее хранятся каменные кубки для вина, амфоры для оливкового масла, украшения, изделия из серебра и глиняные блюда V-VI вв. н.э.
  Часть экспозиции занимает этнографическая выставка, посвященная Будве. Здесь можно увидеть экспонаты, относящиеся к XIX в.: национальную одежду, навигационные приборы, посуду, оружие и мебель.
  Старый город Будвы - жилой. Изгибы крохотных средневековых улочек, изящные балкончики на венецианский манер, ставни окон, либо надежно закрытые от солнца, либо призывно отворенные ему навстречу... На балкончиках - цветы. Старинные двери и ставни выкрашены заново - в голубой, синий или белый цвет. Узкие каменные лестницы, причудливо изгибаясь, ведут к массивным дверям, порой - гостеприимно открытым.
  В кафе на главной площади Старого города, за нагретыми летним солнцем круглыми столиками, можно сидеть часами, попивая кофе или ракию, или смакуя огромное и причудливое сооружение из мороженого, вонзая в него витую серебряную ложечку. В домах, построенных некогда местными или приглашенными венецианскими мастерами, приютились магазинчики, где продается всякая всячина - от стеклянных бус на итальянский манер до вытканных местными мастерицами кружев.
  Главное в таких местах, как Старый город в Будве, - это атмосфера, ощущение неторопливой, спокойной, вольно текущей жизни, не обремененной нашей постиндустриальной нервозностью. И эта атмосфера редкостного, пронизанного солнцем спокойствия наполняет тебя сразу же, как только ты садишься за один из столиков в кафе на главной площади Старого города или на скамейку у моря. В Москве жизнь движется скачками, резко и порывисто, а здесь плывет неспешно, как медленные воды адриатического прибоя в тихий день. И нервы, исколотые, словно иголками, московской суетой, начинают постепенно успокаиваться, а душевные раны - заживать.
  В одно июльское утро в Будве мы с мужем час с лишним сидели за столиком кафе и наблюдали, как мастер красит в аквамариновый цвет старинную дверь - никуда не торопясь, уверенно и покойно, и кисть его движется медленно и торжественно, словно наносит мазки на художественное полотно. 'Служенье муз не терпит суеты,/ Прекрасное должно быть величаво' - говорил Пушкин. Наверное, эти слова можно отнести к любому мастерству. А слово 'мастер' ('майстор')в Черногории произносят с почтительным придыханием. Здесь уважают мастерство, несущее в мир свет и красоту.
  Старому городу Будвы я посвятила стихотворение. Вот оно:
  
  Старой Будве.
  
  Камень древний, благородный,
  Город светлый и свободный,
  Колокольный вещий звон,
  Что из сумрака времен,
  Словно мед тягучий льется,
  И в небесную лазурь
  Прячется от зол и бурь.
  Здесь Венеция глядится
  В Адриатики стекло.
  Черногорская страница
  В книге сердца, где струится
  Между строчками тепло.
  И поет, как ангел, звонко
  Сердце города-ребенка,
  Но ребенок этот - сед.
  Сколько промелькнуло лет,
  Сколько песен отзвучало!
  Но в конце - мое начало.
  Вечность, как морская гладь:
  Не забыть и не понять.
  
  Лучшая дорога к Старому городу ведет по Будванской Ривьере (Slovenska Obala) - береговой линии чудесных пляжей, с шезлонгами, лодками, яхтами и всевозможными услугами для отдыхающих. На Будванской Ривьере, как и на Елисейских Полях в Париже, есть все - от кафе и ресторанов до магазинов с итальянскими и черногорскими товарами и аттракционов для детей. Италия совсем близко - в солнечный день очертания итальянского сапожка можно увидеть с одной из самых высоких точек Черногории - горы Ловчен, на которой находится мавзолей национального героя, одухотворенного поэта и выдающегося государственного деятеля Петра II Петровича Негоша.
  Главная улица Будвы и главная магистраль побережья - Ядранский пут, тянется через весь город вдоль побережья, параллельно набережной. Двадцать минут по набережной, и вы у ворот Старого города. Кстати, таковых несколько. Самые старые из них были построены во время иллирийского правления в VI в. до н.э. К 'сердцу' старой Будвы ведут Земельные ворота, увенчанные символом Венеции - крылатым львом Святого Марка. Крылатому льву посвящена надпись: Р Т М Е М, расшифровываемая как: 'МИР ТЕБЕ, МАРК, МОЙ ЕВАНГЕЛИСТ'. Есть и небольшие Морские ворота, которые выходят на живописный песчаный пляж. А всего ворот в Старом городе - четверо.
  Современная Будва начинается на солнечных, уходящих в горы улочках. Здесь высятся роскошные отели и призывно белеют в тени садов уютные семейные пансионы (небольшие гостиницы на две-три звезды), переливаются вечером огни многочисленных кафе и ресторанов. Кстати, в современном городе можно пообедать или поужинать гораздо дешевле, чем на Ривьере или в Старой Будве. Но не все туристы догадываются об этом и упрямо заходят в самые дорогие кафе на набережной. Местные жители посещают кафе в Новом городе, где приятно посиживают за рюмкой ракии или чашечкой кофе, а чаще всего - и с тем и с другим. Ракию (виноградный, абрикосовый, грушевый, сливовый и т.д. самогон) черногорцы называют лучшим лекарством от всех болезней.
  Удивительно, но факт - пить ракию черногорцы начинают с самого утра, прямо за завтраком. Говорят, что так лучше переносить летнюю жару. После вечно спешащих москвичей утренняя расслабленность черногорцев производит удивительное впечатление. Приверженность жителей Черногории "культурному отдыху" породила расхожую легенду о "скучающей лени" черногорцев, которую они же сами активно продвигают как некую туристическую достопримечательность. На самом деле черногорцы хорошие работники и весьма трудолюбивые люди, однако работать они привыкли разумно, без спешки, и, разумеется, делая в жаркие летние часы необходимый "перерыв на перекур". Оттуда, возможно, и растут корни сказки о ленивом черногорце.
  Представьте, что вы прибыли в аэропорт Тиват ранним рейсом, сели на такси - и черед двадцать минут вы в Будве. Как правило, утром мы с мужем приезжали к нашим друзьям, супругам Миче (Милете) и Мире Мартичам, в их небольшой семейный пансион на улице 22 ноября в Будве.
  Приезжали - и почти всегда заставали одну и ту же картину: Мича, Мира, их друзья и кумовья сидели за длинным деревянным столом на белокаменной, заставленной цветами в горшках и выходящей в сад веранде. Перед ними стояли чашечки с дымящимся кофе 'Montenegro' (самая известная местная марка кофе) и рюмочки с ракией. Нам тут же предложили угощение и усадили за стол. Поддавшись общему настроению веселья и неги, мы бросили чемоданы на веранде, и присоединились к традиционному черногорскому завтраку. Хозяйка дома, милая и гостеприимная Мира, незамедлительно сорвала для нас лимоны из сада и нарезала ломтиками.
  Лимоны в Будве сладкие, и ими очень вкусно заедать полынный ликер 'пилинковац' или огненный кофе.
  Хозяин дома, Милета Мартич, народный умелец, мастер резьбы по дереву, чьими работами украшены и дом, и сад, придвинул к нам блюда с пршутом (тончайшей и нежнейшей ветчиной) и вкуснейшей будванской брынзой. За столом мы просидели полдня, забыв о неразобранных вещах и тысяче важнейших дел, которые собирались осуществить. Под столом и на белых пластмассовых стульчиках мирно дремали белые коты. Их было трое, и всех их звали одинаково - Буцко. Я никогда не могла отличить одного Буцко от другого, да и сами хозяева, по-моему, их путали. Коты дремали так сладко, что и я зевнула и чуть было не уронила голову на стол.
  'Пора на море!' - сказали нам хозяева. Море действительно призывно синело вдали - щедрое, теплое, манящее. Мы схватили по дольке лимона напоследок, забросили чемоданы в номер и отправились на Будванскую Ривьеру. Спускаясь по
  узкой улочке к морю, мы наблюдали за тем, как в многочисленных кафе сидят смуглые, бородатые или безбородые будванские мужчины, пьют ракию и о чем-то шумно спорят. Женщин в кафе было меньше: должно быть, в это время они занимались домом, детьми или садом. День в Будве часто начинается с застолья, продолжается им и так же заканчивается. Женщины обычно предпочитают мягковатый и сладковатый 'пилинковац', полынный ликер, а мужчины - сливовицу, лозу или вильямовку. Лоза - это виноградная водка, а вильямовка - грушевая. Достаточно зайти в кафе и сказать: 'Едну лозу' или 'Един пилинковац!' ('Одну рюмочку виноградной водки' или 'Одну рюмочку полынного ликера'), и радостное настроение на целый день будет вам обеспечено. Но советую не злоупотреблять!
  
  Скала у Будванских берегов.
  
  Остров Святого Николая виден из любой точки Славянского пляжа - Будванской Ривьеры. Зеленый, гористый, он похож на исполинскую спину морского кита, дремлющего в волнах Адриатики. Обычно на остров приплывают на катерах, лодках
  или катамаранах, чтобы насладиться удивительно чистой, кристальной морской водой, редкостным покоем и тишиной. Веселая курортная Будва дарит туристам небывалый драйв, а остров Святого Николая расслабляет и умиротворяет. Однако с этим островом, как практически с каждым омытым лазурной Адриатикой кусочком суши, связано немало легенд.
  Остров Святого Николая (или Школь, то есть 'Скала', как его называют будванцы) находится в 1,5 км от Будвы. Он покрыт первозданными зелеными зарослями, по которым бродят муфлоны, а на высоких деревьях Школя гнездятся многочисленные птицы. В корнях деревьев роют норы осторожные хрчаки - дикие хомяки. Словом, зеленый рай!
  Кроме удивительной по красоте природы Школь знаменит своей церковью - старинной, уже в XVI в. ее изображение присутствовало на гравюрах. Но основана эта церковь гораздо раньше - в XI столетии. Согласно легенде, на кладбище церкви Святого Николы покоятся умершие во время эпидемии чумы крестоносцы. Чума свирепствовала в Будве в 1096 г., как гласит городская хроника. Отряд крестоносцев, стоявших лагерем в поле под Будвой, заразился чумой от горожан. Выжившие решили похоронить умерших на острове, дабы препятствовать распространению заразы. Они перевезли на Школь тела, предали своих друзей земле, а рядом с могилами возвели небольшую церковь в честь Святого Николая. Ныне эта церковь укрыта зеленью садов, и любители старины и насыщенных прогулок могут выкроить часок, чтобы осмотреть храм и надгробия крестоносцев.
  Древняя традиция превращать крохотные острова в монастыри или кладбища неразрывно сплетена с историей Черногории. В море рядом со старинным городком Пераст находится остров Святого Георгия, прозванный Островом мертвых, а рядом с Будвой - необитаемый Школь.
  Школь соединяется со Славянским пляжем мелководной дорожкой, с этим связана очередная поэтичная легенда. Когда Святой Савва собрался отплыть из Будвы на Афон, разыгрался шторм, и, чтобы добраться до своей галеры, он бросил горсть камней в море. Из этой горсти камней и образовалась мель, по которой святой смог подойти к галере, взойти на нее и отплыть из Будвы.
  Сейчас на острове - три живописных пляжа, общая протяженность которых составляет 800 кв. м. А еще - несколько приятных кафе и ресторанов, где к столу подается только что выловленная рыба.
  
  Шикарный Свети Стефан - гнездо кланов Паштровичей.
  
  В окрестностях Будвы расположен еще один легендарный остров - Святого Стефана (Свети Стефан). Дойти до него можно пешком - через Бечичи (пригород Будвы), Рафаиловичи (поселок, тоже пригород Будвы) с его чудесным пляжем Каменово и шикарным отелем 'Маестраль', поселок Пржно, а также королевский парк и курорт Милочер. А можно и проехать на автобусе - всего лишь за полтора евро.
  Свети Стефан - это остров-отель. На острове расположен средневековый городок, сегодня превращенный в созвездие великолепных отелей и ресторанов. С берега к нему ведет узкая и длинная дамба.
  Но, прежде чем поговорить о самом острове, расскажем вкратце об основных достопримечательностях ведущего к нему пути.
  Вот, например, Милочер - официальное место отдыха президента Черногории и прежняя резиденция королей Югославии из династии Карагеоргиевичей. Райски красивая бухта
  с удивительным лазурно-аквамариновым морем, живописным парком и достаточно скромным на вид дворцом вдали. Самые знаменитые здесь пляжи носят имена Короля и Королевы. Пляж Короля окружен огромным парком с экзотическими растениями - от кактусов до тропических мимоз. А Пляж Королевы находится чуть ближе к Святому Стефану и обрамлен скалами и буйной растительностью. Пляжи Милочера - песочные.
  А воздух здесь чудесно свеж и бодрит сильнее, чем утренний кофе.
  На острове Святого Стефана изначально была расположена крепость, которая
  впервые упоминается в летописях в 1442 г. Еще до возникновения крепости островом владело воинственное славянское племя Паштровичей, состоявшее из двенадцати родовых кланов.
  Паштровичи помогли защитить от османов славный город Котор. Турецкий флот пришел в Бока-Которский залив, намереваясь напасть на богатые прибрежные города. Тогда Паштровичи помогли жителям Котора дать отпор захватчикам и захватили в бою несколько галер, а в память о своей победе построили на принадлежавшем им острове
  Сети Стефан церковь в честь небесного покровителя их рода - святого Стефана. Для обороны от турок, опасность со стороны которых была тогда постоянной, Паштровичи возвели на острове крепость, названную тоже в честь святого Стефана. Собственно
  говоря, и крепость, и церковь удалось построить благодаря военной добыче, взятой
  Паштровичами на захваченных турецких галерах.
  Имя Паштровичей произошло от славянского слова 'пастр' (на старославянском оно обозначает - 'многоцветный, пестрый'). Паштровичи сформировали двенадцать кланов: Бечичи, Близикуче, Бутаци, Цpнци, Чуде, Главочи, Калоджурджевичи, Миковичи, Митровичи, Николичи, Режевичи и Томичи, согласно проживанию которых названы места в районе Будванской Ривьеры. Потомки этих кланов живут там до сих пор. У каждого из кланов был собственный стиль в архитектуре, кулинарии и виноделии. Так что на Будванской Ривьере до сих пор сохранились рецепты блюд и способы возделывания винограда или приготовления вин и ракии от Бечичей, Миковичей или Николичей.
  Во времена Венецианской республики на Свети Стефане было 100 домов, три церкви и более 400 жителей. Однако после того, как Венеция сдала свои позиции на Балканах, остров начал приходить в упадок.
  В 1957 г. правительство Югославии решило превратить Свети Стефан в уникальный остров-отель. К тому времени на острове осталось всего двадцать постоянных жителей, которых переселили на материк. Старинные здания и церкви при переустройстве острова нисколько не пострадали, поэтому упоительная атмосфера старины на Свети Стефане сохраняется и поныне.
  Сохранились и три средневековые церкви - Святого Стефана (этот храм дал название острову), Успения Богоматери с удивительной мозаикой на фасаде, изображающей Деву Марию с Младенцем Иисусом, и более поздняя церковь Александра Невского. Третьему храму не более 120 лет.
  Самый известный из трех пляжей Свети Стефана покрывает редкой красоты розовато-красная мелкая галька. Правда, правая сторона розовато-красного пляжа открыта только для постояльцев тамошних отелей. Но на левой можно купаться и всем остальным. В течение трех лет остров был закрыт на реконструкцию, и со стороны берега на него невозможно было попасть. Однако сейчас Свети Стефан снова открыли для посещения. На острове отдыхали и даже подолгу жили такие знаменитости, как Софи Лорен, Ричард Бартон, Кирк Дуглас, Элизабет Тейлор, Клаудия Шиффер, английская королева Елизавета II и многие другие.
  
  Прасквица - вода со вкусом персика.
  
  В чудесной оливковой роще, недалеко от острова Свети Стефан, селения Милочер и автокемпинга Црна Главица, предназначенного для любителей дикого отдыха, расположен старинный монастырь Прасквица. Название монастыря происходит
  от слова 'прасква' ('персик'). Вода в этих местах такая сладкая, что, когда попробуешь ее, ощущаешь во рту нежный вкус персика.
  Монастырь был основан в 1413 г. на пожертвования зетского (черногорского) правителя Балши III Стратимировича. В состав монастырского комплекса входят две церкви - Святого Николы и Святой Троицы, гостевой дом и бывшая школа, в которой
  монахи обучали грамоте детей.
  В 1812 г., во время одной из экспедиций войск Наполеона против Черногории, строения монастыря были разграблены и практически полностью разрушены французами. При этом исчез почти весь монастырский архив. В 40-х гг. XIX в. монастырь
  стали отстраивать - причем во многом на средства могущественного племени Паштровичей. Строительство церкви Святого Николы было завершено в 1847 г. От прежней постройки сохранился только фундамент и часть стен с остатками фресковой живописи XV в. Церковь Святого Николая была расписана Николой Аспиотти.
  Старые кельи монастыря расположены немного севернее церкви Святого Николы.
  В кельях находится музей монастыря с сокровищницей, которая содержит богатую коллекцию произведений искусства, а также иконы, церковные предметы, книги
  и документы эпохи Паштровичей, опекавших монастырь еще с 1420 г. Славные воинскими и разбойничьими подвигами Паштровичи держали монастырь 'для совета' - чтобы в трудные дни воспользоваться мудрыми наставлениями монахов. Представители кланов и сами собирались в Прасквице на совет - сидели за круглым каменным столом, который и поныне находится в монастыре. Именно за этим столом и был создан знаменитый Паштровский закон по образцу актов сербских царей Душана и Константина.
  В конце XVIII в. в монастырь прибыл странный гость - русский путешественник Егор Строганов. Он попросил в Прасквице приюта, и ему не отказали, тем более что гость был в преклонных летах и с простреленной рукой. Странник в монастыре прижился, и вскоре настоятель Прасквицы поручил выходцу из России трудную и ответственную задачу - строить лестницу от побережья к горе, на которой расположен монастырь. По этой дороге должны были подниматься к монастырю верующие. Егор Строганов хотел по возможности облегчить им путь. Каждое утро он уходил выполнять свою нелегкую работу, взяв с собой только кусок хлеба и воду. Выполнял он послушание тихо и смиренно, без слов, потому что дал обет молчания до конца дней своих.
  Но однажды в монастыре появился молодой послушник - тоже из России. Послушника звали Елисей, и Строганов был несказанно рад его появлению, как будто с плеч его упал какой-то тяжкий груз - тяжелее каменной глыбы. Молодому послушнику также дали работу - подготавливать храмы к службе и убирать после нее. Исполнял он свои обязанности столь умело и смиренно, что настоятель заговорил с послушником о рукоположении. Тот отказался. Настоятель был этим очень удивлен, но вскоре вскрылось одно необычное обстоятельство.
  Однажды послушник Елисей тяжело заболел и категорически отказался подпустить к себе лекаря. С больным постоянно находился Егор Строганов. Когда юноше стало совсем плохо, врача все-таки вызвали. И выяснилось, что Елисей - женщина,
  дочь Егора Строганова Елизавета.
  Оказалось, что дочь искала отца по всем черногорским монастырям и, чтобы проникнуть в них, притворилась юношей и пошла в послушники под именем Елисея.
  История отца и дочери Строгановых необычна, существуют две ее версии. Первая версия такова. Елизавету Строганову соблазнил некий военный, но жениться
  на девушке якобы не захотел. Тогда оскорбленный отец вызвал обидчика дочери на дуэль и убил. Самое странное в этой истории заключается в том, что сразу после дуэли дочь порвала с отцом и убежала из дома. Наверное, не таким уж обидчиком девичьей чести был этот несчастный военный, а может быть, он и хотел жениться на
  Елизавете Строгановой, вот только отец был по каким-то причинам против этого брака. Когда дочь разыскала его в Черногории и приехала в монастырь под именем послушника Елисея, Строганов понял, что прощен и снова любим дочерью.
  Версия вторая мне кажется гораздо более правдоподобной. Елизавету Строганову выдали замуж за богатого и знатного человека, отличавшегося, впрочем, тяжелым и злобным нравом. На браке настаивала мать невесты, oтeц был против. Однажды Егор Строганов узнал о том, как жестоко обращается с дочерью его зять, увидел на ее лице следы побоев и вызвал обидчика на дуэль. Зять прострелил тестю руку (возможно и тесть в свою очередь "продырявил" садиста-зятя, не исключено, что насмерть). Так или иначе, но после этой дуэли Егору Строганову пришлось бежать из
  России. Его честь и честь семьи Строгановых была попрана. Отец нашел приют в Прасквице, а дочь тоже бежала из России и искала его, пока не нашла.
  Так или иначе, но настоятель Прасквицы проявил великодушие по отношению к нарушившей монастырский уклад Елизавете Строгановой. Ее оставили в Прасквице вместе с отцом.
  В Прасквице они и похоронены. Ни отец, ни дочь не захотели вернуться в Россию.
  Согласно одному из преданий, дочь умерла молодой, от последствий своей тяжкой болезни, и отец закрыл ей глаза, по другой - Елизавета исцелилась, ухаживала за престарелым отцом и была с ним до его последнего часа. Загадок в этой истории больше, чем достоверных фактов... Как все происходило на самом деле, очень трудно установить.
  В северной стене главной церкви монастыря, снаружи, на уровне земли, можно найти надгробный камень Егора и Елизаветы Строгановых. Лестница, построенная Егором Строгановым и ведущая от побережья к источнику воды - той самой, со вкусом персика, - сохранилась и поныне. Жители близлежащего села Челобрдо поставили в честь Строганова благодарственную табличку.
  В монастырской библиотеке Прасквицы более 5 тысяч томов, а в сокровищнице хранятся уникальные вещи с древней историей. Например, золотой крест царя Душана, переданный в Прасквицу из сербского монастыря Високе Дечаны. И конечно же редкие и старинные иконы.
  Словом, в этом монастыре стоит побывать, дабы наполнить душу смирением и покоем. И обязательно попробовать чудесную здешнюю воду со вкусом персика...
  
  ПОДГОРИЦА: ЮНЫЙ ГОРОД НА ДРЕВНЕМ ФУНДАМЕНТЕ.
  
