Бескрайняя и чистая зеленая долина..., редкие перистые облака почти неподвижно висели на непостижимой высоте в идеально прозрачном красновато-голубом просторе, Солнце поднималось над прямым, как стрела, горизонтом, постепенно окрашивая небо в чистейший лазурный цвет. С высоты облаков пушистое травяное поле казалось усыпанным миллионами звезд - бриллиантовый блеск свежей росы на солнце был бодрым ответом неподвижно сияющему небу. В сердце этой захватывающей неземной картины возвышался светлой крепостью гигантский баобаб. Свет Солнца неотступно пробивался сквозь его роскошную, раскидистую крону на вершине, понемногу разгоняя тьму над обширной площадкой, устланной теплым проросшим дерном.
Здесь, на двадцатиметровой высоте, на мягкой, зеленой поляне, под укромным, высоким навесом из сочной листвы сладко спали восемь молодых людей, беспорядочно, где-то поодиночке, где-то парами разложившись прямо на траве. Пока они мирно посапывали в такт друг другу, маленький, но шустрый долгопят неслышно прокрался по нависшим веткам и, осторожно перебирая лапками, спустился девушке на плечо. Вкрадчиво пробуя воздух, он постепенно приблизился к ее лицу и, забыв о всякой робости, коснулся мордочкой ее носа.
Она медленно приоткрыла веки и оторопела от удивления, увидев огромные красные глаза, смотревшие на нее с расстояния пяти сантиметров. После нескольких секунд неподвижной растерянности она подняла голову, красные глаза расширились еще сильнее, и напуганный зверек умчался прочь меж спящих, расслабленных тел. Девушка проводила его добродушной улыбкой, после чего, чуть приподнявшись, обвела заспанным взглядом своих друзей и подруг. Яркий свет, проблеснувший сквозь листву, быстро и бесследно рассеял сон, и, чуть прищурившись, она отвела взгляд на свое запястье, где в тонком, изящном браслете мерцал серебристый индикатор. Она приложила браслет к правому уху, чтобы прослушать сообщение.
Солнце освещало поляну все обильнее и ярче, она торопливо надевала свое облегченное снаряжение, дослушивая последние слова, пять реактивных аэроциклов перед ней покоились под кроной дерева вдали от своих хозяев.
- Джей! - Выкрикнул смуглый парень, проснувшись от низкого гула двигателя. - Ты куда?
- Извини, Рик, мне надо лететь. - Она осторожно обогнула поляну по краю, приминая траву теплым реактивным потоком, три жерла, светящихся синим в глубине, чуть повернулись под массивным корпусом машины, и, едва нырнув с обрыва, она устремилась вдаль с глухим хлопком двигателя.
Преодолев несколько сотен метров, она заметила приближение летящего объекта позади: друг преследовал ее на своем стальном реактивном звере.
- Что ты делаешь? - Произнесла она в передатчик на своей щеке.
- Я должен хотя бы знать, куда ты убегаешь. - При всем желании, он не мог видеть ее глаз под овальными голубыми накладками.
- Вызов командования флота.
- Тебя избрали в программу защиты?
- Я свяжусь с вами сегодня. - Тут же ушла она от ответа.
- Ответь, Джей. Я тоже пилот и имею право знать. Ты летишь на Землю?
- Нет, на Марс. - На этом она устремила вперед полный воодушевления и гордости, прикрытый холодом взгляд и пригнула голову, двигатель тихо взревел и с осевшей в воздухе вспышкой метнулся вдаль, и в несколько мгновений она скрылась темной точкой в глубокой лазурной дали.
"... и наступит время тяжкое, какого не бывало с тех пор, как существуют люди, до сего времени; но спасутся в это время из народа твоего все, которые найдены будут записанными в книге"
Книга пророка Даниила, глава 12, стих 1.
