Меркулова Ирина : другие произведения.

Требуется рабовладелец

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 4.58*6  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    ЗАКОНЧЕНО. ВЫЛОЖЕНО ЧАСТИЧНО
    Вам крупно не повезло и вы стали рабыней темного колдуна? А потом опять не повезло, и рабовладелец в приступе благородства решил вас освободить? Главное - не отчаиваться, а там, глядишь, и неожиданный защитник отыщется, и страшная тайна из прошлого откроется. Хочет он того или нет, но безответственному рабовладельцу придется выполнять свои обязанности ...

    Здесь выложена часть текста. Полностью книгу можно бесплатно прочитать на другом ресурсе или приобрести в интернет-магазине. Ссылки даны в конце ознакомительного текста

ТРЕБУЕТСЯ РАБОВЛАДЕЛЕЦ

  

Обновление

Содержание:

  • Предисловие
  • Глава 1. О непослушании
  • Глава 2. О вдохновении
  • Глава 3. О новых знакомствах
  • Глава 4. О медицине
  • Глава 5. О гостеприимстве
  • Глава 6. Об открытиях
  • Глава 7. О мести
  • Глава 8. Об истории
  • Глава 9. О догадках
  • Глава 10. О неловких моментах
  • Глава 11. О расставании
  • Глава 12. О героизме
  • Эпилог
    •   

    Предисловие

      
      Это не оригинальная книга, а "ремейк" романа Полины Сербжиновой "Рабыня колдуна". То есть та же самая история, но написанная немного в другом ключе, с другими характерами героев и совершенно иным финалом.
      Зачем я написала ее, когда существует такой замечательный оригинал? Я до сих пор не могу ответить на этот вопрос. После прочтения книги Полины я так была очарована этим романом, что он долго не отпускал меня, заставляя вновь и вновь переживать и обдумывать его события. Простая, в общем-то, история, была пропитана таким чудесным чувством добра, любви и сострадания, какое редко встретишь в современных книгах. А потом ко мне пришли другие герои и тоже захотели поселиться в этой истории. У них свои имена и собственные характеры, они совершали другие поступки и иначе относились к жизни, но так же, как и герои Полины, хотели раскрыть заговор светлых магов и спасти свою страну.
      Примерно до середины книги события развиваются так же, как и в "Рабыне колдуна", я всего лишь переработала текст оригинала, исходя из новых условий. Во второй половине книги история принимает несколько другой оборот и приходит к неожиданному, как я надеюсь, финалу.
      Разумеется, в такой ситуации остро встает вопрос об авторских правах. Чтобы избежать обвинений в плагиате и не создавать конфликта, первым делом я написала Полине Сербжиновой и спросила, что она думает по этому поводу. Полина любезно разрешила мне опубликовать роман, за что я ей бесконечно благодарна. Я очень люблю эту книгу, ее написание доставило мне необыкновенное удовольствие, и мне бы хотелось, чтобы читатели смогли так же насладиться этой историей.
      
    К началу

    Глава 1. О непослушании.

      
      Если полоса твоей жизни вдруг стала черной,
      посмотри внимательней:
      скорее всего, она белая да еще в шоколаде.
      NN
      
      - Ну-ка, что у нас тут? - прохрипел над ухом глухой бас.
      Джен почувствовала, как кто-то больно схватил ее за локоть и дернул так, что она выронила поднос с пустыми кружками. Те с оглушительным звоном покатились по деревянному полу, но, похоже, никто не обратил на шум внимания. Перед глазами мелькнула волосатая грудь в кожаной замызганной жилетке, в лицо пахнуло перегаром и потом. Джен отлетела к стене и ударилась спиной. Изрядно пьяный верзила с багровым лысым черепом оглядывал ее сальным взглядом и нехорошо ухмылялся. За его спиной маячили еще два здоровых мордоворота.
      - А ну пусти! - Джен не растерялась.
      Такие молодчики - частые гости в портовой таверне. Быстро прикинула шансы на спасение. Темный коридор, ведущий на кухню, позади дверь в каморку, где хранится хозяйственный хлам. Кричать бесполезно. Хозяин и пальцем не шевельнет, чтобы ее защитить. Посетители - в основном грузчики и рабочие доков - если и услышат что-то сквозь пьяный шум, то придут лишь, чтобы полюбоваться на зрелище. Придется рассчитывать только на себя.
      Все эти мысли мгновенно промелькнули в голове, а пальцы уже сложились сами собой для плетения кобба - малого огненного шара. Но, похоже, Джен недооценила верзилу. Не успела она замахнуться, как рука ее оказалась в стальном захвате грязных пальцев.
      - Знаем мы твои колдовские штучки, - гоготнул верзила. - Слыхали. - Он крепче сдавил руку Джен. - Будешь кочевряжиться - переломаю так, что потом костей не соберешь. Ясно?
      Он толкнул дверь в каморку, и Джен, пролетев десяток шагов, упала на кучу мешков из-под картошки. Затрещало, разрываясь, платье. Джен задохнулась от поднявшейся пыли. Сердце бешено колотилось, перед глазами все плыло, но сдаваться без боя она не собиралась. На этот раз Джен удалось запустить кобб, но верзила, уже протиснувшийся в дверь, ловко поймал его и сжал в ладони, даже не поморщившись. Огненный шарик с шипением потух, оставив на грубой коже красный след. -
      Уже лежишь, - зло прохрипел мужик и нарочито медленно взялся за ремень штанов, - быстро соображаешь. Сама юбку задерешь или помочь?
      Два приятеля за его спиной заржали, подбадривая своего вожака.
      - Не подходи, пожалеешь, - прорычала Джен. Она понимала, что в этот раз ей так просто не отделаться, и от бессилия в ней закипала дикая злоба. Хотелось ногтями и зубами впиться в эту отвратительную пьяную рожу, расцарапать, изуродовать, убить! Но что она может - слабая девчонка против трех крепких мужиков? Ну и что, что недавняя выпускница Дольстрема - в школе никогда не учат боевой магии, одна только теория, от которой сейчас мало толку. Но кое-что она все-таки умеет.
      Левой рукой Джен сделала обманное движение, будто собирается бросить еще один кобб, а правой пустила верзиле в глаза слепящее заклинание. Тот взвыл от жгучей боли, напарники его растеряно глазели, как он мечется по сторонам, сбивая ведра и швабры, а Джен уже стояла на ногах, выставив перед собой древко метлы.
      - Сказала же - лучше оставь меня по-хорошему, - грозно сказала она.
      Получилось, правда, не очень убедительно. Как ни крепилась, а голос-зараза предательски дрогнул. Верзила убрал руки от лица и посмотрел на нее. Глаза его покраснели и опухли, лысый череп побелел от ярости.
      - Это я тебе предлагал по-хорошему, - заревел он и ринулся на Джен.
      Вдруг накатила такая волна ужаса, что показалось, будто она сейчас потеряет сознание. И оттого Джен не поверила сперва глазам, когда верзила в двух шагах от нее вдруг споткнулся на ровном месте и растянулся, ткнувшись лицом в опрокинутую миску помоев.
      Он издал нечленораздельный звук, который ясно давал понять - терпению его пришел конец. И конец этот будет ужасен для непонятливой девицы.
      - Сдается мне, даме не нравится ваше обращение, - раздался от двери спокойный приятный баритон.
      Джен увидала высокую мужскую фигуру, закутанную в черный плащ, и ей показалось, будто ангел мести спустился с небес, чтобы защитить ее. Но тут же отбросила глупые мысли. Как бы еще хуже не стало.
      - Ты кто такой?
      - Ты откуда взялся? - одновременно выдали подельники.
      Верзила поднялся на ноги и сплюнул.
      - Смелый выискался? - угрожающе спросил он. - Вали отсюда, пока цел.
      Подельники недвусмысленно сжали мощные кулаки и подались вперед. У Джен упало сердце: нежданный защитник явно проигрывал в комплекции противникам. Хотя...
      Мужчина не пошевелился, но оба мордоворота вдруг резко скорчились от боли. Они упали на колени, побагровели от напряжения, хрипели и задыхались.
      Маг! Джен едва не подпрыгнула от радости. Она спасена, спасена! Наверняка, он потребует с ним расплатиться, но это не имеет никакого значения. С магом-то она всегда договорится.
      Верзила тоже впечатлился увиденным.
      - Э... это рабыня хозяина, - не слишком уверенно сказал он. - Он продал нам ее для утех.
      - В самом деле? - изумился спаситель. Он протиснулся мимо корчившихся в судорогах мужиков, подошел к Джен и бесцеремонно стянул с ее плеча платье. - Что-то я не вижу здесь никакой метки. И браслетов нет.
      На Джен из-под черной челки смотрели холодные карие глаза. 'Дама желает, чтобы ее спасли?' - возник четкий вопрос в ее голове. Джен изумленно, медленно, словно во сне кивнула и вдруг с ужасом увидела, как сзади на мага обрушивается нож. Она даже не успела вскрикнуть. Дальше все произошло почти одновременно. Рука с ножом исчезла; раздался звук падающего тела и грохот пустых ведер; маг схватил Джен за руку, надел на нее черный браслет с серебристыми рунами и тихо произнес несколько слов заклинания, отчего руны вспыхнули и погасли. Браслет сжался и плотно сел на руке. А Джен... Джен стояла не в силах вымолвить ни слова. В одно мгновение жизнь ее рухнула окончательно и бесповоротно.
      - А вот теперь она моя рабыня, - маг сделал ударение на слове 'моя'. - И я не люблю, когда покушаются на мою собственность.
      Не обращая больше внимания на мужиков, новоиспеченный хозяин взял Джен за плечи и вывел в коридор. Она не сопротивлялась - силы ее оставили. Все теперь казалось бессмысленным.
      В свете чадящего светильника маг осмотрел Джен с головы до ног и покачал головой.
      - Нда, - протянул он, - вид у тебя не слишком подходящий для прогулки по городу. Вот, держи.
      Он снял плащ и накинул его на плечи Джен, на голову ей натянул капюшон. Плащ оказался велик, полы его тяжелыми складками упали на пол.
      - Можно мне хотя бы вещи собрать? - обреченно спросила она.
      - У тебя есть вещи? - удивился маг. - Ладно, через десять минут жду тебя во дворе.
      И ушел. Джен в тупом оцепенении смотрела, как он удаляется по коридору - высокая худощавая фигура в темно-синем бархатном камзоле и черных брюках, заправленных в высокие сапоги.
      Джен горько вздохнула. Это надо же было так глупо попасться в ловушку! Добровольно согласиться на десять лет рабства - именно на столько одевался черный браслет. Может статься, маг специально подстроил это нападение. А может, и нет. Какая теперь разница. Лучше поторопиться, кто знает, каков характер у ее нового хозяина.
      Джен побрела в свою комнату под самой крышей. В любое время года здесь стоял холод, завывал ветер, а во время дождя еще и капало, но это все равно было лучше, чем ночевать на улице. Сироте без кола и двора выбирать не приходится. Свой скарб она собрала быстро - пара потрепанных платьев с чужого плеча, деревянный гребень с поломанными зубцами, штопаные чулки да теплая меховая куртка, что досталась ей в наследство от одного безвременно почившего матроса, который месяц назад на свою беду заглянул в таверну.
      Маг, как и обещал, ждал ее у входа. Он ежился на холодном осеннем ветру и поглядывал на белую круглую луну, через которую быстро неслись сизые облака. Джен тихо подошла к нему сзади, но одурачить мага не удалось.
      - Готова? - спросил он, даже не повернув головы. - Тогда пошли, а то я скоро совсем околею.
      Колдун быстро, уверенно зашагал по лабиринту околопортовых улочек, уводя Джен все дальше от берега. Он не оглядывался и не проверял, следует ли за ним его новая собственность - браслет рабыни быстро напомнит, кто она теперь такая, если вздумает убежать. Джен, запыхавшись, едва поспевала за магом, и ей было уже не до горьких мыслей о своей пропащей судьбе. Погоревать еще будет время, а сейчас бы успеть за хозяином.
      Вскоре показался боковой вход городского сада, запертый на ночь. Маг впервые оглянулся на Джен. Дождался, когда она его догонит, обнял за талию и увлек прямо на кованую решетку калитки. Джен зажмурилась, ожидая удара в лицо о холодные металлические прутья, но вместо этого провалилась в серую клубящуюся пелену.
      Выход из портала открылся тоже в арке ворот, правда, места менее радостного, чем городской парк. Джен и так немного мутило после головокружительных событий этого злосчастного вечера, а взгляд на покосившиеся памятники и разрытые могилы заставил ее, зажав рот рукой, броситься к ближайшим кустам.
      Минут через десять, когда она вернулась к воротам, колдун с самым беззаботным видом сидел на выкорчеванном могильном камне и разглядывал едва розовеющий горизонт. Джен понятия не имела, где они находятся, но явно значительно южнее Тер-о-Дена. Слегка дул теплый ветерок, небо низко нависало над головой, казалось - протяни руку и дотронешься до сверкающей голубой звезды. Да и заброшенное кладбище в мягком лунном свете не выглядело таким уж страшным, как почудилось в первый момент.
      - Где мы? - еле слышно выдавила Джен.
      Пересохшие губы едва шевелились, шершавый язык не слушался, во рту поселился мерзкий вкус недавней дурноты. Водички бы, да где ж ее взять? Джен облокотилась на чахлую березку.
      - В Долине Тиль, - ответил колдун и протянул фляжку.
      Она схватила ее и жадно выпила все до капельки. Святые меченосцы, вот это наслаждение! Никогда еще вода не казалась такой вкусной. Как-то раз они с ребятами выкрали из школьного музея лесную эльфу и за горсть конфет уговорили ее превратить воду в фонтане в 'дурной нектар', но даже тогда Джен не было так хорошо, как сейчас.
      Через минуту она вновь обрела способность соображать. Какая-то важная мысль мелькнула в сознании и тут же ускользнула. Джен хотела было сосредоточиться на ней, но тут колдун взмахнул рукой, и тропинка, петляющая меж холмиков земли, колыхнулась, словно по ней прошлась волна, заискрилась россыпью серебристых кристаллов и медленно заструилась в нескольких дюймах над землей. От изумительно красивого зрелища Джен потеряла дар речи. Захотелось пощупать, что это такое, но маг подхватил Джен под локоть и мягко, но настойчиво подтолкнул к дорожке.
      Наступать на прозрачное серебро было так необычно и интересно, что Джен на секунду забыла о своем горестном положении. Она в восхищении смотрела на сверкающую тропинку, пытаясь разгадать ее секрет, а когда дорожка медленно понесла их в сторону едва различимого вдали городка, Джен от неожиданности вцепилась в колдуна и почти повисла на нем.
      Она поймала насмешливый взгляд мага, и тут же, смутившись, отстранилась. Джен насупилась и постаралась принять независимый вид. Пусть этот колдунишка не думает, будто она какая глупая девчонка. Может, серебристых дорожек еще и не видала, но и не вчера из леса вылезла. Тоже кое-что умеет. Даже сам ректор Цимгель признавал, что она могла бы стать одной из лучших учениц Дольстрема, если бы не поведение.
      'Будь оно не ладно, это поведение', - вздохнула про себя Джен, разглядывая проплывающее мимо озерцо, таинственно мерцающее в лунном свете. Работала бы сейчас помощником государственного мага в департаменте волшебства и чародейства как большинство выпускников ее курса, и не оказалась бы рабыней в какой-то волхвами забытой дыре. Но, каждый раз, когда Джен давала себе твердое-претвердое, твердее не бывает, обещание стать тихой и прилежной ученицей, днями и ночами корпеть над учебниками и ни под каким предлогом не ввязываться ни в какие авантюры, как в мозгу у нее поселялся червяк-искуситель (на змея-то он никак не тянул) и начинал испытывать Джен на прочность. И Джен, как правило, проигрывала.
      Вскоре дорожка подплыла к небольшому двухэтажному дому, окруженному голубыми елями и туями. В предрассветный час он казался серым и унылым. Колдун спрыгнул на твердую землю и зашагал к дому. Джен поспешила за ним. Пел соловей, отчаянно стрекотали сверчки, где-то вдали ухал филин. Джен именно так всегда и представляла себе деревню - тихое, умиротворенное место для отдохновения души. Как ни странно, она никак не могла заставить себя волноваться, хотя по идее должна бы уже давно биться в истерике от всего происходящего. Хорошо, все-таки, что у нее крепкие нервы.
      Не успели они с колдуном подойти к дому, как дверь отворилась, освещая двор ярким светом. На пороге стояла маленькая круглая румяная старушка в кружевном белом переднике, перепачканном мукой, и клетчатом чепце, съехавшем на левое ухо. Она всплеснула пухлыми руками и запричитала:
      - Ну, наконец-то! А я-то уже испереживалася вся. Все жду, жду. Уже и рассвет скоро, а тебя все нет и нет. Уж что я только не передумала, каких только ужасов себе...
      - Лизабетта, - прервал ее колдун, - познакомься, это моя рабыня ... - он замялся.
      - Джен, - подсказала Джен.
      - Джен, - закончил колдун. - Позаботься о ней, пожалуйста. Я - спать.
      И ушел. Старушка озадаченно рассматривала Джен несколько мгновений, а потом вдруг добродушно улыбнулась. В ее прищуренных глазах загорелись лукавые огоньки.
      - Вот и славно. Давно пора, - непонятно к чему сказала она. - Пойдем деточка, я тебя устрою. Бледненькая-то какая! Устала поди, бедняжка? Уж я Квентину твержу-твержу, что с дамами нужно обращаться вежливо, да только ему все как с гуся вода. - Старушка повела Джен вверх по широкой деревянной лестнице. - Идем, покажу твою комнату.
      Лизабетта семенила впереди, поминутно оглядываясь. Позади с легким щелчком сама собою захлопнулась входная дверь, и от этого щелчка Джен словно проснулась. Теплый магический свет из-под потолка, кружевная салфетка и фиалки в вазочке на столике в прихожей, сельские пейзажи на стенах, старинная добротная мебель, белоснежная скатерть с вышитыми маками на круглом столе в гостиной, которую краем глаза заметила Джен - все это так не вязалось с типичным представлением о жилище темного колдуна, что она засомневалась, не напустил ли он на нее морок. Надо держать ухо востро. Не важно, что теперь Джен полностью во власти мага, даже в таком отчаянном положении надо думать о безопасности.
      Комната, куда проводила ее Лизабетта, оказалась небольшой и уютной, с высокой дубовой кроватью, шкафом с резными дверцами и креслом возле окна, занавешенного голубыми шелковыми шторами. Пасторальная картина на стене, зеркало в тяжелой раме, на полу - шерстяной ковер. Джен едва не охнула. Отродясь она не жила в таких шикарных условиях. Все это было бы похоже на сказку, если бы не нужно было все время напоминать себе об опасности.
      Лизабетта деловито распахнула шкаф, попутно причитая, что у гостьи почти нет вещей, а те, что имеются, совсем никуда не годятся. На кровать полетели халат и полотенце.
      - Ничего, ничего, - ободряюще улыбнулась старушка, глядя снизу вверх на Джен - она едва доставала той до плеча, - вопрос с гардеробом мы решим завтра. Квентин что-нибудь наколдует. Ты не смотри, что он такой нелюдимый. Вкус у него отменный, можешь не волноваться. Оденет тебя как куколку. А теперь мыться! Ванная в конце коридора, воду я нагрела, мыло там имеется. Давай-ка, приведи себя в порядок. Квентин грязи жуть как не любит.
      Джен вдруг похолодела от мысли, что колдун решил завершить начатое верзилами в таверне нехорошее дело, но тут же отринула ее как не существенную. Маг же сказал, что отправляется спать, значит, сегодня ей ничего не грозит, и она может подумать об этом завтра. А заодно и о побеге. Браслет на запястье предупреждающе сжался.
      Теплая вода, душистое мыло, страх и усталость сделали свое дело: едва оказавшись в постели, Джен провалилась в глубокий сон. Однако, спала она плохо. Ей снился то жуткий колдун со скальпелем в руках, то ледяные казематы с кандалами и плетьми, то огромное любовное ложе, на котором ее хозяин в компании с давешним верзилой собирался вытворять с ней непристойные безобразия.
      ***
      Разбудил ее солнечный зайчик. И хотя окна выходили на теневую сторону, зайчик совершенно спокойно прыгал там, где ему заблагорассудится. Сначала он упорно топтался по глазам Джен, и как бы она ни пряталась и ни зарывалась в подушки, он упорно находил свою цель. Когда же Джен сдалась и открыла глаза, солнечное пятнышко по-хозяйски попрыгало по комнате, остановилось на туалетном столике перед зеркалом, подмигнуло Джен и исчезло. Джен подумала, что сходит с ума, разве может солнечный зайчик подмигивать? Но он определенно подмигнул, в этом не было сомнения. Наверняка, колдовские штучки.
      Джен потянулась. Зайца к ней прислали неспроста, надо вставать. Да и в животе от голода уже урчать начинает. Она нехотя слезла с мягкой кровати, еще раз потянулась и прошлепала к шкафу. Распахнула дверцы и остолбенела. На плечиках висело пять новеньких платьев - три темных и два светлых. Это были домашние платья простого покроя, но сшитые очень качественно из хорошей, добротной ткани. На нижней полке стояли две пары обуви. Джен обомлела. Всю жизнь ей проходилось носить грубые деревянные башмаки, а тут стояли самые настоящие туфли, о которых она могла только мечтать - кожаные, мягкие, на маленьком каблучке. В ящиках нашлись все необходимые в женском гардеробе вещи - нижние сорочки, панталоны, юбки, чулки, носки, платки, чепчики.
      Джен поступила так, как поступила бы на ее месте любая девушка - она завизжала от восторга, запрыгала, захлопала в ладоши и принялась рассматривать наряды. А жизнь рабыни не так уж и плоха!
      Через пять минут Джен, одетая в бежевое хлопковое платье в мелкий цветочек, вертелась перед зеркалом. А что, не такая уж она дурнушка, какой привыкла себя считать. Ну и что, что внешность у нее самая обычная, зато все на месте. Глаза есть? Есть, даже два очень симпатичных серых глаза, да еще в придачу с густыми ресницами. Нос имеется? Вполне себе такой маленький прямой носик. Уха два, рот один. Все, как и должно быть. Вот только веснушки портили картину. Всю свою сознательную жизнь Джен боролась с этими дурацкими веснушками, но они, упрямые, не поддавались никаким заговорам и мазям. В принципе, на них можно бы и не обращать внимания, веснушки были бледные и издалека даже не заметные, но Джен свято уверовала в то, что именно они отпугивали всех потенциальных ухажеров.
      Удивительно, но платье сидело точно по фигуре, даже шнуровку подтягивать не пришлось. И когда только колдун успел снять с нее мерки? Вчера ночью он почти и не смотрел на нее.
      - Значит, тебя зовут Квентин? - спросила Джен свое отражение в зеркале и нахмурилась. Получать красивые наряды, конечно, приятно, но она на своем горьком опыте убедилась - колдун просто так и пальцем не пошевелит, ей это будет очень дорого стоить.
      Вздохнув, Джен расчесала длинные каштановые волосы, собрала их в пучок и повязала на голову косынку. К поясу прикрепила булавками белоснежный передник, отделанный тончайшими батистовыми кружевами, и отправилась умываться.
      Кухню она нашла по запаху свежеиспеченных пирожков.
      - Вот и наша девочка проснулась, - радостно приветствовала ее Лизабетта. Похоже, она уже давно тут хозяйничала. Интересно, она вообще спать ложилась? - Ты не стой на месте. Чайник на плите, чашки и тарелки в буфете. Сама наливай, накладывай. Вон туда садись, к окну.
      Посреди просторной кухни стоял большущий прямоугольный стол и массивные скамьи, казалось рассчитанные на семейство великанов. Джен поразилась количеству утвари. Сковороды, чугунки, кастрюли, плошки, миски, поварешки занимали почти все рабочее пространство, как и связки лука, чеснока, красного перца и мешочки с крупами. Словно в доме живет не один-единственный не сильно упитанный колдун, а целая толпа народу, на которую нужно готовить горы еды. Загремел противень, метко брошенный на стол, в воздухе разлился ароматнейший запах свежей выпечки. У Джен потекли слюнки.
      Пока Джен наливала травяной чай и накладывала в тарелку горку пирожков, Лизабетта сосредоточенно гремела поварешкой и что-то негромко бормотала себе под нос. И едва Джен собралась откусить первый кусочек, как в кухню вошел колдун.
      В обычной белой рубашке, широких темных брюках и мягких домашних туфлях он совершенно не производил впечатления великого и ужасного мага, способного одним движением изящной черной брови раскидать толпу бандитов. Перед Джен стоял высокий худощавый брюнет лет тридцати с лишним, и если бы она не знала о его коварстве и могуществе, то вполне возможно сочла бы симпатичным.
      - Приятного аппетита.
      Квентин сказал это вроде бы без выражения, а вроде как бы и со скрытой насмешкой, Джен не разобрала, и оттого сразу же почувствовала себя неловко. И для того чтобы эту неловкость скрыть, она бодро откусила застывший около рта пирожок.
      - Спасибо, - жуя, поблагодарила она. Невежливо, конечно, но пусть этот доморощенный чароплет не думает, будто она - легкая добыча.
      Лизабетта тут же засуетилась вокруг хозяина. В мгновение ока на столе перед ним выстроилась вереница тарелок с кашей, творогом, фруктами, блинчиками, варениками и яичницей.
      - Лизабетта, - умоляюще простонал колдун, - ты хочешь, чтобы я лопнул?
      - Ничего, ничего, ешь! - сурово проворчала старушка и погрозила пальцем. Стоя, она была одного роста с сидящим Квентином. - Совсем скоро отощаешь со своими ночными похождениями. Вон, под глазами уже синяки залегли, куда это годится? Чтобы все съел. Пока не съешь, из-за стола не выпущу!
      Джен вгляделась в лицо колдуна и никаких признаков надвигающегося истощения не заметила. Квентин выглядел вполне здоровым и выспавшимся. Он, не обращая внимания на причитания Лизабетты, в упор рассматривал Джен. Внешне спокойный и невозмутимый, но в глубине карих глаз совершенно отчетливо виднелась наглая издевка. Вот как, за дурочку ее держит? Джен тут же внутренне собралась и приготовилась к битве.
      - Так вот ты, значит, какая - выпускница Дольстрема со строптивым характером? Не желаешь работать по распределению? - усмехнулся он.
      - Откуда? - Джен поперхнулась и закашлялась, кусок пирожка встал поперек горла.
      Квентин поднялся, прошел вдоль стола к противоположному концу, где сидела Джен, и постучал ее по спине. А потом так же невозмутимо вернулся на свое место. А когда Джен успокоилась и перестала кашлять, он молча достал из воздуха пергаментный свиток, который, проплыв над столом, лег ей в руки. Свиток слегка искрился перламутровыми звездочками, был на ощупь плотным и до боли знакомым. Сердце Джен сжалось от нехорошего предчувствия.
      Развернув пергамент, она увидела то, что и ожидала:
      
      Высшая школа
      магии, волшебства, чародейства и ворожбы
      'Дольстем'
      г. Тер-о-Ден
      
      НАЗНАЧЕНИЕ
      
      Выпускница 5-го курса факультета 'Артефактов, амулетов и защитных сил' Дженифер Велтари направляется на послеучебную стажировку для получения необходимых для работы по специальности 'Маг-артефактник' практических навыков к частному практикующему темному магу (колдуну) Квентину М. Торнштольду, проживающему по адресу: Долина Тиль, пос. Сверестелки, поместье Торнштольд.
      На место прибыть в течение двух недель с даты получения настоящего направления.
      
      Ректор ВШМВЧВ, белый маг высшей категории Корнелиус Цимгель.
      28 тимара 11204 г.н.п.
      
      Джен едва не застонала вслух. Как же она была зла, когда на выпускном вечере получила это треклятое направление. Почти все ее сокурсники шли на стажировку в государственные конторы к белым магам. А ей всучили вот эту бумажку. Правда рядом с крайне непрезентабельным словосочетанием 'темный маг' стояло заветное 'практикующий', поэтому Джен все-таки пару секунд поразмышляла над тем, а не стоит ли ей отправиться по назначению. Судьбу свитка решил 'поселок Сверестелки'. Чтобы она из столицы Пресветлого Ниар-Тоэма уехала в такую тьму-таракань на самой границе с Темным королевством? Да никогда! Без зазрения совести послав назначение в мусорную корзину, Джен собрала пожитки и отправилась на поиски лучшей доли. В Гильдию свободных магов без опыта работы ее не приняли, в лавки, торгующие артефактами, даже подмастерьем брать отказались, и, промаявшись без денег и работы пару месяцев, пришлось ей, спрятав гордость подальше, устраиваться разносчицей в портовую таверну. В глубине души она жалела о своем скоропалительном решении, но уже ничего не поделать, надо было раньше думать.
      А теперь выходило, что наниматель-то ее все-таки нашел, и даже заставит 'стажироваться', правда, уже бесплатно, в других науках и намного дольше.
      - А это, - Джен потрясла браслетом с серебряными рунами, - наказание за непослушание?
      - Да, что-то вроде этого, - улыбнулся колдун.
      - Ну что ты девочку совсем запугал? - Лизабетта налила Квентину стакан молока. - И сам не ешь, и ей не даешь. Ты кушай, кушай, деточка, а этого злыдня не слушай, ничего он тебе не сделает.
      - Лизабетта! - тихо произнес Квентин, но так гневно сверкнул глазами в сторону старушки, что та съежившись, притихла и ретировалась обратно к плите. - В общем, так. Даю тебе пару дней, чтобы освоиться. Пока оставляю тебя на попечении Лизабетты, будешь ей по хозяйству помогать. А дальше я решу, что с тобою делать, - и колдун впился зубами в вареник с творогом.
      Вышло у него это настолько зловеще, что Джен расстроилась пуще прежнего. Нет, на сладкую жизнь в поселке Сверестелки рассчитывать не приходится. Она молча дожевала свой пирожок, ставший вдруг безвкусным. Квентин немного поковырял вилкой в тарелке, допил молоко и вышел из кухни.
      - Ох, ты батюшки, опять почти ничего не съел, - тут же запричитала Лизабетта и принялась убирать со стола. - А ты не грусти, девочка, - обратилась она к Джен. - Это только с виду он такой суровый. Одичал тут совсем в этой глуши. Давно ему говорю - дому нужна женская рука, не гоже это жить одному. А женщина и порядок наведет, и все как надо устроит, да и вообще, мужчинам всегда нужна твердая рука, чтобы - ух! - она потрясла в воздухе маленьким кулачком.
      Джен кисло улыбнулась.
      - Да он сам кого хочешь - ух!
      - Это верно, - не без гордости согласилась Лизабетта. - Вроде смотришь - в чем только душа держится, а как гневаться начнет - лучше прячься подальше.
      Разговор прервался звуком хлопающих крыльев. В кухне вдруг стало темно - это на подоконник, почти полностью закрывая окно, уселся огромный филин. Мощными, размером с человеческую ладонь когтями вцепился он в деревянные перила, сложил крылья и уставился немигающим взглядом на Джен.
      - А вот и Филенька наш прилетел, - ласково заворковала Лизабетта и заговорщицки подмигнула Джен: - Колдуну без жуткой птицы никак нельзя.
      - Тоже мне, нашла птицу, - обиделся филин и недовольно переступил с лапы на лапу. - Сейчас девчонку пошугаю и перекинусь.
      - Я тебе пошугаю, - махнула на него полотенцем старушка. - Ей и так не по себе, еще не привыкла, боится.
      Это невинное замечание заставило Джен встряхнуться. Лизабетта, конечно, женщина добрая и заботливая, но даже она не имеет права думать про Джен, будто она какая-то трусиха. Еще со времен своей жизни в монастырском приюте твердо выучила урок - никто и никогда не должен видеть твоего страха. Умри, но не показывай, что боишься. Хотя, чего греха таить, да - испугалась. В школе учились одни люди, представителей других рас Джен видела только на картинках в учебнике по географии.
      Филин тяжело взмахнул крыльями и медленно спланировал на место за столом, где до этого сидел Квентин. Бледная, почти неуловимая вспышка трансформации - и перед Джен оказался взлохмаченный тощий блондин с круглыми желтыми глазами в обрамлении бесцветных ресниц, горбатым носом и тонкими губами. Одет он был в льняную, расстегнутую до пупа рубаху, которая открывала не слишком широкий, но крепкий торс, и такие же льняные штаны. Но даже в человеческом обличье он чем-то неуловимо напоминал филина. Очень порочного, надо заметить, филина. Парень, вольготно развалившись на скамье, откровенно рассматривал Джен наглым взглядом и довольно скалился. Вдруг он щелкнул крепкими белыми зубами, заставив Джен вздрогнуть, и расхохотался.
      - Чего уставилась? - весело спросил он. - Оборотней никогда не видала?
      Джен отрицательно покачала головой.
      - В самом деле? - Парень в мгновение ока оказался рядом с Джен, тесно прижался к ее бедру и взял в руки ее ладонь. - Мадам, - низким воркующим голосом заговорил он, обжигая ухо горячим дыханием, - позвольте мне познакомить вас с этим видом разумных существ. Я весь к вашим услугам. Исследуйте меня!
      Джен уже собиралась последовать просьбе наглого филина и исследовать своим кулаком его физиономию, но тут вмешалась Лизабетта.
      - Ах, ты похабник эдакий, чего удумал! - сердито закричала она, потрясая половником.- - А ну брысь от нее, чучело пернатое! Чтобы я тебя близко от нее не видела!
      Парень расхохотался и под ударами половника вернулся на свое место.
      - Сдаюсь, сдаюсь! Ну, хватит, Лизабетта, - смеялся он так заразительно, что Джен невольно тоже улыбнулась.
      - Смотри у меня! - старушка напоследок грозно потрясла своим оружием и отошла к плите.
      - Ох уж эти домовихи, никогда шуток не понимают! - парень подцепил вареник из миски, которую еще не успела убрать Лизабетта, и с наслаждением зажевал.
      Домовиха! Как же Джен сразу не догадалась. 'Домашний материальный дух, покровитель, хранитель дома и домочадцев', - вспомнила она определение из учебника. Теперь понятно, почему колдун так стойко терпит ее заботу. Но что должен был сделать Квентин, чтобы эту заботу заслужить? Домовые по природе своей существа строгие, если не сказать суровые, редко привязываются к своим хозяевам. А тут почти материнская любовь!
      - Давай знакомиться, что ли, - уже нормальным голосом оборвал ее размышления парень. - Филипп. Можно просто Фил. Близкий друг и соратник господина Торнштольда. А вы кто, сударыня, будете? - он по птичьи склонил голову на бок.
      - Джен. Дженифер Велтари, начинающий маг-артефактник.
      Фил выразительно изогнул белесую бровь и многозначительно посмотрел на браслет на руке Джен.
      - Да, да, рабыня твоего соратника, - неохотно признала она.
      - Ага, это ты та самая красавица, что решила удрать от работы? - обрадовался парень, принимая из рук домовихи тарелку с жареной картошкой и ветчиной. - А Квентин, между прочим, с ног сбился, тебя разыскивая.
      - Нашел, - горестно подтвердила Джен.
      - Да ладно тебе, не кисни. Здесь у нас, конечно, глушь изрядная, но свои развлечения тоже имеются. Станет скучно - обращайся, - Фил заговорщицки подмигнул и набросился на еду. - Ух, до чего же проголодался!
      - Что у тебя за ночная охота такая, если ты каждый раз с нее голодным возвращаешься? - пробурчала Лизабетта.
      - Охота разная бывает, - назидательно сказал Филипп. - Но всегда отнимает много сил.
      - Будешь еще чай, деточка? - Лизабетта обернулась к Джен. - Ты наливай, не стесняйся.
      - Нет, спасибо, я наелась. Никогда еще так вкусно не завтракала. Вы мне лучше скажите, что делать?
      - Как что? - всплеснула пухлыми руками Лизабетта. - Иди, отдыхай, конечно. А я тут сама со всем управлюсь.
      - Но....
      - Никаких но, - домовиха настойчиво выпроводила Джен с кухни. - Погуляй, осмотрись, пообвыкни. А я тут сама, сама...
      