  В Черногории две столцы, древняя и молодая. Молодая - по меркам вечности, конечно. И еще потому, что старинный город Подгорица, молодая столица Черногории, неоднократно горел и перестраивался. Во время Второй мировой войны фашисты бомбили и обстреливали Подгорицу 70 раз. В итоге город был практически разрушен до основания налетами итальянской и немецкой авиации, артиллерийскими обстрелами, поджогами карательных экспедиций. Поэтому зданий, построенных за прошлые столетия, в Подгорице осталось совсем немного.
  Зато есть милые русскому cepдцу памятники - великому Александру Сергеевичу Пушкину с его прекрасной супругой Натали и гениальному Владимиру Высоцкому. Оба этих памятника - подарок Москвы Подгорице.
  Почему же Пушкин и Высоцкий? Пушкин в Черногории не был, но посвятил черногорцам удивительно выразительно передающее непокорный дух этой страны стихотворение 'Бонапарт и черногорцы' из цикла 'Песни западных славян'.
  История началась с того, что граф Савва Владиславлич, серб из Боки-Которской, подарил Петру Великому раба из Эфиопии, древней христианской страны, окрещенной
  еще византийскими монахами. Этот раб - по происхождению знатный эфиоп - звался Авраамом (Абрамом), а Петр I сделал умного и храброго юношу своим крестником и нарек Абрамом Петровичем Ганнибалом. Его правнуком был Александр Сергеевич Пушкин. Петр II Петрович Негош, владыка черногорский, прекраснейший поэт, посетил могилу Пушкина в Святогорском монастыре и заказал заупокойную службу по русскому гению. Негош называл Пушкина 'счастливым поэтом великого народа'.
  Наверное, в честь всех этих событий и стоит в столице Черногории памятник Пушкину и его Натали, Наталье Николаевне Гончаровой. Натали сидит на скамеечке, а Пушкин стоит рядом и читает стихи. Создатели этого монумента - архитектор Михаил Корси и скульптор Александр Таратынов. Слушала ли реальная Наталья Николаевна своего гениального мужа так внимательно, как скульптурная, бронзовая, трудно сказать. Во
  всяком случае, создателям памятника очень хотелось, чтобы это было так. Но существует и другое восприятие образа прекрасной Натали, блестяще выраженное Мариной Цветаевой:
  
  Счастие или грусть -
  Ничего не знать наизусть,
  В пышной тальме катать бобровой,
  Сердце Пушкина теребить в руках,
  И прослыть в веках -
  Длиннобровой,
  Ни к кому не суровой -
  Гончаровой.
  Сон или смертный грех -
  Быть как шелк, как пух, как мех,
  И, не слыша стиха литого,
  Процветать себе без морщин на лбу.
  Если грустно - кусать губу
  и потом, в гробу,
  вспоминать - Ланского.
  (1916)
  
  Частью бронзовой композиции памятника Пушкину и его Натали является камень с высеченными на нем строчками из стихотворения 'Бонапарт и черногорцы', посвященного сопротивлению жителей страны французским захватчикам:
  
  Черногорцы? что такое?
  Бонапарте вопросил. -
  Правда ль: это племя злое,
  Не боится наших сил...
  
  Владимир Семенович Высоцкий посещал страну величественных горных вершин и синего моря неоднократно. В 1974 г. в Черногории (тогда еще - союзной республике Социалистической Федеративной Югославии)снимался фильм 'Единственная дорога', посвященный Второй мировой войне и местному партизанскому движению. Имеются в виду, конечно, коммунистические партизаны Иосипа Броз Тито - будущего лидера социалистической Югославии. Ведь были в этих горах и партизаны-монархисты - четники, и партизаны-националисты - "зеленаши"...
  На сербско-хорватском название этого фильма звучало как 'Okovani soferi' ('Скованные шоферы'). Режиссером картины был Владо Павлович, а производство совместным - Filmski Studio Titograd, Мосфильм, Zeta Film (СССР - СФРЮ). В этом
  фильме Высоцкий играл одного из советских шоферов-военнопленных, которых гитлеровцы приковали к рулям бензовозов, чтобы партизаны не стали стрелять в своих братьев-русских.
  Именно тогда, в первый приезд Высоцкого в Черногорию, телевидение Титограда (так в честь Иосипа Броза Тито в те времена называлась Подгорица) сделало передачу о Высоцком - поэте и актере. Через тридцать с лишним лет запись этой передачи была обнаружена в архиве.
  Второй раз Высоцкий посетил Черногорию в сентябре 1976 г., вместе с Театром на Таганке. Тогда, на фестивале БИТЕФ, Театр на Таганке занял первое место. А в эфире телевидения Белграда транслировалась передача 'Гамлет и вокруг Гамлета', посвященная одному из самых блестящих спектаклей Театра на Таганке и Bыcoцкoмy, гениально сыгравшему роль принца датского.
  Памятник Владимиру Высоцкому был выполнен скульптором Александром Таратыновым и подарен Подгорице правительством Москвы. Фигура поэта установлена на небольшом
  пьедестале, у подножия которого лежит череп - в память о незабываемом исполнении Высоцким роли Гамлет. Скульптура стоит на фоне конструкции, напоминающей экран. Здесь на сербско-хорватском и русском языках выбиты слова потрясающего стихотворения поэта, посвященного Черногории:
  
  ... Мне одного рожденья мало -
  расти бы мне из двух корней ...
  Жаль, Черногория не стала
  второю родиной моей!
  
  Черногория вдохновила Высоцкого своей удивительной мужественностью, редкой, непоколебимой силой. Существуют страны женственные и утонченные, как Франция. Такие страны полны изящества и неги. Но есть и края, известные своей бьющей через
  край мужеской мощью. Черногория относится к числу откровенно мужественных стран.
  Гениальное стихотворение Высоцкого, посвященное Черногории, совершенно необходимо процитировать полностью:
  
  Водой наполненные горсти
  Ко рту спешили поднести -
  Впрок пили воду черногорцы
  И жили впрок - до тридцати.
  А умирать почетно было
  Средь пуль и матовых клинков
  Красота, настоянная на древности
  И уносить с собой в могилу
  Двух-трех врагов, двух-трех врагов.
  Пока курок в ружье не стерся,
  Стреляли с седел и с колен, -
  И в плен не брали черногорца -
  Он просто не сдавался в плен.
  А им прожить хотелось до ста,
  До жизни жадным, - век с лихвой, -
  В краю, где гор и неба вдосталь,
  И моря тоже - с головой:
  Шесть сотен тысяч равных порций
  Воды живой в одной горсти...
  Но проживали черногорцы
  Свой долгий век - до тридцати.
  И жены их водой помянут,
  И прячут их детей в горах
  До той поры, пока не станут
  Держать оружие в руках.
  Беззвучно надевали траур,
  И заливали очаги,
  И молча лили слезы в травы,
  Чтоб не услышали враги.
  Чернели женщины от горя,
  Как плодородная земля, -
  За ними вслед чернели горы,
  Себя огнем испепеля.
  То было истинное мщенье -
  Бессмысленно себя не жгут:
  Людей и гор самосожженье -
  Как несогласие и бунт.
  И пять веков, - как божьи кары,
  Как мести сына за отца, -
  Пылали горные пожары
  И черногорские сердца.
  Цapи менялись, царедворцы,
  Но смерть в бою - всегда в чести, -
  Не уважали черногорцы
  Проживших больше тридцати.
  Мне одного рожденья мало -
  Расти бы мне из двух корней.
  Жаль, Черногория не стала
  Второю родиной моей.
  
  Пять пылающих веков в истории Черногории - это период османского владычества и отчаянной, ни на жизнь, а на смерть, борьбы черногорцев с турками. Впрочем, с армией Наполеона Бонапарта черногорцы сражались не менее отчаянно. И в плен
  не сдавались, и стреляли с ружей и с колен, и сыновья мстили за отцов, а жены и вдовы прятали в горах детей - будущих воинов, юнаков.
  В своем стихотворении Высоцкий говорит и об исконном праве человека на восстание против насилия, на защиту своих попранных прав. Это для Высоцкого - 'самосожженье'. Так сжигали себя старообрядцы, несогласные с церковной реформой патриарха Никона. Так горел в метельном Пустозерске протопоп Аввакум". Так умирали бунтари и воины. И именно бунта, не бессмысленного и беспощадного, как русская степная буря времен Пугачева (вспомним изумительное исполнение - "Проведите меня к нему,/ Я хочу видеть этого человека!" Высоцким монолога Хлопуши в пьесе Сергея Есенина о Пугачевщине), хотелось Высоцкому, а осмысленного и полного достоинства сопротивления. И такое героическое сопротивление, такую борьбу за свои права и веру Высоцкий нашел у черногорцев, в истории их страны.
  Когда-то я прочитала удивительно точное и в то же время глубоко образное стихотворение Якова Белинского, посвященное общему для регионов бывшей Югославии сербскохорватскому языку. Белинский прошел всю Великую Отечественную войну фронтовым корреспондентом, а после войны был известен не только как поэт, но и как переводчик литературы социалистических стран, в том числе и Югославии. Думается, нужно привести это прекрасное стихотворение полностью:
  
  Твердил я сербского склады,
  Учил я сербский стих.
  Как сербские слова тверды.
  Как мало гласных в них.
  Но как в бою они звучат,
  Тогда лишь ты поймешь,
  Когда в штыки идет отряд,
  По-сербски же - 'на нож'.
  Я понял трудный их язык,
  Народа дух открыв,
  Язык разящий точно штык:
  Срб. Смрт. Крв.
  
  Срб, смрт, крв означает: серб, смерть и кровь. В сербскохорватском языке немало слов, лишенных гласных. Гласные, как известно, придают языку женственность, а согласные - мужественность. Во французском языке, напротив, много гласных, нежных и струящихся, как вода, озаренная солнцем. А в сербско-хорватском, напротив, гласных в словах не так много, зато согласные разят, как сталь.
  Владимир Семенович Высоцкий был человеком на редкость сильным и мужественным. Должно быть поэтому его так полюбила женственная Франция в лице Марины Влади. И, наверное, поэтому он сам так высоко ценил черногорцев. Жители Черных Гор - юнаки, они гордятся своим 'юначеством'. Юнак - это молодец, воин, защитник своего края.
  Высоцкий сумел понять юнацкую душу, проникнуть в сокровенный мир жителей Черногории. Эго понимание позволило русскому поэту написать: 'Не уважали черногорцы проживших больше тридцати'. Не уважали потому, что юнак - это настоящий боец, храбрый, как горный орел, а самые храбрые, за редкими
  исключениями, погибают на войне первыми. Впрочем, бывает и по-другому. Некоторым юнакам удавалось не только выжить, но и прожить до глубокой старости. И, вопреки строчкам из стихотворения, современники не переставали их уважать. Молодые воины, пройдя через бесчисленные испытания и опасности, с летами превращались в умудренных опытом вождей, хранителей гордой традиции своего народа.
  А еще в Черногории были собственные 'амазонки' - 'виргины'. Это девушки, которых растили, как юношей, когда в семье не рождались сыновья-наследники. Такие "девы-мужи", согласно старинным преданиям, не раз возглавляли горные кланы и вели в бой настоящих мужчин. В стране Черных Гор и поныне немало удивительных женщин, которые своей твердостью духа и энергией дадут фору "сильному полу", но умеют сохранять при этом подлинную женскую красоту и грацию.
  Молодая Подгорица - древний город, отстроенный заново после Второй мировой войны. Его название обозначает 'под горой' (впрочем, в данном случае имеется в виду довольно пологий холм, с которого виден весь город). Первое поселение на месте современной столицы Черногории было основано еще в каменном веке. Сначала здесь жили иллирийские племена, а потом на земли иллиров пришли римляне. Завоеватели основали город под названием Бирзиминиум (Birziminium).
  На расстоянии 3 км от Подгорицы расположены руины римского города Диоклеи. Согласно одной из версий, римский император Диоклетиан был родом из этого города, и имя его обозначает 'диоклеец'. В V в., когда на земли Диоклеи пришли славянские племена, название города превратилось в 'Дукля'. Так стал называться весь регион.
  Диоклея-Дукля располагалась на пересечении важнейших торговых путей (рек Зета, Морача, Рибница и Ситница), в живописной и плодородной долине, совсем недалеко от Скадарского озера и побережья Адриатического моря. Славянские племена, постоянно воевавшие с Византией, переименовали Дуклю в Рибницу - по названию одноименной реки. Рибница была столицей во время правления сербской королевской династии
  Неманичей.
  Название же 'Подгорица' впервые упоминается в 1326 г. в судебных документах Которского архива. В те времена Подгорица была так богата, что через нее велась оживленная торговля между Дубровником и Сербией.
  В 1474 г. в город пришли турки, на время остановившие бурное развитие Подгорицы. Османы построили здесь крепость, из-за стен которой воевали с черногорскими племенами (кланами). Черногорцы не раз пытались отбить у турок свою будущую столицу, но завоевателей-османов защищали мощные стены. Город оставался в руках у турок почти четыре столетия.
  В 1864 г. Подгорица была сделана административным центром турецкого вилайета Ишкодра под названием Богуртлен (по-турецки это значит - 'черника'). Было у города и другое, албанское, название - Бургурице.
  В 1878 г. решением Берлинского конгресса была признана независимость Черногории как суверенного княжества. Подгорица стала частью новой страны со столицей в Цетинье. Четырем векам турецкого владычества пришел конец.
  В 1904 г. в Подгорице начал работу первый черногорский банк. А двумя годами ранее в городе было основано серьезное коммерческое предприятие - табачная плантация. В период между двумя мировыми войнами численность населения Подгорицы достигла 13 тысяч жителей.
  Вторая мировая война чуть было не уничтожила Подгорицу. Итальянцы и немцы, мстя за героическое антифашистское восстание местного населения и отчаянную партизанскую борьбу в горах, раз за разом обрушивали город град бомб и снарядов.
  Старая Подгорица была разрушена и сожжена. В 1944 г., после освобождения, местные жители оказались буквально на руинах. Все пришлось отстраивать заново.
  13 июля 1946 г. Подгорицу переименовали в Титоград - в честь руководителя социалистической Югославии маршала Иосипа Броз Тито. В последующий период своей истории Подгорица являлась столицей Социалистической Республики Черногория в составе Югославии (СФРЮ).
  После распада Югославии, 2 апреля 1992 г., городу было возвращено его историческое название - Подгорица. Одна из самых главных достопримечательностей современной Подгорицы - белоснежный, величественный собор Воскресения Христова.
  Это самый большой православный храм страны, который может вместить 5 тысяч верующих одновременно. Собор был построен в 1993-2003 гг. в неовизантийском стиле. На его звоннице - 14 колоколов, самый большой из которых весит 11 тонн. Колокола были изготовлены на пожертвования прихожан и отлиты у нас в России, в Воронеже. Стены собор выложены необработанными каменными глыбами внушительных
  размеров.
  Храм расписан великолепными фресками, одна из которых изображает расстрелянную русскую императорскую семью - Николая II, Александру Федоровну, цесаревича Алексея и красавиц цесаревен. Сербская Православная церковь почитает русскую императорскую семью как невинно убиенных мучеников.
  Строительство кафедрального собора Воскресения Христова в Подгорице было начато в 1993 г. по благословению митрополита Черногорского и Приморского Амфилохия.
  В 1993 г. в ходе своего первого визита в Черногорско-Приморскую митрополию Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II вместе со Святейшим Патриархом Сербским Павлом (Павле) и Святейшим Патриархом Константинопольским Варфоломеем освятили фундамент этого величественного собора. Храм Воскресения Христова - одна из главных святынь современной Черногории.
  Несмотря на варварское разрушение Подгорицы во время Второй мировой войны, некоторые средневековые постройки чудом уцелели. Эти здания сохранились со
  времен турецкого владычества. Две мечети, старинная часовая башня, несколько жилых домиков, чудом уцелевших на узких извилистых улочках... К числу чудом сохранившихся архитектурных жемчужин старой Подгорицы относятся также мост Визиря и церковь Святого Георгия, возведенная в XI в.
  Современная Подгорица по праву гордится и дворцом Николы Петровича Негоша, построенным в конце XIX в. Сейчас в королевском дворце находится галерея искусств, в которой представлено более полутора тысячи произведений. В 1995 г. галерея вошла в состав Центра современного искусства, в ней проводятся самые разнообразные выставки.
  В 1950 г. был основан Городской музей, в котором собраны археологические ценности иллирийской и римской эпох. Впрочем, в этом музее есть и экспонаты, относящиеся к более поздним временам.
  В 1990-х и начале 2000-х гг. город бурно перестраивался. Через реку Морачу перебросили ультрасовременный Мост тысячелетия. В 1989 г. перестроили Черногорский национальный театр, первое здание которого было возведено в 1969-м.
  Подгоричане и гости города любят посещать Музей естественной истории и Археологический исследовательский центр.
  В культурно-информационном центре Будо Томовича проходят такие крупные мероприятия, как Подгорицкое культурное лето, Международный альтернативный театральный фестиваль 'ФИАТ', Декабрьская арт-сцена 'DEUS'.
  Если в самой Подгорице старинных зданий осталось мало, то вокруг черногорской столицы исторических диковинок - не счесть! Сохранились древние монастыри, руины старинных поселений и многое-многое другое. Там немало архитектурных чудес иллирийской эпохи, античности и средневековья. Так, на холме, расположенном в 13 км от Подгорицы, можно осмотреть остатки древнего города-крепости Медун. По мнению археологов, Медун возник в III в. до н.э. Первыми его обитателями были иллирийцы, эпоха которых оставила о себе память благодаря ступеням, выдолбленным в скалах. Эти ступени ведут к акрополю, скрытому в горах. На территории Медуна расположены старинная церковь и этнографический музей Марко Миляна, где представлена история Черногории XIX в.
  Словом, Подгорица - это юный город на древнем фундаменте, который нельзя не полюбить. Особенно когда бродишь по его удобным улицам и живописным паркам, повторяя про себя строчки Владимира Высоцкого: 'Жаль, Черногория не стала
  второю родиной моей...'
  
  ДРЕВНЯЯ СТОЛИЦА ЦЕТИНЬЕ.
  
