Цепь. Зов Глубин
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Ученик, желающий познать тайны магии. Воровка, жаждущая признания. Выброшенный на берег пират, чьи потерянные воспоминания хранят ключ к загадочным событиям, что происходят по всей Цепи.
Они не избраны судьбой, у них нет волшебных мечей или божественных сил. Лишь собственные воля, смекалка и шанс. Единственный шанс, поскольку древний враг своего не упустит.
Последний шанс, ведь зов к священному походу на человечество уже прозвучал.
|
Цепь. Зов Глубин
Духи снова бушевали над Бескрайним Океаном.
Клипеус вздохнул. В последнее время он стал вздыхать тем чаще, чем ниже опускалась температура, а если учитывать неистовость осени, отвоевывавшей у лета позиции, то вздыхал он очень и очень часто.
Впрочем, были у него и другие причины для смятения. Крепость Первой Волны, куда он поступил на службу вот уже год назад, на проверку оказалась не столь привлекательной, как ее рисовали сладкие слова вербовщика. Продувающие коридоры, заплесневевшие стены, две из трех башенок разрушены. Крепость все еще считалась замком (и платила соответствующие налоги, стоимость которых вычиталась из оплаты единственного караульного и денег, предназначавшихся на содержание и ремонт), но сейчас эта каменюга была, как потерянный замок Императора из детских книжек. Красиво издалека, но зайти страшно. Вдруг потолок обрушится?
Часовой и сам не раз задавался подобным вопросом, особенно во время штормов, когда шаловливые духи раскачивали последнюю стоящую башенку так, что казалось, будто он на корабле. Во время частых весенних наводнений, вызванных растопленными горными снегами, над водой оставалась лишь она одна, выглядя мачтой давно затонувшего судна.
Крепости Первой Волны были построены еще пару веков назад и расставлены по каждому из звеньев Цепи с целью служить первой линией обороны от фоморов. Было только одно но: фоморов никто не видел еще со времен Императора. За два века почти все знания об этих существах были утеряны. Никто не знал даже что они такое, не говоря уже о кто, что делало предназначение этих замков весьма непонятным для простого народа.
Год за годом, десятилетие за десятилетием, люди забывали об опасности, а Орден Первой Волны терял свое влияние. Из все-Цепной организации с сотнями солдат и прямой линией связи лично с правителями государств, Орден сократился до трех человек -- магистра, чье звание было чисто фиктивным, вербовщика и часового. Клипеус все еще хранил кристалл Предупреждения и печать, позволяющую ему получить мгновенный доступ к любому правительственному лицу, хотя он сильно сомневался, что кристалл все еще работает, а на печать кто-либо обратит внимание.
Единственная причина, почему организация еще не разорилась -- поддержка некоторых частных лиц, которым она позволяла использовать свое имя и дипломатический иммунитет. Часовой изо всех сил старался не думать о том, что эти частные лица с иммунитетом делают.
К нынешнему времени, большинство, если не все, Крепости Первой Волны снесли или переназначили для защиты от пиратов. Единственная причина, почему этого еще не сделали и с данным укреплением, так это потому, что грабить ни здесь, ни на многие дни пути было совершенно нечего. Вполне вероятно, подумал Клипеус, стараясь не чихнуть на страницы караульного журнала, что он был последним человеком в этом проклятом мире, который все еще занимался столь бесполезным делом, как защита от фоморов.
Терпению и дисциплине даже самого натренированного солдата рано или поздно наступает конец, и Клипеус печенкой чуял, что он эту грань давно уже пересек. Поставив очередную запись "В крепости все спокойно, происшествий нет", такую же, как и на каждой другой странице журнала, бросив последний взгляд на кристалл, долженствующий вспыхнуть при приближении врагов, он сплюнул и поднялся.
-Все равно в Крепости никого нет и еще много дней не будет. - Пробормотал часовой. - Так какого духа я должен здесь сидеть и смотреть на давно потухший булыжник? К духам все! Где там осталась моя последняя бутылка медовухи?
Закутавшись поплотнее в свой промокший насквозь шерстяной плащ, он спустился вниз, в самую сухую и теплую из комнат -- подвал, и не возвращался в дозорную еще почти месяц, вполне справедливо не ожидая каких-либо посетителей.
А за его спиной, спустя считанные минуты после его ухода, впервые за два столетия кристалл вспыхнул ярким синим светом.
--
Часть Первая. Город Четырех Башен
--
--
Глава Первая. Выживший
Он тонул.
Осознание пришло не сразу -- тьма окружала его тишиной и спокойствием, где не имели значения ни пространство, ни время. Он не знал, где была земля, а где небо, прошли ли секунды или года. Грань между сном и явью была столь размыта, что он не заметил бы и полного ее отсутствия.
Бесплотные пальцы, мягкие, как перышко, и в два раза более легкие, коснулись его -- но в покое тьмы они были подобны удару молнии или громовому раскату. Он дернулся, впервые осознавая, что был чем-то отличным от окружающей тьмы, что у него было собственные тело и воля.
Следующее прикосновение было более настойчивым, словно кто-то толкнул его в плечо, пытаясь пробудить от сладкой дремы. Он открыл глаза, но тьма так и осталась тьмой. Он прислушался, но тишина осталась неизменной. Он вдохнул -- и вода хлынула ему в горло.
Только тут пришло настоящее понимание.
Его тело инстинктивно закашлялось -- но это лишь усугубило ситуацию. Соленая морская вода заполнила нос и рот, зазубренным клинком рванулась ему в горло. Когда резь достигла легких, паника, слепая и бесцельная, полностью заполонила его разум. Он дернул руками, ногами, головой -- но в окружающей тьме он даже не мог сказать, где был верх, а где низ.
Когда бесплотная, невидимая рука коснулась его третий раз, он ответил пинком, но, конечно, ни в кого не попал. Этот толчок был сильнее, резче и больше напоминал собой бросок. Длинные пальцы ухватились за его одежду, конечности, туловище -- и метнули вперед с огромной скоростью. Вода вокруг небо бурлила и пенилась, и, спустя несколько мгновений, он осознал, что мог это не только чувствовать, но и видеть.
Сверху пробивались первые лучи света.
Он напряг руки и ноги, в этот раз с ясно видимой целью. Страх и отчаяние придали ему сил, а воля помогла отогнать пятна перед глазами и гул крови в ушах. Он не умрет. Не так. Не здесь. Не в нескольких шагах от спасения.
