...Не было никакой любви. Сколько всего наплели эти писаки про "взрывы чувств", "любовь с первого взгляда", "родство душ" и прочую дребедень. Не бывает так. Не верю. Случай. Я просто к нему ближе всех была, вот он за меня и зацепился... Да Сергей же. Сергей Леонидович... С начала? Это и есть - начало.
Нет, я всё помню. Странно, конечно, но помню. Взрыв этот, стёкла летящие, грохот. И люди вповалку. Крики, стоны. Кровь... На снегу кровь очень ярко выделялась. И на людях - тоже. Все побежали. Не знаю - кто куда, а я - к месту взрыва. Наверно, помочь хотела. Или любопытство. Вот это, как раз, смутно. Помню - упасть боялась. Наступить на подол и грохнуться. Или каблук подвернуть. А падать страшно - осколки острые, щепки, стекло битое. Упадёшь - не встанешь, самой помощь потребуется. Но добежала. До первого, кто шевелился... Даже не шевелился, а шёл. Прочь от места взрыва. Я даже в тот момент подумала - чего это он? Все люди, как люди, лежат, ждут помощи, а он идёт. Может, как раз, он бомбу и рванул. Но посмотрела на его руки окровавленные, на его глаза и решила помочь. Отвести, куда он просит.
Тогда мы и познакомились. Он спросил, как меня зовут, назвался Сергеем и как-то убедил, что в служебных корпусах Варшавского вокзала он и живёт. Странно, что я поверила. Я вообще-то редко кому с первого раза доверяю. Всегда присматриваюсь к человеку, узнаю о нём. Притираюсь, так сказать. Но я видела, что человеку плохо, и что, может быть, это его последнее желание - помереть на задворках вокзала. Мало ли что бывает. Опять же взрыв, смерть. У меня явно в тот момент не хватало критичности мышления.
В общем, довела Сергея, куда он просил. Какой-то тупичок между складами. Сергей чуть не падал, и я еле его удерживала в стоячем положении. А потом... Да, потом. Я очутилась в другом месте. Совершенно другом, да. Я не поняла, что произошло. К тому же Сергей упал, потерял сознание, только и успев сказать что-то про телефон.
Я огляделась. Обычный петербургский дворик. Только грязный, с обшарпанными стенами, осыпающейся штукатуркой и совершенно неухоженный. Подумалось, что владелец дома наверняка должен платить большие штрафы в казну. Проход через подворотню. Не с той стороны, что мы пришли. Сергей лежал, и я чувствовала, что не смогу его больше тащить. Не подниму. Пришлось выходить.
...Что ж вы всё по отчеству-то? Какая я вам Владимировна? Вы меня на десять лет старше. Я же знаю - здесь так не принято, попривыкла уже, как говорят, адаптировалась. Давайте просто - Лена... Вот, так лучше.
Если б не Сергей - не пошла бы. Боялась, да. Не понимала, что случилось, поэтому и боялась. Я и сейчас не понимаю. Но привыкла. Страх ушёл, осталось недоумение. Вопросы остались, да кто ж на них ответит?
...Нет, я не стала звонить по телефону. Сил хватило лишь на то, чтобы выйти на улицу, увидеть прохожего и кинуться к нему с призывом о помощи.
- Там человек раненый! - кричала я, вцепившись в лацканы его автомобильного пальто. - Нужна карета скорой помощи! Помогите!
Мужчина отодрал мои руки, сделал несколько осторожных шагов в подворотню, заглянул за угол и вернулся.
- Разборки, да? - непонятно спросил он. - Чо не поделили? Или грабанул кто?
- Скорую, пожалуйста!
- Ладно, ладно, - поморщился мужчина, высвобождая кожаный лацкан из моих пальцев. - Это мы могём.
Он распахнул дверь в металлическую будку, такую же обшарпанную, как и всё вокруг, двумя пальцами снял трубку с рычага, приложил к уху и вслушался.
- Надо, же, работает, - удивился он, вращая диск с дырочками.
Мне только и оставалось ждать, словно уже тогда я почувствовала свою неприспособленность в этом мире.
- Тут человек раненый... Угу. Кровью истекает... Какой, на хрен, ложный вызов?! Мне делать больше нечего, чем шутки шутить?! Я вам школьник, да?! Помрёт - на вашей совести будет. Угу... Адрес - Восстания, двадцать четыре. На углу с Некрасова, ну.
Мужчина повесил трубку.