  Шоссе уходит высоко в горы. Автобус едет по узкой, петляющей дороге, похожей на крымскую серпантинку. Когда смотришь в окно, открываются головокружительные пейзажи - и в прямом, и в переносном смысле слова. Синяя, расшитая золотыми нитями солнца чаша моря внизу, черные, суровые горы, нежно-зеленые луга. В тени деревьев и в изумрудном покрове леса мелькают белые домики с красными черепичными крышами.
  Ах, как хочется остаться в одном из них - и не на неделю или на две, а хотя бы на месяц! Мы с мужем едем в древнюю столицу Черногории - Цетинье. 'На Цетине', - как говорят местные жители. Там, в Цетинье, древнейшие монастыри, миниатюрные королевские дворцы и маленькие, нарядные, словно пирожные, особняки - в прошлом здания посольств иностранных держав и министерств одной из самых экзотических монархий Европы - Черногории.
  А еще - тенистые парки и уютные кафе, где вам относительно задешево подадут столько жареного, пахнущего горными травами мяса, сколько вы в силах будете съесть - и даже больше. А еще самых разнообразных прохладительных и горячительных напитков нальют так щедро, что вы едва ли сможете все это выпить! Цены здесь гораздо ниже, чем в курортных городах, расположенных внизу, на побережье. А ощущение древности кружит голову лучше, чем знаменитое черногорское 'црно вино' (красное вино).
  Цетинье - давно уже не столица (вернее, 'первопрестольная столица', имеющая чисто церемониальный статус), а скорее музей под открытым небом. Здесь тихо и медленно, словно струя прозрачного меда из хрустальной чаши, течет жизнь. Та самая жизнь, которая движется гораздо быстрее в современной столице страны Подгорице... Однако все равно Цетинье - сердце Черногории, ее многовековой религиозный и культурный центр.
  Город Цетинье был основан в XV в. князем Иваном Црноевичем как столица государства Зета (так в Средние века называлась Черногоия; впрочем, во времена Црноевича употреблялось уже и современное название). Почему Зета? В переводе со старославянского это слово обозначает: "жатва". Конечно, одна из причин такою названия заключается в сельскохозяйственном характере древнею черногорского государства. Но есть и другая причина. Зетой называлась одна из рек византийской провинции Дуклея, предшественницы Зеты. Эта провинция отделилась от Византии и стала первым черногорским государством.
  В 1482 г. в новой столице Зеты построили княжеский двор, а потом и монастырь - резиденцию митрополита. Но уже в 1499 г. династия Црноевичей утратила власть над страной. В Зету вступили турки-османы. Но территория горного массива Ловчен между Бокой Которской и рекой Црноевича (то есть территория Цетинье) почти всегда оставалась независимой. Этот небольшой район в горах и стал называться Черногорией.
  Самый древний храм в Цетинье - Влашская церковь - был построен в начале XV в. пастухами с горы Ловчен, за что и получил название 'Пастушья церковь'. 'Влашка', как звучит название церкви на старосербском, означает на этом языке также
  'пастушеская'. Эта церковь расположена на Скадарской улице, в непосредственной близости от знаменитого Цетинского монастыря. Краса Влашской церкви - удивительные фрески, выполненные греческими мастерами. Ограда церкви сделана из переплавленного оружия турецкой армии, пытавшейся опустошить Черногорию в 1876-1878 гг. Туркам тогда не удалось сломить черногорцев, а оружие захватчиков стало трофеями защитников страны, материалом для церковной ограды.
  Еще раньше, в XVI-XVIII в., Цетиньем хотела завладеть Венецианская республика, под могущественным покровительством которой находились приморские города, такие, например, как Котор или Пераст. Но тщетно! Устоявшая столица павшей Зеты не покорилась ни оружию турок-османов, ни коварной дипломатии венецианцев.
  Страны уже не было, а ее столица продолжала жить!
  Расцвет Цетинья связан с династией черногорских правителей Петровичей Негошей. Родоначальником этой династии стал Данило I, упорно боровшийся с потурченцами, то есть с теми, кто приняли мусульманство и являлись проводниками османских интересов в Черногории. Данило I основал в стране суд, ввел должности правителей областей и установил дипломатические отношения с Российской империей.
  К тому времени собственно турки-османы покинули Черногорию. Их власть ослабла за 24 года Кандийской войны (противостояния Оттоманской Порты и венецианцев), а потом окончательно пала под натиском черногорцев. В 1697 г. Народная скупщина страны избрала церковного и одновременно светского владыку Черногории. Им и стал Данило I Петрович Негош.
  В 1711 г. в Цетинье впервые побывал российский посол, а в 1715 г. в гости к русскому царю Петру Великому отправился и сам Данило I Петрович Негош. Непосредственным результатом этого визита стала щедрая финансовая помощь, поступившая Черногории со стороны Российской империи.
  Преемником Данилы стал Савва Петрович Негош. Тяжелое бремя власти с ним разделял его племянник епископ Василий Петрович Негош, автор 'Истории Черногории' - первого фундаментального труда о молодом независимом государстве. Василий побывал в Российской империи трижды. В последний свой приезд в Санкт-Петербург он тяжело заболел и умер. Черногорский правитель был похоронен в Благовещенском соборе Санкт-Петербурга.
  Наследник Саввы Петр I Петрович Негош, занявший престол черногорского владыки в 1782 г., был выдающимся полководцем, под началом которого черногорское войско одержало блистательные победы над турками-османами - в июне 1796 г. в битве под Мартиничами и в октябре того же года при Крусах. Также этот правитель составил обновленный свод законов, который вошел в историю как 'Законник Петра I'. В 1830 г. Петр I Петрович Негош был канонизирован как Петр Цетинский.
  Его преемник Петр II Петрович Негош вошел в историю как философ, поэт и просветитель. В Цетинье он открыл школу. По его приказу выпускалась первая черногорская газета 'Горлица'. Именно Петр II Петрович Негош построил в городе княжескую резиденцию, которая называлась 'Дворец с бильярдом'. Почем с бильярдом? Да потому, что просвещенный правитель увлекался этой игрой и по его приказу во дворце установили огромный бильярдный стол. В "бильярдном" дворце 25 комнат, расположенных на двух этажах. Кроме покоев правителя, здесь размещались сенат, стража и книгопечатня.
  "Дворец с бильярдом" представляет собой небольшое, очень скромное, но изящное здание, напоминавшее бы гостям из России усадьбу русского помещика средней руки, если бы не оборонительные стены и крепостные башенки по углам. Но дело
  отнюдь не в величине дворца или размерах его покоев! Красота этого построенного из серого черногорского камня здания - в его гармоничности, соразмерности и функциональности.
  Черногорцы, как и французы, - любители всего миниатюрного. И не только потому, что у них не нашлось финансов на постройку какого-нибудь грандиозного сооружения, а потому, что красота и величина - материи разные. Большое отнюдь не значит - красивое. А мы часто предпочитаем монументальные формы, забывая о том, что красота отнюдь не в размерах.
  Словосочетание "малые народы" всегда казалось мне сомнительным, странным, лишенным смысла. Огромное здание вовсе не обязательно красивое, а немногочисленный народ вовсе не обязательно - незначительный. Количество и качество - материи разные. Так же как красота и величина. Народы входят в историю отнюдь не благодаря своей численности. Заслуга народа - в его достижениях, вкладе в мировое культурное наследие, в уважении к себе, к своему прошлому и настоящему, а в этом плане так называемый "малый народ" может оказаться куда значительнее "большого".
  Для Черногории подходит слово "насыщенность". Эта маленькая страна богата своей разноплановой культурой, насыщена, пропитана красотой. На этот край нужно смотреть глубоким и внимательным взглядом, смотреть вглубь, а не скользить по поверхности. И тогда Черногория открывается перед тобой во всей своей красоте и
  значительности.
  Дворец Николы I Негоша, строившийся с 1863 по 1867 гг. - это малиновое с белыми колоннами здание в стиле неоклассицизма. Внутри дворец оформлен в стиле арт нуво - декоративные детали, вьющийся растительный орнамент, причудливые линии, пышная лепнина, персидские ковры на полу и огромные зеркала в золоченых рамах... Конечно, комнаты этого дворца обставлены далеко не с такой роскошью, как императорские покои в Зимнем, Петергофе или в Царском Селе. Это не Лувр, не Версаль и не Букингемский дворец. Но тем не менее перед нами изящная и утонченная, хотя и несколько камерная, миниатюрная княжеская резиденция, обставленная скорее в итальянском вкусе.
  Об Италии (точнее - Венеции) напоминают резная мебель из лакированного дерева, ширмы и зеркала. О Российской империи - некоторая ориентация на дворцовые резиденции русских императоров. О древней культуре Черногории - костюмы и оружие, выставленные на первом этаже. Здесь и красные шапки черногорских правителей, украшенные драгоценными камнями, и тяжелые, блистающие всеми цветами радуги массивные пояса, и ювелирные украшения в национальном стиле, и, конечно, оружие с тонкой резьбой по металлу.
  Во дворце Николы I есть комнаты, выполненные в индонезийском или венецианском
  стиле. А есть покои в стиле Людовика XV или Людовика XVI. Есть викторианские комнаты и апартаменты на манер русских императорских резиденций. Словом, всего понемногу. Величавая пышная эклектика в малых формах.
  Никола I Негош был первым и последним черногорским королем (остальные представители этой династии считались духовными владыками и/или светскими князьями). Он правил страной с 1860 г. до окончания Первой мировой войны. После Первой мировой войны Народная скупщина Черногории приняла решение о низложении династии Петровичей Негошей и об объединении страны с Сербией. Страна вошла в состав королевства Югославия, а первый и последний черногорский король Никола умер в средиземноморской Франции, в Антибе. Короля, а затем и вдовствующую королеву Милену похоронили в православной церкви итальянского города Сан-Ремо. После распада Югославии и основания независимого государства Черногория
  прах королевской четы торжественно перезахоронили в их прекрасной и древней столице - Цетинье.
  Дворец Николы I окружен живописным парком, в западной части которого расположен Голубой дворец, построенный для престолонаследника Данилы. Перед нами небольшое нежно-голубое здание в стиле ренессанса, относящееся к 1895 г. Сейчас
  это выставочный центр, в котором каждые два года проходит экспозиция под названием 'Цетинское биеннале'. Эта экспозиция собирает художников, скульпторов, фотографов, артистов и музыкантов.
  Однако самая главная достопримечательность Цетинье - это отнюдь не 'Дворец с бильярдом' или дворец Николы I, а величественный монастырь Святого Петра, основанный в 1484 г. Его серые каменные стены видны издалека. К монастырю ведет тенистая аллея, где на скамеечках под деревьями сидят молчаливые старушки с
  затейливым вязаньем. Они плетут салфетки и скатерти прямо у вас на глазах, а потом продают их заглядевшимся на это зрелище туристам.
  Цетинский монастырь расположен у подножия горы Орлиный Крест. Основал монастырь господарь Зеты Иван Црноевич в 1465-1490 гг. В 1479 г. турецкий султан Мехмет II
  захватил Черногорию-Зету, а Иван скрывался в Италии. Там он посетил Лоретский монастырь Божией Матери в Анконе, где дал обет, если ему удастся вернуться на родину, построить церковь, посвященную Богородице. В 1481 г., когда Мехмет II умер, Иван Црноевич вернулся в Зету и восстановил свою власть над этими краями.
  Иван Црноевич оставил свою прежнюю резиденцию - крепость Жабляк на севере страны - и в 1484 г. построил дворец и 'задужбину', т.е. обетованный Богородице Цетинский монастырь, в неприступном для турок Ловченском подгорье. По согласию с тогдашним зетским митрополитом Виссарионом, викарным епископом Вавилой и монашеской братией Иван установил общежительный устав монастыря. В Цетинье из монастыря Враньина была перенесена резиденция Зетской епархии, основанной Святым Саввой в 1219 г. Иван Црноевич щедро наделил свою 'задужбину' землями и лесными угодьями.
  Владыка Зеты Иван Црноевич умер в 1490 г. и был похоронен в церкви Цетинского монастыря, у южной стены. Его останки были найдены при археологических раскопках, проходивших на монастырских землях в 1980-х гг.
  Сын Ивана - Георгий, или, как его называют черногорцы, Джюраджь, правивший Зетой в 1490-1496 гг., основал в 1494 г. первую на славянском юге типографию на Ободе, но вскоре перенес ее в Цетинский монастырь.
  Георгию Црноевичу не удалось совладать с натиском турок. Он оказался почетным пленником турецкого султана и провел остаток дней в подаренном ему имении в Анатолии. Черногорией во время отсутствия Георгия правил, уже в качестве вассала Оттоманской Порты, его младший брат Стефан. В этот тяжелейший для страны период главным делом черногорцев стало ее освобождение.
  Цетинский монастырь называли при потомках Ивана Црноевича Иван-беговым, потому что этого правителя часто именовали на османский манер: Иван-бег. В 1629 г. в ходе Морейской войны Христианского союза (Австрии, Польши, Венеции, Ватикана, Сербии и Черногории) против Турции монастырь "первой постройки" оказался разрушен. Резиденцию черногорского митрополита временно перенесли в находившийся
  неподалеку монастырь Добрская Челия (Келия).
  Судьбоносным моментом в истории Черногории можно назвать избрание митрополитом и господарем двадцатилетнего цетинского монаха Данило I Петровича, родом из села Негуши, прозванного по отечеству и роду Петровичем Негошем. Село Негуши - райски красивая долина в cepдцe страны, окруженная величественными и суровыми горами, где поразительно чистый воздух, самая нежная и сочная трава, и где дышится очень легко и сладко. Неудивительно, что эта блаженная земля подарила стране будущего владыку - одновременно и духовного, и светского, государя-монаха.
  Владыка Данило стал первым черногорским правителем из династии Петровичей Негошей, правивших страной до 1916 г. Митрополичий и одновременно княжеский престол веками был наследственным в этой семье и, так как государю-монаху жениться запрещалось, переходил от дяди к племяннику.
  В 1701-1704 гг. владыка Данило возродил разрушенный во время Морейской войны Цетинский монастырь, но уже на новом месте - на склоне горы Орлиный Крест. Новый монастырь построили из камней, найденных на руинах старого. В алтарную стену новой монастырской церкви вделали каменный рельеф с двуглавым орлом - гербом Ивана Црноевича. Двуглавый орел - византийский символ, заимствованный по параллельным геральдическим линиям и Черногорией, и Россией. Над входом
  в монастырскую церковь установили памятную плиту, повествующую об
  основании обители.
  В конце 1702 г. по приказу владыки Данило православные черногорцы изгнали из страны мусульман-потурченцев. Исключение было сделано только для тех, кто снова приняли крещение. Из Цетинского монастыря владыка Данило обратился к своему народу. Его обращение поэтическим, глубоко образным языком изложил почти полтора столетия спустя государь-философ и государь-поэт Петр II Петрович Негош:
  
  Мир, вставай за Крест, за честь юначества,
  все, кто носит светлое оружье,
  все, кто слышит собственное сердце!
  Мы поганцев имени Христова
  окрестим водою или кровью!
  В Божьем стаде истребим заразу!
  Да взнесется песня роковая,
  алтарь правый на камень кровавый!
  (Петр II Петрович Негош 'Горный венец'. Перевод Ю. Кузнецова, 1988 г.)
  
  Владыка Данило, в отличие от своих предшественников, обратил взгляд не на католическую Венецию, а на православную Россию. В 1711 г. в Цетинье прибыли послы из России - полковник Михаил Милорадович (уроженец Герцеговины) и капитан Иван Лукашевич (уроженец Подгорицы). Они привезли владыке Даниле послание от русского императора Петра I, содержавшее предложение о совместной борьбе против Турции.
  В 1712 г. турецкое войско под началом боснийского визиря Ахмета-паши вторглось в Черногорию. 17 июля 1712 г. черногорцы победили турок при Царевом Лазе (по легенде, было захвачено 86 турецких знамен). В жестокой битве ранили владыку Данило. Но одному из турецких отрядов вскоре удалось пробиться в Цетинье и разрушить монастырь.
  В 1714 г. боснийский визирь Нуман-паша Чуприлич с огромной армией огнем и мечом прошел через всю Черногорию, сжигая села и убивая мирных жителей. Владыка Данило
  понял, что самим черногорцам не выстоять, и отправился за помощью в Россию. В 1715 г. владыка встретился с Петром I и получил у царя деньги на восстановление разрушенных турками монастырей и храмов. Цетинский монастырь был восстановлен
  в 1714 г., в том числе - на русские средства.
  После смерти владыки Данило Цетинскую кафедру митрополита занимал его
  племянник митрополит Савва Петрович Негош, а затем - митрополит Василий Петрович Негош, о чем уже говорилось ранее.
  Владыка Данило похоронен на горе Орлиный Крест, над Цетинским монастырем. Мавзолей для Данило I был построен на Орлином Кресте в конце XIX в. Он выполнен в Виде саркофага под увенчанным крестом каменным балдахином. Рядом с мавзолеем расположена смотровая площадка, с которой открывается удивительный по красоте вид на Цетинье.
  Самым известным после владыки Данилы Цетинским митрополитом был Петр I Петрович Негош. Когда этот владыка был с визитом в России, на монастырь напало войско скадарского паши Махмуда Бушатлии. Махмуд-паша, аскеры которого безжалостно опустошили монастырь, сам погиб от руки черногорца через 11 лет, в сражении при Крусах.
  В монастыре и поныне сохранилась келья владыки. Через четыре года после мирной и блаженной кончины митрополита (владыка Петр скончался в 1830 г.) состоялось торжество прославления его как Святого Петра Цетинского, на которое прибыли православные христиане со всех сербских земель. Только из Приморья, находившегося в 1834 г. под властью Австрии, приехали 15 тысяч православных сербов, несмотря на
  строгий запрет австрийских властей.
  Преемником святого на престоле Черногории стал мыслитель и поэт Петр II Петрович Негош, автор культовой для черногорской литературы эпической поэмы 'Горный венец'. Во время правления этого владыки-литератора монастырь значительно расширился. Из России привезли современную типографию, при монастыре открылась школа. В 1890-х гг. к монастырской стене снаружи пристроили открытую усыпальницу для правящей династии. В 1896 г. на верхнем ярусе башни-колокольни установили часы, а над ними - маленькую звонницу.
  Представители русской императорской семьи были в Цетинье любимыми гостями. В июле 1899 г. в Цетинском монастыре побывал великий князь Петр Николаевич, жених, а впоследствии - муж черногорской княжны Милицы, дочери короля Николы. Вслед за Петром Николаевичем приехал великий князь Константин Константинович (поэт К.Р.), написавший здесь стихотворение 'Черногория'. Это красивое и выразительное стихотворение хотелось бы процитировать полностью:
  
  О, Черногория! Чьи взоры
  Не очаруют, не пленят
  Твои заоблачные горы.
  И бездны пропастей? Чей взгляд
  Не залюбуется красою
  Сынов воинственных твоих,
  Лиц загорелых прямотою
  И одеяньем дней былых?
  Вы, откровенные улыбки
  И чернота правдивых глаз,
  И стан осанистый и гибкий,
  Кто не засмотрится на вас?
  Какая стройность, что за плечи!
  Как поступь гордая легка!
  Как русский слух ласкают речи
  Полуродного языка.
  О, Черногория! Невольно
  Благоговеешь пред тобой,
  И сердцу сладостно и больно
  С твоей знакомиться судьбой.
  Со дня, как средь Коссова поля
  В честном бою схоронена
  Славян утраченная воля,
  Три целых века ты одна
  Блюла на изумленье света
  Свободу родины своей;
  Противу полчищ Магомета
  Держалась горсть богатырей.
  Дож и Калиф забыли споры;
  Сковав кольцо несметных сил,
  Они твои сдавили горы;
  Тебе конец уж приходил.
  Венецианский Лев лукавый
  Занес уж лапу над тобой,
  Тебе готовил пир кровавый
  Стамбул, увенчанный луной.
  Но мощною тебя десницей
  Великий Петр оборонил
  И царственною багряницей
  От злых насильников прикрыл.
  Шли годы ... Как в былое время
  За волю билося с Чалмой
  Юнаков доблестное племя.
  И пал над бездною морской
  Крылатый Лев святого Марка.
  Уж твой, казалось, к морю путь
  И свежесть волн лазури яркой
  Вдохнет израненная грудь.
  В ту пору чуждые народы
  Русь избавляла от цепей,
  Мы блага мира и свободы
  Им расточали все щедрей;
  И только братьи соплеменной
  Единоверная страна
  Державе алчной и надменной
  В угоду нами ж отдана...
  Где кровь твоя лилась ручьями,
  В сердца твоих прибрежных сел
  Вцепился жадными когтями
  Двуглавый Австрии Орел. ..
  Но близок день освобожденья:
  Сознав грехи былых годов,
  Их промахи, их заблужденья,
  Мы сбросим гнет твоих оков.
  Недаром с высоты Престола
  Был голос Белого царя
  И грому вещего глагола
  Внимали суша и моря.
  Недаром голос Государя
  Вещал грядущему в завет,
  Что черногорцев Господаря
  У нас вернее друга нет.
  Свети же нам во мрак сознанья
  Все ярче царственный глагол
  Лишь на вершинах гор сиянье,
  Еще во тьме глубокий дол.
  О запылай и над равниной
  Объединения заря!
  Славянство, слейся воедино,
  Любовью братскою горя!
  23.07.1899 г. Цетинье - Петербург.
  
