Белов сверился со схемой, поставил на ней точку и понял, что все доступные помещения дворца он уже обошел. Выполнил, так сказать, задуманное. Все эти залы и зальчики казались ему теперь на одно лицо: золото в отделке, росписи геометрическими узорами, богатые драпировки по окнам и непременно какие-нибудь мелкие фиговины на низких столиках. В помещениях для отдыха стояли диваны, в приемных залах - ковры, подушки и банкетки, а на кухне - плиты и печи.
Личный голем, положенный Белову по статусу, сделал вид, что вздохнул.
- Да ну тебя! - буркнул Белов. - Вечно за мной таскаешься! Никак от тебя не отвязаться!
Наученный не реагировать на эмоциональные высказывания Николая Филипповича, голем промолчал. За два года работы действительным мужем правительницы Аккада Белов вконец извелся. Не радовало ничего. Если вначале ещё имелся какой-то интерес: всё ж заграница, новые места, новые люди, то последние три месяца Николай Филиппович чуть ли на стенку не лез со скуки. Ни в загородный дворец не хотелось ехать, ни в бассейне прохлаждаться, ни в бане париться. Хотя баня тут совсем не походила на нормальную парную.
Лахар, правительница, как женщина привлекала его не сильно. Да и ей самой, держащей в кулаке Аккадскую империю и ведущей жесткие политические игры с остальным миром, некогда было отвлекаться на личную жизнь. Белов вполне мог воспользоваться услугами наложниц, и Лахар неустанно намекала ему на это. Но Николай только фыркал в ответ и гарема избегал.
Однажды, гуляя по дворцу, он забрел в дальние комнаты, которых раньше не видел, и неожиданно для себя заинтересовался. Интерьером, старинной отделкой, несколько запущенным видом. От стен веяло настоящей историей. Белов раздобыл план дворца, объяснил Лахар, чем собирается заняться, получил добро и личного голема для охраны и принялся исследовать дворец. И вот теперь исследования завершились.
Испытывая печаль, Белов сказал голему, чтобы вёл обратно, и, понурившись, побрел за приземистой терракотовой фигурой. Голем привел Николая в малую приемную и жестом предложил войти. Белов раздвинул занавеску и заглянул в комнату. На разноцветных подушках посреди ковра возлежала Лахар и внимательно слушала доклад главного визиря, изредка вставляя короткие замечания. Говорили они, разумеется, не по-русски, а на родном аккадском диалекте. Так что Николай практически ничего не понимал. Когда он только прибыл в Аккад, то для себя решил, что надобно непременно изучить язык. А то начнет прислуга перемывать косточки и по-всякому глумиться над русским варваром - стыдно станет. Но Белова дольше, чем на полгода, не хватило. Бытовые слова он с грехом пополам запомнил, но приглашать учителя, чтобы начать понимать литературный язык, посчитал скучным. Так что Лахар вполне могла не бояться, что муж узнает её секреты.
Белов кашлянул, визирь замолчал на полуслове, и Лахар повернулась, сердито глядя на мужа.
- Чего тебе? - спросила она.
- В отпуск хочу, - выпалил Белов, пять минут назад даже не помышлявший о такой идее. - В Россию. Отпусти, матушка, на месяцок? Здесь хорошо, тепло. Но там - Родина. Снег, березки, ёлки. Опять же баня русская. Огурцы солёные. Водка...
- Какой снег, Белов? Лето сейчас...
- Да? Вот видишь. Запутаешься тут у вас - какой сезон идет. А дома всё понятно. Зима - значит снег. Лето - тепло, солнце. Осень - листья желтые и дожди. Ну, и весна - цветочки и листики. Отпусти, а?
Лахар тяжело вздохнула и разрешила:
- Поезжай, душегуб. Охрану дам. Големов возьмешь. И чтоб ни в какие дела российские не лез. Ни в политические, ни в уголовные. Знаю я тебя.
Николай Филиппович благодарно кивнул правительнице и в избытке чувств побежал собираться.
К големам Белов привык. А чего не привыкнуть, коли они в Аккаде на каждом шагу. Тяжесть поднять - голем. Груз перенести - голем. Почту доставить - голем. Всякая тяжелая работа - непременно голем. Никаких проблем нет, когда такие слуги помогают. Если владелец, то настроил по желанию и пользуйся. Конечно, если золота куры не клюют, - можно в Европе или той же России авто прикупить, пофорсить перед соседями. Так что гаражи не пустовали. Во дворце у Лахар стояли два Руссо-Балта в представительском исполнении, Рено , Пежо и Роллс-Ройсы , аж три штуки.
Но для дальних поездок ни големы, ни авто не очень подходили. Поэтому Белова доставили на вокзал, с багажом и охраной, погрузили в поезд и помахали ручкой, чтоб не огорчался, покидая любимую жену. Именно так осветил отъезд Николая Филипповича правительственный листок.
Выделили Белову два вагона в составе. В первом ехал он сам: спал в небольшой опочивальне, в дневное время мог развлекаться в кабинете, а есть - в салоне-столовой. Там же постоянно находилось два голема, а также прислуга и охранники из людей. Во втором вагоне ночевали охрана со слугами, а повара готовили на кухне еду.
