Проснулась я уже в первом часу дня. Состояние было всё то же - меня сильно колотило и по-прежнему хотелось спать, но, поддавшись провокации ярчайших солнечных лучей, которые озарили мою комнату, я нехотя встала.
Подумать только: ещё вчера наш город чуть в Венецию из-за дождя не превратился, а сегодня всё уже почти высохло и ожило под лучами солнца.
- Мороз и солнце - день... ужасный, - буркнула я, медленно плетясь на кухню.
Вот надо было мне именно сегодня заболеть? Вечно в самый "подходящий" момент... Интересно, преподаватели закончили вчера свою дискуссию? Наверное, да. И результаты наверняка уже в табличку занесены и висят на стенде на первом этаже... А я лежу (теперь уже хожу) с температурой... Точно, её же измерить надо!
Я снова улеглась в постель, терпеливо прождала семь минут, вытаращив глаза, чтобы не уснуть, и обнаружила, что температура немного спала. Тогда я "окончательно" встала и направилась на кухню. Включив электрический чайник, я уселась за стол, взяла печенье и, похрустывая им, посмотрела в окно.
День сегодня был необычайно светлый. Лужи уже почти исчезли "с лица земли", небо "окрасилось" в ярко-голубой день. Пожалуй, только в нашем городе возможны такие перепады температур. Хотя, с виду-то обычная, ничем не примечательная провинция...
Двор постепенно начал заполняться людьми: кто-то шёл с работы, кто-то наоборот, спешил туда после обеда. Школьники уже шли домой после уроков. Также на улице появлялись студенты, в том числе и мои знакомые из консерватории.
Я села, прильнув к стеклу, и продолжила "отслеживать" студентов. Мне ужасно хотелось, чтобы кто-нибудь из них заметил меня, подошёл к окну и спросил что-нибудь... Ну, или хотя бы просто улыбнулся. Но меня никто не видел. Я ещё не очень хорошо знала однокурсников. Многих пока не запомнила, как и они меня. И это неудивительно, ведь учебный год ещё только начался, но мне уже хотелось чувствовать себя членом их большой музыкальной семьи...
Я продолжала наблюдать за жизнью, которая кипела за стеклом. Сейчас мне было почему-то очень интересно, несмотря на то, что шумной суете я всегда предпочитала спокойствие и неспешность. Я смотрела на всё, будто сидя в кинозале, и мне так нравилось...
Неожиданно я заметила, как к подъезду подошёл Коля. Да-да, тот самый Коля Наумов, с которым я не виделась уже вторые сутки и который живёт этажом выше меня.
Я забарабанила пальцами по стеклу, попыталась открыть окно (почему-то, мне не удалось это сделать), даже начала звать Колю. В конце концов он меня заметил, поднял голову и улыбнулся (я бы тоже, наверное, улыбнулась, увидев взлохмаченное существо в пижаме, которое со счастливым выражением лица прислонилось носом к окну). Коля даже что-то говорил, но я не слышала из-за стекла. А жаль: я бы с удовольствием с ним пообщалась...
С приподнятым настроением я села пить чай. Мне казалось, что температура у меня спала окончательно, а потому состояние моё заметно улучшилось. Единственное, что по-прежнему беспокоило меня - боль в горле и кашель...
Вдруг раздался звонок в дверь. Я наспех "пригладила" волосы и открыла. На пороге стоял Коля с пакетом фруктов.
- Здравствуйте, маэстро, - раскланялся друг.
- Привет, - засмеялась я. - А почему маэстро?
- Хм... - замялся Николай. - Потому что маэстро.
- Проходи, - пригласила я. - Только я заразная, наверное.
- Ничего страшного, - Коля невозмутимо протянул мне фрукты. - Ешь вот витаминчики.
- Хорошо, - я улыбнулась. - Садись за стол, а я переоденусь. Неприлично как-то в пижаме гостей встречать...
- Наташ! - с укором посмотрел на меня друг. - Сядь уже!
Я послушно села на табурет и хлебнула чаю. Колю я тоже обеспечила собственной чашкой, а потому он последовал моему примеру. Короче говоря, минут пять мы молча "трапезничали", а затем моё любопытство дало о себе знать.
- Что там в консерватории? - осторожно спросила я.
- Да так, ничего особенного, - отмахнулся друг. - Мы с ребятами на каком-то концерте будем выступать, готовимся...
- А результаты прослушивания пианистов ещё не известны?
- Из... Нет, то есть, не знаю...
- Понятно... - я с подозрением посмотрела на друга.
- А ты тут как? Мне Оля сказала, что у тебя температура...
- Спала совсем недавно, а так с ночи держалась. Тридцать девять было. Горло болит ужасно, голоса, как видишь, нет, - я откашлялась. - Да ещё и за инструмент запретили садиться, а то ведь меня не оттащишь, если я какую-то неточность у себя найду...
- Хотя бы раз, хотя бы раз, На миг забу-удьте об орке-естре, - пропел Коля и усмехнулся.
