Мелькор Дест : другие произведения.

Конец Сказки, глава 7 - Месть

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

Dest Melkor

Конец Сказки,
глава 7 - Месть




Наступал вечер. В Викере зажигались факелы, городской шум постепенно затихал. Улицы были почти пусты, поскольку большая часть викерцев в эти минуты находилась в Церкви Всевышнего, где епископ Ирдес читал проповедь. Просторное помещение, которое, однако, с трудом вмещало настолько большое количество пришедших, было сполна освещено свечами. Викерцы, кто сидя, кто стоя, внимательно слушали речь, вдохновенно произносимую епископом.
- Всевышний, бог наш, создал род людской слугами своими неисчислимые годы назад, и с той поры мы - носители силы его, воли его, доброты его. Осветил он пред нами путь к добродетели, от Тьмы защитил и разумом одарил. Восславим же бога нашего словом, в коем сам он воплощен. Слово сие - Свет!
- Свет! - вторя епископу, выдохнули несколько сотен ртов.
- Долгое время пребывали вы в неведении. - продолжил Ирдес. - Ныне же ведомо вам, как коварен мир вокруг нас, как злы и жестоки те, кого соседями своими считали вы. Вас предали? Да, отвечу я. И нет, отвечу я. Ибо вина нелюдей за жизни ваших родных и близких, отнятые ими, неоспорима. Но могут ли предать те, кто испокон веков желает смерти роду людскому? Предать может друг, но не враг. Вот зачем мы, слуги Всевшнего, пришли сюда, на землю Нерклотскую - нести Свет, спасать от заблуждений! В стародавние времена, когда Война Света и Тьмы едва окончиться успела, ангелы, что были первыми и старшими слугами Всевышнего, создали Орден Света. Орден тот призван был защищать невинных и карать Тьмы прислужников. Но прошли годы, и ангелы, узрев, что работа их завершена, а демоны истреблены, покинули нас. Вернулись они к создателю своему. Но ошибались они, думая, что лишь демоны угрозой миру нашему были, и потому не обращали взор свой на прочие народы. А нелюди меж тем распустили Орден Света, надеясь извести род людской. Но не бросил Всевышний слуг своих в беде, и создана была Священная Инквизиция, и поныне охраняющая мир от зла, его заполонившего. Все вы видели символ наш, кресту подобный, но ведомо ли вам значенье его? Крест сей есть взор Всевышнего, устремлённый единовременно во все четыре стороны света. Одним взором своим способен Всевышний ослабить силы тьмы, а то и вовсе изгнать их прочь. Ибо нет никого, кто внушал бы врагам людским страх больший, чем сам Всевышний!
Ирдес замолк на некоторое время и внимательно окинул взглядом паству. Люди взволнованно смотрели на него, и это было хорошим знаком. В их взгляде читалась мольба, они беззвучно просили указать им путь, указать цель. Он знал, что они хотят услышать, он готовил их к этому достаточно долго. Он менял их мировоззрение, внушал им заветы Инквизиции через страх и покорность. Именно соитие этих двух чувств способно произвести на свет агрессию. Это человеческое дитя будет медленно расти и заполнять собою каждого из этих людей, пока наконец не вырвется на волю. И именно он станет тем, кто выпустит это благословенное слепое дитя и станет его поводырём. Люди ждали.
- Настало время объединиться! - сказал епископ, и голос его с каждым словом набирал силу. - Должно всем нам, каждому, кто человеком рождён, сплотиться под знамёнами Света супротив врагов наших! Ибо единство - залог победы над любым врагом, залог мира и процветания! Лишь сплотившись, сумеем мы одолеть Тьму и отомстить прислужникам её за всё зло, ими причинённое! И, видя единство наше, Всевышний ниспошлёт благословение своё в помощь нам! Свет будет с нами! Свет воссияет над миром, когда очистим мы земли наши от скверны!
Паства ответила радостными возгласами, Ирдес ощущал их энергию, рвущуюся наружу, требующую выхода. Люди жаждали жертвы, но пока он не мог позволить им тратить гнев попусту. Они ещё не были готовы. Епископ воздел руки, призывая толпу к спокойствию.
- Вижу я решимость вашу. - заявил он. - Видит её и Всевышний, и радуется сему. Однако и о смирении забывать не должно. Помните о том. Потому окончим мы наше собрание молитвою. Помните, чем усердней и искренней вы молитесь, тем лучше слышит вас бог наш. Помолимся же, братья и сёстры!
Первым на колени опустился король Балер, что стоял в первом ряду вместе с десятком рыцарей и толпой вельмож. За владыкой последовали и прочие горожане. Ирдес был доволен решением Балера посетить церковь и присутствовать на проповеди: благодаря подобным действиям, король, уже завоевавший народную симпатию и ставший героем Викера, подкреплял свой авторитет в глазах простолюдинов. Благодаря этому доверие росло и в отношении Инквизиции. Со временем страх людей превратится в уважение и преданность, привычка ходить в церковь Всевышнего станет традицией, а грядущие поколения викерцев с самого рождения будут безропотными слугами Тиквана.

По окончании проповеди, король заглянул в апартаменты Ирдеса.
- Рад видеть тебя в добром здравии. - сказал он отдыхавшему епископу. - В последнее время ты редко заглядываешь в замок, так что после того удара, что ты перенёс... Многие из нас беспокоились, сможешь ли ты продолжать. Но, гляжу, твои выступления по-прежнему вдохновляют народ.
- Благодарю. О здоровье моём беспокоиться не надобно, всё уже позади. - улыбнулся Ирдес. - Отмечу, что присутствие твоё нынче в церкви также оказало благостное влияние на паству нашу.
- Я бы хотел переговорить о недавних событиях. - Балер старался подобрать подходящие слова, чтобы лишний раз не нервировать собеседника. - С чего бы начать...
- Для начала присядь. - рука Ирдеса в чёрной перчатке указала на соседний стул.
Балер тотчас уселся напротив епископа, и внимательно посмотрел на того.
- Слышал, ты беседовал с начальником городской стражи несколько раз. Насчёт побега. Может, он обмолвился о чём-то ещё? О чём-то, чего при мне не говорил?
- Сожалею, брат, но слова его подтверждают многие, в том числе и простой люд. Молвит он, будто причина отравления людей его, и его самого, есть распри постоянные меж подчинёнными его. Молвит, будто горожане, коих мы избрали в городской страже служить, суть люди ненадёжные, нечистые на руку, оттого и мира промеж гвардейцев нет.
- Сваливает вину на новичков? Что, говорит, это они его траванули? Не находишь это слабоватой отговоркой? Нелюди устроили погромы и побег именно в ту ночь, когда гвардейцы решили учинить разборки...
- Ты прав, в сие верится с трудом. Однако же не единожды беседовал я с Тростом, и с людьми его, и с викерцами, к страже не относящимися. По всему выходит совпадение.
- Я не доверяю ему. Если уж на то пошло, я никому из местных не доверяю. Но этот вот командир... Эльфийскую суку так и не нашли, а теперь побег. И там и там он выходит крайним. Он не смог организовать охрану должным образом. Если он настолько плох, не пора ли освободить эту должность? Народ давно не развлекался казнями.
- В иное время я бы лично огласил приговор, но не теперь. Вспомни речь мою сегодня. Я говорил о сплочении, о единстве. Не следует нам сейчас предавать суду и казням кого бы то ни было. Даже нелюдей. Нам нужны люди. Послушные люди, преданные. Потому я лишь велел Эмилю Тросту пересмотреть привычки свои. Горожане Викера слишком долго предавались праздности и лени, и гвардейцы в том - не исключение. "Коли желаешь ты и дальше служить во благо королевства, научиться тебе надобно мир творить не только на улицах, но и промеж своих людей. Усилили мы ряды ваши людьми, оружием способными владеть, не ради перепалок, но ради улучшения защиты города." - вот что сказал я ему.
- Говоря о защите... Королевский выродок прислал гонца. Взгляни, что пишет этот щенок! - Балер протянул епископу свиток.
Ирдес пробежался глазами по бумаге, и, нахмурившись, вернул письмо королю.
- Ну, каково? Только скажи, и я мобилизую весь город. Чем тебе не сплочённость?
Ирдес позволил себе ухмыльнуться. В глазах Балера он заметил не только гнев и решимость, но ещё и страх. Провозглашённый Инквизицией монарх почувствовал угрозу своей власти перед лицом законного наследника, посмевшего заявить своё право на трон.
Не так давно до Викера стали доходить слухи о том, что принц Эстрод, младший сын Густава, наконец возвращается в Нерклот, заручившись поддержкой Индора. Некоторые земли королевства начали поддерживать принца и переходить на его сторону, оказывая сопротивление Инквизиции. Однако слугам Всевышнего пока удавалось сохранять позиции возле границ Нерклота и пресекать большинство бунтов. Но куда важнее сейчас было как можно скорее заполучить расположение народа в столице. Только так Инквизиция надеялась удержаться в королевстве и одолеть незваного соперника.
- Скоро ты сумеешь воплотить сие в жизнь. - произнёс Ирдес. - Но не нынче. Покамест ещё рано.
- Но почему? Меня бесит это безделье. - стиснув зубы, процедил Балер. - Я благодарен тебе за твой труд, за общение с народом. Но я - воин, и мне тошно сидеть сложа руки, пока мелкий гобнюк шлёт мне свои драные скоморошьи памфлеты! Да ещё и нелюди творят что им вздумается, а в городе им продолжает помогать какая-то крыса. И если это не твой Трост, то кто-то близкий к нему, зуб даю. Мы лишь сидим взаперти, получаем слухи от купцов и ничего не можем поделать!
Король вскочил со стула, и навис над епископом своей громадой.
- Послушай, Ирдес. - он едва держал себя в руках, голос его дрожал, как и руки. - Я пленил орков, там, в лесу. Позволь мне хотя бы завершить начатое дело. Мне нужно выпустить гнев, мне нужно что-нибудь делать! Если ты не позволяешь мне разбить жалкую армию сопляка, то хотя бы не откажи в столь малом! Издыхающие твари хоть немного поднимут мне настроение.
- Ты оставил орков в лесу... - Ирдес припомнил историю короля о путешествии в соседнее королевство и обратно. - Истинно, стоило бы прикончить тех тварей нечистых, буде они не издохли с голода. А заодно, мнится мне, надобно отправить гонца в Гриэдван. Сказывал ты, они обещали работников и воинов прислать нам в помощь... Отстроим город, вооружимся, и сумеем одолеть любого врага.
- Не забудь о нелюдях в самом лесу. Мне нужны мои ребята для охраны тамошних угодий. Ты ещё не забыл мою идею о лесопилке? Этим мы обеспечим хороший доход в казну. Да и народ нам спасибо скажет - работёнки подкинем, и свой авторитет поднимем заодно.
- Истинно так. - улыбнулся Ирдес. - Молю Всевышнего, чтобы всё так и случилось.
- Что ж, - Балер расслабился, и, казалось, даже повеселел. - тогда обсудим это подробней сегодня за ужином.


- Мне тут сказали, что ты меня звал. - в проёме входа в логово Велерада возникла высокая фигура.
- Да. - отозвался демон.
Он неспеша вышел наружу, потянулся, будто только что встал с постели, пошевелил суставами крыльев, и воззрился на стоящего напротив оборотня.
- Твоя помощь даёт результаты. Беженцы быстро обучаются владению оружием. Хочу поощрить тебя за это.
- Ну, давай. - хмыкнул Темнозор, скрестив руки на груди.
- Я выяснил то, о чём ты просил. О вампирше.
- Да ладно! - Темнозор опешил от неожиданности, а затем не смог сдержать радостной улыбки. - Ну, так где она?
- Здесь. - был ответ. - Я переместил её сюда.
С этими словами Велерад отошёл в сторону, и перед взглядом оборотня предстала та, кого он безуспешно искал почти с самого момента пробуждения в склепе. Та самая графиня, ставшая его наваждением. Цель наконец-то была достигнута.
- Здравствуй. - произнесла Мелисента, заметно нервничая.
Темнозор не ответил, оторопело уставившись на неё. Она нисколько не изменилась, да и не могла измениться. Юность навсегда осталась с ней, с того самого мгновения, когда она, умирая, вкусила крови своего учителя. И вот теперь она стояла здесь, переминаясь с ноги на ногу, напряжённо сцепив руки. Её взгляд скользил по поляне, стараясь избегать глаз оборотня.
- И... что теперь? - наконец дрожащим голосом спросила Мелисента. - Вот она я, здесь, перед тобой. Чего ты этим добился? Зачем искал?
Темнозор вздрогнул. И в самом деле, что теперь делать? Всё, что он хотел высказать, мгновенно выветрилось из головы. Он ощутил досаду, которая с каждой секундой разрасталась, становясь гневом. В голосе вампирши не было ни намёка на теплоту, радость от встречи, приветливость... Эта женщина пользовалась им, его чувствами, расчётливо помыкала им. А затем, когда он стал не нужен, просто избавилась от него. Вампиры всегда так делают, и она - не исключение. Напрасно он что-то там себе навоображал. Она - такая же эгоистичная двуличная тварь, как и все кровососы!
Низкий рык оборотня перерос в звериный рёв. Разрывая одежду, он превращался в чудовище. Густая жёсткая шерсть покрыла тело, которое ломалось и искажалось с поразительной скоростью. Лицо вытянулось, зубы удлинились и превратились в клыки, ногти выросли и затвердели, грудная клетка с хрустом раздалась в размерах. Через минуту перед демоном и вампиршей стоял громадный получеловек-полуволк. Всё, что осталось от прежнего облика - янтарные глаза, светящиеся в темноте.
Гнев полностью захватил Темнозора. Он ещё раз посмотрел в холодные глаза Мелисенты, но она снова отвела взгляд. Взревев, чудовище рванулось вперёд, сбило вампиршу с ног, придавило к земле и вгрызлось ей в горло. Мелисента успела лишь испуганно взвизгнуть, прежде чем клыки разодрали ей связки. Широко раскрытыми и полными ужаса глазами она беспомощно наблюдала, как оборотень неистово раздирает её тело.
- Что, теперррь чувствуешь? - прорычала оскалившаяся, измазанная в крови волчья морда, нависнув над ней. - А серррдце тебе зачем?!
Когтистая лапища проломила рёбра вампирши, и Темнозор принялся выгрызать содержимое её грудной клетки. Глаза Мелисенты закатились, кожа потрескалась. Не прошло и мгновения, как от прелестного создания осталась лишь горстка пепла. Оборотень, тяжело дыша, свирепо смотрел на тлеющие останки, и ярость его медленно иссякала.

Темнозор проснулся, и тихо зарычал с досады. Опять эти сны... С каждым разом всё реалистичнее. Опять этот лес... Как же всё это его достало! Снова унылая, постылая темнота с зелёными светильниками. Снова перепалки с упрямыми беженцами, которые плевать на него хотели. Мало помог даже факт условного признания гномами.
В какой-то из дней после своего возвращения, Темнозор в очередной раз препирался с бородачами, не желавшими - как, впрочем, и все остальные торчащие в лесу нелюди - видеть своим предводителем чудовище с человеческой личиной. В ходе жаркого спора, неожиданно вспомнили о Борке, и остаток дня оборотень провёл, сидя среди собравшихся вокруг него гномов и травя байки о старом пирате. Поминки удались на славу. Гномы перестали артачиться, хотя он знал, что, воздав почести их сородичу, он не купил себе абсолютного доверия и расположения беженцев. Лишь иллюзию: то, о чём раньше не стеснялись говорить ему в лицо, теперь просто шептали за его спиной.
Но Викер населяли не одни лишь бородатые карлики. И разрешению конфликта не помогло даже невольное и случайное спасение инквизиторских рабов. Темнозор и сам не испытывал к этому сброду никаких тёплых чувств, но Велерад сбагрил ему всю разномастную ораву бывших горожан, и с ними приходилось контактировать против своей воли. Он с удовольствием дал бы дёру и из Проклятого Леса, и из Нерклота, оставив демона и его проблемных иждивенцев на произвол судьбы, однако существовала вещь, мешавшая подобному. Нет, в то, что Велерад когда-нибудь соблаговолит поведать ему о Мелисенте, оборотень уже давно не верил. А вот наложенные на него перед походом к Скаархолу демонические чары - это было уже серьёзно. Сняты ли они сейчас? Спрашивать об этом самого Велерада было слишком рискованно - чего доброго, наложит новые, если прежние рассеял. А рисковать собственной шкурой ради проверки - не очень-то и хотелось.
Раздражённо пыхтя, Темнозор выполз из шалаша и обвёл взглядом поляну. Как будто на ней что-то могло измениться... Всё те же бесконечные полумрак, деревья, трава, озеро вдали и куча нытиков под боком.
Его жилище по-прежнему располагалось в стороне от остальных шатров и шалашей, и раньше такой порядок дел оборотня вполне устраивал. Но раньше с ним был старый, хоть и не очень добрый, Борк. В последнее же время оборотня одолевала хандра. Хотелось поговорить с кем-то, кто мог его понять, пропустить стаканчик-другой чего-нибудь обжигающе крепкого... Но теперь здесь это стало невозможным. Темнозор не был тем, кому всегда необходима компания, в иные времена он мог запросто пребывать в одиночестве хоть полгода. Однако он знал, что потом может зайти в какой-нибудь город, и там обязательно наткнуться на старых знакомых. Борк был последним из таких, и это вгоняло оборотня в бездну отчаяния и печали. Он никогда бы не подумал, что, будучи мерзавцем-одиночкой, способным при необходимости сдать с потрохами любого своего приятеля и побратима (а то и лично прикончить - такое тоже бывало), он, в конце концов, окажется настолько зависим от общества бывалых пройдох и головорезов. Он мог бы завести новые знакомства, что и делал последние пару лет, но это были уже иные люди и нелюди, это было иное время, и он был в нём чужой. Он никак не мог до конца понять и принять мир, который, с одной стороны, ничуть не изменился, но с другой - поменялся кардинально. Ему было едва за тридцать, а он уже являлся пережитком глубокой древности.
- Доброго вечера! - услышал он приветливый голос, доносящийся из высокой травы.
Валдо, хоббит, утверждавший, будто однажды оборотень и вампиры спасли ему жизнь, возник из густых зарослей и улыбнулся во всю ширь своей щекастой физиономии. Этот тип был в числе бежавших из Викера рабов. Оказавшись в сравнительной безопасности, он решил, что Темнозор нуждается в его обществе, и теперь регулярно появлялся возле шалаша. Добродушный и простоватый хоббит не был виноват в том, что хотел подружиться со своим, как он говорил, "дважды спасителем", проблема была в том, что Темнозор не искал его общества. Это был совершенно чуждый оборотню тип. Однако Валдо, похоже, подобная холодность не смущала, и он просто навещал угрюмого здоровяка, рассказывая тому о жизни в рабстве у людей, о былой работе до восстания, о том, как сейчас устроена столица, да и много о чём ещё. Хоббиты любят поболтать, и Валдо был самым что ни на есть типичным представителем этого народа. Возможно, та информация, которую исторгал из себя этот коротышка, могла оказаться полезной, но оборотень предпочитал пропускать его словесный поток мимо ушей.
- Знаешь, я сегодня не один. - заявил Валдо, несколько нервничая.
- Зашибись. - вздохнул Темнозор, ожидая, что болтун притащил с собой второго такого же хоббита, и они будут теперь трещать тут вдвоём.
- Ну, просто ты же кто-то вроде представителя того жуткого демона, а он здесь самый главный, но к нему обращаться боязно, так что мы вот решили обратиться к тебе. - взволнованно выдал какой-то дикий набор слов Валдо.
Темнозор снова вздохнул, и уселся на торчащий из земли корень растущего вдалеке дерева.
- Ну, валяй. - бросил он без энтузиазма.
Трава снова зашуршала, и перед оборотнем появился гоблин. По виду, он был уже в летах, но возраст для гоблинов, как и для гномов, не являлся серьёзной помехой в физическом плане. Опираясь на трость - и где он только её раздобыл здесь, в лесу? - хмурый носач взглянул на Темнозора и ухмыльнулся.
- Знач, эт ты нам помог? - не столько спросил, сколько констатировал факт он хриплым скрипучим голосом. - Когда мохнатый был, выглядел повнушительней, да... Лады, мы те благодарны. А, да, меня Грезо звать.
- Ближе к делу.
- Эге, ну, сталбыть, есть у меня к те просьба. Иль предложенье - как сам решишь. Вощем, в Викере ныкается ельфа одна. Она всё спланировала, побег то исть. Девка толковая, котелок варит, и мы все терь ей обязаны по гроб. Дык это, у городских есть недовольные крестами и их парашивым режимом.
- Мне что, и их сюда притащить? - фыркнул оборотень.
- Да дай договорить-та, туебень ты стоеросовый! - прикрикнул Грезо, стукнув тростью о землю. - До главного не дошли ж ещё! Пока на нашей стороне люди, пущай их и немного, у нас есть глазы да ухья в Викере.
- Только отдельно от вас. - заметил Темнозор. - Ну, и каким боком тут я?
- А ты глянь на себя-та. Кто в город может спокойно залезть, да обратно пришкондыбать? Ты! А знач, ты нам всем шибко подсобишь, организуя этот... как иво... способ связи, во! Заодно и ельфу сюдыма притащишь.
- Мне, по-твоему, мало учить всех местных белоручек владению оружием, которого тут - палка да корешок? Такое ощущение, что я, блин, всем и каждому тут должен, хотя, вообще-то, наоборот.
- Эт я заметил. И как раз предлагаю те избавиться от части проблем с местными. Покумекай, наскока изменится их отношенье, если ты ещё и их лидершу спасёшь? Тут, полагаю, и нашим и вашим выгода, а?
Темнозор задумался. С одной стороны, спасение беженцев почти никак не повлияло на отношение остальных нелюдей к нему. Но, быть может, та эльфийка и правда обладает серьёзным весом в их обществе? Стоило попробовать. Хуже уже всё равно не будет, да и живот своей песней намекал на необходимость прогуляться.
- Хрен с тобой, гоблин. - сказал он, поднимаясь. - Выкладывай подробности, и я пошёл.


