Матвеев Сергей Александрович : другие произведения.

Память о лете

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Миссия на Марс. Непредвиденная авария. На Земле ждёт возлюбленная. Возможна ли новая встреча? Рассказ занял четвёртое место в конкурсе фантастики "Созвездие ЭКСМО - 2010". Издан в сборнике фантастических рассказов "Творец миров" (2013г.), ISBN: 978-1493559961
  Память о лете
  На этом острове всегда лето, и всегда день. Неизменно голубое небо, застывшее в зените солнце, лениво играющее прибоем море. Я лежу на ослепительно белом песке, понимаю, что должен изнывать от жары - но ничего не чувствую. Ни тепла, ни солёного бриза, ни песка подо мной. Могу поднять руки, зачерпнуть его - вот песчинки скользят между пальцами. Никаких ощущений. Наверное, порежься я - тоже ничего не почувствовал бы. Иногда я встаю, захожу по щиколотки в воду и бегу вдоль кромки моря, не чувствуя усталости, пока не наскучит. Когда-то надеялся встретить людей - но не нашел даже медуз. Нет ни ракушек, ни водорослей, нет вообще никого и ничего. Только море, песок и пальмы. Девственная природа. Нет, правильнее сказать - неживая природа. Искусственная. Этот мир нереален, и это может означать лишь одно: в настоящем, реальном мире со мной что-то случилось. Но что? Можно бесконечно ходить вдоль берега, время от времени возвращаясь в исходную точку, и точно так же мои мысли ходят по кругу, не находя ответа ни на один из мучающих меня вопросов.
  
   * * *
  Когда на 'Марсе-2020' произошло ЧП, я спала в одной из служебных комнатушек ЦУПа. За час до этого благополучно завершилась отстыковка посадочного модуля с Геннадием Алексеенко и Джоном Хаблом на борту. Им предстояло многочасовое снижение орбиты, а затем мягкая реактивный посадка. А мой Ромка оставался на корабле, контролируя показания приборов. Александр Михайлович, руководитель полетов, порекомендовал мне отдохнуть: 'В ближайшие часы все равно ничего интересного. Зато потом вам стоит быть свежей и выспавшейся - не часто мы на Марс садимся'. И вот резкий сигнал мобильного вырывает меня из сна, а странно дрогнувший голос Александра Михайловича просит срочно пройти в зал управления полётами.
  
   * * *
  Попытаемся идти от обратного. Не буду думать о том, чего я не помню и что могло случиться. Постараюсь сконцентрироваться на том, что помню наверняка. Тогда, возможно, ответ придёт сам собой. Времени у меня достаточно.
  Я прислонился спиной к пальме, закрыл глаза и стал вспоминать все с самого начала. Вот мне три года, я гоняю на трехколёсном велосипеде по квартире, тычусь передним колесом отцу в ноги. Он улыбается, но не встаёт с кресла и продолжает смотреть телевизор. Тогда еду на кухню, там мама готовит что-то вкусное. Делаю круги вокруг неё, а она хватается за голову руками и говорит что-то строгим голосом. А вот я - школьник, несу букет гладиолусов учительнице к Первому сентября. За спиной ранец с чистыми тетрадками и карандашами. Я иду вслед за девочкой с аккуратными косичками и двумя пышными бантами. И думаю, что школа - это не так уж плохо. А вот я - старшеклассник, мы сидим в бывшей пионерской комнате, кто-то бренчит на гитаре, на столе конфеты и вино. 'А давайте танцевать вальс!' - предлагает вдруг девчонка из параллельного класса. 'Не умею' - отвечаю я. 'А я научу!' - обещает она и вдруг ловит мой взгляд своими задорными голубыми глазами. Сколько их, воспоминаний.
  Разбросанные осколки, странички из жизни. Никогда не хватало времени привести их в порядок. А сейчас есть время, но уже нет желания. Надо вспоминать дальше...
  