    К началу

    Глава 2. О вдохновении.

      
      Что для очей простых
      Несбыточно, то вдохновенным оком
      Поймем легко в экстазе мы глубоком.
      
       В. Шекспир
      
      Джен вышла на улицу. Полуденное солнце припекало, словно позабыло, что на дворе уже середина осени. Голубые пушистые ели и островерхие туи, вчера показавшиеся мрачными стражами злодейского жилища, сейчас смотрелись вполне миролюбиво и жизнерадостно. Дом выглядел в точности так, как обычно на открытках изображают сельские избушки - белые стены, коричневые ставни, красная черепичная крыша, из трубы вьется тоненькая струйка дыма. Вокруг - клумбы, утопающие в разноцветье осенних цветов: лиловые безвременники, красные астры, белые хризантемы, фиолетовые крокусы, ярко-рыжие рудбекии, оранжевые бархатцы, желтоглазые садовые ромашки. Джен в который раз подивилась, насколько жилище ее хозяина не похоже на мрачный каменный замок, какой обычно рисуется в воображении при словосочетании 'темный маг'.
      Ограду густо оплетал крупнолистовой истранский плющ. Джен разглядела мощную магическую защиту на решетке. Несмотря на видимую простоту забора ни один вор не сможет его преодолеть. Наверняка такая же защита стоит на окнах и двери. Садовые дорожки аккуратно выложены камнем. Слева от ворот в окружении белой и желтой акации пристроились уютные двухместные качели.
      На заднем дворе располагался небольшой огородик, поделенный на две части. Одна, засеянная укропом, луком и редиской, явно принадлежала Лизабетте. Грядки были тщательно прополоты и политы. Во второй части творился художественный беспорядок из самых разных лекарственных и ядовитых трав, куда, по всей видимости, вход домовихе был строго-настрого закрыт. Оно и понятно - любой маг, хоть белый, хоть темный, не любит, когда вмешиваются в его колдовскую кухню. Дальше стояла пустая конюшня. Зачем она нужна колдуну - не понятно, лошадей он не держал, быстрее перемещаться через порталы или придумать себе какое-нибудь волшебное средство вроде серебристой дорожки, которая сама доставит куда надо. Филипп мог летать, а домовиха и вовсе никуда не отлучалась.
      А вот на коровнике и курятнике наверняка настояла Лизабетта. Домовые, хотя сами существа магические, недолюбливают колдовские штучки и предпочитают натуральную пищу. Буренка, видимо, где-то паслась, а десяток пеструшек под предводительством красавца-петуха копался в огороде.
      Джен вернулась в дом и принялась исследовать комнаты. В правой части первого этажа находились кухня, кладовая и подсобка. В левой - просторная гостиная для приема посетителей, столовая, две комнаты для утреннего и вечернего отдыха, а так же малый кабинет, где предположительно мужчины должны курить сигары и играть в вист. Правда, этими комнатами давно не пользовались. Стараниями неутомимой домовихи везде царила кристальная чистота, но мебель была покрыта белыми чехлами от пыли, а крышка черного блестящего клавесина открывалась с трудом.
      Зато второй этаж оказался жилым. Он тоже делился на две части - территория колдуна и всех остальных. Под остальными надо было понимать саму Джен, спальня которой располагалась в восточном крыле. Другие комнаты в этой части дома оказались не запертыми, но пустовали. Джен исследовала каждую гостевую спальню и убедилась - ей выделили самую удобную, именно ту, которую она бы и сама выбрала, если бы имела такую возможность.
      Но самое интересное ее ждало в западном крыле. Первой комнатой оказался кабинет. Наконец-то в этом доме нашлось помещение, соответствующее ремеслу хозяина - массивная мебель черного дерева, тяжелые портьеры из темно-зеленого бархата, вышитого замысловатыми знаками, позеленевшие от времени канделябры. Холодный камин, словно чудище, разинул свою пасть. Брр. Все здесь навевало желание убраться отсюда подальше, что Джен и сделала.
      За второй дверью находилась библиотека. По всем стенам располагались высокие - от пола до потолка - стеллажи, уставленные тоненькими, толстыми и просто необъятными фолиантами. Джен пробежалась глазами по ближайшим полкам и едва не застонала от досады. Книги по практической магии, которых в школе днем с огнем не достать - только и успевай читать! Ну как?! Как можно было быть такой тупицей и выбросить направление на стажировку? Сейчас бы на законном основании сидела с чашечкой чая в одном из глубоких кресел и изучала труды величайших магов. Уууууу!
      Дальше она попала в лабораторию. Светлая просторная комната с большими окнами показалась Джен волшебным раем. Любой маг - неважно какой специализации - за такую лабораторию душу продаст. Все необходимое оборудование и все на своих местах. У окна стояли два рабочих стола, и если один почти полностью был погребен под ворохом пергаментных свитков, колб, инструментов и мешочков с травами, то второй сиял девственной чистотой.
      Сердце Джен сжалось. Она подошла к пустому столу и провела рукой по шершавой столешнице. Это могло бы быть ее рабочее место.
      - Нравится? - раздался за спиной голос Квентина.
      Джен вздрогнула и обернулась. Колдун вышел из будки - так в школе называли маленькую темную комнату, обычно смежную с лабораторией. Поверх своего утреннего наряда он одел большой кожаный фартук, отчего стал похож на кузнеца. В руках колдун держал плошку, в которой растирал что-то вонючее.
      - Да, здесь... мило, - как можно равнодушнее ответила Джен.
      Квентин ухмыльнулся, и ничего не сказав, подошел к сушильной установке. Поставил в камеру плошку с зеленой жижей и начал настраивать сложную систему рычагов.
      - Что делаешь... делаете? - нерешительно спросила Джен, не зная как обращаться к своему хозяину.
      Еще один насмешливый взгляд из-под густой челки.
      - Делаешь, - подсказал колдун. Тон его показался Джен удивительно доброжелательным. Не то, чтобы совсем уж любезный дружественный тон, но без издевки, какую она ожидала услышать. - Помнишь, вчера на кладбище тебя так впечатлили разрытые могилы? Уже вторую неделю кто-то безобразничает. Но хитрый зараза. Никак не могу его подкараулить.
      - Что же ты не запечатаешь могилы? - подивилась Джен. Любой первокурсник знает - это первое, что надо делать, чтобы избавиться от живых мертвецов.
      Квентин запустил установку и перешел к противоположному столу, на котором стоял целый лабиринт реторт. Здесь были стеклянные, фарфоровые, металлические реторты, длинные и короткие, большие и маленькие, узкие и пузатые. Одни затейливо переплетались, соединялись в прозрачном шаре и разбегались в разные стороны, другие сворачивались кольцами, образовывали петли и воронки.
      - Запечатать, конечно, можно, - согласился Квентин, - но как тогда поймать нежить? Она в другом месте вылезет, бегай по всей округе, ищи ее. Нет, тут нужно что-то другое придумать. Приманку какую-нибудь. Но я в артефактах не очень силен. Вот если бы некоторые не отлынивали от своих обязанностей, этот упырь уже давно бы покоился с миром, - заметил он как бы между прочим.
      Джен покраснела, но пропустила колкость мимо ушей. Камешек в ее огород брошен справедливо, остается только молча глотать упреки.
      - Может, попробовать ивовые плашки? - неуверенно предложила она и внутренне сжалась: сейчас колдун опять ее высмеет.
      Но вместо этого он, не отрывая взгляда от реторты, которую нагревал на миниатюрной горелке, рассеянно ответил:
      - Можно и ивовыми. Тебе лучше знать. Кто из нас артефактник?
      Джен очень захотелось стукнуть его по голове, но сдержалась. Значит, колдун изволит все-таки издеваться? Ладно, она покажет кто тут артефактник.
      Она огляделась. На верстаке лежала груда деревянных плашек. Джен сгребла их в передник и перенесла на пустой стол, на ходу вспоминая уроки доктора Крульеса. Древовед любил в прямом смысле слова вколачивать знания в головы учеников толстой длинной указкой, и сейчас Джен была ему за это благодарна. Ива нашлась быстро. Отчетливо просматривалась буровато-розовая сердцевина недавнего спила. Это хорошо. Так, где у нас тут хранятся травки? Джен повертела головой и увидала шкаф со стеклянными дверцами. На полпути к нему вдруг притормозила.
      - Эээ ... Квентин? - позвала она.
      Колдун поднял удивленный взгляд, словно уже давно забыл о ее присутствии.
      - Можно? - она указала на шкаф с травами.
      Бровь колдуна на мгновение озадаченно взлетела вверх, но тут же вернулась на место. Натужно изобразив на лице гостеприимное выражение, Квентин махнул рукой: 'мол, конечно, не стесняйся' и вернулся к своей пробирке.
      Дверцы распахнулись легко и бесшумно, вездесущая домовиха следила за тем, чтобы петли работали исправно. На полках лежали одинаковые холщовые мешочки с вышитыми надписями. На несколько минут Джен просто выпала из реальности, погрузившись в ароматный мир засушенных трав. Чего здесь только не было! Шестицветковый астрагал, болотный аир, белая акация, черноплодная арония, душистый базилик, березовые почки, пятнистый болиголов, ноготки календулы, шерстистая наперстянка, одуванчик, омела, едкий очиток, сенной паражитник, горькая полынь, весенний первоцвет, тангутский ревень, круглолистая гручанка и еще сотня других наименований. А вот самого нужного - корня кладбищенского лопуха - не оказалось. Жаль. Прихватив сныпь, ночную фиалку и цикорий, Джен вернулась к столу.
      В верхнем ящике нашла специальный нож для вырезания рун - новенький, с блестящей перламутровой рукоятью. Джен бросила виноватый и одновременно благодарный взгляд на колдуна, но он даже не смотрел в ее сторону. Или все же смотрел? Вдруг колдун изподтишка наблюдает за ней? Джен тряхнула головой. А, не важно.
      Из стопки бумаги на подоконнике вытащила лист пергамента, а на соседнем столе позаимствовала перо и чернильницу. Теперь оставалось придумать узор, хороший такой, с подвохом, чтобы наверняка выманить нежить наружу. Что мертвяки больше всего любят?
      Она вспомнила, как с ребятами бегала на кладбище упыря поднимать. Хотели напугать мистресс Хлопникс - нервную и болезненную учителку по цветоведению. Да толи упырь попался норовистый, толи неопытным второкурсникам знаний не хватило, только мертвяк разбушевался не на шутку, так что всю школу на уши поставил. Ректор собственноручно его тогда в могилу отправил, а затем щедро раздал 'благодарности' участникам мероприятия. И Джен, как всегда, досталось больше всего. Вообще-то она редко выступала зачинщицей каверз, но почему-то всегда оказывалась крайней. Судьба, видать, такая.
      На подоконник бесшумно спланировал филин, чуть приподняв перья над ушами. Джен равнодушно на него покосилась и опять уставилась на пустой лист пергамента. Трудно пугаться, зная, что под этим скопищем перьев и пуха скрывается наглый бабник.
      - Квентин, привет, - Филипп привычно перебрался на насест, стоящий между столами.
      - А, явился, - колдун подошел к филину, вытирая руки о фартук. - Довольный и сытый. Узнал что-нибудь?
      - Не, про мертвяка никто ничего не знает. Не местный это. Залетная пташка.
      - Странно, - хором произнесли Квентин и Джен и посмотрели друг на друга. Джен смущенно, а колдун задумчиво.
      Затем, словно в голову ему пришла очень интересная мысль, он повертел в воздухе указательным пальцем, сказал 'да!' и быстро вышел из лаборатории.
      - Чего это он? - спросила Джен у филина.
      - Не обращай внимания. Творческий процесс, - Филипп переступил с лапы на лапу и с интересом заглянул в пустой листок на столе. - О, да у тебя тоже, гляжу, работа во всю кипит!
      - Да, придумываю приманку для вашего мертвяка.
      - И как, удачно?
      - Не совсем. Не хватает корня кладбищенского лопуха.
      Филин фыркнул и хлопнул крыльями.
      - Так пойди и накопай. В чем проблема? Кладбище рядом, да и лопухов там ого-го!
      - А проблема в том, что его копают при первых заморозках. А у Квентина есть только летний.
      - Ого, мы уже с хозяином на ты, - нашел более интересную тему Филипп, - да по имени. Ну и рабыни пошли, не то, что раньше!
      - Ой, ну и дурак же ты! - Джен покраснела и отвернулась к столу.
      - Ба, да ты на него запала! - обрадовался филин.
      Джен вспыхнула.
      - И ничего не запала!
      - Запала! Запала! - все громче дразнилась вредная птица.
      - Слушай, ты, чучело пернатое, если не заткнешься, я в тебя чернильницей брошу, - зашипела Джен.
      - Запала. А за чучело ответишь, - обиделся Филипп. - Я не давал тебе права так меня называть.
      И с гордым видом вылетел в окно.
      Джен в сердцах стукнула по столу. Да что за день сегодня такой? Один дразнится, другой насмехается? Да и она хороша - не успела с Филом познакомиться, как уже обидела. Джен подумала немного, потом схватила перо и быстро застрочила по бумаге. Ну, мертвяк, держись. Не уйдешь!
      - Вот так тебе, - с чувством полного удовлетворения она отложила перо.
      - Похоже, упыря уже стоит пожалеть, - колдун неслышно вернулся и наблюдал за стараниями Джен. Он подошел ближе. - Можно взглянуть?
      Джен дрожащей рукой протянула листок. Пока Квентин изучал рисунок, в душе у нее промелькнул целый вихрь самых разнообразных чувств - от досады, что опять дала колдуну повод для насмешки до ужаса, что напутала руны и написала какую-нибудь чушь.
      - Сурово, - вынес вердикт Квентин. - А не боишься, что под твою сеть попадут могильщики или родственники усопших, которые пришли подправить могилу? Их что, тоже в общую кучу?
      - Нет... Да... Но... - Джен готова была сквозь землю провалиться.
      - Попробуй еще раз, - мягко сказал Квентин и вернул Джен листок.
      Он сел за свой стол и начал разбирать свитки, попутно выловив из шкатулки второе перо. Джен краешком глаза наблюдала, как он быстро что-то пишет мелким ровным почерком. Время от времени маг хмурил лоб, и ей подумалось, что ему это очень идет. Не слишком уж колдун и страшный. Местами даже ... такой... привлекательный что ли.
      Квентин вдруг поднял голову и посмотрел ей в глаза.
      - Вопросы?
      В сотый раз за сегодняшний день смутившись, Джен отрицательно замотала головой.
      Новый узор сложился быстро, но чем заменить корень лопуха, Джен никак не могла придумать. Подумав немного, сходила к себе в комнату и принесла растрепанную коричневую тетрадь в жестком переплете, попыталась найти подсказку в своих школьных конспектах. Все без толку. Джен тайком покосилась на Квентина. Разумеется, он только и ждет, когда она попросит о помощи. Что же придумать?
      И тут взгляд ее упал на горсть чернильных орешков в вазочке на столе колдуна. В памяти сразу всплыл похожий случай, о котором рассказывал шерл Дидье - преподаватель истории артефактов. Как-то у него не оказалось необходимого ингредиента для закрепления узора, и он заменил его простейшей крошкой из дробленых чернильных орешков. В этом была определенная логика, ведь эти галлы происходили из рода кремнокоренных, правда использовали их для изготовления краски или чернил.
      От радости Джен подскочила, отчего деревянные плашки с грохотом полетели на пол. Но вместо того, чтобы поднять их, в изумлении уставилась на колдуна в боевой стойке. Вот это реакция!
      Квентин, поняв в чем дело, расслабился и опять уселся за стол. Он не произнес ни слова, но на лице его читалось сожаление о том, что пустил в свою лабораторию такую неуклюжую корову. Стараясь производить как можно меньше шума, Джен собрала плашки, а потом разыскала металлическую ступку. Присев в углу, принялась сосредоточенно разбивать галлы, внутренне сжимаясь при каждом громком ударе пестика о металл. Квентин заерзал на стуле, потом с громким вздохом собрал свои бумаги и вышел из лаборатории.
      Вот и славно. Теперь Джен почувствовала себя увереннее и с удвоенной энергией принялась за дело.
      Пока в котелке закипала вода, она нанесла на плашки узор, на всякий случай предварительно проверив его еще разок. Надо показать этому колдуну, что Джен тоже кое на что способна. А то взял моду - то насмехается, то злится. В кипяток отправились соцветия сныпи, стебельки фиалки и горстка цикория. Когда отвар приобрел буро-зеленый цвет, Джен аккуратно опустила в него плашки и быстро забормотала заклинание. Его нужно успеть произнести тринадцать раз пока песок в часах не закончит осыпаться. Когда время вышло, Джен опрокинула варево на сито и выловила плашки, поминутно обжигаясь. Ну вот, теперь надо ждать, когда остынут. А до тех пор можно и перекусить. Джен вдруг почувствовала, что сильно проголодалась. Глянув в окно, с удивлением заметила, что солнце уже клонится к вечеру.
      После обеда Лизабетта попросила ее отнести корм курам. Во дворе на специальной перекладине сидел филин. Пока Джен кормила приц, он испепелял ее презрительным взглядом, но стоило ей подойти ближе, гордо повернулся спиной.
      - Фил, прости меня, давай мириться, - перед носом Джен недовольно дернулся короткий птичий хвост. - Мне очень жаль, что обидела тебя. Просто... ты жутко разозлил меня. Пожалуйста, не надо больше меня так дразнить.
      Филин переступил с лапы на лапу, но не повернулся. Джен вдруг стало все равно, и она почувствовала, что сейчас расплачется. Она облокотилась на перекладину рядом с Филом.
      - Знаешь, я и так чувствую себя полной идиоткой, - она шмыгнула носом. - Ничего у меня не выходит. Попалась в это проклятое рабство как годовалый ребенок. Квентин так и норовит показать, какое я ничтожество. Мол, отказалась работать добровольно, теперь батрачь на меня десять лет. Как будто я сама не понимаю.
      Фил, перекинувшись, уже стоял рядом в Джен, обняв ее одной рукой за плечи.
      - О, детка, - проникновенно сказал он. - Хочешь поговорить об этом?
      - Фи-и-ил! - Джен сбросила с плеча его руку. - Ты можешь думать о чем-нибудь другом?
      Парень сделал вид, будто задумался, и почесал в затылке.
      - Нет. Думать о другом у меня плохо получается.
      Джен невольно улыбнулась.
      - Значит, мир?
      - Ладно, мир, - он вытер пальцами слезинку на щеке Джен. - Да ладно тебе, не переживай. Все образуется. Поверь, рабство у Квентина - не самая худшая доля. Может, тебе еще понравится.
      - Сомневаюсь. Он мне ловушку подстроил, а теперь будет отыгрываться за то, что заставила его за собой побегать. Хотя, - ее осенила внезапная мысль. - Погоди-ка. Мне этому умнику надо задать один вопрос.
      И бросилась в дом.
      Колдун нашелся в библиотеке, он стоял на лестнице и листал книгу с самой верхней полки.
      - Квентин, могу я тебя кое о чем спросить? - задрав голову вверх, произнесла Джен.
      - Попробуй, - не отрываясь от книги, ответил Квентин.
      - Браслет. Почему он так легко застегнулся? Ведь формально я не давала согласия на рабство.
      Колдун захлопнул книгу.
      - А я-то считал, что выпускники Дольстрема знают Кодекс наизусть, - он убрал фолиант на место и спустился вниз. - Глава шестая, часть четвертая, пункт шестьдесят восемь. 'Любое магическое лицо, уклоняющееся от добровольно взятых на себя или возложенных на него по закону обязательств, попадает в разряд должников лица, в отношении которого эти обязательства возникли', - процитировал он. - А потому твое согласие и не требовалось.
      Джен потупилась и пробормотала:
      - Кодекс изучают на первом курсе, давно это было.
      - Можешь освежить память.
      Колдун вытянул руку в сторону ближайшего шкафа. Оттуда скользнула тоненькая брошюрка и легла ему в ладонь. Он вручил 'Кодекс магов' Джен. И опять она заметила в его глазах насмешливые искорки.
      - Спасибо, - выдавила она и поплелась в лабораторию.
      Джен разложила просохшие плашки, посыпала их галловой крошкой. Дерево слегка заискрилось, рунный узор вспыхнул золотым и погас. Джен припомнила правила зарядки. Закрыла глаза, сосредоточилась. Внутренний покой. Абсолютный покой. Мысленно оживила узор. Вот он словно отрывается от дерева, играет, переливается всеми цветами радуги, наполняясь магической силой. Джен медленно начала плести сложную последовательность жестов. Узор набух, стал черным, от центра побежали алые всполохи. По лбу Джен потекли капельки пота.
      Три месяца без практики давали себя знать - зарядить сразу восемь амулетов оказалось труднее, чем она ожидала. Но ничего, справится. Руки ломило, спина взмокла, но Джен с нарастающей силой водила пассы, впечатывая узор в самую сердцевину дерева, одаряя его жизнью. Последний, обжигающий всполох - и узор погас. Все. Готово.
      Джен открыла глаза. В ушах зашумело, комната медленно качнулась вправо, и последнее, что она увидела - это перепуганное лицо колдуна, бросившегося к ней от двери.
      Очнулась Джен в своей комнате. Над ней склонились три головы. Квентин держал за руку, считая пульс. Лизабетта с флакончиком нюхательной соли в руках тихонько что-то шептала себе под нос, а Фил просто молча стоял в ногах кровати.
      - Ох ты, батюшки, наконец-то, голубушка наша в себя пришла. Ну и напугала ты нас, - запричитала домовиха. - Разве ж можно так себя истязать? Работа никуда не убежит, а о здоровье надо думать прежде всего.
      Джен посмотрела на Квентина, ожидая отповеди. Тот нахмурился.
      - И к чему была эта демонстрация глупости?
      - Я просто амулеты зарядила, - с трудом прошептала Джен.
      - А сперва головой подумать не удосужилась? Три месяца жила впроголодь, без отдыха, без практики. И сразу восемь амулетов взялась заряжать. Ты о чем думала?
      - О мертвяке.
      - О мертвяке, - передразнил Квентин. - Так сама скоро мертвяком станешь. Ладно, отдыхай. Лизабетта принесет тебе чаю.
      Домовиха и в самом деле через пять минут стояла возле ее постели с чашкой мятного чая и печенькой. Она заставила Джен съесть все до последней крошки, а потом провела рукой перед ее глазами, и Джен тут же погрузилась в глубокий крепкий сон.
      
      
    К началу

    Глава 3. О новых знакомствах

      
      Девушку подстерегают тысячи опасностей,
      но лишь некоторые из них
      доставляют настоящее удовольствие.
      
      NN
      
      Джен проснулась от легкого прикосновения к плечу. В спальне было темно, но по очертаниям она сразу узнала Квентина.
      - Шшшш. Лежи, лежи, - прошептал он. - Просто скажи, что с твоими амулетами делать.
      - Ничего не надо делать. Я сама все сделаю. Уже пора идти, да? - Джен хотела вскочить с постели, но колдун не позволил.
      - Ты никуда не пойдешь.
      - Ну, пожалуйста! Со мною уже все хорошо. Честно - пречестно.
      - Нет.
      - Тогда я не скажу, как работают плашки.
      - Жаль. Придется самому разбираться.
      - Сам будешь три месяца разбираться, ты же знаешь.
      Квентин недовольно сверкнул глазами.
      - И дня не провела у меня, а уже шантажируешь?
      Джен виновато пожала плечами.
      - Это же такой малюсенький шантажик.
      Колдун хмуро смотрел на нее некоторое время, потом принял решение.
      - Хорошо, пойдешь со мной.
      Джен радостно заулыбалась и бесшумно захлопала в ладоши.
      - Рано радуешься. Это вовсе не увеселительная прогулка. Через десять минут жду тебя внизу.
      В холле ее встретила до нельзя недовольная Лизабетта. Она плотно закутала Джен в теплый плащ, при этом непрерывно бурча о том, что порядочным девушкам не пристало ночью по кладбищам таскаться, а приличным колдунам и вовсе по статусу положено дома сидеть. Джен не могла сдержать глупой улыбки. Появился Квентин, бросил беглый взгляд на свою рабыню и молча вышел из дома. Джен схватила сумку с плашками и припустила за ним.
      До кладбища летели на уже знакомой серебристой дорожке. Джен сосредоточилась на том, чтобы не потерять равновесие и твердо стоять на ногах. Не хватало еще свалиться на радость Квентину. У кладбища дорожка остановилась, колдун свернул ее, словно платок, и сунул в карман. Вооружившись небольшой садовой лопаткой, Джен двинулась вдоль забора. Четыре плашки надо закопать по углам кладбища, а еще четыре - по сторонам света. Их даже дополнительно заговаривать не надо, сами активируются от земли. Но колдуну об этом знать не обязательно, пусть думает, будто она творит очень сложный ритуал. Хотя Квентин не обращал на нее внимания. Стоял в центре кладбища и, видимо, запускал поисковые маячки, окрестности проверял.
      Джен торопилась. Полночь уже близко, надо успеть обежать вдоль всей ограды, а это не маленькое расстояние. Джен никогда не боялась ходить ночью на кладбище - во время учебы не раз приходилось бегать за разными травками, привыкла. Но когда на ветку над головой тяжело опустилась крылатая туша, едва не закричала.
      - Фил, это ты? - зашептала она.
      В ответ послышалось приглушенное хихиканье.
      - Боишшшссссяяя?
      - Спешу и падаю.
      Закончив, Джен подошла к колдуну. Квентин стоял, не шевелясь, с закрытыми глазами. Точно, проверяет. Лучше ему не мешать. Джен молчаливой тенью замерла рядом, ожидая дальнейших указаний. Из-за облаков показалась белая луна, набиравший силу ветер шелестел кронами деревьев, зловеще скрипели незнакомые птицы, им вторили болотные лягушки.
      - Закончила? - спросил Квентин.
      - Ага.
      Джен просто распирало от жажды бурной деятельности. Но колдун не торопился. Он еще раз обвел взглядом кладбище и указал на покосившийся склеп.
      - Спрячемся там.
      Минут пятнадцать ничего не происходило. Джен уже замучилась ждать. Ноги затекли, спина ныла, но она боялась даже пошевелиться, чтобы не разозлить Квентина. А то больше не возьмет никогда с собою. Ему, кажется все нипочем. Как замер истуканом, так и стоит, высматривает. Было бы что высматривать. Вдруг он жестом привлек ее внимание, указал на одну из могил. Земля зашевелилась, словно ее копали снизу, но никого не было видно. Вот уже нежить целый холмик нарыла, пора бы ей и вылезти, да только никто не появлялся. Странно. Отчетливо послышались шаркающие шаги. Святые меченосцы, о невидимых мертвяках Джен еще никогда не слыхала!
      И вдруг восемь лиловых лучей метнулись с разных концов кладбища в одну точку, окутав искрящимся облаком коренастый силуэт. Мертвяк забился в судорогах, пытаясь разорвать магическую сеть, но тут Квентин пустил в него найди-шар. Небольшая огненная сфера замерла на мгновение над упырем и брызнула вниз смертельным дождем. Через мгновение от нежити осталась горстка дымящегося пепла. Лучи от плашек погасли. Все стихло.
      Джен хотела было сказать что-нибудь о том, как здорово они поработали, но колдун повел себя неожиданно: схватил Джен, одной рукой зажал ей рот, а второй повалил на землю. Не успела Джен охнуть, как Квентин придавил ее своим немалым весом и накрыл плащом.
      - Тихо, - прошипел он.
      На этот раз ждать пришлось недолго. На месте почившего упыря взметнулось клубящееся облако, а когда опало, там стоял человек. Массивная фигура принадлежала мужчине. Черные длинные, с проседью волосы разметались по ветру. Он него во все стороны брызнул сноп искр. Поисковое заклинание, догадалась Джен. Квентин плотнее укутал ее плащом, искры скользнув по ткани, пролетели мимо. Обежав все кладбище, заклинание вернулось к мужчине. Ловким движением он собрал искры в кулак и считал информацию. Замер, прислушиваясь.
      - Квентин, выходи, - раздался сильный грудной голос. - Я знаю, что ты здесь.
      Колдун не шевельнулся, продолжая удерживать Джен под плащом.
      - Не хочешь по-хорошему? - от неприкрытой угрозы, звучащей в голосе, у Джен по спине побежали мурашки. - Значит, будет по-плохому.
      Квентин подхватил Джен и перекатился вместе с ней в сторону как раз в тот момент, когда склеп, за которым они прятались, раскололся на несколько частей. На Джен посыпались камни и земля. Квентин уже стоял на ногах и шел навстречу темному магу. Плащ его колыхался на ветру, стремительно серея и расцвечиваясь таинственными разноцветными символами.
      Джен на четвереньках отползла подальше. Боевую часть она почти не знала, да и сил у артефактников не хватало для создания устойчивого плотного потока. Ее удел - тонкие энергетические нити, которыми она расшивает амулеты.
      Колдуны между тем, сошлись. Ветер доносил до нее их разговор.
      - Опять ты, Хавсан. Все не угомонишься? Сколько раз тебе повторять - это моя территория.
      - Ты мне не указ, мальчишка! - подбросив в руке пламя, темный припечатал его второй ладонью и тут же растянул в огненную полыхающую цепь.
      - Это мы еще посмотрим, - Квентин развел руки, материализуя длинный узловатый посох.
      Джен от ужаса зажала себе рот. Хозяин-то, ее хозяин сейчас будет биться с темным магом, который явно намного его старше и опытнее. Мамочка, что сейчас будет! Джен дрожала, выстукивая зубами дробь. Колдуны сошлись. Неизвестный маг размахивал цепью, словно плетью, которая слушалась малейшего его движения. Квентин ловко отбивал атаки. Мужчины кружили на месте, не оставляя попыток достать друг друга. Сила и опыт одного против молодости другого. Изловчившись, Квентин поймал конец полыхающей цепи. Пламя пробежало по его рукам, но он, не обращая внимания, изо всех дернул цепь на себя. Темный пошатнулся и сбился с ритма. Квентин не устоял на ногах, потерял равновесие и упал на бок. Тут же покатился по земле, уворачиваясь от летящего в него заклинания.
      И тут сзади на темного напал филин. Он впился когтями ему в плечи и хлопал огромными крыльями, стараясь попасть по глазам. Темный одним движением отбросил Фила в сторону, но этого оказалось достаточно, чтобы Квентин успел подняться. Конец посоха заискрился, с навершия полетели короткие зеленые молнии. Темный дотронулся до раненого плеча, быстро оценил шансы и, крутанувшись вокруг себя, растаял в серой дымке портала.
      Квентин развеял посох, плащ его опять стал черным. Тяжело дыша, он устало сел на ближайший могильный камень.
      - Цел? - громко спросил он.
      - Цел, цел, - ворчливо ответил Фил. Он подлетел ближе. Перья его были взъерошены, но следов ранения не видно. - Вечно страдаю ни за что, ни про что.
      - Джен?
      - Со мной все в порядке, - поспешно ответила она, выбираясь из своего укрытия. - Кто это был такой?
      Квентин с минуту задумчиво рассматривал ее, потом махнул рукой.
      - Да так, один старый знакомый. Не бери в голову.
      Джен ушам не поверила. У них тут смертоубийства колдунов в порядке вещей что ли? Квентина сейчас едва не прикончили, а он спокоен, словно на приятную вечернюю прогулку вышел! Ладно, потом разберется, сейчас бы в себя прийти. От пережитого страха, ее начало потряхивать.
      - Эй, детка, - колдун почуял неладное, - что с тобой?
      - В-в-се хо-хорошо, - выбила зубами дробь Джен. Руки не слушались, она из последних сил стояла на ногах.
      - Похоже, я все-таки переоценил тебя, - посуровел Квентин.
      Одной рукой он обнял ее за талию, другой взял за руку и повел к воротам. Пока они ехали на серебристой дорожке, он бережно поддерживал Джен, не позволяя упасть, а у самого дома подхватил на руки и отнес в ее спальню. Джен вяло пыталась сопротивляться, но настаивать на собственной независимости не было сил. На плече колдуна так спокойно, уютно... Веки налились свинцом, накатил тяжелый сон.
      Джен привиделся темный маг с кладбища, он тянул к ней бледные костлявые пальцы и хищно улыбался.
      - Нет, нет, нет! - закричала она, но темный скрутил ей руки. Джен пыталась вырваться. Все тщетно, колдун держал слишком крепко. В нос ударил резкий запах.
      - Тише, тише, все хорошо, - до сознания пробился голос Квентина.
      - Не умеешь ты дам обнимать, - вклинился голос Фила. - Смотри, как вырывается. Давай лучше я.
      - Помолчал бы уж, похабник, - это уже Лизабетта.
      Джен открыла глаза. Дежа вю. Она опять на своей кровати, а рядом три обеспокоенных лица. Квентин отпустил ее и уложил на подушку. Лизабетта уже протягивала чашку. Горячий мятный отвар приятно освежал и приводил мысли в порядок, но в запахе чувствовались нотки валерианы. Джен даже была рада - успокоительное ей сейчас не помешает. А то руки до сих пор дрожат.
      Квентин поднялся с кровати и потянул оборотня за собой. Скорчив недовольную гримассу, Фил нехотя поплелся за колдуном.
      - В следующий раз обнимать, чур, буду я, - пообещал он на прощание.
      - Следующего раза не будет, даже не надейся, - парировала Джен.
      Комната опустела. Джен переоделась в ночную сорочку, умылась и нырнула под цветастое одеяло. Спать! Выкинуть из головы все ужасы сегодняшней ночи и спать. И чего она так перепугалась, спрашивается? Стыдно перед колдуном до невозможности. Джен никогда не была робкого десятка. Вот сейчас она закроет глаза и ей приснится магазинчик артефактов, который она откроет на Старой площади в Тер-о-Дене. Джен уже давно местечко присмотрела, и придумала, как будет выглядеть ее лавка, и как она ее назовет. Осталось только осуществить свою давнюю мечту. Лет через десять.
      Но стоило ей закрыть глаза, как жуткое лицо Хавсана, словно ожившее, встало перед мысленным взором. В черных бездонных глазах клубился ледяной холод, заставляя сердце Джен болезненно сжаться. На тонких бледных губах играла зловещая улыбка. Темный протягивал к ней костлявую руку и звал за собой. Хавсан стоял на месте, а рука вытягивалась, приближалась к Джен. Она почувствовала на шее прикосновение холодных пальцев и с криком села на кровати.
      Джен вся взмокла от пота, ее била дрожь. Она поднялась, выпила воды, походила по комнате. Но успокоиться никак не удавалось. И почему этот колдун произвел на нее такое сильное впечатление? Во время учебной практики она видала чудищ и пострашнее, а потом спала крепко и безмятежно, словно младенец. Что же случилось в этот раз?
      Через полчаса бесплодного хождения по комнате и ворочания в кровати, она поняла, что не уснет. Страх опять увидеть кошмар пересиливал усталость, и Джен, накинув на плечи шаль, вышла в коридор. Может, если она перекусит, ей станет легче. Из-под двери библиотеки пробивалась слабая полоска света. Джен осторожно поскреблась в дверь и заглянула в комнату. Квентин сидел с бокалом вина в кресле перед камином и смотрел на огонь. Между бровей колдуна застыла суровая складка, левая рука сжата в кулак. Наверное, не самые веселые мысли его сейчас одолевали. Джен хотела незаметно исчезнуть, то Квентин увидел ее.
      - Почему не спишь? - удивился он.
      Джен пожала плечами.
      - Не знаю, - соврала она. - Не спиться. Можно я посижу тут? Я тихонько.
      Квентин кивнул. Джен села в кресло напротив. От камина исходило приятное тепло, потрескивали дрова. Джен подумала и забралась в кресло с ногами, укуталась плотнее в шаль. Захотелось сжаться в маленький комочек и провести здесь остаток жизни. Квентин протянул ей бокал вина. Джен поблагодарила его кивком головы и рассмотрела темно-красную жидкость на свет. Вино переливалось в хрустале, отливало кроваво-красным и черным, оставляло тягучий след на стекле. Красиво.
      - Так в чем все-таки дело? - прервал ее наблюдения колдун.
      - В смысле?
      - В том смысле, что у людей, которым просто так не спиться, не играет на щеках лихорадочный румянец. А если учесть, что Лизабетта влила в тебя лошадиную дозу снотворного, то твоя бессонница выглядит более чем подозрительно.
      Джен потупилась.
      - Ну... я...
      - Джен, просто скажи мне правду.
      - Мне приснился кошмар, - сгорая от стыда, прошептала она.
      - Хавсан? - догадался Квентин.
      Она согласно кивнула. Колдун помрачнел пуще прежнего и попросил рассказать о кошмаре подробнее. Пришлось выложить все как на духу. А про себя Джен с горечью подумала, что теперь-то уж точно не видать ей походов на кладбище, как своих ушей. Как ни странно, Квентин не стал над ней смеяться или упрекать, просто выслушал и задумался. Некоторое время сидели молча, смотрели на огонь и пили вино. Вскоре колдун отставил пустой бокал.
      - Пойдем-ка, - он встал и протянул Джен руку, - провожу тебя в твою комнату.
      Джен в изумлении протянула ему ладонь. Словно маленькую девочку Квентин отвел ее в спальню, уложил в кровать и укрыл одеялом. И вдруг выкинул совершенно неожиданную вещь - не раздеваясь, лег рядом с нею поверх одеяла.
      - Не возражаешь, если я немного поколдую над тобой?
       - Ни капельки, - искренне обрадовалась Джен. Ее страшила мысль опять остаться одной, а с Квентином было так спокойно. Но тут же одно нехорошее подозрение заставило ее приподняться на локте и заглянуть колдуну в глаза: - С чего это такая забота?
       - Скажем так: я чувствую себя в некоторой степени виноватым в том, что произошло, - Квентин улегся поудобнее, закинул руки за голову.
       - А-а, - успокоилась Джен и откинулась на подушку. - Ты же не мог знать...
       - Я должен был знать. Теперь расплачиваюсь - успокаиваю не в меру впечатлительную девицу.
       - Можешь и не успокаивать, если не хочешь, - тут же обиделась Джен. Вот и доверяй после этого людям.
       Квентин тихо засмеялся.
       - А что с тобою прикажешь делать? - продолжал он дразнить Джен. - Одну тебя оставлять нельзя. Лизабетта с тобою побыть не может, сама знаешь - духи не способны сидеть без дела. Не Фила же к тебе присылать?
       Джен хихикнула.
       - А чем ты лучше Фила?
       - Я, в отличие от него, не соблазняю полуобморочных девиц.
       Джен не выдержала и засмеялась. И тут же в голове мелькнула мыль: а что, если Квентин и в самом деле решил бы ее соблазнить? Может, это будет и не плохо? Джен тут же прогнала эту мысль подальше - жизнь научила ее здраво смотреть на вещи. И сейчас здравый смысл подсказывал, что колдун даже не собирается к ней приставать, и не потому, что такой благородный, а просто Джен ему как женщина не нравится. И это правильно. В школе она никому не приглянулась, с чего сейчас должна понравиться такому красавчику, как Квентин?
       - А почему ты не колдуешь? - чтобы скрыть смущение, сменила тему Джен.
       - Всему свое время, - усмехнулся Квентин. - Сейчас вот поболтаю с тобой и начну.
       И опять замолчал. Ну что за несносный маг? Или он ждет, что она будет развлекать его разговорами? Хорошо, сам напросился.
       - Как ты догадался, что Хавсан придет?
       - Я не был уверен, что это именно Хавсан, - охотно ответил Квентин. - Но упырь был не простой, невидимый. Значит, над ним поработал умелый мастер, и он должен был обязательно отреагировать на уничтожение мертвяка.
       - Логично, - Джен помолчала, ругая себя за недогадливость. Это же очевидно. - И что теперь?
       - А что теперь?
       - Ты еще раз будешь сражаться с Хавсаном?
       Квентин улыбнулся.
       - Это уж как получится.
       Джен эта загадочность совсем не понравилась. Она попыталась зайти с другой стороны:
       - Зачем Хавсану вообще понадобился этот мертвяк?
       - Не знаю, - беззаботно пожал плечами Квентин. - Может, опыт какой-нибудь ставил. Или искал что-нибудь. Просто... у нас с ним давние счеты, вот он и норовит каждый раз мне подгадить.
       - Сложно все у вас, темных, - пробормотала Джен. Глаза ее вдруг стали слипаться. - Расправился бы уже с ним раз и навсегда.
       - Мне кажется, он будет возражать. Не знал, что ты такая жестокая. Неужели тебе не жаль Хавсана?
       - Не-е-е, - зевнула Джен. Уже в полудреме она машинально подвинулась поближе к колдуну, положила голову ему на плечо, а руку - на грудь. - Какой-то ты не правильный колдун.
       - Почему? - озадаченно спросил Квентин.
       - Просто не правильный и все, - еле слышно прошептала Джен и уснула.
       Так крепко и безмятежно она не спала еще никогда в жизни.
      