ГЛАВА I
Ранним мартовским утром, когда город, проснувшись и вдохнув прохладный весенний воздух, успешно встретил новый день, трое серых голубей тихо приземлились на перрон и, широкой поступью передвигаясь по тонкому слою снега, принялись клевать рассыпанные кем-то зерна подсолнечника. В это же время на крыше вокзала, на самой высокой точке, разместился белый голубь, неизменно умным взором он осматривал город, наблюдал за движением людей и облаков, за вереницами снегоуборочных машин, которые грозно, но бесшумно рассредоточивались по проспектам. Голые деревья, прикрытые пушистым снегом, скамейки в пустом парке, заснеженный мост через реку, запертую в плену ледяных глыб, и тридцатиэтажная высотка, по-прежнему дышавшая запахом цемента на последних этажах, - всё в утреннем Северогорске было овеяно бодрящей, пока ещё зимней свежестью и кратковременным ощущением первозданной природной чистоты.
Прохладный весенний воздух бесцельно кружился над перроном, поигрывая тёмными волосами Алексея, опускаясь в его легкие и безрезультатно пытаясь пробиться сквозь поры. Маленькие, легкие снежинки оседали на ресницах и тут же таяли; ветер дул прямо в глаза, заставляя веки непроизвольно смыкаться, он ловко пробирался под одежду, отчего по всему телу начинали бегать мурашки. Алексей не сопротивлялся холоду, не сжимал плечи, как это делали окружающие, которые, в большинстве своем, тоже были одеты не по погоде; легкой, но быстрой походкой он шел к автобусной остановке, радуясь белоснежной дымке, которой его встретил город. Новый день начался для него на редкость хорошо, жалел он лишь о том, что не смог этим утром полюбоваться Венерой из-за наплыва облаков.
Через пять минут он уже стоял в почти пустом автобусе и рассматривал с детства знакомый пейзаж - длинные, невысокие здания, наставленные по всей длине проспекта, окна которых были доступны для наблюдателя в транспорте, особенно в темное время суток. Когда-то окна были прикрыты деревьями, гордо возвышавшимися вдоль тротуара, но к двенадцатому году все они были жестоко вырублены, и вместо приятной и теплой тени, которую листва бросала на дорогу, осталась лишь строгая, мертвая тень кирпичных строений. Конечно, многое в городе изменилось, как и во всем мире, и этого невозможно было избежать, перемены - основное проявление временного тока.
Правой рукой Алексей держался за поручень, а левой поддерживал небольшой, но тяжелый рюкзак, висевший на плече. В рюкзаке были его личные вещи, документы, фотографии и чистая одежда, а так же подарки маме: хрустальная электрическая ваза с голографическими цветами и коробка дорогих французских конфет. Его аудиоплейер был абсолютно разряжен и мирно покоился в кармане куртки. Он стоял, полностью погруженный в размышления о чем-то, и все сопутствовавшие эмоции выражались на лице. Он нередко отключался подобным образом, иногда он просто ни о чем не думал, в мозгу происходила лишь подсознательная нервная деятельность, импульсы, исходившие из него и распространявшиеся по нервной системе, контролировали все тело: заставляли мышцы ног находиться в напряжении, передавали сигналы зрительных рецепторов в мозжечок, реагировали на колебания барабанных перепонок и переносили информацию в скрытые отделы памяти. Алексей понимал, насколько сложные процессы происходят в человеческом организме, и поражался каждый раз, когда представлял себе эту продуманную до мелочей природную конструкцию; но сейчас он думал не об этом.
Его мысли не останавливались на чем-то конкретном, они свободно витали между землей и звездами, между прошлым и настоящим. Что касается будущего, то более всего на данный момент его волновала предстоящая встреча, которой он с нетерпением ждал больше месяца. Этот день, двадцать пятое марта - день рождения его матери, ради этого дня он взял отпуск ровно на неделю и приехал из города Нового Звездного в Северогорск.
- Выходите? - Пожилая женщина, стоявшая позади, прервала его размышления.
Алексей, встрепенувшись, посмотрел сперва на нее, затем в окно и, резко кивнув головой, в полголоса ответил:
- Да.
