Если б не угроза попасть в долговое рабство, хрен бы Архилох стал с варваром разговаривать. Нет, выглядел варвар вполне прилично - никаких тебе штанов - темно-красный хитон, белый гиматий, всё как у людей. И даже говорил на аттическом диалекте. Вот только слишком правильно фразы составлял. Сразу видно - не родной ему греческий, не родной. Небось, по книжкам учил. Чтобы соответствовать. Ну, да, получилось. Только Архилоха не проведешь! Он за стадий фальшивку чует. Но пришлось терпеть. Потому что положение безвыходное.
Познакомились случайно. Архилох второй день находился в глубокой депрессии. Разогнал рабов, объявил выходной день свободным гражданам, а сам глушил неразбавленное вино, чуть ли не кратерами. А всё почему? А потому. Срывался выгодный подряд на строительство Эрехтейона. Не укладывался Архилох в сроки, указанные в договоре. А город шутить не будет. Чуть от сроков отошел - тюрьма. Разбазарил деньги, выделенные городом на строительство, - в рабство, пока долг не выплатишь. Вон, даже великого Фидия пытались прищучить. И получилось. Так что Архилоху вообще ничего не светило.
Часа за три до заката варвар к нему и подсел. С сочувствием. Расспрашивать стал. Ну, Архилох всю историю и выложил. Дескать, по проекту Мнесикла подрядился храм Посейдона и Афины строить. Проект, кстати, сплошь авангардный - никакого тебе периптера, три разновеликих портика с разных сторон, всё заради живописности, хрен её забери. И ладно бы все портики на нормальных колоннах, пусть даже и ионического ордера, так нет же! Додумался Мнесикл до женских фигур вместо колонн! Тоже мне, авангардист хренов! У кого статуи заказывать? Фидий год как помер. Сговорились с Фиромахом. Типа, тот за деньги всё что хочешь сваяет. Шесть статуй из мрамора, приличных размеров - в полтора человеческих роста. Уплатили ему, всё честь по чести. Вот только одно условие Фиромах выдвинул, что ни в какие Афины он не поедет, статуи дома ваять будет. Доставка - отдельно. Причем, что примечательно, морем.
Ничего такого. Обычные колонны из дальних каменоломен так и возят. По частям конечно, барабанами. Собирают на месте. Да и всё так же. Главное - потом швы как следует затереть и покрасить качественно. А статуи на части не разберешь. При монтаже строители наверняка всё перепутают: подошвы в уровне груди приляпают, грудь - вместо головы, а голову - в коленях. И скажут, что так и задумывалось. Авангард же! Чтобы такого избежать, Фиромах статуи в полный рост резал. Не один, конечно, с подмастерьями. Двадцать лет резал, всего ничего. Вот две недели назад закончил. Сообщил, что грузят на триеру, ждите. Ну, вот, ждали. И дождались.
Явился на стройку рулевой, который плавать умел, и рассказал, что напали на них итакийские пираты, казну разграбили, людей - в рабство, а триеру со статуями утопили. В открытом море. Так что ни статуй, ни денег. А ещё двадцать лет ждать, пока Фиромах новые статуи сваяет, - невозможно. Да и не будет он за бесплатно. Договор же через три года заканчивается. Два дня - и промежуточная комиссия придет, чтобы удостовериться в исполнении сроков.
Ясно?
- Ясно-понятно, - ответил варвар, назвавшийся, между прочим, "камнем" - Петросом. - Вижу, Архилох, помощь тебе требуется. А я, кстати, могу тебе помочь.
И подмигнул так многозначительно.
- Чем же? - Архилох моментально взял быка за рога. Кто ж от помощи отказываться будет?
- Есть возможность прямо тут статуи вылепить. И даже на место установить.
Архилох, хоть и впавший в депресняк, аж рассмеялся:
- Шутишь, да?
- Даже не думал, - Петрос покачал головой. - Я тебе продемонстрирую.
Подозвал двух рабов, что рядом с его тележкой стояли, и приказал аккуратно выгружать. Архилох скептически смотрел, как рабы достали несколько непонятных предметов в виде обручей, металлических ящиков с тонкими стенками и связки разноцветных веревок. Потом Петрос всё это расставил в определенном порядке, соединил веревками и возжег мерцающий желтоватый огонёк.
