- Са-аш, - спросила я, глядя на чистое израильское небо. - Как думаешь, кто-нибудь заметил нашу пропажу?
- А? Не знаю...
Мы лежали "звёздами" на шелковистой траве, с которой за какие-то несколько часов мы уже успели "сродниться" (уж больно много было связано с ней - и запуталась я в ней, и потеряла часы, и нашла). На горизонте уже алело ярко-розовое восходящее солнце. Таким молодым оно было, таким румяным и добрым, что на душе само собой становилось тепло.
Израиль (по крайней мере, в эту ночь) оказался уникальной страной. Здесь круглосуточно на небе сияла огромная, яркая звезда: ночью - вифлеемская, а днём - та, что носит имя Солнце. И обе они доставляли какое-то особенное, ни с чем не сравнимое удовольствие - хотелось улыбаться, улыбаться постоянно и всегда видеть это небо и эти звёзды...
Вчера (а если по привычному всем времени, то около часа назад) мы вернулись в лес, находившийся неподалёку, нашли удобное место для ночлега и растянулись на этой "вездерастущей" траве под "крышей" из листьев какого-то дерева. Мы долго смотрели на звезды, а конкретно, на ту звезду, что была выше и ярче всех, и думали каждый о своём. Мы совсем не разговаривали, просто смотрели в одну точку - в одну волшебную, яркую и очень много значащую точку.
Это небо завораживало. Притягивало взгляд и не позволяло оторвать его, оно заставляло любоваться собой снова и снова, чувствуя, как внутренний голос шепчет: "Это вифлеемская звезда, на свет появился Спаситель". Я смотрела на эту белую точку, и мне даже казалось, что я видела что-то в ней. В свете звезды будто вырисовывались фигуры, силуэты. Я видела и деву Марию, и новорождённого Иисуса, и волхвов...
Хотя, как я могла это видеть? Наверное, я спала... Ночь была на ред-кость тёплой, и это притом, что у нас не было ни палаток, не спальных мешков, ни шалаша в стволе старого полого дерева.
Честно говоря, я до сих пор не понимаю, спала ли я той ночью. Мне казалось, что я погрузилась в сон, но, в то же время, не отрывала взгляда от ночного неба. Это очень странное ощущение: ты как будто "и тут и там" одновременно, как будто помнишь все и не помнишь ничего... Безумно странное чувство...
Вот и сейчас: я лежу, думаю, сама не знаю, о чём, и не понимаю, сплю я или нет, вижу я чудесные пейзажи вокруг себя, или же это просто видение... Я будто нахожусь где-то на границе между сном и явью...
- Не знаю... - повторил Саша после долгой паузы. - А ты как думаешь?
- Я? Я что-то вообще думать разучилась.
- И я, кажется, тоже. Аура какая-то "недумательная".
- Да уж, недумательная, но на размышления наталкивает.
- Всё здесь необычное...
- Где здесь?
- В прошлом...
После этих слов Саша довольно прищурился и, потягиваясь, улыбнулся солнцу. Затем он нехотя сел на траву и протянул:
- А думать, Сашенька, надо... Сколько там времени?
- Шесть по местному, - небрежно "бросила" я. - Целый час ещё.
- Отлично! Пошли за орехами!
- За орехами? В лес, что ли?
- А куда же ещё? Именно в лес... Должны же мы в коем-то веке позавтракать!.. Кстати, Белякова, в каком мы веке?
- В первом, - засмеялась я. - В первом веке нашей эры.
Это была та самая дата. Та самая, единственная. Именно её я запомнила сразу в начала наших с Сашей занятий, в тот самый вечер перед "туром" по прошлому...