Трост плёлся домой, отчаянно стараясь выглядеть бодро и невозмутимо. Голова его гудела, мысли путались. В последнее время начальника городской стражи донимала мигрень, а тут ещё пришлось тащиться в церковь и слушать проповедь епископа. Помимо этой, в сущности, досадной мелочи, дела его складывались не лучшим образом.
После побега нелюдей, всем гвардейцам, включая и их командира, устроили знатную вздрючку. Недели допросов, проверок, обысков, включая ночные вторжения в дома... Инквизиция свирепствовала, король рвал и метал. К счастью, Трост предусмотрел всё это. Он и его парни были готовы давать заученные показания в любое время, даже если бы их вытащили из постели и подвесили к потолку вверх ногами. В семьях заговорщиков никто не знал о тайне побега нелюдей. Насчёт своей жены Трост был спокоен - Эвелина не выдала бы его даже под пытками. Фейниэль же переждала инквизиторские вторжения, укрывшись в потайной комнате, находящейся в лабиринтах подземных ходов.
Вследствие настолько серьёзной оплошности со стороны городской стражи, обострились отношения и внутри коллектива. Это тоже было ожидаемо. Гвардейцы Троста и ставленники Инквизиции и так терпеть друг друга не могли, но теперь всё готово было вот-вот перерасти в серьёзную конфронтацию. Тросту это было на руку: конфликты между гвардейцами сбили дотошных монахов с толку, заставив взять на вооружение и озвученную Эмилем версию об отравлении своими же сослуживцами. Вряд ли кресты взаправду поверили в эту историю, но, по крайней мере, благодаря оной, они незначительно сняли подозрения с его команды. Однако надолго ли? Каким бы суровым человеком ни казался Трост, сейчас он всерьёз беспокоился за свою жизнь.
На его удачу, в расследовании побега присутствовал один интересный факт: по всему выходило, что нелюдям активно помогал бежать один небезызвестный оборотень. Трупы дозорных с характерными следами клыков и когтей были обнаружены даже раньше, чем пустые бараки и открытые городские ворота. Благодаря такой удаче, давление на гвардейцев оказалось не настолько сильным, каким бы могло быть. Король же, узнав новости, впал в такую ярость, что всевозможные дворяне и вельможи со страху пару дней и носа не показывали в замке. Но, разумеется, в безалаберности были обвинены как рыцари, так и гвардейцы, хотя все прекрасно понимали: вот эти шматы мяса, когда-то бывшие живыми людьми, как раз таки и пытались противостоять чудовищу. Городская стража снова оказалась на грани роспуска, Трост понимал, что время его истекает с каждым днём: он более неугоден ни королю, ни тем более епископу. Оставалось уповать на чудо и надеяться, что придуманный покойным шутом план успеет исполниться до того, как на эшафот взойдёт сам старый солдат.
Совершенно подавленный, начальник городской стражи добрался до дома. Всё, чего ему сейчас хотелось - рухнуть в кровать и забыться глубоким сном. Но нужно было ещё повидать эльфийку. Хорошее обращение с ней и внимание к её персоне были залогом успешного исхода союза с беглецами. Фейниэль и сама это понимала, однако в её состоянии одиночество и изоляция влияли на её разум довольно пагубно. Вдобавок, пока она находилась в подземном убежище, к ней снова вернулись панические атаки и приступы неконтролируемой истерики: глухая комнатушка с холодными каменными стенами напоминала ей место заточения в замке. К счастью, вернувшись в дом Тростов, Фейниэль снова вела себя спокойно.
Переговорив с женой о сегодняшних событиях, Эмиль поднялся на чердак. Там всё уже было как прежде - плотные занавески скрывали окна, эльфийский светильник висел под потолком, возле старой кушетки стоял низкий столик с табуреткой, а сама эльфийка буднично продолжала тренировать свои руки. Прогресс был заметен: её пальцы почти полностью вернули подвижность, хотя дрожь в руках ещё оставалась, и движения кистей были неловкими и медленными. Синяки, раны и страшная худоба почти исчезли, теперь из живой костлявой гематомы, она превратилась в женщину, будто бы переборовшую тяжёлую болезнь: тощую, ослабленную, но уверенно идущую на поправку. Даже волосы крохотным пушком начали покрывать её обожжённый череп. Фейниэль по-прежнему не жаловала зеркала, хотя временами подолгу разглядывала свои шрамы, оставшиеся после пыток. Эти метки отныне останутся с нею до конца жизни. Единственное, что тревожило Троста - ноги Фейниэль. Они заживали медленнее всего, и эльфийка до сих пор не могла даже стоять без чьей-либо помощи. В случае необходимости, передвигаться ей приходилось ползком.
- Што нового? - буднично прошепелявила она, удостоив Троста лишь взгляда.
- Если мы говорим о сегодняшнем дне, то ничего. - Эмиль уселся напротив и нахмурился, глядя в пол. - Помню, ты спрашивала, чего я хочу взамен твоего спасения...
- Придумал? - усмехнулась Фейниэль.
- Вряд ли меня оставят в живых до того, как Эстрод доберётся до столицы. Если он, конечно, вообще доберётся. Чем больше я думаю об этом, тем явственней понимаю, что не только тебе придётся покинуть город.
- Знашит, ждешь нам нихто уже не поможет.
- Ошибаешься. Ты видела моих парней, они проведывали тебя, пока шли обыски. Они же помогали мне вытащить тебя из замка. Сейчас нас поддерживают три знатных семьи, ещё пара дворян также на нашей стороне, но втайне от родни.
- Доверяешь им? Каждому?
- Я всё-таки начальник стражи. Я знаю этот город и его обитателей, и не раз проверил каждого, прежде чем хотя бы начать намекать им о наших планах.
- Знашит ли это, што фторое моё требование ты выполнишь?
- Да. Как и обещал, оружие у вас будет. Полагаю, ты понимаешь, что не сразу и не на всех. Большая часть ваших запасов из складов хранится у нас, но всё это разом вывезти из города или даже куда-то переправить вне ратуши - уже серьёзная проблема. Для более успешного исхода нашей авантюры остаётся лишь одна деталь. Мохнатая и клыкастая. Ты ведь знаешь, о ком речь?
- Поверь, знаю. Но пока я заперта здешь - нишем не могу помошь.
- Разумеется. Поэтому нам остаётся ждать. Отчасти именно он заварил всю кашу с нашим подпольем, но уже два месяца не появляется, хоть и обещал. В Викере долгое время не случалось убийств инквизиторов по ночам.
- Он много шего мох наобещать. Может, он уже давно шбежал иж королевштва...
- Я тоже так думал. Пока не обнаружилось, что он помогал нелюдям с побегом.
Фейниэль уставилась на Троста широко раскрытыми в изумлении глазами.
- Ты никак не связывалась с ним? Я не силён в ваших эльфийских штуках. Может, кроме светильников у вас есть какие-то средства...
- Нет. Ешли его кто-то жвал, то не я. И вряд ли подобное могли жделать пленники.
- Тогда я не понимаю, что за игру он ведёт. В любом случае, ему стоит поторопиться со следующим шагом.


Поговорив с эльфийкой, он спустился вниз и зашёл в спальню. Эвелина уже готовилась ко сну, и, взглянув на неё, старый гвардеец сел на кровать и обхватил голову руками.
- Не переживай. У нас ведь ещё есть время. - попыталась успокоить его жена.
- В том-то и дело, что почти нет. - ответил Трост. - Кресты и их бандюганы скоро разберутся со мной, возможно, втихаря. Понимаешь, я ведь не о себе беспокоюсь, и не о нашем секрете на чердаке. Я боюсь за тебя. И за королевство. Ты ходила в церковь, а значит, видела, во что кресты превращают народ. Уберут меня - и ты... Я не могу этого позволить.
- Я буду на твоей стороне, что бы ни случилось. - улыбнулась Эвелина, обняв мужа. - Что бы ни случилось, мне не о чем сожалеть за все эти годы.
Трост молчал. Постоянные допросы, слежка, работа в городе и подполье, вечное нервное напряжение подвели его к той черте, перед которой предстоит принять, должно быть, самое важное, и, возможно, последнее в его жизни решение. Пожертвовать королевством ради спасения жизней тех, кто ему дорог, или же пожертвовать многими жизнями - в том числе и своей - ради королевства? Стать подлым героем или героическим подлецом? Одну из двух сторон, на поле которых он играет, придётся предать.
- Хватит хмуриться. - Эвелина ущипнула мужа за густые усы, а затем поцеловала его. - Ложись спать. Утро вечера мудренее.
- И то верно. - тяжело вздохнул Трост, забираясь под одеяло. - Верно...

Прошло не так уж много времени, когда в дверь внизу настойчиво постучали. Эмиль резко вскочил, и, велев жене идти к Фейниэль, сам направился в гостиную. Осторожно подойдя к двери, Трост прислушался. Тишина. Затем снова раздался стук. Оглянувшись назад и отметив, что Эвелина уже выводит эльфийку вниз, он, крадучись, отошёл недалеко, и крикнул:
- Иду уже, иду!
Нужно было ещё немного потянуть время. Но тут за дверью раздался голос:
- Открывай уже. Свои пришли. Хватит там мотаться туда-сюда.
Оборотень пожаловал? Это было совсем уж неожиданно. Трост вновь подошёл к двери, но открывать не стал.
- Приходи завтра. - велел он. - Сейчас не время для беседы.
- Я, вообще-то, по делу. - недовольно проворчал Темнозор.
- Я ждал тебя месяц, теперь твой черёд. - тихо, но сурово ответил Трост. - Придёшь завтра - и поговорим. А сейчас - уходи, да поскорее, пока тебя никто не заметил. И парней моих трогать не смей!
За дверью послышалась тихая ругань.
- Учти, начальник, если завтра не откроешь, я эту твою дверь выломаю к чертям. - прорычал оборотень.
Трост тяжело вздохнул, облокотившись на стену. Значит, Темнозор всё-таки вернулся. А с ним вернутся и упыри... Регулярные ночные убийства снова приведут в ужас весь город, Инквизиция с гвардейцев три шкуры сдерёт. А посылать на ночное дежурство - почитай, на верную смерть - своих ребят Трост не хотел. Они и так натерпелись достаточно от инквизиторов... Его самого казнят, теперь уж точно. Что же делать?.. Ответ был на поверхности, но подобный итог всей его работы Тросту не нравился. Столько всего теперь предстоит успеть сделать... И слишком многим пожертвовать. Однако, похоже, иначе ему теперь не выжить.
Чертыхнувшись, Эмиль Трост направился к чулану - сперва надо успокоить Эвелину и отнести Фейниэль обратно. А затем - всего лишь одна ночь на размышления и обдумывание правильности его грядущего поступка.


Ужин в замке был великолепен, тепло разливалось по телу Ирдеса, и настроение его оставалось приподнятым. День прошёл просто чудесно, поэтому закончить его стоило на хорошей ноте. По окончании трапезы епископ попрощался с присутствовавшими за столом, благословил всех на благие труды, и покинул залу. Теперь путь его лежал наверх, к заветной комнате. Монахи-стражники отперли дверь, один из них услужливо протянул Ирдесу свечу, и епископ вошёл внутрь.
При появлении гостя и свете свечи обитатель комнаты вздрогнул и сжался в углу, бряцнув цепями.
- Пожалуйста...- зашептал он. - Пожалуйста, не надо больше... Не надо...
- Читал ли ты молитву нынче? - мягко спросил Ирдес, усаживаясь на стул в центре комнаты и ставя свечу перед собой.
- Читал! Дважды читал! - выпалил узник. - Смилуйтесь, прошу вас...
Ирдес некоторое время молчал, позволяя себе насладиться нарастающим страхом и отчаянием собеседника.
- Всевышний милостив к тебе, дитя. А я - воля его, и потому просьба твоя удовлетворена. - наконец ответил он. - Скажи, отчего молил ты о милости к себе?
- Я... Не помню. Так долго здесь... Один, в темноте... Стал забывать всё, что было. Даже то, что недавно случалось... Наверно... Не помню, может, и не было этого... Помню, что если открывается дверь... Если горит свеча, меня будут терзать и мучить.
- Вот как... Но ведь нет на теле твоём ран тяжких.
- И правда. Что же тогда... Но... если не пытали меня, откуда же помню я страдания, и боль, и отчаяние всякий раз, как сюда кто-нибудь заходит? Неужели всё это...
- Разум твой слаб, дитя. - мягким тоном проговорил Ирдес. - Оттого и воображаешь ты всякое. Помнишь ли ты, что стряслось с тобою? Помнишь ли, кем был ты?
Человек вздрогнул, замер и долго молчал.
- Я помню лишь смутные образы... Обрывки памяти. Всё как в тумане. - простонал он, потирая голову. - Помню... горечь, отчаяние, злость... Какая же причина? Мммннн... Я... Почему я здесь? - неожиданно спокойным тоном задал он вопрос.
- Ты и сие забыл? - нарочито заботливо поинтересовался Ирдес. - Бедное, бедное дитя... Мог бы я поведать тебе о том, кто ты таков, однако же...
Он взглянул на собеседника. Тот напрягся, жадно ловя каждое слово. Повисло молчание, и в свете свечи лицо человека менялось с настороженного и заинтересованного на отчаянно молящее. Епископ улыбнулся. Даже сейчас, истощённый и беспомощный, потерявший всё, даже собственную память, этот человек мог порадовать своего мучителя.
- Ты метался в беспамятстве, бросался на всех. - наконец изрёк Ирдес, смакуя каждое слово. - В состоянии таком мог ты покалечить братьев наших. Своих братьев.
Лицо узника вновь менялось. Он выглядел озадаченным, пытаясь сопоставить полученную информацию со своими призраками в голове.
- Пришёл час, когда велика нужда наша в помощи твоей. - продолжил епископ. - Готов ли ты исцеление принять? Готов ли позволить гневу своему вновь обрушиться на врагов наших?
- Но... как же, ведь... "Смерь злобу свою, спесь свою и гнев свой"...
- Отрадно, что помнишь ты псалмы наши. Но смиренным быть надобно в мирные дни. Ныне же враг наш близко. Услышь же слова мои, вспомни, кто ты есть и вернись к нам.
Склонившись над узником, епископ приобнял его и зашептал:
- Вспомни, брат! Ты был рождён здесь, в Викере. Был ты благочестив, принял ты Всевышнего всем сердцем своим. Помнишь ли ты короля?
- Король... Да, короля я помню. Он... его образ - то немногое, что отчётливо видится мне. Я часто видел его?
- Истинно так. В казематах королевского замка был ты найден нами, когда прибыли мы в град сей. Король чернокнижником нечестивым был, жаждал он погибели Инквизиции, забвения бога нашего. Творил он зло, потворствовал нелюдям, Тьме присягнувшим тайно, в гнусных делах их, устраивал ритуалы и держал при себе нечисть.
- Ох... О, нет!
- В чём дело, дитя?
- Я вспомнил! Образ женщины. Она пугала меня... Одноглазая! Клыкастая упырица! Я вспоминаю, брат! Молю, продолжай!
- Надеясь погубить всех, кто во Всевышнего уверовал, велел король схватить каждого горожанина, кто веру нашу исповедует. Был схвачен и ты. Король пытал тебя. Он клеймил каждого из наших братьев, будто преступников. Почувствуй, убедись... - взяв руку пленника в свою, Ирдес провёл пальцами по клейму, выжженному на груди несчастного.
Человек испуганно вздохнул, затем стиснул зубы и засопел.
- Вот она, та боль... То, что я помнил! - произнёс он. - Этот жар, эти насмешки! Темница...
- Король Густав лично, своею рукой содеял сие. - шептал Ирдес. - А теперь... Теперь нужда в тебе толкает меня на горький грех. Прости мне, брат, ибо в забытьи твоём благо твоё. Прости мне то, что открою я тебе. Помнишь ли ты семью свою?
- Семья? Сейчас, сейчас... Всё... было так... будто так давно... - узник обхватил голову руками. - Что же со мной сделали? Почему я помню лишь обрывки? Где моя семья? У меня ведь была жена... и дочь?
- Истинно так. Крохотное дитя и юница верная были семьёю твоей. То, в чём повинен король, слишком ужасно. Нет слов у меня, нет сил во мне, чтобы поведать сие. Но есть то, что, быть может, сумеет помочь памяти твоей...
Ирдес поднёс свечу к лицу собеседника, и тот уставился на пламя полубезумным взглядом.
- Огонь... Огонь! - выдохнул тот. - О, нет! Нет, нет, нет, нет, нет! Зачем? Зачем всё это?! Нет, прошу, скажи, что это лишь дурман! Скажи, что мои образы в голове - это болезнь рассудка! Прошу, их ведь не... не...
- Не в силах сломить дух твой, король и его нелюди-подданные решили погубить самое дорогое, что было у тебя. Еретиками были объявлены вы. И жена твоя, и дочь были...
- Не говори этого! - слёзы текли по измождённому лицу страдальца. - Вы ведь успели? Вы же спасли их?
- Были сожжены. - закончил Ирдес, медленно смакуя каждое слово.
Узник рухнул на пол и забился в рыданиях. Епископ стоял рядом, с улыбкой наслаждаясь результатом. Физическая боль и страдания плоти - ничто в сравнении с той болью, которую способна испытать душа. Вот почему он, Ирдес, намного опытней своих братьев-инквизиторов. Их пытки и истязания еретиков и врагов человеческих столь примитивны в сравнении с его искусством страданий. Он - настоящий мастер пыток, и его лучшее творение завершено. Ещё никогда он не заходил столь далеко в играх с человеческим разумом. Сломить того, кто когда-то был спесивым принцем, было приятно, но вылепить из опустошённого безумца, которым тот стал, новую личность - поистине задача, достойная гения. Осталась лишь пара штрихов, чтобы выковать из этого человека орудие Всевышнего. Действенное, непоколебимое, яростное...
- Мы успели спасти лишь тебя, дитя. - Ирдес обнял узника и погладил по голове. - Успели в последний момент. Король повержен был карающей десницею Всевышнего. Нелюди бежали прочь. Бежал и его сын, Эстрод. Трусливый изувер сей лично поджигал солому у ног твоих братьев и родных. Он же опорочил жену твою у тебя на глазах, клеймил и измывался над дочерью твоею..
Говоря всё это, епископ не без скрытой радости замечал, как пламя гнева разгорается в глазах узника.
- Эстрод вернуться замыслил. Армию собрав, грозит он пересечь границы нерклотские и вернуть королевство себе, дабы потворствовать Тьме вновь, дабы дело отца его жило.
- Не бывать этому! - взревев, пленник вскочил на ноги.
Его всего трясло от ярости, грудь вздымалась от тяжёлого дыхания, пальцы сжались в кулаки, лицо исказилось гримасой злобы.
- Злодей должен быть наказан. - сказал он, взглянув на отпрянувшего Ирдеса. - Благодарю тебя, брат, за то, что вернул мне воспоминания. Ты всё сделал правильно. Я готов излить свой гнев на убийцу. Лишь укажи, где он засел, и я мечом проложу путь к проклятому выродку! А если меч сломается, так я голыми руками вырву мерзкое сердце из его груди, если там оно вообще есть! Всевышний свидетель моим словам!
Выслушав этот монолог, Ирдес немного поаплодировал, но не рвению новообращённого инквизитора, а себе, как создателю. Из складок рясы он извлёк ключ. Два щелчка - и цепи упали с запястий узника. Его игрушка обрела свободу, навеки оставаясь цепным псом.
- Идём же, брат. - ласково произнёс епископ, направляясь к двери. - Подготовим тебя.

