Участникам Великой Отечественной Войны и Труженикам Тыла посвящается.
ПОЛУСТАНОК
Шёл 1944 год. Весна. Причерноморские степи. Наметилось общее широкое стратегическое наступление.
Танковой роте ставилась конкретная "узкая" задача - выбить противника со степного железнодорожного полустанка. И, заодно, по пути, "оседлать" автомобильное шоссе. Для пехотного сопровождения придавался штрафной батальон.
- Конь-Огонь к бою готов! - вытер руки ветошью и похлопал видавшую виды "тридцатьчетвёрку" по броне командир танка старшина Николаич, серьёзный хмурый мужик. С лета сорок первого года он не видел свою семью. Все его близкие остались в родной Белоруссии под оккупацией. И от них не было никаких вестей.
Командир роты, недавний выпускник танкового училища, зачитал приказ о наступлении перед строем. Прозвучала команда: "По машинам!", и все заспешили к своим танкам.
Осторожно выдвинувшись к переднему краю, танки рассредоточились и "затаились".
"Полный вперёд! Делай как я!" - прозвучала команда командира роты в шлемофонах танкистов. Взревели моторы. И танки рванули с места. Главная "неписанная" задача в этот момент - как можно быстрее преодолеть - проскочить! - нейтральную полосу и вступить в "тесный" контакт с противником. Такая же задача решалась в умах бойцов штрафного батальона. Главное - проскочить под плотным пулемётным и миномётным огнём неприятеля! А там - в штыковую! И... мама не горюй!
Это понимал и неприятель! И он серьёзно готовился к отражению "всяческих необоснованных поползновений грубых варваров" всеми огневыми средствами: "Снаряды и патроны не жалеть!" Ведь его совсем не радовала "перспектива" вступить в штыковой контакт. Брр!!! Как такое вообще возможно?! Это же совсем не цивилизованный, и абсолютно не приемлемый, "метод" решения "спорных" международных вопросов!
Вжав головы в плечи и низко пригибаясь, штрафники со штыковыми винтовками наперевес кинулись вперёд за танками. "Урааа!!!" - разнеслось по весенней степи.
По мере приближения к вражеским траншеям, видя гибель товарищей и подрывы танков, наступательный клич изменился и превратился в сплошной яростный матершинный рёв: "Суки!... Мать!!!...Мать!!!...Мать!!!..."
Вытаскивая раненых, контуженных и обгоревших танкистов из подбитых машин: "Выдёргивай танкистов быстрей, хлопцы! Оттаскивай от танка! Щас боекомплект рванёт!", штрафники передавали их на попечение спешащим следом санитарам, а сами бежали догонять своих и старались занять "место" за спасительной бронёй уцелевших и рвущихся вперёд танков...
- Николаич! - прижимая шлемофон ладонями к ушам, прокричал командиру танка стрелок-радист, молодой симпатичный "платиновый" блондин. - Николаич! Командир роты молчит! Командир роты молчит! Взводный молчит! Все взводные молчат!
- Подбили ротного! Сгорел! Своего взводного не вижу! - ответил Николаич и прокричал механику-водителю. - Юсупка! Держи прямо! Строго по курсу! Прямо! Газу! Как понял?!
- Якши, Николаич! Понял! - отозвался плотный коренастый, одних лет с Николаичем, механик-водитель и "дал газ на полную".
* * *
Преодолев нейтральную полосу, наступающие вступили в "тесный" рукопашный контакт с противником. Орудуя штыками, прикладами, кинжалами и тесаками, штрафники "зачищали" захваченные траншеи... Разворачивалась страшная, жуткая в своей реальности, картина кровавого смертельного противостояния. И в этой дикой траншейной резне, в грязи и в лужах крови, не было места никакому эффектному красивому геройству.
Танки, взломав первую линию обороны противника, шли дальше. Не останавливаясь! По прямой! Крушили и давили всё на своём пути: автомашины, бронетранспортёры, артиллерийские орудия, доты, дзоты, блиндажи.
- Юсуп, стой! Стой! Ашот! Снаряд! - зычно скомандовал Николаич, увидав впереди по курсу немецкий танк, и начал быстро, но без суеты, наводить на него башенное орудие.
"Ожила" башня и немецкого танка и повела "хобот" орудия в их сторону.
Раздался выстрел.
- Есть! Попадание! В самую "тютельку"! - возбуждённо прокричал стрелок-радист. - Горит "фриц"! Горит! Мы его опередили!
