Светланам : другие произведения.

Где я? или (не)счастливая пропажа (в процессе)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Любого принца чуть пальцем поскреби, а под тонким налетом лоска уродливая жабища. Не бывает чудес, не бывает, и идеалов тоже не бывает. И только такие дуры, как я, могли в это поверить... Так что, целуй не целуй, а жаба так и останется жабой, даже если маскируется под принца.
  1
  
   Вам хоть раз хотелось поистерить? Вот так, что б от души поистерить, а потом еще раз поистерить и еще раз, хотелось? А мне сейчас очень хочется. Стою, носом хлюпаю, слезы вытираю, а все почему, да потому, что не знаю, где стою. Обычно-то я знаю, а тут - хоть убей. Деревья кругом, какая-то не шибко хорошая дорога (ухаб на ухабе) и я. И я-я-я!
  
   Господи, где же я, что за место такое, в своей хоть стране? Хоть убей, не помню. Что делать-то, куда идти, а может, тут постоять?.. Не знаю-ю-ю...
  
   А ведь как хорошо все начиналось.
  
   Отметили с друзьями мою новую должность, ну, и как заведено, немного перебрали, и Люська, это подруга моя злейшая, решила, что неплохо бы прокатиться на природу, воздухом свежим обдышаться по самое не балуй. Я с похмельной головы, и не только я, возьми и согласись с ее шибко "дельным" предложением.
  
   Завалились мы в машину, все восемь человек. Как все влезли - отдельный вопрос, ответ на который я сама не знаю, но ехали весело, тем более, что трезвых среди нас не было, и финты, что Степка, муж Люськи, выделывал за рулем (тоже не от большого ума), казались смешными. А уж когда машина на кочках прыгала, - это Степка перед ямами еще сильнее разгонялся (видно, возомнил себя летчиком, а свое корыто с болтами - самолетом), - все дружно кричали "Виу!" и пытались поднять руки вверх, словно на американских горах. В общем, дерево нас встретило любя, и хорошо, что оно спилено было - один пень, на котором мы благополучно и встали. В этот момент кто-то пропел: "Мастер нужен в каждом деле. Я на каждой на реке сосчитать могу все мели, словно пальцы на руке"*. И Степка, заржав, как конь на выгуле, ёмко закончил: "Это мель первая была"**. Сейчас могу сказать, что она была первая и последняя, так как дальше машина ехать отказалась, и я ее понимаю. И мы пошли все дружно черт знает куда, продолжая распивать и распевать. Через какое-то время наступил провал в мозговой системе, и очнулась я здесь. Где это "здесь", как и говорилось в начале, я не знаю. Где остальные алкаши - тоже не в курсе.
  
   Господи, как же холодно, голова болит и пить охота.
  
   Хлюпнув носом, я осмотрелась по сторонам, еще раз убедилась, что куда идти - не знаю, и, плюхнувшись на землю, заревела в голос.
  
   - Бли-и-ин... Тут хоть кто-то есть?! Я заблудилась! Помогите мне! Ау-у-у! Господи, хоть бы у себя в Рязани была, а не у черта на куличках. Люди-и-и, где я-я-я?!!
  
   - Чё ты орешь, блаженная? У себя ты, в Рязани, в парке сидишь. Нажрутся, а потом плутают в трех березах, орут почем зря, - ругался на меня старичок, божий одуванчик, который вдруг появился, словно из ниоткуда.
  
   Я смотрела и не верила своим глазам. Человек! Реальный, настоящий человек, спасена!
  
   - Дедушка, а это точно Рязань? - решила переспросить, ну, чтоб наверняка, к тому же мне нравилось слышать, что я в обычном парке в Рязани, а не у демоновой пасти.
  
   - Ты, никак, и правда с умом не дружишь, - скривился дедок. - Я тебе, непутевой, по-русски говорил, где ты находишься. Алкошня, ух, как вы мне надоели! - погрозил мне кулаком дед. - А с виду вроде приличная и одета хорошо... - он причмокнул губами и, махнув в мою сторону, зашагал по дороге, да так, словно спешил от меня удрать.
  
   - Дедушка! - закричала я, а он только прибавил ходу. - Дедушка!!! - еще громче стала звать старика.
  
   - Ну что ты все не угомонишься-то?! - дед остановился, обернулся, недовольно посмотрел на меня и сплюнул на землю.
  
   - П-простите, - виновато промямлила я.
  
   - Бог простит, окаянная.
  
   В общем, дедок ушел, а я потопталась-потопталась и решила больше чуда не ждать, а выручать себя самой. Парк ночью казался странным, незнакомым и пугающим - все в нем было не так, как я помнила. Поэтому шла, куда глаза глядят. О том, что придется и домой через полгорода пиликать пешим ходом, старалась и не думать. Что поделать, сумки, кошелька, телефона, да хоть шестнадцати рублей на проезд, у меня не было. Как любила говорить моя мама: "Гол как сокол". Ну ничего, живы будем - не помрем.
  
  
   Как я добралась до дома, даже вспоминать не буду, потому что тошно и стыдно, но тут главное, что добралась. А еще главнее, что ключи от квартиры в парке не посеяла. Впервые сказала спасибо, что вечно цепляющийся за все брелок за ткань кармана крепко прицепился. В общем, открыла дверь не сразу, конечно, но ведь открыла же, ввалилась в прихожую и, скинув туфли, побрела в ванную. Пока дошла до нее, сняла блузку, "потеряла" брюки.
  
   Впервые я поняла, что горячая вода - предел мечтаний, самая великая вещь из всех, созданных Богом. Пока парила уставшие косточки (а они устали, потому что так ныли, аж узлами завязались), там и уснула. Разбудил меня стук, хотя скорее грохот. Кажется, кто-то решил мне дверь с петель снести. Даже страшно стало открывать. Я затаилась в ванной, сделала вид, что меня тут не лежало. Но грохот не прекратился, а, кажется, наоборот, только стал сильнее. Как я ползла до входной двери, вооруженная утюгом - отдельная история, успела даже молитву вспомнить, которую никогда не знала. Я прямо чувствовала, что начинаю седеть и тут... услышала голос подруги.
  
   - Млять, - коротко выругалась я, вздохнула с облегчением, наклонилась и поставила утюг прямо на пол.
  
   - Ирка, зараза ты крашенная... - орала Люська на весь дом. - И что я ее матери теперь скажу?.. - между делом причитала она. - Где тебя черти носят?! Ирка-а-а!
  
   "Значит, это я крашенная, а она, коза, натуральная, да? Ну, я ей сейчас покажу".
  
   С этими мыслями дверь и распахнула, но сказать я ничего не успела, как и показать. Люська с ревом, матом, причитаниями, размазывая сопли, слюни (причем по мне) кинулась меня обнимать.
  
   - Ирка, я думала все, кабзда тебе, спиздили инопланетяне и опыты теперь на тебе проводят. Я же все глаза выплакала, а ты, сучара такая, дома сидишь и в ус не дуешь.
  
   Кто сучара, я сучара? Кто в ус не дует, я в ус не дую? Ну, это Люсёк уже загнула! Я через полгорода пешим ходом пиздюхала, думала - вообще не дойду никогда. А она мне тут...
  
   - А не вы ли, коллеги алконавты, меня у черта на куличках одну бросили?
  
   - Что значит бросили? - возмутилась Люська. - Мы тебя просто утеряли случайно.
  
   - Ага, утеряли... как говорится: а вот слона мы и не приметили. Так, что ли?
  
   - Ну, да, так и есть. Мы же все не совсем трезвые были. На секундочку от тебя отвлеклись, а ты раз и пропала. Как сквозь землю провалилась. Мы, честное слово, твои поиски организовали, звали так, что чуть голоса не сорвали, под каждый камень заглядывали, в кустах искали... Но нас менты раньше нашли и сцапали. Час назад из вытрезвителя выпустили. Ну, я и...
  
   Договорить подруга не успела, у нее телефон заорал так, что я подпрыгнула, а она ничего, невозмутимо так вынула его из сумочки, причем моей.
  
   - Степа, протруби там отбой, нашлась она. Дуй к нам и пиво по дороге прихвати, голова болит сил нет.
  
   После этих слов она сунула мне в руки сумку, телефон, отодвинула с прохода и, скинув туфли, направилась в ванную. Раздевалась Люська, как и я, по дороге, видно, с кем поведешься, от того и наберешься.
  
   Подруга пропадала в ванной час. Уж не знаю, что она там делала, но вышла счастливая, словно в лотерею выиграла пару миллионов долларов. Люська, что-то весело напевая, прошла в зал и, скинув тапки, забралась на диван с ногами, при этом так и не перестала промокать волосы полотенцем.
  
   - Мой еще с пивом не явился? - спросила подруга, даже не глядя на меня.
  
   - Как видишь, не явился, - буркнула я, копаясь в своей (слава всем богам) вновь приобретенной сумке.
  
   Меня сейчас волновал лишь один вопрос - где мой новенький, дорогущий, еще практически неношеный телефон? Я же его только купила, даже еще кредит не начала выплачивать за него. Неужели потеряла? Я высыпала на пол все содержимое сумки, но в куче каких-то бумажек, косметики, мелочи нашлось практически все, даже четыре пакетика растворимого кофе и три пары носок, но телефона там не было. Чувствуя, что у меня начинается паника, я вновь перекопала довольно большую кучку содержимого сумки, но итог был все тот же.
  
   - Люсь? - позвала я подругу, та оторвалась от разглядывания своих волос и уставилась на меня. - Люсь, а как к тебе моя сумка-то попала?
  
   - Ты же сама и дала, - пожала плечами подруга. - Мы когда хоровод все вместе вокруг дерева водили (мы еще и хороводы успели водить?), ты сказала, что сумка тебе мешает, и сунула ее мне.
  
   - А дальше что было? - подозрительно спросила я.
  
   - Как что? Мы потеряли тебя. Потом искали, бегали... ну, насколько вообще могли в том состоянии бегать, и кричали, тебя звали, но на зов явились строгие блюстители порядка и препроводили нас в участок. А дальше ты знаешь.
  
   - Люсь, а ты телефон мой не видела?
  
   Я поддалась вперед, вглядываясь в лицо подруги, в ожидании приговора.
  
   - Не, его точно в сумке не было, стопудово.
  
   - У-у-у! - провыла я, хватаясь за голову. - У-у-у!
  
   - Ты чё, Ирок? - участливо полезла с вопросами подруга, видя, что еще чуть-чуть и я начну биться о стену.
  
   - Кобзда, Люсёк, кобзда моему телефону. Посеяла я его-о-о...
  
   - Ну, соберем потом урожай, - решила поюморить подруга, но, глядя на меня, осеклась. - Так, Ирок, не паникуй, сейчас мой приползет, рванем в парк и будем искать. Ты, главное, не реви, ладно? Может, еще найдем его.
  
   Словно в подтверждение слов подруги, в дверь позвонили. Люська вскочила с дивана, уронила полотенце на пол и побежала открывать. Мне хорошо было слышно, как она в трех словах обрисовала Степке всю ситуацию и как тот начал ныть, что еще даже не жрал и опять пилить к черту на кулички из-за какой-то мобилы. Тут Люська понизила голос и что-то шепнула мужу, потом наступила тишина и шорох, а затем Степка громко ответил ей:
  
   - Надо, так надо. Собирайтесь, а я пока хоть чаю попью и бутербродом закинусь.
  
  
   В парке на сей раз было людно и не так страшно как ночью. При свете дня он не казался таким густо заросшим деревьями. Теперь я удивлялась: "Как вообще можно было тут потеряться? Вот, что называется, заблудилась в трех соснах". Самой смешно стало, но смех-то смехом... А где я могла посеять телефончик? Все ж не на дороге его потеряла, хотя, оно конечно, хорошо, что не на дороге, так быстрее бы подобрали, но, блин, и плохо тоже. Самой-то как мою прелесть найти?
  
   - Люся, кануло мое сокровище. Хрен мы его тут найдем. Я ж не помню, как шла.
  
   И тут так мне обидно стало, что прямо нестерпимо, аж слезы на глазах навернулись.
  
   - Так, подруга, не реви, мы сейчас что-нибудь сообразим.
  
   - Что например, с собаками будем парк прочесывать?
  
   - Ирка, не вешать нос, не падать духом, не опускать рук, не тормозить головой, ну или что там можно еще сделать? А, вот, не впадаем в депрессию. Я сказала - найдем, значит землю перевернем, но найдем. Вон, Степка ее носом перероет, если нужно будет.
  
   Степа вылупил глаза и криво улыбнулся. Я всхлипнула, но немного приободрилась.
  
   - Так, сейчас подумае-е-ем, - затянула подруга, постукивая пальцами по лбу, словно так хотела добыть новые идеи по возвращению моего блудного телефона в родимые ручки. - Думай, голова, думай, я тебе шапку куплю.
  
   - Твоя голова отродясь шапок не носила, даже зимой, - зачем-то вставила я, но меня даже не услышали.
  
   Вдруг Люська вся засветилась, как лампочка на сто ватт, и как заорет:
  
   - Придумала, придумала! Да я просто гений у вас! Да вы на меня молиться должны! Мои стопы целовать!
  
   - Детка, а давай стопы мы для нашей постели оставим, мы... Сейчас ты нам просто скажи, что придумала, - перебил жену Степка, та немного покраснела и плутовато подмигнула ему.
  
   Мне опять стало обидно. У меня тут горе, а они затеяли брачные игры, гады. Люсёк, заметив мой угрюмый взгляд, тут же стала более серьезной.
  
   - Так, всё, шутки шутить потом будем, а сейчас, родной, дай-ка мне свой телефончик.
  
   - Э-э-э, - во взгляде "родного" появилось подозрение, - а почему это мой? А свой тебе на что?
  
   - Не жмись, на моем денег нет.
  
   - Как нет, и когда успела? Опять на телефоне четыре часа провисела, да?
  
   - Лапуль, сейчас не об этом. Дай телефончик, не будь жмотом.
  
   - Я не жмот, - буркнул Степа, но телефончик жене протянул.
  
   Люська быстро прибрала его к рукам и разблокировала клавиатуру, а потом сунула его мне.
  
   - Давай, звони сама себе, может, услышим, где звон, на него пойдем.
  
   Я не стала медлить, тут же набрала нужный номер. Пошли гудки, но знакомой мелодии мы не услышали.
  
   - Ладно, углубляемся в парк, может, где и услышим, - скомандовала подруга.
  
   Я уже было направилась за ней, но вдруг гудки оборвались, а в трубке раздался незнакомый мужской голос, должна признаться, голос интересный, глубокий, слегка с хрипотцой, как будто его обладатель только что проснулся. Сексуально так, я даже на миг забыла, что у незнакомца мое сокровище, но только на миг.
  
   - А ну верни мою прелесть! - выпалила, не подумав, я.
  
   С той стороны повисла тишина. Я уже испугалась, что он выключит телефон, и тогда фиг его найду.
  
   - Простите ради всего, это я с расстройства. Телефон новый, только купила, думала - все, не найду его никогда, а тут вы...
  
   - Тихо-тихо-тихо, не частите, я уже понял, что ваш телефон в парке нашел. Где вы сейчас? Как мы можем встретиться, чтобы я вам его отдал? Только нужно побыстрее, через три часа у меня самолет.
  
   - Я в парке, в том самом, где вы телефон нашли. А вы где?
  
   - Это хорошо, я недалеко от парка, у кафе, на углу. Знаете, где это?
  
   - Еще б мне не знать. Стойте, где стоите, я уже бегу.
  
   И ведь не соврала, реально бежала, да так, что только пятки сверкали. Люсёк мне что-то кричала вслед, но было уже не до этого.
  
   Его я увидела сразу же. Аж сердце защемило и дыхание перехватило - до чего красив, элегантен... слов нет. Вот он, мой-мой-мой... родной телефончик, который какой-то здоровенный мужик сжимал в руке. Я спешила к своей детке на всех парах, улыбаясь всему миру и с трудом удерживая себя, чтобы не подпрыгивать, как девчонка, от счастья. Люди от меня шарахались как от больной, наверное, такой я сейчас и казалась. Да пофиг, у меня счастье!
  
   У мужика на лице крупными буквами было написано удивление. Он посмотрел по сторонам, наверное надеясь, что сие недоразумение без тормозов не по его душу, но облом - я именно по его душу. Мужик даже пискнуть не успел, как я выхватила у него телефон и прижала к груди. Наконец-то можно было выдохнуть, ну, я и выдохнула, и тут же почувствовала, как ноги подкашиваются.
  
   "Ну, - думаю, - сейчас сяду, где стою. Мне бы стульчик".
  
   Незнакомец будто прочитал мои мысли, ловко подхватив под руку, потащил в кафе. Так как дышать у меня получалось лишь как у загнанной лошади, возразить ему не могла, а ноги все равно словно ватные были.
  
   В общем, усадил он меня за столик у окна, а сам сел напротив. Тут же, не иначе как из-под земли, материализовался молоденький официант с выправкой солдата со стажем, разве что только честь не отдал.
  
   Незнакомец без вопросов заказал два кофе и какое-то пирожное. Я вспомнила, что кафешка эта хоть и хорошая, но, зараза, дорогая, и меня тут же начала душить жаба. Мужик словно прочел мои мысли - ухмыльнулся.
  
   - Ну, что, давайте знакомиться, - вдруг начал он разговор, - меня Юра зовут.
  
   Знакомиться мне сейчас не очень хотелось, но он нашел мой телефон и отдал его мне. Я попыталась быть культурной. Возможно, конечно, поздно, но лучше поздно, чем никогда.
  
   - Ирина, - почему-то тихо представилась я, что-то меня до жути смущало в этом Юре, но понять, что именно, пока не могла.
  
   - Прекрасно, Ириночка, - тут же он отбросил официоз, - расскажите же мне, каким образом ваш телефон оказался висящим на дереве, на ветке, до которой и я с трудом смог допрыгнуть?
  
   Я покраснела и стала лепетать какую-то ерунду. Юра засмеялся и вдруг его крупная ладонь накрыла мою руку. Сказать, что я удивилась, как ничего не сказать, да у меня глаза чуть в волосы не ушли.
  
   - Да вы не волнуйтесь так. Бог с ним, с телефоном. Это и неплохо, что вы его потеряли. Возможно, то была судьба, и она познакомила нас с вами.
  
   У меня практически челюсть ноги отбила от таких резких поворотов, но тут Юра улыбнулся. Господи, какая улыбка, какие у него ямочки были на щеках, такая красота. Мимо таких мужчин вменяемые женщины не проходят. А чем я хуже их, пусть не до конца, но хоть немного вменяемости во мне есть, и это "немного" плотоядно улыбалось и облизывалось. В общем, это не я, оно само.
  
   Через час мы непринужденно разговаривали, я порой немного по-идиотски улыбалась и скидывала звонки, не глядя кто звонит. Наверное, звонящий все же понял, что мне сейчас не до него, так как телефон замолк и вскоре был напрочь позабыт.
  
   Билеты на самолет Юра сдал, сказав, что не к спеху и можно еще немного отдохнуть от дел. Он проводил меня до дома, когда почти уже стемнело, пожелал спокойной ночи и записал номер моего телефона. Только дома я наконец-то поняла, как устала: ноги гудели не хуже старых труб, но это пустяк, зато была счастлива.
  
   Я уже почти засыпала, когда телефон зазвенел. На экране высветился незнакомый номер, но я точно знала, что это Юра. Так и было, как только ответила на вызов, услышала его голос. Мы проболтали еще час-два, пока я не уснула, прямо так, с телефоном в руке. Наутро увидела сообщение от него:
  
   "Я буду ждать тебя в нашем кафе в пять вечера, очень буду".
  
   - Моя прелесть, - проворковала я над телефоном, трепетно прижимая его к груди, - все же не зря тебя купила, ты оказался таким счастливым. Надо Люське звякнуть и все рассказать.
  Примечание к части
  
  "Мастер нужен в каждом деле. Я на каждой на реке сосчитать могу все мели, словно пальцы на руке". "Это мель первая была". - из к/ф Волга-Волга.
  2
  
   На второй день первым делом я набрала номер подруги, она была мне рада, о чем незамедлительно сообщила в своей привычной хамоватой манере:
  
   - Ирка, курва ты крашеная, ты куда вчера опять пропала? Мы на секунду с тебя взгляд отвели, и, опаньки, ты, шельма, уже свинтила куда-то.
  
   - Люсёк, кто б о крашености говорил, но ток не ты. А вчера я не свинтила, я взяла след моей прелести и пошла по нему, как лучшая ментовская ищейка.
  
   - И чего, нашла прелесть?
  
   - А то, ещё как нашла, да не одну, а целых две. Вторая прелесть держала в руках первую. Собственно поэтому я тебе в такую рань несусветную звоню, чтобы рассказать, а то меня просто разорвет от переизбытка эмоций, если ни на кого их не солью.
  
   - Ну, понятно. Тады лей, я вся превратилась в уши. Давай, давай скорее, - поторопила подруга. В ее голосе явно слышалось нетерпение - как видно, узнать о моих вчерашних похождениях ей хотелось намного больше, чем мне о них рассказать.
  
   - Кто там, мать твою, с утра пораньше? - услышала я недовольный сонный голос Степки в трубке. Ну да, он был совой и работал по большей части ночью, а тут я с новостями.
  
   - Не упоминай маму всуе, - одернула его Люська и добавила: - А то нагрянет как снег на голову посередине лета, и тогда мне придётся вылизать всю квартиру чуть ли не языком, а тебе прибить все, что не прибито, вкрутить все, что не вкручено, и покрасишь все, что не покрашено.
  
   Судя по всему, Степка впечатлился объёмом предстоящих работ, так красноречиво описанных женой, потому как притих, словно его там и не лежало.
  
   - Ну давай, делись, подруга, новостями. Как зовут твою вторую прелесть, и когда у вас второе свидание?
  
  - Вторую прелесть зовут Юра, а свидание прямо сегодня, в пять, в том кафе, где мы вчера виделись.
  
   С этого момента я стала рассказывать подробнее, а Люська не то что не перебивала, она, похоже, и не дышала, прямо как губка - так и впитывала всю информацию.
  
   - Ирок, этот рассказ я должна слышать, глядя тебе в глаза, встретимся через пару часиков в кафешке на углу твоего дома.
  
   - Я не пойду, - прогундел в трубку Степка.
  
   - Тебя никто и не зовёт, медведь мой вечно спящий, закрывай глазки и соси вон свою лапу.
  
   Я посмеялась тихо над их милой беседой и сбросила вызов, услышав возню и сопение совсем иного вида, более... интимного, очень более.
  
   Странная они парочка. Когда Люська так подначивала мужа, мне казалось, что она послана ему за какие-то ну очень плохие дела. Возможно, в прошлой жизни он как минимум был тираном, изводившим свою страну непомерно огромными налогами, несправедливыми казнями и порчей всего, что двигалось, а что не двигалось - пинал и тоже портил. Вот после такого грехопадения ему Люську и могли подсунуть как орудие истязания его нервной системы и мозговой деятельности. Впрочем, как ни странно, Степка никогда не обижался на жену и в пылу особой нежности называл ее мутирующей пираньей. На что она тут же отвечала не менее нежной кличкой: "Долбоклюв чешуйчатый". Обычно после этого они смеялись и целовались так, словно вокруг никого не было, а они уже в собственной постели. Если у их страсти в свидетелях была не только я, но и проходящие мимо мужики, они дружно вздыхали и тянулись к сигаретам. Честно говоря, меня и саму порой посещала та же мысль. В общем, их любовь была нежной, трепетной, страстной и немного экзотичной. Но, похоже, такое дело их устраивало.
  
   "А как будет у нас с Юркой?" - вдруг непрошеной нагрянула мысль, и все - я была потеряна для этого мира.
  
   Глупо улыбаясь, я порхала по комнате и собиралась на встречу с Люськой. Практически на автомате дорисовала своё лицо косметикой; не глядя в зеркало, уложила волосы, прихватила сумочку и выпорхнула из квартиры. В голове крутилась песенка: "Миленький ты мой, возьми меня с собой, там, в краю далёком, буду тебе женой..."
  
   А потом она как-то сама собой сменилась на: "Никуда не денешься - влюбишься и женишься. Ла-ла-ла-ла-ла, не отстану я. От меня ты прячешься, только ты мне нравишься. Ла-ла-ла-ла-ла, так что это всё зря".
  
   Наверное, сейчас я действительно выглядела нелепо: улыбаюсь непонятно чему, пою, что мне вообще не свойственно, и танцую, делая такие движения, какие в здравом уме фиг бы стала делать. Вот увидела бы меня сейчас Люсёк и все, не меньше недели бы насмешками изводила. Но... "Любовь нечаянно нагрянет, когда ещё совсем не ждешь, и, подловив тебя с берданкой, в упор по органу шмальнет".
  
   Несмотря на то, что до кафе мне всего два шага, а времени на сборы аж два часа, я так замечталась, что на встречу с Люськой опоздала на пятнадцать минут. О чем та не забыла высказаться:
  
   - Смотрю, сильно тебя приложило, мало того, что опоздала, так вся любовь твоя на лицо или на лице, скорее. Накрасить глаза разными тенями - это, несомненно, круто, смелое решение.
  
   - Что? - "Как разными, как умудрилась-то?"
  
   - Подруга, а ты на себя в зеркало-то смотрела?
  
   - Не особо.
  
   - Оно и видно. Хорошо, что хоть не через весь город так шествовала.
  
   Люська открыла свою сумочку, покопалась в ее необъятных недрах и выудила на свет божий небольшое зеркало, а потом поднесла его ближе к моему лицу.
  
   "Н-да-а-а, картина маслом "Не ждали, а вот она я - представительница внеземных цивилизаций"".
  
   - Мамочка родная! - ужаснулась я и полезла в сумочку за влажными салфетками.
  
   Быстренько стерла с себя всю боевую раскраску бывалого индейца, - и как только умудрилась? - наскоро пригладила волосы расческой и, посмотрев, как тихо ржет подруга, почти обиделась, но потом передумала и тоже засмеялась.
  
   - Ну, бывает и такое. А с кем не бывало-то? - философски рассудила я, пожимая плечами.
  
   - С тобой раньше точно никогда не бывало.
  
   - Все бывает впервые, это любовь.
  
   - Заметно. Ну ладно, рассказывай и в подробностях.
  
   Ну, я и рассказала, в красках, с жестами. И закончила фразой:
  
   - ... ну вот так мы и проговорили, пока я не уснула. Он пригласил меня на свидание, в пять. Я даже не знаю...
  
   - Чего ты не знаешь? Не знает она, конечно иди, нет - беги даже.
  
   - Мне надеть нечего, совсем. Я ж уже и не помню, когда последний раз на свидании была. Вот когда? Эх, я все в джинсах да в футболках рассекаю. Из юбок - какие-то старые тряпки, из блузок - только свитер. А платье... Да отродясь я их не носила. И что делать?
  
   - Брать руки в ноги и идти покупать, - решительно настояла Люська, вскочила со стула, сдернула с другого меня и потащила в ближайший магазин шмотья. Уж в этом она разбиралась: шопоголик с многолетним стажем.
  
   В магазине Люська была королевой, я в том смысле, что она точно знала, что где лежит, висит или стоит, как найти лучшее и не налететь на ширпотреб. Продавцы для нее авторитетными советчиками не являлись, верила подруга лишь своим глазам. Когда мы зашли в магазин, Люська безошибочно рванула к платьям моего размера. Из кучи нарядов на любой вкус ею тут же были отсеяны непригодные, кричащие, скучные и нелепые. В результате она сняла с плечиков три длинных платья, четыре короткое и одно ну очень короткое со всех сторон.
  
   "Последнее точно не надену", - мелькнула мысль, и я, чтобы изобразить кипучую деятельность и показать свою заинтересованность, тоже сняла пару нарядов.
  
   Люська хмыкнула, вывалила на меня все, что отобрала, и, развернув на сто восемьдесят градусов, подтолкнула в спину в направлении примерочной кабинки.
  
   - Давай шустрее, жду тебя тут, будем устраивать показ мод.
  
   Я обернулась и увидела, как Люська села в большое кресло и вооружилась толстенным журналом "Гламур". Она посмотрела на застывшую, аки статуя самой себе, меня и сделала мне ручкой, мол: "Давай, чеши в кабинку, что приросла к месту?" Я вздохнула и выполнила молчаливый почти приказ подруги. С ней спорить бесполезно. Проще выполнить, что требует.
  
   В примерочной я разделась до нижнего белья и натянула первое попавшееся под руку платье, с трудом застегнула длинную молнию на спине - думала, руки поломаю и шею сверну. Честное слово, вот лучше б в джинсах пошла.
  
   Я взглянула на себя в зеркало и осталась довольной: вполне себе милое платье, не длинное, чуть выше колен, с небольшим разрезом по правой ноге. Платье было глубокого черного цвета, и не сказать, чтобы сильно закрытое, но и открытым оно не было: неглубокий круглый вырез, длинные узкие рукава... По мне, так платье сидело замечательно. "Вот его-то мы и возьмем, - решила я. - Не придется все это барахло мерить". И вышла под ясные очи подруги.
  
   Люська окинула меня беглым взглядом.
  
   - Дальше, - буркнула она и вновь приступила к чтению, а мне захотелось ее стукнуть этим самым толстенным журналом. Коза.
  
   Когда я надела второе платье и вышла из примерочной, Люська придирчиво осмотрела меня и хмыкнула:
  
   - Тебе еще пучок сделать, в одну руку книгу, а в другую указку, и ни дать ни взять - училка из младших классов, пугающая детей новыми знаниями. Следующее.
  
   Следующий наряд был также сильно раскритикован, и меня вновь отослали переодеваться. На четвертом, - это был одно из тех платьев, которое я сняла не глядя, - Люська ржала в голос.
  
   - Блин, Ирок, тебе в рот яблоко и ты вылитая поросенок в яблоках под винным соусом. Что это за розовый кошмар? Аж глаза режет от яркости цвета. Иди, сними это безобразие.
  
   Ну я и пошла, правда следующее платье тоже было раскритиковано и то, что я надела после него, и после, и после, и после. А потом я не выдержала:
  
   - Блин, Люся, даже в инквизиторах имелось больше жалости, чем в тебе. Поимей совесть, чем тебе последнее не устроило, а?
  
   - Ну, если ты на бал собралась, то ничего, а ты ведь не на бал, а на свиданку, да? И потом, совесть - о чем ты, подруга? Какая совесть и у меня? В наше время она отмирает за ненадобностью. Совесть - это роскошь, которую я не могу себе позволить. Иди давай.
  
   - Не пойду, мы тут уже два часа дурью маемся, - уперлась я.
  
   - Мы тут только сорок минут, и не дурью маемся, а судьбу твою устраиваем.
  
   - Сколько, только сорок?! Вот, ты только посмотри, какое испытание мне устроила, каждые сорок минут идут за два часа.
  
   - Иди-иди, - непреклонно настаивала Люська, и я пошла, а что еще было делать, когда напротив в кресле сидит гестаповец. И как только с ней Степка живет и еще не свихнулся. Памятник нужно мужику поставить, еще при жизни. Потому как спокойно помереть Люська ему точно не даст никогда.
  
   Боже, никогда не думала, что купить платье это такой титанический труд. Люська безжалостно отвергла все, все, все! .. Когда я ей об этом сообщила, она подумала немного и вдруг сказала то, за что мне захотелось ее убить с особой жестокостью, а потом воскресить и убить еще раз.
  
   - То, первое, было ничего, берем его и идем на кассу.
  
   "Вот же, слов нет", - думала я, а потом мне на глаза попался ценник, и я таки нашла слова, много слов, изощренные, длинные и все нецензурные. Если бы меня по телевизору показывали, моя речь состояла б из одних только "пи".
  
   - Мать-перемать, это что, цены у них тут такие? У меня сейчас инфаркт случится, да где мне столько денег взять?
  
   - Ирок, не жмись, а? Первое свидание раз в жизни бывает, тем более с мужчиной твоих грез. Бери платье и иди на кассу. Я отлично знаю, что на твоем счету лежит довольно кругленькая сумма.
  
   Тут она была права, на карточке у меня деньги водились: откладывала на всякие пожарные. Видно, это тот самый пожарный случай, и Люська права - когда решается судьба, жмотничать нельзя.
  
   - Ладно. - Я подхватила платье и под одобрительным взглядом подруги направилась профукивать непозволительно крупную сумму кровно-заработанных денег.
  
   Из магазина Люська вышла довольная донельзя, а я немного хмурая. Оказывается, расставаться с накоплениями я не люблю, словно от сердца отрываю.
  
   - А теперь в салон красоты, - весело заявила Люська.
  
   - Что, в салон, зачем это?! - нахмурилась я. Предчувствие твердило, что кошелек вновь схуднёт.
  
   - За красотой, Ирок, за красотой. Она, как известно, мощная штука.
  
   - Ага и любит жертвы, - угрюмо дополнила я, но в салон пошла, рассудив, что один раз живем и нужно это делать так, чтобы было о чем вспомнить и, хорошо бы, при этом хоть немного становилось стыдно.
  
   Из салона красоты я выходила преобразившаяся до неузнавания и обедневшая до неприличия. В этом салоне со мной чего только не делали, некоторые моменты даже вспомнить стыдно. Люсек воспринимала все с большим пофигизмом; правильно, ведь это не ее деньги таяли, как снег по весне, а мои. Это не ее истязали разными способами, а меня, она же лишь следила за всем с хищной улыбкой, которая мне вообще ничего хорошего не сулила.
  
   - Ну что, Ирок, как тебе поход в салон, как новая прическа?
  
   - Странно, - неопределенно ответила я.
  
   - Почему это?
  
   - У меня чувство, что теперь на голове у меня вместо волос золотой запас маленькой страны. Ничто иное таких деньжищ стоить не могло.
  
   - Да ладно тебе, это даже еще не самый дорогой салон.
  
   - Что-о-о, - у меня голос сорвался чуть не до поросячьего визга, - есть и еще дороже?!
  
   - Есть, - кратко ответила Люсёк, не вдаваясь в подробности, видно, чтобы окончательно не вогнать меня в шок.
  
   - Ну что, Ирок, теперь в обувной?
  
   Я застонала: кажется, подруга все же решила выполнить свою давнюю угрозу и поставить меня на шпильки. Шпильки - это такие штуки, тонкие и длинные, по ошибке принятые кем-то за каблуки. Чаще туфли на шпильках метко называются лодочками. И действительно, если нет умения передвигаться на них без последствий, то походочка очень похожа на лодку во время шторма: коленки дрожат, ступни поворачиваются - вот именно потому при ходьбе шатает немилосердно. За свою жизнь я лишь раз надела это пыточное устройство: на выпускной, и то только потому, что Люська уломала. Смогла дойти в них до школы, просидеть на торжественной части и доковылять до кафе, а потом нервы отказали, и я стащила этот кошмар с ног. Так и просидела до утра за столиком босиком. Было бы странно согласиться на танец и выйти без обуви. Хотя к концу ночи многие дамы были босиком, но к тому моменту я клевала носом, готовая вот-вот уснуть там, где сижу. Издержки любого алкоголя. А что еще делать, когда даже потанцевать не можешь? Только пить, чем я, собственно, и занималась. И вот теперь она вновь замыслила недоброе. Только через мой труп.
  
   В обувном мы спорили до хрипоты. Люська подсовывала мне немыслимые туфли с наворотами, где присутствовали не только проклятущие шпильки, но и платформы, чуть ли не в пять сантиметров. Я твердо отказывалась надевать это издевательство для ног, намертво вцепившись в понравившиеся туфельки на небольшом каблуке.
  
   - Люська, я не буду это надевать. Мне такое грозит не первым свиданием, а моргом или переломом, возможно со смещением, а я уже стара, кости долго срастаться будут.
  
   - Не преувеличивай, они очень удобные и устойчивые. В них твои ноги будут казаться очень стройными и длинными.
  
   - Нет, плевать мне, как и что будет казаться, тем более мне на это будет плевать, если я слечу с лестницы и сломаю шею.
  
   - Тьфу, черт с тобой, бери, что понравилось, и пошли. Я есть хочу, целый день шляемся.
  
   Я обрадованно упорхнула в сторону касс, не обращая внимание на угрюмую подругу, что-то тихо бубнившую себе под нос.
  
   В кафе Люська ела за двоих, а мне почему-то совсем не хотелось кушать; может, перенервничала, а может быть, одолевало сомнение, стоило ли тратить так сильно с таким трудом заработанные денежки. Но если мысли такие скверные, то почему мне так хорошо, словно парю в облаках вольной птицей? Странно... но есть, в любом случае, не хотелось, хотя-я-я... можно побаловать себя мороженым, тем более за соседним столиком малыш с таким аппетитом поглощал холодное лакомство, что вызывал неконтролируемое слюноотделение. Явно вкусно.
  
   Я заказала себе то же, что и у малыша напротив, и стоило официанту принести заказ, как с воодушевлением приступила к трапезе. Глупость сделала. Летом, в жару, мороженое с сладкими кусочками фруктов да на свежем воздухе... Эх-х-х, нужно смотреть, что ешь, а не спешить, словно за тобой кто гонится. Вот не заметила я осу, которая тоже захотела освежиться и решила проделать это в моем мороженом. Как я орала. Ох, как я орала, когда эта вредная полосатая пакость ширнула меня в язык. Как много слов тогда припомнила, которых лучше было не слышать малышу за соседним столиком, но он услышал и явно запомнил.
  
   Люська носилась вокруг меня, официант носился вокруг меня, а я просто орала и делала это очень прочувственно. Самое плохое случилось чуть позднее - язык так разнесло, что говорить я теперь могла только малопонятными словами, напоминающими коровье мычание.
  
   - Блин, ну как тебя так угораздило-то? Да еще и перед самым свиданием?
  
   - М-м-м, - эмоционально промычала я в ответ, давясь слезами.
  
   И так было больно, так еще и при упоминании о свидании совсем хреново стало. Всё, всё теперь испорчено. Ну кому я такая мычащая нужна-то?
  
   - М-м-м, - всхлипнула я и уже хотела стереть слезы рукой.
  
   - А ну руки, фу! - остановил меня на полпути окрик подруги. - Размажешь все к чертям.
  
   - М-м-м, - все тем же словом попыталась узнать у Люськи, а не все ли равно теперь, когда я могу только мычать.
  
   - Ты же не думаешь из-за такого пустяка свидание отменить, правда?
  
   Я думала, я очень думала, даже уже обдумывала план, как именно это сделать.
  
   - По глазам вижу, что думала. Так вот! Выброси все это из головы. Ты пойдешь на свое свидание с мужчиной твоей мечты, или я не я. Будешь молчать - и за умную сойдешь. Только улыбаться и кивать не забывай, глядишь, прокатит.
  
  
  
   - Ирка, не ной, все будет хорошо, вот увидишь, - упрашивала меня подруга, когда я дома разглядывала свой язык в зеркале.
  
   Новые попытки сказать внятно хоть слово порождали все то же мычание, при этом моё лицо так перекашивало, что идти на свидания хотелось все меньше и меньше. Люськины уговоры лишь подливали масло в огонь.
  
   - Послушай меня, тебе уже тридцать, не сегодня-завтра стукнет сорок. Тебе пора замуж, родить парочку кактусов жизни и быть счастливой. Сейчас никак нельзя забивать на свидание, тем более с мужчиной мечты. Второго шанса может и не быть. Так что соберись, прекращай истерить и вали к своему принцу.
  
   Ну, может она в чем-то и права, если раскидываться мужиками, да ещё и такими, можно остаться старой девой у разбитого корыта, с двумя болонками и кучей кошек. Такая картина ну очень не радовала.
  
   Я вздохнула, махнула рукой и согласилась с Люськиными требованиями.
  
   В четыре Юра прислал сообщение, что заедет за мной сам, и я порадовалась, что не стал звонить, а то пришлось бы мычать в трубку, а такое даже с умным видом выглядит странно.
  
   Перед самым выходом Люська давала мне ценные указания:
  
   - Будешь мычать, не забывай улыбаться и делай это так, словно знаешь код от сейфа Центрального банка России. В женщине должна быть загадка, но не переборщи, а то он заподозрит тебя в измене родины. Ну, или решит, что ты с приветом. Не будем отпугивать мужика.
  