   * * *
  
  ЦУП наполнен возбуждёнными голосами и напоминает растревоженный муравейник. Руководитель полётов окружён плотным кольцом учёных и военных, к нему не подойти.
  - Что случилось? - хватаю за рукав первого встречного.
  - ЧП на корабле! Что-то со шлюзом. Верещагин готовится к выходу в открытый космос!
  Ромка выходит в открытый космос! Я расталкиваю толпу и трясу Александра Михайловича за плечи:
  - Что происходит?!
  - Валя... При отстыковке модуль повредил кабели в районе шлюза. Часть систем отключены, остальные работают в аварийном режиме. Это значит... они не смогут вернуться. Рома идёт исправлять. Информация поступает с опозданием, задержка сигнала с Марса - семь минут. Он, наверное, уже в космосе...
  Как в дурном сне плывут кругом незнакомые лица, мне что-то говорят, ведут куда-то, но я слышу только сердце, его удары сотрясают грудь и отдаются в ушах.
  
   * * *
  
  Лётное училище, первые полёты на учебно-боевом самолёте. Здесь можно подробнее. Я с удовольствием вспомнил в деталях свой первый взлёт на стареньком реактивном 'Яке'. И не важно, что за спиной строгий инструктор - я сам, своими руками поднимаю шеститонную машину в небо! А потом сразу появляется лицо Вальки, как раз в то время мы познакомились на городской дискотеке. Она сама подошла, и смотрела так смело. Друг ткнул меня в бок, чтобы я её заметил. Овальное лицо, шелковистые каштановые волосы, изогнутые брови, карие глаза. 'Он у нас лучший танцор!' - смеются друзья, подталкивают к ней. А вот уже нам вручают 'крылышки', и радость распирает грудь, и хочется нестись на бреющем полете над верхушками сосен, сдувая с них шишки и распугивая белок. И снова дискотека, поздний вечер, я уставший и слегка подвыпивший. Танцуем с Валькой под какой-то медляк. 'Ты теперь уедешь?' - спрашивает она. 'А выходи за меня замуж, уедем вместе!' - неожиданно вырывается у меня. А Валька вдруг прижимается ко мне, сильно-сильно, и доверчиво кладёт голову мне на грудь...
  
   * * *
  
  - Валечка, прошло уже три часа. Он не вернётся, - Александр Михайлович присел рядом, за эти часы его лицо осунулось и даже как-то постарело. - Его больше нет.
   Я отказываюсь слышать эти слова, этого не может быть. Только не с моим Ромкой. Только не со мной.
  - Он вернётся, вот увидите, - размазываю слезы по щекам. - Вы не знаете Ромку.
  - Кислорода в скафандре на полчаса, столько же во втором баллоне. Мне очень жаль.
  Я протёрла глаза и оглянулась. Вокруг нас собрались десятки людей. Все молчат, опускают глаза. Они все знали моего мужа. Знали как человека сильного. Я не подведу тебя, Ромка. Неважно, что хочется рыдать и выть, как раненая волчица. Это можно сделать и потом. А сейчас...
  - Ребята с посадочного не могут вернуться на корабль? - спросила я.
  - К сожалению, нет, - покачал головой руководитель полётов. - У них посадка через несколько часов. Назад они вернутся только через четыре дня, тогда и узнают, сумел ли Роман починить шлюз.
   - Вы в этом сомневаетесь? - сверкнула я глазами на него.
   - Прости, Валя. Неправильно выразился, - вздохнул Александр Михайлович. - Он починил, я не сомневаюсь.
  
   * * *
  
  Я открыл глаза и посмотрел на солнце. Прищуриваться не обязательно, все равно ничего не чувствую. Вряд ли можно обжечь сетчатку ненастоящим солнцем. Вспомнил Вальку, и обидно стало. Когда-то я мечтал о лете. Точнее, мы мечтали. Мы торчали на таёжном аэродроме, где зима длилась девять месяцев. Нам хотелось моря, вот такого песка, и чтоб не спешить никуда, и не надо было ничего делать.
  Мечта сбылась. Но только для меня. И мне сразу стало ненужным это море, этот песок и это лето. Надеюсь, оно когда-нибудь закончится. И там, где окажусь потом, я хотел бы встретить мою Валю.
  Я снова прикрыл глаза. Таёжный аэродром остаётся позади, меня приглашают в отряд космонавтов и переводят в Звёздный городок. Вся жизнь подчиняется теперь одной глобальной цели: космос. Думал ли я об этом раньше? Наверное. Мечтал наверняка. А Валя? Она сказала, что поддержит меня всегда и во всём.
  
