Миша стоял за забором и пытался что-то сказать. Видимо, слов он найти не мог, поэтому судорожно открывал и закрывал рот и чего-то хрипел.
Надо же кого прислали. Не ожидал.
Я открыл калитку и сделал приглашающий жест. Михаил вошел. Огляделся. И, наконец, выговорил:
- Это что?!
Я попытался встать на Мишино место и тоже посмотрел вокруг. Ничего этакого не увидел. Ну, деревянный дом с новыми окнами. Ну, двор. За домом - огород. Слева - сарай. Поленница дров. Кусты черной и красной смородины, крыжовник. Трава скошена - вручную косил.
- Это - мое жилище. А что не так?
- Всё не так. Всё - не так.
- Н-ну, извини. Хай-теком не обзавелся. Здесь, понимаешь, условия не подходящие. Да и время не то.
На слове "время" Михаил пришел в себя. Выпятил грудь и чуть ли не ударил в нее.
- Вам вменяется в вину несанкционированное нахождение в запретной временной зоне. Ваше оборудование реквизируется. Претензии можете предъявить согласно уложению, после возвращения. В случае сопротивления разрешено применять физическую силу!
О как! Сурово. Интересно, как они будут исполнять собственные предписания?
- Реквизируйте, - с улыбкой сказал я.
Миша запнулся, с недоверием посмотрел на меня и уточнил:
- Вы что - не сопротивляетесь?
- Нет.
- Совсем-совсем?
- Совсем не сопротивляюсь. А что - заметно?
- Тогда предоставьте обсерватор.
Михаил победно улыбнулся. Еще бы! Ни один путешественник во времени никогда по доброй воле не расстанется со средством передвижения. Попробуйте, отберите у наркомана шприц, когда он собирается вколоть себе дозу. Так что наверняка я нагло вру и вовсе не собираюсь отдавать машину. Или того хуже - сделаю вид, что отдаю, а сам пристукну спасателя.
Да, Миша - спасатель. Который явился по мою душу в прошлое, едва прошли все сроки возвращения. Конечно, иногда спасатели действительно помогают. Но большей частью вылавливают хитрых пользователей обсерваторов, желающих получить прибыль в прошлом, используя знания из будущего.
Между прочим, я сам спасателем работал, так что прекрасно представляю их реалии. Например, я знаю, что сейчас на Михаила направлены считывающие устройства, и если я попробую его стукнуть, система это немедленно зафиксирует. А нападение на спасателя при исполнении им служебных действий карается высылкой на планету Б-типа. Ну, это такие, у которых нет кислородной атмосферы.
Поэтому нападать на Мишу я не стал. Я ему улыбнулся в ответ.
Михаил напрягся. Если ситуация незнакома и поведение противника нестандартно, человек начинает нервничать. А если человек нервничает, он начинает делать глупости. И еще он глупости думает. А говорит вообще невесть что.
- Где обсерватор?! Показывайте!
- Прямо сейчас?
- Да! Прямо! Немедленно!
Я процитировал "Уложение": "Не допускается нахождение обсерватора без маскировочных устройств в пределах прямой видимости аборигенов дольше десяти минут". Потом я показал за забор. Миша повернулся. Да, окна соседей смотрели прямо на нас.
- Так что, сам понимаешь, он у меня не здесь. Спрятал я машину.
Миша облегченно вздохнул.
- Хотелось бы его увидеть и забрать, - официальным голосом сказал он. - Предоставьте.
- Н-ну, пошли...
Поставил ведро с сорняками, отряхнул ладони о штаны, посмотрел на дом - не открыты ли окна, убедился, что всё в порядке, и выжидающе уставился на Михаила. Тот от нетерпения уже весь извелся. Ногами притоптывает, руками машет и чего-то себе под нос гундосит. Еще немного и, глядишь, закипит, как самовар. И почему-то дальше во двор пройти норовит.
- Не сюда нам, - буркнул я. - По улице пойдем.
