22 декабря 2012 года, 12 часов по Гринвичу. Северное полушарие планеты Марс, возвышенность Тараис.
- Прекратить операцию? Вернуться вот так? - Брэй не скрывал своего возмущения, он не мог смириться с тем, что потерпел поражение, и, тем более, что ему придется нарушить обещание, данное умирающему полковнику. - Мы пролетели шестьдесят миллионов километров ради этого, я не собираюсь разворачиваться за километр до цели.
- Это приказ командования, майор. Вы собираетесь его нарушить? - Андрей неотступно втолковывал майору, что остаться он не мог, как бы сильно этого ни хотел.
- Свяжись с ЦУПом, скажи, что это невозможно. - Упорно стоял на своем Алан.
- Военное командование трех стран не изменит своего решения, - совсем сухо изрек Андрей, он вдруг стал упрямым и несдвигаемым, как скала. И его позиция была разумней, Брэй и сам это понимал, но идти на попятную попросту не мог.
- Алан, не надо. - Тихо произнес Ти Джи, глядя на него пронзительно и медленно мотая головой.
Брэй окинул его взглядом, изнеможенного, хромого, с трудом сохранявшего выдержку, и опустил голову, скрыв этим тяжелые метания на своем лице.
- Возвращайтесь, мы хотели бы видеть вас живыми. - Подвел точку Андрей. Он понял, что майор уже закрыл глаза на приказ и мыслил теперь иными категориями - ответственностью, местью и чувством долга. - Возвращайтесь, - повторил он, и последнее слово его смешалось с тихим шипящим звуком в динамике, похожим на чей-то стон.
Алан видел вдалеке небольшое медно-черное здание в форме усеченной пирамиды и говорил себе, что дойдет до конца, чего бы это ему ни стоило. Ти Джи смотрел туда же, но думал о другом. Он готов был пойти за майором через лед и пламя, но больше всего в тот момент хотел вернуться домой - поднять Кристи на корабль и улететь подальше от этого холодного пристанища смерти, туда, где его по-прежнему ждут.
Рана его почти не болела - обезболивающее действовало на славу, но передвигаться было все так же тяжело. Он хотел сказать что-то Алану, но, не успел заговорить, как мысль его оборвал громкий, мокрый кашель, раздавшийся громом в скафандрах и напряженно-безмолвной кабине корабля.
Двое бойцов напугано смотрели друг на друга и с изумлением понимали, что звук исходил не от них.
- Подполковник? - Озадаченно произнес Ти Джи.
- У вас все в порядке? - Ответил вопросом Андрей.
- Это не мы, - изрек Ти Джи и начал бегло смотреть по сторонам, в надежде увидеть кого-то, кто мог вклиниться в их частоту...
Ветер над рудником затих, и пыль медленно осела, оставив небо чисто-розовым, почти как свежий утренний бутон садовой розы, и вся эта непроглядная даль медленно плыла перед глазами, как глубокая река из клубничного йогурта. Все усилия лишь на то, чтобы поднять веки. Алексей с трудом открыл глаза и увидел перед собой пленяющую розовую бездну. Первую минуту он не мог думать ни о чем, кроме нее, даже о том, чтобы попытаться встать или попросту понять, что с ним. Голова пуста, как у новорожденного, все тело онемело, зрачки застыли под двойным стеклом, присыпанным ржавчиной. По мере того, как он разглядывал покрытое облаками небо, тело постепенно становилось ощутимым, нервы, отделы мозга, рецепторы включались в работу, началась усиленная мозговая деятельность с восстановлением последних событий в памяти.
Высокое, плывущее розовое небо - лицезреть это в жизни можно только раз и только самым отчаянным. Первые секунды второго рождения текли, как мед по сердцу; как бы ни была страшна реальность, она казалась сладкой и неизменно ценной - дороже всех сокровищ мира, единственной и необходимой.
И вдруг, глаза резко распахнулись, сердце забилось втрое чаще, мокрота, застрявшая пробкой в дыхательных путях, с внезапным хриплым кашлем вырвалась из горла и осталась крошечными каплями на стекле. Алексей поднял голову, повернулся на бок и по привычке приложил кулак к голове, разумеется, коснуться губ он не мог. Первая трезвая мысль, пришедшая на ум: "я чуть не умер", - тут же перешла в другую: "я выжил", - он вдруг в полной мере осознал, что едва не расстался с жизнью. Его тело ныло со страшной силой, приглушая волнение в груди. Война, Марс, Земля не имели больше значения - только собственная жизнь; дышать воздухом, видеть белый свет - выше счастья представить было нельзя.
