Матвеев Игорь Александрович : другие произведения.

Одиночество Одинокого Парашютиста

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Он был послан ей Богом. Потому что он спустился с неба...


   Тимка умер в среду вечером.
   - Не уходи, - просила я его, стоя на коленях перед диваном. - Как я без тебя? Не умирай.
   Он с трудом поднимал голову и смотрел на меня потускневшими глазами, в которых читалось: "Не расстраивайся, все там будем - рано или поздно. Мне уже пора".
   Тимка - это маленькая дворняжка, которую я подобрала на улице холодным мартовским днем много лет назад - худой, грязной и больной всеми известными собачьими болезнями. Я оставила собачонку у себя, переругалась из-за нее с мужем и свекровью, отдала кучу денег на лечение, и все-таки выходила. Когда Виктор нашел себе другую женщину, а дочь укатила в Питер с непонятным молодым человеком, Тимка стал мне единственным утешением и, можно сказать, опорой.
   "Старость - это такая штука, которая не лечится, - сказал мне ветеринар, к которому я понесла Тимку, когда тот стал угасать. - Как говорится, медицина здесь бессильна..."
   Он прожил у меня девять лет. Целых девять лет - даже иной брак выдерживает куда меньше ...
   В среду вечером я осталась в этом мире совершенно одна.

1.

   Этот человек буквально свалился на мою голову.
   И в моем случае "буквально" действительно означает буквально. Потому что он упал с неба.
   Дело было так.
   Стояла суббота.
   Куда податься одинокой женщине средних лет (я надеюсь, тридцать восемь еще относится к этой категории?) в выходной, часов, скажем в десять - одиннадцать дня? На рынок? Было бы для кого готовить... В кино? Но днем в кино не ходят. По магазинам? А у меня обычно всегда все было, кроме какой-нибудь мелочевки, типа кофе. Ну, кофе можно купить и вечером - я никогда не дотягивала до последней ложки. Ах, да, еще не было счастья, но его, как ни крути, не купишь - ни вечером, ни вообще...
   С тех пор, как я приобрела велосипед, для меня проблема выходных перестала существовать. По крайней мере, летом и ранней осенью. Утречком я одевалась по-спортивному, совала в рюкзачок куриную ногу или кусок колбасы, пару ломтей хлеба и небольшую, на четверть литра, плоскую бутылку коньяка. Потом забрасывала рюкзачок на спину, выкатывала с балкона своего железного друга и спускалась с ним на лифте.
   И уезжала, куда глаза глядят. В смысле, за город, километрах в семи от которого располагалось небольшое симпатичное озерцо. Я объезжала озеро по периметру, находила себе укромный уголок и располагалась там.
   Растянувшись на траве, я любовалась неспешно плывущими пушистыми облаками, слушала, как щебечут птицы и крякают, собирая расплывшееся в стороны потомство, утки в камышах. Неподалеку размещался аэродром, а может, точнее будет сказать, вертолетная площадка, потому что самолетов я ни разу не видела, зато пара горбатых, покрытых брезентом вертолетов, стояла всегда. В качестве дополнительного развлечения один из них временами поднимался в воздух, и из его брюха вдруг начинали сыпаться черные фигурки.
   Я наблюдала их неторопливый спуск и думала: хорошо, конечно, парить вот так в воздухе, но если бы парашют давал возможность еще и улететь куда-то отсюда... Вот тогда бы я, пожалуй, записалась на курсы парашютистов.
   И так я терпеливо дожидалась момента, когда меня охватит чувство легкого голода, доставала свои припасы и ела - не спеша, с удовольствием. Время от времени отпивала из бутылки. Минут через пятнадцать - двадцать я начинала впадать в алкогольную нирвану. Чувство тоски и одиночества неспешно и тихо-тихо, словно ступая на цыпочках, удалялось.
   Как раз то, что мне было нужно.
   В тот день мое самое любимое место у поваленного дерева, ствол которого я использовала, как спинку кресла, оказалось занятым какой-то веселой группой немолодых мужиков и толстых женщин, и я вынуждена была отправиться дальше по берегу. В конце концов, я расположилась среди нескольких небольших кустиков на участке, расположенном метрах в двухстах от кромки аэродрома.
   Я положила велик, сняла рюкзак и устроила его, как подушку, под голову, предварительно достав оттуда курицу и хлеб. Растянулась на траве. Перед этим я успела заметить, что возле одного из вертолетов опять копошатся люди - надо полагать, парашютисты готовились к очередным прыжкам.
   Я не ошиблась. Минут через двадцать винтокрылая машина поднялась в воздух и, набрав высоту, начала кружить среди легких пушистых облаков.
   - Рожай уж, - проговорила я.
   Словно в ответ на мои слова, вертолет начал выплевывать парашютистов. Несколько секунд они летели к земле в свободном падении, потом над их головами - хотя, конечно, с такого расстояния, я не видела, ни ног, ни рук, ни голов - один за другим раскрылись разноцветные прямоугольники - где-то я слышала, что такие парашюты называются "летающим крылом".
   Прошла, наверное, почти минута, за которую парашютисты успели вдоволь продемонстрировать мастерство владения этими своими "крыльями" и почти наполовину приблизиться к земле - как вдруг я заметила, что из брюха вертолета, уже повернувшего в сторону озера, вывалилась еще одна фигурка.
   Я почему-то сразу окрестила его Одиноким Парашютистом. "Вот летит парашютист, который так же одинок в небе, как я - на земле", - подумала я. Хотя, конечно, у меня не было ровно никаких оснований делать такие выводы.
   Минуты две или три спустя я поняла, что этот прыгун скорее всего вылетит за пределы аэродрома - как мне показалось, парашютист управлял своим светло-голубым "крылом" не совсем уверенно.
   Куда тебя черт несет!? - мысленно вскричала я, хотя и так было ясно, куда: ветер гнал его прямо к прибрежным зарослям - совсем недалеко от того места, где я расположилась со своим великом, рюкзаком и бутылкой.
   В последний момент я успела разглядеть бледное лицо мужчины средних лет и даже прикушенную от напряжения губу. Подтягивая одной рукой стропы (или как там называются эти веревки?), он изо всех сил пытался развернуться и уйти от воды.
   Но не смог.
   Секунду спустя парашютист с громким всплеском врезался в воду метрах в пяти от берега, подняв столб блестящих на солнце брызг. Прямоугольник парашюта накрыл его, словно простыня.
   Я вскочила на ноги. Мужчина чертыхнулся и смешно забарахтался, пытаясь стряхнуть с себя плотную ткань и выпрямиться. Но ему самому, конечно, было не до смеха. Я сбросила кроссовки, подтянула насколько могла джинсы и поспешила к нему на помощь. Глубина была небольшой, вода не доходила мне и до середины бедер. Ухватившись за край парашюта, я потянула его на себя, и освободила голову в белом шлеме и плечи неудачника.
   - Давайте руку!
   Он взглянул на меня и, никак не отреагировав на мои слова, побрел к берегу, волоча за собой злосчастный парашют. Его темный комбинезон вымок почти до пояса. Кажется, мужчина немного прихрамывал.
   - С вами все в порядке? - поинтересовалась я. - Ушиблись?
   Парашютист не ответил. Опустился на траву, как-то неловко отставив в сторону правую ногу, и сбросил шлем.
   - Сесть в лужу перед женщиной... - вдруг пробормотал он.
   - В озеро, - поправила я. - Так что не расстраивайтесь.
   Он поднял голову и уже внимательно посмотрел на меня. А я - на него. Уже за сорок, но еще не пятьдесят. Выше среднего. Худощавый. Широкоскулый. Нос скривлен набок, возможно, что и сломан. Редеющие волосы. Те, что остались, торчат седоватым ежиком. Он чуть повернул голову, и я увидела, что по левой скуле парашютиста бежит длинный, кривой шрам. Похоже, что довольно давний. Я подумала, что даже при отсутствии этих дефектов, его трудно было бы назвать красавцем, но, как известно, на вкус и цвет... Еще я успела заметить, что в глубине серых, стального оттенка, глаз незнакомца таится какое-то непонятное мне выражение.
   Мужчина начал расшнуровывать свои спортивные ботинки, но потом передумал. Верно, мысленно согласилась я. Кто же будет отжимать носки перед дамой?
   Тут я вспомнила про свой коньяк, которого, в свете последних событий, так и не успела отхлебнуть. Отошла к своему рюкзачку и выудила оттуда бутылку.
   - Может, выпьете? Согреетесь?
   Предложение, конечно, было дурацким - словно парашютист рухнул лютой зимой в ледяное Баренцево море, а не шлепнулся у берега в нагревшуюся за полтора летних месяца воду озера!
   Так или иначе, ответить он не успел.
   За моей спиной послышался топот ног. Я обернулась, чтобы очутиться нос к носу с сердитым запыхавшимся от бега мужиком средних лет и двумя парнями в легких куртках и спортивных брюках - вероятно, тоже парашютистами.
   - Сафронов, ну я же тебя предупреждал...! - зло закричал мужик, и, не сдержавшись, добавил несколько слов по матери. - Приспичило прыгать, аж мСчи нет? А если б тебя унесло чуть дальше от берега?! Там же глубина восемь метров!
   - Да ладно тебе... - вяло отмахнулся тот. - Помогите встать.
   Парни, подхватив его под руки, помогли встать, скатали парашют, и вся группа удалилась.
   Не сказав мне ни слова, и вообще не обратив внимания, словно я была лишь деталью пейзажа, типа хрупкой березки, что росли неподалеку. Вот и спасай их после этого...
   Разрешившийся от бремени прыгунов вертолет заходил на посадку.
   Заверив себя, что происшествие не нарушило моих субботних планов, я опустилась на траву и принялась за куриную ногу, периодически прикладываясь к бутылке.
   И вдруг, почему-то вспомнив выражение, таившееся в глазах мужчины, подумала: "А ведь я угадала. Он действительно Одинокий Парашютист. И одинокий человек".

