"Скопление звезд с красотой во главенстве - это вторая часть совершенства, вечно повсюду - ее время и место, постигать ее суть глупо, но интересно." - Алексей висел над полом, слегка придерживаясь руками за выпирающие панели в стене, и с безмятежным, задумчивым выражением лица глядел в иллюминатор, не отводя глаз ни на секунду. На фоне его полупрозрачного отражения в стекле открывался вид на бескрайнюю звездную долину, или пропасть, или, вернее сказать, бездну. Десятки тысяч звезд были в его поле зрения, какие-то из них казались большими и яркими, другие, наоборот, тускло светили с расстояния, в миллионы раз превосходящего размеры солнечной системы. Ни одна из них не была похожа на те, что он видел с Земли - постоянно мерцающие, цвет которых разнится от синего до красного, в зависимости от высоты над горизонтом; эти же звезды сияли неизменно белым, однородным светом. При всей своей любви к ним и начитанности в области астрономии он никогда бы не подумал, что они могут быть настолько красивыми. Он смотрел, почти не моргая и буквально утопая в бездне и все больше удаляясь от окружающих его предметов и людей. Там, впереди, только звезды, звезды, звезды, в вечной темноте. Созерцая это материальное совершенство, Алексей чувствовал себя счастливее, но почему-то не настолько счастливее, насколько он ожидал, чего-то ему явно не хватало, но чего именно, определить точно он пока не мог.
- Лейтенант. - Обратился к нему полковник, словно призрак возникнув за его спиной. Алексей не отреагировал. - Лейтенант Плутов, - повторил он и задел рукой его спину, после чего тот медленно обернулся и уставился на него все тем же потерянным, отрешенным взглядом. - У нас первый завтрак, советую тебе на нем присутствовать, если не хочешь ослабнуть от истощения. Хотя, нет, я приказываю.
- Есть, сэр. Но я нормально себя чувствую.
- А мне кажется, нет. По-моему, висеть восемь часов в одном положении - это ненормально.
На лице Алексея всплыло удивление:
- Неужели, я так долго нахожусь здесь?
- Послушай, боец, - полковник слегка поднял голос, очевидно собираясь сказать что-то важное и убедительное, - нам вместе лететь около девяти месяцев, советую не отбиваться от коллектива, если не хочешь сойти с ума.
- Да, сэр, простите, я буду ближе к коллективу, - Алексей действительно признал, что своим поведением создает впечатление нелюдимого, отрешенного лунатика. Оттолкнувшись руками от пола, он еще раз взглянул на Уайта и влетел в широкий шлюз. Полковник проводил его строгим взглядом и направился за ним.
В главном пассажирском отсеке, отсеке номер три, самом большом из всех, за широким круглым столом уже собралась почти вся команда, и вместе с тем, в помещении совсем не было тесно, его объем позволял уместить с комфортом тридцать человек, и, в общем-то, непонятно было, зачем нужен был большой стол, в невесомости в нем не было необходимости. Члены команды расположились неровным кругом в ожидании момента, когда Брэй принесет с пищевого склада тюбики с завтраком. Большинство из членов экипажа проснулись не больше получаса назад и выглядели сонными. Вслед за Алексеем и полковником Уайтом в отсек влетел майор с небольшим контейнером, наполненным едой для космонавтов.
- Посмотрим, что тут у нас, - сказал он и опустил туловище вместе с ящиком, подняв при этом ноги к верху, его прямые волосы пшеничного цвета распространились сферическим ореолом, придав ему довольно забавный вид. - А, ладно, разбирайте, - с этими словами он буквально "выплеснул" содержимое контейнера к центру помещения. Синие и малиновые тюбики, ударяясь друг о друга, разлетелись по отсеку.
- Овсянка? Я думал, будет баранина, как вчера. - Произнес Ти Джи, прочитав надпись на тюбике.
- Хочешь сказать, тебе понравилось то, что было вчера? - Спросил капитан Ричардс, находившийся по его правое плечо, ровным, ничего не значащим тоном.
- Ну да, разве это плохо?
- Это отлично, - ответил Уэсли, одарив напарника своей дорогостоящей улыбкой. - Мы состоим из того, что едим, так что скоро станем настоящими астронавтами. - Он говорил, как всегда, вдумчиво, но непринужденно, вести с ним разговор было легче, чем с кем-либо, и в основном благодаря его тактичности. Вместе с тем, он всегда выглядел хозяином разговора и был ценным собеседником. - Отлично, - повторил он, заметив, как Вонг наблюдал за лейтенантом Хо, не отрывая глаз.
Ляо, как и многие другие, выглядела в невесомости весьма забавно: конский хвостик беспорядочно путешествовал в пространстве, куда ему вздумается, темная челка живописно распушилась в воздухе, оставив на виду ее прямой, высокий лоб, который обычно был слегка прикрыт.
- Настоящая космическая еда. - Произнес Алексей с аппетитом и открыл тюбик, но что-то его насторожило при виде однородной бежевой массы, что находилась внутри. Он долго смотрел на нее, выписывая всевозможные фигуры бровями, но никак не решался приступить к еде.
- Чего ты боишься? - Спросила голубоглазая блондинка, глядя на него открытым и в то же время непонятным ему взглядом. - Попробуй, это вкусно.
- Не знаю, что-то меня пугает в этом веществе.
- Закрой глаза и глотай.
Алексей взглянул на нее и кротко улыбнулся, затем невольно опустил взгляд на ее грудь и тут же осекся, откинул голову назад и выдавил себе в рот четверть тюбика.
- Ммм..., - выразил он свое восхищение, избегнув при этом взгляда Марии. Ему казалось, что взгляд ее мог воздействовать на его рассудок.
- Неплохо, да? - Сказала она, понимая, что уже овладела парнем.
Алексей почувствовал странную двусмысленность в ее фразе, отчего вдруг подавился и закашлялся, как заядлый курильщик. Полковник не растерялся и без лишних слов хлопнул его по спине ладонью, отчего тот, вращаясь, пролетел через весь отсек и прижал своим телом первого пилота к стене.
- Спасибо, - прохрипел Алексей, зависнув вверх ногами, а сам думал лишь о Марии, поразившей его своим пытливым, проникновенным взглядом.
- Это тебе спасибо, - сказал Андрей с добрым сарказмом и принялся стирать со своей формы содержимое тюбика. - Кстати, нам с тобой сегодня еще предстоит разговор на тему твоего графика.
- Со мной? - Удивился Алексей.
- Да, ты ведь у нас самый непросвещенный.
Алексей в знак своего озарения подкинул подбородок и едва не отлетел от этого резкого жеста, но успел вовремя остановить себя отмашкой рук.
Полковник, меж тем, неожиданно заметил, что в отсеке не хватало одного человека:
- Кто мне скажет, где Паркер? - В помещении воцарилось молчание. - Брэй, докладывай.
Несмотря на мелочность приказа, майор подошел к нему, как всегда, добросовестно:
- Боюсь, лейтенант Паркер еще не проснулся, сэр, вероятно, не адаптировался к новому световому режиму.