Сначала Николай ради интереса смотрел в окно. Приезд в Аккад помнился смутно. Всё происходило слишком быстро, и Белов не успевал осмысливать события. Расследование, скоропалительная женитьба, почти мгновенный отъезд в незнакомую страну - Белов осознал себя уже в аккадском дворце, пытаясь себе объяснить, как он туда попал. Смахивало на гипноз, когда под внушением медиума-гипнотизёра исполняешь разные причуды, а потом ничего не помнишь.
Впрочем, ничего особо впечатляющего Николай не видел. От жары растительность пожелтела, ветерок гнал по проселочным дорогам пыль, редкие люди кутались в рвань и старались убраться с глаз долой. Белов хмыкнул, заказал холодной воды, позвал начальника охраны и предложил тому сыграть в карты. Разумеется, на деньги, но по маленькой, чтоб и интерес не пропадал, и чтоб не проиграться. Мектеп помялся, для порядка поотказывался, а потом согласился: дорога не близкая, а время убить требуется.
Немного разговорились: обсудили имперскую политику, цели поездки, женщин и родственников. Мектеп сообщил, что жёны его любят мало, денег требуют, а готовят плохо. Белов поцокал языком и предложил охраннику на время поездки столоваться у него. Дескать, повар всё равно избыточно готовит, Белову столько не съесть, а собеседник за столом - то, что нужно скучающему путешественнику.
Паровоз тянул равномерно, но не ходко. На узловых станциях стояли подолгу - заливались водой и загружались каменным углем. Из центральной части Аккада выбрались под вечер, въехав в Анатолийскую провинцию. Следующим утром намеревались уже достичь границы с Россией.
Так и случилось.
Поезд стал. Объявили часовую стоянку. Белов возмутился, что его держат в вагоне, как заключенного, и пошел на станцию. Проплутав по железнодорожным путям, он, наконец, выбрался к одноэтажному кирпичному зданию с двойной вывеской. На одной половине название значилось по-русски, а на второй - по-аккадски.лов возмутился, что его держат в вагоне, как заключенного и пошел на станцию. к за столом - никому ань и старались убрасться Николай обернулся. Его поезд спокойно стоял в ожидании пропуска через границу, и Белов решительно открыл дверь в здание.
Половину помещения занимали буфет с разомлевшим буфетчиком и кассы. Во второй располагался зал ожидания с простыми стульями, кабинет начальника станции и багажное отделение. Сразу было видно, что железной дорогой местные жители предпочитают не пользоваться. Расписание висело обрывками, колыхаясь на сквозняке, на стенах морщились желтые газеты и старые рекламные плакаты. Из пассажиров на тюках сидела семья армян, в противоположном углу - пожилой курд в национальной одежде. Он раздувал ноздри, посматривая на армян, но молчал. Может быть потому, что в центре зала на стуле сидел полицейский в форме.
Специфический запах прогорклого жира бил в ноздри. Белов поморщился и направился в буфет. Вряд ли буфетчик мог предложить что-либо из русской кухни. Разве что водки. Но по такой жаре, да ещё и без закуски, Николай пить не решился. За одним из столиков сидел худощавый старик - седой и благообразный. Перед ним стоял стакан с чаем, и он помешивал в нем ложечкой.
Выглядел мужчина совершенно чуждым здесь, на южной станции. Скорее, ему престало пить чай где-нибудь в кафе на Невском, в Петербурге, на худой конец, в Москве. Белов приподнял шляпу, любезно кивнул и сказал:
- Здравствуйте! Не помешаю?
Старик улыбнулся и ответил:
- Ни в коем разе. Присаживайтесь.
Николай сел за соседний столик лицом к старику. Он так давно не видел обычного русского лица, что не мог не смотреть, хотя такое поведение и граничило с невежливостью. Но старик ничуть не выглядел раздраженным.
- Вы же с этого поезда?
- Угу, - Белов хотел поговорить, но услышанная родная речь внесла сумятицу в его мысли. Слова прыгали во рту, мешаясь друг с другом, произвольно заменяясь на аккадские аналоги или на фарси.
- Ещё часа два. Сначала будут менять колесные пары. Потом начнут таможенный досмотр. Найдут контрабандистов. Может, и стрельбу устроят. Здесь и такое бывает.
- Угу, - поддержал Белов. - Разрешите представиться. Николай Филиппович Белов. На родину еду, так сказать. А вы?
- Даль. Владимир Иванович. Я никуда не еду. Я живу тут недалеко. Иногда сюда захаживаю, с людьми встречаюсь. Русских здесь мало.
- Очень интересно, - Белов пытался вспомнить - где он слышал эту фамилию, но ничего в голову не приходило. - Разрешите полюбопытствовать. Где я мог про вас слышать?
Старик рассмеялся.
- Наверно, могли. В свое время я опубликовал сборник пословиц. Русского народа. Книжица получилась преинтересная...
Николай напрягся, пытаясь вспомнить, и неуверенно сказал:
- Это же давно было... Лет пятьдесят назад, не меньше...
- Да, что-то около того, - Владимир Иванович улыбался, будто сказал какую-то шутку.
Белов таких шуток не понимал. Но какой резон врать первому встречному, да ещё таким образом? Если уж врать, то объявлять себя принцем Персии, например. Или летающим колдуном - интересу будет больше. Ну, кого здесь могут заинтересовать пословицы?
В этот момент наружная дверь раскрылась и сквозь проем протиснулся беловский голем.
- С поезда! Конечно! Это мой голем. Небось, охрана послала, чтобы меня обратно доставил. Беспокоятся, поди. А самим идти лень.
