Белов проводил взглядом пролётку и вздохнул: не по карману нынче извозчик. Вот трамвай - да, другое дело. А то, что в вагоне толкотня и скорость его маленькая - ничего. Никуда он нынче не торопится. Так что Николай Филиппович поднялся по ступенькам, взял у кондуктора билет, и собрался уже было сесть на деревянное сидение, как в салон влетела дама, буквально оттолкнула Белова и рухнула вместо него на сиденье. Других свободных мест в вагоне не было.
Белов сдержался. Глубоко вздохнул и со всей возможной учтивостью сказал:
- Милостивая государыня! Пользуясь общественным транспортом, имейте в виду, что вы в нем едите не одна! Аккуратнее, пожалуйста!
Дама подскочила на месте, воззрилась на Белова с непередаваемым возмущением и затрясла головой, пытаясь придумать ту фразу, которая уж наверняка припечатает нахала, посмевшего к ней обратиться. Фраза не нашлась, но длинная булавка, вырвавшаяся из прически дамы, неожиданно для обоих вонзилась Белову в грудь.
- Ай! - вскрикнул он. - Больно же! Так и в глаз попасть можно!
Если в начале Николай Филиппович воспринимал даму как некий объект в темно-синем длинном платье, душегрейке и экстравагантной шляпке, то теперь заглянул ей в лицо. Белов ожидал увидеть какую-нибудь дуру из Рязани или Костромы с круглыми щеками и пухлым деревенским ртом. Но нет. Под вуалеткой оказалась дама явно вхожая в высшее общество. Смуглая, чёрнобровая, с большими карими глазами, острым подбородком, золотыми серьгами аккадской выделки и выражением достоинства на лице при любых обстоятельствах.
Внезапно грузовой голем решил свернуть налево прямо перед идущим трамваем, срезая путь. Вагоновожатый резко тормознул, звеня и истошно ругаясь. Трамвай качнуло. Даму развернуло, и она из всех сил долбанула Белова локтем в солнечное сплетение. Разумеется, чтобы не упасть, не более того. Николай Филиппович захрипел, сделал шаг назад по проходу, чтобы удержаться на ногах, его качнуло обратно и, запнувшись за длинный подол синего платья, он полетел на колени на жесткий пол. Хорошо хоть головой не приложился. Белов попытался встать, но дама вцепилась в обшлаг его пальто и не дала утвердиться на ногах. Тут трамвай качнуло опять - ещё один голем нарушил правила движения. Николай Филиппович попытался ухватиться хоть за что-нибудь, но промахнулся. И получил коленом по подбородку. Зубы только хрястнули.
Белов замычал. Сосредоточился, увернулся от очередного тычка и встал на ноги. Уже почти готовый врезать обидчику по зубам. Но не будешь же бить даму высшего света, по неизвестной причине решившую прокатиться на трамвае в первый раз? Тут можно только улыбаться и сквозь зубы приговаривать по-французски: "Пардон, пардон..."
Трамвай перестало мотать. Дама освоилась и переключила внимание на Белова, взяв его за руку и приблизив к себе.
Судя по всему, женщина раскаивалась и хотела загладить свою вину. Она заглядывала Белову в глаза, теребила его рукав тонкими пальцами, затянутыми в кружевную черную перчатку, второй рукой придерживала и что-то там извинительное ворковала.
Николай Филиппович дернул рукой, высвобождаясь, недовольно буркнул: "Попрошу без панибратства!" и выскочил в открытую дверь кстати остановившегося трамвая. Он прямо весь кипел, даже не пытаясь успокоиться. Надо же! Нападать, членовредительствовать, а затем позволить себе хватать незнакомого человека! Как до этого можно опуститься! Никаких приличий! Вот же женщины!
Да. От приставаний Белов избавился. Только вышел на две остановки раньше. И теперь придется добираться до дому пешком. Но это уж он как-нибудь переживет. Зато никаких женщин. Никаких!
Женщин Белов не переносил. И жениться не стремился. А на вечную присказку Анфиски "жениться вам, барин, надо" уже и внимания не обращал. В женщинах Николай Филиппович видел сплошные отрицательные стороны: меркантильность, нарочитость, глупость, скудомыслие и скудоумость, пустопорожнюю значимость и желание его переделать. Переделываться Белов не хотел и не собирался. Поэтому на любые знаки внимания противоположного пола реагировал резко, жестко и невежливо.
А тут ещё проблемы на работе. Собственно, проблем-то особых и не было. Потому что работы он лишился в тот самый миг, когда начальство узнало о его выходке с графом Шуваловым. Васнецов вызвал в кабинет, укоризненно буркнул: "Голу-у-убчик! Вы сами всё понимаете. Расчет в кассе. Прощайте. И не дай нам бог встретиться ещё раз".
Белов промолчал, стиснув зубы. Очень хотелось устроить скандал. Но домовладелец Вельяшев только вчера напомнил о сроке оплаты за съемную квартиру. Так что уйти со скандалом, лишиться денег и потерять ещё и жилье Николай Филиппович позволить себе не мог.
Кстати, теперь он вообще мало, что мог себе позволить. Например, пообедать в захудалом трактире на Стремянной - это да. А вот в ресторане Палкина - увольте. Поэтому ел Белов дома, то, что Анфиска готовила: и расходов меньше и накричать можно за провинность.
