Подшипников решил раз и навсегда бросить жену. Пошёл на вокзал покупать билет в хлебное место под солнцем. На вокзальной стене, висела карта. На карте Подшипников нашёл город с интересным названием Нижневартовск. Название было многообещающим и заманчивым.
Подшипников подошёл к кассе, выстоял длинную очередь и попросил себе билет до Нижневартовска. Продавщица прищурила левый глаз и выписала билет. Подшипников потянулся за заветной бумажкой. Продавщица алчно высунула глаза из орбит и спросила насчёт прописки Подшипникова в этом городе.
- Имеется, гражданочка, - сказал Подшипников и потянулся снова за билетом, через окошечко кассы. Продавщица ловко увернулась и плюнула в Подшипникова. Плевок растёкся по стеклу, отгораживающему продавцов билетов от их покупателей.
- А вы, правда, едите облегчённое масло, вместо облегчённой Долины? - спросил Подшипников, глядя на плевок, дотёкший до самого окошечка и теперь свисавший вниз, грозя капнуть на руку тому, кто потянется за билетом или за деньгами.
Продавщица разозлилась такому комплименту и свистнула милиционера. Милиционер Будкин, судя по его виду, не веривший в рекламу и не знавший всех преимуществ облегченной Долины, а потому не употребляющий её, скрутил Подшипникову ноги и оттащил его в отделение для подозрительных личностей. В отделении никого не было кроме молодых милиционеров. От избытка работников и недостатка работы милиционеры сидели везде, даже в камере. От сидячей работы, ещё и в таких местах, милиционеры начали подозревать друг друга во всех тяжких. С радостью милиционеры напрыгнули на Подшипникова и конфисковали его вещи, каждый по своей специальности, например милиционер-радист - мобильный телефон, милиционер-махинационист - бумажник, милиционер-паспортист - документы и т.д. По окончанию изъятия молодые милиционеры растопырили руки в растерянности, не зная, что им делать. Начальник отделения посмотрел на такое скопище милиционеров и понял, что все всё перепутали.
Чтобы разрядить обстановку он начал перекрёстный допрос:
- Ну, отвечай! Быстро мне!!! - нахмурив брови, спросил он повышенным тоном.
Подшипников испугался.
- Почему не отвечаешь? - спросил снова начальник, - вину чувствуешь? Быстро!
Подшипников забоялся и ответил, что чувствует.
Начальник довольно шлёпнул ладонью по столу
- Врёшь! - начальник смотрел неотрывно на Подшипникова.
Из-за страха и пелены в глазах, Подшипникову показалось, что ладонь растеклась по столу, как в фильме "Матрица".
- Когда заревёшь, поверю! В камеру его!!! - замахал руками начальник.
Подшипников испугался ещё больше и закричал, подставляя руки:
- Не испугал я её, ответил Подшипников. Она про прописку только спросила, а потом психовать начала сама, - стал отпираться Подшипников.
- Так, и что у тебя с пропиской? - язвительно спросил начальник.
- У меня?
- Да, у тебя! не у меня же! - начальник начал выходить из себя.
- Так, у меня... у меня... У меня Балаклавский 24-71, - растерянно сказал Подшипников.
Начальник немного подумал.
- Вот те на! - обратился он к милиционерам, изучавшим тактику проведения допроса на практике.
- Это ж сосед мой! По квартире. Адрес-то мой тоже, - он рассмеялся и обнял Подшипникова.
Подшипников разомлел.
- Только постой, брат, что-то не помню я тебя в своей квартирке-то. Вот смари! - начальник стал подходить к своим коллегам и тыкать в них пальцем по очереди:
- Сеньку помню, Ваньку помню, Серёгу, плохо. Ты Серёга, да? - начальник спросил одного из молодых милиционеров.
- Я Миха, - ответил молодой милиционер.
- А кто Серёга?
Милиционеры переглянулись. Серёги они не знали.
- Ладно, - сказал милиционер, - главное это то, что я вас помню. Правда, ребята?
- Правда, правда, - закивали милиционеры, - ничего кроме правды.
- А тебя никак я не помню, хоть убей, понимаешь? - милиционер расстегнул ворот рубахи, ослабил галстук и попробовал душить себя.
- Ну, никак, видишь ведь, сам!
- Ладно, повтори адрес мне. Живо! - добавил он.
- Балакл...- споткнулся Подшипников.
- Вот те на ребята, - сказал милиционер и поглядел на других милиционеров, ища подтверждения в их взглядах. Милиционеры одобрительно закивали, а мне послышалось, первый тверской-ямской переулок, дом 32, корпус 11, квартира 12. Бывает же такое, с деланным удивлением сказал начальник. Бывает же такое.