Едва проснувшись следующим утром, Ирдес получил сообщение, что с ним желает поговорить сам начальник городской стражи. Причём прямо сейчас. Это было необычно, и оттого подозрительно, но при этом любопытно. Помолившись и одевшись, епископ велел впустить неожиданного посетителя.
Появившийся перед ним человек лишь отдалённо напоминал бравого гвардейца и был будто не в себе. Растрёпанный, бледный, осунувшийся, словно бы постаревший на несколько лет разом. Епископ видел его вчера в толпе прихожан, и сейчас был поражён, как изменился его гость всего за одну ночь.
- Утро доброе. - мягко поприветствовал гостя Ирдес. - Чем обязан я визиту столь раннему? Ты выглядишь прескверно, Эмиль. Присядь, чем обеспокоен ты? Быть может, какая-то болезнь поразила тебя?
- Благодарю за заботу. - Трост тяжко опустился на стул. - Со мной всё хорошо. Разве что... не спал всю ночь. Потому и пришёл. У меня есть... новости. О беглых нелюдях.
- Вот как? Отрадно. Сколь же они важны, коли ты явился спозаранку?
- Я поймал организатора побега. - немного помолчав, ответил Трост. - Помните ту пропавшую эльфийку? Которую вы держали отдельно от остальных заключённых. А затем она... её похитили. Или, лучше сказать, помогли ей сбежать.
- Ах, эту... Да, конечно. Чьих же сие рук дело? - прищурился ирдес.
- Я расскажу и об этом. Важно то, что она схвачена. Пока об этом знают только семеро, включая меня... и вас. Я могу передать её вам сразу. Но у меня есть предложение, которое... может удвоить добычу, так сказать.
- Продолжай. - протянул Ирдес.
- Мне придётся раскрыться. Уверен, вы и без того во многом меня подозреваете, было бы глупо ничего не замечать. Возможно, в ваших глазах я бесполезен. Возможно, ваши люди в рядах стражи изрядно рассказали обо мне. Что ж, теперь я хочу, чтобы вы всё узнали из моих уст. Но взамен дайте мне слово, что всё сказанное мною здесь и сейчас, до поры останется между нами.
- Хорошо. Как священник я согласен принять исповедь твою, и молчать о том, что услышу. Моё слово - слово Всевышнего.
- Теперь слушайте. Моя служба схожа с вашей: вы всецело служите Всевышнему, я же - королевству. Я не только гвардеец, но и тайный агент. Я выказал лояльность и верность королю Балеру и Инквизиции, но не мог предложить свои услуги из-за опасности срыва ряда операций. Вам нужно было считать меня лишь тем, кем я официально служу - до поры, разумеется. В свою очередь, ваши враги должны были убедиться, что мне можно доверять. Это было непросто сделать. Они давили на меня, вы дышали мне в затылок. Чтобы оставаться вне подозрений, пришлось пожертвовать множеством осведомителей и помощников, включая королевского шута. Без него пришлось куда сложнее. Итак, я был шпионом нелюдей, который на самом деле шпионил за ними самими. Упрежу ваше возмущение - да, мне приходилось действовать против Инквизиции. Но всё это было ради грядущей победы. Нашей общей победы. Иначе было нельзя, войны не ведутся без потерь и смертей. И теперь, прежде чем вы бы распорядились покончить со мной, я пришёл сам. Я располагаю информацией, которая будет вам весьма полезна. Вам необходимо знать, что нашими врагами руководит очень могущественный... некто. В его руках - огромная сеть связных по всему миру. Однако кто это - мне до сих пор неизвестно. Ни имени, ни даже того, к какому народу он принадлежит. Не знают этого и нелюди, даже их предводители оказались бесполезны в подобном вопросе. Скажу без утайки, король Балер опрометчиво подгадил моей работе, вторгшись в Проклятый Лес в прошлом месяце. Из-за его действий мои сведения теперь могут оказаться бесполезными. Мне приходилось подолгу и скрупулёзно собирать крупицы информации: нелюди не из тех, кто нынче много болтает...
Трост выдержал паузу, подбирая слова и готовясь ко второй части монолога.
- Теперь к недавним событиям. Эльфийка, как вы знаете, являлась членом Тайного Совета. Её освободил лично я по приказу из леса. Среди нелюдей я заработал неплохую репутацию этим поступком, но, в то же время, похищение настроило против меня вас. То, чего я не мог предвидеть и контролировать - её неадекватное состояние, вызванное вашими стараниями. Недавний побег - её рук дело. Точнее, не только её.
- Всё же ты сознаешься? - улыбнулся Ирдес.
- Дослушайте. Обглоданные фрагменты истерзанных тел, следы когтей, размозжённая голова вашего рыцаря... По-вашему, это всё могла сделать толпа усталых работяг? Мы оба знаем, о ком идёт речь.
- Оборотень...
- Его зовут Темнозор, и он - ключевая фигура в рядах нелюдей. Своего рода каратель и глашатай в одном лице. Судя по всему, он знает кто таков этот загадочный предводитель нелюдей. Оборотень лично ведёт переговоры со мной и изъявляет его волю. Я следил за этим типом с самого его появления в Викере. А объявился он здесь как раз незадолго до треклятого восстания.
- Что ж, вижу я, что грехи твои тяжелы. И покаяние твоё избавило тебя лишь от части оных. Нечестивая эльфийка же для нас ныне ценности не представляет, ибо ничего не удавалось вызнать у неё нам, пока пребывала она в заключении.
- И это логично. Её хозяин понимает это, и ограничивает своих слуг в информации. Понимают это и сами нелюди. Когда на кону - целое королевство, риск и жертвы всегда оправданы. Она готова пожертвовать собой. В этом она не отличается от моих людей, ведь они есть и среди ваших соглядатаев. Вы не сможете вычислить их среди всех прочих. Именно им я велел отравить гвардейскую еду, дабы отвести подозрения. Именно на них я указывал, как на виновников, когда начались допросы. Опять же, чтобы отвлечь внимание. Мне нужно было время, но вы уже слишком туго затянули узел на моей шее. Эльфийка поступила глупо, слишком рано... Чтобы сохранить своё положение помощника нелюдей, мне пришлось закрыть глаза на её самоуправство. Темнозор скоро вернётся, а заодно принесёт свежие новости.
- Эмиль Трост оказался непрост. Так кому же служит он?
- Я служу Нерклоту. Так было и так будет всегда. Сейчас пришло время, когда мы сможет нанести серьёзный удар по врагу. Я ведь так и не озвучил своё предложение, о котором говорил вначале. Эльфийка будет приманкой, с помощью которой мы поймаем Темнозора. Как вы смотрите на это?
- Твоё предложение заманчиво, но могу ли я доверять тебе?
- Эльфийка и оборотень уже доверяют мне. - ответил начальник городской стражи. - И я пришёл к вам в надежде на понимание. Если решите посадить меня в темницу или казнить - воля ваша, но тогда все мои старания пойдут прахом. Инквизиции никогда не удастся ни поймать Темнозора, ни даже раскрыть личность того, кто руководит заговором против человечества. Оборотень явится ко мне завтра ночью. Скорее всего, ему нужна эльфийка, и если вы хотите быстро и решительно победить врага, лучшего момента для удара не найти.
- Убедительны речи твои. - задумчиво помолчав некоторое время, изрёк епископ. - Желаю я увидеть всё своими глазами. Сберу людей я надёжных, и будем ожидать мы наступленья ночи в доме твоём. Всевышний да поможет нам! Однако помни, Эмиль Трост, что отныне и за тобою следить я буду внимательно. Будет ночь сия испытанием преданности твоей.
- Всё ради Нерклота. - поклонился Трост.
- И во славу Всевышнего. - напомнил Ирдес.
- Разумеется, разумеется. Прошу простить. - ответил начальник стражи, вновь поклонившись и покинув комнату.


Земля дрожала, топот конских копыт гулко разносился по широкому полю. Большое войско неслось вдоль края леса, пугая птиц, зайцев и полёвок. Это был монолит мощи и ярости, готовый смести всё на своём пути.
Две дюжины рыцарей Ордена Креста и инквизиторов на лошадях мчались вперёд, готовые к бою. Выехав рано утром, уже вечером отряд должен был оказаться на месте битвы, произошедшей более двух недель назад. По крайней мере, теперь их не замедляли обозы с провизией, а возглавляющий отряд Балер гнал во весь опор.

Стемнело быстро, монахи и рыцари зажгли несколько факелов. Чернота неба почти сливалась с бескрайними просторами поля, а свет от огня давал слишком слабую видимость, поэтому всадникам пришлось сбавить темп. Наконец, впереди показался ещё свежий курган, сооружённый инквизиторами почти две недели назад. Балер остановился, посмотрел на могилу собратьев, и махнул отряду.
- Дождёмся рассвета. - сказал он. - Наберите хвороста, остановимся здесь.
Спешившись, король взял факел у одного из рыцарей и прошёлся по месту битвы. В жухлой траве то тут, то там поблескивали куски железных пластин, обрывки кольчуги и обломки оружия. Поднявшись на холм, Балер взглянул на черноту оврага внизу. Его по-прежнему переполняло негодование от бездействия и запретов Ирдеса, и он искал какое-нибудь место, чтобы немного побыть в одиночестве. Король спустился к выжженной низине, где в беспорядке валялись разбитые фрагменты орочьей утвари. Балер подошёл к одному из торчащих в золе глиняных кувшинов, и пнул его носком сапога.
- Всё не так, как должно быть. - сквозь зубы прошептал он в темноту. - Слишком много всего против меня теперь. Я хочу действовать. Я должен действовать! Должен доказать им всем, что моя власть сильна!
После своего возвращения из Форхота, он в который раз понял, насколько ничтожной выглядит его столица. Наполовину разрушенный, сожжённый город с перепуганными бесполезными жителями, которых держит в ежовых рукавицах исключительно Ирдес. Епископ с недавних пор начал раздражать Балера. Король понимал, что он сам - лишь выгодная фигура в загадочной игре безжалостного святоши. Да и не король он вовсе. Настоящим владыкой не только Викера, но и всего Нерклота был как раз таки Ирдес. Балер же всё чаще выступал изъявителем воли, куклой на троне, потому что сам епископ не мог втиснуться сразу в обе роли.
Вспомнились нередкие перешёптывания между знатью на приёмах. Вспомнилось то, как они смотрели на него. Нет, это не был взгляд подданных на короля. Они смотрели на него так же, как и на Густава. Они считали его бездарным, бесполезным истуканом, за спиной которого можно продолжать свои ничтожные интрижки. Он был героем, но не владыкой. Его боялись? Да, но куда больший страх им внушала фигура епископа, маячившая рядом. Они знали, что король не посмеет перечить священнику, поэтому всячески угождали именно Ирдесу. Он, Балер, постепенно становился для всех пустым местом!
Король фыркнул и взбежал по холму, взглянув на стоянку своих людей. Костёр уже был разведён, и вокруг него собрался весь отряд. О чём они на самом деле думают? Воспринимают ли его до сих пор как своего брата и предводителя? Ещё немного, и эти бывалые воины могут перестать выказывать уважение к нему. Раньше он был их командиром... А теперь? Теперь ими командует Йонас, новоявленный Пророк Всевышнего. Почти безродный глупец, умеющий чесать языком. И Балер сам сделал этого идиота военачальником и пророком. Надеялся обзавестись преданным слугой? Не тут-то было! Стоило Ирдесу узнать о пророческом даре, как Йонас тут же оказался по горло занят болтовнёй с инквизиторами. А уж те сумеют вылепить из наивного рубаки верного слугу, лишив последних крупиц самостоятельности. Рыцари встанут за Пророка горой, а король останется один. Без войска, без преданной челяди, без народного уважения...
Балер нахмурился и стиснул зубы. Должен быть выход. Даже сейчас, отправившись выпускать пар на вонючих орках, он повёл себя как юнец, сбежав из собственного замка. Он должен уничтожить каждого, кто угрожает его королевству. Нелюдей, принца, всех! Он должен возвыситься, покрыть себя славой и подвигами, стать могущественным и внушающим страх и уважение правителем! А Ирдес и Йонас сами станут его марионетками. Он не позволит сладкоречивому епископу помыкать собой. Ирдес тоже показал свою слабину, пусть и относительно здоровья. Значит, нужно сделать его слабым. Немощным. Должно быть что-то, с помощью чего и этого незыблемого старика можно будет подмять под свою пяту. У каждого есть слабости, и они есть у Ирдеса. Колдун! Вот оно! С ним епископ договаривался по поводу свержения Густава. А затем Ирдес же не позволил расправиться с мерзавцем, несмотря на предательство и покушение на короля. Слишком уж он заботится о проклятом колдуне. Что если...
Король застыл, как громом поражённый. Ирдес требовал оставить колдуна для своих утех, но разве епископ хоть раз спускался в казематы за последние пару недель? Стоит расспросить стражу получше. И, если его догадка оправдается... Уже он сам будет дёргать набожного старикашку за ниточки.
- Всё же выбираться из города иногда полезно. - прошептал Балер, усмехнувшись. - А чёртово самокопание и свежий воздух нередко бывают действенней толпы советчиков.
Успокоившись, король Нерклота спустился с холма и присоединился к своему отряду.

Поляна пустовала. Вернее, на ней по-прежнему валялись трупы дикарей, но самой армии орков в овраге и след простыл. Балер несколько минут молча разглядывал место заточения нелюдей. Рыцари и инквизиторы покорно ждали, когда их предводитель придёт в себя. Все они знали, на что способен тот в ярости.
- Где он? - медленно ледяным тоном произнёс король, не оборачиваясь.
Никому не требовалось пояснений, чтобы понять, о ком идёт речь. Толпа монахов буквально выплюнула из себя Кеннера, тут же споткнувшегося о корень, торчащий из земли. Горе-инквизитор успел сделать несколько шагов в сторону Балера, прежде чем растянуться в траве. Тот подошёл к человеку, рывком поднял его и взглянул на перепуганного бедолагу.
- Ты солгал!! - рявкнул король в полной тишине.
Кеннер ощутил два жестоких удара в лицо, а затем Балер швырнул его в сторону. Он перелетел через пару кустов и врезался спиной в толстый ствол дерева. Закашлявшись, юноша затряс головой, приходя в себя. Из носа капала кровь - похоже, он был сломан. Тяжёлые шаги раздавались всё ближе. Балер вновь сгрёб его в охапку и прижал к дереву. Кеннер с трудом взглянул в лицо короля, и тут же пожалел об этом. Балер был красен от злости, вены на его лбу вздулись, стиснутые зубы, казалось, вот-вот сломаются друг о друга. Но страшнее всего был взгляд. Досада, ненависть и безумие слились воедино в пылающем взоре громадного воина.
- Поверь, государь... я удивлён... кха... не меньше твоего! - выдохнул Кеннер, дёргая ногами. - Я непричастен... к исчезновению... кха-кха... поганых тварей!
- Ну да, разумеется! - проревел Балер. - Непричастен!
Он снова швырнул мага-инквизитора, на сей раз в тот самый овраг. Кеннер едва не свернул шею несколько раз, но всё же, приземлившись на спину, отметил, что по-прежнему цел. Продолжая кашлять, маг-недоучка молящим взглядом уставился на возвышающийся над оврагом могучий силуэт Балера. Из глаз брызнули слёзы, нос предательски засопел.
- Я не знаю, что приключилось! - сдавленно выкрикнул Кеннер; кровь из разбитых носа и губ смешивалась со слезами и соплями. - Я наложил сильное заклинание! Орки... ну... никак не могли выбраться оттуда! Никак!
- Но они выбрались. - грозно процедил Балер.
- Это... невозможно... Такое заклинание им не по зубам! - проскулил юноша. - Я не понимаю... как это случилось! Я не выпускал их, клянусь Всевышним! По... поверьте!
- Я уже поверил тебе однажды. - хмыкнул Балер. - И что? Где орки? Где целая, мать твою, армия?! Бродят по лесу? Или удрали к себе под гору?! Из-за тебя мы упустили их! Ничего, камеры пыток у нас давненько не получали новых гостей. Там ты расскажешь всю правду о своих способностях. Йонас был прав, стоило тебя сразу прикончить после моего исцеления.
- Я говорю правду, король! - взмолился Кеннер, рыдая. - Я... я не ведаю ничего о том, что здесь стряслось! Всё не должно... не должно было быть так! Они должны были... оставаться здесь! Если... если только...
- Ну?
- Я слышал от викерцев, что... ну, что в этом лесу... засели нелюди. И... они могли, ну... освободить... - вытирая жижу под носом, просипел монах. - Там же тоже... могут быть маги... И ещё... с орками, тогда... помните, вы поймали то чудовище? Может быть, оно... ну... умеет колдовать...
Балер некоторое время обдумывал слова юнца, а затем, развернувшись, отошёл от оврага.
- Вылезай, червяк. - послышался его голос. - Ты ещё пригодишься. Мы возвращаемся.