Он вырвался на поверхность с сиплым хрипом, одновременно пытаясь выкашлять воду из легких и втянуть столь желанный, живительный воздух. От холодного морского ветра на коже выступили мурашки, а лучи заходящего солнца ржавыми крюками впились ему в глаза, но он не мог удержать себя от улыбки.
Четвертый толчок был мягче, но не менее требовательным. Теперь, на свету, становилось ясно, что невидимая рука была не столь уж и невидимой -- десятки небольших течений и даже просто волн кружили вокруг него, словно нетерпеливые дети, которые дергали за рукав родителя. Лишь благодаря им он был все еще жив.
Спасибо.
Может это была лишь игра воображения, но хоровод в ответ завертелся еще быстрее.
Прищурившись, он разглядел сушу в направлении, куда тянули его тело бесплотные помощники. Положившись на волю волн, он лег в дрейф, позволив своим бесплотным помощникам отбуксировать его к берегу и лишь изредка помогая себе широкими гребками.
Его плавание заняло достаточно долго, что солнце успело ощутимо опуститься, прочертив рваные алые полосы в небесной плоти, и по этим следам ступал ночной мрак, железной рукой забирая то, что причиталось ему по праву. Очередная волна подняла его вверх и откатилась прочь -- но в этот раз, внизу его ждали уже не морские воды. Мокрый, горячий и удивительно твердый песок ударил его в спину, резко останавливая движение и вышибая воздух из легких.
- Гха... - Дал знать о себе голос.
Веселая вода, плескаясь и крутясь в необычайных водоворотах, отступила назад в море, оставив его одного лежать на берегу.
Он не мог сказать, сколько времени он просто лежал на берегу, ощущая лучи солнца на коже и вкус соли на губах. Затем на мокром песке послышались чужие шаги.
- Эй, Альрик, тут еще кого-то духи на берег выкинули!
Подняв голову, он бросил взгляд на появившегося из-за бархана мужчину. Незнакомец был покрыт просторными белыми одеяниями поверх кольчуги, а в районе пояса явно проглядывалась рукоять меча. Высокий, худощавый, бритый, но без особого усердия, с кругами под глазами и темными, собранными в неровный хвост волосами, мужчина напоминал собой клинок -- спрятанный в грязных, потрепанных ножнах, но все еще острый.
Утолив свое любопытство, он положил голову обратно на песок и закрыл глаза.
- Кто там у тебя? - Послышался еще один голос.
- А я что, знаю, что-ли? - Рявкнул белый мечник в ответ, подходя ближе. - Слышь, парень, ты живой?
Он слегка наклонил голову, обдумывая вопрос. Живой ли он? Тайна ответа таилась в том, что подразумевать под словом жизнь. С одной стороны, он не мог припомнить ничего, что указывало бы на то, как он жил и жил ли он вообще. С другой, жизнь можно было описать как список процессов, поддерживающих организм в состоянии, способном реагировать на импульсы извне. Какие процессы, слегка нахмурил брови он, можно назвать ключевыми для поддержания жизни? В первую очередь, вероятно, сердцебиение. Прикусив губу и задержав дыхание, он направил свое внимание внутрь тела, пытаясь услышать ритм своего сердца.
- Ты что, решил жмурика изображать? - С долей веселья спросил мечник, носком сапога подталкивая его под ребра. - В таком случае, у тебя из рук вон плохо получается, лицо слишком уж выразительное.
- Я осмысливаю естество и природу своего существования. - Честно ответил он.
Мечник удивленно моргнул, затем смешливо фыркнул:
- И как, получается?
- Я в процессе. - Признался он. - Боюсь, вы меня с него сбиваете.
В этот раз темноволосый не удержался от смеха.
- По крайней мере, наглости тебе не занимать. А если бы я -
- Кто у тебя там? - Перебил его третий голос. Вероятно, пресловутый Альрик.
- Ду-хоматерь тебя за яйца! - Подскочил мечник. - Не подкрадывайся так к человеку!
- Что у тебя? - Ровно повторил вопрос третий. Приоткрыв глаза, бывший утопленник окинул взглядом новоприбывшего.
Если мечника можно было назвать высоким, то его спутник был настоящим гигантом. Не менее двух метров росту, с плечами шире иной лодки и кулаками размером с голову человека, Альрик был похож на сказочного богатыря, застрявшего посреди чужой сказки. Светлокожий и светловолосый гигант явно чувствовал себя не слишком удобно в окружающей пустыне, о чем свидетельствовали как ожоги от солнца на лице и руках, так и растрепанные, неровно застегнутые белые одеяния. Он выглядел довольно забавно, но хмурое выражение лица и начищенный до блеска топор в руке отбивали всякое желание улыбнуться.
- Не знаю. - Вздохнул мечник. - Мы как раз разбирались.
- Кто таков? - В этот раз Альрик спросил его лично.
- Не знаю. - Повторил он слова мечника. - Кто мы все такие? Разве можно выразить все, чем является человек несколькими словами? Разве можно описать жизнь, со всеми ее красками и причудами парой предложений? Любой ответ будет, по сути своей, недостаточным и неполноценным. Так в чем же тогда смысл задавать подобные вопросы?
Альрик молча на него зыркнул, поглаживая топор. Он обратно закрыл глаза.
- Эй, эй, ты это... - Прошептал ему мечник. - У Альрика нет такого чувства юмора, как у меня! Не стоит злить его лишний раз. Я как-то -
- Вестар. - Вновь перебил его светловолосый. - Отведи пленника в лагерь, миледи разберется. Не захочет идти, тащи по земле.
Со столь радушными словами, Альрик развернулся и направился обратно, вероятно в тот самый лагерь. Вестар лишь тяжело вздохнул.
- Ну как, сам пойдешь? Согласись, ни ты ни я не обрадуемся, если мне придется тащить тебя по этому песку.
Он задумчиво кивнул. Хоть у него и не было в этом деле опыта, он почему-то был уверен, что не обрадуется если его будут тащить.
- Пойду. - Кивнул он, поднимаясь на ноги. Первые его шаги были неровными, ненадежными. Чувству равновесия потребовалось несколько секунд, чтобы пробудиться и прийти к нему на помощь.
С очередным вздохом, Вестар перекинул его руку себе через плечо и отправился туда, куда его послали.
К тому времени, как стали слышны крики, ругань и беспорядок, сопровождавшие сборы лагеря в дорогу, солнце уже совсем зашло, и мир освещали лишь факелы в руках путников, да размытая полоса бледного света, разделяющая небо напополам.
- Вы собираетесь в путь на ночь глядя? - Полюбопытствовал он.
Вестар фыркнул.
