Я хочу рассказать об обычных людях, просто о людях, на которых держится наша земля.
Крепкие мужики рождались на землях России. Вот и в деревнях близко лежащих с Саранску, расплодился православный род, с фамилией Дураевы - в большой деревне Старый Усад было две фамилии Дураевы и Наумовы. По национальности они были меря, но по переписи их записали мордвой, когда образовалась Мордовская АССР. Семью, где родились три брата: Максим, Фёдор, Яков и сестра Евдокия отличали от других Дураевых именем прадеда Елисея, так и звали всех членов семьи Елисеевы. Даже был такой порыв в семье, сменить фамилию на имя прадеда. Но тогда главным регистратором была церковь, а она не позволила вносить сумятицу в свои церковные записи. Семья была достаточно работящей и зажиточной.
Второй сын в семье был назван Фёдором. Он еще в 5 летнем возрасте приметил свою невесту, живущую в доме под красной крышей. Еще не имея штанов, а только длинную рубашку, как носили все малыши он заявил, что его невестой будет девочка Дуняша, живущая в доме под красной крышей, с большим фруктовым садом. Хозяином этого дома был, разбогатевший крестьянин, сумевший скупить довольно большой земельный участок, для обработки которого приглашал наемных рабочих.
Так и жила долгие годы деревня Старый Усад. Некоторые изменения пришли в первую мировую войну. Многих крестьян призвали в армию и они ушли на фронт.
Призвали в армию и владельца большого дома, под красной крышей и он со своим обозом отправился на фронт. С войны он явился совершенно болезненным человеком, обжёг желудок кипятком. Случилось это на одной из малых железнодорожных станций, где всегда был кипяток, но не нашлось воды, напиться людям, после длительного марша по бездорожью.
Не сложились семейные отношения между супругами Наумовыми, родителями девочки Дуняши. Семья Меланьи Емельяновны, можно сказать насильно отдала её замуж, за нелюбимого человека. Будущий муж был зажиточным, но небольшого роста, а хотел иметь женой красивую, рослую и здоровую женщину, какой была Меланья. Её пришлось уговаривать всей семьёй, чтобы она вышла замуж за этого человека, семья сильно бедствовала, а в случае согласия Меланьи, жених давал большого отступного и корову в придачу. Меланья выбрала свою судьбу, хоть был у неё парень, с которым хотелось связать жизнь, но и не простила. Не могла забыть, что ее просто купили. После ухода её супруга на войну, она поставила в церкви свечку "за упокой". Можно по разному относится к этому, но в этих семьях были сильные люди, с сильными чувствами.
По возвращению мужа домой их отношения нисколько не улучшились. Все основные работы в доме и в хозяйстве пришлось выполнять ей самой, муж часто болел. Да и лад в семье Меланья не старалась поддерживать. Вот встанет муж на табурет, чтобы вбить гвоздь в стену и кричит подай молоток. Меланья берет молоток и гвоздь и с пола забивает гвоздь в нужное место.
Любовь не любовь, а дети пошли. Первенцем был сын, он уже взрослым парнем направился в Москву и пропал без вести. Родившаяся в 1904 году девочка Дуняша росла здоровым ребенком, но когда подросла и увидела отношения родителей друг к другу, просила священника разрешения уйти в монастырь и стать монашкой, чтобы служить богу. Священник посмотрел на молодую девицу и сказал, что тебе нужен не монастырь, а хороший муж, чтобы ты рожала здоровых детей.
Старший брат семьи Максим подрос, женился и привел молодую жену в отцовский дом, так и жили всей семьёй, пока не выделили старшего сына на собственные трудовые харчи и земли, которые выделила крестьянская община. Семья помогла старшему сыну в постройке своего жилища, при этом конечно помогло приданное его супруги. Семья Дураевых имела свой земельный надел, но в основном занимались скотоводством. Разводили скотину, а с земельных наделов обеспечивали заготовку кормов, для содержания скота. Выращенную скотину продавали на расплод, или на мясо, этим и жили.