Осторожно постучав в дверь, Темнозор принялся нетерпеливо переминаться с ноги на ногу. Наконец, щёлкнул замок, и в дверном проёме появилось знакомое усатое лицо.
- Привет, дедусь. - хмыкнул оборотень. - Не занят уже? А то прохладно тут, снаружи.
- Явился всё же... - буркнул начальник стражи, пропуская гостя внутрь.
- Давай сразу к делу. - Темнозор прошёл в гостиную и, зевнув, уселся на стул. - И так ясно, что ты в курсе всего, что случилось за последнее время. Так вот, сбежавшие желают свою королеву. Образно, конечно. Некая особа прячется где-то в городе и умудряется устраивать массовые побеги. Так что мне не помешала бы твоя помощь.
- Я тоже не из любителей тянуть кота за хвост. - ответил Трост, проходя мимо оборотня и направляясь к лестнице на чердак. - Хочешь найти эльфийку? Изволь.
Он отодвинул крышку прохода наверх, и жестом пригласил гостя внутрь.
- Хочешь сказать, она у тебя там сидит? - усмехнулся тот.
- А ты проверь. - донёсся голос Троста сверху.
Оборотень вздохнул, поднялся со стула и последовал за хозяином дома. Отчего-то его преследовало нехорошее предчувствие какой-то подлянки, которое, однако, рассеялось, стоило ему оказаться на чердаке и увидеть воочию тайну дома Тростов.
В углу тёмного помещения, довольно тесноватого для оборотня и заваленного по краям всяким хламом и мешками, сидела, съёжившись, женщина. Пространство тускло освещалось парой свеч, так что Темнозор с трудом различил даже её силуэт.
- Ну, быстро твоя проблема решилась? - кивнул на неё довольный Трост.
- Правда? - ссутулившийся под нависавшими балками оборотень присел рядом с эльфийкой и вгляделся в её лицо. - Ни фига себе тебя покорёжило, мать!
С трудом, но он узнал её. Та самая бедовая знахарка, которая помогала с питанием и выхаживанием вампира. Та самая пленная эльфийка, которую инквизиторы привязали к столбу в одну из дождливых ночей, выманивая своих убийц. Кажется, её зовут Фейниэль...
- Как видите, я не лгал. - произнёс Трост, по-прежнему стоя возле входа. - Он здесь, и он ваш.
Темнозор насторожился, и резко юркнул вбок. Свист, и арбалетный болт влетел в стену там, где секунду назад была его шея. Оборотень взглянул вокруг - возле Троста возник силуэт в рясе и с арбалетом, а то, что он в полумраке принял за мешки, поднялось и оказалось затаившимися инквизиторами. Пятеро вооружённых мечами человек в рясах осторожно приближались к нему. Чёртовы кресты знали, как сбить с толку того, кто видит в темноте, и специально зажгли тусклые крохотные огоньки. Но почему он не почуял их, не услышал? Значит, всё же засада.
- Ежели смирение проявишь, обойдётся без кровопролития. - заявил святоша с арбалетом. - Сложи оружие, чудовище, и предай себя в руки Священной Инквизиции!
- Твою ж мать, начальник! - прорычал оборотень.
Он мельком глянул на Фейниэль. Той было страшно. Всё это время она в ужасе дрожала и не могла пошевелиться. Несомненно, ей было известно о планах Троста, но вряд ли она могла бы чем-то помочь. Срочно требовалось что-то сообразить - монахи были уже близко, пытаясь взять оборотня в полукольцо. Драться в таком месте было делом сложным. Достать оружие Темнозор уже не мог, да и размахивать на чердаке здоровенной секирой было проблематично и глупо. Превращение тоже заняло бы слишком много времени: к моменту, когда Темнозор был бы готов рвать и кромсать людишек на части, те успели бы отрубить ему голову. Оборотень отступил назад, к окну, проверяя, насколько то может оказаться его спасением. К его вящей досаде, окошко оказалось слишком крохотным для его габаритов.
- Ладно, ублюдки, - Темнозор проверил, хорошо ли сидят на руках латные перчатки, и сжал кулаки. - начнём веселуху! А, да... Подержи-ка. - он насмешливо нахлобучил шляпу на почти безволосую голову эльфийки.
Подскочив к монаху, оказавшемуся ближе всего, оборотень увернулся от выпада, и изо всех сил двинул инквизитору в живот коленом. Остальные тотчас атаковали. Проявляя чудеса изворотливости, и ощущая, как лезвия мечей проносятся в паре сантиметров от его шкуры, Темнозор поднырнул под очередной выставленный клинок и ухватился за вытянутую руку противника, одновременно оттолкнув остальных ногами. По инерции врезавшись в стену и продолжая держать инквизитора, оборотень заломал тому руку за спину, и резко дёрнул вверх. Сустав щёлкнул, а затем и вовсе хрустнула кость. Монах глухо охнул - но и только. Вместо того чтобы съёжиться от боли, он дёрнулся назад, подпрыгнул и врезался затылком в челюсть Темнозора. У того на секунду искры посыпались из глаз, но стоило торопиться, и оборотень швырнул изувеченного человека в толпу его товарищей.
Хотя все пятеро крестов и грохнулись на пол, прошмыгнуть мимо них не удалось: новый выстрел из арбалета заставил Темнозора отскочить обратно к окну. Между тем уже трое монахов поднялись и вновь атаковали. Оборотню пришлось продемонстрировать все чудеса акробатики в застенках крошечного чердачного уголка, чтобы не напороться на мелькающие тут и там клинки. Он даже немного обрадовался тому, что секира ещё висит за его спиной, когда вражеские мечи пару раз чиркнули по ней. В остальном же длинный кожаный плащ и громоздкое оружие мешали.
Один из инквизиторов дёрнулся навстречу оборотню, махнул мечом, целясь в шею, но Темнозор юркнул вниз, схватил ноги мечника, и, недолго думая, рывком отправил того под потолок. Звук, который раздался следом, Темнозору понравился. Тело монаха немного посучило пятками, а затем всё же грянулось вниз с кусками древесины. От черепа парня мало что осталось, и под телом монаха начали расползаться два тёмных мокрых пятна.
Воспользовавшись заминкой инквизиторов, Темнозор схватил меч из руки покойного, и взмахнул им пару раз, отгоняя противников подальше.
- Так, гобно, ставки повышаются. - обратился он к ним, оскалившись. - Вас теперь чуть меньше, а я - чуть опасней.
Сказав это, он свирепо взглянул на Троста и стоявшего рядом с ним инквизитора. Этих двоих паршивцев хотелось пустить в расход больше всего.
Прыжок - и удар. К сожалению, всего лишь по мечу. Отскок - два взмаха там, где он только что стоял. А святоши ловкачи, однако. Хотя теперь лежащий в центре боя труп будет мешать не только ему, но и им. А ещё втроём по-прежнему сложно размахивать мечами в этакой тесноте. О, вот и четвёртый решил присоединиться к товарищам - будет махаться левой рукой. Ладно, удачи этим идиотам.
Темнозор резко проскользнул вперёд, пригнувшись и размахивая мечом. Он видел, как двое стоящих перед ним инквизиторов меняют положение, полагая, что он вновь атакует снизу. Один опускал меч, надеясь, что противник напорется на него, второй же, наоборот, замахивался оружием, намереваясь обрушить его на череп приближающегося оборотня. Людей так просто обмануть... Темнозор подпрыгнул, ухватился рукой за балку, повис над ней, и обеими ногами от души пнул двух остолопов. Не давая им передышки, он тут же опустился на пол и пронзил грудь одного, заодно отбив пару ударов и крутанув второго за челюсть с такой силой, что свернул тому шею. Пришла пора небольшой передышки.
Оборотень отскочил к уже становящемуся родным окошку, возле которого сидела, дрожа, Фейниэль, и улыбнулся как можно гаже.
- Передавайте привет своему боженьке. Он, похоже, решил соснуть часок. Только вот он спит, а отсасываете вы. - прорычал он.
Его челюсть едва не грянулась на пол от удивления, когда он увидел, как оба только что сражённых инквизитора поднялись на ноги. Тот, что со свёрнутой шеей, правда, отошёл в сторонку, надеясь, видимо, вернуть голове нормальное положение. И вот теперь-то Темнозор понял, с кем он на самом деле бьётся. На него надвигались не простые фанатики, а переодетые в рясы громилы из Ордена Креста. Испуганно покосившись на меч в своей руке и прикинув, что бы было, получи он хотя бы пару серьёзных ран, оборотень нахмурился.
- Ладно, суки, я понял, что к чему. - процедил он. - Но не забывайте, кто открыл счёт. И я до сих пор веду по очкам!
Мимо вновь просвистел арбалетный болт. Оборотень фыркнул, схватил небольшой столик возле лежанки Фейниэль, и запустил его в подскочившего воина, а затем добавил тому мечом. Удачно! Здоровяк хотел было разрубить летящий в него предмет, но неуклюже увернулся, заметив выпад Темнозора. Это стоило ему головы. Не сбавляя темпа, оборотень бросился дальше, и пнул вновь оказавшийся рядом столик в другого инквизитора. Несчастная мебель полетела довольно низко, с грохотом пересчитывая доски в полу своими углами. Инквизитор перепрыгнул преграду, а Темнозор в тот же миг отразил удары его товарища со сломанной рукой, вновь ухватил его за капюшон и запустил в только что опустившегося на ноги товарища. Ряженые рыцари попытались перегруппироваться, попрыгун отступил назад, но споткнулся о пресловутый столик и грянулся на спину. Второй едва успел развернуться и махнуть мечом, как оборотень со всей силы пробил кулаком его бок. Когтистые пальцы чудовища ухватили противника за рёбра изнутри, Темнозор пару раз пырнул хрипящего человека мечом, а затем помчался вместе с ним обратно к окну. Раздался треск, хруст, а следом и звон стекла. Застрявший в окне инквизитор смешно дрыгал ногами, не в силах самостоятельно выбраться из узкого проёма. Темнозор между тем вновь подбежал к споткнувшемуся рыцарю и, когда тот резво вскочил на ноги, услужливо подставил клинок прямо под горло незадачливому вояке. Тот что-то пробулькал, выплёвывая струи крови, а затем его череп оказался раскроен надвое.
- Фух... - выдохнул Темнозор, пошатываясь от бешеного темпа: устранение трёх врагов заняло считанные секунды. - Надоели вы мне. Пора закругляться.
Он вытер окровавленную перчатку о рясу поверженного инквизитора, и тут заметил, что стало заметно светлее. А ещё запахло дымом. В пылу драки было как-то не до сохранности свеч, и, похоже, одна закатилась в угол и решительно отказалась затухать. Что ж, тем лучше.
Из полумрака к оборотню направился последний оставшийся рыцарь. Его голова болталась из стороны в сторону, и это рассмешило Темнозора.
- Ну вот куда ты прёшься, придурок? - хохотнул он, и, наконец, достал из-за спины секиру.
Теперь всё стало куда проще: инквизитор скользил в крови своих товарищей, с трудом пробираясь вперёд. Темнозор взмахнул секирой - вжух! - и человек лишается обеих рук. Вжух ещё раз - и лезвие оружия врезается в подпорку вместе с большей частью черепа рыцаря. Не теряя времени, оборотень выдернул секиру, отпихнул тело лже-монаха, и помчался к арбалетчику. К несчастью, тот успел спустить крючок, и болт влетел оборотню в живот. Темнозор взревел от боли, бросил оружие, вырвал стрелу из тела, и дал оглушительную оплеуху инквизитору. Удивительно, но голова у того по-прежнему осталась на шее. Темнозор же, матерясь, схватил обмякшее тело монаха за грудки и швырнул во второе окно, располагавшееся как раз рядом. Тот пробил собою раму, и шмякнулся оземь внизу, поскольку не имел достаточной комплекции, чтобы застрять в проёме.
Трост почему-то всё ещё стоял рядом, спокойно наблюдая за происходящим. Темнозор тут же сграбастал его за горло и придавил к стене.
- Решил остаться на десерт?! - проревел он. - Тогда выбирай - зубы или яйца? С чего начнём?
- Начни с того, что успокойся. - как ни в чём не бывало ответил начальник стражи. - Бери эльфийку - и уходим.
- Ты совсем ёху дал?! - заорал оборотень, треснув Троста спиной о стену.
- Убей его. - сказала Фейниэль, ползком пытаясь приблизиться к ним. - Он предал наш. Как убрасса отхюда я шама покажу.
- Да послушай же... - просипел Трост, чувствуя, как пальцы оборотня стискивают горло всё сильнее. - Мне пришлось это... сделать. Иначе кресты забрали бы и её, и меня... пока ты где-то... шлялся.
- Ты сдал нас крештам! - крикнула Фейниэль.
- А как, по-твоему, я должен был обеспечить себе и своим людям прикрытие? Рассказал бы всё тебе - и твоя реакция на появление крестов здесь вызвала бы у них подозрение. Потому что ты бы их уже ждала и знала свою роль в моём плане. А теперь, если вы ещё не поняли, официальная версия случившегося: Эмиль Трост втёрся в доверие к нелюдям, чтобы потом нанести решительный и окончательный удар по их главарю. К сожалению, во время засады на оборотня, этот самый оборотень убил пятерых рыцарей, целого епископа и самого Эмиля Троста. В ходе схватки разгорелся пожар, и дом сгорел. Ценная информация ушла с Тростом в могилу, документы погибли в огне, а оборотень скрылся с очень ценной для Инквизиции особой эльфийского происхождения. Ну? Что теперь скажете?
- Хитрожопый ты гобнюк... - Темнозор отпустил Троста, отошёл и поднял секиру.
Убрав оружие за спину, он заметил:
- Только вот когда разберут пепелище, пары трупов недосчитаются.
- Ты меня опять за дурака держишь? - нахмурился долговязый гвардеец. - Думаешь, я и это не предусмотрел? Не ты один сокращаешь ряды крестов по ночам. Если исчезнет кто-то из дозорных, всем будет ясно, кого в этом винить. Уж точно не гвардейцев, верно? Так что трупов в этом доме вполне точное количество. А теперь хватит болтать! Уходим, пока тут всё не обвалилось!
Огонь и правда бушевал уже вовсю, охватив один их углов чердака. Заметив, что Фейниэль не может ходить, Темнозор, вздохнув, взял её подмышку, и направился следом за Тростом.
- Учти, решишь сбежать - я тебя по запаху найду. - заметил он.
- От тебя сбежишь... - крякнул начальник стражи, спускаясь вниз. - Эвелина! Всё, дела сделаны, уходим!
Супруга Троста уже стояла в гостиной, сжимая в руках небольшой мешок с пожитками. Эта немолодая женщина старалась держаться с достоинством, но было заметно, что она дрожит от страха.
- Расслабься пока, тёть. - усмехнулся Темнозор, подойдя к ней. - Ты ещё Велерада не видела.
Хозяин дома тем временем отодвинул щеколду на спрятанной под ковром дверце в погреб, и открыл её. Когда все спустились, он взял зажжённую свечу и зашёл сам. Пара хитрых и уверенных движений руками у полки с соленьями - и в стене возник потайной ход.
- Заходите. - позвал Трост, пройдя вглубь по каменному коридору. - Сейчас немного побродим по лабиринту, и выйдем к канализации. Там нас ждут мои ребята с первой партией оружия для лесных обитателей.
Услышав это, Темнозор усмехнулся. Неожиданно вспомнив о чём-то, он опустил Фейниэль на землю и рванул обратно наверх, оттолкнув Троста, который уже собирался закрывать проход.
- Эй! В чём дело? - чуть ли не хором крикнули все ему вслед.
- Забыл кой-чего. Я мигом! - отозвался оборотень.
Спустя минуту, довольный Темнозор вернулся, неся с собой столик с чердака.
- Мы с ним отлично сработались. - заявил он в ответ на непонимающие взгляды. - Оставлю его где-нить тут. Негоже такому бравому парню сгинуть в пожаре.


Викерцы были чем-то взволнованы - Балер заметил это, ещё только подъезжая к раскрытым для него воротам. У городской стены собрались не только зеваки, но и множество знатных особ, монахов и рыцарей. Что-то случилось, пока король отсутствовал, и ему это не нравилось.
Балер въехал в город и тотчас оказался окружён едва ли не со всех сторон галдящими людьми. Понять, чего они все хотят, было решительно невозможно: все старались перекричать друг друга, в итоге создавая ужасный гвалт. Вскоре сквозь толпу пробились рыцари во главе с Йонасом верхом на коне. С трудом им удалось более-менее утихомирить народ и заставить горожан расступиться перед королём и его свитой.
- Брат, случилось... ужасное. - глухо прогудел Йонас, скрывая лицо под шлемом.
- Ваше величество! Ваше величествооо!! - взвыл оказавшийся рядом бородатый дворянин в богатых одеждах, выскочив из толпы и подбежав к Балеру. - Епископ! Он... он...
- Ирдес? - Балер побледнел. - Йонас, едем.
Он пришпорил лошадь, и во весь опор помчался к церкви, пугая встречных людей на улице. За королём последовали Йонас и конные рыцари. Народ потянулся следом, не особо реагируя на призывы гвардейцев и инквизиторов разойтись по домам.

Возле церкви оказалось не меньшее столпотворение. Множество людей стояло на коленях перед зданием и молилось. Балер торопливо вошёл внутрь, и, не обращая внимания на собравшихся в церкви монахов, что-то ему кричавших, поднялся в покои епископа.
Возле постели Ирдеса дежурили четверо инквизиторов. Сам епископ, до шеи накрытый одеялом, лежал неподвижно и имел прескверный вид: очень бледный, с огромным синяком на распухшем лице, разбитыми губами и перевязанной головой. Сейчас в нём сложно было признать предводителя инквизиторов, совсем недавно вдохновлявшего народ своими речами. Его любили и боялись, но теперь от него осталась лишь бездыханная покалеченная оболочка. Так думал Балер, пока мертвец не вздохнул. Медленно, едва заметно.
- Приветствую тебя. - тихо произнёс Ирдес, открыв глаза и чуть повернув голову к вошедшему.
- Что стряслось, Ирдес? - изумлённый Балер подошёл ближе.
- Оборотень. - почти прошептал тот. - Мы изловить его пытались. Загнали в ловушку... однако оказалось чудовище сие слишком... опасным. Ловок он и силён был.
- Вы схватили его? Он мёртв? - воскликнул Балер.
- Убил он пятерых братьев наших из Ордена. И командира стражи также. Спалил дом его. Милостью Всевышнего лишь я жив остался. Выброшен был из окна нечистой тварью... Кости мои изломаны, но я поправлюсь.
С каждым словом, произнесённым епископом, Балер свирепел. Когда Ирдес замолк, король издал крик, полный ярости, и со всей силы пнул стоявший рядом трильяж. Тот с грохотом развалился на части, на пол попадала различная утварь, которую король расшвырял во все стороны.
- Почему ты не дождался меня?! - заорал Балер, нависнув над Ирдесом. - Зачем?! Зачем ты это затеял?!
Всполошившиеся монахи попытались было оттащить разъярённого монарха от кровати, но тот в мгновение ока раскидал их по углам комнаты.
- Хотел стать героем? - прорычал он, тяжело дыша не столько от потасовки, сколько от злобы на горе-охотника. - Хотел получить ещё больше признания, да?! И выставить меня никчемным идиотом на троне? Ты хотел опозорить меня и моё имя?!
- Прошу... успокойся. - Ирдес попытался подняться. - Всё... произошло так... внезапно...
Одеяло сползло ниже, и взгляду Балера открылась власяница, в которую был облачён епископ, и руки, одна из которых висела на перевязи. Обе руки были в неизменных уже бархатных перчатках.
- Молчи! - король впервые позволил себе приказной тон по отношению к Ирдесу. - Ты облажался. Теперь я разберусь со всем. Без твоих указаний!
- Чт... что ты содеять желаешь? - слабо выкрикнул Ирдес, когда Балер уже развернулся и торопливо выходил прочь. - Прошу... остуди пыл свой! Не глупи...
- Лежи и отдыхай. - зло бросил через плечо тот в ответ. - Тебе этого знать уже не обязательно.

Спустившись по лестнице, Балер подошёл к столпившимся в трансепте инквизиторам.
- Братья, - обратился он к ним. - мы с епископом поговорили, и приняли безоговорочное решение о немедленном вторжении в лес. Вы ведь хотите отомстить засевшим там уродам за смерть наших братьев и за самого Ирдеса? Собирайтесь в бой, оповестите остальных, и мы сегодня же покончим с врагом раз и навсегда.
- Но брат Балер, - из толпы выступил вперёд Жиль. - не слишком ли опасно оставлять город без охраны? Ведь нашим отсутствием может воспользоваться враг. Может, он того и ждёт?
- В городе останется свита Ирдеса. - ответил Балер. - Кажется, этих наберётся с три дюжины. И не забывай о гвардейцах, хоть они и бесполезны, по большому счёту. Да и кто из нелюдей решится вылезти из своей норы в город днём?
- Так ведь епископ Ирдес именно эти три дюжины отослал на границу Нерклота в помощь братьям нашим против мятежного принца...
- Что ты сказал?! - прошипел Балер. - Когда он это сделал?
- Вскоре п-п-после вашего отъезда... - пролепетал, запинаясь, инквизитор.
- Ладно, я ещё поговорю с Ирдесом об этом. И кого он поставил во главе того отряда?
- Я не знаком с ним.
- Эй! - Балер окликнул всех находившихся в церкви монахов. - Эй, братья! Кто возглавляет отправленный на границу отряд?
Инквизиторы взволнованно зашептались между собой, но отвечать никто не решался.
- Просто назовите имя! - оглядываясь, крикнул король.
Ответом со всех сторон было лишь недоумённое гудение: "нет", "не знаю", "не видел"...
- Три дюжины... - пробормотал Балер. - Ладно, плевать. Я жду треть от всей нашей братии на площади через пару часов. Этого вам с лихвой должно хватить.
Король повернулся и быстрым шагом направился к выходу из церкви.
- Брат, не слишком ли ты торопишься? - спросил Йонас, всё это время следовавший за ним. - Ты солгал братьям, дерзил Ирдесу... Всевышний ведь прогневается!
- Он уже прогневался на Ирдеса за его бездействие и интриги за моей спиной. - ответил Балер, не сбавляя хода. - Ирдес только тормозил нашу миссию. Сколько мы уже сидим тут в осадном положении? Тебе это не надоело? Я бы давно вырезал нелюдей, всех до единого, спилил бы лес, навёл порядок и договорился бы с соседями. Мы бы уже отстраивали весь город, а не один храм, как того желает Ирдес! Он постоянно говорит подождать. А чего ждать, Йонас, чего?! Мы дождались - орки сбежали, оборотень вернулся, а сам Ирдес теперь, похоже, ожидает только собственной смерти! Давай ещё подождём, пока королевский сопляк не прискачет к нашим стенам во главе войска смутьянов?
- Но нам и вправду стоит обдумать всё произошедшее. Ты сказал, что орки исчезли. Это мог быть тот мальчишка...
- Не мог. Он обделался сразу же, едва я начал с ним разговор. Он врать-то не умеет, а ты говоришь о предательстве. Он всего лишь червяк.
- Ладно, однако оборотень вернулся именно во время твоего отсутствия. И едва не убил Ирдеса. Быть может, это всё было подстроено? Кто-то ждал, чтобы ты покинул город...
- Разумеется. Ирдес, например. Он ни словом не обмолвился о том, что отправит кого-то на границу. Стоило мне отлучиться, как он начал действовать. Говорят, оборотень убил всех, кроме него самого - не странно ли? Подумай, наши дюжие ребята из Ордена Креста мертвы, а всего лишь монах отделался ушибами да переломами! Не хочу говорить такое загодя, но, полагаю, епископ делает всё это специально.
- Брат!.. - воскликнул ошеломлённый рыцарь. - Как ты... Но... Это невозможно! Сама мысль об этом кощунственна! Разве ж Ирдес... Он не мог! Это даже доказать невозможно!
- Я попробую сделать это прямо сейчас. - заявил Балер. - У меня есть пара вопросов к охране казематов. А ты пока построй наших ребят. Возьми дюжины четыре, этого хватит. Я надеюсь на тебя, Йонас. Всё, иди.

Приготовления к походу в лес уже завершались, когда возле церкви снова появился король. Зайдя внутрь, он тут же оказался окружён несколькими инквизиторами, сурово глядящими на него исподлобья.
- Брат Ирдес велел прекратить подготовку к наступлению, а также остановить тебя от бездумных поступков. - произнёс один из них. - Засим, брат Балер...
- У Ирдеса горячка. - перебил его король. - Когда мечешься в бреду, всякая чепуха лезет на язык. Пропустите меня.
- Брат Ирдес запретил пускать тебя к нему. - заявил ещё один монах.
- И никого из вас это не смутило?
- Нисколько. Быть может, ты не запоминаешь тех, кого бьёшь, но я был в спальне брата Ирдеса в твой прошлый визит. Ты опасен, и лишь Всевышнему ведомо, что ты учудишь сейчас!
- Вот, значит, как... - усмехнулся Балер. - Признаю, я вспыльчив, и нынче у меня целых две причины выйти из себя. Но, как видите, я уже успокоился и держу себя в руках. И я всё же поговорю с Ирдесом перед отъездом, хотите вы того, или нет. Пропустите меня, и вы сами убедитесь, что ваш Ирдес бредит.
Монахи неуверенно расступились, и, следом за королём, поднялись наверх.

Епископ выглядел почти также, как и в первый визит короля. Почти: кровавая рана появилась поперёк его лба.
- Ну вот, пока мы препираемся внизу, Всевышний отметил нашего брата стигматами! - вновь усмехнулся Балер.
- Именно так. - ответил стоящий рядом инквизитор. - Я был свидетелем того. Они проступили на челе его сами собою!
- Уверен, что и его запястья отмечены благодатью Всевышнего. - улыбаясь, предположил Балер. - Вы не проверяли? Что, никто из вас?
- Н... нет, не слушайте... его. - простонал Ирдес. - Оставьте... меня. Я просил... не впускать...
Балер подошёл к постели и склонился над епископом.
- Ирдес, ты понимаешь, что говоришь? - вкрадчиво поинтересовался он. - Ты ведь бредишь, да? Тебе дурно, вот и несёшь всякое... Знаешь, здесь довольно тепло, даже жарко. Почему ты до сих пор в этих перчатках? Знобит?
- Не прикасайся! - испуганно промолвил Ирдес, пряча руку под одеяло. - Что... что задумал ты?
- Тебе это наверняка уже сообщили. - тихо ответил король. - А остальное я скажу тебе лично. Я был в темнице, общался со стражей. Помнишь, ты просил оставить тебе колдуна? И я ведь тогда вошёл в положение.
Балер наклонился над ухом Ирдеса, и тот испуганно взглянул на гостя. Шёпот короля заставил больного инквизитора оцепенеть:
- Никто ни разу не видел, чтобы ты спускался в темницу к колдуну. Он лишь сидит там и жрёт задарма. Я порезал ему лоб, от виска до виска. И по запястьям прошёлся. Я всё знаю, Ирдес. Всё-всё. А сейчас, при свидетелях ты честно ответишь на мой вопрос, или я сниму перчатки и мы все увидим не только порезы на твоих руках.
Выпрямившись, Балер взглянул на столпившихся возле дверного проёма инквизиторов.
- Один вопрос, Ирдес, чтобы развеять наши общие сомнения: кто тот человек, что покинул Викер во главе отряда и направился к границе? - вновь громко спросил король.
Никогда ещё Балер не наблюдал Ирдеса в столь жалком виде. Епископ был бледен, на лице выступил пот, нижняя челюсть дрожала, а глаза были полны смятения и страха.
- Ф... Ф... Фальстаф. - упавшим голосом ответил он. - Принц Фальстаф то был. Сын Густава.
- Принц Фальстаф мёртв. - Балер заботливо накрыл грудь Ирдеса одеялом. - Сгорел у нас на глазах. Вместе со своим отцом-чернокнижником. Прости, что потревожил тебя, Ирдес. Отдыхай. Мы будем молиться, чтобы ты скорее поправился.
- Ну, что-нибудь ещё вам надо доказать? - спросил он у потупившихся инквизиторов, покидая покои епископа. - Теперь собирайтесь. Мы скоро выступаем.