- Ты не бывал раньше в Клеосе, я так понимаю? Дневное солнце здесь выжигает человека до самых костей. С ним невозможно бороться -- только прятаться. Нет, лучше уж разбираться с разбойниками, да вылезающими из своих нор Лоа, чем быть сваренным заживо.
Особыми размерами караван похвастать не мог, ограничиваясь четырьмя телегами и полутора дюжинами человек, но чего он не набирал количеством, то дополнял сущей суетой. Люди с сумками бегали от одного края каравана к другому, потом обратно, а затем вновь возвращались, когда им кричали взять еще что-то. Обшитые причудливыми узорами шатры были наполовину собраны, а наполовину развевались на ветру. Лошади, уже снятые с привязи, но еще не запряженные в телеги, бродили по лагерю, добавляя неразберихи.
Особое внимание привлекала последняя повозка, с высокими бортами и накрытая грязной серой тканью. Звуки изнутри указывали на наличие жизни, но пара дюжих вояк, выставленных по ее краям, намекали на то, что перевозили они отнюдь не домашний скот.
- Кто таков? - Осведомился кряжистый мужчина с проблесками седины в волосах.
Он открыл было рот, но Вестар его опередил:
- Еще один найденыш, которого выкинуло на берег, десятник.
Седой нахмурился.
- Он связан с другим?
- Не знаю. - Честно ответил мечник. - Альрик сказал привести его сюда, чтоб леди Клеймора сама разобралась.
- Хм. - Десятник недоверчиво осмотрел выброшенного на берег. - Особого впечатления он не производит, но поганцы разные бывают. Я провожу его к миледи.
- Да я и сам проводить могу! - Возразил Вестар, бросив украдкой взгляд на сворачивающих лагерь солдат. Впрягаться и тянуть лямку вместе с остальными ему явно не слишком-то хотелось.
- Я справлюсь. - Сухо ответил десятник. - У писаря три седельных сумки с книгами, которые нужно погрузить на лошадь, повар требует, чтобы кто-то перемыл посуду и, духи, ПОЙМАЙТЕ УЖЕ КТО-НИБУДЬ ЛОШАДЕЙ!
- Так точно, десятник. - Вздохнул мечник.
- А ты! - Рявкнул на неутонувшего седой. Он лишь наклонил голову в ответ, и десятник слегка смешался. - Ты пойдешь со мной.
Шатер леди Клейморы находился в южной стороне лагеря, еще почти нетронутый общими сборами пока сгрудившиеся вокруг дорожного стола люди поспешно убирали с него бумаги.
Угадать кем из них была леди было несложно. Стройная, в недешевом, но удобном дорожном голубом платье, с длинной косой волос, которые были бы черными, не забейся в них песок, и светлой кожей, выдающей в ней потомственную северянку, леди Клеймора была самим воплощением нордической аристократии. Будучи лишь чуть выше среднего роста, она казалась бы миниатюрной в окружении громил-телохранителей, если бы не ее манера держать себя, выдававшая в аристократке человека, который привык отдавать приказы и безо всяких сомнений ожидал, что окружающие их выполнят.
- Да? - Отстранено спросила она, склонившись над пергаментным свитком.
- Миледи. - Почтительно поклонился десятник. Найденыш нашел этот жест довольно бессмысленным, так как леди даже не повернулась к ним, но что он знал об этикете? - Мы нашли еще одного человека на берегу моря. Учитывая, кем оказался последний, я решил, что вы можете захотеть лично его осмотреть.
- Хм? - Леди подняла голову и бросила взгляд в их сторону, после чего удивленно моргнула и выпрямилась.
Посмотрев ей в лицо, он был вынужден признать, что ошибся касательно стереотипной аристократки. Черты лица Клейморы были немного слишком резкими, кожа слишком гладкой, а голубые глаза излишне яркими, создавая ощущение внутренней дикости, безудержности, скованной лишь цепями собственной воли. Результат был скорее выдающимся, чем классически красивым, но в память впадал прочно. По крайней мере один из ее предков был нелюдем, с некоторым любопытством решил он.
- Кристер, нам сегодня на удивление везет. Признаюсь, я изначально считала наше путешествие в Клеос пустой тратой времени, ведь новый султан отверг не один, не два, а абсолютно все пункты торгового соглашения, но я вынуждена признать, что была не права. Это случается не часто, и надо признать, столь неожиданный успех немного меня настораживает.
- Миледи? - Неуверенно переспросил десятник-Кристер.
- Это Орион, Орион Сильвер. Пират, разбойник, флегонтийский солдат (знаю, я повторяюсь) и личный друг наследного принца Териса Эверфламма. Если задуматься, то нет ничего удивительного в том, что их нашли неподалеку. Так было всегда -- где появляется один, там скоро будет и другой.
Десятник выпрямился, получив подтверждение своим опасениям касательно пленника, и кивнул.
- В клетку его? К принцу?
- Именно туда. - Согласилась девушка. -Хотя стой, погоди. Может этот будет посговорчивее. Ну как, Сильвер, облегчишь душу? Расскажешь, как вы с принцем оказались одни, почти утопшие, на берегу Клеоса перед тем как тебя отправят смотреть на мир через решетку остаток твоей крайне недолгой жизни?
Он моргнул. Орион... Сильвер... имя ему ни о чем не говорило, но что-то внутри все же откликалось, подобно старой куртке, которую можно положить на полку и забыть на пару лет, а потом снять, сдуть пыль и обнаружить, что она все столь же легка и удобна. Он медленно кивнул. Орион, Орион Сильвер. Да, это имя ему подойдет.
- Если есть, то говори! - Рявкнул на него десятник.
Орион слегка склонил голову, затем вспомнил, что кивнул во время своих размышлений.
- Нет. - Признался он. - Сказать мне нечего.
- Даже не попробуешь торговаться? Притвориться, что тебя заставили? Предложить перейти на мою сторону и ударить ножом в спину?
- Нет. - Слегка улыбнулся он. Вероятно, он и вправду был человеком довольно занятным, если от него столько всего ожидали. Даже жаль, что он ничего из этой жизни не помнил.
- Никаких шуток? Никаких подкатов? - Подняла бровь леди.
- Нет. - Повторил он. Потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что от него ожидают более развернутого ответа. - Я вас не помню.
- Воистину? - Полувопросительно, полуутвердительно произнесла Клеймора. - Ты будешь утверждать, что я ошиблась личностью. Несмотря на то, что у тебя на шее все еще виднеется шрам, который я тебе оставила при нашей прошлой встрече.
Орион поднял руку. Кристер напрягся, но Сильвер лишь провел рукой по левому краю шеи, ощупывая весьма заметный рубец.
