|
|
||
Dest Melkor
Конец Сказки,
глава 6 - Резня
Дождь лил весь день так, что даже из дому выйти было невозможно. За белой пеленой падающей с неба воды ничего нельзя было разглядеть. Местные жители уже начали опасаться, не случится ли потоп, который может попросту смыть деревню, стоящую на глинистой почве. Однако к вечеру дождь прошёл, а к ночи деревню окутал странный густой туман. Селяне укладывались спать, надеясь, что завтра выдастся день без дождя и этот жуткий туман исчезнет. Утром от тумана и правда не осталось и следа. Но никто не вышел на работу в поле, как бывало обычно. В деревне стояла мёртвая тишина, если не считать звуков, издаваемых перепуганной скотиной в амбарах. Двери домов были открыты, их обитатели лежали внутри, изрубленные мечом. Всё население деревни, до единого человека, было убито.
Раэлкан с мрачным видом прошёлся вдоль главной улицы деревни. Убиты все селяне и никаких догадок, кто мог это сделать. Раны, нанесённые мечом, ни о чём ещё не говорили: мечи могли носить и разбойники, и эльфы, и гоблины... Правда, ни об эльфах, ни о гоблинах в здешних местах Раэлкан не слышал. Да и откуда им взяться в человеческом государстве Зиран? Он со своей свитой и несколькими воинами держал путь в Гайру, где должна была состояться встреча с королём Ионом. Однако остановка в ближайшей деревеньке, с целью позавтракать, обернулась неожиданным и неприятным открытием. Да, здешние земли - не его вотчина, но Раэлкан был воякой старой закалки, и старался быть к народу как можно ближе, даже имея высокий чин. Некогда из-за моральных принципов и политических взглядов его не приняли в Орден Креста, и сам факт того, что он всё ещё жив, здоров и даже на хорошем счету у короля, был чем-то неординарным. Как и он сам. Простолюдины любили его за прямоту и честность, знать же сторонилась и считала выжившим из ума. Короля, как и его тикванских хозяев, положение Раэлкана, похоже, забавляло. В конце концов, что может сделать старый лев в окружении сотни гиен? Раэлкан ещё раз взглянул на дело рук таинственных убийц. В памяти всплыли события давних времён, когда он был рыцарем в расцвете сил. Двадцать лет назад в Зиране Инквизицией был обнаружен выводок вампиров. Тикван не пожалел средств на искоренение зла, и обитель чудовищ штурмовала настоящая армия из рыцарей, монахов и местных солдат. Кажется, даже шетримские головорезы явились, чтобы помочь (хотя, скорее, чтобы после бойни помародёрствовать в особняке)... А затем оказалось, что один кровосос выжил. Он долго выслеживал каждого из участвовавших в том штурме, и жестоко с ними расправлялся. По слухам, несколько отрядов в ужасе бежали от него не разбирая дороги, надеясь укрыться в городах, лесах, сёлах - где угодно. Жаждущий крови упырь настигал каждого, попутно в одиночку вырезая встречные населённые пункты. До сих пор в народе ходят легенды о падении зиранского Ригна и эббельдорского Иммелина. Раэлкан знал, что легенды не далеки от истины: он был в опустевшем Ригне, вместе с прочими королевскими рыцарями, и видел собственными глазами город, в котором не осталось ни одного живого человека. Властям так и не удалось убедить всех, что виной резни и пожаров были бунты крестьян и чума. Молва о кровожадном чудовище, получившем имя Ужас Ригна, распространилась по всему континенту. И сейчас, глядя на сваленные в груду останки селян, на их застывшие в ужасе лица, на то, как жестоко изрезаны их тела, он боялся признаться себе в страшной догадке. Всё выглядело в точности, как двадцать лет назад. - Господин губернатор, - обратился к нему подошедший воин. - Сбор тел окончен. Какие будут дальнейшие указания? - Скотину вывели? - Да, вон, в поле пока пасутся... Так... с телами... Раэлкан вздохнул, взглянул на подчинённого и скомандовал: - Поджигайте. У нас нет времени на то, чтобы хоронить их, так что сделаем всё по старинке, по-северному. Мало ли, какая тварь это сделала - зараза может пойти... Лучше сжечь. Приступайте.
Огромный костёр взвился над наспех вырытой ямой, где лежали две сотни человек. Призрак прошлого продолжал терзать душу старого воина, наблюдавшего за сожжением. Ригн... Целый город с населением в две тысячи человек обезлюдел за одну ночь. Местное кладбище не смогло бы вместить всех разом, поэтому решено было сложить всех погибших в огромный ров и сжечь. Раэлкан слышал, что с Иммелином вышло проще: Ужас Ригна спалил весь город вместе с жителями. Теперь предстояло решить, что делать дальше. Если зло и впрямь вернулось, необходимо было предупредить ближайшие населённые пункты. В то же время стоило поспешить в Гайру и любыми способами убедить короля поднять войска в боевую готовность и разослать сообщения об опасности по всему Зирану. Раэлкан отверг предположения свиты о разбойниках - его люди, осмотревшие дома, сообщили, что следов грабежа нигде не обнаружено.
Со стороны поля раздался приближающийся топот конских копыт. Раэлкан обернулся и заметил вдалеке силуэт одинокого всадника, приближающийся к его отряду. Все воины, тоже заметившие фигуру на лошади, мгновенно обнажили оружие и встали в боевую позицию. Однако, по мере приближения незнакомца, лица солдат выражали всё большее недоумение. На рыжем коне к месту трагедии скакала какая-то женщина. - Приветствую вас, дружина Зирана! - крикнула она, остановившись перед отрядом и смахнув с лица густые каштановые волосы. - Хотя для дружины вас что-то маловато. Позвольте узнать, что здесь стряслось? - Сперва ты скажи, кто ты такая, откуда, и с какой целью явилась сюда? - нахмурился Раэлкан. - Я бы проехала мимо, если бы не вот этот костёр. - кивнула на пламя женщина, игнорируя вопрос. - Этакое зрелище в нынешнюю пору нечасто увидишь, в Зиране-то... А тут вы, да ещё все в боевой готовности. И... Ох, кажется, мне определённо стоило ехать мимо... Взгляд всадницы нервно скользил по деревенской улице, примечая следы резни и мимолётом останавливаясь на отряде Раэлкана. Похоже, эта странная особа всё неверно истолковала. Раэлкан подошёл к ней, протянув руку. - Спустись с лошади и объяснись. - сурово сказал он. - Если ты одна из разбойников, что шастают близ Шетрима, так или иначе нам нужно допросить тебя. Его солдаты вмиг окружили коня, не позволяя всаднице пустить того в галоп. Ей пришлось повиноваться, пускай и с большой неохотой. С виду ей было не больше семнадцати. Невысокая, худощавая, в дорожной одежде её можно было бы принять за юношу, если бы не тонкая талия, опоясанная широким кожаным ремнём и вполне приятные мужскому глазу округлости выше. Зелёные брюки, поверх которых были надеты высокие чёрные сапоги, белая плотная блуза с застёгнутым сверху жилетом, отороченным чёрным мехом - таков был её наряд. За спиной девушки висели лук и колчан, полный стрел. К поясу же был пристёгнут полуторный клинок в ножнах. Лицо её было приятным, румяным, с большими голубыми глазами, курносым носом и малость широковатым ртом, по углам которого располагались ямочки, от чего создавалось впечатление, что всадница ехидно улыбается. На лбу была повязана зелёная широкая полоска ткани, а волосы своей длиной не доходили даже до плеч. - С кем имею честь? - устало хмыкнула девица, закатив глаза. - Раэлкан, губернатор Узотских земель, включая графства и провинции. - Далековато вы, сударь губернатор, от своих графств и провинций. Не моё дело, конечно, но я обязуюсь забыть это утро, как только снова окажусь в седле подальше отсюда. - Слишком смело ты разговариваешь для девицы. - заметил