Он (переводя взгляд на неё). Если ты всё ещё жива, значит, ты не перестала верить. Да и мне кажется, что это невозможно. Ты - и вдруг перестала верить?

Маргарита (устало). Послушай, я давно умерла... Я умерла сразу после того, как перестала тебе писать. Поэтому не надо. Зачем пытаться воскресить то, что уже обитает в ином измерении?

Он. Когда я получил твоё последнее письмо... Знаешь, у меня был порыв всё бросить и приехать к тебе.

Маргарита. Почему?

Он. Я понял, что оно последнее. Честно говоря, оно меня немного напугало. У меня было такое чувство, словно писала его не ты. Словно оно пришло... С того света.

Маргарита. Но ты всё равно не приехал.

Он. Винишь меня в этом?

Маргарита. С какой стати? В своей жизни ты имеешь право на те решения, которые считаешь правильными. Ты волен делать всё, что хочешь делать.

Он. Я уже не знаю. Что является правильным? Что неправильным?

Маргарита. Тебе решать. Что для тебя является правильным, а что - неправильным, меня уже давным-давно не касается. А почему тебя так расстроило моё письмо? Оно вовсе не было грустным. Оно было злым.

Он. Оно было не твоим. Я знал, что ты притворялась.

Маргарита. Я вовсе не притворялась. Я правда разозлилась на тебя за то, что ты позволил другой иметь от тебя ребёнка. Если бы ты тогда был рядом, если бы я знала, как тебя достать... Я бы тебя вообще убила. Да...Я так тебе и написала, кажется. Ты-то мне говорил, что вообще больше ни на ком не женишься. Я тогда думала, что лучше бы ты вернулся к первой жене. Она, по твоим рассказам, была очень милой. А эта... Я никогда её не любила, я её сразу, с первого взгляда возненавидела, ещё за три года до того, как она разбила мою жизнь...

Я была жутко зла.

Он. Нет, ты притворялась. Ты никогда не была злой. Тебе просто хотелось этого. Или ты меня хотела в этом убедить.

Маргарита. Какое тебе до этого дело? Ты же сказал, что мы с тобой чужие люди. Я, например, давно решила, давно сказала самой себе: Пусть он живёт, как хочет. А я буду жить так, как надо, раз другого мне не дано.

Он (печально). Это моя вина.

Маргарита. Я тебя ни в чём не виню.

Он. Это больше всего меня бесит. Ты винишь меня. Ты ничего не говоришь, но в каждом твоём слове я слышу непроизносимый упрёк.

Маргарита. Как знаешь.

Он. Ты несчастна?

Маргарита. Вовсе нет.

Он. Ты одна?

Маргарита. Не одна. Вернулась к мужу.

Он. В самом деле? Признаюсь, это меня не удивляет.

Маргарита. Меня тоже не удивляет отсутствие твоего удивления.

Он. Ну и как?

Маргарита. Что - как?

Он. Он, твой муж... Он счастлив?

Маргарита. А как ты думаешь?

Он. Думаю, да.

Маргарита. Да, он счастлив. (В сторону). Наверное.

Он. Что?

Маргарита. Ничего. Он безумно счастлив.

Он. А ты? Господи, да зачем я это спрашиваю?

Маргарита. Не знаю, зачем.

Он. Какой же я идиот.

Маргарита. Да нет, ты не идиот. Ты просто садист.

Он. Ну зачем ты так?

Маргарита. А я - мазохистка. Ты мне сам так когда-то сказал.

Он. Выходит, мы оба несчастны. И я ничего не достиг.

Маргарита. Ты - несчастлив? Ты не достиг? Ты достиг. Ты жил полной, интересной жизнью, ты очень многого достиг, я полагаю, ты объездил весь мир.

Он. Бедная...

Маргарита. Вот этого мне от тебя не надо. У меня всё нормально.

Он. Ты сильно скучала?

Маргарита. Что тебе до этого?

Он. Я тоже скучал.

Маргарита. Этого тоже не надо. Не надо одолжений. Ладно?

Он. Хорошо.

Маргарита. Ты открыл свою школу?

Он. Открыл. Надо же, ты помнишь...

Маргарита. В Штатах?

Он. Да, в Штатах.

Маргарита. Яхту приобрёл, наверное, да?

Он. Да. Я об этом долго мечтал. Плаваю на ней. Это бывает удивительно.

Маргарита. Ну ещё бы!

Он. Даже смешно...

Маргарита. Что тут смешного?

Он. Во многих странах, городах, я чувствую себя своим. А в России я чужой.

Маргарита. Чужой ты там, где тебя никто не ждёт.

Он. А разве здесь кто-то ждал?

Маргарита. Ждал.

Он. Ты?

Маргарита. Почему сразу я? А твоя дочь? А эта...

Он. Послушай, хватит. Я не хочу больше перебирать события, которых уже не вернёшь и в которых ничего не изменишь. (Нервно). Я вообще-то плохой отец... Расскажи мне лучше про себя побольше. Когда ты вернулась к мужу?

Маргарита. Через некоторое время после твоего отъезда в Штаты. Он мне сказал, что ты навсегда уехал.

Он. Вот как! Значит, ты уже давно замужем. Снова замужем.

Маргарита. Да, несколько лет. Он сказал, что ты уехал с ней. Я тогда не знала, что ты уже был один.

Он. Так ты знаешь, что мы ещё тогда с ней расстались?

Маргарита. Я тебе чуть позже объясню, откуда я это знаю. А тогда я подумала: Он уехал с ней туда, куда собирался уехать со мной.

Он (в сторону). Выходит, он её тогда всё-таки нашёл. (Маргарите). А как твой сын?

Маргарита. Который из них? У меня их двое.

Он. Даже так?

Маргарита. А тебя что-то удивляет?

Он. Значит, у тебя уже двое детей... Поздравляю.

Пауза, оба в каком-то странном напряжении.

Маргарита. Что-то не так?

Он (задумчиво). Да нет... Ну и как у них дела?

Маргарита. Всё хорошо. Младшего зовут Антон.

Он пристально смотрит на неё.

Он. А-а... Послушай, а сколько ему лет?

Маргарита (опускает глаза). Он маленький...

Он (раздражённо). Сколько ему лет?

Маргарита (неуверенно). Почему ты злишься?

Он (встряхивает её за плечи). Сколько ему лет?!

Маргарита вырывается, отступает от него, в глазах у неё слёзы. Оглушительное молчание, оно длится несколько секунд. Всё это время они смотрят друг на друга, не шелохнувшись.

Он (ледяным тоном). Я задал вопрос.

Маргарита. Девять...

Он. Девять! Девять лет? Ему девять лет!

Снова молчание.

Он. О Господи...

Маргарита (уже спокойно и полностью придя в себя). Да. Он твой. Я не собираюсь отпираться.

Он (бессильно опускается на банкетку). Ты... Ты же... Да как ты могла? Ты хоть знаешь, что это для меня значит?

Маргарита (подходит к нему). Не надо так. (Садится рядом, берёт его за руку). Успокойся, слышишь?

Он (отнимает руку, зло). Не слышу.

Маргарита. Как хочешь.

Он. Почему? Ну почему ты скрыла? Я не понимаю.

Маргарита. Я не стремилась это скрывать. Ты захотел иметь ребёнка с ней, а не со мной. Ты не хотел меня ни видеть, ни слышать. Всё старо, как мир. Я написала тебе своё последнее письмо и уехала. Тогда и поняла, что у меня тоже будет твой ребёнок. Я не знала ни твоего телефона, ни даже твоего имейла, потому что ты его сменил, так неужели я должна была разыскать её телефон и сообщить тебе приятную новость? Как бы это всё выглядело? Так, словно это моё последнее средство. Если бы ты был тогда не с ней, если бы мне было легко тебя найти, я бы тебе сказала. Ты не знаешь, как мне хотелось тебе сказать. Но ситуация была сложной. И я тогда... Жалела себя, что ли... Я знала, что одна уже ждёт ребёнка от тебя. Ты выбрал её. Мне всё это было так унизительно... Я только из-за детей ещё жива.

Он. Наверное, ты права. В конце концов, если бы ты захотела это скрыть, ты могла бы сказать, что он от мужа. Я сам виноват, что ничего не знал о нём.

Маргарита. Я не могла бы сказать, что он от мужа. Ты себя сейчас не видел. Я не успела тебе сказать про второго сына, а ты уже весь побелел. Ты почувствовал, как же я могла тебе наврать?

Он. Когда я услышал про него, у меня внутри всё задрожало. Какое-то необъяснимое чувство.

Маргарита. Честное слово, я хотела тебе сообщить. Я бы сообщила, если бы знала хоть один телефон, по которому была бы исключена возможность, что трубку снимет она. Я так боялась...

Он. Боялась чего?

Маргарита. Услышать, как она хозяйским голосом говорит в телефон алло. И ещё... Звонить всем и у всех спрашивать, как тебя можно найти, я тоже не могла себя заставить, постарайся это понять. Мне казалось, что весь мир смеётся мне в глаза. А потом, когда я вернулась опять в Москву, я всё время боялась, что кто-то догадается, что он не от мужа и напишет тебе. Ты тогда уже уехал. И я последние три месяца беременности дома просидела. Думала, если тебе кто-то сообщит, ты решишь, что я всё специально скрыла. Мне было так стыдно.

Он. Я же приезжал несколько раз в Россию! Господи, если б я знал... Я бы нашёл тебя.

Маргарита (пожимает плечами). Зачем? Я вернулась к мужу. Он искал меня, когда я исчезла, я ведь от обиды на весь мир увезла Павлика. Потом он меня нашёл и увидел, что у меня уже вот такой живот. И предложил ребёнка усыновить. До сих пор мне звучат его слова: Его ты не жди, он давно в Штатах. Со своей женой. И я вернулась.

Он. Он тебя действительно любит. (В сторону). Только зачем он так сказал?

Маргарита (мрачно). Да. Он любит.

Он. Ты не была с ним счастливой. Мне жаль.

Маргарита. Я последовала твоему совету.

Он. Какому совету?

Маргарита. Ты не помнишь, как однажды посоветовал мне вернуться к мужу?

Он. Я тебе это посоветовал? Что, вот так прямо и сказал?

Маргарита. Да, вслед за словами о том, что не любишь меня.

Он. Неужели я мог дать тебе такой совет?

Маргарита. Да, и ты считал, что тогда в моей жизни сложится всё просто идеально.

Он. Я так считал, я не отрицаю. Но как я мог тебе такое сказать?

Маргарита. И вот, теперь ты можешь спать спокойно. Я твоё пожелание выполнила, о психопатке есть кому позаботиться. Я поэтому и знала, что ты не удивишься, что я опять с ним.

Он. Я не считаю тебя психопаткой. И никогда не считал.

Маргарита. Ну и зря...

Пауза.

Он. Подумать только. Я приезжал в Россию и ничего не знал. Я даже ни с кем о тебе не говорил. Мне кто угодно мог сказать, что у тебя родился ещё ребёнок. Но я о тебе не заговаривал, словно боялся чего-то. Я же не знал, что с тобой. Ты тогда пропала. И я так и не узнал, нашлась ли ты. Значит, Антон...

Маргарита. Он ничего не знает.

Он. Всего три года назад я был в Москве. А узнал только сейчас.

Маргарита. В прошлый свой приезд ты был занят другим.

Он. Что?

Маргарита. Мы с тобой встречались три года назад. Не помнишь?

Он (ошарашенно). Нет... Что ты такое говоришь?

Маргарита. Да. Вовсе не десять лет мы не виделись.

Он. Ты с ума сошла? Или это у меня провалы в памяти?

Маргарита. Тебе напомнить?

Он. Будь добра.

Маргарита. Здесь нет времени. Всё это сложно и удивительно, но здесь ты можешь видеть проплывающие мимо картинки прошлого и себя в них. Всё это выглядит довольно странно. Но я могу тебе это показать. Если ты не боишься.

Он (всё ещё не веря). Как я мог тебя видеть? И забыть об этом?

Маргарита. Ты меня не узнал. У меня были золотые волосы. И я не снимала тёмных очков. И потом, ты не ожидал тогда меня встретить. Ведь мы видим только то, что хотим видеть, то, что ожидаем... Закрой глаза, они тебе не понадобятся. Возьми меня за руку. Ты сам всё поймёшь.

Они закрывают глаза, берутся за руки встают. Вся сцена медленно погружается во мрак.

Сцена 3.

Один из московских парков. Осень, деревья почти без листьев. Посредине сцены стоит скамеечка. На ней сидит Маргарита. Она в тёмных очках, её волосы выкрашены в золотой цвет, очень длинные, распущены по плечам. Она в чёрном осеннем пальто, сидит, о чём-то думая. С левой стороны сцены появляется он. Он медленно идёт, опустив голову, задумчиво курит. Видит Маргариту, останавливается, некоторое время молчит, глядя на неё.

Маргарита переводит на него взгляд, вздрагивает, около минуты стоит тишина.

Он (после паузы). Простите...

Маргарита (еле слышно, заметно тревожась). Да?

Он. Вы не могли бы снять очки?

Маргарита (с дрожью в голосе). Зачем?

Он (абсолютно её не узнавая, с улыбкой). Хочу посмотреть, такие же красивые у вас глаза, как и волосы?

Маргарита (спокойнее). Ничем не могу вам помочь, поскольку снимать очки не входит в мои планы. (В сторону). Он не узнал меня... Откуда он взялся? (Обращаясь к нему). Вам скучно?

Он. Мне одиноко, а это не одно и то же. (Садится рядом).

Маргарита. Что вы знаете об одиночестве?

Он. Думаю, кое-что знаю. (Выбрасывает сигарету). А как вас зовут?

Маргарита. Зачем?

Он. Что - зачем? Вы хотите, чтобы я выбросил окурок в мусорный контейнер?

Маргарита. Не помешало бы. Но я о другом. Зачем вам моё имя?

Он (улыбаясь). Ну как я могу с вами разговаривать, если даже не знаю вашего имени?

Маргарита. С чего вы взяли, что я буду с вами разговаривать?

Он. Так мы уже разговариваем.

Маргарита. Вам больше не с кем поговорить?

Он. Есть с кем. Но сейчас хочется с вами. Вы красивая. И необычная.

Маргарита (в сторону). Он не изменился...

Он. Что?

Маргарита. Я ничего не сказала.

Он. В самом деле? Значит, мне это показалось, наверное.

Маргарита. Ага.

Он. Почему вы мне не говорите, как вас зовут?

Маргарита (улыбаясь). Меня уже давно не зовут.

Он. Никто?

Маргарита. Никто.

Он. А я вот могу вам сказать, как зовут меня.

Маргарита (смеётся). А хотите, угадаю?

Он. Угадаете? (В сторону). Странная она какая-то...

Маргарита. Я - ясновидящая. (В упор смотрит на него). Я могу кое-что рассказать о вас. Я знаю больше о вас, чем вы сами.

Он. Вы такая забавная! (Внезапно делает серьёзное лицо). Вы не шутите? Неужели у меня на лице всё написано? Какой кошмар!

Маргарита (от души забавляясь). Говорю вам, я - ясновидящая. Другие ничего у вас на лице не прочитают. А я - прочитаю.

Он (нервно усмехаясь). Мне только один раз в жизни гадали. И то - по руке. И это было давно. (Задумывается).

Маргарита. Девушка?

Он (вздрогнув). А?

Маргарита. Девушка гадала?

Он (тихо). Да. Девушка. (В сторону). Чёрт...