Кстати, насчёт завтрака. Если подумать, когда мы последний раз ели, как следует, за время нашего путешествия? В Каменном веке, несколько сотен лет назад! Мы тогда вместе со всеми членами первобытной общины ужинали у костра... А потом что? Ягодки да орешки. А про воду я вообще молчу! Мы почти не пили и совсем не чувствовали жажды... В это трудно поверить, но в Египте, в самой настоящей пустыне, мне совершенно не хотелось пить! Подозрительно. Более, чем подозрительно. Небылица какая-то... Может быть, это нормально для прошлого? Нет, вряд ли. Здесь же тоже живут люди, такие же люди, как и мы. Они ничем от нас не отличаются. Но у них и нет причины ослабевать, у них наверняка есть пища. А у нас её нет, но мы чувствуем себя прекрасно...
И после этого Меншиков будет говорить мне, что всё в мире можно объяснить с помощью логики? Сомневаюсь, что он найдёт её в сложившейся ситуации. Почему мы не чувствуем слабости, питаясь кое-как уже которые сутки? Может быть, так и должно быть? Ну, может быть, это только с нами происходит? Да и вообще, мы и в прошлое, наверное, не просто так попали. Мы зачем-то нужны здесь. Да, точно! Мы здесь неспроста, а потому время оберегает нас: то динозавр нас не замечает, то мы попадаем в гробницу Тутанхамона, обнаружить которую очень трудно, потом мы не проваливаемся в колодец-ловушку... Что-то здесь нечисто. Нечисто, но безумно интересно...
"Вот и общайся после этого с Викой и Аней, - промелькнула мысль в моей голове, - Докатилась до того, что верю в фантастику и играю в детектива..." Всё. Забыли про всю эту мистику, сказки это... Но зачем-то же мы сюда попали!
"Пробудил" меня некий предмет, больно стукнувший по голове.
- Сань, ты же отойди! - услышала я откуда-то сверху голос Меншикова.
- Что? Где ты? Са-аш!
Я быстро завертела головой и заметалась, почему-то начиная паниковать. Сердце упрямо твердило мне, что произошло что-то нехорошее, что я что-то пропустила...
- Ай! - мне на голову снова свалился твёрдый предмет, оказавшийся кедровой шишкой.
Я подняла голову и открыла рот от удивления: довольно высоко, сидя на крепкой ветке и "обнимая" ствол кедра, сидел Меншиков. Ствол он периодически тряс, а потому на меня и сыпались шишки.
- Сумасшедший... - прошептала я. - Саша! Слезай! Зачем ты вообще туда полез?
- Интересное кино! - усмехнулся друг. - А ты как хотела? Орехи сами должны были к тебе в карман прыгнуть?
- Но мы же вчера трясли дерево, стоя на земле! Саш!
Со злости я подняла шишку и кинула в него. Естественно, мой "снаряд" не достиг цели, но Александр перестал трясти кедр и принялся меня успокаивать.
- Сань, ну что ты злишься? Всё же нормально. Смотри! - пытаясь показать мне, что находится в полной безопасности, Меншиков отпустил ствол, приветливо помахав пуками и оставшись сидеть на ветке. - Смотри! Всё отлично, видишь?
На слове "отлично" ветка, державшая Сашу, предательски хрустнула. Друг резко вцепился в ствол, часто дыша и продолжая приговаривать: "Всё нормально, всё хорошо, не волнуйся..."
- Дурак! - в сердцах крикнула я. - Слезай быстро! Слезай!
В этот момент меня охватила какая-то странная злость и, в какой-то степени, даже обида. Меня просто выводила из себя сложившаяся ситуация, тем более, что я ещё и никак не могла помочь своему другу. А ведь он боится высоты... По крайней мере, раньше боялся. Я никогда не забуду, как мы поехали на нашу дачу двумя семьями (мои родители хорошо общались с родителями Саши, а потому мы нередко выезжали куда-то вместе). Тогда мы были совсем маленькими, в школу даже не ходили. Мы с Сашкой играли в прятки, пришла моя очередь искать. Так вот, ему вздумалось спрятаться на крыше сарая (я была тогда совсем небольшого роста и точно бы не увидела его). Он залез туда, улёгся на живот и принялся наблюдать за мной, предвкушая победу. Я искала его долго, почти полчаса. Мне уже стало страшно, честно говоря - вдруг что-нибудь случилось? Я звала его, он не откликался...