Солнечный свет понемногу пробуждал его, он все больше отверзался в сознании и начинал мыслить шире. За животной радостью собственного спасения вдруг пришла острая тревога: он вспомнил, что был не один... Постепенно, к нему вернулся слух, но выстрелов слышно не было, только голоса, которых он пока не мог различить. "Джерри!" - На этой мысли сердце екнуло и застыло. Алексей попытался подняться, но боль в спине тут же сковала его движения, тонкая нервная линия вдоль позвоночника накалилась и стала твердой, как игла. Увидеть Джерри, увидеть его живым - вот на чем он сосредоточился, нервно перебирая руками по песку и изгибаясь наперекор боли; увидеть живым кого-нибудь.
Он взобрался, наконец, на вершину бархана и принял сидячее положение, тишина в его шлеме несла тревогу, сердце начинало торопливо гонять кровь по сосудам, холодный пот опускался со лба в глаза и назойливо щипал кожу, мозг до последнего момента не мог принять то, что произошло. Алексей повернулся туда, где лежал пройденный ими путь, и увидел лейтенанта Джерри Паркера. Скафандр его был черным и заметно выделялся на тускло-красном фоне, он был похож на обугленную картофелину, а под разбитым стеклом шлем пустыми глазницами к небу было обращено изуродованное давлением лицо, которого Алексей, к счастью не увидел. Он смотрел на обгоревший труп и не мог этого понять...
"Это Джерри, - произнес какой-то дьявольский голос внутри, будто желая убить его, ударив лицом в реальность, - он мертв". И тут слезы буквально хлынули ручьями из глаз, плечи и грудь затряслись в судороге горького рыдания, перебивая дыхание и сдавливая все внутри мощнейшим прессом. Едва дыхательные пути разомкнулись под силой мышц, как из груди, из самых глубин, собрав всю боль и горечь, накопленную на протяжение жизни и последних тридцати минут, разрывающей горло волной вырвался протяжный, душераздирающий крик. Небо, камни и ржавый песок - казалось, содрогнулись в страхе; даже от медно-белых стен космического корабля вдалеке отдалось его тихое, но устрашающее эхо. Алексей выбросил всю свою злость и ненависть в этом крике, и оттого он длился нескончаемо. Глаза его наполнились слезами настолько, что вся марсианская панорама - скалы, облака, пыль и кратеры - слились в единую мутно-красную картину, живот резко сдавливался в судорогах, будь он хоть немного наполнен, все его содержимое вырвалось бы наружу, прямо в скафандр.
Алексей смотрел в непроглядное красное марево и видел только кровь и смерть, огненные картины чистилища возникали перед ним вместе с отдаленными предсмертными криками, похожими на его собственный крик и на тот, что он слышал весной, забравшись в страхе под одеяло. Пламя бушевало в метре от него, сжигая сотни душ и постепенно подбираясь к нему. Но почему-то он боялся не этого пламени, не Бога, не Дьявола, не пришельцев из другой солнечной системы.
...Он проглотил последнюю фазу своего крика вперемешку с солеными каплями пота и слез, опустил голову лицом на песок, крепко обхватил ее руками и, сморщившись в последней судороге, тихо вымолвил: "Что же вы делаете, люди". Он произнес это так, будто все человечество было в его шлеме - под его горячим, мокрым и измученным лицом. Глаза закрылись, зубы стиснулись от атаки смертельных эмоций, и тут им овладела неописуемая ненависть ко всему роду человеческому - она была сильнее даже страха за свою жизнь; он ненавидел даже себя за то, что являлся частью этого вида, безжалостного, изуродованного и развращенного каннибализмом.
Слезы капали на округлое стекло и скапливались на нем в маленькую лужицу, крика больше не было слышно - он был задавлен где-то в горле, и из широко открытого рта вырывался только высокий, едва слышимый стон. Алексей склонился над землей так низко, что не заметил даже, как широкая тень человека загородила его от солнечного света.
- Лео. - Произнес Ти Джи его имя. Безгранично радостные эмоции в его голосе компенсировались скорбным сочувствием и сожалением.
Алексей слышал его, но не мог ничего ответить, даже просто обернуться к нему. Алан опустился на колени и крепко обхватил планетолога руками:
- Лео! - Пытался докричаться он. - Лео, приди в себя, ты жив! Мы победили.
- На кой черт мне ваша победа?! - Совершенно внезапно отреагировал Алексей, захлебываясь слезами. - Кто вернет мне Джерри? - И снова рухнул на песок, сжав плотную горсть в руке.