Маргарита. Что такое?

Он. Вы гадалка, что ли?

Маргарита. Нет. Ведьма.

Он (с показным спокойствием). Для ведьмы вы слишком хорошенькая.

Маргарита. Кто вам сказал, что ведьмы должны быть страшными? Наша сила вовсе не в страхе, который мы можем внушить. Страх заставляет человека спасаться бегством.

Он. Чертовщиной увлекаетесь? То вы ясновидящая, то ведьма.

Маргарита. Одно другому не мешает.

Он. Ну так в чём же сила?

Маргарита. Что может сделать человека глупым?

Он. Ну, не знаю. Наверное, любовь. Или что-то в этом роде. А при чём здесь - глупым?

Маргарита. Враги рода человеческого чаще всего покушаются на разум людей. А раз я - нечистая сила, то, выходит, я враг. Ну и подумайте теперь сами - если бы я хотела кого-то заколдовать, стала бы я его пугать? Чтобы от меня сразу убежали?

Он. Думаю, не стали бы. А почему вы мне раскрываете секреты?

Маргарита. Во-первых, вы мне всё равно не поверите, потому что от природы обладаете ослиным упрямством...

Он (обиженно). Спасибо...

Маргарита. На здоровье.

Он. Ну, а во-вторых?

Маргарита. Во-вторых, мне от вас не нужно хранить секреты. Вы мне не нужны. И я не собираюсь вас заколдовывать. Вы уже.

Он. Что уже?

Маргарита. Заколдованы.

Гнетущее молчание. Он снова достаёт сигарету, закуривает.

Он. Забавно это всё.

Маргарита. Вам кажется забавным очень многое. Но сейчас вам не забавно. Вам на самом деле не хватает духа, чтобы поверить своим глазам. Всё, что я вам сказал сейчас - правда. Если бы я и стала что-то делать с вами, то только расколдовывать.

Он (раздражаясь). Это всё чушь. Кто же, по-вашему, меня заколдовал? (В сторону). Она сумасшедшая. Вот везёт мне на таких...

Маргарита. Не знаю, кто. Но зато знаю, что вас уже пытались расколдовать.

Он. Кто?

Маргарита. А я почём знаю? Наверное, та ваша гадалка.

Он (зло). Да что вы об этом знаете?

Маргарита (спокойно). Всё.

Он. Ну хорошо. Как меня зовут?

Маргарита. А вы не испугаетесь?

Он. Вот вы уже и отступаете...

Маргарита. Ну зачем же так сразу? Я вам скажу ваше имя. (Наклоняется к его уху, что-то произносит шёпотом).

Пауза. Он бросает недокуренную сигарету, встаёт, очень изумлён.

Он (очень тихо). Вы меня знаете, да? Знаете?

Маргарита. Испугались? (Смеётся).

Он. Но как?

Маргарита. Это несложно. Элементарная техника. Знаете, телепатия, сила мысли, ну и всё такое...

Он (всё ещё ничего не понимая). А-а... (Снова садится). Нет, ну это просто бред какой-то!

Маргарита. Почему бред. Если для вас это нереально, это не значит, что этого нет.

Он. Вы мне, случайно не снитесь?

Маргарита. Случайно, нет. (В сторону). Ничего случайного не бывает.

Он (в сторону). Значит, это всё же бывает... Всё, как она говорила.

Маргарита. Кто говорил?

Он. Вы слышали?

Маргарита. Извините.

Он. У вас острый слух.

Маргарита. Да, не без того. Так кто говорил?

Он. Ну, раз уж вы всё знаете... Это была та девушка, ну, которая гадала мне однажды. Да я даже девушкой назвать её не могу. Она была просто глупым ребёнком.

Маргарита (напрягшись). В самом деле?

Он. Правда! Она ну ничегошеньки не понимала в жизни, а думала, что знает всё. И всегда полагалась только на чувства. А чувства - это ещё не всё. Она была такая наивная. (Пауза). А я дурак.

Маргарита. Вот как! (Волнуясь). Почему дурак?

Он (не глядя на неё, словно говоря самому себе). Дурак, потому что позволил себе с нею что-то иметь. Я себя потом чувствовал, как совратитель несовершеннолетних.

Маргарита. Даже так?

Он (словно не слыша). ...Хотя с какой стати? Я не знаю. Ей было уже двадцать. Уже взрослая, знаете, а вела себя, словно дитя... Которое заслуживает хорошей взбучки. Она иногда просто выводила меня из себя. Значит, я вдвойне дурак, раз злился на все эти выходки не повзрослевшей как следует девчонки, опускался до её уровня. Влюбилась, понимаете ли, в меня, по уши, и обижалась из-за этого на весь свет.

Маргарита. А вы?

Он (смотрит на неё). Что - я?

Маргарита. Ну, вы сами-то любили её?

Он. Не знаю. Наверное. А может быть, это было что-то другое.

Маргарита. Что, например?

Он. Ну, например... Например... Не знаю. Может, то, что она сама придумала и заставила меня поверить в это.

Маргарита. Вы поверили?

Он. На какое-то время. Мне казалось, что она действительно может сделать меня счастливым.

Маргарита (сильно заинтересована). А она не могла?

Он. Она пыталась сделать это, но за счёт каких-то немыслимых жертв с её стороны. За счёт того, что была несчастна сама. Она не подавала вида, что ей что-то не нравится, короче, это называется, кажется, делать хорошую мину при плохой игре.

Маргарита. Думаю, в этом она была не права.

Он. Вы тоже так думаете? Я от этого и сбежал. Я постоянно чувствовал себя виноватым в чём-то. Она прямо меня ни в чём не обвиняла, вовсе нет. Но мне со временем всё сложнее было не только общаться с ней, но и в глаза ей смотреть. Она это замечала, но не знала, почему так происходит. Стала меня вопросами своими донимать - что происходит, что у нас за отношения, о чём я всё время думаю, ну и так далее. Я всё время был вынужден следить за тем, что я говорю при ней, чтобы не ляпнуть чего-нибудь и ненароком её не обидеть и, как следствие этого, не иметь не иметь неприятный и тягомотный разговор, который никому не принёс бы пользы - ни мне, ни ей. Может, она и хорошая, и добрая, и красивая, даже не может, а так оно и есть. Только не нужно мне всё это.

Маргарита. А что нужно?

Он. Мне всегда нравились женщины, которые знаете, немного... Немного нехорошие.

Маргарита. Распутные?

Он. Да нет, не сказал бы. Хотя, может, и так. Скорее всего, не распутные, а свободные от внутренних барьеров. Не до вульгарности. Вульгарность, вы сами понимаете, нравится не может. А такие... Я правильно сказал - немного нехорошие. Я с ними могу позволить себе быть таким, какой я есть, то есть могу вести себя развязно, свободно, говорить всякие пошлости и не чувствовать себя от этого идиотом. А у неё, представляете, каждый раз после какой-нибудь моей шутки или выходки лицо вытягивалось, словно я на её глазах убил котёнка.

Маргарита. Ой...

Он. Да это я так, к слову... (Пауза).

Маргарита. Скажите, а вы женаты?

Он. Нет.

Маргарита (в сторону). Вот это новость. (Ему). И никогда не были?

Он. Почему же... Был женат... Два раза.

Маргарита. Два раза? (В сторону). Он с ней развёлся.

Он. А что тут такого? Два раза, ну и что?

Маргарита. Ничего такого. А как насчёт детей?

Он. Дочка у меня есть.

Маргарита. Дочка? От какой жены?

Он. От первой.

Маргарита. А вторая что же?

Он. Извините, но об этом я говорить не хочу.

Маргарита (в сторону). Ого... (Ему). Да я вас и не заставляю.

Он. А впрочем... Моя вторая жена, она была как раз такой, какие мне нравятся. Эти мои вкусы здорово меня подвели. А я всё равно от них не избавился, потому что до сих пор к таким тянет.

Маргарита. А-а...

Он (улыбаясь). А почему вас всё это интересует? Я вам стал небезразличен?

Маргарита (холодно). Не обольщайтесь.

Он. Вы меня разочаровали.

Маргарита. Вам так хотелось моего внимания?

Он. Мне и сейчас хочется.

Маргарита. А я что - тоже немного нехорошая?

Он. Вы сами сказали, что вы ведьма.

Маргарита. Как знаете, мне всё равно. Я не имею цели вас покорить, я уже говорила.

Он. Вы меня уже покорили.

Маргарита. Ничем не могу вам помочь.

Он (обеспокоен). Я вас чем-то обидел?

Маргарита. Вы? Меня? Бог с вами. Вы обидели не меня. Наоборот, со мной вы этого сделать ещё не успели, и я в этот список входить не хочу.

Он. Какой список?

Маргарита. Список обиженных вами дур.

Он (возмущённо). Вы сейчас меня оскорбляете!..

Маргарита. Вы общаетесь с дочерью?

Он (опускает голову). Нет. Её мать этого не хочет.

Маргарита. Её вы тоже обидели?

Он. Почему вы позволяете себе задавать такие вопросы?

Маргарита (бесстрастно). Позволяю. Это вы ушли из семьи?

Он. Не ваше дело! (Встаёт и уходит, очень обижен).

Маргарита остаётся одна, она невозмутима, даже не смотрит ему вслед.

Маргарита. Господи, он совершенно такой, каким был! Выходит, он всё же с ней развёлся. Развёлся! Она же была беременна. Они что, в Штатах развелись? Почему же он только про свою дочь сказал? Странно всё это. Нужно у него разузнать... Неужели он правда не узнал меня? Или он меня тоже разыгрывает? Да нет, не может быть... Ушёл. (Оглядывается на ту сторону, в которую он пошёл). Ушёл, но недалеко. Сейчас снова придёт, я его знаю. Хорошо, что не узнал меня. А то и про Антона пришлось бы ему говорить. Он бы тогда во всём меня обвинил. (Пауза, она отворачивается от того места, куда смотрела). Неужели это я? Неужели я могу вот так сидеть спокойно рядом с ним после семи лет, что я его не видела, и разыгрывать из себя другого человека, вместо того, чтобы, как раньше броситься ему на шею со слезами на глазах? Неужели я делаю такие успехи в умении держать себя в руках? Если бы он знал, что это я, он бы жутко разозлился. Я поняла теперь. Он меня не любит. А я-то всё надеялась... А он... Назвал меня глупым ребёнком. Вот кто ему нужен... Немного нехорошие. Не скажу ему, что это я.

Молчит, глядя в никуда, и о чём-то думает. Возвращается он, уже пришедший в себя, садится рядом с ней.

Он. Извините меня.

Маргарита. Всё нормально.

Он (достаёт из-под куртки розу, протягивает её Маргарите). Это вам.

Маргарита (смотрит на розу). За какие заслуги?

Он. За то, что я вам нагрубил. (Помолчав). И за вашу красоту.

Маргарита. Понятно. (Берёт цветок).

Он. Зря вы называете себя ведьмой.

Маргарита. Не зря. Меня назвали в честь одной ведьмы.

Он. Мне кажется, вы очень добрая. Мне почему-то с вами легко разговаривать. Обо всём.

Маргарита. А с другими обычно нелегко?

Он. С другими - нет. Я мало с кем говорю в последнее время. А вам почему-то хочется всё-всё рассказать.

Маргарита. Это ещё не значит, что я добрая.

Он. Как вас всё-таки зовут?

Маргарита. Говорю вам, это неважно. Но моё имя - как раз то, что нужно. А как звали ту вашу гадалку? Или колдунью?

Он. Колдунью? Вы называете колдуньей детский сад?

Маргарита. Значит, она только училась. Как в Золушке: Я не волшебник, я только учусь, и всё такое прочее. Так как её звали?

Он. Её звали Ритой. Маргарита. Ей очень шло. Я называл её жемчужиной, жемчужинкой.

Маргарита. Красивая была?

Он. Очень. (Вглядывается в Маргариту). Вы мне её чем-то напоминаете.

Маргарита (напрягшись). В самом деле?

Он. О Господи... Это ты?! (Вскакивает).

Маргарита (твёрдо). Нет. Я - не она. Это совершенно точно. Успокойтесь... Вы сейчас похожи на ненормального. Если я вам её и напоминаю, это не значит, что перед вами она. Мало ли на свете похожих людей?

Он (садясь). Извините. Вы правда на неё чем-то похожи. Если бы у вас были чёрные волосы. И если бы вы сняли очки...

Маргарита. Нет. И точка. Я вам ничем не обязана.

Он. Хорошо, хорошо. Не обязаны. Ладно. Наверное, мне почудилось. Вспомнил всё, вот и понесло. Места знакомые, давно тут не был. Приехал просто с другом одним повидаться.

Маргарита. Вы не в Москве живёте?

Он. Нет. И даже не в России.

Маргарита. А где, если не секрет?

Он. В Штатах. Я уехал через несколько месяцев после того, как расстался с Ритой.

Маргарита. Она расстроилась из-за вашего отъезда?

Он. Думаю, да. Наверное. Когда я уезжал, я уже не держал с ней связи. А вот когда мы только расстались, она мне постоянно звонила. Она меня умоляла вернуться к ней. Потом я просто бросал трубку, как только слышал её голос. Письма даже писала.

Маргарита. Письма?

Он. Да, письма. Я ведь трубку бросал... Не знал, что ей ещё сказать, как объяснить, что она не будет счастливой со мной, что нам не нужно всё это, не нужно обоим! Жалко мне её было до жути. Но я всё равно правильно сделал. Она так глупо себя вела, плакала, говорила, что никогда не простит меня...

Маргарита. Наверное, крепко она вас после этого возненавидела.

Он. Да что вы такое говорите? Возненавидела! Да это был блеф чистой воды. Она даже толком не обиделась. Она просто испугалась. И пыталась уколоть меня, уколоть побольнее, чтоб я не уходил. Только у этого цветка не было настоящих шипов.

Маргарита. Тоже читали Маленького принца?

Он. Да, читал. Она мне эту книжку подарила, кстати.

Маргарита. Ну надо же!

Он. Да, она. Всё пыталась мне что-то этим сказать. А я не читал сначала. А потом, дай, думаю, прочитаю... Через несколько лет. И я понял. Она считала, что я оставил её одну словно на каком-то заброшенном астероиде. Вот она и выпускала свои подобия шипов.

Маргарита. А они вас всё-таки укололи...

Он. Ну да обидно было. Ей, наверное, было больнее. И к тому же какая-то свинья рассказала ей, что у меня есть женщина. Раньше она ещё могла надеяться, что я и так к ней приду, сам. Ну, она так думала. А вот известие о другой женщине её поразило.

Маргарита. Другая женщина...

Он. Ну да, я ведь не каменный. Знаете, это была моя вторая жена. Я не знал тогда, куда всё это заведёт. Я, конечно, некрасиво поступил с Ритой, потому что со своей второй женой начал встречаться ещё при ней. Но этого она, слава богу, не знала, а то вообще не знаю, что было бы.

Маргарита (с сомнением в голосе). Вы думаете, она не знала?

Он. А откуда ей было знать? Поначалу вообще никто не знал. И сказать никто не мог.

Маргарита. Вы думаете, женщины узнают об изменах с чьих-то слов?

Он. Да, я думаю. Потом всё же нашёлся кто-то. Я-то не хотел, чтобы она знала, хотя в то время мы уже расстались. А она когда узнала о ней, тогда и звонить начала. А ушла от меня сама же.

Маргарита. Да? Я сначала поняла так, что это вы её бросили.