В конце концов, когда мне надоело, я ушла к нашим родителям пить чай, а его оставила: устанет сидеть тихо - прибежит. Только он всё не шёл и не шёл. Оказалось, что Саша уже давно решил слезть, но никак не мог понять, как это сделать - боялся сорваться или зацепиться за что-то. Сдаваться тоже не хотелось, поэтому он долго молчал...
Зато вскоре мы услышали громкий крик испуганного Меншикова. Саша всё-таки решил позвать на помощь, очевидно, испугавшись, что о нём все забудут. Дядя Витя сразу же "снял" с крыши сарая перепуганного сына. Мы долго шутили потом над Сашкой (не со злом, конечно же), а он весь вечер сидел, насупившись, и "возмещал моральный ущерб" чаем с пряниками...
Это было давно. Но Меншиков так и остался всё тем же Меншиковым. И пусть он утверждает, что "он взрослый", я прекрасно знаю, что он по-прежнему боится высоты... Как теперь снять его с этого кедра? Ума не приложу... Палкой сбить? Или дерево попробовать потрясти? А может быть, ветка сломается, и он сам упадёт?.. Да-а, это всё шуточки, а делать-то что-то надо. Один вопрос: что?
- Сань! - неожиданно я услышала голос Александра. - Уйди с дороги!
- Что?
- Отойди, говорю! Слезать буду...
- Сумасшедший! Не надо! Упадёшь же сейчас! - я снова засуетилась, не зная, что предпринять.
- Спасибо за поддержку, Александра, - хмыкнул Саша.
- Ты что, серьёзно собрался слезать?
- Нет, я ночевать тут буду.
- Не смешно...
Я, смирившись, начала наблюдать за действиями друга. Саша весьма уверенно (а если быть точной, медленно, но верно) спускался вниз по стволу. В его глазах читалось волнение, но при этом он был сосредоточен. Меншиков предельно сконцентрировался на том, что делал. А руки-то дрожали...
В один момент, уже находясь не так далеко от земли, Меншиков расслабился. Видимо, хотел передохнуть и не удержался. Судорожно стараясь зацепиться за ствол, Саша полетел вниз, я забегала рядом, пытаясь, если не поймать его, то хотя бы приостановить "полёт". В итоге мы вместе растянулись на траве, на "подстилке" из добытых кедровых шишек.
- Зачем ты сюда встала? - потирая ушибленный бок, недовольно спросил Саша.
- Зачем ты туда полез? - вопросом на вопрос ответила я..
- Надо было, вот и полез... Шишки вон лучше собирай.
Мы принялись набивать карманы добытой "потом и кровью" провизией. Поняв, что всё мы точно не унесём (карманы, увы, не безразмерные), мы "разобрали" шишки и съели часть орехов.
- Ну что, сколько времени? - спросил, позавтракав, Меншиков.
Я взглянула на часы. Подумать только: мы провозились с шишками целый час! Часовая стрелка приближалась к отметке "семь", а минутная - к "двенадцати". Мы с Сашей быстро взялись за руки и, последний раз оглянувшись на хорошо знакомый нам кедр, закрыли глаза. В этот раз мы даже не заметили, как пришло время перелёта: слишком уж много событий успело произойти за эти местные двадцать четыре часа. а ведь мне казалось, что уголок Израиля, где мы очутились - необычайно тихое и спокойное место... Но приключения нашли нас и здесь...
Тем временем, мы уже улетели куда-то далеко, поднявшись высоко над мягкими травяными коврами. В этот раз Саша не доверил мне часы, боясь, что я снова где-нибудь их оставлю, а потому я чувствовала себя просто прекрасно. Я ничего не боялась, ни о чём не волновалась. Я знала, что больно мне точно не будет (часы были у Саши), и не боролась с желанием выбросить их из рук, так как, опять-таки, держала их не я. Единственная установка, которую я мысленно повторяла себе каждую секунду, звучала так: "Крепко держать Сашину руку. Крепко, не расслабляясь". Но Меншиков и сам отлично вцепился в мою ладонь, поэтому оказаться "за бортом" я не боялась.