- Что за чушь? Подъем был час назад. Ваше время здесь на порядок дороже, чем на Земле. Чтобы это было в последний раз.
- Есть, сэр. Прикажете разбудить?
- Не стоит, я сам, - Уайт никогда не давал солдатам поручений, которые без особых усилий мог выполнить сам, и что характерно, в его проверенной тяжкими испытаниями команде субординация была лишь формальностью.
Пролетев три метра, он оттолкнулся от стола руками и скрылся в узком цилиндрическом коридоре над его серединой.
Завтрак, меж тем, был в самом разгаре, восемь человек мирно проводили время в мягко освещенном отсеке, оформленном в синих тонах. Вонг по-прежнему украдкой поглядывал на лейтенанта Хо, теперь их отделял друг от друга лишь один человек - лейтенант Бэрри. Ти Джи никак не мог придумать, как завязать разговор с девушкой, хотя обычно ему это ничего не стоило. В итоге он решил просто привлечь на себя внимание. Он медленно выдавил пузырек овсянки из тюбика, который тут же принял форму шара, и, широко раскрыв рот, поглотил его целиком. Йонг не могла упустить это из виду, поскольку сама частенько поглядывала на него.
- Вау. - Произнесла она свое любимое междометие. Затем она попыталась повторить за ним этот трюк.
Но, едва успела она выдавить маленький пузырек, как Ти Джи слопал его, как ни в чем ни бывало.
- Ээй! - Вскрикнула она возмущенно и выстрелила овсянкой ему в лицо. - Не буди свирепого зверя!
Вонг замер на мгновение, затем направил на нее свой тюбик и резко сжал его между ладонями.
- Поосторожней, ребята, - обратился к ним Джо, глядя, как они перестреливались бежевым кремом. В ответ он получил две струи сладкой каши прямо в лицо.
- Ну, держитесь..., - терпение его лопнуло, и с резким и громким выдохом он направил на них два своих тюбика и с одичалым рвением в глазах "обстрелял" обоих.
Вонг оттолкнулся от стены ногами и пролетел до середины стола, с трудом уворачиваясь от "снарядов". С криком "прикройте меня, кто-нибудь" он столкнулся головой с Алексеем, после чего притянутый всасывающей поверхностью упал на стол. На Плутова меж тем тоже напала веселая ярость:
- Я прикрою, - произнес он, войдя в образ уверенного в себе профессионала с железными нервами, и вышел в арабское сальто параллельно плоскости стола. Вращаясь подобно звезде, он испускал пузырьки овсянки во все стороны, после такой атаки все присутствующие невольно стали участниками перестрелки.
Лобкову это явно не нравилось, такого произвола на корабле он не ожидал. Он пристально смотрел на майора Брэя в ожидании, когда тот, наконец, остановит безобразие, но тот стоял в бездействии, будто проверяя предел своего терпения, и лишь изредка посмеивался, глядя на это овсяное безумие. Уэсли, в отличие от них, был совершенно спокоен, он сидел около стола так, чтобы его не зацепило вновь, и невозмутимо стирал салфеткой кашу с плеча.
Алексей тем временем подвергся залповому обстрелу со всех сторон. Будь у него реакция получше, он, возможно, остался бы чистым, но уже полминуты спустя каша присутствовала на всех частях его тела. Мария не упускала его из виду, половину всего урона он получал именно от нее, и отчаянные попытки отстреляться ему не помогали.
Четверо неугомонных офицеров летали по отсеку, обмениваясь кашей друг с другом и невольно зацепляя остальных. Овсянкой уже были испачканы все шесть стен, майор долго и терпеливо наблюдал за перестрелкой, даже с некоторым увлечением, но в один прекрасный момент он понял, что беспорядок нужно было прекратить и что сделать это придется именно ему:
- Отставить! - Крикнул он выработанным командным тоном.
Обращение оказалось вполне эффективным: бойцы замерли, остановив на нем свои напряженные и одичалые взгляды, и начали опускать оружие, по-прежнему настороженно переглядываясь между собой...
- По-вашему, стоит прервать операцию, майор? - Вонг обратился к Брэю с надеждой на то, что в нем проснется свойственный ему, но тщательно сдерживаемый им задор.
В ответ майор решил выдержать паузу, подполковник Лобков серьезно смотрел на Брэя в ожидании верного решения.
- Вы не слышали мой приказ? - Произнес тот возмущенным и вместе с тем уверенным тоном.
После долгого опыта службы под началом Алана Ти Джи догадывался, что за его безупречно строгим видом мог скрываться потаенный озорной порыв, и поэтому не терял бдительности, ожидая подвоха. Алан по-прежнему молча смотрел на товарищей, стараясь окончательно усмирить их взглядом. Когда он понял, что они, наконец, успокоились, тут же обратился к Алексею:
- Лейтенант Плутов, сдайте, пожалуйста, оружие.
Алексей покорно вынул совсем еще целый тюбик из кармана и протянул его майору.
- Благодарю вас, - Алан взял тюбик, повернул его на ладони и резко прихлопнул рукой, так, что струя устремилась Алексею в лицо, и с басистым тихим криком он отлетел назад. Стоявшие за его спиной Мария и Ляо тут же вскинули тюбики и начали обстреливать Алана, Ти Джи и Джозефа, а вместе с ними и всех остальных.
Бой продолжился с новой силой, теперь же, с участием двух сплоченных противоборствующих сил. Каша летала еще плотнее и еще быстрее, эту бойню уже, казалось, ничто не могло остановить.
- Ну отлично, - произнес Лобков и уже было хотел сам вмешаться.
- Андрей, помоги! - Вдруг крикнула Мария. - Нам нужно подкрепление!
Подполковник понял, что участия в перестрелке ему не избежать, и в этот момент он столкнулся взглядом с Ричардсом.
- Капитан Ричардс, присоединяйтесь! У вас полный боезапас, мы знаем! - Кричал Брэй, отчаянно отстреливаясь.
Два офицера сосредоточились друг на друге и, постепенно входя в кураж, приготовились к прыжку.
- Пригнитесь! - Крикнул Уэсли и прыгнул к ним. Спустя полсекунды, за ним последовал Андрей.
Быстро пролетая над столом поперек общего "огня", они успели произвести несколько выстрелов друг в друга. Бежевая каша с мокрым, хлюпающим звуком, заменяющим свист пуль, летала в обе стороны, прилипая то к светло-синим стенам, то к трикотажным костюмам, то к стеклам иллюминаторов.
- Еее! - Раздался восторженный мужской возглас. Астронавты разошлись не на шутку. И вот они рассредоточились по периметру отсека и приготовились к решающей атаке. Двое пилотов, Алексей и Ляо выстроились в прямую линию и начали тщательно прицеливаться.
"Уже обожаю этих людей!" - С этим внутренним криком Алексей поднял тюбик на вытянутой руке и остановил прицел на Ти Джи. И буквально за секунду до того, как каша бурными потоками устремилась в обе стороны, из шлюза, что находился над центром стола, внезапно, головой вниз - прямо по за кону жанра - опустился Джерри Паркер. Едва он успел открыть рот, чтобы закричать, его тут же наполнили овсянкой. Обе команды выбрали своей мишенью его - трудно было удержаться от того, чтобы наградить его штрафной порцией каши.
