Неприятности происходят. Если тебя бросила любимая девушка, разбив о твою голову раритетный диск с "Апрельским маршем". Если утром не зазвонил будильник, потому что ночью села "вечная батарейка". Если ты опоздал на последний монорельс, а сумка с вещами уехала без тебя. Если тебя запихнули в резервную бригаду Службы внезапного реагирования вместо основного состава, предупредив, что это твоя последняя выходка. Если...
Впрочем, это и есть мелкие неприятности.
Бывают и крупные. Например, такая.
Я снял с головы внешнюю память, потряс в напрасной надежде, что она всё же заработает, и водворил обратно. Ни-че-го. Ни коннекта, ни визуала, ни автоматического запроса от нового оборудования, ни системной ошибки. Очень неуютно себя чувствовать без внешней памяти, дающей современному человеку максимальный спектр возможностей. Воображаешь себя голым, ущемленным в неотъемлемых правах и с трудом воспринимаешь окружающее, лишенный привычных подсказок и выпадающих меню. Даже голос начальства доносится тускло и безжизненно, без привычных глубоких обертонов и вкрадчивой интонации.
- ...Нам поступил срочный вызов. Всем скачать вводную. Ознакомитесь по дороге. Вопросов нет?.. Что тебе, Пётр?
- У меня не загружается, Виктор Андреевич!
- Вечно у тебя проблемы, Парамонов. И так из-за тебя в отстающих идём... - старший недовольно поморщился, выщелкнул из держателя информ-таблетку и кинул ее мне. - На бортовом компе посмотришь. А теперь - не задерживаться! Быстро! Быстро! Это единственный шанс подняться из последнего ряда хотя бы в середину!
Резервная бригада в полном составе тут же рванула из комнаты отдыха во двор, синхронно надевая глухие черные шлемы, и моментально расселась в подъехавшем мобиле. Каждый из пятерых уместился в закрепленном за ним кресле, пристегнулся и на несколько минут выпал из реальности, изучая задание.
Хотя, не каждый. У меня уже второй раз за последнюю неделю отказала периферия внешней памяти. Поэтому я подключил наушники, вставил информ-таблетку в гнездо держателя и приготовился воспринимать текстовую информацию. То есть, читать. Или считывать? Я не смог бы сейчас сказать, какое из этих слов точнее отражает суть. Но одно понимал чётко: что это весьма неудобный и чрезвычайно медленный способ. Старье какое-то! Век динозавров!
Я огляделся, попытавшись найти сочувствие на лицах членов бригады. Однако черные зеркальные поверхности шлемов недвусмысленно намекали, что люди заняты делом, уже второй или даже третий раз процеживая выданную информацию. Я и сам бы так поступил. Прогнал бы данные в видеорежиме, нахватал бы сносок похожих случаев, составил бы запрос внешней памяти на выявление аналогичных или сходных происшествий. В общем, занялся бы нормальной работой. А не какой-то древней ерундой! Тех времен, когда компы делались стационарными, мониторы напоминали громадные тяжеленные коробки, а задания приходилось набирать вручную, тыкая пальцем в большие пластмассовые кнопки!
Хотя, если подумать, никто не мешал мне заранее пройти диагностику внешней памяти, раз уж периферия засбоила еще третьего дня. Прошел бы - и всё! Нет проблем. Всё отлично! Будь как все! Не отставай! Ты - в кругу! Ну, да, не обратил внимания, отвлекся на новую знакомую, у которой такие стильные эффекторы. Отложил на потом. К тому же, всё исправилось! И вот - результат! А ведь был сигнал, был... Я вздохнул, прощаясь с утраченными возможностями, вывел на внутренний экран текст с информ-таблетки и принялся вчитываться.
"Гражданин Кузеванов И. П., проживающий в Гатчинской башне, выбрался на карниз шестнадцатого этажа, находящийся под окном его квартиры, и заявил, что останется там, пока его требования не будут удовлетворены. На вопрос прибывшего по срочному вызову представителя службы психологической поддержки о требованиях, гражданин Кузеванов заявил, что сформулирует их позже. Но только лицу, обладающему необходимыми полномочиями. На встречный вопрос о полномочиях Кузеванов принялся кричать о некомпетентности всех граждан, окружающих его, используя при этом нецензурную лексику. Вследствие чего, у психолога вышел из строя блок интеллигенции, не настроенный на непрерывное запикивание..."