2.

   Если вы думаете, что дальше эта история развивалась по сюжету мелодраматического сериала, то ошибаетесь. Потому что в сериале главная героиня, то есть я, через несколько дней встретила бы главного героя - то бишь того самого прыгуна-неудачника - на улице или еще где, и между ними завязался бы роман.
   Так вот: никакой встречи не было, более того, я почти забыла о парашютисте.
   И продолжала жить, как привыкла.
   Я не роптала на судьбу: в моей жизни была когда-то и любовь, и семья, и ребенок - все, чему положено быть у любого человека. А когда все кончилось, я философски рассудила: ну, счастье ведь не у всех бывает вечным. До золотой свадьбы доживают единицы, причем чего больше в тех отношениях, почти достигших, так сказать, финишной прямой - любви, привычки или просто страха остаться в старости без пресловутого "стакана воды" - еще вопрос.
   Скажу вам больше. Как раз в то самое время у меня появился шанс устроить свою личную жизнь. Зам нашего директора по сбыту, Николай Семенович Сырец, мужчина солидный, рассудительный и, наверное, поэтому в свои сорок все еще не женатый, сделал мне предложение.
   Предложению предшествовала небольшая разведка - с его стороны, разумеется. О ней мне сообщила Алина, двадцатисемилетняя девица из отдела рекламы. Своими обязанностями она занималась из рук вон плохо, зато если бы у нас существовал еще и отдел сплетен, равных ей не было бы. Хотя и без нее я уже что-то почувствовала: в последние дни я несколько раз ловила на себе взгляд Николая Семеновича. А потом, в обеденный перерыв, Алина сказала мне:
   - Между прочим, Сырник тобой интересовался.
   "Сырник", прозвище Николая Семеновича, как можно догадаться, было образовано из первых слогов фамилии и имени вышеуказанного зама. Впрочем, мы не вкладывали в него какого-то злого смысла, а сам Сырец, если и знал, как мы звали его между собой, виду не подавал.
   - С чего это вдруг?
   Алина хмыкнула.
   - Влюбился, наверное.
   Сказано это было таким тоном, словно она вообще отрицала для меня такую вероятность. Сучка. Но я решила не обращать внимания на мелкие уколы.
   - И чего спрашивал?
   - Ну, одна ты, или с кем-то... есть ли дети - все такое.
   - А ты?
   - Будто я о тебе так уж много знаю, - с обидой заметила Алина. - Хоть и работаем вместе не первый год. Ты же никогда не делишься. Ну, сказала, что у тебя взрослая дочь, живет отдельно, - помолчав, она добавила: - Что мужа нет.
   Сказать про мужа, конечно, можно по-разному, подумала я. Можно - что развелись. А можно - что бросил. Если Алина выбрала второй вариант, я бы не удивилась: какая женщина упустит шанс лягнуть другую в глазах мужчины?
   - И вообще, - продолжала Алина, - что-то он в последнее время в ваш отдел зачастил.
   - По делам, подруга, сугубо по делам. Квартальный отчет, справки, сводки и все такое прочее.
   - Ну-ну...
   А через несколько дней от Николая Семеновича последовало приглашение в ресторан. Вероятно, результаты "разведки" его удовлетворили.
   Была пятница, шеф ушел с работы раньше, а вслед за ним стали расползаться и подчиненные. Сырец окликнул меня, когда я выходила из здания.
   - Светлана Валерьевна...
   Я обернулась.
   - Простите...вы... - он запнулся. Потом выпалил: - Вы что делаете сегодня вечером?
   Не скажу, что зам по сбыту выглядел смущенным или растерянным, но не таким, каким мы все знали его - несомненно. И рука его зачем-то бесцельно трогала узел темно-вишневого галстука.
   Я, кажется, поняла, в чем дело: на работе всегда просили его, сейчас же он поменялся ролями с одной из своих подчиненных, и это новое состояние внушило ему некую неуверенность.
   - Что делаю, Николай Семенович? То же, что и вчера. Готовлю ужин. Потом ем то, что приготовила. Смотрю телевизор. Может быть, читаю.
   Он оставил свой галстук в покое.
   - А вы не хотели бы сходить в ресторан? Вот и не пришлось бы готовить...
   Поскольку я уже в какой-то мере была подготовлена к чему-то подобному, его предложение не застало меня врасплох. Только ответ у меня все равно готов не был.
   Сырец ждал. Мимо проскользнула Алина. Похоже, она услышала его последние слова, потому что бросила на меня многозначительный взгляд.
   - До свиданья, Николай Семенович.
   - До свиданья, Алина Сергеевна, - сухо ответил он.
   Ну вот, одно к одному. Я почти не сомневалась, что теперь, благодаря стараниям Алины, через день-другой даже наша уборщица будет в курсе моих несуществующих "отношений" с Сырником. А раз так - не все ли равно, приму я его приглашение или нет? К тому же, решила я, это какая-никакая, а альтернатива очередному серому вечеру в одинокой квартире, где уже не было Тимки.
   - Хорошо, Николай Семенович. Только я должна переодеться.
   - Ну, разумеется, Светлана Валерьевна. Я заеду за вами. Скажите, когда?
   ...В половине восьмого вечера мы сидели за угловым столиком в ресторане, ели салат, отбивные со сложным гарниром и пили сухое вино. На одной из стен, почти под потолком, был закреплен плоский телевизор, на экране которого беспрерывно сменяли один одного безликие певцы и певички.
   Когда мы выпили по второму бокалу, я почувствовала, что Николай Семенович собирается приступить к главной теме. И я знала, что это не будет признание в любви. Еще тогда, когда я несколько раз перехватила его взгляд в офисе, я поняла, что это - не взгляд влюбленного мужчины: уж у меня, как у представительницы прекрасного пола, был в этом какой-то опыт. Те смотрят по-другому, этот же... как бы это выразиться?... смотрел, ну, как-то...
   Но я не нашла подходящего слова.
   Сырец отставил бокал, промокнул губы салфеткой.
   - Знаете, Светлана... - он посмотрел на меня, - можно без отчества?
   - Можно, - великодушно разрешила я.
   - Знаете, Светлана, я тут как-то прикинул...
   О! Именно этого определения мне и не хватало, чтобы описать тот его взгляд. Это был взгляд прикидывающего мужчины. Не влюбленного - прикидывающего, взвешивающего какие-то там "за" и "против".
   И сейчас он собирался мне сказать, что он там наприкидывал.
   - ...вы одна, я - тоже. Почему бы нам не ... - он помедлил, - ...ну, вы понимаете?
   - Понимаю, Николай Семенович. Почему бы нам не жить вместе? - рубанула я. - Так?
   Он поморщился и с некоторой укоризной произнес:
   - Ну, вы даете, Светлана. Просто "жить вместе" - это будет, извините, сожительствовать. И никакие определения типа "гражданский брак" этого не замаскируют. Сожительствовать - оно и есть сожительствовать. Пусть этим молодые занимаются.
   Вот так: я уже попала в старухи.
   - Я имел в виду - несерьезные, - тут же поправился он. - Почему бы нам не пожениться - и жить вместе? Вы не думайте, я это не с бухты-барахты, Светлана. Я за вами наблюдал некоторое время.
   И наводил справки, мысленно добавила я.
   Итак, Николай Семенович Сырец предлагал мне руку и сердце. Точнее, только руку - пухлую, с аккуратно подстриженными ногтями и темными курчавыми волосиками.
   - Хочу обратить ваше внимание вот на что. Извините, - он виновато улыбнулся, -какой-то казенный язык получается. Так вот. Если, заметьте, если - я ни на чем не настаиваю - вы принимаете мое предложение, и я переезжаю к вам, освобождается моя квартира. Ее можно сдать, а лишних денег, как вы знаете, не бывает. Второе: у меня есть перспективы роста. Да и вы на своем месте мм...несколько засиделись. Думаю, с вашими способностями вы заслуживаете большего. Поверьте, это не комплимент. Третье...
   Я слушала его и думала: у меня есть шанс, о котором другие женщины только мечтают. Очень солидный, обстоятельный мужчина, "без в/п", как пишут в объявлениях знакомств. Не пьет, не курит, налево бегать не станет, всю зарплату будет приносить в дом...
   Честное слово, я была весьма польщена его вниманием. И удивлена: у нас на работе водились девицы помоложе и посимпатичней меня. Вот только в "предвыборной программе" Николая Семеновича не прозвучало ни слова про любовь, будто это было всего лишь деловое предложение компаньону по бизнесу. Он считал, что в моем возрасте ее уже не бывает?
   - Ну, что скажете, Светлана? - закончив, спросил Сырец.
   Я посмотрела на недоеденную отбивную в своей тарелке. Был бы жив Тимка, я бы отнесла остатки ему...
   Скажу, но не вслух. Пусть мне тридцать восемь, но я все равно хочу, чтоб в меня влюбились. Чтобы мною восхищались, как женщиной. Дарили цветы. Шептали на ухо нежные слова. Чтобы носили на руках. А представить вас, Николай Семенович, с женщиной на руках, я почему-то никак не могу.
   Минуту Сырец терпеливо ждал. Потом проговорил:
   - Так что, Светлана? Вы подумаете?
   Я подняла глаза.
   Он внимательно посмотрел на меня - и, наверное, все понял.