- Големы - очень необычные существа... - Владимир Иванович рассматривал неподвижно стоящего голема. Остальные люди не обращали на терракотовую фигуру ни малейшего внимания. - Неужели, он подчиняется вам?
- Мне, - скривился Белов. - Иногда. Когда мои желания не противоречат его программе.
- Программе? - спросил Даль. Он достал карточку из картона и карандаш. - В каком же смысле вы используете это слово?
Николай впал в ступор, пытаясь объяснить понятие.
- Наверное... Ну... Скажем, план действий, подлежащих выполнению?
- А-а-а... Задача. Или, точнее заданная работа.
- В точку! - улыбнулся Белов, смахивая пот со лба. - Ему надлежит меня охранять. А если я веду себя так, что мне может быть нанесен урон, то голем предупреждает об этом. Приходится исправляться. Если не слушаюсь, он берет меня в охапку и тащит в безопасное место.
- Увлекательно, - Даль что-то отметил в карточке и убрал её обратно в карман. - Давно в России не были?
- Года два уж.
- За новостями следите?
- Нет, - Белов стащил с головы шляпу и обмахнулся ею. - До Аккада заграничные новости практически не доходят. Только если по дипломатическим каналам. Но я с ними почти не контактирую...
Владимир Иванович наклонился ближе к Николаю и тихо сказал:
- Знаете, Николай Филиппович, я вам не враг. Поэтому дам небольшой совет. В России сейчас очень беспокойно. Всякие там террористы. Недовольства в массах. Все прямо ждут повода. А тут вы, с големом...
- У меня их два, - уточнил Белов.
- Тем более. Это вполне может дать толчок к выступлениям.
- Серьезно? - Николай откинулся на спинку стула, заставляя собеседника либо повысить голос, либо замолчать. - Где бунты, а где - големы. Какая связь?
Даль улыбнулся.
- Связь имеется, Николай Филиппович. Но сейчас вы её не видите. Это совершенно понятно. Но пройдет время, и всё выплывет наружу. Кстати, как вы относитесь к электричеству?
Переход темы обсуждения привел Белова в очередное замешательство.
- Нормально отношусь. Что с ним-то не так?!
- Извините, запамятовал, что вы в Аккаде практически отрезаны от современной научной мысли.
Николай несколько обиделся:
- Всё у нас нормально с электричеством. Телеграф есть. Телефон государственный имеется. Вон, у меня в вагоне электрический вентилятор вертится для охлаждения.
Даль поджал губы.
- Как вы сказали у нас ... Вы же русский, Николай Филиппович. Как же так? И двух лет не прошло, а Аккад для вас теперь у нас .
Белов смутился.
- Ну, оговорился, чего уж. В языке мало практикуюсь. Не с кем, сами понимаете.
Владимир Иванович покивал.
- Кстати, скоро ваш поезд отходит. Вон, сигнальщик желтый свет зажег.
Николай обернулся и прищурил глаза. Действительно на светофоре горел желтый свет.
- До свидания, Владимир Иванович, - попрощался Белов. - Очень было приятно поболтать с соотечественником. Рад знакомству.
Он поклонился, нахлобучил шляпу на голову, открыл дверь станции и побежал по путям. Голем молчаливой тушей последовал за ним. Даль хмыкнул и криво ухмыльнулся.
Оба вагона стояли на путях и ждали Белова. Николай подошел к ним вплотную и только тогда понял - что-то не так. На рельсах отсутствовал остальной состав.
- Где паровоз? - спросил Белов у Мектепа.
То развел руками. Дескать, ничего, начальник не знаем, сам уехал. Без нас.
- Вы что, не заметили, как вас отцепляют?
- Не заметили. Мы уже сбегали к железнодорожному начальству, сообщили, кого они отцепили. Он пообещал, что со следующим поездом непременно наши вагоны отправит. Вечером.
- А нам, значит, весь день в этой жаре сидеть?! - взъярился Белов. - Вон, Россия там - пять минут идти. Сейчас пойду и перейду границу! Пешком! Самостоятельно! Давай документы!
Мектеп сбегал в вагон и принес заграничный паспорт Белова. Руки у начальника охраны слегка подрагивали. Он понимал, что стоит Белову сообщить Лахар о неприятном эпизоде, гнев правительницы его уничтожит. Причем, в буквальном смысле.
- Мы пойдем с вами. Наша задача - охранять.
Белов отмахнулся, дескать, что с вас взять, и тесной группой все пошли к пропускному пункту. Там делегации не ожидали. Пограничники вызвали начальство, и оно явилось далеко не сразу, утирая рот салфеткой. Минут через пятнадцать, разобравшись в сути, полковник сделал отмашку, и Белов прошел на российскую сторону. Он повертел головой и спросил, где же здесь можно остановиться.
- Нигде, - ответил полковник. - Тут нет ни гостиниц, ни постоялых дворов, ни цивилизации. Вообще ничего нет. Конечно, я мог бы предложить вам, господин посланник, свое жилище. Но, боюсь, вы сможете поместиться там лишь в одиночестве. Мы тут не шикуем, сами понимаете. Район беспокойный. Абреки так и норовят то скот угнать, то ограбить кого. Так что зря вы от вагонов ушли. В них вам бы спокойнее было.
Белов ответил, что примет приглашение господина полковника со всей благодарностью. Что охрана расположится где-нибудь на станции. С собой же он возьмет одного голема.