Раэлкан. - Итак, объяснись. Кто ты такая, откуда, и почему шастаешь здесь? - Ох, ладно... Зовут меня Лилианой Налаар, и я ехала себе, никого не трогая, в гости к старому дядюшке. У него там поместье, в нескольких вёрстах отсюда... - Одна? - прищурился Раэлкан. - Странные нравы в семье Налааров, если они позволяют своей дочери одной путешествовать невесть в какие дали, обвешавшись оружием... - Ваша светлось, взгляните! - один из солдат заметил притороченный к седлу увесистый мешок, на нижней части которого виднелись тёмные пятна от крови. - Вот об этом я и говорю. - губернатор тотчас схватил девушку, заломав ей руку за спину. - Открывай, парень! Посмотрим, что за птица к нам залетела. Несмотря на горячие протесты девушки, солдат отвязал мешок и заглянул внутрь. Затем он побледнел и вытаращился на незнакомку, которую всё ещё удерживал Раэлкан. Прочие солдаты тоже поддались любопытству и реакция у всех была одинакова. - Это... Как это? Как так? Откуда? - Да что с вами? - губернатор начал терять терпение. - Это она сделала? Она причастна к гибели местных? - Да ничего я такого не сделала! - рявкнула девушка. - Раз уж попялились в мешок, так хоть дайте своему хозяину глянуть, а то он мне тут руку наизнанку вывернет! В траву из мешка попадали девять отрубленных гоблинских голов. - Ну, довольны? Да, я охочусь на чудовищ, в том числе и в Зиране. И да, я женщина, чёрт бы побрал ваши порядки! Зато я хорошо делаю свою работу! - сквозь зубы сказала девушка. - И я не хочу быть одной из тех, кого вы тут зарезали, ясно?! Это ваши бюрократические разборки между собой, меня они не касаются. Просто дайте мне уйти. Раэлкан слегка ослабил хватку и усмехнулся, представив, как всё это выглядит со стороны. - С луком ты, может, и способна управиться. - сказал он. - А вот догадки у тебя пролетели мимо правды. То, что зиранские лорды погрязли в интригах и разборках - это не новость. Но я к резне в этом селе отношения не имею, как и мои люди. Мы держали путь в Гайру, когда наткнулись на деревеньку и итог резни в ней. И тут появляешься ты. - Неделю назад я взяла здесь заказ на убийство вон тех ребят. - кивнула на головы гоблинов охотница, не опуская лук. - Теперь представьте моё удивление. И досаду заодно. - Значит, это были гоблины? - спросил один из солдат. - Откуда им здесь вообще взяться, в Зиране-то? - А леший их знает. - был ответ. - Скорее всего, беглые из Форхота, там они ещё водятся. Или в Шетриме опять какую гадость пригрели... Но нет, парень, то, что я тут вижу - не гоблинских рук дело. Здешняя трава ещё красна от свежей крови, а я носатых прошила стрелами уж два дня как, а то и больше. - Значит, моя догадка верна... - тихо заметил Раэлкан. - Стоит поторопиться. - У меня рука уже затекает. - взмолилась охотница. - Отпустите, а? - Свяжите ей руки и готовьтесь в путь. - скомандовал губернатор, передавая пленницу солдатам. - Нам стоит поторопиться. - Эй! Ээээй! Какого лешего? - крикнула та, пытаясь вырваться. - Я же сказала, что к убийствам деревенщины непричастна! - И решила, что я закрою глаза на твою дерзость? - грозно рыкнул Раэлкан. - Ты имеешь наглость промышлять мужским ремеслом здесь, в Зиране! Это нарушение целого ряда законов! Ты - женщина, а значит, твоё ремесло - семейный очаг, дети и счастье супруга! Я доставлю тебя в Гайру, где передам в руки Инквизиции, чтобы ты предстала перед судом Всевышнего. - Вот и приехала за наградой... - буркнула охотница, назвавшаяся Лилианой Налаар, когда её, связанную, усадили на лошадь и накрепко пристегнули к седлу.
Она с трудом могла вспомнить мать. Всё, что осталось в памяти о той, что родила её - какая-то нервная, раздражённая и вечно хнычущая женщина, срывающаяся на всех, кто оказывался рядом. Поэтому куда приятней было проводить время с отцом. Отца она помнила хорошо, именно он научил её обращению с оружием, охоте и стрельбе из лука. Хорошо, что он не гнушался возиться с дочерью и учить её: впоследствии она не раз мысленно благодарила его за эти уроки. А пока она была ребёнком, и не жаловалась на жизнь. Пожалуй, потому, что иной и не знала. Были удачные деньки, были и голодные, но она быстро привыкла к подобному. Поначалу она считала, что отец - странствующий герой, или что-то вроде. Что взять с ребёнка, наблюдавшего своего родителя обвешанным оружием и регулярно пропадающим в лесной чаще в компании своих приятелей. Потом они возвращались (хотя иногда и не все), приносили всякие диковины и мешки с драгоценностями. Они были веселы и хмельны (хотя иногда и опечалены), и такие дни были подобны праздникам - гуляла вся община. Повзрослев, став смышлёней и обучаясь грамоте и обращению с оружием, она поняла, что к чему, хотя для неё отец всё равно оставался героем. Благодаря его промыслу, они все жили в своё удовольствие в густом лесу. С детства она слышала истории о разных землях, городах и деревнях. Иногда даже бывала в некоторых - когда вся их большая семья внезапно срывалась с места, и, как говаривал отец, играла в прятки с человеком по имени Шериф. Это был какой-то странный дурак, пытавшийся изловить её отца и его парней. Но отца нельзя было поймать, она это знала. Её отец был самым лучшим, и она хотела стать такой же. Высокий, статный, этот человек, как говорили, был любимцем женщин. Однако почему-то предпочёл жить с её матерью. А ту будто бы злило это. Впрочем, её всё злило. Сидя с прочими женщинами возле импровизированной кухни, она день за днём повторяла одну и ту же историю о том, как этот пройдоха очаровал её, наобещал с три короба, а потом похитил и уволок в лесную чащу. Только страх перед дикими зверьми, водившимися в лесу, держал её здесь, на их поляне. Свою дочь она терпеть не могла, видя в той отражение её пленителя. Прочие женщины лишь кивали, научившись пропускать мимо ушей трескотню давно всем надоевшей истерички. А её дочь тем временем играла с мальчишками в отряд Малинового Шаперона - своего отца. Игра была весёлой, но часто заканчивалась дракой: всем хотелось отыгрывать главаря. Однако чаще всего в спорах и драках, доказывая своё главенство, верх брала именно дочь самого Шаперона. - Коли доживу до старости, посмеюсь, глядя, как ты, девка, строишь этих оболтусов. - нередко говаривал её отец. Прозвище ему дала людская молва, не зная ни настоящего имени, ни чего-либо другого, кроме выделяющейся детали одежды. Ходили слухи, что он помогает беднякам. Смешные слухи. Кто же в здравом уме станет разбрасываться добром в угоду неотёсанным деревенщинам? Как-то раз отец поведал ей свою версию, откуда у поверья ноги растут. Однажды ему случилось ограбить королевский обоз с ужасно ценным барахлом. Скорее всего, магическим, так как где бы он с парнями ни прятался, на его след выходили поразительно быстро и точно. В конце концов, он сбагрил эту рухлядь в первой же попавшейся деревне. Ему с парнями удалось унести ноги незамеченными, а вот обрадовавшимся дармовым сокровищам крестьянам не свезло - через пару-тройку дней нескольких деревенщин вздёрнули на виселице. Простолюдины же всё истолковали по-своему. И это оказалось даже на руку: в случае чего, вся ватага могла обратиться за помощью или укрытием к крестьянам, и те ни за что бы не выдали своих героев. Её отец был умён, и охотно делился с нею знаниями и опытом. Он даже уговорил одного из своих людей - старого инквизитора-отступника - научить её чтению, письму и счёту. А когда она достаточно выросла, её стали брать с собой на промысел. Славные были деньки...