Я пропустил Михаила вперед, прикрыл калитку, заложив в петлю засова кривой сучок, и махнул рукой в ту сторону, куда нам нужно было двигать. Сначала три дома до околицы, потом поворот к роще и еще там, по роще, совсем недалеко.
Михаил настороженно оглядывался, нервно дергая головой. Наверно, боялся пропустить неожиданную опасность, которой здесь сроду не бывало. Ну, как же - лес, дикое место, дикие звери. Сейчас налетят, покусают.
Налетели. Комары меня всегда любили. На дармовщинку они горазды. Зудят, того и гляди вопьются. Ну, и не в одного меня. Миша для них еще вкуснее оказался. Прямо тучей над ним вьются. Он от них отмахивается, да почти без толку. Чуть ли не каждую секунду слышна ругань сквозь зубы и звонкие шлепки.
Наверняка потом, когда доклад о моем поведении делать будет, не забудет упомянуть, что я напустил на него диких кровососущих.
Вот под эти радостные шлепки мы и дошли до места. Я остановился. Миша - тоже. Стоим - смотрим. Кормим комаров. Михаил как-то вообще не реагирует. Наверно, не узнал обсерватор в этой ржавой железке, наполовину утопшей в глинистой воде.
- Н-ну, забирай...
Михаил сначала побледнел, потом налился праведным гневом, выпучил глаза и принялся читать нотацию:
- Да как можно! Да я в управление обращусь! О вашей халатности будет доложено, куда следует! Довести до такого состояния темпоральный обсерватор! Вы за это ответите!
В общем, фонтан эмоций и никакого толка. Миша ухватился за обметанный ржавчиной край и потянул его вверх. Разумеется, поднять тонну скрученных металлических конструкций у него не получилось. Он поднапрягся. Опять безрезультатно. Обсерватор даже не дрогнул. Михаил разозлился.
- Прекратите ваши фокусы!
- Да какие фокусы? Обсерватор нетранспортабелен. У него энергия закончилась, вот и всё.
Михаил смотрел на меня выпученными глазами и автоматически отряхивал испачканные руки.
- Разве такое бывает?
- Н-ну, посмотри. Убедись, - я усмехнулся.
Миша достал из внутреннего кармана детектор и начал им водить вокруг останков машины. Разумеется, прибор ничего не показал, только фон. Михаил сделал вид, что именно этого и ожидал, и вернул детектор в карман.
- Почему же вы так и не подали сигнала о катастрофе?
Михаил никак не мог понять простых слов. Сколько же можно объяснять?
- Вот сам подумай. Авария. Обсерватор - в хлам. Причем настолько, что даже не может поддерживать собственное жизнеобеспечение. Как я сигнал бы дал? Как?!
- Темпоральные вешки?
- О, да! Ты чего, не понимаешь? Всё там, в машине осталось, я сам еле выбрался.
- То есть, вы выбрались из обсерватора в момент аварии? Вот это и была ваша ошибка! С вами он бы наверняка вернулся бы...
- Или не вернулся. Застрял бы. Как бы вы меня вызволяли в таком случае?
Михаил помялся, стряхивая муравьев со штанин.
- Хорошо. Предположим, вы выбрались. Такой пункт в инструкции предусмотрен. Но если прочитать внимательно, то станет ясно, что вам следовало находиться в непосредственной близости от потерпевшей аварию машины. Не далее, - Михаил сверился с текстом, который он высветил перед собой, - чем в двадцати метрах.
Я молча обвел рукой рощу. Михаил не понял. Пришлось намекать:
- Объясни - как тут находиться? Чем жить? Ни тепла, ни пищи, ни воды, ни энергоснабжения...
- А-а-а! - Михаил осуждающе поднял палец вверх. - Именно поэтому вы отправились в населенный пункт!
- Н-ну, да. Чего ж, с голоду помирать, что ли? Да и что за пункт? Деревня. Пять домов, три из них брошены. Глубинка. Автолавка и то не чаще раза в месяц приезжает.
Михаил подумал, почесал нос, на котором красовался комариный укус, чего-то посчитал и уже спокойнее спросил:
- Сколько жителей?