- Значит так, это вам не грабли с тяпками. Вы ими не бабочек ловить будете, и не ворон отгонять, а натурально выпускать кишки. Вкладывайте в удар силу. Эй, бородачи! Запомните уже, удар должен идти выше! Ваш противник не с вас ростом, и бьёт сверху, значит, защиту тоже строим поверху!
Пять дюжин эльфов и гномов рассредоточились по поляне, размахивая мечами и топорами. Темнозор прохаживался мимо них, стараясь не попасть под удар и время от времени что-нибудь советуя и отпуская колкости.
Партия конфискованного после восстания оружия, которую ему вручили в канализации люди Троста, обрела новых хозяев. Правда, большинство из них имели весьма смутное представление о том, как всем этим добром правильно пользоваться. До этого момента они тренировались, используя найденные в лесу сучья и палки, что совершенно не помогло им научиться хоть чему-нибудь. Эльфы были посмышлёней, разумеется, однако все финты, выпады и приёмы они выполняли так, будто танцуют на сцене под музыку. С гномами было одновременно и проще, и сложней: они легко понимали задачу, если оборотень показывал им всё наглядно, но при этом выглядели их потуги всё равно так, будто в руках у них не оружие, а кирка или лопата. Не помогало даже вмешательство Фрола и Тильнира - местных лидеров беженцев, кое-что понимавших в мастерстве владения оружием: кровь многих поколений остроухих артистов и бородатых рудокопов проявляла себя во всей красе.
Были, впрочем, и положительные вещи: с появлением среди беженцев Фейниэль, те стали сговорчивей, хотя и не все. По прибытии из Викера, несколько мгновений Темнозор успел побыть народным героем - ровно до того мгновения, когда обрадованные спасением эльфийки нелюди заметили чету Тростов. Этих пришлось тащить к Велераду. Результат был скучно предсказуем: пожилой гвардеец едва не обделался, а его жёнушка грохнулась в обморок. Терпеливо выслушав сбивчивую историю Троста, демон объявил остальным, что теперь эти люди - под его защитой. Нелюди послушались, само собой, но осадочек остался.
После собрания и изъявления воли Велерада, Темнозор помог Тросту с установкой навеса и обустройством спального места, взамен воспользовавшись бритвой, прихваченной гвардейцем из дома. Бриться оборотень не любил, но с бородой, отросшей за последние пару месяцев, давно пора было что-то делать.
Продолжая следить за тренировкой нелюдей, Темнозор вдруг резко остановился. Его слух уловил что-то странное. Что именно - сложно было сказать из-за монотонного пыхтения, шуршания травы и взмахов оружия.
- А ну-ка цыц! - скомандовал оборотень, подняв руку.
Нелюди замерли, некоторые из них тоже что-то услышали, и взволнованно переглядывались. Что-то в лесу определённо было не так. Что-то шуршало... нет, скорее даже шумело где-то вдалеке. Эльфы, что стояли ближе к краю поляны, рванули прочь так быстро, что Темнозор даже не успел их окликнуть. Следом натёк пустились и все остальные. Изловчившись, оборотень ухватил за шиворот одного из гномов.
- Куда дёру дали? - рявкнул он.
- Отпусти, сцуко! - стуча зубами провыл бородач. - Они вернулись! Боб твою мать, они опять пришли!!!
Фыркнув, оборотень отпустил гнома. Вот тебе и защитнички, Велерад, вот тебе и воины... Ещё вопрос, кто вселяет в их сердца больший ужас - кресты или ты. Стоило, однако, проверить лесную границу на предмет гипотетического вторжения.

Добравшись до узкой тропки, ведущей прочь из леса, Темнозор обратил внимание на некие огоньки вдалеке. В темноте они были вполне различимы. Треск ломаемых сучьев был хорошо слышен в тишине леса. Темнозору даже показалось, что он расслышал человеческую речь. Гном оказался прав - во владения дриад вторглись люди. Скорее всего, тот придурковатый рыцарь, ставший королём, решил добить тех, с кем он не разобрался в прошлый свой визит. Ну, и разборка с ряжеными инквизиторами и поджог дома Тростов наверняка этому поспособствовали.
На самых нижних ветвях толстых высоких деревьев сидели эльфы с луками, внимательно всматриваясь вдаль. Несколько нелюдей-дозорных стояли под деревьями, некоторые же затаились в кустах. К оборотню подошёл Тильнир и кивком велел следовать за собой.
- Адамин снова пришли, и мы не выстоим против них. - сказал он. - Они явились за тобой, так что отвлеки их, уведи отсюда, чтобы у нас было время подготовиться.
- Готовься - не готовься, а от неизбежного не смоешься. Да и куда я их по-твоему, уведу? - фыркнул Темнозор. - Они меня мигом потеряют в этой темнотище.
- Значит, уведи их отсюда так, чтобы они тебя не потеряли.
- Ты не ответил на первую часть вопроса. Я по-твоему, знаток здешних мест?
- Тогда задержи их, пока не пришла подмога. Велераду вот-вот должны доложить о нападении, а там в дело вступят орки.
- Сочту твою тупость за страх, ушастый. - усмехнулся оборотень. - Это, значит, я один буду вертеться перед армией крестов, пока там орки сюда дотопают? Может, сразу голышом станцевать прикажешь? А что, тоже способ: обалдеют кресты знатно. Давай, собирай своих приятелей, и раздевайтесь!
- Не паясничай! Их нужно остановить! - произнёс эльф, и в его голосе проступили нотки отчаяния. - Мы будем стрелять и, по мере сил, поможем тебе. Но сейчас судьба всех нас - в твоих руках!
- Я прям счастлив от такого расклада. - Темнозор толкнул Тильнира, и тот улетел в растущий рядом куст. - Только с какого лысого мне за вас, ребята, впрягаться? Я искал ваших родных в горящем городе, я таскал вам жратву и оружие, я убивал крестов, я слушался Велерада и притащил для всех вас орков, спас толпу ваших товарищей и одну из ваших предводителей, и я же обучаю вас, идиотов, обращению с оружием. Что я получил взамен? Презрение и отвращение - не лучшая валюта в моём понимании. Так что иди-ка ты на йух!
Сквозь приближающийся треск веток, он услышал, как занявшие позицию на деревьях эльфы натянули тетиву своих луков, явно нацелившись на него.
- Кишка тонка. - отмахнулся оборотень в темноту.
Никто не выстрелил в него, пока он шагал прочь.


Они напали быстро, решительно и, как им показалось, внезапно. Однако столь же быстро и внезапно атаковали их. С высоких деревьев в рыцарей градом полетели стрелы. Некоторые воины неожиданно начали падать на ровном месте, хотя стрелы их не задевали вовсе: сработали хоббитские ловушки - натянутые на уровне лодыжек между деревьями верёвки.
- Поджигай! - крикнул Балер, указывая на кусты и деревья с эльфами. - На земле их легко достать!
Несколько рыцарей с факелами метнулись к толстым стволам деревьев.

Темнозор наблюдал за боем, устроившись на огромной коряге в паре десятков метров от поляны. Он жалел лишь о том, что здесь не с кем заключить пари на время, которое потребуется крестам, чтобы выкосить обороняющихся нелюдей. Рыцари всё прибывали, и стрелы им были нипочём. Вот уже самые смекалистые из людей побежали к деревьям, сжимая в руках факелы. Оборотень ухмыльнулся - сейчас эльфы помчатся наутёк или попадают с ветвей как спелые груши, прямо в распахнутые объятия рыцарей. Неожиданно кто-то осторожно коснулся его плеча. Он обернулся, и встретился взглядом с дриадой. Она была красива, как и все дочери леса, но всё же разительно отличалась от своих сестёр: её лицо исказила гримаса ужаса.
- ...Спаси!!... - вибрирующий голос тоже оказался наполнен эмоцией.
- Подруга, вы ж, вроде, дрыхнуть уже должны... - опешил оборотень.
Ему потребовалось некоторое время, чтобы понять, отчего дриада так сильно напугана. Вряд ли апатичные лесные духи волновались за нелюдей, а вот огонь мог им серьёзно навредить. Темнозор хотел было уйти, но дриада неожиданно сильно - для такой-то крохи - стиснула его руку, не позволяя игнорировать себя.
- ......СПАСИ!!! - на этот раз слова яростно врезались в его мозг, причиняя боль.
Темнозор дёрнул рукой, пытаясь высвободиться, но дитя леса держало его так крепко, будто он был вмурован прямо в древесный ствол. Раздражение сменилось страхом, когда оборотень ощутил, что и его ноги уже держат несколько других дриад. Все они смотрели на него испуганными глазами, и шелестели одно и то же.
- Клять! Отцепитесь!! - прорычал он, мотая головой.
Голоса дриад из панического шёпота перешли в жуткую какофонию, эхом отдававшуюся в мозгу душераздирающими воплями. Темнозор почувствовал, что ещё немного - и он сойдёт с ума. И тут произошло нечто, заставившее его испытать настоящий страх: он понял, что теряет над собой контроль. Чёртовы древесные девки каким-то образом начали воздействовать на его мозг... и на тело! Оно изогнулось, по нему прошли сильные судороги, кости захрустели, началось превращение. Разум Темнозора стремительно таял, отовсюду раздавался хаотический шелест, в плотном мороке которого погасла последняя искорка сознания.


Огонь начал медленно распространяться по гигантским корням деревьев. У эльфов на ветвях закончились стрелы, а ловушки в траве не возымели серьёзного результата. Нелюди бросились наутёк. Инквизиторы же, воодушевлённые лёгкой победой, двинулись дальше, по пути продолжая поджигать всё вокруг.
Радовались они недолго: громадное чудовище выпрыгнуло из темноты, и одним ударом оторвало голову ближайшему монаху с факелом. Схватив ещё трепыхающееся тело за ногу и ловко цепляясь за толстую шершавую кору, тварь принялась скакать с корня на корень, и сбивать трупом огонь.
Люди закричали, в существо посыпались стрелы, но оно двигалось слишком быстро и как-то неестественно, дёргано. Всполохи огня выхватывали в темноте то густой мех, то что-то, похожее на ветви и кору. Прыгая и уворачиваясь от стрел, неведомая тварь избавилась почти от всех очагов пожара, да ещё и умудрилась ранить или убить оказавшихся рядом с ней инквизиторов. Наконец, монстр остановился, преграждая людям путь, которым они пришли и заставив войско развернуться. На незваных гостей уставились два горящих зелёных глаза. Рыцари, стоявшие ближе всех к жуткой твари, направили на неё факелы, и по войску прошла волна удивлённого ропота.
Чудовище было похоже то ли на оборотня, то ли на варга - волчья морда, чёрная шерсть, могучие торс и лапы напоминали человеческие конечности... Однако этот волк был воистину огромен, достигая более четырёх метров в высоту в холке. Таких громадин не видывал ни один из инквизиторов и рыцарей, что вторглись в лес. Вдобавок тело чудовища оказалось оплетено чем-то вроде корней, создавая подобие панциря. Волчище зарычал и пригнулся, готовясь к прыжку, и тут на его загривке показались ещё одни глаза, на сей раз жёлтые. Какое-то небольшое существо пряталось на спине зверя. Оно издало низкий протяжный звук, похожий на шелест листвы во время сильного ветра, и чудовище атаковало.
Рыцари подняли щиты и приготовились контратаковать, но громадина врезалась в них с такой силой, что мигом порушила всё построение. Орудуя когтистыми лапищами, зверь разметал дюжину ближайших воинов. В него вновь полетели стрелы, но они лишь разозлили волка.
- Твою мать, это какой-то дьявол! - вскрикнул кто-то в войске.
- Назад! - донёсся возглас Йонаса. - Отходим к поляне! Отгоняйте его огнём!
В волка принялись тыкать немногочисленными пиками, на концы которых привязали факелы. Это удерживало зверя на некотором расстоянии, не давая ему напасть. Некоторые рыцари, оклемавшиеся от ударов чудовища, поднялись и попытались хотя бы отогнать его на безопасное расстояние огнём. Однако тварь, не особенно обращая внимания на факелы возле своей морды, продолжала разрывать тела, закованные в броню, откусывать конечности громадными челюстями, полными клыков, и, сжимая жертву в лапах, буквально выдавливать из доспеха всё содержимое.
Люди продолжали пятиться, откровенно не зная, как подступиться к этому чудовищу в тесноте лесной тропинки. Вскоре они заметили открытую местность, освещённую причудливыми зеленоватыми сферами. Пространства этой поляны хватило бы, чтобы вместить несколько городских улиц. Уж здесь-то можно было рассредоточиться, и окружить назойливую тварь, добив её.
Именно в тот момент, когда почти всё войско, наконец, оказалось на открытом пространстве, они услышали странный шум из глубины леса. Что-то мощное и свирепое быстро приближалось к месту боя. Ещё одно чудовище? Балер, оказавшийся почти в центре войска, отдал приказ разделиться. Половина рыцарей и инквизиторов развернулась, готовясь встретить нового врага. Напряжение росло, шум становился всё ближе, и вот, наконец, из лесной непроглядной тьмы вынырнули очертания коренастых существ, производящих невероятный грохот и рёв.
- Орки! - крикнул Балер. - Ну что ж, кого-то жизнь ничему не учит. На сей раз они не уйдут от нас, убьём каждого из этих выродков!!!
Разъярённые орки, мчавшиеся через всю поляну и свирепо галдящие, были встречены стеной прочных рыцарских щитов и острыми пиками. Нисколько не испугавшись, дикари также разделились на две группы, и принялись окружать врага. Инквизиторы размахивали факелами, читали молитвы и осыпали орков градом горящих стрел, стараясь не подпускать тех слишком близко. И какое-то время им это удавалось - ровно до тех пор, пока громадному волку не надоело постоянное мельтешение перед собой, и он не прыгнул прямиком в гущу войска. Клинки и пики вонзились в шкуру чудовища, хотя большинство попало лишь в деревянное подобие брони. Чудовище взревело, и принялось свирепо расчищать пространство вокруг себя, орудуя лапами и пастью. Это позволило оркам атаковать замешкавшихся людей. Войско потеряло целостность, превратившись в группки по несколько человек, отчаянно дерущихся сразу с двумя противниками. Крики, рёв и звон оружия заполнили поляну.

Гилберт был парнем не робкого десятка, пару раз он даже участвовал в сеансах экзорцизма и своими глазами видел мелких бесов, вызываемых нечестивыми культистами. Но громадное чудовище с волчьей мордой, оплетённое древесными ветвями и сидящий на нём мелкий уродец с глазами-плошками вызывали у инквизитора одновременно ужас и отвращение. Как вообще можно сразить такую тварь? Полагаясь на помощь Всевышнего и мастерство рыцарей Ордена Креста, молодой инквизитор предпочёл заняться убийством орков.
- Справа! - крикнул ему стоявший рядом Йонас.
Гилберт выстрелил из арбалета как раз вовремя: прямо на него нёсся, размахивая шипастой дубиной, косматый дикарь. Болт влетел орку прямиком в горло, и тот, издавая клокочущий хрип, рухнул в траву, не добежав до жертвы пары шагов.
- Давай знак братьям! - велел появившийся из темноты Балер.
Король был очень зол и выглядел сущим дьяволом в своём перепачканном кровью доспехе. Отдав приказ, он снова исчез в темноте, направившись к беснующемуся волку. Гилберт перезарядил арбалет, огляделся, и, убедившись, что сейчас его прикрывают Йонас и пара других рыцарей, снял с пояса рог и изо всех сил подул в него. Раздался пронзительный низкий звук, разлетевшийся по лесу. Вскоре издали пришёл ответ. Инквизитор улыбнулся - подкрепление близко. Недаром Балер разделил их армию, оставив часть воинов Всевышнего возле костра на одной из встреченных полянок. Вряд ли орки ожидают такого, а уж расправившись с дикарями, братья наверняка одолеют и эту мохнатую образину.
Над головами инквизиторов с криком пролетел рыцарь. Проклятая зверюга всё не унималась, расшвыривая людей вокруг себя. Кто-то кричал целиться в глаза, но волк метался из стороны в сторону, и всё, что могли рыцари в этой ситуации - лишь наносить удары по лапам, уворачиваться от клыков и когтей, и отбиваться от мельтешащих орков.
Наконец, на опушке, где шло сражение, стало ещё ярче: из леса выбежали инквизиторы с факелами и горящими стрелами. За ними следовали три дюжины рыцарей, тут же проредивших орочью орду. Оценив ситуацию, стрелки устроили гигантскому волку настоящий огненный град, покрыв всю его спину горящими стрелами. Чудовище заревело на всю поляну и в отчаянии принялось вертеться и кататься по траве, стараясь затушить огонь. В этот момент рыцари рванулись к нему, нанося множество ударов в брюхо. Кто-то из них - возможно, даже сам Балер, в темноте было не разобрать - взобрался на зверя и вонзил меч в его грудь. Волк издал душераздирающий рёв, вскочил, сбрасывая с себя людей, но тут же упал. Раздались победные возгласы, которые тотчас сменились криками боли: корни и ветви, оплетавшие тварь, ожили, и, подобно хлыстам, принялись отгонять воинов от раненого зверя. Существо, сидевшее на загривке чудовища, поднялось над ним, удерживаемое ветвями и вступило в бой.
Гилберт пригляделся, и заметил, что тварь была крохотной, почти с ребёнка ростом, или, возможно, с невысокую девицу. То, что он принял за ветви, держащие это создание, оказалось частью его самого: множество древесных отростков тянулось прямо из торса существа, они же по-прежнему удерживали его на спине волка. И, пока оно отгоняло инквизиторов от зверя, тот потихоньку приходил в себя.
- Возможно ли, что эта тварь лечит его? - пробормотал Гилберт.
Он прикинул расстояние до чудовища, осмотрелся, и решил рискнуть. Согнувшись, на карачках, инквизитор пополз в сторону волка. Высокая трава позволяла быть практически незаметным. По пути Гилберту даже удалось прикончить пару замешкавшихся орков. Наконец, он добрался до места, с которого мог произвести точный выстрел. Зарядив арбалет, инквизитор прицелился, и спустил крючок.
Болт настиг цель, вонзившись маленькому существу точно в один из его жёлтых глаз. Где-то зашелестела листва, а волк резко ожил, вскочил на лапы и ощерился своей израненной стрелами и порезами мордой. Тварь с ветвями-конечностями втянулась обратно в его панцирь на спине, и чудовище, ни на что более не реагируя, прыгнуло прямо в сторону Гилберта. Инквизитор едва успел отскочить и перекатиться, однако всё равно оказался в опасной близости от жуткого хищника. Ветки проскользили в траве совсем рядом с ним, попытавшись ухватить за ноги. Тяжело дышащий инквизитор взглянул на своих братьев, на чудовище, уже повернувшееся к нему, и судорожно вздохнул.
- Всевышний избрал жертву ради спасения слуг своих... - прошептал он, заряжая арбалет. - Я не подведу!
Стоило Гилберту посмотреть на клыкастую волчью морду, как палец сам нажал на крючок. Глаза чудовища, которые инквизитор выбрал целью, источали такую лютую ненависть, что инквизитор не смог совладать сам с собой от страха. Болт вонзился в чёрный нос твари, и она, взревев, рванулась к жертве. Гилберт же, уже осознав свою задачу, изо всех сил помчался в густые заросли укрытого тьмой леса.