   Я вяло улыбнулась в ответ и вновь как-то приуныла слегка, все же настроение было подпорчено капитально.
  
   Домофон на подъездной двери заорал раненым в зад индейцем, и Люська перекрестила меня, развернула к выходу и легким пинком отправила на встречу с судьбой.
  
   Судьба стояла на крыльце, сжимала в одной руке букет персиковых роз, а другую уже протягивала ко мне. Как настоящий мужчина, без колебания и лишних слов Юра обнял меня за талию, притиснул к себе и одарил лёгким поцелуем, как бы намекая этим, что дальше в ход может пойти тяжёлая артиллерия, а сегодня, после пчелы, это ну никак нельзя. Я загадочно (надеюсь) улыбнулась, выскользнула змейкой из его рук и погрозила пальцем. Юра засмеялся, вручил мне розы и, обняв за талию, повёл к машине.
  
   Вечер только начинался, и я была уверена, что так просто он не сдастся, а значит мне придётся ещё не раз изворачиваться с умным и загадочным видом. Намечается тот ещё вечер. Впрочем, даже так, при виде Юры в душе все затрепетало, сердце шарахнуло о ребра и, кажется, даже голова закружилась. Все как и положено, если перед вами мужчина вашей мечты.
  
   Молчать очень сложно, даже если говорить не можешь. Это я поняла сегодня, пока кивала и загадочно улыбалась Юре. Он рассказывал мне разные истории из жизни, явно пытаясь разговорить. Но я была тверда как алмаз, в связи с обстоятельствами, мешающими мне не быть твердым камушком. Ах, как бы много я могла ему сказать, поделиться своими историями из жизни, посмеяться вместе с ним, пошутить, но... я только сидела и таинственно улыбалась ему.
  
   - Ирина, Вы сегодня так загадочно-молчаливы, что я теряюсь... Я ни чем не обидел Вас, может, что-то не то сказал?
  
   "Что, да нет!" - завопила я... но в голове, а на деле лишь вновь улыбнулась и покачала головой.
  
   Юра тоже улыбнулся и, чуть поддавшись ко мне, насколько позволял столик между нами, накрыл ладонью мои пальцы. Было очень тепло и приятно. Я так давно не ощущала столь лёгкое и между тем интимное касание, что тут же покраснела и отвела взгляд в сторону. Нет, то было не смущение, просто меня так бесило, что ничего не могу ему сказать, что от злости на саму себя чуть ли не пар из ушей валил. Чайник, как есть.
  
   - Знаете, Ира, а мне даже нравится Ваша молчаливость, это так необычно и так выгодно отличает Вас от других женщин, которые говорят не переставая и слова воткнуть не дают. А Вы такой приятный слушатель, и мне очень нравится этот застенчивый румянец на Ваших щеках. Думаю, сегодня Вы хотите побольше узнать обо мне, вот и предоставляете такую возможность.
  
   Я вновь улыбнулась и порадовалась, что он без моей помощи всему нашёл причины и оправдания. Золотой мужчина, хоть сейчас пойду за него замуж.
  
   Как мне нравилось его слушать, такой голос, так красиво говорил. Нет, определенно, он мужчина всех моих тайных грез, словно кто-то подсмотрел, подслушал и воплотил все мои мечты. Даже страшно - вдруг сглажу чего.
  
   Мы просидели в кафе недолго, потом Юрий предложил погулять по набережной, полюбоваться природой, и я согласилась. Он заплатил по счету, помог мне подняться со стула и галантно предложил свой локоть, за который я тут же уцепилась.
  
   Сегодняшний вечер был чуть прохладным и не пытался вбить людей жарой в горячий асфальт, не жег легкие раскаленным воздухом. Одним словом - хорошо, а с учетом, что я цеплялась за локоть самого лучшего мужчины, можно добавить еще пару слов и сказать - офигеть как же хорошо. Я не заметила, когда он успел мягко обнять меня за талию и прижать к своему боку, но, определенно, это было хорошее решение, которое я не собиралась оспаривать ни в коем случае.
  
   Юра негромко рассказывал мне о городах и странах, в которых успел побывать, о разных необычных диковинках, которые желал бы не только описать, но и показать мне. Иногда он шутил, и я, позабыв обо всем, смеялась открыто и громко, благо для смеха язык не нужен.
  
   - Знаете, Ирина, Вы необыкновенная девушка, мне еще никогда не было так легко и спокойно, как с Вами. Но у меня теперь есть проблема. Мой бизнес стал слегка заброшен, ведь мне так неохота покидать Вас и уезжать.
  
   Помните, в романах часто говорят про бабочек в животе и фейерверки? Не верьте. Кажется, в тот момент во мне рванула бомба, под завязку начиненная тротилом. И так она жахнула, что подкосила фундамент и напрочь сорвала крышу. Осы? Какие осы? Да боги с ними, пусть летят с миром, я сегодня добрая. У меня счастливый день. Ага.
  3
  
   Теперь каждое утро меня будил не будильник, а телефонный звонок. Еще сонная Люська задавала из раза в раз один и тот же вопрос: "Ну, что там у вас?" Еще не проснувшись толком, я вкратце пересказывала историю очередного свидания, не вдаваясь в подробности. Да и во что там было вдаваться, если этот несгибаемый мужчина ни в какую не хотел переходить черту поцелуев. Вот уже два месяца топчемся на ней как малолетки. Я уже и так намекала, что пора двигаться дальше, и этак, а он поцелует так, что в моей голове лишь сквозняк остается, и переводит тему в другое русло. Вот словно и не замечает моих потуг. А может, и впрямь не замечает? Может, как-то решительнее нужно, напористей? Эх, откуда на мою голову свалился такой мужчина-скала? Но хорош, во всем хорош. За мной никогда так не ухаживали: цветы, тихие романтические вечера, ночные прогулки, заботливые касания, интересные разговоры и будоражащие все инстинкты поцелуи.
  
   А как он в первый раз ко мне на работу приехал, да это же отдельная история. К слову, рабочий день был такой же, как всегда, ничего особенного: телефонные звонки, перелопачивание кучи документов, составление договоров и щекотливых доп-соглашений. На улице жара, в офисе жара, а все потому, что кто-то умудрился кондиционер сломать. У кого, похоже, руки не с той стороны вставлены. Мне пришлось открыть дверь кабинета, чтобы хоть немного воздуха попадало из общей комнаты, где сидели экономисты и бухгалтера.
  
   Вначале я услышала громкий вздох, потом экономистка Татьяна охнула:
  
   - Ой, вы только гляньте, девочки, какой мужчина!
  
   Мимо моей двери табуном пронеслись перевозбужденные дамы в направлении окон. Мне стало интересно, что такого особенного могло сдернуть моих подчиненных с насиженных мест и заставить всех разом мигрировать куда-то. Впрочем, мне вставать не хотелось: жарко, лениво, одним словом - влом, но тут...
  
   - Ах, боже мой! До чего элегантен. А-а-а! Девочки! Я б такого! ..
  
   Мне стало интересно, что именно с таким бы сотворили.
  
   - А костюм-то какой, костюм! Вы только гляньте, девочки, это явно не на рынке куплено.
  
   - Угу, и сидит как влитой. Даже отсюда можно взглядом все мышцы прощупать. Ах-х-х...
  
   "Господи! Да кого они там увидели?" - подумала я и все же вышла из кабинета. Стараясь не шуметь, практически на цыпочках подкралась к окну и, так никем и незамеченная, нависла над охающими подчиненными.
  
   - Обалдеть! Вы только гляньте, какой букетище он принес, да в нем не меньше сотни роз.
  
   - Больше, - с завистью проныла бухгалтерша Мария Петровна.
  
   И эта туда же, ну вот куда ей-то, шестой десяток пошел, внук недавно родился, а она все на юнцов засматривается. Никем иным Юра на ее фоне быть не мог, ведь именно он сейчас улыбался, глядя на букет роз. У меня даже сердце дало сбой, а по телу разлилось приятное тепло.
  
   "Что за мужчина - загляденье", - мечтательно подумала я, и губы сами расплылись в дурацкой улыбке.
  
   - Повезло же какой-то мымре, - печально вздохнула Ольга.
  
   И мымра в моем лице с ней полностью согласилась - очень повезло; о чем я незамедлительно всем сообщила:
  
   - Повезло, не то слово. Может, я и мымра, но меня сейчас ждет вот этот шикарнейший мужчина, ходячая мечта, а вас - нет.
  
   Дамы слажено охнули, вздрогнули и отпрянули от окна на пару шагов назад. Я пожала плечами и, наоборот, подошла ближе, а потом, как девчонка какая, легла животом на подоконник, свесились наполовину вниз и помахала рукой вовремя посмотревшему на меня Юре. Чуть не вывалилась от старания; хорошо, сзади кто-то придержал.
  
   Вот таким было первое, но не последнее появление Юры у стен здания моей работы. Он забирал меня, и все свободное время мы проводили вместе, так увлекались разговорами (особенно я), что порой забывали поесть. Если бы не он, так голодной и ходила бы. Я была счастливой до неприличия, а он шикарным до умопомрачения.
  
   Из города Юра так и не уехал. Говорил мне: "Ну куда я теперь без тебя?" Он почти полностью переложил заботу о бизнесе на плечи своего помощника. Лишь иногда я слышала обрывки разговоров, где Юра решал какие-то проблемы и сетовал, что и дня прожить без него не могут. Все свое внимание он сконцентрировал на мне. Да какой дуре такое не понравится? А я ведь не дура. Но что-то, определенно, нужно делать с его твердыми убеждениями, мешающими развить поцелуй до чего-то большего.
  
   Подумав немного, я таки решила применить старый добрый прием по соблазнению. Пригласила его на поздний ужин, который сама и приготовила. Я накрыла небольшой столик в зале, поставила зажженные свечи, включила непринужденную романтическую музыку и расставила повсюду цветы. Этот штрих мне нравился больше всего, тонкий аромат чайных роз настраивал на интимный лад. А чуть резковатый запах сирени подталкивал к решительным действиям. Себя я тоже не обделила вниманием и, потратив снова немалую сумму, прикупила платье, от которого у нормальных мужиков должна случиться стойка. Оно как бы намекало: "Возьми меня, я вся твоя, а то скопычусь скоро я". Можно сказать, немой крик утопающего. Нет, я, конечно, не озабоченная, но ведь живой же человек и уже далеко не девчонка.
  
   Люське решила ничего не рассказывать, может, конечно, зря, она в этом лучше понимала, но хотелось какой-то романтики с тонкой поволокой тайны. Ближе к приходу Юры тайна грозила сорваться, а романтика рухнуть. Уж слишком сильно я переживала за все, издергалась так, что, когда раздался звонок в дверь, подпрыгнула, повалила одну из свечей и чуть не устроила грандиозный пожар. Чудом успела поймать свечу прямо перед тем, как язычок шустрого и коварного пламени лизнул край ажурной белой скатерти. Видно, в отместку за то, что порушила все его коварные планы, огонек больно укусил меня за пальцы. Зараза.
  
   Я, ругаясь, поспешила к двери, попутно выключила свет и запрятала потухшую свечу в ящик тумбочки в прихожей. У меня не возникло даже мысли узнать кто вообще там, за дверью, а ведь кто угодно мог быть: маньяк-насильник (глупый, знал бы к кому лезет, не полез бы), вор какой (хряснет по голове и обнесет все подчистую), убийца (ну, тут совсем хреновый исход). Я открыла дверь, нисколько не задумываясь о последствиях. Вот такая дурная была.
  
   Теплые руки, крепкие объятья и жаркий поцелуй - своего Юру узнаю, не глядя, из тысячи похожих. Только с ним я таю, как мороженое на солнцепеке, и растекаюсь лужицей у его ног. Фраза "я у твоих ног" обретала для меня более понятный и четкий смысл. Разве ж знала раньше, что любовь так оглупляет, и при этом хорошо все понимаешь, а что-либо изменить не желаешь. Добровольно идешь в сети полнейшего безумия.
  
   - Проходи, Юра, - Не дав даже ботинок снять, я увлекла его в комнату, как только закончился наш увлекательно-головокружительный поцелуй.
  
   Юра не стал возражать и последовал за мной. Как только он оказался в полумраке, освещённом лишь десятком свечей, тут же удивленно осмотрелся, потом перевел взгляд на меня и вопросительно изогнул левую бровь. Вопрос я поняла, и говорить не надо - он хотел знать причину такого своеобразного банкета. Ну, в чем-то был прав. Я не знала, что лучше приготовить, и наготовила так, что стол ломился не на двоих, а на десятерых. Нужно было быстро что-то придумать, чтобы выпутаться из этой смешной ситуации, и я не нашла ничего лучше, как ляпнуть:
  
   - У меня холодильник сломался, вот решила все приготовить, пока не испортились.
  
   Не поверил, вот по глазами вижу - не поверил, и я решила закрепить:
  
   - Да, сломался и так не вовремя, я как раз накануне ходила в магазин, продуктами затарилась.
  
   Кажется, я слышала смешок, но он ничего не сказал. Он просто обласкал меня взглядом так, что я почувствовала себя не только раздетой, занимающейся сексом, а уже даже курящей в кровати, тихо обсуждающей глупости, пока он обнимал меня и прижимался горячим, чуть влажным от пота телом. В общем, покраснели у меня не только щеки, но и, кажется, кончики ресниц. А Юра только улыбался, словно все мысли мои прочел.
  
   - Ирочка, ты мало того, что красива, умна, так еще и хозяйственная. Мне стоит опасаться, вдруг кто-то тебя уведет у меня.
  
   Я махнула на его слова рукой, мол: "Да что ты такое говоришь, какие глупости, да кому я нужна?" Но сама счастливо улыбнулась и, кажется, даже состроила ему глазки. Мое поведение меня же уже стало пугать: неужели правда, что любовь оглупляет? Уж очень по-дурацки я себя вела.
  
   - Юра, - спохватилась я, - садитесь за стол, пока все не остыло.
  
   Он не стал спорить, а прошел к столу и занял один из стульев; хорошо, не тот, у которого ножка шаталась, а то вдруг отвалилась бы, вот стыдоба-то. Я-то уже привыкла, с точностью до одного движения знала, как на него нужно садиться.
  
   Ели мы молча. Как видно, сказывалось мое волнение, и вместо слов я старалась как можно больше еды в себя впихнуть. Впрочем, и это выходило с трудом, потому что любимые вкусности просто вставали поперек горла, словно у них отрасли руки и ноги и они ими упирались.
  
   - В какой раз это подмечаю, Ирина, ты так мало кушаешь, словно птичка.
  
   "Нормально я жру в обычных условиях, как оголодавший мужик, а вот при тебе так не получается. Под твоим взглядом сердце отбивает ритм туземных барабанов, горло перехватывает, а желудок скукоживается до размера ореха. Любовь - она такая..."
  
   - Да я пока готовила, тут попробовала, там попробовала, вот и наелась, как видно.
  
   Юра потянулся через столик и опустил свою ладонь на мои - оказывается, комкающие скатерть, - пальцы. По телу сразу такой восторг и тепло разлились, словно меня в воду теплую окунули. Наши пальцы переплелись, и у меня окончательно съехала крышечка.
  
   Я как идиотка плавала на волнах мечты, когда подметила, что Юра как-то сильно раскраснелся (вряд ли от смущения) и потянулся к галстуку, ослабил его. Его дыхание участилось, стало хриплым и каким-то прерывистым. Явно что-то не так - поняла я, когда он стал задыхаться, а из глаз хлынули слезы. Юра вскочил на ноги, пошатываясь добрел до одной из ваз, где стоял букет сирени и застонал.
  
   - Что такое, Юрочка?
  
   - Эти цветы... - прохрипел он.
  
   - Да, это сирень, я очень люблю ее.
  
   - У меня на нее аллергия, - прохрипел Юра и сполз на пол, потеряв сознание.
  
   Ничего себе романтический вечер устроила, ничего себе прониклись страстью. Вместо соблазнения и любовных утех в мягкой удобной кровати - жесткий, местами затертый до дыр диванчик в коридоре больницы. Эх, что ж так не повезло мне? Ну откуда мне было знать, что у Юры именно на эти цветы окажется аллергия? Что за непруха. Что-то раньше меня так глобально невезуха не преследовала.
  
   Ко мне подошел врач, на ходу снимая резиновые перчатки. Я вскочила с диванчика, вытянулась по стойке смирно и с неподдельной надеждой уставилась в его глаза. Врач окинул меня взглядом и дружелюбно похлопал по плечу.
  
   - Не стоит так переживать, с Вашим другом все будет в порядке, Вы вовремя выкинули цветы из квартиры.
  
   Да уж, выкинула. Теперь еще и перед соседом извиняться. Я же с перепугу цветы вместе с вазами с балкона скинула прям точно перед ним. У бедолаги, наверное, вся жизнь перед глазами пролетела в тот миг. Он на меня такими недоуменно-перепуганными и злыми глазами смотрел... Сейчас вспоминаю тот момент, и страшно, аж жуть. Юра в комнате валяется, и с перепугу не поймешь, то ли дышит, то ли нет, но в себя не приходит, признаков жизни не подает. Я в ужасе, не знаю, что делать, и, не сообразив ничего лучше, хватаю вазу, подбегаю к открытому балкону, кидаю ее и только в тот момент смотрю вниз, замираю в ужасе, глядя на неумолимо приближающихся друг к другу вазу и соседа. Еще немного и произойдет состыковка, тогда соседу каюк, а меня посадят. И главное, ведь все не со зла, по чистой глупости.
  
   - Доктор, а я могу его сейчас увидеть?
  
   - Конечно можете, только, помните, часы посещения уже кончились. Не задерживайтесь и ступайте домой.
  
   - Но... - хотела я было возразить, но врач перебил:
  
   - Вернетесь утром, когда сами поспите, а то не ровен час и сами рядом с другом ляжете. Не волнуйтесь и идите. Самое большее, что ему тут грозит, это то, что я перепутаю карточки с недосыпа и случайно ему что-то здоровое вырежу. Но процент такой вероятности небольшой, максимум шестьдесят-семьдесят.
  
   "Ну и шутки у врачей!" - подумала я, но все же нашла в себе силы улыбнуться, заглянуть на пару минут к Юре и пойти домой.
  
   Шла медленно, еле передвигая ноги от усталости, шока и тяжелых мыслей. Дома меня ждал сюрприз - Люська. Прямо с порога она усомнилась в хорошей работе моих мозгов.
  
   - Подруга, ты в своем уме? Это когда ты стала столь щедрой к ворам, что теперь облегчаешь им работу и даже дверь не закрываешь? Да что там на ключ закрыть, ты ее даже не прикрыла, настежь была. Заходите, люди добрые, берите, что хотите.
  
   Я вздохнула, махнула рукой и ничего не сказала, только обошла Люську по дуге. Люська посмотрела на мое понурое шествие, закрыла дверь и направилась следом.
  
   Я сидела в кресле с ногами, смотрела на стол, который все еще ломился от еды, и так на душе тошно становилось, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Люська пару минут постояла надо мной, посверлила меня взглядом "ты глянь, какие мы нежные стали, когда у нас дрын отняли", вздохнула, села на диван и откупорила бутылку красного вина. Она посмотрела на небольшой фужер на тонкой ножке, скривилась, встала и направилась на кухню, помахивая по дороге довольно дорогой бутылкой вина. С кухни Люська принесла две кружки, из которых мы любили пить чай, когда засиживались за разговорами допоздна. Она налила в них вино, чуть ли не до краев, и одну всучила мне. Я взяла чисто механически. Даже не поняла зачем. Люська вновь села на диван, долгим глотком пригубила сразу половину содержимого и молвила:
  
   - Ну, рассказывай, отчего у тебя такой пир простаивает и почему такое убийственное настроение?
  
   - Я хотела соблазнить Юрку, но чуть не убила его-о-о.
  
   Мое былое спокойствие дало трещину, я выпила залпом вино и разревелась в голос. Люська только смотрела и молчала, за что ей спасибо. Минут через пять слёзы иссякли, и я смогла вкратце рассказать о проблемах минувшего дня.
  
   И она ещё называет себя моей подругой... Как она ржала, как ржала, даже с дивана навернулась, но и тогда не заткнулась, а, размазывая слёзы по лицу, продолжала ржать.
  
   - Господи, Ирка, на тебя это совсем не похоже, скорее уж на меня.
  
   - На тебя тем более, ты язва, а не лох, - буркнула я в ответ и хлюпнула носом.
  
   - Тогда на мою сестру, у нее всегда все с ног на голову. В любом случае, это не ты. Девушка напротив, кто Вы и куда дели мою лучшую подругу?
  
   - Смешно... - "Обидеться, что ли?"
  
   - Ладно, утри слезы-сопли и больше не реви, жив же он, и то хорошо.
  
  ***
  
  
   Кто-то звонил в дверь, да так настойчиво. Или мы все же с Люськой переборщили с выпивкой вчера. Голова как колокол, и пить охота нестерпимо, но шевелиться в падлу. Может, так уйдут, решат, что дома никого нет.
  
   Я отвернулась к стенке, при этом чуть не свалилась с дивана, и накрыла голову подушкой. В дверь продолжали звонить. Настойчивые какие, словно из налоговой пришли имущество описывать.
  
   Никого нет...
  
   "Дин-дон-дон-дон-дон..."
  
   О боги, еще и давят теперь на кнопку, не отпуская. Угораздило же меня такой дурной звонок установить, а главное громкий, как иерихонская труба.
  
   "Дин-дон-дон-дон..."
  
   Я вздохнула, сняла с головы подушку и кинула ее в Люську, которая спала на раскладном кресле. Она даже не заметила, как спала - так и спала, только всхрапнула слегка и вздохнула, добавляя в без того не самый чистый воздух запахан убойного перегара.
  
   "Дин-дон-дон-дон..." - вновь заорал звонок.
  
   - Люсь, а Люсь, сходи, открой дверь.
  
   Подруга, не открывая глаз, чему-то улыбнулась и с легким сердцем отказала мне.
  
   - Твоя дверь, ты и открывай, не мешай, мне тут сон хороший снится. Я принца уже совратила, сейчас его отца совращать буду.
  
   - А Степка как же? Вот расскажу ему, что ты во сне изменяешь. Люсь, ну открой дверь, ты все равно уже не спишь.
  
   - Твоя дверь, ты и открывай.
  
   "Дин-дон-дон-дон..." - продолжал бузить звонок.
  
   "Реально, что ли, налоговая", - подумала я и с дивана все же сползла. У-у-у, как меня шатало, загляденье: влево-вправо, влево-вправо, одна стеночка - вторая, одна - вторая, оп-па - дверь, жаль, что в лоб.
  
  - Ирок, ты и мертвого способна поднять, не женщина, а некромант со стажем. Такой грохот устроила, - пробубнила Люська и тут же схватилась за голову с тихим: - Уй-ё-ё-ё... Чан пустой, но звон, словно что-то там все же о стенки бьется. Зря вчера еще за бутылкой ходили.
  
   "Дин-дон-дон-дон..."
  
   - Блин, Ирка, да открой ты этому мертвецу залетному. Сразу видно, что жить давно надоело, в такую рань к одинокой девушке приперся.
  
   Я вздохнула, отлепилась от двери, постаралась пальцами разлепить опухшие веки и пошла-пошла-пошла... почти прямо, почти ничего не задела, только о туфли чьи-то споткнулась и чуть бельевой шкаф не снесла. А потом мои руки коснулись двери родимой. Пока я пыталась ее открыть, - раз пять ключ почему-то не хотел вставляться в замочную скважину (это только потом я поняла, что не тот ключ-то, этот вообще от работы), - звонок продолжал надрываться, как истеричка, узнавшая, что муж на Канары с соседкой ездил, а брильянт в кольце, которым он откупался, вообще подделка.
  
   - Да-да-да, сейчас открою, - еле слышно бубнила я.
  
   Наконец-то дверь была открыта и даже распахнута настежь, а потом я так об этом пожалела, обо всем пожалела, особенно о выпитом вчера.
  
   - Хороший букет, - одобрила Люська охапку роз в руках Юры. - Я в ванную, попытаюсь человеком стать.
  
   Я проводила взглядом подругу, и, как только та скрылась в ванной, до меня дошел весь трагизм. Люська заняла единственное место, которое сейчас было мне необходимо как воздух. Зеркало напротив врать не будет.
  
   Ух! Ё-ё-ё! Стою перед мужчиной моей мечты заспанная, со следами подушки на лице, с волосами, напоминающими местами воронье гнездо, а другими местами - ирокез. Косметика смешалась и равномерно распределилась по всему лицу. Глаза как две щелки в полу, и от меня, скорее всего, такой амбре идет - закачаешься, и пить не надо. И все это, как и многое другое, видит он, он, ОН! Что ж так не везет-то мне?!
  
   Я попыталась привести в порядок старенький халатик, но, какое там, он же не просто так стареньким зовется, его еще год назад стоило на помойку отнести. Юрка улыбался, глядя на мои попытки пригладить волосы, то ли это правда выглядело смешно, то ли уже захмелел под действием убойного перегара. Поняв, что без воды все мои потуги тщетны, я ломанулась в ванную, но та оказалась заперта. Люськин что-то пробулькала, одной ей понятное что. Я стала стучать в дверь, при этом косясь на Юрку и виновато улыбаясь.
  
   - Занято, - наконец-то внятно ответила подруга. - Становись в очередь. Я тут первая окопалась.
  
   И тут я поняла, что Люську оттуда не вытащу. А значит ванная в пролете, или, скорее, я в пролете над ванной, как над гнездом кукушки. Ничего не оставалось, как рвануть в кухню. Щетки нет, шампуня нет, но хоть вода, мыло и новый тюбик зубной пасты имеется. Смывала раскраску с лица, теперь реально боевую, очень долго, терла так, что под глазами залегли красные круги. Красота. Зубы чистить вообще пришлось пальцем искосок-наискось. Ну хоть как-то. Наскоро промокнув лицо кухонным полотенцем, я рванула к входной двери. Юрка все еще стоял там, так и не вошел в квартиру, и мял в руках букет.
  
   - Прости, что так, - виновато покаялась я.
  
   - Да ничего, я понимаю.
  
   - А почему ты тут? - вдруг встрепенулась, припомнив события накануне. - Почему не в больнице?
  
   - Сбежал, пока врачей еще не было. Ира, мне сказать тебе кое-что нужно.
  
   И смотрит так на меня, так смотрит, что у меня сердце куда-то в пятки ушло.
  
   - Что? - прошептала я и поддалась всем телом вперед.
  
   Юрка как-то неловко осмотрелся, покрутил в руках букет и просто бросил его на пол, как видно, так и не нашел поверхности, на которую мог бы положить, а мне отдать не догадался. Потом он полез в карман брюк, как-то неловко бухнулся на одно колено и протянул мне раскрытую бархатную коробочку, в которой блестело кольцо с россыпью брильянтов.
  
   - Ира, ты выйдешь за меня замуж? - спросил он, и в глазах такая надежда. А в моих, скорее всего, такой охренизм чистой воды.
  
   У меня дар речи пропал, смогла только кивнуть и руку протянуть. Он мне перстень на палец надевает, а меня так не к месту мысль посетила: "Ну зачем же так? Мы же в России, тут это совсем не обязательно".
  
   Люська вышла из ванной именно в тот момент, когда я, глупо улыбаясь, смотрела на кольцо. Она подошла к нам, вздохнула и, постучав меня по плечу, так, что я чуть в Юрку не врезалась, пошла в комнату. Вот и пойми, то ли благословила, то ли посочувствовала нам. Ведь от нее и то, и то можно ожидать. Да и плевать, я, вообще, замуж выхожу!
  4
  
   "Мы никогда не найдем его, никогда", - именно так я и думала, когда мы покидали пятый по счету свадебный салон. Сил уже не было, от разных платьев рябило в глазах, но именно моего среди них нет, хоть убей.
  
   - Что ж так опять не прет, через три дня свадьба, а у меня ни туфлей, ни платья. Полный голяк, - вздохнула я, слегка перебарщивая с депрессивными нотками.
  
   - И чем тебе последнее не понравилось? - впервые Люська была недовольна шопингом, хотя она многим была недовольна и в первую очередь сроками, которые были отпущены на устройство свадьбы. Должна сказать, что сроки и правда рекордные - всего неделя.
  
   - Оно не мое, ну просто не мое и все тут.
  
   Подруга вздохнула и полезла в телефон искать через "Googlе" еще один свадебный салон. Будет чудом, если найдет; нет, правда чудом.
  
   - Я вообще считаю, что вы торопитесь. Только познакомились и уже свадьба. Ну ладно бы как все - выждали три месяца, на очереди повисели, нет же. И как твой исхитрился выбить вам место через неделю? .. Вы даже сексом еще не занимались, а уже свадьба.
  
   Все это подруга выговаривала, даже не отрываясь от телефона, в котором шустро шерстила сайты.
  
   - Да ладно, Люсек, после свадьбы все и наверстаем. Секс - это ерунда.
  
   - Ерунда - это замуж выходить с бухты-барахты, а секс немалая доля счастливой супружеской жизни. Я бы сказала, что он львиная доля, иначе вас быт загрызет, как львица раненую лань. А вдруг вы друг другу не подходите вообще.
  
   - Как это?! Нет, правда, ты как загнешь, потом шиш разогнешь. Мы же не сапоги.
  
   Люська наконец-то хекнула, что-то быстро скопировала (скорее всего, адрес салона) и выключила телефон. Она посмотрела на меня взглядом умудренного сединами монаха и тоном учительницы с многолетним (если не вековым) стажем выдала:
  
   - Вот именно, что не сапоги, с ними было бы проще. А ты решила связать свою судьбу с кем-то, не глядя, даже без примерки. Мужчина как эксклюзивная одежда, сшитая на заказ и только для тебя, его сначала нужно примерить, вдруг не подойдет. Зачем же покупать кота в мешке.
  
   - Люсек, блин, у тебя реально стыда нет. Извращенка ты.
  
   - Стыд? Вот сейчас смешно сказала. Какой, в баню, стыд, Ирок? Он отмирает вместе с совестью в наше время, а мне так и вовсе еще при рождении дан не был.
  
   - Ну-у-у Люся-я-я, - потянула просительно я, надеясь, что подруга бросит эти свои нравоучения или, на худой конец, в ней оживет совесть и она не станет омрачать мои дни перед свадьбой нытьем.
  
   - Не нукай, не запрягла, - отрезала она все подступы к собственной совести и двумя словами уничтожила "посланца-некроманта", который эту совесть и должен был оживить. - Лучше поговори с Юркой и отложи свадьбу хоть на месяц. Не нравится мне такая спешка. Вот помяни мое слово, ни к чему хорошему это не приведет.
  
   - Не каркай, не ворона. Он мужчина моей мечты, а ты сама говорила хватать и не разбрасываться такой редкостью.
  
   - Я же не говорю его бросать, просто немного подождите со свадьбой, - продолжала кидаться доводами Люська, но те с разлета врезались в стену моей всепоглощающей и немного оглупляющей любви, а потом тихо стекали вниз, так и не зацепив меня даже на миг.
  
   - Я же его люблю, не представляешь как. Зачем ждать-то? Вдруг уведут.
  
   - Нахрена он тебе тогда нужен, если и месяца потерпеть не может... - Я хмуро уставилась на подругу, та была непривычно серьезной. Потом она вздохнула, что-то тихо буркнула и добавила: - Да ладно-ладно, не хмурься, поехали в другой салон.
  
   В этот салон я зашла уже полная обреченности, даже не надеясь на чудо, но оно взяло и навязалось мне. Прям напротив дверей было оно, прекрасное, с какой стороны ни посмотри, просто само совершенство, если бы не одна досадная деталь... в этом самом совершенстве щеголяла какая-то малолетняя выдра (и это я ещё нежно, в мыслях было иное слово). Дамочка, разглядывающая себя в зеркало, нагло хапала руками моё платье. Да, моё, и мне плевать, что я его ещё даже не купила. Оно мое хотя бы потому, что на мне будет лучше смотреться, чем на этой блондинистой вешалке.
  
   - Ир, чего застыла в дверях? - Люська чуть подтолкнула меня в спину, оттесняя от дверей, у которых я встала, аки дерево, пустившее корни глубоко в землю, вошла в салон и тут же поняла, почему на меня ступор напал. - Это оно, да?
  
   Я только кивнула в ответ, продолжая взглядом раздевать блондинку и без стыда и совести отбирать у неё платье. В мечтах моя преступная персона даже не пожалела своих рук и отвесила блондинке пару ударов в оба глаза, а закрепила красивым ударом с ноги. Слава всему, что лишь в мечтах, а то с такой тягой к членовредительству могла бы вместо свадьбы оказаться на скамье подсудимых.
  
   Блондинка весело щебетала со своей подругой, энергичнее крутилась перед зеркалом, а я сильнее мрачнела. Чувствую, такими темпами вот-вот окажусь без желанного платья.
  
   - Ирок, а ну сделай лицо попроще, ты своим видом испугала продавщицу, ещё немного и та побежит звонить в полицию. Успокойся, посчитай до десяти, дай мне минут пять, и отвоюем платье.
  
   Я вздохнула, кивнула, и Люська вся подобралась, повернулась к продавщице и ослепила ту такой улыбкой, что она тут же ринулась к нам навстречу с любимой фразой всех торговых представителей:
  
   - Я могу вам чем-нибудь помочь, что бы вы хотели?
  
   О, мы хотели, мы очень хотели то, что от нас вот-вот уплывет в блондинистую сторону. Люська, как верная подруга, не могла подобного допустить.
  
   - Мы бы хотели увидеть ваши самые лучшие платья.
  
   - А... - начала продавщица, но Люська её перебила и, мило улыбнувшись, осчастливила:
  
   - Цена не имеет значения.
  
   Продавщица окончательно утонула в счастье и убежала куда-то, явно подсчитывая по дороге свой процент с продажи какого-то мега дорогого, скорее всего, платья.
  
   - А может, все же стоило в другой салон поехать? - громким шепотом предложила Люська. - Ну и что, что ехать дальше, зато платья без "истории".
  
   Я вылупилась на подругу, в упор не понимая, о какой истории речь. Что она имеет против моей прелести?
  
   - Присмотрись вон к тому платью, видишь, слева шов слегка сборит? - все таким же недошепотом продолжала Люська, посматривая в сторону моей еще не сбывшейся мечты.
  
   Я в упор не видела, где и что сборит, мне казалось, что платье идеально, о чем и хотела заявить подруге. И тут увидела ее легкое подмигивание, сильно смахивающее на перекос левой половины лица. Либо подруга все же заработала нервный тик после многочисленных салонов, либо ж она мне на что-то намекала. Я склонялась к последней версии, ибо нервный тик и Люсек как-то несовместимы.
  
   - Присмотрись, - вновь зашептала Люська так, что ее могла слышать не только я, но и девушка, с улыбкой рассматривающая в зеркале мое платье, - это же то самое платье, которое Катюха брала на прокат три месяца назад, помнишь? Мы еще тогда ее пьяную, в слюнях, соплях и хрен знает в чем, через полгорода тащили.
  
   Была у нас такая подруга, и на свадьбе ее мы гуляли, и тащили через полгорода, чего уж там, это правда. Вот только свадебка была пять лет назад и платье точно не это, спутать даже невозможно. Катька готом была, как и ее бывший муж, поэтому она щеголяла в черном, а жених - в белом. Помню, тогда еще старушки на лавках при виде такой невесты крестили ее, жениха, гостей, себя, подъезд и, кажется, даже святой водой спрыскивали дверь ее квартиры, после того как мы отъехали. Сама не видела, друг рассказывал. Запоминающаяся пара, да и свадьбу шиш забудешь. В общем, намек Люськин поняла.
  
   - Платье можно теперь проклятым считать после того, что было, - включилась в игру я таким же громким шепотом, выпучив заговорщически глаза (вроде как по секрету обсуждаем, просто громкость речи не отрегулировали). - Ей же ее козел готский прямо на свадьбе рога наставил с Танькой, да какие ветвистые. А ее предупреждали, что ее Эдик еще ни одной юбки мимо не пропустил, да и брюками не брезговал.
  
   - Это да, - тяжело вздохнула подруга. - Ну, она в долгу не осталась, отомстила аж с тремя. Господи, да это платье... как его только отстирали после той оргии, которую они устроили, и ее валяния в луже позднее. Ирок, может, все же уйдем? Салон несчастливый явно.
  
   - Уже и не знаю, - напустила я на себя горечь воспоминаний.
  
   Краем глаза я поглядывала на девушку. Сначала она делала вид, что не слышит нас, но на оргии ее лицо брезгливо скривилось, она явно иначе увидела свой наряд, а после слов о луже и вовсе пошло красными пятнами. Она забежала в примерочную и громко хлопнула дверцей, а за ней рванула подруга. Нам с Люськой осталось лишь ждать развязки этого замечательного со всех сторон спектакля. Минут десять спустя девушка вылетела из примерочной, скомкала платье, бросила его на пол, пнула ногой напоследок, - хорошо, что не плюнула, - и пронеслась мимо нас на крейсерской скорости, чуть не сбила. Ее подружка повторила маневр, повторно протаранив наши стройные ряды.
  
   - Что это с ними, понос, что ли, прихватил? - удивилась Люська так, словно и не знала о причинах бегства девушки.
  
   Я подбежала к платью, подхватила его и счастливо прижала к груди. Но потом помрачнела - запоздало явилась совесть и отвесила звонкую затрещину.
  
   - Люсь, а Люсь, как-то нехорошо вышло. Нельзя так. Тебя совесть не мучает?
  
   - Какая? - удивилась вполне правдоподобно подруга. - Я же говорила, что никогда ей не пользовалась. И тебе не советую, не то время.
  
   Я вздохнула, моя совесть была на месте и жестоко скреблась в душе, но вместе с тем где-то рядом с ней тусовалось счастье, потому что наконец-то нашелся мой идеальный свадебный наряд. И все же...
  
   - И все равно, Люсь, как-то нехорошо вышло, неправильно.
  
   - Ирок, чего ты мечешься? Тебе нужно было убрать соперницу, мы ее убрали. Мы б и двух убрали, лишь бы быстрее закончить с этим делом и перейти к другому.
  
   Вот именно это время и выбрала продавщица, чтобы вынести платья. Как я поняла, последнее предложение она слышала, ибо улыбка быстро сползла с ее лица, а в глазах появился дикий страх. Продавщица побледнела до цвета только что купленных белых простыней и трясущимися руками протянула нам охапку платьев. Я попыталась исправить положение и улыбнулась, только, кажется, сделала еще хуже, потому как она вздрогнула и попятилась. Положение спасла Люська.
  
   - А мы уже выбрали. Тут у вас покупательница внезапно решила отказаться от покупки платья. Я даже не знаю в чем причина, такая красота, вряд ли она что-то лучше найдет. Но моей подруге понравилось это платье, и она решила купить его.
  
   Мне кажется, продавщица решила, что ту девушку мы убили, а труп прикопали в одном из огромных горшков с фикусами, которые стояли при входе, уж очень усилено она отводила взгляд от нас и таращилась на них.
  
   - Но мы примерим все те, что вы принесли, вдруг нам приглянется какое-то еще больше, - тут же донельзя расстроила меня подруга.
  
   Я скривилась, продавщица снова вздрогнула: как видно, я слегка кровожадно при этом выглядела.
  
   - Я думаю, не стоит, - проблеяла продавщица. - Если что-то пришлось по душе, лучше сразу это брать, пока не взял кто-то другой.
  
   Как пить дать в последние три слова она не верила, но я была ей несказанно благодарна - она спасла меня от мук примерки, пусть и сделала это лишь для того, чтобы мы поскорее ушли.
  
   Десять минут спустя я, счастливая, выпорхнула из салона, нежно прижимая к себе приобретенное платье. Нам еще на него скидочку сделали, это окончательно подняло мое настроение до отметки "небо". А потом Люська взяла и опустила его на грешную землю, всего лишь напомнив:
  
   - А теперь за туфлями. - И я поняла: этот процесс тоже будет долгим.
  
   - Люсь, может, я за ними завтра, одна. Устали мы уже, не ели, а уже вечер. Да и такими темпами нас с тобой скоро в полицию загребут по подозрению в убийстве.
  
   - Не говори ерунду, раз начали, значит сегодня все и закончим.
  