В глазах офицеров он выглядел последним эгоистом, но даже это не могло пресечь их радость. Они склонились над поникшим лейтенантом и начали молча давить на него своей близостью, ожидая, что он самостоятельно придет в себя.
Но Алексей не мог включить рассудок, не мог даже решить для себя, любить их или ненавидеть, как всех остальных. Сила духа в нем, казалось, совсем иссякла, и только спасительный голос Ляо пробудил в нем светлые чувства:
- Лео, вернись! - Прокричала она.
Алексей тяжело и напряжено выдохнул, будто поднял над собой тяжелый валун. Алан и Ти Джи помогли ему подняться, мертво-жалостливым взглядом он посмотрел на их лица, добрые и открытые, как раньше, но чуть-чуть огрубевшие от скорби, и почувствовал вдруг, что начал приходить в себя. Нелегко было принять горькую реальность, но он старался - теперь по-настоящему. Он крепко сжал в своих руках руки товарищей и, почувствовав ответную силу, взял над собой контроль, собрался с силами, забыл про боль и вышел вперед, чтобы увидеть выжженный каменный сад, в котором погибли его товарищи, а также враги, коих он ранее не мог бы назвать врагами.
- Майор, вам пора на борт. - Передал Андрей по радиосвязи.
Алексей обернулся и вопросительно посмотрел на майора, Алан тут же поймал его взгляд.
- Еще минуту. - Ответил он пилоту и вновь посмотрел на Алексея, в чьем взгляде совершенно неожиданно для себя нашел поддержку.
- Мы что, возвращаемся? - Спросил Алексей. - Но ведь здание так близко. Давайте дойдем до конца и наладим контакт... мирно.
- Невозможно, Лео, мы уже развязали войну. - Ответил Ти Джи. - Если мы пойдем туда, нас, скорее всего, уничтожат с расстояния взгляда.
- Но...
- К тому же, с Земли уже поступил приказ..., - сказал Ти Джи, едва Алексей успел раскрыть рот.
Лейтенанты обернулись к майору - теперь только он мог решить, как быть дальше - но в глазах его по-прежнему витала неопределенность.
- Майор..., - вновь напомнил о себе подполковник. Он услышал в молчании Алана постепенно созревающий ответ.
- Мы дойдем до базы.
- Но как?! - Сорвался Андрей.
- Как..., мне все равно. Бросить все сейчас и вернуться значит смириться с тем, что наши друзья пали здесь без всякого смысла.
Мария и Ляо хотели вмешаться - это было видно по их лицам - но все больше старались прислушаться к словам Алана и оттого сдерживали себя.
- Прости, Андрей. Скажи штабу, что потерял с нами связь. Мы отправляемся.
В глазах Алексея сквозь удушающую боль потерь сверкнула надежда - на то, что не все еще потеряно для него и для человечества. Встреча с пришельцами означала в первую очередь открытие нового мира, который, вполне возможно, гораздо совершеннее земного. С самого начала Алексей был уверен, что если есть для человека спасение, то оно лежит где-то среди далеких звезд, и теперь, когда они стали ближе, возможности раз и навсегда изменить мир он не хотел упускать.
Дух его расцветал заново прямо на глазах, но в один момент этот благодатный рост прервался: майор подошел к нему ближе и протянул пистолет, держа его за ствол. Алексей посмотрел на оружие пораженно, с недоверием, искренне отвергая его взглядом.
- Держи, Лео. Нравится нам это или нет, но мы уже воюем, и ты теперь боец.
Алексей взял пистолет, словно некий диковинный предмет и, медленно поворачивая перед лицом, осмотрел его напугано, будто разглядывал ядовитую змею, застывшую в позиции атаки.
- Что они делают...? - Обреченно произнесла Мария, медленно мотая головой.
- Теперь молитесь, чтобы они вернулись. - Андрей выключил микрофон, прежде чем сказать это вслух. Трое на корабле остались в неведении и ожидании, без малейшей возможности помочь своим друзьям в их опасной миссии.
Ляо висела под потолком и напряженно смотрела в пол, усиленно преграждая путь тяжелым скептическим мыслям. Мария старалась быть к ней как можно ближе и смотрела в одну только точку, случайно выбранную на панели приборов, где электронные часы отсчитывали последние, решающие минуты их злосчастной экспедиции.
Солнце над планетой быстро плыло по небосводу вслед за солдатами Земли и тускло сверкало заманчивыми, но почти недоступными лучами тепла. Густая каменная чаща, бархан, рудник, тела бойцов осталась позади, им на смену пришло холодное и просторное песчаное плато, на котором лишь в редких удаленных точках виднелись валуны и осколки скал.