Он. Я её бросил. А потом мы опять... Я мысленно назвал это рецидивом. Мы болезненно расстались, а самое страшное, мне вдруг стало её не хватать. Привычка, я думаю. Очень сильная вещь. Она это прямо на расстоянии почувствовала, а ей только дай волю. И однажды она приехала ко мне в гости, и мы... Во второй раз ушла она. Она знала, что я уже всё решил, не понимала только почему. И решила избавить меня от необходимости говорить ей это. А потом, как поняла, что это из-за другой, то ей словно вожжа под хвост попала. Это было так глупо.

Маргарита. Скажите, а та женщина... Ну, ваша вторая жена... Она как-то повлияла на то, что вы ушли от Риты?

Он. Вообще-то да... Я долго выбирал между ними. Я думал примерно так: С жемчужинкой мне хорошо, спокойно, она красивая, юная, иногда глупости говорит, но всё же она добрая. А вот та, другая, была для меня как шкатулка с сюрпризом. (Грустно). Поначалу. Потом я понял, что не ошибся и она мне преподнесла сюрприз.

Маргарита. Какой сюрприз?

Он. Угадайте.

Маргарита. Забеременела, что ли?

Он. А потом пришла ко мне и сказала, что это ребёнок не от мужа, а от меня. Она тогда ещё замужем была, правда муж ей осточертел. А в положении уже четыре месяца. В общем, поздно было. Ну, и быстренько развелась. Пока разводилась, стало уже не четыре, а пять. Я тогда ещё от Риты не ушёл. Жемчужинка словно почувствовала что-то. В один прекрасный, а может, и не такой уж прекрасный день, мы с ней встретились в последний раз. Вообще день был очень красивый, но грустный. Я никак не мог от неё оторваться, всё боялся, что она вот-вот исчезнет, и я не успею её как следует запомнить. Кажется, она понимала, что эта встреча последняя. Странно себя вела. Спрашивала, всё ли у меня в порядке, дёргала меня и просила с ней поговорить. А я не знал, что ей сказать, я открывал рот, а слова не шли. Решение-то всё равно было принято. Я чётко осознавал, что мне мешает жёстко сказать ей, что ухожу. Это была самая настоящая жалость. Она была не глупой девочкой, на следующий день позвонила мне сама и сказала, что не хочет больше быть со мной, потому что я её не люблю. Я растерялся, потому что привык уходить по-английски. А так выходило, что это она ушла. Я этот разговор отложил. А потом позвонил где-то через неделю. Всё ждал во время этого разговора, когда же она попросит меня вернуться к ней. Тогда она ни слова не сказала, ну, я и разозлился, сказал, что я принял решение наши отношения прекратить. Она согласилась. А я остался с этой...

Маргарита. Не слишком вы её жалуете, судя по всему. Даже имени не называете.

Он. Ира её звали. Штучка ещё та была. И сейчас, наверное, есть. Не знаю.

Маргарита. А Рита?

Он. Рита... Она совсем другая. Ещё через неделю она уже знала об Ирине. Расстроилась ужасно. Но я не считаю, что должен был перед ней оправдываться.

Маргарита. Ну, и что дальше-то было?

Он. Я уже говорил. Звонки, письма... Обвинения. Просьбы вернуться. Она то злилась, то плакала.

Маргарита. А вы письма читали?

Он. Признаться, читать всё это мне не хотелось. Но сначала читал. А потом она на что-то разозлилась, позвонила мне и как закричит: Не вздумай читать мои письма! Думаю, она уже отправила, а потом передумала. Ну, я и не читал.

Маргарита. Значит, в мусор выбрасывали?

Он. Вы не поверите, а может, а может, и посмеётесь надо мной. Я их не выбрасывал. Я их держал нераспечатанными. Думал, вот она немного успокоится, мы снова станем друзьями, и когда всё это станет уже неактуально, то спрошу у неё разрешения и прочитаю. Я ужасно любопытный. Но выбросить искушение было. Только никак не мог себе этого представить. Не мог же я выбросить на помойку её мысли. Это было бы кощунством. Вот и не знал, что делать мне с этими запечатанными конвертами. И не выбросишь, и не вскроешь.

Маргарита. Взяли бы да вскрыли...

Он. Это нечестно. Она же запретила. Не станете же вы копаться в чужой душе без разрешения. Тем более, в душе, которой вы причинили боль. Вот и я не мог. А письма меня доставали жутко.

Маргарита. А те, которые вы ещё читали?

Он. Те? Читал... Боялся, но читал.

Маргарита. Боялись чего?

Он. Боялся, что заденет сильно. И так приходилось с жалостью бороться. Ненавижу это чувство дурацкое - жалость. Иногда прямо сердце разрывалось, когда читал. Потом было небольшое затишье. А потом она прислала мне имейл по Интернету. Потому, что обычного адреса уже не знала. Я ведь к Ирине переехал. Ужасное письмо. Меня дрожь взяла.

Маргарита. Что за письмо?

Он. Мне показалось, что она умирала, когда его писала. Оно метало громы и молнии. В нём она прокляла меня, Ирину и ещё не родившегося ребёнка. Она тогда как раз узнала, что Ира беременна, и это её достало окончательно. Она не знала, что на нас проклятье и так уже было. Это было время, когда беременность Ирины уже невозможно было скрыть.

Маргарита. А надо было скрывать?

Он. Я больше всего боялся, что это дойдёт до Риты. Она слишком эмоциональная. Я так испугался, когда его получил, то письмо. Я хотел сразу приехать к ней. Не пустило только то, что я принял решение с ней не общаться. Не мог же я тогда его поменять? Как бы я тогда выглядел? А?

Маргарита. Не знаю.

Он. А я знаю. Дураком бы я выглядел. А она потом всегда так поступала бы.

Маргарита. А что с ней было потом?

Он (виновато). Я не знаю. Потом произошла эта ужасная история с Ириной, после которой я уехал в Штаты.

Маргарита. Что за история?

Он. Вы действительно хотите это знать?

Маргарита. Интересно говорите. (Скрывая волнение). Расскажете?

Он. Я сначала подумал, что это Ритины проклятья подействовали. А потом понял. Ирина сама была ходячим проклятьем.

Маргарита. Да что вы! Что же такое с ней случилось?

Он. Ребёнок... Она его потеряла.

Маргарита (тихо). Правда?

Он. Потеряла... Роды начались, а они кесарево сделать не успели. У Ирины были там проблемы, вроде таз узкий, ну, вам лучше знать, что там бывает. А они упёрлись - родит сама. Ну, родить-то она родила. Только мёртвую. Девочку. Она задохнулась.

Маргарита закрывает рот рукой.

Он (продолжает). И она тогда в палате мне в истерике заявила, что это ребёнок не от меня. Я психанул, пошёл и всё проверил. Так оно и оказалось. Когда она вышла из больницы, я не выдержал. Я никогда не поднимал руку на женщину. А тут поднял.

Маргарита (испуганно). Вы её избили?!

Он. Да нет. Просто ударил. И ушёл. Потому что если бы не она, мне не пришлось бы так выбирать между ней и Ритой. И потом, не мог я с ней остаться после рукоприкладства. Она была готова к этому, ей даже не жалко было меня терять. Единственное, чего она хотела, это ребёнок, а настоящий папаша был неизвестно где. Я потом понял, что спала она со многими. Жаль, что девочка умерла. Может, она смогла бы измениться.

Маргарита. А дальше?

Он. Риту найти было невозможно, да я и не собирался. Она куда-то исчезла.

Маргарита. И не написала вам?

Он. Я знал, что она не напишет. Она была уверена, что я сменю электронный адрес. Я в конце концов так и сделал. Чтобы она не портила себя ненавистью. Я передал после того её жуткого имейла через её бывшего мужа подарки, которые она мне дарила, и письма, которые она запретила мне читать. Остальные письма не отдал. И фотки тоже. Жалко было.

Маргарита. Так у неё даже бывший муж был?

Он. Да, был. Я-то был уверен, что после нашего расставания она к нему вернулась. А когда я с ним связался, он сказал, что конечно передаст всё её маме, но где она сама - он не знает. Он очень хотел её найти. У них был сын. Она его увезла. Потом мы ещё с ним пару раз встречались, когда уже вся эта история с Ирой случилось. Она тогда ещё не нашлась.

Маргарита. Выходит, вы её от мужа увели?

Он. Ничего я не уводил. Она от него ушла ещё до меня. Правда, когда мы только познакомились, она и замужем ещё не была. Ей было семнадцать. А я, знаете, я всё время в разъездах. Мы сначала дружили просто. Ну, как брат с сестрой. Она в те года замуж и вышла. Из-за меня.

Маргарита. Как это из-за вас?

Он. Она изо всех сил старалась убедить меня в том, что может прожить без меня. Она тогда не знала, что я уже тогда был разведён. И когда разводилась, не знала. Я искренне хотел, чтобы она семью сохранила. И не говорил. Я же знал, что она давно в меня влюбилась, сначала по-детски, а потом всё это перешло в неизлечимую стадию. Ну вот, она развелась. Я ей потом писал, а она мне, я снова уехал. Год проходит, а она к мужу возвращаться не собирается. Два прошло, два с половиной. Я как раз тогда уже вернулся в Москву. Ну и начал всё это. А кончилось вон как.

Они молчат. Он сидит, опустив голову, крепко задумавшись. Маргарита незаметно наблюдает за ним.

Он (поднимает голову). Простите.

Маргарита. За что?

Он. Заговорил я вас.

Маргарита. Заговорили. Но мне было интересно. Я люблю такие истории. Я же ведьма.

Он (больше самому себе, чем ей). Надо бы найти её... Узнать, как она. За кем замужем, ну и так далее.

Маргарита. А может, она вас не ждёт.

Он. Не ждёт? Это было бы странно. (Пауза). Хотя, быть может, так будет и лучше. Для неё.

Маргарита. А для вас?

Он (неуверенно). И для меня. (Пауза). И всё же хочется посмотреть, как она изменилась. Повзрослела, наверное. Похорошела.

Маргарита. А почему вы решили, что она за кем-то замужем?

Он. А иначе быть не должно. Человек не может быть один. Это я какой-то недоделанный.

Маргарита. А может, она тоже.

Он. Нет. Она намного слабее. Ей нужен кто-то рядом. Вселенная не могла оставить её одну.

Маргарита. А может, её половинка - это вы. Вот она одна и осталась.

Он (испуганно). Нет. Я надеюсь, что это не так. Это было бы несправедливо.

Маргарита. Хотите, я вам скажу, что с ней?

Он (устало). Откуда вы это узнаете?

Маргарита. Ну я же ведьма, я уже столько раз говорила.

Он. Нет, вы меня всё-таки разыгрываете. Вы - это она?

Маргарита (вставая). Всё. Я ухожу.

Он (тоже встаёт). Не уходите, пожалуйста. Я беру свои слова назад.

Маргарита. Мне просто уже пора.

Он. Куда? Может, я вас провожу?

Маргарита. Не стоит.

Он. Куда вы уходите?

Маргарита. На шабаш. Спасибо за цветок. Мне было приятно.

Пауза. Она делает несколько шагов от него. Он смотрит ей вслед. Вдруг она останавливается.

Маргарита. Знаете... Не ищите свою жемчужинку.

Он. Почему?

Маргарита. Потому что она уже умерла. (Вдыхает аромат розы, которую держит в руках и медленно уходит).

Он (после паузы). Ненормальная! Только бы она не оказалась права... (Тоже уходит, несколько раз оглядываясь на скамейку, на которой только что сидел с ней).

Сцена 4.

Темнота, затем тусклый свет. Он и Маргарита там же, где были в начале второй сцены. Они стоят, закрыв глаза и держась за руки.

Маргарита (открывает глаза, вырывает у него свою руку). Всё. Хватит.

Он (открывает глаза, вздрагивает). Так это всё-таки была ты? (Разворачивает её к себе, смотрит ей в глаза).

Маргарита (высвобождаясь и отступая на шаг). Это была я. И ты меня не узнал.

Он (растерянно). Но почему ты не сказала?

Маргарита (холодно). Ты обидел меня.

Он. Чем?!

Маргарита. Ты назвал меня глупым ребёнком. Ты сказал, что я детский сад. Ты клеился ко мне от нечего делать, не зная, что я - это я.

Он. Не от нечего делать. Не от нечего делать, ты ошибаешься. Ты напомнила мне... Саму себя. Я подумал: Эта девушка одинока, так же, как была одинока Жемчужинка.

Маргарита. Прекрати!

Он. Ну хорошо. Но зачем ты мне сказала, что ты умерла? Чёрт, как-то по-глупому фраза построилась...

Маргарита. Захотелось.

Он. Я дурак, да?

Маргарита. Ты не дурак.

Он. Значит, свинья.

Маргарита. Ты не свинья. И не дурак. Ты просто взрослый серьёзный человек, которому некогда заниматься глупостями. Тебе не до котёнков.

Он. Я помню, помню. Я так сказал тебе однажды, когда ты попросила меня подарить тебе котёнка. Ты до сих пор помнишь все мои слова. Ты до сих пор держишь на меня зло, Рита. Да? Сильно я тебя обидел?

Маргарита. Это уже неважно.

Пауза.

Он. Ну... А мой сын? Почему ты мне тогда в парке о нём не сказала?

Маргарита (безучастно). Не беспокойся. Ты его увидишь. Только не говори ему... Пока. Ладно?

Он. Не скажу. Я не скажу. (Пауза). А ты правда мне его покажешь?

Маргарита. У меня нет морального права прятать его от тебя.

Он. Прости.

Маргарита. За что ты просишь прощения? В чём ты виноват?

Он. Ты это говоришь при том, что знаешь всю мою историю с Ириной? Я-то думал, что ты этого не узнаешь никогда. А в итоге так глупо всё тебе выболтал.

Маргарита. Ну и в чём ты был тогда виноват? Даже она не смогла бы тебя ни в чём обвинить. А я... Не должна была я тогда сыпать проклятиями. В жизни есть такая вещь как закон бумеранга. Не вини себя, ладно?

Он. Нет, я себя виню. Я даже не поинтересовался, что с тобой. Я и помыслить не мог, что ты... Я так хотел мальчика, а у меня не было. А теперь есть. Уже девять лет. (Очень взволнован). И это ты, именно ты родила его, Жемчужинка...

Маргарита. Я не хочу, чтобы ты так меня называл.

Он. Но ты правда настоящая жемчужина. Моя жена бывшая не пускала меня к дочери, ну ты же знаешь это, что я тебе говорю.

Маргарита. Как твоя дочка, кстати?

Он. Ей восемнадцать. Скоро будет девятнадцать. Это ведь она меня вызвала.

Маргарита. В самом деле?

Он. Да, представляешь? Разыскала меня через моего отца. Замуж выходит.

Маргарита. Так ты на свадьбу приехал?

Он. На свадьбу.

Маргарита. Господи, сколько лет уже прошло. Даже не верится.

Он. Мне тоже не верится.

Маргарита. Красивая дочка у тебя.

Он. Ой, что ты! Она как фотомодель. Аж дух захватывает.

Маргарита. Я в этом не сомневалась. На тебя похожа?

Он. Нет. На неё.

Маргарита. А-а. Ясно.

Он. Она как солнышко. И такая счастливая! Кажется, очень любит этого своего... Бойфренда.

Маргарита. Как ты это сказал... Отцовская ревность?

Он. Да какой я отец? Я её с двух лет не видел. А теперь ей уже под двадцать. Она чуть младше тебя тогдашней.