    К началу

    Глава 4. О медицине

      
      Лечиться нужно хотя бы потому,
      что лечение несколько разнообразит течение болезни
      
      NN
      
      Джен проснулась, когда солнце почти доползло до зенита. Сегодня ее никто не будил. Колдуна рядом не было. Джен с наслаждением потянулась. Хорошо-то как! Словно и не было ночных страхов. Воспоминания о кошмаре и о том, как Квентин помог от них избавиться, заставили Джен покраснеть до кончиков ушей. Ох, ну и влипла же она. Заставила хозяина возиться с ней, словно с маленькой. И эта ночь вместе. Конечно, ничего такого между ними не было, все выглядело очень пристойно и можно спокойно сделать вид, будто для нее в порядке вещей проводить ночь с мужчиной в одной постели. Но в глубине души Джен осознавала всю пикантность ситуации и до ужаса боялась, что колдун это тоже понимает, и что гораздо хуже, отреагирует соответствующе.
      Джен посмотрелась в зеркало. Ладно, сама кашу заварила, самой и расхлебывать. От Квентина ей все равно никуда не деться, как-никак он ее хозяин на целых десять лет. Поэтому надо просто сжать зубы и молча вынести все, что он ей уготовил. Она справиться. Она сильная.
      Взгляд упал на браслет. Тонкая изящная черная полоска с едва различимой ниточкой серебряных рун. Если не знать, то и не догадаешься, что это именно рабский браслет. Джен положила на него руку, пытаясь считать настройки, и была приятно удивлена. Браслет ограничивал ее передвижение, не позволяя далеко уйти от дома, но в остальном предоставлял ей полную свободу действий. Определенно, колдун ей попался совершенно не правильный, с улыбкой подумала она.
      Джен выбрала темное платье с белым кружевным воротничком, приколола белоснежный фартук, на голову повязала такую же косынку. Придирчиво осмотрела свое отражение и прыснула от смеха: ни дать ни взять - настоящая выпускница института благородных девиц при монастыре святого Домитрия. Джен пощипала щеки, чтобы зарумянились, и спустилась на кухню.
      У двери заробела, услыхав веселые голоса. Фил что-то рассказывал, наверное, о своих ночных похождениях, Квентин, явно в хорошем настроении, над ним подтрунивал. Лизабетта уговаривала обоих съесть добавочки. Джен нерешительно топталась в коридоре, когда дверь сама собою открылась.
      - Вот и девочка наша проснулась, - обрадовалась домовиха. - Как ты себя чувствуешь, деточка? Щечки розовые, глазки блестят, красавица ты моя! А то напугала вчера бабку Лизабетту. Ты садись, я тебе сырничков положу.
      - Доброе утро, - хрипло выдавила Джен. Но тут же взяла себя в руки и указала на дверь: - В этом доме двери сами открываются?
      Квентин подавил улыбку.
      - Естественно, - подивился ее недогадливости Фил. - Все зачарованы. Крыльями, знаешь ли, не очень удобно их открывать.
      - Фил, боюсь тебя расстроить, - сказал Квентин, - но двери я зачаровывал для себя. Иногда руки слишком заняты.
      Филин фыркнул, выражая то ли обиду, то ли неверие в слова колдуна, но ничего не ответил. Домовиха подала Джен тарелку с сырниками, и та с усердием принялась за еду не столько от голода, сколько от желания скрыть смущение.
      - Кстати, Лизабетта, я жду к ужину гостя, - вдруг сообщил Квентин. - Приготовь, пожалуйста, что-нибудь особенное. И побольше мяса.
      - А как же, - обрадовалась домовиха. Для духа чем больше домашней работы, тем лучше, они от этого жизненной силой наполняются. А от безделья чахнут. - Уж я приготовлю - так приготовлю. Целый пир устрою!
      - Кто же почтит своим присутствием наше скромное жилище, - с набитым ртом поинтересовался Фил.
      - Сарт.
      Круглые глаза филина еще больше расширились.
      - Сколько лет, сколько зим! Этот старый бродяга еще жив?
      - А что с ним станется? Жив, конечно, - Квентин, как обычно, был не многословен.
      - Чего хочет? - Фил отправил в рот очередной сырник, предварительно тщательно обмакав его со всех сторон в варенье.
      Колдун пожал плечами.
      - Наверное, просто соскучился.
      - Не знаю, не знаю. Чтобы Сарт явился просто так? Когда такое случалось? Обычно вместе с ним появляется целый ворох неприятностей.
      - Кто такой этот Сарт? - подала голос Джен. Приезд гостя почему-то заставил ее заволноваться, а когда Фил упомянул про неприятности, и вовсе стало не хорошо на душе.
      - О, это легендарная личность, - воодушевленно начал Фил, но Квентин сухо перебил его:
      - Вечером узнаешь.
      Фил развел руками: мол, извини, хозяин велел молчать. Что же, придется подождать до вечера. Сейчас Джен гораздо больше занимал вопрос чем ей заняться. Может, Квентин опять поручит ей зарядить амулеты? Но колдун разочаровал:
      - Сходишь с Лизабеттой на рынок, а потом займешься огородом. Надо его в порядок привести.
      Джен едва не поперхнулась сырником. Нет, работы она не боялась, даже рада была заняться полезным делом. А вот то, что домовиха может отлучаться из дома да еще довольно далеко, стало для нее неожиданной новостью. Впрочем, у Квентина все не как у людей, поэтому Джен поспешила скрыть удивление и не задавать лишних вопросов.
      Поход на поселковый рынок не занял много времени. Лизабетта точно знала, что нужно купить и в какой лавке. Все торговцы встречали ее как старую знакомую, для каждого она находила добрые слова, узнавала последние новости, желала здоровья, шутила. Продукты стремительно прибывали, и меньше чем через час Джен едва несла свою корзинку.
      - И почему тебе приходится ходить на рынок? - спросила она, потирая занывшую поясницу. Спина и раньше побаливала, а теперь от пешей прогулки с тяжелой корзинкой к вечеру и вовсе не разогнется.
      - Кто же вместо меня будет это делать? - удивилась Лизабетта. Она бодро шагала по проселочной дороге, словно и не держала в руках две увесистые кошелки.
      - Квентин мог бы наколдовать.
      - Что ты! Магию во вред использовать нельзя!
      - Что же здесь вредного?
      Лизабетта покачала головой.
      - Ох, ох, и чему сейчас в школе учат? Ничто ниоткуда не берется, - добродушно объяснила она. - Если Квентин наколдует продукты, они у нас появятся, а где-то исчезнут. Воровство получается. Нехорошо.
      - Надо же, я не знала. У меня другая специализация была, нам материализацию не преподавали, - пояснила Джен и задумалась. - Подожди! А мои платья? Их же Квентин наколдовал.
      - Конечно, - засмеялась Лизабетта. - Только сперва ткань купил.
      - Вот оно как... Ладно, ходить на рынок я согласна, а носить тяжести - нет. Пусть придумывает корзинку на колесах. Рабство - рабством, а спина не казенная.
      Домовиха хитро улыбнулась, но ничего не ответила.
      - Лизабетта, ты давно у Квентина живешь?
      - Шестой год уж пошел, - охотно отозвалась та.
      - Мне показалось, дом намного старше.
      - Так я поначалу не здесь жила. Другие у меня были хозяева-то. Злые люди, не хорошие. За то и пострадали. Сгорел их дом. Они уехали, а меня бросили помирать. Нам же, домовым, без хозяйства и работы никак нельзя, сама знаешь. А Квентин, добрая душа, меня подобрал, к своему дому привязал. Он его только купил. Разве ж они с Филей могут хозяйство вести? За ними как за малыми детьми ухаживать надо.
      - Мне кажется, ты их балуешь. Не такие уж они беспомощные.
      - Может и не беспомощные, - согласилась Лизабетта, - а все ж без женской заботы мужчинам никак нельзя. Не порядок это.
      Джен хотела поспорить с этим утверждением, но они уже подошли к калитке. Домовиха тут же бросилась прогонять кур, зашедших без спроса на цветочную клумбу, а Джен отнесла корзинку на кухню и поднялась в свою комнату, чтобы немного отдохнуть.
      Через час заставила себя подняться и отправилась в огород. Если на половине Лизабетты царил идеальный порядок, грядки были тщательно выполоты и политы, а лук, морковка и редиска посажены, словно по линейке, то территория Квентина представляла собою художественный беспорядок. Даже удивительно, как колдун умудрялся находить нужные растения, хотя Джен была уверена - половина того, что имеется в лаборатории, собрана именно здесь. И теперь ей предстояло все прополоть, что-то пересадить, что-то выкинуть. Хорошо, что сейчас осень - многие травы можно собрать и распланировать участок.
      У Джен зачесались руки - она любила копаться в огороде, сажать цветы, собирать и сушить растения. Она даже хотела поступать на факультет целительства, но приемная комиссия решила иначе, разглядела в ней способности артефактника, и ей пришлось согласиться. У сироты, за обучение которой платит муниципалитет, большого выбора нет.
      В подсобке нашлись все необходимые инструменты - тяпка, грабли, совок, лопата, перчатки, ведро и даже небольшая скамеечка, на которой удобно сидеть во время прополки. Джен энергично принялась за дело. Время от времени она удовлетворенно оглядывала творение рук своих, и это придавало ей новых сил.
      Прилетел Фил, перекинулся и с наслаждением растянулся на лавке.
      - Можно бесконечно смотреть на три вещи: горящий огонь, бегущую воду и на то, как работают другие, - философски изрек он.
      Джен в шутку кинула в него пучком только что выдернутого сорняка.
      - Лучше бы помог, пушистый обормот.
      - Ох, нет. Ковыряние в земле - это не мое. Да и умаялся я.
      - Вот как? Чем же занимаются оборотни в свободное от любовных утех время?
      - А кто сказал, что свободное время остается? - гоготнул Фил.
      - Я серьезно. У меня еще ни одного знакомого оборотня не было. Интересно же.
      - Как же ты в школе училась? Неужели за все время ни с одним не встретилась? Я слышал, у вас там целый темный факультет, они-то уж точно с оборотнями общаются.
      Джен замялась.
      - Да я и с темными не очень...
      - А, так ты из этих... борцов за чистоту нации, - разочарованно сказал Фил. - Все вы такие - ненавидите нас и боитесь. Ты от меня держись подальше, а то вдруг покусаю.
      - Нет, Фил, ты не понял. Ни с кем я не борюсь, - Джен пыталась найти правильные слова. - Сам посуди. Все темные - злобные, неуживчивые, к ним и подойти страшно, не то, что заговорить. Смотрят на тебя волком, как будто гадость какую замышляют.
      - Да-а, - почесал в затылке Фил. - Прямо как наш Квентин.
      Джен смутилась.
      - Нет, Квентин совсем не такой. И это странно. Вроде темный, а не правильный какой-то.
      - Странно то, что у тебя такие извращенные представления о темных и представителях других рас. Хоть один из них тебе что-нибудь плохое сделал?
      - В принципе нет, - Джен с удвоенным усердием принялась выдергивать сорняки.
      - То-то и оно, - ворчливо продолжал воспитывать ее Фил. - Как с нежитью сражаться - так сразу темных да оборотней зовут, как хворь неизвестную излечить - опять к ним. А все почести - это светленьким. Они же белые и пушистые, несут повсюду добро и презирают другие расы. Тфу, - филин с презрением сплюнул на землю.
      Джен хорошо понимала, о чем говорил Фил. Темный факультет было принято обходить стороной, а о его обитателях отзываться только пренебрежительно. Но ей и в голову не приходило, что это несправедливо, что темные могут оказаться вполне неплохими ребятами. Да и как могло быть иначе, если подобное отношение негласно поощрялось и учителями, и властями.
      - Среди обычных людей тоже гадов хватает, - продолжал добивать ее Фил. - Как будто не знаешь. Или Квентин спас тебя тогда, в таверне, от вежливых дяденек?
      - Нет, конечно, - согласилась Джен. - Но и темные колдуны дурную славу не просто так заслужили. Взять, например, Хавсана.
      - А чем тебе Хавсан не угодил?
      - Как это чем? - изумилась Джен. - Он же Квентина хотел убить. Да и вообще - вид у него жуткий.
      - Вид как вид, - пожал плечами Фил. - Он, знаешь ли, человек уже пожилой. Так что ему простительно. А на счет убить - это ты преувеличиваешь. У него с Квентином давно уже какие-то терки. Вот они иногда силами и меряются.
      - Вот что ты за человек! На все у тебя есть объяснение, - Джен поняла, что пора менять тему, а то настроение совсем испортится. Фил, конечно, прав. Ей надо подумать над его словами, но она сделает это как-нибудь потом.
      - Так я и не человек! - расхохотался филин.
      Джен тоже засмеялась.
      - Расскажи, ты давно знаешь Квентина?
      - Ага, давненько. Лет десять уже. Он меня в лесу подобрал, прилично подранного. Нарвался на светлых охотников, они меня с нежитью спутали. А когда разобрались, то просто бросили помирать. Спасибо, хоть добивать не стали.
      - Теперь понятно, почему ты так светлых не любишь, - улыбнулась Джен. - Ох, как же я устала! Пора бы уже и перекусить.
      Она хотела подняться, но так и застыла, скрючившись. Спину пронзила такая боль, что на глазах выступили слезы.
      - Ой! - только и смогла сказать Джен. - Фи-и-ил!
      - Эк тебя скрутило, матушка! - оборотень подошел ближе и с интересом осмотрел Джен со всех сторон.
      - Тебе бы все насмехаться, а мне знаешь как больно! Я разогнуться не могу.
      - Ладно, пошли, отведу тебя к Квентину.
      - Не надо. Я сейчас посижу немного, и все пройдет, - сказала Джен и не сдвинулась с места.
      - Ага, пройдет. А мне потом за это 'пройдет' Квентин голову открутит.
      Фил вздохнул, с видом мученика перекинул Джен через плечо и крепко обхватил ее за ноги. Джен, вниз головой, уткнулась в спину оборотня.
      - Ай, что ты делаешь! - завопила она. - А ну поставь меня на место!
      - И не подумаю, - буркнул Фил. - В первый раз встречаю девицу, которой не нравится, что ее на руках носят.
      - Так на руках, а не на плече!
      - Это примерно одно и то же, не придирайся.
      Фил, словно точно зная, где искать колдуна, направился в лабораторию. Квентин и в самом деле оказался там. Джен, представляя какую живописную картину видит сейчас колдун, захотелось провалиться сквозь землю. Пока оборотень излагал суть проблемы, она так и висела у него на плече лицом к двери и задом - ко всему остальному миру.
      - Отнеси ее в спальню, - услышала она спокойный голос Квентина.
      Спасибо Филу - не стал разворачиваться, а попятился и спиной вперед вышел из лаборатории.
      - Ты куда?! В мою комнату! - зашипела Джен.
      Мало того, что Фил совершенно бесцеремонно продемонстрировал Квентину ее тыл, так еще и хотел отнести в его спальню.
      - Худеть тебе надо, - заявил оборотень, сгружая Джен на кровать.
      - Ай... сам... ой-ей ... худей.
      - И это вся ее благодарность. Вот и лежи тут одна, - заявил Фил и ушел.
      Через пару минут появился Квентин. В руках он держал баночку с мазью, холщовое полотенце и пуховый плед.
      - Почему ты не сказала, что у тебя болит спина? - немного раздраженно спросил он.
      - Да... она и не болела, - соврала Джен.
      - Угу, - скептически отозвался Квентин. - Ну что же, раздевайся.
      Джен оторопела.
      - Зачем?
      - Подумай немного, возможно догадаешься, - теряя терпение, ответил колдун.
      Джен кряхтя села на кровати и принялась стягивать платье. Сделать это оказалось не просто. Каждое движение отзывалось болью в пояснице. К тому же Квентин молча пялился на нее в упор, а ведь Джен впервые раздевалась перед мужчиной. Снимать нижнюю сорочку не стала, просто задрала ее и легла на живот.
      - Так пойдет? - буркнула она в подушку.
      - Пойдет, - усмехнулся Квентин. Похоже, вид сгорающей от стыда Джен вернул ему хорошее настроение. - Старая восточная мудрость гласит, что девушка не должна стесняться трех мужчин: мужа, врача и колдуна. Так что расслабься.
      Ага, расслабишься тут, как же! А Квентин присел на край кровати и приспустил ее панталоны. Джен почувствовала, как стремительно краснеет, уши ее пылали огнем, и она сильнее уткнулась лицом в подушку, страстно желая провалиться сквозь землю, исчезнуть куда-нибудь, а еще лучше - вообще никогда на свет не рождаться. Это же какое позорище - перед мужчиной голой попой сверкать! И хотя, справедливости ради стоит отметить, что Квентин стянул с нее панталоны лишь на необходимые несколько дюймов, и Джен сверкала сейчас лишь половинкой попы, дело это нисколечко не меняло.
      - Ого, откуда у тебя такой синяк на пол спины? - удивился колдун.
      - В таверне пару раз с лестницы спустили, - нехотя призналась Джен, - а потом еще и сапогами наподдали. За несговорчивость.
      Квентин что-то неразборчиво пробормотал.
      - Что?
      - Ничего. Лежи тихо.
      - А еще вчера на кладбище в меня камнем попало, когда склеп разрушился, - мстительно добавила Джен. Ничего, пусть знает, что ей досталось и по его вине тоже. - К тому же в таверне целый день на ногах проводила, а сегодня с утра тяжелую корзинку несла, потом огород полола согнувшись в три погибели, - разошлась она, припоминая все свои невзгоды. - Вот бедная моя спинка и не выдержала.
      - Да помолчи ты немного!
      Джен почувствовала прикосновение ладоней колдуна. Он медленно и очень аккуратно водил по ее спине, отчего по коже разливалось приятное тепло, и боль потихоньку уходила. Потом он стал втирать мазь. По мере того, как боль отступала, Квентин давил все сильнее, и вскоре он уже с усердием разминал бока Джен.
      - Потерпи немного.
      - Да, - выдохнула Джен.
      Она просто умирала от удовольствия. Сильные пальцы колдуна разминали ее мышцы, по телу разливалось ни с чем не сравнимое блаженство, и все, о чем сейчас она мечтала - чтобы Квентин не останавливался.
      Но всему хорошему приходит конец. Кодун накрыл спину полотенцем, замотал поясницу в пуховую шаль и спустил вниз сорочку. Затем помог Джен перевернуться, укрыл одеялом и подложил подушек.
      - Еще немного, и я буду чувствовать себя настоящим инвалидом, - Джен ощутила, как пылают ее щеки.
      В школе им преподавали курс основ целительской практики, во время которого ей пришлось посещать муниципальную больницу Тер-о-Дена и морг. Так что Джен насмотрелась на голых людей. Но одно дело осматривать больного и не обращать внимания на его наготу, а совсем другое - самой раздеваться, да еще перед своим хозяином. Конечно, мало вероятно, чтобы Квентин в свои неизвестно сколько лет не видал обнаженных женщин, все-таки мужчина он привлекательный. Но Джен, несмотря на столь разумные доводы, все равно жутко стеснялась.
      - Да уж, хлопот от тебя больше, чем пользы, - согласился Квентин. - Укладывать тебя в постель уже становиться ежедневной традицией. - Он материализовал в руке увесистый фолиант и протянул его Джен. - Придется это исправить. Я велю Лизабетте принести тебе перекусить, а ты пока почитай. Тебе будет полезно.
      Квентин оставил Джен одну. Она открыла толстую книгу в потертом кожаном переплете. Шершавые пергаментные страницы, пожелтевшие от времени, приятно шелестели. Это оказался известный справочник Д. эре Лерс-Шанги по артефактам, применяемым в целительстве. В школе Джен бегло просматривала его, но при зачете обошлась тем, что им читали на лекциях. Поэтому она честно попыталась вникнуть в рукописный текст. Но витиеватые буквы расплывались перед глазами, не желая складываться в слова и предложения. Мысли Джен упорно возвращались к колдуну.
      Еще три дня назад Джен жила по устоявшимся правилам сурового, но понятного ей мира, где темные были плохими, а светлые - хорошими, где каждое существо - люди и нелюди - имели свое предназначение и занимали свое место. А сейчас все перевернулось с ног на голову. Квентин ведет себя совершенно не так, как полагается темному магу, оборотень оказался милым и веселым малым, с которым так здорово поболтать, домовиха обожает своих домочадцев и относится к ним лучше родной матери. А как же все те рассказы о злобности и неуживчивости темных магов и нечисти, жуткие страшилки про то, как домовые изживают своих хозяев, как стаи оборотней растерзывают чужаков? Все теоретические знания Джен о темной стороне жизни противоречили тому, что она сейчас наблюдала воочию. И от этого ей становилось не по себе. Конечно, рано еще судить, она живет в доме колдуна каких-то три дня. Возможно, это лишь видимость, и позже она поплатиться за свою наивность. Но до чего же хочется доверять людям, с которыми тебе хорошо!
      А Джен все больше убеждалась - в этом доме ей хорошо даже несмотря на статус рабыни. Да какая она рабыня? Видимость одна. В таверну иногда захаживали капитаны кораблей со своими рабами, Джен видела, как с ними обращаются: за людей не считают, бьют, унижают, голодом морят, на цепь могут посадить. А тут хозяин ее на ручках самолично носит, спинку массирует, платья новые покупает. Так изнеженные барышни живут, но никак не рабыни! И в чем тут подвох?
      Вздохнув от груза неразрешенных проблем, Джен заставила себя читать. С Квентина станется проверить, нельзя ударить лицом в грязь. Система поочередного подключения многослойных узоров излагалась в книге просто и доходчиво, поэтому Джен не заметила, как пролетело несколько часов. Приходила Лизабетта, принесла щавелевый суп и куриные биточки, заставила съесть все до последнего кусочка и убежала дальше хлопотать по своим делам.
      За окном начало смеркаться. Джен набралась храбрости и попыталась встать с кровати. И - о чудо! - спина почти не болела. От радости Джен едва не запрыгала, но вовремя вспомнила, что радоваться пока рано, надо быть поаккуратнее. Она зажгла светильники и подошла к зеркалу. Ну и видок! Растрепанная, с уставшими глазами, с перевязанной поясницей - выглядит словно древняя старуха, а не восемнадцатилетняя девчонка. А ведь скоро придет гость, о котором говорил утром Квентин!
      Джен взялась за дело. Умылась холодной водой, волосы собрала в пучок и заколола шпильками, выпустив пару прядок. В шкафу обнаружилось новое платье, никак Квентин расстарался, хочет, чтобы его собственность не ударила в грязь лицом. Джен рассмотрела обновку. Нижнее платье - голубое, без шнуровки, зато скроено точно по фигуре. Верхнее - распашное, глубокого синего цвета, с широкими рукавами и двумя дюжинами мелких блестящих пуговок. По вырезу ворота, на манжетах и подоле искусно вышиты серебристые ветки жасмина. Таких красивых нарядов у Джен отродясь не бывало, поэтому, когда она появилась на лестнице, то ощущала себя настоящей королевой.
      