3.

   Так я сама поставила крест на...
   На чем? Не знаю, но то, что не на своем счастье - это точно. А раз так, о чем жалеть?
   Прошло месяца полтора.
   Мой несостоявшийся жених никак не изменил своего отношения ко мне, правда, того "бСльшего", которого я, по его мнению, заслуживала на работе, я тоже не дождалась.
   Этот случай с Сырцом отнюдь не укрепил мою веру в свои женские чары. Наоборот, получалось, что единственный мужчина, "клюнувший" на меня, увидел во мне всего лишь партнера по "семейному проекту". "Интересно, а как бы он занимался со мной сексом, выйди я за него замуж? - мелькнула однажды в моей голове совсем уж дурацкая мысль. - По утвержденному графику?"
   Как-то я зашла после работы в расположенный недалеко от моего дома супермаркет купить кое-что из продуктов. Толкая тележку между стеллажей, заставленных банками, бутылками и коробками, я боковым зрением неожиданно почувствовала на себе чей-то взгляд.
   Я повернула голову и увидела, что из соседнего прохода на меня смотрит мужчина. Его лицо показалось мне смутно знакомым.
   Но где я видела его прежде, я не вспомнила. Взяв с полки банку маринованных огурцов, и опустив ее в тележку, я уже хотела двинуться дальше, как вдруг мужчина направился ко мне.
   - Простите...
   Я вопросительно посмотрела на него.
   - А где мы с вами...?
   - На аэродроме.
   Верно, припомнила я. Это он тогда поспешил с двумя парнями на помощь тому "утопленнику", плюхнувшемуся в воду.
   С тех пор я ездила на озеро еще пару раз. Парашютисты больше не прыгали, и спасать мне было некого. А к началу августа зачастили дожди, и мои поездки вообще прекратились.
   - Вы еще помогли Сергею, который, ну... неудачно приземлился. Точнее сказать - приводнился, - мужчина улыбнулся.
   Как же, как же. Рискуя жизнью, вытащила из бурных волн.
   - Служу Советскому Союзу.
   - Знаете, он потом сказал: "А ведь мы даже не поблагодарили ее..." - ну, то есть вас.
   - Тронута. Весьма.
   - Нет, серьезно...- мой насмешливый тон сбил его, и он замолчал, не зная, как продолжать.
   - Что ж, пусть поблагодарит. Как говорится, лучше поздно... - вдруг сказала я.
   Ни с того, ни с сего.
   (Нет, неправда: за миг до этого я вдруг вспомнила глаза Одинокого Парашютиста...).
   Мой собеседник обрадовано взглянул на меня.
   - Да?
   - Да. Записывайте номер телефона.
   Он вытащил из кармана куртки мобильник.
   - Диктуйте.
   - 801-00-41. Светлана Валерьевна.
   Около минуты он тыкал в миниатюрные кнопочки своим отнюдь не миниатюрным пальцем.
   - Спасибо, Светлана Валерьевна. Сафронов вам обязательно позвонит. До свиданья, - он, было, пошел прочь, но вдруг остановился и виновато добавил: - Вы уж простите меня, Светлана Валерьевна: там, на аэродроме, я допустил э...не совсем приличные выражения.
   - Не "не совсем приличные", а "совсем неприличные", - поправила я. - Ладно. Бывает.
   ...Не скажу, что с того самого вечера я стала с нетерпением ждать звонка этого Сергея, совершенного незнакомого и чужого мне человека, но эта встреча в супермаркете подтолкнула меня к размышлениям.
   Он видел меня всего несколько минут, да и обстоятельства были вовсе не те, чтобы обращать внимание на женщину, а вот надо же, не забыл...
   Что бы это могло значить?

4.

   И опять моя история не пошла накатанным сюжетом.
   Потому что он не позвонил.
   Ни в тот вечер, ни на следующий день. На третий день мобильник зазвонил у меня в самый разгар рабочего дня. То есть, не зазвонил, а запел голосами девушек из шведского ансамбля "АББА", популярного в годы моей юности: я установила в качестве сигнала одну из его песен.
   Номер был незнакомым.
   Я вышла в коридор, досадуя, что парашютист-неудачник - а я была уверена почти на сто процентов, что это он - выбрал такое неудачное время.
   - Здравствуйте, Светлана Валерьевна, - послышался мужской голос.
   - Здравствуйте.
   - Это Олег.
   (Его же вроде зовут Сергей!?)
   - Простите, какой Олег?
   - Олег Миловидов. Мы разговаривали с вами пару дней назад в супермаркете. Вы дали свой телефон.
   - Да, помню. Слушаю вас, Олег.
   - Понимаете, никак не могу найти Сергея, чтоб передать ваш номер.
   Мне-то какая разница? Это же он хотел поблагодарить меня, а не наоборот.
   - Его домашний телефон и мобильник не отвечают. Пропал.
   - Если скажете, "как в воду канул", я не удивлюсь, - пошутила я. Может быть, не совсем удачно.
   Он не обратил внимания.
   - Так что уж извините, Светлана Валерьевна. Наверное, уехал куда-нибудь. Вернется - обязательно сообщу ему ваш номер, - он уже хотел отключиться, как вдруг я выпалила:
   - А что говорит его жена?
   (Эдакий, понимаете ли, нехитрый способ выяснить семейное положение субъекта. Только не знаю, зачем мне это понадобилось...)
   - Э... насколько я в курсе, он живет один. Сын уже взрослый, работает в Москве, - Олег помолчал, может быть, ожидая еще каких-то вопросов, но их не последовало. - До свиданья, Светлана Валерьевна.
   В конце коридора появился Сырец с нашей бухгалтершей. Насколько я могла разглядеть с такого расстояния, он что-то выговаривал ей, а та виновато кивала.
   - До свиданья, - быстро ответила я, нажала кнопку отбоя и скрылась в дамской комнате.