Маргарита. Не сравнивай её со мной. Не надо.

Он. Она счастлива.

Маргарита. Ей повезло.

Он. Я всё же должен был приехать, когда получил то твоё письмо.

Маргарита. Чтобы меня пожалеть?

Он. Не знаю. Может быть, я любил тебя. Может быть, я до сих пор тебя люблю? Не знаю.

Маргарита. Твоё может быть - ответ на эти вопросы. (Пауза).

Он. А ты?

Маргарита (удивлённо). Я?

Он. Ты - любишь меня?

Она молчит, глядя ему в глаза.

Он. Скажи, ты до сих пор меня любишь? Или уже нет?

Маргарита. А зачем тебе это знать?

Он. Скажи.

Маргарита (спокойно). Люблю.

Длительная пауза.

Голос Маргариты. Я поняла, что мне до тебя далеко. Ты мастер делать больно. Тебе не нужны мои письма и мои звонки. Ты считаешь меня своей ошибкой. Пять баллов, любимый мой, браво. Но ошибка - не я, а ты. Ошибка в том, что ты родился на свет. Я не знаю, за что мне всё это выпало, за какие такие грехи я тебя встретила. Вселенная не должна была допускать этого чудовищного просчёта - того, что и ты, и я появились на этой планете практически в одно и то же время. Я постараюсь это исправить. Писать и звонить я тебе больше не буду. Это последний раз. Но ты всё равно не сможешь быть счастлив с ней. Никогда. Я буду всегда стоять между вами.

Будьте прокляты вы, все трое. Я тоже умею ненавидеть, можешь не сомневаться. Твоя ошибка прощается с тобой. Но не навсегда. Мы ещё встретимся. Ты сам не знаешь, как далеко завела твоя ошибка. Прощай. Будь счастлив. Если сможешь.

Тишина. Маргарита закрывает лицо руками, плачет. Он подходит и обнимает её.

Он. Не надо... Это прошлое.

Маргарита. Я хочу домой. Я больше так не могу. Зачем всё это?

Он. Плохо тебе было, когда писала мне это письмо?

Маргарита (не слушая). Зачем это нужно? Для чего?! (Отстраняется от него, вытирает слёзы). Я хочу домой. В настоящую жизнь. Ты можешь что-нибудь сделать?

Он. Не могу. Я сам не знаю, как я сюда попал. Ты хочешь домой?

Маргарита. Хочу! И как можно скорее.

Он. А зачем? Что ты там будешь делать?

Маргарита. Что угодно. Жить. Растить детей. Но только не переживать заново всё это.

Он. Жить? Разве ты живёшь там? Разве там - твой дом? Разве там ты - настоящая? И разве жизнь там спасает тебя от переживания прошлого вновь и вновь, из года в год?

Его голос. С тобой, Жемчужинка... Когда я с тобой, у меня возникает странное чувство. Я даже не знаю, как это объяснить. Как будто с тобой я - дома.

Они молчат некоторое время.

Маргарита. Ну вот, опять. Опять - прошлое. Ты помнишь? Помнишь, как ты это говорил?

Он. Помню. Только там, куда ты сейчас спешишь, нет твоего дома. Там нет настоящей Маргариты. Там живут одни лишь маски, образы. Поменять их так же легко, как одежду. Как сбросить старую кожу. Мы в течение одной жизни умираем и рождаемся вновь, и это ничем не отличается от реинкарнации. Только тогда мы меняем тело, меняем образ в более крупном масштабе. Но все эти маски - тоже своего рода реинкарнация. Ты живёшь в театре. В плохой пьесе, которую ты называешь своей жизнью.

Маргарита. Ну и пусть. Но там мои дети! Знаешь, там мне недол... (Закрывает рот рукой, умолкает).

Он (напряжённо). Что?

Маргарита. Ничего. Я не хочу больше находится в этом ужасе. Это какое-то царство теней. Теней из прошлого.

Он. А там, куда ты бежишь, мы чужие друг другу. Там мы друг для друга потеряны. Мертвы.

Маргарита (недоверчиво). Разве это для тебя имеет значение?

Он. Наверное, имеет, раз всё это случилось со мной.

Маргарита (грустно). Ты здесь просто из-за угрызений совести.

Он. Жаль, что ты так думаешь.

Маргарита. Разве это не так?

Он. Может, конечно, и так. (Пауза). Может быть, я не всё ещё до конца понимаю.

Маргарита. Всё до конца не поймёшь. А если и поймёшь, то всё равно живущие на Земле об этом не узнают. Потому что будет поздно. Мы всё слишком поздно понимаем.

Он. Живущие на Земле... Как ты думаешь, на этой планете есть то, что мы ищем?

Маргарита. Вот как! Ты не забыл?

Он. Я иногда молился Богу, в которого толком не верил, чтобы он позволил мне забыть о той части меня, которая не знает покоя и не перестаёт искать что-то в этой Вселенной. Точнее, в той Вселенной. Мы ведь сейчас в другой? Но... Либо Бог не услышал меня, либо я был прав, и его действительно не существует.

Маргарита (убеждённо). Он существует. Немного не такой, каким его представляют люди. А может, он просто у каждого свой. Но он есть. И есть то, что ты ищешь. И оно будет преследовать тебя, пока ты будешь бежать от этого, пока ты будешь пытаться забыть это, отгородиться от той части себя, которая ищет.

Он. А что мы ищем? Что? Ты это знаешь?

Маргарита. Не знаю. Я знаю только, что не могу прекратить эти поиски, как бы ни старалась. Я раньше думала, что ключ ко всему - это ты. Я, правда, верила в это. Я бежала за тобой, как одержимая. А ты... (Пауза).

Его голос. Я пока ничего не достиг в этой жизни, пока только на пути, причём на этом пути раскидал и растерял немало добра. Вроде бы и нашёл главное, но всё равно чего не хватает. Сказать счастья - слишком обобщённо, а что конкретно - не пойму...

Маргарита (тихо). Это твоё письмо. Ты писал мне его из Штатов, когда был ещё моим другом. Ты тогда только и любил меня. Когда был лишь другом.

Он. Я тебя и сейчас люблю. Только ты не понимаешь.

Маргарита. Я давно поняла то, что должна была понять. То, что ты хотел, чтобы я поняла. И твой уход. И твои слова, которые ранили меня так, как больше ничьи не могли ранить. И то, что ты десять лет не давал о себе знать. И твою связь с Ириной, и твой брак с ней, хотя я знала, что ты с ней счастлив не будешь. И твою жестокость по отношению к той, кого ты назвал глупым ребенком, хотя я никогда не была опасна для тебя, а ты всё равно защищался от меня, как от стихийного бедствия.

Он. Я от тебя защищался? Я проявлял жестокость по отношению к тебе?

Маргарита. Ты знаешь другое слово?

Он. Да я наоборот защищал тебя! Жестокостью было бы остаться. И потом, даже если ты восприняла всё это так, то я всё равно это делал для того, чтобы излечить тебя от этой болезненной зацикленности на мне. Другого средства я не знал.

Маргарита. Ты поступал так вовсе не поэтому. А потому, что боялся меня.

Он. Боялся за тебя!

Маргарита. Нет. Тебе хотелось уничтожить меня, чтобы убедиться, что ты сильнее глупого ребёнка. Ты хотел меня... Ликвидировать.

Он. А что делала ты? Ты не сопротивлялась этому. Ты приносила какие-то жертвы, ты сама подставляла себя под удар. Ты расходовала свою энергию, весь свой творческий потенциал, который у тебя огромен - да, он огромен! - на меня одного. Это неправильно. Это нарушало гармонию равновесия внутри тебя.

Маргарита. И всё равно. Ты не смог избавиться от меня. Да, я бросила все свои силы на тебя. Да, ты прав, у меня их очень много. Было когда-то много. Живя тобой, я их потеряла. Но зато ты так и не смог прогнать меня, если не из своего сердца, то из своих мыслей точно.

Он (со вздохом). Ну и зачем тебе всё это? Ты стала благодаря этому счастливей? Воистину, Бог не даёт одарённым людям логики. Ты могла бы развить в себе творческие способности. Ты же тогда уже что-то писала, стихи какие-то. Только зачем-то посвящала их мне. Разве ты ещё не поняла, что в игре, которую ты вела столько лет, нет ни победителей, ни побеждённых?

Маргарита (упрямо, еле сдерживая слёзы). Зачем ты это говоришь мне? Лучше бы молчал... Всё равно, всё равно ты не смог от меня избавиться, не смог, не смог!

Он. Ты понимаешь, что ты говоришь? Слушая тебя, можно подумать, что я хотел тебя убить.

Маргарита. Бог мой, да кто говорит об убийстве? Ты хотел стереть меня из своего сознания. Из прошлого. Из своей Вселенной. И ничего не получилось. Ты даже письма мои жёг. Те, которые у тебя остались за все годы нашей дружбы. Те, которые я тебе ещё позволяла читать.

Он (изумлённо). А это ты откуда знаешь?

Маргарита. Я знаю тебя.

Он (садится). О Господи...

Маргарита поворачивается к нему, садится около него на пол.

Маргарита. Этого не выкинешь из головы, не вырвешь, как страницу из книги, не вырежешь, как кадр из фильма. Это часть тебя. Самая важная часть, потому что только я видела тебя настоящим. Зачем убегать от себя самого... Солнышко?

Он. Солнышко... Вот и ты вспомнила, как ты называла меня.

Маргарита. Я помнила это всегда.

Он. На солнце много пятен.

Маргарита. Зато в нём очень много тепла. Оно дарит Земле одну двухмиллиардную своего света. А на Земле не исчезает жизнь. И тебе было жалко для меня даже одной двухмиллиардной.

Он. Солнце обожгло тебя.

Маргарита. Помнишь, у Сент-Экзюпери роза сказала: Должна же я вытерпеть пару-тройку гусениц, если хочу познакомиться с бабочками! ? Она не хотела, чтобы Маленький Принц накрывал её стеклянным колпаком.

Он. Роза погибла.

Маргарита. А разве ты можешь с уверенностью это утверждать? Разве ты был на звезде?

Он (с грустью). Я давно уже не бываю дальше, чем эта планета. И даже не покидая её, я умудрился растоптать цветок... Бросить жемчужину в грязь... Застрелить журавля, который был у меня в руках, и вовсе не пытался спастись...

Маргарита. Открой глаза! Я живая, разве ты не видишь? Я не умерла. Извини, я просто хотела, чтобы ты чувствовал себя виноватым. Но так нельзя. Это называется ответным ударом. И это вдвойне жестоко, потому что я люблю тебя и всё равно пытаюсь уколоть побольнее. (Пауза).

Он. Знаешь... А письма твои я действительно сжёг.

Оба умолкают, она кладёт голову на его колени, сцена погружается в темноту.

Сцена 5.

Вечер. Небольшая комнатка со скромной обстановкой - только кровать, письменный стол и шкаф. На письменном столе горит настольная лампа. Он сидит за столом, у него в руке зажигалка, он ей играет, периодически зажигая. В другой руке он держит письмо Маргариты.

Он (читает). Пожалуйста, не отворачивайся от меня. Ведь даже если ты не любишь меня как женщину, всё равно ты мой друг, мой самый-самый лучший друг... (Поднимает глаза). Ох, уж этот её слог. Напридумывала Бог знает что. Ну какой же я ей друг? Нашла друга. (Зажигает огонь, подставляет письмо к зажигалке, смотрит, как оно горит). Вот так... Прощай, Жемчужинка. Ещё одним письмом меньше. Я не оставлю ничего, что будет напоминать о тебе. (Берёт со стола следующее письмо, разворачивает, читает). Я всегда знала, что где-то ты есть. Я всегда искала только тебя. Я знала, что ты живёшь на той же планете, что и я... (Вздыхает, молчит).

Голос Маргариты (цитирует письмо). ...На той же планете, что и я, где-то работаешь и отдыхаешь, целуешь кого-то, с кем-то дружишь. Сейчас мы вместе, мой милый друг, а значит, всё преодолеем. Я всегда буду любить тебя, даже если ты когда-нибудь уйдёшь...

Он комкает письмо, поджигает его.

Он. Мазохистка... Ребёнок. Да и что с неё взять? (Берёт другое письмо). Кажется, это её последнее, распечатка из Интернета. Интересно, что с ней было потом? Мне даже спросить не у кого. Надеюсь, её муж найдёт её. (Бегло прочитывает письмо глазами). Бр-р... У меня от него мороз по коже. Разозлилась не на шутку. (Пауза). Я его сожгу. (Поджигает). Прощай, Маргарита. Ты, наверное, никогда не сможешь меня простить. Моя вина в том, что я оказался не твоей мечтой, а ты упорно втискивала меня в этот образ. Ты создала из меня божество, идола. Не сотвори себе кумира, Жемчужинка, ты рано или поздно разочаруешься. Откуда в тебе эта потерянность? Ты словно ищешь себе Большого и Доброго Кого-то, и цепляешься за меня, словно вот-вот утонешь. Хорошо, что я уезжаю. Может быть, я поступаю жестоко. Я отвернулся от тебя, я не подал тебе руки. Прости меня за то, что я ранил тебя своими благими намерениями. За то, что вернул тебе письма, которые ты мне читать не позволила. За мою дурацкую, совершенно непонятную для тебя, заботу о твоём будущем. Может, я неправ. Ты, конечно, не простишь, хотя так долго играла во всепрощение. Кто виноват? Не знаю. Я мог бы сказать, что нас рассудит время. Но это не так. Время - неискренний судья. Оно никогда не позволит понять, кто прав, а кто неправ. Оно надевает на нас маски и показывает нам наше прошлое таким, каким мы хотим его видеть. Нет... Время нас не рассудит. Время - обманщик, актёр, время каждый день переделывает по-другому то, что было вчера, стремясь скрыть ото всех, что оно топчется на месте. А мы думаем, что оно бежит. Нам так кажется. Что будет с тобою через год, Жемчужинка? Какой ты станешь? Совсем не такой, как была, совсем непохожей на ту, которую я знал. Да ты уже и сейчас, наверное, не такая. Я этого не знаю. Где ты сейчас? Может быть, ты постепенно забываешь меня? Мы, наверное, не узнаем друг друга, если когда-нибудь встретимся. А если узнаем? Будем играть роли, навязанные нам всё тем же временем. Притворяться, что мы хорошие давние знакомые, а сами при этом будем думать совсем о другом. Зачем люди играют в эти игры? Зачем люди причиняют страдания тем, кто их любит? Ведь она так любила меня. Почему именно с ней мне пришлось поступить так? Я, наверное, заставил её повзрослеть лет на десять за несколько вечеров. Но не мог же я остаться с ней из жалости, в самом деле. Что за гадкое чувство. (Огонь гаснет, он берёт в руки пепел, дует на него, пепел разлетается). Я словно не её письма сжёг, а её саму. Господи, что же теперь будет с ней? Нет... Я не хочу ничего знать. Мне не станет от этого легче. Совсем не станет. И ей тоже. Я скоро забуду всё. А это невыносимое чувство - просто жалость. Жалость - и ничего больше.

Голос Маргариты. Даже если ты убежишь от меня и от всего мира в придачу - от себя тебе всё равно не убежать...

Он затыкает уши руками, зажмуривает глаза.

Конец первого действия.

Действие второе.

Сцена 1.

Квартира Маргариты. Она перед зеркалом, как в начале первого действия. Она в осеннем пальто, смотрит на своё отражение в оцепенении.

