Джимми Брандон наслаждался жизнью. В этот вечерний час он летел над городом на своём маленьком двухместном флаере, отдыхая от шумной и знойной столичной суеты. С ним был его ненаглядный Черри, красавец - спаниель. Воздух был чист и свеж, небо застенчиво красилось розовым и алым. Трудовой день закончился, спешить было некуда и хотелось просто раствориться в этой необыкновенной и обыденной красоте... Он развернул машину так, чтобы видеть огромный красный шар, нехотя сваливающийся за далёкий горизонт. И испытал тот же первобытный страх и благоговение, что и его отдалённые по времени дикие предки. "А если он никогда больше не взойдёт?!..." - пронеслось у него в голове... Небо теперь быстро темнело, становилось неуютно, и Джимми начал прикидывать обратный курс. Черри начал волноваться на своём застланном пледом сидении и неожиданно тихо и жалобно заскулил. Повернув голову, Джимми с изумлением понял, что шерсть у собаки стоит дыбом. Затем он медленно перевёл взгляд на стекло... Всё произошло в считанные доли секунды. На сетчатке его глаз едва успели отпечататься чёрные силуэты небоскрёбов на фоне ослепительно яркого света, заполнившего собой всё кругом... а в следующий миг Джимми Брандон очнулся в своей постели. Частое дыхание с хрипом продиралось сквозь его горло, сердце безумно металось в грудной клетке, руки конвульсивно сжимались и разжимались, будто он всё ещё пытался схватить ускользающий штурвал флаера. Пропитанная потом насквозь, подушка неприятно холодила его щеку. Сделав глубокий вдох, Джимми, не спеша, выпустил из лёгких воздух и осторожно сел на кровати. Скомканная постель валялась на полу, нашарив под ней домашние тапочки, Джимми встал, и побрёл в ванную. Толкая дверь своей комнаты, он тихо позвал: - Черри! Радостный лай раздался подозрительно близко, и в ногу Джимми ткнулся холодный и мокрый нос его четвероногого приятеля. - Всё хорошо, малыш... Всё в порядке, - пробормотал Джимми, глядя на озабоченную морду спаниеля. - Надеюсь, я не кричал во сне... Черри деликатно промолчал в ответ...
* * *
Этим вечером, сразу после работы, Джимми отправился к своему старому школьному приятелю, - практикующему психологу Артуру Шварценбергу. Они сидели друг против друга в удобных креслах, с бокалами виски в руках.
- Ты ведь не считаешь меня психом, верно? - Шутливым тоном поинтересовался Джимми. - Разумеется, считаю. - Галантно улыбнулся ему Артур. - Только законченный псих, вроде тебя, мог отказать в дружбе такой девушке, как Салли Мак-Грегор. Артур и Салли поженились десять лет назад, Джимми гулял на их свадьбе и ни до, ни после не встречал такой счастливой четы, какой являлись мистер и миссис Шварценберг. - Что-то не верится, чтобы ты был всерьёз на меня обижен по этому поводу. - Я лишь пытаюсь составить твой психологический портрет, ты сам меня об этом попросил, вручая мне этот бокал с виски. - Жутко признателен. В следующий раз не буду наливать тебе спиртного. - Не вижу никакой связи. - Зато я вижу. Ладно, валяй дальше. - Хорошо. Хочу сказать тебе, что не вижу никаких поводов для беспокойства. Это моё профессиональное мнение. Что тебя тревожит? Джимми посмотрел на окно, за которым отцветали краски заката. - Меня тревожит тот факт, что на протяжении последних девяти дней я вижу один и тот же сон. - Кошмар? - Разумеется. Причём сюжет моего сна мог бы стать сценарием для приличного фильма ужасов. - Ты не преувеличиваешь? Расскажи мне его. Пересказ занял несколько минут, за это время Джимми успел встать, пройтись по комнате, снова сесть и пролить виски на дорогой ковёр, покрывающий пол в кабинете его друга. Арчи спокойно провожал его взглядом, пока тот не закончил. - Брось, Джимми. Ты просто переутомился. Вот и снится всякая чушь. - И это говорит мне психолог? - Будучи психологом, я могу интерпретировать твоё сновидение как подспудное желание сломать обычное течение жизни, возможно путём суицида, плюс половое влечение к собственной матери, что подтверждается наличием яркого света и оседающего за горизонт солнца - какого, ты говоришь, цвета оно было? - Красного. - Вот-вот. Если дашь мне ещё минут пять, я добавлю сюда ещё пару маний и с десяток закоренелых комплексов. Вот скажи, например, ты никогда не испытывал острых приступов клаустрофобии? - Ты прекрасно знаешь, что никаких таких приступов я не испытывал. - Тем не менее, ты предпочитаешь спать с открытыми окнами. - Да, это так. Погоди, на что ты намекаешь? - Я намекаю на то, мой дорогой Джимми, что из нормального человека можно сделать психа за считанные часы, и ты сейчас активно на это напрашиваешься. Тебе надо почаще бывать на природе, поменьше кушать перед сном, а в идеале заняться спортом и, наконец, жениться. Оба рассмеялись, напряжение в комнате спало, Джимми расслабился и почувствовал себя намного лучше.