К совершеннолетию Дуняши у неё было уже два ухажера - Фёдор и еще один крестьянский сын. Дуняша была на год старше Федора, для глухой деревни это была большая разница, тем более ей было уже 18 лет, для деревни - перестарок, но состоятельные родители не боялись, что дочь не выйдет замуж. Так сложились обстоятельства, что Евдокия больше симпатизировала Фёдору. Когда отец в очередной раз сильно заболел он принял решение, что отдаст её замуж за того парня, который первым придет свататься. Евдокия огородами прибежала к Фёдору и сказала о решении отца. Семья Федора была зажиточной и сватовство организовали быстро, в тот же вечер Евдокия была засватана за Фёдора. А второй парень был из бедной семьи, когда занял денег и пришел со сватовством узнал, что Дуняша уже просватана.
Так в 1922 году образовалась семья Фёдора и Евдокии. Умненькую Дуняшу полюбили всей семьёй. По обычаю невестка вставала раньше всех и занималась скотиной, готовила завтрак. Когда молодые просыпали, мать Фёдора вставала сама, все делала и будила молодую невестку:- вставай Дуня, вот- вот тесть проснется. Случалось и так, что самой Евдокии ничего не доставалось, из уже приготовленного, поэтому часто Дуняша бегала перекусить у своей матери, а затем принималась кормить семью Дураевых.
Тогда брак оформляла церковь, в сельсовете они не записывались и потому, она сохраняла свою девичью фамилию долгие годы. Отец Евдокии после пропажи старшего сына и выдачи замуж дочери прожил не долго, сказывалось желудочное заболевание и неурядицы в семейных отношениях. Хозяйкой осталась его супруга Меланья. Священник оказался прав. В семье молодожёнов один за другим стали рождаться дети. И к концу 30 годов их было уже пятеро.
Но вслед за счастьем, наступило и несчастье. При начавшейся коллективизации Меланью Емельяновну признали кулачкой, имеющей земли в индивидуальном пользовании, а для колхоза, с присоединением этих земель, создавались лучшие условия для пользования всем земельным массивом. Меланью Емельяновну арестовали и как кулачку направили по этапу. Всех арестованных заперли в вагоны и повезли на север страны. Но где-то перед Петрозаводском, кто-то вдруг открыл засовы вагонов с криком:- люди спасайтесь. Выскочила из вагона и Меланья, быстро сориентировалась и заскочила в тамбур пассажирского вагона поезда, набирающего ход.
Поезд следовал в сторону Ленинграда. Долго бродила она по незнакомому городу, это после глухой деревни и как оказалась на Балтийском вокзале, не могла вспомнить. Устала, села в полупустой вагон и задремала. Очнулась, когда поезд входил в крытый вокзал, стало темно в вагоне, выскочила на перрон и присела в страхе возле металлической опоры. Спросила у проходящих пассажиров, где она, куда приехала? Ей ответили:- в Петергоф. Меланья и ранее слышала, что есть такое чудо, под старой столицей России, да и читала когда-то, она владела грамотой, училась в церковно-приходской школе.
Через какое-то время к ней подошел мужчина в кожаной куртке, она встрепенулась, приняв мужчину за чекиста. Но ей, наверное не в первый раз, повезло. Мужчина был одинок, являлся служащим исполкома города и поинтересовавшись только грамотностью женщины, пригласил её поработать домработницей. У начальства были свои возможности и очень скоро ей был вручен документ, на девичью фамилию Щанкина. Меланья проработала домработницей, у руководящего работника два года, потом мужчина женился и молодая жена сама стала заниматься домашним хозяйством и ей показалось нетерпимым, проживание в доме чужой женщины. Меланья Емельяновна, уже с паспортом гражданки СССР, возвратилась вновь к себе на родину.
Семья Федора не была раскулачена, у них было много скота и они раздали весь скот по родственникам. В результате в каждой семье осталось по корове да лошади.