Пронзающий марсианский ветер затих даже вдалеке, за обрывом, и тишина овладела пустыней, словно демон. Алексей чутко прислушивался к чужому дыханию и сам дышал глубже и громче, чтоб не сливаться с этим загробным молчанием. Время от времени бросая взгляд на товарищей, он видел, как они жаждущими действия руками сжимали винтовки, и молился про себя, нет, не Богу, скорее самой природе - молился за то, чтобы милосердие перебороло в них злость и жажду мести. Алан шел слева от него, на левом фланге - Ти Джи, тяжело прихрамывая. Его стона практически не было слышно - он, как и прежде, уверенно двигался вслед за командиром, отбросив все паразитические чувства - жалость, уныние и тоску. Неожиданно для себя, он начал анализировать произошедшие события, начиная с того самого дня, когда узнал о подготовке экспедиции, этим он подводил себя к неожиданному, но вполне последовательному выводу...
Трое шли все так же быстро и целенаправленно, до пирамиды оставалось примерно двести метров, как попасть внутрь нее и вообще возможно ли это - об этом они пока не задумывались. Здание стояло, как древняя гробница в сердце красной, необитаемой пустыни. Нет, от него не веяло ужасом, все, что несло в себе опасность - это неизвестность, которая покоилась за этими медно-черными стенами.
Алан сделал последний шаг с внезапной осторожностью, будто почувствовал опасность с большого расстояния. Ровно в тот момент, когда он коснулся стопой земли, склон пирамиды засветился у подножия тусклым фиолетовым свечением.
- Стой. - Скомандовал Брэй.
Стена пирамиды начала быстро менять цвет - черные пластины у ее подножия группами переворачивались светлой стороной и расходились в стороны от светящегося вертикального отрезка. Свет заполнил трапециевидную область на стене и вскоре погас, на месте освещенного пространства осталось широкое отверстие, в котором возникли три загадочные фигуры.
Колющее чувство опасности заставило Ти Джи приподнять винтовку. Алан сделал упреждающий жест рукой и добавил:
- Только по команде.
Вонг осознал, что майор решил подпустить врага как можно ближе.
Трое пришельцев вышли из бункера, Алан не сделал ни шагу вперед - слева от него лежал широкий камень метровой высоты, это давало некоторое преимущество в бою.
- Лео, готов? - Спросил он, не отрывая взгляда от трех приближавшихся существ.
Алексей тщетно готовил себя к тому, что придется драться, его рука дрожала, едва он касался пистолета:
- Майор, не надо. Пожалуйста, не делайте этого.
- Все обойдется, Лео, слушай меня. Ты сможешь.
Трое бойцов целенаправленно шли им навстречу, не поднимая оружия и, казалось бы, совсем не рассчитывая нападать, в их масках нельзя было разглядеть ни волнения, ни страха. Три красных комбинезона с защитными малиновыми вставками, три маски с множеством отверстий, черные провода на спине - совсем как те, что были около рудника, и лишь первый из них, тот, что шел посередине, выделялся вертикальными полосками золота на двух защитных пластинах, прикрывавших его грудь.
"Они совсем как мы", - Алексей не мог упустить эту мысль. Даже несмотря на десяток глаз на лицах, он видел в этих существах что-то человеческое. "Их нельзя убивать", - вступился внутренний голос, но развязка близилась, еще каких-то десять шагов, и майор даст команду.
- Алан..., ты уверен...? - Спросил в последний раз Ти Джи, тщетно надеясь что-то изменить.
- Будь готов. - Брэй не сводил взгляда со зловещей троицы, удерживая в пристальном внимании главаря.
Две расы вновь приблизились друг к другу на опасное расстояние... Зловещий заряд воинственной силы накапливался между ними по мере сближения - это чувствовалось во всем, даже в бездушной марсианской газовой оболочке. При этом, земляне стояли неподвижно, пришельцы двигались, на первый взгляд расслабленно и уязвимо, но внутри костюмов их мышцы были натянуты, внимание собрано, земляне не могли этого заметить.
- У меня есть один вопрос, - неожиданно вымолвил Ти Джи, настойчиво сохраняя бдительность.
- Сейчас не время. - Осек его Алан, устремляя свой суровый и непоколебимый взгляд к цели.
- Я хочу знать. Вдруг больше не удастся спросить... Ты знал о пришельцах?
- О чем ты? - Алан чуть ослабил окаменевшие в напряжении брови.