Маргарита (проводя рукой по лицу). Что это было? Я спала стоя? (Замечает телефонную трубку в другой своей руке). Нет. Это что-то странное. Я, наверное, начинаю сходить с ума. Кто же мне звонил? Неужели, действительно он? (Опускается на стул). Господи, скорее бы уже это всё закончилось.

Звонит телефон у неё в руке.

Маргарита (нажимает на кнопку, прикладывает трубку к уху). Алло. А, привет. (Безучастно). Нет. Я... Знаешь. Я на работу сегодня вообще не приду. А вот так - не приду и всё! Делайте, что хотите. Мне всё равно. (Бросает трубку на пол). Какой я им теперь работник? Увольняться пора. Скоро уже все узнают. Хоть с детьми побольше побуду перед...

Мужской голос (за сценой). Рита!

Маргарита (вздрогнув). А! (Тихо). Что он тут делает, он должен на работе быть...

Входит Михаил. Он в верхней одежде.

Михаил. Привет.

Маргарита. Ещё раз.

Михаил. Ты почему дома?

Маргарита. Я заболела.

Михаил. В самом деле? Я тоже.

Маргарита (язвительно). Ты это понял, как только на улицу вышел?

Михаил. Да нет, знаешь, я ещё вчера неважно себя почувствовал.

Маргарита (равнодушно). А-а.

Михаил. А с тобой что случилось? Ты такая бледная.

Маргарита. Со мной? Это случилось десять лет назад.

Михаил. Опять?

Маргарита. Что - опять? Ты хочешь спросить, опять ли у меня начался припадок? А зачем ты на припадочной снова женился?

Михаил (устало). Начинается...

Маргарита (тихо). Скоро кончится.

Михаил снимает пальто и вешает его на вешалку.

Михаил. У врача когда последний раз была? Ты должна была на прошлой неделе.

Маргарита. Отстань.

Михаил. Так ты была или нет?

Маргарита. Нет. А что?

Михаил. Да ничего. Когда теперь пойдёшь?

Маргарита. А я вообще не пойду.

Михаил. Как это - не пойдёшь?

Маргарита. А так.

Михаил. Да что с тобой сегодня?

Маргарита (после небольшой паузы). Он только что позвонил мне.

Михаил. Кто?

Маргарита. Он. Он приехал из Штатов. На несколько дней. У его дочери свадьба.

Михаил. В самом деле? (Достаёт сигарету, прикуривает). А тебе он зачем звонил? И откуда он телефон узнал?

Маргарита. Не знаю, откуда. Может, дал кто-то из друзей. А что, нельзя?

Михаил. А чего он хотел?

Маргарита. Встретиться с прошлым.

Михаил. И... Что теперь?

Маргарита. Теперь? Ничего.

Михаил. Ладно. Дело это твоё. Личное, как говорится. Только у нас с тобой дети.

Маргарита. У нас с тобой ребёнок. С ним у меня тоже ребёнок.

Михаил. Антон по документам - мой.

Маргарита. А я по документам - твоя жена. Ну и что? Разве это так? (Пауза). В любом случае, я обещала, что познакомлю его с сыном.

Михаил. Так ты сказала?

Маргарита. Сказала.

Михаил. Да ты с ума сошла! (С силой тушит в пепельнице сигарету). Ну что он сделал для Антона? (Заметно нервничает). А для тебя? Ты забыла, как он отвернулся от тебя? Как даже не захотел тебя выслушать и уехал в Штаты!

Маргарита. Кстати, он уехал туда один. Почему ты мне этого не сказал тогда, десять лет назад?

Михаил. Я этого не знал.

Маргарита. Что-то подсказывает мне, что не должна я тебе верить.

Михаил. А кому должна? Ему? Он уехал, бросил свою дочь. И тебя бросил. И, сам того не зная, своего сына.

Маргарита. Вот именно. Сам того не зная.

Михаил. Это ничего не значит. Ты уже начала его оправдывать.

Маргарита. Успокойся. Где твоя маска?

Михаил. Что?

Маргарита. Маска. Ты, кажется, забыл с утра её надеть.

Михаил. Сумасшедшая.

Маргарита. Он, наверное, сегодня придёт. Он хочет увидеть Антона.

Михаил. А заодно и тебя.

Маргарита. А меня он уже видел.

Михаил. Когда он успел?!

Маргарита (после паузы). А... Неважно. Насчёт Антона не волнуйся. Он ему не скажет. Он просто посмотрит.

Михаил. А мне что в этот момент прикажешь делать, пока вы будете смотрины устраивать?

Маргарита. Не комплексуй.

Михаил. Докатились. (Уходит).

Сцена 2.

Вечер того же дня. Квартира недавнего собеседника Маргариты. Он разговаривает по телефону, сильно взволнован.

Он (в трубку). Да говорю же тебе, я завтра не могу. Завтра свадьба. Я хочу его видеть сегодня. (Пауза). Ну зачем ты это говоришь? Ты же сама сказала, что он мой. Думаешь, в этом измерении ты умеешь говорить мне неправду? (Пауза). Приснилось? Нет, не приснилось. Ах, твой муж... Не готов к моему визиту? Да ну и что? Я приду не к его жене, то есть не к тебе. И не к нему. Я хочу видеть своего ребёнка. Ты мне обещала. И потом, как бы Мишка ко мне не относился, мы с ним не ссорились, когда общались в последний раз. Прекрати. Я же не твой любовник, чтобы не пускать меня в дом при муже. (Опускает трубку, сильно раздосадован). Чёрт, трубку бросила. Не надо было так говорить, это я, конечно, зря.

В комнату входит Ирина.

Ирина. Всё нормально?

Он (смущённо). Ага.

Ирина. Ты с ней говорил?

Он. С кем это - с ней?

Ирина. Со своей... Как ты её называешь? Жемчужинкой.

Он (крайне изумлён). А ты откуда это...

Ирина (перебивая его). Я всё знаю. Ты сегодня спал, и у тебя вырвалось это слово - Жемчужинка. И уже с утра ей названиваешь.

Он. Послушай. То, что было вчера и сегодня, это... Я думаю, ты взрослый человек и прекрасно всё понимаешь. Просто мы с тобой десять лет не виделись, я правда, очень удивился, когда тебя увидел. Мы с тобой хорошо провели время. Зачем всё портить?

Ирина. Я всё понимаю. Ты хочешь сказать - Ира, не твоё это дело.

Он. Да нет. Чёрт! Слушай, я не то хотел сказать. Не такими словами, понимаешь? Просто мне очень неприятно, что я невольно навесил на тебя свои проблемы.

Ирина. Ну так считай, что мы квиты. Я ведь тоже когда-то это сделала.

Он. Не надо. Не напоминай мне об этом. Я тогда не должен был так себя вести. Нужно было просто уйти.

Ирина. Я не обиделась. Мне даже интересно было увидеть тебя с этой стороны. Мне было так плохо. А когда я увидела, что и тебе не особо хорошо, то мне сразу как-то легче стало.

Он. Я рад.

Ирина. Жемчужинка - это та самая ненормальная?

Он (холодно). Мне не нравится, что ты так говоришь.

Ирина. Ну хорошо. (Пожимает плечами). В конце концов, это действительно теперь не моё дело. Просто я ещё не забыла, как трезвонил каждые пять минут телефон, и нам приходилось бросать... То, чем мы занимались, и ты принимался читать в трубку лекции, вместо того, чтобы просто выключить телефон. Хорошо хоть потом догадался класть трубку при её голосе.

Он. Я не хочу об этом говорить.

Ирина. Не хочешь, так не хочешь. Честно говоря, и мне уже пора уходить. (Берёт со стула свою сумочку). Пока, солнышко. (Целует его в губы).

Он ( с горечью). Солнышко...

Ирина идёт к двери, потом оборачивается.

Ирина. Ну пока?

Он (спохватившись). Подожди, я тебя отвезу.

Ирина. Не старайся. Я отогнала свою машину в ремонт, но у меня достаточно денег, чтобы заплатить за такси.

Он. Как-то это нехорошо получается.

Ирина. Всё нормально. Я знаю, ты не любишь никого провожать.

Он. Подожди. Ты хоть скажи, как твои дела?

Ирина. У меня всё хорошо. Я замужем. Очень счастлива.

Он (сбит с толку). В самом деле? А ко мне ты зачем тогда...

Ирина. Глупый вопрос... При чём тут ты?

Он. Ну ладно. Спасибо тебе.

Ирина. Не за что. (Уходит).

За Ириной хлопает входная дверь. Он снова набирает телефонный номер. Ждёт ответа.

Он (в трубку). Алло! Рита? Не бросай трубку, пожалуйста. Это я. (Пауза). Да, я согласен. Ты имеешь право злиться. Сегодня ты была совсем другой. Ты снова ведёшь себя как дитя. (Опускает трубку). Опять бросила. Я всё равно приеду. Всё равно.

Ходит по комнате в задумчивости. Подходит к письменному столу. Достаёт из ящика альбом с фотографиями, садится в кресло, листает.

Он. Ну где же она, эта фотография? Единственное, что мне осталось от неё. Как я думал. (Перелистывает страницы альбома). Вот здесь тебе всего лишь двадцать лет. Почему я сохранил эту фотографию? Всё-таки крепкие они - узы, которыми сковывает людей жалость. Я так ненавижу жалеть кого-то. (Внимательно разглядывает фотографию). Ты тогда не умела жалеть. Ты только и делала, что возносила меня ежедневно на какой-то дурацкий пьедестал. Ты не знаешь, как жалость отравляет душу. Или знаешь? Уж не из жалости ли ты вернулась к своему мужу? Или это он тебя пожалел? (Пауза). Не бойся. Я не приду к тебе против твоего желания. Я никогда не буду унижаться, так и знай. Я уже почти жалею, что был с тобой откровенным. Я вижу, что дал тебе отличный повод отыграться. Но ты им не воспользуешься.

Звонит телефон.

Он. Да? Рита? (Пауза, он очень удивлён). Да? Почему ты поменяла решение? Хорошо. Сегодня. Вечером. Я приеду. Твой муж не против? Ну, слава Богу. Тогда я скоро буду. (Кладёт трубку, смотрит в альбом). Извини. Я ошибался. (Закрывает альбом, кладёт его в ящик, а ящик запирает на ключ). Вот так. Никто не увидит тебя в ящике моего стола.

Сцена 3.

Квартира Маргариты и Михаила. Он и она на кухне. Из комнаты слышны голоса детей. Маргарита сидит за столом, курит. Михаил сидит и, не отрываясь, смотрит на неё.

Михаил. Это уже третья за последние пять минут.

Маргарита. А?

Михаил. Я говорю, что по-моему, с никотином ты уже переборщила.

Маргарита. Ты же знаешь, хуже мне не будет.

Михаил. Это из-за него? Из-за того, что он придёт сегодня, да?

Маргарита. Отчасти.

Михаил. И зачем я только согласился. А ты могла бы его и не пускать. Это было твоё решение.

Маргарита (задумчиво тушит сигарету). Не пускать. Послушай, мы с тобой в течение десяти лет отгораживались от прошлого и играли никому не нужные роли. Мы не пускали в свою жизнь ничего, что могло бы напомнить нам о прошлом. Но разве оно, это прошлое, куда-нибудь делось? А ты? Ты можешь сказать с абсолютной уверенностью, что прожил эти годы правильно?

Михаил. Конечно, я прожил их правильно. И я не вижу смысла в этих твоих словах. Я не играл с тобой никаких ролей, Рита. Мы не отгораживались ни от чего. Мы просто жили. Как все нормальные люди.

Маргарита. Как все. Вот именно. А как живут все? Ты это знаешь?

Михаил (убеждённо). Знаю. Точно так же.

Маргарита. За исключением того, что они спят в одной постели. (Он хочет что-то сказать, она его останавливает). Не возражай, что это для тебя не столь важно. Я знаю, что это не так. Эти десять лет не были семьёй. Это были годы борьбы с моими припадками и депрессиями. Ты можешь утверждать обратное, сколько хочешь, но я причиняла одни неприятности себе и другим.

Михаил. Я знал, на что иду.

Маргарита. Не знал. Ты женился на мне два раза. И оба раза мимо. Когда это произошло во второй раз, ты женился вовсе не на той женщине, которую знал раньше. И жил ты эти десять лет с совершенно чужой тебе истеричкой. И это не он виноват. Я просто очень устала жить уже тогда, в двадцать с небольшим. А он был всего лишь последней каплей. Ты когда-нибудь уставал жить?

Михаил. Не знаю.

Маргарита. И не дай Бог тебе узнать.

Михаил. Ты разговариваешь со мной так, словно это ты меня старше, а не наоборот.

Маргарита. Извини.

Михаил. Не извиняйся. Я не должен был заводить этот дурацкий разговор. Я так зол на него. Если бы не он...

Маргарита (смотрит на часы). Он скоро придёт.

Звонок в дверь. Маргарита поднимает голову. Михаил, поднимается и идёт открывать.

Маргарита (одна). Это он. (Достаёт зеркало, смотрит на своё отражение). Я действительно странно сегодня выгляжу. (Поправляет причёску). Вот так... (Резко замирает). Господи, да зачем это мне? (Убирает зеркало обратно).

Возвращается Михаил, вместе с ним - тот, кого они ждали. У него в руках - букет цветов. Он останавливается в дверях, глядя на Маргариту.

Он. Здравствуй, Рита.

Михаил (ему). Присядешь?

Он (входя). Присяду. (Протягивает букет Маргарите). Это тебе. (Михаилу). Ты не против?

Михаил (садится). Не против.

Он. Хорошо. (Тоже садится).

Маргарита (берёт цветы). Спасибо.

Она встаёт, ставит цветы в вазу, начинает собирать на стол, стараясь не смотреть на него.

Он. Как дети?

Михаил. Ты хочешь знать, как Антон?

Он. Я хочу знать, как дети.

Маргарита (не оборачиваясь). Они сейчас придут. Антон... С Павликом уроки делает.

Он. Павлик меня тоже интересует.

Михаил. В самом деле?

Он. Почему нет? Павлик - сын Риты, а она мой старый друг.

Михаил. Друг? Подумать только...

Он. Не понимаю твоей иронии. Она мой друг.

Михаил. Ты хоть думаешь, что говоришь?

Он (Михаилу). Я тебя не узнаю.

Михаил (тихо). Я, может, сам себя не узнаю.

Маргарита замирает, перестаёт резать хлеб, однако не оборачивается.

Он (Михаилу). Что ты имеешь против меня?

Михаил. Ты уже однажды побывал в роли её друга.

Маргарита (не оборачиваясь, Михаилу). Я же тебя просила...

Он. Да нет, всё нормально. Я был к этому готов. Мне даже интересно.

Михаил. Интересно? Десять лет тебе не было интересно, а теперь интерес проснулся?

Он. Мне интересно, как время меняет людей.

Он встаёт, Михаил тоже.

Михаил. Кстати, мне тоже было интересно, с каким лицом ты заявишься сюда.

Он (еле сдерживая раздражение). Я пришёл всего лишь посмотреть на своего... На Антона. Незачем унижать меня.

Маргарита (резко оборачивается). Хватит уже. Из-за чего весь этот сыр-бор?

Он. Твой муж думает, что я хочу отнять тебя у него. Поэтому боится.

Михаил. Что ты сказал?

