В один из осенних вечеров моя дочурка прибежала домой со слезами на глазах. В её руках я увидел еле шевелящийся комочек. Это был маленький воробышек. Его взъерошенные перышки смотрели в разные стороны, а одно крылышко было неестественно вывернуто. Я хотел сказать дочке, что его не надо было трогать, что ему уже ничем не помочь - вывихнутое крыло назад уже не вернуть. Я должен был это сказать, хотя бы пожалев несчастное создание от мук. Но взглянув в детские наивные глаза моей Машеньки, только обнял её, погладил по головке и пошел к соседу Петровичу. Он был местным ветврачом. Я и сам мог бы попробовать помочь гостю, но уж, коль разрешил оставить раненую пташку, то должен был поставить его на крылья. В первую очередь, конечно, я не хотел расстраивать дочурку. Раненый боец должен был не только выжить, но и радовать будущей весной своим голоском.

Посочувствовав воробью и осмотрев его ранение, Петрович вынес, под радостные крики и громкое хлопанье детских ладошек, приговор - "будет жить". И действительно, уже через месяц, к началу декабря нежное крылышко полностью срослось. Проведя расследование, неугомонная детвора пришла к выводу - на воробья было совершено покушение со стороны соседского кота Пирата. Наш гость не только остался живым, но и как описывали вдруг появившиеся свидетели, "уже раненый, мужественно, словно боец Красной Армии, отбивался от старого кота". Кота после огласки этой грустной правды изгнали, а вот мужественного воробья назвали совсем не воробьиным именем Матроскин.

Наш пернатый гость быстро шел на поправку. Уже к концу января он полностью оправился и выписывал круги по дому. Надо отдать ему должное - летал он весьма и весьма аккуратно, если не считать одной разбитой древней вазы, Матроскина можно было смело назвать настоящим воздушным асом. Но вот отношение к представителям кошачьего мира у него явно оставалось плохим - домашний кот Вареник оказался на грани переселения на сеновал. К счастью для кота, он все же смог найти общий язык с Матроскиным - они друг друга просто не замечали. В ту зиму, длинные зимние вечера были скрашены изумительным полетом отважного воробья и неописуемым восторгом детворы.

Одним апрельским вечером меня встретила заплаканная дочурка. Взглянув на её чистые слезы, мое сердце замерло.

- Что случилось, милая? Вареник снова спрятался под диваном от нашего аса?

- Папа, он улетел...

Она больше не могла сдерживать слез. Я ничего не мог сказать. Каждый раз, увидев её слезы, я терялся и не мог её успокоить по-настоящему, как и должен хороший отец. Это было моей слабостью.

Детство тем и прекрасно, что все быстро забывается. Вместе проведя трехдневные поиски Матроскина, я таки смог убедить дочь.

- У него есть семья. Он улетел к своим деткам. - Успокаивал я её на третий день безуспешных поисков.

- Ты же не хочешь отнимать Матроскина от его детей? Он сполна отблагодарил всех нас, и в первую очередь свою спасительницу, долгими вечерами. - Её слезы блестели в смелых весенних лучах. - Он не пропадет. Тогда, раненный он смог постоять за себя, а теперь и подавно. Я уверен, тебе благодарен не только сам Матроскин, но и вся его семья.

То был первый раз в моей жизни, когда, как мне показалось, я смог по-настоящему утешить свою дочурку в тяжелую минуту. И уже прейдя домой, она сразу села за домашнее задание. В тот вечер было задано нарисовать в карандаше "весна из моего окна". Она нарисовала улетающего воробья.

Я был сельским учителем начальных классов. В конце мая, я со своим третьим классом сорванцов, отправился в поход. Путь наш лежал на небольшую полянку, недалеко в лесу. Два десятка любознательных головок вертелось во все стороны, слушая жизнь леса. Сотни голосистых птиц, мерно снующие стрекозы и бабочки, легкий шелест деревьев - это было изумительно.

На привал мы остановилось у небольшого ручейка. Здесь было сказочно красиво. Даже мне, взрослому, здесь все казалось другим, дышалось как-то по-другому. Один берег ручья, где мы остановились, был устлан разноцветными камешками, но вот другой был покрыт мелким песком.

Перекусив, детишки развалились на ярком солнышке. Внезапно мерный звук ручейка дополнил очень знакомый голосок. Как по команде, все вскочили. На другом бережку, в песке кувыркались воробьи. Два старых и тройка совсем крошечных. Все невольно затаили дыхание. Это была семья Матроскина. Увидев наше внимание, нахал вспорхнув, сделал над нами круг и приземлился в центр нашего импровизированного стола. Схватил самый большой кусок хлеба и был таков.

Но никто не обратил на это внимание. Все изумленно смотрели на воробьиную семью. Отважный папа, который помнил не только своих спасителей, но и их щедрость, как ни в чем не бывало, приземлился обратно.

Я нашел взглядом свою дочь. Её глаза светились от счастья. Она неотрывно смотрела, как пернатые друзья кувыркаются в песчинках золотого песка и, нежась на солнышке, ловили каждый миг своей жизни.