    К началу

    Глава 5. О гостеприимстве

      
      Друзья - это люди, которые
      очень хорошо вас знают,
      но все равно хорошо к вам относятся
      NN
      
      Джен гордо прошествовала по коридору и уже хотела спуститься с лестницы, как замерла в нерешительности. Внизу у входной двери застыла огромная иссиня-черная пума. Квадратная морда ее была повернута вверх, изумрудные глаза, каждое размером, наверное, с яблоко, в упор смотрели на Джен. Несколько мгновений они стояли неподвижно и смотрели друг на друга. Потом у Джен возникло желание поскорее убраться обратно в свою комнату. Она медленно, чтобы не нервировать зверюгу, сделала шаг назад. Пума едва заметно наклонила голову, но вышло это у нее настолько угрожающе, что Джен тут же распрощалась с идеей о бегстве. Она и глазом не успеет моргнуть, как эта кошечка ее нагонит.
      Джен судорожно соображала. Скорее всего, к Квентину приехал гость, которого он ждал к ужину, а его питомца оставили здесь дожидаться хозяина. Другого разумного объяснения, что здесь делает этот монстр, Джен придумать не смогла. А значит, животинка не опасная. К сожалению, самовнушение нисколечко не помогало, и храбрость вся куда-то испарилась. От страха хотелось упасть в обморок, только это вряд ли поможет.
      Придется звать на помощь. Квентин, конечно, ее спасет, но наверняка они с Филом еще долго будут припоминать, как она испугалась домашнюю кошечку. А такого Джен допустить не могла.
      - Кис-кис-кис, - неуверенно позвала она и спустилась на две ступеньки вниз. Джен показалось, что пума как будто удивилась такому обращению. По крайней мере, признаков недовольства не выказала.
      - Кис-кис-киска, - воодушевленная первым успехом, ласково повторила Джен и спустилась еще на ступеньку. - Какая красивая кошечка!
      Пума добродушно заурчала и хитро прищурилась, и Джен подумала, что она на верном пути. Она медленно спустилась вниз, приговаривая:
      - Милая, красивая киска! Ты очень хорошая киска. Ты же пропустишь меня, правда?
      Джен замерла перед зверюгой. Если до этого момента она действовала интуитивно, то сейчас сердце ее бешено забилось. Пума либо ее пропустит, либо разорвет на части. Но вредная животина вместо этого подошла к Джен и ткнулась мордой ей в грудь. У Джен перехватило дыхание. Она подняла руку и погладила пуму между ушей. Шерсть оказалась удивительно мягкая, бархатистая, приятная на ощупь. Пума довольно заурчала еще громче и прижалась к Джен теснее.
      - Ах, ты маленькая, - заулыбалась Джен, смелее гладя животное. - Какой ты пушистик!
      - Сейчас, дружище, мы тебя подлатаем, - с этими словами из кухни появился Квентин.
      В руках он держал миску, в которой что-то размешивал. Увидав Джен с пумой, он замолк на полуслове. Несколько мгновений изумленно взирал на умилительную картину, но быстро взял себя в руки.
      - Сарт, хорош придуриваться. Пошли в гостиную, я посмотрю твою рану.
      До Джен одновременно дошли две вещи. Первое - что никакой это не домашний питомец, а тот самый ожидаемый гость собственной персоной. Второе - пол в холле был испачкан кровью, которая сочилась из раны на боку зверя. Пума лениво скосила зеленый глаз на колдуна и не сдвинулась с места, словно говоря: "Мне и здесь хорошо". Квентин вздохнул:
      - Джен, тащи его на диван.
      Джен несколько опешила от оказанной чести. Как Квентин представляет себе это самое "тащи"? Но, все же, обняв пуму за шею, слегка потянула ее в сторону гостиной.
      - Кисик, сладкий, пойдем. Дядя доктор тебя полечит. Он тебя не обидит, хороший мой.
      Пума поддалась на уговоры и прошествовала в комнату в обнимку с Джен. Сарт заставил Джен сесть на диван, а сам улегся, устроив тяжелую голову у нее на коленях. Она гладила его между ушей, он довольно урчал. Квентин занялся раной - промыл, намазал вонючей жижей из миски и заговорил.
      - Вот и все, - объявил он через некоторое время. - Постарайся хотя бы пару дней не ввязываться в драки. По хорошему, тебе бы стоило недельку провести в постели.
      Пума согласно качнул хвостом, поудобнее устроился на коленях Джен и прикрыл глаза. Джен не возражала. Сарт хотя и был довольно тяжелым, но гладить его доставляло настоящее удовольствие.
      - И оставь Джен в покое, - сурово велел Квентин.
      Сарт опять качнул хвостом, на этот раз выражая несогласие.
      - Пусть лежит, - защитила его Джен. - Он такой славный котик. Бедненький, ему же больно!
      Квентин хотел возразить, но его перебил появившийся Фил:
      - О, Сарт, старый бродяга, здорово! Уже явился?
      Он был в человеческом обличье и по случаю приема гостя принарядился в коричневую рубашку, черные брюки и домашние легкие туфли.
      - Мурр! - ответил пума не открывая глаз, всем своим видом призывая не мешать ему балдеть.
      - Везет же кошарам! - расстроился Фил. - Все девчонки их любят.
      - Это потому что они такие мягкие и пушистые, - улыбнулась Джен.
      - Наглые они.
      - Ласковые.
      - Вредные.
      - Милые.
      - Обманщики.
      - Ну с чего ты взял... - Джен замолкла на полуслове, потому что почувствовала, как гладит уже не мягкую шерсть кошки, а густые курчавые волосы мужчины, голова которого покоилась у нее на коленях. - Верно, обманщики, - строго закончила она. - Что же это такое? Одни оборотни вокруг!
      Джен спихнула голову с колен и встала с дивана.
      - Куда же ты, красавица? - попытался остановить ее Сарт.
      У него оказался низкий голос с приятной хрипотцой, такой, какой по мнению Джен должен быть у настоящих пиратов. Да и внешне оборотень напоминал пирата - высокий, широкий в плечах, смуглый, с золотой серьгой в левом ухе. Одет он был в черную атласную рубашку и черные же шаровары, перетянутые широким лиловым кушаком с бахромой на концах. На ногах Сарт носил короткие кожаные сапоги с отворотами и узкими загнутыми носами. Джен решила, что личность он, несомненно, колоритная, но не в ее вкусе.
      - Квентин, завидую твоей способности находить столь прекрасных девушек, - Сарт по-кошачьи изящно поднялся с дивана. Он поймал руку Джен и поднес к губам. - Представь же нас скорее, я просто сгораю от любопытства, кто эта восхитительная нимфа?
      - Это Джен Велтари, - нехотя сообщил Квентин. - Она... начинающий артефактник.
      Джен хотела добавить про свое рабство, но поймала взгляд колдуна и закрыла рот. Фил тихо хихикнул. Сарт, между тем, не выпуская ее руки, повлек Джен в столовую.
      - Знайте, сударыня, отныне мое сердце принадлежит всецело вам одной. За свою долгую жизнь я еще не встречал столь обворожительного создания...
      - Са-арт! - Квентину явно пришлись не по душе излияния приятеля. - Предупреждаю по-хорошему: оставь Джен в покое!
      - О, друг! За такое сокровище я готов сразиться даже с тобой! - картинно вздохнул Сарт и доверительным тоном обратился к Джен: - Но мы не хотим кровопролития?
      Джен отрицательно замотала головой.
      - Мне бесконечно жаль, сударыня, что мой злобный друг не позволяет уделить вам то внимание, которое вы, несомненно, заслуживаете, - Сарт еще раз поцеловал Джен руку и усадил ее за стол. - Хотя сам же только что советовал провести неделю в постели. Ты не последователен, Квентин.
      - В некоторой степени я несу ответственность за Джен.
      По торжественному случаю Лизабетта навела порядок в гостиной и столовой - сняла с мебели белые покрывала, проветрила, открыла ставни, расставила вазы с цветами, отчего комнаты наполнились жизнью, заиграли новыми красками. Овальный стол на двенадцать персон застелила новой парадной скатертью с богатой вышивкой золотыми и серебряными нитями. Зажгла две дюжины свечей в массивных бронзовых канделябрах, они давали более мягкий и уютный свет, чем магические лампы. С кушаньями домовиха тоже расстаралась на славу. Джен ожидала чего-нибудь эдакого, но все же Лизабетте удалось ее удивить, словно принимали не старинного приятеля, а короля Луантарскихских островов. Весь стол был уставлен закусками и салатами. Джен не очень хорошо разбиралась в блюдах и большую часть названий не знала, но поднос с жареным поросенком распознала. Были здесь горячие и холодные закуски из грибов, буженины, рыбы, овощей, домашних солений.
      Вместо того, чтобы начать есть, все посмотрели на Джен, словно ожидая от нее чего-то. Даже Лизабетта, стоя в сторонке, с торжественным видом взирала на нее. Джен в растерянности переводила взгляд с Квентина на Фила, а с Фила на Сарта и ничего не понимала.
      - Ты как хозяйка стола должна прочесть Трапезную, - шепнула Лизабетта.
      Что за чушь, кто назначает рабыню хозяйкой стола? Это привилегия Квентина. Джен вопросительно посмотрела на колдуна, но тот лишь ободряюще повел бровью, мол, давай, покажи, на что способна. Джен прочистила горло. Разумеется, она знала наизусть молитву, читаемую перед праздничным угощением, но никогда делала это сама, и поэтому разволновалась.
      - О, Зирнира, мать всего сущего, - начала она, думая о том, как бы не сбиться, - дарующая жизнь, питающая дух и посылающая свет, благодарим тебя за дары твои, которые получаем от щедрот твоих. Благослови нас и твои дары, которые ныне сподобимся вкушать. Да послужат они нам в силу, а тебе во славу. Ментус и травитус превир, - закончила она церковной формулой.
      - Превир, - ответили остальные, но есть опять не начали. Джен сообразила: раз она хозяйка стола, то все ждут ее сигнала.
      - Лизабетта, - официальным тоном произнесла она, - подавай, пожалуйста, на стол.
      Домовихе только этого и было нужно. Она закружилась вокруг - накладывала вкусности, приносила с кухни новые блюда, убирала грязную посуду и зорко следила, чтобы тарелки у мужчин не пустовали. Только разливать вино ей не доверили, это делал Фил.
      - Ответственность, говоришь? - Не забывая усиленно жевать, Сарт вернулся к разговору о Джен. - Каким волшебным образом сия фея оказалась в твоем доме?
      - Мне прислали ее из магической школы Тер-о-Дена на стажировку.
      - Вот так ни с того, ни с сего взяли и прислали? - прищурился Сарт.
      Квентин усмехнулся.
      - Нет, конечно. Я написал заявку в муниципалитет. Твое здоровье, - предложил он тост.
      - Лояльность властям, - понимающе покачал головой Сарт после того, как опустошил свой бокал, - и все такое. Это правильно. Особенно сейчас. Передай мне огурчики.
      - Ты тоже считаешь, что нам грозит новая "охота на ведьм"? - спросил Фил. - Квентин все время об этом твердит.
      Джен навострила уши. При ней колдун никогда ни о чем таком не говорил.
      - Сам посуди, Фил, - охотно отозвался Сарт. - Я только что с запада. Там не спокойно, все кланы оборотней готовятся к войне. Не явно, конечно, но ждут, что-то должно случиться. В последнее время возле Излома творятся не хорошие дела.
      - Я слышал, нежить истребила клан волков, - согласился Квентин.
      - Истребила, но как! - Сарт поднял вверх вилку. - Местные поговаривают, что все там произошло слишком подозрительно. Когда нежить повалила из-за Излома, волки встали стеной и тут же послали на подмогу к светлым в Комитет. Те явились, но когда от клана уже почти ничего не осталось. Но что самое паршивое, пришла парочка молодых магов и быстренько всю тварь загнали обратно в преисподню, врата запечатали, следы почистили и умотали в свой Комитет. Квентин, сколько мы с тобой воевали, ты видал когда-нибудь, чтобы обожравшаяся крови нежить просто так, почти без боя позволила упечь себя обратно в клетку? А? То-то же.
      Сарт с многозначительным видом отправил в рот кусок мяса. Повисла недолгая пауза. Фил призадумался, Квентин хмурился.
      - Уж не думаешь ли ты, что светлые договорились с Другими, чтобы истребить волков? - недоверчиво спросил Фил.
      Сарт пожал плечами.
      - Я ничего не думаю. Я всего лишь передал, о чем среди оборотней толкуют.
      - Волки были самым большим и влиятельным кланом, который мог представлять реальную угрозу, - заметил Квентин. - Но сделка с нежитью - слишком рискованный шаг для светлых.
      - Согласен, - даже такие серьезные разговоры не могли отвлечь Сарта от еды. - Как-будто Великой Войны им мало. Нужно быть полным идиотом, чтобы начинать все по новой.
      - Или же быть уверенным в своих силах, - задумчиво сказал Квентин.
      За разговорами время летело не заметно, бутылки с вином пустели одна за другой, и только неутомимая Лизабетта подавала на стол все новые блюда, одно другого аппетитнее, словно собралась накормить целую армию голодных оборотней. Но судя по той скорости, с какой Сарт поглощал кулинарные шедевры, он и один превосходно справлялся. Гость рассказывал новости с Излома, о своих родственниках, которых навещал на западе. Постепенно разговор сошел на их с Квентином знакомых, и Джен заскучала. Поэтому она была рада, когда колдун попросил ее сходить в погреб за бутылочкой Этьен ДеБюссон тридцать шестого года.
      Погреб представлял собою просторное подвальное помещение, куда можно попасть из кухни. Там было прохладно, но не сыро. Вдоль стен тянулись стеллажи с соленьями, вареньями и компотами. Лизабетта основательно запаслась на зиму. В дальнем конце погреба стоял специальный винный шкаф, где лежа хранились бутылки, рассортированные по маркам и годам. Джен без труда нашла нужную. Таких бутылок она насчитала всего шесть штук и поняла, что это, должно быть, очень редкое и дорогое вино. Бережно прижав к себе драгоценную ношу, Джен выбралась из погреба.
      Весь вечер Джен пила совсем не много, но ей и этого хватило, чтобы легонько кружилась голова и хотелось танцевать. Она вышла на крыльцо и вдохнула полной грудью прохладный воздух. Хорошо! Ее окружала тихая безветренная ночь. Полная луна лила на землю ровный серебристый свет. Он обтекал четкие силуэты деревьев и кустов, искрился на прутьях забора. Серое поле за околицей и дальняя полоска леса казались нереальными и таинственными.
      - Хозяева! - услыхала она старческий голос из-за калитки. - Есть кто-нибудь?
      Джен откликнулась и подошла ближе. За забором стояла, опираясь на клюку, старуха.
      - Дочка, как бы мне до поселка пройти?
      Про себя Джен подумала, что бабуся выбрала для прогулки неподходящее время, а в слух объяснила:
      - Это не далеко. Сейчас пройдете вдоль забора, на углу развилка. Вам надо повернуть направо. Вы выйдете на большую дорогу, идете опять направо, и скоро попадете в Свиристелки.
      - Вот спасибо тебе, дочка. Выручила бабку. А то уж я боялась, что совсем заплутала. Значит, надо идти сейчас прямо? А на углу налево? - уточнила старуха, одновременно указывая путь рукой.
      - Нет, не налево, а направо. Все время надо поворачивать направо, - терпеливо поправила ее Джен.
      - Ах, направо, - охнула старуха и указала рукой налево. - Вот я старая, непонятливая.
      Бабуся и в самом деле попалась непонятливая. Джен покрепче перехватила бутылку одной рукой и вышла за калитку.
      - Давайте я вас до угла провожу.
      - Проводи, дочка, проводи, - обрадовалась старуха.
      Едва Джен сделала пару шагов, как холодные пальцы железным кольцом сжали ее горло. Джен завизжала и тут же начала брыкаться. Ценная бутылка в руках усложняла задачу. Пальцы на шее сжались крепче, так что Джен захрипела, и глухой голос Хавсана прошипел ей в ухо:
      - Заткнись, а то хуже будет. Вот это удача. Даже не ожидал, что ты такая дура. Оказалось проще простого выманить тебя за калитку.
      - Мммм, - с ненавистью промычала Джен.
      Говорить не позволяла хватка колдуна. Ее одновременно охватил ужас от близости темного и досада на собственную глупость. Она и в самом деле полная дура, если не задумываясь вышла из-под защиты, стоящей на заборе, чтобы в полночь побеседовать с какой-то подозрительной старухой. Но сдаваться без боя она не собиралась. Джен продолжала изо всех сил извиваться и лягаться, так что Хавсану пришлось второй рукой перехватить ее поперек талии и прижать к себе. Джен судорожно соображала. Пока у колдуна заняты руки, он не сможет открыть портал и похитить ее.
      - Отпуссссстиииии! - от дома к колдуну бросилось круглое лохматое существо с красными глазами-бусинами и тремя рядами острых клыков в широкой пасти. - Не ссссмей!
      Существо молниеносно пересекло расстояние от дома до калитки и бросилось на темного, но в полуметре от Джен, словно наткнувшись на невидимую стену, отлетело в сторону.
      - Куда суешься? - бросил Хавсан. - Твоя сила лишь в доме!
      "Это же Лизабетта!" - догадалась Джен. Еще со школы она знала, что у домовых не очень приятный истинный внешний вид и они, если всем довольны, прячут его под более привычным для людей обликом. Лизабетта поднялась и снова бросилась в атаку, но Хавсан выставил слишком мощную для домовихи защиту.
      - Кто к нам пожаловал! - раздался спокойный голос Квентина. Он стоял на крыльце, засунув руки в карманы брюк, но Джен слышала его так хорошо, словно он находился совсем рядом. Слева от колдуна, скрестив руки на груди и широко расставив ноги, стоял Сарт.
      Хавсан тихо выругался. Видимо, он собирался потихоньку похитить Джен, а теперь планы его срывались.
      - Хавсан, ты бы отпустил девушку, - невозмутимо продолжал Квентин. - Сдается мне, ты ее пугаешь.
      - Иди ты к Локрину, Торнштольдт, - огрызнулся темный, крепче сжимая Джен. - Я заберу ее с собой, посмотрим, как ты запоешь!
      Квентин пожал плечами, всем своим видом демонстрируя равнодушие. У Джен упало сердце - неужели он не собирается спасать ее от этого жуткого колдуна?
      - Хавсан, на твоем месте, прежде, чем пытаться украсть что-то чужое, я бы навел справки.
      Джен почувствовала, как темный легонько дернулся. Хватка ослабла, и через несколько мгновений перед лицом Джен возникла белая костлявая рука колдуна, точно такая, какая ей привиделась во сне. Колдун ее считывал. С минуту все молча выжидали, потом вдруг раздался голос Хавсана, полный такой ненависти, что Джен поняла - ей конец.
      - Ты! Отродье Локрина, как ты посмел!? - он с силой толкнул Джен в сторону, так что она еле удержалась на ногах и чудом не выронила бутылку вина. - Уничтожу!
      - Всенепременно, - на Квентина угроза не произвела ни малейшего впечатления.
      Вокруг ног темного заклубился черный дым.
      - Один на один, без свидетелей и поддержки, - бросил темный и исчез в закрутившемся вихре.
      Через мгновение дым рассеялся, наступила тишина, словно и не было здесь Хавсана. На подгибающихся ногах Джен подошла к Квентину.
      - Вот, - непослушными губами пробормотала она и протянула хозяину бутылку вина.
      - Спасибо, - холодно ответил Квентин.
      Он передал бутылку Сарту и попросил его подождать в доме. Затем повернулся к Джен:
      - Как ты оказалась за калиткой?
      - Я... прости меня, я больше так не буду.
      - Как ты оказалась за калиткой? - тем же ровным тоном повторил вопрос Квентин. Он был не на шутку взбешен.
      Джен потупилась.
      - Я сглупила.
      Квентин взял Джен за правую руку, положил обе свои ладони на браслет и что-то прошептал. Браслет еле заметно замерцал и погас.
      - Это чтобы ты больше не делала глупостей. Ты больше не можешь выходить за калитку без моего разрешения.
      Захлопали широкие крылья, сверху спланировал Фил и тут же перекинулся.
      - Что, старушка, напугал тебя Хавсан? На это он мастер. Не обращай внимания.
      - Я думала, ты в доме...
      - Обижаешь! Пропустить такое развлечение? Ни за что! - Фил прямо-таки светился от удовольствия. Они обменялись с Квентином взглядами и ушли в дом.
      А у Джен на глаза навернулись слезы. Мало ей того, что Хавсан напугал ее до полусмерти, так еще и Квентин на нее рассердился. Она села на ступеньку и спрятала лицо в ладонях. Тихонько подошла Лизабетта - уже в привычном обличье - присела рядом и обняла Джен за плечи.
      - Ну, ну, все хорошо.
      - За что он так со мной?
      - Испугался он за тебя, вот и сердится. Не переживай, скоро отойдет. Он всегда так - сначала погорячится, потом жалеет. Я уже по себе знаю, если провинился - лучше Квентину на глаза до конца дня не показываться.
      Джен вытерла слезы тыльной стороной ладони.
      - Спасибо тебе, Лизабетта. Ты меня защищать бросилась.
      - А как же иначе, девочка? Ты же теперь здесь живешь. Наша. Родная.
      - Какая же я ваша. Я не темная.
      Домовиха покачала головой.
      - Это мы, нечисть, выбора не имеем. Темными рождаемся и темными умираем. А люди всегда могут сами решить, на какой они стороне.
      Джен улыбнулась и обняла домовиху. Но долго Лизабетта сидеть на месте не могла, да и мужчины остались одни без ее присмотра. Она убежала на кухню, а Джен еще посидела немного, глядя на звезды, и пошла в свою комнату.
      
    К началу

    Глава 6. Об открытиях

      
      Вчера казалось: набралась ума-разума.
      Сегодня проснулась - ан нет, просто набралась...
      NN
      
      Сарт гостил еще три дня. Когда Квентина не было дома, оборотень болтал с Филом, вальяжно развалившись на диване в гостиной, либо на кухне в несметных количествах поглощал Лизабеттину стряпню. Но едва колдун возвращался домой, как мужчины тут же уединялись в кабинете или в курительной комнате и что-то подолгу обсуждали. Иногда Джен удавалось уловить несколько фраз, которые все больше и больше настораживали ее.
      Один раз она помогала Лизабетте убирать со стола в гостиной, из комнаты отдыха до нее донесся приглушенный голос Сарта:
      - Зря ты впутываешь в это девочку. Если и в самом деле начнется заварушка, ее первой пустят в расход, не посмотрят, что светлая.
      Джен замерла, боясь пошевелиться.
      - Уже поздно, - через некоторое время тяжело вздохнул Квентин. - Да и Хавсан знает.
      Тут в столовую вошла Лизабетта, и больше Джен ничего не удалось услышать.
      В другой раз она несла чай в кабинет. Звук шагов скрадывал толстый ковер, и она постаралась бесшумно подкрасться к двери.
      - ... целенаправленно уничтожают? - с сомнением в голосе говорил Квентин. - Или просто хотят выжать с территории?
      Поднос в руках мешал подслушивать, и Джен аккуратно переступила поудобнее. От этого дверь сама собою открылась - Джен только сейчас вспомнила, что она зачарована. Пришлось входить и подавать чай. Само собою, с ее появлением разговор стих. Если бы Джен указали ее место и велели не совать нос в чужие дела, было бы, наверное, не так обидно. Но от нее особенно не таились, хотя и не позволяли узнать лишнего так, как обычно ограждают ребенка от взрослых разговоров. Мол, ни к чему тебе забивать голову всякими сложными штуками.
      Поначалу Джен хотела обидеться, но по зрелом размышлении передумала. Кто она в этом доме? Рабыня! Рабыня, которая забыла о своем положении, настолько хорошо к ней здесь относятся, считают своей, позволяют быть хозяйкой стола. И она станет последней неблагодарной свиньей, если начнет дуть губы из-за того, что Квентин не пускает ее в свои личные дела. А когда пришло письмо, Джен даже думать забыла об обидах.
      Они только что позавтракали и готовились проводить Сарта. Он собирался навестить очередных родственников на восточном побережье Жушары. Путь предстоял не близкий, поэтому оборотень основательно заправился жареным цыпленком, жарким из баранины и свиными отбивными со сливочным соусом, и теперь лениво развалился в большом кресле в гостиной и ждал, когда еда немного переварится. Джен даже начала опасаться, что он сейчас опять проголодается и отложит свой отъезд. Не то чтобы оборотень ей мешал или раздражал, но Джен немного ревновала Квентина к нему. Все свое время колдун проводил с другом и почти не обращал внимания на Джен. Поэтому в глубине души ей хотелось, чтобы гость уже отбыл, и все стало по-прежнему. Она сидела на диване рядом с Квентином, Фил утонул в глубинах второго кресла и рассказывал последние новости, выведанные за ночь у птиц. Вдруг с легким хлопком из воздуха над головой колдуна вывалился пергаментный свиток и упал на пол.
      - Хо-хо, Квентин, - гоготнул Сарт, - кто-то к тебе сильно не равнодушен!
      Он был прав. Обычно магические письма аккуратно ложились в руки адресата, а это прямо-таки швырнули к ногам колдуна. Квентин с улыбкой поднял свиток.
      - Я разочарую тебя, дружище, но это всего лишь лэрд Шантари приглашает меня сегодня вечером на кружечку пива к 'Толстой Марте'.
      Фил хмыкнул, Сарт протянул: 'А-а' и тут же потерял интерес к письму.
      - Кто это? - спросила Джен, она никогда раньше не слышала этого имени.
      - Хавсан, - пояснил Квентин.
      - Он еще и лэрд?
      - Да, он благородного происхождения и весьма состоятельный.
      - Странно, - задумалась Джен. - Почему он не перебрался в Халифат? Наверняка, там он сейчас мог бы занимать высокое положение.
      Квентин некоторое время изучающее смотрел на Джен, потом с улыбкой пожал плечами:
      - Не знаю. Возможно, здесь его что-то держит.
       'Все ты знаешь!' - подумала Джен и тут же одернула себя. Она твердо решила не обижаться.
      - Ты же не собираешься с ним встречаться?
      - Как раз таки собираюсь.
      Джен едва не подскочила на месте.
      - Ты с ума сошел? Он убьет тебя. Или покалечит. Или еще что похуже!
      Оборотни захохотали.
      - Ну, ты даешь! - смеялся Фил. - Что может быть хуже?
      Джен не обратила внимания на насмешку. Она смотрела на Квентина, ожидая ответа.
      - Ты не слишком высокого мнения о моих боевых способностях, - заметил колдун. - А жаль.
      Джен хотела возразить, но тут Сарт засобирался, все вышли его провожать. Оборотень пообещал заглянуть при случае, перекинулся в пуму и был таков. До вечера Джен еще не раз пыталась уговорить Квентина не ходить на встречу с Хавсаном, но тот лишь беспечно отмахивался. В конце концов, он в шутку заметил, что Джен читает ему нотации не хуже мегеры-жены, и ей пришлось ретироваться. Но волноваться Джен не стала меньше. Наоборот, воображение рисовало картины одна страшнее другой, и к тому моменту, когда Квентин готовился уйти, она находилась на грани истерики.
      Джен стояла на нижней ступеньке лестницы с глазами полными слез. Квентин оглядел ее с головы до ног и засмеялся:
      - Ты меня словно в последний путь провожаешь.
      - А ты как хотел? - она шмыгнула носом. - Вдруг с тобой что-то случиться? Что мне тогда делать?
      Квентин подошел ближе, в глазах его плескалось веселье.
      - Ты обретешь долгожданную свободу. Разве не об этом ты мечтаешь?
      - Нужна мне эта свобода! - фыркнула Джен. - Придется работу искать, в таверну возвращаться. Мне и в рабынях не плохо - каждый день пирожками кормят.
      Колдун щелкнул ее по носу.
      - А я-то думал: ты за меня переживаешь.
      Джен потупилась.
      - И за тебя тоже... немножко.
      Не признаваться же этому глупому колдуну, что о себе она даже и не помышляла. Проживет как-нибудь, не маленькая, а отговорку про работу и пирожки только что придумала.
      - Не переживай, - доверительно шепнул Квентин. - Обещаю вернуться целым и невредимым.
      И он исчез в черной дымке.
      Джен поплелась на кухню.
      - А ты почему дома? - набросилась она на мирно поглощавшего ужин Фила. - Почему ты с ним не пошел?
      - Зачем? - изумился тот.
      - Как зачем? В прошлый раз на кладбище ты помог Квентину, и сейчас бы мог.
      - Да расслабься ты. Они в пивной драться не будут. Им поговорить надо.
      Но для Джен его слова стали слабым утешением. Сама того не желая, она сильно переживала и сама же себя уговаривала успокоиться. Получалось плохо. Есть не хотелось. Не зная, чем себя отвлечь, отправилась в библиотеку. Но и там в голову лезли нехорошие мысли. Отчего-то разум решительно отбрасывал все доводы о том, что Квентин сильный маг и вполне может постоять за себя. Да и не веселился бы он так, если бы ему в самом деле грозила опасность.
      Джен поминутно смотрела на часы, прислушивалась к каждому звуку и мерила шагами комнату. Через пару часов ожидания, она, измучившись, окончательно уверилась в том, что Квентин живым уже не вернется.
      Что же делать? Вряд ли злобный Хавсан удовлетвориться смертью соперника, наверняка он явится сюда, чтобы уничтожить его дом, друзей и даже память о нем. Джен бросилась в лабораторию. Нет, так просто она не сдастся. Конечно, ей не по силам тягаться с темным колдуном, но зато она может подороже продать свою жизнь. Она с остервенением взялась за работу. 'Перекрестный огонь' - очень сильный артефакт, состоящий из трех амулетов, заживо сжигает простого человека, а колдуну, если повезет, причинит немалый вред. Она носилась по лаборатории, подбирала компоненты, листала справочник, смешивала и толкла травы. Одну порцию зелья разлила, пришлось начинать заново. Джен торопилась, не замечала перепачканного передника, выбившихся из-под косынки прилипших ко лбу волос, усталости. Движения ее стали точными и злыми, словно всю жизнь она только и занималась, что изготавливала смертельные артефакты.
      - Ты вышла на тропу войны?
      Голос Квентина раздался так неожиданно, что Джен выронила ступку, в которой растирала разорви-корень. Колдун не очень твердо стоял на ногах, но выглядел здоровым и весьма довольным.
      - Иииии!
      Джен с визгом бросилась ему на шею. В нос ударил запах эля и крепкого табака. Со времен работы в таверне она ненавидела эти запахи, но сейчас они показались лучше любых благовоний. Джен почувствовала на спине ладони Квентина, от этого ощущения приятно ёкнуло под ребрами. Причем ладони эти не желали оставаться на одном месте, а словно невзначай путешествовали по ее спине и даже позволили себе опуститься чуточку ниже. Джен не возражала и тихо балдела в объятьях колдуна.
      - Чем ты решила расправиться с беднягой Хавсаном?
      - С чего ты взял?
      - Детка, я минут десять за тобой наблюдал. С таким выражением лица можно только убивать врагов. Кстати, я и не подозревал, что ты такая ....ммм... такая, - язык Квентина немного заплетался.
      - Какая? - прошептала Джен, теснее прижимаясь к колдуну.
      - Беспощадная, - промурлыкал Квентин в ее волосы.
      Джен хихикнула.
      - Я делала "Перекрестный огонь".
      Квентин отстранился от Джен и заглянул ей в лицо.
      - А ты умеешь?
      Джен нехотя расцепила руки и пожала плечами.
      - Только теоретически.
      - Больше никогда не делай, - серьезно велел Квентин. - По крайней мере, не в моем доме. Он мне слишком дорог, чтобы дилетанты разносили его на куски. - Он подошел к столу и разглядел творение Джен. - Неплохо, неплохо, - он одобрительно покивал головой и тут же погрозил пальцем. - Все равно не делай!
      Джен улыбнулась и прижала правую руку к груди.
      - Обещаю! - шутливо пообещала она. - Как прошла встреча с Хавсаном?
      - Как ты могла уже заметить - мирно.
      - Чего он хотел?
      - Что хотел, то мне рассказал.
      - Квентин, - Джен всплеснула руками, - это не честно! Я тут волнуюсь, переживаю, места себе не нахожу, а ты ничего не хочешь рассказывать.
      Колдун подошел ближе и наклонился к ее уху.
      - Скажи спасибо, что сообщил о своем возвращении, - доверительно сказал он. - Мне очень хотелось отправиться прямиком в постель, но решил проверить, чем ты тут занимаешься в три часа ночи. Приятных сновидений, детка.
      Он чмокнул ее в висок и, пошатываясь, вышел из лаборатории. Джен подивилась, как незаметно пролетело время. Она вдруг почувствовала бесконечную усталость, и, махнув рукой на недоделанный артефакт, отправилась спать.
      *
      Следующие три недели прошли не слишком примечательно, если не считать двух событий.
      Первое - это ужин, как выразился Квентин, в тихом семейном кругу, на который за какой-то надобностью он пригласил Хавсана. Темный чувствовал себя не в своей тарелке, смотрел на Джен так, словно хотел ее укусить и все время задавал вопросы о ее прошлом. Его интересовало буквально все: где и с кем она жила; что стало с ее родителями; почему так случилось, что она не помнит свою мать; как ей жилось в приюте при монастыре, куда ее подбросили младенцем; как она оказалась в школе и кто были ее учителя; чем она занималась после выпуска и все такое прочее. И хотя Хавсан всего лишь отчаянно пытался быть вежливым и поддерживать светскую беседу, от его расспросов у Джен бегали по спине мурашки.
      Она злилась на обоих колдунов, ведь это Квентин пригласил Хавсана, а отдуваться приходится ей. Но улизнуть под благовидным предлогом никак не удавалось. Джен подозревала, что Квентин, изображавший радушного хозяина, просто напросто потешался над гостем и рабыней. Фил в разговор старался не вмешиваться, сидел, опустив глаза к тарелке, но когда поднимал их, и Джен ловила его взгляд, то видела в нем неприкрытое веселье. Похоже, эти два красавчика сговорились и сейчас наслаждались спектаклем.
      К безграничному облегчению Джен, ненавистный ужин, наконец, подошел к концу, Хавсан откланялся, не забыв пригласить к себе в гости с ответным визитом. А Джен долго и красочно рассказывала рабовладельцу и его сообщнику, что она думает о них обоих вместе и о каждом в отдельности. Мужчины выслушали ее тираду не перебивая и непрерывно хихикая, а потом, прихватив бутылку вина, удалились в курительную комнату. Джен не оставалось ничего иного, как прорычать им вслед неприличное ругательство и отправиться негодовать в свою спальню.
      Ужин с Хавсаном принес свои плоды: когда Джен через пару дней встретила старого колдуна на рынке, она не только с визгом не убежала прочь, но даже смогла вежливо поздороваться и ответить на вопрос о ее здоровье. Странное дело, но Джен все чаще стала видеть Хавсана, словно случайно они сталкивались у рыбного лотка, в цветочном магазинчике или обувной лавке. Старый колдун явно желал познакомиться с ней поближе, старался быть любезным насколько позволял его мрачный характер.
      Джен все это не нравилось. Она нашла единственное разумное объяснение такому поведению. Старик хочет сделать ее своей любовницей. Разумеется, речь о пылких чувствах и романтичной влюбленности не идет. Темный всего лишь решил поразвлечься на старости лет. Но самое страшное, самое ужасное, самое отвратительное то, что Хавсан действует с согласия Квентина. Мысль эта прямо-таки леденила сердце Джен. Вот о чем они договорились тогда у "Толстой Марты", вот почему ее хозяин так радовался - он продал рабыню в обмен на перемирие. А она-то, дурочка, за него переживала!
      Когда правда открылась во всей своей неприглядной красе, Джен расхотелось жить. К тому же, второе событие, случившееся в это время в ее жизни, так некстати перекликалось с первым. Она поняла, что по уши влюблена в Квентина. Влюбилась-то она в него уже давно, но осознала это, только когда едва не потеряла его. Ей вдруг стало жизненно необходимо быть рядом с ним, слушать звук его голоса, тайком любоваться его точеным профилем, млеть от случайных прикосновений.
      Сердце Джен рвалось на части. Так горько, так нестерпимо больно осознавать, что самый важный человек в ее жизни не просто равнодушен к Джен, а предал ее, безжалостно продал сластолюбивому старикану. Джен и любила Квентина, и ненавидела всей душой.
      Лизабетта расстраивалась из-за ее плохого аппетита, Фил обозвал скучной занудой, но что Джен могла поделать? Она с трудом скрывала от домочадцев свое настроение, все чаще запиралась у себя в комнате и каждое утро маскировала заклинанием опухшие от слез глаза.
      Однажды вечером Фил постучал в ее комнату и почти силой заставил спуститься на кухню.
      - Хорош хандрить, старушка. Лучше составь мне компанию.
      Квентина не было дома. Кроме частной практики, он работал сельским магом, в обязанности которого входило помогать жителям сажать урожай, защищать посевы от болезней и непогоды, отпугивать нежить, очищать воду в колодце и много тому подобного. Сейчас он с утра до вечера был занят тем, что накладывал заклинания сохранности на собранную пшеницу. Дело это не простое и требующее много сил, да и погода подгоняла. Осень добралась до Сверестелок. Холодало, дул промозглый ветер. Зарядили дожди словно в отместку за то, что колдун почти неделю их сдерживал, позволяя крестьянам убрать урожай.
      - Фил, тебе заняться нечем? - без энтузиазма спросила Джен. Ей хотелось одного - остаться одной и горевать о своей несчастной судьбе.
      - Конечно нечем! - Фил излучал бодрость и оптимизм. - Ты на улицу выглядывала? В такую погоду с девчонками не погуляешь. Квентина нет, с Лизабеттой я уже переговорил обо всем на свете. Остаешься только ты, кто может спасти меня от смертельной скуки.
      Он привел Джен на кухню и усадил на лавку. Она оглянуться не успела, как на столе появилась бутылка красного вина, два хрустальных бокала, бутерброды с сыром и холодной ветчиной, салат из свежих овощей и фрукты. Джен с Филом были одни. Лизабетта уже закончила готовку, вымыла посуду и навела порядок, а без надобности она на кухню не заходила.
      - По какому случаю праздник?
      - По случаю выведения тебя из хандры, - торжественно объявил Фил. Он разлил вино по бокалам. - Старое проверенное средство, поверь мне.
      - Оно действует только на мужчин.
      Фил задумался. Аргумент был веским.
      - Все женские способы нам сейчас недоступны, поэтому придется пить, - нашелся он.
      - Много ты знаешь женских способов!
      - Ты удивишься, но знаю и не мало. Вот Квентин не знает, а я знаю.
      Они выпили.
      - Откуда у тебя такие познания?
      - Как откуда? - изумился оборотень, снова наполняя бокалы. - Женщины - это как вражеская крепость, без предварительной разведки соваться не стоит.
      Джен так и прыснула.
      - А Квентин? Он не проводил разведку?
      Фил махнул рукой.
      - Ему зелья и книжки важнее. Сколько раз я пытался познакомить его с какой-нибудь красоткой, все без толку. Его кислой миной только детей пугать.
      - Мне он кажется очень даже симпатичным.
      Фил поднял вверх указательный палец.
      - В том-то и дело! Тебе не одной так кажется. Когда мы с Квентином только поселились в этом доме, ему все местные девушки глазки строили, проходу не давали. И плевать они хотели, что темный колдун, - Фил по новой наполнил бокалы и отставил пустую бутылку.
      Джен немного захмелела. И ей стало чуточку легче, и разговор с Филом завязался интересный. Может, и в самом деле не такое уж и плохое это средство избавиться от грусти?
      - Так может он того? - хихикнула Джен. - Не по женской части?
      - Не-е-ет! - с возмущением отверг ее предположение Фил. - Это я точно знаю. - Он состроил хитрую физиономию. - Больше тебе скажу. Есть некая особа, с которой Квентин предпочитает не встречаться. Подробностей не знаю, но по слухам, был у него роман с одной сногшибательной девицей, и роман настолько бурный и продолжительный, что девица всерьез рассчитывала пойти под венец. А когда поняла, что ничего не выгорит, пришла в такую ярость, что даже пыталась прирезать Квентина. Вот он и смылся от нее подальше.
      - Никогда бы не подумала такое про Квентина.
      Фил пожал плечами.
      - За достоверность сведений не ручаюсь. Но за десять лет знакомства я понял, что от него всего можно ожидать. Ты давай допивай вино, а я еще одну бутылку принесу.
      Так за разговорами Джен не заметила, как основательно наклюкалась. В теле образовалась приятная легкость, все грустные мысли ушли далеко на задний план и сейчас казались совершенно глупыми, хотелось петь и танцевать. И даже ливень, стучавший в окно, звучал музыкой. Они с Филом несколько раз спускались в подвал за очередной бутылочкой. Каждый новый поход был веселее предыдущего и грозил все большим уроном.
      - А д-давай, Квентькино любимое попробуем, - расхрабрилась Джен и прыснула от смеха, так ей понравилось, как она назвала колдуна. - Что все ему одному?
      - Он нас убьет! - согнулся пополам от смеха Фил. - Прямо здесь и замуру-у-у-ует. - Его штормило и он уцепился за первую попавшуюся полку, едва не свалив Лизабеттины заготовки. - Шшшш, - обратился он к банкам, чтобы те не упали.
      - Ну и пусть, - Джен широко махнула рукой и достала то самое Этьен ДеБрюссон тридцать шестого года, за которым Квентин когда-то посылал ее в погреб. - Я его так и не попробовала, между прочим. И все из-за злобного вредного колдуни-мы-ни-шки.
      Они двинулись обратно, хохоча и мотаясь из стороны в сторону. Фил упал на лестнице и скатился на несколько ступенек, Джен, одной рукой держала бутылку, а второй тащила оборотня наверх.
      - Пернатый, вставай! - скомандовала Джен. - Мне тебя не до... это... тащить.
      С грехом пополам они добрались до кухни. Там их ждал Квентин. Он странно раскачивался вместе с полом и стенами и немного двоился.
      - А вот и хози-я-ин пожаловали-сссс.
      Джен хотела присесть в подобающем реверансе, но потеряла равновесие и полетела вниз головой. Дальше наступила темнота.
      *
      Джен не сразу поняла, где очнулась. Только когда серо-оранжевые круги растаяли перед глазами, она узнала потолок своей спальни. С трудом разомкнув пересохшие губы, сглотнула. Шершавый язык наждаком резанул по горлу. С тихим стоном повернула голову и наткнулась на угрюмый взгляд черных глаз. Квентин сидел в кресле возле кровати, закинув ногу на ногу и сцепив руки в замок. Черный колдун в черном одеянии. 'Ужас, летящий на крыльях ночи', - безразлично подумала Джен и снова уставилась в потолок. Бояться сил не было. Вообще ни на что сил не было. В голове вихрем нарастала боль, в желудке мутило, в глазах темнело, все тело охватила невыносимая слабость. Святые меченосцы, до чего же ей плохо!
      - Пить, - еле слышно попросила она.
      В воздухе тут же материализовался кувшин и опрокинул на нее поток воды. В рот ничего не попало, от неожиданности Джен дернулась, и от этого слабого движения в голове словно бухнул колокол.
      - Спасибо, - зло пробормотала она.
      - На здоровье, - холодно ответил колдун и подошел к кровати. - Я крайне разочарован, Джен. Сегодня я рассчитывал на твою помощь, но оказывается, моя рабыня валяется в постели с жутким похмельем.
      - Так помоги, - прохрипела Джен. Она попробовала подняться, но снова упала на мокрую подушку. - Ты же можешь.
      - Могу, - согласился Квентин, - но не буду. Пусть это станет тебе уроком.
      Он ушел, оставив Джен страдать. Жажда пересилила слабость, Джен сползла с кровати, кое-как причесалась дрожащими руками, натянула халат и медленно-медленно спустилась на кухню. Лизабетта, завидев жалкую согбенную фигуру, неодобрительно покачала головой, но тут же подала стакан рассола. Резкий запах противно ударил в нос. Джен поморщилась: разве можно залить в себя такую гадость? Но, говорят, помогает. Почти нечеловеческим усилием она заставила себя выпить холодную зеленоватую жидкость. В голове закружилось, Джен вцепилась в скамью, чтобы не упасть. Но буквально через пару минут по телу разлилась приятная прохлада, шум в ушах стих, комната, казавшаяся серой, наполнилась красками.
      - Лизабетта, ты меня спасла, - криво улыбнулась Джен домовихе.
      - А-я-яй, - не поддалась та, все так же глядя с укором. - Девушке не подобает так себя вести. Не хорошо!
      - Знаю, знаю, - повинилась Джен. - Я больше не буду.
      - Конечно, не будешь, - погрозила пальцем Лизабетта. - Обязательно скажу Квентину, чтобы он на тебя запрет на хмель наложил. Не дело это, совсем не дело.
      Ворча, домовиха отвернулась к плите, а Джен прихватила кувшин с водой и выползла на крыльцо.
      Дождь недавно закончился, холодный влажный воздух немного дрожал. На дорожках расплылись лужи, с веток стекали струи воды. Порхали мелкие пичуги. Мокрые растения казались ярче обычного. На перилах, словно бриллианты, сверкали капли. Осеннее солнце медленно подбиралось к полудню. Джен вышла из тени и ощутила, как сразу стало теплее. Она села на лавочку и зажмурилась, подставив лицо ласковым лучам. Скорее бы уж отпустило, так отвратительно чувствовать себя старой развалиной. Джен поклялась себе, что больше никогда и ни за что не станет пьянствовать, уж слишком дорога расплата за удовольствие.
      - Как дела, старушка! - бодрый голос Фила резанул по нервам. Он бухнулся рядом на лавку и обнял Джен за плечи.
      Она открыла глаза и медленно повернула голову к оборотню.
      - Ты чего так орешь?
      - У-у-у, да у нас на лицо нечеловеческие страдания! Я-то думал, после вчерашнего Квентин тебя в два счета подлечит.
      - Ага, как же. Он мне показательное наказание устроил.
      - Хм, - Фил выглядел огорошенным. - Мне показалось, вчера у вас все сладилось. Ну, ты понимаешь.
      Джен насторожилась.
      - Нет, не понимаю. Вчера произошло что-то, чего я не помню?
      - Нет, не бери в голову, - Фил поднялся и быстренько сбежал с крыльца. - Сам не знаю, что болтаю. Извини, мне пора. Дела, дела!
      И был таков. А Джен осталась с очень нехорошим предчувствием. Любая попытка вспомнить вечерние события отдавалась еще большей болью. Они ходили с Филом в подвал за вином, а когда поднялись в кухню, там их ждал Квентин. На этом воспоминания обрывались. Одна сплошная девственная темнота. Помучавшись немного, Джен решила, что позже отловит оборотня и все у него узнает, никуда он не денется. А сейчас нужно поспать. Обняв кувшин с такой драгоценной сейчас водой, она медленно поплелась в свою комнату. Действие рассола подходило к концу, подъем по лестнице отнял последние силы. А когда Джен упала на кровать, то зарычала от ненависти: подушка была мокрая. Вот противный колдун! Пришлось опять вставать и вспоминать сушильное заклинание. Руки дрожали, и получалось плохо. Кое-как подсушив подушку, Джен провалилась в глубокий крепкий сон.
      Проснулась она, когда за окном уже стемнело. Чувствовала себя Джен значительно лучше, чем утром, но голова все равно напоминала чугунный колокол, глухо звенящий при каждом неосторожном движении. Ощущая себя фарфоровой куклой, она привела себя в порядок и спустилась вниз. Хотелось есть - верный признак того, что она пошла на поправку. Но важнее всего было найти Фила. Джен всерьез опасалась, что вчера произошло нечто, о чем, возможно, ей совсем не захочется вспоминать. Но сделать это придется.
      Лизабетта, для которой съеденный ужин был лучшим комплиментом, заметно подобрела. Она поведала Джен о том, что ни колдуна, ни оборотня нет дома. Первый пропадает в поселке на работе, второй по девкам весь день шляется. Джен ждала Фила до поздней ночи, но тот, похоже, намеренно от нее прятался. Неужели надеялся, что она забудет его слова? Даже смешно.
      На утро Джен оклемалась окончательно. Она была бодра и преисполнена решимости во что бы то ни стало вытрясти из оборотня правду. Но на кухне его опять не оказалось. Зато там она нашла Квентина. У колдуна под глазами залегли темные круги, он был бледнее обычного и уже с утра выглядел уставшим. Он вообще спал сегодня? Джен стало его жутко жаль. И стыдно за свое бестолковое поведение. Он и так, бедняжка, измучился, а она ему только забот добавляет вместо того, чтобы помочь.
      - Доброе утро.
      - Девочка наша проснулась! - от привычного радостного приветствия Лизабетты Джен совсем смутилась.
      Квентин ничего не сказал, просто кивнул. Джен решила не дожидаться его распоряжений и сама бросилась в бой:
      - Квентин, возьми меня сегодня с собою в поселок. Я могу помочь, правда!
      Она ожидала насмешки, запрета, возражений, чего угодно, только не еще одного короткого кивка.
      - Хорошо.
      - Хорошо? - Джен не поверила ушам.
      Квентин непонимающе посмотрел на нее.
      - Да, хорошо.
      Джен растеряно съела несколько ложек овсянки.
      - А... а что мне взять с собой?
      - Ничего.
      Таким Квентина она еще не видела. Колдун не злился, не раздражался, просто ушел куда-то далеко в свои мысли и явно не желал разговаривать. Джен не знала как себя с ним вести. С другой стороны, мало ли какое настроение у человека. Главное, что не отказался взять ее с собою, а там по ходу дела она уж как-нибудь сможет загладить свою вину.
      К вечеру Джен просто светилась от счастья. Она провела весь день рядом с Квентином, была ему полезна, видела в его глазах одобрение! На обратном пути домой они душевно болтали, и Джен поняла, что он больше на нее совсем не сердится. Хотя, поначалу ей пришлось несладко. Не успели они войти в поселок, как со всех сторон посыпались крестьяне со своими бедами: у одного в амбаре крыша обвалилась; у другого какая-то тварь портит зерно; у третьего нетопыри ночью перерыли огород, не столько украли, сколько попортили; какой-то бабе привиделись мертвецы; сухонькую старушонку скрутил радикулит; а другая старушка совершенно точно видела знамение конца света. Разбираться с мертвецами и нетопырями Квентин поручил Джен, а сам отправился чинить амбар. Потом они вместе лечили старушку и двух хворых ребятишек. Джен валилась с ног от усталости, но еще никогда не чувствовала себя такой полезной. Надо еще успеть сегодня зарядить амулеты от нежити, она обещала деду Филимону.
      После ужина Джен углядела на заднем дворе филина. Тот сидел, нахохлившись, на излюбленной перекладине. Она поспешила к нему, а чтобы оборотень опять не улизнул, тайком спутала ему лапы "петлей теней".
      - Привет, Фил.
      - Здорово. Неплохо выглядишь, гляжу, отошла уже? Говорят, ты сегодня в поселке магичила не хуже Квентина.
      - Это явное преувеличение, - улыбнулась Джен, хотя в душе ей было приятно.
      - Да ладно уж прибедняться. Мне одна сорока все рассказала в красках. И как ты морок одной рукой развела, и ...
      - Фил, ты мне зубы не заговаривай. Ты знаешь, о чем я хочу с тобой поговорить.
      Филин удивленно моргнул круглыми глазами.
      - Понятия не имею! Да и некогда мне тут с тобою лясы точить, - он попытался взлететь, но заклинание не пустило. - Что за...?
      - Фил, ты не уйдешь, пока не расскажешь, что тогда произошло.
      Оборотень с таким укором посмотрел на Джен, что ей на мгновение стало стыдно.
      - Фил, пожалуйста.
      Он молча повернулся к ней спиной.
      - Филю-ю-юша.
      Короткий хвост оборотня недовольно дернулся.
      - Филипусю-юсечка! - Джен обошла перекладину и заглянула филину в лицо.
      - Фу, ты! Не называй меня так!
      - Ладно, не буду. А ты мне все расскажи. - Нечего мне рассказывать. Ничего не видел, ничего не слышал!
      Джен вздохнула и отошла от филина. Сделала несколько шагов, размышляя, как бы подоходчивее объяснить упрямому оборотню, что ей жизненно необходимо все узнать. Может, и не произошло ничего такого, о чем стоит переживать, а она себе места не находит.
      - Филипп, - Джен остановилась у большой колоды для колки дров и задумчиво погладила ручку здоровенного колуна, - я тебя как друга прошу.
      Последовало молчание, во время которого оборотень фыркал, пыхтел, ерошил перья и переступал с лапы на лапу. Джен специально не смотрела в его сторону и терпеливо ждала.
      - Ну, зачем тебе знать? - мученически спросил филин. - Не помнишь и ладно. Значит, и не было ничего.
      - Ладно-то ладно, - опять вздохнула Джен, - да только не дело это от правды прятаться, понимаешь?
      Филин еще попыхтел немного, потом сдался:
      - Да не видел я почти ничего.
      - Расскажи, что знаешь.
      - Ну... ты едва не свалилась, когда Квентина увидала. Он тебя подхватил. Вино, разумеется, отправил обратно в подвал, а тебя понес наверх. Уж не знаю, чем он тебе насолил, но ругалась ты на него сильно. Обзывала предателем и злодеем, и еще разными неприличными словами. Шумела ты знатно.
      Джен, предчувствуя ужасные подробности, закрыла глаза. Фил вдохновенно продолжал:
      - И вдруг тишина.
      Он сделал драматическую паузу. Джен открыла глаза.
      - Я пошел посмотреть, что у вас там случилось. Гляжу, а вы сидите на ступеньках и целуетесь.
      - Что!?
      - Целуетесь, - не понял ее паники Фил. - Что тут такого?
      Джен спрятала лицо в ладонях.
      - А дальше что было? - глухо спросила она, желая умереть.
      - Откуда я знаю? - пожал крыльями филин. - Как воспитанный оборотень я деликатно удалился.
      Перед глазами Джен мелькнула картина: вот она в стельку пьяная непотребно ругается на Квентина, а потом, не сдержавшись, бросается на него и неистово целует. Он с отвращением отталкивает ее от себя и велит убираться в свою комнату.
      Теперь понятно, почему вчера он так злился. Святые меченосцы, что она натворила!?
      