Неприятности, - подумал Николай. - А ведь так хорошо всё начиналось. Что там Владимир Иванович говорил? Дескать, родину я забыл? Намекал на что-то. Про големов, бунты и разбойников. И что он не враг мне. Вот последнее как раз странно. К чему он это? Будто заранее хотел подозрения отвести. Так я его ещё ни в чем не подозревал...
Белов нахмурился и споткнулся, идя вслед за денщиком полковника к его жилищу.
Вот тут и прилетело.
В спину голема, который шел позади людей, гулко бумкнуло, а потом разорвалось. Белов с денщиком повалились в пыль. Несколько человек выскочили из боковых улочек, швырнули на подорванного голема сеть и попытались свалить его на землю. Голем резко присел, рванул концы сети и дернул на себя. Бандиты посыпались с ног.
Быстро повернувшись, голем прыгнул в сторону бандитов и попытался схватить тех, кто устоял на ногах. Те отскочили и швырнули новые сети, видимо надеясь запутать глиняного истукана и обездвижить. Белов приподнялся, вытащил Смит-вессон из кобуры и с большим удовольствием пальнул в нападающих. Те заголосили и кинулись прочь.
Голем стоял, глядя вслед улепетывающим бандитам. На его спине Белов видел глубокое повреждение. Ручная ракета чуть не оторвала голему руку.
- Господин посланник! - Николай, наконец, расслышал голос денщика. - Всё в порядке? Вы не ранены?
Белов скривился и потер глаз, удаляя пыль:
- Нормально. Пошли...
Полковник долго извинялся, клялся, что наглость абреков просто зашкалила. Что раньше они никогда даже не пытались напасть на кого-либо в поселке. Может, им заплатили за нападение?
- Может, - Белов не стал распространяться. И я даже почти знаю - кто именно , - подумал он про себя.
Вечером подогнали паровоз и состыковали литерные вагоны. Белов телеграфировал в Аккад, что путешествие продолжается, и ничего интересного не произошло. А задержались они по причине неважного состояния рельсового пути с российской стороны. В общем, наврал жене. Но из благих побуждений - чтобы не волновалась. И чтобы не устроить какой-либо дипломатической коллизии. Напишут ноту протеста за нападение на официальное лицо - чем не повод для войны? Становиться таким поводом Николай не желал. Он затворился в спальне и раз за разом вспоминал встречу с Далем, убеждаясь, что тот явно лукавил.
Кстати, может это вовсе и не известный лингвист и сказочник. Ему же нынче больше ста лет должно быть. А выглядит максимум на семьдесят. Какие-то омолаживающие процедуры? Минеральные воды на немецком курорте? Тайные снадобья? Магические заклинания? Или всё-таки наука? Что он там про электричество говорил? - мысли Белова крутились по кругу, и он заснул.
Утром Николая разбудило солнце. Он выглянул в окно, увидел степную траву и не сразу понял - где он и что он. Но волшебное слово отпуск живо наполнило его энергией. До Санкт-Петербурга оставалось еще три дня, настроение улучшилось, несмотря на вчерашнее происшествие, и Белов распорядился о завтраке.
На завтрак пришел голем, попавший с Беловым в переделку. Подстреленный голем затянул повреждение, но стал чуть ниже. Белова всегда удивляла эта способность эрзац-глины формировать структуру голема при наличии активатора. Конечно, восстановление требовало времени. И чем больше повреждения, тем восстановление дольше. Самый действенный способ обездвижить глиняное существо - расчленить. Отрезать ноги, руки, голову; извлечь активатор. Будь бандиты догадливее, они бы так и поступили. Но ни один охранный голем не позволит такое с собой проделать. В безвыходной ситуации активатор просто сгорит. И перед вами окажется куча эрзац-глины. Которая без активатора выглядит как обычная глина, слегка подсохшая.
Белов поел, прошел в кабинет и уселся в кресло перед окном. Сейчас, в отличие от аккадской части маршрута, наблюдение уже не казалось пустой тратой времени. Зеленые пространства в противовес изжёлто-серым каменистым полям Аккада успокаивали. Николай чувствовал, как кокон, налипший на него за два года, трескается тонкими слоями и постепенно отваливается.
В созерцательном настроении Белов провел сутки целиком, отвлекаясь лишь на еду и другие необходимые дела. На станциях выходил, покупал местные газеты, невнимательно их просматривал и снова прилипал к окну. Мир и покой воцарились в душе Белова.
Ночью, когда солнце уже зашло, и в вагоне включили электрические лампы, по поезду нанесли ракетный удар.
Ракетная техника террористов надежностью и точностью не отличалась. Первый залп вообще ушел в молоко: три ракеты перелетели над крышей поезда и разорвались далеко в степи. Две оставшиеся угодили в основание высокой железнодорожной насыпи. Второй залп оказался точнее. Одна ракета проскользнула между колес охранного вагона, вторая долбанула по передней сцепке, но не разорвалась, а три остальных взорвались под колесами заднего вагона. Вагон накренился с противным скрипом, выкручивая сцепку, рухнул обратно на рельсы и потянул в другую сторону. На паровозе запустили аварийное торможение, вместо того, чтобы увеличить скорость. И третий залп накрыл вагон Белова.