Выведенный из себя происшествием в трамвае, Белов хмуро жевал вареную капусту вместо голубцов и на звонок дверного колокольчика отреагировал бурно:
- Какого!.. Кому там!.. Глянь, Анфиска!
Анфиса вытерла руки передником и пошла узнавать, кто там к барину в обед пожаловал. О чем-то пошушукалась и вернулась в гостиную.
- Там, барин, курьер к вам... - с сомнением произнесла кухарка.
- Что за курьер? - удивился Белов.
- Ну, мальчишка. От этого вашего, бывшего, как его там... От Васнецова...
- Что?! - Возмутился Николай Филиппович. - Да как он смеет?! Да какого рожна вообще! Зови!
Анфиса приоткрыла дверь, и мальчишка-посыльный ввинтился в щель. Бухнулся на колени и принялся бить головой об пол:
- Христом Богом прошу! Не выгоняйте, милсдарь! Дозвольте сказать! - заголосил паренек, после каждой фразы припечатывая лбом половицы.
Белов устыдился. Ну, чем мальчишка виноват? Его послали, он и пошел, куда денешься. Не пойдешь - сразу на улицу выгонят, ждать не будут. Бесправней курьеров и не бывает никого.
- Говори, - скупо обронил Николай Филиппович.
Мальчишка поднял лицо от пола и затараторил:
- Семен Аркадьевич сугубо извиняются и просят господина Белова прибыть в управу...
- Для чего? - с торжеством в голосе перебил Николай Филиппович.
- Передавать не велели... - мальчишка воровато посмотрел по сторонам и шёпотом продолжил: - Говорят, убийство какое-то. С политическими последствиями. И, кроме вас, никто не справится... Срочно вас прибыть просят...
- Ага! - Белов утер губы салфеткой и бросил её на стол. - Анфиса! Пальто давай. И шляпу.
- Я с них ещё пыль не выбивала...
- Да плевать! Тут господин Васнецов с нами встретиться желают. Как же отказать-то? Что ж мы ему скажем-то при личной встрече? А?! - Белов зло ударил кулаком в ладонь, предвкушая вынужденное свидание.
Курьер метнулся вперед, высвистал извозчика, а на поднятую бровь Белова довольно сообщил, что "управа за всё платит". Николай Филиппович покачал головой, но возражать не стал. Они уселись, и пролётка помчалась.
Едва завидев Николая Филипповича, бывший начальник скорчил такую рожу, будто кинул в рот полную горсть клюквы, разжевал, а запить водой так и не получилось. На что Белов благостно улыбнулся, приподняв шляпу, и вольготно уселся на гостевом стуле.
- Ну, как тут у вас? - сардонически спросил он. - Какие успехи? Раскрытия? Благодарности?
Васнецов морщился всё больше и даже начал качать головой из стороны в сторону. Прокашлялся и неохотно ответил:
- Плохо, Николай Филиппович, плохо.
- Ага! И что ж я вам тогда понадобился?..
Семен Аркадьевич зыркнул на письмоводителя, тот подхватился и резво убежал из кабинета, притворив за собой дверь.
- Проблема у нас, господин Белов. Два часа назад поступили сведения об убийстве некоей персоны. Не то, чтобы очень значительной или высокопоставленной. Но. Это подданный Аккада. В данный момент никто: ни наша сторона, ни их, не желают дипломатического скандала. А если мы дадим этому делу официальный ход, скандала не избежать. Поэтому на высшем уровне было решено передать этого дело в частное расследование. Причем, лицу, которому можно доверять и которое хотя бы в общих чертах знакомо с историей наших взаимоотношений и сталкивалось с аккадцами. Это лицо - вы, Николай Филиппович, - на этих словах Васнецова перекосило. - Государь согласовал вашу кандидатуру.
- Ага! - сказал Белов. - Хотите на меня всех собак навесить. Если найду убийцу, то и хорошо. А если не найду, вы - не при делах и могли бы всё сделать, как следует. Но время прошло, шанс упущен и так далее, и тому подобное. А меня можно будет и показательно утилизировать.
- Это - политика, Белов! - голос Васнецова приобрел начальственную суровость. - Даже я не смог воспрепятствовать. Посольство настаивало.
- Лицензию дадите? - поинтересовался Николай.
- Лицензию - дам. Хоть что с ней делай. Даже потом аннулировать её не буду. При всём твоём пакостном характере, ты - специалист классный, не буду душой кривить. Ты только дело раскрой. Договорились?
- Ладно, пойдет. Мне все данные нужны. Осмотр места, опросы свидетелей... Что там ещё есть?
- Ничего нет. Наши после вызова зафиксировали факт, доложили в посольство и уехали. Те охрану выставили, никого не пускают. Только о тебе есть договоренность. И, кстати, они своего человека рекомендовали. Тебе в помощь, типа. Но отказаться невозможно. Консультант по культурным вопросам, переводчик и посредник в переговорах. Знакомьтесь.
Васнецов нажал кнопку звонка, распахнулась задняя дверь, и Белов чуть не свалился со стула. В кабинет вошла та самая дама, с которой у Николая Филипповича возник трамвайный конфликт.
- Оуэ! - у Белова свело горло.
- Николай Филиппович сражён вашей красотой, - перевел Васнецов.
Белов истово закивал, схватился рукой за горло, намекая, что не может говорить, и поманил Васнецова из кабинета. Тот извинился перед гостьей и вышел.
- Ну, чего?
- Что это за фифа?! - трагическим голосом прошептал Белов.