    К началу

    Глава 7. О мести

      
      Женщина без любви, как цветок без воды:
      либо зачахнет, либо кактус.
      NN
      
      Губы обжигали. Каждый поцелуй пьянил не хуже давешнего вина. Джен и думать забыла о приличиях, до того хорошо ей обнимать Квентина за шею и все крепче прижиматься к нему. Это правильно. Так и должно быть. Внутри все горело огнем, тело само изгибалось под сильными руками. И стон сам собою вырывался. Джен закинула ногу на бедро Квентина, а он повел по ней рукой, задирая юбку. Добрался до подвязки и ловко отстегнул. Охххх, жаром обжигает. А рука колдуна двинулась дальше, вот уже и до попки добралась, гладит, ласкает. Да, да, да! Ох, до чего же Джен бесстыдная. Да плевать. Лишь бы не отпускал.
      Какие у него волосы мягкие. А кожа горячая, чуть шершавая. Торопится. Быстро, жестко целует влажными губами, колет щетиной, путается в длинных волосах Джен. А она отвечает, подставляет лицо, шею, грудь. 'Бери, это твое. Только твое. Все без остатка'.
      Квентин с силой прижал Джен к стене, почти вдавил ее в деревянную поверхность. Он сжимал ее за талию так, что Джен задыхалась, ей было больно, но ей хотелось еще и еще этой боли, чтобы он обнимал еще сильнее, прижимал к себе еще крепче, чтобы раствориться в нем, быть частью его, быть им.
      Стены закружились - это Квентин тянул Джен в ее спальню. Они ударялись о мебель, спотыкались и едва держались на ногах. У Джен не осталось сил, но Квентин держал ее слишком крепко, не отпускал от себя, не переставал искать и находить губами ее губы, жадно впиваться в них, заставляя Джен снова и снова стонать от удовольствия.
      Уууух! Короткий головокружительный полет - Джен упала спиной на кровать, сверху навалился Квентин. Она выдохнула и забыла вдохнуть. Тяжелый. Но ей нравится эта тяжесть. Лицо Квентина так близко, она гладит его щеки ладонями. Он смотрит на нее черными шальными глазами, часто дышит, и Джен чувствует на коже его дыхание. Горячее как он сам. Как она сама.
      Это счастье.
      - Я люблю тебя, Квентин.
      *
      Джен резко села на кровати, заозиралась в темноте, не понимая, где находится. Сердце больно колотилось в груди. Она откинулась на подушку. По телу разливалась тягучая истома и слабость.
      Опять этот сон. Уже вторую неделю каждый день ей снился один и тот же сон, который обрывался на одном и том же месте. И каждый раз остаток ночи она проводила, ворочаясь с боку на бок, мечтая поскорее уснуть то ли для того, чтобы забыть дурацкий сон, то ли увидеть его продолжение.
      Нет, так больше не может продолжаться, иначе Джен с ума сойдет! После того, как Фил рассказал ей о поцелуе, она себе места не находила. Как ей смотреть в глаза колдуну? Что он о ней думает? Вот уж настоящий комар!
      Но Квентин вел себя так, словно и не было ничего. Утром они встречались за завтраком, обсуждали планы на день, потом вместе шли в поселок, где Джен забывала на время о своих терзаниях. Ей нравилось работать с Квентином. С колдуном было легко и интересно. Какая же она дура, что сразу не поехала к нему на практику! Он не ругал, не критиковал, даже иногда хвалил Джен за сообразительность и расторопность. На обратном пути домой, часто уже в поздних сумерках, Квентин заставлял ее анализировать то, что они делали днем, повторять, искать более простые и эффективные решения, объяснял ошибки, показывал новые заклинания. И Джен готова была слушать его часами, в глубине души сожалея, что поместье Торнштольдт находится так близко от Свиристелок.
      Но и она старалась изо всех сил не ударить в грязь лицом. Для этого по вечерам сидела в библиотеке, изучала справочники по артефактологии, целительству, нежити и даже ведению хозяйства. Хоть и способная она, а так много еще не знает.
      И все бы ничего, если бы не эти дурацкие сны. Днем, беззаботно общаясь с Квентином, она почти убеждала себя, что Фил просто жестоко ее разыграл, и не было никакого поцелуя. А ночью, едва закрыв глаза, начинала гореть от любовной истомы, и по утру опять не знала, куда деваться от стыда. Успокаивала себя тем, что колдун понятия не имеет о ее глупых фантазиях, и старалась вести себя как ни в чем не бывало.
      Страдания Джен усиливал Хавсан. Злобный старикашка так и вился вокруг нее. Через день приходил на ужин, один раз даже заявился с огромным букетом для Джен, но узрев ее полные ужаса глаза, больше с подарками не экспериментировал, ограничиваясь бутылкой дорого вина для хозяина дома.
      Каждое посещение старого колдуна без ножа резало сердце Джен, заставляя беззвучно обливаться кровавыми слезами. Не сказать, что Хавсан был настолько ужасен, даже наоборот, при более близком знакомстве выяснилось, что не такой он и противный, а даже очень умный и интересный собеседник, обладающий поистине широкими знаниями почти во всех сферах магических наук. А мрачность его объяснялась тем, что случилась в жизни Хавсана какая-то трагедия. Что именно там произошло, Джен так и не поняла, но по некоторым оговоркам и обрывочным фразам она точно убедилась - события его прошлого изменили жизнь Хавсана раз и навсегда. Тут бы ей и пожалеть пожилого человека, и Джен по доброте душевной обязательно бы так и сделала, если бы не явный интерес старика к ее скромной персоне.
      Нашел бы себе подходящую старушку, Джен бы за него искренне порадовалась. Так нет же, потянуло его, понимаешь, на восемнадцатилетнюю девчонку. Но даже и этот факт она бы простила Хавсану, если бы в качестве объекта страсти не выступала она сама. Вот радости-то ей привалило! А Квентин тоже хорош. Каждый раз при посещении Хавсана он старательно строил из себя радушного хозяина, но лишь взглянув в его наглые карие глаза, Джен понимала - в душе подлый рабовладелец ухахатывается и над перепуганной своей рабыней и над гостем, который чувствовал себя явно не в своей тарелке.
      В такие моменты все мысли о любви разом покидали голову Джен. Вместо них такая злость на Квентина в ней поднималась, что хотелось схватить что-нибудь увесистое и надавать колдуну по голове. За что он так с ней? За что?! Ладно, не любит он ее, не нравится, это Джен могла понять. Но продавать-то зачем?!
      В один из последних визитов Хавсана, когда старый колдун особенно долго на прощание держал обоими руками ее дрожащую ладошку, Джен не выдержала. Едва дверь за гостем закрылась, она рванула наверх в лабораторию. Словно в тумане достала из шкафа мешочки с яблоневой пыльцой, нектаром душицы, лепестками зной-травы. Сквозь слезы щедро сыпанула в плошку горсть дикого обжигая, растолкла все в муку, выпарила на горелке до невесомого порошка. Вот так тебе, получи! Будешь ты у меня знать, как людьми торговать, рабовладелец проклятый. И лишь когда пришло время читать заклинание да вписывать в узор имя жертвы, она замерла. Закрыла глаза, ужаснулась.
      Что она творит? Нельзя так. Любовные привороты до добра не доводят, а уж сколько она обжигая да зной-травы в зелье насыпала - от такой страсти и с ума сойти можно. Квентин, конечно, подло поступает, но не заслуживает такого. И все же выбросить порошок рука не поднялась. Джен ссыпала его в плотный мешочек и спрятала с карман. Так, на всякий случай.
      *
      Случай подвернулся буквально через пару дней. Квентин и Джен освободились еще до обеда, и перед тем как отправиться домой, зашли в суконную лавку купить ткани для зимнего плаща для Джен. А на выходе столкнулись с Хавсаном. Раскланявшись по всем обычаям, принятым между добрыми соседями, мужчины завели разговор о 'погоде, природе и мертвяках в огороде', как это про себя называла Джен.
      - Слышал новости? - хмуро спросил Хавсан.
      - Нет еще, - ответил Квентин, щурясь на морозном солнышке. - Я сегодня рано ушел из дома, Фила не застал. Случилось что?
      - В Побегаловке в таверне ночью убили тринадцать болотных троллей.
      Квентин присвистнул. И одного-то тролля завалить сложно, а тут целая дюжина разом полегла.
      - Черная гниль, - продолжал Хавсан. - Когда стража прибыла, никаких следов не осталось, да и сами трупы уже почти разложились. Я побывал там, тоже ничего не обнаружил. Хотел оставить парочку следящих заклинаний, но стража навесила защитный купол, не подберешься.
      Квентин радостно оскалился.
      - Зачем заклинания, когда можно использовать амулеты? Их купол пропустит. А Джен у нас такая мастерица, - он многозначительно посмотрел на Джен.
      Оба колдуна выжидательно воззрились на нее. Она подумала немного и неуверенно ответила:
      - Можно попробовать.
      - Вот и отлично, - обрадовался Квентин. - Хавсан, я вечерком пришлю Джен к тебе, на месте разберетесь.
      - Нет! - немного истерично выкрикнула Джен.
      Колдуны опять уставились на нее, на этот раз удивленно. А Джен судорожно соображала, какую отговорку придумать. Все что угодно, только не идти к злобному старикашке, да еще и одной.
      - Я... я обещала до завтра сделать живородящий амулет для госпожи булочницы. У нее скоро корова должна отелиться, - пробормотала она, наблюдая как вытягиваются лица мужчин. - Я обещала.
      Корова и в самом деле собиралась со дня на день принести теленка, потому как была она не простая, а помесь с туримским зборышем, оттого глубоко безразлично относилась к законам природы и рожала не весной, как все нормальные коровы, а когда ей заблагорассудится. И все же Джен хотелось провалиться под землю от собственной глупости. Тоже мне, отговорка, сравнила корову и убийцу.
      Оба колдуна смотрели на нее так, словно она только что пыталась украсть у каждого по тысяче золотых. Наконец, Квентин улыбнулся каким-то своим мыслям и радостно возвестил:
      - Ну что же, обещания надо выполнять. Хавсан, жди Джен завтра.
      На том и расстались. Неизвестно от чего довольный Квентин со свертком ткани под мышкой бодро зашагал по дороге к поместью. Джен семенила следом, и на душе у нее было совсем не радостно. На сегодня она спасена, а завтра что делать? Да она скорее умрет, чем отправится к Хавсану.
      - Квентин, - жалобно позвала она.
      - Мммм? - отозвался колдун.
      - Пожалуйста, не посылай меня завтра к Хавсану.
      - Это еще почему?
      - Я... я его боюсь.
      Квентин остановился и посмотрел на Джен.
      - Да брось ты. С чего бы?
      - Ну... он такой..., - Джен замялась, не зная как объяснить непонятливому колдуну такие очевидные вещи.
      - Какой? - Квентин явно над ней потешался.
      - Страшный, - выпалила Джен, заливаясь краской.
      Квентин расхохотался, обнял ее за плечи и увлек за собой.
      - Джен, милая, Хавсан, конечно, личность своеобразная. Но уверяю тебя, рядом с ним ты можешь чувствовать себя в абсолютной безопасности. Даже в большей безопасности, чем со мной.
      - Пожалуйста, Квентин.
      - Это не обсуждается. Завтра ты поможешь Хавсану с амулетом. Это очень важно.
      Джен метнула в колдуна злобный взгляд. Тот беззаботно шел по дороге, и, похоже, даже думать не хотел о том, каково ей сейчас. Вот значит как? Не обсуждается? Джен скинула с плеча руку Квентина и гордо зашагала впереди него. Ладно, у нее тоже есть одно дело... важное.
      До самого вечера Джен демонстративно дулась на Квентина, в глубине души надеясь, что он передумает. Но подлый рабовладелец словно и не замечал ее полного обиды взгляда, скорбно ссутуленных плеч и судорожных вздохов. Что же, на нет и суда нет. Придется начинать партизанскую войну.
      Когда Квентин и Фил после ужина заперлись в кабинете, Джен поднялась в свою комнату и достала заветный мешочек с любовным приворотом. Сплести узор, наложить на него имя колдуна и активировать зелье заняло считанные минуты.
      Джен посмотрела на себя в зеркало, собираясь силами. Глаза ее пылали праведным гневом, на щеках алел лихорадочный румянец. Вот и все. Осталось только подложить приворот Квентину под кровать, и завтра он воспылает к ней такими высокими чувствами, что обо всех своих коварных планах и думать забудет. Ничего, будет знать как живыми людьми торговать. Джен осторожно выглянула в коридор. Никого. Она бесшумно скользнула в противоположное крыло и тихонько приоткрыла дверь в спальню рабовладельца.
      Здесь она еще ни разу не была, нечего незамужней девушке делать в хозяйской спальне. Большая двуспальная кровать под бело-голубым легким балдахином занимала большую часть просторной комнаты. На окнах - воздушные бледно-синие занавеси и белоснежная тюль. На полу - пушистый серебристый ковер. На высоком потолке - затейливая лепнина и старинная люстра. У окна - рабочий стол и кресло. Ничего лишнего, уютно, светло и просторно. Обстановка комнаты так не вязалась с представлением Джен о характере колдуна, что на мгновение она пораженно застыла на пороге.
      Но тут же одернула себя. Не время любоваться интерьерами, надо дело делать. Она ни в жизнь не выпутается, если Квентин ее здесь застанет. Джен опустилась на колени возле кровати, забросила мешочек подальше к стене, тут же вскочила на ноги и пулей вылетела из спальни. Опомнилась только в своей комнате. Сердце бешено колотилось, а руки мелко дрожали, словно она преступление совершила. Ну уж нет! Не будет она себя чувствовать виноватой. Ни за что! Она всего лишь защищается. И вообще, Квентин сам виноват.
      События последнего дня настолько выбили Джен из колеи, что ночью ей даже не снился сон про Квентина. Вместо умопомрачительных поцелуев и страстных объятий ей привиделся Хавсан. Старый колдун с черными провалами вместо глаз и жутким оскалом тянул к ней белые иссохшие руки с крючковатыми пальцами.
      И опять Джен половину ночи глаз не сомкнула, все боялась повторения кошмара. А по утру, когда уже рассвело, с замиранием сердца стала ждать последствий своей страшной мести. И они не заставили себя долго ждать.
      Едва Джен вылезла из постели и сполоснула лицо холодной водой, как дверь со стуком открылась. В комнату влетел разъяренный Квентин. Джен, как стояла в одной ночнушке и босиком, так и замерла с полотенцем в руках.
      - Что же, душа моя, раздевайся! - грозно прорычал колдун.
      - Ты что, Квентин! - сердце Джен мигом ухнуло куда-то в пятки.
      - Как это что? - яростно прошипел он, наступая. - Я вдруг воспылал к тебе неземной страстью, любовь моя. Разве не этого ты хотела?
      - С чего ты взял? - пискнула Джен.
      Она пятилась назад, пока не уперлась в кровать.
      - С чего?! Вот с этого! - он сунул ей под нос мешочек с порошком, отчего Джен не удержалась на ногах и плюхнулась на кровать. Квентин черным всклокоченным коршуном навис над ней. - Да как тебе только могло в голову прийти делать на меня приворот? На МЕ-НЯ!
      Казалось, он сейчас лопнет от гнева. И чего он так разозлился? Ну, сделала, ну, не вышло ничего. Или вышло, и поэтому он взбесился?
      Джен мышонком протиснулась мимо Квентина и отскочила к окну.
      - Да! - выкрикнула она. - Сделала, представь себе. А что мне оставалось? Думаешь, я слепая, ничего не понимаю? Да знаю я, что ты задумал!
      Квентин нехорошо сверкнул темными глазами.
      - И что же я задумал? - сквозь зубы процедил он.
      Джен переступила с ноги на ногу, насупилась.
      - Продать меня этому грязному старикашке.
      - Какому еще старикашке? - оторопел Квентин.
      - Хавсану, кому еще? - огрызнулась Джен.
      Квентин презрительно фыркнул, и Джен вдруг закипела от злости. Вот как? Решил изобразить святую невинность?
      - Ага, скажи еще, что это не так! - пошла она в наступление. - То видеть друг друга не могли, а тут такими дружочками сделались, не разлей вода! В гости друг к другу ходят, любезностями сыплют! А этот старикашка так вокруг меня и увивается. Не слепая, все вижу. Подарочками да разговорами своими замучил уже. Продал меня, так имей смелость признаться!
      Квентин дернулся словно от пощечины.
      - Дура! Он твой отец!
      В комнате повисло молчание. Джен смотрела на Квентина расширенными от ужаса глазами и не могла осознать, что он только что сказал. Он что, совсем с ума сошел? Или на него так приворот подействовал? Может, она что-нибудь напутала?
      Квентин вдруг резко выдохнул и весь гнев его улетучился. Он устало сел на кровать, упер руки в колени и пальцами взъерошил волосы.
      - Прости, не так и не от меня ты должна была это узнать, - печально сказал он.
      Джен потрясенно опустилась на стул.
      - Отец? Он правда мой отец? - голос Джен не слушался, звучал хрипло.
      Квентин утвердительно кивнул.
      - И давно ... ты знаешь?
      - Да, давно. Почти тринадцать лет, - после паузы ответил Квентин.
      Он смотрел ей прямо в глаза, готовый принять любую ее реакцию.
      А Джен ... даже не знала, что подумать. В голове совсем не к стати появились мысли о том, что надо одеться, спуститься к завтраку, ведь Лизабетта ждет.
      - Почему? - чуть слышно прошептала она. Медленно накатывало осознание произошедшего, и мозг Джен начал туманиться. В груди сдавило, сухие глаза нещадно защипало. - Почему столько лет?
      Квентин тяжело вздохнул, растер лицо ладонями, запустил пальцы в волосы.
      - Это старая история, Джен.
      