Он ещё не спал. Взрывы первого прилета заставили насторожиться и собраться. Второй залп вынудил Николая бежать в сторону паровоза. Конечно, двери в литерные вагоны на переходной площадке были заблокированы, чтобы простые граждане не лезли к высокопоставленным особам. Но ракета второго залпа сорвала блокировку. Белов открыл дверь из тамбура, увидел трясущийся металлический мостик и пустоту с обеих его сторон, выругался и прыгнул к двери переднего вагона.
В этот момент взорвались последние ракеты. Николая впечатало в дверь, он судорожно повернул ручку и грохнулся на пол тамбура вагона третьего класса.
Женщины визжали. Дети орали. Мужики крыли матом. Белов встал на трясущихся ногах, принял величественный вид, насколько это удалось, и возвысил голос, дабы избавиться от предательской дрожи:
- Отставить панику! Всем пройти в голову состава для эвакуации!
Неожиданно паника улеглась. Люди потянулись в проходы. Белов увидел проводника в начале вагона, который провожал рукой каждого проходившего мимо него и что-то ему говорил. Поезд почти остановился. Николай передохнул и вернулся к сцепке, чтобы посмотреть на урон.
Крышу вагона сорвало взрывом. Стены чадили и потрескивали. И внутри, среди обломков, шевелились две фигуры, пытаясь выбраться. Никакого движения со стороны прилета ракет Белов не видел. Видимо, задачей террористов было уничтожить литерные вагоны. Чего они вполне добились. А про попутные человеческие жертвы напишут в газетах - самим проверять нет смысла. Если бы целью служили люди, то проще было бы заложить мину на высоком мосту. Или высадиться на вагоны с лошадей и расстрелять из револьверов всех подряд.
Утешив себя подобными домыслами, Белов спрыгнул с подножки почти уже остановившегося состава. Големы, копошившиеся среди обломков, выбрались следом. Больших повреждений они не получили. Так, кое-где обожженные места, несколько выбоин на корпусах, а в целом - вполне в рабочем состоянии.
- Ищите людей! - приказал Николай. - Вытаскивайте их из вагонов. Нужно оказать им медицинскую помощь. Ваша задача - найти и извлечь людей из-под обломков. Действуйте!
Големы повернулись к вагонам и полезли обратно, разбирать завалы. К хвосту поезда от головы уже спешила поездная бригада. Белов расслабился и тяжело сел на землю, привалившись затылком к ступеньке вагонной площадки.
Три человека погибли. Четверых госпитализировали, в том числе Мектепа. Оставшаяся прислуга и охранники жались друг к другу в зале ожидания ближайшей станции, куда их доставили на деревенских телегах. Единственным связующим звеном с внешним миром для них стал Белов. Но Николаю было не до тревог и чаяний аккадцев. Он устроился в маленьком закутке телеграфиста на станции и слал одну за другой телеграммы. В Аккад - чтобы донести до Лахар истинное положение дел. Чтобы предотвратить политические осложнения, зная тяжелый характер супруги. Чтобы успокоить, в конце концов. В Санкт-Петербург - чтобы заставить должностных лиц не тянуть с решениями. Чтобы обеспечить охрану. Чтобы устранить последствия, как физические, так и дипломатические.
В начале путешествия Белов и не помышлял, что ему придется выступать, как официальное лицо Аккадской империи. Это был исключительно частный визит. Но теперь, после обстрела, Николай решил, что с террористами должны разбираться карательные органы той страны, на территории которой произошел теракт. Они лучше знают местные условия. Им проще найти преступников, поймать их и предотвратить новые преступления.
Отвлекаясь от телеграфа, Белов вздрагивал, судорожно осматривался, опасаясь увидеть вдруг Владимира Ивановича, что будет означать подтверждение его подозрений. Не увидев Даля, Николай успокаивался, слал следующие телеграммы или читал пришедшие, но потом вновь вздрагивал, томимый внутренней тревогой.
Наконец, на станцию прибыл местный глава Третьего отделения, Никодим Петрович. Недовольный, получивший нагоняй из Петербурга и совершенно не знающий, что делать. Никаких предпосылок, никакого шевеления, никаких противоправительственных выступлений. Ни-че-го-с! Да и какие террористы в средней полосе? Это ж не крупные промышленные центры, куда собираются всякие отбросы общества. Тут - провинция. Всё тихо-мирно. Купечество, крестьянство, никакого пролетариата. Разве что на кирпичных заводах... Но даже там никаких эксцессов никогда не наблюдалось. Глава развел руками.
- Значит, они не местные, - подытожил Белов. - Узнали, что я еду, и на скорую руку подготовились, как сумели. Вот только не понятна их конечная цель. Спровоцировать войну между Аккадом и Россией? - Николай пожал плечами. - Зачем им это? Вряд ли война сильно дестабилизирует внутреннюю обстановку, а людям такого склада именно это и надобно. Или это личное покушение? На меня? Или на кого-то из слуг или охранников? Слишком громоздко. Узнаем их цель, поймем мотивы и сможем предугадать их следующий шаг. Ну, и в конечном итоге, поймать и ликвидировать.
Никодим Петрович признал в Белове коллегу. Николай не стал отрицать, что когда-то работал в Петербургском Департаменте внутренних дел и кое-какие навыки ещё сохранились. Попросил выделить специалистов. В качестве охраны и для связей с местным населением. Никодим Петрович обещал сделать. Вот только с Петербургом договорится.