   И мы отправились в обувной.
  
   Интересно, у кого-то так хоть раз было, когда-то, что тебе нравится, тридцать седьмого размера жмет, а тридцать восьмого велико? Вот у меня так было. Стоило хоть что-то присмотреть - так моего размера нет. На другое глаз положила, и вроде размер мой - ан нет, велико, а размером меньше нет. Вот больше - есть, а меньше - нема. Взяла другую пару туфлей, ну, думаю, это-то должно подойти, мой размер-то. Шиш - мало. И в этом случае косяк: меньше - есть, а больше - нет. В результате вокруг меня множество коробок, а выбрать не из чего. Такое ощущение, что кто-то там наверху уперто не желает моего семейного счастья. Обидно.
  
   Домой вернулись поздним вечером. Пока ехали в такси, готова была спичками веки приподнимать, они так и смыкались, так рубило с усталости. Никогда не думала, но, похоже, чтобы обрести счастье и вторую половинку не только перед богом, но и перед людьми и законом, нужно сдвинуть горы, сорвать с неба звезду и повернуть реки вспять. А уж про коня на скаку и горящую избу вообще молчу - это так, мелочи. Эх, столько еще не сделано... прямо огонь, вода и медные трубы.
  
   - Люсь, я ща помру, - простонала я, стягивая с затекших ступней туфли и пытаясь хоть немного распрямить пальцы, а то те форму обуви приняли и в себя - никак.
  
   - Молчи, сама сейчас кони двину. Так можно и шопинг разлюбить.
  
   Мы, не сговариваясь, одновременно отлепились от стенки, привалились друг к другу и плечо к плечу пошли в зал. Диван принял нас в гостеприимные объятья, и мы отрубились тут же, прямо как сидели, так и ушли в сон.
  
   Мне такая чертовщина снилась. Я все время от кого-то бегала, а этот кто-то пытался поймать и цапнуть меня за филейную часть. При этом я даже не знала, кто за мной гонится, но почему-то точно знала, что не к добру: цапнет и не подавится. Вот поэтому я с воплями нарезала круги по песку. Люська в это время лежала где-то в стороне, грелась на солнышке, читала журнал и иногда то ли подбадривала меня, то ли подначивала то, что за мной носилось. В общем, не сон, а полная бредятина.
  
   Разбудил от странного сна меня шум. Кто-то, не жалея кулаков, дубасил в дверь и при этом, не прекращая, жал на звонок. Удивительно, но Люське шум спать не мешал: она подложила руки под щеку и тихо посапывала. Вот что значит крепкий сон. Незваный гость не унимался. Я мельком бросила взгляд на часы, висящие напротив. Полдвенадцатого ночи. Кого ж в такой час ветром надуло в мою берлогу? Я еще раз глянула на Люську, и меня прям осенило догадкой, осталось только проверить права или нет.
  
   Я встала, чуть пошатываясь и зевая на ходу, направилась к входной двери, щелкнула замком и распахнула ее настежь. Бояться? А кого мне бояться? Убийцы, воры и тому подобное? Если б кто-то пришел по мою душу, фиг бы он стал так колотить и шум поднимать. Я на все сто процентов уверена, что соседи проснулись, если, конечно, спали, и уже прилипли к глазкам в предвкушении шоу.
  
   Кстати, я оказалась права: на пороге моей хаты стоял Степа, и счастливым он не казался, хреново как-то выглядел.
  
   - Ир, скажи, что Люська у тебя, умоляю. Она домой не вернулась, а на улице ночь, не отвечает на звонки, ты тоже. Я уже не знаю, о чем думать. Всю округу прочесал вдоль и поперек.
  
   - А сюда заглянуть не судьба?
  
   - Я два раза сюда приходил, стучал, звонил, но никто так и не открывал, это третий.
  
   М-да, хорошо уснули, крепко, а я еще удивлялась на Люську, сама-то первые два раза и не слышала. Бедолага, наверное весь извелся. Еще бы, Люська всегда предупреждала, когда у меня оставалась, а тут... нас раньше срубило, чем мы об этом подумать успели.
  
   - Заходи давай. - Я втащила Степку в квартиру за руку. Он не сопротивлялся, прямо как тряпичный, его ощутимо трясло. - Ты прости, что так вышло. Я виновата. Мы пока все к свадьбе искали, ухайдокались так, что отрубились сразу как вошли, - каялась я, пока он пытался разуться, но у него ничего не получалось: шнурки на ботинках только еще больше запутывались в его дрожащих руках.
  
   Степа выругался сквозь зубы, упомянув и эту мать, и многое еще мне неизвестное, и я сжалилась над ним.
  
   - Плюнь, иди так. - Кажется, в его глазах можно было увидеть целый шквал благодарности.
  
   Он прошел в зал, остановился напротив спящей жены, вздохнул и выдохнул пару раз, а потом нагнулся и нежно погладил ту по раскрасневшейся щеке. Люська, не просыпаясь, улыбнулась и уткнулась губами в ладонь мужа.
  
   "Да-а-а... Вот она самая настоящая любовь", - подумала я. Они подкалывают друг друга все время, почти издеваясь. Иногда кажется, что еще немного и их разговоры перейдут на тонкую грань удушающих приемов. Но это только так кажется, а на самом деле... У них нет и минуты спокойной жизни, но вот сейчас их любовь можно было даже не увидеть - пощупать, от нее воздух, казалось, сгустился. Мне стало завидно, в голове мелькнула мысль: "Будет ли у нас с Юрой так вот через пару-тройку лет?" Найти чувства - это одно, а сохранить их первозданную красоту и дать расцвести - это другое, много сложнее.
  
   Степка поднял жену на руки, так осторожно, словно его вечная язвочка была из хрупкого фарфора, а не из плоти и крови. Я быстро сориентировалась и положила сумочку Люськи на ее живот.
  
   - Донесешь? - участливо спросила проходящего мимо Степку.
  
   - У меня такси внизу.
  
   Что-то мне подсказывало, что даже не будь того такси, он бы на руках донес просто потому, что не хотел будить жену, которая сейчас чему-то улыбалась и доверчиво прижималась к нему всем телом.
  
   Как только за друзьями закрылась дверь, я подхватила пакеты, которые сиротливо стояли при входе в зал, и отнесла их в спальню, здраво решив разобрать все завтра. Сейчас глаза закрывались сами собой, и было не до этого. Спать я завалилась после душа, где, к слову говоря, трижды чуть не уснула. Нет, спать в ванной мне не впервой. Иногда я любила полежать в теплой воде, подремать, опустив голову на бортик, после этого чувствовала себя бодрой и отдохнувшей. В этот раз не тот случай, ибо вместо отмокания в ванной, решила принять душ, а спать стоя... этому еще не научилась, не лошадь же. Поэтому, когда в третий раз глаза закрылись и я уперлась лбом в стену, решила шишек себе не набивать и ползти в кровать. Сон сморил меня тут же. Если я ранее думала, что мне снится фигня, то я погорячилась, ибо по сравнению с теми снами, которые лицезрела теперь, те были очень даже логичными.
  
   Видела я себя словно со стороны. Этакое кино обо мне любимой с элементами полнейшего абстракционизма и такого же полнейшего абсурда. Начнем с того, что мир вокруг был желтый. Вот как есть - весь желтый, отличался лишь оттенками. Причем все эти оттенки были ядреными, аж глаза резало. Я стояла посреди этого яркого безумия, таращилась, топталась на месте и не знала куда податься. Угрозы для себя родимой вроде как не ощущала, пока не произошло Это. Небо цвета зрелого лимона словно расступилось, и на меня уставились холодные зеленовато-серебристые глаза с черными ободками по краю. Эти глаза вдумчиво меня рассматривали, почти взвешивали, словно искали излишки веса. Я почувствовала себя отбивной на тарелке, которую раздумывают: есть или нет, при этом потыкав вилкой. Потом небо вновь разошлось, и возник рот, внушительный такой, с частоколом острых клыков. Он открылся и раздался рев такой силы, что мне заложило уши напрочь. Изо рта хлынул поток пакетов, и все прямо на меня. Я закричала, отпрыгнула в сторону, неудачно подвернула ногу и тут же села на зад. Щиколотка нестерпимо пульсировала болью. Говорят, во сне нет боли, но я ее явно чувствовала. Пакеты упали на землю и открылись, оттуда вывалилось содержимое: все платья и туфли, которые я мерила в салонах за этот день. Туфли стали открывать беззубые, ужасно слюнявые рты и, шамкая ими, поползли ко мне. За ними, не отставая, словно призраки, плыли восставшие в лучших традициях нежити платья. Я закричала, напрочь забыла о боли в ноге и побежала.
  
   "Господи, и во сне покоя нет, все куда-то бегу и бегу", - мелькнула неутешающая мысль где-то на задворках сознания.
  
   Одежда не отставала ни на шаг, а вроде не так быстро и двигалась. Мелькнула мысль, что это я так медленно бегу. С неба продолжали падать пакеты, а из них выползали щетки, фены, заколки, резинки и много еще чего. Все это бежало за мной, явно не с самыми благими намерениями. Иногда они менялись с вновь выпавшими и наблюдали со стороны за марафоном.
  
   Я проснулась с воплями, матами и в холодном поту. Приснится же такое. Сердце так и заходилось от пережитого. Я знаю, что глупо, но не сдержалась и глянула на пакеты с покупками. Те стояли моча, как им и положено, нападать не собирались. Для верности все же погрозила им пальцем, припомнив, как во сне одно платье пыталось меня в кокон спеленать, а туфли в этот момент чего оттяпать. Я выглядела глупо даже в собственных глазах, хорошо, что меня в этот момент никто не видел. Как видно, эта суета и спешка не идут мне на пользу, вон какие кошмарики снятся, и не придумаешь хуже и абсурднее. Может, в чем-то Люська права и стоило бы не спешить, взять немного больше времени, чтобы подготовиться нормально. Вряд ли Юрка сбежал бы от меня за эти три месяца. Куда мы с ним так несемся сломя голову, словно вот-вот опоздаем на поезд? У нас же вся жизнь с ним впереди. Эх-х-х, точно следовало бы притормозить.
  
   Телефонный звон заставил меня подпрыгнуть и опять перевести взгляд на пакеты, словно этот звонок их вина. Стоило мне посмотреть на экран, как улыбка сама по себе расплылась по лицу, а сердце сделало сальто с переворотом на триста шестьдесят градусов и приземлилось куда-то в область пяток.
  
   - Алло, - почти промурлыкала я.
  
   - Как ты, дорогая, как покупки, удачно? Мне так не терпится, так хочу как можно быстрее назвать тебя своей на полных правах твоего супруга.
  
   Я даже не подозревала, что можно так глупо хихикать и хлопать ресницами, но в тот момент именно это и делала.
  
   "Хорошо, что меня никто не видел", - второй раз за утро порадовалась я.
  
   - Все хорошо, мы почти все купили, остались мелочи.
  
   "Зачем что-то откладывать? Глупости. Нужно просто приложить чуть больше усилий и все", - думала я, пока болтала с Юрой, и тихо млела от его голоса. Все же он у него такой особенный, способен всколыхнуть все чувства во мне.
  
  ***
  
  
   - Люся, ну где она? - трясла я подругу в прямом смысле этого слова.
  
   - Ирок, так, давай-ка успокойся. Вдохни, выдохни и скажи сама себе, что все будет хорошо.
  
   Я вдохнула, выдохнула, закрыла глаза, сказала все, что подруга попросила, потом открыла глаза и...
  
   - Где она?! Она должна была еще пять минут назад приехать. Мы не успеем сделать мне прическу, и я буду на собственной свадьбе как валха.
  
   Подруга осторожно, словно это бомба замедленного действия, отцепила мои пальцы от жакета своего костюма и, улыбаясь мне как душевнобольной, стала снова успокаивать:
  
   - Даже если на твою прическу уйдет два часа, у нас останется еще два. Времени полно, мы никуда не опоздаем, без тебя все равно никто и ничего не начнет.
  
   Подруга, конечно, права, но где, черт подери, носило эту парикмахершу?
  
   Звонок в дверь не дал мне скатиться с позором в новый виток истерики. Можно сказать, я вышла из этой ситуации с честью, а Люська с малыми потерями: всего-то немного лацканы жакета ей помяла.
  
   - Ну вот, а ты переживала, - бубнила подруга по дороге к двери.
  
   А как тут не переживать, времени в обрез, всего четыре часа до приезда Юры, а у меня еще прическа не возведена, в платье я не упакована, туфлями ноги не натерла. Непочатый край работы просто. Хотя там, конечно, выкуп, еще помучают жениха и его свидетеля разными загадками и заданиями. Прям детский сад, я хотела без всего этого балагана, но Люська не дала, сказала, что все должно быть в соответствии с традициями. Жених обязан выкупить невесту. Как говориться у нас товар у них купец. Лучше б так вот не говорилось, я в тот момент себя как-то нехорошо почувствовала куском мяса на лотке в магазине, который со всех сторон крутят и показывают лучшими, выгодными местами. Но с Люськом спорить, себе дороже, проще кивнуть, согласиться, а в душе поматериться. Что я и сделала.
  
   - Что-то счастливая невеста у нас выглядит не очень счастливой, - покачала головой нанятая парикмахерша.
  
   - Не обращайте внимания, она волнуется. Как сегодня в пять утра встала, так и волноваться начала. И главное, одарила этим "счастьем" лучшую подругу с ее мужем. Как видно, коллективное волнение - оно веселее, да, Ирка?
  
   А я что, я ничего. Ну не спалось мне, а одной не спать и правда скучно. В пять утра звонить в кафе, который мы сняли под банкетный зал, глупо, никто не ответит. В прокат машин - тоже. А Люська - она же дома, стопудово дома.
  
   - Ладно, приедет жених, и успокоится наша невеста. Садитесь, Ирина, приступим к прическе.
  
   Ну, я и села, и понеслось: расчесать, начесать, залачить, расчесать, начесать, залачить, расчесать, начесать, залачить... Через полчаса я напоминала одуванчик-мутант: начес был таким, что все волосы стояли на голове дыбом, образуя большую такую шапку. При мысли, что потом все это придется как-то распутывать, мне поплохело. Но я знала точно: красота требует жертв. Поэтому сжала зубы и только натянуто улыбалась и слегка шипела, когда расческа порхала по начесанным волосам, виртуозно укладывая их в прическу. Прямо на моих глазах рождался шедевр, произведение искусства. Каждая прядь находила свое определенное место на голове и гармонично вплеталась в другую. Завитушка к завитушке. Люська не обманула: эта парикмахер знала свое дело на все сто и один процент. Через час на моих волосах закрепили фату и все было готово, осталось лишь натянуть чулки, влезть в приготовленное платье, надеть туфли и сунуть в Люськину сумочку пластырь. Новые туфли и без мозолей - сказка, рассказанная производителями обуви для лучшей продажи оной. В эту сказочку я давненько не верила.
  
   - Ох, деточка моя, ты такая красивая, даже сердце щемит, - мама сморгнула слезу счастья и перешагнула порог комнаты. - Здравствуй, Люсенька, - улыбнулась она моей подруге, - как родители, как Степа?
  
   - Все нормально, тетя Лена, все здоровы.
  
   - Это хорошо. А что ты, скоро ли осчастливишь всех нас малышом?
  
   Люська немного смутилась и тепло улыбнулась. На самом деле моя мама ее любила как родную дочку, мы же с Люськой с детских колясок дружим.
  
   - Ой, теть Лен, да успеем еще. Какие наши годы?
  
   - Ох, молодежь, молодежь, все-то вы тянете. Чего только ждете...
  
   Мама вновь посмотрела на меня и опять заплакала. Мне почему-то тоже захотелось развести болото. Странно, похоже на реакцию малых детей: когда один начинает плакать, все остальные подхватывают из-за какой-то только им понятной солидарности.
  
   - Ты самая красивая невеста. Я буду молиться за твое счастье.
  
   Мама обняла меня так крепко, что на миг в глазах потемнело. Она хоть и была женщиной невысокой и слегка пышной, но хватка железная порой.
  
   - Лена, ну что ты, право слово, опять сырость развела, - папа подошел к маме, нежно обнял ее, отстранил от меня и мягко поцеловал в уголок губ. Мама зарделась, махнула на него рукой, прикрывая губы ладонью, а он словно и не заметил, лишь пожурил: - Смотри, а то платье испачкаешь дочке. Такую красоту, разве ж можно. Пойдем в зал, не мешай молодым, мне твое внимание нужнее.
  
   Папа нежно улыбнулся мне, подмигнул хитро, и в его глазах промелькнула гордость. Он всегда мной гордился, хоть и никогда о том не говорил. Я просто это знала. И вот сейчас, уходя, он незаметно постарался смахнуть слезы. Папа - самый лучший мужчина в моей жизни. Он мог все, если это нужно было для блага его семьи. Хорошо, что он одобрил Юру, несмотря на то, что о свадьбе мы сообщили родителям за пять дней. Вообще, это был еще тот денёк.
  
   До Юры к родителям я ни одного парня не приводила. Он был первым. Мама тут же замерила километры его тактичности, килограммы вежливости и литры обходительности. Сложив все это, вынесла одобрительные вердикт. Папа был проще, он применил микроскопический метод. Это когда чувствуешь себя микробом под дулом микроскопа, причем огнестрельного микроскопа. Мало кто смог бы выдержать такой взгляд, а Юра не дрогнул, глаз не отвел, за что и был повышен из микроба в млекопитающие. Мама, поняв, что убийств не будет, тут же позвала всех за стол. У нее вообще самая большая цель в жизни - всех и вся накормить. Впрочем, делала она это хорошо, умеючи. Именно поэтому в доме почти всегда были гости, а из кухни доносился аромат свежей выпечки. Вот и тогда пахло шоколадными кексами, моими любимыми.
  
   В общем, знакомство прошло слегка нервно, но тепло и весело ближе к концу. Мама с папой остались довольны Юрой.
  
   "Юра-а-а... м-м-м... Ну где же тебя носит, мужчина моих грез?"
  
   - Люсь, посмотри, они еще не едут? Как бы не опоздать.
  
   Я поерзала на кровати, расправила вокруг себя пышные юбки и посмотрела с надеждой на подругу. Она вздохнула, положила пилочку на тумбочку и закатила глаза.
  
   - Успокойся, еще целый час.
  
   - Ты точно уверена? - не сдавалась я.
  
   - И не только я одна, часы вон тоже уверены.
  
   - А вдруг он вообще передумает на мне жениться? Вот не приедет и все.
  
   - Вот сейчас очень смешно сказала. Он плюнул на здоровье и пришел делать тебе предложение прямо с больничной койки, так? - Я кивнула. - Он договорился и, можно сказать, снял весь ЗАГС, так? - Я опять кивнула, не совсем понимая, куда она гнет, мозг плохо соображал. - Вас женят в четверг, когда обычно не женят вообще, так как для этого существует пятница и суббота, так? - Я опять кивнула, наконец-то врубаясь, о чем это она. - И именно он торопил свадьбу как только мог, так? - Я только хотела кивнуть, но она подняла руку. - Не кивай, и так знаю, что права. К чему я все это? После всего этого вряд ли он кинет тебя. Он же не идиот все же. Так что возьми себя в руки, ноги, да во что хочешь, и успокойся.
  
   - Все, успокоилась.
  
   Соврала, сильно соврала. Успокоилась я лишь тогда, когда замученный выкупом Юрка ворвался ко мне в комнату, как рыцарь в башню принцессы, вручил букет и взял за руку. Все, в тот момент весь мандраж улетучился, словно я приняла целый пузырек успокоительного. Меня даже в ЗАГСе не пробрало, и, когда нам задавали традиционные вопросы, тоже была стеной спокойствия. А уж когда объявили мужем и женой, вообще погрузилась в безмятежные воды пофигизма. Жениху разрешили поцеловать невесту, то есть меня Юрке. Он обернулся ко мне, посмотрел в глаза и вместо поцелуя выдал:
  
   - Моя жена перед людьми, куда я - туда и она, разделит со мной жизнь, семью и мир...
  
   Странное он говорил. Вообще, все было как-то странно: мир вращался, голоса отдалились и остались лишь его глаза, они заполняли собой все, пока не вытеснили даже меня.
  
   "Зря так нервничала, потерять сознание на собственной свадьбе - плохое решение", - успела подумать я, прежде чем упасть в странную темноту, похожую на воронку. Туда-то меня и засосало. Все звуки исчезли совсем. Все, кроме Люськиного вопля, он почему-то стоял у меня в ушах. А потом и он пропал.
  
   Меня куда-то несли, причём как мешок картошки - на плече. В живот нестерпимо давило, прямо под ребра, аж дышать сложно. Двигался этот, не знаю кто, резкими скачками, словно с дерева на дерево. Моя голова при таком передвижении все время билась о жесткую спину несущего, что не способствовало моему хорошему самочувствию. Голова уже нестерпимо болела, а завтрак просился на волю. Мне хотелось заорать, потребовать, чтобы меня отпустили немедленно, прямо как героиня дешевого сериала, но тело не слушалось, слова не шли с языка. Про себя я в панике орала в голос и звала Юру, мужчину моей мечты, который непременно должен был меня спасти. Но вслух так и ничего не сказала.
  
   Тот, кто меня нес, остановился резко, так резко, что я со всей дури проехалась лицом по его спине и застонала.
  
   - Забери, - это голос Юры, я узнала его всем телом, но он был каким-то немного иным, нет, сильно иным. - Я последний раз хожу в мир людей, там отвратительно.
  
   Брезгливо - вот как он говорил. Меня перекинули, все так же, как мешок, в другие руки, столь же незаботливые, какими были до этого Юркины. Если это еще один новый безумный сон, то уж лучше спать без них вовсе.
  5
  
   Меня все еще куда-то несли, но хорошо, что сейчас хоть не скачками и мне не приходилось отбивать последние мозги о жесткую спину несущего. Впрочем, кажется, что хуже бы и не стало. Я все еще не могла шевелиться, говорить или издавать хоть какой-то звук, просто тряпочка, висящая вниз головой. Все, что оставалось, это слушать разговор двух мужчин, один из которых клялся мне в любви. Хотя, нет, стоп, если подумать, то он никогда не говорил о любви как таковой, словно обтекал подобные разговоры незаметно для меня же. А сейчас стоило все вспомнить и стало ясно как белый день, что любовью тут и не пахло, я сама себе же ее и придумала. Горько, так нестерпимо горько осознавать, как сильно обманулась. Дура чертова!
  
   - Как все прошло? Были проблемы, нужно что-то подчистить?
  
   - Ни малейшей проблемы, разве только моя собственная неприязнь к их шумному, пропитанному вонью миру. А так все прошло легче, чем всегда. Столкнулся с ней прямо при выходе в их мир, представляешь? - Юра был явно доволен собой, по голосу чувствовалось. - Сам себе не поверил, когда почувствовал ее. Обычно на поиски подходящего инкубатора уходит от недели до полугода, а тут сама в руки пришла. Правда сначала меня от нее воротило: пьяная, что-то поет, хотя больше походило, что она вот-вот издохнет. Пришлось преодолеть себя, чтобы умыкнуть от компании, в которой она веселилась. Ну а там все просто: сонным порошком на нее дунул, немного моего яда в вены и она готова к нашей встрече. С телефоном совсем просто было, она даже сама позвонила.
  
   - Лучше и не придумаешь, - хохотнул несущий меня мужик.
  
   - Самка оказалась очень восприимчивой к яду, даже больше, чем обычно. Один звонок, и она уже влюбленная по уши дурочка, готовая сама на меня залезть. С людьми всегда просто.
  
   - Это нам на руку, жалко лишь одно...
  
   - То, что они одноразовые, - закончил предложение Юра, и я пожалела, что не могу заорать, выматериться, хотя бы дать ему по морде - такая сильная обида, нет, боль пронзила и тело, и душу. Сволочь, какой же он сволочь!
  
   - Лучше так, чем ничего, - голос мужика был таким... будничным, что ли, спокойным, словно он обсуждал поход в магазин за продуктами, а не живых людей.
  
   - Это верно. Но до чего же людишки уродливы, - теперь в голосе моего муженька появилась откровенная неприязнь, на грани омерзения, стало понятно: себя человеком он не считает. Тогда кто же он, кто?!
  
   - Тебе с ней не жить. К тому же эта не так и плоха, очень даже ничего, особенно тело, вполне аппетитное. Хоть сейчас раздевай и пируй.
  
   Почему так бывает, почему? Почему я даже дернуться не могу, закричать, да просто замычать, зато хорошо чувствую, как чья-то лапища мацает мою задницу, до боли сжимая правое полупопие? Почему не могу заорать, треснуть его, да хотя бы поцарапать? Боже, это так нечестно, так невыносимо.
  
   - Ты извращенец, ты знаешь это, Савар? Чертов извращенец, - с отвращением прокомментировал мое лапанье Юра, если, конечно, его именно так и зовут.
  
   Они засмеялись. И от гогота стало еще мерзопакостней. Словно мной пол помыли или, того хуже, дерьмо вычистили.
  
   - А как у остальных дела? - спокойно продолжил разговор Савар.
  
   - Двое нашли, трое еще в поиске. Думаю, еще парочку инкубаторов со дня на день стоит ждать.
  
   - Это хорошо. У нас сейчас с этим туго. Гунор опять не смог сдержаться, двоих порвал и сожрал. Мы постарались его усмирить, но их страх для него - как сигнал к атаке. Ты же знаешь. Он истинный хищник, сильный воин, ему сложно побороть инстинкты.
  
   - Как он сейчас?
  
   В голосе Юры сквозило неподдельное беспокойство, и, что-то мне подсказывало, что беспокоился он совсем не о тех, кого разорвали.
  
   - Заперся сам. Думаю, как обычно просидит, пока инстинкты немного не схлынут. Но проблемы уже на лицо: инкубаторов стало меньше, - горестно посетовал Савар. Он тоже не об "инкубаторах" горевал.
  
   - Ничего, скоро наши придут и пополнят запасы.
  
   Инкубаторы, запасы - Господи, я боялась думать, боялась признаваться себе же... Кажется, я понимала, о чем они говорят, и от того волосы вставали дыбом и ужас наполнял каждую клеточку неподвижного тела. Господи, как, как со мной такое могло произойти? Права была Люська, нельзя было спешить, нельзя, может тогда бы заметила, поняла... Боже, помоги мне. А что делать теперь, что я могу - неизвестно где, неизвестно с кем, неподвижная глупая дура.
  
   "Дура, дура, дура! Лохушка! - ругала саму себя. - Вообразила себе принца в сверкающих доспехах, гребанную любовь всей своей заурядной жизни, мать его".
  
   Принц, ага, чуть пальцем поскребла, а под налетом лоска уродливая жабища. Не бывает чудес, не бывает, и идеалов тоже не бывает. Только такие дуры, как я, могли в это поверить, но... Даже сейчас, несмотря ни на что, я понимала: помани он меня пальцем, скажи хоть одно ласковое слово, просто кинь на меня зовущий взгляд, и я пойду за ним с глупой влюбленной улыбкой на роже. Почему так, что за чары такие? Даже сейчас от его голоса все тело изнывало и болело в предвкушении поцелуев, ласк и страстного секса. Тело предало меня, шло вразрез с разумом и логикой. Это злило, злило сильнее, чем все сказанное этими субъектами. Желать это ничтожество против собственной воли, вопреки всему - разве ж такое нормально? Но, увы, я продолжала желать, будь оно все трижды проклято.
  
   Мразь!..
  
   Куда все же меня несут и, что самое главное, где я? Вряд ли эти два гада мне ответят, да и вопрос задать не смогу. Посмотреть по сторонам тоже никак, все, что могу видеть, это землю и ноги того, который меня несет. А если чуть скосить глаза, то еще и ноги моего муженька, обутые в дорогие пижонские туфли. Оторвать бы их ему с корнем и засунуть в заднее место.
  
   - Эй, брат, как прошла охота? А-а-а, уже вижу, что удачно, неплохой улов. Но мое количество ты все равно не смог побить. Я обхожу тебя, Юдеирн.
  
   Этот задорный голос мне был еще не знаком, похоже, к нам кто-то третий подошел. Интересно, сколько еще народа видит внос моего неподвижного тела? Какой позор, слов нет.
  
   - Урснеч, брат, рад видеть тебя в здравии. - По голосу можно понять: он не рад ни видеть, ни здравию, а уж тем более ни тому и другому вместе. Враги, соперники... - Куда ты так торопишься?
  
   - Так третий день недели, пора Выбора.
  
   - Успешной ночи тебе, брат. - Вроде хорошее пожелание, а звучит отчего-то как проклятье.
  
   Я вишу как тряпка, а они светские беседы ведут. Что за люди, или все же нелюди? Имена какие-то странные и стремные, не запомнишь, не выговоришь.
  
   Меня вновь куда-то понесли. И я все так же видела нестерпимо мало. Для того, чтобы понять, где я и что делать, слишком скудное количество информации. Могу сказать лишь одно: меня внесли в какое-то большое здание с каменными полами, мы поднялись по лестнице, зашли в комнату. Там меня бросили на кровать, даже придержать не потрудились, я всю голову отбила о деревянную спинку. На этом информация исчерпала себя. Где, зачем, почему и когда все это кончится - неизвестно все еще.
  
   Оказавшись на кровати, я наконец-то смогла рассмотреть того, кто меня нес. Ну, что можно сказать: высокий, здоровый, коротко стриженный. Все. Он меня не заинтересовал, а вот Юра... Взгляд поневоле обращался к нему. Похоже, ему он не понравился - так скривился, словно перед ним не жена была, а куча отходов жизнедеятельности слона. Невероятно обидно, а сказать ничего не могу, да и захочу ли. Что мне ему говорить? Слов найти не могу, к тому же страшно. Зареветь если только.
  
   Меня немного удивило, когда Юра потянулся, взял мою правую руку в свою и приподнял ее над кроватью. Я ждала чего угодно, вплоть до того, что сейчас мне отчикают что-то, а к такому готова не была. Юра стал снимать кольца: и то, которое подарил, когда предложение делал, и то, которое надел, когда объявлял своей женой.
  
   - Оставь на первое время. Ваш приход не остался незамеченным, нагрянут с проверкой.
  
   - Это не важно, я прихватил документы на нее, так что кольца больше не нужны. Сдам их, понадобятся ребятам, когда пойдут на охоту.
  
   Господи, сколько ж раз до меня эти кольца находили свою глупую жертву, сколько женщин радовалось, надевая их, и сколько потом проклинали?
  
   Слезы обиды, злости и ненависти сами по себе хлынули из глаз и заскользили по горящим от унижения щекам. Юра даже не заметил этого, потому что уже отошел от кровати вместе со своим подельником. Теперь я не могла их видеть, да и не хотела. Уж лучше разглядывать потолок, и не важно, что на нем нет ничего интересного.
  
   - На следующей недели пустим ее на Выборы, как раз твой яд из организма уже выйдет, и она станет восприимчива к другим воинам.
  
   - Делай с ней, что хочешь, хоть расчлени и скорми ребятам, мое дело было завлечь и привести, дальше все в твоих руках. Но мы договорились - это была моя последняя охота. Мавис надоело меня ждать каждый раз.
  
   - О да, Мавис, твоя невеста... м-м-м... такую красавицу грех оставлять одну.
  
   Подонок, красивый, умный, хитрый подонок. Чтоб ему в аду гореть!
  
   Хлопнула дверь и стало тихо, я поняла, что осталась в одиночестве, один на один с мыслями и тишиной. Страх с новой силой вгрызся в нутро и раскаленным червем заскользил по венам.
  
   Почему я, почему со мной, чем заслужила?!
  
   Не знаю, сколько прошло времени, сколько уже так лежу - минуты, часы... сколько? Время тянулось, как жвачка, медленно-медленно, а все, что мне осталось, это смотреть в потолок и считать на нем трещины: большие, маленькие, длинные и короткие. Мысли в голове метались как безумные, невозможно сконцентрироваться на чем-то одном.
  
   По потолку ползал жук, такой мясистый, здоровый, а я ведь боюсь насекомых, особенно таких больших. В мешанине мыслей мелькнула одна особо глупая: вдруг его мелкие лапки соскользнут, и он сорвется вниз, прямо на меня, а я ведь и двинуться не могу, мне его даже не стряхнуть. Глупо конечно, нужно думать не о ползучих пустяках, а о том, что делать, как заставить тело работать хоть немного. Приказать ему? Ну, так я приказывала, но это не фильм, а жизнь, хоть все кажется таким нереальным, и тело отказалось сотрудничать.
  
   Господи, что же со мной теперь будет, зачем я им?
  
   Я пыталась молиться, но вот беда, ни одной молитвы не знала, поэтому только повторяла: "Боже, помоги. Боже, помоги. Боже, помоги мне-е-е..." Он не помогал и, возможно, даже не слышал. Да и с чего ему было слушать ту, которая в него никогда не верила, вообще в мистику не верила.
  
   "Пожалуйста, ну пошевелись, хоть пальчиком, хоть немного, - снова я упрашивала свое тело, но ничего не происходило. - Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, я прошу тебя. - Ничего, слезы вновь застелили мир мутной пеленой и побежали по заплаканным щекам. - Умоляю! Я умоляю! Господи, ну помоги же мне!"
  
   - Умоляю-ю-ю!!! - крик, надрывный, хриплый, протяжный, наконец-то вырвался из моего горла, и я резко села на кровати.
  
   Оцепенение прошло так резко: вот оно было и вот его уже нет. Странно. Я медленно сползла с кровати. Меня шатало из стороны в сторону, поэтому пришлось ухватиться за изголовье так, что даже пальцы побелели. Мир вращался со скоростью барабана стиральной машинки в режиме просушки. Где пол, где потолок - и не понять. К горлу подступила тошнота. Я упала на колени, и меня вывернуло прямо на пол, еще то удовольствие, зато мир прекратил бешеное верчение.
  
   Я с трудом поднялась, вытерла рот подолом уже ненужного мне платья и осмотрелась в поисках двери. Она от меня не пряталась и нашлась сразу же, прямо напротив кровати. Хорошая дверь, добротная такая, толстая, не то что у меня дома: плюнь и глазок лишний пробьешь. Эту если выбивать, то только тараном, иначе, скорее, выбьешь плечо.
  
   Я в панике завертелась на месте в поисках другого выхода, но его не было. Стены, всюду глухие, голые, серые, каменные стены с легким налетом плесени. На одной из них имелось четыре окна, но в такие даже карлик не пролезет, разве только кошка какая - они размером с форточку, если не меньше, да и высоко чертовски. "Выхода нет, замуровали, демоны", - тут же пришла на ум фраза из фильма. Я метнулась к одной из стен и стала ощупывать ее, в душе надеясь, что наткнусь на выступ, впадину, да хоть что-то, что может оказаться ручкой к потайному ходу. Я бегала от стены к стене, водила по ним руками, стучала, пыталась отколупать камень, но выхода не было, лишь ноготь сломала, кулаки отбила и поцарапалась в кровь.
  
   - Нет, нет, нет... - бормотала я.
  
   Паника накрыла с головой, доступ воздуха словно кто-то перекрыл, я подбежала к двери, стала дергать ее, стучать и кричать. Я просила, умоляла открыть, выпустить меня, но никто не ответил, тогда я стала угрожать. Глупо, конечно, по-детски как-то, но в тот момент соображать здраво не могла, а вот паниковать - так запросто.
  
   - Откройте мне живо! Я требую, чтобы меня выпустили. По какому праву меня удерживают против воли?! Не молчите, хоть кто-то ответьте! Я сообщу на вас в полицию, вас арестуют! Как так можно?! Сволочи, мрази, а ну откройте живо!
  
   Я орала и продолжала дергать за ручку двери, и вдруг она распахнулась, чуть не отправив меня в вынужденный полет. На пороге стоял он, огромный, накаченный, двухметровый детина с оскалом акулы и бешенством в глазах. Я вытаращилась на него так, словно призрака увидела, но такие зубы - это что-то, как здоровенные иглы. Жуть.
  
   Он то ли улыбнулся, то ли ощерился, не знаю, но мне тут же стало хуже, чем было. Я стою, рот открываю, а сказать ничего не могу: дар речи напрочь пропал, словно его у меня никогда и не было.
  
   А потом я впервые увидела, как почти нормальный мужик оящерился. Вот он стоял передо мной загорелый здоровяк, а вот уже покрывался красно-зеленой шкурой, ну такой, как у ящериц бывает. Только мне подумалось, что подобная шкурка - как броня, простым ножичком такое не пробьешь, и мечом не факт. Верзила чуть наклонился ко мне, а красно-зеленая шкура уже подобралась к лицу, шустро наползала на квадратный подбородок, прикоснулась к губам, выкрашивая их в травяной цвет, и зубы... а какие там зубы, клыки, стали еще острее, еще длиннее - сантиметров пять, не меньше. Рот с таким арсеналом не закроешь.
  
   "Мама!" - испугался мой мозг, и я вместе с ним.
  
   - Я передумала! - пискнула первое, что пришло в голову, и захлопнула резко дверь, не забыв посильнее к ней привалиться. Смешно, будто такого детину остановит такая помеха.
  
   Я глаза закрыла и стала ждать, затаив дыхание, словно боялась, что он мог его услышать и сообразить, что в комнате кто-то есть. Дверь, которая минут десять назад выглядела неприступной, сейчас казалась тоньше листа бумаги. Воображение зло подкидывало картинки, одна хлеще другой. Вот дверь сносят с петель и, соответственно, меня вместе с ней, в комнату влетает этот мордоворот, хватает меня и, не тратясь на лишние слова, вгрызается в беззащитное горло. Я даже почти почувствовала острые клыки и капающую слюну. Зловонное дыхание смерти коснулось моего носа и... В общем, чудом не заорала, скорее всего потому, что боялась даже дышать громко.
  
   Долго я так сидела, ох долго, но затекшие ноги с задом требовали сменить позу, и пришлось встать, медленно отлепилась спиной от двери, развернулась на сто восемьдесят градусов и приложила к оной ухо. Тихо. Как хорошо, там, снаружи, была гробовая тишина. Я осторожно обхватила ручку дрожащими пальцами и сначала нерешительно, а потом более активно подергала за нее - дверь была заперта. Замечательно, счастье какое, значит в безопасности теперь и мне ничего не угрожает. Вздохнув пару раз поглубже, я набрала воздух полной грудью и, медленно выдохнув, еще раз осмотрела предоставленные мне нецарские покои. И действительно, будуар был обставлен очень скудно, практически голый. Кровать, на которую меня так пренебрежительно шмякнули, на ней тонкий матрас с такой же тонкой подушкой и кованый сундук у мизерных окошек. Еще имелся какой-то ящик в дальнем углу, при более близком рассмотрении он оказался своеобразным писсуаром, техника за гранью моей фантазии. Вот, пожалуй, и все, не разгуляешься.
  
   Я подошла к кровати, заглянула под нее, наивно надеясь, что кто-то там оставил мачете или дробовик. Нет, не оставил, а жаль. Кто знает, когда этот ящероподобный монстрик явится по мою душу. Жить-то очень хочется, не думаю, что с такими зубками он морковку хрумкает или капустку уминает, те "приборы" явно для того, чтобы рвать мясо с косточек невинно убиенных.
  
   Представила и меня передернуло. Перед глазами встала картина: обглоданный труп с вывернутыми костями и кишками наружу, а рядом с ним хищник утробно урчал, вгрызался в плоть и, дергая головой, отрывал большие куски, кровь лилась по зеленому подбородку, капала на пол и собиралась в лужицу. Бр-р-р...
  
   "Оружие, хоть какое-то оружие, согласна даже на вилку или ложку!"
  
   Я подбежала к сундуку, откинула крышку и совсем расстроилась: он был пуст, даже пылинки на дне не было. Ругаясь, захлопнула крышку и села на него сверху.
  
   - Что же делать, что? - спрашивала пустоту, но на то она и пустота, чтобы смолчать.
  
   Решение пришло неожиданно. А что если сундук придвинуть к двери, тем самым заблокировать ее? Конечно, себя запру в четырех стенах, а остановит ли это моих врагов - бабушка надвое сказала, но попытка - не пытка. В конце концов, а что я теряю?
  