- Помощник твой. Контролёр. Будет всё докладывать прямо в посольство, как ведешь расследование. И если за рамки выйдешь - они тебе на это укажут.
- С этим понятно всё! - отмахнулся Николай. - Почему баба? Ну, то есть, женщина?
- Ретроград ты, Николай Филиппович, - усмехнулся Васнецов. - Нынче женщины большую роль играют во всех сферах жизни. Эмансипация. Конечно, это может кому-то и не нравиться, но против прогресса не попрешь. Специальные законы приняты. В ногу с просвещенным миром идём, голу-у-бчик.
- Ну, не могу я с ней! - Белов опять схватился за горло. - Не могу! Мы с ней в трамвае сегодня чуть друг друга не поубивали... Как работать теперь?! Как?!
- Извини, Белов, вариантов нет. Как хочешь, так и работай.
Николай Филиппович рухнул на скрипнувший стул, выставленный в коридор для бедных посетителей.
- Без ножа режете, Семен Аркадьевич! - Белов сморщился примерно так же, как Васнецов, когда его увидел. Зато бывший начальник расцветал на глазах. Он похлопал Николая по плечу, крикнул по коридору, чтоб подавали извозчика, подтолкнул Белова к выходу, забрал бумаги у клерка, передал их Николаю, заглянул в свой кабинет, пригласил даму последовать за ними и препроводил всех на улицу.
Давешний мальчишка-курьер подал даме Лахар ручку, усаживая в пролётку, подмигнул загоревавшему Белову, крикнул извозчику, чтоб гнал, не щадя лошадей, а сам вскочил на козлы, чтоб показывать дорогу.
Дорога совершенно не отложилась в голове у Белова. Только выйдя из пролётки и слепо направившись к входу в особняк, он смог прийти в себя. Остановился. И попросил госпожу Лахар на пару слов до того, как они окажутся на месте преступления. Потому что потом будет не до выяснения нюансов. Дама мило улыбнулась:
- Пожалуйста, господин Белов.
- Николай, - сказал он. - Называйте меня просто по имени. Так будет быстрее... Но не в этом дело. Хотелось бы знать, заинтересована ли ваша сторона в расследовании? Не будет ли препятствий в случае, если я узнаю что-либо компрометирующее? И хотелось бы войти в курс. У вас же есть информация об убитом?
Лахар внимательно посмотрела на Белова. Тот неожиданно начал краснеть и мяться. Добавил, не глядя ей в лицо:
- Прошу меня извинить за сегодняшний эксцесс. Надеюсь, он не отразится на нашем деловом общении.
Дама улыбнулась.
- Не отразится. Пойдемте. Вы всё узнаете в своё время. Информации не так уж и много. Убитый - богатый торговец Азуф бен-Баба, аккадец. Проживал у вас в столице уже двадцать лет, но гражданство не сменил. Контакты с диаспорой поддерживал. Торговые дела вёл отменно и сумел построить этот дом, - Лахар кивнула на особняк, дверь которого им открыл привратник. - Пожалуй, и всё.
- Благодарю, - отозвался Белов, сбрасывая на руки прислуги пальто и подавая шляпу. - Пройдемте на место.
Тут до него дошло, что женщине вряд ли будет приятно наблюдать мертвое тело, и поспешил добавить:
- Вам, госпожа, разумеется, не обязательно.
Лахар исподлобья глянула на Белова.
- А вот это решать не вам, Николай.
Тот не нашел что возразить. Кто их знает, этих аккадских женщин? Может, они при виде мертвых людей и крови в обморок не падают, как заведено в наших краях. Может, у них чувствительность понижена? Вряд ли их называют "нежными созданиями". Скорее, "суровыми подругами".
Сопровождаемые безмолвным лакеем, Николай с Лахар поднялись на второй этаж и зашли в комнату. В центре её, на полу, головой к двери лежал мужчина, одетый в домашний парчовый халат. Точнее, лежало тело. На паркет натекла лужа крови, уже подернувшаяся пленкой. На спине, в районе правой почки, начинался кровавый потек. Входного отверстия заметно не было.
- Ничего тут не меняли?
- Нет, - подтвердила Лахар.
Николай пожалел, что Васнецов не выделил ему хоть какого мало-мальски сведущего судебного врача. Потому что определить время наступления смерти, причину, характер и механизм возникновения повреждений он сам мог весьма приблизительно.
Белов достал блокнот и принялся записывать, тут же озвучивая запись:
- В центре комнаты... Кстати, что это за комната? - перебил он сам себя.
- Кабинет, - подсказала Лахар.
- ...В кабинете находится тело мужчины, лицом вниз, - Николай пошевелил голову трупа и правую руку, - в начальной стадии окоченения. Время наступления смерти - не более пяти часов. Мужчине примерно пятьдесят лет, телосложение - худощавое, рост - два с четвертью аршина, особых примет не наблюдается. Смуглый, по данным посольства - подданный Аккада. Поза характеризуется свободным падением с уровня своего роста. Правая рука вытянута, левая нога - подогнута. Повреждения на трупе малозаметны...
Белов присел и присмотрелся к месту вытекания крови.
- ...В районе правой почки на задней стороне халата расположено небольшое отверстие, предположительно от тонкой металлической иглы либо спицы. Кроме халата, на теле надеты домашние штаны синего шёлка и свободная нательная рубаха до колен.