  Действительно, Черногория на протяжении всей своей истории была кровавой ареной, на которой столкнулись в единоборстве три могучие силы - католическая Венеция, мусульманская Османская империя и православное славянство. Константин Романов
  воспел в своем стихотворении славянский союз России и Черногории. Правда, мне несколько обидно за льва Святого Марка, который назван 'венецианским Львом лукавым', занесшим над Черногорией свою когтистую лапу. Венецианская
  республика была не врагом, а скорее - союзником Черногории и не раз помогла черногорцам выстоять в борьбе против турок. Но, увы, приходится признать, что многие католические прелаты Венецианской республики боролись за окатоличивание Черногории и попирали права православных. Из песни слова не выкинешь.
  Во время Первой мировой войны Цетинье оккупировали австро-венгерские войска. После окончания войны и поражения, которое понесли Германия и Австро-Венгрия, 26 ноября 1918 г. Черногория объединилась с Сербией. 11 декабря 1918 г. Сербия
  объединилась с бывшими землями монархии Габсбургов Словенией и Хорватией в Югославское королевство, тогда носившее название Королевства Сербов, Хорватов и Словенцев. Править новым королевством стал представитель сербской династии Александр I Карагеоргиевич, кстати, уроженец Цетинья и сын черногорской княжны Зорки. В это время Цетинье стало приютом для многих российских эмигрантов, бежавших от Октябрьской революции и ужасов Гражданской войны.
  В 1920-1938 гг. черногорским митрополитом с кафедрой в Цетинье стал Гавриил (Дожич), будущий сербский патриарх. При Гаврииле монастырь существенно перестроили, а башня-колокольня приобрела свой современный облик.
  Во время Второй мировой войны Цетинскую митрополичью кафедру занимал будущий священномученик Иоанникий (Липовац). Иоанникий пережил в Цетинье итальянскую оккупацию страны, а в 1944 г. вместе несколькими священниками бежал от наступавших отрядов Иосипа Броз Тито, будущего коммунистического правителя Черногории.
  Митрополит Иоанникий хорошо знал о гонениях на священников Русской Православной церкви, происходивших при большевиках, и не ждал ничего приятного от коммунистического режима Иосипа Броз Тито. Только за короткий период с конца 1941 г. до середины 1942 г. коммунисты убили 14 черногорских священников. А за все годы Второй мировой войны были убиты 88 черногорских священников.
  Иоанникий, увы, тоже пополнил скорбный список жертв репрессий титовских властей. Сербской Православной церковью митрополит был признан священномучеником.
  Гонения на православных священников продолжались в социалистической Югославии и
  в 1950-х гг. В 1954 г. митрополит Арсений (Брадаребич) вместе с еще семью черногорскими священниками был осужден цетинским судом на 11 с половиной лет
  заключения 'за организацию заговора против народного режима в Черногории и антигосударственную деятельность'. 'Вина' владыки состояла в том, что еще
  в 1945 г. он, будучи администратором Загребской митрополии, сказал, что католическая церковь во Время Второй мировой войны сделала много зла православному населению Хорватии. Также черногорскому митрополиту вменили в вину то, что он во бремя встречи с секретарем Всемирного совета церквей Робертом Тобиасом рассказывал о том, 'как народные Власти гонят Сербскую церковь'.
  После освобождения владыки Арсения коммунистические власти Югославии не позволили ему вернуться в Цетинье.
  В 1961 г. на черногорскую митрополичью кафедру был избран Даниил (Дайкович). При Данииле в 1984 . был построено новое здание митрополичьей резиденции, а старое использовано для расширения музейной экспозиции Цетинской ризницы.
  С 1990 г. черногорским митрополитом избран Амфилохий (Радович). В мае 1994 г. Цетинский монастырь посетил Патриарх Московский и всея Руси Алексий II.
  На территории Цетинского монастыря находятся церкви Рождества Пресвятой Богородицы и апостола Петра, окруженные кельями и хозяйственными помещениями. Цетинский монастырь - стариннейший центр религиозного паломничества. На его территории хранятся священные реликвии, принадлежавшие ордену рыцарей Святого Иоанна, Родоса и Мальты (мальтийским рыцарям, иоаннитам). В августе 1799 г. реликвии ордена были торжественно переданы российскому императору Павлу I, провозглашенному Великим магистром ордена иоаннитов.
  Павел намеревался вернуть Мальту потерявшим ее рыцарям и выбить с острова войска Наполеона Бонапарта. Но вскоре император был убит заговорщиками, а Мальтой завладели англичане.
  Мальтийские святыни, переданные орденом Святого Иоанна Иерусалимского, Родоса и Мальты Павлу I, хранились в любимой резиденции императора - Гатчине. В память о торжественной передаче реликвий ордена иоаннитов Павлу Русская Православная церковь даже установила особое празднование, приходившееся на 12 (25) октября. Однако после насильственной смерти Павла I этот праздник только значился в церковных святцах, но практически не праздновался. С 1800 по 1852 г.
  мальтийские святыни хранились уже не в Гатчине, а в Зимнем дворце Санкт-Петербурга.
  В 1852 г. император Николай I лично присутствовал на освящении гатчинского собора во имя Святого Апостола Павла. Это была и дань памяти убитому императору - отцу Николая. В 1800 г. Николай был мальчишкой и хорошо запомнил ночи и дни всевластия гвардии, последовавшие за убийством Павла I. Тогда любой пьяный гвардеец мог отпихнуть цесаревича от двери, назвать 'царенком' и даже отодрать за уши! Тяжелые детские воспоминания, связанные с убийством отца и воцарением старшего брата
  Александра I, оставили страшный след в душе Николая и сделали его нервным, вспыльчивым и жестоким к тем, кого он считал врагами - своими, а значит, Отечества. Николай I не отделял себя от Отечества и, подобно французскому абсолютному монарху Людовику XIV, считал, что 'государство - это я!'. При Николае I его подданным предписывалось забыть о введенных Александром Благословенным вольностях. Император был нетерпим к инакомыслию и отличался железной волей.
  Итак, Николай I освятил в Гатчине храм и, по просьбе прихожан и собственной воле, решился на ежегодное перенесение мальтийских реликвий из Зимнего дворца в построенную церковь. Так это и происходило каждый год 12 октября - и в царствование Николая, и после его смерти. Николая просили навсегда передать святыни в Гатчинский храм, но император согласился только на их ежегодное перенесение в Гатчину и возвращение во дворец после празднований.
  Вплоть до Октябрьской революции 1917 г. мальтийские реликвии хранились в Зимнем дворце, а в 1919 г. были вывезены за границу. Вдовствующая императрица Мария Федоровна, августейшая матушка расстрелянного большевиками Николая II, завещала реликвии Острожскому монастырю в Черногории.
  А из горного монастыря Острог они были перенесены в Цетинский монастырь. Впрочем, икона Божьей Матери 'Одигитрия Филермская', относившаяся к числу завещанных императрицей Марией Федоровной святынь, хранится сейчас не в Цетинском
  монастыре, а в Национальном музее города.
  Это одна из самых чтимых христианским миром икон Богородицы, единственное дошедшее до наших дней произведение Евангелиста и апостола Луки, один
  из немногих образов, написанных апостолом еще при жизни Богородицы. Создание этой иконы относят к 46 г. н.э. Филермской ее называют в честь горы Филермос на острове Родос, где икона хранилась долгое время, в греческом монастыре на вершине горы. Небезынтересно, что рыцари-иоанниты обрели святыни ордена на нежно и горячо любимом ими острове Родос, получив их в дар от турецкого султана. Однако после того, как султан Сулейман Великолепный отбил Родос у стойко и упорно сопротивлявшихся рыцарей, выжившие иоанниты погрузили реликвии на свои корабли и во главе с Великим магистром Вилье де Л'Иль Аданом покинули остров. Иоанниты нашли прибежище на острове Мальта, который и стал резиденцией ордена на долгие века. Перед иконой Богоматери, привезенной с любимого Родоса, на коленях молился во время Великой осады Мальты 1565 г. магистр ордена Жан Паризо де ла Валетт. Пречистая Дева Мария прислушалась к его молитвам и помогла спасти остров от турецкого нашествия.
  По поводу 'мальтийских святынь' рассказывают многое, но среди основных версий их пути с Мальты в Российскую империю и из Российской империи в Черногорию можно выделить следующие. После Октябрьской революции они некоторое время хранились в Копенгагене у вдовствующей императрицы Марии Федоровны, бывшей датской принцессы Дагмары, матери Николая II, затем в православной церкви в Берлине и при дворе первой и последней правящей югославской династии Карагеоргиевичей в Белграде. Вторая мировая война заставила членов королевской семьи Карагеоргиевичей покинуть
  страну. Святыни были надежно спрятаны в одном из отдаленных черногорских монастырей. Затем их следы на некоторое время затерялись. В конечном итоге, святыни были обнаружены в Острожском монастыре, опознаны и переданы в дар Цетинскому монастырю. К числу святынь Мальтийского ордена относятся и величайшие реликвии христианского мира: десница святого Иоанна Предтечи (Иоанна Крестителя) и частица Креста Господня.
  Предположительно, Цетинский монастырь возводился мастерами из Приморья. В середине его была воздвигнута церковь Рождества Пресвятой Богородицы, окруженная колоннадой. По краям участка располагались монастырские постройки и малая церковь Святого Петра. В наружных стенах зданий были проделаны бойницы, а весь монастырь был опоясан рвом и оградой из кольев на случай нападения врагов.
  Современный монастырский комплекс начал строиться при владыке Черногорском Данииле в 1701 г. При его возведении использовалась часть кладки старого, разрушенного турками монастыря. В церкви Рождества Богородицы, построенной из тесаного камня, наряду с описанными выше реликвиями ордена рыцарей святого Иоанна Иерусалимского, Родоса и Мальты, хранится одна из величайших черногорских святынь - мощи святого Петра Цетинского. Церковь знаменита богатым резным иконостасом работы греческих мастеров середины XIX в. Плащаница и крест покрывают мощи святого Иоанна Крестителя.
  Иконы в этой церкви написаны мастером Николаем Аспиоти с острова Корфу (по другим данным - братьями Джиновски из Македонии). На месте Престольного образа - икона Святого Петра Цетинского. В церкви находятся две гробницы: у южной стены - черногорского князя (1852-1860) Данила I Петровича Негоша, а у северной стены - его брата воеводы Мирко, который за свои победы над турками был назван 'мечом Черногории', а за безжалостную жестокость получил в народе прозвание "Вампира"..
  В монастырском дворе похоронена вдова первого светского князя Черногории Данила Петровича Негоша Даринка, а слева от входа в монастырь находится надгробие с крестом черногорского митрополита (1885-1920) Митрофана (Бана), рукоположенного в епископы в Исаакиевском соборе Петербурга 6 апреля 1885 г. (в день 1000-летия памяти славянского первоучителя Святого Мефодия). В келии Святого Петра Цетинского хранится частица мощей Феодора Стратилата.
  В ризнице-музее монастыря выставлены корона Святого Стефана Дечанского, епитрахиль Святого Саввы I, облачения черногорских митрополитов и дары русских императоров, а также ценное собрание рукописных и печатных книг XIII-XIX вв.
  Между монастырем и дворцом-музеем черногорского короля Николы, на руинах старинного "Иван-бегова" монастыря, стоит придворная церковь Рождества Пресвятой Богородицы, приписанная к Цетинскому монастырю и являющаяся ныне храмом Цетинской семинарии. Сама Цетинская семинария расположена неподалеку от монастыря, в бывшем здание церковного суда.
  Поблизости от семинарии, на Негошевой улице, нашлось место для редакций журнала 'Светигора' и православного радио 'Светигора', там в качестве сотрудников работают цетинские монахи.
  Как уже упоминалось, над монастырем, на вершине горы Орлиный Крест, расположен мавзолей владыки Данилы, представляющий собой открытую часовню. С Орлиного Креста открывается удивительный по красоте вид на горный массив Ловчен, на одной из вершин которого - на Езерском Врху (Озерной Вершине) - похоронен черногорский владыка, просветитель и поэт Петр II Петрович Негош. Построенная при его жизни в качестве будущей усыпальницы церковь Святого Петра Цетинского была снесена атеистическими титовскими властями в 1972 г., а на ее месте воздвигнут помпезный светский мавзолей.
  Нынешний настоятель Цетинского монастыря - игумен Лука (Анич), магистр истории искусств. В монастыре сейчас - более десяти монахов и послушников. В монастырской церкви Рождества Пресвятой Богородицы были перезахоронены останки последнего короля Черногории Николы I и его супруги Милены. Возле церкви сохранилась часть кладки старой монастырской стены. Уже в 1980-х гг. здесь во время раскопок были найдены останки основателя Цетинье князя Ивана Црноевича.
  Именно в Цетинском монастыре Святого Петра были напечатаны первые на Балканах книги на кириллице - 'Восемь отражений', 'Октоих первогласник', 'Псалтырь', 'Требник' и 'Четвероевангелие'. В 1880 г. на территории монастыря открылась первая в Черногории средняя школа.
  Словом, Цетинский монастырь - не только святыня из святынь, тайна из тайн, но и источник образования и культуры. Но не только духовную жажду можно утолить там. У монастырских ворот есть небольшой освященный родник, в котором обязательно омывают лицо и руки уставшие паломники. Эта вода всегда прохладна, даже в самый жаркий летний день! Подойдите к нему и вы, умойтесь прохладной целебной влагой - и пусть мир войдет в вашу душу и останется в ней надолго!
  Цетинскому монастырю я посвятила стихотворение, которым хочу завершить эту главу.
  
  Цетинской обители.
  
  Кружево веры плету я легко и смиренно.
  Серой обители стены - доспехи сердец.
  Волн бирюзу покрывает ажурная пена,
  Словно невесту - фата и венчальный венец.
  Белая Дева, взгляни на нас, грешных и сирых,
  Лик свой нетленный измученным детям яви!
  Мы так устали, и мы тебя молим всем миром:
  'Дай нам приникнуть устами к Господней любви!'
  Так приникает ребенок к щеке материнской,
  Так приникает невеста к губам жениха.
  Каждый из нас для великого чуда родился,
  Ты на нас смотришь с иконы - нежна и тиха.
  Вечная Женственность в мире, как тихая ласка,
  Верная пристань для тех, кто не в силах идти.
  Я расскажу тебе, милый, бессмертную сказку,
  Чтобы всем cepдцeм беду от тебя отвести.
  
  ВОТЧИНА РОДА НЕГОШЕЙ.
  
  Мы выезжаем из Цетинье ... Наш водитель Марко Пешикан, ас горных дорог, ведет машину по таким склонам, что дух захватывает. Oт восхищения и одновременно от ощущения свободы и покоя. Тех самых свободы и покоя, о которых так мечтал Александр Сергеевич Пушкин и которых он, увы, не находил в Российской империи николаевских времен.
  А здесь все - свобода и все - покой! Склон горы Ловчен, национальной святыни Черногории, той самой, на вершине которой нашел последнее успокоение духовный и светский владыка страны, прекрасный поэт и философ Петр II Петрович Негош.
  Внизу, в зеленой горной долине, где такой чистый воздух, что голова начинает с непривычки кружиться, расположилось село Негуши (Негоши). Небольшая долина надежно окружена, защищена горами. Нежно-зеленая травка, по которой гордо прогуливаются петух с ярко-красным хохолком и его куриный "гарем"; они встречают нас первыми. Вокруг белые или серые каменные домики с красными черепичными крышами. Хочется снять туфли и пройтись по траве босиком. Ощущение полной
  раскованности и в то же бремя удивительного умиротворения. Ах, оставьте меня здесь, оставьте, пожалуйста, на неделю, на месяц, на год! Можно в деревянных домиках, выстроенных для туристов, а можно в любом из каменных домов местных жителей, где гостям предлагают sobe и apartmani (комнаты и апартаменты).
  На каждом втором доме написано prshut, sir или med (пршут, сыр, мед). Здесь делают одни из самых лучших в Черногории вяленых окороков и тонкую, нежнейшую ветчину - пршут, здесь гонят прозрачную, как слеза, лозовачу - виноградную ракию.
  В Негушах - мягкий, островатый на вкус сыр и прозрачный, тягучий мед.
  Пршут заслуживает отдельного рассказа. Это традиционный сербский и черногорский копченый окорок: его сначала коптят на углях, а потом довяливают на ветру. Мясо становится ароматным и почти прозрачным на срезе. Впрочем, и здесь не обошлось без итальянского влияния - недаром название сродни аналогичному мясному деликатесу Апеннинских кулинаров: "прошютто". Можно купить кусочек пршута на развес, или даже целую свиную ногу. А заодно и местные оливки - уж очень они хороши!
  Все это предлагается туристам и в уютных двориках местных домов, и в живописных придорожных кафе (конобах). Обязательно попросите у конобара - официанта (или конобарицы - официантки) знаменитое негушское красное вино - "црно вино"; оно действительно глубокого красновато-черного оттенка. И пусть принесут домашнее оливковое масло, и тогда вы поймете, что настоящее оливковое масло - не желтое, а
  нежно-зеленое, цвета весенней травы.
  Мы расположились за деревянными столами негушской конобы (ресторана) - Nieguska sijela. Мы перекусывали во дворе ресторана, на свежем воздухе, а внутри все было оформлено в национальном черногорском стиле. Висели картины и фотографии на этническую тематику, старинные музыкальные инструменты, предметы быта и старинное оружие, без которого немыслим настоящий черногорский дом. В ресторане гостям продавали всякую гастрономически-сувенирную всячину - напитки (виноградная ракия - лоза, полынный ликер - пелинковац, вина), самый лучший негушский пршут, сыр и мед. Во дворе, на импровизированной эстраде, пели и читали стихи. Мы попали на сельский праздник, посвященный истории Негошей - местности и рода.
  Село - гнездо славного рода Негошей, из которого вышла целая плеяда владык Черногории, и духовных, и светских. Здесь расположен дом-музей славной семьи. В этом доме родился мальчик, названный при крещении Радивоем и ставший гордостью и владыкой Черногории под именем Петра II Петровича Негоша. У входа в дом-музей стоит суровый, одетый в черное пожилой черногорец - то ли страж, то ли распорядитель музея. Старики, да и молодые, здесь все такие: гордые, смелые, решительные, горячие! Юнаки, одним словом!
  А юнак никогда не отступит перед врагами или препятствиями, никогда не опустит гордую голову, не согнет плечи, не струсит в бою, не испугается жизненных неурядиц. Вдохновенный поэт и певец Владимир Семенович Высоцкий был поразительно прав в их характеристике. Черногорские юнаки такие же сильные и несокрушимые, как их горы. Их внутренняя сила нередко сочетается с огромным талантом, как это
  было у Радивоя - Петра II Петровича Негоша, митрополита, правителя Черногории, поэта, писателя, мыслителя.
  Его история началась с рождения 13 ноября 1813 г. в селе Негуши, сердце Черногории, в детстве он носил имя Радивой (Раде) Томов Петрович. Его родителями были Томо Марков Петрович и Ивана Пророкович-Петрович, а дядей - сам тогдашний духовный и светский владыка Черногории Петр I Петрович Негош. В Черногории испокон веков митрополит был одновременно и светским властителем, поэтому страна считалась теократией, то есть государством, управляемым Богом и церковью.
  Власть в теократической Черногории передавалась династически, соответственно, от дяди к племяннику. Владыка, он же - митрополит, как и подобает высшему духовенству в православии, жениться не мог, и поэтому передавал власть одному из своих племянников. Род Петровичей Негошей с 1697 по 1918 г. являлся правящей династией в Черногории (с 1697 г. - в качестве митрополитов Черногорских, с 1852 г. - князей, с 191О г. - королей).
  'Ружье было его первой забавой, а гусли были ему первым учителем, - рассказывает биограф Петра II Петровича Негоша Любо Ненадович. - Сербская слава была его первая любовь, а звездное небо - первая загадка. С высот Ловчева еще мальчиком несчетное число раз видел он, как поднимается солнце из-за далеких, покрытых снегом гор, а под игру гуслей он слушал песню, которая ему говорила, что за теми горами - Косово и Призрен, что там по прекрасным и плодоносным долинам протекают Лаба и Ситница. Сколько раз видел он, как солнце спускалось в пучину синего моря, а песня ему говорила, что за этим морем живут латиняне. С высот Ловчена он мог видеть все границы небольшой Черногории, а гусли ему напоминали далекие и необозримые границы обширного Сербского царства. Он видел черногорцев, стеснившихся в скалах, а песня ему говорила, что турки взяли поле, а латиняне море, и им остались одни лишь каменистые и бесплодные горы'.
  Петр I Петрович Негош выбрал наследником сначала старшего племянника - Джордже Савова Петровича - и послал юношу на учебу в Россию. Однако Джордже (Георгий) не обнаружил склонности к церковному служению и перешел на русскую военную службу.
  Тогда владыка изменил свою волю и назвал преемником другого племянника - Радивоя Томова Петровича. Эго был правильный выбор. Радивой принял монашество под именем Петра.
  Дядя Радивоя прожил долгую и славную жизнь и умер в 83 года. Духовная и светская власть в Черногории перешла к Радивою, ставшему Петром II Петровичем Негошем. Еще в юности Радивой учился в Саввинском монастыре и Цетинском монастыре у поэта и историка Симо Милутиновича.
  'Подобно Платону, - рассказывает биограф Негоша Любо Ненадович, - он учил своих учеников, прогуливаясь по зеленым лугам или в прохладной тени гранатовых деревьев. В десять минут он им наговорит и о греческих богах, и о посадке картофеля, о философии и о гайдуке Велько. Он рассказывал им о героях старого времени так, как будто видел их живыми, будто лично их знал. Ученики слушали его охотно. Он был их друг и приятель. Гусли, песни, стрельба из ружей были их общей забавой. Вместе с учителем они бегали, прыгали, бросали камни и боролись. Это
  были спартанские игры, которые укрепляли душу и тело, которые воспитывали мужество'.
  Когда Петр II Петрович Негош вступил в дела правления, ему пришлось столкнуться с большими внутри- и внешнеполитическими трудностями. В Боснии и Герцеговине началось восстание славянского христианского населения против турок. Петр Негош от имени Черногории, пообещал восставшим поддержку. Однако эта поддержка угрожала втягиванием Черногории в войну с Оттоманской Партой. В этой невыносимо тяжелой для края ситуации Негошу помогал русский консул в Дубровнике, серб по происхождению Иеремия Гагич, посредник между Черногорией и Российской империей.
  В 1833 г. Петр II Петрович Негош, как прежде и другие черногорские митрополиты, совершил поездку в далекую Россию, которая представлялась ему матерью-заступницей Черногории. Во многом тогда это было действительно так: Российская империя помогла Черногории бороться с турками за национальную независимость, выделяла крупные денежные пожертвования, представляла черногорские интересы перед державами Европы. Именно в те времена у черногорцев выработалось восторженное и несколько идеализированное представление о матушке-России, которое сохраняется и сейчас.
  Современные черногорцы в большинстве своем видят современную Россию скорее духовной наследницей Российской империи, забывая, что прежняя Россия, Россия до Октябрьской революции, оборвалась в 1920 г. над 'морем черным и глухим', ушла вместе с разбитыми войсками генерала П.Н. Врангеля из Крыма. Но для черногорцев эта дореволюционная Россия вообще не исчезала. С почти таким же пиететом многие черногорцы относятся и к СССР. Когда они говорят о Москве и Санкт-Петербурге, то представляют себе славные города Российской империи или Советского Союза, но никак не нынешние постиндустриальные мегаполисы; при чем это касается даже тех, кто побывал в России.
  В Санкт-Петербурге Петра II Петровича Негоша посвятили в сан епископа Черногорского и Брдского Русской Православной церкви. В 1834 г. он был утвержден российским Синодом в сане архиепископа, а в 1844 г. - в сане митрополита Черногорского и Брдского.
  Дядя Петра II Петровича Негоша, Петр I, до последнего часа своей жизни отстаивал независимость Черногории. От всех - турок, французов, австрийцев. Когда однажды австрийский консул предложил Петру I Негошу продать империи Габсбургов часть черногорской земли, владыка гневно ответил: 'Ни покрытой льдом скалы не продам ни за какие блага, потому что эти скалы облиты геройской кровью. Засыпьте эти голые камни золотом, и тогда не удастся вам купить меня вашими деньгами. Не нужно мне богатств и благ мира сего, мне дорога лишь честь моя и моего народа, с которой желаю жить и умереть'.
  Его племянник, Петр II, писал русскому консулу Гагичу: 'Если бы мы перестали дорожить своим, наше племя исчезло бы среди многочисленных соседей. Мы не отдаем без пролития крови то, что в течение целого ряда веков защищали нашей кровью, и скорее готовы погибнуть, чем быть турецкими подданными. Черная Гора никогда
  не принадлежала туркам, хотя турки несколько раз ее опустошали и предавали огню'.
  Оттоманская Порта неоднократно пыталась склонить Петра II Петровича Негоша к признанию вассальной зависимости. Но все эти попытки Негош гордо и с достоинством отвергал. 'Порта мне даст те же права и отличия, которые она благоволила дать бывшему сербскому князю Милошу, - заявил черногорский владыка. - Но такие предложения и обещания способны отуманить лишь того, кто своей личной пользе и выгоде жертвует общим благом, а не того, кто в счастье народа ищет и находит свое счастье'.
  В 1838 г. в договоре с герцеговинским визирем Негошу удалось наконец добиться формального признания Турцией независимости Черногории. Это было одним из его главных свершений, как и установление черногорско-австрийской границы
  в Адриатическом Приморье.
  Но победы Негоша лежат не только в области политической. 'Вотчиной его сердца', важнейшей заботой его жизни были культура и образование родного края. Просвещением, поэзией, народным образованием Негош занимался всю жизнь - и как митрополит, и как величайший поэт и христианский философ Черногории.
  Именно Петр II Петрович Негош основал в Цетинье школу и типографию. Этот великий поэт своей земли издал сборник сербских народных песен 'Зеркало сербское' (1845), куда включил и песни собственного сочинения. Негош - автор сборников стихов 'Цетинский пустынник' (1834), 'Лик ярости турецкой' (1834), эпической поэмы 'Свободиада' (1835, опубликована 1854), поэм 'Луч микрокосма' (1845), 'Горный венец' (1847) и 'Самозванец Стефан Малый' (1847, издана 1851).
  Негош по праву считался одним из самых образованных людей в Черногории. Он прекрасно знал русский, старославянский и латинский языки, читал и изучал 'Слово о полку Игореве', Петрарку и Данте в оригинале, как и французских поэтов. Но главным его увлечением была сербская народная поэзия - источник тем и мотивов
  'Горного венца', 'лебединой песни' митрополита и поэта.
  Поэму 'Горный венец' Негош назвал 'историческим событием конца XVII века'. Под этим историческим событием подразумевается 'Рождественский вечер' (Бадньи вече), когда были изгнаны из пределов Черногории турки и их местные сторонники - потурченцы. В те жестокие времена Черной Горе грозило 'турецкое море'. Эго море захлестывало Черную Гору, как одинокую скалу или как островок в океане. Оставалось либо "отуречиться" и потерять свою национальную независимость и гордость, или вступить с турками в неминуемое столкновение. Черногорцы выбрали непримиримую борьбу с турками и их местными сторонниками. Возглавил эту борьбу предок автора 'Горного венца' - владыка Данила Негош. Он - один из главных героев поэмы.
  В 1837 г., во время своего второго посещения России, Петр II Петрович Негош совершил паломническую поездку во Псков, в Святогорский монастырь, чтобы поклониться праху величайшего поэта России - Александра Сергеевича Пушкина. Черногорский владыка-поэт чувствовал глубокое внутреннее родство с закатившимся солнцем русской поэзии.
  Однако главной причиной второй поездки Негоша в Россию стала просьба о помощи. В то время в Черногории был неурожай и голод, и Негош решил попросить у русского правительства помощи голодающим. Помощь была получена.
  Ни югославские, ни русские исследователи не знают наверняка, встречались ли Негош
  и Пушкин в 1833 г. во время первого посещения черногорским владыкой и поэтом Российской империи. Однако Негош был очень хорошо знаком с поэзией Державина
  и Пушкина, а Пушкин имел представление о сербском народном творчестве и читал сборник Вука Караджича, великого сербского просветителя. В библиотеке
  А.С. Пушкина находился 'Српски риjечник', а также сербско-немецко-латинский словарь (Вена, 1818 ), в котором поэт взял в скобки текст, относящийся к городу
  Цетинье, реке Цетинье и цетинцам.
  В 1845 г. в сборнике народных песен 'Српско огледало', изданном в Белграде, на первой странице этого сборника, Негош опубликовал стихотворение 'Тени Пушкина'. Считается, что это стихотворение отражает впечатления черногорского поэта
  от поездки в Святогорский монастырь, к могиле Пушкина. Борис Слуцкий перевел это стихотворение, которое черногорский ученик посвятил русскому учителю рифм и вдохновения, так:
  
  Над многоочитым звездным сводом
  и под самой верхней сферой неба,
  там, где взгляд людской достичь не может
  юных солнц бессменное рожденье, -
  выбитые из кремня творца рукою,
  осыпаются они роями, -
  там и был зачат твой гений
  и поэзией миропомазан;
  из тех мест, где вспыхивают зори,
  к людям прилетел твой гений.
  Все, что может совершить геройство,
  на алтарь чудесный я слагаю,
  посвящаю я святому праху
  твоему, певец счастливый
  своего великого народа.
  