   Я подошла к сундуку сбоку, ухватила за ручку и потянула на себя, потянула, потянула, потяну... Шиш с маслом, тяни не тяни, а он и на миллиметр не сдвинулся, стоит себе, как надгробие мне, и хоть бы хны. Я выпрямилась, потерла ладони о платье, поплевала на них, уперлась сильнее ступнями в пол и опять стала тянуть. Пыжилась так, как никогда в жизни. У меня было чувство, что руки вот-вот вытянутся, как хобот у слона. Сундук так и не сдвинулся, словно являлся неотъемлемой частью самого пола.
  
   Я обошла его, встала с другой стороны и попробовала толкать. Через некоторое время поняла, что развязавшийся пупок - мелочи, как и грыжа, тут легко можно было родить не будучи беременной. Окончательно профукав надежду, я от души вспомнила весь мат из юношеских лет и процитировала его, даже игнорируя предлоги. Полчаса пыжилась, только взмокла вся.
  
   За окном темнело, время явно к ночи шло, а я сидела на сундуке, голодная, злая, испуганная и грязная, как черт. Сколько голову ни ломала, а выхода из передряги, в которую угодила, не находила. Тупик, одним словом, а двумя - неприлично и матом.
  
   Сиди не сиди, но делать что-то надо. Кровать я сдвинуть точно не смогу, она прибита к полу, это я заметила, когда искала под ней оружие, но, возможно, мне удастся оторвать от нее одно из украшений: небольшой шарик диаметром сантиметров шесть. Это, конечно, не самое лучшее оружие, но, если кинуть в лоб, можно выиграть немного времени. Шариков было четыре, значит это четыре разбитых лба. Лучше, чем ничего.
  
   Чувствовала я себя глупо, пока пыталась вооружиться. Как видно, удача не на моей стороне: опять пыжилась, ругалась, просила, умоляла, молилась - и без толку. Все же мне чертовски не везет.
  
   От донельзя увлекательного занятия меня отвлек крик. Кричала женщина, причем так громко и пронзительно, что даже толстые стены не смогли заглушить этот крик.
  
   Я задрала платье повыше, подбежала к сундуку и попыталась забраться на него, но не тут-то было: туфли на каблуках не лучшая обувь для покорения вершин. Пришлось притормозить и сбросить их на пол, после этого восхождение на сундук пошло гораздо легче. Я прижалась лицом к окну и выглянула на улицу. Там было довольно светло из-за горящих всюду факелов. Можно сказать, все видно как на ладони.
  
   Сначала ничего особенного я не заметила, двор как двор, безлюдный, а потом тени словно ожили, и вот уже в свете факелов показались люди... Хотя люди ли? Судя по цвету кожи, людей там не было, разве только девушка, которая с криком куда-то неслась сломя голову. Из одежды на ней было лишь покрывало, которое все время сползало с плеч и путалось в ногах. Именно поэтому она раз за разом спотыкалась, но, поймав равновесие, продолжала бежать. Возможно, мне это только показалось, но я словно увидела ужас на лице девушки, особенно в тот момент, когда она обернулась назад и увидела настигающего ее мужчину. Он не бежал, просто шел, но делал это очень стремительно, покрывая пространство большими уверенными шагами. Момент, когда он начал меняться, я уловила не столько глазами, сколько по крику девушки: он стал пронзительнее и обреченнее. Мужчина буквально за считанные секунды стал монстром. Кожа сменила цвет, тело существенно увеличилось в размерах, вместо рук и ног мощные лапы с внушительными когтями, вместо лица вытянутая морда с острыми клыками. Огромные кожистые крылья распахнулись за спиной, поднимая существо резко в воздух. Пожалуй, он походил на недодракона - уже не человек, еще не дракон. Птеродактиль, мать его. Ящерица подлая подлетела к девушке, подхватила ее под руки и легко взмыла вместе с ней в небо. Раздался смех и одобрительные возгласы тех, кто наблюдал все это "шоу". Крики девушки становились все тише и тише, пока вовсе не исчезли.
  
   Я сползла с сундука на пол и, обхватив колени трясущимися руками, уткнулась в них лицом. Увиденное заставляло меня сомневаться в собственной психике, казалось, я сошла с ума, не иначе. Безумие, точно оно! А как еще объяснить все увиденное? Монстры, летающие чертовы птеродактили, откуда они в нашей реальности?
  
   Еще довольно продолжительное время спустя, вдоволь наревевшись и еще раз все обдумав, я пришла к неутешительному выводу моего полного безумия на почве нехватки любви. А как еще объяснить, что придумала себе мужика, который сначала был супер-пупер, а потом стал исчадием ада? Даже в безумии я выделилась, вместо мира мечты поселила себя черт знает куда, где обитают недолюди-недодраконы-недоптеродактили, это ж надо было такое сочинить! Что теперь делать? Мама, наверное, места себе не находит, а папа поднимает на уши все больницы, чтобы спасти непутевую дочь от нее же самой, а Люська ему в этом помогает.
  
   - Эх-х-х, все-то у меня ни как у людей, - заревела я в голос.
  
   Выплакав еще литра три слез, так и уснула, как сидела, на полу. А проснулась в полной темноте от зубодробильного холода и урчания в животе. С трудом дотащила (на карачках) свое затекшее, одеревеневшее тело до кровати (нашла, правда, с третьей попытки ее), водрузила себя на нее и попыталась завернуться в матрас. Получилось, благо он тощий был, как одеяло. Я вздохнула горестно, закрыла глаза и постаралась уснуть, чтобы не чувствовать холода, голода и не участвовать в бреде своего глубоко больного воображения. Уснула почти сразу, видно, события меня добили, даже дубак и протестующий живот не помешали.
  
   В этот раз пробуждение было еще хуже. Началось оно с осознания, что я все еще заложница собственного неконтролируемого бреда. Это прискорбно. А еще кто-то топтался у моей двери и о чем-то с кем-то разговаривал. Так как свои тут ходить не могли, то это чужие, ну, а чужие вряд ли с добром ко мне заявились. Перед глазами так и оживали фрагменты вчерашнего вечернего "шоу", словно все сейчас опять происходило. Не-е-ет, их добро, скорее всего, очень сомнительное.
  
   Я дико стала озираться в поисках спасения или того, где смогу спрятаться, но комната была так же пуста, как накануне. Не найдя лучшего решения, я сползла с кровати и, закатившись под нее, затихла. Укрытие, конечно, аховое, смешное до жути, детское, но мне почему-то стало легче, что ли. Жаль, конечно, что за пыль меня вряд ли кто примет. Схватившись одной рукой за сердце, а второй зажав рот, я старалась громко не дышать и молилась, чтобы пронесло.
  
   Дверь в комнату открылась, и кто-то зашел, по количеству ног этих "кто-то" было трое. Я зажмурилась и стала молиться неистовее: "Боже, Боже, Боже, Боже, Боже..." - скороговоркой повторяла я про себя. Эти "кто-то" что-то поставили на пол, со своего места не смогла разобрать, что именно. Они тихо переговаривались и над чем-то смеялись, предполагаю, что надо мной. Один подошёл к кровати и, постояв немного (было чувство, будто он меня сквозь эту самую кровать видит), развернулся и направился к двери. Остальные, продолжая смеяться, последовали за ним. Как только комната опустела, я расслабилась и растеклась по полу, больно приложившись об него лбом, и пролежала так еще какое-то время, вдыхая подкроватную пыль. А что, вдруг опять вернутся, а я еще не готова к встрече лицом к лицу с собственно придуманными кошмариками.
  
   Полежав ещё немного в пыли, - совсем, что ли, не убирают? - я выкатилась из-под кровати и с интересом посмотрела на деревянную бадью, стоящую рядом с сундуком. Бадья довольно внушительных размеров являлась очень слабой заменой моей любимой белой ванны, но чистая вода в ней манила как никогда, особенно после возлежания в мире подкроватья.
  
   Я осторожно подступала к бадье, словно боялась, что из нее вот-вот выскочит чудовище и откусит мне голову. Воображение это мое или нет, а помирать жутко не хотелось. К тому же ранее удары головой об спинку кровати и пол я прочувствовала как никогда хорошо, так что, если будут убивать, мне достанется вся незабываемая гамма ощущений. Чур меня.
  
   В бадье ничего лишнего, кроме воды, не оказалось. Я протянула руку, нерешительно опустила ее в воду и поболтала там. Ничего: ни ожогов, ни смертельного яда, ни других сюрпризов, только очень тёплая и чистая вода. Она призывно колыхалась под действием моих пальцев и лизала борт бадьи, готовая вот-вот перелиться через край. Красотища. Я засмеялась, припомнив, как только что кралась к ней. Глупо вышло, но в последнее время я щедра на глупости. Зачем меня сюда притащили - не знаю, ну уж точно не для того, чтобы травануть или утопить, это можно и дома сделать. Как ни печально, но то, что я так хорошо все чувствую, особенно боль, говорит лишь об одном: все это не коварная игра воображения, как бы мне того ни хотелось. Да, проще себя психом считать, чем поверить во всю эту чертовщину. К тому же психи себя точно таковыми не считают.
  
   Очень хотелось смыть с себя пыль, но раздеваться не решалась, так и топталась возле бадьи. И хочется и калится - кто знает, когда эти нагрянут, а я тут голая бултыхаюсь, не в платье ж в заплыв уходить. Вздох вышел очень горький.
  
   Я зачерпнула воду ладонями и постаралась умыться, а также сполоснуть все оголенные места тела. Хоть немного освежиться. Ополоснуться крест-накрест, не снимая платья, сложнее, чем я думала, но хуже всего было с ногами. Пришлось лезть в бадью, задрав юбки чуть ли не на голову, и на ощупь наводить чистоту. Вымоталась, словно восемь километров пробежала по пересеченной местности с рюкзаком за спиной. Пришлось даже прилечь, дабы отдышаться. Надо было хоть иногда спортом заниматься. Физподготовка ни к черту.
  
   Я лежала на кровати, сложив руки на груди, и вновь смотрела в потолок, хотелось жрать, прямо нестерпимо, и пить тоже, но не из бадьи же пить. Лучше опять попытаться уснуть, хоть и страшно: вдруг закрою глаза, а они нагрянут. Я раскинула руки в стороны, изображая звезду, и что-то задела, это что-то звякнуло. Приподнялась, скосила глаза в сторону и чуть не вскрикнула от счастья. На краю кровати стоял поднос, на нем тарелка с рагу... наверное (черт знает), ложка и металлическая кружка боги знают с чем. Я наконец-то поняла, зачем один из моих тюремщиков подходил к кровати. И как раньше не заметила еду?
  
   Рядом с подносом лежала стопочкой одежда, на ней что-то типа балеток-шлепанцев из ткани на тонкой кожаной подошве. Чем-то на чешки похожие, только без задников, но все лучше, чем мои туфли на каблуках, от которых уже нестерпимо болели ноги. Я с наслаждением скинула туфли и влезла шлепанцы. Они были почти по размеру, лишь немного больше, чем надо. Удобно и даже очень. А вот одежда разочаровала. Обычная хламида серого цвета, плотная, жесткая и колючая, размера на три больше меня самой. Если такое надену, боюсь, проскачу в горловину.
  
   Я отбросила серое нечто, наклонилась над тарелкой с рагу и понюхала. Пахло хорошо, но вот проблема - кто знает, что туда могли добавить, вдруг какой наркотик для моей сговорчивости. Я тут же представила, как лежу на кровати не в силах двинуться, ловлю глюки и кто-то лапает меня всюду, где только может, а я не могу даже сопротивляться. Кошмар какой, но после увиденного в окне это вполне даже возможный исход. Но кушать хотелось.
  
   Я окунула палец в рагу и осторожно лизнула - вкусно. Зажмурилась, замерла и стала ждать... Ничего, вроде голова не кружится, глюков нет, голоса не слышатся и зеленые слоники в малиновую крапинку не танцуют. Я взяла ложку и, зачерпнув рагу, с наслаждением прикрыв глаза, направила в рот. Вновь замерла, подождала - ничего, мир вокруг меня не изменился. Вот после второй ложки, так и не получив глюков, накинулась на еду и в считанные минуты смела все, что принесли. А принесли немало, хотя показалось, что очень даже мало. Голод все еще не отпустил, решила залить его содержимым кружки. Сначала понюхала, определила, что это вода и отпила. Чистая, прохладная, вполне даже вкусная. Тоже обошлось без проблем.
  
   Полежав еще немного, я отнесла поднос к двери, поставила там на пол и решила еще немного обследовать комнату, вдруг что-то пропустила. Ничего не пропустила, второе обшаривание ничего не дало, все так же пусто и беспросветно. Выхода как не было, так и нет, только усталость какая-то навалилась. Я решила еще немного отдохнуть и легла на кровать. Мне становилось все хуже и хуже. Неужели все же отравили, но зачем? Тело ломило, кости ног словно кто-то выкручивал, в горле пересохло, а кожа горела, меня трясло. Вскоре перестала соображать, была только боль, жар и нестерпимая ломота. Я металась по кровати и стонала, а когда стала мерзнуть, приняла позу эмбриона и закусила губу до крови. Зубы стучали, волосы намокли от пота и лезли в глаза. Даже не знаю, сколько вот так пролежала, думая, что умираю, проклиная себя, Юру и этот проклятый мир. Меня ломало, словно заядлую наркоманку. Провались все пропадом.
  
   Дверь в мою тюрьму скрипнула и открылась, кто-то вошел, а я даже двинуться не могла, только лежу и трясусь.
  
   - Яд выходит из организма. Быстро.
  
   Кто-то прикоснулся к моему лицу, больно ухватил за подбородок и повернул, а я даже глаз открыть не в силах.
  
   - Скоро ее можно будет использовать, как и других. - Это уже другой голос, значит их двое.
  
   - Стражи на подходе. Все документы на ее приобретение в порядке?
  
   - Да, там все чисто, они не смогут подкопаться и выслать ее назад.
  
   - Хорошо, через шесть дней выставим ее, пусть воины выбирают.
  
   Они ушли, а я все так же лежала и ничего не понимала. Слабость мешала думать, а потом вновь скрутило все внутренности болью, а кости заныли и, казалось, даже затрещали, кожу опалило жаром. Всё началось по новой.
  
   Время то летело, то тянулось, мне то становилось лучше, то хуже. Боль иногда отступала, и я думала: наконец-то все, но, увы, она возвращалась и набрасывалась на измученное тело с новой силой, вгрызаясь в кости и мышцы с одержимостью голодного хищника. В те короткие мгновения, когда болезнь давала короткую передышку, я успевала походить по комнате, размять затекшее тело и облегчиться. А вот дойти назад до кровати получалось не всегда, поэтому чаще падала, где стояла, крепче сжимала зубы и, подвывая, отдавалась боли. Иногда сознание прояснялось при свете дня, а порой во тьме ночи. Как видно, прошли не часы, а дни с того мгновения, как меня сломил недуг.
  
   Все закончилось так же быстро, как и началось. Болезнь (или что это еще могло быть?) ушла, оставив после себя боль в горле после моих криков, усталость в мышцах и неприятную липкость пота.
  
   Мои тюремщики пришли ближе к вечеру, бесшумно вошли в комнату, и я поспешила скрыться под кроватью, предпочтя их обществу общество многогодовой пыли. Всё было как и в тот раз. На пол поставили бадью, а на кровать поднос с едой, и вышли. Я вылезла из своего укрытия и в первую очередь набросилась на еду, да и пить хотелось нестерпимо, во рту была Сахара и редкостная кака. Желудок протестующе ныл, когда я глотала пищу, почти не прожевывая. Боль меня не остановила.
  
   В этот раз и бадье с водой я отдала должное, уже без страха разделась и погрузилась в успокаивающее тепло. Измученное тело словно попало в рай. Бояться? А зачем? Убить, изнасиловать, или еще что, могли и раньше, пока валялась в отключке, но ведь не стали же, значит и сейчас не станут, а организму нужна была эта вода, да хотя бы чтобы смыть грязь и пот.
  
   Я долго и упорно пыталась промыть голову, не получалось. То ли они забыли, то ли еще по какой причине, но мыло мне не дали, ни жидкого, ни обычного в бруске. Зато рядом с бадьей стояла миска со странной штукой, напоминающей стиральный порошок и по консистенции, и по резкому запаху. Мыть таким голову не рискнула, пусть даже риск - дело благородное, но не готова я пока к лысине.
  
   Вылезла из воды лишь в тот момент, когда та стала остывать. Надевать грязное платье на чистое тело совсем не хотелось, и решила я его простирнуть немного, заодно и порошочек пригодился. Нижние юбки, кринолин и остальную ненужную лабуду сгрузила на сундук, здраво решив не запаковывать в них себя, а вот верхнее, особо пыльное, стала стирать. Конечно, не отстирала, и то, что было белым, стало непрезентабельно серым, но хотя бы не вонючим и грязным.
  
   Платье для просушки повесила на спинку кровати. А вместо него пришлось нацеплять балахон - не ходить же в чем мама родила. Тело тут же начало чесаться. До чего кусачая зараза, словно меня блохи на абордаж взяли.
  
   Не переставая чесаться, я встала на сундук и выглянула в окно. Уже почти стемнело, но в свете множества факелов было хорошо видно, как во дворе расхаживали неизвестные мне индивиды. Все женские, да и мужские особи были чем-то заняты, все, кроме одного. Хотя, можно сказать, и он занят был: лобызал какую-то деваху, высоченную как жердь и такую же тощую. Целовались они долго, даже наблюдать устала, а потом дамочка слово почувствовала на себе мой взгляд, замерла и резко обернулась. Посмотрела на нее и меня посетило осознание: какая же я, зараза, страшная в сравнении с ней, прямо как атомная ночь. И до того обидно стало, потому что лобызалась дамочка с моим мужем. Юра, или как его там (?), тоже смотрел на меня и ухмылялся. Странно, но сейчас он не вызывал такого восторга. Вроде все так же красив, высок, статен, но что-то в его лице, во взгляде, вызывало омерзение, граничившее с тошнотой.
  
   "И почему я в него влюбилась, что нашла в нем, как не заметила эту жестокость в глазах? Не понимаю. С какого перепуга мне на него так крышу сорвало?"
  
   Дамочка что-то шепнула на ухо Юре и вновь обратила на меня взгляд огромных сногшибательных глаз, пухлые губы слегка скривились, она отбросила на плечо прядь огненно-красных роскошных волос, чуть сморщила носик и вдруг ощерилась на меня, показав внушительный частокол клыков, так плохо вязавшийся с кукольным личиком. От неожиданности я дернулась назад и, тут же потеряв равновесие, полетела на пол, сильно приложившись спиной. От боли из глаз посыпались искры. Смех Юры я не услышала, скорее почувствовала. Лежала на полу, смотрела в потолок, борясь со слезами, сжимала кулаки и черт знает почему знала, что он смеется, зло, ехидно и обидно.
  
   Подонок... Мало того, что втянул хрен знает куда, так еще и опять навредил, из-за него толком ничего не рассмотрела.
  
   Что делать человеку, запертому в четырех стенах? Размышлять о смысле жизни, отдаваться философии? Но, вот беда, смысла я сейчас ни в чем не видела, а от философии была крайне далека. Так чем же себя занять одной отдельно взятой невезучей и злой женщине, когда уже все трещины в потолке, камни и щели пересчитаны? Что ей делать, если даже с жуком о своих бедах поговорить успела, как бы странно это ни выглядело со стороны? Только строить коварные планы жестокой мести. Вот этим я и занималась.
  
   Первым делом воскресила в памяти смазливое лицо недосупруга и от души дала ему промеж глаз. Живое воображение тут же услужливо показало, как оба глаза медленно стали наливаться огромными синяками, опухать, опухать... пока не превратились в щелки. На достигнутом я не остановилась. Отвела ногу назад и треснула со всей дури по самому уязвимому месту, пока он катался по полу, еще и отпинала от души. Дальше воображение совсем уже расшалилось и показало мне врага в чем мать родила, измазанного медом и сидящего голой жопой на муравейнике. Даже несмотря на то, что это только мои мечты, но его крик, переходящий в поросячий визг, оглушал и так приятно грел душу. А уж вид муженька, страдающего сильной диареей и не менее сильным насморком, боявшегося даже чихнуть, и вовсе поверг в неудержимый хохот. Воображение услужливо продолжало подкидывать все новые и новые инквизиторские пытки, заставляя меня улыбаться и смеяться, словно я уже сошла с ума. А может, так оно и есть?
  
   Уснула, когда совсем стемнело, с блаженной улыбкой счастливого человека на устах.
  
   Утром, как только проснулась, первым делом надела еще влажное платье. В нем я чувствовала себя более защищенной, что было смешно. Какая защищенность, если ты неизвестно когда, неизвестно где, неизвестно с кем и, самое главное, неизвестно зачем. Сколько ни крутила события в голове, сколько ни пыталась их втиснуть в привычные рамки, да что толку, невозможно куб пропихнуть в круглую коробку, тем более, если она в несколько раз меньше. Все происходящее просто не поддавалось логике и не имело смысла, как ни крути. Ломать мозг, обдумывать все это уже не хотелось. Какой смысл раз за разом разбивать голову о ту же самую стену? Трещины тоже наскучило считать, с жуком диалог так и не сложился, а мышка, смахивающая на тушканчика, заглянувшая на обед и ушедшая ни с чем (если не считать инвалидности: пожизненной глухоты на оба уха), вызывала только одно желание: не передвигаться больше по полу никогда. Вот и пришлось мне сидеть на кровати, кутаться во влажное платье и, дрожа от холода (как-то резко похолодало), смотреть в одну точку. Я тут обнаружила, что могу так просидеть, впадая в странный транс, довольно долго и ведь даже не моргаю при этом.
  
   Раньше всегда мечтала о тишине, о покое, о месте, где буду только я и мои мысли. Но вот сейчас поняла: дура была, самая настоящая. Иногда тишины может быть слишком много.
  
   Вот так вот сижу, ни хрена не делаю и думаю: "Помру в полном одиночестве и всеми позабытая и позаброшенная..." Да сейчас! Кто ж мне позволит такую роскошь.
  
   Почему не слышала пришедших, не знаю. Невольно закралось подозрение, что раньше они специально шумели, чтобы дать мне время спрятаться, поиздеваться над бедной пленницей. Зашли так бесшумно, даже дверью не скрипнули - и пискнуть не успела, как дверь открылась, и в следующую секунду болталась я в руках двух верзил, даже пальцами ног до пола достать не могла. А эти архаровцы моего веса и не почувствовали, бодренько направились к выходу.
  
   Они идут, и я иду, вот сама не знаю, зачем ногами по воздуху перебираю. Впрочем, мои носильщики и внимания на это не обращают, тихо переговариваются о чем-то. Решила прислушаться, мало ли что-то нужное, жизненно необходимое.
  
   - Кто сегодня выбирает?
  
   - Трое из темных, четверо из знати и Он.
  
   Вот мне совсем не понравилось, как звучало это "он".
  
   - Опять испортит сосуд. После него можно только хоронить.
  
   - Он воин, истинный, первый. Не нам решать.
  
   Ой, чую, быть беде, хотя куда уж больше, чем сейчас есть. Хуже и быть не может. Оказалось, еще как может.
  
   Притащили меня во двор и поставили в ряд с десятком таких же, как я, мучениц. Я осмотрела подруг по несчастью и поморщилась. В глазах пленниц животный ужас, но бежать никто не пытается. Из одежды на ком сорочки, местами драные, на ком хламиды, были даже простыни, на одной вообще тряпка, а под левым глазом огромный синяк. В сравнении с ними, я в своем "платье мечты" (чтоб ему гореть синим пламенем, но, главное, не на мне), хоть и нелепо смотрюсь, но более прилично. Хотя о каких приличиях сейчас разговоры.
  
   Я вздохнула и уставилась в песок. Смотреть на товарок по несчастью не хотелось, они заставляли исчезать даже призрачные надежды на спасение. Жаль, жизнь - не сказка, а то прискакал бы принц на белом коне и спас бы меня. Мечты...
  
   "А ну хватит мечтать, Ирка, уже вон - домечталась, теперь не разгребешь те мечты. Соберись, спасение утопающих - дело рук самих утопающих, - отчитала саму себя. - Возьми себя в руки и в бой".
  
   Первым делом решила осмотреть местность в поисках спасительных лазеек. Лазеек было много, и всего-то надо только научится летать или стать кротом, потому как по всему периметру, который могла видеть, возвышалась огромная стена, какие были в средневековых замках. Такую не перепрыгнешь и без лестницы не перелезешь, а перелезешь - не спустишься. Еще и местные аборигены столпились и на нас посматривают. Нашли, тоже мне, развлечение, шоу "Последние дуры Земли". Судя по обширной толпе, все тут собрались, голубчики. И впрямь шоу.
  
   Мои негативные удручающие мысли перебил какой-то скулеж. Скулили и слева, и справа, а еще кто-то молился. Чего это они? Смотрю, одна девушка решила поступить проще - сразу в обморок упала. Еще две бились в истерике и рвали на себе волосы.
  
   "Что за хрен такой?" - подумала я и тут-то увидела этот самый хрен, сказала тихое: "Мля-я-я", и позавидовала лежащей без сознания девушке.
  
   "Писец, откормленный, толстый, злющий от несварения писец".
  
   Как бы точнее подобрать слова? То, что я увидела, он... на ум пришло лишь одно сравнение - тираннозавр. Нет, не потому что голова большая, а передние лапки короткие, совсем нет. Просто аура этого, явно не человека, заставляла содрогаться от ужаса до самых кишок. Он был настолько мощен, пугающе агрессивен, неукратимо дик, насколько и голодный хищник не сможет. Воин... истинный воин? Вот уж нет, какое там, он монстр, самый настоящий, сбежавший из потаенных, опасных закоулок самой страшной версии человеческого ада. От пронизывающего взгляда темных глаз тряслись поджилки и хотелось закопаться как можно глубже под землю. Так что, возможно, идея с кротом не так уж и плоха.
  
   Он шел широкими тяжелыми шагами, словно вколачивал ступни в землю.
  
   - Гунор, это Гунор, - послышалось тут и там в толпе.
  
   "Это не тот ли Гунор, который задрал двоих и сожрал их?" - вспомнился мне разговор, состоявшийся по моему прибытию в этот кошмар наяву между Юрой и тем извращенцем, который меня нес.
  
   Я посмотрела на говорившую поклонницу тираннозавра. Она была не одна. Кучка дамочек, очешуенных (в прямом смысле: покрытых чешуей), обмахивались ручками, хлопали пышными ресничками и клыкасто улыбались объекту своего обожания.
  
   - Какой самец! - проворковала одна из них и облизнулась по-змеиному длинным раздвоенным языком.
  
   - Какой воин! - поддержала ее вторая, томно обмахивая когтистой ручкой объемную грудь.
  
   - Какой хищник! - с придыханием поправила всех третья и была права: на все сто процентов хищник.
  
   И этот самый хищник шел в строну запуганных до икоты жертв похищения. Пока он осматривал девушек, я все твердила про себя: "Может, пронесет. Может, пронесет, может..." Его пугающий до недержания взгляд остановился на мне, он прищурился, и я поняла: не пронесет.
  
   Когда тираннозавр от меня все же отвернулся, я вздохнула с облегчением и почувствовала, как задрожали ноги и руки. Жуть такая, еще бы, хорошо, хоть пронесло. Я рано радовалась. Этот индивид теперь шел от девушки к девушке и, высунув длинный раздвоенный язык, облизывал им лица, некоторым даже в рот им залез.
  
   - Фу-у-у, - невольно вырвалось у меня, так омерзительно это все выглядело.
  
   Тошнота подкатила к горлу, и я с трудом сглотнула кисловатую вязкую слюну. Тираннозавр был все ближе и ближе, а мне все противнее и противнее, даже страх куда-то отступил.
  
   "Мерзость, мерзость, мерзость..." - повторяла я про себя и кривилась, с дрожью ожидая того момента, когда этот гад остановится напротив меня.
  
   Передо мной было еще двое, когда тираннозавр вдруг остановился, принюхался, его глаза нехорошо сверкнули, и одним движеньем руки он отбросил ту девушку, которую собирался облобызать. Она отлетела на добрых метра три назад и затихла изломанной куклой. Двое, в которых я признала тех самых носильщиков, что притащили меня сюда, подхватили выбывшую претендентку на черт знает какую роль и шустро унесли ее. А я наконец-то соизволила вспомнить о тираннозавре.
  
   Вот сейчас кто-то дышал мне в затылок, да так, что волосы на голове шевелились, хотя, возможно, они не только от этого дыбом вставали. Я медленно обернулась и уставилась в глаза своему ужасу. Тираннозавр стоял прямо предо мной и, высунув язык, время от времени пробовал на вкус воздух рядом с моим лицом. Тут-то мне не к месту вспомнилось, как он облизывал других девушек. Как видно, брезгливость отразилась на моем лице, он чуть прищурился, рыкнул, меня аж до костей пробрало, а потом, не тратясь на разговоры, закинул на плечо и куда-то потащил.
  
   "Дежавю", - подумала не к месту я, когда первый раз головой столкнулась о жесткую спину.
  
  ***
  
  
   - Раздевайся, - басовито распорядился тираннозавр, продолжая жечь меня недобрым взглядом пугающих глаз. - Разделась, живо!
  
   Вот те на! Приволок в какую-то домину, по дороге и слова не сказал, сбросил на пол, как куль с капустой, осмотрел со всех сторон, разве что не под лупу, а потом - раздевайся ему. Что за мужики здесь? Где цветы, конфеты, на худой конец заверения в любви? Никакой прелюдии, сразу к делу. Кстати, еще и не известно, что этот задумал, насильничать или жрать. И то, и то - радости не приносило, а до костей страхом проскребало. Нет, шиш ему, а не раздевание. Еще и язык его вспомнился, как девок им облизывал, а он слюнявый такой, аж блестит. Фу-у-у, противно...
  
   Вот так и стоим, точнее он стоит, нависая надо мной как гора, а я на полу сижу и упрямо мну платье в ладонях. Пусть хоть убивает, а платье не сниму, а если жрать будет, пусть так жрет и подавится или несварение получит, гад чешуйчатый, ископаемое чертово.
  
   - Разделась живо, человечка, - даже не разозлился.
  
   Ну и ладно, но один хрен не разденусь, помру, а честь сохраню. Глупости, конечно, в голову лезут, но все лучше, чем вспоминать недавние события.
  
   Тираннозавр рыкнул, нагнулся, схватил за корсаж платья и со всей дури дернул вверх. Корсаж затрещал, думала - не выдержит, ан нет, только слегка шов треснул.
  
   Ну вот, вишу я, ногами в воздухе дергаю, а этот глаза прищурил и в лицо мне несвежим дыханьем дышит. До того смрадным, такое бывает, когда рыбы соленой кто нажрется и ее еще луком с чесноком закусит. Вонь такая, мама родная, не то что замутит, сознание потерять можно. Жаль только, мое теряться не желало, и потому приходилось вдыхать это амбре.
  
   - Не боишься значит.
  
   Боюсь, еще как боюсь, но омерзение и брезгливость любой страх затмевают.
  
   - Хорошо, - вновь выдохнул новую дозу вони тираннозавр, и меня на ноги поставил. - Значит поиграем, интереснее будет.
  
   Почему-то не верилось, что играть в шахматы или шашки будем. У этих доисторических личностей, скорее всего, и игры извращенные.
  
   - Беги. - Так и знала. - До утра схорониться сможешь, получишь неделю отсрочки, а нет... - оскалился всеми клыками и рубашечку с себя скинул.
  
   Я стою и не шевелюсь, а тираннозавр шкурой, как броней, обрастает и в размерах растет, как тесто, в которое переборщили дрожжей. Мама!
  
   - Беги, но я все равно догоню! - не то сказал, не то рыкнул, и я побежала.
  
   Черти их всех дери с их развлечениями. Никогда так не бегала и, скорее всего, уже никогда не побегу. Аж ветер в ушах стоял, сердце в пятках колотилось, а душа вообще забилась в самый дальний угол и, пинаясь, орала: "Нет, не хочу, твари вы инопланетные!"
  
   Куда схорониться, да чтоб и с лопатой не достали, хрен его знает. Лечу, глаза вылупила, в платье проклятущем путаюсь, но молчу, конспирацию сохраняю, хотя незачем: как видно, права была, все они там, голубчики-извращенцы-тунеядцы, на шоу. Взглядом пространство ощупала, каждый кустик, каждый камень, ну вот негде прятаться. Надежда угасала на глазах, вера - та давно сдохла. Забежала за какой-то каменный дом (их тут полно было, куда ни плюнь), прижалась к стене, спряталась в тень и стала красться, маскируясь под зелень. Доме на пятом попалась мне на пути телега, а в нее не то вол, не то конь такой, не то корова впряжена - я в них, как и в машинах, не разбираюсь. В телеге той оказались шкурки, ткани, меха и мешки какие-то. Вот я, недолго думая, под шкурки занырнула и сверху побольше накидала. Лежу, не шевелясь, рот рукой зажала и стараюсь вовсе не дышать. Молилась только, глаза зажмурив.
  
   Лежала-лежала, а никто меня не находит. Осторожно край шкурки приподняла и одним глазом посмотрела. Ни черта не видно, только задницу вола-лошади-коровы, и чавканье слышно, явно животное что-то ест. Чую, с меня кусок ткани ползет, я глаза выпучила, схватилась за него, но куда там, все равно ползет. Вот тут-то мне и стало понятно, чем животинка чавкает - это она под шумок товар тырит и жрет.
  
   - Ай, тварь ты такая! - заорал кто-то совсем рядом.
  
   Я сжалась вся, думаю - все, кабзда, нашел динозавр хренов.
  
   - А ну плюнь, шельма. Иш чаво удумала, товар жрать! Плюнь, сказал, а то сдам тебя на мясо.
  
   Животинка обиженно заревела, но, судя по тому, что натяг ткани ослаб, товар выплюнула. И чую я, кто-то по мне руками елозит, настойчиво так щупает, видно, понять не может, кто ему тело в телегу подкинул. Ткань приподнялась, и я уставилась карме в глаза, обычные такие, каких в России полным-полно, вот только не добрые они были. Тут я всецело животинку поняла: такой сдаст на мясо и глазом не моргнет. Вот прямо сейчас он рот открыл, собираясь крикнуть и сдать меня. Капец мне.
  
   Сдать меня мужик не успел. Как раненый в самое деликатное место бык, заорал то ли рожок, то ли труба, а за ней и что-то загрохотало, а потом кто-то как завопит:
  
   - Древний, древний!
  
   Мужик тут же про меня забыл, ломанулся куда-то. Я с облегчением вздохнула и расслабилась.
  
   Мимо телеги кто-то бегал, шум стоял, гам, скрежет металла и еще что-то... непонятное, гул что ли. За гулом пришел ветер такой силы, что с меня шкурки враз смело, пришлось даже вцепиться в борт телеги.
  
   Угх, угх, хлоп, хлоп - словно кто ковры выбивает.
  
   Звук нарастал, становился ближе и ближе. Небо надо мной потемнело, и я таки посмотрела вверх. Мама моя родная, забери меня отсюда! Прямо над телегой завис самый настоящий дракон, раз в десять крупнее того птеродактиля, что за девушкой гнался. Дракон махал крыльями без устали, поднимая грязь и мелкую утварь в воздух.
  
   Животинка, впряженная в телегу, верещала, будто ее уже жрут. Хотя я бы тоже заверещала, если б ступор не напал. А так сижу, глаза выпучила, рот открываю и за бортик, как за спасательный круг, держусь.
  
   Дракон круги вокруг телеги наворачивает, белыми крыльями воздух взбивает и огнем то налево, то направо плюется. Народ в панике бегает, их шоу, как видно, кончилось, теперь время и другим развлечься. Вот они и кричат, мимо домов горящих носятся, а дракон им еще прицельно так тонкой струйкой под ноги плюет, а некоторым еще в задницу - подгоняет. Бедлам еще тот.
  
   А потом ему это развлечение, видимо, надоело. Завернул дракон лихой вираж, крылья сложил и камнем вниз стал падать. И ладно б просто падать, так нет, прямо на телегу, а там я. Животинка тоже дракону не рада, мечется, да сбежать не может, привязана крепко.
  
   Дракон падать прекратил, лапы когтистые, как шасси, выпустил, ими вола (пусть будет он) схватил, крылья расправил и ввысь рванул. А телега тоже ввысь рванула, ну и я вместе с ней. Не везет все же, млять.
  
   Летим, хорошо летим, быстро так. Я ору, вол тоже орет, только с моего языка мат чистейший сливается, а животинка такой речи не обучена. Дракон ни черта не замечает, знай себе крыльями по воздуху шмякает. Оно и понятно, кто мы в сравнении с ним? Вот и вол на один зубок, а моя тушка за таракана сойдет.
  
   Я в бортик вцепилась, из последних сил держусь, а ладони от страха влажные сделались, скользят предательницы, пальцы ноют, их еще и судорогой сводит, и падать ох как не охота. Дракон невысоко летел, так, этажей двенадцать, если упаду, уже и чертежи не помогут меня собрать. Страшно. Потому и вишу из последних сил, губу в кровь закусываю и молюсь еще сильнее, чем раньше молилась.
  
   Когда что-то захрустело, думала - руки уже отвалились, но нет, то не они были, то тележка, а точнее крепление, ну, то самое, за которое вол крепился, черт знает как называется. Так вот, оно так хрусть и потом еще хрусть, и еще хрусть, а под конец - крах, и я испытала на себе свободное падение. Не пожила ведь толком, как жить-то охота.
  
   - А-а-а!
  
   Меня тряхануло, а тележка зависла между ветвями огромного дерева. Я пошевелилась, тележка тоже. А выбираться как-то ж надо, а то до земли еще далеко лететь - не убьюсь, конечно, насмерть, но поломаюсь знатно. Я попробовала другой ногой пошевелить. Ничего, вроде держится. Сделала вторую попытку - тоже без последствий. Вот тогда-то и осмелела на свою голову. Вот никогда не спускалась по дереву как по горке, а тут пришлось. Уши зачем-то руками закрыла, может, боялась - оторвутся о ветки. Компактно сложилась в три погибели и жду. А эта зараза передумала падать и снова зависла.
  
   Бог знает, как я умоляла мне помочь, пока с телеги на ветку перебиралась, хорошо, та прямо перед глазами оказалась.
  
   "Господи, помоги, второй раз мои нервы такого экстремального спуска не выдержат".
  
   Помог, наконец-то помог. Спустилась я с того дерева и в сторонку отбежала, аккурат к тому моменту, как телега изволила рухнуть вниз. Посмотрела я на то, что от нее осталось, перекрестилась и на месте потопталась. Что-то ноги мёрзнуть стали. Смотрю вниз и офигеваю, вроде ж минимум осень была, а тут сугробы по колено. И стою я как дура в своем платье мечты и тапочках посередине поля белоснежного, куда ни кинь взгляд - всюду белым-бело и никого.
  
   Приплыли, точнее прилетели.
   Как видно, не бог меня услышал, ох не он, коль такую подлянку подкинул. Это что же за мир такой - сразу не убьют, так изнасилуют, не изнасилуют, так потом сожрут, не сожрут, так об землю шмякнут, а не шмякнут, так вообще заморозят. И никому-то меня не жаль, такую красивую и в белом.
  
  
  6
  
   Ничего нет глупее, чем идти в свадебном, правда уже не совсем белом, платье и в тапочках на голую ногу, утопая по колено, а то и почти по пояс в снегу. Нет, правда глупо, а еще сложно и холодно, а я вот иду. Тапки свои б в первом же сугробе потеряла, если не привязала их. У меня вообще сейчас такой вид, закачаешься. Я отвязала две веревки от деревяшек, бывшими когда-то бортиками телеги (видно, ими товар перевязывали, чтоб не потерять), оторвала пару кусков ткани от платья, его уже один хрен не спасти, и перевязала ноги вместе с тапками. Платье тоже обмотала вокруг щиколоток, благо длина позволяла, и теми же веревками закрепила. Получилось что-то с чем-то напоминающее широкие брюки. Не модно, конечно, зато теплее. Кого вообще в таком положении мода интересует?
  
   Так вот, бреду я вся такая раскрасивая, куда глаза глядят. А куда им смотреть? Куда ни погляди - всюду ж снег: и впереди, и позади, и слева, и справа, а слева еще и горы высоченные. И куда идти горемычной мне? Хрен знает, вот и бреду бесцельно, кажется, что уже целую вечность, а так ничего путного и не нарисовалось на горизонте.
  