Шетрим был довольно неприятным городом, а осенью и вовсе мерзким. Когда-то орды гоблинов разрушили его почти до основания. Однако после победы людей в войне за территорию, пленным гоблинам пришлось отстраивать город заново. Так как эти существа никогда не славились архитектурными навыками, Шетрим имел вид специфический: угловатые постройки, кое-как вымощенные камнем дороги, кривые улицы - всё это, слипшееся в один громадный грязный ком и окружённое высокой толстой стеной, выглядело жутко. Позже этот город использовали как тюрьму, конвоируя на работы туда огромное количество бандитов, разбойников, воров и мошенников со всех концов Зирана. С веками подобная практика прекратилась, однако это никак не сказалось на устоявшихся в стенах Шетрима порядках. Город превратился в громадное бандитское логово, полное злобных жестоких головорезов, причём вне зависимости от рода их деятельности. Каждый шетримец, будь то повар, кузнец, прачка или местная знать, был отъявленным моральным чудовищем и мастерски владел оружием. Даже Инквизиция старалась обходить своим вниманием это место. Дети, родившиеся в Шетриме должны были либо принять закон улиц и уподобиться своему окружению, либо умереть. Поколение за поколением озлобленность и бандитские понятия укоренялись здесь, чтобы в итоге стать своего рода королевством в королевстве, со своими собственными законами и иерархией. Словом, Шетрим ненавидел каждый зиранец, включая самих жителей города, однако он существовал, и с этим приходилось мириться. Верстах в пятнадцати от Шетрима, прямо за рекой Альмирод, стоял другой город - Гайра, полная противоположность своему соседу. Гайра была выстроена людьми на руинах древнего эльфийского храмового комплекса. Остроконечные шпили высоких зданий и башен уходили в облака, широкие ровные улицы и чистота площадей не могли не восхитить путешественника, оказавшегося здесь. Впрочем, чужаков в Зиране издавна не слишком жаловали. Гайра считалась красивейшим городом королевства после столицы - Нишара, чем местные обитатели весьма гордились. Впрочем, кое-что всё же объединяло два соседних города - невероятная по своему размаху и произволу бюрократия была устоявшейся особенностью всего королевства, но здесь она расцвела особенно буйно. Знать, в чьих руках находилась власть, соревновалась друг с другом в роскоши и произволе, регулярно сочиняя новые налоги ради ещё большего обогащения. Простые зиранцы одновременно ненавидели дворян и раболепстовали перед ними. Самое крупное королевство людей на континенте многие столетия удивительным образом балансировало между чудовищной бедностью и не менее чудовищным богатством. Знати и королю было плевать на окружающих, а те погрязли в злобе на всё и на всех. Вокруг этой ненависти, требующей выхода на волю, королевская династия и строила свою нехитрую идеологию: "в ваших бедах виноваты те, кто жаждет завоевать Зиран". Тикван же, будучи главным религиозным центром королевства, активно пользовался этим и потворствовал подобной идеологии, при этом не забывая обогащаться за счёт налогов и максимально сковав простых зиранцев в нормах церковных догматов, а заодно и фактически лишив их свободы, морали и этики. В результате зиранская армия славилась своей свирепостью и беспощадностью. Ряды добровольцев пополнялись регулярно, ведь только отправляясь на поля битв можно было не только повидать другие королевства и почувствовать вкус свободы, но и хорошенько выпустить пар: насилие, мародёрство и грабежи в среде зиранских воинов были привычным делом и даже поощрялись вышестоящим командованием. Во всём этом лицемерном идеологическом хаосе, кишащий разбойниками и ворами Шетрим был одновременно и самым страшным местом, и самым честным. По крайней мере, в этом грязном городе никто не скрывал друг от друга свою ненависть за ширмами идеологий и религиозных догматов. И ткаяа искренность заставляла прочих зиранцев бояться и сторониться шетримцев ещё больше.
Ульфар зевнул и поудобней расположился в кресле, выслушивая отчёт одного из своих людей. - Денег при них мало было. - говорил тот. - Который совсем захиревший - вообще без гроша. Зато двинутый наглухо. Второй, по ходу, его шаха. - Выяснили, хотя бы, откуда у голодранца крестовьи шмотки? - поинтересовался Ульфар. - Говорит, что его собственные. Говорит, сам из крестов. Не, кой-чего в нём настораживает... Он, какскать, боли вроде, не чует. - Кайф, чтоль, с неё ловит? - Не, мы его дубасим, а ему хоть бы хны. Синяки, ссадины - всё на месте, а он встаёт, да движется, будто и не отметелили его. Не орёт даже! - А двинутый? - С этим полегче. Мы его чуть тронем - голодранец шёлковым становится. Да только ненадолго. Ульфар Костолом был главой преступности Шетрима. Фактически, это он правил городом, а избранный бургомистр Грим всего лишь плясал под его дудку и представлял его интересы перед зиранской знатью. Ульфар, даром что родился полуорком, обладал внушительной комплекцией и силой, а также хитростью и изворотливостью, благодаря чему и стал в своё время хозяином города. В Шетриме и окрестностях ничего не решалось без его ведома и согласия: ослушавшихся жестоко карали, а самого Ульфара боялись и уважали даже немногочисленные местные инквизиторы. В народе поговаривали даже, что он продал душу демонам ради обладания такой силой и властью, однако слухи оставались лишь слухами. Не так давно в его городе появилась парочка странных людей, наводившая в округе шороха своими дурацкими выходками. Поначалу Ульфар решил, что это какие-то юродивые, но вскоре к нему явился настоятель шетримской церкви Всевышнего, попросивший разобраться с некими язычниками и богохульниками. Найти их не составило труда: оборванцы слонялись по улицам и собирали толпы зевак, неся лютую чушь из какой-то невообразимой смеси пацифизма и религии. Немаловажной деталью был и тот факт, что один из этих идиотов носил одежду инквизитора и имел при себе инквизиторское же оружие. Это уже тянуло на щедрое вознаграждение тикванских пройдох, и Ульфар незамедлительно распорядился схватить обоих, и допросить с пристрастием. И чем больше фактов о деятельности еретиков открывалось, тем больше Ульфару казалось, что это какой-то фарс. Но сюрпризы на сегодня ещё не закончились. Едва отчёт был завершён, в просторный кабинет Ульфара ворвался Вальтер - местный начальник городской стражи. Его грузное тело едва не рухнуло на ковёр, Вальтер тяжело дышал, но был бледен как мел. Ульфар поднял густую бровь, с интересом дожидаясь, пока начальник стражи не придёт в себя. Судя по всему, намечалось что-то очень интересное. Наконец, отдышавшись, толстяк взволнованно заговорил: - Господин Ульфар, один странный тип желает побеседовать с вами. - То, что он странный - охотно верю. Нечасто можно увидеть, как ты прибегаешь ко мне чуть живой. - усмехнулся Ульфар. - И что, дело срочное? - Сказать по правде - не знаю. Он заявил, что только с вами говорить будет. - Кто таков хоть? Из Нишара или тикванский? - Полукровка какой-то... - Вальтер готов был со стыда провалиться сквозь землю. Ульфар был озадачен. Какой-то выродок сумел заставить самого начальника городской стражи стремглав лететь сюда и требовать для себя аудиенции. Ещё один помешанный? - И ты не решился прогнать наглеца? Ну, или в кутузку уволочь, если уж он такой настырный? - Да что ж я, не пытался? Ещё как пытался! Да он... - тут Вальтер побелел ещё больше. - Господин Ульфар, он семерых моих парней раскидал, братьев Филинов уделал и Мясника свалил, будто тот младенец какой! - Мясника? - задумался Ульфар. - Полукровка, говоришь? Вальтер с совершенно беспомощным видом стоял перед Ульфаром. А тот, насупившись, погрузился в размышления. Полукровок в Шетриме хватало. Больше, чем здесь, их не было ни в одном зиранском городе, что объяснялось общей неблагополучностью местности. Но даже здесь, в Шетриме, полукровки считались мерзостью, чья жизнь ничего не стоит. Тем большее уважение вызывал сам Ульфар, поднявшийся с самых низов. И тем занятней был загадочный выродок, сумевший одолеть огромного и свирепого разбойника по кличке Мясник, являвшегося одним из карателей бригады Ульфара, - Этот твой герой дня... - протянул полуорк. - Он тут, с тобой? - Да, здесь он. - отозвался Вальтер. - Ну, пускай заходит. Заинтриговал. Посмотрим, что за шушера к нам заползла. - махнул рукой Ульфар. Едва Вальтер скрылся за дверью, как та распахнулась, и в комнату неторопливо вошёл полуэльф. Одет он был во всё чёрное, а сверху накинул длинный плащ с капюшоном, скрывающим глаза. Гость беззвучно прошествовал мимо озадаченных охранников и остановился перед Ульфаром, скрестив руки на груди. При виде безобразного шрама на щеке посетителя, полуорк оторопел. Память с годами стала подводить его, но события, связанные с этим гостем забыть было невозможно. - Ты вернулся... - протянул он, стараясь придать голосу обычную грубость. Полуэльф продолжал молча стоять перед ним. - Значит, пришёл забрать обещанное? - Ульфара раздражала эта тишина. - Зачем тогда устраиваешь балаган на улицах? - Его устроили твои скоморохи. - донёсся неприятный хрипловатый голос. - Им донесли, что я интересуюсь, где тебя найти. Один из них мне особенно докучал. На стол перед Ульфаром упал отрезанный окровавленный нос, большой, бугристый и сломанный. Такой действительно был у его карателя, прозванного Мясником. - Я нашёл его в своих делах. - бесстрастно бросил полукровка. - Понты резать ты мастак, я смотрю... Ты убил его? - Не всё ли равно? Ульфару ужасно хотелось размазать по полу этого самодовольного урода, в котором бесило всё: его тон, его голос, его вид, его поведение... Полуэльф выглядел довольно жутко, но для повидавшего всякое Ульфара он не отличался от большинства жителей Шетрима. И это тоже бесило, потому что данного выродка действительно стоило опасаться. - Вышли отсюда. - велел Ульфар своим головорезам. Те удивлённо кивнули и покинули комнату. Проводив их взглядом, Ульфар снова воззрился на гостя. - Ладно, я помню уговор. - процедил он. - Я помню и тебя, и что ты для меня сделал. Что, моё время вышло? - Это не мне решать. - А кому? Я, может, чего не понял? Так ты поясни тогда. Уговор был какой? Ты дал мне то, чего я хотел, так? Взамен потребовал отдать этот вонючий город, когда придёт срок. Власть тут меняется только одним способом. - Власть меня не интересует. Когда я сказал отдать мне город, я имел в виду... - Твою мать!!! - рявкнул Ульфар, догадавшись. - Ты... ты... ты чё, серьёзно? - От тебя требуется лишь одно. - продолжил гость. - Запоминай: ты должен собрать всех полукровок и нелюдей города в одном месте. Затем вывести их за городские стены и увести на окраину. На юго-востоке, в полудне пути, я освободил вам посёлок. Когда вы все выйдете, запрёшь ворота снаружи. Проследи, чтобы все выходы из города были также надёжно закрыты. Не должно быть ни одной возможности ускользнуть отсюда. - Как я тебе ворота снаружи запру? - буркнул полуорк. - Засов на них приделаю? - Это не моя проблема. - Пиндец... И сколько у меня сроку? - Несколько дней. Мне важно, чтобы всё было в точности, как я сейчас сказал. - полукровка развернулся и направился к двери. - Никто не должен узнать обо всём, что здесь было сказано. Иначе... Полагаю, ты ещё помнишь своего предшественника. Ульфар помнил. Сложно забыть, как твой бывший хозяин, с которого заживо содрали кожу, болтался на мясницком крюке на городской площади. Сложно забыть, каким чудовищным пыткам тот подвергался в течение целого месяца до этой казни. И уж точно невозможно забыть, что он сам, Ульфар Костолом, был соучастником всего того кошмара.