5.

   Дни потекли дальше - одинаковые, как спички в спичечном коробке.
   Дом - офис - магазин - дом. Дом - офис - магазин - дом. Без вариаций. Осень в этом году не задалась, и, как я уже сказала, мои поездки на озеро прекратились.
   Как-то спасали сериалы. Одни я смотрела по телику, другие - по своему ноутбуку: дисками мы обменивались на работе. Некоторые меня увлекали, другие я с трудом досматривала до конца. Нередко в офисе разгорались горячие дискуссии по поводу той или иной мыльной многосерийки, но я в них участия не принимала.
   Часто рядом с ноутбуком стояла бутылка коньяка.
   Женский алкоголизм, конечно, штука опасная - затягивает сильнее и глубже, чем мужчину. Но, во-первых, я уверяла себя, что держу процесс под контролем, а во-вторых - кому какое дело? Моя жизнь - что хочу с ней, то и делаю. Дочь вырастила, так сказать, долг перед обществом выполнила. Со своими обязанностями на работе справляюсь. В квартире порядок.
   В тот вечер, спустя почти неделю после звонка Олега, я собиралась посмотреть последнюю серию "Иллюзии страсти". Надо сказать, перипетии сюжета меня захватили. Главный герой подвозит на машине свою знакомую, немолодую, но еще "ничего" женщину с несложившейся личной жизнью. Они попадают в ДТП, в результате которого по вине водителя гибнет пешеход. Женщина оказывается единственной свидетельницей, от показаний которой зависит, посадят ли героя или он будет оправдан. Чтобы избежать тюремного срока тот придумывает нехитрый ход: начинает уверять, что давно любит ее, и что если она покажет в его пользу, он женится на ней. Старая дева, не востребованная ни жизнью, ни мужчинами, проводит не одну бессонную ночь, ломая голову над дилеммой: пойти против совести - или против собственного запоздалого счастья. Не раз представляя себя по ходу действия на месте героини, я так и не смогла решить, как бы поступила на ее месте я.
   Я расположилась с ноутбуком на диване, сунула под спину подушку и нажала воспроизведение. Через каких-то тридцать, от силы сорок, минут мне предстояло узнать развязку мыльной драмы.
   Едва по экрану пробежали начальные титры сериала, как запел мобильник. Не без досады я поставила фильм на паузу, взяла телефон.
   Опять незнакомый номер.
   - Да.
   - Добрый вечер, Светлана Валерьевна.
   Это был он. Я почувствовала.
   - Добрый вечер.
   - Это Сергей...ну, который...
   - Я догадалась, который, - я вдруг поняла, что волнуюсь. Странно. Когда я говорила с Сырцом, волнения не было - так, любопытство. Ну, еще удивление, что он выбрал меня. А здесь...
   - Олег дал мне ваш номер. Я хотел поблагодарить вас...
   - За что?
   - Ну, вы тогда хотели...
   - Хотела. Протянуть вам руку помощи. Но вы ее не приняли.
   Наверное, мой шутливый тон удался не совсем, потому что на некоторое время он замолчал.
   - А знаете что, Светлана Валерьевна? Давайте встретимся, посидим где-нибудь. Вот и обсудим, кто там что предлагал, и кто чего не принял.
   Ну, вот, кажется, грядет новое приглашение на ужин. Не в театр, не на выставку - в ресторан. Определенно, у мужчин весьма ограниченная фантазия. С одной стороны хорошо, конечно: можно сэкономить на питании. С другой, меня слегка задело, что он вот так, сходу...
   - Послушайте, Сергей, а почему вы решили, что можете запросто пригласить незнакомую женщину, которая может быть...
   - Замужем, вы хотите сказать? - перебил он. - Не может.
   - Почему?
   Он засмеялся.
   - Замужняя женщина не станет проводить выходной день на озере одна.
   Как говорится, не в бровь, а в глаз!
   Уже потом я сообразила, что могла придумать какую-нибудь ссору с мужем. Или объявить себя велотуристкой, супруг которой не разделяет этого увлечения. Да и вообще за то время, что он меня не видел, я могла найти себе кого-то!
   Но это было потом. А тогда я просто не нашла что сказать. Мой собеседник великодушно не стал развивать эту тему, а лишь спросил:
   - Ну, что, Светлана Валерьевна?
   Ну, что, Светлана Валерьевна? Мужики пошли косяком? Как говорится, не было ни гроша, да вдруг алтын?
   - Хорошо, Сергей. Давайте завтра.
   Мы договорились встретиться в восемь вечера и попрощались. Я вновь включила сериал, но интерес к тому, что там решит старая дева, как-то поубавился.

6.

   Уж не знаю, почему, но я выбрала другой ресторан - не тот, где Николай Семенович Сырец доступно, по пунктам, объяснял мне все преимущества совместной жизни.
   Когда мы садились за столик у окна, я обратила внимание, что Сергей опять как-то странно, придерживая руками, отставил в сторону правую ногу - как тогда, на озере. Последствия того прыжка или какая-то старая травма? мимоходом подумала я.
   Посетителей почти не было. Негромкая приятная музыка, доносившаяся из скрытых динамиков, наполняла небольшой зал полузабытыми мелодиями. Надо же, удивилась я, все-таки остались еще места, где можно скрыться от всех этих "рэпов", "техно" и "хип-хопов".
   Официант принес меню. Сергей хотел передать его мне, но я сказала:
   - На ваш вкус.
   Он заказал рыбу, сухое вино и мороженое на десерт.
   Теперь я смогла получше разглядеть своего нового "старого" знакомого. Кажется, за то время, что я не видела его, он похудел. Глядя на свернутый нос, отбиравший у лица привычную для глаз симметрию, на его кривой шрам, на котором я теперь разглядела белые рубчики от наложенных когда-то швов, я подумала, что он то ли бывший боксер, то ли...бывший бандит, например, "браток" из лихих девяностых. А что? Завязал с прежним ремеслом, встал на путь исправления и занялся парашютным спортом.
   Он перехватил мой взгляд. Тронув пальцем шрам, произнес:
   - "Горячая" точка. Если вам интересно, расскажу когда-нибудь.
   Нельзя так откровенно пялиться на человека, упрекнула я себя. И невпопад ляпнула первое, что пришло в голову:
   - Значит, вы уже нашлись?
   Он посмотрел на меня с некоторым недоумением.
   - То есть?
   - Ну, Олег говорил, что вы куда-то пропали.
   Он помрачнел. Почти незаметно - так, чуть-чуть.
   - Не пропал. Просто уезжал...по делам.
   Я поняла, что ему не хочется разговаривать на эту тему. Официант принес заказ, разлил вино. Сергей поднял бокал.
   - В общем, спасибо вам, Светлана...
   - Можно без отчества. Пожалуйста. Хотя я ничего такого не сделала.
   - Как говорится, важно внимание.
   Мы отпили вина и принялись за рыбу. Это был карп - с поджаристой корочкой и белой подливой. Давно я не ела такой вкуснятины.
   И вдруг я поняла одну очень простую вещь. Настолько элементарную, что даже не знаю, как я не увидела этого раньше. Его благодарность не за что, буквально высосанная из пальца - не что иное, как предлог, чтобы встретиться со мной.
   Только с какой целью? Зачем ему встречаться с совершенно незнакомой женщиной, которую он видел лишь однажды - да и то всего несколько минут? Ладно, если бы он знал меня раньше, или ухаживал какое-то время, или, как Сырник, сначала "навёл справки". А то...Любовь с первого взгляда, что ли? Как у Ихтиандра в "Человеке-амфибии"?
   Может, меня чуть разобрало от двух выпитых бокалов, но я решила сразу расставить все точки над "i".
   - Вот что, Сергей. Давайте начистоту.
   Он поднял голову от тарелки, положил вилку.
   - Вы о чем?
   - О нашей встрече.
   - А что не так с нашей встречей?
   - Да как-то все это...непонятно.
   - Что именно вам непонятно?
   - То, что незнакомой женщине вы сходу назначаете свидание.
   - Начистоту так начистоту. Я просто хотел вас увидеть. Такое объяснение вас удовлетворит?
   - И вы так со всеми? Женщинами, я имею в виду?
   - Раньше, может быть, да, - он улыбнулся, но глаза его остались все такими же грустными. - А теперь только с теми, которые коротают свое свободное время в одиночестве на берегу озера. А под это определение, сами понимаете, подходит только одна женщина. Угадайте, кто?
   - Угадала. Значит, благодарность за ваше чудесное спасение - только предлог?
   - Я, конечно, и правда благодарен вам и все такое, но...вы правы - это предлог, - он очень серьезно посмотрел на меня. - Если бы я знал, где вас искать, наша встреча состоялась бы раньше.
   - И что было бы тогда?
   - Не знаю, - признался он. - Точно так же, как я не знаю, что будет и после нашей сегодняшней встречи. Светлана, давайте пока остановимся на этом. Вы спросили - я ответил. Да, предлог, да, хотел увидеть вас. Когда мы расстанемся сегодня после ресторана, вы вернетесь к себе домой и подумаете.
   - О чем?
   Он помолчал. Потрогал вилкой своего карпа, или что там от него осталось.
   - Знаете, я когда-то читал стихи, уже не помню, чьи, где были такие строчки:
   "Мне тоже очень грустно,
   и на душе так пусто...
   А вдруг вдвоем с тобою,
   нам станет легче вдвое ?"
   - Вот об этом и подумайте.
   Официант принес десерт.