- Вижу, Ванька! - не отрываясь от прицела, ответил Николаич и крикнул заряжающему. - Снаряд! Снаряд!
Вторым выстрелом разорвало в клочья пытавшийся спрятаться за загоревшимся танком бронетранспортёр.
- Вах! Красиво горят! Вай-вай-вай! - засмеялся и зацокал языком Ашот.
- Бегут "фрицы"! Бегут как зайцы! - закричал Ванька и дал по мечущимся "целям" длинную "щедрую" очередь из курсового пулемёта.
- Вперёд! Ходу! - скомандовал Николаич.
Танк бортом сдвинул в сторону горящий бронетранспортёр и, лязгая гусеницами, грозно двинулся дальше вглубь обороны противника.
И тут страшный удар в башню сотряс танк. Плотная волна горячего обжигающего порохового газа резко кинула Юсупа вперёд. Он сильно рассёк лоб о переборку люка. Голова загудела, как чугунный казан. Обернувшись, Юсуп увидел на месте башни большой круг, через который виднелось затянутое пороховой гарью небо.
- Ванька! Ты живой?! - крикнул он, вытирая кровь со лба, и увидел моментально поседевшего, но живого, стрелка-радиста.
- Жжж...жж...жживвоой! Меня к...кк...контузило! - заикаясь, отозвался тот и показал взглядом в сторону отсутствующей башни. - Башню сс...сорвало! А Николаича с Ашотом разорвало! Они с башней улетели! А ноги их здесь остались! - и его начало рвать.
За спинами чудом выживших танкистов на дне корпуса лежали срезанные сорванной башней ноги в стоптанных пыльных кирзовых сапогах.
- Аааа!!! Шайтан!!! - заорал Юсуп и "втопил на полную".
Танк взревел и как свирепый бык рванул вперёд! Строго по курсу! Как всегда приказывал Николаич!
* * *
"Матерь Божья!!! Живой!!! Без башни! На ходу!" - удивлённо воскликнули бойцы и, поднимаясь с земли и крестясь, устремились вслед за рычащим и густо зачадившим соляркой безбашенным танком.
Группа бойцов бросилась к вражеской противотанковой пушке, выстрелившей по танку.
- Стоять, на!!! Куда отползаем, на?! Стоять, суки! Хенде хох! Ходи сюда, падлы! Получай! - быстро и безжалостно бойцы расправлялись с орудийным расчётом.
- Найн! Найн! Найн фашист! Гитлер капут! Я ни есть виноват! Я не хотель! Я есть пролетарий! Я есть любить коммунист! Я любить Сталин! Сталин гут! Гут! Рот-фронт! - задрав вверх руки, "оправдывался" пойманный немец с измазанным грязью, соплями и слезами лицом.
Трясясь от первобытного животного страха, немец моргал какими-то бесцветными, ничего не выражающими, холодными, абсолютно бездушными, "рыбьими" глазами.
- Не кокетничай, "варёноглазый"! Не надо! Кого ты любишь?! К Сталину "воспылал"?! "Педерастию" пропагандируешь, извращенец?! Под статью о мужеложстве "подпадаешь", дружок! Нельзя быть таким "любвеобильным"! Для здоровья вредно! Фирштейн?! Ты не хотел воевать! Ты не стрелял! Ты же только снаряды подносил! Какой ты у нас белый и пушистый молодец! - вступил в "полемику" с плачущим и дрожащим немцем один из бойцов и взмахнул тесаком. - На! Падло! "Фронт" тебе в "рот"! Сука!
Обезглавленное тело грузно осело и повалилось на спину, окрашивая вокруг себя землю густой тёмной кровью.
- Кажись, всех "замочили"?! Да, Шкворень?! - прищурив глаза, хищно зыркал по сторонам худой вертлявый боец, сжимая в руке запачканный кровью кинжал.
- Всех! - кивнул Шкворень - крепкий, боксёрского телосложения, угрюмый детина. - Санёк, да не верти ты башкой! Успокойся! Я что-то слышу "интересное"? Или мне кажется?
- Шкворень! Я тоже слышу! Это же крики: "Полундра!" По ходу, морячки параллельно с нами наступают! - обрадовался Санёк и заорал. - Братушки! Урааа!!!
Послышался свист снаряда, и недалеко с грохотом вырос столб земли.
- Ёооо!!! Шухер! - Санёк, как черепаха в панцирь, вжал голову в плечи и кувырнулся в ближайшую воронку.
Тут же рядом в воронку скатился Шкворень. Сверху их "щедро присыпало" землёй от разрыва.