- Вы здесь, в восьмом ряду, в восьмом ряду, я вас узнала, мой маэстро, - подстроилась было я, но из-за болезни просто ритмично прохрипела вместо того, чтобы спеть.
- Не напрягай горло, погрозил пальцем друг. - И да, маэстро у нас ты...
- Да почему я?
- Потому что... - Наумов загадочно подмигнул мне.
Коля смущённо посмотрел сначала на часы, потом - в окно и, улыбнувшись, продолжил разговор. Казалось, что он чего-то ждал, а это что-то никак не случалось. Странно...
- А я, может быть, в ресторан пойду работать, - мгновенно нашёлся Николай. - Меня на "Дне уличной музыки" заметили и предложили...
- Ты будешь играть в зале?
- Да... Джаз ведь часто исполняют в ресторанах, вот меня и позвали...
В этот момент снова раздался звонок в дверь.
- Наконец-то! - Коля буквально сорвался с места и побежал в прихожую.
До меня доносились голоса:
- Ну где вы ходите? Я три раза чуть не проболтался! Она как на идиота на меня смотрит!
- Ну извини, с пары мы не могли убежать...
Я вышла в прихожую и перед моими глазами предстала очень странная картина: около двери стоял нервно-радостный Колька, Юра с букетом георгинов и Ольга с тортом. Все они о чём-то спорили, шушукались и норовили треснуть друг друга своей ношей (кто чем).
- О, Наташа! - вскрикнула вдруг Акимова.
- Поз-драв-ля-ем!!! - мигом надев на лицо улыбки, проговорили мои друзья.
- С чем? - я еле сдерживала смех, но до сих пор не могла понять, в чём дело.
- Ты что, ей не рассказал? - удивлённо выпучив глаза, Оля обратилась к Николаю.
- Так вы же сами говорили, что без вас нельзя!
- Но ты же сказал, что проболтался!
- Я сказал: "Почти проболтался". Почти, понимаешь?
Юрка всё это время тихо стоял и с улыбкой смотрел на меня. Мы с ним будто разговаривали с помощью взглядов. Сейчас он улыбался, видя моё недоумение. Да и внешний вид у меня был...потешный...
Минин дотронулся до плеча Ольги и вопросительно посмотрел на неё.
- Ой, точно! - спохватилась девушка. - Наташа же ждёт.
После этих слов они снова встали "по стойке смирно" и довольно улыбнулись. Я продолжала смотреть на них, ожидая ответа. В конце концов, у Минина кончилось терпение:
- Наташ, ты их не дождёшься. Пусть стоят себе. Это они уже полдня пытаются тебе рассказать, что ты выиграла...
- Я?
- Ну, если "Селезнёва Наталья, первый курс" - это ты, то да, - подмигнул Юра. - Пятый курс коллективно локти кусал. Они-то всех, кто младше них, изначально соперниками не считали. А тут первокурсница "обыграла" их всех...
- То есть, после прослушивания лучшей выбрали меня? - я до сих пор не верила своим ушам, хотя в глубине души очень надеялась это услышать.
- Слушай, Селезень, - улыбнулась Оля. - У тебя точно температуры сейчас нет? Конечно, тебя выбрали! Вся консерватория в шоке: "Как первый курс? Да быть такого не может!". Никто не верит...
- Ничего себе... - удивилась я. - А вы что стоите в дверях? Проходите, чай будем пить. Маэстро приглашает.
- Во-от, теперь поняла, о чём я говорил, - довольно улыбнулся Коля. - Это хорошо...
Мы прошли на кухню, уселись за столом, разрезали торт... И долго-долго общались за чашечкой чая. Я сидела рядом с друзьями, которых видела совсем недавно, но мне казалось, что мы встретились, спустя целую вечность.
Я с интересом слушала их рассказы о том, что произошло в консерватории, улыбалась, смеялась... Я за один день, проведенный дома, успела безумно сильно соскучиться по всему... И по ребятам, и по преподавателям, и по кабинетам, и по... Роялю...
Было ощущение, что я просто изолирована была от окружающего мира, и теперь мне так нравилось снова "вливаться" в него...
- А Дарья Андреевна знаешь, как рада. что ты будешь солисткой? - смеялся Минин. - Она мне таким загадочным тоном сказала: "Хорошая девушка. Будет тебе, с кого пример брать. У нас с тобой мнение совпало". Причём "у нас" - это у всей комиссии!
Я засмеялась, вспомнив, как мы с Юрой заглядывали вчера в концертный зал.
- Ты смеёшься, а она нас уже свести решила, по-моему...
- А Юрка, между прочим, третий в таблице, - с гордостью сказала Оля. Вот если бы не ты с какой-то там четверокурсницей, он бы солистом был!
- Мы приносим свои извинения, - засмеялась я.
Таким образом мы общались и шутили несколько часов. На самом деле, это никогда нам не надоест. С друзьями будет весело, даже если вы говорите о всякой чепухе или вовсе молчите. Хотя, с моими друзьями молчать просто невозможно, тишина обязательно прерывается смехом. И неважно, есть причина или нет. Смех есть в любом случае...