Фёдор Семенович много работал, используя свой заработок и приданное Дуняши, сумел построить одноквартирный домик и приусадебные постройки на земле, выделенной ему крестьянской общиной. В семье были и лошадь и корова и другие животные, которые были под постоянным уходом их заботливого хозяина. С земельного участка семья не получала почти ничего, все уходило на корм скоту. Фёдор Семенович, работая молотобойцем на предприятии Рузаевки имел доход, чтобы содержать растущую семью. Появился сын Никита, а за ним и две дочери Анна и Мария.
Возвратилась в деревню и теща, но она оказалась вне закона. Никто не принял во внимание её паспорт гражданина страны. Почти весь год пришлось скитаться женщине по знакомым и даже по работникам, которых когда-то нанимала. Фёдор Семенович заявил властям, что хотите со мной делайте, но я не могу допустить, чтобы мать моей жены, как бездомная, скиталась по случайным убежищам. Он взял Меланью Емельяновну в свою семью, хотя и вызвал этим неприязнь руководства колхоза. Он иногда поддразнивал тещу:- вот, вы работали, ходили в драных юбках, все землю покупали, а её и забрали и вас кулаками прозвали. А мы скот раздали по родственникам и все, чисты перед властью.
В эти годы, сплошной коллективизации, очень немногим удавалось оставаться единоличниками. Но Фёдор Семенович в колхоз не вступал, жену и тещу тоже не пускал работать в колхоз. Он был подсобным рабочим на предприятии, там платили в отличие от колхоза. Он был авторитетным селянином, кроме того, его знали как знаменитого бойца во время кулачных боёв, которые были одним из развлечений сельчан по всей Руси. В те времена это было значимо.
Но колхозное строительство наступало на единоличные хозяйства, власть не давала никому поблажек. Перед семьёй с встал вопрос, или смириться с нажимом, или переехать на новое место жительства. Но как переехать, как решить этот вопрос. Паспортная система еще долгие годы не касалась жителей деревни. На семью начался нажим, теперь уже через животных. У лошади, на которой Федор Семёнович ездил на работу в Саранск, отрезали язык. Пришлось срочно резать лошадь, удалось ещё удачно продать конину, проживающим в соседнем силе татарским семьям. Вслед за этим у семьи Фёдора Семёновича отобрали приусадебный участок, снесли все хозяйственные постройки где содержался скот, а огород и землю, принадлежащую ему, как надел крестьянской общины, влили в земли колхоза. Осталась в хозяйстве только одна корова, она содержалась в прихожей их дома, на ночь её забирали в дом, да и её собирались реквизировать. Надо выезжать с семьей из Старого Усада, но как это сделать.
Прибывшие с Дальнего Востока вербовщики выбирали для отправки только семьи в которых было мало детей, туда необходимы только труженики. Но наконец повезло, приехал уполномоченный из лесного хозяйства северного Сахалина и стал выяснять у жителей, кто у вас самый авторитетный мужик, кому можно поручить вербовку крестьян на Сахалин, туда вербовали с большими семьями. Вербовщик не владел местным языком. Он обратился к Фёдору Семёновичу с просьбой поговорить с крестьянами и набрать команду к переезду на новое место жительства. Тот провел эту работу и выговорил уполномоченному целый отряд желающих выехать из Мордовии на Дальний восток. Уполномоченный попросил составить список желающих, но Фёдор Семенович не мог этого сделать, он был неграмотным. Уполномоченный спросил, но как же ты смог провести такую большую агитацию и собрать такую большую команду готовых переехать на новые земли. Он ответил, я просто рассказывал людям, что вы обещали сделать для крестьян на новых землях и на новых предприятиях Дальнего Востока. Пришлось уполномоченному самому составлять список с подачи Фёдора Семеновича.
Вообще не понятно почему его теща и жена были грамотными а он нет, когда можно было не спросил, а теперь уже поздно.