- Ты меня чуть не зашиб, кабан! - "возмутился" Санёк. - Аккуратней надо вести себя на войне! Аккуратней! Ты не один! Вокруг люди! Веди себя повежливей хотя бы с сослуживцами!
- Пардон! Извиняюсь! - Шкворень "осторожно" двумя пальцами "снял соринку" с плеча друга. - Я тебя не заметил!
Сквозь шум и грохот боя слева по фронту чётко раздалось: "Полундра!!!... Урааа!!!..."
На краю воронки перед Саньком и Шкворнем выросли фигуры в чёрных бушлатах и бескозырках:
- Морская пехота! Тихо! Не дёргаться! Вы кто?!
- Ой! Дык бойцы штрафного батальона мы, ваше благородие! За танками поспешаем! - вдруг струхнул от неожиданной встречи Санёк. - Вот, расчёт орудийный весь выловили и "замочили". Они нашему танку башню снесли. С боку в упор долбанули! Суки!
- Мы видели. Как ещё в танке боекомплект не сдетонировал? Чудеса! Так он ещё и на ходу! "Встряхнулся" и погрёб дальше!
- Сами в шоке! - от удивления подняли плечи и развели руками друзья.
- Танк у вас заговорённый!
- Это точно! - поправил ремень на рваной прожжённой шинели Санёк. - Других не "держим"! - и вдруг внимательно присмотрелся к морякам. - Ух, ты! Хорошо живёте, мариманы! С папиросками в бой ходите! С шиком! Уважаю!
- А-то! - усмехнулись моряки.
- Мариманы! Курортнички! Пляжная публика! - с завистью запричитал Санёк и "игриво повёл плечиком". - Ах, Одесса! Жемчужина у моря! На морском песочке встретил я Марусю в розовых чулочках! Опа! Опа! Америка! Европа!
- Артист! - подобрели и засмеялись моряки. - С вами общаться весело, а с румынами у нас "разговор короткий"! Их впереди у шоссе "немерено" в окопах набилось! Надо с ними "разобраться"!
- Господа моряки! Будьте так любезны! - "слёзно" обратился к ним Санёк. - Угостите папироской! И ещё одной, пожалуйста! Для моего молчаливого кореша! А-то нам и махорки не выдали!
- Да не вопрос! Вылезайте из воронки! - моряки достали из-за пазух бушлатов и из подсумков пачки "Беломорканала" и вручили друзьям.
- Мать моя - женщина! Шоб я так жил! - присвистнул "молчаливый" Шкворень, пряча пачки папирос в "сидор". - Вот братва обрадуется-то!
- А патрончиками, случаем, у вас, господа, нельзя разжиться? - осторожно "прозондировал почву" Санёк.
- Не наглей, зёма! - приструнили его моряки. - Ладно! Не обижайся! Держи!
- Миль пардон, мусье! Моё вам почтение! - от удовольствия "расшаркался" Санёк, принимая от моряков винтовочные обоймы с патронами.
- Погоди! Вот! Угощайтесь, зёмы! - один матрос достал из подсумка два "немаленьких", с женский кулачок, куска сахара и протянул их "зёмам". - Нам в роту передали посылку. С Урала пришла. Богатая посылка! Мне, вот, два куска сахара перепало! Берите! Берите! Не стесняйтесь!
- Шоб я так жил! - в священном ступоре уставился на сахар Санёк и нерешительно взял один кусок. - Я уже и забыл, как сахар выглядит. Это сон! Я в сказке! А вы, случайно, не ангелы? Может я уже по пути в Рай? А это вы раздаёте "сухой паёк" на дорожку до ворот Рая?
- Эка, зёму сильно как на философию "пробило"! - засмеялись моряки.
- Санёк, сегодня, определённо, "наш день"! Однозначно! - резюмировал "ход событий" Шкворень, пряча свой кусок сахара в "сидор". - Господа любезные мареманы, а нам-то вас и отблагодарить нечем!
- Да мы не в обиде! - замахали руками моряки на прощание. - Бывайте, зёмы!
- Да у вас ещё и гитара с собой?! - удивлённо выпучил глаза Шкворень, узрев музыкальный инструмент в руках молодого парнишки-моряка.
- Пострадала гитара! - похлопал по гитаре молодой краснофлотец. - Я её к башке "ганса" не совсем аккуратно "приложил" в "патетическом" настрое боя! - и, размахнувшись гитарой с треснувшей декой в сторону противника, сделал хулиганское выражение лица. - А ну! Кто сказал, что гитара - не ударный инструмент?! Ещё какой ударный!