К сожалению, боеприпасы вскоре закончились, но Джерри хватило и этого. Деликатно слизав с лица кашу и протерев глаза руками, он спросил ровным, выдержанным тоном:
- Я пропустил что-то интересное?
- Нет, не пропустил, ты как раз вовремя. - Успокоил его майор Брэй, стараясь перекричать смех астронавтов.
- В таком случае, думаю, я тоже. - Раздался басистый голос полковника.
После неудавшегося завтрака прошло четыре часа, вся команда, за исключением полковника Уайта, расположилась в отсеке отдыха, на этот раз он играл роль тюремной камеры. В наказание за устроенный беспорядок они были лишены обеда и ужина, а также права перемещения по кораблю на целые сутки - полковник счел это справедливым. Майору Брэю, как виновнику происшествия, было запрещено даже вставать с кровати, в туалет можно было выйти, как и всем, только с разрешения. Андрей же, в принципе, мог не подчиняться столь строгим приказаниям Уайта, хотя бы потому, что ему следовало находиться в кабине пилота и контролировать курс. Но не подчиниться он не мог, поскольку понимал, что виноват был тем, что не пытался остановить произвол, а наоборот, принял в нем участие.
В общем-то, вставать с кроватей в этот момент мало кому хотелось - команде потребовалось около трех часов, чтобы очистить стены и оборудование от овсянки. Форму всем пришлось заменить и отправить в стирку, поскольку старая уже утратила свой гордый вид. Нарушителям досталось по полной, но никому не было так обидно, как лейтенанту Паркеру:
- Ну надо же, первый раз я пропустил такую классную заварушку, первый раз ее устроил не я, и первый раз мне влетело. Где справедливость?
- Отставить, лейтенант, все по справедливости, - усмирил его майор, - если бы ты не проспал, ничего бы этого не произошло. - Несмотря на то, что его слова были произнесены без доли иронии, все поняли, что это был шутливый упрек.
- До самого утра придется здесь находиться! Уайт всегда был таким жестоким? - Джерри никак не мог смириться со своей участью, и на месте ему никак не сиделось, он начал летать по отсеку от одной стены к другой, будто стараясь этим что-то изменить.
- Прикуси язык, если не знаешь, что такое жестокость, - не то что бы Алан счел слова Паркера оскорблением старшего по званию, но усмирить болтливого молодого лейтенанта ему показалось необходимым. - Я работаю под его началом семь лет, одному Богу известно, сколько земли мы сгрызли вместе. Он самый надежный человек, которого я когда-либо встречал, и если тебе будет грозить гибель, я уверен, он первым бросится на помощь. - Джерри остановился у своей кровати и тяжело сглотнул. - Вот так то. - Паркер незаметно ухмыльнулся оттого, что его претензию восприняли слишком серьезно, он и сам неплохо знал Джека, хоть и работал с ним меньше всех из команды.
Брэй перевернулся на спину и закрыл глаза. Его густые золотистые волосы постепенно опустились к голове. Синий костюм плотно облегал широкие плечи, подчеркивая крепкую грудную клетку. Все его тело отдыхало после долгого, кропотливого труда и казалось легким, как пушинка. Майор всегда был готов работать до седьмого пота, выполнять задачу качественно, чтобы даже самый пытливый нрав не нашел изъяна. Эта педантичность в нем способствовала успеху во всем, чем бы он ни занимался, но порой изнашивала его, когда это вовсе не требовалось. Благодаря редкому усердию вместе с уникальным умением впитывать знания, он быстро достигал высот, к которым иные стремились долгие годы. Тяжело представить человека, лучшего во всем..., Алан никогда не стремился выскочить вперед толпы, оставить кого-то позади - он просто шел к своей текущей цели, спокойно и непринужденно, и если для этого приходилось становиться чемпионом - он становился им. Он ни перед кем не хвастался своей стеной с трофеями, которую создал лишь из вежливости - из уважения к людям, от которых получал эти награды. Премия за достижения в области астрофизики, многочисленные грамоты за победы в студенческих олимпиадах, несколько медалей, выигранных на чемпионатах по легкой атлетике и единоборствам, приз за вклад в развитие уфологии - все это ему досталось на пути к большой карьере, и ни одна из этих наград не стоила ему направленных усилий, душевных переживаний, отказов друзьям в общении, и, разумеется, его бы ничуть не задело, узнай он, что кто-то превосходит его в этих областях. Все, что имело для него значение - собственное превосходство над самим собой, непрерывное самосовершенствование. В подразделение SWAT он вступил в свое время отнюдь не от пристрастия к перестрелкам и адреналину - ему важно было делать мир лучше, пусть и столь суровыми методами, но кто-то должен был очищать его от скверны. И в этом деле он тоже был одним из лучших и в любом подразделении рано или поздно становился главным..., кроме команды Уайта. С Джеком Брэй начал работать, когда в очередной раз почувствовал, что для полной выкладки ему не хватает простора, именно тут он узнал себе цену и нашел настоящих друзей. Большинство из них канули в небытие, но их место заняли новые, как то: Вонг, Бэрри и Паркер. Так вышло: немало места в жизни Алана занимала война, но многое изменилось, стоило ему встретить женщину своей мечты. Надев обручальное кольцо, он приунял свой пыл и, вместе с тем, начал больше заниматься наукой, активнее участвовать в космической программе - тут он, как и во всем остальном, быстро преуспел, и первый его полет состоялся уже в 2009 году, когда ему исполнилось тридцать два.
- Неужели после трех часов уборки тебе не хочется отдохнуть. Я и не знала, что у человека может быть столько энергии, - сказала Мария, поражаясь неугомонности Паркера.
- У меня куда больше энергии, чем ты можешь себе представить. - Сказал Джерри, задрав нос, и остановился над ее кроватью.
- ...И самоуверенности тоже, - заметив его приближение, она сменила взгляд на невозмутимо строгий.
- Я польщен. Кстати, что вы делаете сегодня вечером? - По комнате прокатился веселый и в то же время усталый смех.
- Боюсь, все мое время расписано по минутам. - Ответила Мария, едва сдерживая улыбку.
- Что вы говорите. А как насчет легкого ужина при свечах?
- Думаю, с меня хватило завтрака.
- Ну что ж, как пожелаете. - Джерри наклонился к ее голове, чтобы оттолкнуться от кровати руками, и тихо добавил в полголоса, - но мое предложение остается в силе.
Мария проводила его все тем же надменным взглядом, кокетливо улыбнувшись при этом, после чего, вынув заколку, грациозно распустила свои красивые, длинные волосы, чтобы собрать их вновь в плотный пучок. Ее улыбка многого стоила, своим взглядом, своими движениями она могла подчинить себе мужчину при первой встрече. Несомненно, внешне она была неотразима, но умение пользоваться этим преимуществом возносило ее высоко над другими женщинами. В следствие этому, она всегда была окружена мужским вниманием, но внимания ей всегда было мало, она старалась приручить всех, кого встречала, будто собирала коллекцию из поклонников. Мало кто мог устоять перед ее пленительным взглядом и редкой красотой, если же кто-то выходил из ее подчинения, это изрядно настораживало ее и в особых случаях просто выбивало ее из колеи. Вместе с тем, добиться ее было непросто, Мария всегда сохраняла статус интеллигентной леди, даже во время веселых выходок, которые, можно было подумать на первый взгляд, ей были не к лицу. Вследствие всех этих качеств, она, как правило, была в превосходстве над окружающими.