Николай посмотрел на Лахар. Та строго глядела на него, не выказывая никаких чувств. Белов кашлянул.
- Есть ли возможность исследовать тело в судебно-медицинском порядке?
- Нет, - ответила дама. - Такая возможность предоставлена не будет.
- Печально, - Белов почесал кончик носа той рукой, которой не дотрагивался до трупа. - Но у вас же есть свои врачи? Аккадские?
- Врачи есть. Но заниматься обследованием тела они не будут.
- Жаль. Мы могли бы узнать много интересного. Например, чем конкретно был нанесен удар в спину. А дактилоскопические исследования поверхностей?
Лахар только отрицательно помотала головой.
- Очень жаль. Я в отчете напишу о препонах, мешающих проведению следственных мероприятий с вашей стороны.
- Нэт проблэм! - в резком ответе женщины в первый раз пробился восточный акцент.
Николай улыбнулся. Он прошёл дальше, обходя тело по дуге, чтобы не наступить на кровь, и огляделся.
- В помещении кабинета одно двустворчатое окно. Следов взлома не наблюдается. Окно плотно закрыто, занавешено шторами. На шторах следы пыли... - Белов чихнул. - Зараза. Кто тут уборкой занимается? Орудие преступления отсутствует: ни рядом с трупом, ни в кабинете. Видимый порядок вещей не нарушен. Вдоль двух стен расположен книжный шкаф до потолка со стеклами, напротив окна - письменный стол с лампой, закрытыми чернильницами и сухими перьями, три стула мельцеровского гарнитура. У стены, противоположной окну, - низкий диван. Перед ним - журнальный столик с книгой на столешнице. Камин белого мрамора. На каминной полке - два подсвечника аккадского производства. Справа от камина большой сундук, обитый полосами желтого металла, высотой в два аршина. На стенах - многочисленные картины и фотографии. Всё в полном порядке. Хотя. Сундук расположен не вплотную к стене. Возможно, его отодвигали.
Белов посмотрел в щель между стенкой сундука и стеной. Пыли не было. То есть, сундук, видимо, так и стоял изначально, если даже прислуга за ним убиралась. Николай вернулся к входу.
- Описание закончено. Можно уносить труп. И я бы всё же настаивал, чтобы врач, который будет помещать тело в морг, обследовал его. Причина смерти очень важна. Возможно, на теле есть и другие повреждения. Может, Азуфа бен-Баба убили в другом месте, а труп принесли сюда? Подробное обследование дало бы зацепки для дальнейшего ведения дела.
- Работайте с тем, что есть.
Николай начал закипать. Как вести следствие, если данных с гулькин нос?! Его тут за волшебника принимают? Он поджал губы и надул ноздри.
- Хорошо. Продолжим. Несколько предварительных соображений. Вряд ли покойный сам себя пырнул шилом в спину, а потом куда-нибудь его спрятал. Следовательно, мы имеем дело с преднамеренным убийством. Так как следов вскрытия окна не обнаружено, то преступник проник в комнату через дверь. Кто это был? Либо кто-нибудь из прислуги. Либо приходящий работник. Либо гость, которого привел сам потерпевший. Кстати, на других окнах и входных дверях нет следов взлома? Кто-нибудь осматривал?
- Осматривали. Следов нет, - подтвердила Лахар.
- У преступника мог быть ключ, переданный ему кем-то из дома, либо он сделал копию ключа, проникнув в дом в качестве, скажем, доставщика продуктов, - Белов многозначительно посмотрел на консультанта. - По наличию дактилоскопических следов мы могли бы это установить с достаточной точностью.
Лахар внимательно смотрела на переминающегося на месте Белова и внимательно слушала. Николай прочистил горло и продолжил:
- Далее, интересен мотив убийства. Для чего преступник проник в дом? Либо, чтобы именно лишить жизни Азуфа бен-Баба, либо, чтобы похитить что-либо ценное. Во втором случае, хозяин внезапно появляется перед грабителем, тот убивает его и немедленно скрывается, не захватив ничего из того, что наметил. Я больше склоняюсь ко второму варианту. А вы?
На прямой вопрос Лахар только пожала плечами.
- Преднамеренно убивать таким способом слишком сложно. Обычно нанимают какую-нибудь шпану и те, под предлогом ограбления, приканчивают жертву. С другой стороны, ни следов поиска, ни взлома шкафов, ни тайников я не вижу. Вон, даже сундук заперт, - Белов попытался подцепить тяжелую крышку, но безрезультатно. - Следовательно, то, что преступника интересовало, всё ещё здесь. Он ничего не успел забрать - кто-то из находящихся в доме ему помешал. И есть вероятность, что через некоторое время он вернется сюда, чтобы доделать начатое. Но если ему помешали, то должен быть свидетель. Возможно, не один. Мне необходимо поговорить с прислугой. Хоть это разрешается?
Лахар кивнула.
- Вы поговорите с ними. Но всё, что вы услышите, не должно выходить за пределы этого дома.
- Само собой... Где тут можно расположиться?
Консультант подумала и сказала:
- На кухне. Там вам самое место.
Николай Филиппович скрипнул зубами и пошел вслед за дамой.