Они въехали в город перед закатом. Раэлкан охотно бы миновал это грязное бандитское гнездо, но ему необходимо было заручиться поддержкой профессиональных головорезов. Он не доверял Ордену Креста и методам рыцарей даже больше, чем местным проходимцам. Ужас Ригна необходимо остановить как можно скорее, и для этого сгодятся даже наёмные убийцы с дурной репутацией. По крайней мере, душегубы с самых низов общества знают цену жизни, и дерутся подчас втрое отчаянней и эффективней, чем закованные в латы сынки благородных домов. Связанная девчонка понуро сидела на своей лошади, не проронив ни слова в течение всего пути. С одной стороны, Раэлкан почти жалел её, ведь она была ещё молода, и, сказать по правде, помогла крестьянам. С другой же стороны старый вояка негодовал от дерзости Лилианы: в Зиране царил абсолютный патриархат с жёстким сводом правил для женщин. И то, что творила охотница, было неслыханным преступлением. Пройдись она голой по улицам Нишара - её вина была бы меньше. Но заниматься мужской работой, разодевшись в мужскую же одежду, да ещё и перечить мужчине - это было святотатство сродни ведовству. Хуже того, в поведении этой девчонки он усмотрел знакомые нотки строптивости собственной младшей дочери. Той едва исполнилось пятнадцать, и она вздумала отказываться от свадьбы, да ещё и заявила, что сбежит из дома. "Вот поэтому-то," - думал губернатор. - "и нужно держать женщин в кротости и повиновении. Чуть дашь волю - и эти дуры натворят таких дел, что даже Ужас Ригна покажется младенцем рядом с ними... Вернусь, и отдам её в пансион при Инквизиции на годик-другой. Уж там-то из неё всю дурь выведут." Особняк Грима, шетримского бургомистра, практически ничем не отличался от прочих грязных и обшарпанных домов Шетрима. Впрочем, при том количестве хлипких лачуг и самодельных хибар, подобные дома выглядели всамделишными дворцами. Хозяин города встречал Раэлкана и его свиту возле своей ограды, изо всех сил изображая радушие и любезность. Приезд губернатора стал полной неожиданностью, и никто не успел к нему подготовиться, даже бургомистр. Рядом с Гримом стоял грузный полуорк, опирающийся на массивную трость, сделанную из кости какого-то крупного животного. Что ж, от орчьей крови стоило ожидать подобных примитивных пристрастий. Раэлкан припомнил слухи о том, что это и есть настоящий владыка Шетрима. - Мы очень рады видеть вас в нашем городе, дорогой друг! Сожалеем, что не оказали должный приём... - Грим вертелся возле спешившегося губернатора, рассыпаясь в любезностях. - Полегче, Грим. - ехидно бросил полуорк. - чай, не наш губернатор в гости пожаловал, а с юга. Раэлкан Халторский, ветеран и бесстрашный воин, человек чести, владыка Узота. Такие заискиваний не жалуют, не так ли? - Ах да, простите, что не представили. Вы ведь не знакомы? - Грим, похоже, не обратил на фразу полукровки никакого внимания. - Это мой хороший друг и соратник, видный человек в Шетриме - господин Костолом. - Просто Ульфар. - казалось, что полуорк в этот момент едва сдерживается, чтобы не огреть бургомистра тростью. - Большая честь встретить живую легенду в здешних краях. Ежели что потребуется - обращайтесь, я к вашим услугам. - Рад знакомству. - сухо ответил Раэлкан. - Я не задержусь здесь надолго, однако кое-что обсудить с вами мне необходимо. - Пройдёмте внутрь, всё же осень на дворе - холода, сырость. - засуетился пуще прежнего Грим. - Я велю подать на стол. - Моим людям тоже стоит обеспечить ночлег. - заметил Раэлкан. - Желательно, в безопасном месте. Да, и ещё... Со мной едет пленница, которую нужно где-то расположить. Безо всяких штук, которые, как я слышал, у вас тут приняты. Она должна остаться невредимой и предстать перед судом в Гайре. - Всё устроим. - заверил Ульфар; взгляд его скользнул по охотнице на чудовищ, и полуорк расплылся в широкой желтозубой улыбке. - Хе-хе... Сама Габриэль Чернобурка пожаловала? Ну что, добегалась, мелкая дрянь? - И тебе скорейшего издыхания, мешок дерьма. - бросила та. Ульфар, скрипнув зубами, подозвал нескольких дюжих мужиков грозного вида, и отдал им распоряжения о ночлеге для свиты и охраны губернатора. Пленницу же он велел отправить в каземат, заверив Раэлкана, что там девчонка будет в полной безопасности. Губернатор же, услышав настоящее имя охотницы, ничуть не удивился: окажись он на её месте, тоже бы предпочёл назваться не самим собой. Забавно, что людская молва о Чернобурке всё ещё жива...