7.

   Мы больше не возвращались к этой теме.
   Остаток вечера прошел в ничего особо не значащей беседе. Он спросил, где я работаю. Я ответила. Поинтересовалась, чем занимается он. Сергей оказался бывшим военнослужащим. В молодости занимался парашютным спортом. Добавил, что разведен и что у него взрослый сын. Это я уже знала.
   Домой он отвез меня на такси. Попросил водителя подождать, и не сделал ни малейшей попытки набиться в гости для "продолжения вечера". Тем более, остаться на ночь. Просто проводил до подъезда и сказал на прощание:
   - Захотите увидеть меня - позвоните.
   Из чего следовало, что сам он звонить не будет.
   Я долго не могла заснуть.
   Странный он, этот Сергей. Вроде, по всем законам отношений между полами именно мужчина должен проявлять активность, чтобы добиться внимания и расположения дамы. А этот сказал, как отрезал. И решать должна я...
   Интересно: он, как и Николай Семенович, тоже предложил мне подумать. Но в случае с Сырцом ответ был готов у меня сразу, а сейчас я почему-то не знала, как мне поступить.
   Одно я поняла наверняка: то первое ощущение на озере оказалось верным - он действительно одинокий человек.
   Я отбросила одеяло, села и нащупала ногами тапки. Подошла к окну, отвела край шторы и взглянула на ночной город. Кое-где в окнах домов еще горел свет, на противоположной улице моргала неисправная неоновая надпись магазина. Торопливо прошагал под фонарем запоздалый прохожий...
   Наверное, ночь - самое тяжелое время для одиноких. Еще можно как-то забыться в суматохе дневных проблем и забот, но когда наступает вечер, невеселые мысли возвращаются, словно только и ждали этого - и человек остается с ними один на один.
   Вот, может быть, и он сейчас...
   Проворочавшись в постели часа полтора, я решила: что ж, сделаю именно так, как он и предложил - позвоню, если захочу его увидеть. А захочу ли - покажет время.
   И с этой мыслью я, наконец, заснула.

8.

   Время показало.
   Несколько дней спустя, взяв на работе очередной диск с мыльной оперой, я вдруг подумала: неужели мне так и суждено до конца жизни глотать сериалы, ездить на озеро и вспоминать Тимку? Или все же - стоит попробовать?
   "Что же тогда ты отвергла Сырца? - спросил меня внутренний голос, строгий судья всех моих решений. - Он предлагал тебе респектабельное совместное проживание в зарегистрированном союзе. Да еще и с ежемесячным доходом от сдачи его квартиры". - "Вот именно поэтому! - отрезала я. - Его предложение чересчур походило на сделку!" - "Да? А почему ты уверена, что Сергей...?"
   Потому что я видела его глаза. И слышала его голос, совсем не похожий на голос рассудительного Николая Семеновича.
   "А вдруг вдвоем с тобою - нам станет легче вдвое?..."
   Один человек признавался в своём одиночестве другому. Если это и был расчет, то по-человечески понятный: встретить кого-то, кому плохо так же, как и тебе. Из холодного и взвешенного расчета Сырца никогда не могло бы выйти любви. Привычка к совместному проживанию и вежливым поцелуям - да. Но не любовь. Из расчета Сергея... кто знает?
   А знаешь, подруга, тебе ведь хочется его увидеть, призналась я себе.
   Может, этот странный парашютист - твой последний шанс в этой жизни?
   Решение было принято.
   Я дождалась конца рабочего дня. Вернулась домой. Прежде чем звонить, прошлась по квартире. На всякий случай убрала с веревки в ванной пару своих вещичек. А так - порядок. Даже Тимкину шерсть, когда-то летавшую повсюду, убирать теперь было не надо.
   Вот только веяло от него, этого порядка, тоской и одиночеством.
   Я открыла на своем мобильнике "входящие звонки", нашла его номер. Нажала кнопку вызова.
   Один гудок, второй, третий...
   Неужели он опять пропал? Уехал куда-нибудь? подумала я с волнением. Нет, тогда оператор известил бы о том, что "телефон абонента вне зоны действия сети". А тут гудки идут, он просто не отвечает.
   ...пятый, шестой...
   Подожду до десятого, решила я.
   Ответа не было.
   После двенадцатого гудка я нажала кнопку отбоя. И неизвестно почему рассердилась - то ли на него, то ли на себя...
   Я бросила телефон на диван и пошла на кухню. Решила приготовить себе что-нибудь на ужин, а дальше... Дальше видно будет, может, попробую еще раз.
   Едва я зажгла конфорку, как мобильник дал о себе знать пением "АББЫ".
   - Да, Светлана Валерьевна. Был в ванной, не услышал ваш звонок.
   - Сергей... - я поколебалась лишь крохотную долю секунды. - Приезжайте. Номер дома вы знаете. Квартира двадцать пять.
   - Еду, - коротко сказал он.
   Я загадала, что если он приедет с цветами, все у нас будет хорошо. Вообще-то вероятность этого была, по-моему, не очень велика: на юного влюбленного романтика Сергей не походил.
   ...Через полчаса в моей квартире раздался звонок.
   На пороге стоял Сергей Сафронов. Цветов у него не было.
   - Добрый вечер, Светлана Валерьевна.
   - Добрый вечер, Сергей.
   Я посторонилась.
   Он шагнул в прихожую, снял висевшую через плечо сумку, и поставил ее на тумбочку. Аккуратно расстегнул куртку.
   И достал из-за пазухи букет алых роз.

9.