Белов и предположить не мог, что в таком маленьком особняке обитает столько людей помимо хозяина. И все они не родственники, а слуги и наемные работники. Николай попросил приглашать их к нему поодиночке. На десятом посетителе, который слово в слово повторил показания первого, Белов решил, что надо было загнать их всех вместе на кухню и пусть бы хором отвечали на вопросы. Да, они ничего не видели. Да, хозяин гостей не приглашал, да, они сами вообще ни причем и в момент преступления занимались хозяйственными делами. Кто б сомневался! Между прочим, вся прислуга Азуфа была русской - из Ярославля и Новгорода. И никто из них аккадской грамоты не разумел. Впрочем, и русскую грамоту они знали не ахти. Могли худо-бедно прочитать печатный текст и накарябать свое имя на протоколах.
Белов начал опрос с дворников, печников и кухонных работников, которые с хозяином встречались редко и могли его неделями не видеть. Впрочем, их это устраивало - Азуфа побаивались, считая его то ли злым волшебником, то ли скрытым сатанистом. Ну, как же! В церковь не ходит, посты не соблюдает, не крестится. Нехристь, одним словом! В общем, обычные пересуды тёмных людей о непонятных иностранцах. При этом Азуф со всеми был ласков, никогда ни на кого не кричал, что пугало прислугу ещё больше.
В конце концов, избавившись от основного ничего не знающего люда, Николай вызвал служанку, которая почти постоянно находилась при хозяине, выполняя его сиюминутные желания и приказы.
Белов без особой надежды посмотрел на простоватую девицу. "Ну, вот, ещё одна Манька с Охты, - устало подумал Николай. - И тоже ничего не знает".
- Ну, рассказывай.
- О чём это, барин?
- Когда видела хозяина в последний раз.
- В последний раз, в последний раз... - девка на мгновение задумалась. - Да, как же! Вчерась! У них в кабинете! Вызвал господин колокольчиком, как всегда делал, и сказал, чтоб я постель накрывала...
- Он с тобой по-русски разговаривал?
- А как же ещё! - Манька захлопала глазами. - Мы его наречия не знаем! Слышали, конечно, иногда. Когда он со своими земляками встречался. Но это редко бывало. Обычно они одни целыми днями в кабинете сидели. Ну, или в конторе торговой. Тогда хозяин до вечера не появлялся. Тогда у нас непременно аврал уборочный случался! Пока хозяина нет - во всем доме убраться. Это ж сколько сил и времени надобно! Но хозяин к нашим заботам с пониманием, - тут служанка вспомнила, что Азуфа убили, всхлипнула и пустила слезу. - Даже разрешил в своем кабинете не убираться! А нам что?! Нам и легче! А то всю эту мебель ворочать - никаких сил не напасешься! Один сундук чего стоит! Тяжеленный! Каждый раз его к стенке двигала! Едва не надорвалась! Пожаловалась хозяину, и он разрешил его так оставлять...
- Хорошо, - Белов прервал словоохотливую служанку. - Про сегодняшний день расскажи.
- А что про него рассказывать?! Ничего такого не случилось! Завтрак принесла, в комнату поставила.
- Как Азуф выглядел?
Манька пожала плечами:
- Не видела. Меня к завтраку никогда не допускали. Я поднос с едой ставила, а потом уже пустой обратно забирала.
- Совсем пустой?
Служанка посмотрела на Николая, как на идиота.
- С грязными тарелками и чашками. Пустой - без еды, значит.
Белов решил не уточнять значение слова "пустой".
- То есть, сегодня ты хозяина не видела?
Служанка усиленно закивала.
- И гости к нему не приходили? Может, посыльные какие? Просто посторонние личности, неизвестно чего хотящие?
Манька задумалась.
- Да, вот, госпожа третьего дня приходили, - она кинула быстрый взгляд на Лахар, сидящую поодаль в кресле.
- Я тебя про сегодня спрашиваю, чудила!
- А, сегодня? Сегодня никого постороннего не было. Хозяин никого не принимал. Он же заранее говорит. Дескать, сегодня, Мария, - никого. Так всё и было.
Белов потер лоб. Голова гудела от множества бессмысленных фактов, которые ни на йоту не продвинули его в расследовании.
- Иди! - велел Николай. - Если что необычное вспомнишь, сообщи.
- Непременно, непременно, - Манька мелко закивала и выбралась вперед задом из кухни.
Время шло к десяти. Стемнело. Хорошо хоть Белова покормили. Здесь же, на кухне. Не отрываясь, так сказать, от процесса снятия показаний. Николай устал. Хотелось домой и улечься в постель. Он уже опросил всех, кого было можно, и сделал кое-какие выводы. Впрочем, неутешительные. С такими данными нечего было и думать найти преступника. Никто ничего не знает, никто ничего не видел, никто ничего не слышал, никто ничего не думает. Идеальная прислуга!
Напоследок Николай решил ещё раз взглянуть на место преступления. Мало ли что-нибудь в глаза бросится? То, на что в первый раз внимания не обратил?
Кивнув Лахар, Белов поплелся обратно в кабинет. Маршрут он помнил и шел впереди, не пропуская даму. Открыл дверь. Устало оглядел кабинет...
Жутко грохнуло. Что-то влетело, впечатывая оконные стекла в стену и расплескиваясь по ней огненным пятном. Белова с Лахар горячим воздухом бросило на спину к противоположной стене коридора. Николай в ужасе видел, как огонь нехотя сполз на пол, добрался до мебели и начал её пожирать.
"Диверсия, - решил он. - Следы заметают, падлы. Огонь все следы спрячет. А ему даже не разрешили их увидеть. Эх, как обидно!"