- Скоро приедут, - сказал он мне с некоторым сочувствием в голосе. - Ждите.
И пошёл дальше по улице.
Я отступила к стене, не зная, что делать дальше. Более того, я не знала, как реагировать на то, что видела. Грязный подтаявший снег под ногами, сугробы на обочинах. Но при этом асфальт, не брусчатка, на тротуаре и проезжей части. Какие-то бумажки, раскисшие окурки дорогих папирос, неубранные листья. Смутно знакомые дома. Не то, чтобы я их уже видела, но с каким-то привычным петербургским духом. Но одежды прохожих! Но странного вида моторы - закрытые и обтекаемые! Но трамвайные рельсы и жуткий трамвай, прогромыхавший по улице! Необычные шумы, чистый воздух и женщины в коротких пальто, открывающих колени!
Сиплый голос привел меня в себя:
- Вызывали? Где раненый?
Я молча ткнула пальцем в подворотню, разглядывая мужичка в грязно-белом халате, надетом прямо на пальто, и чёрной шапке. Он махнул рукой, подзывая напарника с носилками, и они резво побежали во двор.
- Он?
Сергей лежал в кровавом снегу. Больше никого во дворе не было. Но я закивала, словно боясь, что медбратья не найдут Сергея, сплюнут прилипшие к губам папироски и убегут обратно в карету.
Они развернули носилки, перевалили Сергея на них и трусцой побежали на улицу. Я кинулась следом. И остановилась только перед открытыми задними дверями большого мотора, окрашенного в белый цвет и с красным крестом. Носилки загрузили внутрь. Там сидел врач. Он щупал пульс, светил Сергею в глаза и хмурился.
- Милицию вызывали? - обратился он ко мне, взглянув усталыми глазами.
Я помотала головой.
- Что ж вы, гражданочка! Это ж криминал. Надо было сразу. Придется нам.
Я бессильно развела руками.
- Вы родственница? Знакомая? Можете его личность удостоверить?
- Я с ним, да.
Казалось невозможным отпустить Сергея хоть на минуту. Вот отпущу - и порвётся последняя ниточка, которая связывает меня с привычным миром. И что тогда? Пропаду? Исчезну в этой сумятице, грязи и равнодушии?
Врач постучал в застекленное окошко и, когда то открылось, крикнул:
- Эй, Потапыч! Вызывай ментов! Но ждать их не будем. Пусть сами разбираются. У меня пациент того и гляди коньки отбросит.
Я тупо слушала весь этот бред.
- Так вы поедете? - врач повернулся ко мне и на мой кивок продолжил: - Лезьте быстрее! Минуты на счету!
Подол сильно мешал поднять ногу, и я неожиданно поняла здешнюю моду, отринувшую скромность в пользу удобства. Так что недолго думая, я приподняла юбку, шагнула внутрь мотора и рухнула на скамеечку рядом с носилками. Снаружи закрыли двери, врач принялся расстегивать пальто Сергея, а мотор резко дернулся и понесся по улицам. От неожиданности я чуть не свалилась со скамейки.
Довольно скоро мы прибыли, резко остановились - я опять чуть не упала, двери мотора раскрылись, и какие-то люди вытащили носилки с Сергеем на улицу. "Приемное отделение" значилось над дверью, куда санитары занесли носилки. Я бросилась следом. Меня пустили, но внутри никого уже не было.
Силы покинули меня, и я опустилась на мягкий диванчик в холле. Прикрыла глаза и, наверно, слегка задремала - уж слишком много всего произошло за последние полчаса.
- Девушка!
Я открыла глаза. Передо мной стоял врач и чего-то хотел от меня. Мысли тяжело ворочались в голове, события смешивались, теряя очередность, хотелось проснуться ещё раз.
- С вами всё в порядке? - врач наклонился надо мной.
- Да-да, - поспешила я ответить. - Всё нормально. Я просто устала. Что с Сергеем?
- Это с тем, кого мы доставили? Идёт операция. Патологий нет. Важные органы не затронуты. Осколки застряли в мягких тканях. Правда, большая кровопотеря. Но мы с этим справимся. А вы как себя чувствуете? Можете общаться?
- Могу, - несколько удивилась я, настораживаясь. - А что такое?
- С вами хотят поговорить.
- Кто?
- Я хочу! - из-за спины врача вышел мужчина в цивильном костюме непривычного покроя. - Морковцев Иван Андреевич. Следователь по особым делам. Назначен вести дело вашего мужа.
- Какого мужа? - удивилась я. - Если вы про Сергея, то мы недавно познакомились.