- И что? - недоверчиво спросил Архилох.
- Это - сканер, - непонятно объяснил варвар, показав на один из обручей. - Под ним ставится модель. Модель может быть из любого материала, да хоть живая. Лишь бы не двигалась в процессе сканирования.
- В каком процессе?..
- Пока светится красный огонёк, - Петрос показал пальцем на место рядом с желтым огоньком.
- Ага... - согласился Архилох, ничего не понимая. - Но он же не горит.
- Потому что сканер не включен. Модель не установлена. Нечего сканировать.
- А-а-а...
- Я тебе потом инструкцию оставлю, а пока так смекай. Значит. Сканер собирает информацию о точном виде объекта, копию которого надо сделать, и передаёт в вычислительный центр.
Архилох кивал, будто понимает, а сам всё поглядывал - как бы сбежать от сумасшедшего. Но по всему выходило, что слушать его придется до упора: сам же всех со стройки разогнал, никто не поможет. А варвар вещал:
- Как только сканирование закончится, загорится зеленый огонёк. Вот здесь. И вычислительный центр начнет обрабатывать полученное изображение. В процессе обработки пользователь может задать масштаб копии, провести незначительные манипуляции с исходным изображением: например, отзеркалить, или подправить дефекты исходника. После чего нажимается кнопка "пуск", и начинается производство копии. Ах, да. Перед началом работы следует загрузить материал, из которого хочешь получить копию. Допустим, это мрамор. Сыпешь в приемный бункер мраморный щебень, там он измельчается, насыщается связующим и распечатывается здесь.
Архилох булькнул и чуть не завалился на спину.
- Да! - варвар выглядел довольным произведенным впечатлением. - Связующее предварительно загружается в это отделение. У меня есть его запас, но потом я скажу ингредиенты, и ты сможешь сам его производить. Весь процесс длится приблизительно два часа.
- Ага! - Архилох кое-что сообразил. - Значит, сюда ставим образец, а тут получаем копию?
- Именно так! - Петрос засиял.
- Мраморную... Высотой в полтора человеческих роста... За два часа... Ага... Мошенник ты хренов! Вот что я скажу! Бить тебя надо, чтоб людей не смущал...
- Я понимаю твою недоверчивость. Позволь продемонстрировать. Убедившись в моей правоте, ты поспособствуешь многократному увеличению количества шедевров, сохранившихся в веках. А то с вашей скульптурой мы знакомы практически лишь по бездарным римским копиям. Потому как греческие оригиналы до нас не дошли.
- Продемонстрируй. А потом и посмеемся. - Архилох встал, держась неестественно прямо, махнул Петросу с рабами, чтоб шли за ним, и направился на стройку, к будущему храму. Зашел в прорабскую хижину и притащил оттуда глиняную статуэтку: женщину в одеждах, в свободной позе и с корзиной на голове.
- Образец, - сообщил Архилох. - Сам Фиромах ваял. А копию надо белого мрамора, высотой в пять локтей и чтобы стояла эта женщина вон там, - он показал на высокий цоколь с южной части Эрехтейона. - Всего шесть штук. Угу?
- Сделаем! - Петрос скинул гиматий, чтоб не мешал, и водрузил над скульптурой обруч сканера. Второй обруч, который отвечал за создание копии, поставил над цоколем. Махнул рабам, чтоб те сыпали мрамор в бункер, а сам запустил сканирование.
Архилох с неким ужасом смотрел, как по скульптуре скользит зеленый луч, а на прямоугольном стекле возникает изображение, точь-в-точь похожее на оригинал. Наконец загорелся зеленый огонёк, Петрос сказал "Готово!", а на стекле возникла надпись странными символами, которые моментально преобразовались в нормальные: "Приступить к модификации. Да - нет".
- Будем внешний вид править? - осведомился варвар.
- Пока нет, - осторожно ответил Архилох. - Размер только. Посмотрим, что получится.
Петрос пожал плечами, понажимал пальцем на стекло и сказал: "Запускаем производство копии". На что аппарат ответил: "Недостаточно материала".