- У тебя большой талант, дружище, - улыбаясь, сказал он, - глядя на твою хитрую физиономию, начинаешь как-то оптимистичнее смотреть на вещи. - Стараемся! - Рассмеялся в ответ Артур. Они посидели ещё с полчаса, поболтали о том, о сём; Джимми получил приглашение на ужин в четверг ("Салли будет очень рада") и пригласил Арчи поиграть в бильярд на следующей неделе. ...Когда Джимми ушёл, д-р Артур Шварценберг, профессор, подошёл к окну и задумчиво посмотрел на ночной город с высоты двадцать второго этажа своего кабинета. Дело в том, что за последние несколько дней Джимми был уже третьим человеком, описывавшем ему один и тот же сон. За незначительными изменениями.
* * *
На следующий день Джимми Брандон решил выполнить предписание своего друга и прогуляться. Для первого раза он выбрал небо города и флаер, ибо где-то слышал, что нужно идти навстречу своим страхам, а не бежать от них. Само собой, Черри сопровождал его. Воздух был чист и свеж, небо застенчиво красилось розовым и алым. Трудовой день закончился, спешить было некуда и хотелось просто раствориться в этой необыкновенной и обыденной красоте. Радио проникновенным женским голосом сообщило, что погода завтра обещает наладиться, - температура спадёт, с океана задует освежающий бриз. Черри ухмыльнулся и вывалил язык, показывая, что прогноз ему очень понравился. Заиграла лёгкая музыка, Джимми накренил флаер в развороте, чтобы взглянуть вниз. Мелкими букашками заполонили небо над мегаполисом летательные аппараты всех размеров, они щекотали своими днищами верхушки исполинских небоскрёбов, которые уже наряжались освещёнными окнами и, как всегда, завораживали своей мощью и, вместе с тем, изяществом. Ещё ниже, где было уже совсем темно, суетились невидимые отсюда миллионы людей, вечно спешащих и неизменно опаздывающих. Иначе и быть не может в городе размером в полконтинента. "Сколько же таких городов разбросано по Адаме, - подумал Джимми. - Пусть не таких больших, как столица, но всё же..." Он развернул машину так, чтобы видеть огромный красный шар, нехотя сваливающийся за далёкий горизонт. И испытал тот же первобытный страх и благоговение, что и его отдалённые по времени дикие предки. "А если он никогда больше не взойдёт?!..." - пронеслось у него в голове. Небо теперь быстро темнело, становилось неуютно, и Джимми начал прикидывать обратный курс. Черри начал волноваться на своём застланном пледом сидении и неожиданно тихо и жалобно заскулил. Повернув голову, Джимми с изумлением понял, что шерсть у собаки стоит дыбом. Затем он медленно перевёл взгляд на стекло...
Всё произошло в считанные доли секунды. На сетчатке его глаз едва успели отпечататься чёрные силуэты небоскрёбов на фоне ослепительно яркого света, заполнившего собой всё кругом, - а ещё через миг планеты Адама не стало.