Однако ракетой преступники не ограничились. Из окна, подсвеченная пламенем, выросла приземистая фигура терракотового цвета с головой, ушедшей в плечи, длинными мощными руками и короткими толстыми ногами. Следом влезла вторая такая же. Фигуры, не обращая внимания на огонь, подошли к сундуку, ухватили с двух сторон и потащили к окну.
"Грабят под шумок. А потом на меня всё свалят. Не уберег, дескать. А про големов никто и не вспомнит!"
Белов глянул на консультанта. Женщина лежала без явных признаков жизни. Големы приподняли сундук, передали его в разбитое окно. Видимо, второй паре. И принялись лезть наружу. Делали они это одновременно, поэтому мешали друг другу и не могли втиснуться в проем.
- Очнись, дура! - заорал Белов, тряся Лахар за плечи. - Это ваши големы?!
Дама, с растрепавшейся прической, в порванном на плече платье, обсыпанная известкой, смазала Николая пятерней по лицу, от чего тот ловко увернулся, получив всего одну царапину на лбу, и внятно сказала:
- Разумеется, наши. Вопрос в другом: кто ими управляет?
Големы, наконец, разобрались с очередностью и вылезли один за другим. Пламя разгоралось.
- И кто же? - Белов судорожно осматривался, ища пути отступления от огня и что-нибудь, чем можно его утихомирить.
- Этого я не знаю.
- Так перехватите управление! Вы же, наверняка, можете! Вы же в посольстве не простой служащий!
Лахар проигнорировала истерику Белова и лишь сказала:
- Нам надо срочно выбираться отсюда.
С этим было не поспорить: огонь начал вырываться в коридор. Николай изловчился и ногой захлопнул дверь в кабинет, надеясь, что дубовая створка хоть немного замедлит распространение огня. Лахар попыталась встать, но тут же сползла обратно по стенке.
- Извините, - сказала она. - Силы подводят.
Чуть помявшись для приличия, Николай решил, что спасение жизни предпочтительнее политесов, и припечатал:
- Чтоб без выкрутасов!
Он подсел, ухватил женщину снизу поперек туловища, с кряхтеньем выпрямился и взвалил её на плечо.
- Куда идти?! Дорогу показывай!
- Я же спиной, - запротестовала Лахар. - Переверните меня.
Белов чертыхнулся и чуть её опустил, взяв на руки. Стало тяжелее. Женщина обхватила шею Николая и скомандовала:
- Прямо. В правую дверь.
Бежать по неизвестному пути, спасаясь от огня, с тяжелым грузом на руках, который тобой командует - ещё то удовольствие. Но Белов справился. Вывалился в переулок на свежий воздух, судорожно дыша и не имея возможность смахнуть слёзы. Едкая гарь разъедала глаза. Лахар прикрыла нос и рот кружевным платочком, а о себе Николай позаботиться не мог. И, едва женщина попросила поставить её на землю, тут же согласился. Согнулся лицом к земле и принялся харкать и откашливаться, размазывая по лицу сажу.
- Нам надо за ними, - сказала Лахар.
- А то ж! - выплюнул Белов. - Счас! Только извозчика поймаю!
- В посольстве есть motor. Мы можем воспользоваться. Гараж прямо здесь. Я поведу.
- Да пожалуйста! Ваша собственность - вам ею и управлять.
Лахар, чуть пошатываясь, пошла к гаражу, а Николай обежал дом вокруг, посмотрел следы под окнами, в свете пожара на газоне обнаружил вмятины минимум четырех глиняных созданий и, даже, след модного остроносого ботинка. "Наверняка, управленец. Тут стоял, големами командовал. Они с сундуком выбрались, он сел на одного из големов, и все хором потрусили до схрона. Вряд ли далеко. Им нужно спокойное место, чтобы вскрыть сундук, достать из него ценные бумаги и раствориться в городе. А потом спокойно выехать заграницу". Почему Белов подумал о бумагах, а не о сокровищах Аккадской короны, например, про то он и сам не знал. Можно было предположить, что всё дело в сроках. Понятно же, что информация, поданная в нужный момент, будет иметь большую ценность, чем эта же информация, поступившая через неделю. Тайно выкрасть документы не получилось. Время поджимает. Злоумышленники решились на крайние меры - лишь бы успеть. "Господи, опять политика! Причем, чужая политика, аккадская. О которой мы ни сном, ни духом. Может, в престолонаследии дело. А может, в передаче прав на какую-нибудь область Империи - кто их разберет. Тёмные дела. Только Лахар про них знает и может объяснить. Но не будет. Гори оно всё огнем!"
Из окна полыхнуло, выбрасывая горящие бумаги и деревяшки, Белов резво отпрыгнул. Консультант бибикнула motorом, и Николай поспешил сесть на оббитое кожей сиденье рядом с водительским. Вдалеке слышался набат и вой пожарной сирены.
- Поехали, - сказал Белов. - Следы туда ведут. А тут и без нас хватит, кому пожар тушить.
Лахар, напялившая очки в пол-лица и кожаную куртку, надменно посмотрела на пассажира и рванула motor вперёд. Николая чуть не вывалился наружу, с трудом уцепившись за низкую дверцу.
- Могли бы что-нибудь для безопасности придумать, - пробурчал он. - Хоть бы ремни страховочные. А то упадешь на скорости - тут тебе и каюк.