Такой вот феномен - наша дружба. Порой странная, непонятная и подозрительно выглядящая, но в любой ситуации крепкая...
Вскоре с работы вернулась мама. Сначала она, конечно, удивилась, увидев гостей в квартире, а, узнав повод их визита, очень обрадовалась и присоединилась к нам. Наше чаепитие уже казалось бесконечным (в хорошем смысле), и нам это нравилось.
- Чувствую, я теперь в день по нескольку раз буду слышать это зловещее "ту-ду-ду-дум", - засмеялась мама. - Она же меня до бессонницы доведет!
- Не волнуйтесь, тёть Тань, - улыбнулся Коля. - Мы её держать будем, пока вы спите. А лучше к кровати привяжем, чтобы тоже отдохнула...
- Ладно вам, - усмехнулась я. - Не так уж и много я занимаюсь...
- Ты занимаешься даже тогда. когда не занимаешься, - сказала мама. - Я у неё, ребята, учебник из рук выдернула, когда она в кровати лежала. Она мысленно повторяла...
Мы ещё долго так разговаривали. Ребята рассказывали что-то про консерваторию, мама про меня смешные моменты вспоминала или говорила о своей молодости. Без музыки, как всегда, не обошлось. Меня за инструмент так и не пустили (у меня от эмоций могла подняться температура), но на выручку пришёл Юра... Красиво он всё-таки играет, эмоционально и чисто одновременно. Есть что-то особенное в его исполнении. Сама не понимаю, что, но мне очень нравится эта "изюминка"...
Он играл легко, как будто не разбирал произведение, не отрабатывал целыми днями, а просто садился и исполнял. Но, с другой стороны, любой человек, имеющий хоть какое-то представление о занятиях музыкой (да и просто понимающий человек), поймёт, что если бы Юра не "потел" над этим произведением, он никогда бы и не смог играть его виртуозно... Наверное, это называется красивым греческим словом "талант" и не менее красивым русским словом "призвание".
Я не знаю, как выгляжу я во время исполнения, но мне кажется, что до Минина мне ещё далеко. И почему я стала лучшей? Хотя, неважно. Главное, что я исполню пятую симфонию с оркестром... Я мечтала об этом... А Юрку ещё не раз заметят, я уверена...
Ближе к шести вечера ребята разошлись по домам, а мы с мамой остались вдвоём. Мы вместе убрали со стола, потом я измерила температуру. Градусник показывал тридцать семь. Приняв лекарство, я отправилась в свою комнату. Я снов легла, укуталась одеялом и взяла в руки плеер. Иногда мне нравилось просто слушать музыку. Слушать, а не исполнять. Среди любимых композиций были самые разные произведения - классические, джазовые, роковые, эстрадные. Как я уже говорила, мне нравилась разнообразная музыка...
На небольшом экране плеера высвечивалось название каждой композиции, которую я слушала. Это было очень удобно - я могла выбрать любую мелодию, а не прослушивать всё подряд. "Старый рояль", - высветилось вдруг на экране. Я решила вспомнить наше знакомство с Инструментом, а потому нажала кнопочку "воспроизвести".
Неожиданно для меня, вместо знакомой джазовой мелодии я услышала тихую, грустную музыку, и после проигрыша мягкий женский голос запел: "Клавиши построились в ряд и ждут команды, но нет тебя и музыки нет. Я не знаю, кто виноват, но почему-то угас в дожде мелодии свет..." Звучала нежная, проникновенная мелодия и голос певицы, светлый и нежный. На глаза почему-то наворачивались слёзы... да. эта песня совсем не была весёлой, но я редко плачу в таких случаях...
"Знаешь, по ночам вздыхает рояль, тоскует старый рояль: "Почему не слышна наша песня?.." После этих слов меня будто током ударило, я даже подпрыгнула на кровати: ведь я обещала Роялю навестить его сегодня... Я обещала и не пришла... Что он подумает? Решит, что я забыла про него и пошла поиграть на тех разноцветных пианино, которые неделю проведут в Доме Культуры, а потом снова покинут город?.. Звучит глупо, но ведь это его может обидеть... Он подумает, что я променяла его на кого-то или на что-то! А вдруг он больше не заговорит со мной?
Я чувствовала себя предательницей и опять сомневалась в том, что мне не нужно лечение в психиатрической клинике...
Теперь мысли о Рояле не покидали меня. Когда я снова приду в консерваторию? Не знаю, я ведь ещё не выздоровела. А он-то не в курсе того, что я заболела. Самое обидное - то, что я никак не могу предупредить своего клавишного друга о том, что не имею возможности навестить его. Я ведь не могу попросить об этом кого-то - меня просто-напросто не поймут...
Поэтому оставалось только ждать своего выздоровления и надеяться на то, что Рояль поймёт меня и не замолчит. Я верила в это, и мне становилось спокойнее. Даже автор текста песни был на моей стороне: "... И взлетит мелодией смех навстречу ранней весне, мы споём нашу песню с тобою..."