Лишенный видеорежима, я зримо представил, как Кузеванов, одетый в синие трусы и пожелтевшую от старости майку, настороженно оглядываясь, выбирается на широкий карниз, медленно выпрямляет дрожащие ноги, почему-то чересчур бледные, кривые и заросшие густыми черными волосами, раскидывает руки по сплошной стеклянной поверхности Гатчинской башни и что-то орет. Что именно орет Кузеванов, я представить не мог, и потенциальный самоубийца лишь открывал рот, будто у меня сломался аудио-детектор. Вдобавок, воображаемый карниз не тянулся вдоль всего фасада, а находился лишь под ногами Кузеванова, постепенно укорачиваясь, так что тот неловко топтался, поджимал ноги и вставал на цыпочки, опасаясь свалиться.
Эта сюрреалистическая картина так захватила мои мысли, что я очнулся только тогда, когда мобиль подъехал к Гатчинской башне. Разумеется, никаких идей о том, как вызволить Кузеванова из непростой ситуации, у меня и не возникло: ну, как можно что-нибудь придумать, если нет ни адекватных данных, ни массива информации, ни поисковой системы. Вообще ничего нет.
Выбравшись из машины, я побежал вместе со всеми, предположив, что уж остальные-то наверняка знают, как действовать и куда направляться. Направлялась бригада к главному входу. Прежде, чем войти в холл, я скользнул взглядом по стеклянному фасаду башни. Конечно, тягаться с оптическим усилителем на внешней памяти невозможно, но и свои глаза еще на что-то годятся.
Оказалось - нет. Глаза без оптики ни к черту не годились. Никакого карниза я не заметил. Ни на шестнадцатом этаже, ни на каком другом. Ровный гладкий фасад синеватого стекла. Спрашивается, куда выбрался Кузеванов и где сейчас стоит? Или, если карниз внезапно исчез, где лежит тело?
Я резко остановился, пытаясь осмыслить новую информацию без усилителя внешней памяти. Итак, анализ. Простое примитивное рассуждение. Я, Пётр Парамонов, не увидел карниза и тут же обратил на это внимание. Если бы все остальные не увидели карниз, на который, согласно вводной, выбрался Кузеванов, их реакция оказалась бы точно такой же. Но нет. Группа без задержки проследовала внутрь башни. Значит, карниз они увидели. Точнее, оптические усилители его обнаружили и передали изображение всем сотрудникам бригады. Кроме меня, конечно. Вывод. Имеется в наличии сбой в периферийном устройстве. Надо предупредить ребят.
Бригада уже покинула холл, воспользовавшись грузовым лифтом, и только мне пришлось остаться внизу. Не стали меня ждать. Разнос начальства обеспечен. Я вздохнул и включил рацию.
- Хр-др-быр-гырла! - сказала рация.
- Чего? - удивился я.
- Хр-щааа! Бр-гр! Немедленно!
- Я, это, карниз не увидел. Что-то не то, - с сомнением отрапортовал я. - Но если вы настаиваете...
Рация захрипела совсем противно, и я поспешил ее отключить, опасаясь за слух, лишенный привычных фильтров.
Всё ясно! Сегодня оказался невезучий день, когда неприятности идут гурьбой друг за другом, вся техника вокруг выходит из строя, а начальство во всех происшествиях винит именно меня. Однако должностные обязанности никто не отменял. Я поискал кнопку вызова соседнего пассажирского лифта, не нашел и кинулся вверх по черной лестнице, рассуждая, что кнопка наверняка где-то есть, но сенсорная, и видна она только в режиме активации внешней памяти. Это чтобы всякие злоумышленники не могли лифтом воспользоваться.
Добежав до восьмого этажа, я понял, что всё-таки мало тренировался, и пообещал себе, что начну ходить в тренажерку. Вот как только разберусь с работой, получу зарплату, выплачу долги и наступит первое число месяца. Какого - уточнять не стал. Мало ли, обстоятельства возникнут. А обманывать самого себя - хуже некуда. Но передохнуть следовало. Стоять на темной лестнице показалось мне малоприятным занятием. К тому же, вдруг кто-нибудь начнет спускаться, наткнется на меня и испугается? И у него останутся неприятные ассоциации со Службой? Такого допустить я не мог. Поэтому прошел по переходной лоджии и вошел в холл перед лифтами.