   * * *
  
  Сегодня Александр Михайлович позвонил, и пригласил зайти к нему в кабинет. Со дня ЧП на корабле прошла уже неделя, сейчас 'Марс-2020' уже на пути домой. Закончив программу на Марсе, космонавты вернулись на корабль, стыковка прошла успешно, системы работали в штатном режиме. Роман успел наладить кабели, а сам исчез. Не нашли даже трос, который прикрепляют к скобе на обшивке при выходе в открытый космос. Все указывало на то, что он сам так решил. О чем думал Ромка в эти последние минуты, отправляясь в бесконечный полет к миллионам звёзд, которые он так любил? Я не могла спокойно об этом думать, снова и снова срываясь в истерику. Пришла к Тихонову, тщательно запудрив черные круги под глазами, уже не надеясь на чудо, просто ожидая услышать какие-нибудь новые подробности.
  - Валя, не знаю, как тебе рассказать. И имею ли я право вмешиваться... - смущённо начал он. - В общем, у меня есть кое-что для тебя.
  - Что-то из Роминых вещей? - догадалась я.
  - Не совсем, - Александр Михайлович выдвинул ящик стола и достал маленькую красную коробочку, в каких дарят ювелирные украшения. - Думаю, так будет правильно, и Рома этого хотел бы. Это теперь твоё.
  Я приняла из его рук коробочку, стала рассматривать её с разных сторон.
  - Осторожно! Лучше посмотри, что внутри.
  Внутри оказался стеклянный шарик, размером с крупную виноградину.
  - Что это?
  - Мнемошарик.
  - А что это такое? - пожала плечами я.
  - В общем, если эксперимент прошёл удачно, то в этом шарике... - Александр Михайлович вздохнул. - Ромкина память.
  - Ромкина память?
  - Знаю, звучит дико. Но ты ведь в Звёздном городке, не стоит так удивляться. У нас тут такие умы собраны, что... Ну, в общем, среди прочего проводятся эксперименты по мнемоническому переносу. Другими словами, переписи памяти. Существует опытная установка, разработана определённая методика. Процедура безболезненная. Приглашались добровольцы. Рома вызвался одним из первых, любил всё новое.
  - Да, это так, - машинально согласилась я. - Но почему я об этом ничего не знала?
  - Так ведь это наш принцип - никому нельзя знать ничего лишнего. С одной стороны, подписка и всё такое, а с другой - может, Роман и не придал этому опыту особого значения. Результаты-то проверить мы не можем!
  - А какой тогда смысл?
  - Исследования продолжаются. Учёные исходят из того, что рано или поздно мы научимся не только записывать память, но и считывать её. Но пока это произойдёт, мир может потерять сотни, тысячи выдающихся умов. Вот их и пытаются сохранять, для будущих поколений, так сказать.
  - А потом расшифруют и смогут использовать?
  - Вообще-то, конечная цель проекта - разработка метода обратного мнемонического переноса. То есть в мозг реципиента. В идеале человек получит вторую жизнь.
  - Фантастика! - я бережно положила шарик на ладонь. - А кто будет реципиентом?
  - Им могут быть добровольцы, а возможно, после разработки соответствующей методики, и душевнобольные. Здесь конечно и моральные аспекты есть, но, как я уже сказал, всё пока в стадии разработки. Может, к тому времени уже клонов начнут массово производить, и вопрос с реципиентами будет решён сам собой. В общем, теперь ты всё знаешь, храни Ромину память у себя. Рано или поздно мы научимся её использовать.
  Я помолчала, затем положила шарик в коробочку и захлопнула крышку.
  - Александр Михайлович, Вы мне не откажете в просьбе?
  - Всё, что могу.
  - Познакомьте меня с руководителем этого проекта.
  