- Вот как... - Морковцев что-то чиркнул в блокнотике и кивнул врачу. Тот с радостью покинул нас. Иван Андреевич закончил писать. Посмотрел на меня и спросил: - Не возражаете, если мы здесь продолжим?
Я вяло махнула рукой - мне было всё равно. Перед глазами на стене сестринской комнаты торчал плакат с обезьяной, числом "1992" в верхнем углу, надписью "ноябрь" и красным прямоугольником на числе "20". Я никак не могла понять - что это означает, пока Иван Андреевич не перехватил мой взгляд и не обернулся.
- Чем вас так календарь удивил? - спросил он.
- А-а... - ответила я. - Так это календарь... - и чуть не грохнулась в обморок.
Да, это был момент прозрения. Я не то, чтобы поняла, что именно произошло. Но я уже знала, как стану себя вести.
- Извините, - сказала я. - Столько событий сегодня. Только приехала, встретилась с Сергеем, а потом это всё, - я неопределённо помахала кистью.
- Хорошо, - продолжил Морковцев, - тогда приступим.
- Ещё раз извините, - прервала я его, - вы не знаете, куда нас доставили? А то за окнами ничего не было видно, когда нас везли. Да я и не смотрела.
- А! В Мариинскую больницу, на Литейном.
- Понятно. Спрашивайте, пожалуйста. Вы ведь хотели у меня что-то узнать. Только, боюсь, я ничем не смогу вам помочь. Всё как-то перепуталось в голове. Вот в чём я уверена абсолютно точно - это в своём имени.
Я через силу улыбнулась и представилась.
- Как вы говорите? - переспросил меня следователь по делу Сергея. - Тишанская Елена Владимировна? Документы можете предъявить?
Я объяснила, что никаких документов не имею. Что они лежали в сумочке, а её украли. Те самые бандиты, что ранили Сергея.
- И чем они его ранили? - не унимался следователь.
Я объяснила, что не помню. Что всё слишком быстро произошло, а потом Сергей потерял сознание и вот.
Конечно, я обманывала. Но я ни за что не стала бы объяснять Морковцеву, что попала из пятого года в их девяносто второй. Я бы первая сдала в сумасшедший дом человека, настаивающего на такой интерпретации событий. Приходилось выкручиваться. Конечно, по возможности, я говорила правду. О родителях, об учёбе на курсах, о возрасте. И даже о своём странном, по местным меркам, наряде.
От назойливых вопросов я устала. И даже попыталась выяснить, почему господин следователь так интересуется мной, а не происшествием с Сергеем.
Иван Андреевич закрыл блокнотик и сказал, что в этом деле слишком много неясностей, и он пытается воссоздать картину происшествия. К сожалению, ничего не получается. И что он ещё придет, когда Сергей очнется. Непременно придёт. И выяснит все вопросы. А сейчас он непритворно озабочен моим положением.
- А что такого? - спросила я, действительно не понимая.
- Как вы собираетесь жить без документов? - в голосе следователя слышалась угроза.
Господи, я тогда даже не знала - что это за документы и как они выглядят.
- Устроюсь в больнице нянечкой. Надеюсь, никто не будет возражать?
Тут как раз подошёл врач, имени которого я до сих пор не узнала, и поддержал:
- Да, конечно. Если у Елены Владимировны проблемы с документами, мы вполне можем принять её на должность младшего медперсонала. Разумеется, после медицинского осмотра. Справки об утере паспорта будет достаточно. Вы же её выдадите?
Морковцев помялся, но кивнул. Он покопался в сумке, выудил серую бумажку и что-то там начиркал ручкой. Потом отдал её врачу. Попрощался с нами и ушёл.
Врач наклонил голову, сурово на меня посмотрел и сказал:
- Ну, девочка? Чего вы там ему наговорили? Впрочем, это ваше дело. И если вы действительно хотите ухаживать за больными, я не вижу к этому препятствий. Идите, оформляйтесь. Когда получите спецодежду, приходите в двадцать пятый кабинет. Можете поспать у меня в боксе, на диванчике. Подозреваю, что у вас проблемы и с деньгами, и с жильём.
Я кивнула. Проблемы у меня были не только с этим. Но решать я их собиралась постепенно, по мере срочности. Во-первых, надо было дождаться момента, когда очнётся Сергей.
Во-вторых, я хотела вернуться домой.