Йонас видел, как один из монахов отвлёк на себя громадного волка. Он явно ранил ту мерзкую тварь, торчащую у зверя в спине, и заставил того сосредоточиться только на нём. Умный малый, не зря в инквизиторы пошёл, слава Всевышнему. Его жертва не будет забыта. Осталось собрать всех и, наконец, расправиться с проклятыми дикарями, а затем и с остатками нелюдей, пока зверь не вернулся.
Балера он нашёл без особого труда. Тот уже сплотил вокруг себя приличное количество рыцарей, и вовсю орудовал мечом.
- Жив? - усмехнулся он, увидев Йонаса и его группу. - Славно. Мы побеждаем, Йонас! Орки - лишь незначительное препятствие...
Йонас так не думал. Люди слишком уж разбрелись по поляне, и теперь стали лёгкой добычей для косматых коротышек, которые прятались в траве, неожиданно выскакивая и уволакивая очередную вопящую жертву в темноту.
Вдали всё ещё слышался хруст ветвей и рык волка, однако теперь рыцарь не мог отделаться от странно нахлынувшего чувства тревоги. И оно росло с каждой секундой, грозясь превратиться в панику. Посмотрев на братьев, Йонас заметил, что и они также обеспокоены. Даже Балер выглядел каким-то растерянным, озираясь по сторонам. Во время боя шлем короля раскололся, и в свете факелов было видно половину нахмурившегося лица.
- Они что-то задумали! - крикнул он, указывая вокруг себя. - Братья! Сюда, ко мне! Быстро!
Йонас огляделся, и обратил внимание, что орки снова сменили стратегию. Теперь дикари быстро стягивались все в одно место, направив на врага оружие, и аккуратно обходя все группы инквизиторов и рыцарей. Похоже было, будто они подражают людям. В первых рядах орков он увидел хмурого долговязого вожака, того самого, прыгнувшего в овраг, накрывшись щитом от выстрелов во время их первой стычки при возвращении из Форхота. Отвратительная рожа была у этого орка. Он даже на орка-то не сильно походил, хотя, быть может, всё дело в освещении этими мерзкими зелёными сферами...
- Брат Балер, они перестали нападать. - произнёс один из монахов, добравшись с края поляны до короля. - Проклятые орки трусливо бежали прочь от нас, и вот теперь вижу я, что они всей толпой стоят перед нами. И... мне страшно. Я не знаю, что со мною, я читаю молитвы, но страх не уходит. Они задумали что-то, точно говорю вам!
Балер молчал. Йонас смотрел на него, и видел, что король колеблется. Он злился, и в то же время, взгляд его беспокойно метался по поляне, будто выискивая что-то.
Над поляной нависла почти полная тишина. Лишь слышно было сопение орков, сгрудившихся в кучу, да шорох горящих факелов. И люди, и орки находились в непонятном замешательстве. Никто не решался напасть первым. Тишина давила на уши, тишина пугала... Стало пугать и странное поведение дикарей, а ещё это непонятное ощущение накатывало всё более сильными волнами. Монахи уже дрожали, рыцари, прошедшие специальное обучение в Тикване, ещё держались, но видно было, что и им не по себе. Это был... настоящий страх? Рыцари не могли поверить в нечто подобное. За годы, проведённые в Тикване, со времён принятия в Орден Креста, никто из них не испытывал страха. Это было забытое, запретное, даже недостижимое для них чувство. Однако сейчас они боялись. И ещё сильнее испугались они от осознания этого.
Но то, что все увидели пару секунд спустя, повергло их в самый настоящий ужас. К тому, что появилось перед ними, невозможно было подготовиться. Казалось, Тьма облеклась в плоть, столь же кошмарную, как и она сама. Существо было громадного роста, ещё выше лесного волка - пожалуй, чуть ли не вдвое выше. С трудом, но всё же во мраке можно было различить руки, ноги, хвост и два перепончатых крыла. Тело этой невероятной твари, казалось, покрывали доспехи, но это могло быть обманом зрения. В месте, напоминавшем голову, увенчанную рогами, пылали два красных огонька. Они были крохотными, особенно на таком расстоянии, но создавалось впечатление, будто существо разглядывает каждого, проникая взглядом в самые потаённые уголки души и изучая их. Вокруг этого монстра витала мощная аура зла, истинного, вечного, могущественного и кошмарного. Именно оно являлось источником ужаса, охватившего людей и орков. Это было само Зло, древнее, бесконечное... и неумолимо надвигающееся на инквизиторов.
Мгновения в молчании тянулись, превращаясь в минуты невыносимой пытки. Чудовище словно испытывало людей, оценивая их смелость. И вдруг оно заговорило, и от самого этого факта ряды инквизиторов и рыцарей дрогнули, а орки бросились наутёк.
- Говорите об Адском огне, что ждёт грешников. - раздался низкий рокочущий голос. - Теперь сами познаете, что это такое.
Балер не успел ничего сообразить, когда Йонас метнулся к нему, и, схватив за край брони, дёрнул за собой. Разбитый шлем слетел с его головы, перед глазами на мгновение всё поплыло. Сперва король решил, что его товарищ испугался и удирает с поля боя. Но стоило лишь обернуться, как его обдало чудовищной волной жара: порождение Тьмы исторгло из себя пламя, охватившее застывших в ужасе людей. Половина войска мгновенно сгорела заживо, остальные - из тех, что были подальше - побежали прочь, следом за командирами. И монстр преследовал их, вновь и вновь выпуская огонь и убивая обезумевших от ужаса вторженцев.
От жара лопались пластины на доспехах. Тяжёлые шаги, грохот железа и страшные вопли раздавались за спиной Балера. Он хотел было остановиться, сразиться с этим кошмарным отродьем, но понимал, что попросту разделит участь своих подчинённых. Всё это в шуме огня создавало настоящий ад, здесь, в лесу. И ещё ужасней было то, что огонь чудовищной твари не причинял лесу никакого вреда, охватывая лишь людей. Бегущий рядом Йонас срывающимся голосом выкрикивал молитвы. В какой-то момент он резко развернулся, и стремглав рванул обратно, размахивая мечом и собираясь, видимо, атаковать их преследователя.
- Ты что творишь, идиот?! - только и успел крикнуть ему вслед Балер.
Странно, но этот поступок поразительно вдохновил многих оставшихся беглецов, и остатки войска, собрав всю свою смелость, также развернулись, и, с молитвами бросились в атаку.
- Никак, спятил, пророк липовый... - прошептал Балер. - И остальных с собой в могилу забрать решил.
Ему хотелось бежать прочь отсюда, но поступок Йонаса, воодушевление рыцарей, вкупе с клокочущей яростью и жаждой отмщения за павших товарищей, заставили короля поверить, что, быть может, им всё-таки удастся одолеть порождение Тьмы. В конце концов, их оружие освящено и укреплено. Да и кто знает - быть может, чёрная тварь только и умеет, что пускать огонь? И они, всё-таки, явились сюда с целью одержать победу и вернуться в Викер с триумфом. Он должен доказать всем, и дворянам, и простолюдинам, и рыцарям, и особенно этому червю Ирдесу, что он, Балер, достоин быть королём, и что с ним следует считаться!
Страх, отчаяние и злоба, охватывая человека одновременно, способны творить чудеса. И, преисполненный этих чувств, Балер всё же решил присоединиться к братьям в их решающем сражении. Теперь он получил неопровержимые доказательства того, о чём говорили в Тикване: нелюди и правда служат Тьме. А раз так, их существование действительно угрожает всему миру. Впрочем, мир сейчас не столь важен. Главное - разделаться с треклятой тварью!
Он уже догонял остальных, пытавшихся сражаться с гигантом, когда крылатое чудовище будто бы усмехнулось, и снова выпустило столб огня, охвативший кричащих воинов. Балер прикрыл лицо рукой, но огонь добрался и до него. Было чертовски больно, плавящееся железо текло по телу, кожа трескалась и лопалась. Даже испытания и процедуры по обретению неуязвимости в Тикване не шли ни в какое сравнение с той болью, что король испытывал сейчас. Он упал и попытался сбить пламя, катаясь по траве. Сослепу влетев в какой-то густой и сырой от влаги то ли куст, то ли мох, ему всё же это удалось. С трудом открыв глаза, Балер смог разглядеть огонь, пожирающий тела его товарищей, а также силуэт, вертевшийся возле чёрной твари. Какой-то рыцарь умудрился выжить в этом аду, и, что-то крича, пытался сражаться. Из-за оплавившегося доспеха его движения были скованными и нелепыми, но чудовище не торопилось убивать его. Его будто бы забавляла эта ситуация.
Сжав обеими руками меч и с трудом поднявшись, Балер двинулся к монстру. Это было уже делом принципа: если не выйдет убить врага, так хоть можно будет умереть, как воин, с достоинством. Рыцарь между тем оказался схвачен мясистыми четырёхпалыми лапищами. Не сказав ни слова, тварь сжала его, раздался крик, затем - отвратительный хруст и скрежет, и последний воин Балера безмолвной грудой плоти и стали упал в траву.
Покончив с надоедливой букашкой, чудовище удивлённо хмыкнуло и повернуло голову вправо, уставившись на свой бок, из которого, пробив толстую кольчугу, торчал меч. Во взгляде ещё одного человека, как раз и вонзившего клинок, существо заметило одновременно страх и злобу.
- Ты лишил меня войска! - сипло проревел человек.
Он выдернул меч из тела врага, и занёс его для нового удара, но монстр вздохнул, покачав головой, и быстрым ударом своего хвоста отправил обгоревшего воина в полёт на несколько метров. Тот врезался в разросшееся дерево, отдалённо напоминавшее терновник с такой силой, что оказался пробит одним из терновых шипов насквозь, повиснув на нём безжизненным куском обгоревшей плоти. Ещё раз вздохнув и стерев кровь с пораненных клинками букашек ног, монстр медленно направился обратно на поляну, растворяясь в черноте леса.


Факела при нём не было, и потому приходилось бежать наугад. Гилберт мчался по лесу, один, в кромешной темноте. То и дело он спотыкался о массивные корни и падал, но снова вставал и продолжал продираться сквозь густой бурелом. Ветви хлестали его по лицу и рвали одежду, а позади слышались тяжёлые шаги и звериное сопение. Иногда инквизитор оборачивался, и видел неподалёку светящиеся глаза чудовища.
Он снова упал. Сердце бешено колотилось, сил почти не осталось, он судорожно хватал ртом воздух и надеялся, что его жертва не будет напрасной. Кажется, ему удалось достаточно далеко убежать от места боя. Однако если тварь разделается с ним сейчас, то вскоре вернётся обратно. Братьям нужно время, и он им его обеспечит. Он не подведёт ни братьев, ни Всевышнего. Внезапно Гилберт замер, осенённый неожиданным и пугающим открытием. Кругом царила тишина. В жуткой черноте леса не было видно ничего, в том числе и зелёных волчьих глаз. Предположение, что чудовище прекратило погоню, напугало инквизитора даже больше, чем осознание собственной участи в тот самый миг, когда он увлёк волка за собой в чащу.
Гилберт крикнул в темноту и прислушался. Тишина. Даже эхо не ответило ему. Никого, кроме него, здесь нет... Но вот где-то справа хрустнула ветка. Инквизитор тут же вскочил на ноги и завертел головой по сторонам. Вот они, глаза, полные злобы и азарта погони за добычей. Всего в дюжине шагов от него! Паника вновь охватила человека, и он рванулся прочь. В тот же миг туда, где он только что стоял, прыгнул громадный зверь. Преследование возобновилось.
То и дело петляя и сворачивая непонятно куда, Гилберт вновь бежал в чёрной неизвестности. Это было похоже на какой-то ночной кошмар. Это и был кошмар, ставший реальностью. Остановка, чтобы перевести дух. Горло пересохло, сердце вот-вот выпрыгнет наружу, колени дрожат - не то от усталости, не то от страха. Всё меньше и меньше оставалось внутри убеждённости в правильности своего решения. Убивать врагов было легко, а каково умирать? Страшно. Кто-то умирает на поле боя за правое дело. Гибнет, как герой. Кто-то уходит к Всевышнему в постели, возле которой стоят все его родные. Прожив долгую жизнь, он останется в памяти потомков. А он, Гилберт, умрёт в одиночестве здесь, в лесной глуши. Он даже не будет достойно похоронен! Вспомнят ли о нём? Инквизитор опустился на колени и закрыл лицо руками. Страх. Отчаяние. Вера. Долг. Что из этого преобладает внутри? Или они соединились, слились в одно странное ощущение неизбежности?
Он ощутил на шее чьё-то лёгкое прикосновение, и, дрожа, повернул голову. Горящие жёлтые глаза впились в него, пробирая до костей. Тварь стояла прямо возле него. Судя по высоте, на которой находились глаза с огромными зрачками, существо было невысоким - его рост доходил инквизитору едва ли до груди, но от этого оно не казалась менее зловещим. Существо издало протяжный звук, похожий на шелест листьев. Инквизитор машинально отпрянул и схватился за висящий на шее золотой крест, вытянув тот перед собой.
- С... с... сгинь! - пролепетал он, едва выговаривая буквы - язык не слушался.
Существо никак не отреагировало. Пару мгновений спустя оно двинулось к инквизитору. Тот хотел было взяться за меч (арбалет он выронил уже давно), но обнаружил, что от ремня, держащего ножны, осталась лишь короткая рваная полоска кожи. Гилберт попятился прочь от приближающегося обитателя леса, выставил руку назад, и, к своему ужасу, нащупал ею нечто мохнатое. Инквизитор остолбенел. Душа его ушла в пятки. Он повернул голову, скорее инстинктивно, ибо в этой тьме не было видно ничего. Его взгляд встретился со взглядом волка. Прямо возле него находилась морда чудовища. Всего пара ударов сердца - и Гилберт, охнув, снова бросился бежать. В этот же момент чудовище щёлкнуло челюстями, и человек взвыл от боли.
Он упал, но мгновенно вскочил и, протяжно вопя, продолжил продираться сквозь ветки и коряги. Боль пронзала тело, но страх смерти гнал вперёд. Гилберт слышал позади хруст - то ли тех же веток, то ли костей правой руки, оставшейся в пасти волка.
Вдруг впереди появился какой-то зеленоватый тусклый свет. Инквизитор не верил своим глазам - неужели это спасение? Неужели он вернулся на поляну, к братьям? Это придало ему сил, и он из последних сил рванулся к спасительному свету, крича о помощи.

- Нет!!!
Он упал на колени. Поляна оказалась совершенно другой. Она была ещё шире той, на которой шло сражение. Исполинские деревья высились вокруг, их освещали зелёные огни, парящие в воздухе. Всё кругом утопало в высокой траве и мху. Находясь в этом месте, инквизитор ощущал себя крохотной букашкой, словно с помощью злых чар он уменьшился до размеров мыши.
Гилберт согнулся, и его стошнило. В ушах стоял звон. Боль и слабость пульсирующими волнами накатывали на него. Потребовалось слишком много времени, чтобы заставить ноги слушаться и хотя бы встать. Его шатало, перед глазами всё плыло и троилось. Гилберт, тяжело дыша, оглянулся. Чудовище стояло точно там, где кончался бурелом. Зелёные глаза пристально смотрели на добычу, но волк медлил.
Корни, оплетавшие тварь, зашевелились. Над чёрной косматой громадой возникло маленькое существо. Оно медленно и как-то неестественно спустилось с чудовища, лишив то своей древесной защиты, и направилось к Гилберту. Волчище смирно улёгся возле толстого древесного корня, и закрыл глаза. Даже он казался крошечным по сравнению с корнями местных деревьев. Тем временем существо постепенно втягивало в своё тонкое женское тельце длинные голые ветви и корни, продолжая приближаться к инквизитору.
- ....Ххотел....вред........принести.... - неожиданно раздался вибрирующий шелест в его голове. - ...Наказание.... .....Вечность.....Пища.....Сила.........Дар...
Гилберт развернулся и попытался бежать, но лишь медленно поковылял прочь от пугающего создания. С каждым шагом сил оставалось всё меньше. Боль уже почти не ощущалась, хотелось просто упасть, закрыть глаза и провалиться в глубокий сон. С величайшим трудом подняв тяжёлые веки, Гилберт заметил, что влез в какой-то кустарник, полный светлячков, и теперь пытается продраться сквозь то ли множество веток, то ли какой-то мох. Однако вскоре, сосредоточив зрение на кустарнике, он испытал леденящий душу ужас. Ветки оказались тонкими руками, а светлячки - огромными жёлтыми глазами - полуприкрытыми, но всё же внимательно разглядывающими его. Это жуткое шевелящееся и шелестящее скопище глаз и конечностей ввергло Гилберта в такой страх от происходящего, что сердце человека не выдержало и остановилось. Он, дернувшись, попытался закричать, но исторг из себя только слабое сипение. В следующее мгновение его тело обмякло, и он погрузился в темноту, как и хотел. В чудовищную темноту, сотканную из веток-рук и жёлтых кошмарных глаз.
Ему хотелось умереть, но почему-то он не мог этого сделать. Или ему не позволяли? От этого становилось ещё страшней. Он потерял способность двигаться, он не ощущал тела, он не был способен даже кричать. Лишь образ увиденного в последний миг жизни, шелест листьев, раздающийся ниоткуда и отовсюду, и чувство невероятного ужаса - вот и всё, что у него осталось. И слабое, но всё более крепнущее осознание: его не отпустят, не дадут умереть. Он не попадёт ни к Всевышнему, ни куда бы то ни было. Он здесь навечно...


Лес снова погрузился в тишину. Лишь изредка в темноте раздавался щелчок или треск - ломались остывающие пластины на обгорелых телах рыцарей, да слышалось сопение орков, бродящих по округе. Велерад велел дикарям проверить, нет ли среди поверженных людей выживших. Орки не понимали, как могут выжить те, кого спалил заживо Баалар-кхарн, но слишком боялись задавать вопросы демону, и послушно бродили в темноте, тыча оружием в тлеющие останки и оплавившуюся броню. Поначалу они были даже воодушевлены этой своей работой, надеясь помародёрствовать, но вскоре погрустнели: искать что-нибудь дельное среди обгорелого мяса и расплавленного железа было бесполезно. Единственной их надеждой оставался поиск наименее обгоревших тел с целью употребления оных в пищу.
Оркам, привыкшим к мраку собственных пещер под горой, было, однако, некомфортно бродить в полной темноте. Полагавшиеся на слух и нюх, дикари были практически беспомощны, оказавшись в месте, воняющем горелыми останками, которые, к тому же, ещё и скрипели. В помощь им выделили несколько шестов, на вершинах которых мерцали зеленоватые огоньки, но пользы от этого было мало. Освещение всё равно было весьма скудным, даже при том, что орки постарались распределить шесты по всему периметру участка с поверженными людьми. Поэтому никто не заметил, как один из дикарей неожиданно упал. Никто не заметил, как медленно поднялся один из трупов. Затем ещё один. И ещё.

Их набралось чуть больше двадцати. Кто-то едва живой, кто-то ещё в состоянии более-менее быстро двигаться. Их латы сплавились в единое целое, и пришлось приложить немалые усилия, чтобы согнуть или сломать этот чудовищный панцирь на месте суставов. Теперь выжившие полагались лишь на скрытность. Потребовалось очень много времени, чтобы найти друг друга, и определить, куда двигаться дальше. Дабы не нести новые потери, никто не вступал в бой с орками, по-прежнему, рыскающими в высокой траве. Как можно тише и незаметнее группа воинов попыталась покинуть лес. Сейчас это казалось самым разумным вариантом.
Они медленно и осторожно брели прочь от той поляны, где смерть забрала себе души их братьев. Йонас замыкал шествие, то и дело останавливаясь и прислушиваясь. Он чудом уцелел, но остался без оружия. Боль ощущалась чем-то тягучим и неприятным, сопровождающим каждое движение рыцаря, будь то вдох, моргание или ходьба. Он не видел своих братьев, как не видел ничего вокруг, но полагал, что выглядят они все крайне отталкивающе. Шлем слетел с его головы от удара чудовища, но щитом всё же удалось немного защититься от пламени. Рыцарь не знал, что могло оказаться хуже - покрытая кошмарными волдырями кожа или железная маска, вплавившаяся в череп. По крайней мере, он чувствовал, что веки и губы остались при нём. Что с глазами - пока было неясно, но рыцаря пугала мысль о потере зрения. Его вообще теперь многое пугало. Он был подавлен, разбит и сломлен.
Он шёл в этот лес с уверенностью в победе, ведь в прошлый их визит не возникло никаких проблем. Но вот теперь... Что это за тварь? Они, рыцари Ордена Креста, непобедимые и неустрашимые, вдруг впали в какой-то панический ужас при виде чёрного крылатого великана. И теперь, еле волоча ноги, Йонас знал, что такого врага бояться не зазорно. Он смёл их, сжёг и растоптал, будто они были каким-нибудь выводком крысят! Даже молитва Всевышнему нисколько не помогла! Что же это было такое? Почему славный поход во имя Света и справедливости обернулся позорным поражением? Всё не могло... не должно было окончиться так!
Наверное, увлечённый горестными рассуждениями, он свернул немного в сторону. Выставленная вперёд рука наткнулась на что-то...
- Ы? - донеслось из темноты.
Орк! Йонас опомнился, и попытался отойти назад, но совершенно нелепо оступился и упал на спину. Мерзкий дикарь шмыгнул носом, и прыгнул на него. Грязные пальцы принялись шарить по доспеху, добрались до лица... Орк что-то пробормотал, и его кулак с силой ударил рыцаря по зубам. Йонас выдохнул, исторгая сиплый стон, и почувствовал, как открытый рот заполняется кровью. Орк отдёрнул руку и довольно хмыкнул. Рыцарь попытался наугад сбить с себя проклятую тварь, и взмахнул левой рукой, сплавившейся со щитом. Удар был слишком медленным и слабым. Орк просто оттолкнул щит, но замешкался. Громко сопя, он ударил чем-то - видимо, своим оружием, надеясь попасть в голову рыцаря, но попал в выступавший вперёд подбородник доспеха. В следующий момент Йонас услышал странный шорох, что-то заставило орка спрыгнуть с рыцаря, он попытался крикнуть, но... До слуха Йонаса донёсся явно человеческий стон рядом. Затем удар, ещё один, и хруст кости, словно кому-то свернули шею. Судя по шуршанию травы, некто подошёл к нему. Чьи-то пальцы вновь ощупали доспех, а затем Йонаса подняли на ноги.
- Жив? - едва слышно произнёс загадочный спаситель. - Ладно, ходу...