Каким-то образом, в ночь перед отъездом большой команды крестьян на Дальний восток, Евдокия Васильевна сумела сходить с коровой в соседнюю деревню и продать свою корову за бесценок, в другую крестьянскую семью. Ещё в эту ночь были захоронены в земле все иконы из дома. Из близких людей, в дальнюю дорогу поехали старший брат с семьёй и сестрой Евдокией, младший брат Яков с семьёй и матерью. В дорогу собралась и семья двоюродного брата Фрола Васильевича. Набралось людей на полный двухосный товарный вагон и их дорога проходила через всю страну в сторону Владивостока, ладно, что ехали в летнее время.
По прибытии на конечную железнодорожную станцию команда разделилась. Старший брат Максим, решил остановиться на материке и уехал с семьёй в Комсомольск-на-Амуре, сестра нашла пристанище во Владивостоке. Остальные семьи намеривались дождаться парохода на Александровск-Сахалинский. Стало заканчиваться питание взятое в дорогу, в связи с переменой климата заболели младшие дети Таня и Вера. Их поместили в больницу, а тут семью пополнила новорожденная Александра. Матери пришлось остаться с малышкой, а заботы о сестрах, находящихся в больнице, возложили на десятилетнюю Марию. Семье, в ожидании парохода, пришлось проживать в общежитиях переселенцев почти целый месяц.
Наконец, уже в конце сентября 1940 года, семьи следующие на Северный Сахалин, достигли города Александровск - областного центра Сахалинской области. Южная часть острова еще принадлежала Японии. В конце концов семья добралась до нового места жительства, в леспромхозе села Владимировка.
Семье Федора Семеновича досталась большая комната и кухня в, построенных ранее, жилых бараках. Семьям его братьев достались помещения в других жилых бараках. Оставшиеся, после дороги, средства пошли на закупку у селян овощей, чтобы прокормить семьи и оставить на посадку весной. Корова, которую они купили, оказалась больной, пришлось прирезать. Дети остались без молока.
Как только устроились, сразу занялись расширением площади, для будущих посадок картофеля и посева других овощных культур. С разрешения администрации валили деревья за речкой, разжигали костры, сжигали сучья, готовили дрова на зиму. Первая зима для семьи была очень трудной. Для будущего посева срезали с клубней картофеля стороны, которые могли дать ростки. Но семья не роптала. Хозяин устроился на работу сначала конюхом, а к весне организовал из своих братьев бригаду лесорубов и умело руководил делом. Братья Яков и Фрол валили деревья и обрубали сучья, а Фёдор Семенович на лошадке, с прицепом к саням, доставлял поваленный лес с месту лесосплава. Других работников бригада к себе не привлекала. Так понемногу мой тесть осваивался в новых условиях, превращаясь из крестьян в лесоруба.
В семье работали на благоустройство и взрослые и дети, сельчане с интересом смотрели на этот трудовой муравейник. В огороде работали все кто мог. Когда шла на нерест рыба, в ее ловле и засолке участвовали все взрослые дети. Запасти нужно много на всю большую семью и на весь год.
Фёдор Семенович видный и крепкий мужчина, хороший семьянин оказался и хорошим организатором в трудовом коллективе. Его бригада вырабатывала леса больше чем многие бригады, которые работали с применением трелевочных тракторов. Имя бригадира стало известно лесорубам многих участков леспромхоза и даже по каким то каналам проникло на московское радио, в передачу " Все для фронта - все для победы".
Работу бригады приехал посмотреть первый секретарь обкома и он спросил бригадира:- как же получается, что твоя бригада обгоняет по производительности бригады механизаторов? А просто товарищ начальник, техника один час работает, два часа простаивает из-за поломки или отсутствия поваленного леса. А у меня, когда лошадь не вытягивает на подъём, подхожу, упрусь в гуж, ну и вывезем. Вот только одна беда, лошадь стала бояться моей фуфайки, она так разлохматилась, что лошадь принимает меня за медведя. Начальство приказало выдать бригаде Дураевых новую спецодежду.