- Было? Четверо.
Миша обрадовался.
- Меньше пяти! Это хорошо. Тогда ваш случай подпадает под параграф с ограниченным контактом.
- Было...
Михаил некоторое время соображал. Потом до него дошло.
- То есть теперь - не так?
- Не так, - признался я.
- И сколько их теперь?
Тут надо честно отвечать, всё равно проверит.
- Тридцать два постоянных жителя, восемнадцать приезжих. Половина из них - дети до четырех лет.
Михаил чуть не сел на ржавый корпус обсерватора.
- Откуда ж они взялись?..
- Родились. Место тут хорошее. Заповедное. Природа, красота. Вредностей нет. Ну, опять же если кто заболеет, то быстро излечивается.
Миша подозрительно посмотрел на мои руки и вновь достал рамку детектора. Поводил им вокруг меня, поглядел на выскакивающие цифры и удовлетворенно хмыкнул. Наконец-то он нашел то, за что меня можно привлечь.
- Рассказывайте, чем вы здесь занимаетесь. Желательно, подробно. Чистосердечное признание поможет нам исправить содеянное вами.
Я усмехнулся.
- Н-ну. Ничего такого я не делал, что выходило бы за рамки местной традиции. Откуда ж мне знать, что вы всё-таки явитесь меня спасать. Я уж пять лет здесь, а от вас ни слуху, ни духу. А когда выяснилось, что обсерватор совсем сломался, признаться, приуныл. Будущее мне представилось в несколько черных тонах. К тому же инструкции, в отличие от тебя, Миша, я наизусть помнил. И про удаление от техники, и про контакт с аборигенами. Всё это правильно. Но бывают же исключения. Например, всем известно, что обсерваторы не ломаются, а тут возьми и сломайся. Выбрался я из кабины, пока она окончательно внутрь себя не вмялась, осмотрелся и углядел неподалеку деревеньку. Как раз ту, где мы с тобой были. Пришел туда. Кое-какие намеки кинул, бабка с делом всё и рассказали - как они здесь живут. Оказалось - неважно. Поэтому я здесь и поселился. Но, сам понимаешь, жилье - это не всё, что нужно человеку. Еще питаться надо, греться. А где пищу брать? Ну, старики научили, семенами снабдили - иди, огород копай, сей. Так пока вырастет - время пройдет, а есть сейчас хочется. Да и без мяса как-то не сытно. Конечно, можно кое-что купить, что не растет. А где денег взять? Никто их за просто так не дает.
Михаил скептически смотрел на меня и отгонял комаров. Ну, и наверняка записывал мою речь. Потом анализировать будет - правду или нет говорил.
- Как тут заработаешь? - продолжил я. - Чтобы работать, надо в контакт с местными жителями вступать. А это, сам понимаешь, невозможно. Да и делать я мало что могу - навыки не те. Подергался туда-сюда, да и плюнул. Ни с кем не общаюсь, только к бабке с дедом хожу - по привычке. И вот вижу однажды, что дед как-то нехорошо себя чувствует. Это ж сразу видно - никаких знаний не надо. Ну, и пожалел его - наложил руки на больное место. Дед возьми и выздорови. Я ж только облегчить его состояние хотел, больше ничего.
Во время рассказа Миша на каждое слово кивал, будто гвозди заколачивал.
- Всё понятно. Внутренний энергетический поток местных жителей - нулевой. А у вас, Николай Сергеевич, - восемнадцать киловал. С вами стой рядом и то излечишься. Вас же специально готовили, чтоб защита от всех микробов была. А если вы принялись энергетические поля у аборигенов выравнивать, то и не удивляйтесь, что они выздоравливают. Разницу-то потенциалов сравните!
Да, с этим у меня промашка вышла. Не подумал об отличиях организмов современного человека и древнего. С виду-то они похожие, а внутренне - кардинально различаются. Чтоб человек здоровым всю жизнь был, ему в детстве специальную энергонакачку устраивают. Можно зимой на снегу спать, ядами питаться и пули руками ловить - всё выдержит. Если что серьезное, так любой прохожий поможет, энергией поделится. А в этом времени еще до этого не дошли. Понял я это, только поздно.