Следует заметить, через нее прошло много мужчин, самых разных и в большинстве своем интеллигентных, но, несмотря на это никто из них не назвал бы ее ветреной женщиной. В среднем каждый месяц у нее появлялся новый фаворит, он мог быть ей почти не знаком, ни один мужчина не мог предугадать, что нужно сделать, чтобы понравиться ей, она выбирала не по поступкам или поведению, а исключительно по личной необъяснимой симпатии или даже по внешности, как это чаще бывает у мужчин. На корабле Мария тоже выбрала одного и была уверена, что этот человек падет к ее ногам при первой приватной беседе.
Справа от нее находилась место лейтенанта Ти Джи Вонга. С окончания уборки он не проронил ни слова, и вообще, последние три часа вел себя как-то неестественно, не так, как обычно. Прямо напротив него, на противоположной кушетке, лежала Ляо Йонг, широко выгнувшись подобно пантере и забросив одну руку за голову. Мягко прижатая к кровати эластичными ремнями, она спала сладко и безмолвно, как котенок, медленно пропуская воздух между приоткрытыми губами. Ти Джи смотрел, на нее, как на нимфу, как на богиню, которая вершит судьбы мира, очаровывая простых смертных своей красотой. Ее красивые, черные как уголь волосы шелковым ковром покрывали поверхность мягкого ложе, элегантно приталенный комбинезон подчеркивал ее утонченную фигуру. Она, казалось, специально училась сохранять столь эффектную и даже слегка эротичную позу во сне. Именно в этот момент она выглядела невинной точно ангел - черноволосый ангел без крыльев, но с симпатичными раскосыми глазками и слегка вздернутым носиком. И все это приковало взгляд лейтенанта оковами невыразимой чистой страсти. Еще совсем недавно он смотрел на нее, как на красивую девочку с горящими глазами и попросту дивился ее внутреннему шарму и добродушию. Но теперь он видел в ней что-то более глубокое и близкое ему, что-то, во что хочешь погрузиться с головой, чего хочешь нежно коснуться, но не можешь, потому что боишься поранить. Все, что он мог делать - только любоваться, но осознание своего большого шанса на достижение чего-то серьезного безмерно радовало его и окрыляло, постепенно превращая его в такого же ангела. Ти Джи начинал чувствовать, как крылья прорезались из его спины, и был уверен, что мог летать выше, чем кто-либо, по крайней мере, из всех, кто его окружал.
Совсем рядом с ним находился человек, который мог летать так же высоко, он был так же прикован взглядом, но не к ангелу, а к звездам, заполонившим космическое пространство. И среди них одинокой красавицей светилась планета Земля. Она по-прежнему сияла мягким голубым светом, но выглядела совсем маленькой; так не хотелось терять свой дом из виду, а он уходил все дальше. Алексей опять смотрел в иллюминатор, провожая голубой шар взглядом. Своим округлым кончиком носа он упирался прямо в стекло, а его волосы, местами темные, местами светлые от электрических бликов, приподнимались и разделялись в воздухе при каждом движении головы. Глядя на Землю, он думал, о чем угодно - то о своих широких джинсах, которые подарил ему Тимофей на день рождения, то об уличных собаках своего города, которых он регулярно подкармливал и даже специально покупал для этого кости, то о семинарских занятиях по планетологии и геологии, то о любви.
И вдруг ему вспомнилась Рита, его хорошая подруга, с которой он вместе учился. Они часто говорили о волнующих их вопросах и были откровенными друг с другом, как почти ни с кем другим. Однажды у них зашел разговор о патриотизме, в общем-то, для Алексея эта тема была далека, но обсудить ее ему было интересно. Рита нередко спрашивала его, хотел ли он после окончания академии трудиться на благо своей страны, в первый из таких случаев она заставила его всерьез задуматься: "Да, я хочу, трудиться на благо своей родины, - ответил он, - но мне не нравится слово "страна". Я хочу поднять наши знания о других планетах на новый уровень, но я хочу подарить их всему миру, а не оставить в секретных проектах нашей авиации, как какой-нибудь трофей после борьбы за освоение космоса. Планета наша общая, да и космос тоже, мы должны объединять усилия и постигать новые вершины вместе. Надо же, как я убедительно сказал". - Тут Алексей улыбнулся сам себе, стараясь сделать это незаметно. Еще они говорили с Ритой о планах на будущее, она хотела вернуться в свой родной город и работать там менеджером - по специальности. "Но почему ты тогда решила учиться здесь, если все равно вернешься домой?" - Спрашивал он. "Тут хорошее образование и не очень далеко от дома - всего часов семь езды на поезде. А ты где хочешь работать?" "Ну, не знаю, скорее всего, за рубежом, например в НАСА. - В ответ он услышал веселый, добрый смех. - А что тебя удивляет? Наш ВУЗ так ценится в мире... " Что она сказала, потом, он не вспомнил, но было кое-что, о чем он не говорил ни Рите, ни кому-либо еще, просто потому что сам не думал об этом много, это было просто внутренним ничем не определяемым принципом: он жаждал двигаться дальше - двигаться в самом простом смысле, увидеть страны, в которых не был, сделать что-то для своей планеты, а дальше ... продолжать в том же духе. Но тут возникал вполне последовательный вопрос... На протяжение восьми лет он жил в общежитии и за это время накопил достаточно крупную сумму денег, чтобы приобрести квартиру в Северогорске или даже в крупном городе, например, Екатеринбурге, но это и было для него дилеммой: куда ехать, где остановиться, где расти - куда ни глянь, везде Россия, везде Земля...
Слетать в космос было для него уже не мечтой, а чем-то необходимым, само собой разумеющимся, подниматься выше, пусть отдаляясь от дома, но не стоять на месте, расширять пределы бесконечно. "Вселенная так огромна, неужели мы должны довольствоваться познанием бесконечно малой ее части. Как жаль, что человек не живет вечно, хотя, может быть, это не так? Если мир не ограничен в пространстве и во времени, почему наше познание его ограничено? Это несправедливо. Я не могу спокойно жить на маленькой планете, зная, что где-то на другой стороне галактики кто-то летает на световых звездолетах на десятки парсек. Почему меня там нет?" Вследствие этому, Алексей ставил перед собой умопомрачительные планы, которые попросту казались глупыми детскими фантазиями, и, конечно, теперь он понимал, что они, скорее всего, не осуществятся.
Но сейчас он не думал об этом, как раз потому, что его мечта начала сбываться, того, что он получил, ему уже было много, и он попросту не мог все это усвоить и осознать. Он по-прежнему смотрел в иллюминатор, провожая Землю взглядом и уже отбросив посторонние мысли.