Габриэль привели в какой-то сырой подвал, и заперли в высокую клетку с пустой миской и соломенной подстилкой внутри. Подобное обращение с узниками стало обыденным с тех пор, как Ульфар стал во главе преступности города. Полуорк презирал всех вокруг, и с удовольствием низводил провинившихся до уровня диких зверей. Габриэль доводилось слышать истории о том, что некоторых пленников держали в клетках нагишом несколько лет в таких кошмарных условиях, что те сходили с ума, становясь настоящими дикарями. Ульфара это забавляло. Рядом, в соседней клетке, оказались два каких-то оборванца, тихо разговаривавших меж собой. Поначалу охотница не обращала на них внимания, но от нечего делать бросила взгляд в их сторону, и с удивлением обнаружила, что один одет как инквизитор. Это было чем-то новеньким. Габриэль и подумать не могла, что Ульфар дойдёт до крайности и примется за служителей Всевышнего. Любопытство взяло верх, и девушка прислушалась и пригляделась к узникам повнимательней. Тот, что был наряжен в инквизиторскую рясу, выглядел лет на тридцать. У него был довольно усталый, даже измученный вид: растрёпанные короткие волосы, осунувшееся, давно небритое лицо, с тёмными кругами вокруг серых глаз и покрытое ссадинами. На вкус охотницы, этот человек мог быть вполне привлекательным, если бы не его нынешнее состояние. Приглядевшись внимательнее, Габриэль заметила, что ряса этого узника всё же немного отличается от инквизиторской. Это был не цельный широкий балахон, который носили монахи. Кожаные наручи покрывали руки оборванца от кистей до локтя, прямо поверх рукавов, которые, вероятно, были заужены. Подол рясы был разрезан вдоль - от бёдер до самого низа, что позволяло мужчине передвигаться куда свободнее, чем монахам. Наконец, самым важным отличием было отсутствие на его груди креста. Впрочем, живодёры вроде Ульфара и его слуг могли попросту отобрать этот символ - золото, как-никак... Второй же узник, на первый взгляд, неприметный, оказался ещё загадочнее своего сотоварища. Он был горбат, но при том высок. Пожалуй, даже слишком высок. Длинные светлые волосы временами словно бы сияли в свете факела. И лицо... Он походил на человека, но и только. Габриэль никогда доселе не видела никого, обладавшего подобными чертами. Ни одного полукровку или нелюдя. За годы своей недолгой, в сущности, жизни, она успела побывать во множестве уголков мира, поэтому внешность этого человека - человека ли? - поразила её до глубины души. Горбун был... красив? По человеческим меркам - и да, и нет, просто потому что не было аналогов такой внешности. Его лицо приковывало к себе взгляд, можно даже сказать - завораживало, и не вызывало неприязни. Это была какая-то неестественная, нечеловеческая красота. Не такая, как даже у эльфов. Эльфы были прекрасны, но даже их лица казались чем-то банальным в сравнении с тем, кто сидел в клетке. Нечто загадочное проскальзывало в облике пленника, таило в себе что-то запредельное, непознанное, что-то, к чему невольно тянешься. Эта непонятная привлекательность сама по себе источала какое-то странный умиротворение, какую-то уверенность, мудрость и силу, в сравнении с которыми любой легендарный герой показался бы грязным деревенщиной. И вместе с тем этот странный узник выглядел сильно измождённым. Как ему удавалось быть невероятно прекрасным и могущественным, и в то же время выглядеть еле живым долговязым горбуном - это была ещё одна загадка. - ...но мы, по крайней мере, попытались. - говорил он, вымученно улыбаясь. - Я знаю, что этим мы едва не погубили себя, но те ростки, что удалось посадить... Дэмиан, их можно вернуть, их можно освободить. Но теперь я чувствую угрозу для всех в этом городе. - Угроза, в первую очередь, нависла над нами, друг. - вздохнул второй. - Ты говорил, что мы должны спасти город, но вместо этого мы совершенно дурацким образом попались. Инквизиция не поверит тебе. А мне и подавно. Пока мы сидим здесь, то зло, что ты почувствовал, может успеть натворить бед. - Я понимаю... Но смотреть на всё это... Смотреть не только глазами... Как эти создания страдают, как они загоняют сами себя в лапы гнева и ненависти... - Они делают это уже неосознанно. Многие поколения. Они ненавидят всех вокруг себя, и даже себя самих. Но гораздо сильней они возненавидят того, кто пожалеет их и проявит доброту. В словах этих двоих был смысл, но Габриэль достаточно наслушалась подобного от целой кучи всевозможных проповедников и просто больных на голову людей. Что ж, теперь всё стало ясно - какими бы странными эти узники ни были, они являлись всего-навсего очередными культистами, отколовшимися от церкви Всевышнего. Переключив внимание с двух полоумных заключённых на себя, охотница приуныла. Положение было незавидным. Сварливый хрыч, похоже, вознамерился выдать её Инквизиции. А монахам будет плевать, кто она и откуда. Габриэль не первый год появлялась в Зиране, но всегда вела себя осторожно, не задерживаясь подолгу. Здесь постоянно можно было найти клиентов, благодаря размерам королевства. Во Флерии платили больше, но и промысел был невелик. В Зиране же то и дело обнаруживались всякие оборотни, кокатриксы и порождения магии. Инквизиторы в этом плане работали только на богатеев, игнорируя мольбы селян, заговаривая им зубы пустыми проповедями в духе "молитесь Всевышнему, и зло отступит". Как же, отступит... Она своими глазами видела, как трёхметровый нетопырь с явным наслаждением сожрал предварительно обезоруженного монаха, который перед смертью истово молился. Обстоятельства сложились как нельзя удачно в тот вечер: инквизитор заглянул в одно село с проповедью, крестьяне пожаловались на громадную тварь, задирающую скот, а тварь как раз вышла из укрытия с намерением откушать. Сама же охотница проезжала мимо, и успешно провела работу над ошибками слуги Всевышнего. Однако, помогая простолюдинам, она помешала их господам, а заодно и оказала услугу разбойникам. Знати было выгодно держать подданных в страхе. Достаточно было заявить, что только благодаря местному дворянину чудища до сих пор не сожрали всех в сёлах, чтобы поддерживать свой престиж в глазах крестьян и повышать налоги из года в год. Разбойники же с радостью наведывались в деревни, узнав, что опасная тварь больше не сожрёт их, выскочив из леса. И Габриэль всё чаще стала получать заказы не на чудовищ, а на шайки головорезов. Это, в итоге, привело её к конфликту с Ульфаром Костоломом. К счастью, девушке всякий раз удавалось улизнуть от агентов короля зиранской преступности. А заметать следы она умела. Как же глупо она попалась... Охота на гоблинов и возня с ними вымотали её, и она потеряла бдительность. Всё же стоило не торопиться, а потратить несколько часов на сон. Но чего уж теперь? Вполне вероятно, что скоро она уснёт уже навечно. Девушка села на пол, опершись спиной о стену, и постаралась успокоить расшатанные нервы. В конце концов, усталость взяла своё, и Габриэль провалилась в царство снов.
Раэлкан куда охотней отужинал бы со своими слугами, нежели с этими двумя - лизоблюдом и полуорком. Однако выбирать не приходится, когда тебе нужна по меньшей мере армия. Губернатору пришлось выслушивать нудную болтовню Грима, дожидаясь, когда поток его историй, наконец, иссякнет. По ходу ужина он сделал вывод, что слухи о местном бандитском короле, похоже, правдивы. Ульфар вёл себя куда деликатней бургомистра, несмотря на косность языка и происхождение. Более того, полуорк несколько раз осмеливался одёргивать Грима таким суровым тоном, будто тот был его слугой. Грим подчинялся. Будь этот громадный рыжеволосый громила-полукровка воином, Раэлкан бы, пожалуй, даже ощутил к нему расположение. Но стоило помнить, где ты находишься, и кто сидит с тобой за столом. Наконец, трапеза была окончена, и губернатор решил, что пора осветить проблему своего визита. Сперва он всё же издалека поинтересовался у Ульфара насчёт земель юго-восточней Шетрима, и тамошней обстановки. Полуорк выглядел озадаченным. - Давай говорить начистоту. - заявил он. - Я знаю, ты человек прямой. Я тоже. Так что юлить не будем, ладно? Я здесь слежу за местными бандюганами и головорезами. Без моего ведома ничего не происходит, понимаешь? Если кто берёт сверх оговорённого, я ему уши отрезаю. Так что если южные до тебя докопались или грабануть хотели, я это живо решу. Но вообще, между нами, на юге ребята самые забитые, тихо сидят. Или всё дело в этой девке, Чернобурке? Дык она уже твоя, я не претендую, хоть она у меня давно поперёк горла стоит. Подобная откровенность убедила Раэлкана в том, что Ульфар серьёзен и не намерен покрывать своих подчинённых. Губернатор, вздохнув, поведал о происшествии в деревне, чем переполошил Грима и, кажется, даже шокировал Ульфара. - Мы бы с радостью отдали под ваше командование всю свою армию, но её у нас нет. - причитал Грим. - Полсотни городских стражников - вот и вся наша защита... Раэлкан многозначительно взглянул на погружённого в мысли полуорка. Тот заметил его взгляд и помрачнел ещё больше. - Я готов нанять твоих людей. - сказал губернатор. - Охотно верю. - отозвался Ульфар, почёсывая щетинистую щёку. - На твоём месте, я б сделал то же самое, невзирая на титул и прочие дворянские штучки. Но знаешь, в чём загвоздка, губернатор? Хочешь охотиться на упыря - дело твоё, но в итоге ты сам же и станешь добычей. Я могу дать тебе толпу своих ребят, если буду уверен, что они не сдохнут попусту. А в случае с Ужасом Ригна они именно это и сделают. Вместе с тобой и твоей компашкой. Я склонен тебе поверить насчёт того, чьих это рук дело, потому как ты, я слыхал, видел Ригн в крови после той резни. Значит, есть, с чем сравнить. А твоё описание похоже на работу именно этого упыря, а не каких-то его еханутых поклонников. - Позволь спросить, почему ты так быстро согласился с моей гипотезой? - спросил Раэлкан. - Ты не производишь впечатления... хм, человека, который верит на слово первому встречному, кем бы он ни был. - Я видел его, - пожал мощными плечами полуорк. - прямо как тебя сейчас. Сколько, бишь, это лет назад было?... После всех тех городов, он наведался сюда. Ему был нужен мой предшественник. Я видел, на что он способен, и знаю его, так сказать, почерк. Он псих, и он опасен и силён. Я могу дать тебе горстку придурков как наживку, но не более. - Чем больше у нас людей, тем больше шансов избавить мир от этого чудовища раз и навсегда. - возразил Раэлкан. - Я заплачу тебе двойную цену за каждого человека. Если хочешь - тройную. Но мне нужны люди, чем быстрее, тем лучше. Сейчас он вырезал село, но что дальше? Гайра или этот город? Гибнут люди, которые кормят всех нас. - Ну да, есть такое. Но вот смотри, вы все для упыря - как рой мух. Понимаешь, с ним разве что Орден Креста сдюжит толпой. Вроде, в Гайре должны быть эти ребята... Грим, организуй завтра гостю беседу с местными крестами, те вряд ли откажут. - Конечно, конечно! - сдавленно произнёс белый как мел бургомистр. На том ужин и окончился.