   Холодно, просто жутко. Руки-ноги - их уже давно не чую, лицо - так вообще словно маска, чувство, что, если улыбнуться, трещинами пойдет. Помру тут, и никто не узнает, снег все скроет. Я вздохнула, выпуская пар изо рта, и плотнее обхватила себя руками. Чертово декольте, никогда не думала, что сиськи так могут замерзнуть.
  
   Я оступилась, вновь по бедра провалилась в снег и затихла. Не могу больше идти, нет сил встать.
  
   - Гос-поди, - взывала я тихо к тому, кто совершено не был расположен помогать. - За что ты меня так? Не понимаю... всем лицом в гонки на выживания. Молчишь? Ну, молчи-молчи, ты всегда молчишь.
  
   Я вновь попыталась встать, но завалилась на левый бок и затихла, а потом и вовсе закрыла глаза. Буду помирать, с таким миром по-любому не выживешь, так что нечего оттягивать и продлевать агонию.
  
   "Никак помирать собралась, - вдруг раздался ехидный голос в моей голове. - Так просто взяла и сдалась?"
  
   "Ничего и не просто. Не могу больше идти, тело не чувствую. Буду тут помирать. Какая разница, метром ближе, километром дальше".
  
   "Точно решила именно такую судьбу себе избрать?" - продолжал ехидничать незваный оппонент.
  
   "Судьбу?! - разозлилась я. - Да какая это судьба, и кто ее выбирал? Притащили меня, неизвестно куда, неизвестно зачем и даже помереть теперь спокойно не дают. Моя судьба там, где родители остались, друзья, работа, а тут... Кто меня во все это втянул, верните, где взяли!" - даже несмотря на то, что кричала я лишь в голове, мой последний вопль был такой силы, что оглушил и меня. Я устало вздохнула, расслабилась и приготовилась помирать.
  
   "Интересно ты рассуждаешь. А что если то не твоя судьба была и жила ты совсем не свою жизнь? Что если вот сейчас ты именно на своем месте... это твоя судьба..."
  
   "Готова поменяться с любым судьбами, потому как не судьба это, а сплошное издевательство. Все, отвяжись, и без тебя тошно".
  
   Странно это, конечно, но только сейчас начала понимать, что, несмотря на холодный снег, в котором я лежу, мне не холодно, больше того, мне горячо... Нет, не так, мне очень горячо, нестерпимо. Я пыталась закричать, но слова не шли, и крик застрял где-то в горле. А жар вокруг меня, во мне, все нарастал и нарастал, пока я не стала казаться самой себе живым сгустком огня. Огонь, слишком много его, он везде: в венах, в суставах, в костях, он выжигает мои глаза, танцует вокруг меня, испепеляет...
  
   "Господи, помоги!"
  
   Я вспыхнула, как вспыхивает обычная спичка, и рассыпалась пеплом. Огонь сменила тьма, за ним - свет, и вдруг я оказалась в какой-то комнате, кто-то плакал, ругался и звал меня по имени. Кто? Такой знакомый голос... Кто же?.. Не могу понять. Женщина, она что-то требовала от мужчины в форме и плакала. Другой мужчина ее обнимал и пытался успокоить, но она отталкивала его, не слушая.
  
   - Люся... - звал женщину мужчина, и я наконец-то поняла, узнала их.
  
   Люська, Люсёк, подружка ты моя! Чего же ты так сильно плачешь?!
  
   - Я прошу вас, найдите ее, я знаю, что она в беде, точно знаю.
  
   - Успокойтесь, гражданка, мы говорили с ее родителями, ваша подруга переехала с мужем в другую страну.
  
   - Чушь! Да все это белыми нитками сшито. Она бы не уехала, ничего мне не сказав. Телефон ее молчит, вещи она не забрала.
  
   - Это ни о чем не говорит. Спешили люди. Ее родители рассказали нам, что зять и так надолго забросил бизнес, а там что-то очень важное, потому они спешили. А вещи скорее всего решили там купить.
  
   - Что?! Да вы не знаете Ирку, она ж жадина редкая, что бы она оставила то, что приобрела за свои кровные, да ни за что! Слышите, ни за что! К тому же она русская до мозга костей, за бугор точно бы не подалась. Вы ее не знаете... не знаете... - Люська снова заплакала.
  
   Я хотела дотронуться до нее, но не смогла, хотела окрикнуть, но и этого не получилось. Оставалось лишь смотреть, как подруга плачет, раз за разом просит меня найти, полицейский пытается доказать ей, что никакого похищения не было, а Степка просто обнимает жену и успокаивает.
  
   Почему так, почему родители ничего не чувствуют, а Люська точно понимает, что я в беде? Это, наверное, оттого, что с ней я делюсь всем намного больше, чем когда-либо делилась с мамой, а уж про папу и вовсе молчу. Надо же, оказывается, подруга знает меня намного лучше, чем родители. А может, все это только сон или, хуже того, я уже умерла, и все это вокруг - мой персональный ад: видеть желаемое без возможности стать частью всего этого. Неужели мне придется вечность вот так вот смотреть со стороны?.. Не хочу, слышите, не хочу!!!
  
   Я открыла глаза под собственный вопль и вновь заорала. А кто бы не заорал, окажись на моем месте: открыла глаза, проморгалась, а прямо у моего лица зависла огромная морда. И эта самая морда смотрит на меня одним глазом размером с тарелку.
  
   - А-а-а!!! - Даже ломота в каждой косточке не помешала мне вскочить на ноги, запутаться в какой-то тряпке, упасть мордой в каменный пол, вновь вскочить и ринуться в сторону от чудовища. - Не ешь меня, я костлявая, не ешь, не ешь... - умоляла я и жалась к стенке.
  
   Мамочка родная, дракон, настоящий, здоровущий, огнедышащий, мне конец. Вот интересно, жарить будет или так съест...
  
   Слёзы сами собой покатались по щекам. Вот ведь, а я думала, уже все выплакала.
  
   - Мамочка, я домой хочу. Хороший дракон, хороший, не ешь меня, отпусти, ради всего святого.
  
   По-дурному это, наверное, смотрится: взрослая баба разговаривает с мифическим существом, причём, скорее всего, не разумным, но вдруг... Чем черт не шутит.
  
   - Я невкусная, правда, чего там есть-то, только костями давиться.
  
   Дракон фыркнул и чуть ближе поддался ко мне. Я к стене словно приросла, только дальше она меня все равно не пускает, трясусь, слезами давлюсь. Дракон башкой своей мотнул, тяжко вздохнул, меня чуть ветром в стену не вдавило. Оказывается, когда такие монстры вздыхают, более мелкие летают.
  
   - Иди, - вдруг молвил он, а я онемела: говорящий ведь. Вот это чудо-юдо. - Иди, никто тебя не держит, выход там, за шкурой.
  
   Я уже было на радостях рванула к выходу, точнее попятилась, по стеночке так, по стеночке, но тут дракон продолжил, как видно, до этого не договорил.
  
   - Вот только все лечение насмарку, зачем только спасал. Но ты меня не слушай, ступай, если хочешь.
  
   Я наконец допятилась до шкуры, закрывающей вход в пещеру, и отогнула её край. Идти туда - чистое самоубийство. Всюду снег, метель такая, не зги не видно, белым-бело. Вот же снова подфартило. Из двух зол меньшей-то нет. Остаться - стать кормом, уйти - стать тоже кормом, свеже-мороженным. И что из этого лучше?
  
   Я вернула шкуру на место и вновь посмотрела на дракона. Он, к слову, вообще на меня внимания не обращал, занят был. Покрутился на месте, дохнул огнём себе под лапы, ещё покрутился, крылья сильнее к телу прижал и лёг. Ему, скорее всего, тепло, а мне на улице мерзнуть. Я вновь отогнула шкуру, прикидывая свои возможности, но возможностей не было, там меня ждала только смерть, мучительная и коварная.
  
   - Ты реши: или уходи, или оставайся, но вход занавесь. Хочешь - с этой стороны, хочешь - с той. А так тепло выпускаешь, - проворчал дракон, не открывая глаз, а потом и вовсе глаза хвостом прикрыл.
  
   Я помаялась еще немного, подумала и решила: если уж помирать, то хоть в тепле. Судя по позе дракона, сегодня меня жрать не будут, а завтра... завтра будет завтра. Я вернула шкуру на место, отошла чуть дальше от входа и села около стены.
  
   Я мерзла на холодном каменном полу, пока хозяин сих хором спокойно дрыхнул на нагретом месте. Я точно знала, что он спит, потому что вот уже час, хотя, может, и больше, без часов так просто не определишь, смотрела на мифического ящера, не отрываясь. Он за все время ни разу не пошевелился, даже положение тела не изменил. Зато мои глаза сами по себе начали закрываться. То, что сижу я отнюдь не на мягком диване и снизу ощутимо поддувает, сон прогнать не могло. Сначала я стойко пыталась не засыпать, шлепала себя по щекам, щипала за ноги и руки, пела фривольные песенки про себя, но все равно с Морфеем договориться не удалось. А потом все стало безразлично, потому что глаза отказывались открываться, и я свернулась калачиком, подложила ладони под щеку и уплыла в неведомые дали.
  
   Мне вновь снилась Люська, на сей раз одна. Она сидела в кухне собственной квартиры, а перед ней на столе стояли бутылка водки, рюмка и наше с ней фото, где мы ещё совсем молодые, бесшабашные, с ветром в голове, но такие счастливые.
  
   - Я не такая уж чёкнутая, - вдруг зло выговорила Люська фотографии. - Слышите, вы, там. - Она погрозила кулаком потолку, опрокинула в себя рюмку водки и продолжила: - Я в своём уме и точно знаю, Ирка так просто с родины бы не смоталась. Почему люди не видят очевидного? Но я-то все вижу, все.
  
   Люська пьяного икнула и вновь потянулась за бутылкой.
  
   А я, я смотрела и все, даже обнять подругу, которая была ближе сестры родной, не могла, пробовала, но не могла, руки проходили через Люську, как через воздух. Мне оставалось лишь смотреть, как она надирается водкой. Подругу было не узнать: осунулась, бледная, не накрашенная, на голове черти что. А эта чёрная аура, что витала вокруг неё - совсем на Люську не похоже.
  
   Я пыталась говорить, но она меня так и не услышала. Больше того, и я себя не услышала. Открываю рот, а звук не идёт, как сломанный телевизор: ни звука, ни изображения. Поняв всю четность своих попыток наладить общение с подругой, просто села напротив нее и стала наблюдать, как та продолжает надираться. Мне было ее так жаль, себя, впрочем, тоже.
  
   "Где вообще Степка, когда он так нужен своей жене?!" - в гневе подумала я и резко проснулась.
  
   Гудела страшно голова и зверски хотелось есть. По пещере дракона разносился упоительный запах жареного мяса. Я сглотнула слюну, принюхалась, приподнялась с пола и осмотрелась. Странно, но проснулась совсем не там, где засыпала, а там, где дрых ранее дракон. Камень, на котором я лежала, все ещё хранил тепло его огня. Самого же хозяина рядом не наблюдалось, потому что наблюдался он чуть в стороне, ближе к выходу из пещеры, где весело потрескивал огонь, на котором, истекая ароматными соками, жарился изрядный ломоть мяса неизвестного мне животного. Это самое мясо деловито переворачивал дракон. Он посмотрел в мою сторону и осведомился:
  
   - Голодная? Есть будешь?
  
   - А ты? - невпопад ответила я, намекая на себя как на драконий перекус. Как завтрак не дотягивала, так, на один зубок.
  
   - А я уже был на охоте. А такими, как ты, не питаюсь, - угадал невысказанное мной хозяин. - Я, знаешь ли, не собака на кости кидаться и не кот мух жрать.
  
   Я даже пристыдилась... бы, но, вот беда, стыд атрофировался где-то на втором дне ломки, когда думала, что вот-вот подохну. Поэтому я перестала строить из себя спящую красавицу, поднялась с пола и, чуть покачиваясь, побрела к костру.
  
   Стоило мне устроиться на плоском камне около костра, как дракон тут же спросил:
  
   - Что дальше будешь делать?
  
   - Что? - не поняла я его.
  
   - Что, что. Дальше, говорю, что будешь делать? Вот поешь, от меня уйдешь, а дальше куда? Ты же не из нашего мира.
  
   - Почём знаешь? - Нет, ну правда, откуда он знает?
  
   - По всему знаю. Не наша ты, и эта ненашенство выпирает у тебя со всех сторон. Так что делать-то станешь?
  
   - Не знаю, - вздохнула я тяжко, - не было времени об этом подумать ещё.
  
   - Ну, понятно, стоило о том подумать в первую очередь. Ешь давай.
  
   Дракон когтем отрезал от огромного куска мяса довольно внушительный ломоть, нанизал его на рогатую палку и сунул прямо под нос мне. Я взяла на автомате и тут же попыталась вгрызться в предложенное. Но, блин, горячее - жуть, поэтому ожог мне был обеспечен.
  
   - Вот же дите малое, дуть же надо, дуть.
  
   Ничего себе дите, это в мой-то тридцатник. Хотя... в сравнении с ни-и-им... я ещё агукаю и в памперс хожу.
  
   - Дай сюда. - Дракон отнял у меня мясо, подул, а потом всучил назад. - А расскажи-ка мне, как тебе удалось во все это вляпаться?
  
   Ну, а мне что, жалко? Я и рассказала: эмоционально, по ролям, периодически размахивая куском мяса и прикрепляя все великим могучим матом. Замолчала, только когда в горле пересохло.
  
   - Н-да, значит, у василисков побывала и назад к ним возвращаться желанием не горишь? - Я отрицательно замотала головой. - Ну, оно и понятно. Тебе к старейшинам надо, на развод подать у них, а то тебя этот мир все равно не выпустит, покуда связь у тебя с ним есть. Знаешь, что я вот тут подумал. Зима ныне лютая, метели метут сильные, сейчас если уйдешь, так только на погибель свою. Потому пока останься у меня, заодно выучу тебя немного, ты об этом мире даже элементарного не знаешь, а чтобы тут выжить, знать надо. Да и защищать себя научиться нужно. Великим воином тебе не стать так сразу, но хоть побрыкаешься, прежде чем тобой откушают. Так что оставайся.
  
   - Зачем тебе это? - тут же спросила я. Вера в добро без границ как-то утеряна в последнее время.
  
   - Скука. Я и не помню, сколько один живу, не первая тысяча лет пошла, думал, разговаривать разучился уже.
  
   Скука, ну конечно, а ты чего ожидала, Ирка, это не книги, где все легко и просто, это реальность, от которой крыша едет. Ну, я и согласилась, а как тут не согласиться. Нет, сомнения, конечно, были и немало, но вот выхода как раз не было совсем. Гибнуть тут или там, в тепле или на холоде... В общем, вариантов - ноль.
  
   - Ты ешь-ешь. - Дракон наколол на палку новый кусочек мяса и заменил ту, что была в моих руках, пустую, кстати. Это странно, даже не заметила, как все съела. - Силы-то тебе ох как понадобятся, - флегматично заявил дракон, помешивая угли в костре и не глядя на меня.
  
   Тогда я ещё не могла осознать всю подноготную его слов, а вот позднее...
  
   Уже через неделю я почти пожалела, что не выбрала лёгкую смерть в снегах, потому что этот крылатый упырь загонял меня так, что засыпала там, где падала. Мне приходилось выполнять всю работу по дому, в нашем случае по пещере, носить воду из таких далей, утопая порой по пояс в снегу, что и не передать словами. Как-то спросила, почему не сделать проще и не набрать снега, растает - будет вода. Дракон просто взял, вылил ту воду, что я принесла, и послал за новой. С тех пор больше вопросов не задаю, ну, пожалуй, кроме одного. Как-то вечером сидели у костра, ели, и я таки задала интересующий меня вопрос:
  
   - А расскажи мне про драконов: кто они, откуда пришли, каким богам поклонялись?
  
   - Про драконов? А зачем тебе про нас знать?
  
   - Да просто, интересно. Вот живу у тебя второй месяц уже, а ничего ведь не знаю.
  
   - Ну, хорошо, расскажу легенду, её когда-то деткам малым рассказывали.
  
   Дракон прикрыл глаза, словно о чем-то задумался. Я замерла в ожидании. Огонь костра весело потрескивал, рождая тени и причудливые формы на стенах пещеры, которая на время стала мне домом.
  
   Дракон все молчал и молчал, словно заснул, но в тот момент, когда я уже думала разбудить его, вдруг открыл глаза и заговорил. Его голос, взгляд, пламя костра... казалось, меня вот-вот затянет в себя омут его золотистых глаз.
  
   - Драконы были первыми, кто населил сей мир.
   Когда-то Богиня Мать Четырёх Ветров, повелела своим сыновьям создать первых существ для своего нового мира.
   Старший брат, Северный Ветер, шалун и балагур, взял кусочек вечной мерзлоты, щепотку первородного пламени, смешал то, что невозможно смешать, и вдохнул в свое творение магию. Так родился белоснежный ледяной дракон.
   Второй брат, Западный Ветер, отколол кусочек священной горы, добавил немного лавы из самого центра мира и тоже вдохнул в свое творение магию. Так в этом мире появился золотой дракон земли.
   Третий сын, Южный Ветер, зачерпнул воды из озера жизни, добавил негасимого огня, как и старший брат, смешав невозможное, а магией, помещенной в новое творение, скрепил то, что у него получилось. И ступил в океан нового мира серебряный водный дракон.
   Последним решился на эксперимент самый младший из четырех братьев, но отнюдь не самый слабый, Восточный Ветер. Он взял часть себя самого, а потом поднялся к солнцу и поместил эту часть туда. Солнце вспыхнуло ярче прежнего и ничего больше не произошло... Так подумали старшие братья, но не прошло и краткого мига, как от солнца отделился сгусток и пал вниз. Он летел так стремительно, что, ударившись о землю, погрузился глубоко в неё. Из созданной воронки вырвалось пламя, а из него вылетел в чистое небо красный огненный дракон.
   Крылатые дети Ветров долго жили в этом мире одни, они процветали, не ведали горя и не знали сомнений. А потом Мать Ветров стала женой Отца Земли, и тот решил разнообразить мир жены и создал множество разных существ.
   На этом бы сама легенда кончилась, но... Вот только драконам не понравились новые соседи, их было много, они захватывали все больше и больше земель, сильно потеснив крылатых. Вот потому-то и взбунтовались они. Была долгая, кровавая битва, в которой проиграли все же крылатые дети Ветров. Их осталось так мало, что они объединились в один клан, но и тот вскоре угас, дети перестали рождаться. Наверное, то была кара богов за войну, что развязали драконы вопреки их воле.
   С тех пор прошло много веков, и вот я один остался, дракон отца Северного Ветра, не такой мудрый, как дракон земли, не такой красивый, как дракон воды, и не такой сильный, как дракон огня. Просто небольшой кусочек вечной мерзлоты, ничего особенного: крылья, чешуя, хвост. Вот пройдет время, умру и я, а со мной исчезнет крылатый род, его легенды и придания. Рано или поздно все про нас забудут, и мы останемся лишь тенью чужих сказок.
  
   Мне после его слов как-то печально стало и даже жалко его, потому я ничего не сказала. Дракон последний раз поворошил угли в костре, завернул остатки еды в большой лист, только ему известно откуда взятый в этих снегах, и отправился спать на свое, а теперь и мое, привычное место. Я тоже присоединилась к нему и закрыла глаза, вслушиваясь в его громкое дыхание. Сегодня я молчала, не зная, что сказать, а завтра, когда проснусь, его уже не будет рядом.
  
   Единственное, чего учитель не доверил мне, - готовка еды. Рано утром он улетал на охоту, а потом сам же и готовил то, что приносил, явно получая от этого нехилое удовольствие. Иногда во время готовки он что-то тихо напевал, слов не разобрать, но мотивно.
  
   Кстати, платье я свое сменила на потертую, явно где-то спёртую тунику, размера на три больше меня, не менее потрепанные штаны, и плащ, широкий, длинный, явно мужской, зато теплый, хоть и рваный в нескольких местах. И даже сапоги мне прижимистый дракон выдал, причём с таким выражением на морде, словно от сердца открывал.
  
   А однажды, когда я в очередной раз надраивала и без того чистые полы пещеры, он окликнул меня и поманил за собой. Дракон отвел меня в глубь своих владений, туда, куда еще не ступала человеческая нога, но предварительно завязал глаза куском какой-то тряпки.
  
   Когда повязка была снята с моих глаз, я этим глазам поверить не могла. Вот никогда не думала, что в пещере может находиться целая библиотека, правда порядок в ней был понятен лишь самому дракону, хотя, на мой взгляд, скорее беспорядок. Так вот, моим первым заданием было прибрать там. Учитель так и сказал: "Разбери все, но смотри, украдешь - узнаю", - и ушёл. Это он меня по себе судил, упырь-клептоман.
  
   В общем, заставил он все книги по порядку расставить, и тут-то настиг меня и драконов план полнейший финиш. Как оказалось, я, вполне грамотная женщина, занимающая не последнюю должность в своей компании, в этом мире ни шиша не умела читать, о чем незамедлительно сообщила домовладельцу. Дракон поморщился и задумался. Пока он думал, я успела присесть на стопку книг и прикорнуть. Разбудил меня вопль наивысшего счастья и удар хвоста, из-за которого я совершила паломничество на пол лицом вниз, хорошо, руки успела подставить, но пыли надышалась вдоволь.
  
   Этот упырь даже прочихаться не дал, схватил меня и поволок куда-то. Я точно не видела куда, потому что от избытка чувств он меня кверху ногами схватил, и пришлось мне висеть вниз головой против движения. Хорошо, хоть недолго тащил, когда остановился и осознал, что неправильно нёс, даже извинился за это. Пришлось простить, потому что при этом он так скалился, я успела все клыки у него пересчитать и проникнуться еще раз их размерами. Кто там говорил, что не в размере счастье? Ну так вот, может, счастье и не в нем, но дело точно в нем: когда там таки-и-ие размеры, то любые возражения сами с языка сразу в обморок падают. Вот потому-то я крылатому упырю все-все простила на месяц, а то и на два вперёд. Он, кстати, этого уже не заметил, потому что не смотрел на меня, а деловито копался в какой-то груде полуистлевшего тряпья и ржавого металлолома. Что он там искал, я не ведала, но отдался процессу всецело.
  
   Наконец-то с оглушительным ревом дракон что-то извлек из хлама и тут же всучил мне, а я на автомате приняла. При близком рассмотрении это что-то оказалось серым каменюкой странной формы. Ну, просто, мне лично никогда не пришло бы в голову нанести на обычный булыжник огранку, не алмаз же.
  
   - И что мне с этим делать? - задала я весьма умный вопрос.
  
   - Да откуда мне знать, активируй, это должно помочь в овладении языком углубленно.
  
   Я покрутила камень, глупо надеясь, что там есть кнопочка, естественно, её там не было.
  
   - Ну, и как по-твоему я её должна активировать?
  
   - Да мне почём знать, я его когда из лаборатории мага крал, у него не спрашивал, да и не ответил бы он мне, он без сознания лежал.
  
   - И давно у тебя эта штучка? - что-то меня одолевали смутные сомнения.
  
   - Порядком, а что?
  
   - А точнее... Год, два, десять?..
  
   - Не-е-ет. - Я, было, уже обрадовалась, но рано. - Может, тысяча лет, может, две, точно не скажу, давно это было.
  
   - Отпад, тут любые сроки годности истекут. - Я покрутила каменюку. - Может, он уже все, того... Не работает.
  
   - Вот на тебе и проверим, - тут же "осчастливил" меня дракон.
  
   Кажется, они вымерли не из-за того, о чем красиво рассказывается в легенде, а банально из вредности.
  
   - Ну и чего стоим, кого ждём? Приступай.
  
   Я и приступила: понажимала со всех сторон, потом, побоявшись пропустить нужное место, покатала в ладонях, надеясь, что хоть немного, но зацеплю механизм. Когда с таким способом ничего не вышло, решила потереть камушек, вдруг тут как с лампой Аладдина. Стою, натираю его туникой, он местами аж блестеть стал, а нужного результата - ноль. Я уже было решила об пол его жахнуть, вдруг сработает, но меня остановил странный звук, вырывающийся из пасти дракона вместе с дымом.
  
   - А ты полизать попробуй, погрызть, вдруг получится.
  
   Обидно стало, ничего толком не объяснили, зато зубоскалить - всегда пожалуйста.
  
   - Ладно, ладно, - вдруг примирительно начал дракон, - не обижайся. Хотя могла и догадаться, коль хранилище знаний - мозг, то и прикладывать нужно к голове, сюда, - дракон постучал когтем по своему лбу. - Правда, я не знаю, что нужно дальше делать, чтобы активир...
  
   Дальше я его уже не слышала, потому что неосмотрительно успела приложить каменюгу к нужному месту, а та возьми и всосись в голову. Вот секунду назад твердый камень, а потом - хоп и уже проникает лёгким дымом в кожу. Я не заорала только потому, что в этот же миг перед глазами все замелькало, словно несусь на сверхскоростях, голову стало распирать, а мозг, кажется, закипать, и я прилегла, где стояла.
  
   Очнулась - не знаю, через сколько очнулась, но голова болела, мысли разбегались, и все расплывалось перед глазами. Не знаю насчёт углубленных знаний, но шибко умной я себе не казалась, вообще, по ощущениям, мозг полностью вытек, не иначе. Да и был ли он, если каменюки неизвестного свойства к голове прикладывать решилась.
  
   В поле моего разбегающегося зрения попала нисколько не сожалеющая протокольная морда дракона. И смотрел на меня, словно это не он мифическое существо, а я, и нашли мои останки на раскопках.
  
   - Как себя чувствуешь? - поинтересовался дракон и ещё так посмотрел, что я заподозрила в нем садиста. Нет, после всех этих хождений за водой, утопая в снегу, и уборок чистого помещения давно уже его в этом подозревала, но сейчас практически уверилась. - Ну, чего молчим, как чувствуешь-то себя?
  
   - Как коктейль в блендере, вот ни разу на его месте не была, но почему-то уверенна, так он себя и чувствует.
  
   - Не привередничай, - тут же равнодушно заявил дракон и сунул под нос какой-то толстый и до жути пыльный талмуд. - На-ка вот, читай, - приказал он безжалостно. Впрочем, жалости от него и не ждала.
  
   Я взяла в руки книгу, покрутила, и как-то одолели меня сомнения в собственных умениях, к тому же голова ну очень болела. Посмотрела на дракона, он улыбнулся своей неповторимой драконьей улыбкой. Я поняла, что делать нечего, и открыла книгу. Буквы прыгали, нет, не так, буквы скакали, крутили сальто, выделывали сложные акробатические номера и, я не совсем уверена, но, кажется, прелюбодействовали со знаками препинания. В общем, занимались чем угодно, но в слова не складывались. Я засмеялась. Мне чуть мозг не спалили, уронили в обморок, довели до галлюцинаций, потому как иначе буквенные безобразия назвать не могла, подсунули мигрень - и все за здорово живёшь и без обещанных знаний.
  
   - Фуфло твой камень, причём полное фуфло, срок годности давно истек, не работает чёртов булыжник.
  
   Я опять заржала, даже звон в голове и вбиваемые в висках "гвозди" мне не помешали это сделать. А хвост дракона помешал, как съездил по самому больному, по голове то бишь.
  
   - Эй, очумел? - схватилась я за головушку с завыванием. - И так голова как после перепоя, ещё и ты.
  
   - Ой ли, а по смеху не скажешь. Ты мозг-то свой напряги, просрочен у неё. Ум у тебя просрочен, или вовсе не выдали при рождении.
  
   Мне, конечно, хотелось, возразить и по возможности нахамить, ну, или как минимум огрызнуться, но что-то подсказывало, что вернее будет промолчать, что и сделала.
  
   Открыла книгу ещё раз, буквы продолжали заниматься тем, что им не свойственно. Я напрягла то, что осталось от мозга, сильнее выпучила глаза, пыталась, пыталась... И наконец допыталась, смогла-таки опознать одну букву. Воодушевленная успехами, напрочь позабыла о головной боли, продолжала лупить глаза и тыкать палочкой знания в спящий мозг. Через тьму тараканью времени пришло осознание, что буквы я все знаю, а вот в слова их соединяю с большим трудом, словно снова в первом классе и учусь читать по слогам. Ой и трудно мне далось первое предложение. Зато каким забористым оно было.
  
   "Он жарко дышал в её затылок и без устали проникал в податливое, влажное естество", - прочитала я прихреневши.
  
   - Что за порно? - Закрыла довольно толстый талмуд и через некоторое время осилила название. - "Любовники эльфийской принцессы".
  
   Я хохотнула, потеряла концентрацию, и буквы тут же предались разврату, что, кажется, соответствовало содержанию всей истории.
  
   - Ты знаешь, у нас все получилось, но эту книгу я читать не буду. В ней мне нечему учится, нет, может, конечно, и есть чему, но не думаю, что сейчас это важно.
  
   - Почему? - Дракон выхватил у меня книгу, поднес к глазу и тут же захлопнул. - Не с той полки взял.
  
   - А у тебя там полки есть? - искренне удивилась я, припомнив горы книг то тут, то там.
  
   - Есть, просто за книгами их не видно, - на полном серьёзе заявил дракон, и пришлось ему на слово поверить.
  
   Дракон сунул книгу куда-то в область подкрылья и быстро исчез в глубине пещеры. Через пару минут из этой самой глубины послышался грохот, ругань на неизвестном мне языке и наконец-то удовлетворенный вздох. Почему-то ничего хорошего от этого вздоха я не ждала. Оказалась, как всегда, права, и поняла насколько права, как только дракон вновь появился и скинул мне на коленки приличную горочку книг, столь же толстых как та, первая.
  
   - Вот, до завтра прочитай все, и дам ещё. - Наверное, у меня была очень кислая мина лица, потому что крылатый учитель скривился, вздохнул с дымком и исправил наказ. - Хорошо, даю тебе на все неделю, но чтобы не жульничать мне, потом все проверю, учти. Да, чуть не забыл, навести в библиотеке порядок все ещё на тебе, не думай отлынивать, теперь читать ты умеешь.
  
   Дракон моих возражений ждать не стал, вышел из пещеры и улетел куда-то по своим делам. А я осталась один на один с непостижимой задачей убрать там, где никогда не ступала нога человека и ни одна тряпка не коснулась пыли. Попала - так попала, но хочешь жить - умей вертеться.
  
   Я ещё немного пожалела себя, потом сгрузила книги у стенки пещеры, где лежал камень, на котором обычно сидела во время трапезы, и, прихватив ведра, пошла за водой.
  
   Как только вышла из пещеры, тут же припомнила, отчего мне так не нравилось ходить за водой. Ещё у входа я провалилась в снег по колено, и тот тут же забился в голенище сапог. С трудом сохраняя равновесие, практически титаническими усилиями переставляла ноги на пути к своей цели. А цель моя была родничком, чудом не замерзающим в этих сибирских условиях. Зачерпнуть ведрами воду было самым простым, осталось малость - дойти назад, и это притом, что дышала я уже как загнанный зверь, по позвоночнику неприятной струйкой стекал пот, а в сапогах хлюпал растаявший снег. Красота, одним словом. Ну, делать нечего, идти надо, не на холоде же мне оставаться, так что пошла я, неизящно балансируя ведрами, то и дело уходя по бедро в снег то одной ногой, то другой. Пока дошла, пару раз упала, но воду не пролила, вот что значит многодневные и многоразовые (в день) тренировки.
  
   В пещере первым делом переобулась в тапки, в которых совершала побег, точнее полёт, от похитителей, и так же сняла тунику, а вместо неё натянула верхнюю часть от платья мечты, теперь прочно ненавистного. Платье давно было переведено в ранг "рабочий халат", причём видоизменялось оно легко, у него оторвали подол выше колен, не я, естественно, где уж мне такую силу взять. Впрочем, главное, что мыть полы вполне удобно, а остальное - мелочи.
  
   Два часа, а может, и все три, я драила все, до чего смогла дотянуться в пещере, где хранился источник знаний. Но стоило мне выпрямиться, как тут же стало понятно: почти ничего не изменилось, просто раньше пыль и грязь возлежали везде сухим толстым слоем, а сейчас я ровно размазала их, как строитель краску по стенам. Мысль о том, что придётся на уборку потратить воду и из второго ведра, не радовала, ибо придётся тогда вновь идти к ручью. Но делать нечего. Вздохнув, я потянулась, притащила второе ведро и вновь приступила к работе.
  
   Отдохнула только тогда, когда смогла наконец-то увидеть каменный пол, а не грязь, что, кстати, произошло очень нескоро, так как грязюка, словно заколдованная, размазывалась, а смываться не желала.
  
   Я бросила тряпку в ведро и, о чудо, распрямила спину, там что-то щёлкнуло.
  
   "Старость - не радость", - подумала я, но дракон опроверг сей факт.
  
   - И чего сидим? Я тебе работу дал? Дал, а ты сидишь. Вот лишь бы ничего не делать.
  
   - Что значит ничего не делать? - возмутилась я, глядя на свои покрасневшие, сморщенные и скрюченные от холодной воды руки. Уже хотела было начать оправдываться, мол, вкалывала до упаду, потому и отдохнуть присела. А потом подумала: а чего это мне оправдываться, чай, не малолетка. - Между прочим, я тебе не девочка на побегушках, что бы ты мной вертел, как хотел, не сопливая малолетка. Я взрослая женщина!
  
   Дракон окинул меня взглядом, прищурил глаз, посмотрел то с одной стороны, то с другой. Мне показалось, что под этим взглядом я все уменьшаюсь, уменьшаюсь, пока не превратилась совсем в молекулу. Так не по себе стало. Но вдруг дракон фыркнул и поинтересовался:
  
   - И сколь же преклонен ваш возраст, бабушка?
  
   Я поморщилась, бабушкой быть тоже как-то не очень.
  
   - Я, конечно, не бабушка, но и не ребёнок малый, как-никак уже за тридцать перевалило.
  
   Я вся такая гордая, первый раз гордились собственным возрастом, а дракон... Да он просто откинул рогатую головушку и от души начал ржать. Можно сказать, плюнул в душу. Обидно.
  
   - В сравнении со мной, ты ещё агукать должна и пузыри из слюней выдувать. Так что за работу.
  
   И, главное, опять взял и ушёл.
  
   - Деспот, - обругала дракона, но только тогда, когда он уже из вида скрылся. Ну, я так думала, а он раз и опять из-за угла вынырнул.
  
   - Завтра у нас первые боевые уроки. Каким оружием владеешь?
  
   - Ножом, - сказала первое, что пришло в голову, и тут же поспешила исправиться: - но кухонным. Порубить там чего, нашинковать, постругать, выпотрошить...
  
   - Неожиданно, значит какие-то навыки есть, - удивил меня дракон и ушёл.
  
   А я стояла и понимала: вот что-то не так он понял, я же о готовке говорила, как всякая, ну почти всякая, русская женщина, готовить-то научилась. Ну, там морковку постругать, лучок нашинковать, овощи порубить, рыбку выпотрошить... в общем, все как у всех. А он что подумал, а?..
  
   Умаялась я в тот день так, что не помню, как отрубилась, а утром меня ждал сюрприз. Да спасут меня боги от таких сюрпризов.
  
   - И долго ты спать собралась? Никак решила, что при дворе находишься. А ну подъем, девка! У нас сегодня много работы.
  
   Я совсем не мечтала, что меня вот так вот по утрам станут будить руганью и пинками. Открывать глаза вообще не хотелось, но, увы, у меня никто не спросил, чего я там желаю. И чувство такое, словно и часу не спала, только глаза закрыть успела...
  
   - Не встанешь сама, я подниму, но мой способ тебя вряд ли обрадует.
  
   "Можно подумать, он меня сейчас радует", - подумала я и все же разлепила веки. Могу сказать только одно: было темно, совсем, и только глаза дракона недобро пылали во тьме.
  
   - Совсем ты озверел, ночь на дворе.
  
   - Поговори мне ещё, - проворчал дракон и дохнул тонкой струйкой огня, запалил какую-то щепку. Ну, для него она была щепкой, а как по мне, так целое бревно. - Одевайся живее, и чтоб через пять минут вышла из пещеры. Дома спать будешь, а туда тебе ещё попасть нужно, да ветрам душу не отдать.
  
   Дракон воткнул "щепочку" в трещину в стене и вышел, а я..., а мне... да что там, делать было нечего. Позевывая и зябко ёжась, встала и начала одеваться.
  
   Одеваться ранним утром, а это было именно оно, небо ещё даже светлеть не начало, но близкий рассвет ощущался всем телом, не самое приятное и любимое моё занятие. Как-никак холод собачий. К тому же видела я отвратительно. Если б не снег, и дракона бы не заметила. Хотя, да что там, и не засекла тот момент, когда он метнулся ко мне и ловко подсек хвостом. А пока я вылезала из сугроба да отплевывалась от снега, он вновь куда-то исчез. Второй, не очень сильный пинок, от которого мой полет в снег лицом повторился, я тоже пропустила. Ну вот совсем не понятно, как можно при габаритах дракона так незаметно подкрадываться, словно тень, а не существо из плоти и крови. Да ещё и так молниеносно. Третий подзатыльник мной тоже был пропущен, к тому же полет прокомментировали весьма ехидным смехом.
  
   - Ты что, издеваешься? - не выдержала моя душа обиды.
  
   - Врагу этот вопрос задашь перед смертью, - раздалось слева, вот только хоть убейся, а дракона я там не наблюдала.
  
   - Думаешь плохо, реакция отсутствует, боевые навыки ниже некуда, - этот комментарий раздался уже с другой стороны.
  
   - Так я ж и не воин, - попыталась вякнуть в свою защиту.
  
   - Это тоже расскажешь своему противнику перед тем, как он тебя выпотрошит, - прошипел дракон за моей спиной. Я резко крутанулась на месте, но в какой уже по счету раз никого не увидела. - Ты глупая, мелкая, слабая. Пытаешься думать тогда, когда уже нужно делать. Чтобы победить более сильного противника, нужно всегда быть начеку, нужно быть готовой в любой момент к удару. У тебя слабый слух, зрение и тело, значит нужно развить то, что может уравновесить все эти недостатки - инстинкты, желание жить. Помни: чем сильнее это желание, тем изворотливее ты сама.
  
   Кажется, я начинала понимать, о чем говорит дракон, вот только его методы обучения мне не очень нравились, ибо за время своей речи учитель умудрился уронить меня пять раз.
  
   - Запомни, - продолжил он наставления где-то над головой, - если у тебя нет оружия, оно все равно у тебя есть.
  
   Ребусы пошли, не иначе.
  
   - Чтобы спастись, нужно оглядеться, и увидишь, что и палкой можно убить. Но даже в пустыне у тебя остаются зубы и ногти, борись ими, если ничего иного нет, борись ими, но не смей сдаваться на милость победителя. Победители редко бывают милостивы, тем более если хотели тебя убить. И почти никогда благородны, попытка убить того, кто слабее, уже не благородное занятие. А данная ими пощада хуже яда, запомни: не всё то жизнь, что так зовется. Не опускай рук, никогда не опускай, потому что именно тогда ты сразу проиграешь, и в своём поражении будешь виновата сама. Научись думать быстро, Научись думать изворотливо и выброси из обихода слово "не могу" - можешь. Иначе уходи и умри прямо сейчас в снегах.
  
   Дракон говорил, говорил и говорил, а ответить ему и времени не было. Ещё никогда мне не читали нотаций и не унижали одновременно. К тому моменту когда небо окончательно просветлело, перед пещерой не осталось снега, которого я бы не приняла своим телом, не без помощи дракона, конечно.
  
   - Совсем ни на что не годна. Совсем все плохо, работать и работать, - ворчал дракон, пока я в очередной раз выскребала себя из сугроба. Просто избиение младенца. - Вставай и иди... за водой иди, нечего отлынивать от тренировок. Потом отдыхать будешь.
  
   "Воды?! Ё-моё! Воды?! Гад просто таки чешуйчатозадый! Изверг", - подумать - подумала, но не сказала, вместо этого вздохнула и медленно поплелась за ведрами.
  