   Как-то очень быстро все у нас получилось.
   Нет, не только то, о чем подумали некоторые. Более важное, чем сближение тел. Сближение душ.
   Мы сидели на диване в полутемной комнате. Верхний свет был выключен, горел лишь настенный светильник.
   - Как случилось, что ты, такой э... видный мужчина, остался один?
   - Видный, как дядя Стёпа - издалека? Длинный, значит? - пошутил он.
   - Видный не в смысле дяди Степы - такой, на которого обращаешь внимание. В твоем возрасте у мужиков уже живот, как горб у верблюда - для отложения жировых запасов. А ты - подтянут и строен, аки лань. И с парашютом прыгаешь.
   - Спасибо за комплимент, - произнес Сергей без энтузиазма.
   Я вдруг поймала себя на мысли, что в этих стенах очень давно не разговаривала с кем-то - с тех самых пор, как не стало Тимки. Тот был внимательным, хоть и молчаливым слушателем. В гости ко мне не ходили, а разговоры по телефону, разумеется, не в счет. Да и звонили мне - кот наплакал.
   Он вновь наполнил бокалы сухим вином, бутылку которого принес с собой в сумке.
   Сделал пару глотков.
   - Как, спрашиваешь, случилось? Знаешь, есть такая серия анекдотов, которые начинаются словами "Возвращается как-то муж из командировки..."? Вот и со мной произошло точно так же. Возвращается муж из командировки, вот из этой самой, - он тронул шрам на скуле, - а добрые люди сообщают, что жена была ему...гм, не совсем верна. Изменяла с одним нашим общим знакомым. Ну, объяснились мы с ней. Её, в общем-то, тоже понять можно: моложе меня на восемь лет, кровь, так сказать, еще играет - а муж где-то далеко в войну играет...
   - Где?
   - В Чечне. Я ведь служил в российской армии. Комиссовали по тяжелому ранению. Простить ей этого я не мог, да она прощения и не просила. Разошлись мы мирно. Уехала она со своей новой любовью в Витебск, там у него жилье после родителей осталось. Даже квартиру, построенную в основном на ее деньги, мне оставила. Может, чувствовала свою вину, и это была попытка хоть как-то ее загладить.
   - А твой сын?
   - Сын к этом времени в институте учился. Когда узнал, встал, конечно, на мою сторону - подлость, как ни крути, она и есть подлость, как ее оправдаешь? Сейчас он в Москве. С матерью, насколько я знаю, не общается, ко мне заезжает время от времени... эдак раз в два года. Ты не думай, я не жалуюсь - просто излагаю.
   - И что дальше?
   - Друзья говорили: не расстраивайся, женщин много, найдешь себе не хуже. Ну, поискал, ну, нашел. Симпатичная, даже моложе моей бывшей на два года. Стали встречаться. И все шло неплохо до того самого момента, когда я вдруг почувствовал: наши с ней отношения - как поездка на машине: пока есть бензин, едет. Только вместо бензина - деньги. Подарки, покупки, рестораны - не то, чтобы я был таким жмотом, но уж больно одно стало зависеть от другого...Вот я и спросил себя: "А если бы у меня денег не было? Относилась ли бы она ко мне так же?" И таким очевидным показался мне ответ, что я как-то сразу...увял. Ладно. Разошлись мы с ней, как в море корабли: она пошла своим курсом, искать нового обеспеченного друга, я - своим.
   - Но нельзя судить обо всех по одной женщине, - заметила я.
   - Нельзя, - согласился Сергей. - Поэтому я и познакомился еще с одной. Встречались где-то полгода, может, чуть больше. Но и на этот раз ничего не получилось.
   - Тоже деньги?
   - Нет, там было другое. Мне приходилось делить ее с многочисленными родственниками - тетями, дядями, братьями какими-то троюродными - и ее детьми. То брат руку сломал, то тетя замуж дочь выдает, то мать надо на консультацию в область везти. А мне ее внимание всегда доставалось, так сказать, по остаточному принципу. В конце концов, я спросил ее: "Послушай, я в твоем хит-параде какое место занимаю? Пятое? Восьмое?" - "А ты хочешь, чтобы я больную мать бросила, и к тебе на свидание бежала?" Да, хочу, Света. Наверное, как и любой мужчина, я хочу быть для кого-то самым главным. Эгоизм? Да. Но разве любовь и не подразумевает эгоизм? Отношения между двумя всегда происходят в ущерб третьему. Разве девушка, выходящая замуж, не жертвует своими родителями, ради жениха, новой семьи? А он своими - ради нее? Не понимать этого - чем обычно грешат тещи - это эгоизм пострашней! Вот почему я не обижаюсь на своего сына.
   Я как-то совсем непроизвольно накрыла его руку своей. Спохватившись, хотела убрать, но он удержал ее. И мне вдруг захотелось, чтобы мы сидели так долго-долго. Или даже... всегда?
   - Итак, счет был два ноль не в мою пользу, - продолжал он. - Конечно, можно было познакомиться еще с кем-то, но... Я задумался как-то на досуге - и понял, в чем моя ошибка. Не надо форсировать события. Не надо подталкивать судьбу в спину. Чему быть - тому и так быть. Чему нет, тому нет.
   Он замолчал.
   Я взяла свой бокал, отпила немного. Впервые за долгое время мне не хотелось глушить свое одиночество коньяком. Потому что сейчас я была не одинока. Рядом со мной сидел этот странный человек, мой случайный знакомый, упавший с неба. Его худые острые плечи распирали свитер, как плечики вешалки, и он вряд ли мог служить эталоном крепкого здоровья, тем более - мужской красоты, но я все равно почувствовала себя как-то уютно и надежно, пусть и на время. Хоть вечер - да мой.
   Мне очень хотелось спросить, что он думает о наших отношениях - если отношениями можно назвать всего лишь три встречи - но я почему-то боялась.
   И все же я не выдержала.
   - Сергей, но если так - почему сейчас ты решил..?
   Я замялась, не зная как поточнее сформулировать вопрос.
   Но он понял и так.
   - Потому что, как я уже сказал, чему быть - тому быть. Уж не думаешь ли ты, что я специально подгадал тот прыжок и свалился тебе на голову?
   - Не думаю.
   - А раз так - похоже на то, что кто-то там, наверху, распорядился, чтобы мы встретились, - он легонько сжал мою руку. Помолчал. - Ну, теперь твоя очередь. Расскажи, как ты, такая молодая и красивая женщина, осталась одна.
   - Видимо, перестала быть для мужа молодой и красивой, - тихо заметила я. - Всё как у всех - я имею в виду, у всех обманутых жен: запах чужих духов, задержки на работе, загадочные звонки по телефону. Прямо классика жанра. Дочери тогда было тринадцать. Чтобы не травмировать ее, мы какое-то время еще сохраняли видимость отношений. Но она и сама скоро все поняла, и это потеряло смысл. Муж ушел, я кое-как дотянула Наташку до конца школы. С ней тоже проблемы были: влюбилась в мальчишку, как принято говорить, из неблагополучной семьи. Какая уж там учеба! Но, слава Богу, пронесло. Его забрали в армию, а она познакомилась на дискотеке с каким-то заезжим юношей. Поэт, музыкант, еще там кто-то - естественно, непризнанный. Поехала за ним в Питер. Сейчас там живет, как - не знаю: звонит редко. Но, я думаю, что если не спешит домой возвращаться, значит, не так уж плохо. Такая вот история.
   К половине одиннадцатого вино было выпито, шоколадные конфеты, коробку которых мой гость принес с вином, съедены.
   Он взглянул на часы:
   - Наверное, мне пора.
   Мне хотелось, чтобы Сергей остался, но я боялась предложить это сама. Думаю, женщины меня поймут.
   Нет, не для того, чтобы тут же прыгнуть с ним в кровать и заняться сами знаете чем: я как раз принадлежала к тем представительницам слабого пола, для которых это - дело десятое. Просто я устала от длинных, серых, бесцельных дней и еще больше - от долгих одиноких ночей. И вот сейчас передо мной сидел человек, который был мне симпатичен, и который, наверное, устал от них точно так же. И в наших силах было сделать так, чтобы хоть эта ночь была не такой. А может и другие тоже. "А вдруг вдвоем с тобою...?" С сексом это будет или без - мне было безразлично. Ну, почти безразлично. Тело отвыкло. Душа ждала другого.
   - Тебе далеко ехать? - тихо спросила я, понимая, что в нашей провинции, да при наличии таких современных видов транспорта, как такси, "далеко" - понятие относительное.
   - Так, не очень...
   Воцарилась тишина, только с кухни доносился ровный низкий рокот моего холодильника. Он убрал свою руку с моей, зачем-то опять посмотрел на часы. Пошевелился, готовясь подняться с дивана.
   Сейчас он уйдет. Все как тогда, после ресторана: "захотите - позвоните..." Опять должна решать я.
   И я все-таки наступила на горло своей робости и смущению.
   - Если хочешь, можешь остаться.
   Его глаза радостно блеснули - но только на долю секунды, на миг. Потом в них появилось что-то совсем другое - смятение, замешательство, растерянность?
   Странно.
   - Только... я должен сразу предупредить тебя... - глухо начал он, и я вопросительно и даже чуть настороженно посмотрела на него. Я почувствовала, что он собирается сказать мне что-то...не совсем приятное?
   Сергей встал и, не проронив больше ни слова, резким движением поддернул вверх правую штанину джинсов, обнажив бледно-розовую, неестественно безволосую кожу. Странную на вид кожу.
   В следующий миг я поняла, что это не нога.
   Протез.
   Вот почему он прихрамывал, вот почему так неловко отставлял эту "ногу" в сторону, когда садился.
   - Сувенир на память о Чечне. Не вся...только до колена, - как будто оправдываясь, добавил он.
   И этот виноватый тон тронул меня больше всего. К горлу подступил комок. Что переживал он каждый раз, когда, ложась с женщиной в постель, вынужден был предупреждать ее и отстегивать у нее на виду бесчувственный кусок пластмассы?
   - Знаешь, это... - в первый момент я не смогла найти подходящих слов для утешения, но потом поняла, что утешать его как раз и будет наихудшим вариантом из всех. - Для мужчины это не главное, главное, чтоб все остальное у него было на месте.
   И...грубоватая шутка сработала.
   Его лицо просветлело.
   - Я думал...
   Я так и не узнала, что он думал.
   Сергей шагнул ко мне, привлек к себе и зарылся лицом в мои волосы. Потом взял меня на руки и понес в спальню.