В общем, ничего сложного в мои обязанности не входило. Может, сказался опыт, когда мы обихаживали раненых, доставленных с японского фронта. Может, я просто не воспринимала действительность. Происходящее казалось сном: не страшным, но дурным и тягостным. А единственный человек, с которым я могла поговорить без обиняков, находился без сознания. Я опасалась выходить из больницы. Наверно, со мной ничего бы не случилось. И даже одежда не привлекла бы пристального внимания на Литейном проспекте, а тем более на Невском, где люди издавна щеголяли в чём попало, на радость зевакам. Но испытывать судьбу не хотелось. Да и куда бы я пошла? К дому в седьмой роте, где родители снимали квартиру? Я понимала, что там никого не осталось. Возможно, не осталось и самого дома. Что бы я почувствовала, увидев на его месте пустырь или даже сквер, а, вероятнее всего, помойку? Я не хотела знать ответ.
Размеренность этих первых дней успокаивала. Даже газеты, которые оставались после выздоравливающих, и которые я читала, спотыкаясь на каждом слове, ничего не добавляли к картине мира. Ну, да, беспрерывные войны: Югославия, Азербайджан, Грузия, Таджикистан. Новый президент США. Падения самолетов с сотнями жертв. Какие-то партии, борьба за власть, оппозиция, коммунисты, либеральные демократы. Падает уровень жизни, уменьшается объем производства, товарный рынок бедный, реформы не удались. А правда, которую мы получили большой ценой, начинает исчезать.
О чём всё это? Неужели, опять предвестники революции? Когда народ взрывается от малейшего толчка и идёт крушить всё подряд? Я пыталась понять и не понимала. А потом Сергей очнулся.
Как ни странно, следователь успел поговорить с ним раньше меня: я перед этим оказалась в ночной смене и днём отсыпалась. Но едва проснулась и вышла на пост, как Лизавета ехидно сообщила, что, дескать, твой очнулся, можешь посмотреть.
- Давно? - только и спросила я.
- Да утром же. Следователь к ему приходил. Чегой-то выясняли. Да, и родители. Он же с сентября пропал, они уж не надеялись свидеться.
- С сентября?
- А то ты не знала, - Лизавета брюзгливо поджала толстые губы. - Чай, не первый месяц живешь с ним. Окрутила мужика, он про родной дом и забыл.
- Как вам не стыдно, Елизавета!
- Ой, какие мы нервные. Ты посмотри-ка на неё: вся из себя выпрыгивает...
Я отвернулась и вышла из сестринской. Так и хотелось влепить пощечину по наглой толстой роже. Но я не могла себе этого позволить. Пока не могла.
Сергей выглядел виноватым. Словно собака, стащившая кусок говядины с хозяйского стола и глядящая на тебя исподлобья с этим же куском в пасти. Дескать, наказывай хозяин, но мясо всё равно не отдам. Он не мог нормально поворачиваться, раненый в спину, ужасно стеснялся, когда я кормила его с ложечки, а тем паче подкладывала утку, и всё время твердил, что скоро выздоровеет. Я уточнила у Михаила Андреевича - назначенного врача - как скоро.
- Недели две. Как заживление пойдет. Раны поверхностные, хотя и множественные. Не переживайте, Леночка. Выпишем вашего ненаглядного.
Я смутилась.
Сергей лежал в общей палате на троих. Все раненые в ходе каких-то разборок. Друзья, которые их навещали, выглядели форменными бандитами, и я пугалась, когда кто-нибудь из них появлялся. Но вели себя чинно и скованно. Шептались. В общем, обстановка не располагала к откровениям с Сергеем. Ещё приходили его родители. Приносили апельсины, жаловались на дороговизну, бешеный рост цен и маленькую зарплату, которую постоянно задерживали. Извинялись, что не могут принести нормальной еды. Сергей их успокаивал, говорил, что ничего не нужно.
- Ну, да, не нужно! - ворчал отец, Леонид Игоревич. - Знаю я, как вас тут в больницах кормят! Есть невозможно! Пресно и невкусно. Но ничего! Доктор сказал - скоро выписка. Дома, как-нибудь отъешься. Если цены опять не подымут, - и хохотал басом. Мать Сергея предпочитала молчать, говорила лишь, что волнуется. Что у следователя вопросы, а она не знает, что отвечать.
- Да всё нормально, мама! - морщился Сергей. - История совершенно случайная. Ни в чём таком я не замешан. С любым могло случиться. Время такое.