   В эту ночь я тоже не помнила, как уснула, впрочем, и в следующую, и в ту, что пришла за ней. Как-то плохо последнее время стало с памятью. Как просыпаюсь хорошо помню, как дракон весь день издевается надо мной тоже, а потом словно чёрная дыра. И, что самое обидное, столько мук, а к главным урокам, по мнению дракона, мы ещё и не приступили. Потому думать о том, какими они будут, я банально боялась.
  
   Летели дни, их сменяли недели и вот уже месяц улетел в прошлое, а дракон раз за разом повторял мне:
  
   - Учу, учу тебя, да все без толку, ни силы, ни ловкости, ни ума не прибавилось.
  
   "Зато синяков прибавилось", - зло думала я, но сопела себе молча и выполняла все, чего бы крылатый изувер не потребовал, а требовал он много.
  
   Однажды, проснувшись ранним утром, когда небо ещё было непроглядно тёмным, я вдруг поняла, что меня никто не пытается разбудить пинками и матюками, никто не ворчит, да и вообще в пещере непривычная тишина, только огонь костра тихо потрескивал. Мысль о том, что что-то случилось с драконом, мне не понравилась, но иначе его было не задержать. Мучить меня, точнее учить, он любил больше, чем летать.
  
   Я вскочила как ужаленная, быстро натянула куртку, которую мне откуда-то приволок учитель, и выбежала из пещеры. Увидела его не сразу, наверное оттого, что он лежал неподвижно и задумчиво смотрел в никуда.
  
   - Дракон, - мой голос неуверенно дрогнул, и ветер отнес слова чуть в сторону, а учитель и не шелохнулся. - Дракон, - уже громче позвала я, но в ответ ничего, кроме ветра в тишине. - Дракон! - это уже гаркнула во всю силу лёгких.
  
   - Тихо, - раздалось прямо в голове. - Какие вы, люди, шумные, не умеете ценить красоту мгновения. Помолчи.
  
   Я и замолчала. Просто подошла к нему, села на утрамбованный снег и привалилась к горячей лапе. Так и сидели, пока небо не окрасил рассвет. Действительно красиво, а я ведь почти забыла, что рассветы бывают вот такие завораживающие. Все бегаю, да бегаю, да и в моем мире мне некогда было им любоваться. Красота... А потом дракон весь момент испоганил разом.
  
   - Чего расселась? За водой иди. Лишь бы ничего не делать, молодёжь.
  
   Топая привычным маршрутом за водой, я думала ни о чем и обо всем разом. Мне даже не мешал рыхлый снег с тонким настом, в который проваливалась под весом своих шагов. Потому воду я принесла, считай, на автомате. Поставила оба ведра у выхода и уставилась выжидательно на дракона. Тот в ответ уставился на меня.
  
   - Ладно уж, отдохни сегодня, иди почитай. Но помни: завтра у нас новый виток тренировок с оружием. Выспись, что ли, а то краше в гроб кладут.
  
   Я себя не видела, но подозревала, что дракон не врёт, видок у меня ещё тот, вряд ли помогало то, что вечерами я посещала грот с горячей водой в глубине пещеры. Он был так глубоко, что, казалось, находился в самом центре земли. Если б не этот горячий источник, я бы уже скопытилась от такой работы, потому как хорошо прочувствовала на себе фразу "от работы и кони дохнут".
  
   - Ну, чего опять застыла? - выдернул меня крылатый из раздумий. - Или мне передумать, может, хочешь немного потрудиться на благо собственным мышцам? - Я, возможно, и поработала бы, но слово "отдых" уже подействовало расслабляюще и дурманище, в общем, дела подождут. - Скройся с глаз долой.
  
   Меня как ветром сдуло в сторону библиотеки, там-то я и имела счастье окопаться. Теперь-то это место хотя бы напоминало храм знаний и, я бы даже сказала, познаний. Ибо каждый раз открывая новую книгу, я также открывала для себя доселе неизвестный мир и его устои. Кстати, буквы в книгах так и не перестали шалить, как видно - побочный эффект от той каменюки. Но мне это не мешало, даже помогало. Теперь определиться с чтивом стало куда как проще. Откровенную эротику сразу было видно по тому, как в разных позах "Камасутры" сношались буквы. В лёгких романах все те же буквы нежно целовались, пестрили цветами и даже стояли на одном колене. Да-да, у некоторых особо страстных имелись даже колени. В исторических опусах, где описывались битвы и разные перевороты, буквы стреляли точками и запятыми, сражались на восклицательных и вопросительных знаках, а также подсыпали врагам кавычки, как я поняла, им отводилась роль ядов. Скучнее всего, по моему мнению, дела обстоят с географией: слишком много карт, слишком мало букв, да и те важные, надменные, почти высокомерные.
  
   Во всем этом великолепии и разнообразии сегодня меня ожидала книга, найденная ещё вчера - "Происхождение расы василисков путем искусственного скрещивания". Их быт, религия и генетические болезни. В общем, хорошая, нужная книга о гадах, изменивших мне жизнь. Сволочи.
  
   Всё самое интересное в книге началось ещё в начале. Если покороче, то звучало это примерно так. Во времена затяжных войн, до того, как расы заключили договор, избрав Правящих мира по одному от каждого народа, жил себе один учёный, в меру умный, в меру расчётливый, немного не в меру амбициозный и совсем уж не в меру безумный. Его главным желанием было создать сильнейших воинов, которые беспрекословно станут подчиняться ему. Под предлогом помощи драконам в их горе он заручился поддержкой крылатых. На деле - просто окопался на их территории, брал в неограниченном количестве у них ДНК и извращался как мог. А мог он многое, например: сходил на землю, где обитали тогда динозавры, позаимствовал и у них материал для работы, а поверх закрепил все толикой эльфячьей ДНК. К этому всему добавил еще пару-тройку ингредиентов, куда вошли какие-то ядовитые растения, змеи и другие гадости. Победа была практически в руках, но то ли где-то учёный сильно намудрил, или в чем-то не менее сильно накосячил. Вместо воинов-рабов получил очень нестабильных существ, красивых, как эльфы, ужасных и столь же опасных, как динозавры, и, самое главное, с огромной проблемой при получении потомства. Правда, последнее выяснилось позднее или, скорее, посмертно. Василиски были полностью неуправляемыми, ядовитыми и жестокими, но жить хотели очень, причём жить хорошо и долго. Потому, пока учёный раз за разом создавал новых существ, скрещивая ДНК дракона, эльфа и разных видов динозавров, они молча ждали. Когда их стало больше, легко совершили переворот, после которого уже ученый с помощниками жили на птичьих правах и при этом продолжали вкалывать. Позднее ученого и его людей по-тихому пристукнули да и сожрали, чтоб концов никто не нашёл. В результате на земле драконов, под самым их носом, не спеша развивалась новая раса с неустойчивой психикой и крутыми амбициями. Когда же договор между народами был подписан, а мир заключен, василиски выползли на свет божий, потребовали свою долю земель как одна из разумных рас и оттяпали приличный кусь у сильно поредевшей после войн братии драконов. Те, может, и возмутились бы, но на тот момент у них своих проблем был полон рот и как-то не до территориальной дележки стало.
  
   Василиски довольно похотливые существа и расплодились бы так, что вскоре могли бы завоевать весь мир, и вот тут-то выплыл один досадный для них факт. Дети рождались от трех до пяти особей за раз и пожирали собственную мать. Пробовали им не позволять подобного, но тогда весь приплод умирал самое большое через сутки. Василиски подумали-подумали и вспомнили про эльфов, которые были совместимы с ними генетически, но те быстро прочухали, куда пропадают их женщины, и окружили себя зачарованными лесами. Василиски вновь стали искать выход из сложившейся ситуации и нашли его в мире людей, на Земле. Для их целей, конечно, подходили не все, но они искали и находили совместимые экземпляры.
  
   - Вот же твари, вот же твари, нет, ну какие же твари... - причитала я, пока все это читала.
  
   Волосы на моей голове давно уже не шевелились, они как встали дыбом, так и стояли. Меня охватывал страх, растерянность, злость и обида одновременно. Сколько же женщин Земли сгинуло в этом мире, сколько матерей лишилось своих дочерей, сколько? Даже навскидку сумма получалась как номер телефона. И все потому, что кто-то возомнил себя богом.
  
   Я закрыла глаза и попыталась как можно глубже запихнуть все эмоции, чтобы ничего не мешало дочитать "захватывающую" историю про василисков. Мне это удалось, не сразу, конечно, но удалось. Я вновь открыла книгу и продолжила читать.
  
   Доподлинно неизвестно, какие еще гены использовал безумный ученый-маг при создании василисков, делал он это лично сам, тайно, потому единственный уцелевший свидетель не смог поведать таких деталей. Но он рассказал автору книги о способностях, которыми обладали эти существа. Так сказать, открыл глаза на мое глупое поведение. Василиски обладали взглядом, способным обездвижить на некоторое время жертву, нет, в камень никто не обращался, но сдвинуться с места не могли. Думали, видели, все чувствовали и оставались неподвижными, не ожидая милости от врага. Так василиски охотились, воевали и ловили женщин, способных принести им потомство. Женщинам еще и вводился яд, который содержался в шипе на кончике хвоста василисков. Этот яд ломал волю и делал женщин буквально безумными от любви. Они не видели недостатков в своих избранниках... до поры до времени.
  
   "Не понимаю, вот не понимаю я!"
  
   - Не понимаю! - не смогла сдержать этот вопль, да и не хотела. - Зачем вся эта мура с замужеством-то, ну вот зачем?! Обездвижил, ввел яд и тащи в свой мир... Ы-ы-ы... не понимаю...
  
   - Все просто. - Я вздрогнула, заслышав неожиданно голос дракона. - Вся проблема в нашем, да и в вашем, мире. Мы дети, принадлежащие им с рождения, созданы для них и только для них. Между нами невидимая нить, которая как пуповина соединяет "дитя" и "мать". Чтобы нас забрать, нужно, чтобы мы перестали принадлежать тому миру, в котором родились. Много лет назад тропа между нашими реальностями была куда как шире и переходы много чаще. Никто не следил, сколько людей приходило сюда и кто из них уходило назад. Что привело оба мира на грань исчезновения, а все потому, что люди еще были связаны прошлой жизнью, они не принадлежали этой реальности. Когда Правящие поняли, в чем дело, они решили отправить всех пришлых назад, но многие не желали уходить, тут они нашли свой дом. Союз с жителем этого мира решил все проблемы. Начало новой жизни тут обрывало все связи там, не сразу конечно, постепенно.
  
   - Муж и жена - одна сатана, - пробубнила я, но дракон услышал.
  
   - Что это значит?
  
   - Это пословица моего мира. Она означает, что супруги похожи, как одно существо, и часто во всем заодно.
  
   - А-а-а, да, в чем-то так и есть. После замужества этот мир не воспринимает тебя как отдельную личность, только как часть, половинку твоего супруга. Он - половинка, и ты - половинка, а половинки не могут принадлежать разным мирам, только одному. Но не вешай носа! - Это бодрое высказывание заставило подпрыгнуть, так неожиданно. - Развод решит эту проблему. А сейчас иди сюда.
  
   - Зачем? - чую, вкалывать опять заставит.
  
   - Не болтай, а подойди.
  
   Я, как невольница на галерах, медленно отложила книгу, поднялась и сделала в сторону дракона два маленьких шажка.
  
   - Ну вот, подошла. И зачем? Только не говори, что опять пить приспичило, а вода нагрелась, и мне вновь к роднику переть. Ты вообще принесенную мной воду не пьешь, а вот посылать - посылаешь.
  
   - А если скажу? - Нехорошая ухмылочка у крылатого узурпатора. Ой нехорошая.
  
   - А если лопатой в лоб?
  
   - Посмотрел бы на эту попытку.
  
   - Сотрап.
  
   - Не затем тебя звал. Магию твою хочу прощупать.
  
   - Совсем ты тут одичал один. Какая магия, склеротик, не из этого мира я, скоммуниздили меня.
  
   - Помолчи, девка. В каждой твари есть магия. Мы из магии рождаемся, а умирая, в нее же возвращаемся. Иди сюда, - и коготком меня поманил.
  
   Ну и пошла, жалко мне, что ли. Это, может, они тут из магии рождаются, а я иным органом деланная, уж это точно знаю.
  
   - В каждом существе есть своя магия, - продолжал вещать учитель, - другое дело, что спит она крепко, и не добудишься ее. Да и никто не будит, вот, как ты, думают и не будят. И твоя бы спала, коль я бы ее не позвал.
  
   Сам говорит, а коготок к животу мне прижимает. А я ржу, только про себя, на него стараюсь не смотреть. Похоже, с годами и его крышечка, пусть и такая большая, но отъехала. И тут чувствую: что-то изнутри меня к когтю драконову потянулось, и мягко так, как кошка лапой погладило меня по коже... изнутри. Щекочет.
  
   Я глаза луплю и ртом, что рыба без воды, хлопаю. Откель во мне чему-то шевелиться, не ветром же надуло?
  
   - А вот и она, смотри-ка, стосковалась по ласке. Магия, она ведь ласку любит и к ней тянется. Ее приручить нужно к рукам, она опосля и уйти не захочет уже. Учиться станешь, развиваться будешь, и она с тобой расти начнет и крепнуть. Так-то.
  
   - А сила у меня большая или так, не очень?
  
   - Вот дурная девка. Я же тебе говорю, не сила то, магия. А сила - она в руках, ногах, в голове, даже в воле, во многом. Вот коле мозгом ты сильно не обделена, сумеешь вырастить магию свою. А сейчас она, как и у всех, с горошинку, семечко, которое готово прорасти.
  
   - И как растить?
  
   - Нежно.
  
   - Как это нежно, может, и колыбельные петь?
  
   - Ежели понадобиться, и петь станешь. Магия, она песни хорошие любит. Понятно?
  
   - А то, понятно... - "Что ничего не понятно".
  
   - В общем, так, заниматься с ней завтра, с обеду, начнем, а утречком, до зари, покажешь мне свои умения во владении ножом. Бросай читать, успеешь еще. К горячим источникам сходи, отдохни хорошо, завтра будет длинный день, это я тебе обещаю.
   Как-то зловеще прозвучало, как-то даже страшновато стало. Что он там задумал? И какие еще умения?
  
  
  7
  
  - Успокойся, отпусти все свои мысли, окунись в себя, загляни в глубину сознания, как в океан, и всмотрись в бескрайние воды. Там, в самой глубине, где чернота, пугающая и бескрайняя, сверкает маленькая искорка света.
  
   Дракон раз за разом монотонно повторял все это как мантру. Я честно, искренне, всеми силами всматривалась... Но ни шиша там не видела. За целый час сидения в узловатой позе наградой мне стала больная спина. Возраст все же, не девочка уже, вот радикулит и грозил скрутить в бараний рог. Ещё и нос чешется, так нестерпимо, что терпеть нет мочи, а почесать дракон не позволит.
  
   Когда этим утром я спрашивала: "Как это - магию звать?" Он сказал: "Да как нечего делать", - плевое дело, мол. Но вот он итог: меня крутило от боли, а магия молчала, как лазутчик в окопе у вражеских стен.
  
   - Успокойся, - вновь начал дракон по сотому кругу, и мне захотелось выть.
  
   - Драко-о-он? - в тональность с его мантрой провыла я, не открывая глаз.
  
   - М-м-м...
  
   - Можно-о-о мне развяза-а-аться? А то потом уже-е-е никто не развя-я-яжет, - продолжила менять слова мантры. - И почесаться бы.
  
   Я открыла глаза и тут же их зажмурила, дракон был не в духе. Теперь в той же позе я слушала целый час уже не мантры, а отповедь, и даже нос не чесала. Причём делала это уже по своей воле, лишь бы лишний раз не отсвечивать.
  
   Вот уже три дня дракон учил меня магии, но все, чему я научилась пока: спину нужно хранить смолоду, а честь - так, тьфу, вещь недолговечная и в этом мире мало кому нужная. Холодное оружие мы тоже начали изучать, причём именно с ножа и начали. Хоть дракон и понял, что все мои навыки относились к кухне и еде, но наотрез отказался менять на какое-то другое колюще-режущее орудие. То ли уже на принцип пошёл, то ли ещё какие соображения на этот счёт у него были. К слову, с ножами у меня тоже не все гладко шло... совсем. По словам учителя, я с ножом напоминала больную с частичным параличом и атрофированным мозгом. И все потому, что слова учителя не задерживались у меня в голове, а сразу вылетали через рот, который порой стоит заткнуть и помолчать. Как дракон отзывался о моих метательных навыках, и говорить не буду, ибо стыдно и уши горят.
  
   - Давай еще раз попробуем, попытайся договориться со своей магией, найди с ней общий язык, это не так уж сложно.
  
   - Кому как, а мне сложно, чувствую себя глупо, - проворчала я.
  
   - Выглядишь тоже глупо, и все в этой позе так же выглядят, но конечный результат стоит того, поверь мне.
  
   - Я и начального-то не вижу, что уж говорить о конечном.
  
   - Постарайся, тебе нужно приручить магию, заставить ее доверять тебе, понимаешь?
  
   - Нет. Потому что с твоих слов выходит, что магия нечто мыслящее и живое. Причем напоминает дворового котенка, который боится рук, но желает кушать, а в этих самых руках еда.
  
   - Так и есть, очень похоже. Магия, что сейчас дремлет где-то на дне, дала тебе жизнь, не мама и папа, а именно она. Пока ты росла в утробе, та была рядом всегда, успокаивала, убаюкивала и очень ждала твоего рождения. А потом ты ее забыла. Пока ты была маленькой, та еще напоминала о себе хоть немного, но чем старше ты становилась, тем больше отдалялась от магии, давшей тебе жизнь. Та занимала все меньше и меньше места в твоей душе, пока не превратилась в крошечную искорку где-то на дне сознания и не уснула от голода.
  
   - Голода? Как-то это все... - проворчала я недоверчиво. Сложно человеку из мира логики и техники понять тонкую материю волшебства, а тем более то, как оно устроено.
  
   - Именно, голода. Она кормится от своего носителя, чем больше тот общается с ней, тем больше энергии дает, та подпитывает, и магия растет. Но сейчас она крошечная, позабытая, испуганная и дикая, как котенок, и не желает идти в руки, даже зная, что там ее ждет долгожданное угощение. Так что - вперед, завоевывать и возвращать утерянное.
  
   - Ну не знаю-ю-ю... как-то все это сказочно выглядит... как-то нереально... А ты не врешь, часом?
  
   Видно, мое ворчание надоело дракону, он так глянул, так глянул, что я решила помолчать и хотя бы сделать вид, что вышла в астрал ненадолго. Я поерзала, села поудобнее, если такое вообще возможно в данной позе, выпрямилась, закрыла глаза, попыталась выкинуть все мысли из головы. И только я об этом подумала, как мысли, словно только и ждавшие своего часа, ломанулись в мой мозг все и разом, и остановить сей поток оказалось невозможно. Тогда я решила применить способ "Ам-м-м", кажется, так делают все эти помешанные на фен-шуй, когда входят в состояние медитации.
  
   И вот сижу, спина болит, зад болит, ноги болят, руки... ну, пожалуй, они пока в порядке, и монотонно мычу слова мантры. Дракон молчит, значит можно дальше мычать сколько угодно. Прошло не меньше десяти минут, намычалась вдоволь, тело я чувствовать перестала, поэтому оно меня больше не заботило, от монотонного "Ам-м-м" в моем мозгу, похоже, создался вакуум, пустое пространство, куда меня стало засасывать с неудержимой силой. Сначала я сопротивлялась, а потом решила, что оно того не стоит, и сдалась на волю темноты, ну и, похоже, задремала. Воистину, человек не лошадь, но при определенных обстоятельствах и он может уснуть стоя, да и вообще, в любой позе, даже вот такой, скрюченной в фигуру "фигушки".
  
   Снилась мне вода, много-много воды, и солнце, тоже немало. Я лежала у самой кромки этой воды, на прогретом песке, и мои ноги омывали теплые волны, они словно шептали что-то, говорили со мной, звали, манили, пели для меня, ластились и даже мурлыкали. Такое райское блаженство давно уже не испытывала. Вот бы остаться тут навсегда. И волны шептали мне в ответ: "Останься, останься, останься... Мы согреем, укачаем, исцелим... С нами лучше... мы не предадим. Я не предам. Вернись ко мне, назад, домой". Я растворилась в этих звуках, в голосе, пригрелась, закрыла глаза, отрешилась от мира, нет, миров с их проблемами, и уснула... во сне, оказывается, это вполне возможно. Резкая затрещина отправила меня лицом в пол и заставила проснуться.
  
   - Куда собралась, дурная? Я тебя отправил с магией своей говорить, а ты удумала в ней раствориться, совсем что-то чувства самосохранения нет.
  
   - Да ничего не было! - это уже я вспылила, потому как голова от его учений давно превратилась в одну большую шишку, а тело в синяк. - Какого черта ты меня все время колошматишь? Я так умнее не стану, зато последние мозги выбьешь. Что я такого сделала-то? Всего лишь заснула, так хоть во сне отдохнула от вечного холода и твоих нотаций.
  
   - Дурная ты, как есть дурная. Заснула она, отдохнула от вечного холода, да как ты отдыхала, так и от жизни отдохнуть можно. Ты голоса слышала, шепот, пение? - Ну я кивнула, слышала же. - Ластились, зазывали, манили? - Я опять кивнула. - А ты и уступила, дуреха. Магия, она носителя своего любит, потому и старается заманить, растворить в себе, сделать своей частью, чтобы никогда больше не отпускать, не расставаться. Хочешь знать, что происходит с растворившимися? - И опять я кивнула, ну прямо болванчик какой-то. - Они сходят с ума, полностью и безвозвратно, а так как силы в них при этом немерено, то, сама понимаешь, никто такого на волю не отпустит. Дальше додумаешь.
  
   Это что же, у них тут психушка есть для невменяемых магов или... их сразу того? Как-то поплохело, как-то перехотелось вообще растить в себе хоть что-то.
  
   - Пожалуй, ну ее, эту магию, да?
  
   Я уже почти встала, ну, насколько могла, на карачки, но дракон шикнул на меня и велел сесть как сидела.
  
   - Магия опасна, для всех и для тебя, тем больше должно быть твое желание обуздать ее, приручить. Ты пойми, в этом мире без способностей ты - добыча, причем легкая, а с ними, впрочем, с ними, скорее всего, тоже добыча, но более тяжелая. Так что сядь на место, продолжай петь свою дурную песню и отправляйся договариваться с магией. Просто запомни, что она - часть тебя, как нога или рука.
  
   Делать было нечего, села, продолжила мычать и вскоре вновь оказалась на том самом берегу, только глаз больше не закрывала, не поддавалась этой коварной воде. Я села на песок, точно в такую же позу, в какой уже сидела в пещере, и посмотрела на небо. Какое странное, почему-то сиреневое, причем темно-сиреневое, а при этом вокруг светло. Правда странно. Я опустила руки в воду и стала тихо шептать ей, какая она красивая, прозрачная, чистая, теплая. Как приятно касаться ее, гладить. Как хочу, что бы она всегда была со мной, что бы давала советы и никогда не уходила. Я раз за разом повторяла:
  
   - Больше не отпущу, больше не забуду, больше не брошу.
  
   Я даже ойкнуть не успела, когда вдруг вода и небо ринулись друг к другу, перемешались и на песок к моим ногам ступил маленький зверек, неизвестной мне породы. Чем-то схож на лохматого дракона или на драконистого котенка. Он смотрел на меня большими глазами, вилял пушистым разноцветным хвостом и ластился к рукам, подсовывая под ладонь маленькую голову с большими треугольными ушами.
  
   "Так вот ты какая, белая горяч... моя магия", - подумала я и с улыбкой принялась гладить пушистый мех с вкраплением разноцветных перышек.
  
   Даже не представляю, сколько так просидела, из транса меня вывел все тот же дракон. Просто подсунул под нос кусок жареного мяса, и мой желудок издал громкий возглас радости.
  
   - Очнулась, ну наконец-то. Я уж думал, ты так всю неделю просидишь, - засмеялся дракон.
  
   - Неделю? - В голову закрались подозрения. - А сколько я так вот промедитировала?
  
   - Три дня, почти три дня, даже сердце замедлило свой бег, на еду внимания не обращала, сегодня первый раз среагировала. Сразу понятно: нашла общий язык с магией. Так что добро пожаловать в этот мир, мой юный маг.
  
   Дракон улыбнулся, ну так, как умеет лишь он: плотоядно и зубасто, а я, несмотря на то, что все тело болело, не смогла не улыбнуться в ответ. А потом все мое внимание обратилось на еду, и я ела, ела, ела, просто ела. Дракон только успевал мне новые кусочки душистого, истекающего соками мяса давать.
  
   - Ну что, наелась?
  
   - До отвала, - сыто вздохнула я и откинулась на спину, поглаживая плотный живот.
  
   - Ну и хорошо. А теперь вставай и на тренировку, и так из-за твоей медлительности три дня потеряли. Семь раз для начала к ручью и обратно, чтобы согреться. А потом можно и за ножи браться.
  
   - Издеваешься, да? Я три дня просидела в завязке, а ты меня после ещё и гонять удумал. У тебя совесть есть или хоть жалость... Хоть что-то? Как можно так с человеком, в гроб меня загнать хочешь, не иначе.
  
   Дракон спокойной пошёл к лежанке, так я стала называть место, где мы с ним спим, дохнул под лапы и улегся. По сути, тот же пол, просто перед сном он прогревает его.
  
   - Беги-беги, вода сама не принесётся, а я пока вздремну, что ли.
  
   - Сатрап!..
  
   - Восемь.
  
   Я схватила ведра, выбежала на улицу, пробежала полдороги до ручья и добавила:
  
   - Изувер!
  
   Готова поклясться, что в ответ послышалось: "Девять".
  
   Какое там девять, и семь много. Бегать с полными ветрами наперевес - ещё то удовольствие. От бега ведро шатается и вода расплескивается, приходится спускаться вниз к ручью и набирать воду заново, а потом - опять бег. И так все время, прямо круговорот меня в природе.
  
   К тому моменту, когда я закончила беготню с полными ведрами, ноги так гудели, но размяла их основательно. Дракон дожидался меня у входа в пещеру, весь такой красивый, белый. На солнце сверкает - Сатрап и тиран.
  
   - Размялась, а теперь приступим к занятиям, - и кидает мне ремешок наплечный с метательными ножами. - Я тебе столбик под занятия новый установил, так что начинай.
  
   Я как глянула, куда он мне показывает, так чуть дара речи не лишилась. Да он издевается! Я раньше-то в цель не могла попасть, а она была не в пример ближе, раза в два ближе. Так что в этот - тем более не попаду.
  
   - Ты бы его еще в другом конце мира установил. С моими навыками я если только сама дойду до него и ножом ткну, и то не факт, что не промахнусь.
  
   - Меньше болтай. Просто расслабься и кидай. - Ну, я и расслабилась, аж всем телом разом. - Да не так сильно. Начинай.
  
   Приказал работать, а сам в сторонку отошел, за ближайший камень. Ну, его, наверное, можно понять, не далее как два занятия назад мы тоже ножи метали. Сначала-то я вообще в столб не попадала, а потом психанула, со злости и попала, но не той стороной ножа. Он ручкой стукнулся, отлетел от столба и прямехонько в зад дракону полетел. Видно, решил выбрать цель покрупнее. Если б не толстая чешуя на седалище учителя, ходить бы ему с ножом в попе. А так пошипел на меня, обругал, нож погнутый выпрямил и за камушек все же спрятался. Он мотивировал это тем, что специально я, конечно, не попаду, а вот нечаянно вполне могу и зрения лишить. С того дня, когда я тренируюсь, он следит за этим из укрытия.
  
   - Заснула, что ли, непутевая? - Ой, замечталась. - Мишень сама не поразится, нож не взлетит. - А как бы было хорошо, пожелал, а он уже в филейной части врага сидит. И сидеть не сможет долго, и обидно, и стыдно, такую-то рану получить. Лепота. - Девка!
  
   - Я не девка, я И... - стоило только заикнуться, как он глянул так строго, что согласилась на девку. - Да ладно, ладно, уже кидаю. Чего так злиться-то?..
  
   Первый бросок вышел... как бы объяснить... да не вышел он вообще, наверное так. Я не то, что в цель не попала, я до нее не докинула совсем. Ножик пролетел большую часть пути и ушел в снег. Ну, может, хоть в землю попала.
  
   Через пару недель я наконец научилась попадать в дерево, не в мишень, нет, а именно в сам деревянный столб. Пусть и не каждый бросок, а через раз, два, а иногда и три, но ведь попадала. Для меня это огромное достижение. Потому, что в школе так и не научилась попадать мячом в кольцо. А тут ножом и в дерево, да ещё и острием. Я была собой довольна и даже дракон, кажется, был мной доволен: ворчал меньше, ругался тише и даже соизволил как-то похвалить, на свой манер, драконий.
  
   - Руки у тебя кривые, как и мозг. Мозгу-то нужны извилины, а рукам бы - лучше ловкости. Ладно, похоже, ещё не все потеряно. Если что, меть в глаз, как раз в ногу попадешь - и не убьешь, и обездвижишь.
  
   Только на это его и хватило, но все равно после стольких мук и тренировок было чертовски приятно.
  
   В отличие от боевых навыков, магические дела шли лучше. Магия разговаривала со мной, делилась эмоциями и взглядом на вселенную. Я часто во время медитации уходила слишком глубоко в себя, что не было лучшим решением, но магия больше не пыталась подчинить себе и растворить. Мы нашли общий язык.
  
   Между тренировками и взаимоотношениями с магией я продолжала изучать недра библиотеки, а точнее, читать книгу рас. Оказалось, что в этом мире их множество, но есть главенствующие, те, которых в разы больше. Они легко подавили все более мелкие, как по размеру, так и по количеству, расы. Итак, среди этих узурпаторов были вампиры, оборотни, эльфы и демоны, когда-то еще и драконы. Вот их было большинство. Огромные империи, поделившие мир на территории и давшие милостивое согласие на них проживать другим, тем, кому меньше повезло, естественно, не бесплатно. Ну, а гордым, не желающим жить под пятой, отдали территории, где обитать почти невозможно, там сплошные болота, неплодородные земли, льды и немалое количество всяких монстров, появившихся аккурат после воин и, кстати, из-за них же, точнее, из-за магического перенасыщения почвы, растений и животных. В общем, сами натворили дел и жить там не захотели.
  
   Больше всего на землях диковинных монстров обитало некромантов, им такое соседство не то что не мешало, а даже выгодно было. Тут им и материал для исследований, и слуги, и охранники, и даже какое-никакое, а войско, если маги опять чего замыслят и захотят взять чужое. Так что некроманты не жаловались. Остальные тоже молчали, боясь полного истребления, потому как их можно было пересчитать по пальцам рук и ног. Они просто затихли и не высовывались. Те же, кто согласился жить на территории многочисленных рас... что ж, это был их выбор.
  
   На том введение в тему книги кончилось и началось описание непосредственно рас. Первыми шли оборотни. Эти мохнатые, закончив длительную войну против всех, потому как им исключительно все вокруг не нравились, приступили к войнам внутренним. Прошло уже немало лет, а у них все еще в разгаре междоусобицы. Они разделили свою территорию на множество кусков, на каждом таком куске обитал свой клан и был свой глава клана. Мирно им жить не хотелось, и каждый раз тот или иной клан пытался оттяпать кусок соседской земли, увести скот или поживиться от чужого урожая. Естественно, пострадавший клан тоже на месте не сидел и отоваривался у другого соседа. В результате таких передвижек все оборотни находились в боевой готовности. Впрочем, такая жизнь их не то что полностью устраивала, она им даже нравилась. Только в воровстве и боях они были полностью счастливы. Оборотни, как уже было сказано, не любили другие расы, не желали их видеть на своей территории и строго за этим следили. Хотя вряд ли кто-то желал бы там проживать.
  
   Чем-то мне эти оборотни напоминали шотландцев в старину, им только килтов не хватало. Заинтересовала меня выделенная жирным шрифтом подтема - "Особенности сексуальной жизни оборотней". Я как раз приступила к чтению, но продолжения прочитать не успела.
  
   - Брось все. - Я вздрогнула от этого, да практически приказа, а еще от того, что, несмотря на размеры и на долгое время проживания с драконом, я так и не научилась вовремя замечать его приближение. - Пойдем за мной.
  
   - Куда? - Я встала, но идти совсем не спешила.
  
   - Вниз, к гроту. Нужно перед тем, как мы покинем пещеры, чтобы ты выбрала свой дар.
  
   - Я выбрала? А разве это не дар должен как бы выбрать меня?
  
   - Глупости. Пошли.
  
   Дракон больше не хотел говорить, он развернулся и направился на выход. Пришлось прихватить факел и идти следом. Вообще, меня все время удивляло то, насколько широкие в пещерах были ходы, словно их сотворили искусственно. Стены гладкие, отшлифованные до зеркального блеска, кажется, в них можно посмотреться и увидеть свое отражение. У входа в грот дракон чуть повернулся и приказал:
  
   - Факел тут оставь, там он тебе не нужен.
  
   "Как это?" - уже было хотела высказаться я, но тут же замерла. Таким грот я еще не видела. Всюду мерцали огоньки, как большие светлячки, только разноцветные и еще более яркие. Хотя не это меня поразило, горячий источник, тот самый, где я любила мыться, затянуло толстой коркой льда. Как? Это же горячий источник, как, ну как он мог замерзнуть? В голове не умещалось. Над источником тоже мерцали огоньки, они плыли в воздухе, менялись местами, то опускались ниже, то поднимались выше, но территории льдов не покидали.
  
   Дракон видел, с каким удивлением я взирала на все, но комментировать как-то не стал. Он молча указал на замерший источник и даже подтолкнул нерешительно мнущуюся меня хвостом. Пришлось подчиниться. Я осторожно ступила на лед, ожидая, что в любой момент он треснет подо мной и я рухну в холодную, теперь уже, воду. Но лед выдержал мой вес, и даже трещинок не появилось. Идти по нему было неудобно, ноги скользили, но пока дракон не скажет: "Стоп", идти придется. Остановил он меня, только когда я была ровно по середине, там, как мне помнилось, была приличная глубина.
  
   - Садись и всматривайся в лед, попытайся найти там то, что нужно только тебе.
  
   Да что можно увидеть сквозь толстый, мутный лед, глупость какая, но сесть пришлось. Сижу, смотрю, ничего не вижу и не понимаю. Дракон тоже сидит, но смотрит на меня, взглядом так и сверлит, аж между лопаток печь стало. Только хотела высказаться, как лед подо мной треснул, и, прежде чем смогла ахнуть, рухнула вниз, прямо в воду, в теплую, как ни странно, воду, ни холодную, ни горячую, а именно теплую.
  
   Я пыталась плыть, барахталась, в легких почти не было воздуха, ведь ушла под волну неожиданно. Боль в груди нарастала, но выплыть не получалось, сколько бы ни старалась. В конце концов, я устала от борьбы и желания сделать вздох, что расслабилась и вдохнула, но, вопреки ожиданию, вода не хлынула в легкие, больше того, оказывается, я могла дышать и делала это очень легко.
  
   Я осмотрелась и увидела их. В странном, не причиняющем боли глазам свете плавало многое множество маленьких существ, они были похожи на фей, разноцветных, светящихся фей. Тут тебе и синие, и красные, и изумрудные, и желтые, как кошачьи глаза, и серебряные, и даже золотые. За их спинами безустанно работали маленькие мерцающие крылышки, тонкие и прозрачные. Феи кружились вокруг меня и смеялись, словно колокольчиков перезвон. А чуть в стороне от шустрой веселой компании плыла она. Она отличалась от остальных, была почти прозрачной, как хрустальная статуэтка, виденная мной однажды в магазине. Ее крылья переливались всеми цветами голубого. Хрустальная фея не смеялась, а пела, очень красиво и тихо, но я слышала каждый звук, что срывался с ее губ. Так красиво, невероятно красиво. Желание коснуться было нестерпимым, и я потянулась к ней. Фея сама нырнула под мою руку, прижалась к ладони и, вспыхнув, исчезла.
  
   "Ох, нет, нет, нет! Я совсем не хотела навредить маленькой чаровнице. Как же это вышло?"
  
   Я осматривалась по сторонам, в надежде найти и попытаться спасти маленькую хрустальную фею, но не нашла ее, как и остальных малышек. Никого, лишь пустота, тишина и... непроглядная темнота, которой не было раньше. Куда пропал тот яркий свет? Додумать не успела, меня кто-то выдернул из воды. В легкие хлынул воздух, а по глазам ударил свет, сильно зачесались руки и шея.
  
   - Слушай, я там, кажется, дел натворила, - повинилась я тут же дракону и почесала шею, стараясь посильнее поскрести ногтями.
  
   - Да ты одним даром их натворила. А больше там творить нечего было.
  
   - Нет... я фею, кажется, убила. - Жалко аж до слез, а еще и эта чесотка напала.
  
   - Ты головой не ударилась? Какие феи? В гроте они отродясь не водились.
  
   - Ну как же?.. - растерянно прошептала я. - Как же не водились? Я же их сама видела, разноцветные: голубые, красные, желтые, зеленые, разные и она - хрустальная, словно статуэточка. Я, правда, только дотронуться хотела, я же не знала, что из-за моего прикосновения она рассыпется.
  
   - Так вот ты о чем. Она не рассыпалась, глупая, - дракон засмеялся от души, с дымком, а меня от его смеха аж до костей пробрало, такого ветру нагнал. Зато хоть немного зуд унялся, правда не надолго.
  
   - Я сама видела, лично. - Упрямства и мне не занимать, видела же.
  
   - Да что ты видела? Это не фея была, а дар. Ты его выбрала, к нему потянулась, вот и он принял тебя, стал твоей частью.
  
   - Э-э-э... - Я еще сильнее поскребла шею. - Что же так чешется?!
  
   Да что такое-то, сначала шея зудеть стала, а теперь и вовсе язык чешется, в прямом смысле, словно кто-то щекочет его.
  
   - Хватит чесаться, - дракон как всегда приказывал, нет бы хоть раз попросил, горазд только приказы отдавать - Сатрап. - Расчешешь в кровь. Потерпи, дар уляжется и прекратит чесаться.
  
   Так это что же дар у меня так мило проявляется? Ничего себе. А где сила богатырская, где взгляд огненный, где искры, выброс силы, мощь? Почему вместо всего, что обычно обещают книги фэнтези, у меня почесон зверский?
  
   - Не жалуйся, сама выбрала, вот теперь владей.
  
   - Это я что же, вслух все говорила? Однако. Так, стоп, ты по мозгам моим шарил?
  
   - В любом случае, поздравляю, - мало того, что вопрос проигнорировал, так и поздравил как-то иронично, словно с приобретением геморроя. - Из всех возможностей только ты могла избрать себе такую проблему. С возвращением в реальный мир, говорящая.
  
   "Да я и раньше не молчала", - хотелось высказаться мне, но было чувство, что дракон говорил о чем-то совсем другом, вопрос лишь один - о чем?
  
   - Так, а ты чего разлеглась? Вставай, нам еще сегодня тебя тренировать.
  
   Ну вот хоть бы крупицу жалости имел. Я поскребла шею, потом высунула язык и его тоже поскребла. Когда же уймется этот чертов зуд?
  
  ***
  
  
   - Ты что, спать собралась?
  
   Блин, ну только прилегла же, и он тут как тут, прямо вестник моих мучений.
  
   - Но учитель... Не отдохну, могу помереть.
  
   - Нашла время помирать. Нам завтра вылетать, а плана никакого нет. Потом помрешь. Пошли в библиотеку.
  
   Он поманил за собой, а я и пошла, но медленно, потому что сил уже не оставалось. Сегодняшняя тренировка была особо зверской.
  
   - Не спать, - гаркнул дракон, и мне аж уши заложило, зато сон как рукой сняло, весь выветрился, правда скорости все равно не прибавилось. Ватные ноги отказывались слушаться.
  