- Ты не серчай, что мы тебя того. За это мы тебя... - извиняясь, начал начальник.
- Ничего мне не надо, - быстро сказал Подшипников.
- Ладно тебе, ты завтра чего делаешь? - спросил начальник.
Подшипников подумал и ответил:
- Бирюльки свои прихорашиваю
- Чего?! - переспросил начальник, прищурив глаз, как и продавщица билетов.
Подшипников решил ответить на чистоту.
- Умываю, брею.
- Зачем тебе это?
- Как это?! завтра в бане женский день, а я не брит.
- Понимаем, понимаем, сказал начальник и посмотрел на молодых милиционеров. Милиционеры одобрительно закивали и заулыбались.
- Ну, тогда... Эй, Петренко! - позвал начальник
- Держи петуха, - сказал начальник Подшипникову.
Подшипников уже приготовил свою руку, чтобы пожать командиру, но это оказалось вовсе не фразеологизмом. Милиционер действительного вынес ободранного петуха. Подшипников поскорее сунул петуха подмышку, но голенастое отродье больно шлёпнуло крылом своего нового владельца и взвилось под потолок. Подшипников подпрыгнул и ухватился за петушиные лапы. Петух сделал несколько взмахов, и они уже парили над вокзалом.
- Куда они, - спросил начальника милиционер Петренко, который и вынес петуха, стоя на привокзальной площади, задрав голову, силясь увидеть петуха и Подшипникова.
- В Нижневартовск, - ответил начальник, - почтовый он, только по этому направлению работает.
***
Утром Эркюль Пуаро привычным движением руки закрутил свои диавольские усишки, скушал варёное яичко с хлебушком и вареньем и направился навстречу опасности. Эркюль любил встречать опасность в городском саду.
Как всегда прохаживаясь по аллейке, Эркюль крутил эбонитовую тросточку.
Опытным глазом, Эркюль приметил сгустки слизи на аллейке, под раскидистыми ветвями дерева. Шагах в двух от этого места лежал ещё один сгусток, но поменьше. Эркюль спустился на карачки и внимательно рассмотрел новое для себя вещество в лупу, подаренную профессором Мориарти. Эркюль взял слизь на пальцы и лизнул. При помощи пытливого ума и бытовой смекалки картина происшествия была восстановлена.
Вчера в полночь из неопознанного летающего объекта высадился инопланетянин-разведчик, с любой целью включая порабощение всего мира с применением грубого насилия. На беду, купол парашюта, на котором инопланетянин должен был благополучно спуститься на землю, запутался в ветвях дерева. Всю ночь существо висело, плевалось и посылало проклятия в адрес злобной планеты, на которую ему посчастливилось высадиться. Когда парашют биодеградировал, инопланетное существо шлёпнулось на в самую чачу, выражаясь научным языком, собачьих фекалий.
Пришелец крепко выругался, погрозил в темноту трёхпалым кулачком и пошёл восвояси, оставляя за собой куски тела в виде слизи. Тело пришельца не было привычно к условиям земной атмосферы, о чём ему, конечно же, никто не сообщил. Когда ноги зелёной гадины истёрлись, его ума не хватило перебирать руками, хотя в этом всё равно не было смысла, оставшийся обрубок так и остался лежать на месте пока не разложился.
Так что спите спокойно дорогие товарищи, когда такие громозеки покушаются на нас и когда такие профессионалы как, товарищ Пуаро стоят на страже неба, воды и пр. стихий.
***
В комнату пионера Скопова, вбежала пионерка Плеснева с коньками наперевес.
- Ну засоня, ноги с башмаки и айда!
- Не засоня я вовсе, - сказал пионер Скопов и открыл учебник по математике для приличия.
- Раз не засоня, то давай! - сказала пионерка.
- Не хо! - ответил пионер Скопов.
Ему даже слова не хотелось до конца договаривать, не говоря о катке уже.
- А ты через не хо! - помотала косичками в воздухе Плеснева, - почему ты подрываешь бодрый настрой всего класса?
- Ничего я не подрываю, кру хо, а там наро мно, - пробубнил Скопов.
- Так бы сразу и ска! Ну бежим, неуклюжка, авось обойдётся! - Плеснева пододвинула Скопову бурки ногою - сувай!
На катке было людно, но никого из их класса и даже из их школы не было. Скопов посмотрел на Плесневу.
- Ну и где все? - всё так же бубня, спросил он Плесневу, - может мы не туда пришли?
- Нет вроде, туда, наверное, раньше... Есть у тебя часы?