Белов вздохнул и приготовился ждать. Как-то его уже начала напрягать российская действительность. Вся эта бюрократия, неизбывная лень, мздоимство. За два года отсутствия в России всё это подзабылось. А вот теперь Николая словно ткнули лицом в нелицеприятную действительность. Хотелось утереться и уехать отсюда по-быстрому. И не участвовать в местной жизни, напоминающей болото.
Николай поговорил с аккадцами, которых всё же разместили в свободных комнатах придорожного трактира - с клопами, тараканами и любопытными крысами. Объяснил, что они могут либо ехать с ним дальше, либо вернуться обратно - деньги на билет он им выделит. Потому что сам теперь поедет в обычном вагоне второго класса. Как частный пассажир, не привлекая излишнего внимания. Что големов всё равно возьмет с собой, потому что только его они будут слушаться и что они - единственная и вполне действенная защита. Про местную охрану Белов ничего сообщать не стал.
Однако аккадцы решили остаться здесь. Дождаться выздоровления раненых и уже потом всем вместе двигаться на Родину. А если к тому времени Николай Филиппович решат возвращаться той же дорогою, они с превеликим удовольствием поедут вместе с ним. Белов решил, что такой вариант вполне подходящий. Может, Лахар к тому времени распорядится пригнать сюда новый литерный вагон, куда все и погрузятся. Хотя Белов склонялся к мысли обратно добираться морским путем из Петербурга. По Балтике, а потом по Средиземному морю.
Впрочем, всё это были дела отдаленного будущего. Николай навестил в больнице Мектепа, сказал, что тот теперь за главного, и что именно ему поручается вести дела с местными, потому что только он говорит по-русски. Начальник охраны возражать не стал. Лишь расстроился, что не сможет выполнять возложенную на него задачу.
- Ничего, - Белов потрепал Мектепа по плечу, свободному от бинтов. - Големы справятся.
До Воронежа Белов добрался без происшествий. Он мог, конечно, ехать и первым классом, сдав големов в багаж, но оставить их не рискнул. Белов купил на них билеты, как на людей, слегка приодел, чтоб их внешний вид не бросался в глаза, и посадил в купе. Проводники ругались, грозились сообщить в министерство, тогда Николай звал человека из охранения и уже тот доказывал недовольным работникам, как следует себя вести в присутствии глиняных существ.
Стремление попасть в Санкт-Петербург Белов себе объяснить не мог. Прогуляться по знакомым улицам и проспектам? Встретить бывших сослуживцев? Заглянуть в памятные места? Просто ощутить дух столицы? Полюбоваться на дворцы, особняки, соборы и набережные? Ностальгия замучила? Или явиться к бывшему начальнику и сказать, дескать, вот, вы меня гнобили на службе, а теперь я второе лицо в Аккаде, и посмотреть на унылое выражение Семена Аркадьевича. Хотя, на самом деле Белов в Аккаде никакой роли не играл. Зато здесь он мог выступить, как посланник великой империи, прибывший для развития новых контактов и выведения отношений двух держав на новый уровень. Приобрести некую значимость. Может, именно поэтому его и пытались убить? Свои, аккадцы.
Белов поморщился. Не был он своим для них. А для россиян уже перестал. Но если его пыталась убрать дворцовая оппозиция, то при чем здесь Даль? И вообще, Николай встретил лингвиста не в России, а за границей, хотя и в приграничном поселении. Что он там делал? Может, специально прибыл, чтобы получить инструкции и потом осуществлять покушения уже на российской стороне? С целью отвести подозрения от Аккада, рассорить две страны, а самому остаться в стороне. По всему выходило, что теперь Владимир Иванович - его тайный враг. Может, бояться его и не нужно, но опасаться стоило.
В Воронеже Белов решил чуть передохнуть - дорога и постоянное ожидание внезапного покушения сильно его измотали. Поезд прибыл утром, и Николай Филиппович пошел устраиваться в гостиницу, имея при себе лишь небольшой несессер с самыми необходимыми предметами, благополучно вытащенный из огня големами. Големы шли сзади него, по сторонам, пугая брутальным видом редких прохожих. Расспросив на вокзале, где лучше устроиться, Белов без всяких проблем добрался до Грандъ Отеля . Кинул на стойку портье пачку денег и возгласил, что требует лучший номер. Прямо сейчас.
Портье посмотрел на деньги, на потенциального постояльца, на глиняных истуканов, которые вошли вместе с ним, и сглотнул.
- Есть номер. Мы его великокняжеским зовем. Для членов августейшей фамилии. Но при определенных условиях можем сдать его и иным людям. Назовитесь.
- Мое имя слишком известно, чтобы его слышали эти стены! Хотя... Посмотрите на моих спутников, - Белов показал на големов. - Вам это ничего не говорит?
- Таких существ мне видеть не приходилось. В газетах читал-с, да. Какие-то монструозы без души. Наш батюшка очень ими не доволен.
- Это - охрана, - жестко сообщил Белов. - Она неуничтожима. Не требует еды и питья. Не привередлива, в отличие от людей. И да, взяток не берет... Так как с номером?
Портье достал ключ из-под стойки и вручил Николаю.
- Вы же гарантируете порядок? Тогда распишитесь.
Белов повернул к себе толстенную тетрадь и начертал подпись в указанных местах. Сам пошел к лифту, а големам указал на лестницу, чтобы те поднимались по ступенькам. Апартаменты располагались на верхнем этаже.