- Нет. - В очередной раз повторил он. - Если вы считаете, что мы знакомы, то у меня нет никаких причин вам не верить. Просто я вас не помню.
В этот раз северянка подняла обе брови.
- Не помнишь.
- Не помню. - Кивнул он.
Пару секунд в шатре царило молчание, нарушаемое лишь звуками сборов снаружи. Да не толкай ты, а тяни, северные ветра тебя забери! - Рявкнул кто-то издалека. Осторожно, осторожно, здесь очень хрупкие экземпляры... - Пробормотал кто-то постарше.
- Как удобно. - Пробурчал десятник. - Совершил преступление, а как только поймали, сразу про него забыл. Если бы это работало, каждый преступник терял бы память за ночь до вынесения приговора.
Орион нахмурился. Похоже, он выяснил о себе еще что-то новое. Ему не нравилось, когда люди отрицали то, что было ему очевидно.
- Я говорю правду. Я ничего не помню до тех пор, пока не очнулся в море.
- Ну-ну. - Недоверчиво ответил тот. - Интересно, сколько раз ты -
- Достаточно. - Жестом руки прервала его леди Клеймора. Десятник замолчал, давая миледи собраться с мыслями. Та закрыла глаза и сделала глубокий вдох, прежде чем снова их открыть, но в этот раз без присутствовавшего ранее удивления или раздражения. Казалось, неведомый художник провел кистью по ее лицу, стирая все признаки эмоций. - Достаточно. Самое странное то, что я в чем-то тебе верю. У тебя изменилась речь и жесты и даже мимика. Но то, что ты их не помнишь, не избавляет тебя от наказания за совершенные тобой преступления. Признаюсь, я даже разочарована, что... Впрочем, неважно. Ты отправишься вместе с Эверфламмом в Теозар, где Повелитель решит, что с вами делать. Кристер. Брось его в клетку.
Седой выхватил из ножен меч так, словно бы ждал этого приказа. Орион дернулся, скорее от неожиданности, но Кристер, видимо, решил, что он пытался сбежать -- клинок со свистом прочертил в воздухе полосу и остановился у самого его горла.
- Дай мне повод, прошу. - Сухо сказал десятник.
Клеткой была та самая телега, которую Орион заприметил еще на подходе к лагерю. Прутья ее были сделаны изо льда -- не самого обычного для этого дела материала, тем более в пустыне. Клетка была не слишком широкой, метра полтора диаметром, а высотой и того меньше, не давая человеку вытянуться в полный рост. Кристер, не выпуская меча из рук, приказал охранникам отрыть дверь, после чего с силой толкнул пленника в спину, заставив его споткнуться и растянуться на досках клетки, затем с силой захлопнул и лично запер дверь. Опустившаяся грязно-серая ткань отрезала его от остального мира, оставив Ориона почти в кромешной темноте.
Спустя несколько минут, ощущая, как задвигалась телега, заставляя ныть каждую из его новообретенных ссадин и синяков, он не мог не провести параллелей с тем, как начинался его день, во тьме и неведении. По крайней мере, в этот раз он не тонул, с долей оптимизма подумал он.
- Ты и вправду ничего не помнишь? - Раздался из темноты хриплый голос.
- Духомать! - Повторил услышанное ругательство Орион, дернувшись и ударив головой ледяные прутья. Ощущения были ничуть не менее болезненными, чем если бы они были сделаны из железа.
В ответ раздался хриплый, но все же искренний смех.
- Откуда... - Впрочем, ответ был очевиден. - Клетка стояла прямо рядом с шатром.
- Я слышал каждое слово. - Согласился с ним голос из темноты, потеряв свое веселье. - Ты и вправду не помнишь? Ничего?
- Я помню, как очнулся под водой. - Орион хотел пожать плечами, но осознал, что в темноте его собеседник все равно не увидит.
Голос, который он запоздало опознал как второго найденыша, упомянутого Кристером и Клейморой, ничего на это не ответил.
Мимо телеги прошел кто-то с факелом, и за те несколько секунд, что длился свет, Орион успел мельком разглядеть своего собеседника.
Северянка и десятник назвали его сокамерника принцем, но на данный момент, скрючившись и подтянув колени к груди, чтобы не упираться в ледяные прутья решетки, он мало напоминал такового. Когда-то богатые одеяния превратились в грязное, рваное тряпье, и его волосы необычно алого, словно свежепролитая кровь, цвета скрывали лицо, повиснув спутанными и немытыми локонами до самого подбородка.
Тем не менее, в первую очередь Терис Эвефламм напоминал не столько пленника, сколько хищного зверя, затаившегося в ожидании удара. Принц был высок, настолько высок, что даже сидя ему приходилось нагибать голову, чтобы не упереться ей в верхний край клетки, а почти болезненная худоба лишь заставляла еще больше внимания обратить на увивающие его руки мышцы.
- Пепел и пламя! - Выругался флегонтиец. - Я искренне надеялся, что ты просто дурачил эту стерву. Знают Спящие, у тебя это всегда хорошо получалось.
- Я был довольно интересным человеком, не так ли? - Сосредоточил он все свое внимание на пленнике. С каждой минутой, Орион все больше понимал, насколько мало он знал об окружающих его мире и людях. В нынешней ситуации, где его прошлая жизнь напрямую влияла на его будущую, получение информации становилось его главной целью.
Терис хрипло рассмеялся.
- Ты и не представляешь. Спящие, что мы только с тобой не вытворяли -- в тот раз, когда мы застряли в гнезде сильванов, или когда разграбили назарский храм, притворившись фоморами, даже оргия при Трех Холмах... Ты и вправду всего этого не помнишь? - В голосе принца проскользнуло что-то, что Орион затруднялся распознать, но он мог лишь ответить правдой.
- К моему сожалению, нет.
Несмотря на столь откровенное требование информации, принц почему-то затих. Несколько минут Орион буравил его в темноте взглядом, пытаясь передать свою необходимость в данной информации, но Эферфламм упорно хранил тишину. Вынужденный признать свою полную несостоятельность в области телепатического общения, он откинул свою голову на прутья клетки и закрыл глаза.
- Ты родился у Мирандэлис. - Неожиданно вновь заговорил аловласый.
- Прошу прощения? - Моргнул Орион. Неужто его сигналы все же были приняты?
- Твоя родина, Мирандэлис. - Повторился принц. - На всех звеньях говорят, что родился "в" звене, во Флегонте, в Теозаре, в Клеосе, но твои люди всегда говорят, что родились "у" Мирандэлис.