Автоматические двери с шипением открылись перед ним. Он вышагнул из автобуса и, сделав глубокий вдох носом, взглянул на небо - он делал так всякий раз при возвращении домой. От снега оно казалось белым, как молоко, лишь сероватые слоистые облака делали его немного хмурым; город, снег и небо, казалось, смешались в единую светло-серую массу, составляющие которой невозможно было различить с окраин.
Постояв так несколько секунд, Алексей спустился в подземный переход, где уже сидели бродяги и выпрашивали у прохожих мелочь, быстрым шагом, не обращая ни на кого внимания, он прошел к другому выходу - с этим переходом у него были связаны крайне неприятные воспоминания.
Между тем, город все более оживлялся, шум от автомобилей усиливался, и небо понемногу очищалось, а густой снегопад постепенно сменялся теплыми потоками солнечного света. Северогорск выглядел так же, как и сутки назад - скучно и однообразно, но это странное однообразие внушало страх - страх перед переменами; кто-то ощущал его, в разной степени, конечно, а кто-то жил одним днем, не беспокоясь ни о чем, кроме того, что его окружает. Последние были в большинстве.
Каждый раз, приезжая домой во время отпуска, Алексей встречал все новые плоды прогресса: его внимание было привлечено то шикарным автомобилем не знакомой ему модели, то огромным плазменным монитором на стене высотного здания, то роскошной девушкой в полупрозрачном, но теплом синтетическом комбинезоне. Надо сказать, Алексей никогда не отставал от моды, он умело совмещал самые последние новинки с давно любимым стилем: одет он был в свободные, даже широковатые брюки - наполовину из джинсы, наполовину из кожи, довольно броскую синюю фетровую кепи, надетую козырьком назад, легкую весеннюю куртку мягкого синего цвета, с белыми рукавами под манер американской школьной спортивной формы и белые кроссовки с почти плоской, как следует прошитой подошвой и крупным, пестрым лейблом голубого цвета в виде звездочки, вписанной в пятиугольник. Каждый второй прохожий останавливал на нем свой взгляд, иногда оценивающий, иногда подозрительный, а иногда и одобрительный; Алексея это почти не смущало - нельзя, конечно сказать, что он не обращал на это внимания, просто ему нравилось выделяться из толпы, причем не только внешностью, но и поступками; что же касается поведения, он вел себя не вызывающе, но свободно, и вообще был свободен от комплексов и предрассудков. Ему ничего не стоило остановиться около дороги и начать танцевать под музыку в плейере или же, разбежавшись с полшага, выполнить какой-нибудь трюковой элемент.
Солнце понемногу начинало растапливать хрустальные сосульки под крышами и блестящий, глянцевый снег на тротуаре, который становился при этом мокрым и смешивался с грязью. Погода менялась быстро, как никогда, и Алексею становилось жарковато в его куртке. Он быстро поднимался по ступеням, ощущая на каждом из этажей какой-то новый запах, при этом у него возникали все новые ассоциации, иногда приятные, иногда не очень. Дойдя до шестого этажа, он остановился у двери и почему-то долго медлил, прежде чем позвонить. Собравшись с мыслями и поправив воротник куртки, отрывистым движением он нажал на кнопку звонка, дверь открыла женщина приятной полноты, лет сорока на вид, с каштановыми волосами до плеч и удивительно правильной формой лица. Глаза ее светились радостью от встречи с самым родным человеком. .
- Привет, - раздался приятный женский голос.
- Привет, - Алексей вдруг потерял свою прежнюю мысль, перешагнул через порог, поставил рюкзак на пол и бережно обнял маму, как всегда делал это, приезжая домой. Марина Андреевна вдруг отклонилась от сына и окинула его взглядом, будто пораженная его внешним видом.
- Ты простыл? По голосу слышу.
- Да нет, вряд ли, - прокрутив в голове какую-то цепочку мыслей, он прошел в прихожую, достал из рюкзака подарки и торжественно произнес, - с праздником!
- Спасибо, - Марина Андреевна мило улыбнулась, - сам выбирал?
