Три договора

("В обмен на бессмертную душу" Боба Шоу, "Живые души" Святослава Логинова, "Предел желаний" Роберта Шекли)

             Находясь наедине с самим собой, следи за своими мыслями, в кругу семьи - за своим характером, в компании посторонних - за своим языком.

                     Народная мудрость

           Договор человека с дьяволом - заманчивая для писателей тема, позволяющая блеснуть эрудированностью, поразить читателя буйной фантазией, проявить отменное чувство юмора, высмеять человеческие нравы и пороки, придать многозначность повествованию с использованием минимума художественных средств... Но в то же время изображение подобного договора - весьма неоднозначный творческий прием, требующий от писателя большой сосредоточенности и внимания к каждой мелочи. Иначе говоря, стоит чуть-чуть отвлечься и отступить в сторону - и смысл сразу же меняется, и не всегда в пользу автора.

           Рассмотрим в качестве примера три известных рассказа, посвященных данной теме - Б. Шоу, С. Логинова и Р. Шекли. Что больше всего запоминается в этих произведениях? Да, пожалуй, то, что действия нечистой силы, желающей приобрести власть над человеком, совершенно четко распределяются по двум "актам пьесы": а) общие искушения, провокации и ловушки; и б) манипуляции, связанные с конкретным "клиентом", его интересами и запросами.

          В первом случае удивляет то, что приемы, используемые бесами, во всех трех рассказах практически идентичны. Выражается это в следующих деталях:

•      Для нечистой силы важно показать, что контакт (и контракт) человека с дьяволом - обычное дело. Самое главное - убедить "клиента", что это практически поточное производство (причем производство скучное), а вовсе не какой-то там исключительный случай.

•      Из предыдущего пункта следует вполне логическое продолжение: при разговоре с человеком следует обходиться минимумом мистики и спецэффектов. Ну а чтоб человек действительно поверил, достаточно выгодно подчеркнуть одну-единственную деталь, будь то обычные с виду гроссбухи с записанными в них датами жизни людей, колдовское зеркало, показывающее истинное состояние человеческой души, или прохождение через запертую дверь (но только после получения разрешения войти!).

•      Весьма эффектный трюк - искусное наведение человека на подспудно уже сидящую у него в голове мысль о сути договора: все люди равны перед Богом, но из этого еще не следует, что все они равны перед дьяволом. А далее все просто: достаточно намекнуть о том, что многие люди по причине своей полнейшей никчемности не представляют для нечистой силы ни малейшего интереса и в конечном итоге либо сами автоматически угодят в лапы дьяволу, либо вообще исчезнут без всякого следа. И как тут не возрадоваться "клиенту", ощутившему свою принадлежность к "кругу избранных"? В особенности узнав, что ад и так переполнен, и туда кого попало не берут?

•      Образ нечистого меняется в зависимости от восприятия самого человека, а также и содержания разговора. Наиболее ярко это описано у С. Логинова: в "Живых душах" этот самый образ разрастается от мелкого беса до дьявола, но то и дело трансформируется обратно и попутно становится вполне даже человечным. Однако лучше всего у нечистой силы получается изображать простого клерка или рядового агента фирмы - вроде бы совсем не страшного и совершенно безобидного.

•      Во всех случаях бесы демонстрируют чрезвычайно деловой подход, но в то же время незаметно аппелируют к не самым лучшим человеческим чувствам, нащупывая у каждого "клиента" его больную мозоль.

           Что же касается различий в "общих методах", то они погоды не делают. Можно, конечно, отметить разные обстоятельства встречи (герои Б. Шоу и С. Логинова добровольно заходят в адскую "контору", а к герою Р. Шекли черт является сам), но на последующих событиях это никак не отражается. Более интересно другое: договор в его классическом виде заключается только у Б. Шоу. У С. Логинова человек не заключает договор, а создает его своей собственной волей (без торга и какой-либо материальной выгоды для себя), а у Р. Шекли никаких бумаг вообще не требуется: адская "фирма" не требует душу и предлагает весьма крупный и абсолютно бесплатный "бонус".

           А теперь можно сказать и о "втором акте" дьявольской пьесы. Индивидуальный подход к "клиенту" - дело гораздо более тонкое и серьезное. Он может быть основан и на казуистике (у Б. Шоу), и на схоластике (у С. Логинова), и на хорошем знании человеческой психологии (у Р. Шекли). И вот как это выглядит...