Родители ушли. Я подошла к Сергею. Дело явно шло на поправку - ему уже разрешили садиться. Он морщился, когда делал резкие движения, но уже не страдал от ран.
- Нам надо серьезно поговорить, - сказал Сергей. - Меня скоро выпишут, и что дальше?
- Не знаю. Ты мужчина. Тебе решать.
Я уже почти привыкла называть его на "ты" и старалась не сбиваться на привычное "вы", которое здесь употреблялось далеко не ко всем людям.
- Мне сложно объяснить. Надо показывать. А в больнице это невозможно.
- Выпишут - покажешь. Куда торопиться?
- Я же вижу, тебе здесь нехорошо. Неприятно. Ты, наверняка, к другому привыкла. Всякие условности, быт этот...
- Не скажи, - я улыбнулась. - Представляешь, тут горячая вода есть. И душ. Кормят опять же бесплатно. На улицу не выгоняют. Так что я даже в магазин не хожу. Работа, конечно, не самая лёгкая. Но я слышала, сейчас безработица. А многим, кто работает, зарплату не выплачивают. Так что больница - не самое плохое место.
- Ну, да. Если в этом ключе смотреть. Но...
Я не понимала сомнений Сергея. Весь он был какой-то нерешительный и мягкий. Не такими я привыкла видеть мужчин. Словно не со взрослым человеком разговариваешь, а с избалованным ребёнком десяти лет. Но я предпочитала оправдывать это последствиями ранения и необычной обстановкой. Ну, не сталкивался человек раньше с угрозой жизни. А тут случилось. Может кого угодно переклинить. Некоторые в православный экстаз впадают. Другие - наоборот - в мракобесие. Третьим - море по колено, начинают думать, что вовсе бессмертны. А четвертые - замыкаются и начинают философскими бреднями страдать. Психика у людей разная.
Две недели пролетели как два дня. Следователь несколько раз приходил, всё пытался у нас выпытать подробности нападения. Говорил, что зря мы этих бандитов покрываем. Что милиция не вся купленная, как в газетах трезвонят. И что нам бояться нечего. Но ничем мы ему не помогли.
Сергея выписали. Он настоял, чтобы я его проводила. Сходил к главврачу, договорился, что мне дадут отгул. Я в первый раз, как сюда попала, надела свою одежду. Посмотрела в зеркало и сразу показалась себе несовременной. Каким-то раритетом прошлого. С этим явно надо было что-то делать.
- Ничего, - успокоил меня Сергей. - По зимней погоде никто к тебе присматриваться не будет. А дома что-нибудь подберем из маминых запасов. Ну, или купим. Да ты на меня посмотри - я тоже белой вороной выгляжу.
Выглядел Сергей вполне прилично - мужская мода консервативнее женской. Но я не стала ему возражать. Вцепилась в руку, когда из больницы выходили, так и не отпускала до самого его дома. На чём ехали, куда - мимо меня прошло. Только поднявшись на четвёртый этаж и войдя в квартиру, я сообразила, что поведение моё граничит с форменным бесстыдством. Ну, как можно незамужней девушке приходить в дом к постороннему мужчине, с которым её не связывают ни родственные, ни служебные отношения?
Я оторопела. А Сергей, как ни в чём не бывало, принял шубку, которую я ему сбросила с плеч, и провёл в комнату. Он мимоходом и привычно трогал мебель, предметы обстановки, включал свет, что-то бормотал под нос. Я стояла и не знала куда деваться.
- Заходи, присаживайся, - сказал Сергей. - Сейчас чаю соображу. Или что-нибудь посущественнее хочешь?
Я закрыла глаза и замотала головой. Меня бросило в жар.
- Зачем ты меня сюда привёл? - спросила я в отчаянии. - Я ничего не понимаю.
- Как зачем? Не вечно же тебе в больнице торчать. Тут намного удобнее.
- Что удобнее?! Сергей, объяснитесь!
Тут Сергей посмотрел на меня. Он увидел моё платье, совершенно не соответствующее обстановке, моё покрасневшее лицо, моё смущение. Вспомнил - кто я и откуда. И сразу сделался суетливым.
- Леночка! - он всплеснул руками. - Да как вы могли подумать! Я ни за что не смог бы воспользоваться вашим сложным положением. Поймите, сейчас совершенно другие условности и отношения между людьми. Я не подумал, извините. Что для меня естественно, для вас может быть вульгарным и неприемлемым. Прошу глубочайше простить. Но где ещё мы можем поговорить без помех? На улице? В кафе, где вы привлечёте максимум внимания? К тому же, - Сергей покраснел, - у меня с собой совершенно нет денег. А за то время, пока меня здесь не было, цены явно на месте не стояли. Давайте просто выпьем чаю и поговорим. О вашем будущем.
