Маленькая черная рыбка трепетала у него между ног. Она была похожа на клочок черной тряпки, оторвавшийся от подола уличного бродяги и унесенный порывом ветра в сточную канаву.
Заключенную в прозрачный пластик, перехваченный резинкой, ее колотило, словно в пляске святого Витта. Инстинкт заставлял черную тряпочку искать выход из полиэтиленовой тюрьмы.
Миллиарды крошечных пузырьков-медиаторов, влекомые электрической волной, проносятся по нитке нервной ткани и, достигнув ее конца, перескочив через пропасть между двумя клетками, рассыпаются на атомы. Соседняя клетка ловит атомы, как конфетти в ладони. Поймав, заряжается новым электрическим импульсом, который увлекает за собой очередную порцию пузырьков-медиаторов.
Это происходило каждую долю секунды в нем и в ней. Одинаково. Одномоментно. Тонкая прослойка воды, пластик, кусок ткани кед отделяли две пульсирующие плоти друг от друга.
Пакет с рыбкой, наполненный водой цвета огуречного рассола, стоял между его ступней рядом с точь-в-точь таким же пакетом. В нем - с полдюжины пакетов поменьше, также перехваченных резинкой, а в них - суп, соусы, какой-то напиток*. Сквозь прозрачную чешую мешка, выбиваясь из общей бледно-зеленой гаммы, просвечивала розовая соломинка.
...Он берет соломинку, опускает ее в пакет с рыбкой и пьет медленными, беззвучными глотками, направив аквариумы своих очков в мою сторону, и только по сокращению мышц на горле можно понять, что он живой.