Все от Души расхохотались.
- Ну, давай, зёмы! Нам пора! - ловко вскинув штыковые винтовки наперевес, моряки, пригнувшись, как чёрные тени, как кошки за добычей, метнулись к вражеским позициям.
Сквозь шум боя "зёмы" услышали песню под аккомпанемент разбитой гитары с лопнувшей струной...
Шаланды, полные кефали,
В Одессу Костя приводил.
И все биндюжники вставали,
Когда в пивную он входил!
.....
- Ни хрена себе! С песнями братушки в бой ходят! Эх! А у нас не то, что гармошки, даже и бубна нет! - тоскливо вздохнул Санёк.
- Размечтался! Бубна ему не хватает! Щас в "бубен" получишь! Серьёзнее надо быть! Серьёзнее! - "отчитал" его Шкворень и вдруг громко расхохотался. - Санёк! Я тебя с бубном представил! Полный улёт! Прыгаешь! В бубен бьёшь! Рожи корчишь! Умора! Чёрт с бубном! Никаких танков не надо! Все и так разбегутся! - и "оценивающе" посмотрел на друга. - А ты и похож! Точно! Вылитый чёрт! Бубен тебе будет к "лицу"! В самый раз!
* * *
- Мужики! Мы папирос и патронов притарабанили! - догнали Санёк со Шкворнем своих товарищей, ведущих редкую избирательную стрельбу по пятящемуся дезорганизованному противнику. - Мариманы угостили! Они параллельным курсом наступают! Можем воевать "спокойно"! Братушки нас в "обиду" не дадут! Всегда защитят!
- Это хорошо! Это радует! - отозвался пожилой, с "будёновскими" усами, солдат, заряжая винтовку. - "Гостинцы" быстрее раздавайте, добытчики!
- Поняли, Василий Кузьмич! - почтительно кивнули головами "добытчики" и громко, как на базаре, запричитали. - Патроны! Папиросы! Кому патроны! Кому папиросы! Налетай! Товар отечественный! Из натурального сырья! Никакого "эрзаца"! Налетай, народ!
- Все "угостились"? Вперёд, хлопцы! В темпе вальса! За "нашим" танком! Он уже далеко "убежал"! - поднялся пожилой солдат из-за укрытия и вскинул винтовку.
"Без башни танк ещё страшней! Что там с экипажем? Там явно есть кто-то живой. Что с ним? Танк не останавливается. Вообще не останавливается! Прёт напролом! Расчищает нам путь как бульдозер!" - низко пригибаясь к земле, виляя между воронками, прячась от встречного пулемётного и ружейного огня за остовами разбитой техники, бойцы неудержимой волной шли вперёд и "гасили" очаги сопротивления. "Умирать за Родину? Умирать за Родину, ох, как не охота! Зачем?! Мы Родине живые пригодимся! А, вот, убивать за Родину - это мы завсегда пожалуйста! Любого супостата "уроем"! Задушим! Жестоко! И беспощадно!" - мудро рассуждали бойцы и старались не подставляться под огонь противника и держались ближе к своему "заговорённому" безбашенному танку...
- Коморадо! Коморадо! Испано! Испано! Атташе! - вылезая из раздавленного танком блиндажа и испуганно вращая белками "жгучих" глаз, повторял офицер испанской армии с тонкими "фраерскими" усиками, вымаливая себе жизнь. - Хулио! Дон Хулио!
- А это ты зря сказал, "донкихот"! Нельзя так похабно ругаться в общественном месте в окружении добропорядочной публики! Не культурно! Мы возмущены! - безучастно и спокойно посмотрел на него обладатель "будёновских" усов и со всего маха кованым прикладом трёхлинейной винтовки "вбил" испанцу кокарду вместе с фуражкой в череп.
- Опа! Ча-ча-ча! Фраерок "готов"! - констатировали сей рядовой на войне факт бойцы. - Коморадо?! А "хулио" тогда из пулемёта "садил"?! Пятерых наших "зацепил", гад! Умеешь кататься - умей и саночки возить! Отвечай за содеянное, "донжуан"!
- Я "донжуана" проверю на предмет "ценных сведений"! - "добровольно вызвался" Санёк и быстро "музыкально пробежался" ловкими пальцами по карманам френча убитого.