- Понятно. - Произнес Орион, хотя особо ничего не понял. Тем не менее, его сокамерник наконец-то приложил усилия к тому, чтобы развеять его неведение, и эту инициативу стоило поддержать. - Спасибо за информацию.
- Если ты ничего не помнишь, - несколько смущенно, несколько сердито объяснил Терис, - то я тебе напомню. И буду напоминать, пока ты сам не вспомнишь.
Орион был не уверен, что восстановление памяти работает именно так, но не стал прерывать принца.
- Мы с тобой встретились, когда команда твоего корабля постаралась взять мой корабль на абордаж...
--
Глава Вторая. Мятежник
Когда они ворвались, Сет уже был готов к встрече.
Первая пара повалилась с метательными кинжалами в горле, второй он в ноги бросил стул. Образовавшийся завал временно перекрыл проход и дал мятежнику шанс выбраться в окно. Когда стража дворца наконец добралась до окна, Сета нигде не было, а во дворе лежала еще пара трупов.
Малолетний султан действовал чрезвычайно осторожно, стараясь не дать утечки информации через одного из многочисленных тайных осведомителей Сета, так что единственными людьми во дворце, кто знал о его причастности к восстанию и попытке захвата власти, была личная стража самого султана. Сет одобрял такой подход. Это означало, что для всех остальных он все еще был Великим Визирем, и его приказы выполнялись незамедлительно и без лишних вопросов.
К сожалению, султан все же принял меры, и к тому времени, как Сет забрал своего коня и захватил давно заготовленную сумку с припасами, у ворот его уже ждал отряд пеших стражников во главе с самим султаном.
- Все кончено, Сет. Тебе отсюда не уйти.
Мятежник закатил глаза с высоты своего любимого коня. Девятьсот девяносто девять и один дух, если у тебя такое численное превосходство, то не трать его на разговоры! Вынес ли Дамир хоть что-то из его многолетних уроков?
Подавив рефлекс поучить четырнадцатилетнего мальчишку жизни, Сет молча направил коня в галоп прямо на правителя.
Совсем по детски вскрикнув, парень постарался достать саблю, которая почему-то все еще находилась в ножнах. Ребенок, крови не видевший, ругнулся про себя мятежник. Он развалит султанат и даже этого не заметит.
Стражники метнулись со своих мест, стремясь защитить султана своей грудью (а заодно и помелькать пред очами пресветлого -- авось заметит?). Разумеется, научить своих гвардейцев и наемников со стен работать вместе малолетний султан не счел нужным, и легко предсказуемым результатом стала куча копий, сабель и ругающихся тел, которая была опасна лишь для ее составляющих.
Бывший Великий Визирь поморщился, ощущая чуть ли не физическую боль от подобной некомпетентности. В султанате было три типа солдат -- Серкеты, которых тренировал лично Сет, наемники, которых в изобилии нанимали наместники и купцы для охраны своих интересов, и гвардейцы, обычно родственники членов Ассамблеи, отданные на попечении лично наследника с целью создать преданный костяк новой власти.
Но преданность не заменяла собой умения или опыта.
Порой Сет искренне задумывался о том, что жена старого султана согрешила с кем другим, когда зачала этого ребенка. Ни хитрости, ни проницательности, ни жестокости отца в его сыне видно не было. По крайней мере, философски рассудил Сет, парень сумел отреагировать на весть о мятеже в более или менее организованной манере. Хотя, скорее менее, чем более.
Одним движением затормозив опытного боевого коня, Сет развернул его и спокойно проехал сквозь никем не защищаемые ворота.
- Это еще не конец! - Раздался сзади прерывистый подростковый голос.
Бывший Великий Визирь покачал головой. Возможно, ему следовало бы ощущать муки совести по поводу того, как он предал своего правителя, не успел тот еще осесть в своей могиле, или даже вину перед новым султаном, которому он был в свое время наставником и учителем, но ничего этого не было. Заглянув даже в самые глубокие дали самого себя, он не мог найти ничего, кроме досады на то, что переворот провалился.
Сет склонился и пустил коня вскачь. Путь ему предстоял неблизкий.
***
К камню в виде головы сокола Сет добрался к восходу и с облегчением вздохнул, заметив, что несмотря на все события прошедших суток, Гор все же ждал его там.
- Ты не представляешь, как я рад тебя видеть. - С чувством произнес Сет, сваливаясь со своего коня. При необходимости, он мог не одни сутки провести в седле, но все же сорок лет -- это не двадцать, и после событий во дворце ему нужен был покой и безопасное место, где он мог бы обдумать свои дальнейшие планы.
- Я слышал, переворот провалился. - Вместо приветствия произнес юноша, роясь в седельных сумках верблюда. До сих пор родители ограждали его от всех крупных столкновений, и собственного коня юный Гор еще не заслужил.
- Увы. - Вздохнул Великий Визирь, теперь уже бывший, наслаждаясь каплями влаги из своего бурдюка.
- Все надежды моего народа опирались на смерть султана и обещанные тобой перемены.
Сет уже двадцать лет учил юношей, вроде Гора, как держать клинок и в какую сторону им махать, так что отскочить от брошенного в него кинжала клеосит успел, хотя для этого пришлось бросить бурдюк с водой.
- Тебе солнце голову нагрело? - Прошипел он, кося глазами в сторону сабли, которую оставил привязанной к боку коня. Ему потребовалось три года, чтобы научиться расслабляться в компании Свободных, с которыми султанат воевал еще до времен Императора, но когда научился, то расслаблялся так, как не позволял себе в своих покоях во дворце -- ведь пустынные кочевники не воткнут кинжал в спину гостю.
- Среди них был мой отец. - Все так же отстранено произнес Гор, держа в руке копье.
- Что?
- Среди тех людей, что погибли при нападении на дворец. - Только сейчас Сет заметил детали, ускользнувшие от него по прибытию, такие как заплаканные глаза и слегка охрипший голос.
- Слушай, Гор, никто не сожалеет о провале переворота больше меня. Я полжизни его подготавливал.
- Тетушка Селкет предупреждала отца, что Свободным нет места в городе, что если мы пойдем за тобой, то все умрем. Она говорила, что за твоими сладкими словами кроется змеиный яд предательства.
- Что ты несешь? - Раздраженно откликнулся Сет. - Я ни разу не лгал, ни тебе, ни твоему отцу, а уж тем более не предавал ваш народ. Духи, да я половину из вас лично учил сражаться!