- Конечно, - Алексея удивил этот вопрос; чтобы скрыть удивление, он решил сразу перейти к делу, - что на завтрак? - Пройдя в гостиную, он устало плюхнулся на диван и, недолго думая, нажал кнопку на пульте телевизора.
- Блинчики с творогом и смородиной, - Марина Андреевна уже стояла у плиты - ее день начался с приготовления к застолью, не очень большому, но дружному и веселому - помимо Алексея должны были прийти две ее давние подруги, родители и брат, Сергей. Близкие родственники в обязательном порядке присутствовали на каждом подобном празднике, трудно было найти другую семью в Северогорске со столь дружественными отношениями между двумя, даже тремя поколениями, именно дружественными - отношениями, в которых дети и родители полностью равны в правах. Все члены семьи могли полностью доверять друг другу в любых вопросах, за много лет не было ни одного конфликта, который не разрешился бы мирным путем - без всякого принуждения и обид.
- А бабушка придет? - Почему Алексей спросил именно это, он не знал сам, лишь потом понял: этот вопрос был равносилен вопросу о том, в порядке ли она. Он часто беспокоился о здоровье стариков - очень боялся их потерять.
- Конечно, а как иначе. - По своему обыкновению, они перекрикивались через несколько дверей. Не то чтобы Алексей любил такую манеру общения, просто ему действительно было лень подниматься с мягкого кожаного дивана.
Тут Алексей переключил свое внимание не телевизор. На широком плазменном экране появилась заставка программы "Новости", солидный и серьезный диктор, стараясь скрыть свое волнение, сразу приступил к главной теме выпуска: "Сегодня, в восемь часов утра, несколько густонаселенных районов Парижа были сотрясены мощными взрывами. Девять террористов-смертников практически одновременно привели в действие свои пояса. - Его голос содрогался при осознании той трагедии, о которой ему приходилось сообщать с должным нейтралитетом и спокойствием. Алексей начал заинтересованно прислушиваться к его словам - семьдесят два человека погибло, более двухсот получили ранения, серьезный урон нанесен двум памятникам архитектуры. Почерк теракта, несомненно, говорит о причастности к нему исламских террористов, но, как ни странно, по показаниям свидетелей, все камикадзе были европейцами; по одной из версий, они являлись членами преступной организации, известной под названием "Братья анархии", именно эта группировка на прошлой неделе организовала обстрел штаб-квартиры НАТО в Брюсселе.
На Алексея нахлынул шквал мыслей, которые одна за другой выплывали на первый план и вызывали множество разнообразных, но в чем-то похожих ощущений. "Рехнуться можно. Париж - мечта...столица красоты и романтики...осквернен осатаневшими отпрысками кошмара - отбросами общества. - Ведомые изобретательными, но злыми и властолюбивыми предводителями, они несут в себе зачатки хаоса и живут своими ежедневными потребностями, дополняя картину стихийных бедствий и насилия. - Тысячи людей в Европе стали их жертвами, я или мои близкие тоже могут пострадать в один ужасный день". - Он, как часто бывало, формулировал свои мысли литературными предложениями, будто намеревался их позже внести в доклад. Далее мысль потеряла какую-либо формулировку. Не говоря ничего вслух, он посмотрел на часы, затем в окно, затем опять на экран и переключил канал.
К двум часам дня облака рассеялись полностью, и снегопад прекратился. Весна между тем разгулялась на полную: прохладный ветер сменился теплым, ледяные глыбы подтаяли в согретой солнцем воде и, поочередно сталкиваясь друг с другом, начали раскалываться на множество мелких ледышек. Грязные автомобили с шумом носились по проспекту, разбрасывая грязь и воду вдоль тротуаров. Шумный воскресный день кипел как никогда, толпы горожан копошились в центре города, словно муравьи в муравейнике.
Снег во дворе таял и становился липким, школьники весело бросались им, бегая вокруг руин детской площадки. Марина Андреевна смотрела на них из окна, ожидая, когда отбивные подоспеют, Алексей молча сидел рядом. Вдруг раздался резкий звук дверного звонка, не медля ни секунды, Алексей встал и открыл входную дверь... Тут же раздались пламенные приветствия, и обстановка в квартире оживилась.