На следующий день, после беседы с местным священником, Раэлкан вместе с Гримом и верхушкой городской Инквизиции отправился в логово Ульфара. Полуорк обмолвился о каких-то прохиндеях, ожидавших суда, и предложил губернатору взглянуть на пленников - на случай, если те сгодятся в качестве приманки. Рассевшись за столом в просторном кабинете Ульфара, все пришедшие дождались, когда охрана приведёт связанных культистов. Поначалу эти двое не впечатлили Раэлкана. Однако чем дольше пара пленников находилась перед собравшимися, тем чаще взгляд губернатора упирался в нелепого горбуна громадного роста. Его гротескная фигура, какие-то странные, неестественные черты лица и мелодичный голос, вместе, казалось бы, должны были вызывать отвращение, но почему-то, наоборот, располагали к нему. Раэлкан взглянул на остальных собравшихся. Помимо его охраны, таковая имелась и у местного настоятеля - сухого старика с жидкой бородёнкой. Ульфар, который сидел в центре стола, также не остался без телохранителей. Бургомистр Грим, располагавшийся между полуорком и священником, выглядел неуверенно и заметно нервничал. По правую руку от Ульфара, рядом с Раэлканом, оказался пузатый краснолицый человек, представленный губернатору как начальник городской стражи Вальтер. Наконец, процесс начался. Старый священник кивнул монаху-писцу, и гнусаво велел культистам назвать себя. - Моё имя Тадиэль, а это - мой друг Дэмиан. - ответил горбун. - Твой облик не слишком-то похож на человеческий. - нахмурился инквизитор. - И я имею в виду не твою увечность. Ты будто бы неудачно надел человеческую личину. Отвечай, что ты такое? - Я дитя Света. Я всегда им был. - Ты нелюдь? Полукровка? - Я дитя Света. - Тадиэль, улыбаясь, повторил свой ответ так, будто священник был непонятливым ребёнком. - Кому поклоняетесь и служите? - Мы никому не служим. Мы - проповедники Света. Свет несёт свободу, а не службу, и эту истину мы передаём людям в своих странствиях. - Истина - это служение Всевышнему, невежда. Служить Всевышнему верой и правдой - вот истинная благодать! - Лишь для тех, кому неволя милей свободы. - Глупец! Ты провёл последние дни в темнице за дерзкую ересь, и называешь это свободой? - В темнице пребывает лишь моё тело, но дух, воля и мысли мои - чисты и свободны. Ты же, инквизитор, хоть и вольный человек, но заключил самого себя в тесную клеть правил и законов. У тебя нет ни своей воли, ни свободы мыслей. Ты ограничен, и смотришь на всё лишь через свод догм своего божества, отрицая всё остальное. - Ты прикрываешься словами о Свете. Однако же Свет - есть Всевышний! - Свет несёт в себе добро, сострадание и познание, а не ненависть с невежеством. - заметил Дэмиан. - Инквизиция не желает понимать ничего иного: иные народы, иные мысли, иных божеств... Вместо этого вы истребляете всё это. - Ересь! - взвыл священник. - Нечестивец, одними своими речами ты возводишь себя на костёр! Но мало того, ты смеешь рядиться в инквизиторское одеяние! Как смеешь ты носить одежду братьев наших?! - Я был одним из вас. - ответил Дэмиан. - А до вас такие робы носили те, кто состоял в Ордене Света, распущенном тысячу лет назад. И я, как один из проповедников Света, ношу эту одежду как и положено. В отличие от инквизиторов. Я знаю достаточно о Церкви Всевышнего, чтобы отвернуться от этого бога и его кровожадных последователей. - Ты отвергаешь Всевышнего? - инквизитора буквально трясло от злости. - Я отвергаю лжецов, лицемеров и убийц, собравшихся вместе и оправдывающих свои злодеяния волей божества. Я отвергаю того, во чьё имя совершаются убийства. Я отвергаю своды бессмысленных правил, распространяющих невежество и глупость силой. Я принял Свет, который един для всех. - Чудовищное, вопиющее кощунство! - священник вскочил с кресла. - Прикрываясь Светом, наводить хулу на Всевышнего! Я достаточно наслушался ваших бредней, которые опасны для нашего общества, и потому повелеваю: завтра наутро казнить этих двух еретиков на площади! - Осмелюсь обжаловать приговор. - Раэлкан также поднялся из-за стола. - Я упоминал, что для исполнения нашего плана потребуются добровольцы. И эти двое меня устраивают. Они одеты как инквизиторы, что может сыграть нам на руку. - Преступления этих двоих достойны суда и казни в Тикване. - насупился старик. - Я и без того смягчил приговор, постановив казнить их здесь же. Они упорствуют в раскрытии их логова и имён прочих пособников культа. Их существование оскверняет не только этот мир, но и самого Всевышнего. Их следует уничтожить! - Мне напомнить, как звать того, на кого охотится губернатор? - хмыкнул Ульфар. - Эта тварь в городе, сомнений нет. И когда она начнёт резать всех подряд без остановки, их жизни будут на твоей совести. В Тикване, небось, порадуются, узнав, что ты утопил город в крови, но зато сжёг двух плюгавых отступников, а? Священник побледнел и сел на место. - Если будет позволено, я бы хотел знать, что мы должны сделать? - подал голос Тадиэль. - Да ничего особенного. - зевнул Ульфар. - Поторчите пару ночей с толпой на площади. Можешь даже им свои голимые проповеди потрындеть, хуже не будет. - Я могу быть не только приманкой. - заметил Дэмиан. - Я умею обращаться с оружием. Скажу также без утайки - я не просто отступник, бывший инквизитором. На мне испытывали эликсиры неуязвимости, и я был первым, кто преуспел, не став одним из Старших Братьев. Инквизитор, с мрачным видом сидевший за столом, удивлённо крякнул. - Ты имеешь достаточно безрассудства именовать себя тем самым Первым Отступником? - произнёс он. - Да ему ведь сейчас должно быть почти девяносто лет, если он ещё не сгнил в какой-нибудь канаве! А ты всего лишь мальчишка, потерявший рассудок! - Девяносто один. - поправил пленник. - Странно, что ты в свои годы не знаешь об особенностях прошедших процедуру неуязвимости. Такие люди живут дольше и медленно старятся. Давно ли ты видел Первого Храмовника Галаада? Или ты считаешь, что за полсотни лет всех, кто носил эту должность, зовут одинаково? - Дэмиан помолчал немного, а затем добавил: - В Тикване считают меня врагом. Я же считаю Инквизицию ошибкой, и вместе с Тадиэлем стремлюсь её исправить. Если дело касается какой-то угрозы простым людям, я приду на помощь и буду сотрудничать с вами, несмотря на разногласия. В наступившей тишине раздался сиплый смешок Ульфара. Он вышел из-за стола, вальяжно подошёл к отступнику, и надменно взглянул тому в глаза. - Неуязвимый, значит? Уверенности тебе не занимать. Что, если я испытаю тебя, а? - спросил он. - Испытай. - пожал плечами пленник. - Послушай, это опасно. - одёрнул товарища горбун. - Не стоит этого делать просто из-за того, чтобы кому-то доказать... - Всё в порядке. - улыбнулся еретик. - Итак, я готов. Ульфар снова усмехнулся, и в мгновение ока выхватил из-за пояса кинжал. Удар - и еретик повис на толстой руке полуорка. - Надеюсь, ты понимаешь, что с такой раной мои способности будут хуже. - раздался сдавленный голос Дэмиана в наступившей тишине. - Она затянется быстро, но не мгновенно. Испытание пройдено? Ульфар рывком выдернул кинжал. На левом боку Дэмиана расползалось тёмное пятно. - Не сомневайся. - ответил полуорк. - Знал бы, что тебя можно ковырять и резать по-всякому, наигрался бы всласть. Жаль, что придётся отдать такую игрушку... Эй, горбатый, ты такой же? - Нет. - покачал головой Тадиэль. - Не совсем. - Прошу, не трогайте его. - испуганно сказал Дэмиан. - Он и так нездоров! - Да вы оба... хе, нездоровы. Головой. Ладно, пускай живёт пока. Считай это моим подарком. Всё равно то, что с вами сделают, будет куда хуже, чем побывать в моих руках. Хотя, если ты такой живучий, то шанс есть. - Теперь, быть может, вы поведаете, для кого нам предстоит стать приманкой? - спросил Тадиэль. - Ужас Ригна в Шетриме. - буркнул Ульфар. - Знаешь такого? - Если вы дадите мне мой меч, я сражусь с ним. - тотчас заявил Дэмиан. - У меня к нему личные счёты, и я готов отдать жизнь ради гибели этого чудовища. Эта мерзость должна быть стёрта с лица нашего мира навсегда. Лицо Ульфара расплылось в довольном оскале. - Слушай сюда. Тебя и твоего доходягу накормят и выделят комнату. Судя по вашим рожам, вам неплохо бы отоспаться и пожрать как следует. Только не думай, что удастся сбежать - следить за вами будут постоянно. И ещё: как проснёшься - мой дуэльный зал в твоём распоряжении. Разомнись, чай, не с крестами махаться предстоит. Сказав это, Ульфар развернулся и махнул рукой. Охранники тут же вывели пленников из кабинета. - Что за игру ты затеял? - ошарашенно спросил Грим, когда полуорк плюхнулся в кресло. - Какая комната? Какие тренировки? Этот человек опасен, а его горбун, кажется, основательно промыл ему мозги. Значит... Эм... Значит, тоже