- Нет, просил родителей купить, но они жмут.
- Нехорошо, пионер должен иметь часы, мои в починке пока, - сказала Плеснева и покраснела.
- Который час, не подскажете? - спросила Плеснева у миловидной дамы.
- Ладно, давай, кататься, раз пришли, подождём остальных пока.
Они вошли в раздевалку, Скопов подумал, что Плеснева была профессиональной фигуристкой, судя по тому, что пока он переобувался, Плеснева успела и переобуться и поболтать с двумя-тремя посетителями и уже сделать несколько кругов. Когда он, шатаясь, вышел на каток, Плеснева выбежала на середину:
- Товарищи, расступитесь, сейчас будет номер, - произнесла она властным голосом командира звёздочки. Толстый мужчина в байковом сюртуке направил свои маленькие глазки на Плесневу и отошёл в сторону.
- Смотри же пионер Скопов, как это делается, даже в таком маленьком пространстве, которое нам оставили товарищи катающиеся.
Товарищи недоверчиво поглядели на Плесневу и ещё расступились
Плеснева раскинула руки в стороны, закрыла глаза и закружилась как юла. Крутилась Плеснева на удивление быстро, так, что в глазах у Скопова всё поплыло. Он отвернулся. Тут Плеснева упала, скорчилась, обхватила живот руками. Скопов отошёл в сторону, будто не был знаком с ней. Плеснева приподнялась на четверенки, и её вырвало, немножко на манжетки, немножко на конёчки, немножко так, а остальное она размазала коленками. Толстый мужчина в байковом сюртуке спешно пошёл к выходу, зажимая рот.
Плеснева встала, пошатываясь, сделала пируэт и побежала догонять толстого гражданина.
***
С прогрессом всё чаще возникают споры, какой вид общения выбрать? Я вам отвечу, выбирайте письмо на бумаге.
Почта емайл очень удобно и быстро, жаль звучит неприлично. По сравнению с письмом на бумаге, почту емайл надо часто придумывать, что не очень нравится тем, у кого в голове бардак, либо ничего нет, а таких людей согласитесь большинство. Спросите своего соседа, если он не признается, что он таков - значит лжёт, а если признается, то так оно и есть.
Для общения очень хороша и удобна речь, при разговоре сразу видишь реакцию партнёра и можешь вполне адекватно оценить свои шансы на успех.
Но ведь письмо, написанное чьими-то каракулями на бумаге, которое приходит хотя бы раз в неделю, можно прижать к себе, прочитать, спрятать в коробочке или в шкафчик, а когда письмо пожелтеет или пропахнет нафталином, другими словами придёт в полную негодность, ящичек можно будет отпереть ключиком, перечитать всё снова прижать и может подмочить.
В таких случаях письма лучше хранить в целлофане.
Дневники и т.п. писать неприлично. Может даже неприятно. Столько всего выдумываешь, а зачем, почему? Если дать это почитать даже самому близкому человеку вряд ли он поймёт тебя. Потому записки можно делать только после путешествия, твёрдой рукой, что бы было что вспомнить, и чтобы всем это было понятно и приятно.
Если совсем невмоготу, пишите мысли о сущности имеющей отношение ко всему, например, о ситуации на мировых рынках или о президенте, но только раз в месяц. Ещё скрытно можно отражать мысли в рассказах, вместо того, чтобы сообщать их тем, кому вы не доверяете, тогда никто не догадается, что вы за фрукт.
Обязуюсь к новому году написать цикл рассказов про Мармазея Гатаулина.
***
Смеркалось. Робинзон Крузо вернулся к ужину, опоздав, как обычно. Пятница с голодухи сожрал остатки вчерашней индейки и лежал теперь скрюченным, обхватив руками живот.
- Опять нажрался, заговорил с ним мягким баритоном Робинзон Крузо, - а мне голодному теперь? Где в жизни справедливость?! - он ткнул Пятницу ногой.
- М-м, - промычал Пятница, показывая на живот.
- И не стыдно тебе? - приготовился распекать его Робинзон Крузо.
- М-м-м, - опять промычал Пятница и показал себе на живот.
- На, можешь и это сожрать! - Робинзон Крузо потыкал Пятницу в лицо дохлой дичью. Пятница вытаращил глаза.
- Не нравится? (Только после долгих лет совместной жизни, Робинзон Крузо понял, что Пятница убеждённый вегетарианец и пацифист, бежавший из своего племени, в качестве протеса против захватнического и воинственного образа жизни)
Пятница захныкал.
- Ой, да подумаешь, птичку прихлопнул! Да, может если бы не я, то её может давно бы уже то..., - Робинзон Крузо не нашёлся, чем продолжить свою тираду, поэтому остановился на полуслове, видя, что Пятница не внимает его речам.