- С кем я только на войне не "встречался"! На Дону мы много макаронников, мадьяр да румын "на кукан насадили". - Покачал головой Кузьмич, стирая пучком травы розовую мозговую жижу с приклада винтовки. - Они себя люто ведут на оккупированных территориях. Грабежами занимаются. С бабами да детишками "предпочитают" воевать. Шакалы подлючные!
- Макаронников? - переспросил кто-то из бойцов.
- Итальянцев! - уточнил Кузьмич. - Туристы! Их со всех "европ" к нам "поналезло" всей твари по паре! И хорваты, и испанцы, французы, австрийцы, финны и прочие балтийские "викинги". Хрен их разберёшь! Короче, весь "зоопарк"!
- Типа, Просвещённая Европа! Фу, ты - ну, ты! Пальцы гнуты! А какие "культурные цивилизованные" мерзости, суки, творят! В "Зарницу" решили с нами поиграть! Доигрались, дуэлянты! Всех мордами об рояли "настучим"! Грубо! Но эффективно! "Работы" нам ещё много предстоит! Жалко - ребят теряем. Отомстим за них. - Заряжая винтовки и проверяя гранаты, сурово смотрели бойцы в сторону отчаянно огрызающегося противника.
- Да, уж! "Работы" много! Родину любить - это не берёзки обнимать! - поправил на голове пилотку Кузьмич. - Ну! Передохнули! Всё! Пора! Ноги в руки! Погнали, хлопцы! И зря на рожон не лезь! Прикрывай друг друга!
- Ну, держись, падлы! Идём к вам в "гости"! Волки позорные! Лови! - кидая гранаты, бойцы бросились к очередному очагу сопротивления и быстро и "гарантированно" его "загасили".
* * *
А танк без башни, грозно рыча, шёл вперёд, к шоссе. Перерезав шоссе, танк устремился дальше. По броне горохом стучали пули и осколки снарядов. Впереди Юсуп видел приближающийся железнодорожный полустанок, забитый горящим подвижным составом.
"Якши! Всё по "плану"! Строго по "курсу"! Как приказал Николаич! - шептал про себя Юсуп. - Ванька! Не боись! Прорвёмся!"
И тут мощный взрыв сотряс землю перед танком.
- Твою мать!!! - разом бросились на землю "кучкующиеся" сзади танка за спасительной бронёй бойцы.
Танк крутнулся на месте, очертив вокруг себя чёрный круг солярного выхлопа. Чётко встал "на курс" и... тараном пошёл дальше.
- Заговорённый! Заговорённый! - крестились бойцы и, вскочив, побежали за ним.
Юсуп вдруг ощутил, что он смертельно ранен. Его комбинезон быстро пропитывался кровью.
- Ванька! Ванька! - хрипло позвал он.
Но стрелок-радист был мёртв.
Юсуп судорожно глотнул ртом воздух, рукой разорвал ворот гимнастёрки. В нагрудном кармане он ощутил красноармейскую книжку. И тут вспомнил, что с красноармейской книжкой он хранит письмо.
Это письмо Юсуп помнил наизусть. Письмо было написано крупным детским почерком: "Здравствуй, дяденька военный. Я работаю токарем на танковом заводе на Урале в Тагиле. Мама моя разгружает уголь на станции для доменных печей. У меня есть младшая сестрёнка. Она не работает. Она ещё маленькая. Батьку моего убило на войне. Мы получили похоронку. Мама сказала, что я должен работать хорошо. Как работал мой батька до войны. Я стараюсь. Я учусь. Я ещё не выполняю взрослую норму. Но с каждым днём я становлюсь старше и взрослей. И буду выполнять взрослую норму. И даже больше. А сейчас я ростом маленький. А станок высокий. Наш мастер цеха дядя Миша смастерил мне и моим друзьям деревянные скамеечки. На них нам удобно работать у токарных станков. Мне за хорошую работу дали три куска сахара. Самый маленький кусок я отнёс домой маме и младшей сестре. А два больших куска сахара я отнёс в профком. Там собирают посылку с подарками для фронта. Может этот сахар дадут тебе. Или другому дяденьке красноармейцу. Или дяденьке краснофлотцу. Дяденька военный, победи врага. А меня на войну не берут. Мне мало лет. И батьки моего уже нет. Тогда я тебе буду в тылу помогать. Я не подведу. Пионер третьего отряда Дима Якушев".