Лахар ничего не ответила на замечание Белова - motor шумел так, что Николай и себя-то плохо слышал. Оставалось молчать и надеяться, что дама знает, куда едет, и настигнет грабителей до того, как они залягут на дно. "А там их уже так просто не отыщешь. Впрочем, для вскрытия сундука надобны специфические специалисты и материалы. Не будут же они сундук взрывать. А специалистов по вскрытию у нас не так уж и много. И все у полиции на учёте. Не поймаем сейчас - попрошу Васнецова установить слежку. Должна же и полиция чем-нибудь заниматься..."
Убаюканный ровным гулом и покачиванием рессор, Николай задремал. И проснулся только от водительского окрика:
- Держитесь! Тормозим!
Он вскинулся ото сна и тут же полетел вперёд, ударившись лбом в стекло и размазав на нем кровавый след.
- Да твою ж! Нельзя ли поаккуратнее?! - вспомнил, что разговаривает с дамой, и добавил: - Извините...
Лахар сидела чересчур прямо.
- Это вы извините. В глазах всё плывёт. Мы не сможем продолжить преследование. Я вас подвела.
- Ну-ну, - Дмитрий обошел motor и открыл дверцу со стороны водителя. - Пересаживайтесь. Я поведу. Нас учили.
Женщина сдвинулась на пассажирское сиденье, Белов сел на её место, захлопнул дверь, подергал за ручки, осваиваясь с новым агрегатом, и вдавил педаль газа.
- Понеслись!
"Повезло, - рассуждал Белов. - Ну, вот такой сегодня везучий день. И с женщиной познакомился, и начальник твои заслуги признал, и дело интересное дали в разработку. Да только не радостно что-то. Запорол я всё. Качу куда-то в ночь на motorе. Мёрзну без пальто и шляпы. Преследую грабителя. Ну, догоню. И что? С големами я не справлюсь. Против них артиллерию надо прямой наводкой выставлять, и то есть сомнения. У меня даже револьвера нет. Лицензию - дали, а револьвер я сам взять забыл. Скажу грабителю сдаваться, так он мне кукиш с маслом в нос сунет и прикажет големам меня обездвижить. Позор один! Зачем мы едем? А эта молчит, лишнего слова не скажет, - Николай искоса посмотрел на пассажирку. - Красивая, стерва. Бесчувственная..."
Белову надоело молчать, и он сказал о чём думал:
- Я чего-то не знаю! Вы чего-то от меня скрываете! Так нельзя! Мы же погибнем без нужной информации!
- Не погибнем. Успокойтесь, Николай.
- У него четыре голема! Вы их тоже видели! Это какая-то боевая конфигурация, наверняка. И мы - два человека. Не надо быть пророком, чтобы определить наши шансы на победу. Один к миллиону?
- Он не заинтересован в наших смертях.
- Да кто он-то?! - Николай резко крутанул руль и чуть не врезался в фонарный столб.
- Тишпак бен-Ассур, троюродный брат.
- Так вы его знаете? Весело! Так что же раньше молчали? Что тут у вас за дела такие? Держите меня за Ваньку какого-то! Сами разбирайтесь со своим братцем, а я никуда не поеду!
Женщина нахмурилась.
- Видимо, в данных обстоятельствах стоит вам рассказать...
- Стоит-стоит! Начинайте!
Лахар посмотрела на Белова и с выражением прочитала по памяти:
- "Когда солнце поднимется над горизонтом, власть придет к владельцу Завета. В последний день. Когда свет будет равен тьме". День осеннего равноденствия. Этот день - сегодня. Завет - украден. Кто придет к власти?!
- Откуда ж я знаю? Вы меня подрядили убийство расследовать. И всё время мешали. Я так ничего и не понял. А власть... Что власть? Мы люди простые. Нам власть только господа социалисты обещают. Да только у них не очень получается.
- Недопустимо, чтобы власть получил этот обсосок!
От тона Лахар Белов аж вздрогнул. Женщина с нажимом продолжила:
- Он разорит Империю! Он внесет смуту! У него полностью отсутствует чувство ответственности! Его убить мало!
- Успокойтесь, пожалуйста. Мы всё равно не сможем помешать ему. Кстати, а в чём помешать?
- Чтобы принять власть, он должен произнести клятву в момент, когда солнце оторвется от горизонта. Если помешать ему, клятва будет недействительной. Достаточно, чтобы он перепутал слова или недоговорил. А потом время пройдет.
- И что? Эта ваша клятва внутри сундука? И открыть его можно лишь в определенный момент?
- Примерно так.
Белов притормаживал. Вслед за големами он заехал в какую-то промышленную зону и отчаянно плутал по узким проездам. Николай не понимал - куда они забрались, но примерно представлял, что для произнесения клятвы Тишпаку нужно видеть встающее солнце. То есть, нужен чистый горизонт. А где такое место в городе? Когда кругом сплошная шестиэтажная застройка? Правильно. На железнодорожных путях. Где-нибудь у реки. Точно. Александровский вагоностроительный завод.
В темноте только свет фар слегка освещал дорогу. Белов рулил, как мог, не представляя, как будет задерживать преступника и нужно ли его задерживать. Он не сразу сообразил, что погоня закончилась.
Големы вбежали в кирпичный ангар со скатной кровлей. Белов затормозил. Сторожевая система выстрелила в незваных пришельцев.
Взрыв ракеты сбросил motor на обочину. Хорошо хоть Николай успел среагировать на летящий и пылкающий огнем снаряд, вытолкнуть пассажирку и выпрыгнуть из motorа. Они с Лахар ворвались в помещение ангара и тут же остановились перед шеренгой големов.
