Паша стоял напротив дверей и безразлично фокусировал взгляд то на быстро проносящуюся слабо освещенную стену тюбинга с прыгающими кабелями коммуникаций, то на полупрозрачное окно, отражающее заднюю панораму салона вагона и пассажиров. Каждодневная езда на работу в метро вывело стойкое равнодушие к однотипным пейзажам тоннеля. Разнообразие вводила только пестрая реклама, одна из которых смотрела на Павла со стекла дверей и предлагала гигиеническое средство, предупреждая о микробах, которые тоже ездят на метро.
Поезд перестал набирать ускорение и стал ехать накатом. Станция уже близко. Вот за окном показались первые признаки станции: кабели ушли вниз, появилась выбеленная бетонная стена, технические проходы. Пассажиры начали вставать на выход и выстраиваться позади Павла.
Станция встретила поезд неприветливой пустотой и сумерками. Где-то ярко вспыхнула лампа и погасла, с потолка посыпали искры. Через вырванные куски облицовки на многих колоннах был хорошо виден металлический скелет. Платформу повсюду устилал толстый слой пыли и разбросанные фрагменты бетона.
Увидено повергло Пашу в шок. Внутри всё похолодело. Он понял, что случилось нечто ужасное и непоправимое.
Из шока его вывела резкая остановка поезда. Взгляд метнулся вверх, чтобы найти поручень и ухватиться рукой. С уст посыпались проклятья в сторону машиниста.
Павел снова посмотрел на отражение и опешил от стоящих за ним мертвецов с ужасными, гниющими и разлагающимися лицами. Он резко инстинктивно развернулся и вжался в ещё закрытые двери, не веря в происходящее. Мертвецы стояли не шевелясь, пожелтевшие и подсохшие глаза смотрели в никуда безразличным взглядом.
Наиболее близко стоящий к Павлу бывший человек вдруг резко посмотрел на него и улыбнулся. Губы мертвеца начали осыпаться, обнажая сначала желтые зубы, а затем и кости челюсти.
Завороженный и испуганный Павел не заметил, как двери раскрылись. Он потерял упор, так хорошо совсем недавно ощущаемый мокрой от холодного пота спиной. Осознание, того, что он летит вниз, а свет из дверей удаляется куда-то вверх, пришло слишком поздно. Страшный удар по затылку вверг парня в спасительное, такое милосердное забытье.