- Да! - С неожиданным жаром отозвался Гор. - Ты учил нас убивать бритоголовых! А потом ты шел домой и учил бритоголовых убивать нас! Разве Учитель Воинов не является одним из твоих титулов в твоем белокаменном городе? Разве не ты лично принимал в строй каждого из бритоголовых? Не ты их тренировал день и ночь? Мы не одного бритоголового поймали, и все они молились на тебя, как на духа! Когда мы говорили, что твоя верность принадлежит Свободным, они смеялись нам в лицо!
- Это было моей работой и моим прикрытием! - Рявкнул в ответ Сет. - Вашим врагом был султан и его законы, а не мои ребята, чьей единственной виной была их чрезмерная преданность родине!
- Ты как стервятник, даешь нам убивать друг друга и рассчитываешь нажиться на наших трупах. Не будет этого! Как только вернулись первые выжившие, тетушка Селкет мгновенно организовала людей. В каждое стойбище каждого рода был отправлен на коне мальчишка с известиями о битве и твоем предательстве. Ты рассчитывал переждать бурю среди Свободных? Ха! Теперь, когда твое истинное лицо раскрылось, мы будем преследовать тебя до конца земли, пока не найдем и не убьем. И первым в очереди буду я!
Сет был не вооружен, а Гор имел копье и преимущество неожиданности. Ему потребовалось почти две секунды, чтобы убить мальчишку.
- Я же учил тебя не размахиваться копьем при ударе. - Устало произнес мятежник, глядя как кровь покидает уже безжизненное тело юного Свободного, наполняя бездонные и кровожадные пески пустыни.
Давно он не чувствовал себя настолько беспомощным. Переворот, к которому он готовился долгие годы, провалился, а люди, ради которых он этот переворот затеял, как среди пустынных кочевников, так и среди горожан, считали его предателем. В такие дни он задавался вопросом, не стоило ли ему пойти в купцы и прожить жизнь, заботясь лишь о полноте своих кошелей.
Усилием воли, Сет взял себя в руки. За отсутствием высокой цели, можно было заняться маленькими, то есть посмотреть, есть ли на верблюде Гора запас воды, переодеться из заляпанных кровью одежд и найти способ покинуть страну. Первые два достигнуть легко, а касательно третьего...
Кажется, у него все еще сохранились приглашение на Блуждающий Рынок?
--
Глава Третья. Ученик
- Расступись! Расступись!
Алессио мчался по мощеным дорогам Регериса со всей доступной ему скоростью, что было не так уж и мало. Пусть у него еще не было Договора, но год обучения в Академии научил его, как касаться окружающих его духов, одалживая стойкость земли и легкость ветра -- а в городе Белого Совета духи были везде. Общаться на подобной скорости было делом искусства, но Алессио без лишней скромности мог отметить, что не зря был лучшим учеником своего курса. Он не удивился бы и обнаружив, что мчится побыстрее скачущей галопом лошади.
Идущие по дороге люди его искусство не оценили. Вслед бегущему второкурснику неслась ругань прохожих, перед которыми он в последний момент свернул, через которых перепрыгнул, а в одном знаменательном случае даже проскользнул под ногами.
- Расступись! - Еще раз крикнул он, заворачивая за угол. - Проклятье, проклятье, проклятье, почему из всех дней треклятый дух выбрал именно сегодня, чтобы сбежать из будильника!
В Регерисе было четыре Башни Духов, построенных по четырем краям города. Три из них занимали уже прошедшие обучение Говорящие -- подмастерья, мастера и магистры. Четвертая являлась его целью.
Белая Академия очень строго относилась к тем, кого брала в ученики. Тут требовались некоторые знания в счете, письме и чтении, географии и истории, не говоря уже о закалке и предрасположенности к Общению. Если добавить еще и суровые предварительные испытания, вкупе с заметной оплатой за один лишь экзамен, то становилось понятно, почему единственная школа Говорящих во всей Цепи принимала не так уж и много учеников.
Тем не менее, каждый год сюда стекались люди со всей Цепи, надеясь попытать удачу. В конце концов, это же так привлекательно -- обрести магическую силу, узнать тайны вселенной, даже просто потереться плечами с сильными мира сего! Особенно верно это было для первых четырех дней пятой недели осени -- единственного времени, когда Академия набирала потенциальных учеников. Благодаря такому притоку народа, в это время студенческий квартал разрастался почти на половину самого крупного поселения Цепи, и по всему городу царило праздничное настроение.
По крайней мере, так это воспринималось людьми извне. Изнутри ситуация же была прямо противоположной. Проверка людей на наличие способностей к Общению была делом рутинным и невероятно скучным. Использовать предмет с мелким приговоренным духом мог и ученик, а огромные толпы народа со всей Цепи означали, что этим делом предстояло заниматься с раннего утра и до позднего вечера.
Все бы еще ничего, если бы часть денег, что приносили перспективные ученики шла в оплату работы, но нет -- каждая монета поступала в общую казну, идущую на содержание четырех башен. В свое время, предприимчивые Говорящие попробовали подтасовывать результаты за лишние пару нейтов. Потом об этом узнали Дхарма и подтасовки прекратились. Больше этих предпринимателей никто не видел, а среди Молчащих, ходил слух, вдруг обнаружилось еще несколько человек.
В результате, чем ближе приближалась пятая неделя осени, тем больше неотложных дел находилось у мастеров, требующих их самого незамедлительного внимания, и за столы Приемной стали сажать учеников. А те и сами не дураки -- кто подкупом, кто авторитетом, но старшекурсники спихнули эту задачу на ребят помладше. Алессио не был точно уверен, как так получилось, что в этот раз жребий пал на него, но сильно подозревал в этом влияние Кацца. Хоть и полагалось, что в стенах Академии все равны, но, знают духи, на практике люди с деньгами и властью почти всегда оказывались ровнее.
- С дороги, смерд! - Раздался рявк, и лишь долгое время, проведенное на улицах города, позволило Алессио вовремя отскочить от пролетевшей мимо кареты. Может он и сумел бы сохранить равновесие, но на обочине все еще оставались глубокие лужи после ночного дождя, перемешавшиеся с грязью сапог сотен прошедших ранее горожан. Смесь земли и воды окатила ученика до колен и распугала переменчивых духов ветра -- а без их неземной легкости, он шмякнулся прямо в грязь на полной скорости и пролетел несколько метров вверх тормашками, испачкав остатки своей одежды.
- Зараза! - Ругнулся Алессио, и прикрикнул карете в след. - Если используешь духов в качестве тягловой силы, то мог бы летать и повыше!