- Ну, а потом пошло поехало. Бабка в соседнюю деревню сбегала, подружкам рассказала, те - еще кому-то, родственникам, а у родственников свои знакомые. В общем, едут и едут. И платят. Вот дом подновил, хозяйством обзавелся. Те, кого из могилы практически поднял, так здесь и остались - в других местах к ним болезни возвращаются. А тут - всем хорошо. Живем, детей растим. Энергии у меня еще надолго хватит. Там, глядишь, кому другому науку передам. Ну, и энергозапас, конечно.
- Налицо - реальное вмешательство в ход истории, - подвел итог Миша. - Превышение должностных полномочий, использование личного преимущества в корыстных целях.
- Я ж не собирался. Всё само собой получилось.
- Всё понятно. Тем не менее, изымать вас всё равно придется. А потом за вами подчищать. Память всем этим людям править, которых вы лечили. Болезни, конечно, мы им возвращать не будем. Они и сами заболеют, без вашей энергоподпитки. Возвращаемся в вашу деревню. Там и с памятью удобнее бороться - все кучно живут. И информацию об уехавших легче получить. И мой обсервер недалеко.
На обратном пути Миша успокоился. Убедился, что препон я ему создавать не буду, на контакт пойду и сдамся на милость правосудия. Уже не обвинял меня во всех грехах, а просто о здешней жизни расспрашивал.
- Как аборигены, не удивляются? Может, как-то по-особому зовут? Нечистую силу не вспоминают?
Мы как раз в калитку зашли. Я приостановился и ответил:
- Сначала колдуном звали. Последнее время - экстрасенсом. Да тут экстрасенсов этих пруд пруди! Открой любую газету - куча объявлений про целительство. Посмотри.
Я подал Мише рекламную газетку, засунутую между поленьев. Действительно, целый разворот был про деятельность экстрасенсов. Про лечение, привороты, сглаз и карму. Полный набор специалиста по энергоподпитке. Михаил скептически объявления просмотрел, газету вернул и выразился в том смысле, что шарлатанов всегда хватает, в любом времени. Потом вспомнил, для чего он сюда прибыл, и заторопился:
- Я сначала памятью аборигенов займусь, а ты подожди, не ходи никуда, - сказал и быстро побежал.
Чтобы время не терять, я решил в дом дров нанести: еду-то надо готовить.
Две охапки принес, Миша и вернулся. Бежит, глаза выпученные и с полдороги орет что-то невнятно. Добежал, вцепился мне в рубаху и затряс. А сказать ничего не может. Я его руки кое-как от себя отцепил и внятно сказал:
- Извини, Миша, сломалась твоя машина. Тут локальное возмущение отрицательного хронопотенциала - сразу предохранители вышибает. Если сразу не заменишь и не улетишь - контуры горят. Вот, как у меня было. Ну, и у тебя теперь. Выделившаяся энергия возмущение подпитывает. Так что у следующего спасателя проблем больше будет. Но ты не волнуйся. Мы тебе дом построим. Хозяйством обзаведешься. А не хочешь - можешь в Америку лететь, там, бывает, на попутке в будущее вернуться можно. Но тут - лучше. Тут ты людям помогать сможешь. Люди к себе хорошего отношения требуют. А ты всё "аборигены, аборигены"... Подумаешь, не достигли они нашего научного и технического уровней. Зато человечности хоть отбавляй. Опять же в личной жизни преимущества.
Я подмигнул Мише.
В этот момент распахнулась дверь в дом, и маленький белобрысый ураганчик четырех лет отроду вылетел и облапил меня, прижавшись к грязным штанам:
- Папа, папа! Это ты дядю пригласил?! Пусть заходит! Мы с мамой уже картошки сварили!
Вслед за сыном из двери выглянула жена и лукаво улыбнулась.
Михаил ошалело посмотрел на них, на меня, и я добавил: