Всадник Золотое Копьё
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
Современные представления о Понтие Пилате.
Как создавался современный образ Понтия Пилата.
Что мы знаем о Пилате сейчас?
Анализ имени и происхождение.
Возможно ли восстановить какие-то ещё данные?
Свидетельства о Понтии Пилате
Сравнение рассказов Флавия и Филона.
Характеристика случая с изображениями. Запрещение Тиберием иудаистского культа.
Христианские апокрифы и раннехристианские авторы о Пилате.
Понтий Пилат в новозаветных сказаниях
Странности в новозаветных изложениях.
Как всё могло быть на самом деле?
Смещение Пилата с должности прокуратора и его дальнейшая судьба
Разбор Флавиева рассказа.
Жестокость или чрезмерная старательность?
Дальнейшая судьба Понтия Пилата.
СОВРЕМЕННЫЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О ПОНТИЕ ПИЛАТЕ
Источник наших знаний о личности Понтия Пилата - это, в первую очередь, Новый Завет. Даже люди, которые не сталкивались близко с Евангелиями, прекрасно знают, что так звали римского прокуратора в Иудее, по чьему приказу был распят Иисус Христос. Многие, не зная о том, что - помимо евангелий - существуют ещё какие-то рассказы об этом прокураторе, всерьёз считают, что только этим распятием роль Пилата в истории и ограничилась. Однако, такой вывод неверен. Существуют и другие, более достоверные, свидетельства о его деятельности. Хотя - как мы увидим это дальше - свидетельств таких крайне мало и полной картины жизни и личности Понтия Пилата нам не дают...
По этой причине представления о Пилате даже у людей мыслящих порой доходят до элементарной фантастики. Мне приходилось слышать мнение (правда - от человека, вообще склонного ко всякого рода оккультизму), что Пилат и Христос - это собирательные понятия, обозначающие определённые божественные силы (кажется, Добра и Зла - точно не помню). Современный человек воспринимает евангельские события в духе противопоставления "Пилат - Христос". Представлять их в таком свете не чуждо даже самой христианской церкви: хотя такой антагонизм и входит в противоречие с изначальным смыслом евангельских повествований. Об этом мы ещё поговорим.
Атеистически настроенные люди склонны вообще отрицать реальность существования этой личности, равно как и всего описанного в Новом Завете. Более-менее надёжное подтверждение реальности Понтия Пилата получено только недавно: и, как ни странно, особого отклика это открытие не получило даже в церковной среде. А за две тысячи лет, в течение которых мы могли только ссылаться на письменные источники и бесконечно перетолковывать на свой лад их содержание, имя Пилата обросло таким количеством легенд, что само в легенду и превратилось. "Мастера и Маргариту", например, читали многие - там Пилат именуется "сыном короля-звездочёта": это взято из средневековой легенды. Имена разбойников, распятых вместе с Га-Ноцри - Дисмас и Гестас - Булгаков позаимствовал из "Евангелия от Никодима": ни в одном из канонических книг таких имён нет.
В нашем языке имя Пилата стало нарицательным; этим словом обозначают жестокого человека, мучителя. Так, в словаре Даля можно найти слово "пилатить", которое и означает "мучить, тиранить". Это уже само по себе говорит о том представлении, какое сложилось о Понтии в русском народе. В не столь давнее перестроечное время, когда в обличающих коммунистический режим публикациях в ходу были всякого рода красочные собирательные понятия с отрицательным смыслом, встречалось и "пилаты". Часто - опять же с этим смысловым оттенком: "мучители, тираны".
С этим именем связано также известное выражение "умывать руки". В древности этот обычай указывал, что человек не берёт на себя ответственность за происходящее, символически "смывает с себя грех". В русском языке это выражение стало обозначать "снимать с себя ответственность за то, что происходит". В Евангелии от Матфея рассказывается, как Пилат, когда увидел, что никакими средствами ему не удаётся убедить евреев и освободить Назарянина, совершил омовение рук и сказал: "Невиновен я в крови праведника сего - смотрите вы!". Надо ли говорить, что выражение это также приобрело далеко не уважительный смысл. Обычно так говорят о том, кто остаётся в стороне от происходящих событий, хотя и имеется возможность как-то повлиять на их ход.
Это что касается общепринятого - "народного" - представления о Понтие Пилате. Оценка его деятельности, которую дают исследователи евангелий и раннего христианства, в общем-то ничем не лучше. "В довершение всего прокуратором Иудеи был Понтий Пилат, человек грубый и ограниченный, не понимающий психологии населения управляемой им провинции, словом, тупой римский чиновник", - пишет З.Косидовский в "Сказаниях евангелистов". В другой книге высказывается мнение, что Пилат был снят с должности прокуратора Иудеи "за жестокость". А в хронографе на сайте, посвященном истории Древнего Рима, 36 год сопровождается такой пометой: "Понтий Пилат отзывается в Рим за плохое управление". Ничего выходящего за рамки логики в таких характеристиках с первого взгляда нет. Наместники провинций не так уж редко попадали под суд и за жестокость, и за вымогательства. Совершенно не исключено, что в ряду наместников, применявших в своей практике и жестокость, и вымогательство, находится и Понтий Пилат. Честно говоря, было бы по меньшей мере странно, если б однажды оказалось, что Пилат был "отцом родным" для вверенной ему провинции. Но вот что касается "плохого" управления - так это как посмотреть...
О "хороших" или "плохих" деятелях - равно как и о "мягких" и "жестоких" - мы знаем из источников, принадлежащих авторам определённой народности. Каждая книга создавалась человеком со своими привычками, убеждениями, симпатиями и антипатиями. котор в восторженных тонах писали об Октавиане Августе, то это абсолютно не из-за того, что он за всю свою жизнь и мухи не обиЕсли римские авторы приписывают императору Тиберию излишнюю и даже бессмысленную жестокость, то Филон Александрийский пишет о нём в самых восторженных тонах - якобы он "хранил иудейское богослужение", и дальше в том же духе. А объясняется этот восторг всего лишь тем, что никаких мер против иудаизма на территории Палестины Тиберий не принимал. В то же время из книг Тацита и Светония мы знаем, что на территории Италии иудаизм был при нём одно время запрещён: последователи этой религии ссылались в провинции. Сопоставив это, можно так выразить отношение Тиберия. Не так уж он был расположен к иудаистам, как это радужно расписывает Филон; но в то же время отдавал себе отчёт в том, что действия против иудаистов в Палестине может привести к очень нежелательным последствиям. Если бы он действительно стал проводить репрессии в отношении яхвистов в Иудее, то война там имела бы все возможности начаться на 30 - 35 лет раньше, чем началась на самом деле.
Изложение иудея Флавия в местах, где речь идёт о Понтие Пилате, не сопровождается какими-либо яркими эпитетами типа "мучитель", "тиран", "изверг" и так далее. Идёт повествование об определённых достойных - с точки зрения автора - упоминания событиях, и притом довольно обстоятельное. Вполне возможно, что спокойный тон связан с тем, что книги Флавия были написаны в Риме - "Иудейские войны" были лично просмотрены Веспасианом и одобрены. Естественно допустить, что если в исходнике подобные отзывы и были - то они были просто убраны в последующих экземплярах. Филоново же свидетельство, как мы увидим, буквально "лучится" всякими "красочными" характеристиками. Если б не было для сравнения обстоятельных рассказов Флавия, то можно было бы подумать, что при Пилате в Иудее только и было дел, что взятки и массовые казни. Тональность Филонова рассказа так же имеет свою причину. Подробности будут потом, сейчас ограничимся кратким замечанием. Рассказ о Пилате у Филона приводится как фрагмент из письма, адресованного Гаю Калигуле. Вот и возникает вопрос: почему Флавий в сочинении, которое оценивал Веспасиан, убрал характеристики Пилата, в то время, как в письме Калигуле эпитетов и определений хоть пруд пруди? Ведь и Калигула, и Веспасиан - оба были римскими императорами; а Флавий и Агриппа, письмо которого цитирует Филон - оба были иудеями.
В "Сказаниях евангелистов" Косидовский рассматривает события, описанные в книгах Флавия и относящиеся ко времени прокураторства Пилата в Иудее. Он упоминает инцидент с императорскими изображениями, размещёнными в Иерусалиме и строительство водопровода. Но умалчивает он ещё об одном событии, описанном Флавием: это - описание того, каким образом Пилат был снят со своей должности. А момент этот оказывается очень и очень важным. Из изложения Флавия совершенно не получается сделать вывода, что Пилат был никудышным или чересчур жестоким правителем. Наоборот - несмотря на крайность мер, им принятых в отношениях самарян, в его поведении есть логика.
Сомнения в исключительной жестокости или тупости Пилата вызываются ещё и молчанием, которое сложилось вокруг него в источниках римского происхождения. Об этом - также в своё время.
Собственно говоря, нигде в современных трудах я не встречал подробного исследования на эту тему. Если масса бумаги и талантов израсходовано на то, чтобы в миллионные разы доказывать, что Назарянин существовал или не существовал в действительности - то вокруг личности Пилата как "железный занавес" какой-то. Вся оценка деятельности этого прокуратора сводится к повторению общепринятых утверждений без попыток переосмыслить его личность.
КАК СОЗДАВАЛСЯ СОВРЕМЕННЫЙ ОБРАЗ ПОНТИЯ ПИЛАТА
Необходимо хотя бы вкратце проследить, как был создан тот образ Понтия Пилата, который мы имеем сейчас.
В новозаветных сказаниях мы практически не наблюдаем указаний на Пилата-мучителя и тирана. В Евангелии от Луки содержится указание, на которое очень часто ссылаются, иллюстрируя жестокость его правления. Однако, повествование того же Луки о событиях в Иерусалиме даёт повод для сомнений, что в 13 главе речь идёт о каком-то тотальном избиении, учинённом Пилатом. Если вспомнить, что для осуждения галилеянина Иисуса Пилат счёл нужным отправить его к тетрарху Ироду, территорией которого и была Галилея (если исходить из того же Луки) - то как можно объяснить избиение галилеян, о котором идёт речь в 13 главе?