    К началу

    Глава 8. Об истории

      
      Если мы проиграем эту войну, я начну
      другую, под фамилией моей жены
      NN
      
      Началась эта история двадцать шесть лет назад, когда один из самых именитых магов Фалихата магистр темных искусств лэрд Хавсан Шантари прибыл в Тер-о-Ден. Хотя, пожалуй, началась она еще раньше, за полгода до этого. Именно тогда на престол Пресветлого Ниар-Тоэма взошел Могмур III. Новый король оказался магом, мягко говоря, нерешительным, но страстно жаждущим власти и величия. Поэтому он пренебрег стараниями своих предшественников навязать миру единственно верную с их точки зрения идеологию светлых магов и решил заручиться поддержкой Фалихата. Могмур III начал правление с того, что заключил несколько договоров с темным королевством, как торговых, так и о военной помощи, и среди прочего разрешил открыть в столице Ниар-Тоэма школу темных искусств. В качестве дружеского жеста, так сказать.
      Эту школу и предстояло возглавить лэрду Шантари. Хавсан был несказанно польщен оказанным ему доверием. Подобная школа в Фалихате стала бы одной из многих, а в Тер-о-Дене оказалась единственной. И тем азартнее Хавсан взялся за работу, решив сыграть в злого гения - какова ирония судьбы, если лучшая школа темных искусств окажется в светлом королевстве? Лэрд Шантари всегда любил сложные задачи.
      Начинать пришлось с нуля - разрабатывать учебные планы, искать помещение, закупать оборудование, оснащать классы. Но все это мелочи, ведь основу любой школы составляют ее преподаватели. Хавсан отбирал лучших из лучших, тем более что обладал большим выбором. В Пресветлом Ниар-Тоэме жило довольно много опытных и знающих темных магов, но из-за политики предшествующих королей им приходилось довольствоваться крайне скромным положением и должностями. И теперь им выпал шанс проявить себя. Но кое-кого магистр переманил к себе из Фалихата. Среди последних был и Квентин Торнштольдт, один из лучших учеников Хавсана.
      Отношения учителя и его бывшего адепта складывались сложно. Хавсан и гордился способным учеником, и ревновал к его успехам. Лэрд Шантари обладал крайне не сдержанным и взрывным характером, но Квентин, надо отдать ему должное, спрятал подальше гордость и безропотно терпел крутой нрав великого учителя. Да и позже Хавсан не упускал случая доставить проблем бывшему ученику. Поэтому Квентин крайне удивился, получив от магистра сухое, написанное официальным канцелярским слогом письмо с приглашением занять должность преподавателя дисциплины 'Теория многослойности заклинаний'. Любой другой на его месте послал бы Хавсана вместе с его школой на дно Бездны, но Квентин слишком хорошо знал, чего стоило лэрду Шантари преступить гордость и прислать эту бумажку. Хавсан признавал Квентина лучшим. И Торнштольдт не устоял, поехал.
      Могмур III правил всего пять лет. Эти годы Хавсан жил и дышал лишь своим детищем. Но усилия того стоили: адепты первого выпуска показали прекрасные результаты, школа набирала известность, пришлось даже вводить конкурсный отбор, так много желающих пыталось поступить. Ехали даже из Фалихата, не много и в основном привлеченные именем магистра. Но это был успех и он окрылял.
      Но эти же пять лет высшая знать Пресветлого Ниар-Тоэма копила возмущение. Страна все больше наполнялась темными, нечисть почувствовала себя вольготно и желала избавиться от полурабского статуса, объединялась в гильдии, настаивала на льготах. Того гляди еще и прав себе потребует! Медленно, но неумолимо недовольство накапливалось и в итоге вылилось в заговор, который возглавил герцог Д'Комель. Сильный белый маг, потомок благородного пресветлого рода Дома Огня, он гордился чистотой своей крови и славился непримиримой ненавистью к темным.
      Могмур III был убит, его сменил Пиорен I, а главным советником назначил герцога Д'Комеля. Новый правитель, опасаясь волнений в стране и недовольства Фалихата, не стал предпринимать радикальных мер. Вместо этого начал тихо, исподволь избавляться от темных. Не продлил истекших договоров с Фалихатом, ограничил въезд темных магов в страну, усилил границы. Ввел дополнительные налоги и увеличил пошлины, которые ударили в первую очередь по мастеровым и торговцам, а это в большинстве своем нечисть да нечеловеческие расы.
      С каждым днем становилось все более ясно - дни школы сочтены. Но она стала слишком дорога Хавсану, чтобы он мог просто все бросить. И лэрд Шантари все чаще задумывался о том, чтобы перенести школу в Фалихат. Преподаватели его всецело поддерживали, а адепты везде найдутся. И, возможно, Хавсан не стал бы медлить с переездом, не появись в его жизни Лионна Д'Комель.
      Как и при каких обстоятельствах они познакомились, знали только эти двое. Но Лионна давно мертва, а Хавсан никогда не рассказывал об этом Квентину. Насмешка судьбы или злой рок свел их вместе, но как бы то ни было, вспыхнули чувства, противостоять которым не могли ни магистр, ни девушка. Хавсан словно летал на крыльях, стал благодушен и покладист; преподаватели вздохнули свободнее и радовались переменам в характере строгого ректора; Квентин в душе был счастлив за бывшего учителя. В воздухе висело предчувствие грозы, и она не замедлила разразиться.
      Как ни старались влюбленные скрывать свой роман, герцог вскоре узнал правду. Обнаружив, что единственная любимая дочь отдала сердце выродку Фалихата, он не просто пришел в ярость. Он был готов абсолютно на все, лишь бы Хавсан убрался из Тер-о-Дена. Его стараниями закрыли школу, намекнули преподавателям и адептам, что им нечего делать в столице, а заодно и всю нечисть выселили из Тер-о-Дена. Но Хавсану повезло - он умудрился украсть любимую из-под носа бдительного папаши и укрыть ее в своем доме, да так, что у Д'Комеля не было ни одного доказательства причастности магистра к исчезновению дочери. Герцог всеми правдами и неправдами пытался найти предлог арестовать Хавсана, обыскать его дом и забрать дочь, но лэрд Шантари тоже не лыком был шит и повода не давал.
      Великолепный особняк в центре столицы перешел на осадное положение. И дня не проходило, чтобы кто-нибудь не пытался тайно в него проникнуть. Герцог подсылал одиночек и целые банды, наемных убийц и шантажистов, день и ночь вокруг дома сидел в засаде целый отряд стражников. Но Хавсан не зря славился своим искусством. Дом был защищен не хуже королевской сокровищницы, без его ведома и мышь бы не проскочила. Одна беда - магистр не мог увезти Лионну в Фалихат, ибо все порталы блокировались, а выход наружу означал мгновенный арест Хавсана за похищение. Оба великих мага - темный и светлый - судорожно искали выход из ситуации.
      На этот раз герцог обыграл магистра. Не придумав ничего лучше, он уговорил короля, на которого имел огромное влияние, начать зачистку восточных территорий, граничащих с Фалихатом, от нечисти. Шаг отчаянный, но достигший цели. Из Пресветлого Ниар-Тоэма к границе с Фалихатом двинулись полчища беженцев. Сгоняемые с родных мест общины орков, оборотней, гримов, торров, водных и лесных, загоняемые в резервации и просто уничтожаемые, тут же организовали сопротивление. Началась гражданская война.
      Темное королевство не могло остаться в стороне от разгорающегося конфликта. Не имея формального повода ввести войска на территорию соседнего государства, оно принимало беженцев и тайно поддерживало ополчение. Были мобилизованы войска, в том числе и все боевые маги. Квентин и лэрд Шантари так же получили приказ явиться на границу. Не подчиниться они не могли.
      Одна Бездна ведает, чего стоило Хавсану оставить Лионну, через два месяца ожидающую рождения ребенка, одну в Тер-о-Дене. Надежда на защищенный дом и верных людей служила слабым утешением, а возвращаться к отцу девушка отказалась. В штабе командования приграничными войсками Квентин лишь мельком видел Хавсана - в миг постаревшего, потерянного и не похожего на себя. Позже они получили направления в разные подразделения и долго не виделись.
      Почти год в Ниар-Тоэме бушевала гражданская война. Нечисть не желала сдаваться без боя, отчаянно защищала свое право на жизнь. Тер-о-Ден был полностью блокирован для темных. Пару раз, случайно встретив Хавсана, Квентин узнал, что тот находился в полном неведении относительно судьбы Лионны и ребенка. На какие ухищрения ни шел магистр, чтобы узнать, хотя бы жива ли она. Все бесполезно.
      Война основательно вымотала обе стороны. Силы ополчения, не готового к столь трагическому повороту событий, и светлых магов, не ожидавших затяжных боев, были на исходе. Намечалось подписание перемирия. И тут вмешалась третья сторона. Из-за Излома повалила нежить. Как и почему случился прорыв выяснить так и не удалось. Но север Ниар-Тоэма стремительно заполняли полчища упырей, хмари, вранов, уррагов и всей остальной мертвой дряни, которой было абсолютно плевать, кого жрать - светлых или темных. Лишь бы крови побольше. Воюющим сторонам пришлось срочно объединять силы и призывать на помощь Фалихат.
      Это была страшная война. Нежить, словно долго готовилась к этому прорыву, наступала быстро и решительно, практически сметая все на своем пути. Вместе с тем Излом был прорван еще в одном месте, уже на территории Фалихата. Три бесконечно долгих года, утопивших обе страны в крови, закончились победой над нежитью. Но победа эта далась слишком дорогой ценой.
      При подписании пакта об окончании боевых действий и выводе войск Фалихат потребовал восстановления и расширения прав нечисти, а так же большей свободы для темных магов на территории Ниар-Тоэма. Светлому королевству ничего не оставалось, как согласиться - без поддержки Фалихата Пресветлый Ниар-Тоэм был совершенно беззащитен и легко мог стать жертвой западных соседей, человеческих королевств.
      Квентин и Хавсан оказались в свите посла Фалихата, подписывающего пакт. Чернила на документах еще не успели высохнуть, а Хавсан уже рванул в Тер-о-Ден. Квентин решил присмотреть за магистром: зная тяжелый характер лэрда Шантари и непримиримый нрав герцога Д'Комеля легко можно было ожидать новой войны.
      Особняк Хавсана ожидаемо пустовал. Его давно разграбили, ни следа Лионны или ребенка найти не удалось. Тогда Шантари и Торнштольдт отправились в дом герцога, но и там их ждала неудача: Д'Комель, находясь в опале, распустил слуг, продал дом и уехал в загородное имение. Новый владелец особняка не имел никаких сведений о дочери герцога.
      Найти имение труда не составило. Массивное мрачное здание в рианском стиле, окруженное просторным ухоженным парком, выглядело нереально на фоне растерзанных войной окрестностей. У Д'Комеля хватило сил защитить свое жилище от врагов и мародеров в самые страшные времена, что же говорить про двух темных магов? Герцог даже слышать не желал о том, чтобы пустить гостей на порог. Несколько дней Квентин и Хавсан, словно нашкодившие мальчишки бродили вокруг неприступной ограды, выискивая малейшую лазейку, чтобы проникнуть в имение. Тщетно. Д'Комель слишком хорошо помнил, как осаждал в свое время особняк Хавсана, и теперь наслаждался местью.
      Пришлось обоим магам возвращаться в Тер-о-Ден и искать другие пути. Еще в середине войны Пиорена I на престоле Ниар-Тоэма сменил Карл IV, Д'Комель убрался из столицы пережидать, пока забудется его участие в развязывании войны, новый король и его советники, несмотря на нелюбовь к темным, были вынуждены идти на компромиссы. Квентин и Хавсан подняли все свои связи в посольстве, провернули многоходовую операцию с уговорами, обещаниями, подкупом, взаимовыгодными услугами и даже шантажом, в результате которой Карл IV вызвал герцога во дворец по какому-то ничтожному поводу.
      Хавсан встретил герцога, как только тот вышел после аудиенции короля. Квентин позаботился, чтобы им никто не помешал. Д'Комель высокомерно мельком глянул на магистра и вознамерился молча пройти мимо, но не для этого Хавсан положил столько сил.
      - Где она? - задал он единственный вопрос.
      Герцог сверлил магистра взглядом, в котором смешались ненависть и желание убить темного самой страшной, самой мучительной смертью, какую только можно вообразить. Д'Комель вплотную приблизился к Хавсану и прошипел ему в лицо:
      - Ты хочешь знать, где моя дочь, выродок? Она в могиле, там же, где и ее ублюдок.
      Хавсан пораженно застыл. Все время поисков он не допускал даже мысли о том, что Лионна, его нежная любимая девочка, свет его очей, его дыхание, его жизнь, может умереть. Он не надеялся увидеть живым ребенка - знал, что герцог его не потерпит. Но Лионна! Отец обязан был уберечь дочь!
      Хавсан не мог вымолвить ни слова, а Д'Комель обошел его, и даже не взглянув на Квентина, словно его тут и не было, покинул королевский дворец. Несколько минут стояла тишина. Хавсан, казалось, ничего не видит и не слышит, стоял, не шевелясь. Квентин не решался его беспокоить. Сам он в глубине души предполагал узнать нечто подобное, но даже, будучи готовым к плохим новостям, не смог их принять равнодушно. Слишком хорошо знал, сколько значила Лионна для учителя.
      Через какое-то время Хавсан повернул голову и посмотрел на Квентина. В потемневших глазах его клубились отчаяние и ярость. Торнштольдту стало страшно.
      - Возможно, он солгал, - предположил он.
      - О, нет, - ответил магистр, и голос его походил скорее на рычание. - Только не в этот раз.
      Он сорвался с места и бросился вдогонку герцогу. Квентин рванул наперерез и успел схватить Хавсана за руку, но тут же был отброшен к противоположной стене магическим ударом. Хотел подняться, но руки и ноги сковало дирайн-арканом. Хавсан медленно подошел и схватил Квентина за горло.
      - Сопляк, никогда, слышишь, никогда, не смей мне мешать, - сквозь зубы прошипел Хавсан.
      Он крепче сжал пальцы. Квентин задыхался.
      - Можешь убить меня или Д'Комеля, - прохрипел он из последних сил, - или разнести весь город к проклятой Бездне. Этим ты ее не вернешь. Только сам погибнешь.
      Вой раненого зверя взметнулся к высокому потолку. Квентин отлетел к соседней стене, обессиленно сполз, растирая саднящее горло.
      - Мальчишка! Что ты понимаешь?!
      Лицо Хавсана неуловимо изменилось. Теперь это была безжизненная маска существа, жаждущего крови, и уже неважно чьей - врага или друга. И без того всегда бледная кожа приобрела зеленоватый оттенок, глаза в обрамлении темных кругов словно провалились глубже, а скулы заострились бритвенными лезвиями. Зрачки расширились, полностью заполнив глаза иссиня-черным туманом, в котором проскакивали алые молнии. Посеревшие тонкие губы сжались в туго натянутую нить. Хавсан протянул руку, и золотым ручейком от Квентина к нему полилась Нить Жизни. Всего одним движением руки магистр выкачивал из бывшего ученика силы. Высшая магия Смерти, противостоять которой Торнштольдт не мог. Не дорос еще.
      Квентин усмехнулся. Не раз и не два он глядел в лицо смерти, частенько представлял свой конец, но никогда не думал, что окончит свои дни вот так бездарно, попав под горячую руку обезумевшего от горя учителя. С какой-то холодной отстраненностью он наблюдал, как из груди вытекает жизнь цвета сверкающего золота, такая прекрасная и желанная, но уже не его.
      Время замедлилось. Почти остановилось.
      Тишина, и вдруг тягучий гулкий удар сердца.
      Тишина.
      Снова удар, сильнее, громче.
      Квентин поднял глаза на Хавсана.
      Удар.
      Взгляд в оскалившуюся бездну грозовых глаз.
      Удар - медленный, предсмертный.
      Время ускорилось, понеслось вскачь. Квентина оглушили звуки - грохот открывающихся дверей, крики, звон оружия и стон-рык Хавсана, пришедшего в себя. Последним, что увидел Квентин, перед тем как провалиться в темноту, было искаженное болью лицо Хавсана, и он готов был поклясться, что магистр испугался вовсе не дворцовую стражу.
      Очнулся Квентин через два дня с нулевым магическим резервом и почти полностью выжженной аурой. Посол Фалихата вызвал к нему лучших лекарей и сделал все возможное для его скорейшего выздоровления. Разве что пылинки с Квентина не сдувал. Оно и не удивительно: не прими на себя Торнштольдт первый удар разъяренного магистра, пришлось бы Фалихату заново подписывать пакт о прекращении войны, только уже на совсем других для темного королевства условиях. А когда Квентин поправился, посол предложил ему остаться в Тер-о-Дене в качестве мага-консультанта. Торнштольдт и сам не знал, почему тогда согласился. Провидение, наверное.
      Хавсан исчез. Никто не знал, где он находится и чем занимается, да по большому счету это никого и не интересовало. Темное посольство магистра бы и вовек не видело, а Квентин первое время был слишком зол на бывшего учителя, чтобы разыскивать его. Позже, конечно, он успокоился и даже предпринял несколько попыток разузнать о Хавсане, но не слишком усердствовал в своих поисках. Магистр не маленький мальчик, справится.
      В Тер-о-Дене Квентин занимал не слишком утомительную должность консультанта по темной магии. До серьезных дел его не допускали: проверить договоры, выступить на процессе против набедокуривших в кабаке темных, вытащить кого-то из кутузки, с умным видом поприсутствовать на переговорах. Тоска. Несколько раз он порывался вернуться в Фалихат, возродить школу, начать преподавать. Да и родовое поместье не мешало навестить, поди уже совсем в упадок пришло без хозяйского надзора. Но светлая столица держала, не хотела отпускать, словно специально подсовывая то один, то другой повод задержаться на месяц-другой. Квентин оглянуться не успел, как пролетело два года.
      День с утра не задался. Первые ночные заморозки в середине осени давали о себе знать. Еще с утра Квентин оделся не по погоде и продрог до костей. Потом пришлось тащиться в квартальный муниципалитет и доказывать местному дижону, что лавка, которую собирается открыть ихкар на Лавандовой улице совершенно безопасна в магическом плане. Мерзкий светлый выскочка и так это знал, но не упустил случая вдоволь поизмываться над потомственным аристократом. А когда Квентин, злой как голодный урраг, вырвал, наконец, заветную бумажку и вышел из здания муниципалитета, то вмиг оказался в эпицентре праздничного шествия. Вайгр побери эти празднества! Светлых хлебом не корми, только дай почествовать очередного святого. И кто у нас сегодня? Двуликий?! О, нет, только не это! Путь к посольству как назло лежал через площадь Двуликого Эурина, куда и направлялась вся эта орущая, поющая и танцующая разношерстная толпа.
      Квентин смачно выругался себе под нос и довольно нелюбезно принялся расталкивать локтями людей. Его толкали в ответ, в спину летели нелестные эпитеты, но Торнштольдт сосредоточенно шел к своей цели. Если повезет обогнать шествие и по-быстрому проскочить через площадь...
      Не повезло. Двуликий принадлежал к касте пресветлых архисвятых, так называемых святых меченосцев, а это значит, что чествовали его с особым размахом. Площадь уже была забита до отказа. Еще час назад все заведения в городе закрылись, трудовой день закончился, и люди стекались к храму. По периметру расположились торговые шатры, в центре устроили представление скоморохи, праздный люд непрерывно курсировал туда-сюда, между ними толкались лотошники и карманные воры. Шум стоял такой, что уши закладывало. Со всех сторон доносились разные мелодии уличных музыкантов, вопила шарманка, дудели циркачи, галдели зазывалы, взрывались шутихи. На мгновение у Квентина закружилась голова. Трижды проклятые вайгры, надо поскорее уносить ноги из этого сумасшедшего дома! Но как?
      Квентин огляделся. Обходить площадь дворами бессмысленно - все прилегающие улочки так же забиты народом, придется продираться напрямую. С упорством тарана Торнштольдт прокладывал себе путь, машинально выставив щиты и сканируя ауры. В такой толпе не мудрено дождаться и ножа в спину, с этих светлых станется. И вдруг: вспышка. Что-то на уровне подсознания забило тревогу, резануло по нервам. Квентин замер, не понимая, что случилось. Опасности нет, это он ясно чувствовал. Тогда что? Не задумываясь, усилил щиты, выставил дополнительный блок.
      Квентин остановился, прикрыл глаза и начал не спеша сканировать площадь. Шум отвлекал, мешал сосредоточится, постоянные толчки сбивали с ритма. Вайгррррр! Квентин начинал потихоньку закипать. Наверное, еще чуть-чуть и он сорвется, разнесет к болотным тунвам всю площадь.
      К счастью, он нашел, что искал. Аура - явно искаженная, но как-то неумело, коряво, очень непонятная, но до боли знакомая. Хавсан в Тер-о-Дене? Это не было бы странным, если бы не нелепая попытка неуклюже, на уровне мага-первогодки замаскировать свою ауру. Квентин локализовал место и двинулся туда. Удивление его росло по мере приближения к храму. Что Хавсан задумал? Аура его не смещалась, стояла на одном месте. Значит, магистр не просто так мимо проходил, что-то ему здесь понадобилось. Уже не стесняясь, Торнштольдт расталкивал людей, боясь упустить Хавсана. И едва не упал, вылетев из толпы к деревянному помосту у ступеней храма.
      Юные сиротки, воспитанницы монастыря Пресветлой мученицы Велтарии, разыгрывали канонический сюжет спасения Двуликим заблудшего в пустыне каравана. Квентин отчаянно завертел головой, выискивая Хавсана. Никого похожего. Опять проверил ауру. Да вот же она! На помосте, третья справа во втором ряду. На помосте?!!!!
      Третьей справа во втором ряду танцевала девочка лет пяти с аурой, поразительно похожей на ауру Хавсана, и внешностью Лионны. Ее нельзя было назвать красивой. Обычный хорошенький ребенок, они все такие в этом возрасте. Бледная, худющая, как и все остальные сиротки. Зато если знать, что искать и с кем сравнивать, то сходство сразу бросалось в глаза. Разрез больших карих глаз, слегка испуганных и одновременно отрешенных, каштановые локоны, непослушно выбивающиеся из скучной прически, приличествующей благонравным монашкам, изящные, словно фарфоровые, запястья хрупких рук, следующих за примитивной мелодией - все в девчонке выдавало присутствие благородной крови Д'Комель.
      Квентин проверял: герцог не солгал, когда говорил о смерти дочери. Не известно, каким образом ему удалось вновь снискать расположение короля, но вскоре после достопамятной встречи Д'Комель вернулся в столицу Ниар-Тоэма и энергично принялся восстанавливать утраченное политическое влияние. Вместе с ним возвратилось и несколько доверенных слуг. Разговорить их было не просто, но все же Квентин с великим трудом вытащил несколько неосторожных фраз о покойной дочери господина. Официально она погибла в результате восстания нечисти в начале гражданской войны. Но прислуга тайком поговаривала о мертворожденном ребенке. Мальчике, похороненном на городском кладбище в общей безымянной могиле для нищего сброда. Значит, и ребенок и мать мертвы.
      Тогда что здесь делает это создание в отвратительном сером платье и дешевых деревянных башмаках? Нет ни малейших сомнений в происхождении девчонки. В доброту герцога поверит только полный глупец. Следовательно, Д'Комеля обвели вокруг пальца. Подсунули другого ребенка, которого он и убил себе на радость. А настоящую внучку спрятали в монастыре.
      Как? Кто помог Лионне? Почему она все же умерла? Что, вайгр подери, тогда произошло? Вопросы лавиной обрушились на ошарашенного Квентина, и он очнулся лишь когда девочки, завершив танец хороводом, раскланялись и сошли с помоста в толпу собирать пожертвования для монастыря. Выяснить все можно и потом, а пока - поставить блок на ее дар, сделать ауру тусклее и навесить следящие маячки. Плюс парочка защитных заклинаний, и все это нужно проделать так, чтобы изменения не бросались в глаза. Квентин грустно усмехнулся. У него был хороший учитель, знал бы он для чего до седьмого пота муштрует своего адепта - не поверил.
      Спать в тот день Квентин так и не лег, все думал и просчитывал варианты. Первым порывом было найти Хавсана и сообщить, что его дочь жива. А дальше что? Магистр ринется забирать девчонку, об этом узнает Д'Комель, а там и до новой войны не далеко. Нет, так не годится.
      Самому увезти ее в Фалихат? Опять же сделать это незаметно от герцога не получится. Выкрасть можно, а переправить через границу вряд ли выйдет. Ее быстро хватятся, возникнет логичный вопрос: кому понадобилась бедная сирота? Начнут копать... Плохо. О том, чтобы стать официальным опекуном девчонки даже и мечтать не стоит - хоть миллион комиссий пройди, доказывая свою благонадежность, к одинокому темному магу малышку и близко не подпустят.
      Как ни крути, выходит, что лучший способ защитить девочку от Д'Комеля - это не привлекать к ней внимания. Ей сейчас должно быть пять лет или что-то около того. Детей на наличие магического дара проверяют в шесть. До этого возраста силы не стабильны, и ребенок, в три года обещающий вырасти в великого мага, к моменту проверки может оказаться абсолютной пустышкой. У девчонки громадный потенциал, Квентин это и без специальных тестов понял по ауре. Наивно надеяться, будто при таких родителях наследственность не проявится. А значит, надо действовать, благо время еще есть.
      Задача стояла поистине невыполнимая. Как, скажите на милость, мужчине, да к тому же еще и темному магу, проникнуть в светлый женский монастырь, по-тихому выяснить все, что его интересует, не оставляя следов порыться в архивах, расспросить старожилок так, чтобы они ни о чем не догадались, и смыться, основательно почистив память местных обитательниц? И здесь неожиданно пригодился опыт выкуривания герцога из поместья. Как и тогда была разработана целая операция, сложности и секретности которой могли позавидовать самые лучшие шпионы обоих королевств.
      Только действовать на этот раз пришлось в одиночку. Но Квентин не зря получал жалование в течение последних двух лет - и нужные связи наработал, и с местными порядками познакомился, и криминальную общину вниманием не обделил, и в городской страже знакомыми обзавелся. В общем, в его распоряжении имелся довольно широкий круг людей, готовых добровольно или принудительно оказать посильную помощь, а так же не слишком ограниченные финансовые возможности.
      Потрудиться пришлось изрядно. Зато меньше, чем через шесть месяцев Квентин знал, что девчонку звали Дженифер Велтари (эту фамилию давали всем безымянным найденышам в честь мученицы Велтарии, имя которой носил монастырь), характером обладала живым и проказливым, особых надежд у воспитателей не вызывала и росла по большому счету ничем не примечательным, самым обычным ребенком. Проверку на магический дар еще ни разу не проходила, покровителей не имела, ничье внимание из сильных мира сего не привлекала. Сие обстоятельство позволило Квентину тщательнее замаскировать ауру Дженифер и поставить блоки помощнее. Теперь даже при самой внимательной проверке способностей сильнее, чем достаточных для целителя или артефактора, у нее не обнаружат. Поступит в Школу магии, получит базовое образование, а потом... Впрочем, это уже забота Хавсана.
      С безопасностью пришлось поломать голову. Опытный маг всегда обнаружит плетение, как его ни прячь, и обязательно задастся вопросом: откуда на безродной сироте защитные сети высшего порядка, которые порой и самые состоятельные аристократы не могут себе позволить? Ставить более слабые щиты Квентин не видел смысла: полностью на них нельзя положиться, а непрерывно пасти девчонку тоже не вариант. Пару месяцев без сна, и на свет появилось новое изобретение Торнштольдта - амулет, маскирующий защитные сети. Не беда, что его нужно подзаряжать каждые полгода, над этим Квентин еще поработает. Главное, что на первое время хватит.
      Маленький камушек на потрепанной веревочке - кто взглянет, ни в жизнь не догадается, что это уникальное и единственное в своем роде творение одного из самых сильных темных магов - был торжественно вручен девчонке случайно встреченной ею ворожеей со строгим наказом никогда не снимать и никому не показывать. Дженифер, не избалованная подарками, впечатлилась и наказу вняла. Умная девочка.
      Через полгода Квентин, удостоверившись, что Дженифер благополучно прошла проверку на наличие магического дара и зачислена на подготовительный курс Высшей школы магии по специальности "Артефактор", со спокойной душой отбыл в Фалихат. Особенно грело душу сознание того, что ему удалось провернуть этот фокус под носом всемогущего герцога Д'Комеля так, что тот и понятия не имел о ненавистной внучке.
      И лишь история появления Дженифер в монастыре не давала Квентину покоя. Глубокой ночью в двери монастыря постучалась девушка. В обители мученицы Велтарии никому не отказывали в помощи, поэтому не удивительно, что сюда частенько приходили женщины на сносях или с ребенком на руках - падшие, обесчещенные, гулящие. Бывало, заглядывали и благородные. Поэтому появление еще одной никого не удивило. Она едва стояла на ногах, была бледнее мела и, казалось, вот-вот потеряет сознание. В темноте никто не заметил, но утром привратницы обнаружили следы крови на земле у ворот. Девушка умоляла приютить ее ребенка, иначе малышку ждет неминуемая смерть. Кошель с золотом ускорил переговоры. Второй кошель помог исполнить странную просьбу девушки - отдать ей мертвого новорожденного ребенка, если к несчастью, таковой имеется, чтобы, достойно похоронив его, она могла хотя бы так искупить свою вину перед оставляемой малышкой. Ребенок имелся, и не один. Выбрав мальчика, девушка сказала на прощание, что ее дочь зовут Дженифер, и, шатаясь, скрылась в темноте. А в официальных документах монастыря мертвый мальчик превратился в живую девочку.
      Вот и все, что удалось узнать от монашек. Остальное пришлось додумывать самому. Судя по описанию девушкой была сама Лионна. После того, как Хавсан покинул Тер-о-Ден, герцогу удалось таки проникнуть в его особняк и вернуть дочь. Тайно родив девочку - как ей удалось это скрыть от всех обитателей герцогского дома остается только догадываться, и догадки эти весьма пугающие - она сама ночью отнесла ее в монастырь. При родах ей никто не помогал, не спроста Лионна совсем обессилела и истекала кровью. Но желание сохранить дочери жизнь пересилило инстинкт самосохранения. Мертвого мальчика она выдала за своего сына, после чего скончалась от потери крови. Скорее всего, роды начались преждевременно, поэтому возле Лионны не дежурил лекарь, а когда за ним послали, было уже поздно. Герцог, ослепленный ненавистью к ребенку и его отцу, не стал выяснять, почему дочь родила так быстро и бесшумно, распорядился зарыть мальчика в общей могиле на кладбище, а по поводу смерти Лионны состряпал историю с воинственной нечистью.
      Невеселая выходила история, но другое развитие событий никак не укладывалось в имеющиеся факты. И от всего этого на душе становилось тошно. Лионна. Квентин знал ее совсем не много, но одно то, что эта девушка сделала счастливым бывшего учителя, делало ее для Торнштольдта особенной. Светлое, нежное, тоненькое создание, от нее веяло добротой и умиротворением. Ее улыбка согревала душу, а слова лились бальзамом на сердце. А как светились ее глаза, когда она смотрела на Хавсана! Как вся она сияла, оживала, порхала, когда он был рядом! Если Квентина кто-нибудь полюбит хотя бы в половину той силы, с какой любила Лионна своего темного магистра, он будет считать себя счастливейшим человеком на свете. Стойкая маленькая маркиза Д'Комель, пошедшая ради любви против воли всемогущего отца и отдавшая жизнь для спасения дочери, ты не заслужила уготованной тебе участи.
      Квентину пришлось задержаться в Фалихате. Сначала занимался поместьем, потом познакомился с.... Впрочем, не важно. Несколько лет он жил в темном королевстве, время от времени наезжая в Пресветлый Ниар-Тоэм проведать Дженифер. С девчонкой все было в порядке. Росла, училась. Несмотря на блоки, наследственность давала о себе знать, и Дженифер стала лучшей адепткой на курсе, что не раз спасало ее от отчисления из Академии за хулиганские выходки. Да, папашин буйный характер и здесь проявился, хорошо хотя бы щедро разбавленный материнским спокойствием. Еще девчонка славилась удивительным везением: за все годы обучения ни разу не пострадала, даже царапин не было.
      А когда десять лет назад Квентину пришлось срочно поменять место жительства, он не придумал ничего лучше, как обосноваться в светлом королевстве, недалеко от западной границы. И за Дженифер приглядывать сподручнее, и от возникших проблем далеко. Купил дом под Свиристелками, устроился поселковым магом и зажил себе спокойно на свежем воздухе.
      Года за полтора до приезда Джен вдруг объявился Хавсан. Квентин встретил его ночью на кладбище, когда мертвяка упокаивал. Магистр выглядел постаревшим на пару сотен лет. В отличие от внешности характер его особых изменений не претерпел, то есть остался злобным и мстительным, а потому Хавсан без лишних разговоров, лишь оправившись от удивления, тут же залепил в бывшего ученика Октавианским тараном. Квентин эти годы тоже времени зря не терял и достойно ответил Гаэрским сарросо. Магистр, видно, подобной прыти не ожидал, опешил слегка, но Квентин благородно не стал добивать старика. Он, вообще-то, поговорить с Хавсаном собирался, но тот неверно истолковав намерения Торнштольдта, или просто из вредности, слинял в портал. С тех пор так и повелось: встретятся на каком-нибудь кладбище, перепашут его вдоль и поперек арканами да сетями высшего порядка, и разойдутся в разные стороны. Хавсан не только не собирался извиняться за то, что едва не убил Квентина, но и, казалось, боролся с искушением завершить начатое много лет назад. А может, просто наслаждался тем, что обрел равного противника и время от времени провоцировал его силушкой померяться. Одним словом, рассказать Хавсану о дочери как-то все не получалось. И дело вовсе не в гордости или оскорбленном самолюбии Квентина, и даже не в ненависти и презрении, которыми обливал его магистр при каждой встрече. Нет, просто... не сложилось.
      Много позже, когда они "У Веселой Марты" отмечали примирение, Квентин узнал, что все эти годы Хавсан жил отшельником неподалеку. Изредка выполнял мелкие заказы крестьян из соседней деревушки, но по большому счету ни с кем не общался, так и не оправившись от горя. В благодарность за обретенную дочь Квентин получил упрек за то, что столько лет молчал и сразу же не сообщил магистру о Джен. В ответ на слабый протест: мол сам же столько времени от людей прятался, Хавсан пробурчал нечто неразборчивое. Что-то про бездарных мальчишек, которые ленятся оторвать одно место от кресла и как следует поискать несчастного старика. Квентин вздохнул и промолчал. Даже осчастливленный по самые уши, магистр остался верен себе и своему отвратительному характеру. А Квентин, должно быть, мазохист, если до сих пор сносит его выкрутасы.
      Торнштольдт думал, что Хавсан сразу же кинется к дочери и заберет ее к себе, но тот вдруг дал задний ход. Решил сперва поближе познакомиться с девочкой, чтобы она к нему попривыкла и не пугалась обретенного родителя. А то первые две встречи прошли несколько ... неудачно. Квентин это решение не одобрил, но возражать не стал. Он свое дело сделал, дальше Хавсан пусть сам разбирается.
      Тот и разобрался: решил, что Джен лучше пока остаться рабыней Квентина (за статус рабыни мальчишка еще ответит), наложил дополнительную защиту, отчего дочь стала напоминать ходячий золотой запас королевства, и принялся налаживать общение. Квентин от души веселился, наблюдая как неуклюже магистр пытается проявлять отцовскую заботу, а Джен шарахается от него, словно от прокаженного.
      Каким образом Джен получила распределение к колдуну? Ну, после всех проведенных махинаций, это было совсем не сложно. Для начала Квентин подал официальную заявку на участие в благотворительном фонде помощи начинающим магам, заявив, что готов взять к себе на практику выпускника Академии, оставшегося без поддержки родственников или покровителей. Немалую роль сыграло желание колдуна помогать безвозмездно. Государство любит перекладывать расходы на плечи своих граждан, поэтому заявка была удовлетворена без промедления. Небольшая взятка позволила направить в Свиристелки именно ту адептку, которую требовалось.
      И все сложилось бы наилучшим образом, не выкини эта самая адептка фортель и не отправься вместо практики исследовать злачные места Тер-о-Дена. Квентина чуть удар не хватил, когда Джен в положенное время не появилась у него в поместье. Защитная сеть все еще действовала, а маскирующий ее амулет вот-вот разрядится, и засияет аура Джен всеми цветами радуги, привлекая внимание королевской службы безопасности, которую возглавляет дедушка Д'Комель. Самое паршивое, что следящие маяки дезактивировались. Это уже Квентин сам виноват, расслабился, не заменил вовремя.
      Проклиная всех вайгров Бездны, Торнштольдт бросился в столицу искать беглянку. Времени оставалось в обрез, поэтому действовал грубо, напролом, оставляя следы. Главное - найти девчонку, а там отбрешется. Так, мол, распереживался за сиротку, что поднял на уши весь Тер-о-Ден. К счастью, обошлось. И Джен нашлась, и стража не обратила внимания на темного колдуна, третий месяц рыскающего в поисках какой-то безродной девчонки. Мало ли таких задолжавших вертихвосток по трущобам ошивается.
      