   * * *
  
  Изнурительные тренировки в Звёздном, бесконечные занятия, медосмотры изменили нашу с Валей жизнь. Мы оба поняли, что мой разум, мои умения, даже тело не принадлежат уже всецело мне. Вместе с другими ребятами нас превращали в идеальных космонавтов. Всё умеющих, всё понимающих, способных в считанные секунды собрать и сопоставить информацию, увидеть картинку целиком, принять мгновенные безошибочные решения. Когда-то я думал, что безошибочных не бывает. Я был не прав. Космонавт не может позволить себе такую роскошь.
  Последние месяцы мы были всецело поглощены предстоящим полётом к Марсу. Тренировались сразу две тройки, итоговый состав определит руководитель полётов - Александр Михайлович Тихонов - за две недели до старта.
  Я один из двух первых пилотов, так что шанс полететь очень высок. Вале я сказал, что вхожу во второй состав, чтобы не беспокоилась раньше времени. Наверняка знать нельзя.
  Сегодня с утра руководитель полётов повёл нас в незнакомую лабораторию в дальнем крыле административного здания. Мы пришли в просторную комнату, заставленную компьютерами и многочисленными медицинскими приборами, напоминающими те, с помощью которых у нас так часто брали электрокардио- и всякие другие 'граммы'.
  Пожилой седовласый руководитель лаборатории представился профессором Ясеневым, и отвёл нас в дальний угол лаборатории. Здесь, за полупрозрачной перегородкой, стоял топчан, в изголовье которого громоздилась в несколько этажей аппаратура.
  - Процедура безболезненная, - объявил он. - Добровольцы будут?
  - А что за процедура? - спросил я.
  - Вы физик, молодой человек? - задал встречный вопрос профессор.
  - Нет, конечно.
  - Тогда вряд ли вас заинтересует мой рассказ о способности нейронов центральной нервной системы к кластерообразованию вслед за надмолекулярными комплексами воды. Мы предположили, что верно и обратное. В качестве спускового механизма используется резонанс между импульсами нашей опытной установки и нейронными кластерами вашего мозга.
  Ребята за спиной засмеялись, я примирительно улыбнулся:
  - Профессор, я доброволец, только попроще объясните, что будем делать?
  Ясенев вздохнул.
  - Будем работать с вашей памятью, молодой человек! Попытаемся её записать! Ложитесь на кушетку, расслабьтесь. Можете поспать. Где и когда вы бы хотели сейчас оказаться?
  - Не отказался бы на море попасть, только не зимой!
  - Ну вот и думайте о море, о том, что лето в самом разгаре, представьте себе небо, песок! Сеанс длится пятнадцать минут, остальные пусть пока подождут в комнате отдыха напротив.
  
