Зугурдик привычно щурился, глядя в костер, длинным пальцем потирал себе переносицу и периодически скармливал огню то одну, то другую тоненькие веточки. Вся его поза была какой-то несуразной: плечи согнуты, колени задраны до самых ушей, словно не человек сидит, а зеленый, усталый кузнечик. Мыслитель пришел уже с полчаса назад, но за все время не произнес ни фразы. Рух только хмыкал и ждал... Однако, когда разумник начал ломать палочки, а затем и вовсе крошить их в труху, воин не выдержал и буркнул: 'Нууу?! Говори уже, не томи...'
- Бо-боюсь тебя за какое-нибудь бо-больное воспоминание задеть. И вообще... влезть в личное, до чего ни-икому не должно быть дела... Но я же э-э-э-э-э... изучал! Я же вижу... И вот никак э-э-э-э-э понять не могу... И шрам... И ухо... И вон э-э-э-э наколки... Ты же воин. Наемник. Высокого класса. Ви-и-дно же с любого боку. А ты говоришь, что нет. И эта говорит..., - Зугурдик неопределенно мотнул головой в сторону...
- Габа?
- Д-да!
- Слушай, ты же вчера вроде не заикался?!
- Н-ну, когда ... волнуюсь...
Рух помолчал. Не спеша подкатил к костру колоду. Зугурдик, втянув голову в плечи, провожал каждое действие воина взглядом, словно выискивая в движениях ответ на свой вопрос. Воин же накинул поверх колоды плащ, высыпал из кисета все содержимое и стал терпеливо перебирать пахучие листья, чтобы лучше просохли... Посидели в тишине... Потом Рух поднял голову вверх и ткнул ручищей в антрацитовое небо.
- Видишь звезды?! Ты еще удивлялся, что они другие, что все не так. Это потому, что ты всю жизнь прожил в одном мире... А я перестал удивляться. Миров много. Звезды везде разные. А люди одинаковые. Везде воюют. Везде нужны такие, как я...
Летучая мышь прошмыгнула прямо над костром, гонясь за невидимой взгляду мошкой. Помолчали еще...
- Был. Воином, да. Тридцать лет. Наемником, бродящим между мирами. И захватывал, и охранял. И убивал в бою... Только звали меня тогда иначе. Уром звали. Уром Телнетом... И нравилось мне все это... движение, суета... жизнь... Но сны стали сниться... Где я то цыганский младенец, то светлоголовая девчонка, то еще кто. И ярко так все, реально... Молоко из крынки... Козы на выгоне... А однажды...
.
***
...Переход был недолгим - вражье войско было совсем рядом - но Ур почему-то страшно утомился. Он с трудом съел свою кашу, посидел пару минут у огня, и, даже не дослушав байку старого вояки Копта, развернулся спиной к костру и уснул...
Во сне в этот раз он был собой - Уром Телнетом. Стоял в помещении с потолками, уходящими в небо, за спиной у странного старика с артритными, узловатыми пальцами. Старик раскладывал безумно сложный пасьянс из миниатюрных карт. Он не оборачивался к Уру, но говорил, и говорил, и говорил. При этом суть монолога напрочь ускользала от внимания. Ур понимал каждое отдельное слово, но никак не мог связать их между собой. От этого монолог казался глупостью, а вся ситуация - нелепостью. Сильно хотелось начать крушить все подряд. И тут дед заговорил о бое... Ур понял, что это - самое важное, ...но суть по-прежнему оставалась туманом, она растворялась, словно дымок от капольты. Ур стал напрягаться, чтобы ухватить, образы поплыли, поплыли...
Утром Телнет снова чувствовал себя плохо. Нет, его не тошнило, как в прошлый раз, но голова отказывалась думать, а мышцы казались мертвыми ящерицами. Он не заметил, как мальчишки надели и затянули на нем доспехи, он не понял, как вместе со всем отрядом наемников прокричал-пропел сарку, он смутно помнил, как они бежали и как остановились перед войском Нарда - все как положено: тысяча на тысячу.
Началась схватка. Бойцы по всем правилам разбились по парам - разобрался с одним, ищи свободного противника - и Ур уже с кем-то столкнулся, подсел, отбил, увернулся, замахнулся... и тут он вспомнил...
- Нет смыла в битве. Нет смысла в бою, - говорил старик. Когда ты на что-то давишь, - это что-то с тем же усилием давит на тебя. И когда тебе кажется, что твое усилие больше, ты поломал это нечто и победил, - плачь, это значит, что ты поломал что-то внутри себя. Вселенная - бычий пузырь, наполненный водой. Продавил в одном месте - вылезло в другом. И так будет всегда, пока ты воздействуешь на что-то внутри шара, сам находясь снаружи... Войди внутрь вселенной, растворись в ней, и ты найдешь как изменить то, что тебе нужно.
...Нельзя победить при помощи борьбы, при помощи силы. Это касается и битв с самим собой. Прими объект своего неудовольствия. Позволь ему слиться с тобой. Полюби его. Полюби его!!! ПОЛЮБИ ЕГО!!! И он растворится в твоей любви. И станет с тобой одним целым. И не с кем будет биться...
Ур так и застыл с поднятым в замахе лабрисом. Внезапно он увидел все детали этого боя. Он увидел своего противника - молодого мальчишку. У того прядка выбилась из под шлема и мешала биться, но он боялся на нее отвлечься. Как и вообще - боялся. Ур увидел веснушки на носу этого пацана, пот на лбу. И ... расхохотался. Он бросил в сторону топорик, чем еще больше напугал мальчонку, он скинул шлем и начал сдирать с себя доспехи.
А вот и Копт в очередном замахе случайно заметил дикую картину: Ур раздевался. Прямо в гуще схватки. Копт забыл отбить удар. Он остановился, повернул голову, затем все тело. Его противник, не понимая, что творится, также посмотрел туда и тоже остолбенел.
А Ур Телнет смотрел на небо. Оно было красивого стального цвета с фиолетовыми отливами. Изредка сверху падали снежинки, но от тел бойцов исходил такой жар, что кристаллики прямо в воздухе превращались в дождь.
Вот еще несколько бойцов прекратили схватку, пытаясь понять, что происходит.
Ур смотрел на небо и раздевался. А небо на глазах менялось. Вот прямо над полем разошлись две тучи, и оттуда выскочил мягкий солнечный лучик. Ур даже засмеялся от удовольствия. Все вокруг были такими... замечательными. Вон Стен - у него шестеро детишек, а вон Олаф - он сам печет оладьи. 'Я же всех здесь знаю. Я же их так всех люблю', - думал Ур.
И тут он начал взлетать. Он не понял, как он это делает. Одновременно он стоял на земле и поднимался к небу. И уже оттуда, сверху, он увидел эту картину: черная, растоптанная земля, кровь, свинцовые отблески доспехов. Схватка еще идет. Он стоит белым пятном в своей нижней рубахе посреди боя, а от него во все стороны, словно волна, битва замерзает. Старые вояки опускают мечи, не понимая, что происходит, поднимают головы к солнцу, смотрят на внезапно ставшее синим небо и... разбредаются в разные стороны...
Нет смысла в битве. Смысл есть только в любви. Рр-р-р-раз, и он снова на земле в своем теле. Но дело сделано: он ПОНЯЛ !!!
***
- Я ушел в туман. Ушел в другой мир. И в первом же из миров встретил светловолосую девчушку из своего сна. Она увидела меня, засмеялась и назвала меня Рухом. Я не знаю, что это был за язык, и что означает это слово. Просто... я стал Рухом. И все. И не воюю больше...