Понятно, что письмо пришло на фронт "на деревню дедушке". Но это письмо вручили перед строем именно ему, Юсупу! Значит, так захотел Всевышний! Значит, так надо! Это - Судьба! И он, Юсуп, должен оправдать Труд и Надежду ребёнка! В родной Казани его сынишка тоже работает на оборонном заводе, а жена с дочкой трудятся на швейном производстве. Дети, женщины и старики в тылу на заводах куют Победу Родины! И он обязан оправдать их Надежды! Как мужик обязан оправдать! Как настоящий конкретный мужик! И победить страшного беспощадного врага! Сломать ему хребет! У кого Правда - у того и Сила. А Правда за нами. И враг будет разбит. Будет разбит по любому!
И какими бы человеколюбивыми лозунгами не оправдывали своё "появление" на "восточных территориях" гитлеровские, или какие другие алчущие сырьевых ресурсов "демократические", оккупационные войска, в случае поражения народы восточных "сырьевых территорий" ждут незатейливые варианты "цивилизованного развития": специалистам "светит" беспросветная перспектива гробить здоровье и гибнуть в шахтах и рудниках. А "негожим" и прочим "бесполезным" доверяется "лабать" на гармошках, балалайках, домрах и зурнах и бить в бубны перед туристами - "цивилизаторами"! Короче, весело "зажигать", облачившись в "националистические одеяния", в этнических резервациях и "культурных центрах" перед жирными, сытыми и довольными жизнью Хозяевами Мира! А "зелёные" проследят, чтобы местные наука и промышленность не превышали планку дозволенного "разрешённого" уровня развития. Ну и, конечно, необходимо "эпизодически" натравливать народы друг на друга. Это чтобы им жизнь мёдом не казалась! Конечно, под зорким контролем "миротворцев", быстро реагирующих и пресекающих возможные при этнических "взаимочистках" "заносы" за рамки "дозволенного". Для аборигенов законны только "лицензионные" отстрелы других аборигенов! "Увлекаться" нельзя! Действовать строго по системе "007". Это и для "профилактических" демографических целей полезно! Под чутким присмотром "научных медицинских акушерских" гуманитарных организаций... Универсальный и "полезный" лозунг "Разделяй и Властвуй!" ещё никто не отменял.
* * *
Ревя дизельными движками и оставляя за собой густой чёрный шлейф дыма, танк упрямо шёл вперёд, круша и давя всё на своём пути. Вслед за ним со штыками наперевес бежал штрафной батальон. С фланга его поддерживала морская пехота. Над степью раздавался клич наступающих цепей: "Ура!!!... Полундра!!!...Мать!!!...Мать!!!...Мать!!!..."
Не выдержав яростного натиска, германские сателлиты сорвались с боевых позиций. Бросая технику и вооружение, они устремились на шоссе, "убегающее" на спасительный Запад. Сбившись в неуправляемое стадо, деморализованное разноплемённое воинство побежало прочь от "невыносимого окопного" ужаса. Начались повальные массовые истерические драки за места в "отъезжающих в тыл" грузовых автомашинах. Быстрее из этого ада! Спасайся, кто может!... Сводили с ума дикий свист и рычащий "идиоматический" рёв наступающих.
Штрафники плечом к плечу с моряками, работая штыками и прикладами, устилали шоссе, обочины и придорожные кусты трупами врага. Прикладами раскраивали черепа. Рубили тесаками... Кто из "туристов - цивилизаторов" мало-мальски изъяснялись по-русски, визжа от ужаса, умоляли: "Русский! Русский! Не надо! Не коли! Не руби! Лучше застрели! Лучше застрели!"
* * *
Юсуп почувствовал, что сознание покидает его. Собрав последние силы в кулак, он вцепился в рычаги управления танка: "Только бы не потерять сознание. Только бы сейчас не умереть. Главное - захватить полустанок. Танк, не подведи!"
А танк и не думал подводить. Он, чадя соляркой, утробно рычал и пёр напролом. И это для советского танка вообще было в порядке вещей. Просто он был крепко, добротно, на совесть сработан уральскими сталеварами и машиностроителями. И одна деталь в его механизме была выточена на токарном станке подростка Димы Якушева. И вместе с другими деталями она составляла нерушимое единое целое грозной боевой машины.
Чадящий, чёрный от копоти, танк выскочил на железнодорожное полотно и ворвался на полустанок. Вслед за ним - с матом-перематом! - на полустанок ворвались морские пехотинцы и бойцы штрафного батальона.
Разорвав оборону противника, танк ушёл дальше. Его накрыла плотная дымовая завеса горящих вагонов и цистерн... Бойцы потеряли его из виду. Танк исчез, пропал из поля зрения в чёрном густом дыму... Он ушёл в Бессмертие.