Мы зашли в подъезд многоквартирного дома и сразу почувствовали ни с чем несравнимый запах вишнёвого пирога, тот самый аромат уюта, который приписывают свежей домашней выпечке.
Коля, живущий этажом выше, чем мы с мамой, опередил меня и Ольгу и, захватив из своей квартиры саксофон, вскоре к нам присоединился и в наше с мамой скромное жилище мы вошли все вместе.
- Наташа? - с кухни донёсся голос мамы, которая затем выбежала в прихожую. - Ребята, и вы здесь? Проходите, скоро чай будем пить.
Мама была "экипирована" в кухонный фартук и косынку для того, чтобы волосы не угодили в её блюдо...
- Да-а... Давно мы так уже не собирались... - сказала Оля, "прокручивая" в голове все наши посиделки.
Действительно, мы, несмотря на то, что всё время проводили вместе, стали реже устраивать такие тёплые, домашние чаепития...
А с кухни всё так же шёл запах маминого фирменного пирога... Запах детства...
- Кушать подано, - с улыбкой сообщила мама, пригласив нас к столу.
Как и прежде, она отрезала нам по куску любимого нашей компанией лакомства и налила по чашке чая. Затем она тоже присоединилась к нам, и мы принялись за обе щеки "уплетать" вишнёвый пирог.
- Тёть Тань, как же вы вкусно готовите! - сказал Коля, "разделавшись" со своим куском.
- Ещё положить? - засуетилась мама.
- ...И очень быстро и правильно понимаете мои намёки, - добавил Николай, заставив смеяться нас с Ольгой.
- Ешь на здоровье, - улыбнулась мама, которой было очень приятно слышать комплимент в адрес её пирога. - Как в консерватории Первое сентября прошло?
- Отлично! - я наконец-то "оторвалась" от своей порции. - Представляешь, скоро будет прослушивание, по итогам которого выберут лучшего пианиста консерватории! И этот лучший пианист будет исполнять ведущую партию в "Симфонии Љ5" Бетховена на юбилейном концерте!
- Ничего себе! - заинтересовалась мама. - А что за юбилейный концерт?
- Консерватории исполняется восемьдесят лет! - взахлёб рассказывала я. - В ноябре будет большой праздник, на который пригласят выпускников прошлых лет, известных музыкантов, вышедших из стен консерватории...
- Интересно! - сказала мама. - А что ещё говорили?
- Да так, ничего интересного, - отмахнулась я, хлебнув чаю.
- Ты просто больше ничего и не слышала! - засмеялся Коля. - Как узнала про прослушивание, сразу начала "план действий" разрабатывать... А вообще, в консерватории формируется первый за всю её историю джаз-бэнд...
- И ансамбль народных инструментов! - подхватила Ольга. - Ну, он, правда, и до этого существовал, но новые музыканты там нужны всегда...
- Значит, каждый уже присмотрел себе местечко среди самых активных студентов? - мама улыбнулась. - Молодцы!
- Ну, раз уж мы заговорили о музыке... - Николай взял в руки свой саксофон. - Почему бы не устроить "концерт" для соседей?
- Да уж, соседи будут "в восторге", - засмеялась Ольга.
- Ещё бы, не в восторге! - мама неожиданно встала со своего места. - Ведь сегодня здесь будет звучать джаз!
Она села за фортепиано и артистично подняла крышку. Затем мама расправила кардиган, заменявший ей фрак, как это делают все известные пианисты, и непринуждённо спросила:
- С чего начнём?
В ответ Коля поднёс ко рту саксофон и заиграл известную песню "Московские окна" в джазовой обработке. Уже на второй фразе мама "поймала" тональность и обеспечила солисту очень достойный аккомпанемент.
- Вот уже небес темнеет высь, - запели мы с Ольгой, которая, кстати говоря, если бы не стала домристкой, успешно могла бы поступить на отделение джазового вокала (ей позволяли голосовые данные). - Вот и окна в городе зажглись...
Мы очень скоро замолчали. Хотелось просто послушать, как играет этот замечательный, совершенно случайно появившийся дуэт. Коля прекрасно владел своим инструментом, знал все его возможности и умело ими пользовался. мама тоже играла явно не на уровне выпускницы музыкальной школы: её мастерству позавидовал бы как студент консерватории, так и профессиональный музыкант... А ведь она почти погубила в себе этот талант, пока молчала о своём прошлом...
Вот уже не бес стемнела высь, а в нашей квартире продолжает звучать чудесная душевная музыка, и по-прежнему мелодия саксофона, сочетаясь с сопровождение фортепиано, рисует всё новые и новые музыкальные картины...
***
Утром я вскочила с постели, как только услышала первый сигнал будильника. Хорошо, что я включила его накануне: вчера мы ещё долго не отходили от своих инструментов, мама "передала эстафету" мне, и джазовый концерт длился до полуночи...