           Героя Б. Шоу, Норман Хиллувен, респектабелен, обеспечен и благополучен (хотя сразу понятно, что у типа с таким имечком явно что-то не так!). Единственное, что его гнетет и заставляет обратиться к нечистому - это постоянные неудачи с женщинами. Казалось бы, Норман подошел к делу весьма основательно и даже запасся "рекомендательным письмом" от своего друга Джорджа Лорримера, уже успевшего заключить аналогичный договор и довольного полученными результатами, но... он не учел делового напора нечистой силы. Адский "бухгалтер" Нурек размазывает его по стенке уже на уровне общих приемов и методов: в рай Норман при его образе жизни и так не попадет, а жить ему осталось всего четыре года, в течение которых ничего путного уже не сделать. Отсюда - совершенно убийственный, но вполне закономерный вывод:  договор должен быть взаимовыгодным, и заключать его в данном случае не имеет никакого смысла. Удар был настолько сокрушительным, что Норман даже не замечает подвоха в тех многочисленных ограничениях, которые оглашает ему бес: Норману ни за что не видать ни денег, ни ценных бумаг, ни драгоценностей, ни недвижимости, ни успехов на политическом поприще... Ну и для чего же это говорится, если договор не имеет смысла? А все очень просто: как оказывается, заветное желание Нормана в список ограничений не входит! Чего желаем? Всего-то навсего?! Да такие "клиенты" косяком идут! И тут Норман и делает свою последнюю роковую ошибку, связанную с действиями в соответствии с "рекомендательным письмом". А как именно и почему ему стало известно о том, что произошло с его другом? Самое интересное, что Нурек предупредил Нормана совершенно честно: Джордж Лорример по жизни являлся законченным добряком, и у нечистой силы были резоны подстраховаться, связав его договором. Но Норман, исподтишка подстегиваемый бесом, уже ничего не слышит и... попадается на классическую казуистику, связанную с неточной формулировкой желания. Ну что ж - чего-то подобного и следовало ожидать...

           У С. Логинова ситуация посложнее - на его главного героя Егора влияют несколько различных (и, похоже, загодя предусмотренных нечистой силой) факторов. Прежде всего, это крайне негативное отношение к проповедникам всех мастей по принципу "Верил бы я в Бога, если бы посредники не мешали". Собранные вместе, они действительно представляют собой весьма неприглядное зрелище: все миссионеры удивительно похожи друг на друга, и от каждого за версту пахнет "враньем и елеем". Но вот только почему же они собрались? И стоило ли главному герою применять весьма убедительное, но в то же время радикальное средство для отпугивания подобных типов, старательно изображая из себя сатаниста? Это, в сущности, тот случай, когда глагол "изображать" оказывается в опасной близости от глагола "быть".

           Не лучшим образом обстоит и с другим (вроде бы абсолютно справедливым) утверждением: дьявол - это прежде всего одержимость какой-либо идей. Однако если довести это утверждение до логического конца, то тогда получится, что есть мракобесы и есть светобесы, и никакой разницы между ними не существует. А вот мысль о том, что всякое правило имеет исключения и стоит избегать слишком уж категоричных выводов, в голову главного героя как-то не приходит...

           Дальше - больше: до главного героя не доходит, что его неверие в высшие силы еще не означает отсутствия веры в логику. А в нее-то он как раз верит! Но если опираться только на силлогизмы и схоластику, дьявол может выиграть у человека в два счета - ничего особенного даже не утверждая, а просто разгорячая собеседника и поддакивая высказываемым положениям.

           Весьма оригинальным образом решает Егор и вопрос о своей душе: ему хочется внешне выглядеть лучше, чем внутренне. Именно поэтому его совершенно не пугает колдовское зеркало, висящее в приемной адского "офиса" и приводящее в дикий ужас других "клиентов". А что там ужасного? Поменяться бы местами с отражением...

           А чего же так неймется главному герою? Если присмотреться к его рассуждениям, то становится ясным, что дело заключается отнюдь не в рассуждениях о действиях Бога и его всемогуществе: Егору, бедолаге, попросту не хватает личной свободы. Все, в сущности, упирается в вечный вопрос о том, что же в человеке человеческого. И действительно - что? Тело слеплено Богом из глины, душа дана взаймы и с возвратом, мысли внушаются с обоих плеч какими-то подозрительными типами... А ведь хочется чего-то своего! Ох, как хочется! Чего-то такого, что было бы совершенно независимо от Бога. Более того, не только независимо, но и абсолютно непредсказуемо. Ну что ж - свою долю "независимости" и "непредсказуемости" Егор все-таки урвал. Совершенно не заметив того, что по собственной воле попал в гораздо бóльшую зависимость, и дело закончилось повесткой на Армагеддон, загодя отправленной самому себе. И с чего он взял, что мир катится к своему концу только по той причине, что Бог решил вернуть себе былое всемогущество? И так ли уж оригинальны его размышления? В "Апокрифе" Л. Н. Гумилева, право же, было сказано куда более красиво и эффектно...