Маргарита. Я больше это слушать не хочу. Меня нельзя отнять ни у кого. Я живая. Я всегда была живой. (Ему). Я не кукла и не плюшевая игрушка, с которой ты любил играть, когда отдыхал от более важных дел. (Михаилу). И я не продолжательница твоего рода! У меня есть чувства. Может, они устраивают не всех. Но они - мои. Меня они устраивают. Почему вы... Почему вы позволяете себе... (Хватается за голову, её голос дрожит). Почему вы обсуждаете меня прямо при мне? Почему вы вообще меня обсуждаете? Никто из вас не знает, кому из нас троих тяжелее. (Ему). Не зря я сомневалась, стоит тебе приходить сюда или не стоит. Но ты всегда, всегда, должен настоять на своём. Почему я никогда не умела сказать тебе твёрдое нет?

Михаил (поражённо). Рита!

Маргарита. Я Рита. Я уже тридцать с лишним лет Рита. И все тридцать мне указывали, как думать, что думать и ради чего жить. Надо мной смеялись, когда я позволяла себе иметь мечту. Я стала стыдиться самой себя. Я прятала свою непохожесть на других под вызубренными назубок шаблонами. (Ему). А когда я увидела тебя, то впервые почувствовала, что мне не надо стыдиться своей непохожести. Это было ровно тринадцать лет назад, день в день. Глупая семнадцатилетняя девчонка! Ты был таким понимающим и взрослым. И мне казалось, что ты самый добрый и умный во всей Вселенной. И я принялась мечтать, что ты когда-нибудь увидишь, что я люблю тебя больше всех на свете и согреешь моё одиночество своим бесконечным теплом. Солнышко... Так я называла тебя. И ты однажды зимой, во время твоего очередного пребывания в Москве, действительно стал моим. Ненадолго. Но я была тогда уже в разводе, и у меня был Павлик. И ты сбежал. Моя мечта оказалась выдумкой. Иллюзией, которую ты смог удержать всего лишь на полгода. И эти десять лет я жила с человеком, который на всё готов ради меня, но он совершенно не заслуживает такой ненормальной, и...

Она вдруг замирает, потому что обнаруживает, что на кухне находятся двое её сыновей и слушают то, что она говорит.

Маргарита. Господи... Я... Мне надо уйти. (Выбегает).

Михаил. Рита!

Он. Догнать?

Михаил (Ему). Только попробуй.

Он (смотрит на Антона). Привет.

Антон. Здрасьте...

Павлик (Михаилу). Пап...

Михаил. А?

Павлик. А что, с мамой опять?

Михаил молчит. Переводит взгляд с Павлика на своего гостя. Они смотрят друг на друга некоторое время, затем снова на детей.

Павлик (Ему). А я вас знаю. У мамы есть ваша фотография...

Сцена 4.

Двумя часами позже. Он и Михаил на кухне, без детей. Он смотрит в окно. Михаил сидит за столом, смотря в одну точку.

Он. Спасибо.

Михаил. За что?

Он. За то, что позволил мне остаться, пока дети не уснут.

Михаил. Антон твой сын.

Он. Всё равно спасибо.

Михаил. Не за что.

Он. Скажи, а Рита... У неё часто это бывает?

Михаил. Что - это?

Он. Ну, взрывы. Эмоциональные.

Михаил (невозмутимо). Каждый месяц. В течение десяти лет.

Он. Почему ты так спокоен? Это ужасно. Где она сейчас может быть?

Михаил. Ты за нас не переживай. Ладно?

Он. Я переживаю за неё.

Михаил. Не стоит. Она моя жена.

Он. Я всё равно переживаю. Только знаешь...

Михаил (зло). Не знаю. Скажи.

Он. Я ведь не слепой, Мишка. Извини, конечно.

Михаил. Это ты к чему?

Он. К тому, что она тебе не жена. И сейчас ты попросту бесишься, потому что видишь во мне угрозу.

Длительная пауза.

Михаил (медленно). Тебе очень нужно было это сказать?

Он. Не знаю. Сказал - и всё.

Михаил. Учти, что ты больше не сможешь, даже если очень сильно захочешь, что-то изменить в её жизни. Я этого не допущу.

Он. Даже если это сделало бы её счастливой?

Михаил. Разве ты мог бы сделать это для неё? Не обманывайся.

Он. Это ты не обманывайся. Да, было время, когда я делал её несчастной. Но зато в другие дни она была со мной так счастлива, как ни с кем другим.

Михаил (твёрдо). Она не уйдёт от меня. Я просто не позволю.

Он. А-а. Можешь не продолжать. Я уже всё понял.

Михаил. Что ты понял?

Он. Ты не любишь женщину, которую называешь своей женой.

Михаил. А ты? Ты можешь сказать о себе обратное в отношении женщин, которые были за тобой замужем? Какое тебе дело до Риты?

Он. Я хочу, чтобы мать моего ребёнка хоть немного была счастлива, вот какое. Рита очень тонкий человек. Она легко ранима.

Михаил (язвительно). Ты просто знаток в человеческих душах, да? Особенно по части моей жены. Ты стоишь тут и объясняешь мне, какая она, несмотря на то, что это я, а не ты, прожил с ней много лет.

Он. А что ты узнал о ней за эти годы?

Михаил. Уж во всяком случае побольше, чем ты, я думаю.

Он. На твоём месте я бы так не думал. Вместе жить - это ещё не всё. Кстати, почему это она до сих пор хранит мою фотографию?

Михаил (с досадой). Откуда я знаю, зачем. Мало ли она всякой макулатуры хранит. У неё полно в ящике всякой дряни.

Он (отходит от окна, устало). Я не хочу с тобой ссориться.

Михаил. Так и не надо. Дверь сам найдёшь?

Он. Я понял. (Делает шаг к двери, останавливается). Я всё понял. И даже то, что Риту я должен забрать.

Михаил. Ты тоже болен на голову. Как и она.

Он. Просто у меня такое чувство. Я точно знаю, что ей сейчас нужен я. И если я сейчас не дам ей хоть немного радости, то не смогу этого сделать уже никогда.

Михаил. Кого ты из себя возомнил? Мессию?

Он. Пока. (Снова отворачивается, делает несколько шагов к двери).

Михаил (тихо, но отчётливо). У неё рак.

Он останавливается, как вкопанный, медленно оборачивается.

Он. Повтори.

Михаил. Рак.

Он. Какой ещё рак?

Михаил. Обыкновенный. От которого умирают.

Он (опускаясь на стул). Рак чего?

Михаил. Может тебе ещё историю болезни предъявить.

Он. Но она ходит! Она не выглядит больной!

Михаил. Пока не выглядит.

Он. Но это можно?.. То есть, я хочу сказать... Операция...

Михаил. Она не хочет.

Тишина. Оба сидят и смотрят друг на друга, ничего не говоря. За окном гремит гром. Он встаёт, подходит к окну. Михаил не двигается.

Он. Я это знал! Я так и знал, что с ней что-то случится... (Пауза, он разглядывает улицу за окном). Гроза.

Михаил. Да. Октябрь.

Он. Где она сейчас может быть?

Михаил не отвечает, и он вдруг решительно направляется к двери. Останавливается, оборачивается к Михаилу.

Он (твёрдо). Тогда я тем более заберу её. Я прямо сейчас поеду искать её. Она не может ходить где-то под дождём, пока мы тут с тобой выясняем отношения. Сейчас у медицины много возможностей, тем более в Штатах. Я не намерен, как ты, закрывать глаза на то, что происходит. И оставаться спокойным, когда она мокнет на улице в таком состоянии.

Михаил. Почему же? Ты столько лет это делал.

Он. Теперь это уже неважно. Важно то, что её ещё можно... Хотя бы попытаться вылечить.

Михаил. Для начала ей нужно привести в порядок разум. Потому что как ты убедишь вылечиться человека, который берётся утверждать, что на планете Земля он чужой, и ему пора домой? Нет... Корень её болезни - он в разуме, в чувствах. Она просто решила уйти. Вот и уходит. И ты сыграл в этом не последнюю роль.

Он. Откуда ты знаешь, может, если она будет со мной, она передумает.

Михаил. С тобой? (Смеётся). Какой же ты дурак. С тобой - тем более. Ты же ходячая проблема. Вам вместе просто не выжить.

Он. Ты ещё хуже, чем я... (Отворачивается, идёт к двери, затем поворачивает голову в сторону Михаила). Домой её не жди. (Выходит из кухни).

Михаил (вслед). Пожалеть её решил?

Пауза. Звук захлопывающейся входной двери. Михаил в ярости смахивает пепельницу со стола.

Сцена 5.

Маргарита стоит под дождём на улице, глубоко задумавшись. В руках у неё охапка жёлто-красных листьев, она прижимает их к себе.

Маргарита (листьям). Каково, интересно, будет мне, когда моё тело прибьёт землёй, как вас прибило дождём?

Около неё останавливается машина, открывается дверь, из неё выходит он. Он взволнован и расстроен. Маргарита не замечает его.

Он. Жемчужинка!

Маргарита. Ой! (Вздрагивает).

Он. Почему ты стоишь здесь одна под таким дождём? (Подходит к ней, пытаясь выглядеть спокойным). Я тебя обыскался.

Маргарита. Ты меня искал?

Он. Разве не надо было?

Маргарита. Не надо.

Он. Что за ерунда!

Маргарита (ехидно). Мой муж не сказал тебе, что я всегда сама возвращаюсь?

Он. Не язви.

Маргарита. Кто язвит? У меня просто... э-э... Осеннее обострение. Мой муж...

Он. Он тебе не муж.

Маргарита. Что ты сказал?

Он. Извини. Может, это и не моё дело.

Маргарита. Это действительно не твоё дело. Ты далеко зашёл на этот раз.

Он. А может, и моё.

Маргарита. С какой стати?

Он. Это ведь из-за меня ты живёшь... Ну, такой жизнью.

Маргарита. Какой жизнью? Что тебя в этом не устраивает?

Он. Ты опять стала колючей.

Маргарита. А раньше разве не была?

Он. Ты сменяешь роли по отношению ко мне, как хамелеон.

Маргарита. Ты ошибаешься.

Он. Нет. Не ошибаюсь. А знаешь, почему так происходит?

Маргарита молчит, отворачивается от него, смотрит на свой букет из листьев.

Он. Молчишь? А я могу тебе сказать. Ты меня боишься. В тебе живут два разных человека. Одна Маргарита - это ты настоящая, та, которая дарила мне всё своё тепло, которая навсегда осталась в душе наивным и доверчивым ребёнком, мечтающим о счастье. Та самая Маргарита, что выдумала себе принца и назвала его моим именем. Та самая, которая до сих пор любит меня. Но она спряталась сейчас так далеко, в глубину отчаяния другой, взрослой Маргариты, что её даже не видно. А та, другая, которая сейчас прячет от меня лицо... (Встаёт напротив неё, она снова отворачивается). Я вижу, что она умеет лицемерить. Ужасная штука, эта жизнь, раз научила её этому. Новая Маргарита делает вид, что правильно живёт. Но упорно избегает моего взгляда! Она хочет показать, что жизнь - это поток несбывшихся надежд, и то, что они разбиваются - вполне нормально. И даже эти самые надежды она называет не иначе, как глупости, выдумки. И она закрывает от меня не только своё лицо, но и свой внутренний мир. Ты пытаешься там спрятать ту маленькую жемчужинку, которой когда-то была. Но всё бесполезно. Потому что от себя, как ты говоришь, не убежать. И потому что даже сейчас ты продолжаешь замирать при звуке моего голоса, бледнеешь при виде меня. Я всё вижу. Игра тебе не удалась. Прекрати душить в себе прежнюю Маргариту.

Маргарита (потрясённо). Словно это не ты говоришь. Я думала, что ту Маргариту ты считал глупой.

Он. Всё же она мне нравилась больше. Она была лучше.

Маргарита (медленно оборачивается к нему). Наверное, это так. Но не тебе об этом судить. Это ты сделал меня такой.

Он. Только дети считают, что другие во всём виноваты.

Маргарита. Неправда. Взрослые тоже. Я сколько угодно таких знаю. Но ты не думай, что это обвинительная речь. Я всё же тебя не виню, ты не беспокойся. Раньше мне очень хотелось бросить тебе в лицо тысячу обвинений, и я мысленно рисовала себе картину, как ты будешь просить у меня прощения. Я одёргивала себя, зная, что ты никогда не унизишься до этого. Но мне всё равно хотелось. Хотелось увидеть тебя раскаявшимся, хотелось услышать от тебя, что ты вдруг прозрел и понял, что любишь меня. Я представляла, как скажу тебе поздно. И плакала от бессилия, потому что знала, что всё это впустую. А потом я просто сказала себе стоп. Я поняла, что если не перестану жить в этой сказке и не излечусь от этого бреда, то свихнусь. И тогда... (Умолкает).

Он. ...Тогда?

Маргарита. ... Тогда же я поняла, что это неизлечимо.

Он. И что?

Маргарита. Вот и свихнулась. (Усмехается).

Пауза.

Он. Тебе не холодно?

Маргарита. Холодно.

Он. Ты стоишь тут уже давно. Мы оба вымокли до нитки. Ты хоть замечаешь, что на улице дождь?

Маргарита. На то она и осень. А ты раньше любил дождь. Что же с тобой случилось?

Он. Пойдём ко мне в машину.

Маргарита. Если хочешь, иди. Я сама потом дойду до дома. Тем более, это не в первый раз.

Он. И как Мишка это воспринимает?

Маргарита (пожимает плечами). Да привык уже. А что, разве он не выдал полное досье на меня? Почему ты об этом спрашиваешь?

Он. Он мне ничего особенного не сказал. (Отводит взгляд в сторону).

Маргарита. Сначала он бегал меня искать. А потом как-то отошёл от этого. Он же знает, что я всё равно вернусь.

Он. Как безнадёжно ты это сказала.

Маргарита. Солнце...

Он. Да?

Маргарита. Мне приснилось всё это утром? Только скажи прямо и не надо меня жалеть, ладно? Я всё думала, думала... Раз у меня крыша едет, может, и не было никакой встречи в другом измерении? Может, ты позвонил, я тебе про Антона выболтала, а потом в сон провалилась? (Заметно нервничает). А? Скажи мне, солнышко. Неужели я совсем сошла с ума?

Он (испуган её поведением). Успокойся. Это всё правда. Всё на самом деле было.

Маргарита. Только не ври мне. Не жалей меня. Если надо, то сделай больно, но скажи мне правду. Ненавижу, когда ты меня жалеешь. Ты же знаешь.

Он. А ты знаешь, что я не люблю врать. Если всё это тебе приснилось, то тогда я тоже сумасшедший. Потому что я был там. Эта встреча не выдумка. (Пауза). Ну?

Маргарита. Правда?

Он. Чистая правда.

Маргарита. Выходит, не всё ещё для тебя потеряно, раз ты умеешь во что-то верить.

Он (серьёзно). На самом деле всё это устроила ты.

Маргарита. Я?

Он. В течение десяти лет ты хотела получить от меня ответы. Ты их получила.

Маргарита. Ты почти ничего мне не сказал.

Он. А я сам их толком не знаю, эти ответы.

Маргарита (грустно). Мне пора домой.

Он. В общем-то... Я нашёл тебя, чтобы помешать тебе туда вернуться. (Пауза, он тщательно выбирает слова). Я хотел забрать тебя с собой.

Маргарита. Это как?

Он. Помнишь, ты несколько минут назад сказала мне, что мечтала увидеть меня раскаявшимся и услышать от меня, что я возвращаюсь, и что понял наконец, что ты... Что я тебя люблю?