    К началу

    Глава 9. О догадках

      
      Вот, в чем ценность воображения:
      мы представили, что могло бы произойти
      и оказались правы!
      
      Шерлок Холмс
      
       Повисла тишина. Джен растерянно молчала, Квентин не мешал ей осмыслить услышанное. Так много нового ей открылось, столько вопросов крутится на языке и ни одного слова Джен не может вымолвить. У нее есть отец и дед, она не безродная сирота и кому-то нужна в этом дурацком, неправильном мире. Так странно. Как же она не почувствовала, не заметила, что Квентин всегда был рядом, заботился, защищал? И... что ей теперь делать?
       Она подняла взгляд на колдуна. Он наблюдал за ней со смесью напряжения и испуга. Похоже, ждет, что она сейчас разрыдается. Джен вымученно ему улыбнулась, и Квентин невольно облегченно выдохнул.
       - Я предупрежу Хавсана. Вам надо поговорить, - Квентин поднялся.
       - Пожалуйста, - попросила Джен, - можно попозже? Мне надо... немного подумать.
       Квентин медленно кивнул. Подошел к ней и потянул за руку, заставляя подняться. Одной рукой он крепко обнял Джен за талию и прижал к себе, а другой ласково погладил волосы.
       - Все будет хорошо, вот увидишь, - тихо сказал он.
       Джен ткнулась носом в его плечо. Впервые в жизни она чувствовала, что не одна. И это так хорошо. На глаза навернулись слезы. Квентин, видимо, почувствовал, что мокрого дела не избежать.
       - Хм, значит, я решил продать тебя сластолюбивому старику? - задумчиво спросил он.
       Джен невольно улыбнулась.
       - Прости, - пробормотала она. - Что еще я могла подумать?
       - Угу, только это. Джен, обещай больше никогда не делать на меня приворотов.
       - Обещаю.
       - Они все равно на меня не действуют.
       Джен выгнулась в кольце его рук и заглянула в лицо колдуна.
       - Почему?
       Квентин улыбнулся, ни на дюйм не отпуская Джен.
       - Сама подумай, какой из меня колдун, если не могу защититься от такой ерунды?
       Джен потупилась и затеребила пуговицу на его рубашке.
       - Об этом я не подумала.
       А подумала она в этот момент о том, до чего же хорошо стоять, прижавшись к Квентину. Такой он сильный, нежный и уютный. Была бы ее воля, она до конца жизни осталась в этих объятьях. Жаль Квентину это не нужно. Она едва не застонала, когда он отпустил ее.
       - Я в поселок, - сказал Квентин. - К обеду вернусь с твоим отцом. Хорошо?
       - Хорошо.
       А что еще она могла сказать? Не нужен мне никакой отец, лучше ты останься со мною и желательно навсегда? Квентин, конечно, в лицо не рассмеется, но будет долго и нудно изворачиваться в попытках отбрыкаться от глупой влюбленной девчонки. Нет, такого позора Джен не переживет.
       *
       Джен в нерешительности замерла перед дверью в гостиную. Страшно. Вот войдет она, поздоровается, а дальше что? Подойти к Хавсану и назвать папой? Нет, у нее язык не првернется. Хоть он этого и не знает, но последние недели Джен про себя звала его не иначе как "злобный старикашка". От такого стыдно даже в глаза смотреть. После обрушившихся на нее новостей - по другому и не скажешь - Джен много думала и пришла к выводу, что она очень гадкий человек. Она всю жизнь мечтала о том, что родители просто по какой-то нелепой случайности потеряли ее, и однажды обязательно ее найдут, заберут в свой дом и будут любить больше всех на свете. И вот Пресветлая Мать исполнила ее желание, а Джен, неблагодарная, совсем не рада этому. Нет, на самом деле она, конечно, рада, но как-то все неожиданно случилось. И отец оказался совсем не таким, каким она его себе представляла. И мамы нет. Все странно и запутано, и Джен понятия не имеет как вести себя, о чем говорить и что делать. И, наверное, ей придется переехать к Хавсану, а делать это совсем не хочется, потому что хоть он и ее отец, а все равно она его боится и с Квентином расставаться не хочет.
      Но идти надо, Квентин уже давно прислал за ней Фила, только Джен все копалась, оттягивая неизбежную встречу. И почему колдун такой глупый, не мог сам подняться за ней и ввести в гостиную? Было бы не так неловко. Но когда Джен это жизненно необходимо, вся сообразительность рабовладельца куда-то улетучивается.
      Страшно даже сделать шаг. Ведь тогда зачарованная дверь откроется, и пути назад уже не будет. Может, сбежать, пока не поздно? Фу, придет же в голову подобная глупость! Квентин ее везде разыщет, и Джен будет выглядеть еще нелепее. Эх, придется это сделать. Самой. Джен вдохнула поглубже, и, словно бросилась в омут головой, потянула на себя дверь.
      Хавсан нервно расхаживал по комнате и, завидев Джен, резко остановился. Она стояла дура дурой, пялилась на родителя и не могла вымолвить ни слова. Все слова вмиг стерлись из головы. Хавсан тоже молчал, и на лице его было такое странное выражение, как будто он и удивлен, и разозлен, и ему больно одновременно. Вдруг магистр сорвался с места, подлетел к Джен и сгреб ее в охапку. Прижал к себе крепко-крепко и выдохнул:
      - Доченька.
      Целовал в волосы, лоб, ухо, да куда придется и все повторял:
      - Доченька моя!
      И только сейчас, в один краткий миг все встало на свои места, и Джен осознала - никакой это не злобный старикашка, а ее папка, добрый и родной. Ей так его не хватало! Но теперь он у нее есть и она будет любить его сильно-пресильно. Уже любит и не променяет ни на какого другого.
      Потом был долгий разговор, во время которого Хавсан то пытался рассказать, как он ждал рождения Джен и переживал известие о гибели Лионны, то оправдывался и просил прощения за то, что не уберег, не уследил, позволил отнять у себя единственно ценное, что было в его жизни. Джен плакала, а отец не выпускал из рук ее ладони, словно боялся опять потерять ее. Свою доченьку.
      Хавсан сказал, что хочет увезти Джен в Фалихат. Там у него есть большой родовой замок Ль'Атарин. Правда, он скорее всего пришел в запустение, так как Хавсан уже больше полусотни лет в нем не появлялся, но зато Джен сможет привести его в порядок и устроить все так, как ей захочется. Теперь это ее дом, и дочь станет его полноправной хозяйкой. Джен судорожно придумывала как бы повежливее отказаться от столь лестного предложения и не обидеть отца, но в голову, как назло, не приходило ни одной подходящей идеи. Положение спасла Лизабетта, решительно заявившая, что никакие воссоединения потерянных родственников не должны мешать ужину в положенное время. А уже за столом, когда Хавсан опять завел разговор об отъезде, Квентин весело подмигнул поникшей Джен и заявил:
      - Имей совесть, Хавсан! Не успел обзавестись дочуркой, а уже собрался заставить ее выгребать грязь из своего фамильного склепа? Джен, не соглашайся. Ты состаришься быстрее, чем уберешь половину замка. Знаешь, какая это громада?
      Магистр возмущенно шипел на колдуна и объяснял Джен, что ей, как хозяйке придется лишь управлять прислугой, но никак не драить полы самой. И вообще, Хавсан позаботится, чтобы нежные ручки его ненаглядной доченьки больше никогда не знали грубой работы. Теперь у нее будет все самое лучшее, и папочка, исполнит любое ее желание, стоит Джен только захотеть. Квентин с Филом, как и в прошлые совместные ужины от души веселились над новоявленным родителем, а Хавсан был так счастлив и растроган, что почти не обращал на них внимания. Джен от смущения почти все время молчала, предпочитая отделываться кивками головы и усердно давиться куриным салатом.
      - Хавсан, я серьезно, лучше пока оставить Джен здесь, - гнул свое Квентин.
      - Она должна получить то, что ей принадлежит по праву! - не сдавался Хавсан.
      - Д'Комель тоже так считает?
      Магистр нахмурился. На лице его читалось недвусмысленное желание придушить бывшего ученика.
      - Он не достанет ее в Ль'Атарине, - хмуро сказал он после некоторой паузы.
      - Ага. Запрешь Джен в замке и будешь охранять день и ночь? И сколько ты собираешься держать оборону? Пару сотен лет? Спроси ее, понравится ей такая жизнь?
      - Не понравится, - Джен решительно поднялась. Пора прекращать этот балаган с ее персоной в главной роли. - Хав... Папа, пожалуйста. Я пока не хочу никуда ехать. - Увидав, как отец неуловимо сник, поняла, что переборщила с решительностью и уже менее уверенно попросила: - Все случилось так неожиданно... Мне надо привыкнуть...
      Хавсан кивнул, соглашаясь. Джен в ответ благодарно улыбнулась.
      - Я пойду к себе, ладно? - спросила отца. Еще чуть-чуть и она снова расплачется. Больше всего на свете ей не хотелось обижать Хавсана.
      - Конечно, милая, - он поднялся, прижал к себе Джен и поцеловал в лоб. - До завтра.
      - До завтра, - эхом повторила Джен и поспешила выйти из столовой.
      За спиной раздалось едва слышное шипение Хавсана:
      - Это все из-за тебя!
      - Чушь, - так же шепотом ответил Квентин. - Сам давишь на девчонку.
      Джен вздохнула и ... улыбнулась. Как малые дети, право слово. И в душе разлилось тепло от пока еще неосознанной, но ощущаемой безошибочным женским чутьем, обретенной власти над двумя взрослыми опытными колдунами.
      *
      Наутро Квентину пришла в голову замечательная идея отправить Джен к Хавсану делать обещанный амулет. Ну, с точки зрения колдуна замечательная. Джен разумеется так не считала, но ее даже слушать не стали.
      - Не забывай, ты все еще моя рабыня, - весело напомнил Квентин, плотнее закутывая ее в меховой плащ. - Поэтому делай, что велено и не бухти.
      Джен и пикнуть не успела, как колдун развернул ее спиной к себе и легонько толкнул в дымку портала. Вот уж послал так послал, ничего не скажешь.
      Эти заговорщики, оказывается, еще с вечера все придумали. Хавсан ее ждал, даже постарался прибраться в своей холостяцкой берлоге. По-другому Джен не могла назвать небольшой домишко, расположенный на самом отшибе какой-то деревеньки. Бревенчатые стены, печь, минимум мебели, нехитрая утварь. Зато лаборатория у отца оказалась замечательная, не хуже, чем у Квентина.
      Сотворить следящий амулет с минимальным магическим фоном, чтобы его пропустил купол - задача не из легких. Джен провозилась с ним почти весь день, и если бы не помощь Хавсана, то вряд ли бы у нее вообще что-нибудь получилось. Но отец не зря считался одним из величайших темных магов. Хотя он и не специализировался на артефактах, но представление о них имел и весьма глубокое, поэтому мог подсказать, где ошибка и в каком направлении стоит искать. Хавсан подавал уникальные идеи, а Джен воплощала их в жизнь.
      Ей понравилось работать в тандеме с отцом. За день Джен узнала гораздо больше, чем могла бы изучить за год в академическом магистрате. А о такой практике она даже и мечтать не смела! Хавсан легко и с удовольствием делился знаниями, словно прямо здесь и сейчас вознамерился научить дочь всему, что знает сам. Они даже не пошли на обед в таверну, а ограничились сотворенными магистром бутербродами.
      - Вот подожди, - мечтательно пообещал Хавсан, разливая чай в большие глиняные кружки, - снимем с тебя блок, и ты сможешь пользоваться всеми силами. Уверен, у тебя прекрасный дар. Иначе просто быть не может. Ты так похожа на Лионну, и если тебе передались ее способности...
      - Я бы не питала больших надежд, - решила остудить отца Джен. - Будет не так обидно, если я вообще ни на что не гожусь.
      - Можно было бы приоткрыть блок и узнать, если бы этот балбес не сделал его таким мощным, - недовольно проворчал Хавсан.
      - Пап, ну зачем ты так? Квентин хотел как лучше.
      - Дочка, не знаю, что он тебе наболтал, но не такой уж он распрекрасный, как тебе кажется. Поверь старику и будь с ним поосторожней.
      - Что бы он ни сказал, а я ему верю, - Джен решительно откусила большой кусок бутерброда с ветчиной, сыром и веланской капустой. - Он это заслужил. И знаешь, - с нажимом продолжила она, видя, что отец собирается что-то возразить, - я вижу, что в глубине души ты к нему хорошо относишься. И если уж ты не можешь пересилить себя и признать это вслух, то может быть, будешь к нему капельку добрее?
      Хавсан нахмурился, сдвинул густые брови и поджал губы. Соглашаться явно не хотелось, но и отказать дочери в ее первой же просьбе он не решался, чем Джен самым коварным образом и воспользовалась.
      - Пожалуйста, - жалостливо попросила она. - Ради меня.
      - Сдался тебе этот бездельник, - все еще стоял на своем Хавсан, правда, уже не так уверенно.
      - Он столько лет обо мне заботился. У меня есть только ты и Квентин, и я не хочу, чтобы двое самых дорогих мне людей враждовали. Это разобьет мне сердце.
      Джен не была уверена, что отец примет ее логические аргументы, поэтому для надежности решила сделать печальную мордочку лица и добавить фразу про сердце. Не известно отчего, но в Школе эта глупость имела невероятный эффект на адептов противоположного пола. Сама Джен так и не решалась ее использовать, но не раз наблюдала, как подружки с ее помощью добивались желаемого от своих поклонников. Хавсан, конечно, совсем не походил на влюбленного юнца, но волшебная фраза сработала! Магистр как-то разом смягчился и сдался:
      - Ладно. Я постараюсь.
      И хотя обещание Хавсан прямо таки выдавил из себя, Джен просияла. Нет, примирить отца с Квентином она не рассчитывала - Джен трезво оценила характер родителя и понимала, что его вообще ни с кем не удастся примирить. Но начало положено, и то хорошо.
      Когда амулет был готов, Хавсан сказал, что сам отправится в Побегаловку и оставит его в таверне, где убили болотных троллей. Джен он перебросил порталом в поместье Торнштольда, клятвенно пообещав прийти завтра после обеда и рассказать о результатах наблюдения.
      Она, напевая, вошла в дом и сняла плащ. Такого подъема сил Джен давно не ощущала. Мало того, что все ее страхи развеялись как дым, а жизнь изменилась столь невероятным образом, ей удалось сделать амулет, до которого своим умом она дошла бы лет через тридцать, не раньше. Это же прелесть до чего восхитительно! От избытка чувств она даже закружилась на месте и резко остановилась, увидав Квентина в дверях гостиной. Ей захотелось бросится ему на шею и рассказать до чего же ей хорошо. Даже сделала к нему шаг, но остановилась, заметив странный взгляд колдуна. Вроде бы он и рад ее видеть, но в глубине черных глаз притаилась нешуточная гроза.
      - Вижу, встреча с папой прошла плодотворно, - то ли вопросительно, то ли утвердительно тихо произнес он, мягко наступая на Джен.
      - Более чем. Но предупреждай заранее, если решишь меня куда-нибудь еще отправить.
      Квентин удивленно изогнул бровь.
      - Слушаюсь и повинуюсь, - ответил он, еще ближе подходя к Джен.
      В голосе его не было ни капли ни послушания, ни повиновения, одна насмешка. Джен машинально отступила назад. Сегодняшний успех кружил голову, и хотелось обнять весь мир.
      - Да, - кокетливо сказала она, - а то я папе пожалуюсь и он... превратит тебя в лягушку.
      - В лягушку, - прищурив глаза, эхом отозвался Квентин, и от его голоса Джен словно отрезвела. Ой, что она несет? На всякий случай, сделала пару шагов назад. Квентин - за ней.
      - Ну да, или в таракана, - неуверенно пролепетала она. Еще шаг назад.
      - В таракана, - проникновенно повторил колдун и опять придвинулся ближе.
      От его бархатного баритона пробирало до костей. Отступать было некуда, Джен уперлась спиной в стену возле лестницы. А колдун склонился к ее уху и прошептал:
      - Моя маленькая Джен, заруби на своем хорошеньком носике: я добрый только до тех пор, пока мне не выдвигают условий.
      Он стоял так близко, сильный и невероятно притягательный. Его дыхание обжигало кожу, и, хотя он не касался Джен, она щекой ощущала тепло его щеки. Джен даже пальцы за спиной сцепила, чтобы не поддаться искушению обнять Квентина за шею. Она не знала, что на него нашло, но пусть это длится подольше. Дыхание у нее сбилось, в горле пересохло, а ноги так и норовили подкоситься.
      - А ... если я попрошу? - едва слышно выдохнула она и закрыла глаза от предвкушения того, что может произойти дальше.
      - Мммм... если попросишь, - промурлыкал Квентин уже в шею. Его волосы щекотнули ее лицо, из груди Джен невольно вырвался судорожный вздох. - Если очень хорошо попросишь...
      Джен вся дрожала, по телу разливался нестерпимый жар. Святые меченосцы, если Квентин сейчас же, сию секунду не обнимет ее, Джен просто без сил рухнет на пол.
      - Вот и заблудшая овечка вернулась! - громом небесным раздался голос Фила, мгновенно разрушив наваждение.
      Квентин дернулся и отстранился от Джен, а она излишне резво поднялась на три ступеньки лестницы. Щеки ее пылали. А оборотень, даже не заметив ее смущения, бодро вещал:
      - Давай, подруга, рассказывай, чем это ты целый день у старикана занималась? Что-то ты не выглядишь сильно замученной его занудством.
      - Разумеется не выгляжу, - ей хотелось сквозь землю провалиться, и чтобы это скрыть она как можно очаровательнее улыбнулась Филу, - потому что Хавсан - самый потрясающий, самый добрый и самый заботливый из всех знакомых мне мужчин.
      Джен картинно закатила глаза к потолку. Фил, похоже, принял ее флирт на свой счет, потому что желтые глаза его вспыхнули порочными огоньками, а ладонь Джен в мгновение ока оказалась в хватке тонких цепких пальцев оборотня.
      - Красавица, да ты просто плохо знаешь знакомых мужчин, - томным голосом протянул Фил, целуя ее пальчики. - Кстати, выход в свет пошел тебе на пользу. Никогда еще не видел, чтобы твои глазки сверкали так ярко, словно бриллианты тончайшей огранки.
      Будь на месте Фила кто-нибудь другой, Джен наверняка бы оскорбилась. Но сердиться на оборотня совершенно не возможно, и Джен была готова простить ему даже такой пошлый комплимент.
      - Ох, Фил, до чего же ты галантный, - она высвободила руку. - Если бы не знала, что ты заядлый бабник, обязательно бы поверила.
      Подарив оборотню еще одну улыбку и не рискнув посмотреть на колдуна, Джен развернулась и взбежала по лестнице.
      - Учись, как надо с дамами разговаривать, - услышала она за спиной довольный голос Фила. - А ты все только запугиваешь.
      Ответ Квентина Джен не расслышала.
      "И если бы всякие пернатые не лезли, когда их не просят, это могло быть самое прекрасное запугивание в моей жизни", - с досадой подумала Джен.
      Отчего-то хотелось плакать.
      За день Джен так вымоталась, что спала без сновидений. Даже ожидаемый сон про поцелуи с колдуном не привиделся. Да оно и к лучшему, зато к завтраку Джен вышла спокойная, как призрачный тишшуу. Жизнь ее налаживается, а то, что Квентин внимания не обращает... что ж, бывает. Не убиваться же теперь из-за этого.
      Сам колдун жевал оладьи с таким видом, будто вчера ничего не случилось. Джен тоже притворилась будто не при делах и напросилась пойти с ним в поселок. Надо отдать булочнице амулет для коровы, если та еще не родила. Квентин возражать не стал, но всю дорогу шел, погруженный в свои мысли. И мысли эти были явно невеселые, потому что колдун хмурил лоб и время от времени закусывал губу. Джен торопливо семенила рядом, стараясь поспевать за его широкими шагами, исподволь бросала любопытные взгляды, но первой заговорить не решалась. И лишь на подходе к поселку колдун нарушил тишину.
      - Джен, - сказал он, старательно разглядывая горизонт. - Я хочу извиниться за вчерашнее.
      - А? - остроумно отозвалась она.
      - Я не должен был тебя пугать, - продолжал каяться Квентин. - Просто... я был очень зол. Не сдержался.
      - Зол? На меня? - изумилась Джен.
      - Не знаю, - вздохнул Квентин. - Тебя весь день не было дома, а потом ты являешься такая счастливая. Сам не понимаю, почему взбесился. Привык, наверное, все время за тобой приглядывать. А тут... Ладно, давай забудем. Пора привыкать к мысли, что ты скоро уедешь. Больше это не повторится.
      Ей хотелось крикнуть: "Нет, нет, пожалуйста, повтори хотя бы один разочек, а потом мучайся угрызениями совести сколько душе угодно!". Но она, конечно же, ничего не сказала. А пока придумывала достойный ответ, они уже вошли в поселок и, договорившись встретиться через два часа у скобяной лавки, разошлись каждый по своим делам.
      Вот и полетело в Бездну все ее спокойствие! Джен сама себя вчера вечером убеждала, что поведение Квентина вызвано чем угодно, только не высокими чувствами к ее скромной особе. Но все же где-то в самой глубине души теплилась надежда, в которой она боялась признаться самой себе: а вдруг? Вдруг она все таки не безразлична ему? Вдруг случилось еще одно чудо, и неопытная девчонка с заурядной внешностью и не менее заурядными способностями смогла каким-то немыслимым образом заинтересовать красавца мага, на которого засматриваются все местные жительницы? Ну и что, что дочь Хавсана? Да, теперь она - выгодная партия, но Квентин может позволить себе выбрать любую аристократическую невесту, какую пожелает. Стоит только пальцем поманить, табунами прибегут и в очередь выстроятся. Кто Джен против них со своим сиротским прошлым?
      Но подлая надежда оказалась живучей, зараза! Все не отпускала и тайком нашептывала: а вдруг? Зато теперь-то она точно умерла, после таких заявлений даже самые стойкие и безумные надежды не выживают. Вайгр, до чего же обидно! То, что заставляло Джен изнывать от сладкой истомы и проводить ночи без сна для Квентина оказалось всего лишь средством немного ее "попугать". Вот же наивная дурочка.
      От грустных мыслей ее отвлек теленок, вернее его рождение. Джен как раз поспела к началу родов. В доме стояла суматоха, корова истошно мычала, сама булочница, ее муж, пятеро малолетних сыновей и растрепанная горничная носились по дому, создавая гораздо больше суеты и беспорядка, нежели делая что-то полезное. Джен против воли тоже втянули в хаотический процесс, и вот уже она вместе со всеми бегала из хлева на заднем дворе в дом на кухню и в кладовую и обратно, таская тазы с теплой водой, согревая травяные настои, наспех заговаривая обезболивающие, успокаивающие, расслабляющие и ускоряющие амулеты. Булочница, несмотря на заверения с минуты на минуту лишиться сознания, выдавала противоречивые указания со скоростью, которой позавидовал бы степной бугус, а остальные были так напуганы, что даже не задумывались об их разумности.
      Очнулась Джен лишь когда споткнулась и полетела носом к земле. При этом тазик с горячей водой вылетел из рук, перевернулся, и кипяток веером взвился вверх. В следующее мгновение вода замерла в воздухе, так и не упав на землю, а Джен рухнула на руки Квентина. Она только и успела подивиться, откуда перед самым ее лицом появились черные глаза, сверкающие темно-фиолетовыми искорками.
      - Дже-ен, - негромко протянул колдун, - что ты здесь делаешь?
      - Я... мы... мы рожаем, - пролепетала она, даже не пытаясь выбраться из хватки рабовладельца. Вокруг повисла неожиданная тишина.
      - И ты помогаешь? - улыбнулся Квентин.
      - Пы-пытаюсь, - Джен осознала всю глупость своего положения. Она, выросшая в городе, впервые увидала живую корову лишь в Свиристелках, а все туда же - помогать полезла.
      - Получается? - кажется, Квентина ситуация забавляла. Он продолжал крепко держать Джен, прижимая к себе.
      - Не очень, - честно призналась она и улыбнулась в ответ.
      - Пойдем домой?
      - А как же...? - растерялась Джен.
      - Хочешь посмотреть?
      - Угу, - она кивнула головой.
      - Ладно, уговорила. Только не суетись больше.
      Пока Джен хлопала ресницами и пыталась сообразить, когда, а главное, как, она успела его на что-то уговорить, Квентин отпустил Джен, движением руки собрал висящую в воздухе воду и вернул ее в тазик.
      - Идем, - Квентин взял Джен за руку и вслед за левитирующим тазиком потянул ее на задний двор.
      В хлеву он решительно отправил взволнованное семейство наблюдать в сторонке, а сам скинул пальто и камзол, закатал рукава рубашки и подошел к измученному животному. За несколько часов схваток бедная корова совсем обессилила, и при каждом приступе лишь содрогалась всей тушей и смотрела на окружающих влажными красными глазами, полными боли. Квентин опустился возле нее на колени, положил руки на колышущееся брюхо и что-то тихо заговорил. Джен не могла разобрать слов, скорее всего колдун говорил на илларинийском - мертвом языке, используемом в древности для темных ритуалов. Но, кажется, корова его поняла, она как будто воспряла духом и всем своим видом выразила готовность бороться дальше за своего детеныша.
      Квентин жестом подозвал Джен, заставил ее положить руки на горячее мягкое коровье брюхо, под которым явственно ворочался теленок, накрыл сверху своими ладонями. И погнал потоки сил. Обжигающие волны сменялись ледяными, становились то болезненно колкими, то нежными, ласковыми. Они пронзали ладони Джен, проносились вихрем по ее телу и возвращались обратно, чтобы уйти к животному. Квентин поворачивал теленка и толкал его наружу. Корова, почувствовав помощь, тужилась в такт силовым волнам.
      А Джен словно провалилась в небытие и оказалась сразу везде. Она ощущала дикое напряжение колдуна, который стоял на коленях в обманчиво расслабленной позе, прикрыв глаза, непрерывно читал заклинания, формировал поток, одновременно поддерживая нужные параметры. Чувствовала резкую режущую боль животного, разрываемого страхом и инстинктами. И одновременно была на месте перепуганного маленького беспомощного создания, отчаянно не желающего покидать тесную уютную утробу матери. Нет, не хочу, не буду! Но на нее давят все сильнее, сжимают со всех сторон, словно хотят раздавить. Свет ударяет со всех сторон, из глаз прыскают слезы, и Джен задыхается. Нечем дышать, совсем. Нет!
      Джен распахнула глаза, ловя ртом воздух. Она все так же стояла возле успокоившейся коровы, Квентин все так же сжимал ее ладони, семейство булочницы что-то радостно выкрикивало.
      - Ты как? - спросил Квентин. Челка его намокла от пота, лицо побледнело.
      - Хорошо, - едва справившись с тяжелым дыханием, прошептала Джен.
      Колдун улыбнулся.
      - Тогда поздравляю с новорожденным.
      Джен перевела взгляд в сторону и увидала огненно-рыжего теленка. Он был весь мокрый, всклокоченный, лежал на пузике, раскинув в стороны копытца-прутики, смотрел огромными желтыми глазищами и мелко-мелко дышал. Джен в изумлении смотрела на это нескладное страшненькое существо и понимала - вот оно, чудо. Самое прекрасное, восхитительное, ни с чем не сравнимое волшебство, на фоне которого все ее горести кажутся такими мелкими, незначительными, что даже стыдно о них вспоминать.
      Семейство суетилось вокруг теленка и коровы, Квентин помог Джен подняться и вывел на улицу. Вслед им бросилась булочница, колдун отмахнулся от ее благодарностей и благословений, сказав, что они позже сочтутся, и повел Джен домой. По дороге, не дав опомниться или впасть в эйфорию, заставил повторять формулы используемого потока, объяснял, зачем применил ускоритель Флибура одновременно с понижающими составляющими менталий и требовал анализа проведенной операции с полным разложением на составляющие слои. Поэтому дома Джен не поспешила к Лизабете с вдохновенным рассказом о своем новом опыте повитухи как хотела, когда покидала Свиристелки. Все, на что ее хватило - это молча проглотить тарелку борща, поблагодарить домовиху и уползти к себе в комнату отдыхать.
      К вечеру появился Хавсан с неутешительными новостями. Как он и ожидал, амулет ничего не дал - слишком много времени прошло с момента убийства болотных троллей, уже не осталось никаких следов. Черная Гниль действует быстро. Стража еще не сняла оцепление и продолжает расследование, но всем ясно, что преступление останется нераскрытым. После ужина компания расположилась в гостиной. Лизабетта подала ароматный кофе с медовыми булочками, и его пьянящий запах немного кружил голову. Джен свернулась комочком на диване возле отца и тихо наслаждалась. Напротив в кресле сидел, закинув ногу на ногу, рабовладелец. Он добавил коньяка в напиток себе и Хавсану, а Джен жестоко обделил, заявив, что мала она еще для вредных привычек. Фил, зарывшись в соседнее кресло, морщился и недовольно фыркал - умопомрачительные запахи его раздражали.
      - Погоди, Побегаловка..., - задумчиво протянул Квентин, обращаясь к Хавсану.
      - Да, правильно мыслишь. Именно там находится самая большая община болотных троллей. Находилась, - поправил себя магистр. - Теперь глава и старейшины мертвы, тролли в панике. Собираются уходить в Фалихат, чтобы примкнуть к тамошним общинам.
      - Вайгр! Опять та же схема. Сарт почти в каждом послании описывает подобное. Берасы на юго-востоке, экканы под Ниррангой, водяные в верховьях Жушары - везде одно и то же. Убийство главы клана и как следствие переселение в Фалихат.
      - Всю нечисть целенаправленно сгоняют к Излому или в Темное королевство, - мрачно согласился Хавсан. - Это происходит последние три года. Раньше не так заметно, но сейчас светлые действуют почти не скрываясь.
      - Зачем? - удивилась Джен. - Какой смысл избавляться от нечисти?
      - Они свободолюбивы и независимы, - пожал плечами Квентин, как будто объяснял само собою разумеющиеся вещи. - Их сложно контролировать, а после Большой Войны у нечисти довольно много прав. Да и к светлым они относятся без должного пиетета. Из-за нечисти Пресветлый Ниар-Тоэм почти утратил свою пресветлость, - с насмешкой заключил колдун.
      - Но нечисть занимается всем тем, чем брезгуют маги, - Джен ничего не понимала. - Торговля, ремесла, сельское хозяйство, вся прислуга, наконец. Кто будет тогда работать?
      - Люди.
      - Люди? - изумилась Джен.
      - Три раза ха-ха, - подал голос из недра своего кресла Фил. - Ничего умнее эти светлые придурки не могли придумать?
      Хавсан бросил на оборотня взгляд, полный уверенности в его умственной неполноценности.
      - А что? - возмутился Фил. - Скажете, я не прав? Люди слабы, мрут как мухи и магии у них нет. Да они вообще ни на что не годятся.
      - Зато они приспосабливаются к любым условиям, быстро размножаются и ими легко управлять, - возразил Квентин.
      - В Ниар-Тоэме нет людей, - напомнила Джен. - Маги с даром или без, нечисть, полукровки всех мастей. Все, кроме людей.
      - На западе Ниар-Тоэм граничит с двумя человеческими королевствами, - ответил Хавсан. - Люди боятся магов, а еще больше боятся нечисти, поэтому наглухо закрыли границы и считают себя в безопасности, пока держатся подальше от светлых. А те не мешают им так думать.
      - В смысле? - Джен развернулась к отцу.
      - В самом прямом, дочка. Фил верно заметил, люди практически беззащитны перед магами, и если Ниар-Тоэм пожелает завоевать соседние человеческие королевства, то война будет не слишком долгой.
      - Но Ниар-Тоэм пока не желает? - осторожно спросила Джен.
      Квентин рассмеялся:
      - Желает, и еще как! Да только ему Фалихат в этом мешает.
      - Как? - окончательно запуталась Джен. - Фалихат находится с другой стороны, на востоке.
      - Сейчас силы светлых и темных примерно равны, воевать друг с другом им не выгодно. Но стоит Ниар-Тоэму начать захват территорий, люди окажут сопротивление. Если догадаются, то возможно даже объединятся и позовут на помощь соседей.
      - Они догадаются, - вставил Хавсан.
      - Так вот, - продолжил Квентин, - это прекрасная возможность для Фалихата напасть со второго фронта. Против двух противников светлым не выстоять. Ниар-Тоэм просто перестанет существовать. Фалихат отдаст людям немного территорий на откуп, а себе заберет большую часть.
      - Подожди! - Джен осенила догадка. Она вскочила и зашагала по комнате. Оба колдуна наблюдали за ней - Хавсан мрачно, а Квентин с улыбкой, как будто знал наперед, что она скажет. - Но если светлые избавляются от нечисти, значит, они уверены в приходе людей!
      - Выходит так, - согласился Хавсан. - Учти, что люди не придут, пока в Ниар-Тоэме полно нечисти.
      - Светлые хотят договориться с человеческими королевствами? - осторожно спросила Джен.
      - Сомнительно, - не слишком уверенно протянул Хавсан. - Слишком много неопределенности.
      - Я бы даже сказал: заранее провальный план, - сказал Квентин. - Нет никаких гарантий, что через несколько лет изгнанная нечисть не захочет вернуться на старые места. Фалихат примет всех, но там будет тесно.
      Хавсан согласно кивнул:
      - Д'Комель не станет надеяться на удачу. Однажды он уже ошибся, второй раз рисковать не будет. У него есть четкий план.
      - Бессмыслица какая-то получается, - вздохнула Джен. - Ниар-Тоэм не может ни завоевать, ни договориться с людьми, но при этом все равно упорно избавляется от темных.
      - Светлые, - презрительно фыркнул Фил.
      - Их действия обретают вполне ясный смысл если изолировать Фалихат, - медленно задумчиво сказал Хавсан.
      Все вопросительно посмотрели на него. Магистр что-то напряженно обдумывал, и определенно ему это не нравилось.
      - Да, - словно самому себе продолжил Хавсан, - изолировать Фалихат, причем в прямом смысле слова. Запереть всех темных на одной территории, откуда нет выхода.
      - Ты же не серьезно? - усмехнулся Квентин. - Это невозможно.
      Хавсан поднял на него тяжелый взгляд.
      - Есть один способ. И если ты подумаешь хоть немного, то вспомнишь.
      - Да брось ты! - Квентин не мог понять, разыгрывает его магистр или нет. - Это всего лишь легенда.
      - Вы о чем? - встряла Джен.
      - Ключ Вартана, - пояснил Хавсан совсем другим тоном, нежели тем, с каким говорил с Квентином. Казалось, объяснять дочери даже элементарные вещи для него в радость. - Мощнейший артефакт длительного действия, способный замкнуть изолирующий контур любого размера. Все, что находится внутри контура не может выйти за его пределы. Ни живые существа, ни предметы, ни магическое воздействие. Стеклянная банка с крышкой, разбить которую невозможно.
      Джен ахнула.
      - Но... согнать абсолютно всю нечисть в контур все равно не получится, - растеряно пробормотала она.
      - Разумеется, нет, - подтвердил Хавсан. - Зато перебить разрозненные остатки гораздо проще, чем воевать сразу со всеми темными.
      Джен потрясенно смотрела на отца. У нее в голове не укладывался весь ужас грозящей катастрофы.
      - Еще раз повторяю, - напомнил о себе Квентин, - это всего лишь легенда. Ключ Вартана не существует.
      Хавсан вздохнул.
      - Боюсь, это не так. - И в ответ на недоуменные взгляды неохотно пояснил: - Магнус Вартан был моим первым учителем. Я начинал у него подмастерьем. И он действительно создал ключ, это мне доподлинно известно, хотя, в подробности меня, конечно, никто не посвящал. К счастью Вартан был не только великим ученым и магом, он увлекался политикой. Он понял, какое мощное оружие создал, просчитал последствия и принял единственно верное решение - уничтожил свое творение. Секрет он унес с собою в могилу, все записи уничтожил, а на учеников наложил печать забвения. Но, как видно, этих предосторожностей оказалось недостаточно. Возможно, кто-то из учеников сломал печати и попытался воспроизвести ключ или случайно сохранились упоминания о нем. Не суть важно. Главное, что пошли слухи, потом родилась легенда. А теперь, похоже, светлые сумели воссоздать сам ключ.
      Квентин скептически покачал головой.
      - Это всего лишь предположение. Причем, ничем не обоснованное. Если заявиться с этим в Фалихат, король даже слушать не станет.
      - У тебя есть другие версии?
      - Нет, - ответил Квентин после небольшой паузы. - Других нет.
      - Значит, нужно найти доказательства. И поскорее. Судя по тому, как торопятся светлые, у них все готово.
      Квентин ничего не ответил. Он глубоко задумался, глядя в одну точку перед собой. Хавсан тоже хмурился. Джен не знала что и думать. А Фил присвистнул:
      - Ничего себе, выходит, эти светлые не такие уж идиоты. Не плохо придумали. Запрут всех темных в Фалихате, тех, кто останется - перебьют. Сами явятся в человеческие королевства в роли освободителей от нечисти и предложат взаимовыгодное сотрудничество. Вы, люди, на нас работайте, а мы, хорошие светлые, будем вас защищать от плохих темных и пользоваться вашими территориями. Да они у людишек заместо богов станут!
      - Разве ключ будет действовать вечно? - спросила Джен. - Темные маги, оказавшись запертыми, наверняка примутся искать способ освободиться.
      - Несомненно, - ответил Квентин. - Но в любом случае на это потребуется время. Если повезет разрушить ключ быстро, то ничего страшного не случится. Но светлые наверняка подумали и об этом. За десять-пятнадцать лет они успеют подчинить себе все человеческие королевства, и тогда Фалихату с ними не справится.
      Джен совсем сникла. Хотя она и родилась в Пресветлом Ниар-Тоэме, но за время, проведенное в Свиристелках, привыкла считать себя темной. Отец, Квентин, Фил и даже безобидная Лизабета - все, кого она так любит оказались в опасности. И от этого захотелось расплакаться.
      - Что же делать? - спросила она.
      Хавсан обнял ее и привлек к себе.
      - Не бойся, все будет хорошо, дочка. Я сумею о тебе позаботиться. Закрытые границы Фалихата - это еще не конец света.
      - Но и хорошего в этом мало, - возразил Квентин. - Надо еще раз все хорошенько обдумать и идти к королю. Возможно, у службы безопасности найдется информация.
      На том и порешили. Какой бы логичной не выглядела их догадка, возможно, на деле все окажется гораздо проще. Ведь заклинание от глупости еще никто не изобрел, и светлые могут просто претворять в жизнь план группки безумных министров, имеющих слишком большое влияние на короля. Джен очень хотелось, чтобы все так и оказалось, но что-то подсказывало - ее "дорогой" дедушка Д'Комель далеко не безумец.
      