- Специальный отсек для оружия на корабле, эти винтовки..., нас готовили к схватке с самого начала. Ее запланировали задолго до старта, иначе зачем отправлять на Марс команду головорезов? Я прав.
Алексей замер, озадаченно прислушиваясь к их диалогу. В любой другой момент Алан ушел бы от ответа, но теперь все это было мелочью, с которой можно было расстаться без смущения:
- Да, мы знали - я, Джек и все руководство.
Примерно в двадцати метрах пришельцы замедлились, майор замер на пике решимости, его внутренний переключатель сработал, но прежде чем поднять оружие, он отдал команду:
- Огонь!
Ти Джи не мог подвести - он среагировал мгновенно, два ствола в один миг поднялись к плечам, мушки взяли цель. Две очереди с резким свистом пошли параллельно над землей, закручивая газы вихрем вокруг себя. Казалось, ничто не могло скрыться от этой стремительной атаки. Три пули врезались в тело, сбив его с ног ударной силой; пришелец, издав тихий стон, полетел назад параллельно земле.
Очередь Алана, предназначенная для главаря, стремилась точно в цель, но реакция бойца была молниеносной: резкой группировкой он подбросил ноги, кинул свое тело к земле и замер, стоя на одной руке и раскинув ноги над собой. Пули просвистели над ним, и в одно короткое, но точное действие он произвел ответный выстрел из своей немыслимой позиции. Пара лучей поразила винтовку Алана, отчего его отбросило назад, как сбитую кеглю.
Вонг успел перевести мушку на третьего бойца, но был пронзен горячими лучами. На протяжение этих трех секунд Алексей держал пистолет в руках, но так и не выстрелил. Увидев, как его товарищей подкосили одного за другим, он бросил оружие на песок и, стиснув губы, бросился к Вонгу. И вновь пыль поднялась над ними, Алексей с силой подцепил лейтенанта плечом и устремился к камню. Лазерные лучи рассекали газовый слой в считанных дюймах от него, когда он, почти паря над землей, нес друга на плече. В этот момент, наверное, впервые в жизни, он не думал ни на полсекунды вперед, не думал вообще ни о чем, даже о смертельной опасности, все, что руководило им - мимолетная и неотступная идея добраться до укрытия.
Сложно объяснить, как - каким-то чудом, они скрылись от обстрела. Алексей прыгнул через камень и вместе с Вонгом рухнул на песок. Ти Джи взревел от боли, так что Алексей закрыл глаза в ужасе. В какую-то секунду он порадовался его крику - если кричит, значит, еще жив. Он прислонился спиной к камню, Ти Джи скатился ему на живот, Алексей смотрел в его глаза, улавливая малейшие движения на лице.
- Ти Джи. - Смог он выдавить сквозь удушающее волнение.
Взгляд лейтенанта все более угасал, и от этого Алексей все сильнее сжимал его в объятиях. В этот момент он готов был отдать весь мир за жизнь одного лишь человека - так, до боли хотелось ему остановить всю эту нелепицу. Из-за чего они умирают? Алексей готов был убить себя за то, что не знал ответа на этот вопрос.
Алан мог еще подняться - он был в этом уверен. На груди его не нашлось ранений, несмотря на кричащую костную боль под кожей, но ствол винтовки был изуродован лазером. Майор отбросил ее в сторону и вынул пистолет из кобуры. Боль держала его за горло стальными кандалами, и все же он сумел приподняться и уже готов был выстрелить..., но враг был слишком близок. Пришелец ударил его ногой по запястью и прижал его руку к земле, пистолет упал на песок где-то вдалеке. Алан упал на лопатки, обессилев, и громко застонал от обиды, даже пришельцы услышали голос его страданий.
Второй из них медленно скрестными шагами двигался к невысокому валуну, удерживая кулак на линии своего взгляда. Алексей не слышал его шагов и даже не пытался прислушаться - он крепко держал Ти Джи на его последнем издыхании и до конца не верил, что его друг мог умереть - как раз поэтому он не плакал, зато боялся - боялся настолько, что не мог пошевелиться, страшно было даже моргнуть.
- Лео. - Прочитал Алексей по его губам.
Ти Джи вложил последние силы, чтобы поднять веки и увидеть товарища своими глазами, красными, заплывшими и уже как будто смиренными. Он, казалось, хотел произнести еще что-то, но жизненные силы покинули его так же быстро и внезапно, как лопается переполненный воздушный шар. Меньше всего он хотел умереть, глядя в это мутное, залитое кровью небо, поэтому смотрел на Алексея, не отводя глаз. ...Так он и простился с белым светом, с широко раскрытыми, блестящими глазами, как уходит настоящий офицер, презрительно глядя смерти в глаза до последнего стука сердца.
