Было это давным-давно. Жил-был в одной степной казачьей станице на птичьем дворе молодой весёлый кочет Горицвет. Одет он был в широченные чёрные атласные шаровары, мягкие жёлтые щегольские сапожки, стёганый бешмет кизилового цвета и тёмно-рыжий свободный чекмень с газырями, перепоясанный тонким ремешком с серебряным набором. Гордился он своей высокой красной папахой и большим изумрудным шелковистым хвостом. Жил - не тужил. Ходил своей лёгкой бесшумной, слегка пританцовывающей, походкой. Иногда вдруг, хитро прищурив глаз, неожиданно вторгался в общество молодых курочек, чем производил весёлый девичий переполох. "Не замечал" гусей, индюков, уток. Дрался с другими кочетами. Уважал своего сотника - пожилого рассудительного Петровича. Участвовал в общественных птичьих собраниях под председательством атаманов - суровых, всех в шрамах, бойцов, окружённых советом стариков - уважаемых мудрых птичьих дедов.
Как-то сидел Горицвет на плетне и спокойно, разморенный полуденным зноем, лениво наблюдал за шумной дракой, затеянной между собой суетливыми воробьями в дорожной пыли. Вдруг резкое движение воздуха и дрожание плетня заставило его быстро оглянуться. Он обомлел. Рядом сидела птица. Он залюбовался ею. Она была очень красива. С большим роскошным ярким хвостом - шлейфом. А на прелестной, гордо посаженной, голове сияла корона. Сияла каким-то божественным небесным светом.
- Что ты так на меня смотришь? - спросила птица, посмотрев на Горицвета большими выразительными волоокими глазами в обрамлении густых длинных ресниц. - Я - Жар-Птица. А ты кто?
- Я-я? Г-горицвет, - сглотнув слюну, вдруг неожиданно пересохшим горлом, почему-то полушёпотом, ответил он и скромно добавил: - Станичник.
... Так они сидели долго. Горицвет освоился. Даже сбегал в сарай и угостил Жар-Птицу пшеничными зёрнышками. Она похвалила зёрнышки.
Вскоре она появилась вновь. Горицвет заметил её, сидящую на ветке акации, что росла за огородом на берегу степной речки. Птица смотрела на него. Горицвет, взмахнув крыльями, прыгнул с плетня и...полетел. Вскоре все заметили, что Горицвет-то летает! И даже "выдаёт" в воздухе замысловатые пируэты! Никак влюбился!? Ну, с кем не бывает!? Даже степные суслики от любви подпрыгивают.
Однажды, страстно поцеловав Горицвета, Птица сказала, что им пора расставаться - такова Судьба. Горицвет тяжко вздохнул, но понял по своему - куда ему, простому рядовому станичнику, пусть даже и отважному бойцу, строить совместные планы с такой царственной красотой.
А жизнь текла своим чередом. Много событий было. И горе было. И радости были. Иногда подавал свой голос большой станичный колокол. Объявлялся общий войсковой сбор. Притихали птичьи дворы. Не до веселий. Дела серьёзные. Чистились чекменя, точились шпоры. Задиристо вызывающе краснели лихо заломленные папахи...
А когда возвращались походники, тогда заливались станичные колокола весёлым перезвоном. Гуляли казаки. Пели походные песни. Рассказывали о боевых подвигах. Гордились своей службой Белому Царю.
И иногда вдруг посещала Горицвета тоска. Ныло в груди. Стояла перед глазами Жар-Птица. Возникал в его груди слабый огонёк надежды - надежды, что, может быть, встретятся ещё они. В такие минуты он мостился на высокий жердь плетня и долго смотрел в степь, на речку, на таинственное звёздное небо. Нахохлившись, надвинув папаху на самые глаза и закутавшись в чекмень, сидел он на жерде - мечтал.... То вдруг видел он себя стоящим на станичном птичьем майдане посреди собрания. Размахивая крыльями, он говорил умные слова. Все слушали его и авторитетные птичьи мужи-батьки серьёзно, с многозначительным видом, неторопливо поглаживая бороды, внимали каждому его слову и согласно кивали. И даже дворовый пёс Полкан, положив морду на лапы, с восторгом, не мигая, смотрит на него и преданно повиливает хвостом.... А то представлял он себя стремительным Кочетом-Истребителем, до полуобморока перепугавшим своим отчаянным геройским виражём громадного Кондора или, на худой конец, зловредного рябого Кобчика из густой соседней разбойничьей рощицы. И что Жар-Птица гордится им и смотрит на него восхищённым влюблённым взором. А он, растопырив крылья - руки в боки! - ходит вкруг неё гоголем и орёт на всю степь, - какой он Великий и Грозный!!!
И вот однажды, когда опять посетила Горицвета тоска, качнуло вдруг его любимый жердь порывом воздуха. Встрепенулся Горицвет. И в тот же миг увидел Жар-Птицу. Она смотрела на Него. Он смотрел на Неё. Подпрыгнул Горицвет с жердя и взлетел. Коснулась Она своим крылом Его крыла, и так полетели они всё выше и выше. И достигли они Седьмого Неба...
Убрав урожай, в станицах играли свадьбы. Старый священник открыл старинную большую умную книгу и, подслеповато щуря глаза, тоненьким надтреснутым голосом читал о том, что Браки совершаются на Небесах и что молодые до конца дней своих должны быть верны, любили и уважали друг друга, родителей и будущих детей своих. Дарили молодым праздничные полотенца с вышитыми Петушками и Жар-Птицами. И обсыпали молодых рисом и зерном - символом плодородия и благополучия...А тихими вечерами матери баюкали детей и рассказывали им сказку об удивительной судьбе Горицвета... Девочки вышивали рушники, платочки, полотенца, которые подарят своим будущим избранникам. Будут эти полотенца украшать Иконы. Будут на них подносить хлеб-соль дорогим гостям. И были вышиты на них древние символы и орнаменты народа: Плыла по белому бескрайнему полотну Вечности Ладья Времени - вместилище сокровенной информации Бога Человечеству. Всходило Красно Солнышко и освещало Мир, и отгоняло Тьму. А на Высшем Уровне Мироздания, касаясь крылом крыла, летели молодые и полные надежд, счастливые - боевой кочет Горицвет и прекрасная Жар-Птица - символы Счастья и утверждения Жизни на Земле на веки-вечные. Ибо создан Человек Богом для поиска Истины. И идти суждено ему начертаниями божиими. И путь этот тернист и соблазнами полон. И только Любовь, чистая и верная, ведёт Человека по Жизни. И только тогда Человек может называться Человеком.