Он осекся, осознав иронию своих слов. Учитывая лихачества, которые он только что устраивал, пусть и в пешем виде, с его стороны было несколько лицемерно ругаться за это на других. Отец, будь он здесь, точно бы его за это не похвалил.
А затем ученик заметил на задней стене кареты знакомый герб копья и змеи.
- Титаново семя тебе в глотку! - Еще более смачно выругался он, осознавая как причину того, что колесница пронеслась так низко, так и столь не вовремя произошедшую поломку будильника. - Чтоб тебе пусто было, Дарио Кацца, скотина ты мелочная!
На секунду его охватило искренне желание убедить духов ветра, что несли карету, отправить в полет самого Каццу. Он ведь мог, Алессио знал. Духи ветра были по своей природе непоседливы и непостоянны, а он умел очень быстро Говорить.
Впрочем, это желание прошло столь же стремительно, как и появилось -- одно дело школьные стычки, другое использование Общения против другого ученика. Если дело дойдет до Дхармы, то несладко придется им обоим, но у Дарио был шанс выкрутится за счет влияния семьи и обширных пожертвований, а у Алессио нет. Терять свое место в Академии ради минутного удовлетворения ученик совершенно не хотел.
Глубоко вздохнув, Алессио окинул унылым взглядом свои одеяния. Академия выплачивала небольшую стипендию успешным ученикам, но врожденная купеческая скупость не давала ему использовать ее более чем на одну смену одежды, и он до сих пор ходил в том, в чем изначально прибыл в город. В свое время, его рубаха, штаны и куртка были весьма добротными и даже представительными, но к нынешнему дню, после постоянной стирки, слились в однообразное серое пятно -- и это было до того, как он искупался в грязи. Алессио с ностальгией подумал о горячей воде в таверне, где он снимал комнату, поставляемой духами воды и нагреваемой никогда не потухающим камином. Увы, возвращаться обратно времени уже не было. Он и так запаздывал из-за сломавшегося будильника, а если его опоздание вызовет студенческие волнения, подобные тем, что были пару лет назад, то его академической карьере уж точно наступит конец.
По сравнению с другими тремя башнями Регериса, чьи Говорящие постоянно пытались друг друга переплюнуть и для которых их башни служили символами их гордости, Белая Академия казалась довольно низкой и потертой, да и не слишком соответствующей своему имени. Будучи первой местной постройкой, существовавшей еще до основания города, она отличалась как староимперским архитектурным стилем -- предназначенным (как и все остальное времен империи) для войны, а не для мира -- так и своим полуторавековым возрастом. По старому, когда-то белому камню ползли трещины, требующие внимания Говорящего с опытом поболее ученика, а стены были разукрашены разноцветными рисунками, слоганами и посланиями везде, где многие поколения учеников могли до них достать. Алессио был готов до последних дней своей жизни утверждать, что та грустная попытка написать романтические стихи под окном шестого этажа не имела к нему совершенно никакого отношения.
Очередь абитуриентов было видно еще с Северного Рынка, а окружившие их друзья, родственники и просто зеваки занимали все окружающее место, от каменистого берега Тихого Моря до внешних стен города. Все еще запачканный дорожной грязью, он решил не полагаться на капризы местных духов ветра и, наклонившись вперед и прижав руки к телу, просто пошел на пролом.
- Куда прешь, оборванец!
- Не толкайся!
- А-а-а, ты мне на ногу наступил!
- Извините, извините, извините! - Крикнул им ученик. - Пропустите, пожалуйста!
- Не лезь поперек очереди!
- Не суйся под ноги!
- Ну что за молодежь пошла!
- Пропустите, пожалуйста! - Рявкнул он, теряя терпение, когда его в очередной раз толкнули, чуть не бросив под ноги толпе. Духи, это было бы достойным завершением этого утра. - Я работаю на Совет! Мне нужно пройти, чтобы открыть дверь! Без меня вы не сможете пройти испытание!
- Ты? - Недоверчиво спросила девушка из очереди. - А не молод ты для этого?
- Спасибо. - Кивнул Алессио, принимая комплимент. В конце концов, пройти не только испытание на способности к Общению, но и весь комплекс экзаменов на наличие необходимых знаний и навыков было делом непростым, и он искренне гордился тем, что в пятнадцать все еще был самым молодым учеником Академии за ее полуторавековую историю.
- Да брешет он. - Фыркнул парень неподалеку, прихорашиваясь под взглядами окружающих. - Вы только посмотрите на его одежду! Разве стал бы экзаменатор Белого Совета носить заляпанные грязью лохмотья? Мой отец, приближенный самого короля, кстати, говорит, что -
Ученик силой воли подавил поднимающееся раздражение, игнорируя жар в щеках, и протолкнулся вперед толпы. Дверь Академии была сделана из добротного дерева, и ничем бы не отличалась от любой другой двери, если бы не ее ручка -- а вернее, отсутствие таковой. Ее место занимала вырезанная из камня голова зевающей лисы. Как и остальная башня, скульптура была немного потрепанной, но все еще была видна филигранная и тщательная работа художника, позволявшая разглядеть каждый волосок, каждую шерстинку, прищуренные, но еще бдительные глаза -- и, как убедился на собственном опыте по крайней мере один студент, зубы достаточно острые, чтобы при опрометчивом движении располосовать руку до мяса.
Алессио осторожно положил свою кисть в пасть лисы -- и стремительным, едва заметным глазу движением, ее челюсти захлопнулись.
Движение было столь неожиданным, что кто-то из первого ряда вскрикнул, привлекая внимание окружающих. Сначала один, потом другой человек замолкли, а потом и те, кто были рядом с ними. Люди из задних рядов не видели, что происходит, но последовали их примеру.
Медленно, почти лениво, лиса вновь открыла свою пасть, показывая оставшуюся невредимой руку ученика -- и налившуюся бледным светом на тыльной стороне ладони татуировку из трех сфер, заключенных в двенадцатиконечную звезду. Знак Ученика.
- Можете считать это своим первым уроком. - Усилием воли, Алессио заставил себя не рассмеяться выражениям лиц окружающих. Как представитель Белого Совета, он должен был вести себя профессионально. - Духи не распознают лиц или голосов, зато у них есть свое, неповторимое чувство, позволяющее идентифицировать людей. Воплотившийся в камне дух ощутил метку, которую Знак Ученика оставил у меня на ауре -- иначе я бы сейчас прыгал с одной рукой и заливал вас кровью.
Ответом на шутку ему была лишь жалкая пара смешков, и Алессио с грустью был вынужден признаться, что его мать была права -- карьера комедианта ученику не светила.