Пошатываясь, Темнозор остановился перед входом в жилище Велерада, и деланно постучал кулаком о древесину. Перед разговором с демоном, он намотал на тело длинную грязную ткань, одолженную у нелюдей, так что теперь выглядел как настоящий головорез, плохо изображающий нищего.
- Спрашивай. - донеслось из темноты.
У Темнозора действительно было, что спросить.
- Последнее, что я помню - меня со всех сторон схватили дриады. Они принялись орать мне прямо внутрь черепушки, и заставлять обернуться. А потом - я уже валяюсь недалеко отсюда, язык болтается, хрен напоказ, всё тело болит так, будто бизонами оттоптано. Возвращаюсь такой красивый на поляну, а все шарахаются от меня, будто тебя встретили. Хорошо дурень тут один мелкий есть, рассказал, что я вымахал в какую-то огроменную образину, раскидывал крестов по поляне, а дриады на мне покатушки устроили и ветками увешали. И это первый вопрос из тех, что я решил озаглавить "Какого хрена, Велерад?"
- Я видел. Удивлён не меньше твоего. Дриады воздействуют на сознание. Они использовали тебя. Была угроза их жизням.
- Это я, блин, понял! Ты мне поясни, что они из меня сделали такое? Это потому что я в их баньке тогда полежал?
- Полагаю, они воззвали к тебе. К твоему нутру. К душе. К сущности. Называй, как хочешь. И ты ответил.
- Хрена с два я им ответил. Я отрубился, блин! Не знаю, кого они из меня слепили, но кости до сих пор болят. Твои иждивенцы лепечут о звере чуть не в два человеческих роста. Да, я немаленький, а у страха глаза велики, но не до такой же степени! Да я б сдох, если б меня так распёрло!
- Однако это был ты. Дриады не способны ваять из плоти, Темнозор. Или мне называть тебя Лоокан?
- Что ты несёшь?
- Сколько тебе лет?
- Это тут каким боком?
- Просто ответь.
- Ну, тридцать... два. Если не считать то время, что я провалялся в склепе.
- Ты снова удивляешь. Но я видел того, кем ты стал. Даже мне мало известно о Лоокане. Он был прежде Войны Света и Тьмы. Только он мог предстать в таком обличье. Если отбросить защиту, сплетённую дриадами... Сейчас тебе должно быть где-то три тысячи лет.
- Знаешь, я, похоже, зря завёл разговор... - Темнозор потёр лоб и вздохнул. - Вроде, хреново мне, мозги имели дриады мне, а дичь какую-то несёшь ты. Какие три тыщи лет? Я родился три десятка... хорошо, сотню лет назад! Я помню своё детство, родителей, всё помню. И первое обращение, и изгнание...
- Поэтому я сказал, что удивлён. Ты - это ты. Твои слова искренни. Я же видел Лоокана. Не знаю, как такое возможно.
- Да что за Лоокан такой?
- Ты же оборотень. Не знаешь имя своего прародителя?
- А должен? Я других-то оборотней от силы раз семь за жизнь встречал. Половина из них была тупыми неотёсанными чурбанами, которые превращались против своей воли и теряли контроль. Прародитель, пфе... В отличие от всех прочих, мы одним народом не являемся. Потому что рождаемся кто где, большая часть дохнет вскоре, остальные почти все сходят с ума и не умеют контролировать своё звериное тело. У нас нет преданий или легенд.
- Есть. И есть те, кто хранит их. Однажды я беседовал с одним. Его имя - Темиэль Вуульдар. От него я и знаю о Лоокане.
- Имя какое-то слишком эльфийское для оборотня.
- Он и есть эльф.
Темнозор снова вздохнул и покачал головой.
- Вот уж что я точно знаю о природе таких, как я, так это то, что оборотнями становятся только люди. Грош цена твоим словам о каком-то эльфе-оборотне, травящем байки о прародителе. Это бред.
- Твоё право не верить. Ещё вопросы?
- Я слышал, ты вынес всех крестов в одно рыло. И это второе моё "какого хрена"? Ты распинался перед нами, говоря, что бессилен. И тут вдруг просто сжигаешь целую армию!
- То, что произошло, отняло у меня почти все силы. Я заговорил огонь. Чтобы не вредить лесу. Я долго собирал силу по крупицам. Знал, что люди вернутся. Торопился. Дорого заплатил. И люди вернутся снова. Я не успею подготовиться. Теперь вы все должны дать отпор сами.
- Да они и слушать меня не станут теперь. Выйди, глянь на них.
- Не могу. Мои ноги изранены. Серебро мечей ранит меня так же, как и тебя. Разница есть. Но небольшая. Я слаб. Поэтому воздействие мечей на меня сильно.
- Искупнись в той жиже, куда оттащил меня.
- Я не принадлежу этому миру. Моё тело не излечит вода дриад. Люди тоже удивили меня. Хотя я был рад снова вступить в бой. После стольких лет. Было приятно.
- Ладно... - из-за слов, сказанных Велерадом, в голову оборотня заползло одно нехорошее подозрение, и он всё же решил его проверить, надеясь, что демон опровергнет его. - И что теперь? Ты помирать собрался?
- Умереть полностью я не могу. Но лишиться этого тела и вернуться в ад - да. Если говоришь именно о теле, то ты прав. Оно умирает.
У Темнозора отвисла челюсть. Он инстинктивно покрепче вцепился рукой в древесную кору и попытался осознать ответ.
- Не знаю, сколько осталось этой оболочке. Но я хочу увидеть победу над эгрегором. Хотя бы в этом королевстве. - добавил демон. - Помоги спасти этот мир. Он ведь и твой, кем бы ты ни был. Ещё вопросы?
- Нет. Пожалуй, больше нет. - солгал Темнозор.

На огромной поляне было необычно шумно. Нелюди праздновали победу, и, хотя торжество было более чем скромным, при их скудных запасах продовольствия, веселье шло в полном разгаре. Гномы, гоблины и хоббиты плясали вместе так, будто они друг-другу родня, эльфы пели, хотя чаще слышались залихватские частушки полуросликов. К празднованию в общем кругу допустили даже орочью толпу, а уж те отрывались на всю катушку! Но всё же, по отношению к беженцам дикари вели себя на удивление смирно. Из подручных средств несколько нелюдей-умельцев смастерили простенькие музыкальные инструменты, так что плясать в тишине не пришлось, да и орки подсобили, притащив свои побрякушки. Общая беда и общая радость сплотили всех этих разных существ, заставив их быть одним целым в сегодняшнюю ночь.
Вдали от большинства глаз, расположились и Трост с супругой. Им оказалось проще всего найти общий язык с хоббитами, сохранявшими добродушие даже в нынешнее время. Однако лишний раз мозолить глаза нелюдям Трост не хотел, по понятным причинам.
Темнозор, поплотней запахнувшись в свою импровизированную накидку, решил понаблюдать за весельем со стороны. Один из растущих на поляне кустов, вполне тянущий по размерам на дерево, отлично скрывал его в своей тени и давал достаточный простор для обзора поляны.
Сверху неожиданно что-то зашуршало, и возле оборотня, спрыгнув с ветки, возник Граг.
- Праздник... - хмуро заметил он.
- Тоже не любитель бессмысленного веселья? - бросил Темнозор.
- Не их праздник. - покачал головой орк. - Наш, твой, Баалар-кхарн праздник. Мы дрались, не они.
- Это ты верно подметил. - ухмыльнулся оборотень. - Так чего тогда заслуженно не веселишься?
Граг фыркнул и махнул рукой. Они постояли немного молча, глядя на веселье.
- Баалар-кхарн ранен, сильно. - произнёс орк. - Плохо, для всех плохо.
- Что будешь делать, если он умрёт? - поинтересовался Темнозор.
- Горе будет. Баалар-кхарн нужен орк, иначе всех орк голокожие убьют. Слушай, как празднику конец - приходи к орк. Поговорить нужно. Баалар-кхарн спроси, он путь скажет, где орк сидят. Ладно?
- Ладно. - вздохнул оборотень. - Только сперва мне в город нужно. Не буду ж я голышом разгуливать, в самом деле.
- Пфех... - усмехнулся орк. - Голая кожа... Шерсть у тебя есть, отчего голокожим ходить?
- Когда шерсть - тогда пасть. Говорить тяжко. - Темнозор сам не заметил, как начал подражать изъяснению орочьего вождя. - В общем, если надо - я приду. Но не раньше, чем раздобуду шмот в городе.

Тем временем музыка стихла, нелюди переводили дух после танцев и собрались в круг возле одного из дриадских светильников. В центр круга вышел вездесущий Тильнир.
- Друзья, - обратился он к собравшимся. - прошлая ночь была ужасна. Но она же стала нашим триумфом! Мы сумели отразить нападение людей, и показать им, что расплата за их преступления будет жестокой. Они понесли потери, они поняли, что такое боль. Не только боль от ран, но и боль утраты! Теперь они, там, в Викере, оплакивают павших. А стоит ли их оплакивать? Долгое время все вы были простыми горожанами, а эти твари полжизни учились убивать вас! И они убивали, мы все это прекрасно помним. Они ненавидят нас, они хотят нашей смерти, они упиваются картинами резни невинных! Они ненавидят мир, покой, процветание. Они жаждут лишь разрушать, мучить, издеваться! Люди приведут наш мир к гибели. Люди не знают жалости, нет в их сердцах милосердия. Но за это их ждёт горькая расплата. Пришло время объединиться! Мы будем сражаться за мир, за наших родных и близких, за всё, что нам дорого! Мы свергнем людей с заоблачных высот их спеси! Мы докажем, что они - бесполезные для нашего мира создания. Пора уже понять, что зло исходит именно от этих существ. И мы должны объединиться, мы должны сплотиться в невиданный доселе альянс народов. И, образовав его, мы победим! Мы создадим мир без зла и войн! Победа будет за нами!
Множество радостных голосов поддержали Тильнира. Темнозор покачал головой - похоже, беженцы и правда поверили, что одолели врага. А этот остроухий краснобай ещё и убеждает их в этом.
- Люди то, люди сё... - подал он голос, выступая из темноты гигантского куста. - Тебя послушать, так люди во всех бедах виноваты.
- Разве это не так? - Тильнир, злобно сощурившись, обернулся к нему. - Разве не твой народ творит, что пожелает, на наших землях? Разве не твой народ создал Инквизицию? Не твой народ устроил Время Страдания? И не ты ли отказался помогать нам вчера, когда мы нуждались в тебе?
- Ну, во-первых, не мой. - хмыкнул Темнозор. - Люди отрекаются от таких, как я, так что для них я - такой же урод и чудище, как и вы все. Разве что личину ношу человеческую, но, если вас это настолько коробит, просто дайте знать, и я предстану перед вами милой пушистой пуськой. С когтями, клыками, здоровенной, но пушистой.
Судя по нелюдям, которые оказались ближе всего к оборотню и моментально отпрянули подальше, мысль о "пуське" их не воодушевила. Начались недовольные возгласы "не порть веселье", "долой людей", но Темнозору достаточно было лишь рыкнуть "Тихо!", как настала гробовая тишина.
- И во-вторых... - продолжил оборотень, наклоняясь и поднимая с земли стоящую и забытую кем-то кружку, наполовину наполненную медовухой. - Задай себе вопрос: а достоин ли ты жить? Ты тут распинаешься о победе. О вашей общей победе. А вы - вы все, кто бежал из Викера - радостно ему поддакиваете. Оркам - моё почтение, они-то сражались, в этом у меня сомнений нет. Я сражался, вроде как. По принуждению дриад, правда, но тогда можно считать, что и зелёные милашки растормошились от дремоты, чтоб врезать людям по первое число. Велерад, не щадя живота и ног, устроил тут огненное представление... А победили, выходит, вы. Те, кто со всех ног улепётывали прочь с поляны, побросав оружие и забив на мою тренировку перед грядущими сражениями, называют себя победителями?
Оборотень окинул взглядом оробевших и притихших нелюдей, и сделал ещё пару шагов по направлению к Тильниру. Тот был уже мрачнее тучи, сверля Темнозора взглядом, полным негодования.
- Вернёмся к моему вопросу, заданному тебе. - оборотень отхлебнул из кружки. - Я тебе кое-что расскажу. Я провёл почти всю жизнь в скитаниях, не раз оказывался в объятиях смерти, но всегда прогрызал и прорубал себе дорогу к жизни.
- Я тоже, между прочим. - эльф с трудом сдерживался, чтобы не наброситься на оппонента. - Я потерял всю семью, участвовал в уйме партизанских групп по противостоянию людям, у меня опыта...
- Не похож ты на опытного. - перебил его Темнозор. - Кровососа видал? Видал, конечно: он к вам постоянно таскался, пока тут был. Вот ему я поверю, что он и воевал, и убивал, и в руках крестов побывал не раз. А ты... Не стану извиняться, но мне сдаётся, что ты был лишь наблюдателем. Ну, может, бегал от куста к кусту, чтоб сообщения командиров передавать. Ну, допустим, видел ты, как эльфов потрошат. А сам кишки кому-нибудь выпускал? Всю вот эту кучу бесконечной колбасы, с брызжущей кровью, слизью и гомном...
Эльф, вероятно, побледнел, и тяжело сглотнул слюну, поморщившись.
- Вот вот. - поднял палец вверх оборотень. - Ты щас блеванёшь от того, что только представил это. А я это ещё и жрал. Потому что или я, или меня, да и голод - не тётка. Я сражался за каждый год своей жизни, и с мясом своих врагов получал право на существование. Ну, а вы? Неженки городские, которым было начхать на мои попытки обучить вас владению оружием и азам боя. А зачем, в самом деле? Есть же орки, есть мохнатый громила, есть большой и страшный Велерад, в конце концов! На хрен напрягаться? В стародавние времена, остроухие, ваши предки отбили этот мир от нашествия демонов. А потом обленились, и проевали целую империю, позволив людям её захватить. Без боя, замечу! С вашими талантами и уровнем развития вы могли задать северным дикарям такую трёпку, что их правнуки до десятого колена бы срались от страха, едва лишь подумав о ваших землях. А вы бежали, спрятались в своих лесах и забыли о прошлом. Эй, бородачи, ваши праотцы всё-таки были куда достойней эльфов. По крайней мере, если верить летописям и сказаниям, они свои королевства без боя не отдавали. И потому, думается мне, вы их щас люто позорите. Все вы могли бы объединиться друг с другом когда угодно! Но всё, на что вас хватает - собраться в кружок и ныть о том, как хорошо было раньше, какие плохие люди, и как хорошо будет в будущем, когда вы людей вынесете. Только дальше болтовни дело-то не двигается. Вы лишь прячетесь по своим лесам, холмам, норам и болотам, и хнычете, жалея себя и мечтая о том, чего никогда не будет. Три месяца назад вы жили в столице королевства, а теперь сидите тут в лесу, перебиваясь жалкими подачками пока ещё сердобольных крестьян и проезжающих обозов. Скоро зима, придурки! Некому будет вас кормить!
Его ожидания оправдались - никто ничего не возразил. Даже Тильнир приуныл. Правда нависла над беженцами ужасающей неизбежностью.
- Пора мне заканчивать свою праздничную речь. - заметил оборотень. - Мало что-то там видеть и пережить. Иные зайцы доживают и до старости, но это не делает их едой для хищников в меньшей степени. И так уж получилось, что в этом мире я - хищник. И люди - безжалостные, наглые, отвратительные, подлые, да, но - тоже хищники. Смех в том, что ваши народы их сделали такими. Я могу голыми руками оторвать башку каждому из вас. А кто-нибудь здесь способен оторвать мою? Готов поставить сотню золотых, что даже если я прямо сейчас вызову на бой всех вас - орки, это я не вам - никто не решится напасть. Даже при том, что вас тут до хренища, а я один, да ещё и голый. Окажись на моём месте рыцарь в латах - ничего бы не изменилось. Будь тут плюгавый монах - тоже. Потому что они умеют убивать, они могут убивать, и они знают, что вы их боитесь. Вы - жалкие, бесполезные, донельзя эгоистичные трусы, сами решившие стать едой для хищников. Никто вас не заставлял. Я не испытываю сострадания ни к вам, ни к вашим народам. Хотите оспорить - отрастите сперва яйца вместо языков.
Темнозор снова отпил из кружки, прошёлся, прихрамывая и пошатываясь, вдоль образовавшегося полукруга нелюдей, и улыбнулся настолько мерзко, насколько мог.
- Ответьте мне, победители, - произнёс он. - как низко нужно пасть, чтобы вас пожалел аж демон, пустив к себе на постой?
На слух он никогда не жаловался, поэтому ему не было нужды оборачиваться, чтобы видеть, как Граг одобрительно хмыкает и почти хлопает ему, как среди оцепеневших нелюдей то же самое делают остальные орки. Дикари поняли суть, им, как всегда, не требовалось знать язык.

Оборотень, решив передохнуть, уже готов был завалиться в свой шалаш, когда заметил, что за ним кто-то следит. Дриада? Нет, эти малышки уже снова погрузились в сон, спрятавшись внутри деревьев... Темнозор обернулся. Из высокой травы торчала макушка какой-то эльфийки.
- Мне нечего прибавить к сказанному. - бросил он. - Катись отсюда. Или хочешь принять мой вызов?
Трава зашевелилась, и перед изумлённым оборотнем появился ребёнок. Эльфийская девчушка сверлила Темнозора пристальным взглядом, нервно теребя пальцами висящий на шее медальон.
- Я... я хочу стать хищником. - заявила она. - Научи меня.
Её серьёзный тон рассмешил Темнозора, и он закашлялся от боли в рёбрах - тело всё ещё болело и ныло.
- Слушай, к тебе я точно не обращался. - утирая проступившие слёзы, ответил он. - Ты кроха ещё, иди к своим.
- А разве детей не учат? - девочка была непреклонна. - Моих родителей убили, а я не могла дать отпор, когда... Эх... Я не хочу умирать, я готова драться, если так нужно. Ты говорил, что никто не хочет учиться. Я хочу!
- Да что ж ко мне липнут те, кого не звал? - Темнозор закатил глаза. - Ладно, хочешь учиться? Потом тогда не хнычь, что ты девочка и всё такое. Сегодня я сплю. Завтра иду в город. Потом надо потрындеть с орками и Велерадом. Так что, если смелость у тебя к тому времени не стухнет, приходи через два дня.
- Хорошо. - девочка медленно скрылась в траве, из которой неожиданно донеслось: - Доброй ночи.
"Пиндец..." - подумал Темнозор, ложась, наконец, в шалаш. - "Только нянькой в яслях мне стать и не хватало для полного счастья! Хоть бы сегодня ничего не снилось, задолбали эти сны..."


Валил сильный снег, ухудшая видимость. Белые хлопья падали на оплавившийся металл доспехов, образуя высокие снежные наросты и создавая причудливые силуэты из и без того деформированных тел. Небольшой группке людей было всё равно. Они медленно брели по полю, с трудом переставляя ноги. Они не чувствовали ни боли, ни усталости. Лишь одно желание было у них: дойти до Викера. Их облик был отвратителен. У кого-то не хватало руки, лица тех, кто лишился шлемов в бою, были обезображены, некоторые ослепли. Их жизни висели на волоске, несмотря на приобретённую в стенах Тиквана неуязвимость. Мало выдержать жар демонического пламени, нужно было ещё дойти до цели. К сожалению, многие их органы не обладали чрезмерной выносливостью, и, в зависимости от тяжести повреждений, жизнь каждого бредущего человека могла оборваться в любой момент.
Один из рыцарей, едва идущий в середине группы, захрипев, упал навзничь в грязь и жухлую траву. Никто из его собратьев не обернулся, никто будто бы вообще не обратил на это внимания. Время этого воина пришло. Процессия двигалась дальше.
Величайший триумф превратился в сокрушительное поражение. Поход во имя Всевышнего имел целью ещё и возмездие, расплату за гибель многих инквизиторов и рыцарей за те месяцы, что прошли со времени установления нового порядка. Никто не сомневался в победе, и тем горше оказалась их теперешняя участь. Жалкие остатки могучего и, казалось, непобедимого войска уже целый день медленно и бездумно брели к Викеру. При нынешнем темпе, им предстояло добираться до столицы ещё двое-трое суток. Впервые эти люди осознали, что их самих можно победить, а могущество их братства способно рухнуть под ударами врага.


У Тревора, заступившего на дежурство с раннего утра, глаза слипались весь день, да ещё и погодка выдалась подходящей для сна: третий день подряд валил снег. С высоты городских стен гвардеец наблюдал лишь бескрайнее белое поле и светло-серое небо, с которого, легко кружась, падали крупные снежные хлопья. Умиротворение и покой завладели Тревором, даже несмотря на галдёж ребятни, веселящейся в переулке неподалёку. Гвардеец то и дело зевал, и, бродя взад-вперёд, временами пританцовывал в такт песенке, которую внизу горланили дети.
В который раз пройдя опостылевший уже маршрут и развернувшись, Тревор вдруг замер. Его взгляд совершенно случайно выцепил в белизне поля нечто тёмное, медленно приближающееся к городу. Торговая дорога была в другой стороне, а это нечто, выходит, вышло из Проклятого Леса. А ведь туда направился король во главе войска рыцарей и инквизиторов, и уж три дня минуло с тех пор. По городу уже вовсю ходили слухи о том, что король сгинул в лесу, что злило оставшихся в Викере инквизиторов. Вот-вот могли начаться волнения...
Тревор снова вгляделся в движущееся пятно. Покинувшее город войско было куда многочисленней, если предположить, что там, вдали, идут люди.
- Чёрт возьми, вот же ж незадача... - проворчал гвардеец, и поспешил вниз.

Десяток конных рыцарей покинули стены города и довольно быстро добрались до горстки пришельцев. Почти сразу семеро метнулись обратно. Когда они вернулись к городским стенам, их лица смятение и испуг.
- Телегу сюда! - взволнованно крикнул один из них. - Быстро!
Долго ждать не пришлось: свободная телега стояла буквально у ворот. В неё спешно впрягли двух лошадей, и, ничего не объясняя, рыцари с телегой отправились обратно. Заинтересованные загадочным происшествием, люди постепенно собирались возле ворот. Они надеялись, что король, наконец-то, вернулся с хорошими вестями...
Прошло немало времени, прежде чем со сторожевых башен крикнули, о возвращении рыцарей. Толпа зевак к тому моменту уже заполонила две ближайших улицы, и народ по-прежнему прибывал.
Наконец ворота открылись, и, под радостные крики викерцев, рыцари въехали в город. Овации быстро стихли: мимо столпившихся людей медленно двигались те же самые десять воинов и лошади с телегой, на которой теперь находились какие-то чёрные, грязные, покрытые снегом существа. Некоторые горожане попытались было узнать, что стрялось, но тотчас замолкали, когда обнаруживали, что эти несуразные создания - люди. Более того - эти люди отдалённо напоминали рыцарей в доспехах, но более всего походили на обгоревшие трупы. В толпе повисло тяжёлое молчание.