Да, поговорить было просто необходимо. Без экивоков, безо лжи, без умолчаний. Откровенно и жёстко.
Я села на краешек стула, соединила руки на колене и приготовилась ожидать чаю. Стены комнаты выглядели непривычно голыми: ни фотографических портретов, ни картин. Бумажные обои в цветочек, низкие потолки, странная электрическая люстра. Деревянная мебель и книги. Стол, диван, стулья. Вазочки, безделушки на полочках и несколько камней. И всё какое-то ненадёжное.
- Лена, пойдёмте! - позвал Сергей. - У нас принято чаёвничать на кухне.
Я вошла, задевая юбкой за мебель и стены. Втиснулась между наружной стеной и белым шкафом, из которого пахнуло холодом, когда Сергей распахнул дверцу, доставая варенье. Он поставил передо мной простенькую чашку, налил из заварочного чайника заварку и добавил кипятку из чайника на плите. Всё - не вставая с места, просто повернувшись.
- Да, немного тесновато, - оценил он мой взгляд. - А, представьте, когда мы вместе с родителями ужинаем. Советская действительность.
- Мы же договаривались на "ты". И, кстати, ты обещал всё объяснить.
Сергей помрачнел.
- Да.
Он подумал, зачерпнул ложечкой варенья из розетки, отпил чаю. Я последовала его примеру. Вишневое варенье оказалось вкусным и холодным, его особенно приятно было запивать душистым чаем с необычным привкусом шоколада.
- Ты же поняла всё, да? - продолжил Сергей. - Это девяносто второй. Мы переместились из твоего пятого на восемьдесят семь лет вперёд.
- Почти восемьдесят восемь, - уточнила я.
- Ну, да. Если ты хочешь узнать, что происходило за это время и как мы дошли до такой жизни, могу дать историческую энциклопедию, почитай.
- Пока не надо.
- Я так и думал.
Сергей встал, сделал несколько шагов по кухне от окна к двери и обратно.
- Ты хочешь обратно, да? - спросил он, стоя спиной ко мне.
- Хочу, - мой голос дрогнул. - Что, с этим есть проблемы?
- Не знаю, Лена. Надо идти, смотреть. Тут недалеко.
- Подожди, - какая-то мысль забрезжила у меня в голове. - Это же твой дом, твоя квартира. Ты здесь живёшь. Значит, к нам ты попал отсюда? Потом вернулся обратно. То есть, ты можешь путешествовать туда-сюда? Это ты устроил взрыв?
- Нет, Леночка. Покушение устроил какой-нибудь Савинков из левых эсеров. Организовали теракт. А я случайно шёл мимо. Просто в девятьсот четвёртом я прожил достаточно долго. Я уже потерял всякую надежду вернуться домой. А тут получилось. Раны - ерунда. А вот ты...
- Что я?
- Это ответственность, Лена. Я теперь за тебя отвечаю, понимаешь? Я должен вернуть тебя. Но гарантии, что получится, - нет. Я открою дверь, а там посмотрим.
- Дверь?
- Дверь перехода. Она может открыться куда угодно, и надо будет выбрать. А если выбор неправилен? И исправить не получится? Мы можем застрять в совершенно неблагополучном времени, чужом для нас обоих. Что ты выберешь?
- Пошли смотреть твою дверь, - решила я. - Чего тянуть? Я же не могу поселиться у тебя. Мы же не муж и жена. И, кстати, я пока не собираюсь сочетаться законным браком.
Сергей покраснел.
- Ты могла бы ночевать в моей комнате, а я - в коридоре. Некоторое время.
- Нет уж! Пошли!
Допили чай. Сергей скептически осмотрел мой наряд, но ничего говорить не стал. Мы облачились в зимние одежды. Сергей запер дверь квартиры, и мы пешком спустились на первый этаж. До нужного места оказалось действительно недалеко: пройти двором, выйти на соседнюю улицу, повернуть за угол и оказаться в ещё одном дворе. Сергей настороженно огляделся. Никто не следил за нами.
- Смотри, - сказал он. - Видишь?
Я ничего не видела, о чём и сообщила.
- А ты присмотрись. Вот здесь. Будто створка в тумане, - Сергей поводил рукой, словно разгоняя этот туман.