Маргарита. Помню.

Он. Считай, что мечта твоя сбылась.

Маргарита. Что?

Он. Я очень тебя люблю. Я хочу, чтобы ты приняла меня обратно.

Маргарита роняет листья на асфальт, хватается за голову. На лице у неё ужас.

Маргарита. Ты хоть понимаешь, что ты сейчас говоришь? Ты сам хоть сколько-нибудь осознаёшь, что ты можешь сделать этими своими словами со мной, с моей семьёй и со всей моей жизнью?!

Он. Осознаю. Но я так же знаю, что ты могла бы стать счастливой. Со мной.

Маргарита (испытующе смотрит на него). А ты?

Он. Я?

Маргарита. Ты мог бы стать счастливым? Счастливым - со мной?

Он молчит. Маргарита отворачивается от него, смотрит вверх, на дождь, жмурится.

Маргарита (вздыхает). Вот видишь? Я знала. Ты со мной счастлив не будешь.

Он (очень тихо). И ни с кем другим.

Маргарита (поворачивается к нему). Это что - момент истины?

Гром.

Он (с досадой). Сам не знаю. Я не тот человек, которому небо может подарить счастье.

Маргарита (горько). Счастье... Почему на свете так мало людей, которым оно отпущено?

Он. Мало? Я таких вообще не встречал.

Маргарита. Не встречал? Ты ошибаешься.

Он. Почему?

Маргарита. А я? Я сама когда-то была очень счастлива. И ты видел меня такой.

Он. Ты можешь вернуть это счастье. Одним только словом.

Маргарита (снова отворачивается от него и словно говорит сама с собой). Дождь... Он никогда не кончается. Он беспрерывно лил в моём сердце на протяжении десяти лет. Но я не могла даже заплакать. Пока ты не появился снова... Иногда я оставалась одна. Когда все спали. Я сидела на кухне, пила кофе и пыталась плакать. И вспоминала, вспоминала... Кафе. Церковь недалеко от Тверской, которая всегда была закрыта. Почему-то перед нами закрывались все храмы. Мы даже в костёл так и не сходили. А собирались. Помнишь? Я - помню. Какая-то странная игра, нелепые совпадения всё время преследовали нас. Как будто всё было изначально предопределено, и никто из нас не в силах был сопротивляться ужасающему спектаклю. Иногда мы даже говорили слова, которые не собирались. И они звучали так, словно мы твердим роль и знаем, что будет дальше, и не можем остановить взлетевший самолёт. Мне было так грустно, но я ничего не могла поделать. Однажды ты начал перечислять всё, что мы не сделали, но хотели, и это звучало, как подведение итогов. Мне что-то не нравилось, но тогда я не отдавала себе отчёта в том, что именно. И мы думали об одном и том же, но никто ничего не сказал. Я тогда стала тебе отвечать, хотя мне хотелось перевести разговор на другую тему. Но спектакль продолжался. Актёры не имеют права уходить со сцены раньше времени. Я всё думала... Какой смысл был в нашей встрече? Зачем это было нужно Вселенной? Как глупо порой переплетаются жизни, глупо! Какая-то злая шутка - эта наша с тобой встреча. Она вроде и низачем была. Я даже на бога злилась, думала, раз он такой мудрый, то с какой целью мы с тобой узнали друг друга, а потом всё разбилось? Вся моя жизнь разбилась. (Плачет).

Он. Не надо так, Рита.

Маргарита (вытирает слёзы). Знаешь... Мне приснился однажды сон. Словно ты и я, мы должны были надолго расстаться, очень надолго, на многие века, а потом встретиться и друг друга не узнать. И будто бы это было несколько миллиардов земных лет назад. Ты сказал мне, что наша память вечна и будет навсегда с нами, даже если мы забудем всё. Я спросила тебя: А зачем она мне тогда, эта память? Если я всё равно буду без тебя? Ты ответил: Ты будешь со мной. Я всегда буду в твоей памяти. Так нам будет легче идти через время. Ты сказал, что я узнаю тебя, как только увижу.

Он (живо). Это было на станции?

Маргарита. Станция, где ходили странного вида поезда. (Удивлённо). Постой... Откуда ты знаешь?

Он (озабоченно). Я видел этот сон.

Маргарита (воодушевлённо). Значит, это был не сон. Не сон! Ты был большим. Очень добрым. Ты сказал это, а потом исчез. Потерялся.

Он. Это ты потерялась. Я искал, искал тебя среди множества людей. Там было столько чужих лиц.

Маргарита. Равнодушных. Как на Земле.

Он (погружается в воспоминания). Ты была маленькой. Тебе было лет семь. Я спрашивал у отъезжающих в этих жутких вагонах с чёрными зеркальными стёклами - не было ли тут девочки с бусинками в волосах? Они молчали, пожимали плечами. Им было почему-то грустно, и они от этого были злы на мой идиотский вопрос.

Маргарита. Это ты подарил мне бусинки. Они потом потерялись. Я плакала, звала тебя. Но так земные дети не плачут. Не было слёз. Только эта эмоция. Она пронизывала всё пространство.

Он. Я слышал твой зов. Я знал, что это ты. Я не сказал тебе тогда самого главного.

Маргарита. Чего?

Он. Поздно. Я уже этого не помню. Но что-то было такое. Такое, какое-то... Недоговорённое.

Маргарита (разочарованно). Жаль, что ты забыл.

Он. Мне тоже жаль. Кто-то зло подшутил над нами. (Пауза). А что было дальше?

Маргарита. Дальше? Дальше я стояла у какой-то колонны, под балконом, и была одна во всём мире. На этом балконе кто-то был. Там были эскалаторы. Винтовые. Вниз ехали. Вверх нельзя было подняться. Этот кто-то спустился и что-то мне сказал. И я всё забыла. А ты остался навсегда со мной. В моей памяти.

Он. Удивительно. Потрясающе...

Маргарита. Это всего лишь сон.

Он. Ты сама только что сказала, что нет.

Маргарита. Давай оставим это? Будет лучше, если мы всё забудем.

Он. А нашу сегодняшнюю встречу там, мы её тоже должны забыть?

Маргарита. Должны. Но не сможем.

Молчат некоторое время.

Он. Рита.

Маргарита. Да?

Он. А ты помнишь ночь на первое июля?

Маргарита. Странно, что её помнишь ты.

Он. Я не могу её не помнить. Я никогда ни с кем не был так близок, как тогда с тобой. Помню, я в ту ночь долго думал, и не мог понять, что это было. У меня возникло странное чувство, как будто соприкоснувшись, мы стали одним целым. Не физически, а как-то по-другому. Словно я расширился в воздухе, и ты тоже. И мы заняли маленькими частицами свободное пространство друг друга.

Маргарита. И получилось единое существо. Оно было похоже на Солнце, только лучи были сильнее, чем у этой звезды на небе. И из другого сделаны. Понимаешь?

Он. Понимаю. Получился такой странный сгусток. Из тебя и меня. И мы были в другой Вселенной. Думаю, это вышло из-за того, что в ту ночь мы были сами собой. Это была Ночь Примирения. Без масок. Без обид. Не было никаких счётов.

Маргарита. А ведь тогда мы были почти врагами. Удивительно, как получилось так, мы оказались вместе. У меня в который раз возникло чувство, что всё происходит помимо меня.

Он. Я всё думал - я же бросил её всего лишь месяц назад, что происходит.

Маргарита. Я тогда приехала к тебе, потому что знала, что нужна тебе только я. В тот момент.

Он. Я потом лежал и смотрел на тебя, а ты спала. Тогда я понял, что это была кульминация всего, что у нас было. И лучше уже ничего не будет.

Маргарита. И тогда я в первый раз узнала, что ты тоже умеешь плакать.

Он (смущённо). Как, разве ты не спала?

Маргарита. Нет. Просто мне не хотелось ничего говорить. Все слова были излишни. Это была, действительно, как ты говоришь, кульминация. Потом мы уже встречались просто по инерции. Потом расстались, и ты остался с Ириной. И не захотел меня ни видеть, ни слышать. А тогда... Первого июля, утром, ты заявил, что сегодня тридцать первое июня. Тебе невозможно было доказать, что в июле тридцать дней. В конце концов я просто согласилась с тобой. А потом, в этот же день, уже дома, я смотрела по телевизору фильм про Мюнхгаузена, у которого было тридцать второе мая. И смеялась. До слёз.

Он. Прости.

Маргарита. Не надо.

Он. Я испугался. Это было очень красиво. Но страшно. А с Ириной всё было по-другому. Как обычно. (Пауза). Так ты принимаешь меня обратно?

Маргарита. Чтобы ты опять меня бросил?

Он. Не брошу.

Маргарита. У тебя и не выйдет ничего.

Он (в сторону). Ты сделаешь это раньше меня. (Маргарите). Ты согласна? Или нет?

Маргарита (тихо). Согласна. (В сторону). Хоть перед смертью немного счастья...

Он (обнимает её). Жемчужинка.

Маргарита (закрыв глаза, прижимается щекой к его щеке). Солнышко...

Дождь перестаёт лить, воцаряется мёртвая тишина. Они стоят, прижавшись друг к другу и не шелохнувшись.

Сцена 6.

Квартира Маргариты и Михаила. Маргарита в прихожей, стоит на коленях перед чемоданом, складывает туда письма, какие-то тетрадки. Сзади неё появляется Михаил. Он молча наблюдает эту сцену. Маргарита не видит его, продолжает заниматься своим делом.

Михаил. Рита!

Маргарита (резко вскакивает, испуганно смотрит на него). Ты здесь?

Михаил. Это, в конце концов, мой дом. Почему мне не быть здесь?

Маргарита (смущённо смотрит на чемодан). Я...

Михаил. Ты уходишь. Не старайся объяснять. Я уже всё понял.

Маргарита. Прости.

Михаил. А если не прощу? Просить прощения должен он. А он снова вмешивается в мою семью.

Маргарита. Не стоит так говорить.

Михаил. А дети? О них ты подумала? Ладно - Пашка. В конце концов, он мой сын, и ты, уж наверное, не испытываешь к нему особой нежности...

Маргарита. Хватит! Ты знаешь, что это неправда. Я люблю обоих одинаково. Может быть, Пашку даже больше. Неважно, от кого у тебя ребёнок. Главное - они оба мои.

Михаил. Ну ладно, не будем спорить. Но раз они оба твои - что ж ты их бросаешь?

Маргарита. Рано или поздно мне придётся это сделать. И ты это знаешь не хуже меня. Так не лучше ли будет для детей запомнить свою маму ещё живой и сильной?

Михаил. Глупые оправдания, не более чем глупые оправдания. Так бы ты хоть сохранила их уважение. А что я скажу им, когда ты вот так исчезнешь?

Михаил достаёт сигареты, закуривает. Маргарита в растерянности отворачивается, смотрит на чемодан.

Маргарита. Не знаю. Не знаю. Скажи, что-нибудь. Пашку ты, конечно, не бросишь. Антона может взять моя мама. А потом... Чуть попозже он его заберёт. Антон его сын, ты не должен мешать.

Михаил. Ты обезумела! Ты знаешь, кто ты? Ты же не мать!

Маргарита. Да, да! Я не мать, я ведьма! Ведьма, которая никогда не была счастлива. И я хочу хотя бы перед...

Михаил резко зажимает ей рот.

Михаил. Ты не сможешь. У вас ничего не получится.

Маргарита вырывается, отступает от него на шаг.

Маргарита (взволнованно). Я понимаю, понимаю... Ты ведь не виноват. Ты не заслужил такого. Я эгоистка, да, знаю. Но мне надо уйти. Лучше забудь меня.

Михаил. Каким образом ты предлагаешь мне сделать это? Дети...

Маргарита (опускается на пол, закрывает чемодан). Не знаю. Я лучше не буду на них смотреть теперь. Ты не удерживай меня, ладно? Я всё равно уйду... Ты же знаешь. Я всегда хотела быть только с ним.

Встаёт, надевает пальто, берёт чемодан.

Маргарита. Я не взяла с собой вещи, которые ты мне покупал. Только фотографии детей, его письма, свои старые вещи. Я их всегда хранила. Как будто знала.

Михаил молча смотрит на неё, что-то обдумывая. Она не отводит взгляд.

Михаил. Ну хорошо. Если ты его так любишь. А о нём ты подумала?

Маргарита. Что?

Михаил (решительно). На что ты его обрекаешь? Ты же скоро умрёшь!

Маргарита (испуганно). Господи. Нет. (Молчит). Нет, нет, за него я не беспокоюсь. Он всё воспринимает правильно. Он не боится смерти. Он умеет бывать в других измерениях. Мы с ним не расстанемся. Никогда.

Михаил. Он не боится смерти. Он боится жалости. Ты обрекаешь его жалеть себя.

Маргарита. Как только я увижу, что он жалеет меня, я сразу уйду. Я покину эту Землю, как и хотела. И мне даже не придётся накладывать на себя руки. Я просто выберу момент и очень легко уйду. Он поймёт, что я не страдала, когда уходила. И не будет меня жалеть. Но зато хоть какое-то время я буду счастлива. До тех пор, пока он не начнёт меня жалеть.

Михаил. Он уже тебя жалеет, дурочка!

Маргарита сильно бледнеет, замирает.

Михаил. Ты ещё ничего не поняла? (Горько смеётся). Он знает о том, что ты больна, что ты умираешь, что ты решила умереть! Я ему сказал. Он хочет убедить тебя в необходимости что-то сделать.

Маргарита (горячо). Ты врёшь! Ты просто хочешь мне помешать.

Михаил. Спроси у него сама. (Пожимает плечами). Если вы читаете мысли друг друга, то ты по его глазам всё поймёшь. Странно, что ж ты раньше-то этого не поняла?

Маргарита (злобно). Заткнись. Он не мог, просто не мог...

Михаил. Не мог? Ещё как мог! У него комплекс вины за эти годы сложился размером с Бермудский треугольник. И затянул с головой. Вот он и выпутывается, как может. (Останавливается, заметив, что Маргарита медленно опускается на пол). Рита! (Она не отвечает). Ты что?

Маргарита падает на пол без сознания. Михаил стоит, не двигаясь, точно окаменев. Наконец подходит к упавшему чемодану, открывает его, достаёт оттуда письма, берёт одно, долго читает, без всякого выражения на лице. Наконец комкает письмо, бросает его в сторону.

Михаил. Вот она... Вся ваша любовь...

Берёт Маргариту на руки, уносит её в комнату. Звучит Lacrimosa из Реквиема В.А. Моцарта.

Сцена 7.

Зал ожидания в Шереметьево-2. На сиденье для ожидающих сидит Он. Из багажа у него только небольшой рюкзак. Погружён в раздумья. Женский голос периодически объявляет рейсы. В зал вбегает Маргарита, он сидит к ней спиной. Она взволнована, ищет его глазами. Наконец находит и останавливается, не решаясь подойти, но не отводя от него глаз.

Он (резко вздрагивает, поднимает голову). Она здесь?!

Маргарита видит, что он о её присутствии знает и начинает медленно приближаться к нему. Подойдя, нерешительно останавливается за его спиной.

Он (не поворачивая головы). Привет.

Маргарита. Привет.

Он. Пришла всё-таки?

Маргарита. Пришла. (Обходит сиденья, садится рядом с ним). Ты не рад?

Он. Даже не знаю.