Пятница вопросительно посмотрел на Робинзона и перестал хныкать.
- Ну, смотри, как живая же! - Робинзон Крузо подкинул птицу за крылья к потолку хижины. Птица ударилась о соломенную крышу и шлёпнулась на землю с характерным звуком мертвечины. Пятница посмотрел на Робинзона с сожалением.
Робинзон посмотрел на Пятницу, не выдержал его взгляда и прыснул. Потом добавил скороговоркой:
- Птица, птица, как живая, мне на ужин отбивная! - загоготал Робинзон Крузо
Пятница сделал злое лицо, отвернулся и снова схватился за живот.
Робинзон Крузо молча вышел в закуток, служивший им кухней, распотрошил птицу и сварил из требушков похлёбку.
На ужин он съел целую кастрюлю варева и запил это дело бутылкой мутной бодяги. Бодяга дала Робинзон Крузо по шарам основательно.
Робинзон Крузо подошёл к Пятнице, который только недавно смог заснуть под мерное чавканье Робинзон Крузо.
Он развернул одним движением руки Пятницу от стены
- Ну ты, черномазый, на ноги!
Пятница открыл глаза.
- Чё разлёгся, ленивая скотина, работай иди!
- Умбау, вау бе! - сказал Пятница надрывающимся голосом и закрыл глаза.
- Мне всё равно, что ночь! В Германии турки по ночам даже работают, не то, что...
- Увеу-у умбабу.
- А ты кто такой тогда?!
- Уломбо куанчуч!
- Да пошёл ты, куда подальше, - заржал Робинзон Крузо.
- Ты мне лучше так скажи, есть ли у вас на острове девки дородные?
- Уруку чумбапири.
Выгнали то они тебя, а не меня. Мне бы рыженькую какую-нибудь, с ямочкой на щеке. По женской ласке я истосковался, не такой как ты чурбан, сам ведь понимаешь.
- Пакука!
- Ну и где тут справедливость стоеросовая дубинушка ты! - сказал Робинзон Крузо в сердцах.
Бодяга стала выветриваться помаленьку и Робинзон Крузо пошёл спать в предвкушении сладких грёз.
Ночью ему приснилась дородная девка с соседнего острова без бюстгальтера. Девка взяла его на прогулку, а вместо гуляния Робинзон Крузо зашёл с ней за дерево, где мял своего гида всю ночь.
Пятница окучивал бананы по второму разу, а когда плантации бананов кончились, он стал стирать Робинзову робу.
Наутро Робинзон Крузо проснулся довольным, потому что хоть ненадолго, но восторжествовала справедливость.
***
Часть 1
В общежитии N 7, что по Красногвардейской, на углу с Онежской, где ещё в 93 м наблевал наблевал слесарь Жандармерькин , выходя полупьяным из машины, ворованной у Котовского, самим Желябским, выпивавшим с Котовским в ночь, когда и произошла кража, после которой Котовского упекли на семёрик, за дачу ложных показаний прокурору Свистодуеву, чью дачу сжёг в предыдущую ночь Жандармерькин, перепутавши её в впотьмах со своей, на которой он часто выпивал с адвокатом Дерягиным, неоднократно заигрывающим с несовершеннолетней дочерью Свистодуева в кустах, злоупотребляющей косметикой ворованной у сына Котовского, оказавшимся впоследствии Pederasts Incognita (гомиком скрытным), которого три дня порол сам Дерягин, которого подкупил сам Котовский через Свистодуева, у которого после того отнялась рука, из-за чего он обратился к местной чревовещательнице Свистодуевой зачем и застал их хозяин дома , прокурор Свистодуев, последний в ходе перепитии отнял у Дерягина глаз и руку, которой Дерягин всё-таки успел стырить у Свистодуевой пузырёк с любовным отворотом, предназначенный для отвращения беспаспортной служанки из Таганрога от Свистодуева с последующим превращением последней в мармышку, которого Дерягин не замедлил обронить, сразу заподозрив в нём причину раздора, чем воспользовался ревнивый прокурор, имевший проблемы в общении чревом, отчего не находивший с женой общий язык, который так легко находили с ней все мужчины, опрокинувший злополучную склянку за галстух и превратившийся в результате своего неверия в снусмумрика, изрядно покусавшего Желябского, отмечавшего упечение Котовского, которому было назначено подругой беспаспортной служанки из Таганрога по знакомству 50 уколов от бешенства в живот и 50 куда попало, которых Желябский выл волком и требовал встречи с любой чревовещательницей для поднятия духа, в конце концов бежавший с больничной койки под вой и улюлюкание мед братьев и сестёр, когда -то живших в том же самом общежитии, было жарко.