10.

   ...После этого мы долго не могли заснуть. Я устроилась у него на груди и слышала, как бьется его сердце. Словно маятник часов, отсчитывающих время моей новой жизни.
   - Хочешь знать, как это случилось? Ну, с ногой? - спросил Сергей.
   - Если тебе неприятно, не говори.
   - Да нет, теперь уже ничего. Под Хасавюртом колонна попала в засаду. Наш "уазик" подорвался на мине. Из четверых, кто был в машине, только я остался в живых. Меня тяжело ранило. Осколками посекло лицо, но больше всего досталось ноге. Чечены взяли меня в плен, я был без сознания. Не убили - скорее всего, держали для выкупа или хотели обменять на кого-то из своих. Давали какие-то таблетки, кое-как бинтовали раны. Началась гангрена. Я уже думал - всё. Через полторы недели наши отбили. Меня сразу отправили в госпиталь, но было уже поздно...
   Воцарилось молчание.
   - Знаешь, а ведь это она помогла нам встретиться, - вдруг сказал Сергей.
   - Кто "она"?
   - Моя пластмассовая нога.
   - Как так?
   - А вот так. Увидел как-то в прошлом году по телику репортаж из США о женщине-пилоте, потерявшей в автокатастрофе руку, но через какое-то время вернувшейся в профессию. Вот это и заставило меня задуматься: а тебе слабС? Нет, не самолет водить - прыгнуть с парашютом. У меня же в молодости было почти сто прыжков! Знаешь, так вдруг захотелось вновь испытать это чувство полета... - он вздохнул. - Чем старше человек, тем меньше у него в жизни радостей. Старикам, вон, вообще почти ничего не нужно: телик, да диван мягкий, или, там, скамеечка у подъезда. Меня, конечно, диван тоже не минует, но так хочется, чтобы попозже...
   - Не переживай: когда мужчина встречается с женщиной моложе его, он и сам молодеет, - изрекла я затертую, как старый пятак, истину. - Так что я этот твой диван отодвигаю на неопределенный срок... Извини, перебила.
   Сергей поцеловал мои волосы и продолжал рассказ:
   - Очень кстати я вспомнил про Миловидова. Ну, того мужика, которому ты дала номер своего телефона в супермаркете. Он был дальним родственником моей жены...бывшей жены, - поправился он. - Двоюродным или троюродным братом...короче, каким-то там "юродным". Знал я его слабо, так, разговаривали два-три раза и все. Но я помнил, что он когда-то служил инструктором по прыжкам с парашютом. Правда, я не видел его несколько лет, что-то могло измениться, но почему не попытаться? Я нашел его телефон, позвонил. Он уже дембельнулся, но теперь подрабатывал в местном аэроклубе. Я попросил помочь. Он сначала наотрез отказался: мол, ты уже лет пятнадцать, как не прыгал, а теперь еще и инвалид! Если что - кто отвечать будет, все такое... Но я все же уломал его. Олег вообще-то мужик неплохой.
   - А нога? Причем здесь нога?
   - Перед самым прыжком по закону подлости один из ремешков протеза расстегнулся. Хорошо, я вовремя заметил. Пока застегивал его, замешкался немного. Это на земле двадцать - тридцать секунд мелочь, а там за это время вертолет пролетает приличное расстояние. И я, так сказать, не вписался в сектор приземления. Понесло к озеру.
   - Не к озеру, а ко мне, - поправила я.
   - К тебе, - согласился Сергей. - Миловидов потом ругал меня почем зря.
   - Это я помню. Словами не из толкового словаря Ожегова.
   - А, ничего. В тот же вечер раскурили с ним трубку мира - в смысле, распили бутылку водки. Олег, конечно, человек вспыльчивый, но быстро отходит. Так что еще попрыгаю.
   - Никуда я теперь тебя не пущу.
   - Это почему?
   - Еще приземлишься в следующий раз в объятия какой-нибудь красавицы!
   Он тихо засмеялся. Осторожно и нежно сдвинул меня со своей груди, и я оказалась у него под боком.
   - Что ты?
   Его рука скользнула по моему животу. Ниже...
   В следующий момент он вновь накрыл меня своим горячим нетерпеливым телом.

11.

   Некоторое время мы решали, у кого будем жить. Причем вопрос о том, сдавать ли вторую квартиру, как это сразу предложил рассудительный Николай Семенович Сырец, даже не вставал.
   - У тебя, вон, чистота и порядок, - сказал Сергей. - А у меня - холостяцкая берлога. Бардак не для слабонервных: носки по комнатам, книги под диваном, пыль на мебели...да и кухня...
   - С кухней-то что?
   - Знаешь, как говорят: женщины моют посуду после еды, а мужчины - перед едой? Вот и у меня так же.
   - Ты такой лентяй?
   - Не то слово, - улыбнулся он.
   Мне было все равно. Когда-то я очень спокойно относилась к мужским привычкам Виктора, своего экс-супруга, и не закатывала сцен, если он во время ужина устраивался с тарелкой на диване в гостиной, чтобы не пропустить по телику интересную передачу или весил свою ношеную рубашку в шкаф, вместо того, чтобы отправить ее в стирку. Человека принимаешь целиком - со всеми его достоинствами, слабостями и недостатками.
   Мы решили жить и у Сергея, и у меня. По очереди.
   Сначала он переехал ко мне. Вещей взял немного: белье, несколько рубашек, еще что-то из одежды, электробритву, три - четыре книги. Все уместилось в средних размеров сумку.
   И у меня началась новая жизнь.
   В которую постепенно возвращался смысл и само желание жить. Я снова стала кому-то нужна. Раньше я была нужна Виктору и Наташке. Потом одной Наташке. Потом только Тимке. Потом - никому... до того самого дня, как появился он, Одинокий Парашютист.
   Уже на второй день, когда я вернулась с работы, Сергей объявил:
   - У тебя подтекал кран на кухне. Я заменил прокладку.
   - Прокладку? - повторила я. Наверное, как у всякой женщины, у меня это слово ассоциировалось, прежде всего, совсем с другим.
   - Ну, да. Была у меня одна в запасе. Японская, для себя берёг. Так что думай, хозяйка, думай.
   Я вспомнила сцену из комедии "Афоня" и улыбнулась. Поцеловала его в щеку.
   - Этого хватит?
   - Только до постели, - ухмыльнулся он и легонько шлепнул меня ниже спины.
   - Ну, тогда у меня в ванной плитка вот-вот посыплется, - слегка обнаглела я. - Одна уже отвалилась.
   - Разберемся.
   И он действительно купил какой-то суперклей и разобрался с плиткой. И еще перепаял штекер телевизионного кабеля, потому что до сих пор на моем телике часто пропадал цвет и "снежило" изображение.
   Так что насчет лентяя все оказалось неправдой. И если в его холостяцкой, как выразился Сергей, "берлоге" действительно царил бардак, то это могло быть просто нежеланием утруждать себя при отсутствии кого-то, ради кого стоило бы стараться. А для себя - сойдет и так. Мужчины, они такие.

12.