Николай осмотрел номер, остался доволен, выглянул в окно на провинциальный городской пейзаж: очень мирный, с двухэтажными каменными домами и простыми жителями, идущими по тротуарам. Сразу захотелось слегка прогуляться, вкусить тягучей провинциальной жизни, когда не надо никуда спешить и ничего опасаться. Конечно, Белов не обращал внимания на некую напряженность: он не знал ни про недавнее покушение на губернатора, ни про черносотенные погромы, ни про мятежи, забастовки и стачки. Приезжие, обычно, ничем таким не интересуются. А Белов, в представлении воронежцев, как раз и выглядел ярким представителем такого типа людей. Никто в случайных диалогах не заговаривал с ним на политические темы, и Николай остался в счастливом неведении.
В гостиницу он вернулся под вечер, намереваясь отправиться дальше на следующий день. И, как обычно в этом путешествии, ничего не получилось.
Николая Филипповича разбудил жуткий треск, а потом звук удара, от которого, казалось, закачались стены и затряслись пол с потолком. Белов подскочил на кровати, бросился к упавшему с тумбочки револьверу, но жуткая ветвистая молния ворвалась в окно номера и ударила в стену. В сине-белой вспышке Николай успел увидеть застывшие фигуры големов, а следующий разряд пронзил комнату насквозь, не миновав никого, кто в ней находился.
Белов потерял сознание.
Очнулся он с чувством слабости и болью во всём теле. Николай лежал на кровати, судя по всему, в медицинском учреждении, а прямо перед ним сидел Владимир Иванович Даль.
Белов захрипел и принялся тыкать скрюченным пальцем в безмятежно сидящего перед ним человека.
- Очнулись? - любезно спросил Владимир Иванович.
Николай заклокотал горлом, пытаясь справиться с безвольным языком.
- Это последствия энергетического удара, - объяснил Даль. - Скоро пройдет. Вам полезно.
- П-п-полезно? - выдавил Белов, чуть приподнявшись и тут же рухнув обратно.
Даль улыбнулся.
- Конечно. В электричестве имеется животворящая польза. Я, можно сказать, живой пример этому. Регулярно прохожу электростатические процедуры. Поэтому и выгляжу значительно моложе своих немалых лет. Волшебное электричество приносит и долголетие, и здоровье, и бодрость духа и тела. Если, конечно, умеючи подобрать нужные параметры. Силу тока или напряжение, частоту. Но над этим работают специалисты, электро-физиологи. А я, по своей скромности, послужил им исключительно в качестве подопытного организма.
- П-п-при чем здесь я? - прошептал Белов.
- Вы в данной ситуации всего лишь жертва обстоятельств.
- П-п-покушения на меня - досадные недоразумения, так что ли? - Белов приходил в себя и всё лучше строил фразы.
Владимир Иванович поморщился.
- В некотором роде. Не знаю, что вы там себе вообразили, но я вам действительно не враг. Но и не друг. Нас интересуют ваши големы. А вы постоянно находились рядом с ними. Так что вам досталось исключительно в силу обстоятельств. Ничего. Немного полежите и придете в себя. Потом на себе испытаете действенную силу электричества.
- Г-где я?
- В частной клинике. Не могли же мы оставить вас без медицинской помощи. Высоковольтный разряд - немалое испытание для организма.
- Вы что-то говорили про големов... - Николай, наконец, справился с языком.
- А, да, големы, - Даль отмахнулся, как от нечто несущественного. - Мы заинтересованы их иметь и управлять ими. А также перед нами стоит задача противодействия.
- Изучение? - Белов скривился. - То есть, подрыв поезда вы называете изучением?
- Это эксцесс исполнителя, - Даль нахмурился. - Они должны были всего лишь доставить големов нам. Способ выбирали они.
- И никто им не подсказал, что эффективность такого нападения будет нулевой... - Николай горько усмехнулся. - Если не считать, конечно, человеческих жертв.
- Мы спешили. Не каждый день к нам приезжает посланник из Аккада. После вашего отъезда два года назад наши аккадцы постарались вернуть всех големов на родную землю.
- С чего бы это?
Владимир Иванович развел руками.
- Тут можно только догадки строить. Или у вас есть конкретная информация?
Белов ухмыльнулся и попытался повернуться на бок. Тело заныло и отозвалось тягостной болью.
- Где мои големы?
- Наша наука оказалась сильнее. Высоковольтным разрядом мы нейтрализовали активаторы и обнулили программы големов. Потом доставили их сюда. Ну, и вас заодно.
- Без активатора голем - всего лишь куча глины...
- Мы знаем, - Даль поднялся со стула. - Мы уже выработали свой метод управления. Нынешняя задача - его испытать.
Он кивнул больному и вышел. Белов обессилено упал на подушку.
Мысли тяжело бродили в голове Николая. Мощный разряд, которым его угостили в Грандъ Отеле , перемешал всё. Что-то забылось. А что-то наоборот, вспомнилось.
Например, Белов вспомнил, как перед самой поездкой в Аккад его вызвали в Пятое делопроизводство при Главном управлении Генерального штаба. Объяснили суть задания. И даже не спросили, согласен он, или нет.