Часть 2
Краткое содержание Части 1. В общежитии N 7 было жарко. Ванька валялся на будущем терапевте Таньке. Толстая уборщица забежала на кухню.
- Ой, батюшки-и, сколько в ящичек добра понапхали, - всплеснул руками одуванчик, глядя в холодильник на кухне. Уборщица достала курочку. Курочка выглядела аппетитно, но на зуб не поддавалась.
- А ну, тебя! - обозлилась бабица и вторглась в комнату напротив кухни. Танька притворилась мёртвой, ещё до того как Ванька на неё вскарабкался, а Ванька впопыхах ничего и не заметил. Не заметил он и подкрадывающейся уборщицы. Уборщица вытянула оболтусов кочергой, забрала одеяло вышла вон. На кухне она завернула курочку в одеялко и побежала звать остальных бабиц.
Часть 3
Ванька повалился на пол, как только Таньке надоело; вдобавок Ваньке было сказано, что без одеяла дороги назад нет. Ванька отправился на поиски одеяла в чём мать родила. Толстые бабицы подкрепились курочкой и думывали, что бы им ещё поделать. Ванька зашёл на кухню и увидел одеяло всё в курячьей крове. Бабы увидели Ваньку тоже не без прикрас. Ванька потянул одеяло со стола. Баба потолще, местная заводила, положила на одеяло пятерню и замычала. Ванька дёрнул одеяло и поскользнулся на костях, которые нечистоплотные бабицы швыряли на пол. Другая бабица, побоязливее, подошла вплотную к нему и наступила Ваньке на грудь ногой.
Вы чего, мамаша, на выдохе сказал Ванька.
- Я тебе покажу мамашу, сказала завистливая бабица и намяла Ваньке бока.
Ванька отдышался, как очнулся и пошёл к Таньке.
Танька сдержала своё слово и не пустила Ваньку без одеяла. Тогда Ванька пошёл к Женьке. Женьки дома не оказалось. Ванька вошёл в комнатку Женьки и переоделся в его лохмотья. Теперь Ванька в качестве Женьки решил завладеть одеялом.
Женька (а мы то знаем, кто это был на самом деле) вошёл в кухню и громовым голосом потребовал одеяло.
- Нет у нас одеял. Не держим. А что в углу красеет, - баба-заводила указала на Танькино одеяло, - так то тряпьё одно.
- Не лгите попусту! Я, между нами, из ЧК!!! - сам того не заметив солгал Женька.
Бабицы, от греха подальше, теперь уже все вместе намяли Женьке бока и выбросили завернув в одеяло на помойку.
К Таньке Ванька пришёл только на другой день с подорванным одеялом в картофельных очистках и рассказал, что бился за трофей с Женькой и со всеми уборщицами. Танька охала и пила валериану, а под утро, расчувствовавшись, поставила Ванька на бока клубничные горчичники.
***
В новой жизни Семёнов был козлом. С детства его учили беречь честь, но что-то у него не сложилось, поэтому он не особенно слушал наставлений окружающих, как это часто бывает. Лишь с годами, когда возмужал, понял он, что честь на дороге не валяется и стал Семёнов порядочным козлом. Но, не всё было так гладко, как это могло показаться с первого раза. Однажды Семёнов забрёл в город, о котором он ровным счётом ничего не знал. Пройдя несколько дворов, Семёнов увидел развешенное на верёвке бельё, в одном из них. Семёнов облизнулся, вошел во двор, прицелился и набросился на белоснежную простыню. За этим делом и застала его хозяйка белья, Агриппина Террасовна субботним утром. Семёнов, увлечённый свои занятием, не обратил никакого внимания на подкрадывающуюся с тыла опасность. Опешившая от такой выходки соседа, Агриппина Террасовна вытянула вредителя по спине мокрыми гетрами, и бросила на него одноглазого кота-забияку. Семёнов сбросил кота на землю и посмотрел на познавшую радости жизни Агриппину Террасовну большими голубыми глазами, ни на минуту не забывая о порядочности, которой его учили, чуть ли не с самого детства, блеянул извиняющимся тоном, что было совсем не обязательно, поскольку всем козлам в той или иной степени свойственно жевать бельё. Семёнов же адекватно оценил ситуацию и даже посчитался с человеческими слабостями, и заключил невежливым промолчать в данной ситуации.