В целом же все четыре евангелиста оценивают иерусалимские события как раз-таки в том смысле, что в смерти Назарянина виновны именно иудеи, а не римский прокуратор. Их не смутило даже то обстоятельство, что Пилат объявил Назарянина невиновным по римским законам - и это в то время, когда Иисус виновен как раз-таки по римскому закону "об оскорблении величества"! С чем связан эпизод с Варравой и Назарянином? С еврейским обычаем на Пасху отпускать одного из осужденных на казнь. У Иоанна говорится, что евреи, приведя Назарянина в преторию, сами туда не пошли - "дабы не оскверниться": римский прокуратор САМ выходил к ним!
Итак, ряд мест свидетельствует о том, что авторы Евангелий как раз-таки наоборот пытались умалить роль Пилата в казни Назарянина. Для этого даже понадобилось придумывать соответствующее имя для другого, не менее хрестоматийного, персонажа Евангелий - "Иуду" Искариота. Помимо имени, наименование "Иуда" обозначалось как обозначение иудейского народа вообще, по имени своего патриарха.
Однако, не только Евангелия позволяют сделать вывод о проводившемся "оправдании" Пилата. Во-первых, развиваться и распространяться христианству приходилось всё-таки на территории Римской империи - и с этим нельзя было не считаться совершенно. Во-вторых, косвенно об этом говорят и такие факты, как то, что уже при Константине 1-м, например, был издан эдикт, запрещавший браки христиан с иудеями. Было ли "иудейское предательство" реальным или мнимым - неясно, однако, для христианской Европы раннего средневековья оно было исторической аксиомой: и это сыграло свою роль в отношении всех остальных наций к евреям. Только в сравнительно недавнее время в сознание человека стала входить идея интернационализма: для средневековых людей она была неведома. Если авторы тех времён и повествуют о каких-либо еврейских погромах, то ясно, что не с точки зрения возмущения "антисемитизмом".
В книге Валентина Пикуля "Ступай и не греши" есть эпизод, ясно показывающий отношения между иудаизмом и христианством даже в гораздо более поздние эпохи - а именно, в конце 19 века. Главная героиня этой книги - Ольга Палем, еврейка - решает перейти в православную веру, но не может сделать этого открыто, поскольку её, как вероотступницу, могут закидать камнями. Обратный переход, по-видимому, теоретически был возможен без таких последствий - но как принимали иудеи новообращенных, я точных данных не имею. Могу сказать лишь то, что сам момент весьма показателен для отношений, которые издавна укоренились между двумя этими вероучениями. Кроме того, само отношение христиан к своему - казалось бы, священному для них - городу Иерусалиму, достаточно красноречиво обо многом свидетельствует.
Поэтому для средневековых христиан не представлял никакого сомнения тот факт, что Назарянин был казнён из-за предательства именно иудеев, а Пилат относился к виновникам распятия настолько же, насколько и любой представитель власти может быть виновен в утверждаемой им смертной казни. "Ибо Ирод, царь иудеев, и Понтий Пилат, прокуратор императора Клавдия, сошедшись осудили Его на распятие (ср. Лк. 23:7 сл.). Ибо Ирод боялся, что Он будет земным царем, которым он может быть низложен с своего царства. Пилат же вынужден был Иродом и окружающими его иудеями предать Его на смерть против своей воли, когда он предпочел сделать это, чем действовать против императора спасением человека, который носил имя "царь", - сообщает христианский писатель 2 века Ириней Лионский в книге "Доказательство апостольской проповеди". Другой древнехристианский автор - Тертуллиан - пишет так в своей "Апологетике": "эти книжники и вожди так ожесточились против Него, что наконец, представив Его к Пилату Понтийскому, правившему в то время Сириею со стороны Рима, насильственно истребовали у него согласия отдать им Иисуса на распятие". Все эти цитаты взяты из сочинений людей, которых называют "Отцами Церкви" - а ведь одним из критериев, по которому христиане судят о истинности или еретичности изложения - это соответствие содержания тому, что устанавливалось этими самыми "Отцами".
Однако, когда в сознание человека всё больше и больше начала входить идея того, что все мы люди - независимо от того, к какой национальности человек относится, идея иудейского предательства стала отходить на второй план. Говорить об антисемитских основаниях своей религии у христиан как-то стало не принято - начались поиски мест Священного Писания, в которых якобы указывались пусть даже малозначащие детали, но указывающие на причастность к смерти Назарянина Понтия Пилата и человека, носящего имя "Иуда" (происхождение коего уже загадочным образом забылось). Современные христиане (по крайней мере - те из них, кому не улыбается прослыть антисемитом и этим дискредитировать положение об интернационализме, якобы присущем всему христианскому вероучению) предпочитают не акцентировать внимание на тех местах, где указывается, что именно иудейский народ требовал казни Христа. Из писания этого, конечно, не выкинешь - но многие ли внимательно читают это Писание? А если и обратят внимание - так всегда можно показать, что данное место "необходимо толковать не так". В богословии даже специальная дисциплина есть, где изучаются способы толкования Библии и Писания - герменевтика.
Кроме того, в верующих постоянно поддерживался миф об исключительности страданий, перенесённых Иисусом в Иерусалиме. А так как эти страдания объявляются исключительным, то каким в сознании мог остаться человек, который предаёт человека подобным страданиям? Конечно же - в такой же мере жестоким. Подобные же оценки представителей римской власти мы видим во многих неканонических христианских источниках - житиях святых и мучениках, например. Естественно, многие такие оценки сейчас пересматриваются и даже отвергаются из-за того, что в повествующих об этом произведениях встречаются элементарные противоречия с историческими данными.
Достоверных же свидетельств о Понтии Пилате осталось от античного времени совсем немного (все, что удалось разыскать - мы приведём или разберём ниже). Во-первых, это, конечно, Евангелия. Во-вторых, Пилат часто упоминается в апокрифической литературе, назначением которой было заполнение встречающихся в евангельских повествованиях пробелов. У раннехристианских писателей, как мы уже видели и ещё увидим, имя Пилата тоже упоминается - однако, связаны эти упоминания только с Назарянином и для установления каких-либо достоверных данных о Пилате нам ничего не дают.
Из более достоверных источников можно назвать только книги Флавия - "Иудейская война" и "Иудейские древности" и "О посольстве к Гаю", написанное Филоном Александрийским. Таким образом, упоминается этот прокуратор исключительно в источниках, авторы которых имели иудейское происхождение - а эта мелочь значение всё-таки имеет. В крупнейших источниках, где идёт речь о временах Назарянина - "Анналах" Тацита и "Жизнеописаниях" Светония - о Пилате практически ни одного слова. В первой из перечисленных книг упоминание встречается лишь только в связи с Иисусом - в месте, которое сейчас воспринимается как более поздняя вставка христианского переписчика. А ведь "плохое управление" Иудеей, расположенной вблизи восточных границ империи недалеко от Парфянского царства, с которым Рим постоянно воевал, было бы весьма заметно. Мы ещё обратим внимание на Луция Вителлия - сирийского наместника, имеющего прямое отношение к снятию Пилата с должности прокуратора.
На основании этого более реальным видится тот вывод, что Пилат был вполне рядовым случаем наместника провинции. С точки зрения римлян он не был ни хорошим, ни плохим. То есть, такие явления, как взяточничество или казни, место имели - но не в тех масштабах, за какие обычно попадали под суд римские наместники по жалобам провинциалов или римских граждан. Мы ещё увидим дальше, что Пилата по сути дела и под суд не отдали - он просто был отправлен в Рим "для оправдания перед Тиберием". Если бы его тирания по отношению к иудеям была действительно такой исключительной - наверняка где-то бы встретилось упоминание об этом. Правда, в этом отношении дело осложняется ещё и тем, что если б такой процесс и был - то какие основные источники мы могли бы использовать? Тацита и Светония. Но последний не писал подробную хронику - да и его сочинение дошло до нас целиком: там о каком-то процессе над Пилатом, как и о нём самом, вообще ни слова. А в "Анналах" Тацита та часть, что соответствует правлению Гая Калигулы, ОТСУТСТВУЕТ ПОЛНОСТЬЮ!
Из этого рассмотрения ясно, что Пилат вовсе не был чем-то из ряда вон выходящим для своего времени: ни по хорошей стороне своего управления, ни по плохой. Что, собственно, и требуется показать.
ЧТО МЫ ЗНАЕМ О ПОНТИИ ПИЛАТЕ СЕЙЧАС?
АНАЛИЗ ИМЕНИ И ПРОИСХОЖДЕНИЕ
Кое-какую информацию позволяет получить имя прокуратора. Правда, насколько она достоверна - это большой вопрос, но наличие вариантов в любом случае лучше, чем их отсутствие.
Что касается имени. В те времена, когда императорская власть в Риме только устанавливалась и во многом ещё опиралась на республиканские основы, у римлян была определенная система в именах. Полный вариант имени состоял из трёх частей. Первая - это имя личное, которое давалось при рождении; вторая - родовое; третья - прозвище. То есть, например, "Марк Туллий Цицерон" означает человека с личным именем "Марк из рода Туллиев по прозвищу Цицерон (Горошина)". Бывало и так, что одно прозвище переходило от предков к потомкам как наследственное, и к имени таким образом прибавлялось ещё одно личное (в придачу к наследованному). Вот вкратце то, что касается мужских имён в Древнем Риме.
В источниках, само собой, полный вариант имени мог так или иначе сокращаться. Иногда упоминалось только личное прозвище - "диктатор Сулла", иногда опускалась только одна часть. Причём, чёткой системы здесь, по-видимому, не было. Например, в имени "Марк Красс" опущено родовое "Лициний", а в "Юлий Цезарь" опущено личное "Гай". А в имени "Марк Антоний" отсутствует личное прозвище. Так что, по-видимому, выбор делался произвольно или согласно тому, как это имя лучше закреплялось в памяти.