Здесь свет горел, в отличие от лестницы, хотя и не очень яркий. А еще слышалось какое-то грохотание из лифтовой шахты. Судя по расположению, из той самой, в которой поднималась бригада.
- Что у вас там?! - крикнул я, дождавшись промежутка между ударами, и не рискуя воспользоваться рацией.
- Застряли!! - я узнал голос Виктора Андреевича. Сергеев чуть подумал и коротко добавил: Ё!! - видимо, опасаясь быть услышанным жителями, которые тут же накатали бы на нас жалобу за использование запрещенной в общественных местах лексики. А за употребление одной буквы еще никого не привлекали.
- Вам помочь? - участливо спросил я.
- Ишь, какой любезный... - процедил начальник. - С ремонтной службой я сам разберусь, когда она приедет. Обещали скоро быть. А ты, Парамонов, выполняй задание. Его с нас спросят.
За разговорами я успел отдохнуть. Поэтому подъем пешком еще на восемь этажей не показался мне чрезмерно затруднительным. Затруднения возникли, когда я попытался вспомнить номер квартиры Кузеванова. На площадку выходило двенадцать дверей. На средней, прямо напротив двери из холла, значился номер 169, собранный из металлических знаков. На остальных никаких цифр не имелось. На четырех висели картинки с котиками, на двух - с собачками, а одна украшалась изображением огромного зеленого попугая с надписью "ежиный с...". Восемь дверей демонстрировали гладкую поверхность с выступом активной видеокамеры. Можно было предположить, что номера высвечивались прямо на активной поверхности двери по запросу внешней памяти.
Чего-чего, а запросить я не мог, поэтому пришлось по-старинке барабанить в двери и задавать всем дурацкий вопрос: "Это квартира Кузеванова?"
Получив четыре нелицеприятных ответа от коммуникативных систем о том, что они обо мне думают и куда мне надо идти с такими вопросами, я решил больше не нарываться. А немного подумать логически.
"И так. На карнизе Кузеванова не было. Значит, спасать его не нужно. Или, всё-таки, нужно? А если его захватили в заложники, перепрограммировали систему обслуживания квартиры, вывели в сеть запрос на оказание помощи и теперь ждут приезда бригады? Кстати, совершенно не обязательно захватывать этого самого Кузеванова! Это может быть совершенно произвольный пользователь квартиры! Какой-нибудь Иванов или Могилевич. Хотя, Могилевич, вряд ли. Такие в башнях не живут. Но нет. Не всё так просто. - Я продолжал рассуждать, шагая по коридору перед закрытыми дверьми и чувствуя, как они подозрительно наблюдают за мной всей поверхностью. - Кузеванов должен жить здесь. Пусть и какой-нибудь подставной. Единая система контроля никогда не допустила бы мгновенного изменения имени пользователя жилым помещением - все знают о бюрократических проволочках при обмене или вселении. Так что Кузеванов там есть. Но он может быть не пострадавшим, а наоборот - источником угрозы. То есть, именно тем человеком, который замыслил и организовал операцию по собственному спасению".
Оставалось уточнить данные по Кузеванову в единой базе, выявить побудительные мотивы и получить дальнейшую динамику событий. А заодно воспользоваться одним из предложенных системой методов проникновения в место дислокации источника угрозы. Получить премиальные баллы за использование наиболее эффективного, и при этом наиболее рискованного способа, и покинуть последнюю строчку рангов на Службе.
Но сделать всего этого, по известным причинам, я не мог. За одной из четырех дверей находился либо преступник, либо пострадавший, либо неадекват. И в каждом случае следовало применять различную методику проникновения. Конечно, Кузеванов мог оказаться любителем домашних животных, но такие люди обычно покладисты и законопослушны. Свои комплексы они реализуют на питомце, скрашивающем их одинокую жизнь. Индивид с металлическими цифрами на двери явно хотел выделиться. Такие граждане не ищут общества. Заявив о своей непохожести, они успокаиваются и живут с чувством превосходства над окружающими, им не нужно дополнительное чрезмерное внимание специальных служб. А вот стандартные, ничем не примечательные активные двери скрывают за собой самых различных граждан с самыми различными отклонениями от нормы.
Я попытался вызвать на внутренний экран шлема план шестнадцатого этажа Гатчинской башни, не преуспел и, чуть было, не выругался. Совсем забыл, что внешняя память не подключена. Пришлось действовать дедовскими методами ориентации. Я вышел на переходную лоджию, сориентировался по главному входу и уже уверенней вернулся обратно. Под искомую категорию подходило две оставшихся квартиры.