Агриппина Террасовна застеснялась, присела, вырвала травы из земли и сунула Семёнову в морду. Семёнов молча отвернулся и побрёл прочь. Одноглазый за ним. Осталась Агриппина Террасовна одна одинёшенька у крылечка и долго-долго смотрела им вслед, сожалея о своей несообразительности.
Товарищи! Давайте же разберём этот сюжет. Несомненно, вина Семёнова налицо. Честь беречь следует, но не надо и забывать о своём, как говориться, собственном я или поднатуре, кому как понятнее. Когда мы были пионерами, наш внутренний пионервожатый не давал нам забывать застилать постель, завязывать шнурки, чистить зубы. Так вот, натура - натурой, а о людях забывать не следует. Например, Агриппина Террасовна, ну и имечко досталось, не растерялась в спорной ситуации и сделала же Семёнову приятное, хотя могла и в гости пригласить. Не собака же.
Вот, помню, после это уже было пионерии. Пригласили меня, значит, на партсобрание выступать на злобу дня как говориться. Ну мы конечно на заводе речь подготовили, с примерами, с обличающей информацией, с выводами под конец. Пришла очередь моя выступать, а товарищи, видать, зависть почуяли и давай мне махать, я ещё встать не успел, мол, садись, давай. А куда мне садиться, раз встал я только. Ну для товарищей чего не сделаешь? Вступление я сделал, а примеры и остальное приводить не стал. Кому надо, те всё знают. Сказал я так и плюхнулся на сидение поскорее. Да плюхнулся я на собачонку жены партийного деятеля, по неосторожности, что на моём сидении кость глодала. Визг, шум поднялся, хотели из зала меня выставить, за то, что живность с собой принёс, жена-то партийца сама сидит - не жива, не мертва, на собачку глазеет и на меня глазами стреляет, мол, признайся, что живность и правда, твоя, потом договоримся, ну я собачонку схватил и через ряды вперёд побежал, а потом на выход, в такой-то суматохе, хватать меня стали тут я собачонку и выпустил, а у неё через это потом мне рассказали уже, инфаркт чуть не сделался, чтоб ей пусто было. Одно хорошо, жена партийного работника потом несколько раз благодарила меня, сначала у неё, а потом ко мне заходить стала, ради благодарности. Я уже работу из-за неё на заводе оставил, устроился киномехаником, а она прямо в будке меня благодарила несколько раз. Насилу отвязался.
***
Седусий Вихоров и Чалубеев вошли в чебуречную. На стене мелками были нарисованы кушанья меню. Салат с курицей в батоне, суп с фрикадельками. Седусий Вихоров взял себе салат, а Чалубеев фрикадельки. Суп принесли в пластиковом стакане и подали Седусию, а Чалубееву дали пластиковую коробочку, судя по весу с наполнителем.
- А чё так? - спросил Чалубеев.
- Как, так? - переспросил официант в белоснежном фартуке с коричневыми пятнами и, подумав, добавил:
Официант посмотрел на машину с всякими напитками, стоявшую в углу и прищурился. Напротив таблички с Кока-колой горела красная лампочка, это означало, что Кока-колы не было. Официант посмотрел на машину, потом на посетителей и нехотя сказал:
- Ща, сбегаю, - он открыл дверь автомата, и привычным шагом вошёл в мир Кока-колы.
В жестоком мире Кока-колы, его встретили зелёные человечки ростом с полено.
- Ребятки, мне бы Кока-колы, - попросил он.
- Ещё чего! Жердяй! Мутант! В зеркало смотрел?! - раздалось с разных концов.
- Ребята, очень нужно, у меня клиентура. Ну хотя бы баночку! - сказал официант с мольбой в глазах.
- Мутаха, мутота! - что-то зелёное и липкое шлёпнулось ему на макушку. Официант пошёл к выходу, по пути он аккуратно соскрёб зелень с головы, положил в карман и перелучился обратно в чебуречную. В чебуречной под стойкой официант разложил зелень по стаканам и разбавил это дело водой комнатной температуры.
- Кока-колы нет, есть только тархун. Пейте, пожалуйста, очень полезно, - сказал официант и жестом и глазами пригласил друзей к стойке бара чебуречной.
Чалубеев нахально подошёл к стойке, посмотрел официанту в лицо взял стакан молча и одним глотком засандалил содержимое. Седусий Вихоров подошёл к стойке посмотрел на официанта, потом на Чалубеева и тоже выпил. Чалубеев выпучил глаза и повалился на пол боком. У Седусия Вихорова всё поплыло в глазах, лицо официанта стало разъезжаться в разные стороны. Официант рассмеялся, голос его зазвучал как жёваная магнитофонная плёнка. Седусий Вихоров наклонился над стойкой и увидел кучу наполовину обглоданных куриных костей. Седусию сделалось нехорошо, и он тоже повалился.