Архилох с усмешкой посмотрел на двух копающихся рабов, засыпающих мраморный бой в бункер, и заявил, что такими темпами они только через неделю его наполнят. И что он сейчас им помощь пригонит.
И точно, пригнал: троих зевающих силачей в рабских ошейниках. Те покряхтели, но безропотно принялись сыпать щебень, куда приказано. И десяти минут не прошло, как аппарат подтвердил, что всё готово. Петрос нажал кнопку, аппарат загромыхал, перемалывая крупные куски в труху, замигал огоньками и принялся лепить на цоколе заказанную статую.
Два часа промелькнули мигом. Архилох слегка протрезвел, обошел скульптуру, потыкал в неё пальцем, покачал головой и зацокал языком.
- Шедевр...
- А я что говорил? - расплылся в улыбке Петрос. - Ещё будем делать?
- Непременно. Только немного подправить надо. Ну, чтобы совершенно одинаковыми не были. Складки на пеплосе. Выражения лиц. И еще пусть три статуи правой ногой вперед идут, а три других - левой.
Петрос молча внес исправления в зафиксированный образ, переставил копировальный обруч и по новой запустил аппарат, благо рабы наполняли бункер всё время, пока шла лепка. Архилох сбегал за факелами - стало темнеть - зажег один и принялся наслаждаться процессом.
Уже перед рассветом, когда начали вырисовываться колени шестой статуи, Архилох невзначай спросил у Петроса. Дескать, какая оплата будет. На что варвар искренне ответил, что никакой оплаты не надо, и что он получил громадное удовольствие в процессе создания шедевра мировой архитектуры.
- Тогда в чём твой интерес? - поинтересовался Архилох. - Ну, сделал меня должником по гроб жизни. Да я - сошка небольшая. Не царь, не правитель. Не решаю ничего в этой жизни. Имя твоё увековечить не смогу - всё уже расписано, кто на каком камне автограф оставляет. Рекламу тебе делать - себе дороже. Во-первых, не поверят. А если поверят - ещё хуже - в тюрьму упекут за нарушение договора.
Петрос огляделся, хоть никто их разговор и не подслушивал, и ответил:
- Есть кое-что. Аппарат я тебе оставлю. Будешь скульптуры делать - почище Фидия прославишься. Но часть, скажем, десятую, прячь. Тайники надежные устраивай. Чтобы никто за две с половиной тысячи лет их не раскрыл. О местах договоримся. Я обратно прибуду, скульптуры откопаю, и будет мне почет, уважение да и достаток соответственно. Ну, там, у себя.
- И кого лепить? - хмыкнул Архилох.
- Да кого угодно. Хочешь - богов. Хочешь - героев. Хочешь - простых граждан или рабов. У нас разберутся - как кого называть. Договорились? - Петрос протянул руку.
Архилох поразмыслил, руку пожал, но озвучивать сомнения не стал. Да и некогда стало. На шум прибежали подмастерья, вызвали граждан, пригнали рабов, совместно повосхищались случившимся чудом и принялись устанавливать на головы фигурам антаблемент - заранее приготовленные каменные балки. Как раз к промежуточной комиссии успели.
Те вокруг храма походили, недоверчиво похмыкали, глядя на готовый южный портик, но существенных претензий не предъявили: Эрехтейон был практически готов под чистовую отделку и окраску. Архилох на радостях устроил симпосион, куда пригласил подрядчиков, мастеров и всех, кто внес существенный вклад в строительство. Выставил вино. Нанял танцоров, певцов и акробатов услаждать слух и зрение гостей. Петроса посадил рядом с собой и во время игры в коттаб подсказывал, как плескать вино, чтобы оно летело не на себя, а в цель. В общем, все удачно развлекались и разошлись в ночь, довольные хозяином и собой.
Остался лишь Петрос, которого Архилох услаждал беседой и всё не отпускал. И лишь дождавшись, когда посторонние уши покинут празднество, Архилох рискнул спросить о наболевшем:
- Я тут думал над тем, что ты мне порассказал, когда статуи лепились. Не сходится что-то. Зачем ты сюда аппарат привез, чтоб статуи лепить? Почему у себя дома этим не занялся? Мрамора не стало? Зачем мне аппарат отдал? Сам бы и лепил. И почему именно мне?