Горькие рыдания сжались в тихий писк, когда Алексей, склонив голову над своим другом, увидел, как его не стало. Опять слезы понеслись ручьями из его все таких же добрых юношеских глаз.
На этот раз он не закричал, и не потому, что враг с заряженным оружием крался позади него, просто за прошедший час он, все-таки, стал взрослее, и сил, к тому же, оставалось только чтобы тихо поплакать. Когда друг умер у него на руках, он не мог думать ни о будущем, ни о прошлом, ни даже о настоящем - силы покинули его окончательно, впервые в жизни он ничего не ждал, ничего не хотел и готов был умереть прямо здесь, рядом с дорогим товарищем.
Алан остался один..., грудь скована жуткой болью, правая рука прижата к земле. Все, что он видел - бессмысленное и зловещее лицо пришельца на фоне кровавого неба, и его заряженный лазером, смертоносный кулак. Тут впервые Алан услышал его голос - это был крик, полный ненависти, раздававшийся из-под маски, набор странных звуков, похожий на древний, забытый Богом язык земных народов. Наверное, он хотел выразить примерно то же, что было на душе у майора, но Алан не пытался этого понять, все, чего ему хотелось - уничтожить его, показать, кто сильнее в этой солнечной системе. Но сопротивляться было бессмысленно, враг загнал его в ловушку и захлопнул дверь, майор уже смирился с тем, что дни его сочтены.
Странно... Именно так он и мечтал погибнуть...
И опять секунды потекли медленно. Крик раздавался все громче и сильнее. Но Алану не было страшно, ни капли. Он смотрел в бесчисленные глаза своего врага и пытался отыскать в его взгляде какую-то встречную ненависть, но маска все скрывала. Вот он, этот момент, когда майор понял, что готов к последнему, решающему удару... Короткое воспоминание о доме промелькнуло перед ним, Алан не стал упускать его, подбираясь левой рукой к своему поясу.
На последней ноте своего крика инопланетянин проследил за его движением и навострил внимание. Алан почувствовал его страх даже через маску, резко выдохнув, он расслабил мускулы и устрашающе, сухо, казалось бы, совсем без злобы произнес:
- Это вам от полковника Уайта.
Левая рука повернула тумблер на гранате, привязанной к поясу. Алан не сводил глаз с пришельца, тот лишь наклонил голову набок, с небольшой долей удивления и бесконечным презрением к глупости землян, которые так бессмысленно убили его, себя и его друзей.
И в этот момент, за секунду до смерти, командиры вдруг почувствовали силу друг друга, свое боевое и духовное равенство.
Граната взорвалась с грохотом, разбросав осколки и кровь командиров на сотню метров во всех направлениях, песок и мелкие камни накрыло огнем и стремительной взрывной волной, ржавчина превратилась в пепел, дым мигом рассеялся, окровавленные останки тел упали на песок, словно мусор, бездумно выброшенный на свалку.
Ржавчина осыпала поверхность камня, окрасив его в тот же грязно-красный цвет, которым было укрыто все плато. Разряженное пространство на месте взрыва заполнилось сухой пылью и прахом солдат, поле брани вновь накрылось тишиной, как и вся холодная пустыня. Алексей сидел неподвижно, будто умер вместе с ними, даже зрачки не двигались под статично приоткрытыми веками, последний выдох его замер в замкнутом пространстве шлема. От внезапного грохота слух его резко притупился, и ничего не было слышно, кроме высокочастотного свиста. Сложно описать это: Алексей не думал ни о чем, на какие-то секунды он стал растением - ни чувств, ни мыслей, ни даже инстинктов. И тут его зрительное внимание обострилось, он заметил на песке обгорелый, покрытый ржавчиной кусок руки - она принадлежала одному из пришельцев - рукав защитного костюма с заряженной боевой пластиной на кулаке, под рваным срезом ткани, обсохшей кожи и темно-красного, почти живого мяса виднелась белая кость. Она была настолько похожа на человеческую, что при виде ее в организме землянина начиналось полное отторжение: тошнота, пот, слюна и слезы - Алексей чувствовал себя губкой, из которой выжимали последние капли.