    К началу

    Глава 10. О неловких моментах

      
      Есть вещи, о которых говорить, как-то стремно...
      а промолчать, вообще, позор!
      
      Из фильма "Мы купили зоопарк!"
      
      Ветер в лицо такой силы, что сбивает с ног. Дождь заливает поле вокруг. Острая трава режет ступни. Джен бежит что есть мочи. Она должна успеть. Силы на исходе, она задыхается, воздух со свистом вырывается из легких, грудь разрывает боль. Мокрый подол путает ноги. Должна. Успеть. Во что бы то ни стало.
      Пространство взрывается яркой вспышкой, за ней вспыхивает боль. Джен отлетает назад и падает на спину, ударившись с разбегу о невидимую преграду. По губам и подбородку течет горячая кровь, смешивается с ледяным дождем. Нос и лоб нестерпимо ломит, хочется завопить от отчаяния.
      Из пелены воды проступает мужская фигура, от ее белизны слепит глаза. Лица не видно, но Джен знает - это ее светлый дед. Он пришел ее убить. Он хочет убить, но прозрачная стена не пускает. Только звуки - громкий шелестящий шепот, от которого хочется зажать уши, завизжать, лишь бы не слышать. Но Джен ничего этого не делает, она замерла и смотрит на человека из света. Он расплывается под дождем, кривится, скручивается в немыслимые фигуры.
      - Этот ребенок мертв...мертв...гений...Магнус Вартан был гением...моим первым учителем...гением. Мало! Не беспокоооооиииииит... гений...гееениииий...
      *
      Джен распахнула глаза и уставилась в темноту. Кошмар? Да, всего лишь кошмар. Надо успокоиться и постараться опять заснуть. Но после сна осталось странное чувство. Смутное, тревожное, важное. Что-то, что Джен обязательно должна вспомнить.
      Вспомнить не получалось. Ей бы повернуться на другой бок да заснуть, но внутри словно натянулись невидимые ниточки, они тянули, дергали, звенели - ты знаешь, ты знаешь, ты знаешь.
      Джен встала, налила воды и со стаканом подошла к окну, отдернула штору. Полная луна заливала двор призрачным неестественным светом, под которым серебрился снег. Черные силуэты деревьев походили на неподвижных сказочных великанов в искрящихся шапках. Джен не слышала, но всем существом ощущала глухую тишину, царящую на улице. Как будто ее уже заперли на таинственный ключ. Ключ Магнуса Вартана, вайгры его раздери.
      Джен поперхнулась водой, закашлялась. Да, да, да! Хоть бы она не ошиблась! Джен схватила халат и, на ходу всовывая руки в рукава, выбежала из комнаты. Бегом пронеслась по коридору и заколотила в дверь спальни колдуна.
      - Квентин, открой. Это я!
      Почти сразу дверь приоткрылась и в щель просунулась лохматая голова рабовладельца.
      - Что тебе? - хриплым со сна голосом спросил он.
      - Я...- Джен вдруг смутилась. И чего она переполошилась, не могла подождать до утра? - Прости, зря я, наверное...
      - Джен! - рявкнул Квентин.
      Она вздрогнула.
      - Я... мне кажется уже слышала где-то про ключ. Только не могу вспомнить, - едва слышно выдала она.
      Квентин нахмурился.
      - Подожди меня в кабинете.
      И исчез за дверью. Джен потопталась немного и пошла в кабинет. Зажигать светильник не стала, довольствуясь лунным светом, падавшим через незашторенное окно. Забралась с ногами в кресло, сжалась в комочек. Постаралась припомнить, где она могла слышать про ключ, но чем больше напрягалась, тем глупее мысли лезли в голову. Даже интересно, Квентин будет долго хохотать над ее фантазиями или просто отправит спать, посоветовав не будить его посреди ночи по пустякам? Джен тяжко вздохнула. Пора бы уже привыкнуть к тому, что сама же себя постоянно выставляет полной дурой.
      Колдун, как всегда, оказался непредсказуем. Внимательно выслушав ее маловнятные объяснения про смутные сны, он надолго задумался, а потом объявил, что придется пойти на крайние меры.
      - Да не переживай ты так, - сказал Квентин, заметив, как Джен испуганно сжалась. - Надо вскрыть твое сознание. Слышала об этом?
      Джен отрицательно помотала головой. Ей ни капельки не хотелось ничего у себя вскрывать.
      - Разумеется не слышала, - грустно констатировал рабовладелец. - Вскрытие редко используют, потому что это процесс взаимный. Никто не может влезть в чужую голову, не открыв при этом своего сознания, хотя бы частично.
      - А без этого нельзя? - спросила Джен.
      Мысль о том, что Квентин выведает все ее тайны заставила покрыться ледяными мурашками. Если честно, то тайна, не предназначенная колдуну, была только одна, зато какая! Если Квентин узнает, как Джен влюблена в него, она не переживет, со стыда сгорит.
      - Другого способа я не вижу, - пожал плечами рабовладелец и зевнул. - Давай-ка, отправляйся спать. Утром дождемся Хавсана, он все сделает в лучшем виде, ты ничего не почувствуешь.
      Он поднялся из кресла и направился к выходу.
      - А ты? Ты не будешь... вскрывать? - Джен едва сдержалась, чтобы не выдохнуть облегченно. На отца можно положиться, он не выдаст. И смеяться не станет.
      Квентин обернулся.
      - Ну нет, - усмехнулся он, по-своему истолковав ее любопытство, - я вывалю слишком много того, что тебе знать не положено. А Хавсан умеет контролировать открываемые участки сознания. К тому же ему, как родителю не помешает узнать, что твориться в твоей хорошенькой головке.
      С этими словами он опять зевнул и отправился спать. Джен долго не могла уснуть, ворочалась с боку на бок, перебирая свои воспоминания. В конце концов, уже под утро, она пришла к выводу, что пока еще не успела в своей жизни натворить ничего такого, в чем не могла бы признаться отцу, и со спокойной совестью задремала.
      *
      Хавсан отнесся к сновидениям Джен тоже весьма серьезно, согласившись, что если есть хотя бы малейший шанс узнать что-либо о ключе Вартана, то его надо использовать.
      - Угу, - авторитетно поддержал его Квентин, - даже если ничего не узнаем, зато в мозгах Джен поковыряемся. И то хлеб.
      Хавсан грозно зыркнул на бывшего ученика, но тот сделал вид, будто не замечает зверского выражения лица магистра. В присутствии Хавсана колдун обычно становился язвительным и веселым. Мстил, наверное, за давний инцидент.
      Джен уложили на кушетку, велели закрыть глаза и расслабиться. А как прикажете расслабляться, когда над тобою стоят два колдуна и поторапливают в предвкушении увлекательного путешествия по всем твоим сокровенным тайнам? Если бы рабовладелец вышел, Джен, наверное, было бы легче, но они с Хавсаном договорились, что когда отец найдет нужное воспоминание, покажет его Квентину. Вроде как для последующего детального анализа.
      После пары часов тщетных попыток, восьми чашек чая с ромашкой и бесчисленного количества обещаний придушить балбеса, который только путается под ногами и мешает работать, Джен наконец удалось погрузиться в транс.
      Сначала было просто темно и тихо, как будто она попала в пустую комнату и пытается нащупать стены. Потом издалека к Джен стали приближаться картинки из ее прошлого и сменять друг друга, словно кто-то быстро листал странички в ее памяти. Странички эти сменялись так стремительно, что Джен едва узнавала то или иное воспоминание, не успевая сопоставить с ним возникающие чувства. А от того, что картинки мелькали в хаотическом порядке, Джен окончательно запуталась, устала и предоставила отцу самому выискивать то, что нужно.
      И как только она это сделала, за первой вереницей воспоминаний потянулась вторая. Этих других, чужих, воспоминаний было гораздо меньше, чем ее собственных, и сменялись они медленнее, отчего Джен могла их хорошенько рассмотреть. С каждого изображения на нее смотрела девушка с большими карими глазами и слегка вьющимися каштановыми локонами. Веселая, грустная, задумчивая, смеющаяся, счастливая, тревожная - но всегда хрупкая, воздушная, пронзительно светлая. Что бы она ни делала - танцевала на балу, прогуливалась в парке с букетом полевых цветов, вышивала, распоряжалась прислугой, читала книгу, разговаривала - в каждом воспоминании Джен ощущала ее мягкость и доброту. Мама. Теперь она знает свою маму.
      Джен готова была смотреть на нее бесконечно, но тут мельтешение ее собственных воспоминаний замедлилось, а потом и вовсе остановилось, и на передний план выдвинулась одна-единственная картинка, закрыв собою все остальные.
      Эту ночь Джен не забудет никогда, и сейчас воспоминание проявилось четко, почти физически ощутимо. Животный ужас, чувство полной катастрофы, безысходности и невыносимой злости на глупую себя и подлых предателей, что бросили ее одну, а сами смылись не предупредив о приближении ректора.
      Какой же надо быть идиоткой, чтобы согласиться залезть ночью в директорский кабинет? А главное, зачем? Ладно бы она сама не написала эту проклятую контрольную, так нет же. Это два ее закадычных дружка - теперь уже бывших, такой подлости Джен им никогда не простит - подбили выкрасть работы по чароведению всего курса. Ведь если пропадут результаты контрольной, то кто именно украл не догадаются, а переписывать заставят весь курс. А дружкам-то и надо всего ничего: только второй шанс, чтобы подготовиться получше. И если бы не реальная угроза отчисления Джен ни в жизнь не пошла на это.
      И что в итоге? Она стоит посреди ректорского кабинета, слышит приближающиеся шаги и голоса, подельники сбежали и бросили погибать одну, и теперь уже перед ней стоит угроза не простого отчисления, а вылета из Академии со скоростью пушечного ядра.
      Паника. Взгляд беспомощно мечется из стороны в сторону в поисках спасения. Что делать? Что же делать?! В последний момент перед тем как дверная ручка дернулась вниз Джен шмыгнула за тяжелую портьеру. В кабинет зашли двое, судя по голосам - ректор Корнелиус Цимгель и кто-то еще незнакомый. Зажегся свет.
      Джен забыла как дышать. Машинально коснулась амулета на груди и стала читать молитву к Матери Зернире о спасении и защите. Этот камушек пятилетней Джен подарила старая гадалка на улице. Наверное, пожалела сироту, сказала, что этот волшебный амулет сбережет ее от всех несчастий. Джен поверила безоговорочно, да и как сомневаться, если камушек словно отпугивал всех обидчиков. Старшие воспитанницы, которые раньше так и норовили переложить на младших свою работу, теперь как будто забыли о существовании Джен. Это теперь, уже будучи адепткой шестого курса и исследовав камешек, она понимала, что никакой это не амулет, а самый обычный осколок булыжника, каких под ногами валяется в несметном количестве. Но все равно продолжала носить под одеждой и верить в его помощь.
      Ректор бросил на стол какие-то бумаги и предложил посетителю сесть, а сам подошел к окну задернуть плотнее шторы. Джен мгновенно покрылась капельками холодного пота. Сейчас ее обнаружат и страшно подумать, что сделают. Убьют, точно убьют. Не увидеть ее невозможно. Как в страшном тягучем сне Цимгель приблизился. Сердце Джен громыхало в ушах, она едва сдерживалась, чтобы не заскулить от ужаса. Сейчас. Все свершится. Это конец!
      Ректор подошел, поправил шторы и вернулся за стол. Джен он не заметил.
      Он. Не заметил. Джен?!!!!
      Она расширенными от напряжения глазами смотрела сквозь щелку, как Корнелиус Цимгель усаживается в глубокое кожаное кресло и не могла поверить, что это произошло. Может, она ведьма? Ну не бывает чудес на свете, не бывает!
      Поглощенная своими переживаниями, Джен наблюдала за ректором и его посетителем. Их разговор доносился до нее словно сквозь вату, и она едва ли понимала о чем идет речь. Да и какое ей дело? Живой бы выбраться отсюда.
      Сквозь узкую щелку в шторах мелькал профиль ректора. Он изучил документ, поднял голову на собеседника. Джен его не видела, только слышала голос - нервный и какой-то оправдывающийся.
      - И это все? За целый месяц ничего нового!
      - Мы исключили влияние сдвигов трансментальных слоев и всех видов вибраций. Это много...
      - Это мало! - перебил ректор. - Катастрофически мало. Ключ все еще не стабилен. Герцог требует действенных результатов, а что я могу ему доложить? Что из всей бесконечности факторов исключено всего лишь два? Смехотворно.
      - Не два, а порядка пятидесяти, - обиделся посетитель.
      - Да хоть сотня! - взорвался ректор, - Необходимо исключить все до единого. Ключ должен быть полностью стабилен и не поддаваться разрушению никакой силой. Ни-ка-кой. Это ясно?
      - Это невозможно.
      - Если для вас невозможно, я найду других ученых, более способных, - процедил ректор.
      - Вы не понимаете, - горячо возразил собеседник. - Магнус Вартан был гением. При создании ключа он заложил в формулу обязательное условие его уничтожения. Можно исключить все факторы, но один-единственный останется.
      - Какой?
      - Третья кровь.
      Ректор откинулся на спинку кресла и облегченно выдохнул.
      - Пусть вас это не беспокоит. Третья кровь не существует.
      - Вот как? - спросил посетитель, и в голосе его проскользнула плохо скрытая язвительность. - Стоит ли вам напоминать из-за чего началась война?
      - Тот ребенок давно мертв.
      - Вы уверены?
      - Вне всяких сомнений. Герцог лично видел его труп.
      - Что же, - не уверенно пробормотал собеседник. - Это хорошо. Но вероятность, пусть даже мизерная, всегда сохраняется.
      - Я сказал: забудьте! - голос ректора походил на рык. - Мне нужны результаты.
      Джен слушала разговор и совершенно его не слышала. Оглушенная своим открытием, все пыталась понять, как ей удалось стать невидимкой. Может, и в самом деле ее верный амулет не так прост, как кажется. Или...
      *
      Джен вынырнула из забытья как из вязкого омута. Почему-то не хватало воздуха, и руки липкие от пота. До сознания добрался голос Хавсана:
      - Джен, малышка, как ты?
      - Все хорошо, - ответила она, садясь.
      В голове немного туманилось, но чувствовала себя Джен и в самом деле не плохо. Напротив в кресле сидел обескураженный Квентин. На лице его застыла удивительная смесь изумления, неверия и восторга. Он поднял счастливый взгляд на Хавсана и радостно спросил:
      - Ты понял? Я - гений!
      - Очнись, Квентин, - недовольно оборвал его магистр. - У нас серьезная проблема.
      Но колдун его словно не слышал. Он подскочил к Джен и протянул руку.
      - Дай-ка мне амулет.
      Получив желаемое, с упоением вгляделся в камешек.
      - Все вайгры бездны, он маскирует не только защитную сеть, но и самого носителя в момент наивысшей опасности, - восхищенно прошептал Квентин.
      - Если у тебя случайно получилось создать необычный амулет, это еще ни о чем не говорит, - сердито пробурчал Хавсан, выдирая из руки колдуна камешек. Он зажал его в кулаке и прикрыл глаза. - Хм... в принципе, не плохо.
      - Не плохо? - рассмеялся Квентин. - Хавсан, признай: ты в жизни не создавал ничего подобного!
      -Эй, сумасшедшие ученые,- крикнула Джен, и к ней повернулись две изумленные физиономии. Похоже, о ее присутствии уже забыли. - Кто-нибудь мне объяснит, как уничтожить ключ?
      - А, с ним все понятно, - отмахнулся Квентин. - Джен, ты только подумай, у меня получилось...
      Квентин еще добрых полчаса исторгал восторги по поводу своего амулета, а Хавсан с не меньшим жаром доказывал, что Квентин всего лишь заурядная бездарность, а амулет - счастливый результат отсутствия мозгов у его создателя. Типа "дуракам везет" и все такое прочее. Торнштольдт решительно не соглашался с данным утверждением и призывал магистра внять фактам и доводам разума и, наконец, признать, что ученик все-таки переплюнул своего учителя. Учитель кипел, как котел в печи, а Квентин заливисто хохотал и разве что не приплясывал. Не известно, чем бы все закончилось, не вмешайся Джен с требованием разъяснить ей, что такого интересного нарыли в ее воспоминаниях эти двое не будем называть кто.
      Когда колдуны наконец соизволили оторваться от изучения амулета, Джен узнала, что невольно стала свидетелем очень важного разговора. Светлые в самом деле давно работали над воссозданием ключа Вартана и руководил процессом, как это легко догадаться, герцог Д'Комель. А единственным фактором способным разрушить ключ была так называемая третья кровь.
      - Таким образом, нам остается только найти место на границе между Фалихатом и Ниар-Тоэмом, где светлые прячут ключ, и уничтожить его, - оптимистично заключил Квентин.
      - Ага, всего и делов-то! - саркастически заметила Джен. Задача казалась ей не просто сложной, а невыполнимой.
      - Для надежности стоит разрушить хотя бы часть опорных артефактов, которые наверняка выстроены вдоль границы для замыкания контура, - сказал Хавсан.
      - А вам не кажется, что для начала надо найти эту таинственную третью кровь? - спросила Джен.
      Ответом ей стали два непонимающих взгляда.
      - Ээээ... - сказал Квентин. - Чего ее искать? Для уничтожения ключа хватит и нескольких капель. Надеюсь, ты пожертвуешь немного своей крови для спасения Фалихата?
      - Моей? - пришла очередь Джен удивленно уставиться на колдунов.
      - Да, милая, - ответил Хавсан. - Именно ты являешься носителем так называемой третьей крови. Я чистокровный темный, а в роду твоей мамы присутствовали исключительно светлые. Вартан считал, что ключ не должен использоваться магами друг против друга и изначально заложил неотменяемое условие его уничтожения. Кровь, несущая в себе в равных долях темную и светлую магии, как символ объединения. Но сейчас чистокровность большая редкость, поэтому и считается, что третьей крови не существует.
      Джен не знала что сказать. Когда она обрела отца, это стало для нее большим потрясением. Счастливым, долгожданным потрясением. Но в один миг превратиться из обычной девушки в единственную надежду целого королевства - это уже слишком!
      - Поэтому дед так желал моей смерти?
      Хавсан нахмурился.
      - Не знаю. Все может быть. Вполне вероятно, уже тогда он знал о ключе и хотел его воссоздать. И ты становилась прямой угрозой его планам.
      Квентин коварно улыбнулся.
      - Какое разочарование, оказывается, Д'Комель начал войну чтобы избавиться от Джен, - не удержался он от шпильки. - Признайся, Хавсан, было приятно думать, что война разгорелась из-за тебя?
      Магистр бросил на Квентина уничижительный взгляд.
      - Джен, тебе надо уехать в Фалихат, - вместо ответа сказал он. - Здесь оставаться опасно. Я отправлю тебя к своему другу, лэрду Виэлю.
      На лице Квентина промелькнуло странное выражение, вроде бы он удивлен таким решением, но возразить ему нечего.
      - Это необходимо? - Джен посмотрела на колдуна, словно слов отца было недостаточно.
      Квентин утвердительно кивнул.
      - Вопрос лишь в том как лучше переправить тебя в Фалихат, - сказал он. - Если светлые в самом деле готовятся к активации ключа, наверняка пристально контролируют границы. На их месте я бы обязательно заинтересовался почему колдун, о котором никто не слышал двадцать лет, вдруг решил вернуться на родину да еще в компании светлой девчонки-артефактницы.
      - Я спрячу Джен и сразу же отправлюсь к королю, - ответил Хавсан.
      - Д'Комель узнает о твоих перемещениях раньше, чем ты их совершишь, - отмахнулся Квентин. Он поднялся и зашагал по комнате. - Нет, надо уйти всем вместе. Я смогу прикрыть твою ауру. Моему перемещению пограничники не придадут такого значения и, возможно, не станут докладывать герцогу.
      Хавсан по привычке хмурил брови, обдумывая план Квентина.
      - А я? - спросила Джен.
      - Ты моя рабыня. Нет ничего не обычного, что ты путешествуешь со мной, - как само собою разумеющееся объяснил колдун.
      С тех пор, как она обрела отца, Джен частенько думала о том, считает ее Квентин все еще своей рабыней или нет. И, если честно, ей совсем не хотелось расставаться с этим незавидным статусом. Как бы далеко она не оказалась от колдуна, Джен останется связана с ним, и чтобы отпустить свою рабыню, Квентину придется еще хотя бы раз с нею увидеться.
      - Ты не снимешь его? - Джен коснулась рабского браслета. Не хватало еще, чтобы Квентин догадался, как она боится расстаться со ставшим уже родным тоненьким ободком.
      - Дочка, это твоя основная защита, - словно извиняясь, пояснил Хавсан, - поэтому мы решили пока его оставить. Потерпи еще немного. Как только все закончится, клянусь, мы сразу его снимем.
      - Да, конечно, - Джен опустила голову, чтобы спрятать довольную улыбку.
      - Тогда решено, завтра утром уходим, - подвел итог Квентин.
      - Почему не сейчас? - сразу же ощетинился Хавсан.
      - Надо отправить Фила к Сарту, закрыть дом и наложить заклинание отвода глаз. Не известно когда еще получится вернуться, не хочу чтобы Лизабету трогали.
      - Пап, ее никак нельзя оставлять без защиты, - поддержала рабовладельца Джен.
      - Как же, как же, помню, как ваша домовиха на меня кидалась, - пробурчал себе под нос Хавсан.
      Джен с колдуном не сговариваясь с укором посмотрели на магистра. Он поднял руки, сдаваясь.
      - Ладно, завтра так завтра. Джен, из дома не выходи!
      - Как скажешь, дорогой папочка, - она присела на подлокотник кресла, в котором сидел Хавсан, обняла отца за плечи и поцеловала в колючую щеку. - Я пошла собираться?
      - Радость моя, - тут же растаял магистр и поцеловал ее ладошку. - Джен, подожди, - окликнул он ее уже в дверях, вспомнив что-то. - Скажи, ты еще девушка?
      Джен замерла и непонимающе посмотрела на отца.
      - Что?
      - Ты девственница?
      - Хавса-ан, - предупреждающе начал Квентин.
      Дальше Джен не слушала. Она вся вспыхнула и, готовая провалиться сквозь землю, пулей выскочила из гостиной. Пресветлая матерь, за что ей это? Неужели отец не понимает, не пристало мужчине задавать девушкам подобные вопросы, да еще вот так в лоб! Он бы еще про особые дни спросил! И догадался же при Квентине! Да Джен сейчас со стыда сгорит.
      Она не заметила, как взлетела по лестнице и оказалась возле своей комнаты. Нет, здесь ее быстро найдут, а еще одного унизительного разговора с отцом она не перенесет. По крайней мере, не сейчас. В том, что отец пойдет ее разыскивать, как только Квентин разъяснит ему, что тот натворил, Джен не сомневалась.
      Она огляделась. Куда бы спрятаться? На цыпочках прокралась обратно к лестнице. Тихо. Бесшумно спустилась вниз, скользнула на кухню. К счастью, Лизабетты здесь не оказалось, и Джен бегом бросилась к погребу. Здесь ее точно никто искать не станет. Прикрыла плотнее дверь, спустилась на несколько ступенек и уселась горевать.
      Ни за что и никогда она отсюда не выйдет. Лучше умрет ужасной смертью. После такого позора Джен даже на глаза Квентину показаться не осмелится. Как?! Как отец мог так с ней поступить?! И далась ему проклятая невинность! Если уж ему приспичило узнать, мог бы наедине спросить. Джен бы сказала все как есть, ей скрывать нечего. Любой отец мечтает о добродетельной дочери. Но зачем же при Квентине?
      Слезы текли и текли по щекам. Джен вытирала их рукавом, а они все не хотели останавливаться. Не будет она никого спасать. Пусть сами спасают, а она останется сидеть в этом подвале вся такая добродетельная и невинная. И никому не нууууужнаяааааа!
      Дверь открылась, кто-то вошел в погреб, опять закрыл дверь. Слезы у Джен мгновенно высохли. Кто бы это ни был, она не хочет его видеть. И разговаривать тоже. Джен сжалась в комочек, лицо спрятала в ладонях.
      Легкие шаги по лестнице. Квентин. Джен не спутает его походку ни с кем. Нет, нет, нет! Уходи, пожалуйста!
      Колдун сел рядом с ней на ступеньку.
      - Не сердись на него, - примирительно сказал он. - Маги живут долго и поэтому не слишком трепетно относятся к подобным вещам. Особенно темные. Кровь девственников - очень сильный реагент, она используется только в самых мощных заклинаниях. Поэтому Хавсан и спросил. Чтобы понять, каким арсеналом мы владеем. - Квентин вполоборота развернулся к Джен. - Он не хотел тебя обидеть.
      В ответ Джен выразительно шмыгнула носом и почувствовала, что Квентин улыбнулся. Всю ее обиду как рукой сняло, но сдаваться просто так гордость не позволяла.
      - Все равно, - буркнула она в ладони.
      - Да ладно тебе, хватит дуться, - уже весело сказал Квентин.
      Он заставил ее убрать руки от лица, и Джен тут же отвернулась к стене. Тогда он взял ее за подбородок и повернул к себе. Джен поджала губы и демонстративно не смотрела на колдуна. Она тут места себе не находит от переживаний, а ему все смешно. Рабовладелец бесчувственный!
      Рабовладелец между тем пальцами вытирал ей слезы. Джен не сопротивлялась, полагая это справедливой компенсацией за ее страдания и мечтая, чтобы слезы подольше не высыхали.
      - И раз уж мы подняли эту тему, - продолжил Квентин, - хочу попросить тебя: постарайся не терять голову пока мы не разберемся с ключом.
      Джен от возмущения чуть не поперхнулась! Она открыла было рот, но не нашлась что сказать, и закрыла его обратно. Отвернулась, чтобы не видеть этого подлого человека.
      - Да не кипятись ты так! У лэрда Виэля есть сын, Йен. Он парень симпатичный. Мало ли что. Я обязан тебя предостеречь.
      Да он издевается что ли?! Джен резко развернулась и посмотрела Квентину в глаза. Рабовладелец издевался. Улыбался во все тридцать два зуба и ни малейших угрызений совести явно не испытывал. И вот как на него сердиться? Особенно если готова полжизни отдать, чтобы он лишил тебя пресловутой невинности здесь и сейчас, прямо на этой полутемной лестнице в погребе?
      - Пос-та-ра-юсь, - она вложила в это слово всю свою язвительность.
      Отвернулась и гордо уставилась в темноту. Квентин молчал. Джен подождала немного и вновь на него взглянула. Рабовладелец по-прежнему улыбался.
      И тут Джен сдалась. Ну не могла она обижаться на Квентина. Да и не хотела. Джен сникла, опустила голову.
      - Я не хочу уезжать, - тихо призналась она.
      Пауза.
      - Я не хочу тебя отпускать, - ответил Квентин.
      Джен вскинула голову, полная вспыхнувшей надежды:
      - Может...
      - Нет, Джен, - перебил колдун, - слишком опасно.
      Она снова поникла. Помолчали.
      - Я боюсь... боюсь, что все изменится, и я больше сюда не вернусь.
      На что она рассчитывала? Джен и сама не знала. Наверное, ей бы хватило даже пустых уверений, что она не права. Лишь бы услышать это от него.
      - Подумай, стоит ли возвращаться? - Квентин как всегда оказался непредсказуем. - Кроме монастыря и глухой деревни ты ничего толком в жизни не видела. Хавсан введет тебя в высшее общество, познакомишься с новыми людьми и через пару месяцев думать забудешь про эту дыру.
      - Знакомство с тобой меня вполне устраивает, - стояла на своем Джен.
      Квентин грустно усмехнулся.
      - Давай смотреть правде в глаза. Я тебе в отцы гожусь.
      Джен метнула на рабовладельца быстрый взгляд и с трудом подавила невольный смешок.
      - Ты неплохо сохранился.
      - Польщен, - улыбнулся в ответ Квентин. - Но все же не годится молодой и красивой девушке хоронить себя в глуши в компании старого зануды.
      Джен опять вскинула голову и едва не крикнула: "А если она любит до безумия этого зануду?" Но укололась о серьезный взгляд черных глаз и осеклась. Мелькнула мысль, что Квентин все знает про нее и специально не хочет никаких признаний, которые лишь усложнят жизнь.
      Он поднялся, потянул Джен за собой.
      - Пойдем. Хавсан ушел домой, тебе тоже стоит собираться. Отправляемся завтра до рассвета.
      Джен молча вернулась к себе в комнату. Как будто ей долго паковать вещи. Все имущество за пару минут можно сложить в одну дорожную сумку. Хотя, это значительно больше того, с чем она три месяца назад впервые пришла в этот дом.
      Остаток вечера провела на кухне с Лизабеттой. Ей так много хотелось сказать домовихе. О том, как Джен к ней привязалась, как будет скучать по ее пирожкам, вспоминать доброту и заботу, которыми Лизабетта окружила ее с первых минут знакомства. Домовиха печально качала головой и сетовала, что дом опять останется без хозяйки. А она так надеялась...
      - Лизабетта, милая, какая же из меня хозяйка? Я - рабыня, забыла?
      Домовиха презрительно фыркнула.
      - Тоже мне рабыня нашлась. Не болтай чепухи! Квентин носится с тобою как с королевной.
      - Это верно, - не могла не согласиться Джен и вздохнула.
      - Вот я и ждала, что все у вас сладится.
      Так они и вздыхали весь вечер.

    ОБЪЯВЛЕНИЕ

       Мне бы не хотелось, чтобы книга отправилась путешествовать по другим сайтам без моего ведома, а СИ не дает гарантии от несанкционированного копирования текстов.
      Поэтому окончание истории можно прочитать бесплатно на Продомане. ВОТ ЗДЕСЬ.
      Или приобрести в интернет-магазине 'Призрачные миры'. ВОТ ЗДЕСЬ.
      Прошу прощения за доставленные неудобства и очень надеюсь, что читать на другом сайте вам понравится.
      Дорогие читатели, я буду бесконечно признательна, если вы не поленитесь черкануть пару слов о своих впечатлениях. А если поленитесь - что ж, я все равно вас люблю :)
      Ваша Ирина Меркулова
    Оценка: 4.58*6  Ваша оценка:
    Связаться с программистом сайта.

    Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
    О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

    Как попасть в этoт список

    Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"