Разумеется, кроме внешней памяти, Служба внезапного реагирования снабжается множеством технических приспособлений для выполнения поставленных задач. Именно для дублирования операций. Мало ли в процессе операции внешняя память у бойца будет повреждена. Он сразу станет бесполезен. И может нанести повреждения или просто помешать своим же товарищам. Проблема в том, что эти приспособления раскиданы на всех членов бригады, причем в зависимости от их статуса. Меня, с наименьшим статусом, снабдили лишь механическим вскрывателем дверей.
Это довольно большой, тяжелый и шумный аппарат. И, как только я его применю, все сразу об этом узнают. Включая преступника. Я решил, что проще придерживаться именно такой версии - она подразумевает действия по наивысшей категории внимания и наиболее безопасна для меня в сложившихся обстоятельствах.
Вот только какую дверь ломать? Я стоял перед ними, как известный осёл, и мучительно выбирал. Абсолютно одинаковые дешевые двери, поставленные строителями. Вскрытие их не составляло труда. Вот только что ждет внутри? Или кто? Бедный студент, который снимает квартиру-студию и которому потом отвечать перед хозяевами за вынесенную дверь, потому что денег вставить новую у него нет? Либо закоренелый преступник с оружием в руках только и ждущий, как на его зов явятся ничего не подозревающие службисты.
В обоих случаях неприятностей до фига. Хотя - разного рода. В первом вменят превышение допустимого воздействия на чужую собственность. А во втором есть риск нарваться на смертельное воздействие. С другой стороны, может быть, я всё себе придумал? И Кузеванов действительно стоит на карнизе? Например, во внутреннем дворике, куда нет хода с улицы, только через центральный холл на первом этаже. Или он стоит на любом из двух других фасадов, которых я не видел. Мне жутко не хватало информации, которую я мог бы получить от внешней памяти.
Так что решение ломать дверь с цифрами показалось мне в тот момент идеальным. Тот, кто решил выделиться, наверняка скрывает какие-нибудь грешки, запрещенные предметы или несертифицированные устройства с нелицензионным программным обеспечением. Он не станет обращаться с жалобой на превышение Службой полномочий.
Я усмехнулся, предвидя ошарашенное лицо человека, которому помешали наслаждаться запрещенным контентом, и приступил к вскрытию. Три стандартных движения, поворот рукояти и хлипкая дверь смялась, свернувшись штопором.
- Я тут без приглашения... - протянул я и вошел, ожидая чего угодно.
Как ни странно, лица я не увидел. Увидел стриженный затылок с дужкой наушников. Еще увидел синие трусы, волосатые ноги и пожелтевшую майку, точно, как себе представлял. Человек сидел в кресле перед двумя экранами, разделенными на сектора, и любовался на изображения с нескольких видеокамер. Я пригляделся. На левом демонстрировалась кабина лифта, по которой разъяренно разгуливал Виктор Андреевич, держа в руках шлем и тыча им во что попало. Бригада жалась по стенкам. Сергеев разевал рот, но что именно он кричал - я не слышал: голос передавался в наушники наблюдателя. На других секторах экрана демонстрировалась лестница, по которой я поднимался, холл первого этажа и раскрытая дверь в лифтовый холл, на стене которого значился пятнадцатый номер. Это меня насторожило. Почему пятнадцатый? Ведь я точно помнил, что во вводной стоял шестнадцатый этаж, и поднялся именно на него.
На втором экране события разворачивались поинтереснее. На стеклянной стене Гатчинской башни, на карнизе, стоял тот самый человек, который сидел перед экранами. Тот, что находился на стене, яростно кричал, грозил кулаком, показывал неприличные жесты и всячески выражал свое несогласие. С чем именно - я опять не слышал. Собственно, в квартире слышались обычные бытовые звуки: шум вентиляторов компов, мурлыкание климат-контроля, попискивание холодильника и универсальной моющей машины из кухни. Человек в кресле не обращал на эти звуки никакого внимания. Он радостно кивал каждому воплю своего двойника, бубнил под нос подбадривающие слова и всячески одобрял его действия. И, если присмотреться, не только ободрял, но еще и направлял. Руководил, так сказать. Нажимал клавиши на вирт-клавиатуре, дергал мышкой, отправляя команды, и вообще активно работал.