Лешенька, здравствуй! - Трудно было описать радость бабушки, когда она увидела своего любимого внука в первый раз за полгода, никто больше не переживал его отсутствие так тяжело, как она, и, пожалуй, никто так крепко его не обнимал. С трудом вырвавшись из ее объятий, он пожал грубую мужицкую руку деда, затем Андрей Аркадьевич, ничего не говоря, прошел в прихожую и вручил дочери большой и яркий, пестреющий множеством цветов теплый плед и коробку конфет и лишь после этого торжественно и твердо, как стих Маяковского, произнес:
- С рождением тебя, дочь.
- Спасибо, - как будто смущаясь, проговорила Марина Андреевна.
После бабушка сказала то же самое, только более распространенным предложением. Марина Андреевна мило улыбнулась и обняла родителей так же ласково, как это делал Алексей. Не успели они раздеться, как в дверь снова позвонили.
- Это Сережа, - как всегда, громко, произнесла бабушка.
Тут Сергей сам открыл входную дверь и прошел в прихожую. Это был невысокий, но крепкий, спортивного телосложения брюнет тридцати восьми лет, свежий и румяный после прогулки; в правой руке он держал букет из трех голландских роз, а в левой розовую коробочку с ярким зеленым бантиком, его глаза, как всегда светились; при одном взгляде на этого человека хандра и угрюмость тут же исчезали. И все же, его взгляд слегка утратил свою сияющую веселость, когда он запнулся о порог и, чуть было, не упал. Он резко подставил руку и оперся ею на пол. Алексей с Мариной Андреевной, глядя на это, промолчали из врожденного чувства юмора, Андрей Аркадьевич промолчал из врожденной неразговорчивости, бабушка же выкрикнула из своей неудержимой эмоциональности:
- Вот те на! - И коротко, но громко просмеялась.
- Ну и ну. - Сергей медленно поднялся с пола, поправил букет и вручил его Марине, после чего произнес возвышенным тоном:
- Пусть каждый твой день будет таким же веселым и необычным, как мой к тебе визит! - Не зная, что сказать более, он торопливо окинул взглядом присутствующих и, когда увидел Алексея, стоящего в проходе между коридором и кухней, удивленно развел руками и обнял племянника.
- Как жизнь, дружище? Как на Марсе?
- Все отлично, - спокойно улыбнувшись, ответил Алексей, он, конечно, сообразил, что на второй вопрос отвечать не было необходимости.
- Надолго к нам?
- Нет, на четыре дня всего.
- Маловато, - сделал заключение Сергей, - но ничего, сегодняшнего дня нам хватит, - сказав это, он лукаво улыбнулся.
После вся дружная семья прошла в гостиную, где уже был накрыт довольно большой для подобной компании стол с изысканными салатами, бутербродами и другими холодными закусками. Час спустя на нем появилось горячее: солянка, картофель фри и отбивные, - а так же спиртное: полусухое красное вино, вермут и шампанское. Комната уже содрогалась от живой дружеской беседы, включенный телевизор создавал негромкий фон, а весна за окном поднимала настроение и возбуждала как никогда. Сергей разливал вино по бокалам каждые семь минут, но Алексей выпивал только каждый третий - он припасал силы на вечер.
- Ну, космонавт, рассказывай, как проходит исследование космоса? - Сергей смотрел на него с веселой иронией, причем, теперь ему было действительно интересно поговорить на эту тему с просвещенным человеком.
Ответ на этот вопрос не был сформулирован Алексеем заранее, поэтому он долго думал, прежде чем ответить.
- Ну, во-первых, я не космонавт, я планетолог, а, что касается космоса, сейчас мы большую часть времени работаем над исследованием поверхности Венеры.