Всё это шаманство отдавало вульгарной мистикой.
- Давай руку, - сказал Сергей, не глядя, и я вложила в его кисть пальцы.
Он крепко ухватил, потянул и мы чуть не врезались в стену дома.
- Ничего не понимаю! Что-то сломалась. Дверь я вижу, но она не крутится.
- А я - ничего не вижу, - вредным голосом сказала я. - Нет тут ничего. Ты меня зачем-то обманываешь.
- Да нет же! - непритворно расстроился Сергей. - Именно отсюда я и попал в твоё время.
- Подожди! Но это же совсем не то место, в которое мы с тобой выбрались из пятого года!
- Да, в этом и странность. Почему я вошёл здесь, а вышел - там? Точнее, мы вышли. Мы. Ты и я.
Сергей мучительно думал, морща лоб.
- Мне кажется, - неуверенно начал он, - ты можешь самостоятельно открывать проходы.
- Каким это образом?!
- Не знаю каким! Но можешь!
Мы немножко поприпирались на эту тему, пока нас не остановил начальственный голос:
- Гражданин Волков! Вы задержаны! Да и вы, гражданка Тишанская - тоже. Выходите!
Я рефлекторно дернулась, ухватилась за Сергея, ища защиты и опоры, и повалилась вперёд, увлекая его за собой.
Падение оказалось неприятным. Я отбила локоть и плечо, а у Сергея начала расти шишка на лбу. Он неловко поднялся, помог мне, выпутав из юбки, и буркнул:
Но не было ни следователя, ни двора. Ничего привычного или, хотя бы, знакомого. Мы стояли на каменистом пляже. Невдалеке шумел прибой. Запах гниющих водорослей бил в нос. И никакой цивилизации в пределах видимости. Вот тогда я чуть не сдалась. Села на камни и расплакалась.
Сергей суетился вокруг меня, пытался успокоить, а я ревела всё громче и безутешнее.
- Ну, чего ты! - увещевал Сергей. - Это - переход. Подумаешь, не в то место, куда мы хотели. Место - не главное. Главное - время. Расспросим местных жителей, они нам всё объяснят.
- Я домой хочу! Я не хочу никого расспрашивать!
- Не плачь! Сейчас в другое место перейдем.
- В какое другое?! - выла я, размазывая слёзы по лицу. Платочек, которым можно было вытереться, никак не находился.
- В обитаемое... Да прекрати же! - Сергей тряхнул меня за плечи, и я неожиданно успокоилась, продолжая лишь тихо всхлипывать. Я сидела на тёплом камне, а Сергей ходил передо мной, постепенно снимая зимнюю одежду. Я тоже расстегнулась.
- У меня появилась теория. Что переход в новое место возможен тогда, когда человек испуган. То есть, имеет место выброс адреналина в кровь, - он строго посмотрел на меня, как на гимназистку, не выучившую урок. Да, про адреналин я ничего не знала. - В противном случае, мы попадаем всё время в одно место.
- Так нам и нужно - в одно, - пролепетала я.
- Да, но в другое. Так что теперь я буду тебя пугать.
- Как это?
- Ну, как обычно. Ты чего боишься?
Я пожала плечами.
- Крыс, мышей, змей, пауков, тараканов? Может, тебе становится дурно от вида крови? Нет, последнее вряд ли, - одёрнул Сергей себя. - Так что?
- Отстань, Серёжа, - отмахнулась я. - Глупости какие. Давай лучше деревню поищем.
- Думаешь, они здесь есть?
- Думаю - есть. Вон - парус на горизонте. К берегу правит. Туда и пойдём.
Я поднялась, сделала шаг и тут же вскрикнула, когда совсем рядом с нами разлетелся на мелкие осколки камешек. Схватила Сергея за руку и прыгнула вперёд, ничего не видя. Глухо донёсся звук выстрела.
На этот раз я была почти готова. И даже не закричала, увидев перед собой чью-то рогатую морду. Просто шагнула назад, не отпуская руки Сергея. И только потом поняла, что видела обыкновенную корову. Теперь коровы не было, но лужайка, поросшая высокой травой, осталась.
- Не то, - сказала я. - Сергей, у тебя есть мысли о направлении? Куда нам надо? Мне представлять что-нибудь? Или так, наобум?
- Теория перемещений не проработана. Я - не физик, а строитель. Тот, кто показал мне дверь, был путешественником. Объяснял на уровне первого класса. А я слушал невнимательно. Увы.