  Над рабочим столом Негоша с 1837 г. и до самой смерти висели портреты Пушкина и Байрона. Негош заказал в России 'Сочинения' Пушкина в первом, посмертном,
  издании 1838-1841 гг. Это издание и поныне хранится в библиотеке черногорского митрополита в Цетинье.
  В 1838 г., вместе со своим секретарем Дмитрием Медаковичем, Негош издавал литературный ежегодник 'Горлица'. Первый выпуск этого сборника был отпечатан в 1838 г. В этом сборнике были опубликованы два стихотворения из 'Песен западных славян' Пушкина: 'Бонапарт и черногорцы' и 'Песня о Георгии Черном'.
  Стихотворение 'Бонапарт и черногорцы' рассказывает о драматическом периоде французского противостояния с Черногорией в эпоху Наполеоновских войн, закончившемся для французов целым рядом поражений. Это стихотворение до сих пор очень любят черногорцы и охотно цитируют черногорские гиды, проводящие экскурсии для наших туристов. Вот оно:
  
  Черногорцы? что такое? -
  Бонапарте вопросил. -
  Правда ль: это племя злое,
  Не боится наших сил?
  Так раскаятся ж нахалы:
  Объявить их старшинам,
  Чтобы ружья и кинжалы
  Все несли к моим ногам'.
  Вот он шлет на нас пехоту
  С сотней пушек и мортир,
  И своих мамлюков роту,
  И косматых кирасир.
  Нам сдаваться нет охоты, -
  Черноrорцы таковы!
  Для коней и для пехоты
  Камни есть у нас и рвы.
  Мы засели в наши норы
  И гостей незваных ждем, -
  Вот они вступили в горы,
  Истребляя все кругом.
  Идут тесно под скалами.
  Вдруг смятение!_ Глядят:
  У себя над головами
  Красных шапок видят ряд.
  'Стой! пали! Пусть каждый сбросит
  Черногорца одного.
  Здесь пощады враг не просит:
  Не щадите ж никого!'
  Ружья грянули, - упали
  Шапки красные с шестов:
  Мы под ними ниц лежали,
  Притаясь между кустов.
  Дружным залпом отвечали
  Мы французам. - 'Эго что? -
  Удивясь, они сказали, -
  Эхо, что ли?' Нет, не то!
  Их полковник повалился.
  С ним сто двадцать человек.
  Весь отряд его смутился,
  Кто, как мог, пустился в бег.
  И французы ненавидят
  С той поры наш вольный край
  И краснеют, коль завидят
  Шапку нашу невзначай.
  
  Впрочем, не лишним будет упомянуть, что ни 'сотен пушек и мортир', ни 'косматых кирасир', ни императорской гвардии в экспедициях против черногорцев не участвовало. Все это - плод живописного воображения сочинителей черногорских народных песен, послуживших для Пушкина источником вдохновения. Наполеоновские силы, ходившие походами против черногорцев, никогда не превышали нескольких пехотных батальонов, поддержанных в лучшем случае батареей-другой орудий.
  А вот о красных шапках черногорцев, воспетых Пушкиным, хотелось бы сказать особо. Красные шапки, или черные с красным верхом, с вышитым золотом черногорским
  двуглавым орлом или национальным узором, - непременный атрибут каждого черногорского юнака. Их обязательно надо носить для статуса - и в мирной жизни, и в битве. Это как шляпа с перьями для мушкетера или рыцарски шлем с плюмажем... Невозможно представить черногорца в национальной одежде без черной шапки с красным верхом! Такая шапка (черногорцы называют ее 'капа') - символ мужественности и силы.
  Черная окантовка шапки символизирует скорбь по утраченному величию своей страны, красный верх - цвета крови, пролитой в боях за свободу. Пять золотых полос, которые нередко вышивают на шапке, обозначают пять сотен лет борьбы против турецкого владычества.
  Шапку также украшает либо национальная вышивка, либо черногорский
  герб, похожий на российский. Это коронованный двуглавый орел, на груди которого расположен щит с изображением льва - символа мужества и рыцарственности,
  и, кроме того, эмблемы средневековой союзницы Черногории - Венеции. Такая вот геральдическая эклектика.
  Но вернемся к биографии Петра II Петрович Негоша. Он скончался в 1851 г. от туберкулеза. В знак величайшего народного почтения к этому светлому человеку Негоша похоронили как хоронят лучших героев - 'на самом высоком месте', на самой сильной и могучей горе страны по имени Ловчен.
  Гора ли приютила поэта, или поэт после смерти стал горой - кто знает?! Вернее, знает только Господь. На горе Ловчен расположен мавзолей, в котором упокоился просвещенный правитель, философ и поэт. Про таких, как Негош, говорят - 'человек-гора'. Это значит - мудрый и сильный, как горы.
  Святыня Черногории - гора Ловчен - высится могучей громадой на побережье около города Котор. Ловчен - символ черногорской государственности. Самая высокая центральная часть горного массива Ловчен объявлена Национальным парком. На ее вершине Езерски Врх и расположен мавзолей Петра II Петровича Негоша.
  Место для своей могилы он выбрал сам еще при жизни. Поэт-владыка приказал построить часовню 'на самом высоком месте' и сам трудился на ее постройке.
  Советники спрашивали у Негоша: 'Почему вы не выбрали соседний пик Ловчена, Штировник, ведь он выше?!' А Негош отвечал: 'На Штиробнике пусть похоронят того,
  кого народ сочтет умнее меня и будет уважать сильнее!'
  До сих пор на Штиробнике никого не хоронили.
  Когда Австро-Венгрия в годы Первой мировой войны захватила Черногорию, на Ловчене шли тяжелые бои, и часовня, построенная Негошем, сильно пострадала. Останки владыки перенесли в Цетинский монастырь и перезахоронили. В 1920 г. король
  сербов, хорватов и словенцев Александр Карагеоргиевич построил в Цетинском монастыре часовню, куда и возложили останки Негоша. Часовню, возведенную королем Александром, приказали разрушить коммунистические власти Иосипа Броз Тито. Вместо
  часовни на горе Ловчен возвели мавзолей в венском стиле, который наверняка бы не понравился Петру II Петровичу Негошу. Автором проекта мавзолея был Иван Мештрович, ни разу в жизни не бывавший на Ловчене. Так или иначе, но Петр II Петрович Негош до сих пор покоится в построенном по проекту Ивана Мештровича мавзолее. И черногорская, и сербская общественность требует поставить вместо помпезного мавзолея маленькую часовню, как того хотел сам Негош. Но этого, увы, не удается добиться.
  Дорога к мавзолею Негоша на горе Ловчен - очень непростая. Придется оставить туристический автобус или машину и пройти пешком по лестнице 461 ступеньку через каменный туннель. Но если вы преодолеете это препятствие, то перед вами
  откроется захватывающий вид: с Ловчена видна большая часть Черногории - Бока-Которский залив и Цетинье.
  Русский литератор и поэт, заместитель главного редактора журнала 'Славянская душа' Виктор Будаков написал о горе Ловчен и покоящемся на ее вершине поэте чудесные стихи. Процитируем их полностью:
  
  Черногорская твердыня.
  (Виктор Будаков)
  Что ж, черногорский Ловчен я не видел, -
  Гора к горе с обрывной крутизной,
  Но ни к чему всезнающие гиды,
  Чтоб черногорский образ был со мной.
  Не с Ловчена ль - свечи неугасимой -
  Взглянуть и, может, пропадает мгла? ..
  Как Негош ездил в прежнюю Россию,
  И прежняя Россия помогла.
  И где его могильный крест высокий -
  С горы всю Черногорию видать.
  И прошлым близок край горнодалекий,
  Но долго ли - и прошлое предать?
  Ужели смысл 'порядка мирового' -
  Чтоб на подмене, лжи и на крови?
  О черногорцах - пушкинское слово,
  Исполненное веры, и любви!
  Во все века - довольства и обиды.
  И за волнами - волны бытия.
  Что ж, черногорский Ловчен я не видел.
  В душе мой Ловчен. Ловчен вижу я!
  
  На Ловчен нужно подняться для того, чтобы поклониться праху 'человека-горы' Петра II Петровича Негоша. А в его родные Негуши стоит приехать, чтобы почувствовать и полюбить семейное гнездо поэта, деревню в надежно защищенной горами зеленой долине, где самый свежий в Черногории воздух и самый сладкий, прозрачный, как вода горных ручьев, мед. "Золотистого меда струя из бутылки текла..." Так бывает не только в Тавриде - Крыму, но и в Черногории, где мед можно не только есть ложкой, но и пить из хрустальной чаши или из пахнущей свежестью деревянной миски, как это делали наши предки-славяне...
  А в завершение мое стихотворение о черных горах Негошева края:
  
  Над горами печаль вековая,
  Но печаль эта - дивно светла.
  Тот костер, что вдали замирает,
  Дева Света в ладонях несла.
  Приникая к зеленому лону
  Этих сильных, как солнце, холмов,
  Я смотрю, как корабль Аполлона
  Уплывает в лазурь облаков.
  Византийское вещее слово
  И славянского кружева снег
  Сплетены так же вечно и ново,
  Как с любовью сплетен человек.
  И душа ни о чем не жалеет
  В сине-пепельной, ласковой мгле.
  На тебя, Богоматерь, надеюсь
  И твоей улыбаюсь земле!
  
  ОСТРОЖСКИЙ МОНАСТЫРЬ. ЗДЕСЬ ЛЕЧАТ ДУШИ.
  
  Острог - монастырь Святого Василия Острожского - величайшая православная святыня Черногории. В старину паломники добирались туда пешком, опираясь на длинные деревянные посохи. Карабкались вверх, по кручам, стирали ноги в кровь. Когда было совсем тяжко, устраивали привалы: разводили в костер или просто сидели на обочине горной тропы или на лужайке, подкрепляясь взятыми в дорогу хлебом, сыром и медом. Молились Господу, чтобы дойти до монастыря, чтобы в дороге лихие люди не напали или злая беда не приключилась. А когда добирались все-таки до стен монастыря, то благодарили Господа за то, что Он дал возможность подышать необыкновенным - чистым и бодрящим, придающим силы, воздухом обители.
  Сейчас в обитель приезжают на комфортных туристических автобусах или на машинах. Редкие чудаки приходят пешком (впрочем, я и таких видала!). Но для тех, кто решится пройти хотя бы часть пути пешком, в обители продаются паломнические посохи - настоящие, вырезанные из дерева, с молитвенными надписями, читая которые еще больше убеждаешься, что в Острожский монастырь приходят, а не приезжают. Тогда будет эффект восхождения, а не просто познавательной поездки в свое удовольствие.
  А когда войдете, трижды перекрестясь, в монастырский двор, откуда открывается восхитительный вид на горы, обязательно умойтесь местной водой. Утолите жажду прохладной монастырской водицей! Она - кристально чистая и вселяет силы не меньше, чем воздух обители. Впрочем, и для тех, кто приезжает на автобусе, есть свои сюрпризы. Когда туристический автобус поднимается вверх, к обители, врезанной в горы, расположенной почти у самого неба, черногорский водитель покоряет такие узкие горные дороги, что некоторые туристы испуганно вздрагивают или даже вскрикивают. Но бояться совершенно не стоит: черногорские водители - мастера своего дела, они всю жизнь ездили по такой крутизне. А вот иностранцу-туристу в первый же приезд в Черногорию брать машину напрокат я бы не советовала. Для местных горные дороги знакомы с детства, а чужим они могут показаться обманчиво легкими, тогда как на самом деле все обстоит не так уж просто.
  Острожский монастырь находится на расстоянии около 30 км к западу от столицы Черногории - Подгорицы, у подножия скалы Острошка Греда (Ostrоska Greda), в 8 км от дороги, соединяющей города Подгорица и Никшич. Добраться до монастыря можно и
  рейсовым автобусом из Никшича или Подгорицы.
  Туристы часто спрашивают у гидов, почему многие черногорские православные монастыри строились в удаленных и труднодоступных местах. Так, Острожский монастырь расположен на высоте 900 м над уровнем моря. Наш гид Душан ответил, что на такие вершины редко забирались турки, постоянно грабившие и разорявшие обители, расположенные в низинах. К тому же в монастыре на вершине горы легче было отразить турецкую осаду. Но была и другая причина. Чистые духом часто уходят на горы, подальше от мирских страстей и треволнений, чтобы смотреть оттуда на мир и обращать взгляд к небесам, к Богу. От горы до неба - рукой подать!
  'Каждому народу и всегда Всечеловеколюбивый Господь дарит через Церковь свою
  святителей, которые благочестивый народ Его будут просвещать и освящать, а земной их путь к Царству Небесному направлять', - читаем мы в Житии Святого Василия Острожского, изданном в самом монастыре в 201О г. И далее: 'Захолмской земле сербской, а также целому роду Святосаввскому Господь во времена тяжкого турецкого ига дал святого и богоносного отца нашего Василия, новопреставленного чудотворца Острожского и Захолмского'.
  Захолмская земля сербская - это Черногория, ибо связи Черногории и Сербии, культурные, духовные, родовые, экономические, и до сих пор необыкновенно тесны. А род Святосаввский - это народ, духовно окормленный Святым Саввой, святителем древней Сербии, отплывшим из черногорской Будвы на греческую святую гору Афон, чтобы основать там Хиландарский монастырь.
  Святой Василий Острожский родился в Хумском крае, то есть на территории нынешней Герцеговины. Этот край духовно окормлял до своего ухода на Афон Святой Савва. Малая родина Святого Василия - деревня Мрконич в Поповом Поле, где 28 декабря 161О г. у благочестивых православных родителей Петра Йовановича и жены его Анастасии родился сын Стоян.
  С детства Стоян - будущий Василий Острожский - отличался живой и горячей верой. Семья была бедная, еле сводила концы с концами. К тому же Йовановичей не любили соседи-потурченцы за то, что эта семья оставалась твердой в своем православии, а они сами отступили от веры отцов. Слабые духом всегда не любят тех, кто верен своим убеждениям.
  Грамоте Стоян учился в православном монастыре Завала, воздвигнутом в честь Введения Пресвятой Богородицы. Игуменом этого монастыря был дядя мальчика - отец Серафим. Монастырь Завала считался одним из самых почитаемых среди православного люда Герцеговины. Здесь хранилось немало редких книг и рукописей, так что юный Стоян оказался в cepдцe не только веры, но и культуры родного края. В монастыре Завала он и принял монашество под именем Василия. Имя Василий юный Стоян Йованович восприял дабы во всем следовать святому иерарху церкви Василию Великому.
  Некоторое время Василий оставался в Завале, а потом отправился в не менее почитаемый монастырь Тврдош, расположенный неподалеку от герцеговинского города Требинье. Тврдош я имела счастье посетить - это и в самом деле рай земной! Тихая, на редкость умиротворенная обитель, расположенная на берегу небольшой реки в обрамлении высоких и могучих гор. Смотришь вниз с монастырского вала - тихие луга с нежной травкой, а меж ними течет серебряная речка. Смотришь вверх - горы стоят могучие, мудрые, а над ними - умиротворенно-синее небо. И солнышко теплое, но не жаркое, и такой душевный покой, какого никогда не обретешь в повседневной суете!
  В Тврдоше Василий удостоился сана диакона, а потом и священника.
  Из Тврдоша отец Василий отправился к митрополиту Цетинского монастыря Мардарию, который оставил исполненного горячей веры священника при себе. В то время в Приморье, на морском побережье Черногории, активно развивались католические города, а иезуиты склоняли народ к католицизму. Цетинский митрополит Мардарий склонялся к унии, то есть к объединению православной и католической церквей
  Черногории. Василий же был ревностным православным, он настаивал на том, что сербы и черногорцы должны истово чтить православную веру, быть верными традициям византийского православия. Мардарий не послушался Василия, и будущий основатель монастыря Острог вынужден был вернуться в Тврдош. Однако в Цетинье он заслужил почетную репутацию ревнителя православия.
  В те времена и Сербия, и Герцеговина, и Черногория стояли перед одной опасностью, как перед страшным рубежом, который ни в коем случае нельзя было перейти. Этот рубеж - утрата национальной идентичности. Утрата культурного ядра этноса, как сказал бы Лев Николаевич Гумилев. Бесспорно, католицизм, как христианская религия, был ближе православным сербам, герцеговинцам и черногорцам, чем мусульманство. Однако уния с католиками в культурном плане обозначала бы то,
  что сербы стали бы просто подданными одной из католических держав, будь то Венецианская республика или Австрийская империя, то есть означала не временный союз с католиками, а утрату национального характера. А сербы хотели остаться
  сами собой, уникальным народом с собственными традициями и культурой. Я говорю 'сербы' потому, что в те времена они все были едины в самосознании православия и сербства - и белградские сербы, и герцеговинцы, и черногорцы. И всех их объединяла память о великой Сербской державе средневековья.
  Итак, Василий вернулся в монастырь Тврдош. Но он не остался там на месте насельником, а стал обходить города и села с евангельским словом, заходил в дома бедняков и немощных, проповедовал. Турки и потурченцы называли Василия 'нищенским богомольцем', а он гордился таким прозвищем. Наконец враги решили убить смелого проповедника. Тогда Василий отправился в далекую Россию - за помощью. Он вернулся
  из России с щедрыми подарками для сербской церкви, священническими облачениями и богослужебными книгами, с денежной помощью для нуждающихся. Деньги, полученные в России, отец Василий раздал беднякам и храмам. Он открыл приходскую школу при монастыре Тврдош, а затем и при многих приходских храмах, стал восстанавливать обветшавшие или разоренные турками церкви.
  Эта деятельность еще больше не понравилась ни туркам и потурченцам, да и католикам с униатами. 'Нищенского богомольца' снова захотели убить. Тогда Василий вынужден был уехать в город Оногошт (ныне - Никшич), а потом в древний православный монастырь Морача. Из Морачи Святой Василий дошел до монастыря Джурджиевы Стопы (Георгиевы Стопы), а затем в Печ, к патриарху Печскому Паисию Яневацу. Василий рассказал патриарху о страданиях православного герцеговинского и черногорского люда, оказавшегося между двух огней, между двух тяжелых
  мельничных жерновов, грозящих его раздавить, - между католической Европой и мусульманской Турцией. Поведал отец Василий и о том, что его хотят убить. Патриарх Печский посоветовал Божьему человеку укрыться до времени на Святой горе Афон.
  На Афоне отец Василий пробыл год - в Хиландарском монастыре, построенном Святым Саввой. Народный заступник и богомолец мог оставаться на Афоне еще долгие
  годы - вдали от тяжелой и отчаянной борьбы за самоопределение и национальную независимость, которую вел eгo народ. Мог, но решил вернуться в родную Герцеговину. Зачем? Душа звала. Нельзя было оставаться здесь, даже в святости и покое, когда там, в Герцеговине, Черногории и в Сербии турки продолжали разорять и осквернять православные храмы и убивать тех, кто этому сопротивлялся.
  В 1638 г. Святой Василий вернулся с Афона. Тогда патриарх собрал всех сербских архиереев и в праздник Преображения Господня рукоположил Василия в епископы, назначил его митрополитом Требинским. Кафедра Василия располагалась в столь любимом им монастыре Тврдош.
  В Тврдоше Василий обрел дар целителя. К нему приходили больные и немощные, причем не только телом, но и духом. Главным оружием в борьбе с телесными и душевными недугами для святого Василия были молитва и Слово Божие.
  Этот 'воин духа' учил людей быть милосердными друг к другу и призывал восстанавливать церкви и монастыри. Вдохновленные проповедью Святого Василия, Стефан Владиславлевич, богатый и добродетельный человек, вместе с Вениамином, игуменом монастыря Тврдош, отреставрировали и привели в порядок монастырь.
  В это время произошло трагическое для православных сербов, герцеговинцев и черногорцев событие: турки убили митрополита Восточной Герцеговины Паисия Требишанина. Тогда сербским патриархом в Печи стал святейший Гаврила Раич, позже также принявший мученическую кончину. Быть православным священником в годину владычества турок становилось все опаснее. Турки легко посягали на жизнь православных священников, наместники султанов Оттоманской Порты на Балканах считали, что у них развязаны руки!
  Однако и в эти тяжелые времена православные священники Сербии, Герцеговины и Черногории шли на смерть, но не изменяли своим убеждениям и вере. Святой Василий возглавил Восточную (Оногоштскую, то есть Никшичскую) епархию. В Оногошт (современный Никшич) Святой Василий переехал не сразу: долгое время он возглавлял Восточную митрополию, находясь в герцеговинском монастыре Тврдош. Позже он все-таки покинул любимый монастырь и переехал в Никшич.
  Турецкие бесчинства на сербских землях, между тем, все усиливались. Аскеры наместника Али-аги грабили и опустошали церкви, села и монастыри, а людей уводили в плен. В своих проповедях православные священники сравнивали бедствия сербов, герцеговинцев и черногорцев с пленением израильского народа в земле Египетской. А многие говорили, что православным под пятой Оттоманской Порты еще тяжелее, чем израильтянам в египетском плену.
  Жить в монастыре апостола Луки в Жупе Никшичской становилось для Святого Василия опасно. Сначала этот заступник православного люда уединился в пещере в Пьешивцах, у подножия горы Загарач, а потом добрые люди указали Василию на Острожский монастырь, расположенный в труднодоступном месте, высоко в горах, в непосредственной близости от Никшич. Этот монастырь был назван в честь горы, в которой вырублен. Отсюда и другое его название - Подострог.
  Об Острожском монастыре Святой Василий хорошо знал. Много слыхал о благочестивом игумене монастыря, старце Исайе, который жил в пещере, находящейся над монастырем
  Верхний Острог. Исайя был родом из деревни Поп, расположенной неподалеку от Никшича. Пещера, в которой молился Богу преподобный Исайя, в наши дни отмечена крестом. Из нее и вырос Верхний монастырь Острог. Эго поистине орлиное гнездо, место удивительной силы и благодати. Благодать здесь источают даже камни: живые и теплые, наполненные энергией солнца и пропитанные молитвенным словом тех святых подвижников, для которых Острожский монастырь веками был крепостью Духа.
  Святой Василий сначала остановился у подножия Острожской горы, а потом поднялся в Верхний монастырь, к келье преподобного игумена Исайи, откуда много лет управлял Восточной (Никшичской) митрополией. Никшичский митрополит собрал вокруг себя монахов и подвижников, которые помогли ему восстановить церковь Введения Пресвятой Богородицы, а затем построить в Острожской скале церковь Честного и Животворящего Креста.
  Святитель строил церкви вместе с монахами: месил глину, носил кирпичи, был первым на самых тяжелых работах. Питался он только хлебом и плодами, и беспрестанно молился. С Острожских высот он спускался к народу, к бедным и недужным. Но люди и сами приходили к нему: людской поток в Острог никогда не иссякал - не иссякает он и поныне!
  Церковь Введения Пресвятой Богородицы - это очень маленький по размерам храм, всего лишь 3 на 3 метра, расположенный чуть выше церкви Честного и Животворящего Креста. В келье, которая находится над церковью Введения Пресвятой Богородицы, святой Василий провел 15 лет в молитвах. На скале, в которую врезана церковь, сегодня есть изображение святителя Василия Острожского. В реликварии Введенского храма хранятся ковчег с чудотворными мощами Святого Василия, молитвенная книга 1732 г. и храмовые подсвечники 1779 г.
  Место, где ныне расположен Нижний Острожский монастырь, называлось когда-то Косьерадичи, или Госерадичи. Здесь было небольшое село с сельской церковью. Нынешняя церковь в Нижнем монастыре посвящена Святой Троице и была воздвигнута в 1824 г. с разрешения митрополита, поэта, христианского философа, владыки Черногории Петра II Петровича Негоша и при поддержке митрополита Иосифа Павичевича, на пожертвования благочестивых прихожан. В церкви Святой
  Троицы покоятся мощи святого мученика Станко, пятнадцатилетнего юноши, которому турки отсекли руки, за то, что он держал святой Крест и не хотел его выпускать.
  Святой Василий постоянно поддерживал связь с сербскими патриархами в Пече,
  часто ездил к ним. Многие герцеговинцы, сербы и черногорцы, гонимые турками, находили в Остроге приют.
  Мужчины, oтцы семейств, переправляли в труднодоступный монастырь женщин, детей и стариков, а сами продолжали давать отпор туркам. Святой Василий тоже бескомпромиссно сопротивлялся турецким захватчикам - молитвой и проповедью, Словом Божиим. Он вдохновлял народ на борьбу за национальную независимость и православную веру. При жизни Святого Василия осуществлялись многие eгo предсказания, а по его молитвам совершались чудеса.
  Земная жизнь Святого Василия оборвалась в Острожском монастыре, где он отошел к Господу тихо и безболезненно, с улыбкой на устах. Острожский чудотворец упокоился в своей келье, расположенной над Острожской пещерой. Из скалы, возле которой он положен к вечному покою, потом выросла виноградная лоза, хотя земли там практически нет. В час кончины Святого Василия, как рассказывали монахи, его келья наполнилась удивительным, неземным светом. Человек Божий вернулся к Господу. Эго произошло 29 апреля 1671 г.
  Через семь лет после упокоения Святого Василия усопший явился во сне настоятелю монастыря Святого Луки возле Никшича игумену Рафаилу Kocиepцу. Во сне святой Василий просил игумена Рафаила пойти в Острог и открыть его могилу. Сначала
  игумен не придал значения этому сну, но видение повторилось. Игумен снова пренебрег им. Тогда святой Василий явился игумену Рафаилу в третий раз - в архиерейском облачении и с кадильницей в руках. Пока святитель кадил, жаром из кадильницы игумену обожгло лицо и руки. Тогда Рафаил проснулся и в глубоком
  волнении рассказал монастырской братии свой вещий сон. Монахи посоветовали игумену срочно отправляться в Острог.
  Игумен Рафаил и монахи из монастыря Святого Луки пришли в Острог и рассказали обо всем острожским монахам. Те наложили на себя строгий пост, ежедневно выполняли молитвенное правило и совершали Божественную Литургию. Через семь дней, попросив благословения у Господа, острожские монахи открыли могилу Святого Василия. Они увидели, что тело Василия не подверглось тлению, было желтым, как восковая свеча перед Образом Божиим, и благоухало, как горные травы. Тогда монахи положили святые мощи в раку и перенесли в острожскую церковь Введения Пресвятой Богородицы, куда и поныне приходят многочисленные паломники, чтобы поклониться мощам Святого Василия - Человека Божьего.
  Черногорцы до сих пор клянутся именем Святого Василия Острожского. В день праздника святого Василия в Остроге собираются православные не только со всей бывшей Югославии, но и из других стран мира. Бывают здесь и католики, и даже мусульмане. Тысячи и тысячи паломников приходят в Острог, чтобы обрести душевный покой и силы. Святой Василий помогает им поныне, и будет помогать всегда, чтобы ни случилось в этом переменчивом и полном испытаний мире.
  Турецкие власти, преследовавшие Святого Василия при жизни, не оставили его в покое и после смерти. Острожским монахам приходилось прятать мощи святого, иначе турки надругались бы над ними. В первый раз острожские монахи спрятали мощи святого в 1714 г., когда Нуман-паша Чуприлич разграбил Черногорию. Тогда монахи закопали мощи Святого Василия возле реки Зеты, давшей свое имя древнему черногорскому государству. Несмотря на разливы реки, мощи остались нетронутыми.
  Зимой 1852 г. турецкий военачальник Омер-паша с войсками и горной артиллерией десять суток осаждал Верхний Острожский монастырь. Аскерам Омер-паши героически противостояли всего несколько десятков черногорских воинов во главе с воеводой Мирко Петровичем, братом правящего князя Данилы и отцом будущего черногорского короля Николы. Когда горстке мужественных защитников святыни удалось отразить турецкую атаку, они отслужили благодарственную службу Господу, Пресвятой Богородице и Святому Василию. Защитники Верхнего монастыря увезли мощи Святого Василия с собой в Цетинье и положили их рядом с мощами Петра Цетинского.
  В третий раз мощи Святого Василия увозили из Острога из-за угрозы турецкого нашествия в 1876-1877 гг. Увозили в Цетинье, где они находились в безопасности. В 1878 г. мощи были торжественно возвращены в Острог.
  Но самая удивительная история произошла в феврале 1942 г., во время бомбардировок итальянскими фашистами партизан в Черногории. Монахи опасались, что бомбы могут разрушить церковь Введения Пресвятой Богородицы, где покоятся мощи Святого Василия, и перенесли их в маленькую пещеру, за братским корпусом. Однако бомбардировщики Муссолини ничем не смогли повредить монастырю. Ни одна бомба не взорвалась на монастырской территории.
  Святой Василий, как и раньше, берег свою обитель!
  С одним из снарядов, выпущенных тогда итальянской артиллерией, произошла странная история, которую с полным на то основанием можно назвать чудесной. Он угодил в каменную стену над Верхним монастырем, пробил дверь, вeдшую в церковь Честного Животворящего Креста, но, к счастью, не взорвался. Взрыватель упал на одну сторону церковного пола, а сам снаряд - на другую. Как это случилось, никто до сих пор не может объяснить. Метафизика в очередной раз оказалась сильнее
  физики! Святой Василий снова сберег свою обитель. Сейчас этот снаряд хранится в Верхнем монастыре как доказательство того, что живая и горячая вера творит подлинные чудеса! Святой Василий, заступник несчастным и страждущим перед Господом, и поныне помогает им.
  У раки с мощами Святого Василия побывали многие тяжелобольные люди, которые
  возвращались домой исцеленными. О таких историях в Черногории знают все. Острожские монахи разрешают больным остаться у раки с мощами Святого Василия
  и даже поспать около нее. После нескольких часов сна у мощей острожского целителя проходят многие болезни. Сюда приходят бесплодные женщины, мечтающие о детях, больные, от которых отказались врачи... И очень многие находят спасение и помощь. Хранитель раки со святыми мощами читает молитвы об исцелении больных. Я видела этого хранителя - величественного чернобородого пожилого человека, который в торжественном молчании сидел у мощей. Каждый, кто входил поклониться мощам Святого Василия, просил у хранителя раки благословения. Мы с мужем приложились к деревянному кресту, протянутому хранителем раки, поцеловали его руку. Так и хотелось сказать - не руку, а длань ... Потом долго сидели на залитом солнцем дворе монастыря, где для паломников поставлены специальные стульчики.
  Было тепло, солнечно и тихо. Из этого места совершенно не хотелось уходить!
  Паломники действительно сидят во дворе Острожского монастыря часами. Приводят с собой маленьких деток, которые весело носятся по монастырскому двору или чинно сидят на стульчиках, дожидаясь своей очереди войти в монастырские храмы. Здесь всегда много людей - и очень много солнца. С монастырской террасы открывается удивительный по красоте вид на горы. Ах, как много знают эти горы, как много
  они видели! И каким сильным, добрым и мудрым людям они дали приют...
  