Выглядели пришельцы неважно. У Белова через весь лоб текла кровь, заливая глаза, он тяжело хромал, ругаясь при каждом шаге. Лахар же поддерживала под локоть вывихнутую руку.
Всем, даже Тишпаку, смотрящему в распахнутые ворота на начинающийся рассвет, было понятно, что эти двое никакой угрозы не представляют. Эх! Если б отключить големов... Добраться до входных отверстий активаторов, вынуть их, а потом скрутить преступника. Да только големы в боевой модификации не позволят постороннему добраться до активаторов. Защита активатора - важнейшая задача боевого голема.
- Господин Тишпак бен-Ассур, - надтреснутым голосом сказал Белов, - вы арестованы. Как минимум, за разбойное нападение на дом Азуфа бен-Баба, похищение принадлежавших ему материальных ценностей и покушение на жизнь двух человек.
- Серьезно? - Тишпак даже отвлекся от созерцания встающего солнца. - А если я откажусь сдаться? Примените силу?
- Не применю, - Николай говорил, скорее, для проформы, чем действительно верил, что бен-Ассур сдастся. - Вы должны добровольно передать себя в руки правосудия.
Тишпак искренне рассмеялся.
- Вы в цейтноте, господин следователь. Вы же понимаете, что не можете задержать члена императорского дома Аккада? Это вне вашей компетенции. Так что мы подождем дипломатов, и меня спокойно выдворят из вашей захолустной страны. А вы можете фырчать от обиды, ходить по инстанциям, жаловаться на несовершенство правосудия и законов и поступать, как обычный человек, не имеющий власти.
Белов еле стоял на ногах, после бессонного тяжелого дня. Болел разбитый голень. Николая охватывало чувство обреченности и ненужности всего происходящего.
- Но какой смысл? Неужели нет других способов? Всё ради власти, да?
- Наивный простой служака! Вы и представить себе не можете, во что влезли! Вы надеетесь остаться в живых после сегодняшнего дня? Я вас разочарую. Вам в любом случае не жить. Нельзя простым людям знать слишком много.
Речь Тишпака сильно не нравилась Белову. Но как возражать, если ничего толком не понимаешь.
- Объясните. Раз уж всё равно помирать... - Николай посмотрел на светлеющее небо.
- Ваша спутница прекрасно знает всю подоплёку. Спросите у неё.
Лахар сжала губы.
- Молчит? Как странно. Тогда расскажу я. Понимаете, Азуф бен-Баба кое-что позаимствовал на родине. И спрятал. Очень нужное. Мне нужное. Лахар нужное. Да всей Империи нужное. Некую вещь. Да, это она, - Тишпак похлопал ладонью по крышке сундука.
- Отдай его. Он мой по праву!
- Какому праву, сестричка?! Твои притязания - в прошлом. "Кто владеет ковчегом, тот владеет миром". И эта догма никогда не оспаривалась.
- Так это и есть ковчег? - изумился Белов. - Чего-то не похож.
- Это символ власти. Он - мой, власть - моя, - разглагольствовал Тишпак, глядя на встающее солнце.
- Не, это не ковчег, - Белов не обращал внимания на слова Тишпака. - Это что-то другое...
Николай мучительно вспоминал свои ощущения, когда проводил осмотр кабинета, в котором убили Азуфа. Он же оценивал каждый предмет мебели. Все эти стулья, диваны, столы, шкафы... сундук. Имел ли преступник возможность незаметно вскрыть запертые дверцы, не имея ключей и отмычек? И что с сундуком? Была же какая-то несообразность с замочной скважиной. Во-первых, она находилась наверху крышки, а не в том месте, где крышка соединялась со стенками. А во-вторых, это вовсе не было замочной скважиной. Да-да! Белов вспомнил. Когда он проводил ладонью по сундуку, палец задел отверстие. И это действительно было отверстие... Но отверстие для активатора!
И активатор уже стоял там.
Сундук - никакой не ковчег! Это - голем, готовый к действию!
Кто говорит, что голем должен быть непременно таким, человекообразным? Две руки, две ноги, голова, туловище? Почему не запихать эрзац-глину в сундук, вставить активатор и получить голема в форме сундука? Зачем он такой и как его использовать - другой вопрос.
Но если активатор стоит, значит можно отдать голему практически любую команду. Из тех, на которые его настроили. И он даже послушается. Главное - дать правильную команду. Правильным устройством.
- Лахар, дайте мне пульт управления, - тихо сказал Белов.
Женщина дернулась и зашипела.
- Дайте. Я знаю, что делать.
С ненавистью, вдруг проступившей на надменном лице, Лахар кивнула на сумочку, висящую у неё на плече. Николай стал сама озабоченность.
- Господин бен-Ассур, разрешите нам сесть. Даме нехорошо. У неё повреждена рука, сильный вывих. Если потеряет сознание, может упасть и удариться головой.
- Было бы здорово! - Тишпак потёр руки. - Хорошо, садитесь. Только без фокусов. Иначе... - он кивнул на големов.
- Конечно-конечно. Какие фокусы? Это всё ваши дела. Я тут вообще случайно. Но даме надо помочь. Дама страдает. Нехорошо... - Белов суетился, усаживая Лахар на перевернутый деревянный ящик. Мимоходом он залез в её сумочку и вытащил пульт.