- Увы, - подытожила я. - Значит, придется теорию разрабатывать самим. На основе практики. Есть возражения? Нет возражений. Так что, Сергей, представляй что-нибудь конкретное. И не забывай мне об этом говорить. Чтобы усилия складывались. Если оно, конечно, работает именно так.
Мы прыгали, пока не захотели есть. А когда захотели, принялись искать пищу там, где оказались. В предместье небольшого городка. Мы ничего не знали ни о месте, в которое попали, ни о времени. Через плетень на пыльную дорогу свешивались спелые вишни. Мы хватали их и пихали в рот, обливаясь красным соком. Пока не пришёл хозяин сада. "Вишня - хорошо, - сказал он, - только работников на уборку не найти. Поможете - будет вам и стол, и ночлег". Мы переглянулись с Сергеем. И согласились.
Ночевали на сеновале. Я уже не могла ходить в своём платье по такой жаре и без стеснения стянула его, оставшись в одной рубашке.
- Мне кажется, - сказал Сергей с той стороны копны напряженным голосом, - что если мы на людях станем изображать мужа и жену, нам будет легче.
- Почему же только на людях? - рассудительно ответила я. - Можно и так. Иди сюда.
Второй раз приглашать Сергея не пришлось. А вы говорите "любовь". Не было её. Всего лишь расчёт. Стремление выжить любой ценой. И если для этого надо чем-то поступиться - почему нет? Наутро хозяин сада подарил нам поношенную, но ещё крепкую одежду, мы переоделись и побрели прочь по дороге, взбивая пыль босыми ногами и гадая, куда нас занесло.
Вскоре нас нагнал всадник, свистнул кнутом, обжигая плечи, а мы совершили переход. Потом оказалось, что я до ужаса боюсь шершней, и проблема с побудительным толчком решилась.
Миры мелькали. Ни в одном мы не задерживались более чем на сутки. И от каждого в голове оставалось лишь подобие фотографического снимка: цветного и объёмного, заслоняющее память о холодном, грязном и мокром девяносто втором годе. Поначалу всё казалось интересным. Я даже забыла о своём стремлении попасть домой. Так здорово было узнавать новые места, встречать новых людей, общаться.
Ровно до той поры, пока не получила древком копья по затылку. Конечно, в тот момент я не поняла - что это такое твёрдое мне прилетело. Мне потом рассказали. Так встречают всех вновь прибывших. А провожают - по-разному. Пришлось адаптироваться к местной жизни. Разбираться в ней. Большинство предпочитает молчать и воспринимать окружающее, как единственно правильное. На счёт единственного я бы поспорила. Но не буду.
Понимаете, все эти скачки в другие миры и времена, в конце концов, становятся привычкой. Начинаешь не просто выживать и приспосабливаться, а искать то место, которое тебе подходит. Ну, вот, я его и нашла. У вас. Не самый эффектный мир, но тот, что поворачивается лицом к человеку. Тут все друг к другу благожелательны и добры. Преступления не нужны и непонятны. Каждый живёт так, как того хочет, не стесняя соседей. Я не знаю, почему в других местах иначе. Может быть, всему виной безудержный технический прогресс?..
Вам виднее. Вы здесь хозяин. Можно, я сменю позу? Руки затекли... Да, спасибо. Сергею лучше. Он перестал кричать по ночам, начал ходить. Уже не натыкается на стены. Думаю, он и так бы не убежал, без меня...
Спасибо вам и за то, что сняли с работы на время рассказа. Думаю, вечером я бы вряд ли смогла вспомнить подробности... Да, я хотела всё сделать за один раз. И долго готовилась. Впрочем, решать вам. На то он и санаторий...
Что ж. Конец. Это всё, чем мы можем оплатить наше пребывание в санатории... Достаточно, да? Приятно слышать. Хватит за двоих? Благодарю. Цепи можно снять прямо сейчас... Ничего, я потерплю. В этом деле не обязательно быть профессионалом... Нет, я не кривила душой, когда говорила, что ваш мир - лучший. Он действительно таков для тех, кто здесь родился и вырос. А пришельцам приходится считаться с местными законами. Это же важно - знать себе цену и иметь возможность её заплатить...
Мы отправимся прямо сейчас. Сергей! Нам пора. Открой глаза. Ты меня видишь?.. Тогда просто слушай. Вот моя рука, держи. Я знаю, куда нам надо. К чёрту твои девяностые! Да и мой девятьсот пятый - не лучше. Нам нужно светлое будущее. То, о котором ты мечтал.