  МОНАСТЫРЬ МОРАЧА: МЕСТО ТИХОЙ СИЛЫ.
  
  Горная дорога... Горы потрясающей разум и душу красоты. Могучие, сильные, пульсирующие энергией ... В облаке этой энергии и ты чувствуешь себя сильнее. И вдруг - зеленая лужайка, лес вдали. А на лужайке - монастырь. Словно вышедший из сказки, окруженный горами и лесом. Каменный, с уютным, пропитанным солнцем двором, где растут диковинные цветы, а на деревянной скамейке сидит улыбающийся батюшка и о чем-то беседует с реставрирующими монастырь рабочими.
  Сажусь на деревянную скамейку, под которой клубком свернулась серая кошка, греюсь на солнышке и подумываю о меде в монастырской 'продавнице' (торговой лавочке). Черногорские монастырские меды - знатные, сладкие, нежные, прозрачные, как вода горных ручьев, настоянные на травах и удивительно целебные. И еще повторяю про себя 'Богородице, Дево, радуйся' - молитву, столь уместную здесь. Мы в древнейшем черногорском монастыре Морача, построенном в 1251 г. князем Стефаном, сыном Вукана, внуком Стефана Неманича, основоположника сербской средневековой княжеской династии.
  Монастырь расположен на естественном плато правого берега каньона Морача. Под монастырскими стенами неспешно течет река Морача, а совсем рядом шумит дивной красоты водопад Светигора. Черногорские каньоны можно сравнить разве что с норвежскими фьордами. Огромные, причудливых очертаний горы и холмы изрезаны реками и морскими заливами.
  Если смотреть сверху, с какой-нибудь смотровой площадки, то кажется, что ты в Норвегии. Только в Норвегии этой почему-то дивно тепло. Бывают же такие загадки природы! Потом вспоминаешь, что это не Норвегия, а Черногория и восхищенно говоришь себе, как наш любезный гид: 'Природа!.. '
  Монастырский комплекс состоит из большой соборной церкви Успения Пресвятой Богородицы, небольшой церкви Святого Николая и нескольких строений с кельями. Церковный двор называется Портой. Его окружает высокая стена. В монастырь можно попасть через двое ворот.
  Соборная церковь построена по подобию "задужбин". Задужбинами в Черногории назывались храмы, возведенные на завещанные благочестивым православным людом средства. Соборная церковь - это не только храм, но и усыпальница князя
  Стефана, сына Вукана, внука Стефана Неманича.
  Построена соборная церковь из известкового туфа - мягкого, пористого камня, который добывали в карьерах неподалеку. Главный вход храма выполнен в романском стиле - из серого мрамора, которым облицована и сама церковь. Просторный
  куполообразный амвон - из разноцветного камня. Под куполом над амвоном висит большой хорос 'Богородично коло', под которым произносились клятвы во время судебных процессов. Если нельзя было иным способом доказать свою правоту, то черногорцы клялись перед 'Богородичным колом'. Никто не осмеливался солгать самой Богородице...
   В центре храма находится каменный саркофаг, в котором покоится староста монастыря - построивший Морачу князь Стефан. Подлинная гордость этого храма - двухстворчатая, украшенная слоновой костью дверь, ведущая из нартекса в
  средний храм. Слоновой костью отделаны стол для бдения и посох, которые, согласно преданию, принадлежали самому святителю Савве.
  Использование слоновой кости в храмовом строительстве и церковной атрибутике далеко не случайно. Башней из слоновой кости в христианстве называли Деву Марию. Слоновая кость символизировала чистоту, твердость духа, неподкупность и добродетель. Символику этого материала определяли два его свойства - белизна и прочность. Слоновая кость символизирует не только Деву Марию, но и Христа, поскольку указывает на нетленность его тела в могиле перед Воскресением.
  Эта символика повлияла на древнюю христианскую традицию вырезать распятия именно из слоновой кости. Так что отделка трости Святого Саввы именно этим материалом указывает на глубокую христианскую символику посоха как опоры христианина в этом мире, на его земных путях.
  Как же попал посох Святого Саввы в монастырь Морача? Дело в том, что основатель монастыря князь Стефан, сын Вукана, внук Стефана Неманича, был родным племянником святителя Сербии и Черногории Саввы (до принятия схимы - Растко Неманича). Князь, построивший монастырь и упокоившийся в нем, - это второй сын святого Стефана Первовенчанного, племянник святителя Саввы и внук родоначальника династии
  сербских правителей Стефана Немани, известного под именем преподобного Симеона Мироточивого. Так что вполне естественно, что семейные реликвии династии Неманичей (в частности, посох Святого Саввы) оказались в Мораче. Истории основатель монастыря Морача известен как король Сербии Стефан-Владислав. Первосвятитель Сербии и Черногории сам венчал своего любимого племянника королевским венцом.
  Монастырская церковь посвящена Успению Богородицы. В 1260 г. ее расписали дивными фресками, которые сохранились и поныне. В конце XV в. монастырь Морача постигла печальная судьба многих черногорских и сербских православных храмов - его сожгли турки. Разрушители оставили монастырь без кровли, так он и простоял целых 70 лет, пока его не восстановили около 1570 г. На протяжении всего XVIII в. монастырь находился в центре ожесточенных боев морачан с турецкими войсками. И все же выстоял! И сияет нездешней, небесной красой доныне.
  Работы по восстановлению монастыря велись и в XVIII, и в XIX, и в ХХ в. Даже сейчас, в наше сентябрьское посещение Морачи, мы застали на территории монастыря рабочих, с которыми приветливо беседовал настоятель. Всегда ведь нужно что-то
  подновить и подправить!
  Монастырь Морача за все века своего существования играл очень важную роль в истории Сербии и Черногории. Здесь принимали важные политические решения, выносили приговоры, учили детей грамоте и переписывали книги. И поныне в монастыре хранится один из экземпляров 'Октиоха первогласника' - первой югославянской книги, написанной кириллицей и относящейся к 1494 г. Это святое место было одним из главных центров югославянского православия.
  Не менее знаменит монастырь Морача своими фресками, самая ранняя из которых датируется ХШ в. Эта фреска, чудо византийской живописи, называется 'Ворон кормит пророка Илию'. Есть еще две столь же древние фрески, на которых изображена Богородица с Христом и двумя ангелами, но большинство фресок монастыря, созданных в ХШ столетии, посвящены ветхозаветному пророку Илии.
  При пророке Илии еврейский народ, населявший Израильское царство, начал отпадать от веры отцов и почитать языческих богов, Ваала и других. В правление израильского царя Ахава (877-854 до н.э.) Илия был призван к пророческому служению. Илия убеждал нечестивого царя Ахава отвергнуть идолов и обратиться к истинному Богу, но царь не послушал его. Тогда пророк предсказал царю, что три года в Израиле не будет ни дождя, ни росы. И действительно - в Израильском царстве наступили засуха и голод. Тогда пророк удалился в пустынное место около ручья, где eгo кормил ворон. Когда через год ручей высох, пророк Илия пошел на север от Святой земли, в Capeптy Сидонскую, и поселился у некоей бедной и благочестивой вдовы. Из остатков муки и масла она сделала лепешку и накормила Илию. После этого по молитве пророка Илии мука и масло у вдовы никогда не кончались, и она в течение долгого времени кормила себя, сына и пророка Илию. Когда сын вдовы неожиданно заболел и умер, пророк воскресил его. Все эти события из жития пророка Илии мы видим на ранних фресках монастыря Морача. Всего было 11 фресок, но некоторые из них, увы, не сохранились.
  Второй период фресковой живописи Морачи относится к XVI-XVII вв. Авторы наиболее ранних из этих фресок остались безымянными. Известно только, что в 1574 г., после семидесятилетнего периода запустения монастыря, реставрационные работы возглавлял сельский староста Вукич Вучетич. На фресках XVI в. изображены семь Вселенских соборов, Лоза (т.е. генеалогическое древо) предков Христа и Страшный суд.
  Фрески XVII в. выполнены Георгием Митрофановичем, монахом из Хиландара, сербского монастыря на Святой горе Афон. Они относятся к 1616 г. В том же 1616 г. священник Страхиня из Будимля украсил фресками северную часть алтаря. Самые известные фрески XVII в. принадлежат кисти Йована - талантливейшего сербского живописца того времени, от которого в истории осталось только имя, даже фамилия или прозвище его нам неизвестны.
   В монастыре собрана богатейшая коллекция икон XVI и XVII вв. Они принадлежат кисти хиландарского монаха Георгия Митрофановича и того самого сербского художника Йована. Йованом созданы иконы с сюжетами из жития Святого Саввы.
  Маленькая церковь Святого Николы, входящая в монастырский ансамбль, была построена в 1635 г. на фундаменте защищавшей монастырь башни. В 1639 г. стены этой церкви расписал чудесными фресками все тот же художник по имени Йован.
  На фресках изображены сцены из жития Святого Николая. На одной из фресок Святой Николай возвращает зрение королю Стефану Дечанскому.
  Святой Стефан Дечанский - король-мученик, претерпевший много бедствий в юности.
  Он был старшим сыном короля Милутина. Oтeц обошелся с сыном жестоко: отослал юношу в монастырь Пантократор в Константинополе, приказав ослепить его в дороге. Приказ был воистину чудовищным - но там, где решаются вопросы власти, часто нет отцов и детей, а есть только соперники. Это жестокое решение короля Милутина объяснялось кознями его второй жены, Симониды, дочери византийского императора Андроника-старшего. Симонида хотела, чтобы наследником сербского престола стал не Стефан, а ее собственный сын Константин. Она и стала настраивать мужа против старшего сына, Стефана. Симонида убеждала короля в том, что Стефан хочет отобрать у него престол. Разгневанный король велел постричь сына в монахи, а заодно и лишить его зрения. Слуги исполнили приказ короля. Королевича Стефана ослепили в сербской местности под названием Овче Поле.
  Но небо благоволит несчастным. Гонимому Стефану явился Николай Чудотворец, сказавший: 'Не бойся, твои очи поручены мне и в надлежащее время я верну их тебе'.
  Константинопольский император обращался со своим невольным гостем и пленником очень плохо: сначала удерживал Стефана под стражей в собственных дворцовых покоях, а потом передал сербского королевича в монастырь Пантократора, известный своим тяжелым уставом. Стефан провел в константинопольском монастыре пять лет в строгой аскезе и прославился своей мудростью. Он не только выдержал строгости монастырского устава, но и сумел заслужить всеобщее одобрение и смягчить сердце императора своей удивительной душевной силой.
  Зрение действительно чудесным образом вернулось к Стефану. Произошло это через пять лет после поступления сербского королевича в монастырь. К нему снова явился Святой Николай Чудотворец и сказал: 'Я пришел, чтобы исполнить свое обещание'. Он осенил Стефана крестным знамением, и молодой монах прозрел.
  После смерти короля Милутина Стефан вернулся в Сербию, где воссел на отцовский престол и правил десять лет. В Сербии король Стефан построил Дечанский монастырь, который по праву считается одним из красивейших памятников православного
  благочестия.
  За свое царствование Стефан совершил много славных и мудрых деяний, но в конце жизни его подстерегла мученическая смерть. Интриганы из ближайших к трону семей внушили Душану, старшему сыну Стефана, что отец хочет его убить, опасаясь за свой трон. И тогда Душан решился на убийство отца: короля Стефана удавили в одном из сербских замков по приказу сына. Круг замкнулся... Стефан чудесным образом избежал последствий отцовского несправедливого гнева, но не смог спастись от коварства собственного сына...
  Святитель Николай Сербский в своем 'Духовном саде' приводит такую песню, посвященную королю Стефану Дечанскому:
  
  Был изгнан и мучен Стефан Дечанский,
  Но перенес он все по-христиански,
  Когда-то бывал кругом побежден,
  Но силою духа не поврежден.
  Его поражения стали победой,
  В каких только бедах он не был!
  Терпением он отца поразил,
  Коварных он мудростью низложил,
  Едкость молчанием преодолел,
  Наглость уздою избавил от дел;
  Сильнее он был даже сильного сына,
  Ведь меньше греха у Стефана было.
  Свершается тускло сила земная,
  А сила небесная края не знает.
  Стефан Дечанский был кроток и мирен,
  Силой небесной Стефан был силен.
  Христом ему сила и слава даны,
  Престол и держава Христом вручены.
  Стефан Дечанский ведал об этом.
  И о Христе поведал он свету.
  Чудесный король, о нас помолись,
  На небе пред Богом за нас поручись!
  
  Стефан Дечанский остался в памяти сербов и черногорцев чудесным королем, образцом терпения и мужества. Именно поэтому сцена из его жизни изображена на одной из красивейших фресок церкви Святого Николая Морачского монастыря - одного из важнейших духовных центров Сербии и Черногории.
  
  ПОКОЙ И ВОЛЯ БИОГРАДСКОЙ ГОРЫ.
  