опасен! - Ты прожил в городе не меньше моего. - взглянул на него Ульфар. - Должен бы уметь отличать, когда тебе врут, а когда нет. Этот бывший монах - натурально идиот, кем бы он, к чертям собачьим, ни был на самом деле. Может, он и предал Тикван, увязавшись за горбатым каланчой, но стоило мне назвать нашу цель, как все эти тикванские замашки живо вылезли наружу. Для нас он не опасней щенка. А если вздумает побрыкаться, при нём есть горбатый, который его контролирует. - Мне бы твою уверенность. - цокнул языком Раэлкан. - Слушай, губернатор, ты только что получил себе неуязвимого воина. Причём первого из них, а он, говорят, покруче нынешних рыцарей. Вишь, сказал, мол, заживёт шустро, а жестянкам фельдшера требуются, чтоб заштопать. Я слыхал о нём время от времени. Если хоть половина баек об этом придурке правда, он стоит целого отряда рыцарей. А при таких куриных мозгах мы будем помыкать им как куклой. - Но мы не знаем, где сейчас чудовище. - задумчиво произнёс губернатор. - Твой блеф был хорош, он, кажется, купился. Но надолго ли? Мы можем сидеть здесь и обсуждать засаду, а Ужас Ригна в это время промышляет в другом месте... - Я не блефовал. - протянул Ульфар, взглянув Раэлкану в глаза. - Порадуйся-ка, экую новость я получил с утра пораньше. На краю города нашли труп, который был обескровлен. Не наших ребят работа, я тут каждую крысу знаю. Я приберёг такую знатную новость на десерт. Ну что, ещё пару деньков дадим этим двоим на подготовку? Да и самим нам стоит всё спланировать. - Твои люди не готовы? - спросил Раэлкан. - Мои люди всегда готовы. Но у меня есть идейка, как привлечь внимание живодёра и помимо двух убогих в инквизиторских робах. Задам простой вопрос: что вам о нём известно? - Не многое. - признался Раэлкан. - Я видел, на что он способен, но ни разу не сталкивался с ним лично. - Кажется, он иногда появлялся среди партизан-нелюдей. А вырезает только людские сёла и города. - подумав, ответил священник. - В точку! - щёлкнул пальцами Ульфар. - Он режет только людей. Вот что мы сделаем: пока наш неожиданный козырь приводит себя в порядок, я распоряжусь собрать всех полукровок, что есть в городе, в одну кучу. С этой толпой мы можем сделать три вещи... Согнать на площади для проповеди, как приманку. Представьте, как упыря порвёт, когда он увидит, кого порешил. Либо выведем полукровок из города, чтобы тут остались только люди. Ну, или просто можно пустить в расход на той же площади, но своими силами. Последние два варианта уж точно привлекут внимание упыря. Решайте, а я послушаю. - Я против убийств. - сказал Раэлкан. - Невинные не должны страдать, невзирая на происхождение. - Хе, ожидаемо. Настоящий рыцарь. - прокомментировал полуорк. - Они платят налоги в казну. - пожал плечами Грим. - Ну, большинство из них... Их смерти будут стоить нам больших денег. - До меня доходили вести, что наши братья двигались на юг, дабы извести там заразу нелюдей... Выселить их или перебить потом... - пощипывая бородку, заметил священник. - Полукровки могут жить и вне города. Быть может, этим мы даже получим одобрение от Тиквана! - Значит, всё же второй вариант, да? - заключил Ульфар. - Ладно. За пару дней сделаем. Я возьму пару своих пацанов, и отправлю всю эту шушеру из города, а вы будете разбираться с упырём. - Ты не останешься с нами? - удивился Раэлкан. - Не подумай, что я трус какой. - ответил Ульфар. - Но я тоже не особо чист кровью, хоть и терпеть не могу говорить такое. Думал, это и так заметно. Короче, вернусь со всей оравой денька через два-три после вашей аферы. Вам должно хватить этого времени. Оставляю своих парней под твоё командование. В случае чего - обращайся вон к Вальтеру. Или к Гриму. Смотри, не оплошай, губернатор.
На то, чтобы собрать всех полукровок города, ушло куда больше времени, чем рассчитывал Ульфар. Его людям пришлось повозиться, шастая по трущобам и сточным каналам. К сбору были подключены все, кто имел связи в городе. Один раз ситуация едва не вышла из-под контроля: влиятельная банда полукровок оказала сопротивление. К ним мгновенно примкнули местные, и всё могло окончиться серьёзной поножовщиной, если бы Ульфар Костолом не появился там лично. Его авторитет и страх перед его персоной по-прежнему работали безотказно. Тем временем еретик-доброволец усердно тренировался, и, надо заметить, как боец он был очень хорош. Несколько раз с ним проводил спарринги сам Раэлкан, отмечавший, что как боец парень великолепен. Благодаря этим тренировкам, настроение губернатора приподнималось. Ульфар, наблюдавший всё это, лишь ухмылялся. Каким бы искусным мастером меча ни был Дэмиан, его шансы сразить упыря были ничтожны. Город опустеет. Но, по крайней мере, при любом из двух вариантов, жизнь Ульфара всё же будет вне опасности. Конечно, глупо было бы не воспользоваться попыткой сохранить свою власть, своё положение и свой город. Смерть упыря давала даже больше - быть может, расширение влияния, признание элитой Зирана и даже вход в её состав, ну и милость короля, разумеется... Это было бы куда приятней прозябания в деревенской халупе остаток жизни. И Ульфар сделал выбор.
Раэлкан пребывал в смятении. Его терзали сомнения, верно ли он поступает, устраивая западню для чудовища, способного единолично вырезать всё население города. План был непродуман и дыряв, мысли путались, настроение опять упало куда-то в местную грязь. Губернатору было противно находиться в Шетриме, полном негодяев и подлецов, которые не набрасывались на него только из-за вооружённой охраны и присутствия рядом бургомистра или полуорка. Проезжая по грязным воняющим улицам, он видел, как низко могут пасть люди. Он видел пугающих, отощавших женщин, продающих своё тело. Некоторые из них были беременны, но, похоже, их это не особенно заботило. Как и мужчин, невозмутимо пользовавшихся их услугами. Вокруг этих женщин вилась стайка грязных детей, которые вели себя словно бывалые бандиты. Это были наглые, косноязычные копии своих отцов, ни во что не ставящие чужую жизнь, и с удовольствием издеваюшиеся над более юными и слабыми ребятишками. В Шетриме выживали только самые сильные и изворотливые. Он видел жутких, немытых старух, которые выглядели как всамделишные ведьмы. Они, давно растерявшие рассудок и привыкшие следовать за богачами, брели возле его лошади, монотонно клянча монетку гнусавыми голосами. Он видел и пожилых мужчин города, среди которых каждый третий был калекой. Не стоило и сомневаться, что все они имели бандитское прошлое, и каждый из них смотрел на губернатора и его свиту как на ходячие мешки, набитые золотом. Некоторые калеки ковыляли за Раэлканом, составляя компанию безумным старухам. От них воняло ещё хуже: кое-кто был покрыт язвами, и гнил заживо. Лишь выдержка и военное прошлое спасали губернатора от рвотных позывов. Город душил Раэлкана, ему хотелось пустить лошадь в галоп, и умчаться прочь из этого места. Но сперва стоило попытаться совершить невозможное. И если платой за смерть Ужаса Ригна станут эти люди, давно лишившиеся добродетели, пусть так и будет. Если бы чудовище уничтожило Шетрим, Раэлкан не стал бы горевать. Однако взамен он желал, чтобы кровопролитие, учиняемое врагом, было пресечено. В то же время ему было совестно за такие мысли и чувства. Он пытался возражать самому себе, что эти люди стали такими не по своей воле, а из-за кошмарных условий жизни и засилья разбойников. Но это было слабым утешением. Горожане Шетрима являли собой воистину отвратительную часть человечества. Дабы отвлечься от окружающей мерзости, губернатор решил воспользоваться случаем попрактиковаться в фехтовании. Это было не лишним, учитывая то, что вскоре его ожидало. В тренировочном зале Ульфара теперь часто можно было встретить бывшего инквизитора Дэмиана. Между короткими поединками, у них случались занятные беседы на совершенно разные темы, и Раэлкан, к своему изумлению, отметил, что его собеседник прекрасно образован, неглуп, честен, и, как ни странно, по-своему набожен. Губернатор не слишком жаловал Инквизицию, но являлся, в определённой степени, религиозным человеком. Он читал книгу "Законы Всевышнего", и со многим, изложенным на её страницах, был согласен. Нередко случалось ему и молиться, и посещать церковные торжества. Но, при всей неприязни к монахам, Раэлкан, будучи человеком военным, не терпел предателей. А именно с предателем он теперь беседовал и союзничал. И, находясь в самом отвратительном городе мира, губернатор обнаружил что тот, кто отрёкся от Тиквана и веры, куда лучше и честней даже его самого. Постепенно Раэлкан стал проникаться уважением к пленнику Ульфара, хотя в беседах продолжал отстаивать свою точку зрения о традиционных правилах, порядках и чести.