Балер не был уверен в том, что кто-то из викерцев узнал его среди прочих выживших. Он молча сидел в телеге, поддерживая одного из своих воинов, чтобы тот не свалился на дорогу. Было тесно: рыцарей в оплавившихся доспехах оказалось очень сложно расположить внутри. Теперь, будучи в безопасности, при свете дня, он мог лучше разглядеть своих боевых товарищей. И то, что он видел, приводило его в отчаяние. Даже на злобу и ярость уже не осталось сил. Сам король выглядел значительно лучше остальных вернувшихся из леса. Его почти не затронуло демоническое пламя, лишь немного оплавились кольчуга и нагрудник, слегка пожгло и до того пораненые оборотнем руки, да зияла дыра в животе - след от приземления на деревесный шип - вот и всё, чем Балер отделался, сразившись с лесным гигантом. По крайней мере, так ему казалось.
Процессия остановилась. Балер попытался обернуться, чтобы понять, в чём дело... и обомлел. Перед конными рыцарями стояли инквизиторы во главе с Ирдесом! Если не считать рану на лбу и некоторую бледность, епископ был абсолютно здоров! Он некоторое время говорил со всадниками, а затем направился к телеге. Балера пробила мелкая дрожь. Что происходит? Почему Ирдес здоров? И что теперь будет с ним самим?

Епископ привык видеть сожжённую плоть, в том числе и человеческую. Долгие годы он отправлял грешников и язычников на костёр, наблюдая за тем, как очищающий огонь пожирает корчащиеся и вопящие тела. Подобное зрелище было для него привычным. Однако облик рыцарей в повозке поверг его в шок. Он не был готов увидеть своих братьев в таком состоянии. Разумеется, Ирдес знал о так называемой неуязвимости рыцарей Ордена Креста, но ни разу ему не случалось сталкиваться с её проявлениями там, где над плотью поработал не меч, но огонь. Искорёженные, деформированные, изуродованные и соединённые с собственными доспехами в одно целое, эти люди всё ещё были живы. И их осталось так мало...
И тут Ирдес заметил его. Балер сидел среди остальных воинов, его одежда превратилась в лохмотья, броня покрылась копотью, в животе виделась страшная дыра, а правая рука, лишённая кожи, почти полностью обуглилась. Голова короля также пострадала только с правой стороны: от уха и волос там не осталось и следа, глаз сварился и был совершенно белым, кожа покрылась пузырящимися волдырями, которые кое-где полопались, обнажая мышечную ткань. Нос и щека, однако, остались целы, и были лишь слегка обожжены.
Взгляды короля и епископа встретились. Сколько всего Ирдес прочёл по выражению лица Балера... Гнев, отчаяние, удивление, страх! На мгновение епископа охватило желание добавить этого человека в свою коллекцию, превратить его в полное ничтожество. Сейчас он мог это сделать, с лёгкостью устранить зарвавшегося юнца, посмевшего проникнуть в его, Ирдеса, тайны. Иной глупец уже давно бы занял место Фальстафа... Но не Балер. К сожалению, он - слишком важная фигура, жертвовать которой по-прежнему рано.
- Я ведь предупреждал тебя. - покачал головой Ирдес. - Торопливость и безрассудство - опасные пороки. Следуйте далее! - обратился он ко всадникам, и повозка тронулась с места.


В течение нескольких следующих дней, выживших рыцарей буквально вытаскивали из доспехов и пытались привести в более-менее вменяемое состояние. Процедуры эти проходили в казематах под замком и были крайне неприятны - как для самих рыцарей, так и для тех, кто занимался непосредственным их освобождением из доспехов.
Если бы можно было предположить, что какому-либо простому человеку удалось бы остаться в живых после демонического огня и долгого пути до Викера, этот несчастный непременно бы умер от боли в ходе тех действий, что производились над рыцарями. Воины Ордена Креста же не жаловались: их болевой порог был несказанно высок. Вдобавок к этому, происшествие в Проклятом Лесу повлияло на их психическое состояние: рыцари были апатичны и послушно выполняли то, что от них требовали, в остальное время просто стоя на месте, будто оживлённые мертвецы.
Освобождённых от расплавившегося панциря воинов отправляли в королевские бани, где их изуродованные тела мыли и натирали всевозможными маслами и бальзамами. Через некоторое время рыцарей переводили в просторный королевский бассейн, в котором те и проводили большую часть дня. Процедуры с бальзамами повторялись трижды: утром, днём и вечером. Уходом за рыцарскими телами занимались инквизиторы - городским врачам не позволяли лечить вернувшихся из леса. Дворцовая прислуга же чистила бассейн и наполняла его новой водой, когда раненых уводили на процедуры.
Кормили рыцарей три раза в день. В еде они были непритязательны и молча, механически поглощали всё, что им готовили. Проблемы возникали лишь с теми из них, кто лишился зрения и слуха - таким требовался особый уход.
Некоторые монахи замечали Балеру, что подобные инвалиды уже недееспособны и бесполезны в бою, и стоило бы избавиться от них, совершив обряд Благородного Прощания. Обряд этот применялся в случаях, когда рыцарь более не мог исполнять свои обязанности, и потому подвергался казни, проходившей в кругу инквизиторов, поющих молитвы. Рыцаря укладывали на специальное ложе, связывали ему руки и ноги, если те ещё оставались на его теле, и забивали в макушку железный клин длиной в дюжину сантиметров. После этого обряда тело почившего хоронили, а имя его заносилось в специальную Книгу Братства Ордена Креста.
В иной ситуации король, несомненно, одобрил бы этот обряд. Но сейчас, к вящему удивлению монахов он решительно отверг их предложение. Больше они не задавали ему подобных вопросов. Балер отметил, что инквизиторы вообще опасаются находиться рядом с ним. Причин тому было предостаточно, однако его самого тревожило кое-что: Ирдес ни разу не появился в замке с тех пор, как рыцари вернулись. Поначалу король решил, что епископ мог и вовсе привидеться ему тогда, возле повозки, но инквизиторы, которых он спрашивал об Ирдесе, отвечали, что тот здоров и хорошо себя чувствует. Пару раз Балер даже просил монахов о встрече с епископом, но тот, похоже, игнорировал эти просьбы. Так прошла неделя...

Епископ всё же снизошёл до разговора. Двое инквизиторов сопроводили Балера в одну из многочисленных комнат замка, где его уже дожидался Ирдес. Дверь за Балером закрылась, и они с епископом взглянули друг на друга. Игра в гляделки продолжалась довольно долго. Тягостное молчание нарушил Ирдес.
- Мне надобно знать, с чем столкнулись вы, коли возвратиться удалось лишь малому числу тяжко раненых. - произнёс он.
- Тебе нужно знать? - протянул низким, охрипшим и огрубевшим из-за огня голосом Балер. - И что тогда, а? Что, соберёшь тех, что остались и попытаешь удачи сам?
Король залился жутким сиплым хохотом, опершись на стол, за которым сидел Ирдес. Епископ спокойно ждал. Наконец, Балер успокоился и его и без того изуродованное лицо исказилось злобой.
- Я смотрю, ты очень резво оклемался, Ирдес. Твой колдун помог?
- Колдун пребывает там же, где и был. - спокойно ответил епископ. - Однако же твой собственный колдун оказался любезен весьма.
- Стоило догадаться! - королевский кулак грянулся о стол. - Надо было взять его с собой, чтобы он наконец-то сдох и не мешался!
- Можешь бесноваться сколько пожелаешь, Балер, - заметил Ирдес. - однако же поведаешь ты мне о случившемся с вами. Иначе придётся мне тебя к тому принудить.
В глазах короля впервые за всё время разговора проскользнул испуг. Ирдес улыбнулся.
- Истинно так. - продолжил он. - К сожалению моему, не могу я сейчас лишить тебя короны, но Всевышнего ты уже прогневал, и нет более его благословенья на тебе.
- После того, что мне пришлось испытать, твои посулы не пугают. - заявил Балер, сорвав с лица повязку, скрывавшую ожоги и ослепший глаз. - Я могу прямо сейчас размозжить твою голову о стену, и ты больше не будешь ставить палки в колёса Инквизиции! Из-за тебя мы до сих пор ничего не сделали, из-за тебя город до сих пор не отстроен! Из-за тебя колдун пытался занять моё место, а королевский отпрыск вот-вот пересечёт границу! И что же делаешь ты? Отправляешь к нему его брата?! Что это, как не измена? Ловишь оборотня по ночам, не сообщая об этом никому? Да ты из ума выжил!
- Ум мой достаточно крепок и остёр, ибо Всевышний направляет меня. И достаточно прозорлив я, чтобы знать, кто таков ныне Фальстаф. Он задержит продвиженье войск вражеских, а быть может, сразит Эстрода, не ведая о том, что братья они. Пламенный дух его воодушевит братьев наших, переманит он на сторону нашу люд простой и знать. И месть за смерть родных кипит в нём отныне. Вот для чего колдун был нужен мне: из принца нашего слугу выковать в чертогах разума его. Не будет знать он покоя, покуда не прольётся кровь Эстрода. Что же до нелюдей, то довольно было нам зимы дождаться, и испустили б они дух свой чёрный в лесу от голода. Жалкие остатки же их вернулись бы под стены Викера, прося укрытия и пищи. Тебя я в Гриэдван отправил такоже с умыслом. Известно мне было, кто руководил отрядом Инквизиции, отправленным туда заранее. Нетрудно было догадаться о печальной участи Вильдреда, хоть были мы с ним хорошими друзьями... Кларрел сам родом из тех мест, и потому, как и любой гриэдванец, желал присоединенья земель Нерклотских. И всё случилось так, как и ожидал я. Я сожалею лишь о том, что допустил всего две оплошности за всё время: короновал тебя и поспешил в поимке оборотня, когда представилась возможность. Я сделал для земель сих многое, как видишь. А что содеял ты? - парировал Ирдес. - Видели все, чем обернулась твоя спешка. Желаешь моей смерти, идёшь супротив бога нашего... Не к добру сие, Балер, ничем славным деяния твои не завершатся. Склонись, раскайся и следуй словам моим. Тогда, быть может, грех твой будет отпущен, а ты долго ещё будешь властвовать, и останешься в летописях как король-объединитель давно враждующих земель.
Балер изменился в лице. Он осознал, насколько ловко Ирдес им манипулировал. Изумление вскоре сменилось новой вспышкой гнева - как он посмел?!
- Ведомо мне, что хочешь ты сказать. - остановил его епископ, едва король открыл рот. - Однако забыл ты, что не только монархом являешься, но и воином Ордена Креста, орудием Священной Инквизиции.
- Мне надоело быть орудием. - прошипел Балер. - У меня есть власть, есть армия, есть люди. Я - король! Я всё ещё могу уничтожить тебя. Даже хуже - низвергнуть тебя с твоего пьедестала, лишить сана! Мне достаточно просто рассказать о колдуне...
- Ты не слушал моих слов. - вздохнул Ирдес. - Коли погубишь меня, королевство твоё обратится в прах, подобно войску. Не время нынче впадать в безрассудство, Балер. Ты и без того потратил впустую слишком много жизней. Вернись к Свету.
Внутри короля бушевала лавина чувств и мыслей. Получив корону и побыв некоторое время без контроля инквизиторов, он будто вдохнул свежего воздуха, выйдя из душного и затхлого монастыря. А теперь ему предстоит вернуться обратно... Он проиграл сражение, опозорился перед викерцами, перед своими боевыми братьями, и даже перед Ирдесом. Он понимал это: никогда прежде Балеру не было так стыдно. И в то же время, его горячий нрав и упрямство туманили разум, заставляя раз за разом отказываться от того, чтобы признать своё поражение.
- Я никогда не предавал Священную Инквизицию и Всевышнего. - медленно ответил король. - Мои амбиции велики, и ты знаешь это, но я всегда действовал в интересах Инквизиции. Я сожалею о своих необдуманных решениях.
Балер преклонил колено перед Ирдесом, тот протянул руку для поцелуя, но могучий воин неожиданно крепко сжал её, и сорвал с неё перчатку. Несколько мгновений оба смотрели на синюю отметину на запястье епископа, затем Балер поднялся на ноги и бросил перчатку на стол.
- Помни, что я могу сделать это на людях. - процедил он. - Мы будем сотрудничать, потому что сейчас это выгодно нам обоим. Мы теперь на равных. Если решишь строить козни за моей спиной - я отвечу более суровой карой, и начну с колдуна.
Ирдес некоторое время молчал, видимо, обдумывая ситуацию. Наконец, он вздохнул и пристально посмотрел в глаза Балеру.
- Да будет так. - сказал он. - Однако же помни и ты о том, что не укроется спесь твоя от Всевышнего. Нелегко будет отмолить грехи твои.
Балер нахмурился, и по нервной дрожи его рук, Ирдес не без удовольствия отметил, что король по-прежнему боится божественного гнева.
- Я смою свой позор и свои грехи победой над нашими врагами. Ибо против нас выступила сама Тьма.
- О том и хотел поговорить я. - напомнил Ирдес. - Итак, поведай же о своём плачевном поражении.
- Поведаю. - раздражённо бросил Балер, уязвлённый уколом епископа. - Но не одному тебе. В нашей дальнейшей беседе будет присутствовать ещё кое-кто очень важный.
- Ты молвишь о пророке? - поднял брови Ирдес. - Но ведь, насколько ведомо мне...
- Пророк нам сейчас не поможет. - отрезал Балер, поморщившись и вспоминая, во что теперь превратился Йонас. - Нашу проблему может решить только тот, кто в чём-то подобном разбирается.
Он подошёл к двери, открыл её и хрипло крикнул: "Заводите!". Несколько мгновений спустя в комнату вошёл Алитер, скованный цепями и сопровождаемый тремя рыцарями.
- День добрый. - усмехнулся колдун, наблюдая за побледневшим Ирдесом. - Я не обладаю даром предвидения, но был уверен, что вскоре после того, как его величество навестил меня, я окажусь на свободе. О, мой король, ваш новый облик вам весьма идёт. Он идеально подчёркивает ваш пылкий темперамент.
Балер, сжав кулаки, сделал было пару шагов навстречу Алитеру, но вовремя опомнился, взглянув на Ирдеса. Кашлянув, он сдержался, хотя было чертовски трудно противостоять желанию ударить сразу двух мерзавцев.
- Слушай внимательно, колдун, - сказал он. - твои знания сейчас очень важны. И в твоих же интересах рассказать всё, что тебе может быть известно о... Об одной твари. Итак, вы оба знаете, что я собрал войско и отправился в этот чёртов лес, чтобы разобраться наконец с засевшими там уродами. Всё шло так, как было задумано. Войско разделилось надвое: одни напали сразу, часть же осталась на одной из полян в качестве резерва - на всякий случай, если вдруг орки что-то решат учудить. Мы добрались до их поляны, встретили вялое сопротивление, подожгли деревья... А затем появился... Не знаю, что это было. Какой-то северный варг, весь оплетённый ветками и корнями. Он был огромен. В прошлый наш визит ни с чем подобным мы не сталкивались. Пришлось отступить, и тут на нас напали орки. Это я предвидел. Наши братья из резерва пошли в бой. Один смельчак отвлёк ту образину, и она погналась за ним. Мы могли полностью заняться орками, а потом добить зверя, когда... Когда вдруг появилось... оно...
Балер замолк, погрузившись в воспоминания, его взгляд упёрся в одну точку, и он будто бы впал в подобие кататонического состояния.
- Что - оно? - с тревогой спросил Ирдес, когда молчание Балера слишком затянулось.
- Дитя ада. - сквозь зубы ответил опомнившийся король. Видно было, что ему нелегко даётся вспоминать и рассказывать о тех событиях. - Да, дитя ада. Или, быть может, сам... Сайонталь? Ужасная тварь. Ни разу таких не видел. Оно... Оно огромно. Всё чёрное, как сам этот лес. С красными горящими глазами... рога и крылья как у дракона... Но это не дракон. Я бы назвал его демоном, но я видел демонов, читал о них. От одного его присутствия страх накатил на всех нас. На всех! Даже орки бросились прочь! Оно... умеет говорить! Оно говорило, а затем... напало! - прошептал он. - Сожгло! Адским огнём спалило! Всех! Одно исчадие ада уничтожило всех моих людей! - рычал Балер, сжимая кулак обгоревшей руки, а другой прикасаясь к перевязанному животу. - Мы ничего не могли сделать, только бежали, охваченные страхом. Мы, лучшие из лучших, рыцари Ордена Креста, мчались наутёк как дети малые! От одной этой твари! А если их там десятки, сотни? Ты понял, чего я хочу от тебя, колдун? Что это за тварь? Как с ней бороться? Как её убить?
- О Всевышний! - прошептал Ирдес, поражённый рассказом короля. - Что же за враг противостоит нам, коли обладает столь великой силой?
- Тьма. - ответил Балер. - И нам потребуется вся мощь Всевышнего, чтобы отомстить за павших братьев.
- Благодарю за комплимент. - усмехнулся Алитер. - Твоя история очень интересна, король, однако сходу я не могу дать тебе прямой ответ, с чем или с кем ты так зажигательно столкнулся в Лесу Чар. Но если мне будет позволено вернуться в мою обитель в башне и проштудировать свои книги, то ваше любопытство будет удовлетворено сполна.
Балер и Ирдес переглянулись.
- Ты получаешь моё дозволение на сие. - промолвил епископ. - Однако же магические кандалы твои останутся на тебе, дабы не искушался ты колдовством супротив нас.
- И не думай, что я позволю тебе торчать в твоём курятнике в одиночку. За тобой постоянно будут следить. - добавил король.
- Нисколько не удивлён вашими словами. - хмыкнул Алитер. - Когда на меня снизойдёт ваша инквизиторская милость?
- Немедленно. - рыкнул Балер. - И рекомендую поторопиться, иначе условия твоего освобождения могут резко ухудшиться. Уведите его в башню!
Колдуна выпроводили из комнаты, и король вновь остался наедине с Ирдесом.
- Я мог бы осудить решение твоё об освобождении нечестивца сего, - заметил тот. - однако же, исходя из слов твоих, в знаниях его наша надежда состоит отныне... Хоть и прескверно осознавать сие... Да поможет нам Всевышний...


"Почему, почему ты прогневался на меня? Верой и правдой я служил тебе, исполняя твою волю. Я убил великое множество приспешников Тьмы во имя твоё! И ты обратил свой взгляд на меня, твоего скромного слугу... Ты говорил с людьми моими устами, ты избрал меня своим пророком... Но почему в миг нужды ты отверг меня и моих братьев? Чем мы прогневали тебя? Или это было испытание? Но... тогда прошли ли мы его? Вернули ли твоё расположение, заплатив такую цену? Почему же ты так жесток, Всевышний? Я... я не осуждаю волю твою, нет! Но... Что же теперь будет с нами? Какую участь уготовил ты нам? Молю тебя, не покидай нас в час нужды! Я буду сражаться ещё яростней, ещё больше врагов сокрушу! Лишь бы то, что случилось не было напрасным! О, Всевышний, услышь меня!"
Стоя на коленях перед большим позолоченным крестом, изуродованный страшными ожогами рыцарь содрогался в рыданиях. Он пребывал в отчаянии, он не чувствовал боли своего тела, но душа его стенала и металась от чудовищных терзаний. Он искал помощи, покоя, ответов на свои вопросы, и не находил ничего, кроме пустоты и тишины. И это ранило его сильнее, чем любое оружие.
Этот рыцарь несколько часов назад незаметно выбрался из замка, надев робу, накинув капюшон и замотав видимую часть лица найденным шарфом. Он пробирался по вечерним улицам Викера, желая попасть в церковь и дождаться, когда все разойдутся и погасят свет. Он надеялся побыть там в одиночестве, провести своеобразный ночной молебен. Он желал обрести душевный покой и найти ответы на мучавшие его вопросы. Но он не получил ни того, ни другого.
Одинокая свеча, горевшая возле алтаря, погасла. Рыцарь медленно поднял голову вверх, взглянув в темноту, туда, где находился крест.
"Молю, услышь меня! Укажи путь!" - в последний раз мысленно воскликнул он.
Он и сам не знал, чего ожидать. Каким может быть ответ от бога, и ответит ли он вообще? Книги Тиквана содержали в себе множество историй о том, как служители Света разговаривали с Всевышним, получая указания. Но то, что описывалось в них, было в стародавние времена. Разве достоин он, ничтожный воин, того, чтобы сам бог обратился к нему? Рыцарь поднялся с колен, и уже собирался направиться к выходу, как вдруг почувствовал что-то.
Обернувшись, он обомлел. Крест светился сам по себе! Неярко, однако пространство вокруг него тускло освещалось этим сиянием. От такого зрелища у человека душа ушла в пятки, ноги его подкосились, и он вновь упал на колени.
"Я... я... я внемлю, Всевышний! Я твой слуга до конца своей жизни, и даже после неё!"
Свечение креста померкло. Рыцарь не смел подняться и теперь дрожал от благоговейного страха перед увиденным знамением. Он ощущал какую-то прохладу, будто бы сквозняк, хотя двери церкви были плотно закрыты. Минуты в темноте текли медленно, словно воск горящих свеч. И внезапно резкие, жёсткие, подобные удару раскалённым железом, слова проникли в разум рыцаря:
"Убивай больше."

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"