Разумеется, как истинный патриот, Белов не возражал. К нему привели гипнотизера, тот что-то такое наговорил, Николай заснул и, когда проснулся, не помнил ничего из того, что ему сказали. А вот теперь внутри себя он осознал, что российская внешняя разведка возложила на него задачу доставить в Санкт-Петербург хотя бы одного действующего голема. Чтобы иметь возможность провести над ним технические опыты.
Даль сотоварищи мало смахивали на представителей Генерального штаба. Скорее, они являли собой некую стороннюю организацию, желающую урвать кусочек власти. Судя по манере действий - социал-революционеры. А если к власти придут убежденные террористы, пострадают все. И виновные, и не виновные, и простые люди.
Ещё Белов понимал, что в теперешнем его состоянии не имеет никаких сил для противодействия террористам. Оставалось наблюдать, запоминать, а полученную информацию использовать в будущем, при удобном случае. Николай решил, что из гостиницы его забрали только для того, чтобы не оставлять живого свидетеля. Но что помешало убить его на месте? Вряд ли гуманистические взгляды. Значит, он ещё им нужен. А для чего - обязательно сообщат, в свое время.
И часа не прошло, как Даль вернулся. Белов приподнял брови, удивляясь столь скорому возвращению.
- Обстоятельства несколько поменялись, - хмуро объяснил Владимир Иванович. - Борьба за власть. Они думают, что если подчиняют големов, то сила на их стороне. Уверяю вас, что не так всё просто. Расшифрованы самые примитивные команды. Работы с управлением - непочатый край. А они выкобениваются.
Белов не совсем понимал, ради чего Даль тут перед ним распинается. Как злодей из скверного романа, случайно прочитанного Николаем два года назад. Когда, держа главного героя над пропастью, долго и самозабвенно объясняет ему, почему он дошел до такой жизни, а герой в это время благополучно побеждает.
Может, Даль хочет оправдаться? Стремится выглядеть презентабельно? Неужели ему стыдно за то, что творили его люди? Или всё упирается в пресловутых големов? Но не выглядит старый лингвист заговорщиком! Что он тут делает, среди террористов?
- Вы же не эсер, Владимир Иванович! Вы - действительный статский советник! Кой черт вы связались с их компанией? - тут неожиданная идея пришла Белову в голову, и он продолжил: - Разве что вы агент Пятого делопроизводства...
Даль растерянно моргнул. Помолчал, собираясь с мыслями, и ответил:
- Да, я связан с разведкой. Осуществляю специфическую миссию, - он нахмурился. - Мне сказали, что вы ничего не помните. Что вас, Николай Филиппович, не надо вводить в курс дела во избежание провала.
- Я вспомнил. Ваша молния виновата. Что будем делать теперь? - Белов усмехнулся.
- Мне вменялся контроль возможных эксцессов со стороны боевиков. И если бы големы попали к ним, что и произошло, я должен был сообщить. Так что весьма скоро прибудут нужные люди и всех тут арестуют. И вас. И меня. И големов. Благо теперь технология управления ими в руках ответственных людей.
Долго ждать не пришлось. Послышались выстрелы, крики, в палату к Белову ворвались трое военных, огляделись и сообщили, что все, присутствующие здесь, арестованы и будут в скором времени препровождены в соответствующее место. Пожалуйста, не уходите.
Даль с Беловым переглянулись и синхронно фыркнули.
Белов сидел в кресле перед аппаратом радио-телефонии и ждал начала сеанса связи. Его уверили, что эффект амплитудной модуляции позволяет нынче слышать человеческую речь в достаточном качестве. Николай в прогресс, конечно, верил, но сомневался. Безусловно, радио-телефония - удобная штука. Ты - здесь, в Санкт-Петербурге, а твой собеседник - там, в Аккаде. И можно спокойно разговаривать за тысячи километров, не видя собеседника. Лишь бы у вас имелись идентичные аппараты.
Николай собирался поговорить с Лахар. Что само по себе требовало некоторого мужества. Часы ударили один раз, и Белов судорожно сжал микрофон в начавшей потеть ладони.
- Дорогая?! Приветствую тебя из Санкт-Петербурга! Приём.
Аппарат щелкнул и из динамика раздался писклявый голос супруги:
- И тебе привет, муж мой! Приём.
- Я собираюсь вернуться! - ликующим голосом заорал Белов. - Ты меня ждешь?! Я безумно соскучился по тебе! Приём.
- Отлично! Ты образумился! Возможно, я допущу тебя до решений по незначительным вопросам. Намечающийся конфликт с Россией ты уладил прекрасно! Приём.
- Я рад! - совершенно искренне ответил Николай. - Приносить пользу - моя давняя мечта! Приём.
- Я пришлю специальный поезд! Ты не будешь связан расписанием! Тебя везде будет ждать зелёный свет! Приём.
Белов содрогнулся.
- Поездом я больше не поеду! Мне нужно привести нервы в порядок! Только морское путешествие! Только круиз! Балтийское море! Атлантика! Средиземное море! Персидский залив! Нынешние суда - непотопляемы! Я буду наслаждаться прекрасной погодой, свежим морским воздухом! Отдохну! Приём.
- Ну, хорошо, - согласилась Лахар. - Плыви. Если что - големы тебя со дна моря достанут. Приём.
Белов посмотрел на своих големов без активаторов и уверенно сказал:
- Я им доверяю. Как себе.
Николай Филиппович подал знак о разрыве связи и подумал, что предстоит длинный путь. И неизвестно - куда он его заведет.
А лучший способ пропасть без вести - отправиться в плавание.