Где-то под Москвой, 
в сером маленьком городе,
в темени душной, 
накуренной, 
кабацкой,
глядя себе под ноги 
отрешённо и гордо,
девочка танцевала 
что-то цыганское.
Грязные рыночно, 
в углу темнели шлёпанцы,
пальчики, придерживая, 
юбку 
тискали,
и голые ножонки, 
обугленные солнцем,
рассказывали своё, 
будто не под Шуфутинского.
Короткие до стремительности 
три песенные минуты
мужчины смотрели внимательно,
красноглазые, 
пьяные.
Когда девочка ушла, 
забрав шлёпанцы и монеты,
кто-то произнёс: 
"На то они и цыгане".