Очнулся Седусий только в больнице. Сестра в белом халате на голое тело делала припарки одному больному.
- А мне сестричка? Я же тоже живой! - крикнул ей Седусий Вихоров.
Сестра обернулась и махом залепила ему рот невкусным горчичником.
Когда сестра ушла, Седусий Вихоров отлепил горчичник, сплюнул на пол и пощупал голову. Голова была забинтована.
- Я вижу, вы на короткой ноге с мед персоналом, - сострил Седусий Вихоров.
- Это ж Валька, медсестра, - сказал человек, которому она делала припарки.
- Вижу, что не медбрат! - грубанул Седусий.
- Мы с ней в лесу познакомились, - лежа на спине, начал больной, глядя в потолок, - раньше на работу одним путём ходили, я же здесь работаю. Идём мы раз лесом, а впереди куча лежит. Ну я и подумал сказать или не сказать? Скажу, подумает, что пошлость, не скажу стыд. Думаю, может, не наступит. Зачем ей это?
Не сказал, так она туда и угодила ногою прямо. А у меня у самого дыхание перехватило напрочь. Но, вина-то моя не прямая была. Вот если бы я, положим, сказал: "Послушайте, ах, как замечательно птички поют-с! А вот и одна из них примостилась вон там, на верхушке, а яркая-то какая! - тогда в это моя вина была бы. А так я в раздумьях и предотвратить не успел ничего.
- Кто ж после драки ворон гоняет? - подумал я, и вмиг отлегло всё. Тут у нас дружба настоящая и началась.
Медсестра, та, что делала припарки вошла в палату, больной, который только, что членораздельно говорил быстро растопырил руки, выпучил глаза и замычал.
Сестра всплеснула руками:
- Оголодал бедный!
Сестра выбежала и вернулась через минуту с дымящимися яичками для больного и с жёлтой пилюлей для Седусия Вихорова.
Больной стал демонстративно, растопыренными пальцами чистить яички и мычать на всю палату, яички попадали, а одно кое-как очистив от скорлупы, он заглотил, пожевал, и сплюнул желтоватую слюну на пол.
Сестра посмотрела на больного, подошла к нему и погладила по голове, глядя на него с явным сожалением:
- Ну, ну не волнуйся, бедненький, сейчас мы тебя покормим, она ещё раз погладила его по голове и села на край кровати. Подняла с пола яички подула на них, очистила и одно за одним скормила больному, больной кушал помыкивая, изредка мотая головой, вытирая губы о её грудь, слегка торчавшую из халата, что забавляло медсестру. Когда больной съел все яички, медсестра завернула скорлупу в передничек и вышла.
Седусий Вихоров выпил жёлтую пилюлю и отрубился. Когда Седусий Вихоров проснулся, он увидел больного, за которым так ухаживали, разговаривающего с соседом по койке.
- Нехорошо жадничать, - сказал он больному.
Больной сделал вид, что не слышал и продолжал трепаться с соседом. Седусий Вихоров подошёл к больному, дал ему затрещину и пошёл по малой нужде. В туалете, было противно, темно, но выделениями не пахло. Седусий зашёл в кабинку, приготовился уже поэто, но тут он посмотрел в унитаз и увидел, что на дне лежала яичная скорлупа. Очевидно, медсестре было не охота идти ниже и бросать мусор в ведро, и она решила избавиться от нечистот здесь, чтобы поскорее быть со своим ненаглядным больным.
- Вот стерва, - подумал Седусий.
Седусий Вихоров сделал своё дело, вышел и увидел директора больницы.
Директор больницы был весь в годах, с громадным опытом за плечами.
- Простите, товарищ доктор, - сказал Седусий, - больной, который лежит на кровати у стены, дальней от двери, второй от окна, поел яичек со скорлупой, которые ему тайно принесла развратная секретарша, а потом сходил прямо скорлупой, кабы заворота у него не было, очень волнуется вся палата за него, - сказал коварный Седусий Вихоров.
Директор метнулся в туалет, проверить, а Седусий спокойно забежал в палату, прыгнул в постель и забрался под одеяло. Под одеялом было мокро. Седусий встал, поднял одеяло. Постель, действительно была мокрой. Седусий понюхал постель. Пахло мочой. Больные засмеялись, громче всех смеялся злополучный больной, которому Седусий дал затрещину.
Седусий негодовал. Он был вне себя.
Дверь открылась, вошли директор и медсестра вся в слезах. Больные замолчали.