- Венера..., - на глубокомысленном лице Сергея отражалась какая-то возвышенная мысль, - богиня красоты..., - постепенно эта мысль превратилась во что-то озорное и непристойное, и вдруг его как будто осенило. - Да! За слабый пол мы еще не пили. Мама? Папа? - спросив для приличия согласия родителей, он наполнил их бокалы. Марины Андреевны в комнате не было - она резала пиццу на кухне.
- Марина, где твои подруги? - спросил Сергей в полный голос.
- Скоро должны подойти, - так же громко ответила Марина Андреевна, и тут же раздался продолжительный, кричащий звонок, - встречайте.
Примерно через двадцать секунд в прихожей раздались громкие удивленные вздохи, поздравления, и смех, очевидно подруги вновь удивили ее оригинальным и веселым подарком. Первой в гостиную вошла Татьяна, женщина возрастом чуть более сорока лет, с довольно неплохой фигурой, самая веселая и предприимчивая из всех знакомых Марины Андреевны.
- Всем привет! - Проговорила она скороговоркой и тут же обратила свое внимание на Алексея, - привет, наука! Как жизнь молодая?
- Все отлично, только вас не хватало - эту фразу Алексей произнес без малейшего сарказма и даже с некоторой особой любовью. Татьяна была его хорошим другом с самого детства, именно она впервые напоила его легким вином допьяна, ей Алексей иногда открывал свои тайны и проблемы, о которых даже друзьям не рассказывал.
Родственники именинницы встретили ее бурными возгласами, как встречают фанаты любимых звезд; с особым воодушевлением встретил ее Сергей - он просто светился от счастья.
Вслед за ней в комнате появилась вторая дама, высокая и добродушная на вид. Это была Светлана, не менее близкая подруга Марины Андреевны. Она вмиг наградила присутствующих своей ни с чем несравнимой улыбкой и, не снимая эту улыбку с лица, присела на стул. В тот момент она была чрезмерно возбуждена, так что на первый взгляд они с Татьяной могли показаться похожими. Все тем же добрым взглядом она смотрела на Алексея, и по ее глазам было видно, как радовалась при этом ее душа. С самого его рождения она следила за тем, как он рос, и была ему, наверное, даже второй мамой или, правильнее сказать, заменяла ему тетю.
Дядю же ему заменял его собственный дядя, Сергей, который, не теряя времени, налил гостям Мартини; к пиршеству, наконец, присоединилась Марина Андреевна, и вскоре его шум услышали все соседи.
После двенадцатого бокала вина Сергей медленно встал, подошел к музыкальному центру и уменьшил громкость музыки наполовину, так, что она стала тише телевизора. Тем временем, бабушка, наконец, поднялась из обтянутого белой кожей кресла, взяла фужер в правую руку и с умиленным лицом начала громко произносить тост:
- Сегодня все мы здесь собрались по поводу... - затем последовала длинная пауза.
- Забыла, - произнес Алексей, доброжелательно и иронично улыбнувшись.
- Ладно, давайте выпьем за именинницу. Доченька, желаю тебе здоровья, счастья и благополучия, - она очень любила произносить тосты и, надо сказать, делала это эффектно, но речи ее, как правило, не отличались замысловатыми фразами, были на редкость банальны, - чтобы твой дети и родители были здоровы, чтобы было всего понемногу - счастья и горя, радости и слез - расслабляться тоже не стоит, а главное - добиться в жизни всего, чего сама пожелаешь. - Марина Андреевна, добродушно улыбаясь, смотрела на мать, через пару секунд, в момент молчания раздался звон бокалов.
Не успел Алексей допить вино, как его внимание вновь приковал голос все того же неугомонного телевизионного диктора:
- Чрезвычайное происшествие в столице: около получаса назад вооруженные нацистские экстремисты взяли в заложники группу туристов из Китая прямо в зале исторического музея. По словам нашего корреспондента, террористы прошли в музей без особых усилий, по коллективному билету; теперь они выносят правительству чересчур смелые требования, а именно запретить приезд в Москву на постоянное место жительства гражданам других государств, в том числе стран СНГ. Как нам стало известно, при захвате были убиты двое охранников и ранен один иностранец, нацисты заявили, что в случае невыполнения их требований они будут убивать по одному заложнику каждые полчаса.