Постепенно расширялось домашнее хозяйство, взрослела, купленная на последние средства телка, скоро станет хорошей коровой, появились овцы, поросята. Да и молодую тёлочку еще завели. Семья имела на это право, в семье были три официальные фамилии: Дураев- сам хозяин и дети, жена носила девичью фамилию Наумова, а теща по паспорту Щанкина. Так что все было по закону, количество скота согласно норм установленных государством.
Пить водку, имея такую многочисленную семью Фёдор Семенович не пристрастился, он любил хорошо покушать и добро поработать, чтобы прокормить свою большую семью. Учитывая хорошие водные угодья он развел гусей и утром следуя к конюшне, гнал гусиное стадо к речной старице, а вечером возвращался в село под гогот двадцати горластых птиц. Это стадо гусей стало вызывать у селян дикую зависть. Фёдор Семенович говорил:- ну кто вам не даёт заниматься гусями, я с удовольствием дам каждому по паре гусей на развод. Но есть разница видеть или содержать. Установилось завистливое и негласное имя моего тестя "Сахалинский помещик".
А семья все увеличивалась. Появились дочь Валентина и племянница Надежда, как-то разом одна за другой в течении недели. Сама Анна, старшая дочь в семье была замужем и работала в другом населенном пункте, где проходил службу её муж. Надежда так и прижилась в семье Федора Семеновича. Мало того, чтобы нянчить этих малышек, родившихся с разницей в днях, пришлось вызывать из Александровска, дочь Марию, которая в это время училась на портниху.
В след за Валентиной Семья пополнилась еще двумя домочадцами Виктором и Людмилой, но это произойдет позднее и тогда Евдокия Васильевна станет Матерью Героиней.
Но не всегда в семье было все ладно. Весной 1941 года в семье произошла первая утрата. Старший сын Никита, 1923 года рождения, готовился к призыву в армию, тогда призыв происходил в осенние время. В мартовские дни повалил сильный снегопад, все дороги замело и к пекарне не подвезли дрова, а все запасы были исчерпаны. Руководство бросило клич : - Комсомольцы ! Помогите лесопункту обеспечить пекарню топливом. Вот и вышли молодые ребята произвести вырубку леса, с холма близкого к пекарне. Сбросили несколько стволов, их подхватили и отправили на распилку. А с самой вершины холма пошел обвал снега и огромная лавина обрушилась на ребят. Кому повезло, того снежная лавина выбросила на замерзший лед реки, а вот Никиту не удалось разыскать, под массой сдвинутого с вершины снега. Его труп обнаружили, когда почти полностью растаял снег. Он обнимал руками и ногами толстый ствол дерева и был изъеден мелкими животными. Товарищи Никиты уходили в армию по первому военному призыву. Евдокия Васильевна раздала все, заготовленные для сына, теплые вещи его товарищам, уходящим на войну.
Была в семье Фёдора Семеновича еще одна тяжба. Восемнадцатилетняя старшая дочь Анна вышла замуж за 30 летнего мужчину и это очень беспокоило его. Зять по возрасту, мало чем отличался от тестя. Он приложил все силы, чтобы дочь развелась с мужем, хотя у них уже был ребёнок Надечка. Второй брак дочери Анны не принес ей благоденствия и Фёдор Семенович всю жизнь упрекал себя за содеянное им зло, а внучка Надежда большую часть своей молодости прожила в семье деда, до самого замужества.
Впервые я встретился со своим тестем, когда он приехал на нашу свадьбу. В пути с его транспортом случилось дорожное происшествие. Бортовая машина на крутом повороте перевернулась, а пассажиры выброшены вместе с вещами под откос, а когда сама машина совершала свой кувырок, по счастливой случайности, не накрыла никого из пассажиров и все, собрав свои вещи, добирались до железнодорожной станции Победино, уже на попутных машинах. Мой тесть привез к нашей свадьбе 6 гусиных тушек, что явилось хорошей добавкой к свадебному столу. Мои молодые сослуживцы встретили гусятину на "ура!".
