1

Говорили двое в комнате над миром
А в окне был виден яркий белый дом

Б. Поплавский


Говорили двое в копоти над миром,
а внизу в долине строился Содом.
Месяц в мышеловке, подавившись сыром,
облепил лучами близлежащий дом.

Там играли дети в комнате глубокой,
пили лимонады, приручали сов.
Юноша-мечтатель, не нашедший Бога,
прилетел из ада с чемоданом снов.

Сел на подоконник, сочиняя вирши,
одолжил у ветра серебристый мел...
Чёрным толем ночи покрывая крыши,
Рождество носилось в обществе химер.

И катились звёзды статуям в ладони.
Пламенели щёки. Бронзовели дни.
Плачущий волшебник, прискакав на пони,
зажигал на ёлках адские огни.

Засыпайте, дети. Дети, вы устали...
Кварцевые пальцы тянутся к ключу,
запирают души в голубом кристалле -
Снежной Королеве это по плечу.

До свиданья, сказка. В опустевшей детской
толстый лысый мальчик отстегнул крыла.
Каменеют годы за беседой светской.
Снеговик растаял. Няня умерла. 


2

Этой сказке не видно конца;
это песня летящих снежинок,
белый танец людей без лица,
смех химер на диванах пружинных.
Это ты, выпускающий пар
изо рта, откололся от неба,
и в прабабкино кресло упал,
и поехало кресло по снегу...
Не упрямься. Закрой же глаза.
Что нам Герда? Разбойница что нам?
Карл в коралл превратился... Вокзал
неподвижен за темною шторой.
Острый месяц. Готический стиль.
Курим опий. Молчим. Привыкаем.
Никого не удастся спасти.
Каждый мальчик становится Каем.
Оставайся же в кресле, пока
синий Норд не коснется свирели.
Засыпай и дождешься звонка -
снимешь трубку в ином измеренье.
Прыгнет сердце некстати и вдруг
(будто ангелы дернут за леску).
И споет тебе песню Симург -
чудо-птица кровей королевских.