- Боже ты мой! - Воскликнула бабушка на взволнованном вздохе.
- Сколько можно? - В этом риторическом вопросе Алексей, казалось, сконцентрировал всю свою злость, презрение и недоумение, к нему в голову вдруг начали лезть гадкие и ненавистные ему мысли, на которых он не планировал останавливаться в этот день, но он ничего не мог с собой поделать.
- И после этого вы говорите, что Бог есть? - Дедушка сказал свое весомое слово. - Вон глядите, что творится. За что такое наказание? Ух, поубивал бы их всех.
- Значит судьба такая, - серьезно и уверенно сказала Светлана.
- Судьба... Да кому нужна такая судьба? - Как всегда, настойчиво и импульсивно Андрей Аркадьевич доказывал свою правоту, в его фразах было больше эмоций, нежели убедительности.
- Конечно, никому. Но разве человек властен над своей жизнью?
- А как же.
- Бог решает, кому жить, а кому умереть, - произнесла Светлана твердо и уверенно, будто ее слово было решающим, - если человек попал сюда и нашел здесь свою смерть, значит это его судьба.
- А у меня другое мнение на этот счет, - присоединился к спору Алексей, - то, о чем вы сейчас сказали, всеобщее заблуждение. Если какое-то событие предсказуемо, это и есть судьба в вашем понимании этого слова, так? По-моему, если же человек попал в беду случайно - вовсе не ожидая этого - то это скорее роковая случайность, нежели заранее спланированное течение событий.
- Ну ты дал... - в задумчивом удивлении произнес Сергей.
- Нет... - только Светлана хотела возразить, как Марина Андреевна вмешалась со своевременным вопросом:
- А что значит судьба в твоем понимании?
Для Алексея этот вопрос не был неожиданным, он тут же ответил короткой и понятной фразой:
- Я не верю в судьбу.
- Почему же? А во что веришь? - Спросила мама.
- В случай.
- Интересно тогда, а что ты понимаешь под случаем или случайностью? - Тут же загорелась Светлана.
- Случайным можно назвать любое событие, которое сложно спрогнозировать в силу большого числа определяющих факторов. Ход событий определяется лишь деятельностью человека и природы, и жизнь наша вовсе не "записана на пленку", как некоторые считают. И если у меня что-нибудь не получается, кто-то может сказать: "не судьба", а я буду пытаться еще и еще, пока не достигну своей цели.
Слушая его, Светлана продумывала новую весомую реплику, чтобы продолжить спор, а спорить она любила, как и Алексей, кстати:
- Ты хочешь сказать, что добьешься всего, чего захочешь?
- Почему же? Вовсе не обязательно. Далеко не все в моей жизни зависит от меня, я могу пытаться добиться успеха на протяжение всей жизни, и все мои попытки могут оказаться неудачными.
- Значит не судьба. Видишь? Ты сам себе противоречишь. - Светлана наконец нашла лазейку, как смутить Алексея.
И он действительно смутился, несмотря на нелогичность ее довода, но вскоре сформулировал свою мысль:
- Я имел в виду другое: течение моей жизни зависит не только от меня, но и от других людей.
Только Светлана хотела возразить, как Татьяна вовремя вмешалась в разговор:
- Эй, алле! Хватит болтать о ерунде всякой, давайте выпьем. - Сергей послушно наполнил бокалы шампанским. - Предлагаю выпить за перемены, пусть завтра в нашей жизни все изменится к лучшему. - Несмотря на свою комичность, она частенько удивляла друзей оригинальными и возвышенными речами, хотя на этот раз она, возможно, просто не хотела напрягать свою богатую и изощренную фантазию.
Алексей мысленно отметил актуальность ее высказывания; пропуская шампанское по всем сосочкам своего языка, он подумал: "А что, если я смогу все изменить" - конечно, в его голове таился более глубокий замысел, чем у Татьяны, но на этом он не стал останавливаться.