Со своей тещей Евдокией Васильевной я встретился через неделю после свадьбы, она приехала знакомиться с зятем и посмотреть, как мы устроились. Со всеми своими родственниками у меня установились нормальные отношения и не было никаких неразрешенных вопросов. Мне казалось, что и они остались довольны нашими взаимоотношениями.
Ближе я уже знакомился с семьёй Федора Семеновича в свой отпуск. Мы с женой и нашей дочкой Людочкой поехали на Северный Сахалин в гости к родителям Марии. По железной дороге, до станции Победино. Колея дороги была значительно уже принятой в Советском союзе и наш вагончик раскачивался из стороны в сторону, удовольствие не из приятных, но наблюдать некоторую разницу в растительности было интересно. Японцы на своей территории вырубили лес почти полностью, торчали из земли только полутораметровые пни, а на советской территории мы наблюдали стройный, нетронутый хвойный лес. Уже под Александровском мы увидели сельскохозяйственные угодья. Мы живущие в южной части острова и наши северяне, как то быстро привыкли к тому, что весь остров, да и Курильская гряда принадлежат Советскому Союзу.
По прибытии в деревню мы ощутили, что семья Дураевых пользуется уважением сельчан, и семья даже гордилась, что их родственник офицер Советской армии. В эти послевоенные годы армия пользовалась уважением и люди не боясь приходили в армию.
Так случилось, что во время своей службы на Сахалине только дважды встречался со своим тестем. А в дальнейшем сведения о его жизни получал от его земляков или родственников, приезжающих в Южно-Сахалинск по делам и останавливающихся на ночлег в нашем доме. Федор Семенович отработал положенный по договору срок в лесном хозяйстве, поработал конюхом, на других работах по хозяйству на лесопункте.
Все его дети, кроме Марии, кончили техникумы и училища, а долгожданный сын и институт. Согласитесь, что для неграмотного человека, это необычно.
Переезд Федора Семеновича в город Майкоп оказался для меня и жены как-то незаметен. Письма из Владимировки приходили редко, да и моя служба проходила в динамике перемещений, а время отпусков мы проводили в Кронштадте. Впервые мы побывали в Майкопе, когда мой тесть уже добротно устроился на новом месте жительства. Он сумел купить дом на окраине Майкопа, где можно было содержать и животных и птицу. При доме был небольшой участок виноградника, плодовых деревьев и места для небольшого огорода. Общее впечатление - как в деревне. Нам с женой и нашим детям очень понравилось новое местожительство семьи Дураевых. Я поучаствовал даже в ремонте крыши, купленного стариками дома, и вскапывал землю под посадку. После возвращения на службу в союз мы частенько навещали родителей и родню моей супруги Марии, а наши дети упрашивали нас отправить их на лето к дедушке и бабушке. Мы брали билеты на поезд, телеграфировали о времени прибытия поезда на станцию Белоречинская, а там их встречали кто либо из родственников и привозили в Майкоп. Дед всегда оставлял для них не обобранную вишню, ягоды уже еле держались, дети помнят об этом до сих пор. Вообще-то у стариков собирался целый детский сад и всех они принимали.
Федор Семенович не мог просто так просидеть на лавочке. Он устраивался на городском базаре рубщиком мясных туш, в этом он знал толк, а позднее, когда стало не хватать сил, просто ночным сторожем на базаре. Этот труд был хорошей добавкой средств к, тогда самой высокой, трудовой пенсии в 130 рублей. Не далеко от дома им был выделен участок, где они выращивали культуру, из которой потом получались веники. Федор Семёнович делал веники, а Евдокия Васильевна потом продавала их на рынке. Так уж получилось, что работал Федор Семенович пока были силы и намётанный глаз.
Пока у них были силы съездили на родину, в свою деревню Старый Усад. Приехали разочарованными, все сады вырублены, остался один сад при школе, которая находилась в доме, где росла Евдокия Васильевна. Деревня умирала, хорошо если осталась половина дворов. А сейчас и школы не осталось.
Уже давно отметили старики пятидесятилетие совместной жизни и впервые зарегистрировали брак в органах ЗАГС. Теперь Евдокия Васильевна стала Дураевой. На это торжество собирались многочисленные дети и внуки.