- Симулянт! - крикнул директор, схватил за ноги больного, ненавистного Седусию и выбросил в окно. Больные вжались в койки
- На место! - закричал директор громовым голосом.
- Т-т-та-ам мокро, - сказал Седусий, стоя перед своей кроватью.
Директор схватил Седусия за руку и швырнул на пустую кровать, освободившуюся от любимого больного медсестры. Кровать всё ещё была тёплой от предыдущего тела.
Директор наклонился над Седусием и заглянул внутрь него через глаза.
А ну, Макар ланцет мне и кровавый таз!!!
- Как самочувствие? - спросил он у Седусия, зловеще улыбаясь.
- Не п-понимаю, - ответил Седусий.
- Сейчас, поймёшь, - зашипел директор, - клещи и молоток давай, Макар!!- закричал директор, на всю больницу, так, что в ушах у Седусия зазвенело.
Медсестра выбежала из палаты.
- Контакт был? - спросил директор потише и указал на дверь подбородком.
- Не п-п-понимаю, - повторил Седусий Вихоров.
- Откуда знаешь, что распутная она? Она ведь жена мне! - сказал директор спокойнее, но всё равно громко.
- Макар гвоздей на двенадцать - снова крикнул директор, - сейчас узнаешь, какая она распутная!
Директор потрогал пульс на руке Седусия:
- Пилу на четыре с полотнами!!! Крепкий экземпляр попался!
- Мама! - закричал Седусий и открыл глаза.
- Вставай Седусий, - сказал мягкий женин голос, - отец с мужиками пришли новую стенку собирать. Помогать будешь.
- Не помощник я в этих делах, - отгородился Седусий
- Вот те на! А в каких же ты помощник?
Седусий поворочался и почувствовал, что он весь мокрый.
- А в чём я помощник, то вам даром не нужно! - нагрубил родной жене Седусий, надел штаны и немытым побежал на улицу. На улице он встретил Чалубеева.
- Сейчас-то в киоску что ли ? - спросил Седусий Вихоров
- А завоз - то был? - поинтересовался Чалубеев.
- А что нам завоз?
Завоз - паровоз,
Как вчерашний навоз,
Попал только в нос,
Ох, прохвост! - ответил ему Седусий, удивившись своим способностям.
- Не робей, - хлопнул он Чалубеева по плечу, - найдём чего употребить!
Он взял Чалубеева за плечо, и закадычные друзья пошли вместе по улице.
- Ты знаешь, я ведь тебя видел уже сегодня, сказал Седусий Чалубееву.
- Да, - отрешенно пробормотал Чалубеев, судя по выражению его лица, думая о главном.
- Тогда вместо завоза, пойдём сразу в одно место, недавно открыли чебуречную, мой братан вчера был, говорит неплохо, - предложил Чалубеев.
Седусий Вихоров оттолкнул Чалубеева и, не говоря ни слова, побежал к жениному отцу помогать собирать стенку.
***
Существует пирамида развития человека. У подножия лежат мягкотелые осьминоги и моллюски, далее идут колючие крабы, с ножками и ложноручками. Жучки, паучки, мошка, ну и остальная там живность. Потов животные, маленькие - кошечки, собачки и побольше - кабаны, лоси. Дело завершается макакой-резус. От неё чёрточка - к человеку. Человек стоит над всеми. Он царь.
Но не всё так просто. Следующая ступень эволюции - это женщина. Человеком, то был мужчина. А женщина, это если хотите, сверхчеловек. Когда про него писал Ницше, в мыслях его всегда была женщина. Во всей своей красе. А над женщиной, чтобы вы думали? Правильно - бабушка. С остротой ума, уловками, ухищрениями и хозяйственными сумками-тележками. И лишь в самых секретных пособиях по тайной магике, можно узнать, что стоит над всеми бабушка огнедышащая.
***
Некто, живший на шестом этаже панельного дома, сидел на подоконнике, свесив ноги вниз, наружу. Кто-то потянул его за эти самые ноги вниз. Некто переполошился и упёрся в стены обеими руками. Сзади кто-то плеснул в некто горелым маслом. Масло разлилось повсюду. Некто заскользил ещё проворнее и пронзительно закричал.
- Ну что переполошился? - мягко спросила его супруга, это же шутка.
Снизу всё ещё тянули.
- А ну скажи, мил друг, где деньги прячешь ненароком? - спросила его жена в стихотворной форме.
- Нигде не прячу, - закричал муж.
- А раз не прячешь и не пьёшь, то куда ты их деёшь? - снова сказала стихом жена.
- Никуда! Я в акции АО МММ вкладываю!- кричал муж, отчаянно перебирая руками по стенам.