То, что "Пилат" - это личное прозвище, это ясно сразу. Происходит оно, скорее, всего, от слова "pilus" - "дротик, метательное копьё" (вспомните, у Булгакова - "всадник Золотое Копьё"). Прозвище такое давалось, естественно, не сразу с рождения (правда, очень часты случаи наследования прозвищ). Символ копья вообще многое значит в символике древнего Рима. Римляне называли сами себя "квиритами" - от слова "quiris" - "копьё".
Принятое Ромулом имя "Квирин" иные считают соответствующим Эниалию, иные указывают, что и римских граждан называли "квиритами" [quirites], иные - что дротик или копье древние называли "квирис" [quiris], что изображение Юноны, установленное на острие копья, именуется Квиритидой, а водруженное в Регии копье - Марсом, что отличившихся на войне награждают копьем, и что, стало быть, Ромул получил имя Квирина как бог-воитель или же бог-копьеносец. Храм его выстроен на холме, носящем в его честь название Квиринальского
(Плутарх, "Сравнительные жизнеописания", Ромул)
В рассматриваемое нами время высшие звания центурионов назывались "primus pilus", а название "sesquipilarius" носил старший солдат, получавший большее жалование, чем простой легионер. Происхождение прозвища "Пилат" связывают ещё с "почетным копьём", которое получил в качестве награды либо сам Понтий, либо кто-то из его предков.
Остаётся выяснить насколько это возможно - является ли имя "Понтий" личным или родовым. Среди употребительных у римлян личных имён такого не фигурирует. Но тем не менее - в источниках присутствуют упоминания нескольких Понтиев, что позволяет предположить: Понтий - имя родовое.
В плутарховском "Жизнеописании Камилла", действие которого происходит в первой половине 4 века до новой эры, говорится, что среди римлян был некий Понтий Коминий, "человек не очень знатного происхождения". О нем рассказывается следующее.
В 390 - 387 годах до новой эры Рим был захвачен галлами под предводительством Бренна. Город был разграблен и практически уничтожен - только Капитолий ещё продолжал отбивать атаки варваров. Часть галлов, после успешного взятия Рима, начала грабить окрестности. Однажды на хорошо "подгулявших" кельтов напал пришедший из Ардеи Фурий Камилл с вооруженной молодёжью и всех перебил. После этой победы Камиллу стали предлагать стать командующим над армией, которую удастся собрать для войны с галлами - но он не согласился, мотивировав это тем, что его на этот пост не ставили более высокопоставленные люди, которые находились как раз в осаждённом Капитолии. Если они, сказал Камилл приехавшим к нему гонцам, дадут своё согласие и вынесут соответствующее постановление, то - вопросов нет. Римляне решили отправить одного человека в Капитолий, чтобы сообщить о Камилловой победе, а заодно испросить согласия сенаторов на назначение Камилла командующим. Имя человека, который вызвался выполнить такое поручение - Понтий Коминий. Об этом случае рассказывает в своей истории Тит Ливий. Рассказы разнятся в некоторых деталях, но суть обоих одна и та же: Понтий Коминий пробрался в Капитолий с целью получить постановление сенаторов на избрание Камилла диктатором Рима.
Ещё один Понтий встречается в "Жизнеописании Суллы": раба некоего Понтия, предвозвестившего ему победу, Сулла встретил возле Сильвии. Кем был этот Понтий, чем он занимался, когда родился и когда умер - неизвестно. Упоминание о нём есть только у Плутарха и только в связи с этим случаем.
Около 60 года до нашей эры упоминается претор Гай Понтий, который привёл к покорности взбунтовавшихся аллоборгов. Ещё один Гай Понтий упоминается "Анналами" Тацита как последний при жизни Тиберия консул.
Тит Ливий рассказывает о некоем самнитском полководце Гае Понтии, обезглавленном в Риме около 290 года до новой эры (полное имя - "Гай Понтий Самнит" (Авл Гелий)). Первый раз он встречается в книге как полководец и сын Геренния Понтия, который славился у самнитов своей мудростью. С 321 году до нашей эры он ведёт войну с Римом. Мы видим, что и у Геренния, и у Гая в именах одинаковый родовой элемент - "Понтий", следовательно, род Понтиев всё-таки существовал. Давность событий, о которых идёт речь у Плутарха и Ливия, тоже имеет огромное значение. Можно предполагать, что Пилат - предок какого-либо из этих самых Понтиев, то есть - представитель довольно древнего, хотя - судя по малости упоминания - мало прославленного рода.
В раннехристианских источниках иногда встречается упоминание о Пилате не с действительным именем, а с прибавкой "Понтийский". Так, в "Евангелии от Никодима" - более позднем варианте рассказа о иерусалимских событиях, говорится, что было это всё во времена при "наместнике Понтийском Пилате". То, что должность прокуратора и должность наместника - это далеко не одно и то же, мы ещё увидим. А вот о прибавке "Понтийский" сказать самое время. Что под ней подразумевали - не совсем ясно. Скорее всего, это истолкование имя "Понтий" как "понтиец, житель Понта (провинции на территории современной Турции, на черноморском её побережье)". Может ещё быть вариант истолкования "Понтийский" - прозвище, данное Пилату за какие-либо победы или особые заслуги, имевшие место в этом самом Понте. Но какой бы мы из этих вариантов ни взяли - любой оказывается неверным. Пилат не мог быть родом из Понта: иначе даже в римских источниках не появилось бы прозвище "Пилат" - он был бы "Понтийцем". Pontium Pilatum - так обозначается он в оригинале (то есть, в изложении на латинском языке, а не на исходном экземпляре, который уже никто и никогда не увидит) тацитовых "Анналов". Если бы подразумевался "понтиец", должно было бы писаться "Pontum". Почётное прозвище также отпадает, поскольку человек, его получивший, должен был бы хоть где-то упоминаться в связи с этой провинцией. Пилата мы видим в источниках только как иудейского прокуратора - и всё. Так что, подобная прибавка к "Пилату" - не более, чем неправильное истолкование старого италийского родового имени "Понтий" (от слова "pons" - "мост").
Личное имя прокуратора Пилата не упоминается нигде: его можно только предположить, исходя из того, что римские роды имели обычно очень небольшое количество личных имён. Например, в роду Корнелиев Сципионов было только три имени - Гней, Публий и Луций. Имя "Гай", видимо, было в роду Понтиев очень распространено - поэтому вполне возможно, что полное имя Пилата было "Гай Понтий Пилат" - достовернее уже ничего не выяснишь.
Из наличия у Пилата родового имени легко установить его сословное происхождение. На должность прокуратора во времена ранней империи кандидатуры могли выбираться из двух сословий: императорских вольноотпущенников и всадников. Однако, судя по имени, к вольноотпущенникам Понтий Пилат не относился. Рабы, отпущенные господином на волю, обычно принимали личное и родовое имя. Но в этом случае должно было быть "Гай Цезарь Пилат" или "Тиберий Юлий Пилат" - ни того, ни другого мы нигде в источниках не наблюдаем. Хотя, конечно, всегда остаётся запасной вариант, что Пилат мог быть вольноотпущенником некоего владельца с родовым именем Понтий - однако, сомнительно, чтобы отпущенника малоизвестного владельца, поставили на такой пост. Должность прокуратора вкратце можно охарактеризовать как должность личного императорского управляющего в провинции - так что, если на неё и назначали кого-то из вольноотпущенников, то - только из императорских.
Так что, думаю, можно остановиться на следующем заключении: (Гай) Понтий Пилат, по происхождению - всадник.
Интересно рассмотреть, что из себя представляло римское "всадническое сословие". Хотя само название вроде бы ясно говорит, что всадник - человек, служащий в коннице (соответственно, и суть самого этого сословия такая же) - на самом деле всё намного сложнее. Происхождение всаднического сословия действительно связано с людьми, служившими в римской коннице. В связи с этим стоит заметить, что в республиканское время существовала должность "начальника конницы", занимающий которую считался помощником (заместителем) диктатора. В армии такая должность приблизительно соответствует современному начальнику штаба.
Теоретически в иерархии magister equitum (начальник конницы - М.М) был подобен преторам; на практике же, поскольку на должность набирали среди консуляров, он был выше их. Он имел право на курульное кресло, на тогу-претексту, на шесть ликторов, и на офицерский меч. Во всех обстоятельствах начальник конницы имел те же полномочия, что и диктатор, но как помощник, второго ранга. В армии он выполнял функции начальника штаба; если диктатор оставался в Риме, он представлял его на поле сражения, или в Риме, когда тот вел войну. Он мог выполнять и специальные поручения, например, набирать новые легионы. Когда диктатор назначался не rei gerendae causa, но для какой-либо другой функции, начальник конницы, тем не менее, был его помощником. Так, Тит Ливий демонстрирует нам их обоих, когда они руководили вместе уголовным процессом в Риме, или когда описывает празднование религиозной церемонии, которая состояла в забивании гвоздя в cella Капитолийского храма [CLAVUS]. Некоторые тексты приписывают начальнику конницы право собирать народ и созывать сенат, но, как говорит Моммзен, "нет примеров первого и неудовлетворительны имеющиеся в отношении второго, так что этот вопрос остается спорным".
(Рене Канья. Magistre equitum)
Выделение всадничества как сословия связана с "реформами Сервия", когда люди, служащие в коннице, начали представлять отдельную избирательную группу при голосованиях. Описание этой реформы есть у Тита Ливия (книга 1,43). Полагаю, стоит вкратце описать, в чём состояла суть этих реформ - тогда легче понять, каким образом часть войска выделилась в отдельное сословие, часть которого потом могла вовсе не иметь отношения к военной службе.
Время проведения этих реформ историки относят примерно к середине 6 века до новой эры: но датировка эта выводится из описаний Рима царского времени античными историками. В наше время отношение к этим описаниям двойственное. С одной стороны, многие события этих времён, о которых говорят источники, явно либо приукрашены в соответствии с римской идеологией, либо в соответствии с ней же выдуманы. Практически однозначно легендой признаётся существование таких царей, как Ромул и Нума Помпилий. В то же время оснований полностью отвергать эти легенды нет, поскольку альтернативных объяснений попросту нет. Записи римской истории начинаются не раньше, чем почти через 100 лет после завоевания Рима галлами (а это примерно - конец 4 или начало 3 века до новой эры). А традиционной датой изгнания последнего римского царя Тарквиния Гордого считается 509 год: это составляет разрыв почти 300 лет. Кто мог за это время удержать подробности действительной истории в голове? Но как бы оно ни было, для нас важно то, что легенда о реформах Сервия отражает действительно проведенные в Риме реформы по переустройству общества.
Владения Рима в те времена были более чем скромными: фактически самим Римом и ближайшими окрестностями они и ограничивались. Часто происходили войны с окрестными племенами, и участие в них должно было принимать практически всё мужское население города. Поэтому оно было поделено на 2 возраста: младший (от 16 до 45 лет), который принимал участие во внешних войнах; и старший (от 46 лет), который участвовал исключительно в обороне города. Как войско, способное воевать население было поделено на два других класса - пехоту и всадников. Первый класс был поделен на 5 разрядов согласно установленной стоимости их имущества (первый разряд - люди, имеющие 100 тысяч ассов и более; пятый - от 11 тысяч до 25). Каждый разряд разбивался на центурии (сотни), каждая из которых выставляла одного представителя на голосования по государственным вопросам. Второй класс населения - то есть, конники (всадники) - образовал 18 центурий. Набирались эти центурии "из виднейших людей государства", по выражению Ливия.
Со временем выделились ещё две категории всадников, помимо традиционных 1800 римских граждан, служащих в коннице. Человек, имущество которого подпадало под имущественный ценз всадника, мог быть по каким-либо причинам не призван на службу или признан для неё негодным. Или, наоборот, человек, стоимость имущества которого не подходила под установленные для всадника пределы, мог быть призван на эту службу. И те, и другие стали считаться всадниками: первые - вследствие богатства, вторые - из-за соответствующей службы. Разница между тем и другим слоем всадничества постепенно стиралась, поскольку со временем на службу стали брать не только римских граждан, но и людей, гражданства не имевших.
Интересная цитата присутствует в жизнеописании Сципиона у Плутарха. Рассказывая о том, что он был в своё время назначен цензором, Плутарх говорит ещё, что цензор "мог опозорить развратного молодого человека, отобрав у него коня". У него же, в жизнеописании Катона эта тема повторяется- "...их-то называют цензорами: они властны отнять у всадника коня", то есть - исключить человека из всаднического сословия.
Гай Гракх, желавший получить себе поддержку как можно большего числа слоёв римского общества, добился проведения закона, по которому всадникам переходили судебные права, принадлежащие до этого времени исключительно сословию сенатскому. Кроме того, всадничество по этому закону приобретало исключительное право на откуп налогов в западной части Малой Азии. Через 40 лет Сулла вернул судебные права сенату, а через 12 лет опять был проведён закон, возвращающий всадникам эти права.
Ко временам Августа всадничество занималось преимущественно делами, связанными с торговой и финансовой стороной жизни империи. Так, откупом налогов с провинций занималось исключительно всадничество. На этом сословии лежали также военные поставки. Октавиан начал привлечение всадников к государственной службе: должность прокуратора, например, была почти исключительно всаднической во времена его правления. К этому сословию и относился Понтий Пилат.
Поэтому совершенно не исключается, что откупом налогов с Иудеи занимался и наш прокуратор. Думаю, необходимо сказать пару слов о том, что такое откуп налогов. Откупщик платил в государственную казну сумму, которую требовалось собрать с определённой провинции. После этой выплаты у государства, понятно, налоговых претензий к провинции не было - но они появлялись у того человека, который эту сумму выплатил. В результате сбор налогов с области становился не государственным делом, а переходил в руки частного лица - откупщика, который и взимал с местного населения сумму, намного превышающая реальные затраты. Нередко было и так, что по приезде в провинцию откупщик платил местным властям, которые впоследствии оказывали ему посильное содействие во взимании денег.
С точки зрения римлян откуп не был ни хорошим, ни плохим делом. Это было весьма доходное предприятие, которым брались заниматься, правда, даже не все представители всадничества. Но противозаконным предприятием откуп налогов не был - это точно, потому что казна государства в своих интересах ущемлена не была. Во времена Октавиана Августа откупная система сбора податей стала отживать. Она была слишком разорительной для хозяйства провинций: экономический урон от них восстанавливался порой с большим трудом. Всадникам-откупщикам в качестве компенсации за потерянный источник дохода предоставлялись должности префектов, прокураторов. Государственная должность была всё-таки более стабильным и более перспективным занятием.
Из всех вопросов, связанных с личностью Понтия Пилата, этот - казалось бы - и вопросом не является. Кем же он мог быть, как не прокуратором? Об этом же все говорят, все это признают единогласно...
В том-то и дело, что не все говорят об этом и не все это признают. Флавий перечисляет его в ряду иудейских прокураторов, но при изложении случая с изображениями в "Древностях" называет его "претором". В современных изданиях его ещё называют иногда "наместником" - что в общем-то неверно, но для изложения, рассчитанного на широкую публику, может, и допустимо. В своём роде должность прокуратора была аналогом должности наместника провинции. "Наместником" Иудеи именуется он и у Филона. Возможно ли, чтоб переводчик смешал две должности или он называется так уже в оригинале? Неизвестно.
В 1961 году при раскопках на месте амфитеатра в бывшей Цезаре Стратоновой была обнаружена стела с надписью, принадлежащей Пилату. Там наименование должности его оканчивается на "-ectvs", что вообще исключает именование "прокуратором" или "наместником". Принято мнение, что Пилат в этой надписи означен как "префект". Следовательно, мы имеем уже - как минимум - четыре разных титулования одного и того же человека: и все они восходят ко времени, не столь уж от него отдалённому.
Какую же тогда должность он занимал на самом деле? Кем он был, например, для своих начальников в Риме и Сирии? Прокуратором, наместником или префектом?
То, что эти должности не были перепутаны при переводах, мы увидим при сравнении русского и латинского вариантов "Анналов". Вителлий, "наместник Сирии" обозначается "praesida"; Капитон, "прокуратор Азии", обзначается как "procurator"; должность "префект" на латинский переводится "praefectus". Как видим, слова "прокуратор" и "префект" практически одинаковы для обоих языков; а что касается "наместника" - тогда было бы естественней, если б Пилата "иудейским президентом" назвали. Но такого не наблюдается нигде. Так что, смешение при переводе исключается. В то же время могли ли допускать ошибку авторы, называя его "наместником" и "прокуратором" (а Флавий - даже и "претором")?
Прежде, чем искать "ошибку", лучше всего поискать "совместимость". Представьте себе человек, который занимает должность директора завода и в то же время является, скажем, депутатом городского совета. Возможно такое? Вполне. Соответственно, в документах, касающихся его, он именуется как "директором", так и "депутатом". Но тем не менее, это будет совсем не одно и то же. Там, где речь идёт, например, о приказе уволить такого-то или выделить средства участкам - может ли фигурировать "депутат"? А если документ касается его, как работника Горсовета, может ли он фигурировать как директор завода?
Но интересно ещё вот что. Если в один прекрасный момент все бумаги с того времени, когда он был директором, исчезают - остаётся только упоминание как о депутате в некоторых документах, будет ли он восприниматься как директор завода? Понятно - нет. Похоже, такая примерно история и с Понтием Пилатом.
Как "наместника", обозначает Пилата Филон Александрийский. Мы знаем, что наместником (praesida) называлась должность управителя провинции. Флавий его именует либо "прокуратором", либо - "претором". Насчёт последнего: в сноске к месту в имеющемся у меня издании дано удовлетворяющее объяснение. Одно время наместник Сирии хотя формально и существовал, но в своей провинции он так и не появился. Поэтому и получилось, что Пилату пришлось заниматься ещё и его делами. А ранг наместника Сирии был преторский.
Это, кстати, ещё раз объясняет, насколько "плохим" было управлением Понтия Пилата. Не зря подмечают, что вряд ли бы Пилат смог 10 лет находиться на своей должности, если б не умел справляться со своими задачами. А если к тому же он одно время умудрялся выполнять не только свою работу, но и наместника Сирии, то комментарии излишни.
Мы уже говорили, что между должностями наместника и прокуратора при всей их внешней схожести имелись кое-какие различия. Самое время пояснить их.
Самое первое: наместник был должностью сенаторской, прокуратор - всаднической. Наместником был, как правило, человек, который отслужил год в римской магистратуре (наместник Сирии, сместивший Пилата, Луций Вителлий был до этого консулом). Эту должность занимали люди сенаторского сословия. Прокуратор назначался лично императором и был обычно человеком сословия всаднического - позже, правда, на этом посту стали преобладать вольноотпущенники.
От особенностей назначения зависела и инстанция, перед которой несли ответственность наместники и прокураторы. Наместник отвечал за свои действия перед Сенатом; прокуратор - перед принцепсом. Должность прокуратора во времена Тиберия была ещё новой: она была учреждена Октавианом Августом, взявшим под личное управление некоторые из провинций империи. Человеком, отвечающим за доходы принцепса в этих провинциях и ведающим императорским имуществом в них и был прокуратор. У наместников права, видимо, были пошире: они не были связаны конкретным родом задачами, а должны были поддерживать порядок в провинции. А прокуратор не имел права, например, использовать военную силу. Тацит сообщает, что у прокуратора Азии, который таким образом превысил свои полномочия, были неприятности.