Маргарита. Ты понял, почему я с тобой не лечу?

Он. По телефону ты всё сказала ясно.

Маргарита. По телефону? А, да. Я тебе сказала, что решила остаться со своей семьёй. Из чувства долга. (Странно смеётся). Видишь, я тебя перехитрила. Я искуплю свои грехи. А ты - нет.

Он (снова опускает голову). Ты всё неправильно поняла.

Маргарита. Я всё поняла правильно. И я тебя не виню. Я даже... э... благодарна.

Он. Ну вот, ты снова больно кусаешься.

Маргарита. У роз есть шипы, верно?

Он. Верно.

Маргарита. Даже у тех, которые завяли. Или скоро завянут.

Он. Почему ты не хочешь жить? Почему ты ничего не предпринимаешь? Я хочу сказать, в Америке ты могла бы...

Маргарита. Это только для тебя Америка - панацея. А для меня это не так. Лучше оставим эту тему.

Он. Послушай, рак - это то, от чего люди падали в обморок десять лет назад. Сейчас всё по-другому.

Маргарита. Мой рак - неизлечим.

Он (в отчаянии). Но почему, почему? Почему ты такая упрямая?

Маргарита. Я не упрямая. Просто мне уже пора уходить. Я это заслужила, ты так не думаешь?

Он. Ты могла бы жить ещё долго.

Маргарита. Глупый. Зачем мне жить долго, когда я буду жить вечно?

Он. Это очень скоропалительное решение. Совсем не умное. Именно сейчас, когда техника, наука и медицина...

Маргарита. Неужели ты не понимаешь? В моей жизни было то самое, после чего уже быть не должно ничего в принципе? Против решения человека бессильны любые механизмы материального мира. Выбор человека - вот что правит бал. А я - человек! И я решила не оставаться больше на Земле. Какая же сила может меня удержать? Даже ты не можешь. Ты сам сказал, что здесь мы - чужие. Поэтому я ухожу туда, где мой дом. И твой тоже, мой любимый инопланетянин. Мой уход зачем-то нужен тебе, мне и всему миру в целом. Ты ведь никогда не боялся смерти, потому что её нет? Ты не боишься, правда?

Он. Не знаю. В последнее время я прихожу к выводу, что на самом деле я трус.

Маргарита. Я никогда в это не поверю.

Он. Я не хочу, чтобы ты уходила. Не хочу, чтобы ты это сделала прежде меня. Видишь, какой я эгоист.

Маргарита. На Земле для нас обоих слишком мало места. (Пауза). Ты не думай сейчас об этом.

Он. Как всё по-дурацки вышло.

Маргарита. Я не хотела, чтобы ты знал. Но теперь мне кажется, так даже лучше. Я скоро буду в нашей с тобой Вселенной. И всегда смогу поговорить с тобой, как только тебе или мне это будет нужно.

Он. Мишка не виноват. Не ругай его сильно.

Маргарита. Давай не будем о нём говорить. Он и так единственный из нас троих, кто получил хотя бы подобие того, что хотел.

Он. Ему этого явно недостаточно.

Маргарита. Ну и пусть. Но зато он достиг целей, которые себе ставил.

Он. Мне в этом отношении тоже грех жаловаться. Это ты осталась ни с чем.

Маргарита. У меня есть дети. И один из них - твой.

Он. Я ненавижу себя за то, что мне всегда везло.

Маргарита. Ну и как? Это сделало тебя счастливым?

Он молчит, не поднимая глаз.

Маргарита (почти с удовлетворением). Ну вот. О чём и речь.

Он. А у тебя, оказывается, здорово получается быть жестокой.

Маргарита. Тебя это удивляет?

Он. Удивляет.

Маргарита. Вот будет весело, если когда-нибудь ты осознаешь, что я счастливее тебя.

Он. Весело?

Маргарита. Мне. Но не тебе.

Он. Боюсь, ты права. Но не нравится мне вся эта наша с тобой война. Мы же так люби...

Маргарита (перебивает его). Мы и сейчас любим. Я люблю. Знаешь, это парадокс, но самые заклятые враги - как правило наилучшие друзья, и наоборот. Ты когда-нибудь думал, почему на этой планете уживаются вместе два выражения - крайности сходятся и подобное притягивает подобное?

Он. Почему?

Маргарита. Я дам тебе пищу для размышлений на время полёта. Больше тебе не потребуется, я тебя знаю. Есть одна фраза...

Он (с любопытством). Ну?

Маргарита. Противоположности подобны.

Длительная пауза. Он обдумывает её слова.

Маргарита. Думать будешь в самолёте. Знаешь, я ведь не лечу с тобой не от обиды. И не от того, что должна остаться с семьёй.

Он. Тогда почему?

Маргарита. Я просто знаю, как ты ненавидишь жалость. И я не хочу, чтобы ты возненавидел и меня. (Он хочет что-то сказать, но Маргарита останавливает его жестом). Не возражай. Мишка мне сказал одну вещь. Про Бермудский треугольник.

Он. Про что?

Маргарита. Он сказал, что у тебя чувство вины размером с Бермудский треугольник. И ты в нём увяз.

Он. Бред...

Маргарита. Нет, это правда. Но я подумала и поняла - если мы будем вместе, тебе вовек из него не вырваться. Мишка сказал...

Он. Да чёрт с ним, с Мишкой! Что ты думаешь, ты сама?

Маргарита (упрямо). Он сказал, что ты хочешь из него выбраться за мой счёт. Как бы заглаживая свои поступки, понимаешь? А я подумала и поняла всё совсем по-другому. Может быть, я и ошиблась, но всё-таки это я так думаю, а не кто-то другой. Ты не смог бы найти покой в таких отношениях. Ты бы смотрел на меня, и всякий раз ещё больше увязал бы в этой адской воронке. Ненавистная тебе жалость никуда не делась бы. Я была бы тебе вечным укором, хотя и не укоряла бы ни в чём. Вся твоя беда, мой хороший, в том, что пока ты сам себя не простишь, не будет тебе покоя. А для того, чтобы простить себя, тебе не так уж необходима рядом я. Вся тюрьма, она внутри тебя. Никто, кроме тебя самого её не разрушит. Тем более я. Наоборот. Я камень, который тянул бы тебя ко дну. А я... Я слишком люблю тебя, чтобы стать твоим добровольным палачом. (Всхлипывает).

Он (обнимает её за плечи). Не надо. Только не плачь. (Пауза).

Маргарита (вытирает слёзы). Как свадьба твоей дочери?

Он (с улыбкой). Великолепно. Она счастлива.

Маргарита. Ну и слава Богу. Она не просила тебя остаться?

Он. Она многое понимает. Даже слишком многое. Ни слова о том, чтобы я остался. Правда, сказала, что будет скучать. Просила приезжать почаще.

Маргарита. А твоя бывшая жена, её мама?

Он. Думаю, вздохнула с облегчением, узнав, что я уезжаю. Она хороший человек... Да, досталось ей в жизни тоже...

Маргарита. И вот ты снова в этом злополучном Шереметьево-2. Один. Улетаешь. И нигде тебе нет покоя. (Прижимается к нему, закрывает глаза).

Он. Я не один. Я с тобой.

Маргарита. Нет. Я лишь тень. Я твоё воспоминание. Но ты всё равно один.

Он. Была бы у меня ещё одна жизнь, я бы прожил её с тобой. И совсем не так всё сложилось бы.

Маргарита (не открывая глаз). Это ты говоришь мне в каждой жизни. Но ни одну не отдал мне. А я всё жду, жду...

Он. А ты не жди.

Маргарита. Ты не боишься, что я выполню эту твою просьбу?

Он. Почему я должен бояться?

Маргарита. Это будет страшный час - час, когда я перестану тебя ждать.

Он. Это ты о...

Маргарита. Нет. Это другое.

Он. Ну ладно. Не объясняй.

Маргарита. Я и не собиралась. Думала, ты сам поймёшь.

Он. Знаешь, Жемчужинка, я думаю, ты понимаешь теперь гораздо больше, чем я.

Объявляется посадка на рейс Москва - Майами. Он смотрит на часы. Маргарита открывает глаза, встаёт.

Он. Вылет через полчаса. Ещё есть немного времени.

Маргарита. Нет. Времени нет.

Он (вставая). Можно поцеловать тебя?

Маргарита (грустно). Раз ты спрашиваешь разрешения, значит, я не твоя. Выходит, нельзя.

Он наклоняется и молча целует её в лоб. Она не возражает.

Маргарита. Тебе пора.

Он. Не нужно вспоминать меня.

Маргарита. Не проси невозможного. (Вымученно улыбается). А то буду чувствовать себя виноватой, что не выполнила твою просьбу.

Он. Ну так вспоминай пореже.

Маргарита. Попробую.

Пауза. Шум людских голосов. Они стоят, не шевелясь, и смотрят друг на друга.

Он (больше для себя, чем для неё). Может, это всё же не жалость.

Маргарита. Тс-с... Иди.

Он не двигается с места.

Маргарита. Ну что же ты? Я помогу тебе. Прощай, Солнышко. (Поворачивается к нему спиной, идёт к выходу).

Он молча смотрит ей вслед. Потом резко срывается с места, бежит за ней.

Он. Жемчужинка! (Разворачивает её к себе). Не уходи.

Маргарита вырывается, делает шаг назад, в лице у неё ни кровинки.

Он. Может быть, ещё не всё... Может быть, это не жалость. И не чувство вины! Летим со мной... Жемчужинка!

Маргарита (очень тихо). Когда-нибудь, Солнышко. Когда-нибудь мы обязательно полетим. Не в этой жизни...

Закрывает лицо руками, затем быстро бежит к выходу. Он некоторое время стоит молча.

Он. Не в этой жизни...

Закидывает рюкзак на плечо и идёт в противоположном направлении, туда, куда спешат на посадку и остальные пассажиры

Постепенно зал пустеет, остаётся странного вида скрипач Вокруг него никого нет, он стоит один в пустом зале и играет на своей скрипке Lacrimosa из Реквиема.

Конец второго действия.

ЭПИЛОГ.

Десять лет спустя. Москва, Пушкинская площадь. Глубокая ночь. Зима, очень холодно. Около памятника Пушкину стоит Он. Ему пятьдесят четыре, одет легко, не по погоде, в куртке. Руки в карманах, глаза опущены.

Он (сам с собой). Знаешь, Жемчужинка... Это место всегда будет местом примирений. Я опоздал сюда на двадцать лет. Но всё же пришёл. Я много хочу тебе рассказать. Прежде всего то, что я ошибся. Мы оба ошиблись. Я вовсе не жалел тебя. Нет, это была не жалость. Теперь я знаю, что единственный человек, которого мне жаль - это я сам. Тебя я любил. И сейчас тоже... Это открытие было очень для меня тяжёлым. Потому что оно было несвоевременным. Я так и не успел с тобой им поделиться. Ты улетела уже так далеко, что не услышишь меня. Прости меня, мой подстреленный журавлик. Такой вот я тебе достался. Достался? Никому я не достался. Даже смерть обходит меня стороной и, должно быть, не скоро явится. Да и существует ли она? (Идёт к скамейкам, садится). Жаль. Ты сюда больше никогда не придёшь.

Маргарита (появляется внезапно на той же скамейке, но на другом конце). Я уже здесь.

Он (нисколько не удивлён). А-а. Опять.

Маргарита. Что - опять?

Он. Галлюцинации.

Маргарита. Мне надоело, что ты каждый раз принимаешь меня за галлюцинацию. И не слушаешь то, что я тебе говорю. Я не галлюцинация. Смешно и глупо, когда зрячий принимает себя за слепого. Удел почти всех землян. Но я думала, что ты умнее.

Он. Жемчужинка!

Маргарита. Наконец-то.

Он. Но ты же...

Маргарита. Умерла? Да ты сам только что сказал, что смерти нет. Ты всё так же противоречишь сам себе, ты всё так же, сам того не зная, изрекаешь истины, а потом не видишь их и не веришь в них...

Он (встаёт). Я сяду с тобой.

Маргарита (спокойно). Не вздумай.

Он. Почему?

Маргарита. Я не в одной с тобой вселенной.

Он. А где ты?

Маргарита. Физик ответил бы тебе, что нигде. А тебя упрятал бы знаешь куда? (Хихикает). Не бойся. Нет здесь никого.

Он. Может, я правда схожу с ума?

Маргарита. А тебе он очень нужен, этот ум?

Он. Не знаю. Я уже ничего не знаю.

Маргарита. А я знаю. Я теперь многое знаю.

Он. Неужели всё знаешь?

Маргарита. Я не говорила всё. Я сказала многое. Абсолюты недосягаемы, ты знаешь.

Он. Мне всё это снится.

Маргарита. Опять за своё. Ну хорошо, снится. Но ты же меня видишь. Однако вложить перст в мои раны я тебе не дам. Знаешь, почему? Потому что у меня больше нет ран.

Он. Значит, тебе теперь легко?

Маргарита. Это пришло не сразу. Но в этой Вселенной... В моей теперешней Вселенной для этого целая вечность.

Он. Маргарита... А ты знаешь, наверное, как Антон...

Маргарита. Почему ты не пойдёшь и не узнаешь сам? Почему бы тебе не познакомиться со своим сыном. Он ведь уже взрослый. Он поймёт тебя, потому что сердцем похож на тебя. Он знает, что у него другой отец.

Он. Знает?

Маргарита. Когда я уходила, то всё рассказала ему. И том, что у него есть сестра - тоже. Ты должен их познакомить, ты так не думаешь?

Молчание.

Маргарита. Ну, а ты как? Опять проездом в Москве? Когда улетаешь?

Он. Нет. Всё. Я больше никуда не улетаю.

Маргарита. Почему?

Он. Ты отняла у меня крылья.

Маргарита (смущённо). Я не хотела.

Он. Я тебя не виню. Во всём я один...

Маргарита. Ты будешь счастлив. Обязательно будешь.

Он. Скорей бы.

Маргарита. Не гони время. Я не гнала. И теперь счастлива.

Он. Даже без меня?

Маргарита (загадочно). Теперь твоя очередь.

Он. Что?

Маргарита. Роли поменялись.

Тишина. Он закуривает.

Маргарита. Не бойся. В той Вселенной, где сейчас ты, всегда так. Роли меняются очень быстро. Это у тебя пройдёт.

Он. Когда?

Маргарита молчит.

Он. Ты не ответила.

Маргарита. Ты подумал тогда в самолёте над той формулой?

Он. Подумал. Я кое-что понял...

Маргарита. Ты можешь мне это не говорить. Я ведь тебя не экзаменую. Это было нужно тебе.

Он. Мне.

Маргарита. Там, где ты сейчас... В твоём сейчас... Ты не найдёшь правых и виноватых. Твоя жизнь - две равные по весу чаши. Даже не две. Их великое множество. И ты сам выбираешь, на какую из них упадёт... Кленовый лист. И перевесит всё.

Они снова молчат.

Маргарита. Ну вот и всё. Мне пора. Теперь улетаю я.

Он (испуганно). Куда ты?

Маргарита. Домой.

Он (с тоской). Домой...

Маргарита. Ты тоже туда придёшь. Не грусти, мой самый лучший друг. Мы встретимся там, и ты увидишь меня счастливой. Потому что я тебя уже не жду. (Исчезает).

Он. Маргарита!

Ему никто не отвечает. Он бросает сигарету, садится на скамейку, роняет голову на руки и застывает в задумчивости. Lacrimosa.

Занавес.

18

53

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"