Всё было чудесно. Закрытыми глазами я видела ярко-лазурное небо с кристально белыми, неспешно плывущими по нему облаками. Этот спокойный, навевающий приятные воспоминания пейзаж идеально "сочетался" с моим настроением. Мне казалось, что я плыву по небу, вместе с этими облаками. С этими пушистыми, мягкими облаками... В такие минуты хочется сладко потянуться и на несколько мгновений закрыть глаза. Какая досада, что своих конечностей я сейчас вообще не чувствую (такое непонятное, но очень приятное ощущение невесомости), а глаза уже закрыты! Какая досада...
Я мысленно улыбнулась. Почему мысленно? Да потому, что я не знала, удалось ли мне это сделать. Я очень хотела улыбнуться, но, как я уже говорила, чувствовала себя невесомой и совсем не понимала, слушается ли меня моё тело или нет. Было ощущение, что от меня осталась только душа. Душа, мысли и воображение, рисовавшее это лазурное небо и эти чудесные "комки мягкой ваты"...
Как вы могли понять, это весьма и весьма странное ощущение. В хорошем смысле странное. С ним не хотелось расставаться, как со многими другими (поверьте мне, не менее странными) чувствами. Это один из тех "перелётов", не доставлявших мне дискомфорта...
Так я думала, пока нежно-голубое небо вдруг не стало серо-голубым, потом серым; пока белые облака не превратились в грозовые тучи. Я всё так же "парила" в воздухе, только мне это уже не очень-то нравилось. Мне уже не хотелось пролетать сквозь облака - эти новые "пушинки" не казались мне приветливыми, мне не нравилось ощущать лёгкий, едва заметный ветерок... Мне по-прежнему хотелось только одного - закрыть глаза. Так закрыть, чтобы не видеть этого пугающего неба... Я боялась. Чего боялась - сама не знаю. Но что-то заставляло сердце учащённо биться, что-то заставляло сжиматься несколько минут назад неощутимое тело.
Скорее бы это кончилось!.. Интересно, а к чему эти тучи? Что они значат и как они связаны с местом и временем, куда мы попадём через несколько мгновений?
Неожиданно грозовое небо исчезло. Перед глазами появился белый мягкий свет. Я почувствовала, что лежу на земле. Не на траве или песке, а на чём-то жёстком, холодном и неприятном. Наверное, перемещение завершилось...
Можно открывать глаза? Нет, не хочу. Страшно. Где мы? Мне почему-то уже не нравилось это место, я была уверена, что оно не очень дружелюбно.
- Саш, спишь? - я услышала громкий шёпот Меншикова и моментально открыла глаза.
- Нет, не сплю. Ты видел что-нибудь, пока мы "летели"?
- Да, видел. Небо, облака...
- А тучи? Тучи видел? - я волновалась. Сама не понимаю, что мне сделали эти тучи, и почему мне стало не по себе, когда я их увидела, но ощущение испуга так и не покидало меня.
- Видел, уже в самом конце. Жутковато, если честно. Зато часы хорошо себя вели. Я второй раз их держу - у меня совсем не "шалят". Я везучий, наверное, знаю, когда их взять...
- Наверное... - я не придала значения последним словам Саши, мысли почему-то были об одних только загадочных тучах. - К чему бы это грозовое небо?
- Да кто его знает... - отмахнулся Саша. - А с чего ты вообще взяла, что наши "видения" во время перемещений как-то связаны с местом и эпохой, куда мы попадаем?
- А с того, что есть эта связь! - вскрикнула я. - Вспомни: мы чувствовали запах ароматических масел, и нам в глаза летели песчинки, прежде чем мы очутились в Египте. Перед прибытием в Израиль мы видели яркую вспышку вдали, помнишь? Не Вифлеемскую ли звезду она символизировала?
- И правда... - задумался Саша. - А я как-то и не замечал... Может быть, просто будет пасмурно?