Прервался он вовсе не из-за того, что не понравился соседям (ни одной жалобы за позднее "окультуривание", кстати, не поступило), а из-за того, что мы переиграли все джазовые произведения, которые только знали наизусть.
А сегодня у меня очень важный день: в консерватории пройдут первые занятия по гармонии и специальности. Опаздывать нельзя ни в коем случае! Поэтому я очень быстро умылась, привела себя в порядок, собрала вещи и вовремя вышла из дома...
Этим утром я отправилась на занятия в гордом одиночестве, так как мои друзья учатся на других отделениях, и их расписания отличаются от моего. Я шла всё по той же аллее и глазела по сторонам. На улице никого не было: наш небольшой городок ещё только начинал пробуждаться ото сна. Не было слышно почти ни звука: спала и природа...
Мне казалось, что я осталась совершенно одна в этом городе, а может быть, и во всей стране или даже во вселенной... Было ощущение, что вся жизнь куда-то исчезла, но, тем не менее, город не был мёртвым... Он был каким-то особенным, жил сам по себе. Люди, его населявшие, неожиданно куда-то "испарились", а сам он, все его здания и вся его земля, всё вдруг "расцвело" и зажило своей собственной жизнью...
Мне казалось, что, если я сейчас закричу на всю Ивановскую (в нашем городе действительно есть такая улица и, более того, именно по ней я сейчас и иду), меня никто не заметит и мне никто не ответит... Но обязательно отзовутся родные стены. Тихо, понятно только мне, но они непременно ответят на мой крик, порадуются вместе со мной и, если нужно, пожалеют...
Я была совершенно одна, но в то же время, в надежной, проверенной годами "компании". Это одиночество не пугало, а наоборот, вызывало чувство спокойствия и уверенности в своих действиях и придавало мне сил... Наверное, это и называется гордым и величественным словом "свобода"...
Я пришла в консерваторию минута в минуту: в восемь часов я уже заняла своё место в аудитории, где должно было проходить занятие.
Пожилой преподаватель Анатолий Николаевич начал свой "урок", как и полагается, со знакомства и "обзорной экскурсии" по своему предмету, хотя все присутствующие в аудитории не понаслышке знали, что такое гармония.
Затем Анатолий Николаевич пустился в долгое и эмоциональное рас-суждение о пользе своего предмета, объясняя, что гармония - это фундамент знаний любого, уважающего себя музыканта... В общем, он старался влюбить всех в свой предмет, как это делают все преподаватели, одержимые своей профессией...
Таким образом, пара благополучно завершилась, и я смогла отправиться домой, так как занятие по специальности было поставлено на вечернее время.
Выйдя из аудитории, я лицом к лицу столкнулась с Олей - оказывается, у "народников" было занятие в соседнем помещении.
- Ну, как тебе учёба в консерватории? - улыбнулась девушка.
- Пока не знаю, - я засмеялась. - Но обстановка мне нравится: всё очень легко и непринуждённо.
- что-то мне подсказывает, что преподаватель "легко и непринуждённо" не давал вам заданий, рассказывая о том, чем вы будете заниматься в течение года.
- Всё именно так и было, но следующее занятие уж точно не будет вводным... А у вас тоже гармония была?
- Да, причём, точно такая же, как у вас... А ты что, уже освободилась?
- Пока да... Вечером на специальность пойду. А ты?
- Я остаюсь, - вздохнула Ольга. - Ну ладно, до встречи!
- Пока!
Мы разошлись, и я, медленно пройдясь по коридорам консерватории, направилась к выходу...
***
"Да что же это такое, а?" - я неслась по лестнице, ведущей на второй этаж консерватории, мысленно себя ругая - "Почему я не могу хотя бы раз выйти вовремя и быть в классе хоть на минутку пораньше?.. Сколько времени? 17:59! "Отлично"! Я уже должна разыгрываться в кабинете своего преподавателя, а я ещё плетусь по лестнице!"
"Плелась" я с бешеной скоростью и, как потом оказалось, не зря. За минуту я добежала до кабинета и совершенно не опоздала.
- Здравствуйте, Мария Александровна! - задыхаясь, поздоровалась я с преподавательницей. - Простите, пожалуйста, за опоздание!
- Прекрати! - улыбнулась красивая, средних лет женщина. - Ты пришла вовремя.
Женщина открыла ежедневник со списком студентов, обучение которых доверили ей и, водя пальцем по его страничке, спросила:
- Ты у меня... Кто?
- Селезнёва! - сказала я, чуть отдышавшись. - Наталья Селезнёва.
- Ага! Поняла... Ты первокурсница, да?
- Да, - кивнула я.