Тогда все дела еще рассматривались сенатом, так что пред ним предстал и прокуратор Азии Луцилий Капитон, привлеченный к суду по предъявленному этой провинцией обвинению, причем принцепс решительно заявил, что он предоставил Капитону право распоряжаться лишь его, принцепса, имуществом и рабами, а если тот присвоил себе преторскую власть и пользовался в своих целях воинской силой, то тем самым превысил свои полномочия; так пусть же сенаторы выслушают союзников. По расследовании дела подсудимый был осужден
(Тацит. "Анналы", книга 4, 15)
Наместники, по-видимому, имели право руководить войсками, расположенными в их провинции. В "Анналах" же говорится о легате Марке Требеллии, "присланном" Вителлием - то есть, легат (начальник легиона) явно подчинялся наместнику.
В руках наместников находились и судебные дела провинции (правда, прокураторы тоже имели права в этой области). Смертные приговоры местных судов должны были обязательно утверждаться наместником.
В течение трех лет ни одно судебное дело не решалось иначе, как по мановению его бровей; не было ни одного имущества, унаследованного от отца или деда, которое не было бы отчуждено судебным приговором по повелению Верреса. Огромные деньги были взысканы с земледельцев на основании введенных им новых, преступных правил; наши преданнейшие союзники были отнесены к числу врагов, римские граждане были подвергнуты пыткам и казням, словно это были рабы; преступнейшие люди были за деньги освобождены от судебной ответственности, а весьма уважаемые и бескорыстнейшие, будучи обвинены заочно, без слушания дела были осуждены и изгнаны
(М.Цицерон. "Против Вереса")
Вопрос подчинения или неподчинения армии прокуратору несколько усложняется, если принять во внимание, что некоторые императорские провинции были местами постоянного расположения легионов. Так, в Иудее в 68 году располагалось 3 легиона - во времена Пилата, может, армия была поменьше (68 год - это как раз преддверие Иудейской войны): но нет оснований считать, что её вообще не было в этой восточной провинции, которая мало того, что сама по себе была постоянным источником беспокойств, да ещё и достаточно близко находилась от Парфии.
То, что Пилат располагал воинской силой - мы увидим из цитат. И выслали из Иудеи его отнюдь не из-за того, что он превысил свои полномочия в этом отношении - то есть, его действия здесь находились в рамках закона. А ведь будь он только заведующим имуществом и доходами принцепса - то есть, прокуратором - к его вмешательству в военные дела можно было бы очень и очень прицепиться. Не понадобилось бы и казни самарян, причина была бы стопроцентная.
Таким образом, помимо власти над императорским имуществом и налоговой жизнью провинции, мы имеем все основания считать, что Пилат имел власть и военную, и судебную (это уже исходя из Евангелий видно: тот факт, что Пилат производил суд - общий для всех этих рассказов).
Впрочем, ничего сногсшибающего в этом факте нет. Иудея, как мы сказали, была местом расположения войск - да ещё и беспокойной провинцией. Римская администрация, вернее всего, решила вопрос просто: прокуратор Иудеи мог получать дополнительные права. Для вопроса должностных терминов это мало что решает - но даёт хорошую иллюстрацию "плохого" пилатовского управления. Если бы он действительно был не компетентным или тупым, но в Риме не испытывали желания его "обижать" - гораздо логичнее было бы засунуть его куда-нибудь в Каппадокии, где от прокураторов только и требовалось, что собирать налоги да следить, чтобы местное население не писало неприличных слов на императорских статуях.
Итог можно подвести только один: больно уж прокураторство Пилата смахивает на наместничество. Ни Филон Александрийский - называя Пилата "наместником", ни Иосиф Флавий - называя его "прокуратором" - видимо, неправды не сказали. Если б не сословное различие между двумя этими должностями, на таком компромиссе можно было бы и успокоиться. Но самое интересное ведь в том, что от наличия той или другой должности зависит принадлежность Пилата к сенаторскому или всадническому сословию.
Надо сказать, в рассказах с христианским происхождением есть места, из которых можно было бы говорить и о сенаторском происхождении Понтия. "Преторий", куда привели первосвященники арестованного Назарянина, канцелярия "наместника". Правда, непонятно, откуда преторий взялся в Иерусалиме, где римских учреждений не было: все они располагались в Цезарее. В апокрифических сказаниях Пилата иногда именуют "проконсулом", что соответствует должности наместника сенаторской провинции при Тиберии.
Ситуация называется - "понимай, как знаешь". Даже должность Пилата мы устанавливаем из источников. Иосиф и Филон - иудеи: они при всём своём уме могли и не разбираться в названиях и функциях многочисленных римских должностей. Но Филон - современник Пилата - прямо называет его "наместником", а Евангелия, в основе которых должен был лежать какой-то более ранний источник, говорят о "претории" - учреждении "наместника". "Прокуратор" же впервые мелькает у Флавия, затем - у Тацита: то есть - позднее свидетельств современников. Каких-то официальных документов (о назначении на должность, о снятии с должности, распоряжение, ответы), по-видимому, не сохранилось.
Что же касается префектов - то такая должность была очень распространена. В "Анналах" можно увидеть упоминание о префекте преторианцев, префекте гребцов, префекте пожарной охраны, префекте лагеря. Наместник, управлявший Египтом, также назывался "префектом". Особый префект выделялся в Риме для празднеств - к нему в эти дни переходила консульская власть. Был и префект Рима. Из "Истории" того же автора можно пополнить этот список префектом городской стражи, префектом германской флотилии, префектом кавалерии (в "Анналах" встречается "префект всадников"), префектом, ответственным за подвоз зерна в Рим. Этот внушительный список показывает, для каких разнообразных целей служила должность префекта.
Часть из этих префектов относится непосредственно к самому Риму (занимались подвозом зерна, пожарной охраной, стражей) и Египту, который считался личным императорским владением. Ещё одна часть относилась к армии (префекты легионов, преторианцев, флотилии, кавалерии, лагеря).
У Тита Ливия мелькает сообщение, что в 317 году до н.э. стали избирать префекта для города Капуи. Может, в сами описываемые времена подобная должность называлась и по-другому, а Ливий обозначает её через наиболее подходящее по смыслу современное ему слово. Для нас это очень важный вывод: следовательно, "префект" по смыслу мог значить "градоначальник". Но конкретного упоминания о каком-либо префекте Цезареи Стратоновой в имеющихся документах найти так и не удалось. Возможно, Пилат был префектом располагавшихся в Иудее войск, то есть - в более понятных нам терминах - "начальником армии".
В заключение хочу обратить внимание на странность, которая наблюдается во всех источниках, где находится упоминание о "прокураторе" Понтии Пилате. Как у всякого прокуратора, у Пилата область полномочий должна была ограничиваться в основном налогами: может, ещё и строительством (как в случае с водопроводом). Все известные фрагменты приводятся ниже. Скажите-ка, как с точки зрения прокураторства понимать то, что "претор Иудеи повёл своё войско на зимнюю стоянку". Прокуратор участвовал в военных действиях? Обратите внимание на фрагмент, где повествуется о смещении Пилата. Он имеет власть выслать отряды всадников и пехоты; имеет власть казнить влиятельнейших самарян (последнее, впрочем, оказывается не самым существенным, поскольку и прокураторы имели ограниченную судебную власть). Таким образом, "прокуратор" Понтий Пилат, оказывается, имеет право распоряжаться военной силой. И ни одного фрагмента, где повествовалось бы о том, как он занимался какими-либо налогами.
ВОЗМОЖНО ЛИ ВОССТАНОВИТЬ КАКИЕ-ТО ЕЩЁ ДАННЫЕ?
В этой книге использовано если не всё, то многое из имеющегося в руках историков материала о Пилате. И практически всё, что можно было взять из этих свидетельств - взято ещё задолго до нас.
Уже в процессе разработки темы выяснилось, что ещё человек, занимающийся личностью Пилата - "однофамилец" прокуратора Борис Пилат. Выпущена его книга "Понтий Пилат". Эта информация взята с исторического форума "Новый Геродот" - цитаты из разговора там я привожу в разделе "Добавления". Судя по прочитанному, для своего исследования Борис Пилат использовал материалы даже из Ватиканской Библиотеки. Это обстоятельство, конечно, интригует: но с другой стороны - если допустить, что в ватиканских архивах и сохраняется какая-то достоверная информация о Пилате, то значит, считается нежелательным выносить этот материал на широкую публику. А следовательно, и нет гарантии, что в книге указанного автора сведения достоверны. Материал-то исследователю представили какой-то, но вряд ли ему позволили бродить по архивам и отбирать этот материал самостоятельно.
Могли существовать какие-либо воспоминания реальных свидетелей того же суда и казни Назарянина. Но уничтожение церковью таких источников было просто неизбежным. Даже при поверхностном размышлении оказывается, что персонажи реальные весьма и весьма расходились с персонажами Евангелий. Какие-либо документы могли быть в Цезарее и Риме. В первом случае если они и сохранились, то их пока не нашли. Что касается Рима - есть определённая вероятность, что в архивах Ватикана какая-то достоверная информация и содержится. Но во-первых, вряд ли она когда-либо будет обнародована; во-вторых, её так же может оказаться недостаточно. Погромы в Риме, которые устраивались готами и вандалами, вошли в хрестоматии: но кроме этого, нельзя сбрасывать со счетов, что и до варварских нашествий Рим подвергался пожарам. Документы могли уничтожаться и правителями Рима для "заметания" каких-то "следов".
Поэтому вопрос о материале очень и очень спорный. Такие данные, как год рождения или смерти Пилата, его судьба после отъезда из Иудеи, наличие детей - все это может устанавливаться лишь как "рабочие версии". Из того, что на посту прокуратора он проявил себя компетентным - с точки зрения римлян - правителем, можно предполагать, что вступил он на этот пост, уже имея за плечами кое-какой опыт и в военных делах, и в делах управления. В этом случае ему могло быть лет 40 - 50. То есть, год рождения (16 год до н.э), который предположительно вычисляет Б.Пилат, может быть и достоверной датой. Тогда вполне правдоподобно его участие в германской войне, о котором упоминается в "Мастере и Маргарите". Война с германцами, о которой рассказывает булгаковский Понтий Пилат, событие не вымышленное. В 9 году нашей эры наместник Германии Квинтилий Вар потерпел поражение в сражении с германцами в Тевтобургском лесу. И по возрасту Пилат вполне мог принимать в ней участие. Речь у Булгакова могла идти ещё об одной германской войне, уже в правление Тиберия её вел племянник принцепса - Германик, отравленный в 19 году наместником Сирии Гнеем Пизоном.