  Черногория - это страна не только лазурного нежного моря и могучих высоких гор, но и тихих озер и дремучих лесов. Особенно это хорошо чувствуешь на севере страны, там, где расположены живописнейшие национальные парки, такие как
  Биоградска гора и Дурмитор. Там - тихие озера, деревянные мостики, лодочки почти у самого берега, деревянные домики и небольшие отельчики для туристов, живописные рестораны, где подают такие большие порции мяса и рыбы, что все это с трудом можно съесть, несмотря на то что пища - вкуснейшая и самая что ни на есть экологическая.
  Национальный парк Биоградска гора расположен на севере страны, в центральной части горного массива Беласица, в междуречье Тары и Лима. Ландшафты этого парка удивительно разнообразны - каньоны, луга, холмы, озера. Озер ледникового
  происхождения здесь пять. Самая высокая точка - гора Красная гряда, достигающая 2 164 м. Сюда приезжают те, кто любит тихий отдых. Посидеть у озера, полюбоваться его задумчивой гладью, отведать только что изжаренную вкуснейшую форель,
  попить, любуясь лесом и озером, красного вина 'Вранац', известного своими лечебными качествами...
   Биоградская гора - самый старый заповедник в Черногории, основанный в 1878 г. указом князя (впоследствии короля) Николы. Тогда территория, на которой расположен заповедник, была объявлена княжеской и браконьерство здесь запрещалось. Национальным парком Биоградска гора стала в 1952 г. - вместе с Дурмитором, Ловченом и Скадарским озером. Сейчас этот заповедник находится под охраной ЮНЕСКО.
  На территории Биоградской горы раскинулся реликтовый лес, где произрастает 90 пород деревьев: бук, клен, пихта, можжевельник, сосна, ель, тис, вяз и другие. Говорят, что здесь есть деревья-долгожители, которые доживают до пяти сотен лет. А некоторые - и поболее. Как тут не вспомнить прекрасные строки великого русского поэта Николая Степановича Гумилева: 'Я знаю, что деревьям, а не нам, дано величье совершенной жизни... '. Обхват ствола у здешних долгожителей - 1,5 м, высота - добрых 50 м.
  Еще одна гордость этого национального парка - прозрачное, задумчивое Биоградское озеро, окруженное темной стеной леса. Оно - ледникового происхождения. Вода в этом озере не слишком теплая. Самый высокий предел температуры - 20 градусов по Цельсию. От Биоградского озера начинается тропа, ведущая к горнолыжному курорту Беласица.
  Самое высокогорное озеро в Биоградской горе называется Песица. Почему Песица? Может быть, на берега этого озера часто приходят псы, задумчиво смотрят на его гладь и воют? Кто знает... Наверное, псы здесь ни при чем, и это просто звуковое
  совпадение...
  Другие озера парка - Большие и Малые Урсуловацкие и Сиские - не менее живописны, тихи и задумчивы. А еще в Биоградской горе - 200 видов редких растений и 150 видов птиц, большая часть которых охраняется государством.
  Фауна этого парка не менее разнообразна и даже экзотична (особенно для городских жителей). Здесь водятся олени, серны, лисы, медведи, кабаны, барсуки, куницы, белки. В озерах плещутся форели и лососи. Рыба здесь в изобилии, и небольшой ресторан в парке Биоградска гора славится рыбными деликатесами.
  Биоградска гора известна своими летними пастбищами - катунами. Это обширные участки земли с загонами для скота и пастушьими домиками. Весной и летом сюда приходят местные пастухи со своими отарами.
  Для туристов здесь есть и милые деревянные домики с местами, сдаваемыми посуточно, и кемпинги. Стоит размещение на территории Биоградской горы недорого - от 3 до 20 евро в сутки. А завтракать, обедать и ужинать можно в местном ресторанчике, где очень вкусная и здоровая пища. Днем и вечером можно гулять по грунтовым тропинкам, которые проложены во всех уголках парка. Словом, не жизнь, а удовольствие! Должно быть, поэтому весной, летом и в начале осени в Биоградской
  горе много не только любителей тихого отдыха средних лет, но и молодежи - веселой, легкомысленной, буйной. Приезжают сюда и семейства с детьми, и романтические парочки, которые прогуливаются по грунтовым тропинкам или катаются в лодочках по озерам.
  Если вам наскучит идиллическое спокойствие Биоградской горы, отправляйтесь в ближайший город Колашин, построенный в XVIII столетии захватчиками-турками на высоте 1 ООО м над уровнем моря. Колашин со всех сторон окружен горами -
  Синявиной, Беласицей, Вуче... Этот город в Черногории, да и в соседней Сербии, называют воздушным спа, до того чистый здесь воздух! Oт Колашина до столицы Черногории Подгорицы - всего 50 км, так что можно при желании и шопинг-тур совершить.
  Рядом с Колашином расположен великолепный горнолыжный курорт Езеринье, где, как говорят местные жители, подъемники не выключаются ни зимой, ни летом. Зимой -
  потому что туристов-горнолыжников неслыханно много, а летом - потому что туристы поднимаются в горы, чтобы полюбоваться захватывающими дух панорамами. А если вы захотите совершить паломничество по святым местам, то совсем рядом с Биоградской горой и Колашином расположен важнейший центр югославянского православия - монастырь Морача.
  Словом, в Биоградской горе вам будет легко дышаться, сладко спаться, а душа ваша наполнится миром и покоем. В таких местах время течет неспешно и тихо, как и должно быть хоть где-то в нашем обезумевшем от вечной гонки мире. Должно бы было быть, если бы мы не торопились каждую минуту непонятно куда и не
  мешали сами себе получать удовольствие от жизни. Идиллический покой Биоградской горы лечит истосковавшиеся по неторопливому течению времени души городских туристов. Покой и воля в мире действительно есть. Хотя бы здесь, в одном из самых больших национальных парков прекрасной Черногории!
  
  'ОЧИ ГОР', ИЛИ ПРОГУЛКИ ПО ДУРМИТОРУ.
  
  Черногорцы поэтично называют озера - очами гор. Действительно, если представить, что горы - это могучие великаны, подпирающие своими плечами небо, или, например, не лишенные кокетства великанши, то у этих гигантов непременно есть очи - размером с горные озера. А горы в удивительной стране, которой посвящен этот путеводитель, бывают самые разные. Бывают черные, суровые, с шапками облаков на
  вершинах. Бывают нежно-зеленые, покрытые мягкой травкой, но все равно высотой - до неба. Огромная нежно-зеленая гора, подпирающая небесный свод, - это Боботов Кук - самая высокая точка национального парка Дурмитор, находящегося на
  северо-западе Черногории, между реками Тара, Пива, Сушица и Комарница.
  Высота Боботова Кука - 2 522 м. Дурмиторское плоскогорье богато многочисленными каньонами, карстовыми колодцами, озерами ледникового происхождения и горными источниками.
  Дурмиторский национальный парк - это 39 тысяч гектаров охраняемых земельных угодий, 48 горных вершин высотой более 2000 м, 18 горных озер ледникового происхождения, а также богатейшая флора и фауна, насчитывающая более 1 500 видов
  растений и животных, многие из которых занесены в Красную книгу. Национальным парком этот природный оазис дивной красоты стал в 1952 г. Сейчас Дурмитор находится под охраной ЮНЕСКО.
  Самое красивое озеро в Дурмиторском парке - Черное. Впрочем, Черным оно кажется только издали. На самом деле это озеро серебристое в солнечный день, серое - в туманный, а вода в нем такая прозрачная, что просматривается на 9 метров в глубину! Собственно говоря, Черное озеро - это два водоема, Большой и Малый. Они разделены живописнейшим водопадом, который черногорцы любовно именуют: 'очи гор'.
  Есть в Дурмиторе и другие озера, которые называются Змеиное, Вражье, Рыбное, Синее, Волнистое, Зеленый Вир, Барно и другие. К ним ведут специальные тропы, помеченные бело-красными кругами.
  Еще одна гордость Дурмитора - Ледниковая пещера, расположенная внизу горы Обла Глава, на высоте 2 100 м. Пещера эта очень длинная - 100 м - и очень популярна среди туристов. В эту пещеру приходят полюбоваться на ледяные картины
  причудливой формы, на сталактиты и сталагмиты, сверкающие, как алмазы, на удивительный ледяной мир - царство Снежной королевы.
  Кроме Ледниковой пещеры, есть еще одно 'чрево земное' под названием Шкрк. Это - ледяная пещера глубиной 800 м, которая находится неподалеку от Черного озера.
  В Дурмиторе - чистейший воздух, удивительно прозрачная вода и прекрасные прогулочные маршруты. Здесь более 1 ООО видов растений и десятки видов целебных трав. В этом национальном парке водятся лисы, косули, зайцы, рыси, медведи,
  а в озерах - полно рыбы. Если же вы устанете от прогулок - к вашим услугам ресторанчик у Черного озера, где вам предложат блюда черногорской и сербской национальной кухни.
  Кстати, знаете ли вы, что такое 'каймак'? Если не знаете, то стоит узнать. Каймак - это удивительно вкусное и полезное блюдо черногорской кухни, которое великолепно готовят именно в национальных парках, таких как Биоградска гора или Дурмитор. Считается, что черногорцы потому такие крепкие, сильные и доживают до ста лет, что охотно и много едят каймак. Эго кисломолочный продукт мягкой консистенции, который получают, сквашивая пенку на топленом коровьем или овечьем молоке. Коровье или овечье молоко наливают в плоскую миску и томят в печи примерно три часа. Затем молоко охлаждают, а верхний слой сливок переливают в деревянные миски, подсаливают и оставляют настаиваться на два дня. Получается слегка кисловатая кремообразная масса. Вкусно - пальчики оближешь!
  Повара из дурмиторского ресторана гордятся тем, что их каймак - один из лучших в Черногории. Нежный, удивительно вкусный каймак подают и в Биоградской горе, в ресторанчике с видом на Биоградское озеро, окруженное темной стеной леса.
  Каймак можно намазывать на хлеб или есть прямо из деревянной миски. Можно вкушать это вкуснейшее блюдо из экологически чистых продуктов с ягодами и медом, а можно и с мясом. С добавлением каймака готовят гыбаницу - пирог с начинкой из сыра или
  шпината.
  А когда вы вволю полакомитесь каймаком, тогда вперед, с новыми силами - по прогулочному маршруту, именуемому 'Дурмиторское кольцо'. Не сразу, конечно, а после небольшого приятного отдыха, когда вы налюбуетесь Черным озером и расслабитесь с бокалом красного вина! 'Дурмиторское кольцо' - длинный и
  насыщенный маршрут, который составляет целых 56 км. Конечно, проще всего проехать его на машине. В этом случае вы тоже сможете полюбоваться великолепными панорамами горных вершин и каньонов, время от времени делая остановки и выбираясь
  на вольный воздух, чтобы застыть от восхищения при виде открывающихся перед вами удивительных природных красот.
  Если же у вас появится желание задержаться в Дурмиторе - например, у Черного озера, - то можно снять деревянный домик неподалеку. Весной и летом в озерах Дурмитора можно купаться. А уж какую здесь ловят форель! И как великолепно запекают ее с горными травами!
  Кстати, рядом с Черным озером находится центр информации Национального парка Дурмитор, в котором вы можете задать любые вопросы и даже посмотреть кинофильм о Дурмиторе.
  В этом красивейшем национальном парке - 700 родников, самый известный из которых - Саввин Кук. Вода в этом роднике не только на диво чистая и прозрачная, но и целебная.
  На территории Дурмитора сохранились савардаки. Это жилища в виде конусообразных построек с соломенной крышей. Савардаки - традиционные постройки северных горных
  районов страны. Сейчас они превращены либо в домики для туристов, либо в ресторанчики, в которых можно попробовать блюда традиционной черногорской кухни - например, уже описанный нами каймак. И еще, конечно, нежнейшую форель, солоноватый пршут и мягкий, рассыпчатый козий сыр. И запить всю эту красоту красным вином 'Вранац' или 'Домачей' - домашней ракией. Приятного вам аппетита! И несравненного отдыха!
  
  ОЛИВКОВЫЕ РОЩИ, ПРОЗРАЧНЫЕ ОЗЕРА.
  
  СВЯЩЕННОЕ ОЗЕРО ШКОДЕР.
  
  У многих народов озера считались священными. Великий русский поэт Н.С. Гумилев писал о больших ночных озерах с тихими заводями, полными чуда и тайны ('Но каждою ночью так ясно мне снятся / Большие, ночные озера'). Если море, буйное,
  свободное, страстное и сильное, будит в человеке жизненную энергию, то озера исцеляют и умиротворяют. Их спокойствие и тишина действуют на человеческую душу лучше всякого лекарства. В Черногории тоже есть свое священное озеро - Скадарское. Или Шкодер, как называют его албанцы.
  Территория Скадарского озера разделена между Черногорией и Албанией. В Средние
  века и Новое время на берегах этого тихого и мудрого водоема один за другим основывались православные монастыри. Во времена существования черногорского государства Зета Скадарское озеро называли 'зетским Афоном' или 'зетской Святой Горой'. В XV в. на берегах Шкодера располагалось 20 монастырей.
  Первой возникла обитель Враньина (1233 г.). В XIV-XV вв. господари черногорского государства Зета - Балшичи и Црноевичи - воздвигали на многочисленных небольших островках Скадарского озера церкви и усыпальницы. Немало храмов было построено и на тихих озерных берегах. В скадарских монастырях переписывали древние книги. Острова здесь назывались 'горицами', а впервые книги стали переписывать в монастыре Старчева Горица.
  Есть такая картина Михаила Нестерова под названием 'Молчание'. На ней изображены два монаха, старый и молодой, которые удят рыбу с челнов. Вокруг них водная гладь и тишина. Им, наверное, ничего не хочется говорить друг другу - разве что смиренно повторять слова молитвы. Примерно так чувствуешь себя на берегах изумрудно-аквамаринового Шкодера. Хочется посидеть в молчании на берегу, закрыв глаза и ощущая, как бродят в тебе, словно в сосуде с водой, мягкие солнечные
  лучи. Здесь можно часами сидеть в молчании, повторяя стихи или шепча молитву. А еще приятно покататься на лодочке, заглядывая на небольшие озерные островки с храмами и монастырями. Или, если возобладает телесная оболочка, просто пообедать в рыбном ресторанчике на берегу.
  Сейчас на берегах и островах Скадарского озера находится более десятка монастырей. В центральной части, у Южного берега, - монастыри Старчева Горица (Старчево), Брезавица (Бешка) и Морачник. Южнее Шкодера, почти на границе с
  Албанией, можно увидеть руины монастыря Пречистая Краинская. А в северо-западной части озера расположены древние обители Враньина и Ком. В эту часть озера впадает Река Црноевича, на берегу которой находится монастырь Обод. В районе Малого Блата, в местечке Карун, сохранились руины зимнего дома святого Петра Цетинского, приписанные к Цетинскому монастырю.
  Поселок Река Црноевича был когда-то не только живописным рыбацким поселением, но и крупным торговым центром. Именно здесь открылась первая в Черногории аптека. К Шкодеру (Скадарскому озеру) примыкает Црмничская нахия, где расположены монастыри Брчеле (Верхний и Нижний) и развалины монастыря Орахово.
  Скадарское (Шкодер) - самое большое озеро на Балканах. Его площадь достигает 388 кв. км и может увеличиваться в период половодья. Это природное чудо охраняется сразу двумя государствами - Черногорией и Албанией. Так, Албания взяла под свою охрану 495 кв. км водной поверхности и прилегающей к ней суши, а со стороны Черногории защищено почти 900 кв. км.
  Здесь поистине уникальная флора и фауна. На озере - почти 270 видов птиц, среди которых бакланы и пеликаны. Охотиться на птиц на Шкодере запрещено. Можно только ловить рыбу или лакомиться ею в местных рыбных ресторанчиках.
  Относительно недавно на озере снова стали венчать влюбленных. На острове Космача, в храме Святого Георгия, восстановили традицию коллективного венчания. Перед Господом соединили пять молодых пар. После этого на пожертвования прихожан стали реставрировать сам храм, построенный в XIV в. могущественным кланом Мрнявчевичей.
  В древности Скадарское озеро было заливом Адриатического моря. Его нежно-зеленые воды бороздили лодки и корабли иллирийцев и римлян, турок и греков. Потом падение уровня воды превратило его в озеро. В Средние века на здешние островки уходили монахи-отшельники, чтобы в тишине и покое переписывать священные книги ('И будет мне дарован вскоре на дальнем острове покой ... '). Всего на озере - 50 островков - и почти на каждом из них есть монастырь, церковь, усыпальница или скит. Скадарские острова до сих пор называют Новым Афоном.
  На берегах этого священного озера расположено около 60 небольших сел и городков. Самые известные из них - Река Црноевича и Вирпазар. Недалеко от Вирпазара высятся стены турецкой крепости Грможур. Долгое время в крепости располагалась тюрьма для особо опасных - и несчастных - преступников. В тюрьме существовало такое негласное, но действенное правило: если заключенный бежал, то его место занимал упустивший беглеца тюремщик. Впрочем, согласно преданию, в тюрьме содержались
  только те, кто не умел плавать. Как правило, такие узники не решались пересечь Скадарское озеро вплавь.
  С Адриатикой Скадарское озеро связывает река Бояна. Летом вода здесь очень теплая - почти 28 градусов. Замерзает озеро редко. Впрочем, жители прибрежных рыбацких поселков помнят зимы, когда Шкодер замерзал. Глубина этого удивительного водоема достигает от 4 до 8 м, а между островами Старчево и Бешка - свыше 40 м. Здесь много кувшинок. Всем этим могут полюбоваться туристы, которые предпочтут покататься по озеру на лодке. Экскурсии по озеру, как правило, стартуют из местечка Вирпазар.
  Начиная с 1983 г. Скадарское озеро стало национальным парком. Оно поистине прекрасно: спокойное, мудрое, невозмутимое, изумрудно-аквамариновое. Посидите в ресторанчике на берегу или покатайтесь по озеру на лодке! И обязательно посетите хотя бы один из пятидесяти здешних островов, чтобы поклониться монастырю или храму!
  
  БАР - ГОРОД ОЛИВ.
  
  Черногорский город Бар запоминается его гостям прежде всего длинной и живописной набережной, за кромкой которой расстилается море того непередаваемого цвета, каким знаменита только Адриатика, по которому так легко приплыть в соседнюю Италию, в древний город Бари. Многие так и плывут - из Бара в Бари, чтобы поклониться мощам святого Николая Мирликийского, Николая Чудотворца- покровителя странствующих и путешествующих.
  В 1896 г. из Бара в Бари отплыла принцесса Елена Петрович-Негош, дочь короля Николы, вместе со своим женихом - итальянским престолонаследником Виктором-Эммануилом.
  Бар и Бари тесно связаны. И не только потому, что от черногорского порта до итальянского всего лишь четыре часа пути по морю. Их связь длится веками, десятками веков. В летописи IX в. черногорский Бар назван 'Антибариумом', то есть антиподом итальянского Бари, расположенного по ту сторону Адриатики, в Апулии.
   Имя Антибариум - 'город напротив Бариума', черногорский Бар получил еще в эпоху римского завоевания Балкан. Когда на здешнее побережье пришли славяне (а произошло это в VI-VII вв. н.э.) римское название 'Антибариум' сократилось до славянского 'Бар'.
  Современный Бар называют городом олив - так много здесь оливковых рощ и оливкового масла. Вблизи Старого Бара (город делится на Старый и Новый) растет олива, которая считается самым древним деревом Европы. Каким только чудом она сохранилась! Эту долгожительницу можно увидеть в Мировице, пригороде Бара. К ней часто приходят члены одной семьи, которые поссорились и не могут помириться. Говорят, что таким отчаянным спорщикам нужно всего лишь постоять под оливой -
  и мудрое дерево их примирит!
  Возраст мудрой оливы из Мировицы превышает 2 тысячи лет. Ее ствол в диаметре достигает 1О м. Местные жители утверждают, что старая олива является прямым доказательством существования древней цивилизации на территории Бара. С 1963 г.
  олива-долгожительница внесена в реестр государственных природных памятников Черногории.
  Согласно старинному поверью, юноша из Бара не может жениться, пока не посадит несколько оливковых деревьев. Вот сильный пол и старается! В Баре сохранились оливы, возраст которых превышает тысячу лет. Всего в городе и его окрестностях произрастает более 100 тысяч оливковых деревьев.
  Власть в Баре всегда менялась, как картинки в калейдоскопе. К IX в. город входил в состав славянского княжества Зета. В 1042 г. в здешних местах войско славян разбило византийцев, после чего княжество Зета окончательно отделилось от Византии. В 1077 г. в кафедральном соборе Святого Георгия, небесного покровителя Бара, состоялась коронация Михаила Воиславлевича, первого короля Зеты. После этого Зета стала именоваться Дуклянским королевством.
  В 1089 г. папа римский Григорий VII открыл в Баре католическое архиепископство, охватившее территорию от Южной Сербии и Боснии до соседнего Ульциня. Архиепископ Бара именовался также примасом Сербии. Однако в этот период православных не преследовали: город отличался большой веротерпимостью. В некоторых храмах были установлены как католические, так и православные алтари, сохранившиеся и поныне.
  Богослужения проходили как по православному, так и по католическому обряду.
  Когда государство Дукля пало, Бар снова отошел к Византии. В 1185 г. город был завоеван сербским жупаном Стефаном Неманей и вместе с государством Зета вошел в состав государства Неманичей. Под властью Неманичей Бару жилось не так уж плохо. Город получил свой устав, герб и право чеканить монеты. XIII век - эпоха господства Неманичей - считается расцветом Бара.
  В XIV столетии город перешел к князьям Балшичам, многие из которых считали Бар своей столицей. В 1404 г. Бар вновь завоевали византийцы, а потом у Византии город снова отобрали Балшичи. Все XV столетие город переходил из рук в руки: в
  1421-1427 гг. им владел Стефан Лазаревич, затем - Джурджа Бранкович, потом - герцог Стефан Вунчич. В 1443 г. город попал под власть блистательной Венецианской республики.
  Но могущественная Венеция удерживала Бар не больше столетия. В 1571 г. городом завладели турки-османы. Турки не отдавали Бар три столетия. Они построили в городе мечети, бани, акведук, часовую башню, оградили Старый Бар крепостными
  стенами.
  В 1878 г. город освободили черногорцы, но на турецких пороховых складах во время сражения произошел взрыв, из-за которого Старый Бар был почти полностью разрушен. Черногорцы построили Новый Бар - ближе к морю, а Старый Бар (точнее, то, что от него осталось после взрыва) превратился в музей под открытым небом. В 1885 г.
  в Новом Баре, в районе Тополица, построил дворец черногорский князь, впоследствии король Никола I. Этот дворец предназначался для зятя короля Николы - сербского монарха Петра Карагеоргиевича.
  Начиная с 1880-х гг. Бар бурно развивался. В 1908 г. протянули узкоколейную железную дорогу, которая соединяла Бар с городком Вирпазар на Скадарском озере. Эта железная дорога функционировала до 1958 г. В 1976 г. железная дорога связала
  Бар со столицей Югославии - Белградом.
  В 1954 г. в Баре открылся крупный морской порт, который и поныне является одним из самых больших в Черногории.
  В 1979 г. город сильно пострадал от землетрясения. Бар отстраивали долго и тщательно, но сегодня Новый город, расположенный у моря, выглядит живым и динамичным. Новый Бар - один из важнейших промышленных центров Черногории.
  Главная достопримечательность Нового Бара - дворец Топлица, окруженный живописным садом, с пальмами и магнолиями, предстанет перед вами, как только вы начнете
  прогуливаться по набережной. Собственно говоря, перед вами комплекс из двух дворцов - Большого и Малого - и с двумя садами, Зимним и Ботаническим. Это изящное, золотистое строение за витой железной решеткой. Сейчас во дворце располагается краеведческий музей, а также выставочный и концертный залы.
  Кстати, в Ботаническом саду дворца произрастает уникальное дерево - гинкго билоба.
  Но самая главная достопримечательность Нового Бара - это самый большой на Восточной Адриатике порт. Здесь можно часами любоваться белоснежными яхтами, огромными красавцами кораблями и грезить о долгих морских путешествиях. Проще всего отплыть в Италию, например в Бари по ту сторону Адриатики. И чтобы закат окрашивал море в нежно-розовые, а потом и пурпурные тона, и становилось прохладно и легко, как будто 'не все пересчитаны звезды,/ как будто наш мир не
  открыт до конца.'
  Когда вы вдоволь насладитесь лесами мачт в порту Нового Бара, отправляйтесь в Старый город. Для этого можно взять такси у автостанции или посетить Старый Бар вместе с экскурсией. Историческая часть города расположена в 4 км от современной, на высоте 11О м над уровнем моря, у подножия горы Румия.
   В Старом Баре сохранились узкие средневековые улочки, городские ворота и руины
  крепостных стен. Эта часть Бара сильно пострадала от взрыва порохового склада, как уже упоминалось, произошедшего при освобождении города от турок, так что от многих зданий остались только руины. Сохранился фундамент кафедрального собора Святого Георгия, небесного покровителя города. Этот собор был построен в XI-XII вв. в романо-готическом стиле.
  Любители готики могут полюбоваться руинами церквей Святой Венеранды (конец XIV - начало XV в.) и Святой Катарины (XIV в.) Достаточно хорошо сохранилась церковь Святого Йована, расположенная на малой площади Старого Бара. Рядом с этой церковью находится Епископский дворец, построенный в период венецианского владычества. Сейчас в этом дворце расположена школа искусств.
  В западной части Старого Бара сохранились стены церкви Святого Николы (впоследствии - Святого Марка), основанной в ХШ в. француженкой Еленой Анжуйской, женой сербского короля Уроша. Турки-османы превратили эту церковь в мечеть.
  В мечети и разместили тот самый склад боеприпасов, взрыв которого разрушил Старый город.
  Турки три века владычествовали в Баре и за это время тоже немало построили. Сохранилась мечеть Омербашича, возведенная в 1662 г., гробница Дервиш-Хачана, относящаяся к XVII в. гостиницы для размещения паломников и путешественников. Возвели новые хозяева Бара и Часовую башню, пороховой завод, бани и акведук.
  Акведук снабжал Бар водой из горных источников, расположенных в 3 км от города. Он представляет собой 17 пролетов различного размера на столбах из неотесанного камня. Акведук до сих пор может выполнять свою главную функцию, но остается скорее памятником истории, чем техническим приспособлением.
  В Бар приезжают не только за стариной, но и за оливками и оливковым маслом. На живописном рынке Старого города можно купить прекрасное оливковое масло от светло-салатового до нежно-изумрудного цвета. Этот деликатес существенно отличается от того мутноватого, желтоватого оливкового масла, которое мы привыкли видеть в магазинах. Добавьте оливковое масло из Бара в салат - и сразу почувствуете разницу!
  В 1927 г. в Старом Баре был создан завод братьев Маренич, производивший оливковое масло. Это предприятие было известно по всей Европе. Ежедневно на заводе перерабатывалось около 20 тонн маслин. Оливковое масло из Бара вывозилось в Германию, Францию, США. Из барских желтых и черных маслин и сегодня производят знаменитое масло 'Барско Злато'.
  В Старом Баре есть музей, посвященный истории оливкового масла. Здесь можно полюбоваться старинными сосудами и мельницами, использовавшимися для изготовления масла, произведениями искусства, изготовленными из дерева оливы, и
  картинами местных художников, посвященных оливам и оливковым рощам.
  А в Мировице - там, где растет самая старая олива, - традиционно проводится детский литературный праздник. На этом празднике демонстрируются книги для детей, детские литературные работы и рисунки.
  Оливковая ветвь еще с библейских времен считалась символом мира. Помните голубя с оливковой ветвью, обозначавшей окончание Потопа и мир на земле? В Баре твердо верят, что оливковые деревья несут в себе энергию мира и радости. И если
  оливковых деревьев так много в Баре, значит, город получил благословение свыше. Наверное, это действительно так ...
  Дегустировать сорта оливкового масла из Бара можно до бесконечности. А лучше всего - постоять под мудрой старой оливой из Мировицы и попросить у нее душевного мира и покоя для себя и своих близких. Как писал Николай Гумилев: 'Я знаю,
  что деревьям, а не нам / Дано величье совершенной жизни, /
  На ласковой земле, сестре звездам, / Мы - на чужбине, а они -
  в отчизне ... '
  