- Это слишком просто, - с интонацией детектива заявила я. - Может быть, что-то случится?
- Не знаю... - задумался Саша. - Слушай, а мы вообще где?
Мы, будто две собачки по команде дрессировщика, повернули головы в сторону. Вот уже несколько минут мы рассуждали о значении грозовых туч и до сих пор даже не видели места, куда забросило нас Время.
Перед нашими глазами предстала не самая яркая и привлекательная картина. Нас "занесло" на какой-то не очень примечательный пустырь, серый и безлюдный. Я не могу сказать, что меня отталкивало или пугало это место, совсем нет. Как ни странно, оно наоборот манило меня... Манило своей загадочностью и неизвестностью.
Мне казалось (хотя нет, я была уверена), что это место что-то скрывало, что-то хранило. У него наверняка яркая и интересная история, оборвавшаяся (а может быть, даже и не оборвавшаяся!) в один миг... Здесь был особенный воздух, необыкновенный. Всё дышало былым величием и не успело смириться с поражением. Этот город (населённый пункт, поселение или даже всё государство) напоминал мне забытого народом артиста... Того, кто был эталоном для огромного количества людей, того, кто покорял лучшие сцены мира, любил своё дело и был любим публикой... Того, чьё имя внезапно забыли, как только он перестал выходить на сцену. Того, кто канул в лету, хоть и остался живым...
- Где мы? - словно эхо, я повторила Сашин вопрос. - Ты знаешь?
Меншиков грустно вздохнул и пожал плечами.
- Есть догадки, но...
- Но что?
- Но я не верю...
- Так где? Где же всё-таки?
- Подожди...
Саша медленно двинулся куда-то, видимо, надеясь найти подтверждения его "гипотезе". Я последовала за ним. На пути нам встречались деревья, будто уставшие от чего-то или даже напуганные. Под ногами была такая же измученная, чередующаяся с сухой землёй трава. Казалось, что это место атаковала засуха, но при этом здесь почему-то было довольно холодно...
Вдруг Александр присел на корточки и поднял что-то. Уже у него в руках я разглядела этот предмет. Это был "фрагмент" лаврового венка, изготовленного из камня. Скорее всего, друг поднял с земли обломок скульптуры.
Саша отряхнул свою находку от пыли и вздохнул:
- Жертва вандалов...
- Что? - переспросила я - Саша говорил очень тихо, и я толком не разобрала его слов.
- Жертва вандалов, - повторил друг. - Когда-то это было скульптурой, изображавшей, наверное, какого-то бога...
- А что случилось? Кто её разрушил?
- Вот и учи с тобой после этого историю, - грустно усмехнулся Меншиков. - Вандалы, сколько раз ещё повторить?
- Да это-то я поняла... В чём причина? Что произошло?
- А у них нет причин - рушат всё на своём пути и всё тут... Просто воспользовались ослабленным положением государства после многочисленных, неудачных для него столкновений...
- А потом?
- А потом - всё, конец. Падение Западной Римской империи, великое переселение народов...
- Римской империи?
- Думаю, да. Пожалуй, на этот раз нас "занесло" именно сюда.
- Так вот что значили эти облака, эти тучи... - меня вдруг осенило.
- А потом серые тучи - нападения, разграбление, падение...
Мы замолчали. У меня в горле стало как-то сухо и горько. Хотелось плакать, хотелось убежать от всего этого, чтобы не видеть давно высохшей от слёз земли и не слышать тихие всхлипывания ветра.
Да, я читала о падении Римской империи в учебнике истории, но я не представляла, что это так... Где поистине великое, процветающее государство? Где красоты его природы, где уникальные памятники культуры?.. Ничего этого больше нет. Всё исчезло в одночасье, если сравнивать этот срок со временем существования государства. Осталась только эта земля, ставшая жертвой засухи (резкое изменение климата совпало со временем распада Римской империи), деревья, уставшие глядеть на солнце и осколки скульптур, остатки зданий... Остались лишь руины. Руины великой державы...