   К тому моменту как я подползла к библиотеке, дракон стоял у стола и что-то увлеченно изучал. При ближнем рассмотрении этим "что-то" оказалась книга географии. Их я как-то все больше игнорировала, потому как ещё в школьные годы данный предмет очень не любила. Какая уж любовь с моим-то топографическим идиотизмом. Могла заплутать в трех соснах. Помнится, с этих трех сосен и начались мои беды, ну еще с выпивки тоже. Дракон нашёл нужную страницу, хотя, убей, не знаю как, - с его-то размерами книга столь мала - что-то прошептал, подул, и тут я узрела 3D-эффект. Вот это технологии.
  
   - Это магия, - невозмутимо исправил меня дракон.
  
   - Да-да, я помню, маг... Стоп, ты опять копался у меня в голове?!
  
   - Ты слишком громко думаешь, поумерь свой пыл.
  
   Дракон долго изучал своеобразную и, как оказалось, живую карту, потому что каждый раз, когда он чего-то касался кончиком когтя, на ней некоторые места увеличивались и буквально обрастали подробностями.
  
   - В первую очередь нам нужно сюда. - Он ткнул когтем в карту, и та тут же раскрылась, как цветок, явив нам какой-то город. - Это Серединный город. Его так назвали, потому что это единственное место, где можно встретить представителя любой из рас. Там они равны между собой. Ещё там обитают разные гильдии. Вот их лучше по возможности избегать, особенно воровскую, магическую и гильдию убийц. От шулеров тоже лучше быть подальше. Но самое главное, что именно там находится Храм Всех Рас, место, где ты сможешь получить развод.
  
   Дракон перевернул страницу, что-то там понажимал. Прямо как на планшете вкладки: что-то сдвигал в сторону, что-то закрывал, некоторые, кажется, и вовсе удалял. Так странно было за всем этим наблюдать. Магические технологии пугающего мира, в который мне вот-вот предстояло войти, точнее вылететь. Это реально пугало, мысль о полете тоже немного заставляла нервничать и при этом трепетать от восторга. Полет на драконе - это не на самолете бизнес-классом.
  
   - По моим подсчётам, мы прибудем как раз накануне открытых дверей. Событие такое случается раз в год, не успеем - и ждать тебе ещё год тут вместе со мной. В первую очередь наша задача получить развод и как можно быстрее покинуть сей город. Поверь, ты сразу поймёшь почему. А вот дальше - выбирать тебе. Есть несколько путей: вампиры, эльфы, оборотни, дроу и демоны. Пять рас, пять уцелевших после войны ключей. Ими давно не пользовались, сейчас они лишь символ подписанного когда-то мирного соглашения, а значит, нам важно не просто проникнуть на территорию врага, нам придётся влезть в само осиное гнездо и немного там пошурудить палкой. Впрочем, все это мелочи, подвох в другом. Никто не знает, какой ключик какую дверку открывает. Миров-то много.
  
   - Это даже не подвох, это полная засада. И как в таких условиях домой-то попасть?..
  
   - Ну, не попробуем - не узнаем. Нет, ты, конечно, можешь получить развод и пожить еще некоторое время в этом мире. Потом домой легально попадешь, но, должен предупредить, после развода твоего мужа призовут в Серединный город на допрос, а также для того, чтобы он попытался вернуть свою жену. Таков закон, вдруг вы просто поругались. В нашем мире мужчина может попытаться вернуть свою женщину, и тогда брак будет восстановлен.
  
   - Что за муть такая! - Нет, ну правда.
  
   - Были прецеденты, потому стали перестраховываться и ввели новые законы. Хотя, не такие и новые, им уже порядком лет.
  
   - Так что сразу после развода нам придётся бежать и бежать быстро, чтобы не повстречаться с твоим муженьком. Ты же ведь не жаждешь этой встречи?
  
   - Нет. - Я не просто поморщилась, меня от одной мысли буквально перекосило. - А если вот совсем без лирики и романтизма? Чистую правду, как она есть.
  
   - Хорошо, правду так правду, есть другая причина, но ее не любят озвучивать. Твой мир лишен магии, он и отдает проще, если, конечно, соблюдать все правила. Этот мир магический, крайне сильно не любит расставаться с тем, что признал своим. Он, как ребенок, взял, а отдать не хочет. Если уйдешь сразу, его начнет ощутимо потряхивать и всех вместе с ним. А это никому тут не на пользу.
  
   - Вот так бы сразу все и рассказал, а то романтика, жену вернуть, шуры-муры и только.
  
   - Не перебивай, это еще далеко не все.
  
   Ой как мне не понравились вот эти его слова, и взгляд такой... аж кишки все узлом завязались от плохого предчувствия. И я не ошиблась.
  
   - Потому таких, как ты, изолируют в храме, пока все связи сами не отомрут. Перед тем, как отправить домой, еще и память сотрут, всю. Выборочно стирать слишком трудоемко, энергетически затратно, а так: придут за тобой, проведут ритуал, после которого твой мозг буквально превратиться в кипящую кашу, быстро и безвозвратно. А там скатертью дорога. Но... подумай, какой ты вернешься домой. С выжженной памятью, личностью, только инстинкты и необоснованные страхи.
  
   - Зачем они так? - Лучше вопрос сформировать не получалось. Оказаться в собственном мире и попасть прямой наводкой в психушку мало кому в радость будет.
  
   - Чтобы молчала, чтобы никто не смог специально найти пути в этот мир. Попаданцы, те, кого притаскивают василиски, - одно; а знания, реальные знания - совсем другое...
  
   Он был прав, скорее всего. В нашем мире хватит безумцев, желающих стать частью сказки в магическом мире. Это будет ещё та проблема. Хотя и она пустяк, а вот если о других мирах и о тайных тропах узнают учёные во главе с правительством, все может закончиться куда как хуже. Но, несмотря на частичную оправданность действий, я была против произвола в мою сторону и забывать не желала.
  
   - Очень мило. Я так понимаю, такие попаданцы тут не в радость и пестоваться с ними, просить прощения, предоставлять материальные извинения никто не будет?
  
   - Правильно думаешь. Проще говоря, как ты это говоришь? Нахрена? Ну так вот, нахрена вы тут кому нужны. Они развели, закон соблюли, отчет в высшие инстанции предоставили, все нужные подписи собрали, а ты там варись в собственном соку в своем мире, который даже не помнишь и никогда не вспомнишь.
  
   - А-а-а!!! - мой крик многоголосым эхом отскакивал, словно резиновый мячик, от стен и устремлялся к высокому сводчатому потолку. - Бюрократы чертовы! Бумаги, отчеты, а на людей и их судьбы плевать, - в сердцах, от злости и обиды я почти выплевывала слова.
  
   - Самое главное, после того, как попадешь в свой мир, как можно быстрее и там оформи развод, оборви все нити окончательно, чтобы ничего назад не тянуло. Ладно, это потом. Сначала нужно тут развод получить и ключик добыть.
  
   Дракон углубился в изучение карты. Время шло, он молчал, а потом как выдаст, я аж подпрыгнула.
  
   - Кого первым обворуем? - Слово-то подобрал... точное...
  
   Ну и кого тут выбрать? Из книг я знала: у оборотней вечные междоусобицы, у эльфов - лес, не поймёшь, с какой чертовщинкой. Туда кто ходил, назад не возвращался, а сами эльфы не склонны выдавать собственные тайны и решать загадки. К демонам? Ну, к этим как-то совсем не тянет. Вампиры... там совсем все печально для женщин. Да и крови у меня мало, самой не хватает. И куда податься?
  
   Долго думала, а потом просто закрыла глаза и ткнула наугад. Посему, видно, придётся вампиров подкармливать. Эх...
  
  ***
  
  
   Дракон поднял меня ранним утром, когда на небе еще светила луна, вручил какие-то веревки и повел в глубь пещер. Мы долго шли вниз, возможно, он хотел привести меня к центру земли. Местами идти было почти невозможно, пол покрывала какая-то слизь. Дракон-то парил, а вот мне оставалось лишь топать с омерзением по этой гадости. Узкие карнизы он тоже облетал, а мне приходилось вжиматься всем телом в стену и молиться, иногда даже громко. Когда дракон наконец-то остановился, я вздохнула от облегчения, вот только за его массивным телом мне ничего не было видно, совсем.
  
   - Что там? - Я попыталась привстать на цыпочки, чтобы увидеть, да куда там, явно не с моим ростом.
  
   Дракон поводил по стене сбоку хвостом, им же на что-то нажал, потом повернул и раздался щелчок. С грохотом, лязгом, скрежетом что-то происходило впереди, но мне не было видно. А потом дракон шагнул вперед и вбок...
  
   Мама дорогая, да даже если собрать весь золотой запас России, столько не наберется. Чего тут только не было: и злато, и серебро, и в слитках, и в украшениях, и в монетах. Каменья драгоценные разноцветные переливались всеми цветами радуги. Оружие, доспехи, тюки с явно дорогой тканью, разная утварь. Кажется, самая маленькая ложечка, что хранилась в этом тайнике, стоила как три моих годовых зарплаты. В глазах рябило от такого богатства.
  
   - Ахренеть... - тихо прошептала я в полном ах*е. - Это что, все твое? - Задавая данный вопрос, я, в принципе, ни к кому не обращалась, так как все мое внимание было полностью отдано сокровищам. Нет, я не жадная, если, конечно, это не касается лично моего кровью и потом заработанного, чужого никогда не возьму, но тут как в сказке. И ведь жила все это время на таких деньжищах.
  
   - Ну, не соседское же. Рот закрой, - вывел меня из транса дракон. - И слюну утри, а то ненароком подскользнешься. Возьмем немного, чтобы в пути без средств не остаться.
  
   - Хорошо, - я кивнула, как болванчик, и уже потянулась к золоту.
  
   - Золото не бери, глупая, серебро возьми. И расплатится проще и внимание не притягивает. Я же, вроде, говорил про воровские гильдии. Вон там, - дракон мотнул головой, - справа от тебя, мешочки. Да смотри, лишнее не бери! А то развод тебе больше не понадобится, - сказал, а сам глазом так зыркнул, что я и без денег бы отправилась, но с ними все же лучше.
  
   Под бдительным оком дракона наполнила серебряными монетами четыре мешочка, рассовала по разным местам на теле: два в голенище сапог сунула, один в карман, а последний за пазуху положила. Дракон окинул меня взглядом, как-то скривился.
  
   - В городе тебя переоденем, а то в храм в таком виде не пустят. - Вид как вид, я уже к нему привыкла. - Ладно, пошли, солнце встало, пора нам вылетать. Веревки не забудь, а то и взлететь не успеем, как ты на земле окажешься. Учти, я людей никогда до этого не перевозил, хотя... я вообще никого до этого не перевозил.
  
   Стоило только выйти на улицу, как дракон развернулся, еще раз окинул меня взглядом, так сказать, при свете дня, и еще сильнее сморщился. Хорошо, что я себя не видела, нет зеркала - и нет проблем.
  
   - Итак, это наш последний урок перед вылетом. - "Что, опять уроки?!" - Он будет устным. - "Фу-у-ух". - Скажи мне, Ира, что ты будешь делать, если окажешься одна в окружении противников, превосходящих тебе по силе намного?
  
   - Ну... - я задумалась. - Наверное, оценю ситуацию, взвешу все шансы, прежде чем воспользоваться тем или иным оружием.
  
   - И чему только учил? Запомни, в таком случае даже не думай сражаться, а беги. Беги так быстро, чтобы не догнали, прячься так хорошо, чтобы не нашли, сиди так тихо, чтобы казаться неодушевленным предметом. Это твой единственный шанс выжить. Запомни навсегда. Я не смогу постоянно быть рядом с тобой.
  
   - Ладно, ладно, я все поняла. Хватит уже. Полетели. Быстрее доберемся, быстрее разведемся.
  
   - Быстрее нужного времени все равно развод не получишь, но... В путь так в путь. Полетели.
  
   Дракон ощерился во все клыки, это он так ухмыляется, а я осознала, что не все знаю о нем. Он расправил крылья, взревел, выпустил в небо струю пламени (это невероятно зрелищно) и увеличился в размерах вдвое. Он и раньше был огромным, а теперь и вовсе поражал воображение. Некстати вспомнился тот первый полет авиакомпанией "Дракон-экспресс", когда я бессильно моталась на телеге, как сопля в полете. Повторений совсем не хотелось.
  
   Дракон сложил крылья, прижал их к бокам, развернулся ко мне задом и спросил:
  
   - Ну что, залезать будешь?
  
   Возник лишь один вопрос - как? В сравнении с драконом, я, конечно, еще та блоха, но прыгать, как она, не умею.
  
   - По гребню лезь, глупая.
  
   Да уж, а ведь могла и сама догадаться, конечно по гребню, словно по крутым ступенькам. Хорошая мысль, жаль, что не в мою голову пришла, не пришлось бы стоять как дуре и хлопать глазами.
  
   Как я забиралась по гребню - это отдельная тема, у меня весь процесс занял минут двадцать: то ноги скользили, то руки не держали, то пальцы немели. Как видно, дракону это дело надоело, он вздохнул, когда я в десятый раз сверзилась на землю, больно приложившись всем телом сразу, развернулся боком и, схватив меня двумя когтями за шкирку, забросил одним движением наверх. Даже не представляю, каким чудом мне удалось зацепиться за рог и не пролететь над ним, как фанера над Парижем.
  
   - Закрепляйся там живее и в путь. Да веревки крепче, крепче вяжи, а то потеряю тебя по дороге и не замечу.
  
   Вот тут и встал вопрос: к чему себя привязать веревками. Примотаться к шее дракона веревок не хватит, там же такая шея, всем шеям шея, крылья - вообще не вариант.
  
   - Вот из всего ты делаешь проблему. К рогам крепи.
  
   Ну, к рогам так к рогам, других вариантов по-любому нет. На это тоже ушло время - не просто все, ох не просто. В конце концов, я осталась довольна результатом. Сидела хорошо, привязалась крепко, теперь можно и в небо.
  
   - Дракон, я готова.
  
   - Умереть?
  
   - Почему это? - удивилась я.
  
   - Потому что. Я еще даже не взлетел, а уже чувствую, как ты на спине болтаешься. А ну привязывайся лучше и сильнее узлы затягивай.
  
   - Хорошо-хорошо, поняла все...
  
   Я еще минут десять провозилась с веревками, затянулась ими как дама семнадцатого века в корсет: не вздохнуть, не выдохнуть. Все узлы проверила на качество, немного поерзала, ухватилась двумя руками за один рог и скомандовала.
  
   - Все! В путь.
  
   - Ну сама это сказала.
  
   Он распахнул крылья, мощно оттолкнулся всеми четырьмя лапами от земли, и мы стрелой рванули в небо. Этот полет я не забуду никогда.
  
  
  8
  
   Это невероятное чувство полёта. Всепоглощающий восторг свободы. Ветер хулиганом трепет мне волосы. Адреналин так и зашкаливает, хочется раскинуть руки, словно крылья, и громким криком показать свой восторг. Вот так я описала бы свой полет, описала бы, но не буду. А все потому, что из всего перечисленного с моими ощущениями совпадали лишь крики. Очень хотелось заорать, что я и делала поначалу, пока не охрипла, и все потому, что вместо восторга испытывала чистый страх. Полёт на драконе совсем не походил на тот, что мне представлялся. Увы, но к данной аэромоделе "Дракон обыкновенный, белый" ремни безопасности не прилагались, а верёвки не давали чувства защищённости и покоя. Приходилось буквально вцепляться в костяные наросты, словно рак клешнями. От таких действий пальцы быстро онемели, и, кажется, останутся в скрюченном положении теперь навсегда. Мало всего этого, так ещё и ветер с такой силой бил в лицо, что, по ощущениям, мои щеки начали покрываться инеем. Проморозил до костей. Кто же знал, что для полётов в любое время года нужны валенки, тулуп и шапка-ушанка, чтобы хоть немного приглушить свист ветра в ушах. Пожалуй, ещё был адреналин, но после всего перечисленного он мне нафиг не сдался. Сейчас единственное, о чем я думала, чего желала всем сердцем: наконец-то прекратить этот полет и вернуться на землю-матушку. Вот только до этого момента ещё лететь и лететь.
  
   Белый дракон стрелой пронзал небо, я же, как статуя, старалась даже не дышать лишний раз, а все потому, что хоть крылатый - и не конь, а небо - не земля, но седалище все равно натерто. "Господи, когда же кончится эта пытка?" - спрашивала я небеса, но, как и всегда, те были молчаливы и безразличны.
  
   Мы летели так долго, что, казалось, целую вечность, руки сводило судорогой, ладони местами стерты в кровь, в голове раздавался колокольный звон. Пронзающий холод я уже практически не чувствовала, да и как его может почувствовать кусок льда. "Кажется, сейчас настали последние минуты моей жизни", - так я думала, пока в голове не раздался голос дракона.
  
   - Мы на месте, держись там, - впервые в его словах даже иронии не было.
  
   Дракон сделал круг и... Мы шли на посадку стремительно, беззвучно и с выпученными глазами. Стремительно - это благодаря искреннему желанию крылатого закончить мои мучения. А вот беззвучно и с выпученными глазами - это уже оттого, что уши заложило и горло было сорванно, а переполняющие меня негодование и ужас нашли отражение во взгляде.
  
   Посадка была, не сказать, что мягкой, словно мы садились при нулевой видимости, в аварийном режиме с отвалившимися шасси. Когда лапы дракона коснулись земли, меня подбросило вверх и, кажется, вообще сложило в гармошку. Мой транспорт ещё немного пробежался вперёд и затормозил. Я резко откинулась сначала назад, а потом практически приложилась лицом о жёсткую броню. От синяков на лицевой части головы спасли верёвки, а вот от тех же синяков, но на груди и спине, они не спасли, а наоборот, помогли им там появиться.
  
   Дракон стоял, я сидела, никто не двигался, все молчали. Идиллия. Только она не могла длиться вечно, вскоре крылатый чуть подергался всем организмом, пытаясь стряхнуть меня, но не тут-то было, держалась я крепко, по большей части из-за пережитого страха, крепким верёвкам и намертво одеревеневшего тела. Даже руки не хотели отпускать рог дракона, пальцы и ломом не разжать.
  
   - Слезать будешь? - спросил наконец дракон, но я гордо промолчала, а все потому, что звук из горла не шёл, хоть открывай рот, хоть нет, как сломанный телевизор. - Слезай, говорю, - кажется, дракон стал раздражаться, и в другой раз я бы не лезла на рожон, ибо огнедышащий ящер, есть огнедышащий ящер, и кто знает, когда тебя пригласят на дружеский обед, где ты выступишь в роли главного блюда. Но сейчас слезть было выше моих сил. Тело просто не слушалось доводов разума.
  
   Не знаю, как смогла уговорить тело работать на мой мозг. Это было чертовски трудно, но я смогла отпустить рог, за который цеплялась, и попробовала распутать узлы, вот только те во время полёта затянулись ещё сильнее, словно прикипели, а пальцы слушались плохо для таких виртуозных фокусов.
  
   Дракону надоело ждать, и он вновь встряхнулся, но меня все ещё держали верёвки. Вот не продумали с ним этот момент, я никогда не летала так, а он не возил, вообще никак не возил, потому мы не знали, что нужен кто-то третий, тот, кто отвяжет и снимет меня. Кажется, эта истина дошла и до крылатого, он вздохнул и стал уменьшаться, прямо подо мной. Верёвки ослабли, и я плавно сползла ему под горло, куда-то в область передних лап, этакий рюкзак, надетый неправильно. Дракон извернулся и посмотрел на меня с укором левым глазом, я виновато улыбнулась в ответ.
  
   - Они не развязываются, - мой голос напоминал тихое карканье вороны с хронической ангиной. Я продолжала теребить верёвки.
  
   - Руки убери.
  
   Я сделала, как сказали, и тут же дракон извернулся под немыслимым углом и перекусил верёвки. Я рухнула на землю и тут же застонала.
  
   - О боги, стара я для таких перелетов, - мое хриплое карканье дракон слушать не стал, просто перешагнул через меня, как через бревно, и куда-то направился.
  
   Верёвка так и осталась свисать с рогов на манер косы у снегурочки. У меня вырвался смешок, даже не знаю почему, наверное нервное. Я привстала, желая посмотреть, куда направился крылатый, оказалось, что ушёл он не очень-то и далеко, в метре стоял и, кажется, о чем-то думал.
  
   - Дракон? - Он даже ухом не повел. - Хей, дракон?! - Игнорировать он умел как никто. - Дракон!!!
  
   "Помолчи, - раздалось у меня в голове, а дракон при этом так и остался невозмутимым эталоном спокойствия. - Ты мешаешь мне сконцентрироваться".
  
   Пришлось примолкнуть, кое-как сесть и ждать. Я сидела, дракон занимался одним ему понятным делом, и все это на природе - опять идиллия. К тому моменту, когда хоть что-то там стало происходить, прошло немало времени. Мне кажется, я даже начала впадать в транс или банально задремала с открытыми глазами. Тот момент, когда дракон стал изменяться, заставил меня очнуться и сконцентрироваться. Все началось с глаз, они засветились, как фары дальнего света у машины. Тело дракона запульсировало, меняя цвета, словно не знало, на каком остановиться. Сияние от глаз стремительным потоком расползалось по чешуе: голова, шея, лапы, хвост, пока весь крылатый не стал напоминать большую лампочку на сто ватт. Все остальные детали изменения остались для меня тайной, свет так сильно бил по глазам, что смотреть не было никаких сил. Я и так, и эдак крутилась, пытаясь спрятаться от яркого сияния и по возможности хоть что-то рассмотреть, но толку от моих действий не было. Так что, в конце концов, просто устроилась удобнее и вновь приготовилась долго ждать. А зря, как оказалось. Сияние стало гаснуть быстро, словно свертываясь в пространстве, и куда-то вместе с ним свернулся мой дракон, потому что на месте его не обнаружилось. Когда свет окончательно погас, я вздохнула и подумала: "Всё же мои фэнтези и попаданство какие-то неправильные". Все люди как люди, одна я с проблемами, всем достаются драконы как драконы - красивые, экзотические сердцееды, и только мне Он. Нет, красота не подкачала, она присутствовала тут и даже в избытке: белоснежные волосы шелковым водопадом спускались аж до самой задницы, тонкие черты лица, словно произведение искусства, удивительно яркие фиалкового цвета глаза и кожа тонкая, без единого изъяна. А какие ресницы, да любая женщина за такие душу продаст и на туше с подводкой сэкономит. Про губы вообще разговор отдельный, целуй и вряд ли надоест. Но... Ах, это вездесущие "но", которое вечно портит всю малину. Ну зачем же все это досталось высокому, но нескладному, угловатому пока еще пацанёнку лет четырнадцати? Мама родная. Фортуна, когда же ты изволишь повернуться ко мне передом, а не упитанной попой? Как я малолетнего на дело возьму?
  
   - Н-да, пала ты Ирка. Радует лишь одно: ниже падать некуда.
  
   - Чего раскудахталась? Расслабилась? Ну так соберись, не до глупостей сейчас.
  
   Фиалковые глаза смотрели строго, именно так, как обычно это делал учитель, но... Если раньше, когда дракон так смотрел и приказывал, при звуках его голоса хотелось вытянуться по струнке, отдать честь и отрапортовать о проделанном за день, то теперь тянуло только пойти в сторонку и предаться депрессии с унынием. Ну как, как он мне сможет помочь, ведь ребёнок же ещё? Мне впору ему нянькой быть.
  
   - А ну прекратить. Ты на тело не смотри, это только оболочка. Все равно среди нас я умнее, быстрее, проворнее и сильнее. Драконья сила, как и умения, все ещё при мне, - с этими словами он наглядно продемонстрировал: моргнул правым глазом и исчез. Вот так вот взял, просто моргнул и нет его, правда через миг вновь появился.
  
   Я вздохнула с облегчением. Уж не знаю, почему его вторая шкурка оказалась такой мелкой и субтильной, но все фокусы в наличии, а значит, не всё ещё потеряно, еще есть, что предложить наглой фортуне. Вот только...
  
   - Кстати, я смущаюсь спросить...
  
   - Что? - подтолкнул мои смущения дракон.
  
   - А долго ещё ты будешь щеголять голым?
  
   - Нашла чему смущаться, - раздраженно отмахнулся крылатый, но при этом как-то странно дернулся всем телом разом и оказался одет в белую тунику и чёрные свободные штаны. На обувь не расщедрился, но и так впечатлило.
  
   - А мне одежду ты создать не мог, принёс какое-то старьё. - Сама не знаю, зачем пошла на капризы, но, с другой стороны, ладно еще, что обноски, но ведь и не по размеру.
  
   - Это иллюзия, качественная, конечно, и продержится не меньше недели, но точно не согреет. Если хочешь, раздевайся, обеспечу тебя обновками, но учти - поддувает.
  
   - Нет уж, - тут же скривилась я, подумав о гуляющем по телу сквозняке, не лето ещё. Хватит с меня листиков вместо туалетной бумаги и палочек взамен зубной щетки, а уж про странную субстанцию, которой дракон заменил зубную пасту, и вовсе молчу.
  
   Дракон улыбался, как видно, вновь побывал в моей голове.
  
   - Сидеть долго будешь? Нам до города ещё час идти.
  
   - Э-э-э... Не знаю, - резкая перемена разговора заставила меня немного растеряться в начале ответа.
  
   - А кто знает?
  
   Дракон подошёл ближе и буквально навис надо мной. Вот вроде молокосос с виду и шибдзик, а все равно, зараза такая, подавляет.
  
   - Я пока встать не могу, ноги плохо слушаются, честно, - оправдывалась зачем-то и сама не понимала зачем. Но в конце концов! Ещё час идти?! - А почему час, мы что, поближе подлететь не могли? Да например, в самом городе сесть.
  
   - Угу, и как ты себе это представляешь? Нужно было произвести посадку прямо на головы жителей? Вряд ли они это бы оценили по достоинству. Особенно сильным магам понравилось бы. Правда, мы этого уже не увидели бы.
  
   - А-а-а, если так смотреть на дело, то, да... Но все равно, пусть не в городе, но поближе-то можно было? - не желала сдаваться я.
  
   - Поближе - лес, деревья, я тебе не птица по веткам скакать. А это полянка словно специально для посадки создана. Хватит ныть, вставай с земли, симулянтка, пора идти.
  
   Пришлось вставать и даже идти, хотя походка у меня в тот момент ещё та была, и ноги, задница, поясница, да почти все тело ныло. Но что поделать, если дракон, не дожидаясь меня, ушёл в сторону деревьев? Сволочь он все же, в любой из своих шкур редкостный гад, пусть и древний, вымерший, но гад.
  
   Я помню, в детстве, когда мы с классом ходили в походы, мне это жутко не нравилось. Неровная земля, грязь, паутина, корни словно специально ставили подножки, ветки деревьев так и норовили отхлестать по лицу, а ещё сырость, неудобная одежда и проклятущие каморы. Одним словом, не поход, а муки. Но вот сейчас мы шли с драконом через лес, и, кажется, я этим даже наслаждалась, да, определенно наслаждалась. Нет, еще в самом начале было немного напряженно, а потом ничего, втянулись. Как только тело отошло от неудобного экстремального полёта и ноги перестало колоть сотней невидимых иголок, я осмотрелась по сторонам, и увиденное мне понравилось. Красивая, девственная природа, кристально чистый воздух, напоённый ароматом цветов и свежестью трав, корни деревьев вроде даже не мешают идти, и ветки не дерутся, а самое главное, никаких комаров или других приставучих насекомых. И, как видно, все занятия с драконом все же помогли улучшить данное мне родителями и богом тело, потому как от довольно длительной и быстрой ходьбы даже не запыхалась, да что там, даже не вспотела. Ещё и цветочки умудрилась собрать, правда, не знаю зачем, возможно, хотелось чем-то занять руки. Не поход, а сказка. Тьфу-тьфу, не сглазить. А то ведь пока неизвестно, чем он для меня кончится.
  
   - Дракон, хей, дракон?! - неожиданно даже для самой себя я вспомнила о главном. - Дракон?!!!
  
   - Да чего тебе, ненормальная? Всю округу решила оповестить о том, что мы идём, да? Ты учти, если нагрянут ребята опасной профессии "грабители леса", я в твоём спасении участвовать не буду. Сама позвала, сама и развлекай.
  
   Я даже остановилась, так ярко представила братков мясной-лесной организации "ножа и топора с большой дороги", что захотелось повернуть назад.
  
   - Что встала? - дракон, оказывается, тоже остановился и даже изволил обернуться и посмотреть на меня. - Ладно, хватит изображать дерево, их в этом лесу и без тебя хватает. Говори, что хотела?
  
   - Да вот думаю, не будет ли странным, что я тебя в городе буду драконом величать? - Да что там город, и тут теперь это смотрелось странно.
  
   - У тебя есть ещё один вариант, и мне он нравится - учитель.
  
   Я окинула взглядом всего учителя и поморщилась. Если этого малолетку называть учителем, будет ещё более странно смотреться, чем дракон.
  
   - А может, все же имя? Мы же не первый день знакомы.
  
   - Даже если назову, ты не сможешь его произнести, пойми, - сказал как отрезал, но сдаваться совсем не хотелось.
  
   - Ну давай хоть попробуем.
  
   Я подошла ближе к дракону и заглянула с мольбой в фиалковые глаза. Он вздохнул и, махнув на меня рукой, сдался.
  
   - Хорошо, но учти, я тебя предупреждал.
  
   Я кивнула, мол, да-да, предупреждал, скрытый ты наш. Дракон совсем не оценил моего позитива, по глазам видно - не оценил, но спорить не стал, просто сделал, как я просила: назвал имя. И пока он его называл, пришло ужасное осознание истины: то, что выговорить его не получится - фигня, я банально даже запомнить не смогу. Сложно удержать в памяти длиннющее, заковыристое имя, почти полностью состоящее из гласных букв и шипящих звуков. Язык сломать - пустяк, тут мозг можно легко вывихнуть раз и навсегда.
  
   - А что-то попроще, а?
  
   - Проще - дракон и учитель, а калечить свое имя сокращениями я не позволю.
  
   А калечить мне мозг, значит, можно, да и чего там калечить, имя ужасное, похожее на наказание.
  
   - Ну, дракон...
  
   - Слушай, придумай уже сама что-то и отстань, - на меня махнули рукой.
  
   Придумать? Самой? Аж язык зачесался. Ехидная улыбка сама собой скользнула по губам.
  
   - Любое имя?
  
   - Любое, только давай без фанатизма, - как видно, что-то сообразил, глядя на мое довольное лицо, и от самого первого варианта, Барсика, пришлось отказаться, - тебе ещё жить и жить, - подтвердил он мои подозрения. Ну и ладно, есть еще варианты.
  
   - Как насчёт Василия? Вася. Васенька. Васька.
  
   - Ты в каком мире?
  
   Как всегда все испортил, изображение изменилось, а начинка все та же, ворчливая. Хотя, возможно, он прав, вряд ли тут водились Василии. Но... ни одному же ему играть на моих нервах с виртуозностью первой скрипки оркестра.
  
   - Ну, не знаю, первый вариант тебе бы не понравился совсем. А этот милый и родной такой... - я бы и дальше продолжила, но он нехорошо как-то смотрел, лучше отступить, а то прикопает за кустиком и дело с концом. - Тогда я буду звать тебя Драк, сокращено от дракона.
  
   - Пойдёт. Пошли, некогда нам разговоры разговаривать. Вечно копаешься.
  
   Вскоре любить первозданную красоту леса я подустала. Слишком уж однообразна была та красота: дерево справа, дерево слева, позади тоже дерево, а впереди, о чудо (!), опять дерево. Напоминает песенку: "А за деревом дерево, а за деревом дерево, а за деревом куст". И потом снова дерево и так далее по кругу. Сейчас мне казалось, было так же. В какой-то момент мелькнула мысль: "Хоть бы уже эти любители ножа и топора нарисовались или, на худой конец, небольшой монстрик, заодно и посмотрю, на что способен дракон в нынешних размерах. А тут вообще монстры водятся? Надо узнать".
  
   - Дракон?
  
   - М-м-м... - неопределенно прорычал он, даже не повернувшись, бескультурье, но я не обиделась.
  
   - Скажи, дракон, а в этом лесу монстры водятся?
  
   - Кому и мышка монстр, а паучок чудовище, - пробубнил дракон, в который раз, зараза, припомнив мне встречу с пауком в нашей пещере. Я тогда с испугу чуть на потолок по голой стене не забралась и так орала, что дракон позднее уверял меня в своей полной глухоте, случившейся по моей вине. Но... Чёрт подери, да там же паук был размером с голову и это без учёта лапок. Ну откуда мне было знать, что это практически домашнее животное дракона, просто часто уходит в загул и редко возвращается домой.
  
   - Ну, Драк, я ж не об этом.
  
   - Нет тут других монстров... кроме тебя, успокойся.
  
   - Что, совсем-совсем, никаких-никаких, даже малюсеньких?
  
   - Даже карликовых нет.
  
   - Обидно... - как-то даже расстроилась. - А дикие животные, волки там, например, есть?
  
   - Волки есть, но мы близко к городу, а они глубже в лес, подальше от шума. А зачем тебе вообще все это нужно? Неужели жить надоело? Так ты скажи, я попозже помогу тебе самоустраниться.
  
   - Себе помоги, - обидно стало, столько бок о бок прожили, а он как неродной.
  
   - Себе не могу, не тянет.
  
   - Вот и меня не тянет.
  
   - Ну, тогда помолчи и двигай ногами, мы уже почти на месте. Я слышу шум разговоров. Осталось совсем немножко.
  
   Это немножко растянулся на полчаса, хороший, однако, у Драка слух, и в итоге наш поход занял без малого три часа, а говорил - час идти, час идти.
  
   - Пошли бы по другому пути, обошлись бы часом, но там опаснее, я чувствовал запах большого скопления давно немытых тел с металлическим привкусом. Ещё там ощущалась чёрная аура некроманта, тоже не особо мытого. - Опять он в моей голове рылся. - Пришли, - резко перескочил на другую тему дракон и остановился, а так как я шла в паре шагов от него, но притормозить не успела, то со всей дури влетела в узкую костлявую спину. Такое чувство было, что я всю грудь поцарапала о выпирающие позвонки.
  
   - Вот он, город, где на равных собираются все расы и подчиняются они одной власти: главному служителю Белого Храма Единства, храма всех рас. Туда нам, кстати, и нужно. Поняла?
  
   Я кивнула, не глядя на Драка, все моё внимание было безраздельно отдано невероятному зрелищу. Прямо передо мной возвышалась огромная стена из гладкого зелёного камня, очень похожего на наш малахит. Это невероятно, где возможно найти камень таких размеров: ни одного стыка, шва, трещинки или скола, ничего, что бы указывало, что стена сборная, чистый, неизвестно как отшлифованный монолит.
  
   - Впечатляет?
  
   - Мягко сказано, я в шоке. Как это вообще можно было создать?
  
   - Всё можно, нужно просто уметь. Достань пару монет, не будем светить все деньги сразу.
  
   - Хорошо, - я полезла за деньгами, а дракон продолжил:
  
   - Пройдём ворота, ничему не удивляйся, не показывай, что ты там впервые, постарайся сдерживать себя. Громко не говори, никого не обсуждай, резких движений не делай.
  
   - А дышать-то можно?
  
   - Не смотри прямо в глаза оборотню, хотя лучше никому не смотри, - даже не обратил внимания на мое замечание Драк. - Не пользуйся своим даром, не показывай его, даже намека, не рассказывай о нем никому и вообще старайся меньше говорить.
  
   - О-о-о, да, мне же есть с кем там поболтать, там же тьма-тьмущая моих знакомых. - Ирония меня не красила, но немного успокаивала нервы.
  
   - Ну, пошли!
  
   Интересно, почему меня так тревожит этот боевой настрой дракона? Что там за стеной Серединного города?
  
   Нам пришлось ещё немного пройти вдоль стены, прежде чем я наконец увидела вход в город, он же единственный выход, если что. У ворот стояли то ли стражники, то ли секьюрити, местные вышибалы. Так как оружия в их руках я не увидела, а по накаченности они могли переплюнуть и Шварценеггера, то решила, что все же секьюрити, они же вышибалы. А судя по небольшой толпе, кучкующейся вдоль дороги, фейсконтроль проходили не все.
  
   Мы с драконом встали в конец внушительной очереди. Я разглядывала всех, кто попадался на глаза, и так запросто навскидку сказать, что они все нелюди, не могла. Да, красивые, многие даже слишком, некоторые ещё и экзотические, но ни копыт, рогов, когтей и клыков рассмотреть не получалось. Даже глаза, вроде, обычные, ну, может, немного более яркие, в остальном ничего особенного. Правда, если припомнить моего муженька, пусть земля ему будет цементом, то и он не отличался от людей, никаких лишних частей тела или мутаций. А в итоге что оказалось? Мало того, что тварь редкой породы, так ещё и мутант, каких мало. Но сейчас о нем лучше не думать совсем.
  
   Я продолжала рассматривать народ, довольно разномастный, в простых одеждах и шелках с мехами, мужчины, женщины, дети и даже разная скотина. Были и виденные мной ранее при побеге от василисков волы, запряженные в груженые телеги. Даже крытые носилки, которые несли четверо полуголых качков. Кто-то из толпы легко проходил в город, некоторых останавливали и, как бы те ни просили, к их мольбам оставались глухи. А ещё некоторых обыскивали, телеги чуть ли не с лупой осматривали, в каждый тюк и мешок совали носы секьюрити здешних мест. Видно, что к своей работе они подходили со всей ответственностью.
  
   Когда до нас оставалось все пара человек, хотя откуда тут им взяться, люди-то в этих краях не водились, я переключила свое внимание полностью на секьюрити, желая как можно лучше тех разглядеть. То, что они напоминают переевших стероидов мордовортов, я подметила, как только мы встали в очередь, но теперь ещё было видно их внешнее сходство, прямо двое из ларца, одинаковых с лица. Нереальные жёлтые глаза, инквизиторский взгляд, губы, сжатые в строгую линию, резкие черты лица, словно высеченные кем-то профессионально из гранита, делавшие их, пожалуй, ещё более красивыми грубоватой мужской красотой. И все это дополняли шикарные светлые, с рыжеватым отливом, густые, волнистые волосы ниже плеч.
  
   Это, наверное, прозвучит странно, но они напомнили мне больше всего шотландцев века так семнадцатого. По крайней мере такой образ горцев показывали в современных фильмах. Этим прототипам из другого мира не хватало лишь клетчатого килта вместо штанов и меча.
  
   - Имена. - Я вздрогнула. Засмотревшись, совсем пропустила момент, когда очередь перед нами истаяла, и мы попали под светлые очи секьюрити. - Имена, - вновь повторил тот, который стоял слева, пытаясь при этом пробуравить во мне дырку взглядом.
  
   Я уже хотела было ответить, но дракон схватил меня за руку и сильно сжал пальцы, будто собирался их сломать.
  
   - Я Драк, а это Ирета, - соврал, представляя нас, дракон, но в его словах никто даже не пытался усомниться, больше того, секьюрити слева записал имена в книгу, которую из-за большого количества народа я раньше не замечала.
  
   - Цель визита в Серединный город и как долго планируете остаться?
  
   - Цель: развод, - вновь ответил за нас двоих Драк. - Пробудем не больше, чем требуется.
  
   - За вход двадцать два медяка с каждого.
  
   Я протянула заготовленные ранее две серебрушки дракону, тот отдал бугаям. Те сделали шаг назад, освобождая нам проход, а сдачу отдать даже не подумали, жульё. Дракон ее, впрочем, и не ждал, взял меня за руку и потащил куда подальше. А за спиной один бугай прокомментировал:
  
   - Смотри, как спешат.
  
   - Странно бы было. И кто додумался вообще их поженить - страшилище и ребенок неразумный.
  
   За страшилищу стало обидно, я уже хотела повернуться и напомнить, что обсуждать людей за спиной по меньшей мере некультурно, но Драк сжал руку еще сильнее и покачал головой. Пришлось прикусить язык и сделать вид, что ничего не слышала. Но ведь так обидно, аж до слез. Ведь я не просила запихивать меня в этот ужасный мир идеальной красоты и чудовищных правил. Мне и дома жилось хорошо. Я уставилась в землю, чтобы скрыть эмоции.
  