  ДУЛЬСИНЕЯ ИЗ УЛЬЦИНЯ.
  
  Гиды, которые возят туристические группы в город Ульцинь - самый южный в Черногории, рассказывают, что нежная Дульсинея, Прекрасная Дама благородного и несчастного рыцаря Дон Кихота, изображенного Мигелем де Сервантесом в своем знаменитом романе, жила не в Тобосо, а у них, в Ульцине.
  И была она вовсе не крестьянкой из испанского селения, а прекрасной албанкой из Ульциня. А имя ее Дульсинея обозначает 'жительница Ульциня'.
  Мол, увидел молодой Мигель де Сервантес, захваченный турецкими пиратами и попавший в мусульманский Ульцинь в качестве раба, прекрасную горожанку и влюбился в нее. А потом изобразил красавицу в своем романе как Дульсинею. Ульцинь
  действительно был убежищем турецких пиратов, чьи корабли ходили по всей Адриатике. Город долгие столетия находился под турецким владычеством, и турки устроили в Ульцине рынок рабов. На этом рынке продавали в горькую неволю не только темнокожих жителей Африки, но и европейцев, захваченных пиратами в плен. Продавали, если эти европейцы не могли собрать за себя выкуп.
   Гениальный испанский писатель Мигель де Сервантес был нищим идальго, и родственники его не могли заплатить туркам богатый выкуп. Будущий писатель действительно был продан в рабство, но, по мнению большинства биографов, это произошло не в Ульцине, а в Алжире. Тем не менее, ульциньской версии плена и рабства Сервантеса придерживаются и жители города, и работающие с группами гиды.
  Мигель де Сервантес так сказал о себе в 'Назидательных новеллах': 'Под портретом мой друг мог бы написать: "Человек, которого вы здесь видите, с овальным лицом, каштановыми волосами, с открытым и большим лбом, веселым взглядом и горбатым,
  хотя и правильным носом; с серебристой бородой, которая лет двадцать тому назад была еще золотая; длинными усами, небольшим ртом; с зубами, сидящими не очень редко, но и не густо, потому что у него их всего-навсего шесть, и притом очень неказистых и плохо расставленных, ибо соответствия между ними нет; роста обыкновенного - не большого, не маленького; с хорошим цветом лица, скорее светлым, чем смуглым; слегка сутуловатый и тяжелый на ноги - автор "Галатеи" и "Дон Кихота Ламанчского", сочинивший в подражание Чезаре Капорали Перуджийскому "Путешествие на Парнас" и другие произведения, которые ходят по рукам искаженными, а иной раз и без имени сочинителя. Зовут его в просторечии Мигель де Сервантес Сааведра. Не один год служил он солдатом и пять с половиной лет провел в плену, где успел научиться терпеливо сносить несчастия. В морской битве при Лепанто выстрелом из аркебузы у него была искалечена рука, и хотя увечье это кажется иным безобразным, в его глазах оно прекрасно, ибо он получил его в одной из самых знаменитых битв, которые были известны в минувшие века и которые могут
  случиться в будущем, сражаясь под победными знаменами сына "Грозы войн" - блаженной памяти Карла Пятого'.
  Итак, по мнению ульциньских гидов, Мигель де Сервантес стал узником цитадели в Верхнем городе. В плену у турецких пиратов Сервантес провел пять лет. А спасла его от верной смерти ульциньская красавица, которая подкармливала несчастного узника и даже одарила его своей любовью. Так это было или нет, решать знатокам жизни и творчества Сервантеса. Легенда создана и продолжает существовать.
  А еще в этом городе в башне Балшича в Старом городе жил известный толкователь Талмуда, предводитель еврейского движения в Османской империи Шабтай Цви, провозгласивший себя Мессией.
  Он и умер в этой башне в 1676 г. К тому времени Шабтай Цви принял ислам - скорее всего, вынужденно и принудительно - и стал называться Азизом Мехметом Эфенди.
  Словом, легенд о старинном городе Ульцине сложено немало. Но если по поводу того истории с Сервантесом можно сомневаться, то Шабтай Цви действительно томился в башне Балшича, названной так в честь сербского рода Балшичей, правивших Ульцинем.
  Древнему городу Ульциню - более 2 тысяч лет. Основан он был древними греками и назывался в те времена Колхиниумом.
  Олциниумом город назвали римляне. В 1183 г. город был завоеван основателем династии Неманичей Стефаном и вошел в состав государства Зега. В 1356 г. Ульцинь вместе с другими территориями Зеты был пожалован во владение династии Балшичей.
  В 1423 г. Ульцинь захватила блистательная Венецианская республика, и город был назван Дульсиньо (отсюда, наверное, и имя Дульсинея у Сервантеса). В венецианские времена в Ульцине от османских гонений скрывались христиане, он долго оказывал туркам упорное сопротивление и не хотел покориться захватчикам.
  Турки-османы захватили город только в 1571 г., после тяжелой и ожесточенной осады, и удержались здесь три столетия, вплоть до 1880 г. В 1880 г. черногорцы освободили Ульцинь от турок, но следы турецкого владычества здесь заметны и поныне - и в архитектуре, и в культуре, и в традициях.
  При турках Ульцинь стал пиратской столицей Адриатики. Сюда пираты, местные, алжирские и тунисские, привозили захваченных на море пленников и здесь продавали их в рабство. В Верхнем городе до сих пор сохранилась Площадь рабов, на которой прежние свободные люди становились бесправной собственностью богатых турок.
  Современный Ульцинь делится на Верхний и Нижний город. Верхний город напоминает о сказках 'Тысяча и одной ночи' и совершенно не похож на другие районы Черногории.
  Перед нами турецкий городок с восточным базаром, узкими улочками, мечетями с минаретами.
  Cepдцe Верхнего города - Цитадель. Та самая, где, согласно легенде, томился Сервантес. Крепость Старого Ульциня очень хорошо сохранилась. Толщина ее стен достигает 20 м. Крепость расположена на холме, с нее открывается великолепный вид на море.
  Центральная площадь крепости называется Невольничьей (или Площадью рабов). Здесь в XVII-XVIII столетиях находился крупнейший на Адриатике центр работорговли. Сколько слез было пролито на этой площади, сколько прозвучало здесь жалоб, стенаний и гневных выкриков, даже трудно себе представить! Сейчас на площади разместился восточный базар, но память прошлого то и дело дает о себе знать. Покупаешь какую-нибудь безделушку и, содрогаясь, вспоминаешь те времена, когда здесь продавали не вещи, а людей...
  В северной части крепости сохранилась церковь Святой Марии. Точнее, это церковь, превращенная турками в мечеть. Oт христианского периода истории этой церкви сохранилось готическое окно-розетка над главным входом и обрамление арочного проема. Остальные детали архитектуры этого храма - мусульманские.
  Церковь Святой Марии была построена в 1510 г. В 1693 г. турки превратили ее в мечеть. Один из входов завоеватели замуровали, прорубили четыре окна и пристроили минарет.
  Сейчас в церкви находится Археологический музей Ульциня. Рядом с музеем расположена башня Балшича, долгое время считавшаяся самой высокой в городе. Сначала в башне располагалась летняя резиденция рода Балшичей, а потом томился
  Шабтай Цви, толкователь Талмуда, принявший ислам.
  Шабтай Цви, объявивший себя Мессией, - личность интереснейшая. Этот знаток Каббалы был основателем религиозного учения - саббатианства - и считал себя спасителем еврейского народа и пророком.
  Родился он в Измире (Смирне), в еврейской семье, переселившейся туда из города Патраса в Греции. Семья Шабтая Цви принадлежала к византийским евреям, которые жили в Греции еще со времен Вавилонского изгнания (романиотам).
  Шабтай Цви учился у лучших раввинов Измира, в частности, у каббалиста Иосефа Эскапа. С шестнадцати лет юноша стал вести аскетический образ жизни, изучал священную книгу Зоар (Зогар) и традицию лурианской Каббалы.
  Он собрал вокруг себя молодых людей, вместе с которыми изучал Талмуд и Каббалу, занимался медитациями и молитвами. К двадцати годам Шабтай Цви был дважды женат, но обе его жены вернулись к родителям нетронутыми. Юноша практиковал воздержание и не прикоснулся ни к одной из своих подруг. В итоге браки были расторгнуты.
  В 1648 г. Шабтай Цви объявил кругу приближенных, что видит себя спасителем
  Израиля. Он совершал странные поступки: упоминал запрещенные имена Бога, пробовал некошерную пищу и даже женился на... Торе - священной книге еврейского народа. Произошел скандал, в результате которого Шабтая изгнали из местной еврейской общины. Он переселился в Салоники, но вскоре был изгнан и оттуда.
  Шабтай Цви негде не мог прижиться. Он ездил со своими проповедями по еврейским общинам Османской империи.
  Но в Египте местная община хорошо приняла Шабтая. Там он женился на еврейке из Польши по имени Сара. Жена Шабтая увидела его во сне и пришла к нему через всю Европу. Вместе с Сарой Шабтай попал в Газу, где встретил Натана, молодого раввина, занимавшегося исцелением душевных недугов. Натан уверовал в мессианское предназначение Шабтая Цви и отправил послания всем еврейским общинам. В этих посланиях Натан из Газы предлагал признать в Шабтае Цви Мессию.
  В итоге 31 мая 1665 г. Шабтай Цви публично провозгласил себя Мессией. После этого акта евреями из Смирны овладел мистический восторг. Они бросили свои занятия и стали готовиться к наступлению царства Мессии: постились, не спали ночей, истязали себя, раздавали свое имущество бедным. Подобные настроения стали проявлять и евреи из других общин. Всюду говорили о том, что Шабтай Цви - это именно тот Мессия, который восстановит Иерусалимский храм.
  Еврейские общины в Европе и на территории Османской империи разделились на саббатианцев и их противников. Саббатианцы (сторонники Шабтая Цви) называли своего учителя царем евреев. А сам Шабтай Цви говорил: 'Я Господь ваш Бог'.
  Саббатианцы произносили вслух имена Бога, ели некошерную пищу и проявляли повышенный интерес к мистике и Каббале. Стали распространяться фантастические слухи о некоей еврейской армии десяти колен, которая скоро освободит Константинополь от турок. В 1666 г. Шабтай Цви в сопровождении четырех раввинов действительно отправился в Константинополь-Стамбул, но был арестован по приказу султана Мехмеда IV.
  Султан услышал о пророчествах Шабтая Цви и Натана из Газы. В этих предсказаниях говорилось о том, что султан должен добровольно уступить свой трон Шабтаю Цви, иначе Османскую империю постигнут великие несчастья. Мехмед IV был страшно
  разгневан и приказал заточить несостоявшегося владыку османов в крепость Абидос на Галлиполийском полуострове.
  В Абидосе Шабтай Цви пользовался относительной свободой: принимал у себя делегации еврейских общин, встречался с паломниками. Турецкая охрана обогатилась за счет евреев-паломников, плативших большие деньги за право встретиться
  со своим пророком.
  Но такая вольготная жизнь не могла долго продолжаться. По приказу султана Шабтай Цви предстал перед судом. Случилось это в Адрианополе. Шабтаю предъявили обвинение в посягательстве на престол и предложили выбрать между смертной
  казнью и обращением в ислам. 16 сентября 1666 г. проповедник принял ислам. Его примеру последовали жена и ближайшие ученики.
  После своего обращения в ислам Шабтай Цви сначала жил в Адрианополе. В 1672 г. султану донесли, что проповедник тайно придерживается иудаизма. Тогда Шабтая Цви заключили в крепость города Ульциня в Черногории.
  В Ульцине умерла Сара, и Шабтай Цви снова женился. На этот раз на дочери раввина из Салоников по имени Эсфирь.
  Скончался он 30 сентября 1676 г., в день своего пятидесятилетия, в башне Балшича в Ульцине. Некоторые исследователи считают, что Шабтай Цви и его последователи были тесно связаны с суфийским орденом Бекташи, и этой связью объясняется столь легкий переход еврейского проповедника в ислам. Другие говорят, что переход Шабтая Цви в ислам был всего лишь вынужденной мерой.
  Идеи саббатианства вкратце сводятся к следующему. Истинный Бог Израиля именуется не Эйн-соф (Бесконечное, 'Бог философов'), а сфира тиферет (великолепие, красота Бога). Особое место в исправлении миров (тиккун) принадлежит Мессии. Мессия призван способствовать освобождению 'Божественных искр' (человеческих душ) из-под власти клиппот (сил хаоса). Душа Мессии спускается за божественными искрами (душами) в такие глубины хаоса, с которыми обычные люди и даже пророки не могут соприкасаться. Для выполнения этой задачи душа Мессии принимает очертания тех сил хаоса, исправлением которых она занимается. В этих особых случаях действует принцип: 'Нарушение предписаний Торы - это выполнение их'. Основные тезисы саббатианства так же противоречивы и порой опасно двусмысленны, как и их создатель - Шабтай Цви.
  В соседнем с башней Балшича здании, отреставрированном в ХХ в., расположился Этнографический музей. Экспозиция этого музея рассказывает обо всех обитателях Ульциня - греках, римлянах, иллирийцах, черногорцах, албанцах, венецианцах,
  турках, сербах. У входа в музей находится фонтан с питьевой водой, который был построен турками-османами в 1749 г. и работает до сих пор.
  От эпохи владычества венецианцев в Ульцине сохранилось всего два здания: палаццо Венеции, построенное в XV в. в качестве резиденции наместника, и дворцы Балшича, переделанные в гостиницы. С западной стороны, за крепостью, находится православная церковь Святого Николы. Оттуда открывается прекрасный вид на Цитадель.
  Около церкви, в тени могучих олив, расположено старинное кладбище. Почти
  все могилы здесь - родовые склепы. Здесь похоронены представители родов, оставивших след в истории Ульциня - яркой, драматической, противоречивой...
  Ульцинь - самый южный и теплый город солнечной Черногории. Поэтому купальный сезон здесь длится до ноября, а многочисленные пляжи и отели манят к себе туристов. Солнца здесь больше, чем в самых солнечных уголках Черногории, поэтому и в конце октября вам будет на редкость тепло, совсем как летом. Лето здесь действительно не кончается. Приезжайте в Ульцинь, и древний город поделится с вами своим теплом!
  
  НИКШИЧ - ПИВНАЯ СТОЛИЦА ЧЕРНОГОРИИ.
  
  Такой же древний и славный город Никшич широко известен прежде всего благодаря многочисленным сортам пива 'Никшичко', которое здесь производят. Поэтому в первую очередь гости города спешат сфотографироваться около пивоваренного завода или
  в каком-нибудь кафе или ресторане с кружкой пива в руках.
  'Никшичко' - действительно отменное пиво, но разговор сейчас пойдет не о нем, а о древнем городе Оногоште - Никшиче.
  Никшич был основан римлянами в IV в. до н.э. на месте старого поселения при пересечении важных дорог. В те далекие времена он представлял собой не город, а военный лагерь легионов и назывался Анагастум. Расположился этот военный лагерь у подножия горы Требьеса, с которой было очень удобно обозревать окрестности и наблюдать, не приближается ли неприятель.
  После римлян в долину у горы Требьеса пришли славяне, поселились здесь и назвали бывший римский военный лагерь Оногоштом. Долгое время Оногоштом владели сербы и черногорцы, но затем, как лавина, не знающая жалости, пришли османы и
  превратили город в свою крепость. Во времена турецкого владычества Оногошт и стал называться Никшичем.
  В 1877 г. в правление черногорского князя (будущего короля) Николы I Петровича Негоша, город был освобожден от турок. Конец XIX столетия - время бурного развития Никшича. Именно тогда он стал важнейшим торговым и промышленным центром страны, которым остается и сейчас. Никшич, как и Подгорица, не просто центр туризма, но город с крупными промышленными мощностями. Он интересен прежде всего как важнейший индустриальный район страны.
  В 1883 г. началась перестройка города, которой руководил архитектор Иосип Сладе из Трогира. Благодаря его усилиям и таланту к 1900 г. в Никшиче были построены: православная церковь Святого Василия Острожского, королевский дворец, Царский мост, главная городская площадь с расходящимися от нее шестью улицами, несколько живописных парков.
  После Второй мировой войны город снова перестроили. Именно тогда Никшич вырос в десять раз и стал одним из важных промышленных городов Югославии, а затем и Черногории.
  Белокаменный храм Святого Василия Острожского и поныне высится на холме над Никшичем. Деньги на строительство этого собора выделил последний русский император Николай II. Отсюда открывается прекрасный вид на город и королевский дворец. Резиденция черногорских монархов, тем не менее, выглядит довольно скромно - гораздо скромнее собора. Это довольно изящное, но простое здание, построенное в стиле классицизма.
  В Никшиче расположены металлургический комбинат 'Niksicka Zeljezara', бокситовая шахта, пивоварня 'Niksicka Pivara' и другие крупные предприятия. Гражданская война в Югославии, к счастью, не затронула Никшич, но оставила его заводы без поставщиков и рынков сбыта. Для 1990-х гг. был характерен спад производства: одни предприятия Никшича были закрыты, другие - влачили жалкое существование.
  Деловая жизнь города восстановилась в начале 2000-х гг. Снова заработали выжившие заводы, которые к тому времени были уже приватизированы. Конечно, на них уже не работает такое количество рабочих, как во времена социалистической Югославии.
  Но все равно никшичские предприятия бурно развиваются.
  В Никшиче расположен факультет философии Университета Черногории, основанный в 1947 г. в Цетинье как Образовательное училище для учителей начальных школ. В 1963 г. училище переехало в Никшич. Оно стало называться Педагогической академией. В 1974 г. академию присоединили к Университету Черногории, а в 1977 г. - преобразовали в педагогический факультет (с 1988 г. - факультет философии).
  В окрестностях Никшича расположены удивительно красивые озера Липеровичи и
  Слано, а также искусственное озеро Крупац. На берегах Крупаца есть прекрасно оборудованные пляжи, уютный отель. Летом здесь проводятся состязания рыболовов-
  спортсменов. Впрочем, туристы охотно приезжают в Никшич и зимой, на горнолыжные трассы. В окрестностях города, на склоне Крнова, находится популярный лыжный курорт 'Вучье'. В мае в Никшич приезжают поклонники скалолазания. Именно здесь проходят соревнования на Кубок Черногории по скалолазанию. В сентябре в
  Никшиче проводятся Дни культуры, которые привлекают любителей поэзии и театра.
  Словом, жизнь в Никшиче кипит круглый год. И когда бы вы сюда ни приехали, вы найдете себе увлечение по душе. И конечно, не забудете выпить кружку славного никшичского пива...

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"