Алексей в высоком состоянии духа вскочил со стула и подошел к полке с компакт-дисками. После долгих метаний между тем, что нравится ему, и тем, что не будет раздражать окружающих, он выбрал сборник современной поп-музыки.
- Ты чего места себе не находишь? - Спросила Марина Андреевна, наблюдая, как он стоял в задумчивости на углу стола и сосредоточенно бегал по нему взглядом.
- А, - встрепенулся он, я бы хотел тост сказать.
- Ну, давай, мы все ждем.
Алексей поправил осанку и приподнял бокал, по-гусарски отведя локоть в сторону:
- В общем, мам, хочу, чтобы ты знала, что я никогда и нигде не забываю о тебе, даже если не звоню несколько дней подряд - все равно думаю о тебе, потому что ты самый дорогой для меня человек, пока. - На последнем слове он чуть ухмыльнулся, зная, что все поняли значение его улыбки. - Я хочу пожелать тебе оставаться всегда такой же молодой и бодрой, смело идти навстречу трудностям и переменам, всегда чувствовать заботу близких, ну и..., - на этом его внезапный экспромт оборвался, и он вдруг понял, что не знает, чем завершить свое пожелание.
- Внуков пожелай! - Резво вставил Дедушка, радуясь своей находчивости.
Алексей задумался над этим ненадолго.
- Ну, и... внуков, да поскорее.
- Да, молодчина! - Торжественно воскликнул дядя.
Звон бокалов смешался с восторженными криками, и в этот момент, глядя на мамину улыбку, на всех окружающих, Алексей смущенно улыбался и не мог выразить радости быть частью столь дружной и счастливой семьи.
К тому времени, как шесть бутылок были опустошены, диск был прокручен уже два раза, Марина Андреевна болтала на какую-то сугубо женскую тему с мамой и подругами, Алексей каждые тридцать минут смотрел на часы, но по его поведению нельзя было сказать, что он о чем-то беспокоился или куда-то спешил. Допив свой пятый бокал, он принялся беседовать с Сергеем на животрепещущую тему.
- ...Вот, например, Леха, в черных районах Нью-Йорка при первом знакомстве с девушкой негр может сказать ей: "Не хочешь сделать мне минет, детка?" - И в морду за это он не получит. Мне же стоило спросить у женщины в автобусе, где она купила такое эффектное нижнее белье, как она мне сразу в глаз, да так больно, слушай. - Сергей положил ладонь под глаз, как будто боль еще не утихла.
- Как ты узнал то про белье? Под юбку с головой залез? - Вдруг вмешалась Татьяна.
- Это было бы нетактично, - произнес Алексей, сделав жест пальцем, будто изрек великую истину.
- А... - Сергей махнул рукой, - женщины... Да, за женщин мы еще не пили. - Положив левую руку Алексею на плечо, правой он взял бутылку вина и разлил остатки по двум рюмкам.
Алексей вновь посмотрел на часы:
- Надо же, еще только полседьмого, а ты уже готов, да и меня тоже изрядно задело. - Подумав пять секунд, он вновь взглянул на часы и ужаснулся. - Уже полседьмого! Мне пора. - Он резко встал, взялся одной рукой за голову и направился в ванную.
Основательно умывшись, он поднял голову и посмотрел в зеркало. Долго вглядываясь в свое отражение, он останавливал мысли на различных нелепых фантазиях, о происхождении которых сам не имел ни малейшего представления, после этого он встряхнул головой, чтобы прогнать их, и протянул руку к полотенцу.
- Ладно, всего доброго, - надевая ботинки, он еще раз взглянул на Татьяну, на Сергея и уважительно кивнул им.
- Куда направляешься? - Бабушка вмешалась со своевременным вопросом.
- Нужно друзей навестить, - Алексей надел куртку и открыл входную дверь, - полгода их не видел.
- Леша, надолго? - Спросила мама, внезапно появившись из гостиной.
- Вернусь часам к одиннадцати, всем до свидания. - С этими словами он перешагнул через порог, затем вернулся, чтобы взять забытый головной убор, и закрыл за собой дверь.