- Лучше отпусти ее, лейтенант, пока она сама не вырвалась с болью. Так будет легче. - Капитан Ричардс лежал позади Алексея, глядя на него, как на друга.
- Вы думаете? - Спросил Алексей, проникшись его словами после тщательного осмысления.
- Я знаю. Если прошлое не отпускать, оно может испортить тебя.
- Я об этом как-то не думал. - Алексей повернулся к нему лицом и встретил легкий, доброжелательный взгляд.
- Я знаю, в чем твоя проблема. Ты слишком глубокий человек - настолько глубокий, что не видишь глубины других людей.
- Я вижу..., - произнес Алексей, все больше задумываясь.
- ...Но ты ей не проникаешься. Не стоит думать, что ты лучше других понимаешь суть бытия, это отдаляет тебя от людей.
"Неужели он знает все лучше меня? Мы же почти не знакомы". - Думал Алексей, слушая удивительно последовательные суждения о себе.
- И не спрашивай, откуда я столько знаю. Я могу ориентироваться в другом человеке, как ты на другой планете, различие между нами лишь в том, что у меня есть рабочий опыт, так что можешь мне доверять - можешь, если хочешь.
- Я хочу, - сразу подхватил Алексей. Уэсли одобрительно улыбнулся в ответ.
Он не стал больше ничего говорить, поскольку считал, что этой информации лейтенанту надолго хватит. Алексей, в свою очередь, ждал от капитана чего-то еще. Подождав недолго, он начал заново проникать в суть услышанного. Тут он опять ушел в себя, но теперь не просто так, а чтобы вернуться другим человеком в команду "Прометей-1".
- Подполковник. - Спокойный, но удивительно сильный голос Уайта вернул назад всех, кто увлекся размышлениями.
- Да, сэр, - быстро и учтиво отозвался Андрей, как только увидел его перед собой.
- Притяжение полностью спало. Уже пора.
Пилоты переглянулись немного взволнованно - им предстояло выполнить одну из самых ответственных задач их миссии.
- Куда пора? - Тут же поинтересовался Джерри.
Андрей ответил ему волевым, сковывающим взглядом, свою реплику он начал с грузного молчания.
- Не покидайте своих мест, приступаем к прицельному старту.
- Может, им пристегнуться на своих сидениях? - Настороженно произнесла Мария.
- Это лишнее - слишком резкого рывка не будет.
Пилоты еще раз переглянулись и устремились мимо полковника на верхнюю палубу, оставив в отсеке напряженную тишину.
- Все под ремни, - вскоре ее нарушил Уайт, и вся команда приняла одинаковое положение на своих местах, по сторонам шестиугольной призмы, в форме которой была выполнена комната отдыха.
Мария быстро заняла место второго пилота и подала знак слабым кивком, Андрей тут же устремил взгляд на приборную панель и принялся щелкать переключателями, приводя систему в полную готовность.
- Выключаю маршевые двигатели. - Начал диагностировать он. - Отклонение от курса...?
- Двадцать четыре градуса, пятьдесят две минуты.
- Включаю двигатели маневрирования.
И тут весь экипаж на несколько секунд почувствовал, что обретает вес. Эта иллюзия продолжалась, пока Андрей разворачивал корабль на заданный курс.
- Чем точнее сейчас прицелятся, тем меньше потратим топлива, - объяснял товарищам Ти Джи, настороженно глядя перед собой и как будто обмирая.
- Наконец-то идем в межпланетное пространство? - С внезапной мелкой дрожью на губах спросил Алексей и почему-то посмотрел на Джека.
Тот безмолвно кивнул в ответ, и вдруг все почувствовали, как двигатель пришел в действие, корабль чуть дернулся вперед, и астронавтов потянуло в противоположном направлении.
- Ну что, готова? Сейчас рванет. - Андрей по-простецки улыбнулся, глядя в глаза Марии, и понял, что, в общем-то, не был готов никто, так что оставалось лишь поддать тяги и устремиться вдаль по курсу. - Всем приготовиться, - произнес он в микрофон. - Начинаю обратный отсчет: десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, - Мария набрала больше воздуха в легкие и, прикрыв глаза, прижалась сильнее к спинке, Андрей попытался украдкой взять ее за руку в столь волнующий момент, но тут же почувствовал, как ее рука скользнула прочь, - два, один. Пуск!
Жерла атомных маршевых двигателей снова вспыхнули ядовито-зеленым свечением и, оставляя короткий туманный шлейф, понесли корабль прямиком к точке встречи с Красной планетой.
Так прошел второй день в космосе. Корабль летел с постоянной скоростью, управляемый невозмутимым, бдительным полковником Джеком Уайтом, в то время как вся команда оставалась под арестом в комнате отдыха. Он весь вечер провел в кабине пилотов, читая что-то из английской литературы - так и заснул с книгой в руках.
Подполковник Лобков и лейтенант Плутов проснулись первыми, и это не могло не подвигнуть их к беседе:
- Интересно, когда Уайт поднимет нас..., - изрек Андрей, посмотрев на часы.
- Наверное, скоро, - ответил Алексей наобум. - Может быть, пока расскажете..., я всегда хотел знать, как все это, - тут он развел руками и обвел взглядом комнату, - стало возможным?
- Да, я и забыл. Только лучше на "ты".
- Да, пардон, - осекся Алексей.
- Все это стало возможным всего пару лет назад. Раньше - я помню: первая экспедиция не раньше тридцатого года, полет в одну сторону не менее двух лет - это мы слышали сотню раз. Но в те годы никто не знал об атомном двигателе.
- Нам говорили лишь, что его сделали, а кто и когда...
- Профессор Зимченко создал со своей бригадой. Ты должен его знать.
- Да, он вел у нас аэрокосмическую технику на первом курсе. - Глаза Алексея горели удивлением, словно у кота, увидевшего птицу за окном.
- Правительство знало заранее, что постройка Нового Звездного откроет новые дороги. Но это еще не все: мало того, что лететь теперь нужно всего девять месяцев, вдобавок ко всему китайцы изобрели систему искусственного сна.
- И она... у нас на борту? - Неуверенно спросил Алексей.
- Да. - Отрезал Лобков.
- Обалдеть.
- Все было бы ничего, если б нашли способ имитировать гравитацию. Раньше считалось, что без нее нет смысла соваться в долгий полет. Но, как видишь, ее не изобрели, и мы летим. Будем плавать, как рыбки в аквариуме.
- Почему-то теперь все кажется еще более невероятным. Поражаюсь..., как быстро они развернули всю эту программу. - Алексей задумчиво отвел глаза и начал старательно переваривать материал.
Андрей лишь тихо усмехнулся в ответ.
- Кстати, теперь что касается тебя..., ты у нас, как план номер три, готовился меньше всех.
- Ага, и что мне теперь делать?
- Ничего, просто впахивать на тренажере - вместо двух, три часа в день. - Произнося это, Андрей не снимал простецкую улыбку с лица.
- Ясно. - Произнес Плутов на протяжном выдохе. Теперь в его голове было чуть меньше вопросов, вообще говоря, за один день в тесном контакте с командой он значительно свыкся с новой обстановкой и начал воспринимать ее как обыденность.