- Добро пожаловать в Белую Академию, где с самого порога за вами наблюдают, вас судят, вам выносят приговор и его же исполняют сами духи.
***
Увы, остаток его дня был гораздо более скучным и однообразным. Один за другим, потенциальные студенты приходили, он проверял их при помощи Амфоры Спящих Духов и большинство отправлял обратно.
В теории, Говорящим мог стать любой, даже те, кого отвергала Амфора. На практике же, для общения с духами требовался весьма специфический склад ума, и, хотя его можно было развить при должном обучении, Академия не хотела тратить на это свое время, принимая лишь абитуриентов с уже развитой склонностью к Общению.
В лучшем случае, один из полусотни вызывал хоть какой-то отклик, и этим счастливцам он выдавал запечатанный блокнот с двухста сорока тремя вопросами на общие знания и темой для сочинения, призванной проверить способность ученика принимать нестандартные решения. Затем, они следовали в большой зал, где Марко, с энтузиазмом совершенно несоответствующим рутине и однотонности задания, следил за тем, чтобы блокноты были заполнены целиком и без подсказок со стороны. После окончания письменного экзамена следовал экзамен на физподготовку и общее здоровье, но этим, слава духам, занимались тренированные Говорящие с Водами, способные обследовать организм человека изнутри. Под конец дня, студентов отправляли домой отдохнуть, а в это время их ответы проверяли на правильность и гибкость мышления, необходимую для Договора с сознанием столь чуждым, как сознание духа.
Было у Алессио такое нехорошее ощущение, что сидеть полночи над блокнотами опять же придется им с Марко -- чтобы на следующий день сообщить большинству вернувшихся для регистрации студентов, что они обладают способностями к Общению и правильно ответили на большинство вопросов, но, по ряду весьма субъективных критериев, их сочинение оказалось недостаточно нестандартным. Да, он уже предвидел истерики, крики, угрозы и попытки подкупа или шантажа, которые ему предстоит выслушивать -- а если не повезет, то еще и разбирательства с аристократами, которые приплетут к этому делу своих родителей.
За окончанием экзаменов по пятам шла бумажная работа -- проверка имени и регистрация места жительства, оплата обучения, раздача инструкций и расписаний... Духи, Алессио считал это все безумной тягомотиной еще когда поступал, и никак не думал, что ему придется заниматься этим всем снова -- да еще и в десятикратном размере!
Выпроводив очередного возмущающегося, но совершенно бесталантного ученика, Алессио со стоном опустил гудящую голову на прохладный камень столешницы.
- И мне так предстоит еще три дня? - Непонятно кого спросил он. - Да я же с башни брошусь!
- Я не вовремя? - Усмехнулся Марко, заглядывая в комнату. Высокий, стройный, даже немного смазливый третьекурсник всегда имел успех у женщин, хотя его щедрая натура и легкий, веселый нрав позволяли ему легко заводить дружбу и с мужской компанией. Впрочем, в члены Приемной Комиссии его завело именно первое. Деталей Алессио не знал, но ходили слухи, будто бы ученик переспал с женой или сестрой (более смелые даже утверждали, что с матерью) кого-то из старших по рангу Говорящих. Не желая скандала, который принесло бы публичное разбирательство, сей Говорящий предпочел отомстить по мелкому и записал Марко в Комиссию.
- Спаси меня, умоляю! - Взмолился первокурсник. - Скажи, что ты пришел меня заменить!
- Ни за какие коврижки. - Честно ответил старший ученик. Где же твоя щедрая натура, о Марко!
- Я даже не знаю сколько человек я сегодня проверил. - Пожаловался Алессио. - Я сбился уже на второй сотне, а это было часов... восемь, по моему, назад.
- Терпи, студент, магистром будешь! - Положил ему руку на плечо Марко.
- Так и планируется. - Полусерьезно ответил ему Алессио. - Три дня, еще три дня... зато потом возобновятся уроки. - Приободрился он. - Второй курс, наконец-то! Ты не знаешь, сколько я его ждал!
- Год? - Невинно спросил второкурсник.
- Не умничай. - Отказался терять настрой Алессио. - Я пришел в академию, ожидая изучать таинства магии, а вместо этого...
- Теория. - Усмехнулся Марко. - Теория, теория и еще раз теория. История духов и история духовенства. Задокументированные встречи со всеми известными Древними Духами. Разные виды духов, взаимоотношения их доминионов друг с другом и с разными веществами, твердыми, жидкими и газообразными, при разных температурах и на разных высотах. География и ее влияние как на духов, так и на способности Говорящих. Политика и рабочая практика с подмастерьями. Задачи, не имеющие простого решения, предназначенные развить гибкость ума, и просто тяжелый физический труд, чтобы выработать несгибаемое упрямство, которое не даст тебе стать бесхребетной марионеткой своего духа. Я угадал?
Алессио удивленно моргнул.
- Прямо изо рта слова вынул.
- Ты забываешь, что я тоже когда-то был первокурсником. - Улыбнулся Марко. - Поверь, на это жаловалось не одно поколение первокурсников -- и еще не одно будет жаловаться.
- Это все важная и нужная работа, я знаю. - Вздохнул второкурсник, запустив руку себе в волосы. - Но, видят духи, я буду рад, когда наконец начнутся настоящие уроки. Слава всем членам Белого Совета, что второй курс посвящен практике!
Марко слегка кашлянул и убрал руку с плеча Алессио.
- Что такое? - Спросил тот.
- Ты... не слышал, я так понимаю. - Замялся ответил третьекурсник.
- Не слышал чего, не томи!
- Маэстро Оттавио... преподаватель, отвечающий за практику с духами... Белый Совет отозвал его из Академии на неопределенный срок.
- Что? - Вскочил из-за стола Алессио. - Как? Почему?
- Точно неизвестно, но ходят слухи... Ты же знаешь, как они распространяются от мастеров к подмастерьям, от тех к ученикам, не говоря уже о студентах из влиятельных семей, которые в курсе...
- Марко! - Не выдержал второкурсник.
- Говорят, дело идет к войне. - Признался студент. - Наш достопочтенный король, да продлится его царствие, поглядывает в сторону Дихонтия. Там, говорят, проводятся реформы, строятся города и дороги, и все тому подобное, а короне не нужен сильный и активный сосед под боком. Кроме того, поговаривают, что во время Войны Последнего Титана там обнаружили еще нетронутые вердиевые шахты -- а ты знаешь, за сколько пойдет даже маленький кусочек вердия на рынке. Его метафизические свойства для алхимиков почти бесценны!
- К духам алхимиков! Как долго не будет маэстро?