   * * *
  
  - Это Валентина Георгиевна Верещагина, - представил меня Александр Михайлович. - А это профессор Ясенев, научный руководитель лаборатории мнемонического переноса.
  - Пока что не переноса, а только записи, - нахмурился профессор. - Мне жаль вашего мужа. Он настоящий герой.
  - Спасибо вам, - слегка поклонилась я. - Роман был у вас в лаборатории незадолго до отлёта.
  - Да, это верно, - подтвердил Ясенев. - Хорошо помню, он вызвался первым на мнемозапись.
  - Вы не могли бы показать мне, как и где это происходит?
  Ясенев взглянул на Александра Михайловича, тот коротко кивнул.
  - Пожалуйста, проходите.
  Мы прошли в дальний конец лаборатории, где за перегородкой стояла кушетка, посреди нагромождения разнообразной аппаратуры.
   - Вот, извольте, - профессор легонько похлопал ладонью по кушетке. - Если по-простому, то донор ложится на это ложе, мы включаем нашу установку, после чего благодаря особой методике конфигурация нейронных кластеров вашего головного мозга копируется молекулярными структурами воды вот в таком шарике.
  С этими словами Ясенев достал из кармана прозрачный футляр и вынул из него точную копию шарика, лежащего у меня в сумочке.
  - Скажите, а если на этом шарике ранее уже была запись, что тогда?
  - Нам трудно судить наверняка, как я уже сказал, перенос в мозг реципиента мы ещё не освоили. Теоретически кластеры воды сбросят более раннюю информацию и зафиксируют содержание кластеров памяти нового донора.
  - А возможен в этом случае обратный перенос информации?
  Александр Михайлович улыбнулся, видя, как я поставила в тупик седовласого профессора. Наконец тот ответил.
  - Состояние подобного резонанса ещё недостаточно изучено. Для того, чтобы проверить эту гипотезу, надо провести серьёзные исследования, с привлечением большого числа добровольцев. А учитывая, что мы не сможем предоставить им гарантию безвредности данного опыта, представляется сомнительным возможность проведения таких экспериментов в обозримом будущем.
  - Валя, пожалейте время нашего дорогого профессора, - сказал Тихонов. - Мы наверняка отрываем его от работы.
  - Нет, отчего же, - не согласился с ним Ясенев. - Мне нравится полемизировать на эту тему. И мне приятно, что молодёжь интересуется нашими разработками. Не желаете записать себе мнемошарик, Валентина Георгиевна?
  - Если только это не отнимет у вас слишком много времени, - улыбнулась я. - Мне было бы интересно узнать, что чувствовал при этом мой муж.
  - А мы с вами пока чайку попили бы, Александр Михайлович. У меня к вам есть пара вопросов. Вы не против?
  - Ну конечно не против, профессор. Я к вашим услугам.
  - Дорогая моя, ложитесь на эту кушетку, - обернулся ко мне Ясенев. - Представьте что-нибудь приятное, расслабьтесь. Где бы вы сейчас хотели оказаться?
  Он переключил несколько тумблеров на одном из приборов и аккуратно положил шарик в небольшое углубление над изголовьем кушетки.
  - А вы не помните, где хотел оказаться мой муж?
  - Кажется на море, если мне не изменяет память. Да, море, лето, ну и так далее. Закройте глаза. Процедура длится около пятнадцати минут. Если заснёте - мы вас разбудим. Пойдёмте, Александр Михайлович.
  Они скрылись за перегородкой, а я вскочила с кушетки и бросилась к сумочке, которую предусмотрительно поставила на пол. От волнения никак не могла открыть замочек. Наконец мне удалось извлечь заветную коробочку. Нетвёрдыми руками сняла с подставки ясеневский шарик и заменила его на Ромкин. Второй шарик убрала в коробочку и спрятала в сумку. Затем растянулась на кушетке, пытаясь унять учащённое дыхание и сердцебиение. Никто не знает, что произойдёт с донором. И я не знаю. Возможно, сознание уже никогда не вернётся ко мне. Но другого шанса при моей жизни, скорее всего, не будет. Ради Ромки я готова рискнуть. Смешно. Я бы прыгнула за ним в открытый космос, а тут какой-то мнемошарик...
  
   * * *
  
  Как я ни стараюсь, ничего больше вспомнить не могу. Воспоминания обрываются в лаборатории профессора Ясенева. Не помню, чтобы куда-то уходил после этого. Не помню даже, вставал ли с той самой кушетки за перегородкой. За этой чертой в памяти провал - нет ничего. Зато я вспомнил, почему именно море, лето и солнце. Сам так хотел. Перед тем, как отключиться у профессора. Только Валю забыл представить. А может, одушевлённые существа его аппаратурой не моделируются. Все вокруг искусственное, и я искусственный. Всё, что у меня есть - это моя память, оборвавшаяся на самом интересном месте. Мне никогда не узнать, полетел ли я на Марс. Никогда не увидеть то, к чему я готовился всю жизнь. Не побывать в космосе, не опьянеть от вида миллионов звёзд, таких ярких, каких никогда не увидишь с Земли. Всего этого я теперь лишён. А ещё я лишён Вали. Ты отнял у меня всё, что мне дорого, профессор. А взамен предоставил вечное лето. Неравноценный обмен.
  - Не хочу! - закричал я, поднимая ветер. - Не хочу! - и море содрогнулось, вздымая высокие волны. - Не хочу!! - в восторге орал я, и солнце стало падать за горизонт, а пространство вокруг начало переливаться, изгибаясь мятой бумагой, закручиваясь вокруг волчком, подступая всё ближе и ближе, пока полностью не поглотило меня.
  