   Мы лежали в постели, поставив между нами его ноутбук, и смотрели "ди-ви-дишку" с каким-то боевиком. На экране визжали тормозами крутые иномарки, грохотали выстрели, усталые сыщики курили и пили кофе.
   Сергей зевнул.
   - Знаешь, у меня такое чувство, что сценарии всех этих сериалов... ну, большинства из них, - поправился он, - пишутся не людьми, а машинами. Закладывают в компьютер, так сказать, сырье: продажных милиционеров, наркотики, бандитов, заложников, красавиц, погони. Программируют, сколько чего должно быть: погонь - столько-то процентов, перестрелок - столько-то, любовных отношений - столько-то. Через час компьютер выдает какую-нибудь "Кровавую тайну" или "Роковую ошибку".
   - Не исключено, - согласилась я. - А что, думаешь нынешние книги лучше?
   Но если честно, я не очень-то вникала в происходящее на экране. Скорее, просто наслаждалась безмятежным вечером, присутствием близкого мне человека и верила, что таких вечеров будет еще очень много.
   Когда дело дошло до любовной сцены, Сергей вытащил руку из-под одеяла и поставил фильм на паузу. Полураздетые герои замерли, не добравшись до постели. Он вопросительно посмотрел на меня.
   - Будем смотреть дальше или, может, баиньки?
   - Как хочешь.
   - А ты?
   - А я - как ты...
   Он выключил ноутбук, сложил его и опустил на пол. Придвинулся ко мне и обнял, прижавшись своей чуть шершавой щекой к моей.
   Некоторое время мы лежали в тишине, только с улицы время от времени слышался шум поздних автомобилей, да из квартиры сверху пробивались приглушенные звуки какой-то попсовой песенки.
   - Света, а у тебя до меня кто-нибудь...был? - вдруг произнес Сергей.
   Чего спрашиваешь, насмешливо подумала я, вспомнив наш первый телефонный разговор. Когда ты приглашал меня в ресторан, то, кажется, был уверен в обратном!
   Как бы в ответ на эту мысль, он сказал:
   - Ну, я имею в виду, может...ты не всегда ездила на своем велосипеде на озеро...
   - Был.
   Мне показалось, что он чуть напрягся. Так, самую малость. Ревнует?
   Но мне это было приятно. Скажите, а какой женщине не стало бы?
   - Да, - сказала я. - У меня был Тимка.
   - Тимофей, что ли? - с некоторой досадой произнес Сергей. - Редкое нынче имя для мужчины.
   - А для собаки - не очень, - сказала я и поцеловала его в губы.

13.

   А ведь и правда говорят: влюбленные часов не наблюдают - три недели пролетели, как три дня.
   И однажды утром Сергей спросил меня:
   - Ну что, хочешь ко мне?
   - В берлогу? - засмеялась я.
   - В нее самую.
   Он жил на противоположной стороне города. В том районе я почти никогда не бывала, хотя про улицу Борисоглебскую слышала: где-то там жила наша бухгалтерша.
   У Сергея была стандартная "двушка" на пятом этаже девятиэтажного дома. В прихожей, а потом и в комнатах я как-то не обнаружила особого бардака: книги стояли на полках, носки не обнаружились в самых неожиданных местах, пыли тоже не наблюдалось - по крайней мере, там, куда падал мой непридирчивый взгляд. Конечно, он мог убраться, заехав сюда, пока я была на работе, но, повторяю, мне было все равно.
   - Если в этой берлоге живет медведь, то довольно аккуратный, - пошутила я.
   - Разочаровал? Ну, извини. Располагайся. И вот ключи, вчера сделал для тебя дубликаты.
   Тем не менее, той особой атмосферы, которую может создать только женская рука, в его квартире не чувствовалось. Цветы там, всякие салфеточки и тому подобное. Но это, конечно, было теперь делом времени.
   Моего времени и моих усилий. Я решила взять в ближайшее время несколько причитавшихся мне отгулов и привнести в квартиру, выполнявшую для Сергея сугубо функцию жилища, уют и тепло.
   ...Ну почему не бывает так, чтобы всё всегда было хорошо? То есть, бывает, конечно, но не у всех. И почему в число этих счастливчиков не попадает тот, кому это очень нужно? Очень-очень нужно? И если там, наверху, кто-то есть, по какому принципу он проводит отбор кандидатов на тех, кому будет хорошо, и кому - плохо?
   В пятницу утром, через четыре дня на новом (для меня) месте меня разбудил звонивший в прихожей телефон. Сергей, будучи "жаворонком", вставал раньше и сейчас, видимо, был на кухне: скорее всего, разогревал мне завтрак.
   Через закрытую дверь я услышала его шаги, потом голос.
   - Ало? Да, я. Здравствуй...нормально...нет... что?... зачем? ... - некоторое время он слушал своего собеседника. - И когда?.. да, конечно.
   Мне показалось, что последнюю фразу Сергей произнес с некоторой досадой. Он положил трубку, шагнул к двери, помедлил.
   - Заходи, я уже не сплю, - я зажгла прикроватную лампу.
   Он вошел и сел на край кровати. Посмотрел на меня. Я вновь поймала себя на мысли, что в последнее время он выглядит не очень хорошо: сухая бледная кожа, темные полукружия под глазами, ввалившиеся щеки. "Ты не болен?" - как-то спросила я его. Он отшутился: мол, на такую женщину, как я, уходят все силы... Мне показалось, что шутка вышла какой-то натянутой.
   Я поняла, что разговор по телефону принес ему какие-то не совсем приятные новости.
   - Кто звонил?
   - Людмила. Жена...бывшая.
   - Что она хотела?
   - Она приезжает. Сегодня вечером. Спросила, может ли остановиться...у меня.
   У меня ёкнуло сердце.
   В спальне повисла тишина. Такая, что я даже услышала, как из кухни доносится бульканье кипящего чайника. И участившийся стук собственного сердца.
   - В местном банке у нее вклад. Деньги остались после смерти ее матери, она положила их под высокие проценты. Недавно хотела перевести их в Витебск, но возникли сложности. Возможно, в связи с тем, что она поменяла фамилию. Теперь, чтобы все уладить, требуется ее личное присутствие с какими-то там документами.
   Я молчала: боялась, что если я задам еще хоть один вопрос, мой голос предательски дрогнет. Чайник продолжать возмущенно фыркать, но ни Сергей, ни я не обращали на это внимания.
   Наконец, я не без труда выдавила из себя три коротеньких слога:
   - Что теперь?
   Он взял мою руку, поднес к губам и поцеловал.
   - У нас с тобой все останется по-прежнему.
   Мне стало чуть легче, но совсем тревога не ушла.
   - А если деньги - это только предлог? Если твоя Людмила приезжает...мириться?
   Сергей очень серьезно посмотрел на меня.
   - Не моя. Света, я не прощаю предательства. А она предала меня.
   - Значит, мы опять поедем ко мне?
   Он замялся.
   - Понимаешь...во-первых, у нее нет ключей. Так что встречать ее мне все равно придется. Во-вторых, если она увидит, что квартира пустует, что я живу где-то в другом месте...ну, я не знаю, вдруг она захочет продать ее или еще что?
   - Ну и пусть продает, Сережа, пусть. Будем жить у меня.
   - А ты не подумала о том, что у меня есть сын? Он в Москве уже несколько лет, но так и не смог накопить на жилье. Вот и мыкается на съемном. А если его бизнес когда-нибудь лопнет, и он вернется? Где ему тогда жить? Вот ты говоришь, будем жить у тебя. А ты уверена, что не вернется твоя дочь? Нет, Света, разбрасываться квартирами не стоит.
   Не согласиться с этим было нельзя. Разбрасываться квартирами действительно не стоит - особенно в наше нелегкое время.
   - Не мог сказать, что снова женился? - с досадой произнесла я, чувствуя, как меня охватывает чувство жгучей обиды и на него, и на нее, и на судьбу, подбрасывающую такие неприятные сюрпризы. - Может, это остановило бы ее?
   Он вздохнул:
   - Пойми, я не мог отказать: я же тебе говорил, что квартира построена в основном на ее деньги, да и оформлена на ее имя. Прости, - он опустил голову и виновато произнес: - Давай потерпим, а? Это же всего несколько дней. Она решит свои проблемы и уедет, - и уже другим тоном добавил: - Вставай, опоздаешь на работу.
   Я отбросила одеяло, встала - и вдруг страшная мысль мелькнула в моем мозгу.
   - И вы... будете спать - в одной комнате?
   - Дурочка, - он привлек меня к себе и нежно поцеловал. - Какая же ты дурочка...

14.

   Это было похоже на бегство, причем позорное бегство.
   В обеденный перерыв я взяла такси, вернулась с работы на Борисоглебскую и загрузила вещи. Сергей виновато молчал и помогал мне. Потом я поехала на свою квартиру. Он хотел проводить, но я отказалась.
   ХОТИТЕ ЗНАТЬ, ЧТО БЫЛО ДАЛЬШЕ? НАПИШИТЕ МНЕ!
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"