Не нравилась мне такая работа. Я перехватил вскрыватель, прицелился и с размаху опустил его на голову Кузеванова. Не попал. Кузеванов благополучно соскочил с кресла, кувырнулся в угол, где стояла стойка с холодным оружием, выхватил меч и пошел на меня.
Первый удар пришелся по многострадальному упавшему креслу, за которым я попытался укрыться. Я предположил, что оно уж точно защитит от железяки. Но нет, меч оказался прекрасно заточенным и развалил сиденье с первого же раза. Всё же я успел подняться и от второго удара мечом отмахнулся вскрывателем. Кузеванов красиво ушел в сторону, а я чуть не врезался в стену, потеряв равновесие. Судя по всему, третий удар намечался решающим. После него я своим бы ходом не ушел. Оставалось одно: достойно покинуть поле боя.
Я заорал "Не подходи!!", крутнулся на месте, с искрами сшибая экраны и компы, и воткнул вкрыватель в распределительный щит у двери.
Громыхнуло изрядно. Даже молния ударила, высветив застывшую в мгновение удара фигуру Кузеванова. Ударила прямо в кончик его меча. И, как все нормальные электрические заряды, ушла в землю. Закоротив неизолированного нарушителя.
Включилось аварийное освещение, и строгий голос коммуникативной системы мне сообщил о нарушении нормального функционирования. А то я сам, наверно, не понял. Однако не всё Кузевановское хозяйство прекратило работать после моего удара. Отключился экран с виртуальной фигурой на карнизе. Второй же, на котором в лифте маялась бригада, показал, как цифры этажей на табло начали увеличиваться. Лифт поехал. Надо думать, сюда, на шестнадцатый этаж.
И опять я ошибся. Лифт остановился на пятнадцатом, все вышли и настороженно приблизились к камере, с которой велась съемка лифтового холла. "Сейчас войдут," - понял я. Пришлось активировать рацию и орать изо всех сил:
- Подождите! Там ловушка! Сейчас спущусь! - И в быстром темпе мчаться вниз по лестнице.
Успел. Бригада недоуменно стояла у дверей и покуда входить не собиралась. Я уже испытанным способом выгнул дверь в форму штопора, пнул её внутрь квартиры и разворотил распределительный щит. Пискнуло, зажглись аварийные лампочки, и я с опаской заглянул внутрь.
- Ой! - сказал я.
Описать увиденное оказалось тяжело. Но если вы смотрели сюжеты в сети о средневековых пытках, так это оно самое и было. Посторонившись, я пропустил начальство, продемонстрировал ему средневековый ужас и сглотнул, отворачиваясь.
- Я не понял, Парамонов! Ты шутки тут шутить вздумал?!
Надо полагать, начальник, используя внешнюю память, не видел ничего из того, что видел я.
- Память снимите, - посоветовал я.
Сначала Виктор Андреевич хотел возмутиться, глубоко вдохнул, чтобы убойной тирадой напрочь отбить у меня охоту советовать начальству, но вдруг передумал. Неловко стащил внешнюю память с головы и резко побледнел, вглядываясь во внезапно открывшиеся ему системы уничтожения людей. Но нервы у Сергеева оказались крепкими. Что-то для себя решив, он водворил память обратно.
- Твои выводы, Парамонов?
- Виктор Андреевич, - глубокомысленно ответил я, оглядывая помещение, - а ведь сюжет о нашей бригаде наверняка должен был бы называться "Героическая смерть работников Службы от рук маньяка"... А вовсе не "Спасение очередного суицидника". Первые сюжеты публика больше любит. И смотреть, и участвовать.
Сергеев крякнул, зло на меня посмотрел и захлопнул дверь квартиры. Кивнул на выход, и мы потопали к мобилю, надеясь, что первый сюжет так и не прошел. И никто из законопослушных горожан невзначай не подложил нам мину под днище.
- Пиши отчет, - сказал Сергеев, едва мы приехали в здание Службы и поднялись на свой уровень. - И что бы всё осветил под должным ракурсом. Как, зачем, почему, и кто тебе подбил на вредительство.
- Не было вредительства, Виктор Андреевич. Всего лишь мелкая неисправность и случайные обстоятельства.
- Не было, значит, не было. Так и пиши - непредумышленное воздействие, спровоцированное жизненными проблемами.