Отдыхая после очередного спарринга, они вновь делились взглядами на жизнь. Дэмиан нередко удивлял пожилого собеседника своими смелыми высказываниями, и при этом умело приводил доказательства своих суждений. На сей раз его слова вновь заставили бывалого воина задуматься. - Ульфар держит взаперти юную девушку. - заметил отступник. - Я слыхал о ней. Она не совершала ничего дурного, помогая невинным. Всего лишь разобралась с разбойниками, которые служили Ульфару. И вот - её постигла та же судьба, что и нас с Тадиэлем. Люди перестали ценить доброту и доблесть. Они стремятся к подлости и восхваляют злобу. Каждый из нас хотел сделать мир лучше, и теперь мы сидим в клетках. А лишённые морали и совести лиходеи и бюрократы вроде Ульфара и Грима продолжают упиваться властью и губить подданных. - Девица сама виновата. - усмехнулся Раэлкан, пощипывая бороду. - Если ты учился в Тикване, то знаешь наши законы. Она их бессовестно нарушила, и понесёт справедливую кару. Она не игрушка Ульфара, а моя пленница. - Значит, теперь законы создаются, чтобы мешать людям творить добрые дела? - возразил Дэмиан. - Да, она женщина. Но сколько народу она спасла! Что бы ты сделал на её месте, будь у тебя сила и возможности? Позволил бы разбойникам обирать крестьян? Раэлкан задумался. Пожалуй, это он и делал. Наверняка и в его землях есть банды, о которых ему не докладывают. И, должно быть, они также грабят простолюдинов, а те ещё и обязаны платить налоги и оброк. Но поставить себя на место женщины? Это просто смешно и возмутительно! - Тадиэль научил меня кое-чему. - продолжил отступник. - Я вижу ауру людей. Про таких, как я, говорят - "видит насквозь"... Это примерно так и работает. Ты человек чести, Раэлкан, ты знаешь цену данного слова. Но ты слишком много значения придаёшь правилам и законам. Правила созданы для таких, как шетримцы. Им дай волю - уподобятся ужасу Ригна. Но ты... Ты ведь сам можешь решать, где добро, а где зло. Ты опытен и умён. Ты даже не гнушаешься беседовать со мной. Отчего же ты полагаешься в жизни не на ум, а на свод законов? Неужели ты, ветеран, который готов рискнуть всем ради спасения тысяч жизней, отправишь на костёр девчонку, чьей виной было спасение беззащитных? Просто потому что она - не мужчина? Прости, но мне сложно понять подобное... В конце концов, тебе нужны союзники в борьбе с нашим врагом, и она помогла бы. Проблема в том, что ты видишь в ней исключение из свода правил. По-твоему, все исключения - зло, которое следует уничтожить? Тогда кто же ты сам среди прочих губернаторов? Раэлкан молчал, размышляя над словами Дэмиана. При том, что бывший инквизитор вовсе не повышал голоса, а наоборот, говорил тихо и спокойно, его тон заставлял чувствовать себя неуютно, ощущать какой-то непонятный стыд за свои действия. Губернатор чувствовал себя мальчишкой, которого отчитывает мудрый дед за глупую оплошность. Хотя, если верить в то, что сидящий рядом с ним человек - первый Неуязвимый... Дэмиан и впрямь годится ему в деды.
Первое убийство... Она вспоминала об этом нечасто. В основном, потому что и вспоминать-то было особо нечего. Первый раз зачастую не является чем-либо выдающимся - вне зависимости, убийство это, секс или опьянение от браги. Однако каждый первый раз подводит в жизни определённую черту, после которой сознание и отношение к действительности меняется. В её случае черта также была подведена, лишив её детства и, в некотором роде, невинности. Теперь она была одной из них, членом банды отца. И, разумеется, отныне она была виновна во всех грехах, даже если не совершала их. Но всё это были лишь пустые факты. Чего стоит первый раз в череде тех смертей, что протянулись на её жизненном пути в дальнейшем? Отец с парнями обирали очередной обоз в тот раз, и едва не угодили в ловушку. На некотором расстоянии от обоза двигался хорошо вооружённый конный отряд. Всё добро, что везли в телегах, оказалось всего лишь приманкой для легендарного разбойника. Однако и легендарные разбойники с годами становятся хитрее. Отец отдал под её командование тех самых пацанов, с которыми она играла с детства. Они были быстры, ловки и так же безжалостны, как и она сама. Они ждали за кустами и деревьями, пока не появились солдаты. Улучив подходящий момент, когда те, завидев свою добычу и позабыв про бдительность, ринутся в атаку, она свистнула, отдавая приказ к нападению. Юнцы выскочили из засады, застав солдат врасплох. Саму потасовку она плохо помнила. Кругом мельтешили люди, все орали, лязгало железо, свистели стрелы, ржали лошади... Она просто успела заметить за спиной отца крадущуюся тень. Удачный бросок ножа - и наёмный убийца корчится в траве, схватившись за горло. А потом что-то произошло. Её будто обдало жаром, ноги сами понесли к жертве. Дрожащими руками она вцепилась в свой нож, и принялась остервенело резать им шею убийцы. Кажется, она смеялась, когда тот в ужасе вытаращил на неё глаза. Кажется, его испуганная рожа была очень забавной. С костью возникли проблемы, и она разрубила её широким кинжалом, взятым у жертвы. А затем, перепачканная кровью, вскочила и, победно крича, подняла отрубленную голову вверх. Если память ей не изменяла, этому были удивлены даже видавшие всякое ребята отца. Весь вечер отец пил за неё, свою спасительницу. Все пили. Но веселье было каким-то натянутым. Жестокое убийство не оставило в её душе никаких чувств, кроме, пожалуй, странного ощущения радости. Но, ловя на себе взгляды остальных членов банды, и особенно отца, она решила об этом не распространяться. В сердце осталось лишь убеждение в своей правоте насчёт убийства: кто-то хотел убить самого родного ей человека. Никто не посмеет совершить подобное, пока она жива.
- Садись, потолкуем. - отец тяжко вздохнул, вороша угли в костерке. Была глубокая ночь, большая часть их общины уже спала, кроме нескольких дозорных. Но те не могли услышать их. Она догадывалась, о чём пойдёт речь, но стоило выслушать. - Ты уже не малая девка. - издалека начал он. - Вон как вымахала. Лицом да фигуркой в мать пошла... Земля ей пухом. - Хорошо, что ими, а не характером. - фыркнула она в ответ. - Оно-то, конечно, так. Да вот характер-то... В меня ли, дочка? Всё чаще до меня доходят нехорошие слухи. Мол, ты и твои ребята совсем страх потеряли. Промышляете убийствами заместо грабежей. Дело, конечно, твоё, но вот ведь как выходит... Ты всё это на моей земле творишь. - И что? - А то, дочка, что одно дело единой бандой быть, и другое - двумя, с разными приоритетами. Смекаешь, к чему я? - Мне хорошо платят. И добрую часть я вношу в общак. Чего тебе ещё не то? - Мне тоже иногда платят недурно. Времена меняются, годы идут. Богачи, вишь ты, контракты свои сувать стали. Чтобы я, значит, их конкурентов грабил. Торговля, мать её... А с недавних пор вот какое предложение мне посылают. Изволь глянуть. Разбойничий атаман извлёк из сумки свёрнутый листок, и протянул дочери. Та развернула его, пробежала глазами по тексту и усмехнулась. - Всего-то? - она швырнула бумагу в костёр. - Я-то надеялась, что моя голова стоит хотя бы втрое больше.