Шли годы и здоровье ухудшалось, он с ужасом смотрел на нас, своих зятьёв, как мы разделываем, привезенные для отопления дома дрова. Ему казалось, что наши руки не так держат пилу, или топор, но сам уже не мог принять участие в разделке привезенных стволов. Ему казалось, что он еще способен, что-то сделать своими руками и многое помнил, но обращаясь к моей дочери, еще школьнице, спрашивал:- а ты чья? Он, так же как и Евдокия Васильевна, уже перестал различать детей, которые наполняли его гостеприимный двор. Конечно, количество внуков и правнуков летом зашкаливало. Но они всегда ровно и любяще относились ко всем, никто не чувствовал себя лишним. С таким недугом пришлось встретиться ещё при жизни тещи Меланьи. Когда та, спрашивала моего сына, мальчик ты чей? На что он отвечал : - я Володя, мальчик! И они наступали друг на друга,она все пыталась прогнать со двора незнакомого мальчишку, сыну тогда было еще 5 лет. Вот уж старый да малый. Бабушка Меланья Емельяновна умерла в возрасте 80 лет.
Сначала Федор Семенович имел в своем саду хороший виноградник и как многие его соседи занимался виноделием. Но вскоре понял, что дело может плохо кончиться и он сопьётся, как и его соседи. Он принял решение вырубить виноградные лозы и оставить сорта только для еды. Соседи удивлялись его силе воли. Сам он очень любил пиво. Когда я приезжал к нему в гости, то вместе ходили и в городскую баню, где было можно купить пиво, или я заранее выходил из дома с трехлитровой банкой и занимал очередь у пивного ларька. Наши старики всегда встречали гостей с удовольствием.
Первой не стало Евдокии Васильевны. Она умерла очень спокойно, не доставляя хлопот своим детям. Она была очень богомольной, постоянно бывала на церковной службе, её доброту знали многие женщины ценили и как хозяйку, и многодетную мать. Восемь человек детей вошли в жизнь, старший сын погиб взрослый и только две беременности не смогли сохранить. Государство наградило ее медалью материнства и орденом "Мать Героиня". Все три дня в комнате где находилась умершая, женщины читали молитвы. Мы с Марией Федоровной по сообщению из Майкопа, летели на похороны самолетом, а из Краснодара добирались до Майкопа на такси, но успели прибыть к похоронам.
После похорон своей Дуняши, с которой прожил в добре и согласии 62 года, Федор Семенович сказал своей дочери Марии. Приезжай доченька хоронить меня через 2 - 3 месяца. Он не любил ходить на церковную службу, как-то не доверял священникам. Но попросил меня, в день приезда на похороны моей тещи, зажечь лампаду в комнате пристройки, где они последние годы жили, отдав дом семье сына. Ранее я никогда не зажигал лампад, в нашем доме никогда не было икон, но я выполнил пожелание тестя. Хорошо, что мой сын Владимир успел съездить в Майкоп и увидится с дедом. Он любил Володю, тот был очень похож на него в молодости, такой же кряжистый, сильный и лицом удался в Дураевых.
Федор Семенович в последние дни своей жизни сходил в церковь исповедоваться. Возвратившись домой попросил своих дочерей помыть его и, находясь в ванне с горячей водой, все стеснялся своей наготы. Пришел в дом, так и будучи в чистом нижним белье, сел за стол и смотря на огонек горящей лампады у иконы, уснул вечным сном.
Когда его хоронили, а он пережил свою жену на месяц, оказалось, что его могила почти рядом с могилой Евдокии Васильевны, в следующем ряду. Как шли они по жизни вместе, так и сейчас остались вместе в одной оградке.
Я рассказал об обычном человеке, ничем не примечательном, таких у нас пол страны. Но я всю жизнь восхищался этой семьей. Их трудолюбием, их добротой, честностью и бесконечной надежностью. Они никогда не произносили высоких слов, но были воистину солью земли русской.