Соки льются на песок, бесследно растворяясь в нем; чем больше в губке сока, тем дольше длятся страдания; и все же лучше быть мягкой губкой, чем твердой, сухой веткой, которая не чувствует боли, но ломается при слабом ударе. Алексей не делал ставок, как скоро он сломается, он чувствовал, будто в тело его вонзилась стрела, которая причиняла жуткую боль, но извлечь ее, восстановиться было невозможно, ибо при каждой попытке боль усиливалась многократно. И все же он старался сопротивляться, он отодвинул тело Вонга, лежавшее на коленях тяжелым камнем, и начал медленно подниматься, ржавые песчинки посыпались из складок его костюма на землю. Алексей догадывался, что ему предстояло увидеть, и все же боялся обернуться; за его спиной медленно оседал замерзший дым, ветер опять затих, будто бы прислушиваясь к человеку. Устало, по одной переставляя ноги, он обернулся и застыл...
Он не знал, что могло быть больнее.... При виде изувеченных тел, буквально смешанных с ржавчиной, он чувствовал, как неведомая внутренняя сила медленно выворачивала его наизнанку. Самое страшное: он не мог отвести глаз, эта грязная, мертвая картина притягивала его, точно пропасть, из которой гулкими отголосками доносились крики сгинувших в ней людей. Крики становились все громче, они возвращались из ниоткуда и безжалостно давили на него, поедали заживо и тянули за собой. Они были похожи на дремотный кошмар, который нельзя прекратить, потому что нельзя проснуться. Это не сон, это явь, которая страшнее ночного кошмара, небывалый страх - не перед тем, что могло случиться в будущем, а перед тем, что уже произошло.
Силы еще оставались, где-то глубоко, в последней невыжатой капле жизни, мимолетное желание сделать шаг, потом второй и перейти на бег, едва Алексей поднял стопу, страх накатил волной и сбил его с ног. Он упал на колено, как подстреленный на ходу солдат, затем опустил второе и уперся руками в песок. Он не кричал, потому что боялся слиться в своем крике с теми, кто безжалостно давил на его разум, все плотнее прижимая его к холодному железному окислу.
Он больше не мог говорить с собой - страшно думать, страшно говорить, страшно поднять глаза. И все же он старался... "Почему?" - Было его последней мыслью, и опять нещадная ненависть - к людям и к себе; слезы на стекло скафандра..., кричать не было сил. Нервные нити в голове, казалось, готовы были порваться в любую секунду, каждое прожитое мгновение становилось агонией, даже уйти в себя было невозможно - адское пламя пылало изнутри еще сильнее. Два мира - внутренний и внешний - столкнулись, словно лед и пламя, готовясь испариться при плотном соприкосновении.
Алексей поднял глаза и этим подвел себя к граничной точке. В голове осталась лишь одна больная паническая мысль: убить человека...
А крики, меж тем, становились все громче и все ближе, он держался крепко за голову, чтобы скрыться от них, но это было невозможно - они были внутри, в микросфере его скафандра скопилась вся земная злость, которую нельзя было выпустить наружу. Он схватился за шлем еще сильнее, руки судорожно искали переключатель клапана, семеня дрожащими пальцами по поверхности стекла и материи. Больше ничто не останавливало его на пути к самоуничтожению. Он боялся смерти, как и прежде, но жаждал вырваться из этого плена преисподней, где его душу съедали заживо полчища демонов, пламя затмило его разум, скрыв границы между чувствами и действиями. Дьявол, как и Бог, существует - здесь, в его сознании.
Алексей не ждал смерти, как заветного момента истины - он просто схватился за маленький переключатель, словно утопающий за ветку, и открыл выход воздуху. Зловещее шипение раздалось из-под шлема, когда газ рванул струей, динамики разразились тревожным электронным писком, он звучал подобно горнам Иерихона, леденящим душу предвестником смерти. Все произошло за какие-то десятые доли секунды..., давление упало в девять раз, голова Алексея превратилась в баллон сжиженного газа, который готов был лопнуть в любой момент, из носа с силой брызнула кровь, окрасив стекло у шейного ободка. Всего одно мгновение, и его не станет.... И тут случилось нечто странное, вполне закономерное, но для него неожиданное. Алексей непроизвольно закрыл клапан и сморщился от боли, его кожа была натянута, словно на барабане, давление восстановилось за пару секунд, веки его резко распахнулись, зрачки сузились до ничтожных размеров, и, не издав ни звука, он широко открыл рот и сделал резкий, глубокий вдох. Воздух надавил на грудную клетку изнутри до треска, так, что казалось, он вот-вот разорвет ее.
В первую минуту он не успел понять ни того, что сделал, ни того, что случилось с ним. Произошедшее было похоже на быструю перезагрузку компьютера: его сознание включилось заново, предсмертный болевой шок стер подчистую все его депрессивное безумие. Алексей посмотрел на свои руки так, будто увидел их впервые, тут он понял, что родился в третий раз. Больше не было ненависти к себе, не было отчаяния и даже злости, все ушло куда-то на время, будто бы в далекое прошлое, и ему вновь хотелось жить, как раньше.