Джек проснулся около семи часов утра и сразу же отправился в уборную, потом сделал зарядку и вернулся в кабину, чтобы провести сеанс связи с центром управления.
- Прометей-1, ответьте, - раздалось в кабине. Это был голос Кромешникова, глава центра управления заранее решил, что будет связываться с командой лично.
- Прометей-1 слушает, - сразу же ответил Уайт, усаживаясь в кресло пилота.
- Полковник, доложите, как у вас дела.
- Сорок три часа, полет нормальный.
Кромешников тихо засмеялся, прикрыв микрофон рукой, его в этом поддержали тридцать человек, сидевших позади.
- А как ведет себя команда?
- Команда держится превосходно.
- Проблем с дисциплиной нет?
- Никак нет, сэр.
Кромешников одобрительно кивнул, но, наблюдая иронически серьезное лицо полковника на экране, все же догадался, что дисциплина на корабле не была идеальной. Это заставило его улыбнуться вновь, но теперь незаметно для окружающих.
- Молодцы, так держать. - Протянул он, сделав столь же серьезное лицо, как у полковника. - Значит, подполковник Лобков решил сегодня не выходить на связь?
- Так точно. Боюсь, он еще не готов.
- Тогда... - Кромешников задумчиво повел усами, - просто передай ему привет.
- Как скажете, генерал.
- И еще, Джек..., полегче там с ребятами, если что. Не хотелось бы, чтобы они видели в тебе тирана.
- Хорошо, Вадим. - Уайт ответил без тени улыбки, чутко осмыслив его слова.
Что интересно, он был знаком с Кромешниковым более десяти лет, два офицера были друг с другом на "ты" еще со времени своего первого совместного научного военного проекта - это был простой обмен опытом в области ракетного вооружения, но за время сотрудничества они провели достаточно времени за совместной работой, чтобы стать хорошими приятелями и даже друзьями. С тех времен утекло немало воды, но оба до последнего хранили гордость от знакомства друг с другом и при каждой встрече, коих было немного, обменивались ценным жизненным опытом и добрыми воспоминаниями.
Лицо Кромешникова пропало с экрана, и связь прекратилась. Уайт откинулся на спинку кресла и сложил руки за головой, провернув при этом шею с характерными глухими пощелкиваниями. Он сидел так около пяти минут, думая о чем-то, и в какой-то момент в его расслабленном, непринужденном взгляде промелькнула тень озабоченности, едва заметная и немного загадочная. Посмотрев на часы на приборной панели, Джек оттолкнулся от кресла и направился к комнате отдыха.
До общего подъема оставался почти час, но команда уже не могла спать, за предыдущий день они выспались, как следует, желания повисеть подольше под ремнями ни у кого не возникло, но было чувство сильного, "космического голода", как выразился Джерри, проснувшись от громкого урчания в желудке.
- Ну что, джентльмены, готовы блюсти дисциплину? - Было первым, что произнес Уайт, войдя в отсек. Он возник в широком люке, как Зевс среди облаков, горделивая воинская выправка и суровый взгляд слегка устрашали космонавтов, но вместе с тем, ничто, пожалуй, не могло порадовать их больше, чем его появление.
- Так точно, сэр. - Ответил Алан незамедлительно, строго распрямив спину. Позади него с каменным лицом стоял Джозеф, он, если можно так выразиться, завис по стойке "смирно", когда полковник только показался в коридоре.
- Вот и отлично. - Джек произнес это с некоторой осторожностью, видимо, стараясь удержать команду в напряженном состоянии. За этими словами последовал ряд приказов, - Подполковник Лобков, думаю, вам стоит занять свое место и сверить наш курс.
- Есть. - Сказал Андрей и, не говоря лишних слов, направился в кабину.
- Лейтенант Бэрри, возьмите из продовольственного отсека двойную утреннюю норму и принесите в третий отсек.
- Есть сэр. - Джозеф сорвался с места, как пес, спущенный с цепи, и принялся выполнять команду полковника. Космонавты при этом воодушевленно переглянулись, поняв, что время заключения подошло к концу, и уже были готовы ринуться в третий отсек к завтраку, но команды "разойдись" не было.
- Прежде чем отпустить вас, господа, хочу, чтобы вы кое-что поняли. - Уайт сделал паузу для того, чтобы подобрать слова. - Я заставил вас находиться здесь целые сутки для вашей же пользы, то есть, чтобы что-то изменить в вашем сознании - удалить тот, хоть и небольшой, но опасный изъян, который я увидел в большинстве из вас. - Полковник произнес это, как всегда строго и убедительно, но при этом совершенно спокойно, будто просто делился с друзьями советом. - Выкидывая детские выходки на борту корабля, вы забываете, что для вас самое главное. Вы хотите выделиться своей независимостью, считая, что какая-то озорная искра и природная наглость есть суть вашей неповторимости и ваше главное преимущество, и, возможно, считаете, что оно поможет вам в критической ситуации. Так вот, ничего подобного, ваш потенциальный плюс - это беспрекословное подчинение уставам и следование элементарной воинской вежливости. То, что мы в большинстве своем друг с другом хорошо знакомы, и то, что за неподчинение вам не грозит серьезного наказания, не дает вам права пренебрегать субординацией и внутренним порядком. Запомните, только хорошая дисциплина может быть залогом вашего роста. - Уайт говорил медленно и с расстановкой, выделяя каждый слог, только так можно было донести до экипажа всю информацию и заставить вдуматься. При этом он ясно видел, кто слушал и вдумывался в его слова, а кто бесцельно глядел перед собой и трясся в ожидании завтрака. - Если вам вдруг придется сражаться плечом к плечу против общего противника, дисциплинированность и стойкость помогут вам принять верное решение, когда это будет необходимо - это часть пути воина; не хотел я затрагивать эту тему, все равно, сейчас вы мало что поймете. Быть подчиненными для вас сейчас необходимо, поскольку сами вы пока не умеете грамотно распоряжаться своей энергией. Вы можете сказать, что я угрюм или назойлив, это отношение никак не искоренить, зато кое-что вы уже сейчас можете понять. А если не можете, то просто поверьте.... Не буду вас спрашивать, все ли вы уяснили для себя, просто попрошу обдумать все, что я сказал.
Полковник оглядел команду, прошелся по серьезным и виновато-задумчивым взглядам, затем развернулся и не торопясь двинулся к выходу. Остановившись в пролете между отсеками, он вновь оглянулся, посмотрел на бойцов с иронией и спокойно произнес:
- Ну что застыли? Время завтрака.
Его слова заменили команду "разойдись", космонавты обменялись улыбками за его спиной и, пытаясь сдерживать рвение, направились в третий отсек.
Уже через пару минут они усердно поглощали содержимое красных тюбиков, Уайт решил не нарушать установленный рацион и дополнительно выделил каждому по одной порции, за счет пропущенного обеда. Около десяти минут в отсеке царило молчание, Джеку еще не приходилось видеть столь пристойного и дисциплинированного приема пищи, он с упоением наблюдал, как бойцы его отряда, словно дети, высасывали мягкую кашицу до последней капли. Сам он есть не хотел и лишь бросил за себя обязательную дозу творога, после чего, не дождавшись окончания завтрака, переместился в кабину пилота.