- Прежде, чем мы выберем тебе репертуар на первое полугодие, я у тебя кое-что спрошу... - весьма загадочно произнесла Мария Александровна. - Ты уже слышала о прослушивании?
- Да, слышала! Я как раз хотела уточнить...
- То есть, ты хочешь принять участие? - честно говоря, меня очень насторожили последние слова педагога. - Просто прослушивание уже через пять дней, а выучить придётся "Патетическую сонату" Бетховена... Это непросто, тем более, для первокурсника...
Как я и предполагала, нужно будет играть произведение Бетховена, но чтобы именно эту сонату... Я и мечтать о таком не могла!
- "Патетическую"? - с нескрываемой радостью переспросила я. - Это же просто замечательно! Я давно её знаю наизусть... Кстати, а разве не все студенты будут проходить прослушивание?
- Думаю, что все. Просто на совещании обсуждался вариант освобождения первокурсников от него... А ты что, всю сонату знаешь?
- Да... А нужно будет играть фрагмент?
- Лучше всю сыграй. Ты сама её выучила?
- Да, сама. Бетховен - мой любимый композитор, я многие его произведения знаю.
В подтверждение я села за фортепиано и начала играть "Патетическую сонату". Мария Александровна удивлённо за мной наблюдала, изредка напоминая: "Крещендо, Наташа, сделай крещендо!".
Я послушно выполняла все указания и, когда я доиграла, наставница, без всяких сомнений, сказала:
- А у тебя серьёзные шансы получить право солировать на юбилейном концерте! Ты всё отлично знаешь, остаётся только репетировать... Кстати, если хочешь, можешь прямо сейчас остаться и поиграть на концертном рояле.
- Я бы с радостью, - мне было очень приятно слышать похвалу Марии Александровны. - Но... Я никому не буду мешать?
- Нет, не волнуйся, я уже ухожу, а через полчаса опустеет и вся консерватория. Останется только сторож, но он совсем не против хорошей музыки в хорошем исполнении.
Мария Александровна покинула консерваторию, а я, придя в концертный зал, села за рояль и, по привычке, поздоровалась:
- Ну, здравствуй! - я погладила его по крышке. - На тебе, кажется, уже давно не играли... - смахнула с клавиатуры пыль. - Но это же поправимо, да?
Я улыбнулась и, нежно прикасаясь к клавишам, начала играть. Рояль, надо сказать, был далеко не новым, и "бегать" пальцами по его клавиатуре было довольно-таки сложно, но я быстро привыкла и вскоре, между мной и музыкой любимого композитора уже ничего не стояло... Я играла, наслаждаясь этим процессом...
К концу сонаты я так "разошлась", что прекращать заниматься совершенно не хотелось. Ещё раз играть это произведение было бы скучно, поэтому я решила "пошалить"...
Думаете, музыканты не проказничают? Проказничают, да ещё как! Ведь, если бы они этого не делали, мир и не знал бы о джазе... Композиции этого направления редко играют нота в ноту, главное - чтобы сохранялась главная тема, а развить её, при умении грамотно импровизировать, можно самыми разными способами... Мне кажется, ещё не одно джазовое произведение не было сыграно два раза одинаково...
Мои пальцы быстро начали "танцевать" на чёрно-белом "паркете", и душа запела известную песню: "Старый рояль весь в испуге, раньше играл он только фуги..."
Мои руки отражались в гладкой поверхности инструмента, будто в чёрном зеркале, энергично воспроизводя джазовую мелодию...
- Мне поверь, мне поверь, старый рояль! - последнюю фразу куплета я пропела вслух и напоследок провела пальцем от начала до конца клавиатуры.
Как не странно, я запыхалась от столь быстрой игры и, облегчённо вздохнув, неожиданно услышала:
- Верю, верю, не волнуйся... - говорил красивый, бархатный, спокойный мужской голос.
Я насторожилась:
- Здесь кто-то есть?
- Ещё скажи, что ты меня не видишь, - усмехнулся всё тот же голос.
Ну всё, Наталья! Доигралась... В психбольницу пора...
На всякий случай, чтобы не убеждать себя в моём же сумасшествии, я огляделась. Рядом никого не было... И тут меня осенило. Я пела: "Мне по-верь, старый рояль", значит, сказать "верю" мог только...
- Это что, ты? - я заглянула под крышку рояля, в надежде найти доказательство какой-то нелепой шутки: диктофон с записью или ещё что-то...
- Ну да, я... Только не надо разглядывать молоточки, не веди себя, как маленький ребёнок! - инструмент захлопнул крышку, чуть не прищемив мою руку.
- А ты... Со всеми разговариваешь? - я до сих пор считала, что это розыгрыш.
- Нет... - если бы говорил человек, он, вероятно, смущённо опустил бы голову. - Только с теми, кто меня понимает, а ты - первая, кому это удалось...