"Боже ты мой", - он снова мог мыслить, говорить, двигаться и даже бороться. Он прошел вперед, не оборачиваясь, чтобы не видеть усыпанного фрагментами тел поля, и устремил взгляд к вершине медно-серебристо-черной пирамиды. Силы, которую он вдруг ощутил в себе, и второго дыхания было достаточно, чтобы пройти до конца этот полный потерь и страданий путь. И снова к горлу подступила твердо-горькая пробка из слез, Алексей заново осознал и прочувствовал все, что произошло с его друзьями; на этот раз он мужественно сдавил переживания в кулаке и приготовился двигаться дальше. Но голос первого пилота его остановил...
- Плутов, как слышишь? - Он дрожал на пределе нервного срыва, но не рвал связок, с трудом сохраняя спокойствие. - Ответь, Алексей.
- Прием. - Алексей боялся повергнуть его в болезненное ожидание и поэтому ответил сразу.
- Индикаторы Брэя и Вонга показывают нули. Подтверди.
Алексей не мог думать о том, как помягче сообщить ужасную весть, поэтому ответил прямо:
- Их больше нет. - Он не услышал ни удара по приборной панели, ни слезного крика Ляо из уголка кабины, куда он забилась в панике, он не видел, как Мария крепко прижимала ее к своей груди - и поэтому не впадал в истерику, не вырывался из скафандра, он постепенно направлял себя к той цели, которую преследовал изначально, направляясь к красной планете.
Андрей долго и усиленно принимал в себя тяжелые факты, после чего обратился к Алексею:
- Возвращайся на Кристи и поднимайся на борт.
- Я не могу. - Такого ответа подполковник явно не ожидал.
- Почему? Ты ранен?
- Нет, я должен дойти до конца.
- Это невозможно, ты один. Возвращайся на корабль, это приказ.
- Нет, Андрей, прости. - Алексей взял направление к пирамиде и сделал шаг вперед.
- Ты не понял, лейтенант? Я приказал развернуться.
- Нет.
- У тебя кислорода на пятьдесят минут, куда тебе идти? - Андрей не мог стерпеть такого неповиновения и готов был выйти из себя.
Алексей остановился с озадаченным, взволнованным взглядом и поднял запястье, стрелка прибора близилась к началу шкалы. Похоже, другого выхода и в правду не было, он должен был вернуться и лететь на Землю. Он обернулся и увидел окровавленную песчаную площадку с зачерненной воронкой и тремя изувеченными телами. Он по-настоящему хотел сделать шаг назад по этой уже пройденной им тропе, но не мог. Жуткая неприязнь и отвращение удерживали его, выставив непреодолимую преграду. Дорога домой лежала посреди трупов его товарищей; предпочесть ее ни кем не пройденной тропе, где, быть может, таилась разгадка...? Сомнительный выбор. Оба варианта могли стоить ему жизни, и это заставляло всерьез задуматься.
"Вернуться домой? К своим близким, где тепло и уютно, и достаточно воздуха." - Наверное, любой вернулся бы на его месте. Неоспоримая закономерность: каждый из погибших офицеров хотя бы раз на протяжение схватки вспоминал о доме, кто-то даже жалел порой, что отправился на Марс, и все одинаково сильно хотели вернуться, но не Алексей. Его рвение не угасало даже в панике и упадке - он стал близок к своей мечте, как никогда. И пусть этот путь лежал через страдания и кровь, он не собирался с него сворачивать. ...К тому же, что-то необъяснимое по-прежнему подсказывало ему, что возвращаться на Землю смысла больше не было.
Рассуждения его длились недолго, Алексей стиснул зубы, чтобы пережить этот мимолетный переломный момент, сбросил с себя емкости для образцов и двинулся к черной крепости.
- Прием. - Послышался голос сквозь шипение.
- Я остаюсь. Простите. - Он был уверен, как никогда, и это было его последним словом.
- Плутов, какого...?
Мария, услышав их разговор, подняла голову и ошеломленно, но безмолвно посмотрела на Андрея.
- Плутов! - Вскрикнула она вдруг. Но ее голоса Алексей не услышал - он нажал кнопку с правой стороны шлема и снова остался в тишине, только ветер шумел вдалеке, стирая белым шумом воспоминания и ощущения от последних минут с землянами.
Мария и Андрей смотрели друг на друга обреченными взглядами, понимая, что потеряли его навсегда.