Меж тем в третьем отсеке продолжалась космическая трапеза. Алексей был сосредоточен, словно в напряженной схватке, как это ни странно, он не думал ни о чем, кроме реальности, и когда еда иссякла, он грустными глазами посмотрел на абсолютно плоский тюбик и с выражением явного неудовлетворения на лице положил его в контейнер для мусора.
- И это все? - Вдруг спросил Джерри возмущенно. - Я ожидал большего.
- Ты что, не наелся? - Ответила удивленным вопросом Ляо Йонг.
- Наемся, если все это повторить в двойном объеме.
- А это можно повторить? - Ти Джи посмотрел на него с некой хитрой мыслью в глазах.
- Думаю, да, - Джерри заглянул в шлюз над столом, чтобы убедиться в том, что полковника не было поблизости. - Ну, кто со мной готов рискнуть?
- Отставить, лейтенанты, - вовремя вмешался Алан, - никто не будет есть больше, чем положено. Я думал, вам хватило одного урока.
- Так точно, майор, виноваты. - Пробарабанил Ти Джи.
- Ладно тебе, Вонг, кто, кто, а мы с тобой можем и на равных общаться, так что давай без сарказма.
- Прости, - на самом деле, Вонг не хотел, чтобы его слова звучали саркастично, просто так получилось.
- Майор Брэй. - Раздался голос полковника в динамике.
- Да, сэр.
- Пройдите в кабину, пожалуйста. И капитан Ричардс тоже.
- Есть, сэр. - Алан сделал легкий прыжок и пронырнул в широкий люк, Уэсли проследовал за ним.
- Так, - протянула Мария, накрутив на палец одинокий тонкий локон в плотном пучке блестящих пшеничным цветом волос, - и чем же мы сегодня будем заниматься весь день? - Сказав это, она почему-то остановила взгляд на Алексее.
- Мне тоже интересно, - Алексей не знал, что еще ответить, поэтому отвел от нее взгляд, стараясь не показывать своего смущения, а сам тем временем подумал: "Опять облажался, дурак, надо было завести разговор. Но как найти нужные слова?"
- Я думал, наше время распланировано по минутам. Разве нет? - Вступил Ти Джи.
- У вас есть один час свободного времени, затем попрошу всех собраться в седьмом отсеке. - Произнес полковник по радиосвязи, будто услышав его вопрос.
- Ого, целый час! Займемся сексом? - После этих слов Паркера, Алексей подавился слюной, а Ляо Йонг смущенно засмеялась.
Остальные были поражены не меньше, но виду не подали. Зато динамик в углу вновь включился:
- Я все слышал. - Строго произнес полковник, после чего по отсеку прокатился тихий, удушливый смех.
Джерри был сильно озадачен, а Андрей, как ни странно, смеялся громче, чем кто-либо. Его смех, вместе с тем, был необъяснимо серьезен, будто он вовсе не смеялся, а, скорее, отдавал строевые команды. Алексей сидел справа от него и явно чувствовал какой-то дискомфорт, возникший в одну секунду вследствие нескольких не совсем понятных ему обстоятельств. Одна причина была ему понятна: Мария по-прежнему сидела напротив и поглядывала на него, все сильнее утопая в его взгляде и порой даже соблазнительно покусывая нижнюю губку, отчего ему становилось не по себе. В таком, казалось бы, приятном состоянии ему почему-то хотелось уйти, чтобы не видеть ее пленительного взгляда, чтобы не возбудиться чересчур и просто чтобы дать себе время собраться с мыслями. А мыслей было предостаточно, нечасто он встречался со столь красивыми девушками, а эта, вдобавок ко всему, определенно питала к нему симпатии. Стараясь не оборвать ее взгляд слишком резко, Алексей медленно поднялся к потолку и отправился в спальню.
"Вот неудачник, - думал он по дороге, сотрясая стены кулаками и отлетая от них словно резиновый мячик, - сколько можно молчать?! Она ведь мне нравится, и я ей тоже. Неужели нельзя просто подойти и завести разговор? - Тут он начал выдумывать, что сказать ей при следующей встрече, но и теперь в голову ничего не приходило. Тогда он остановился около иллюминатора и уставился в него, как в шпаргалку с ответом. - Может, наплести ей про звезды? Но я не умею нести всякую чушь, для этого нужны красивые слова. Прочитать свои стихи? Но я же пока не влюблен в нее..., как в эту сияющую галактику". - Он смотрел в глубину бриллиантовых звезд, и мысли при этом напрочь останавливались.
Вдруг Алексей заметил, как Мария приближалась к нему, изящно огибая углы и препятствия, и от этого напрягся, как солдат перед наступающим врагом, так, что изнутри его начало трясти, а волнение перекрыло голосовые связки. Пристально глядя на него, она облетела вокруг и остановилась около своего ложе.
- Ну, как тебе в космосе? - Обратилась она к нему, плавно раскатываясь по мягкой синей ткани.
- Лучше некуда, - произнес Алексей и подметил про себя, что ответил без души и без задора, и что следовало сказать что-то еще, ... но язык просто переставал работать. Он смотрел на нее наивно распахнутыми глазами, как девственный юноша на обнаженную женщину, а в мыслях перебирал десятки фраз, которые могли бы помочь поддержать разговор.
- Я вижу, ты освоился.
- Да, у меня отличное место - рядом с окошком.
- Любишь смотреть на звезды?
- Ага, обожаю, они такие красивые. - "Ничего, но не особо", - подумал Алексей о своей последней реплике.
- Да? А по-моему, пустые, безжизненные, и ничего в них загадочного нету.
- Мой преподаватель по философии так же говорил, - за это я его и не любил. ... Ой, прости. - Алексей понял, что сказал не то, что нужно, на его лице выразился настоящий испуг. Пронаблюдав за движениями его лица, Мария посмотрела на него, как на ребенка, и улыбнулась, томно прикрыв веки. Алексей смущенно улыбнулся в ответ.
- Да ладно, - произнесла она после долгой паузы, - я не обижаюсь.
- Отлично! - Все, что смог ответить на это Алексей.
Меж тем, за спиной Марии появился подполковник Лобков. Его взгляд был, как обычно, апатичен, но в нем будто скрывалось какое-то неуверенное недовольство. Он медленно двигался по коридору и явно собирался что-то сказать:
- Мария, мне нужно с тобой кое-что обсудить.
- О'кей..., я готова, - сказала она, глядя на него с ожиданием. - Это по поводу программы?
- Да, у меня такое ощущение, что у нас не все в порядке с курсом. - Андрей приблизился к ней максимально близко, при этом он бросил короткий взгляд на Алексея, как бы отметив для себя его присутствие.
Алексей не знал, собирались ли они остаться, чтобы побеседовать наедине или вообще намеревались пройти в кабину. Он не стал ничего говорить, просто слегка приподнял кулак над грудью и чуть наклонил голову в своем внутреннем ритме, как это делают афроамериканские подростки в знак прощания или приветствия, и направился обратно, в третий отсек.