           Не замечает Егор и своей уязвимости, своего самого слабого места: на месте его доморощенной софистики мог быть какой угодно текст, более-менее соответствующий ситуации. И его бы точно так же выслушали - внимательно, с сочувствием и полным пониманием. Да ему же просто поговорить не с кем, настолько он одинок! Старая как мир мысль: уход в себя, каким бы многообразным он ни был, - это всегда движение к дьяволу; движение к людям - движение к Богу. Но мудрая мысля, как известно, приходит только опосля...

           И, наконец, самый эффектный и остроумный рассказ - "Предел желаний". Блестящая сатира на человеческую гордыню, жадность, мстительность и подозрительность к другим людям. На уровне общих методов воздействия - все то же самое: ад, дескать, переполнен грешниками так, что новых уже и даром не надо. И в то же время - старательная охота за потенциальными "клиентами", в ходе которой избранным людям (приятно-то как!) предоставляется "презент от фирмы" в виде бесплатного выполнения трех желаний.

           Главный герой рассказа, еврей Эдельштейн, считает себя умным, циничным и видавшим виды человеком, которого невозможно провести рекламными трюками. В принципе, это почти что так и есть. Но при неожиданном визите нечистой силы - именно что почти. Полевой адский агент Чарльз Ситвел, первоначально притворяясь обычным коммивояжером, видит несговорчивость "клиента" и делает очень хитрый ход, давя не на конкретные пороки, а на национальные предрассудки. И что же вообще подумают о евреях?! И вот первый контакт уже установлен, ну а дальше начинается тщательно продуманная пошаговая стратегия, основанная на хорошем знании человеческой психологии. Мелкое чудо? Пожалуйста! Риск? Ни малейшего! Цена? Бесплатно! Ритуал? Да зачем же утомлять "клиента"?! Договор? Отсутствует! А примечания? Одно-единственное: чтобы вы ни пожелали, ваш злейший враг получит вдвое.

           А чтобы человек на этом месте не засомневался, ему тут же преподносится чрезвычайно убедительная версия о необходимости сдерживания желаний людей и о непременном "фирменном знаке", удостоверяющем подлинность настоящего "адского продукта". Ну а упоминание о врагах бесподобно уже само по себе: кто же в такой ситуации удержится от расспросов и от желания узнать о них всю правду? (Любопытно, что главный герой, только-только прослышав о врагах, уже готов на самые радикальные действия: он согласен заполучить себе одностороннюю пневмонию, лишь бы у врага оказалась двусторонняя, - в полном соответствии с известной присказкой о своей подохшей корове и двух соседских.)

           И вот тут-то Эдельштейн и испытывает чудовищное потрясение: злейшим врагом оказывается его лучший друг Эдуард Манович, с которым он дружил на протяжении двадцати лет. Но самое ужасное заключается в последствиях собственных запросов: ведь если Эдельштейн пожелает себе миллион долларов, то Манович тут же получит два! Подобная перспектива едва не свела Эдельштейна с ума, тем более что бес великодушно предоставил ему целый месяц на формулировку желаний. Бездарно истратив две попытки, Эдельштейн доходит до такой степени отчаяния и негодования, что даже взывает к Богу о помощи в решении столь сложной задачи. Дальше, как говорится, некуда... Между тем истечение условленного срока все-таки заставляет Эдельштейна пораскинуть мозгами и... он прыгает прямо-таки выше собственной головы, изобретя Мановичу столь сладкую месть, до которой, пожалуй что, не додумались бы и бесы. Это настоящий удар ниже пояса - такой удар, который Эдельштейн, живи он обычной жизнью, никогда бы не нанес даже самому злейшему своему врагу. В финале главный герой становится совершенно счастливым человеком и, разумеется, не замечает крохотной детали: а с чего он вообще взял, что Манович - его злейший враг? Ведь это известно только со слов беса! И только на основании подсунутого нечистой силой банковского чека! Вот так зло и катится по миру. Обычная человеческая психология...

          Сказанным выше "фокусы" нечистой силы не исчерпываются - как уже отмечалось в начале этой заметки, в каком-то смысле они влияют и на самих писателей. Можно сформулировать по крайней мере три проблемы, связанные с описанием рассматриваемого сюжета:

•      Чем талантливее писатель и чем больше оригинальных идей он высказывает, тем более двусмысленным становится его произведение.

•      В подобных случаях читателю, разумеется, не следует мешать позицию автора и позицию главного героя. Однако соответствующая разница далеко не везде видна и уж тем более не очевидна: обозначить ее с помощью художественных методов - дело очень трудоемкое.

•      Сложнее всего получается с юмором: описывать подобные вещи всерьез - сомнительно и неэтично; сочинять так, чтобы читатель смеялся - профанировать саму тему, уводя ее в плоскость сатиры и обличения человеческих пороков.

           Таким образом, всякий рассказ о контактах с дьяволом - это своеобразная дилемма для читателя: читать или не читать, спорить или не спорить, сочувствовать героям или не сочувствовать... И тут уже, как говорится, каждый выбирает для себя.

           2021