Петрос грустно оглядел зал, заляпанный багровыми пятнами вина, и ответил:
- У нас практически у каждого такой аппарат есть. Все статуи лепят, ставить некуда. Потому никакой ценности они не имеют, хоть из чего их лепи. Хочешь - из мрамора, хочешь - из бронзы, а хочешь - из гранита или пластика. Нет в этом искусства. Сплошное промышленное воспроизводство. Ты мне, Архилох, случайно попался. Ты - человек искусства, можно сказать, архитектор. Тебе и карты в руки. А мне уж уходить пора. Хронотуристам больше недели в прошлом не предоставляют.
- Что? - не понял Архилох. В голове слегка шумело от выпитого на симпосионе.
- То самое! Твори! - сказал варвар и исчез.
- Алкиона! - позвал Архилох.
Заспанная девица выглянула, едва прикрывшись плащом.
- Пошли!
- Да, господин!.. А... куда?
- Статую с тебя лепить буду. Афродиту.
Алкиона выпучила глаза и распахнула рот. Потом опомнилась и ехидно заявила:
- Фидия хотите превзойти? С моей фигурой - самое то!
Девушка распахнула плащ и критически оглядела маленькую грудь, плоский живот, широкую талию, узкие бедра и мышцы, хорошо развитые от тяжелой домашней работы.
- Не перечь. Распустилась... - буркнул Архилох, впуская Алкиону в мастерскую и запирая за ней дверь. Но девица никак не могла уняться.
- Госпожу бы ваяли. Вот у неё - бёдра, грудь...
- Цыц, я сказал. Плащ снимай.
Алкиона сбросила плащ на пол, уперла в бедро руку и отставила ногу в сторону.
- Или вы по мужской части хотите воспользоваться? Лучше б гетеру пригласили - наверняка больше удовольствия...
- Надень, - Архилох, не обращая внимания на бубнёж рабыни, кинул ей хитон тонкой льняной ткани, и она умело его нацепила, оставив обнаженной левую грудь. - Правую ногу согни в колене, упор - на левую, правую руку вверх, пальцы - в волосы, смотри вперед. И не двигайся. Поза должна быть соблазнительной. Богиня любви - сама понимаешь.
- Долго стоять? - недовольно спросила Алкиона.
- Недолго. Главное - не двигайся.
Архилох запустил сканер, и зелёный луч побежал по застывшей девушке. Не прошло и четверти часа, как сканирование закончилось, и появилась надпись про модификацию. Начинающий скульптор решительно нажал "Нет". После чего отобрал у Алкионы хитон, бесцеремонно выпроводил рабыню из мастерской и запер за ней дверь. Архилох никому не собирался демонстрировать процесс лепки.
Загрузил недостающий мрамор и уселся на колоду у двери. Аппарат заскрежетал, зафыркал и принялся создавать очередной шедевр. Архилох понаблюдал за процессом и задремал, прислонившись к стене. Проснулся от тонкого писка аппарата, тут же его выключил и начал рассматривать статую в неверном свете сального светильника.
Если б сам не выгнал Алкиону за порог, Архилох мог бы поклясться, что видит живого человека, вмиг окаменевшего под взглядом горгоны Медусы. Каменное тело, просвечивающее сквозь тонкую каменную ткань, влекущее и недоступное. И узнаваемая порочная улыбка Алкионы.
Архилох отшатнулся. Прикрыл глаза и неверной рукой принялся шарить среди инструментов. "Забыть, забыть, - бормотал он. - Анти-Пигмалион хренов! Так подставился! Меня ж убьют, если статую увидят! Как есть идиот! Кто ж с богами состязается?!"
Ему вживую представилась афинская агора, заполненная толпой изваяний, которые только что жили. И которые окаменели его стараниями. Архилох в ужасе содрогнулся.
Рука нащупала молот. Архилох зашел статуе за спину и со всей силы ударил справа налево, разбивая её верхнюю часть от плеча до открытой груди. Осколки посыпались на пол, смешиваясь с грязью.
Архилох посмотрел на аппарат, оставленный гостем из будущего, и принялся мощными ударами крошить технику.