Там по-прежнему находились четверо членов экипажа. Когда Алексей спустился в комнату, они, не сказав ни слова, дружно проследили за ним взглядом; и лишь Ти Джи не заметил его, потому что не спускал глаз с лейтенанта Хо.
- Всем привет, - произнес Алексей и по непонятной причине скривил губы, будто постыдился своих слов.
Джерри, тем временем, вел с лейтенантом Хо интеллигентную беседу:
- ...Нет, нет, нет, в моей молодости все было куда проще: я мог при первом знакомстве с девушкой предложить ей переспать со мной и не получить даже пощечины в ответ, у нее было два варианта - либо согласиться, либо отказать.
- Ты с моим дядей, случайно, не встречался? - Вставил Алексей, и вопроса его, похоже, никто не понял. - ... А, ладно, - бросил он и отвел взгляд в сторону.
- Ты так говоришь, будто твоя молодость уже прошла, - вставил Джо, немного смягчив свой всегда серьезный, непробиваемый взгляд. Джерри на это ничего не ответил.
- И часто ты делал такие предложения? - Спросила Ляо Йонг.
- Да что я? Я еще ко всему и учиться не забывал. А вот мой друг... переспал с половиной школы..., женской половиной, разумеется.
- Ну, это точно перебор. - Заметил Ти Джи.
- Не знаю. Он говорил, чем больше у парня девушек, тем больше в нем мужества. Вот ты со сколькими девушками встречался?
- Наверное, человек двадцать, - вставила Ляо свое смелое предположение и тем сильно смутила Вонга.
- Да нет, - ответил он скромно, - всего лишь пятеро.
"И этого он стыдится? Мне бы такое счастье". - Подумал Алексей, не снимая с лица вежливой улыбки.
- Надеюсь, ты не будешь говорить, что он мужественнее меня. - Продолжил Вонг. - Смею предположить, он в горячей точке не был ни разу.
- Да, ты прав, а вообще, ты, конечно, круче. - Джерри сделал серьезное и в то же время простое выражение лица и по-дружески хлопнул его по плечу.
Вонг был по-прежнему немного напряжен, и Алексей это хорошо видел и даже знал этому причину: Ляо сидела рядом с ним, откинув голову на спинку кресла, в этот день она была как-то по-особому красива, благоухала, как черная роза на свежем горном воздухе - была безупречна с ног до головы. Наблюдая за ней, Вонг все крепче увязал в плену ее неисчерпаемого обаяния и ничего не мог с этим поделать. Так он был устроен - сильные чувства порой накрывали его внезапно, буквально набрасываясь из-за угла. Вообще говоря, он был самым сентиментальным среди своих друзей, в том числе бойцов команды Уайта. Даже после службы в вооруженных силах он ничуть не лишился чуткости, и это было верным признаком сильной воли и многогранного, пластичного сознания. Астронавтом он мечтал быть с раннего детства, больше всего любил фантастические романы и видеоигры, а еще - изучать звездное небо при помощи телескопа, подаренного его дядей - полковником ВВС, чей вклад в космонавтику по праву можно было считать грандиозным. Получив диплом инженера по беспилотным космическим аппаратам, Вонг поступил на работу в НАСА и сразу же начал участвовать в космической программе. Там он и познакомился с Аланом Брэем, который впоследствии привлек его в боевое подразделение, состоявшее целиком из астронавтов. Ти Джи готов был на все - даже снова взять в руки оружие - чтобы ускорить свое продвижение в космической программе, и в возрасте двадцати пяти лет состоялся его первый полет в околоземное пространство. Пожалуй, это событие в жизни любого астронавта можно считать самым важным после рождения, и все же, глядя на своих коллег, Ти Джи чувствовал порой, что именно он, как никто другой, приходил в этот необычный мир, как в родную среду, иногда ему казалось, что в космосе он мог жить вечно, мощь космического корабля внушала ему уверенность, звезды привносили покой в душу, и даже полет фантазий странным образом останавливался, будто оттого, что сходился в одной точке с реальностью. Но теперь даже на борту мощнейшей из созданных людьми машины его фантазия не утихала ни на минуту - в его голове намертво засел образ девушки, которая вскружила ее удивительно легко и внезапно. Ти Джи не искал этому объяснения - он точно знал, что не найдет, и лишь вкушал то приятное волнение, что правило им в эти минуты.
Алексей, меж тем, решил, что двух лейтенантов не помешало бы оставить наедине. Он тихо подлетел к Джерри и Джозефу сзади и произнес в полголоса:
- Ребята, может, слетаем в восьмой отсек за едой?
- Ты решился! - Лицо Джерри наполнилось энтузиазмом. - Готов рискнуть?
- Ага.
- Эй, по-моему, это перебор, - сказал Джо почти шепотом, - мы не можем нарушать продовольственный план.
- Да ладно тебе, - мы итак за вчерашний день много сэкономили, возьмем один тюбик на троих. - Ответил Джерри. Алексей с Ти Джи обменялись при этом кроткими улыбками.
- Хорошо, пошли, только быстро. - Сказал Джо и ринулся в коридор самым первым.
Джерри исчез последним, подмигнув при этом Вонгу и сделав не совсем приличный жест руками и телом, так, что Ляо этого не заметила. Ти Джи смотрел на него, тщетно стараясь не меняться в лице. У него было в запасе минут сорок, и эти минуты он намеревался использовать с толком. В этот момент его заводило все вокруг: и яркие, почти неподвижные звезды за окном, и мягкий, приятный свет ламп, и голоса товарищей, доносившиеся из других отсеков, и, конечно же, девушка, на которую он запал по-крупному, и понял он это именно сейчас, когда сидел с ней рядом, пытаясь подобрать нужные слова, ведь, как это ни странно, раньше он такого никогда не испытывал.
Полковник Уайт тем временем беседовал с майором Брэем и капитаном Ричардсом о психическом состоянии команды, хотя, скорее, не беседовал, а давал указания:
- ... Думаю, вы понимаете, почему им именно сейчас нужна помощь, и почему именно от нас. - Он сидел в кресле, развернув его спинкой к лобовому стеклу, Брэй и Ричардс висели в воздухе у противоположной стены, упираясь руками в потолок, и молча слушали его монолог. - Мы находимся в среде, непривычной для земного жителя, для большинства из офицеров это впервые. Они могут считать, что адаптировались к новой среде, но это не так, вскоре у них начнется ностальгия, которая может развиться в разные формы, даже вызвать агрессию. Мы можем помочь команде, и для этого надо сплотить ее. Пусть они узнают друг о друге больше, пусть научатся друг другу доверять. - Слова полковника звучали, как призыв, но Алан слушал его, как обычного собеседника, вращая одной рукой стальной шарик, в невесомости он парил, как пушинка, описывая ровные окружности в пространстве.
- ...И самое сложное - терпеть друг друга девять месяцев. - Сказал он и выпустил шарик из руки.
- Об этом власти тоже позаботились, насколько могли, - сказал Уайт, обведя шарик вокруг ладони и запустив его обратно.
- Каким образом? - На лице Алана всплыло удивление.