Но всё это только предположения - которые, правда, всё-таки можно использовать для поиска "исторического" Пилата.
Не дальше предположений мы уходим и в вопросе семейного положения Пилата. Церковная традиция называет его жену даже по имени - "Клавдия Прокула". Но в исходном источнике - Новом Завете - имя пилатовой супруги так и не называется. А то, что сцена с её вещим сном рассказывается только в матфеевском варианте, сразу переводит эпизод в разряд "малодостоверных".
Резиденция иудейского прокуратора находилась не в Иерусалиме, а в Цезарее Стратоновой - там Пилат и жил постоянно. Единственная причина, по которой он мог присутствовать в Иерусалиме на Пасху - это опасение, что на празднование могут начаться беспорядки и придётся принимать решительные меры. Но если цель, с которой он приехал в Иерусалим, была чисто служебной - спрашивается, что там могла забыть его супруга? Но, может, она такие "приключения" любила или знакомых каких повидать хотела - этого мы уже точно не узнаем.
Во-вторых - если кто помнит: супруга просит Пилата не казнить Назарянина потому, что видела сон, связанный с ним ("Не делай ничего Праведнику Тому, потому что я ныне во сне много пострадала за Него"). Дело явно носило религиозный характер - а римский чиновник вряд ли бы стал влезать в местные божественные дрязги. Разве только если усмотрел в этом опасность для своей власти или выгоду для своего кармана. Если бы речь касалась того, что Назарянин нарушает иудейские установления - Пилат скорее всего просто спихнул бы его обратно священникам. А если бы те как следует "подмазали" - то дело бы решилось абсолютно без супруги (да против материальной выгоды вряд ли бы стала возражать). Есть версия, что за время пребывания в Иудее она стала приверженкой местной религии: тогда, скорее всего, её "сон" объяснялся какими-то другими, далеко не божественными, мотивами.
Так что, и в вопросе супружества Пилата тоже полная недостоверность. Остаётся исходить только из чисто житейской логики: человек с высоким общественным положением, состоятельный. Но и тут у нас нет уверенности ни в каких выводах.
Свидетельства о Понтии Пилате
2.В Иудею Тиберий послал в качестве прокуратора Пилата. Последний приказал однажды принести в Иерусалим ночью изображение императора? называемое римлянами signa. Когда наступило утро? иудеи пришли в страшное волнение; находившиеся вблизи этого зрелища пришли в ужас? усматривая в нем нарушение закона (так как иудеям воспрещена постановка изображений в городе); ожесточение городских жителей привлекло в Иерусалим многочисленные толпы сельских обывателей. Все двинулись в путь по направлению к Кесарии к Пилату? чтобы просить его об удалении изображения из Иерусалима и об оставлении неприкосновенной веры их отцов. Получив от него отказ? они бросились на землю и оставались в этом положении пять дней и столько же ночей? не трогаясь с места.
3.На шестой день Пилат сел на судейское кресло в большом ристалище и приказал призвать к себе народ для того будто? чтобы объявить ему свое решение; предварительно же он отдал приказание солдатам: по данному сигналу окружить иудеев с оружием в руках. Увидя себя внезапно замкнутыми тройной линией вооруженных солдат? иудеи остолбенели при виде этого неожиданного зрелища. Но когда Пилат объявил? что он прикажет изрубить их всех? если они не примут императорских изображений? и тут же дал знак солдатам обнажить мечи? тогда иудеи? как будто по уговору? упали все на землю? вытянули свои шеи и громко воскликнули: скорее они дадут убить себя? чем переступят закон. Пораженный этим религиозным подвигом? Пилат отдал приказание немедленно удалить статуи из Иерусалима.
4.Впоследствии он возбудил новые волнения тем? что употребил священный клад? называющийся Корбаном? на устройство водопровода? по которому вода доставлялась из отдаления четырехсот стадий. Народ был сильно возмущен? и? когда Пилат прибыл в Иерусалим?он с воплями окружил его судейское кресло. Но Пилат? уведомленный заранее о готовившемся народном стечении? вооружил своих солдат? переодел их в штатское платье и приказал им? смешавшись в толпе? бить крикунов кнутами? не пуская? впрочем? в ход оружия. По сигналу? данному им с трибуны? они приступили к экзекуции. Много иудеев пало мертвыми под их ударами? а многие были растоптаны в смятении своими же соотечественниками. Паника?наведенная участью убитых? заставила народ усмириться
(Иосиф Флавий. "Иудейская война", книга 2, глава 9)
1.Когда претор Иудеи Пилат повел свое войско из Кесарии в Иерусалим на зимнюю стоянку, он решил для надругания над иудейскими обычаями внести в город изображения императора на древках знамен. Между тем закон наш возбраняет нам всякие изображения. Поэтому прежние преторы вступали в город без таких украшений на знаменах. Пилат был первым, который внес эти изображения в Иерусалим, и сделал это без ведома населения, вступив в город ночью. Когда узнали об этом, население толпами отправилось в Кесарию и в течение нескольких дней умоляло претора убрать изображения. Пилат не соглашался, говоря, что это будет оскорблением императора, а когда толпа не переставала досаждать ему, он на шестой день приказал своим воинам тайно вооружиться, поместил их в засаде в здании ристалища, а сам взошел на возвышение, там же сооруженное. Но так как иудеи опять возобновили свои просьбы, то он дал знак и солдаты окружили их. Тут он грозил немедленно перерубить всех, кто не перестанет шуметь и не удалится восвояси. Иудеи, однако, бросились на землю, обнажили свои шеи и сказали, что они предпочитают умереть, чем допускать такое наглое нарушение мудрого закона. Пилат изумился их стойкости в соблюдении законов, приказал немедленно убрать из Иерусалима [императорские] изображения и доставить их в Кесарию.
2.Затем Пилат соорудил водопровод в Иерусалиме. На это он употребил деньги святилища. Водопровод питался ключами, находившимися на расстоянии двухсот стадий от города. Однако население воспротивилось этому, и много десятков тысяч иудеев собралось около рабочих, занятых сооружением водопровода, и стало громко требовать, чтобы наместник оставил свой план. Как то обыкновенно бывает в таких случаях, некоторые из них позволили себе при этом оскорбить Пилата ругательствами. Последний распорядился переодеть значительное число солдат, дал им дубины, которые они должны были спрятать под платьем, и велел им окружить толпу со всех сторон. Толпа, в свою очередь, получила приказание разойтись. Но так как она продолжала поносить его, то он подал воинам условный знак и солдаты принялись за дело гораздо более рьяно, чем то было желательно самому Пилату. Работая дубинами, они одинаково поражали как шумевших мятежников, так и совершенно невинных людей. Иудеи, однако, продолжали держаться стойко; но так как они были безоружны, а противники их вооружены, то многие из них тут и пали мертвыми, а многие ушли, покрытые ранами. Таким образом было подавлено возмущение.
3. Около этого времени жил Иисус, человек мудрый, если Его вообще можно назвать человеком. Он совершил изумительные деяния и стал наставником тех людей, которые охотно воспринимали истину. Он привлек к себе многих иудеев и эллинов. То был Христос. По настоянию наших влиятельных лиц Пилат приговорил Его к кресту. Но те, кто раньше любили Его, не прекращали этого и теперь. На третий день он вновь явился им живой, как возвестили о Нем и о многих других Его чудесах боговдохновенные пророки. Поныне еще существуют так называемые христиане, именующие себя таким образом по Его имени.
(Иосиф Флавий. "Иудейские древности", книга 18, глава 3)
1.Таким образом, иудеи, вследствие гнусности четырех человек, были изгнаны из города. Также и самаряне не удержались от возмущения. Их смутил некий лживый человек, который легко во всем влиял на народ. Он побудил их собраться к нему на гору Гаризим, которую они считают особенно священною. Тут он стал уверять пришедших [отовсюду] самарян, что покажет им зарытые здесь священные сосуды Моисея. Самаряне вооружились, поверив этой басне, и расположились в деревушке Тирафане. Тут к ним примкнули новые пришельцы, чтобы возможно большею толпою подняться на гору. Однако Пилат предупредил это, выслав вперед отряды всадников и пехоты, которые, неожиданно напав на собравшихся в деревушке, часть из них перебили, а часть обратили в бегство. При этом они захватили также многих в плен, Пилат же распорядился казнить влиятельнейших и наиболее выдающихся из этих пленных и беглецов.
2.Когда этим дело кончилось, представители верховного совета самарян явились к бывшему консулу Вителлию, который теперь был прокуратором сирийским, и стали обвинять Пилата в казни их погибших единоплеменников, говоря, что последние пошли в Тирафану вовсе не с целью отложиться от римлян, но для того, чтобы уйти от насилий Пилата. Тогда Вителлий послал Марцелла, одного из своих приближенных, в Иудею, чтобы принять там бразды правления, Пилату же велел ехать в Рим для ответа перед императором в возводимых на него обвинениях. Проведя в Иудее десять лет, Пилат поехал в Рим, так как не смел ослушаться приказания Вителлия. Но раньше, чем он успел прибыть туда, Тиберий умер
(Иосиф Флавий. "Иудейские древности", книга 18, глава 4)
А вот тебе в придачу образец его честолюбия, и хоть при жизни Тиберия мне весьма часто приходилось несладко, правда мне дорога, а тебе почетна. Одним из людей Тиберия был Пилат, ставший наместником Иудеи, и вот, не столько ради чести Тиберия, сколько ради огорчения народа, он посвятил во дворец Ирода в Иерусалиме позолоченные щиты; не было на них никаких изображений, ни чего-либо другого кощунственного, за исключением краткой, надписи: мол, посвятил такой-то в честь такого-то. Когда народ все понял -- а дело было нешуточное, то, выставив вперед четырех сыновей царя, не уступающих царю ни достоинством, ни участью, и прочих его отпрысков, а также просто властительных особ, стал просить исправить дело со щитами и не касаться древних обычаев, которые веками хранились и были неприкосновенны и для царей, и для самодержцев.