   - Брось обижаться, не до этого сейчас. У нас есть цель, помни.
  
   - Я не обиделась, - буркнула, так и не отрывая взгляда от земли.
  
   - Вижу, как не обиделась. Лучше вспомни, что ты через многое прошла и смогла выжить, это ли не главное? Что для тебя слова тех, кого ты даже не знаешь, и кто совсем не знает тебя. Встряхнись и научись не принимать все так близко к душе.
  
   Может, он и прав. Почему их мнение что-то должно значить для меня. Если смогу попасть домой, даже малюсенькой вероятности, что вновь встречусь с ними, не будет. А сейчас... я не знаю их, они не знают меня.
  
   - Идем скорее, еще нужно устроиться на ночь.
  
   - Как устроиться? - Аж остатки обиды выветрились. - Зачем? А развод?
  
   - Завтра развод. Специально раньше вылетел, с тобой и твоей страстью к приключениям могли задержаться в пути. Лучше переждать тут ночь, чем ждать еще год.
  
   От избытка эмоций я наконец-то оторвала взгляд от земли и громко выругалась, напрочь забыв, что должна в этом городе быть тише воды ниже травы. Тут же поймала на себе пару заинтересованных взглядов. Но было уже вообще не до них, я увидела то, что раньше пряталось за огромной стеной - город, и он был сказочно красив. Даже не верилось, что такое может существовать в реальности. Однако, вот он, прямо передо мной, город, похожий на яркий сон.
  
  
  9
  
   Сейчас в этом мире я впервые за долгое время чувствовала себя не идиоткой, а почти ребенком, маленьким любопытным ребенком, которому дали взглянуть пусть и на жестокую, но такую красивую сказку. Похоже, мне тоже нужно было не так и много для счастья, просто увидеть лучик красоты и света в этом темном царстве жестокости и обмана.
  
   Я шла рядом с драконом, но больше не обращала на него внимания. Меня поглотила красота этого города. Пожалуй, самым примечательным оказалось большое здание, и что-то мне подсказывало, что это их храм, возможно то, что оно неуловимо напоминало наши церкви. Вот только стены были сделаны не из кирпича, а из какого-то незнакомого мне камня матово-белого цвета, с прозрачными прожилками. К небу тянулись вполне знакомые мне золотые купола, но без крестов. Рядом с куполами так же возвышались кружевные колокольни. Именно так бы я их и назвала, потому что все стены колокольни покрывала искусная резьба. Когда солнце играло на золотой крыше и белоснежных стенах, те вспыхивали, и на миг казалось, что все здание дышит как живое. А в тот момент, когда золотистые лучи проказливо освещали колокола, кружева стен словно оживали, и из них в разные стороны вылетали дивные разноцветные птички. О, это и не описать словами, настоящая магия.
  
   Храм окружали сады с пышными деревьями и цветущими кустами таких причудливых форм и цветов, что можно было только диву даваться. Так много оттенков, некоторые никак не сочетались друг с другом, но тогда почему все так гармонично, почти идеально?
  
   Город пестрил множеством маленьких домиков, в сравнении с храмом они больше походили на кукольные, но красотой не уступали нисколько. Разной формы, цвета, из разного камня, с разными орнаментами, они выглядели еще более сказочными, чем сам храм. А как много вокруг было деревьев, могучих, раскидистых и тоже заселенных. Среди густой листвы, в тени и прохладе, к шершавой коре жались уютные деревянные домики, густо покрытые вьюнами и цветами. От каждого дома, прямо от крыльца, тянулись лестницы, они по спирали огибали дерево и выглядели настолько эфемерно-невесомо-хрупкими, что я побоялась бы ступить хоть на одну из них.
  
   Этот мир, этот город, находился за гранью моей фантазии. Он был за гранью фантазии книг, потому что я так и не смогла даже для себя описать всего увиденного. Меня захлестывал детский восторг, и он мешал мыслить здраво. Боже, да мне хотелось коснуться, потрогать буквально все, на что падал взгляд: от удивительно красивых цветов, растущих повсюду, до маленьких птичек, поющих так сладко, что мозг почти стонал в оргазме. Это было чудо, чудо, которое кончилось слишком быстро.
  
   Сначала дракон дернул за руку и велел опустить взгляд в землю и не фонить так магией, а то вот-вот сбегутся все, а потом какой-то верзила вылетел из-за угла, практически сбил с ног и при этом еще и не забыл обругать. За верзилой то же самое проделали еще четверо. Я, конечно, знала, что бывает и пять близнецов, но что бы они все были с одинаково паскудными характерами... о таком узнала впервые. На предпоследнем я таки оказалась на земле, так вместо того, чтобы помочь даме подняться, последний и вовсе пробежал так, что наступил на ногу. Я взвыла, и все, кто ранее не обращал на нас с Драком внимания, теперь смотрели с большим интересом. Особенно на меня, потому что, недолго думая, явно по дурости, задрала штанину вверх и стала осматривать ущерб, принесенный ноге каким-то инкубаторским хамлом.
  
   - Ты что творишь? Сдурела? - зашипел на меня Драк. - А ну живее опусти штанину.
  
   Я поспешила выполнить приказ, потому что в этом мире они не обсуждаются, чешуйчатый знал намного больше меня.
  
   - Поздно. - Вердикт мне совсем не понравился.
  
   Осмотрелась по сторонам и почувствовала себя голой, столько взглядов меня не прожигали и тогда, когда с работы увозил Юрка, а в окно смотрел весь мой отряд в юбках. Черт, и с чего это я о нем вспомнила? Даже солнце из-за подонка светить хуже стало. К тому же не время.
  
   - Взгляд в землю и вставай, - это тоже приказ, который я выполнила с огромной радостью, ибо нервировало меня что-то внимание вокруг. Хотелось прикопаться и как можно глубже, желательно так, что бы и нефтяным буром не докопались.
  
   Стараясь никому не смотреть глаза, да и вообще взгляд держать долу, я медленно поднялась на ноги, стряхнула с себя пыль и ухватила дракона за руку. Пусть он будет моим поводырем - не подниму взгляда выше ног. Я так думала ровно до того момента, пока не услышала какой-то шум, подозрительно напоминающий рыночный. И сама не поняла, когда вновь стала таращиться. Глупо поступала, но, ё-моё, мне не привыкать и это же рынок в другом мире. Когда я еще такое увижу-то? О чем это я? Естественно, никогда!
  
   На рынке от народу и яблоку было негде упасть, такая толкучка. Местные торгаши рекламировали свой товар и, стараясь переорать друг друга, трясли им и почти тыкали в лица потенциальных покупателей. Все вокруг спорили, торговались, вот только... хм-м-м, похоже, я тут единственная особа женского пола. Не странно ли это?
  
   - А где женщины, вымерли, что ли? - тихо спросила у Драка, а он закатил обреченно глаза, вздохнул и остановился, потому что тащить меня на буксире дальше уже явно не мог, подустал.
  
   - Нет. Женщинам не принято появляться на рынках и тем более на торгах.
  
   - На чем?
  
   - На торгах, - повторил дракон и мотнул головой куда-то влево.
  
   Я посмотрела, куда указали. Мама, роди меня обратно, там торговали живым товаром, нет, не так, умеющим мыслить товаров. Одним словом - работорговля. Пожалуй, для меня это уже перебор. Как могут в таком красивом городе жить вот такие, и как вообще ужасные жители этого мира смогли построить такой шедевр архитектуры?
  
   - Не спиши жалеть. Это мошенники, воры, убийцы, преступники короны, любители азартных игр и тому подобный сброд.
  
   - Все равно это ужасно. Гуманнее сразу прибить, чем вот так всю жизнь.
  
   - Почему? Ты судишь по меркам твоего мира? У каждого из этих рабов свой срок. Они должны отслужить его, а потом будут свободны, правда, убийцы и преступники короны, как ты и хочешь, будут свободны от жизни. Но ее еще нужно заслужить.
  
   - То есть это не навсегда.
  
   - Нет, конечно, что за глупость? Большинство из них будут отпущены через полгода самое большое, но это время они - бесплатная сила для хозяина. А деньги за их продажу пополняют казну.
  
   - А неплохая идея, - задумалась я. - Может, и впрямь так больше шансов исправиться, работая, принося пользу.
  
   - Не все у хозяев будут пользу приносить, не обольщайся, все же этот мир далек от совершенства, гармонии и доброты. А вот казне несомненный плюс, именно поэтому власти не спешат избавить мир от гильдий и те вполне себе процветают. Как бы тут ни было красиво, но у монеты всегда две стороны и вторая неприглядная.
  
   Больше Драк не позволял мне останавливаться, тащил за собой, толком и не рассмотреть ничего. Я пропустила момент, когда мы оказались среди темных, узких улочек, неприятных запахов и блеклых красок.
  
   - Вот что скрывается за красивым фасадом города. Тут, как и везде, смрад, страх и смерть. Район полукровок. После войны их появилось много, а сейчас еще больше. Они тогда никому не были нужны, а сейчас тем более.
  
   - Зачем мы тут?
  
   - Отсидеться этой ночью. Углубляться на их территорию, где обитают гильдии, мы не станем, конечно. Ничего хорошего это нам не принесет, а тут, тут не задают вопросов и им плевать, кто ты, главное - заплатить и не светить деньгами, но... Сейчас будь предельно осторожна, ни одного взгляда лишнего, никому в глаза не смотри. Будь тише перышка, парящего в небе.
  
   - Не пугай меня.
  
   - Иногда лучше испугаться. Живее будешь.
  
   Ну что б тебя, рогатая гадость, еще больше страху навел. Кстати, вот только что я заметила в волосах дракона небольшие рожки, как раз в том месте, где, по идее, должны быть рога у крылатой версии.
  
   - Думай тише, тут тебя каждый прочитает. Давай сделаем так: чувствуешь на себе взгляд, представь стену из воды. Глухую, абсолютно, но при этом очень шумную. Должно помочь, иначе тебе тут и часу не протянуть.
  
   Наконец-то мы остановились у неприметного, широкого дома в два этажа. Драк решительно толкнул дверь и вошел в помещение, я же на всякий случай возвела в голове непроницаемую стену шумного водопада и только тогда сделала шаг через порог. Меня тут же будто бы поместили в тамбур с двадцатью заядлыми курильщиками без возможности сойти с поезда. Такой смог стоял, наковальню вешать можно, что там какой-то топор.
  
   - Что за... - Хотела было высказаться на сей счет, но... на меня шикнули и посмотрели так, что пришлось замолчать.
  
   Если в комнате полно народа, как бы и чем бы они ни были заняты, как только открывается дверь и входит еще кто-то, все взгляды обращаются к нему. Сейчас было так же. Как только Драк и я перешагнули через порог, десятки глаз обратились в нашу сторону. Буквально сразу же стало жутко не по себе, словно стоишь на сцене, в зале куча народу, а ты мало того, что слова забыл, так еще и одежду запамятовал надеть. Жутко, неприятно и неудобно, хочется как можно скорее спрятаться от этих взглядов. Они даже не раздевающие, они прощупывающие, похоже на десятки рук, нагло мацающих беззащитное тело. Мерзко. Сразу вспомнился тот момент, когда я только попала в этот мир, как несли на плече и бесцеремонно щупали все, до чего могли добраться. Меня передернуло, уже хотела развернуться и выбежать, - лучше спать на улице, чем чувствовать такое - но не позволили. Горячая ладонь дракона твердо обхватила мои пальцы и ободряюще сжала. Он дернул меня так, что я прижалась к его спине. Если бы Драк был шире в плечах, мощнее телесно, скорее всего, смогла бы спрятаться за ним. Но как скрыться за молодым деревцем? Меня видели, на меня смотрели, и это нарушало душевное равновесие. Я вздохнула и попыталась справиться с эмоциями, они были не к месту и не ко времени. Плевать, что это другой мир, что он враждебный и лживый, я справлюсь, обязательно справлюсь.
  
   Драк сделал шаг вперед и потянул меня, пришлось повторить его движения, дверь, которой наконец-то прекратила мешать глупая человечка, чуть скрипнув, закрылась. Ощущение, что захлопнулась каменная крышка гроба и меня, еще живую, оставили в нем умирать. Чертово воображение, нужно как-то урезонить его.
  
   - Не стойте в дверях, проходите, садитесь. В таверне Толстушки Морти всем рады, главное, имейте при себе деньги.
  
   Этот голос раздался внезапно, он нарушил молчание, меня заставил вздрогнуть, а всех остальных в таверне вернуться к тому, на чем они остановились, когда пришли мы. Дышать стало как-то проще, почти как раньше, почти... Я все равно ощущала, как нас прощупывают взгляды, холодные, расчетливые, словно мы были товаром на рынке.
  
   Дракон не ответил говорившей женщине, а это была женщина, ну, если можно так сказать о существе размером с птичку. Маленькая, воздушная, немного сверкающая фея. Чем-то напоминает тех, что я видела под водой. Правда у этой был жадный, наглый взгляд и внушительный сиреневый ирокез на голове. Будь я панком, прониклась бы нешуточным уважением - такая мелкая и с такой хренотенью на голове, и как только та ее не перевешивает.
  
   "Не глазей, взгляд в пол", - голос дракона раздался в голове, и я чуть не улыбнулась еще одному доказательству того, что все силы при нем в любой упаковке.
  
   Драк, продолжая тащить меня за руку, пересек зал, как струна масло, ни на кого не обращая внимания, остановился у самого дальнего пустующего стола, усадил меня за него и сел сам. Я сидела спиной ко всем и продолжала чувствовать взгляды, у меня буквально между лопаток от них чесалось.
  
   - Расслабься, ты фониш нестерпимо, еще немного и магия из ушей попрет. Пока я рядом, тебе нечего бояться, вот когда останешься без меня, можешь начинать трястись.
  
   И все же он гад, потому что только этот рогатый гад может избрать способом для успокоения злость. Может, дырку в нем взглядом прожечь? Хотя он так толстокож, что и не почувствует, скажет, что щекотно, почешется и пойдет дальше.
  
   - Посиди тихо, ни с кем не говори. - А, ну конечно, я прямо так и горю желанием развести тут беседу. - Ни на кого не смотри, тем более в глаза, - даже не помню, в какой раз он об этом говорит за сегодня. - Постарайся вообще сделать вид, что тебя тут нет, слейся с этим стулом в одно целое.
  
   Ну, стать с мебелью одним целым я, конечно, не сумела, но как только дракон ушел, практически перестала дышать. Не знаю для чего, возможно, надеялась, что с синюшным цветом лица и даром никому не нужна. В тот момент когда на плечо легла чья-то рука, я резко выдохнула, выпучила глаза и, позабыв обо всем, обернулась, точнее посмотрела вверх, потому как этот странный тип возвышался подобно горе. Больше всего тип напоминал медведя, такой же огромный и только с виду неуклюжий. Его желтые глаза смотрели на меня как на кусок мяса, причем уже отбитый. Зловещая улыбка оголяла белоснежные клыки. Лысая голова ловила и отражала даже самый скудный свет, а острая лопоухость дополняла всю картину и делала его нелепым. Не знаю, почему у меня вырвался смешок, хотя действительно странно смотрелись эльфячие уши на общем фоне. По моему, ему не понравился смех.
  
   - Р-р-р, - реально зарычал он и еще больше оскалился, а потом и вовсе щелкнул зубами. Нет, сам оскал после частокола дракона трепета не вызывал, но и ничего хорошего не внушал.
  
   Я, уже не пытаясь действовать по драконьей инструкции, окинула взглядом весь зал, пытаясь найти Драка, но его нигде не было. Куда же он запропастился, когда нужен? Меня же сейчас, кажется, будут убивать немножко. Феи, как назло, тоже нигде не видно, а остальные завсегдатаи заведения не горели желанием спасать даму в трудном положении, была бы их воля, они бы еще сильнее затруднили его.
  
   - Я прошу прощения, если невольно обидела вас, - попыталась хоть как-то исправить сложившееся положение, но даже мне мой голос показался каким-то совершенно чужим, тягучим, хрипловатым и очень тихим.
  
   Взгляд желтоглазика изменился, он стал более заинтересованным и слегка рассеянным. Что-то мне это еще больше не понравилось. Его пальцы на плече сжались сильнее, причиняя боль. Я поморщилась и попыталась спихнуть чужую конечность. Естественно, это ни к чему хорошему не привело, более того, теперь уже моя ладонь была в плену. Я в ужасе смотрела в желтые глаза и не знала, что делать. Дракона нет, и неизвестно, куда тот делся, всех в этой таверне мне одной не одолеть, а излишний шум может привести к еще большим неприятностям.
  
   - Странная, - вдруг заговорил желтоглазый молчун, - вся странная. Пойдешь со мной.
  
   Э-э-э! Да ни за что в жизни. Я дернула руку на себя, но не тут-то было, железный захват не позволил освободиться.
  
   - Приятель, отпусти мою женщину. - Фу-у-у, дракон наконец-то изволил явиться, а я уже чуть богу душу от страха не отдала.
  
   - На ней нет знака, значит свободна.
  
   - Занята, уж ты поверь мне.
  
   Взгляды нелюдей встретились, почти высекая искры, никто не желал отступать. С одной стороны, хорошо, что Драк не уступил, с другой - плохо, ведь и желтоглазый был полон решимости не сдаваться. Шут знает, к чему бы все это привело, если бы между ними не встряла виденная ранее нами фея. Настроена она была грозно и очень решительно.
  
   - Гаркай, а ну осади, тебе сказали - нет, значит, нет. Отпусти девушку. Иди лучше пей свой дор, пока можешь это делать.
  
   Какое было мое удивление, когда этот громила отступил и, отпустив меня, напоследок грозно стрельнул взглядом в Драка, и ушел. Неужели испугался такую крошку? Не верится, да даже сабля, что торчала за поясом феи, годилась для желтоглазого бугая лишь как зубочистка. И все же... он ушел.
  
   - Присаживайтесь, господин, пока вы в моем заведении, вы в полной безопасности. Сейчас девушки принесут вам и вашей спутнице поесть.
  
   - Спасибо, милая хозяюшка, - дракон элегантно склонился в поклоне, а фея, слегка покраснела и, тут возможно послышалось только, даже хихикнула. Хотя кто разберет, фея же.
  
   Она улетела, а я буравила взглядом Драка, надеясь на пояснения, но он толстокожий больше, чем мне думалось, и сделал вид, что ничего не замечает.
  
   - Драк, что это было? - решила озвучить вопрос, чтобы он не увиливал от ответа.
  
   - Что ты творила? И на пять минут оставить нельзя. Ты как магнит для неприятностей, - вместо ответа услышала отповедь и разозлилась.
  
   Разве ж моя в том вина, разве это я звала того бугая, или я желала себе таких приключений? Нет! Так как он тогда смеет обвинять во всем?! Кажется, от злости даже волосы на голове дыбом встали. В горле почему-то пересохло и саднило. Глаза горели адским огнем. Вообще, ощущения как при гриппе с температурой под сорок - не фонтан. Вон и Драку не понравилось, весь подобрался и вскочил со своего места.
  
   - Тихо, тихо, я дурак старый, совсем об этом забыл. Тихо, - шептал он, а мне не хотелось тихо, мне хотелось встать и заорать во все горло от злости, незаслуженных обвинений и обиды.
  
   Драк осторожно приобнял за плечи и помог подняться. Словно я больная какая-то. Злит! Но почему-то ноги были как ватные, вообще, все тело жутко плохо слушалось и голова кружилась.
  
   - Потерпи, девочка, мы сейчас уйдем, - продолжал успокаивать он, но это только больше злило. Вообще все злило: и взгляды, и шепот, и глупое тело, и его попытка помочь, и даже моя собственная злость. - Хозяйка! - крикнул он, и мне захотелось вырвать ему язык, чтобы больше не орал под ухом. - Распорядитесь, чтобы служанка принесла еду в комнату.
  
   Фея окинула нас взглядом и кивнула - это злило, очень-очень злило. Что за черт такой?
  
   Не очень хорошо помню, как мы поднимались наверх, все силы уходили на собственную ярость, точнее на попытку сдержать ее. У меня аж все внутри горело и клокотало. Горло словно наждачкой натирали, и, вроде, язык распух. Может, я заболела? Что за экзотическая болезнь процветает в этих негостеприимных краях?
  
   - Тихо, тихо, - продолжал нашептывать мне на ухо дракон, на плече которого я буквально висела, а меня это злило, раздражало, выводило из себя. Хотелось заорать: "Заткнись, заткнись, заткнись!" - хотелось, но я продолжала сдерживаться, отчего телу было еще более дискомфортнее и даже больнее. - Чертовы перепады сил, я совсем забыл про них. Мы почти пришли, потерпи еще немного, будет лучше, обещаю, - просил Драк и осторожно гладил меня по плечу. Как маленькую. Злило!
  
   Мы наконец-то пересекли порог комнаты, дракон запер дверь и это тоже злило. Вопреки его заверениям, лучше не становилось. Жар только разгорался, пульсируя, проносился по венам первозданным огнем. Так чудовищно и невыносимо.
  
   - Ира? - И силы сдерживать этот жуткий гнев кончились.
  
   - А-а-а-а! - крик заставил дракона поморщиться и ухватиться за голову. - Заткнись... заткнись, заткни-и-ись! Ты ничего не понимаешь, ничего, - орала, толком не понимая, зачем вообще это делаю. - Я не просила, никого не просила тащить меня в этот мир! - По лицу Драка разлилась мертвенная бледность. - Мне так немного нужно было для счастья! Пусть все горит огнем! Хочу, чтобы всё исчезло, чтобы все исчезли, все! - Он зажал уши дрожащими руками и с мольбой смотрел мне в глаза, а меня и это злило. - Никто не спросил меня, прежде чем кинул в этот ад. Никто! - мой крик прозвучал как-то почти музыкально. Дракон, как подкошенный, упал на колени, из уголков его глаз тонкой струйкой по щекам сбегала кровь. Пожалуй, это и отрезвило меня слегка. Злость не пропала, но на время я взяла над ней вверх.
  
   - Господи, что это, неужели я? - эти слова я почти бесшумно простонала, падая на колени перед Драком, но даже от моего шепота он вздрогнул и еще сильнее побледнел, хотя куда уж сильнее.
  
   - Только молчи, - надломленным, скрипучим голосом попросил он, присмиревшая было злость вновь вспыхнула, но я в этот раз не желала ее слушать. - Отец мой ветер, лишь бы никто не понял, что ты в себе несешь. Подставь плечо, мне надо встать.
  
   Плечо я подставила с удовольствием, не ожидая подвоха. Его пальцы сомкнулись почти у основания шеи и сжали, реакция на это была мгновенной. Перед глазами все потемнело, сознание скользнуло во тьму, и я услышала тихое:
  
   - Все хорошо. Тебе нужно отдохнуть. Поспи.
  
   Отдохнуть? Поспать? Зачем? Ну вот, они вновь за меня решают все.
  
   Проснулась резко, будто кто-то вылил на голову ведро воды, а все потому, что мочевой пузырь не резиновый. Ну, нужно мне было срочно в туалет. Я поерзала, надеясь найти позу поудобнее и еще немного поспать. Для достижения этой цели и ноги в коленях согнула, и направо, налево поворачивалась. Последнее как раз окончательно меня пробудило - наткнулась на спящего рядом паренька и припомнила, что это дракон у нас такой юный. Еще раз обиделась на свою невезучесть.
  
   Драк рядом вздохнул и повернулся на другой бок, при этом потянул за мои волосы, пытаясь ими прикрыться. Я зашипела и с трудом сдержалась, чтобы не разбудить. Хотя... а почему он вообще спит, если я не сплю, особенный, что ли?
  
   Гнев завозился подобно змее и приподнял голову, вспомнилось происшествие накануне. Я прислушалась к себе, мне тут же ответила магия, скользнула в руки и попыталась потереться о лицо, словно котенок. Злость зашипела, оголяя клыки, полные яда, но не решилась противостоять магии. Хорошо, хоть так. Теперь стоило подумать о главном на тот момент - туалет. Где он может быть?
  
   Я встала и обошла всю комнату, прощупала стены, заглянула во все, что только можно, и подо все, что только можно, но устройства, как у василисков, или хоть подобия старого доброго горшка так и не нашла. Приплыли, что называется. Как не жалко дракона, а будить придется, я же не железная терпеть такой дискомфорт.
  
   - Драк, Драк? - даже ни один мускул на лице не дернулся. - Драк же? - все равно, что о стену головой биться: голове больно, а стене хоть бы что. - Ну, Драк же?! - это был вопль души, но его тоже проигнорировали.
  
   Поняв, что на крики ему плевать, я приступила ко второму плану - стала его трясти и делала это так самозабвенно, что тяжелая кровать содрогалась, а голова дракона моталась, как у тряпичной куклы. Драк продолжал спать и даже чему-то улыбался во сне, гад этакий, нашел время.
  
   - Драк, ёкарный бабай, умоляю, хоть на миг открой глаза, просто скажи, где тут туалет?
  
   - Направо, в конце коридора. - Неожиданно, а ведь даже глаз не открыл, просто пробубнил в подушку и все.
  
   Идти было страшно, слишком хорошо сохранилось в памяти, что тут, увы, не Версаль и перед дамами никто расшаркиваться не будет. По голове треснут и затащат в темный угол, а уж та-а-ам... даже думать о таком не хочется. Я с надеждой посмотрела на дракона, вдруг совесть в нем проснется, пробудит своего хозяина и он проводит меня, хрупкую, нежную и такую беззащитную женщину. Пустое все. Он спал, и спал крепко. Еще и перевернулся на другой бок, расплылся в идиотской улыбке, причмокнул и выдал:
  
   - Опять ленишься? Вода сама себя не принесет. А ну живо восемь раз туда и обратно, - раздавал приказы даже во сне и улыбнулся еще шире, еще противнее, еще глупее.
  
   Гад чешуйчетокрылый. Узурпатор попохвостый. Тиран рогатый. Может, придушить его тихо подушкой, а с разводам сама как-то разберусь. Будет, конечно, сложнее, но только слабак ищет легкие пути. Зато хоть не буду видеть эту ухмылочку. А то ладно еще наяву скалится, но терпеть эту улыбку полного превосходства, когда он спит, - выше моих сил, даже если, по сути, это правда.
  
   Чтобы побороть соблазн, взяла себя в руки, завязала нервы в узелок и пошла на мины, то есть до сортира. Как бы мне знать, чем это кончится. Ни за что из комнаты не вышла бы, но, увы, ясновидение не мое.
  
   Туда я дошла без приключений, на месте тоже обошлось без проблем, я уже возвращалась назад, изрядно подобревшая и счастливая, когда кто-то, грязный, потный, воняющий ядрёным перегаром, зажал мне рот вместе с носом и больно заломил руку. Дышать было нечем. Никто же не предупредил, что полезут всякие извращенцы, будут хватать, тащить, рот с носом зажимать. Вот знала бы, что похищение затевается, приготовилась как-то, заранее воздуха в легкие набрала. Жаль, о таком никто не предупреждает.
  
   Псих чуть ли не до самых гланд затолкал мне в рот какую-то не очень свежую тряпочку и связал руки за спиной так, что они болели от запястья и до локтя, а потом потащил к лестнице, ведущей вниз, в питейный зал. Я мычала, пиналась ногами, теми же ногами пыталась зацепиться за перила, но толку никакого, все равно оказалась на первом этаже. Такое чувство, словно всех моих телодвижений этот подонок и не замечал, как волок себе, так и волок.
  
   У меня от страха колени тряслись и ноги подгибались, и я принималась пару раз падать, но он дергал за одежду вверх и прекращал падение. Я всеми силами пыталась вытолкать кляп и заорать, попросить о помощи, но увы, ничего не получалось, от этого становилось лишь страшнее.
  
   Помимо страха меня душила злость, причем так сильно, что будь у меня свободны руки и рот, наверное, набросилась бы на обидчика и вгрызлась ему в глотку. Такая мысль нравилась и мне, и моей злости, но увы.
  
   Псих вытащил меня из таверны через черный выход, видно, побаивался феи, на которую в тайне очень надеялась я, и потащил к сараю. Поняв, что он там не венки плести собирается, стала сопротивляться еще сильнее, упиралась ногами в землю, даже пыталась заехать ему хоть куда-то связанными руками, что было нелегко, и боднуть головой. Все без толку, и вскоре меня таки затолкали в сарай. Запахи там были соответствующие, но его это, кажется, не очень-то волновало и не сбивало с "романтического настроя". Он толкнул меня в сено и стал раздеваться. И все молча, хоть бы слово, что ли, сказал. И чему его только мама учила? Разве можно вот так с женщиной: кляп в рот и в стог сена?
  
   Явно давно немытое тело психа, состоявшее из сплошных мускулов, было густо покрыто темными волосами и шрамами, настоящий медведь. Желтые глаза смотрели на меня как на кусок мяса, ни больше, ни меньше. Такой после насилия может и сожрать. Пока он раздевался, я пыталась уползти, но каждый попытка кончалась тем, что меня хватали за ногу и возвращали на прежнее место.
  
   Страшно! Страшно! Страшно! Мамочка, помоги мне! Господи, Господи, хоть разок...
  
   Бум - громко отозвалось в стенах сарая, и псих упал на меня. Весь воздух из легких выбил и, возможно, что-то сломал.
  
   - И чего тут у нас происходит? Никак веселье начинается и без меня. Как ты могла развлекаться в одиночестве и не позвать меня? - обижено заявил, не Бог конечно, но свой чашуйчатый дракон и переложил ударную лопату в другую руку.
  
   Я смотрела на него широко раскрытыми глазами, по большей части оттого, что дышать было трудно из-за веса психа, и оттого, что в шоке пребывала, а еще... откуда взялся Драк? Я не видела, когда он успел подойти, сначала услышала этот "бум", а уж потом узрела. Где прятался этот узурпатор, пока меня тут принудительно соблазняли грязными лохматыми телесами?
  
   Дракон отбросил лопату в сторону и попытался стащить с меня громилу, но не тут-то было. Может, Драк и силен, и ловок, но он все же в теле юноши, а бугай на мне весил чуть ли не двести килограмм. Сколько я ни упиралась в него руками, чтобы оттолкнуть, а дракон ни тащил на себя, а даже на миллиметр не сдвинули гада.
  
   - Погоди, я кое-что придумал. Полежи пока тут, сейчас приду. - Ну да, конечно, я же могу куда-то уйти в таком положении.
  
   Дракона не было минут пять, а когда он вернулся, помахал мне веревкой. И зачем ему она?
  
   - Сейчас будем тебя спасать. - Ну наконец-то, а то уже тело не чувствую, о руках вообще молчу.
  
   Драк долго копошился и, припевая: "Вяжем-вяжем узелки, ноги закрепляем", - связывал психа веревкой непонятно зачем, а потом где-то что-то падало, что-то цокало и ржало, скорее всего, лошадь. Ну, а после слов: "Но, пошел, красавчик!" - и громкого шлепка, мужика с меня как ветром сдуло. Я застонала и перевернулась на бок, пытаясь отдышаться. Как раз увидела, как благодаря шустрой коняге и веревке, по земле с воплями уносился вдаль псих. Скатертью ему дорога, пусть земля будет пухом. Драк стоял у выхода в сарай и с улыбкой любовался, как мужика уносит в рассвет.
  
   - М-м-м? - замычала я, напоминая, что неплохо бы и развязать мне руки и вытащить кляп не первой свежести.
  
   Драк почему-то не спешил мне помогать. Он подошел ближе, присел на корточки и с интересом стал разглядывать, а потом ухмыльнулся и понеслось:
  
   - Я же предупреждал, чтобы ты никому не смотрела в глаза, просил быть тихой. Сложно было послушаться? Куда тебя вообще понесло в таком месте?
  
   - М-м-м... - пыталась оправдаться, но кляп портил весь эффект.
  
   - Не мычи мне тут. Глупая девка, чего не сиделось в комнате? С тобой одни проблемы.
  
   Он читал мне нотации, а у меня по щекам катились градом слезы. Нет, не из-за обиды. Глупости какие, я уже привыкла к его нотациям и ругани. У меня шкура стала толстая, от нее все отскакивало. Просто сейчас меня накрыло откатом, представилось все, что со мной могли сделать. Так страшно стало. Вот вроде ж не девочка и все уже позади, но ужас от ситуации, в которую попала, накатил только сейчас. К тому же руки болят нестерпимо.
  
   Драк посмотрел на меня, вздохнул и вытащил кляп. Я продолжала реветь и молчать. Он тоже прекратил читать нотации и стал развязывать руки, а потом, когда веревка была отброшена в сторону, а слезы хлынули с новой силой, приподнял меня, прижал к себе и обнял. Если бы могла, вцепилась бы в него, но, увы, затекшие руки не слушались, поэтому просто уткнулась лицом в подставленное плечо и продолжила плакать.
  
   Мы так просидели довольно долго, потому что слезы не желали кончаться, а забота Драка только подливала масла в огонь. И все же в какой-то момент, словно кто-то перекрыл поток, и я прекратила плакать, осталась лишь икота. Драк погладил меня по голове, отстранился и заглянул в лицо. Представляю, как оно после такого-то потопа выглядело. Смех да и только. Но он не смеялся, а был как никогда серьезен, ни намека на ехидство во взгляде, только забота и доброта. Драк убрал волосы с моего лица и вытер слезы с щек.
  
   - У тебя лицо такое, словно его покусали насекомые. Жуть просто. Хотя этим тебя уже не испортишь, - ухмыльнулся Драк.
  
   Вот так вот, как обычно убил все очарование, нахамил, но почему-то вместо злости и обиды пришло какое-то облегчение, что ли, и я засмеялась. Смеялась долго и от души. А ведь так давно уже этого не делала. С тех пор, как попала в незнакомый, враждебный мир, в котором шиш бы выжила, не попадись на моем пути Драк, старая, сварливая, облезлая ящерица.
  
   "Я, между прочим, все слышу, - раздалось в голове. - И еще припомню тебе, все до последнего слова".
  
   Я знала, что припомнит, ну и черт с этим, на душе стало легко. Наверное от переизбытка чувств, я обхватила лицо дракона ладонями и звонко чмокнула в упрямо сжатые губы. Драк на время завис, тараща на меня и без того большие глаза. Похоже, он никогда не целовался и для него это в новинку, вон как покраснел и глаза не знает куда деть. В этот момент он никак не тянул на свой образ старого, облезлого ящера. Такой милый... был. Пока в глазах не появился тот самый противный отблеск ехидства, с которым он обычно заставлял таскать воду.
  
   - Больше не реви, лучше запомни этот момент. Ты должна четко понимать, что это не твой дом, этот мир не прощает ошибок, даже самых маленьких, - Драк стер остатки слез с моих щек и одним плавным движением поднялся с корточек. - Вставай, пойдем, нужно еще хоть немного поспать. Завтра нас ждет еще более трудный день.
  
   Он подал мне руку, за которую я, не раздумывая и мига, уцепилась. Странно, неужели так сильно ему доверяю. Наверное. Ведь меня он еще ни разу не подводил, был, конечно, неудачный эксперимент с изучением языка, из-за которого чуть не спалило мой мозг. Еще тренировки, больше схожие с издевательствами. Молчу уж про приручение магии, при котором чуть инвалидом телесным и умственным не стала. И все же... это ерунда. Все было не со зла и во благо. Да и кончалось обычно хорошо и с нужным результатом. Так что у меня не было причин не доверять.
  
   В свою комнату мы проскользнули тем же путем, каким меня тащил псих. Никто нас при этом так и не видел, а в зале таверны все еще раздавались крики, смех и пьяные песни. В комнате Драк что-то долго мухлевал с дверью, делал какие-то пасы руками, хмурился и что-то бубнил. Потом сказал, что все это не ради нашей защиты от пьяного сброда, а ради того, чтобы, когда он проснется, я была рядом, а то повадились некоторые девки гулять там, где не следует. И тут же повалился на кровать, обнял подушку и засопел. Вот это умение засыпать. Ни тебе мучений на непривычном месте, на чужой кровати и не со своей подушкой. Мне бы так.
  
   Вопреки моим мыслям и ожиданиям, заснула я почти сразу же, но выспаться не дали. Меня разбудил шум, проникающий со двора в открытое окно. Ругался какой-то мужчина и делал это так цветисто и витиевато, что можно заслушаться. Изредка в его речи появлялись и простые слова, такие как: конь, где, вы все, да я вас, убью того, кто это сделал. Судя по всему, та коняга, которая с нашей легкой руки рванула в рассвет, принадлежала ему. Наверное, это неприятно, оказаться без любимого транспортного средства. Но, видно, сам конь любви хозяина не разделял, потому что назад не спешил вернуться.
  
   Я встала с кровати, подошла к окну и, чуть свесившись, посмотрела вниз, на нарушителя моего сна. Черт знает, какого он роста и комплекции, сверху не поймешь, но плечи широкие, волосы темные, характер мерзкий. Перед мужчиной беспокойно летала фея, причитая и заламывая ручки. На ее душевные волнения мужчина внимания не обращал, только зло постукивал небольшим хлыстом по голенищу своего сапога на уровне колена.
  
   К нему подвели изящную лошадку белой масти, с шикарной гривой. Мужчина что-то сказал недовольно, но принял повод из рук конюха. А затем сделал то, чего совсем не ожидала: резко перевел взгляд с коня вверх, прямо на меня. Его узкое лицо можно было бы назвать, даже по модельным меркам, красивым, вот только... чудовище невозможно долго скрывать под маской красоты, рано или поздно лик монстра проступит через любую преграду. Так было и сейчас. Мгновенно лицо мужчины покрыла зеленая кожа ящерицы, хищные клыки оголились в оскале. Я вскрикнула и отпрянула от окна. Меньше всего желала бы в этом мире вновь столкнуться с василиском, а это был именно он. Вот уж этих тварей узнаю где угодно теперь. Мерзкие, ненавистные мне существа.
  
   - Драк, Драк?
  
   Я сделала еще пару шагов назад, так и не отрывая взгляда от окна, нащупала рукой спинку кровати и села, не глядя. Чуть не промахнулась.
  
   - Драк, проснись же, ну пожалуйста, - умоляя дракона, рукой нащупала его ногу и начала трясти.
  
   - Боги ветра, и почему тебе не спится, женщина? - сонным, недовольным голосом проворчал дракон, но даже это не заставило меня оторвать взгляд от окна.
  
   - Там василиск.
  
   - И что? - вопрос меня удивил, точнее даже не он, а равнодушная интонация полного пофигизма, именно поэтому я наконец-то посмотрела на Драка.
  
   В это время он как раз пытался сунуть голову под подушку и еще плотнее завернуться в покрывало, словно в кокон. Но самое главное - его спокойствие, я ему вещаю про василисков, а он спокоен как танк. Вон спать дальше собрался, кажется.
  
   - Драк, ты меня понимаешь? Там, - я ткнула пальцем в сторону окна, - ва-си-лис-ки, - постаралась произнести четко и по слогам, вдруг он спросонья не понял весь ужас данной ситуации.
  
   - И что? - вновь прозвучал тот же безразличный ответ.
  
   - Да как же что?! Я же... это они меня похитили, а я от них сбежала, и вот они тут. Вдруг узнают.
  
   Драк тяжело вздохнул и наконец-то соизволил проснуться. Он сел на кровати, попутно выпутываясь из покрывала, и посмотрел мне в глаза. Кажется, увиденное там ему не очень понравилось, так скривился.
  
   - И чему я тебя только учил? Ира, в этом городе можно встреть представителя любой расы. Он открыт для всех... ну, почти для всех. Главное, иметь деньги и заплатить при входе. В любом случае, тебя сейчас сложно узнать. - Он окинул меня изучающим взглядом, задумчиво потер подбородок и изрек: - Помыться бы тебе.
  
   Видно, Драка эта мысль воодушевила, так шустро вскочил с кровати, словно и не спал еще пару минут назад. То вставать не хотел, а то вон уже - бодренько поплескал себе в лицо водой из таза и, не вытираясь, схватил меня за руку и поволок к выходу.
  
   - Живее ноги переставляй, нам нужно посетить купальню, перед тем как идти к портнихе. Иначе в храм не пустят с такой раскраской на лице, и новая одежда не поможет.
  
  Купальня... звучит хорошо, главное, не словить там новые приключения.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"