  
   * * *
  
  - Валентина Георгиевна, пора вставать! - весело пропел над моим ухом профессор. - Как спалось?
  Я села на кушетке, пытаясь собраться с мыслями. Похоже, я и вправду отключилась. И ничего не произошло, опыт не удался! Неужели всё было напрасно? Я с трудом скрыла разочарование.
  - Хорошо спалось, - улыбаясь и потягиваясь, сказала я. - Только мало.
  - Это естественно, дело молодое, это только нам, старикам, несколько часов в сутки уже достаточно. А вам спать надо! Вот сейчас придёте домой - и отсыпайтесь!
  - Спасибо, профессор. Пожалуй, я так и сделаю.
  - А это вам на память! Ваша память! - хихикнул он, протягивая мне шарик. - Простите за каламбур.
  - Всё в порядке, - заверила его я. - Спасибо вам огромное!
  - Не за что, дорогая моя! Не за что!
  
   * * *
  
  Я держу Валю в объятиях и мне не важно, где мы и как сюда попали. Мой кошмар закончился. Я снова чувствую тело. И не только своё. Какое наслаждение зарыться носом в эти пышные волосы с кружащим голову запахом полевых цветов. Просто стоять вот так, обнявшись, не открывая глаз.
  - Валюш?
  - Что, родной?
  - Ты как меня нашла?
  - Через Ясенева. А шарик твой мне Тихонов подарил.
  - Так мы теперь оба... в шарике?
  - Может, и так. Какая разница?
  - Ты знаешь, я посидел тут на берегу моря, не знаю даже, сколько. И понял: разницы никакой. Важно не место, и не время, важно только, кто рядом с тобой.
  - Ты тут философом стал! - засмеялась Валя. - Открой глаза!
  Я открыл. Мы стоим на вершине высокого холма, а прямо под нами простираются золотые поля с наливающимися на них колосьями, а за ними речка, сады, и возле самого горизонта лес.
  - Красиво! - похвалил Валю я. - У тебя побогаче моей фантазия оказалась!
  - Я старалась для тебя, для нас.
  - Умница ты моя! - я хотел поцеловать её, но она увернулась.
  - А теперь посмотри по сторонам.
  Я посмотрел. И увидел, как налитые фруктами сады при взгляде налево превращаются в покрытые цветами деревья, а если взглянуть направо - одеваются в жёлтые и красные одёжки.
  - Там весна, а там - золотая осень! - радовалась Валя. - Классно, правда?!
  Я оглянулся назад, и, как и ожидал, увидел укрытые снегом поля и скованную льдом речку.
  - Я просто подумала, ты там устал от своего лета, вот и решила сделать тебе подарок для разнообразия!
  - Спасибо, любимая! - я, наконец, поймал её губы своими губами и теперь уже долго их не отпускал.
  - Слушай, Валь, - сказал я через некоторое время. - А на Марс я слетал?
  Она лукаво посмотрела на меня.
  - Конечно, слетал! Космонавт ты мой! Яблок хочешь? Тогда побежали, нарвём!
  Валя первая сорвалась с места и понеслась к летним садам.
  Я просиял от мысли о том, что всё-таки исполнил мечту. Побывал в космосе! Увидел своими глазами Марс! Ну и хватит на этом. Остаток жизни я хочу провести с Валей здесь.
  - Всё равно обгоню! - закричал я и помчался за ней следом.
   (c) sergeimatveev.com
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"