- Какими проблемами?! - возмутился я.
- Девушка от тебя ушла? Ушла... - проявил осведомленность в моей личной жизни начальник. - Значит, имел место стресс, усиленный потерей ценного личного имущества. Или я это придумал?
- Да нет, было, - смутился я. Мне казалось, что эти события произошли давным-давно и отошли на какой-то дальний план. - Но ведь это совсем не важно. Вы подумайте, что нам открылось!
- Нам?! - рявкнул начальник. - Тебе, Парамонов, исключительно тебе. И не факт, что всё уведенное тобой имело место. И не является плодом досужих вымыслов твоей буйной, можно даже сказать болезненной фантазии!
Возражать начальству - последнее дело. Особенно, если оно настроено против тебя. Оно - начальство, разумеется. Потому как прав у нас, простых людей, мало, а обязанностей - чересчур много. Так что я пошел и написал. Вручную. На старом домашнем компе, не подключенном к сети. И распечатал на антикварном принтере. Вот такой я любитель древностей. Принес, сунул Сергееву, тот взял не гляди, пихнул в папку и послал по делам Службы, работать.
Что измыслила система на основе моего отчета, мне не ведомо. Видимо, ничего хорошего. Потому что Виктор Андреевич, когда я на следующий день прибыл к нему по срочному вызову, сидел красный, утирал платком шею, пытаясь ослабить воротник, и тяжело дышал, будто бежал на шестнадцатый этаж. А при его комплекции это задача не из простых.
- Даже не знаю, что с тобой делать... - начал Сергеев. - Вроде бы ты разоблачил преступный умысел, помог вывести на чистую воду и задержать опасного вирт-маньяка. С другой стороны, твои действия явно выходят за рамки законности. Что скажешь?
- Скажу. А вы обратили внимание, что во вводной Кузеванов находился на шестнадцатом этаже, а приехали вы на пятнадцатый, где нас поджидала ловушка? И что, если бы внешняя память у меня работала, мы бы вряд ли смогли выйти из ситуации живыми? Ведь это только внешнюю память мы можем благодарить за неверные данные. Которые она получает непосредственно из Системы. А никакой человек, по определению, не может взять ее под контроль.
- К чему ты клонишь, Парамонов?
- А к тому клоню, Виктор Андреевич, что Кузеванов действовал с Системой заодно. И все его умыслы если не нашептаны Системой, то уж, как минимум, она находилась в курсе того, что нас ожидает. Нас подставили. С какой целью - вам виднее. Может, чтобы вызвать недовольство людей вирт-хакерами. Или для того, чтобы иметь повод ввести против них усиленные методы воздействия. Или чтобы надежнее контролировать общество, завертывая гайки. Вам виднее, повторяю.
Сергеев чем-то щелкнул под столом и спокойно сказал:
- Ничего не слышу. Связь барахлит, наверно. Повтори. Только покороче и внятно.
Тут уж я совсем вышел из себя.
- Да вы посмотрите на этот мир без внешней памяти! Форменная разруха! А вы нацепили розовые очки и снимать их не хотите! Очнётесь, да поздно будет! Все в вирт уйдем! Да и сдохнем там напрочь! Снимите память!
Виктор Андреевич побледнел. Я сначала не обратил внимания, но потом до меня дошло. Наверняка Сергеев получил какое-то сообщение от Системы через внешнюю память. Я же об этом и знать не мог, потому что свою память сунул в карман. Вполне возможно, что я сорвал какое-нибудь секретное предписание высшего руководства. А должен был слепо двигаться в том направлении, куда меня направляла Система. И мои желания тут не учитывались.
Начальство, наконец, смогло высказаться, выйдя из ступора.
- Это всё ты! Какая разница - есть человек, нет человека! Система говорит - нужно спасать, значит нужно спасать. Немедленно подключайся! Иначе... - Сергеев сощурил глаза, вчитываясь в строчки, что ему любезно предоставила его внешняя память, и нехорошо улыбнулся. - Иначе вылетишь с работы. И не просто вылетишь! Тебя никуда больше не примут. Тут компетентные лица обещают позаботиться.
"Компетентные!" "Лица!" Я чуть не фыркнул. Сеть творила, что хотела. И кто я был против нее? Так, букашка. Явственно проступила тщета усилий.
Я нацепил на голову внешнюю память и подключил ее к сети.
Вот только один вопрос: как долго она у меня останется исправной?