Тот стал упорствовать, ибо был от природы жесток, самоуверен и неумолим; тогда поднялся крик: "Не поднимай мятеж, не затевай войну, не погуби мира! Бесчестить древние законы -- не значит воздавать почести самодержцу! Да не будет Тиберий предлогом для нападок на целый народ, не хочет он разрушить ни один из наших законов. А если хочет -- так скажи об этом прямо приказом, письмом или как-то иначе, чтобы мы более не докучали тебе, избрали бы послов и сами спросили владыку".
Последнее особенно смутило Пилата, он испугался, как бы евреи в самом деле не отправили посольство и не обнаружили других сторон его правленья, поведав о взятках, оскорбленьях, лихоимстве, бесчинствах, злобе, беспрерывных казнях без суда, ужасной и бессмысленной жестокости. И этот человек, чье раздраженье усугубило природную гневливость, оказался в затруднении: снять уже посвященное он не отваживался; к тому же он не хотел сделать хоть что-нибудь на радость подданным; но вместе с тем ему были отлично известны последовательность и постоянство Тиберия в этих делах. Собравшиеся поняли, что Пилат сожалеет о содеянном, но показать не хочет, и направили Тиберию самое слезное письмо.
Тот, прочитав, как только не называл Пилата, как только не грозил ему! Степень его гнева, разжечь который, впрочем, было непросто, описывать не буду -- события скажут сами за себя: Тиберий тотчас, не дожидаясь утра, пишет Пилату ответ, где на все корки бранит и порицает за дерзкое нововведенье, и велит безотлагательно убрать щиты и отправить их в Цезарею, ту, что стоит на побережье и названа в честь твоего деда, а там посвятить в храм Августа, что и было сделано. Тем самым ни честь самодержца не была поколеблена, ни его обычное отношение к городу.
(Филон Александрийский. О посольстве к Гаю, глава 38)
СРАВНЕНИЕ РАССКАЗОВ ФЛАВИЯ И ФИЛОНА
При сравнении рассказа Филона с тем, что описывает Флавий, сразу же возникает такой вопрос: один ли и тот же случай описывают оба автора или это различные события? Слишком уж разнятся между собой эти два описания, и даже не в мелких деталях. Судите сами.
По Флавию, в Иерусалим были внесены императорские изображения на древках знамён; Филон сообщает, что Пилат принес в город щиты, кому-то посвящённые. И если в первом случае посягательство на законы иудеев было налицо (так как у них запрещены какие бы то ни было изображения) - то во втором, видимо, смысл происходящего не сразу дошёл до народа. По крайней мере, именно на такую мысль наталкивает выражение "когда народ всё понял". И ни тот, ни другой явно ничего не напутали: у Флавия изображения упоминаются в обеих книгах, а у Филона щиты упоминаются не один, а два раза: то есть, он был уверен, что речь ведётся именно о щитах.
Флавий говорит, что народ после этого двинулся в Кесарею - резиденцию, где находился Пилат - и несколько дней просил его убрать изображения и оставить их религию в неприкосновенном виде. То есть - сам прокуратор при внесении знамён не участвовал и в Иерусалиме его не было. Филон пишет совершенно неопределённо - евреи выставили вперёд своих влиятельных людей (детей царя, вельмож) и стали просить Пилата убрать щиты. Из этого рассказа создаётся впечатление, что дело происходило в Иерусалиме. Кстати, стоит обратить внимание на подобную черту в Евангелиях. Там рассказывается, что претория Пилата находилась в Иерусалиме: по крайней мере, Иисуса приводят именно в "преторию". Однако, были в Иерусалиме такие учреждения римской администрации, как претория, или нет - но резиденцией, в которой жил иудейский прокуратор, была Кесарея. И в "богодухновенных" книгах совершенно не поясняется, приехал ли Пилат на праздник в Иерусалим или жил там постоянно (последнее, впрочем, позволяло бы обличить божественную книгу во лжи сразу). Потом, Филон упоминает некоего "царя", четырёх сыновей и остальных отпрысков которого "выставили вперёд" евреи. Попытки конкретизировать этого самого царя приводят к любопытным результатам. О каком из них идёт речь? Их было два!
У Флавия мы узнаём, что правитель (то есть - прокуратор) присылался формально не для всей Иудеи, а лишь для той части, которая была обращена в провинцию. "Этнархия Архелая была? таким образом?превращена в провинцию. Другие же? Филипп и Ирод с прозвищем Антипы? правили еще в своих тетрархиях", - вот как характеризуется расстановка правящих лиц на иудейской территории в то время. То есть - римский прокуратор имел свою территорию, Филипп и Антипа свою. Что весьма любопытно, оба тетрарха были потомки царя Ирода Великого, который в своё время был единоличным (хотя и зависимым от римлян) правителем Иудеи и имел, кстати, четырёх сыновей. Но что любопытнее всего - так это то, что ко времени Пилата этого великого Ирода и в живых не было, равно как и по меньшей мере одного из этой четвёрки царских отпрысков! Ирод Великий умер ещё во время правления Октавиана Августа. Один его сын, Антипатр, был казнён незадолго до его смерти (как говорит Флавий, Ирод пережил Антипатра всего лишь на 5 дней). Архелай, ещё один потомок Ирода, был отправлен в ссылку в Галлию, в Виенну, а его владения стали римской провинцией.
Получается так, что у Филона в качестве "царя" выставлен человек, который к тому времени уже умер? Но с другой стороны, его книга была написана не так уж много времени спустя всех этих событий: почему же такая невнимательность к конкретным деталям?
Последующая часть событий обоих авторов - это вообще одно сплошное противоречие.
Во-первых, Флавий не говорит ровно ничего о каком-либо испуге Пилата. Наоборот, убедившись, что по-хорошему евреев не урезонить, он решает действовать "радикальными" методами. Собирает народ в здании ристалища якобы для того, чтобы объявить своё решение. Там же, в засаде, поставил воинов, которые должны были по его знаку окружить евреев. Филон же вроде бы передаёт какие-то подробности разговора, но какие-то эти подробности не убедительные. Особенно последнее - "избрали бы послов и сами спросили бы владыку". Они, конечно же, могли отправить посольство к Тиберию - сомнений нет. Наместников и прокураторов не так уж редко отдавали под суд из-за жалоб провинциалов. Странно само выражение - "владыку". Тем более странно становится, когда знаешь, сколько "головной боли" доставляла "владыкам" в то время неспокойная Иудея. Даже сама мотивировка упорства у Филона выглядит как-то странновато: якобы всё это было затеяно Пилатом с единственной целью - досадить местным жителям. А упорствует он только оттого, что по природе своей жесток, самоуверен и неумолим (Новый Завет, например, полностью разрушает такую характеристику Пилата: мы ещё обратимся к этому дальше). У Флавия же Пилат отвечает отказом на том основании, что если он уберет изображения из Иерусалима, то тем самым оскорбит императора. Вот эту мотивировку нам с вами следует сейчас запомнить.
Далее. У Филона всё дело заканчивается вмешательством Тиберия, которое присылает Пилату грозное письмо с приказанием убрать раздражающие евреев щиты, что прокуратор и делает. У Флавия же описывается так. Когда евреи несмотря на предупреждение Пилата продолжали свои просьбы, Пилат сделал знак своим воинам выйти из засады и разогнать собравшихся. Он ещё раз объясняет, что если народ сейчас не разойдётся по домам - все будут порублены. В ответ на это евреи бросаются на землю и кричат, что лучше уж быть убитыми здесь, чем видеть, как преступается их закон. Удивлённый такой стойкостью прокуратор приказывает убрать из Иерусалима изображения и отвезти их в Кесарею.
Вроде бы, исходя из такого множества противоречий в рассказах, можно было бы думать, что это - два разных события. Однако, тем не менее описывается одно и то же событие. Это понятно хотя бы по тому, что какой бы случай ни брать первым - второй становится просто невозможным. Если первым был инцидент со щитами - то, получив свидетельств личной благосклонности принцепса к иудеям, он не стал бы повторять такой опыт. А если первым был случай с изображениями, то Пилат в нём получил достаточное свидетельство того, как защищают евреи свои законы. Повторение подобного инцидента можно было бы ждать от какого-нибудь тупого человека, а к таковым Пилата уж совсем не отнесёшь. Так что - случай один и тот же. Другое дело, что описан он до поразительности различно. Сам по себе это событие знаменательно тем, что это был первый раз, когда римские власти повели себя таким образом по отношению к иудейским законам.
Перед нами становится интересный вопрос. "Иудейская война" Флавия была написана в 76 году, то есть примерно через 45 лет после описываемых событий. Филон же, как утверждает Евсевий Памфил в своей "Истории", современник этих событий. Более того - Филон упоминается уже в трудах самого Флавия. Описание случая с Пилатом - это часть приводящегося в "Посольстве" письма царя Агриппы к принцепсу Гаю (Калигуле). Кто же тогда рассказывает правду - Филон или Иосиф?
Отчасти, конечно, возникшие противоречия можно объяснить самими событиями, с которыми связана книга Филона. Гай Калигула распорядился поставить в Иерусалимском храме своё изображение и Агриппа пишет письмо, в котором уговаривает Калигулу этого не делать. Но представить случай с Пилатом, где речь шла бы также об изображениях, видимо, просящий опасался. Принцепс мог усмотреть в таком сравнении намёк на себя - поэтому ничего удивительного, что Пилата пишущий намеренно очернил, а в описании случая поменял многие существенные детали.
Но есть и моменты, которые позволяют сомневаться в подлинности авторства фрагмента (речь идёт не о Филоне, конечно, а об Агриппе). Во-первых, что за "четыре сына" царя? Четыре сына было у царя Ирода Великого. Но Антипатра и Архелая к этому времени не было в живых, а Филипп и Антипа тогда (во время прокураторства Пилата) были тетрархами, территории владения которых были совершенно другие, чем у прокуратора. во-вторых, он говорит, что Тиберий за 23 года своего правления не посягнул на еврейское богослужение и, более того, даже "свято хранил" его. Неужели он мог быть совершенно неосведомлён о том, что в Италии было проведено постановление, запрещающее иудейский культ?
Хотя кому бы ни принадлежал текст письма на самом деле (действительно ли Агриппе или Филону) - в знании дела всё-таки отказать нельзя. Но в то же время знание родственных связей Калигулы и Августа или точное высказывание о том, что Ирод Великий является дедом Агриппы - ещё не есть однозначное доказательство его подлинности. Это мог знать каждый образованный еврей. Заниматься доказательствами или опровержения мы, впрочем, не будем. Прежде, чем выбирать тот или иной источник в качестве исходного, следует принять во внимание то, что лейтмотивом обращения Агриппы к Калигулы служит благосклонное отношение к евреям со стороны его предков - Августа и Тиберия. А другого случая, подобного описанному, в его правление, по-видимому, найти просто не удалось.
Перед тем, как перейти к следующей главе, хочется показать ещё один пример того, каким образом и сейчас поддерживается образ Пилата. В издании "Иудейской войны" (источник в списке литературы) в комментариях приводится такое:
Такие кровопролития, судя по другим древним источникам, Пилат производил не один только раз. Он был первый из прокураторов, который начал посягать на неприкосновенность еврейской религии. Знаменитый александрийский еврей Филон, живший в одно время с Пилатом, дает следующую характеристику его личности (Legatio ad Cajum 38): "Однажды иудеи стали увещевать его добрыми словами, но свирепый и упрямый Пилат не обратил на это никакого внимания; тогда те воскликнули:
"Перестань дразнить народ, не возбуждай его к восстанию! Воля Тиберия клонится к тому, чтобы наши законы пользовались уважением. Если же ты, быть может, имеешь другой эдикт или новую инструкцию, то покажи их нам, и мы немедленно отправим депутацию в Рим".
Эти слова только больше раздразнили его, ибо он боялся, что посольство раскроет в Риме все его преступления, его продажность и хищничество, разорение целых фамилий, все низости, затейщиком которых он был, казнь множества людей, не подвергнутых даже никакому суду, и другие ужасы, превосходившие всякие пределы". Депутация самаритян жаловалась на него тогдашнему сирийскому наместнику Вителлию, который назначил правителем Иудеи одного из своих друзей, Марцелла, а Пилату приказал ехать в Рим оправдаться перед императором. Таким образом, Пилат после десятилетнего правления должен был с позором покинуть Иудею
Выше мы уже приводили цитату из филоновского "Посольства". Любопытному читателю остаётся только сравнить одно с другим, чтобы всё встало на свои места. В использованной "некорректной" цитате делается упор, по-видимому, на слово "однажды": то есть, настал такой момент, когда евреи решили всерьёз поговорить с прокуратором по-хорошему или действовать по-плохому, через депутацию в Рим. В издании, которое использовалось при работе с этой книгой, параллель приведённого фрагмента связана с вполне определённым случаем - без всяких "однажды", "когда-то" или "некогда".
Возможен вопрос такого рода: почему я говорю так, будто точно знаю, что случай с изображениями у Флавия и случай с щитами у Филона Александрийского - это один и тот же случай? Столь авторитетный исследователь этой области, как З.Косидовский, например, в "Сказаниях евангелистов" рассказывает о двух этих случаях как о разных.
Конечно, масса противоречий в рассказах обоих авторов наводит сначала именно на такую мысль. Тем более, что очень сложно объяснить, как одно описание могло трансформироваться в другое. Филон Александрийский был современником этих событий - и, казалось бы, не мог ошибаться. С другой стороны, рассказ Флавия, написанный через 40 лет после всего этого, настолько обстоятелен, что нет причин сомневаться и в его достоверности. Что касается филонова рассказа: мы уже сказали, по какому поводу он был написан. Царь Агриппа сильно бы рисковал - если не жизнью, то отношениями с принцепсом - если б дал ему возможность усмотреть в своём описании недвусмысленное указание на него самого. Поэтому вполне естественно, что вместо знамён с императорским изображением в рассказе появились щиты без каких бы то ни было изображений: только с посвящениями.
Это - основной аргумент.
Есть и ещё один довод в пользу сделанного утверждения.
Я начну с такого примера: не кажется ли странным, что каким бы ни был плохим, например, принцепс Нерон, но время его правления весьма продолжительно - 14 лет? Может, не таким уж плохим и было это "венценосное чудовище" на самом-то деле? Точно так же и Пилат. Если принимать версию, что рассказы Филона и Флавия содержат в себе два разных случая, придётся признать, что иудейский прокуратор был настолько туп, что позволил себе два раза наступить на одни и те же грабли. Впрочем, так его Косидовский и характеризует - "тупой римский чиновник". Но ведь, если верить Флавию, Пилат вынужден был убрать знамёна из Иерусалима, потому что был поражён фанатичностью иудеев в делах исполнения своих религиозных законов. Если же он один раз оказался вынужденным уступить - что заставило его упорствовать во второй раз до той степени, что иудеям для того, чтобы добиться своего, пришлось посылать посольство к Тиберию? А если случай с щитами, наоборот, был раньше по времени - то после нагоняя от принцепса какой тупой чиновник посмел бы повторять свой эксперимент? И в любом из этих случаев, если Пилат действительно был так непроходимо туп, каким же образом он удержался на посту прокуратора целых 10 лет в такой беспокойной провинции, как Иудея? Вот это тогда совсем непонятно.
Характеристика случая с изображениями.
Запрещение Тиберием иудейского культа
Первое, на чём нужно основываться вообще в исследовании любого человека (к истории ли это относится или к простым жизненным ситуациям) - дураков на этом свете нет. Поведение каждого, пусть даже если поступки нам кажутся непонятными или абсурдными, бессмысленными - всё-таки имеет свою внутреннюю логику, вызывается какими-то соображениями. Даже умалишённый является таковым не в том смысле, что абсолютно лишён ума - а в том, что логику его и мотивацию мы просто не понимаем и не принимаем. Тем более, иудейского прокуратора Понтия Пилата к умалишённым никак не отнесёшь. Честно говоря, после рассмотрения источников, стыдно даже глупым человеком его называть. Но обобщать будем позже - сейчас наша задача собрать материал к этому обобщению.
Итак, случай с изображениями в Иерусалиме - первый случай, когда представитель римской власти открыто посягнул на иудейские законы. Впрочем, первый ли на самом деле? Я прошу обратить внимание на это обстоятельство - через почти 100 лет после завоевания страны римский прокуратор впервые позволяет себе такое нарушение местного закона! Хорошая иллюстрация к жестокому угнетению иудейского народа римлянами!
Был ли инцидент в Иерусалиме простой прихотью прокуратора? Или это событие имело свой смысл и свои основания - большие, чем простая выходка местного "царька", считающего себя в подвластной ему провинции господином и богом? Чтобы объяснить это, нам придётся ответить на вопрос: а каково вообще было отношении к евреям и их религии на территории Римского государства? Если действительно к ним относились так благосклонно, как об этом повествует Филон Александрийский, то поступок Пилата иначе как выходку самоуверенного "царька" не оценишь. А если нет - то не было ли это событие отражением какого-то процесса, происходящего в стране?
Время правления Октавиана Августа было тем периодом, когда у римлян наконец-то начало складываться представление о своей стране, как о едином, монолитном "организме". В республиканскую эпоху метрополия (Рим) и провинция очень резко противопоставлялись друг другу. Провинциальные области рассматривались исключительно как источник дохода для римского населения; как место, где можно набрать в случае нехватки новых рабов.
Законы государства в Риме республиканского времени действовали совершенно не так, как это понимается сейчас. Они не были общими для всего государства, а имели силу действия только для Рима (и в позднереспубликанскую эпоху - и Италии). Римское гражданство для провинциалов было недоступно: соответственно, таким же недоступным делом было получить все права с точки зрения римского закона и стать полноценным жителем страны с точки зрения тех же самых коренных римлян. Впрочем, такое положение долго сохраняться не могло, потому что Римское государство после 3 века до новой эры постоянно расширялось, всё время обрастало новыми территориями, на которых - как ни крути - проживали люди, имевшие свои личные интересы. А их надо было также учитывать во избежание постоянных мятежей и восстаний.
Долгое время римское гражданство было привилегией исключительно коренных жителей Рима. Только в начале 1 века до новой эры Союзническая война открывает иностранцам (в том случае - жителям некоторых итальянских городов) римское гражданство: несмотря на то, что война закончилась победой римлян. Политику привлечения на свою сторону местной знати путём дарования гражданства использовал Цезарь в Галлии и восточных провинциях. Таким же образом действовал и Октавиан Август, хотя при нём гражданство давалось далеко не всем.
В "истории стереотипов" весьма распространен такой взгляд, что будто завоеватель подчиняет всю жизнь завоеванной страны одним лишь своим интересам и потребностям. Примером тому может служить взгляд на татарское нашествие. "Традиционная" историография преподносит дело так, будто после нашествия всякая внутренняя жизнь на территориях бывшей Киевской Руси полностью прекратилась. Однако, это далеко не так: продолжалась и борьба русских князей за уделы, а помимо монгольских баскаков по Руси ездили и свои собиратели налогов. Каждая завоёванная страна привносит во внутреннюю жизнь завоевателя свои проблемы, от которых отмахнуться просто нельзя и невозможно по поводу и без повода применять одну лишь позицию силы, дабы показать "кто есть главный". Иначе начинаются постоянные восстания и беспорядки.